За пределом. Том 3

Глава 127

Я приехал через полчаса, на время задержавшись в небольших пробках, что уже медленно сходили на нет к этому моменту.

Знакомый двор встретил меня тишиной и спокойствием. Когда-то он мне казался таким спокойным, если честно, а сейчас… я не чувствовал себя в безопасности вообще нигде. Мне казалось, что теперь я смотрю на всё иначе. Вон там можно сделать закладку, а вот там встать караулить, а вот оттуда удобно наблюдать, здесь делать засаду… теперь мозг работал в совершенно другой плоскости, и как бы я ни пытался вытолкнуть это из головы, оно работало в мозгу как маленький пищащий передатчик, который продолжал накидывать мне оценку местности.

Перед входом я на всякий случай проверил пистолет, так как осторожность в Нижнем городе никогда не бывала лишней. Знакомый запах сырости встретил меня с хорошо освещённой лестницей, по которой я поднялся на свой этаж. Практически по-родному скрипели половицы под ногами, когда я шёл к двери бывшего соседа, слушая жизнь дома — телевизор, крики любви и раздора, споры и плач ребёнка. Человек где угодно может выжить, это уж точно.

Я постучался в дверь, отойдя слегка в сторону. Привычка, которую вбил в меня Гребня — не стоять напротив двери, чтоб не получить пулю.

Открыл мне Кондор.

— Он у меня сидит. Только это, он немой, Том. Или мне тебя Головой звать?

— Головой. Без имён. Как тебя, кстати, звали в армии?

— Сэндмэн.

— Песочный человек? В честь чего? Людей во сне убивал?

— Немного прозаичнее. Однажды набрал полные песка ботинки и жаловался. По молодости дело было.

— Ладно, я войду?

— Ага, давай, — отошёл он в сторону, пропуская меня.

Внутри однокомнатной квартиры, зеркального отражения моей прежней, на стуле перед столом сидел мужчина лет сорока на вид. Самый обычный и непримечательный, каких только можно было увидеть, если не считать того, что он был лысым. Когда я вошёл, он встал, немного неуклюже, и протянул мне руку. Надо отметить, что рукопожатие у него было что надо.

— Я так понимаю, что слышать ты можешь, да?

Он кивнул.

Я начал говорить спокойным хриплым уверенным голосом, стараясь добавить в него немного холода, чтоб выглядеть убедительней.

— Отлично. Мне восемнадцать лет. Командую и говорю, что кому делать, тоже я. Никаких попыток указывать или сместить — убью сразу. Не угроза — предупреждение. Могу прислушиваться к советам, но не факт, что буду их слушать. Могу накладывать вето на любое решение. Не прощаю предательств. Не предаю, так как ищу верных людей в костяк команды и ожидаю такого же от других. Будем убивать, чаще всего бандитов, но может приключиться так, что и обычных людей, но в исключительных случаях. Контролирую деньги я. Плачу каждый месяц зарплату. Если вступишь сейчас, то тоже получишь её, как работник. Но она будет маленькой — ровно на столько дней, сколько ты успеешь застать до её получения. Плачу всегда, плачу долларом, плачу десять тысяч. Другим буду платить меньше, но костяк будет получать именно столько. Выдаю снаряжение, не лучшее, но и не мусор — носить и стрелять можно спокойно, и стыдно не будет. Теперь я могу ответить на любой вопрос, который тебя интересует, в пределах возможного.

Тот сразу начал жестикулировать Кондору, который быстро перевёл мне.

— Говорит, что ты слишком молод для командования боевой группой. Справишься ли и не угробишь всех?

— Я понял. Мы уже провели одну операцию, и Кондор не даст соврать, что удачно. Я создаю планы и задаю цели — в этом я более-менее хорош. Однако в ситуациях, в которых не разбираюсь, естественно, буду полагаться на тех, кто понимает в этом лучше. Однако с сохранением права наложения вето.

Вновь жестикуляция.

— Говорит, что подозрительные затеи. Куда конкретно метишь?

— Высоко. Очень. Риск есть всегда. Здесь он имеется, и не маленький. Очень высок шанс погибнуть, однако выиграть шанс тоже большой. Пятьдесят на пятьдесят — всё или ничего. Больше не скажу.

Жестикулирует.

— Всё равно смущает возраст и неопытность. Говорит, что молодые зачастую действуют на эмоциях.

— Не буду отрицать этого факта. Могу промахиваться с чем-то, но на то есть и вы, чтоб подсказать мне что-то или указать. Не можешь определиться, поговори с Кондором, он лучше опишет меня, да и согласился он на моё предложение.

— Я ему уже говорил об этом всём, — кивнул он.

— Ну тогда мне нечего добавить, — развёл я руками и облокотился на спинку стула. — Я знаю, что не вызываю доверия своим возрастом, потому не рассчитываю на что-то. Но если согласишься, я предупреждаю, что не буду слушать указы кого-то. Попытка давить на меня или сместить — убью сразу. Это не просто слова, их бы подтвердили, но уже некому. Потому, если не готов слушать школяра, как говорят некоторые, не стоит вступать ко мне. Выбор за тобой.

Немного понтов, чтоб набить себе цену, ведь как же без них.

Он молчал некоторое время, раздумывая, после чего начал о чём-то перемахиваться с Кондором. Тот отвечал ему тем же. Немного невоспитанно так делать, практически игнорировать третьего человека, что является оскорблением. Однако я смолчал и продолжал ждать.

— Он говорит, что, в принципе, его всё устраивает, — наконец ответил Кондор.

— Отлично, но прежде, чем я его возьму, пусть сам расскажет свою историю.

— Я могу рассказать.

— Окей, я слушаю, — кивнул я. — Это же ты про него говорил, что с кое-какими проблемами?

— Да. Он раньше был со мной в команде, но потом произошёл кое-какой конфуз, и ему пришлось скрыться.

— Конфуз?

— Гражданских проредил. Произойди это как-нибудь иначе, всем было бы плевать, но здесь получилось как получилось. К тому же, мы были не наёмниками, а солдатами, что несколько усложняло всё.

— Что произошло? Конкретики.

— Однажды мы попали под огонь, который вёлся из толпы демонстрантов, требующих, чтоб мы убирались домой из их страны. Там были мирные люди, женщины с детьми, мужчины и старики. А были и повстанцы, которые, зная, что в толпе их не тронут, постреливали оттуда. Ну и толпа сама, зная, что по ней стрелять не будут, подходила всё ближе и ближе, уже откровенно бросаясь на солдат. Ну у него палец на гашетке пулемёта и дрогнул. А в такой ситуации нередко, когда все напряжены, стоит начать стрелять одному, стреляют все. Короче, положили всех под корень без каких-либо шансов. Бойня была ещё та, конечно. Но самое неприятное, что никого с оружием так и не нашли, что означало…

— Вы открыли огонь по безоружной толпе. Ага, конфуз вышел.

Конфуз… Действительно, такой конфуз, что прямо деться некуда, всего-то расстреляли толпу мирных жителей. Я вздохнул, потерев виски.

— После этого его, как начавшего стрелять первым, должны были наказать, но он сбежал и с тех пор находится в розыске. Не международном, конечно, но всё же. А многие, узнав его прошлое, не сильно горят желанием брать к себе. Вот такие дела.

— И кем работал он после этого?

— Наёмник.

— Почему тогда ко мне решил присоединиться? Зачем? У наёмников, особенно сейчас, есть спрос, или я не прав? Да тот же самый картель, например. Его возьмут туда может даже не боевиком, а кем-нибудь получше.

— Деньги. Если столько предлагают в месяц, это будет всё лучше, чем каждый раз искать контракт и перебиваться с одной работы на другую, часть из которых не очень лицеприятна. Всё закончится, и вновь надо будет крутиться, а здесь стабильность. И стрелять надо по таким же, что и он сам, по большей части. К тому же, у него нет ноги, что влияет на спрос такого вида работников.

Эм…

— Нет ноги? — повторил я. — То есть у него её вообще нет?

Вместо каких-либо слов мужчина встал и задрал штанину на левой ноге, показав мне протез.

В наше время было распространено три вида протезов — кибер-импланты, которые могли выглядеть как угодно и иногда вообще не быть отличимыми от настоящих; обычные протезы, копирующие конечность и иногда работающие на батарейках; самый обычный неподвижный протез, как, например, у пиратов, но только металлический.

А был и четвёртый вид, которым пользовались… я не знаю, там, где вообще ни у кого нет денег? Обычная деревянная нога. Такими разве что только пираты да и пользовались. И видеть её в реальной жизни было несколько необычно.

Такая была и у солдата, только сделанная так, чтоб можно было надеть обувь и хоть как-то скрыть это.

— Понятно, почему ему в картеле не светит хорошего места… — пробормотал я. — Ещё есть какие-то увечья?

Тот покачал головой.

— А на новую, как я понял, денег не было.

Кивнул.

— Ясно-понятно… Где это так? В армии… Как я понимаю, вы оба в США служили, верно же? Там вроде ставят протезы, а иногда даже и кибер-импланты.

— Это произошло уже после того, как он сбежал. Подорвался на мине, будучи наёмником. После этого дела стали у него не ахти как идти. Мало кому нужен такой наёмник, хотя работа всё же была.

— Но платили как третьесортному мало, — кивнул я. — Только без обид, просто проясняю ситуацию.

Тот поднял руки и покачал головой — нет проблем.

— Ладно… А импульс есть?

— Есть. Он обладает материальным видом, направлением земли и классом опасности: Эвокат. Атакующий боец, щиты ставить не умеет, но может создать небольшой земляной вал, если под ним асфальт, или стену, если земля.

Так, а вот это многое меняет. Теперь понимаю, почему он вообще без работы не остался. Пусть даже изувеченный, но всё же с импульсом, наёмник имеет шансы найти работу. Да, будут платить не так много, но благодаря импульсу хотя бы будут брать.

— Техника какая?

— Техника? — не понял он.

— Атакующая магия какая? Как атакует, — объяснил я.

— Так ты об этом… Она в виде кольев, капканов и брошенных камней. Мощность импульса — предлетальный уровень.

Негусто. Я читал, что конкретно для земли есть техника «Книга»: два пласта земли резко схлопываются, будто кто-то закрыл книгу, давя жертву. Таких техник много, но эта запомнилась больше всего. То, что мне сейчас сказали, самая обычная и часто используемая техника. Её называют ещё начальной.

С другой стороны, это солдат, который имеет опыт… в расстреле мирных жителей. А если без шуток, то импульсников учат, как пользоваться силами в боевой обстановке и совмещать с командой, так что он умеет ими пользоваться, в отличие от тех же бандюков.

Может показаться странным это, но суть в том, что можно просто кидаться импульсом во всё, что только двигается, а можно применять его с умом. Совмещать с огнём союзников и наносить не бездумные удары во все стороны, надеясь хоть в кого-то попасть, а точные. В перестрелке, когда все вокруг стреляют, бить по цели, а не под адреналином куда придётся. Подготовка различается, иначе говоря. Как со стрельбой — стрелять могут все, но хорошо лишь немногие.

Дальше пошли общие вопросы, которые я задавал другим, включая цели, желания и предпочтения. Отвечал мне Кондор, переводя жестикуляции своего товарища. Плюс прояснял тот важный момент, что выхода из нашей компании уже не будет.

— Я понял тебя. Но ещё раз спрошу — готов работать на восемнадцатилетнего без лишних разговоров, делая то, что скажут?

Тот кивнул, даже переводить не пришлось.

— Ну что же… — я протянул руку. — Добро пожаловать.

Мы обменялись рукопожатиями.

— Какой у тебя позывной, кстати?

— Лаудер, — ответил за него Кондор.

— Лаудер? В смысле, громкий, если с английского? — приподнял я бровь.

— Раньше у него был голос. Лишился его уже после работы в армии.

— А настоящее имя какое?

— Феликс.

— Понятно… Тогда будешь Молчуном теперь. Чуть позже я с тобой свяжусь, и мы ещё раз всё обсудим. Но считай, что с этого момента ты работаешь на меня. Надеюсь, мы сработаемся.

От меня не укрылся и его слегка скептический взгляд.

Да, Молчун не то что был не рад работе, однако всё же относился ко мне с долей скепсиса, так как не сильно верил, что я способен на многое. Скорее всего ожидал, что больших высот со мной не добьётся, и видел во мне лишь подростка, который о себе большого мнения. Этот взгляд, слегка надменный, снисходительное выражение лица…

Что ж, его право пока так думать. Переубедить его в этом я бы не смог, здесь оставалось лишь работать и показывать своими действиями, чего я действительно стою. Уважение не приходит по щелчку пальцев и лишь потому, что ты платишь деньги. Здесь тебя ещё могут и убить. Освоятся, привыкнут, узнают, как делаются дела, поймут, что ты слаб, и хоп — нет тебя, а у команды новый босс. Единственный способ этого избежать — показать, чего ты действительно стоишь.

А у нас будет ещё на это время.

— Ладно, Молчун, Кондор тебе скажет, куда приходить. У нас есть дежурства на складе, где хранятся некоторые наши вещи, и там требуется охранник, чтоб никто ничего у нас не украл. Первое время до настоящего дела будешь работать там с другими по сменам. Всё ясно?

Кивнул.

— Отлично. А теперь насчёт второго, тоже солдат? Где он?

— Да. Работали вместе некоторое время, но я уже к тому моменту заканчивал, так что разошлись. Сейчас он работает здесь, только допоздна, потому не успел приехать. Можно дождаться завтра, а можно поговорить с ним сегодня. Тут как хочешь.

— Твой знакомый в городе, верно? Почему не продолжает служить? Ведь если вы проработали всего ничего, прежде чем ты ушёл, то он явно моложе.

— Контракт закончился. Мне с тобой съездить? Я знаю адрес, можем так же быстро решить с ним. Он, кстати говоря, тоже импульсник.

Импульсник, это хорошо. Но только свободные импульсники меня всегда смущают — я могу понять, почему этому сложно работу найти — калека с не очень репутацией в розыске. А вот другой? Наверняка тоже относится к неликвидным людям.

— Сам съезжу, — ответил я. Можно взять с собой и Кондора, конечно, однако это могут воспринять как признак неуверенности. — Он же адекватный?

— Более чем, ручаюсь за него.

— Ага, ручайся, не ручайся, он всё равно может меня убить, — кивнул я.

— Не будет этого.

— Верю. Просто к слову.

Конрад дал мне адрес, по которому я был должен съездить.

Почему ездил я? Первая причина — потому что я набираю команду. Вторая — к особому товару подход особенный. Те, кого наберут парни, будут обычными молодыми людьми, массовкой. Эти же, импульсники и бывшие военные, относятся к разряду более ценных людей. Здесь можно и самому съездить — высокомерие и чувство собственного величия меня пока не сильно мучило. Слишком маленький человек, чтоб так выёживаться.

Оставалось вопросом, успею ли я доехать и всё обсудить до того, как потемнеет, или придётся просить Джека меня забрать. Идти через ночной город во время войны, когда я, даже просто выйдя на улицу, слышу стрельбу — плохая идея. Хотя если у меня будет ещё один импульсник, то какое это вообще имеет значение? Три импульсника класса Эвокат — это уже сильно. У того же Бурого только один. Да, у него есть Гребня, возможно, опытнее их, но у тех импульс, что нивелирует его силы.

Кстати говоря, мне ни разу не приходилось бороться против импульсников. Нет, были, конечно, случаи с бандитами, но те максимум были Принципумами — едва ли не начальным уровнем, которые могут убить разве что случайно. Их можно было не считать, так как против них может справиться большинство обычных людей с оружием.

А вот Эвокат, да даже наш новенький, Молчун, может уже поймать тебя в капкан и убить каменной пикой, что сильно.

Но это только выглядит легко, будто надо лишь поймать и наколоть. У техники есть время активации, пока импульс, испускаемый человеком, создаст технику. Даже тот же файербол не создаётся сразу, а чем она сложнее и необычнее, тем больше подготовка. А простые техники на то и простые, что быстро и просто исполняются.

И под эти мысли я приехал к ещё одному знакомому Кондора, который жил ближе к окраине города.

Здесь дома больше походили на те, что были в моём городе: кирпичные, пятиэтажные, с четырьмя подъездами. Эти дома отличались квартирами побольше и очень маленькими лестничными клетками. Жил второй солдат на третьем этаже. Я вообще заметил, что почему-то у всех именно третий этаж — у меня, у Кондора, у этого человека. А вот, кстати говоря, и двери. Словно в издёвку перед ней лежал коврик «wecome». Я даже не знаю, как правильно перевести, если честно: то ли ошибка в надписи, то ли предупреждение, что мы идём. Многообещающе.

Я постучал, отойдя от двери в сторону, и стал спокойно дожидаться, когда откроют дверь. Но едва она открылась, и у меня появилось стойкое желание закрыть её обратно. Надо было спросить, кто этот солдат, и собрать все данные о нём, прежде чем стучаться не пойми к кому.

— Ну здравствуй, Томас. Давненько не виделись.

— И не видел бы с удовольствием тебя и твоих подружек ещё столько же, — пробормотал я.