За море-океан [СИ]

Глава 19

За роскошно накрытым столом сидело пятеро человек, но взгляды вошедших обратилось сначала лишь на одну из них. Девушка во главе его не могла не привлекать к себе внимания и остальные на ее фоне безнадежно терялись. Виной тому был, в первую очередь, ее необычный наряд. Стройный стан был облачен в серебристо-белое платье из такого же переливающегося материала, что и Гушино, но скроено оно было гораздо сложнее. Блестящие нитки присборили ткань таким образом, что складки образовали на груди затейливый узор, юбка превосходила Гушину по ширине в несколько раз, а рукава и подол были украшены широкими воланами. Платье было настолько светлее остальных нарядов, что, казалось, освещало собой комнату.

При ближайшем рассмотрении выяснилось, что внешность незнакомки, пожалуй, еще необычней, чем ее одежда. Безукоризненно правильные черты лица, прямой нос, блестящие черные глаза и соболиные брови были, безусловно, красивы. Губы, однако, вступали с остальным в непримиримый диссонанс — хотя форма их не вызвала бы нареканий и у самого строгого критика, темно-бордовый, почти черный их цвет не мог не вызывать какого-то тревожного чувства. То же самое можно было сказать и о волосах девушки. Украшенные серебряной диадемой с крупным бриллиантом по центру, они ниспадали на спину красивыми волнами, были длинными и густыми, и составили бы гордость любой красавицы, если б не были белосножно-белыми. В целом, составить впечатление о внешности девушки было непросто — назвать ее некрасивой означало погрешить против истины, назвать же красавицей язык тоже не поворачивался. Гуша и Серый уставились на девушку во все глаза, Иван, видевший однажды супругу князя, отреагировал более сдержанно и обратил свой взгляд на остальных.

Гвидон сидел по левую руку от своей жены. Непокрытая голова была русоволоса, аккуратно подстриженная бородка шла к мужественному лицу, а темно-красный кафтан, по местному обычаю, был простым, но пошитым из дорогой ткани. Трое оставшихся, судя по их почтительным лицам, являлись представителями местной знати, приближенными к правителю.

Князь смотрел на вошедших с веселым любопытством и первым начал разговор:

— Приветствую дорогих гостей и прошу присоединиться к нашей трапезе! Угощайтесь дарами моря, плодами нашей земли и лакомствами, привезенными из дальних земель!

Спутники, не заставляя себя просить дважды, расселись на широких удобных лавках. Оглядев стол, они увидели огромное разнообразие рыб, моллюсков и даже водорослей. Заморские яства были представлены, в основном, сладостями. В животах гостей предательски заурчало — хоть все трое имели возможность подкрепиться, к вечеру они снова проголодались, но наполнять свои тарелки никто не спешил. Наконец, Серый высмотрел сиротливо приткнувшееся с краю стола блюдо с какой-то жареной птицей и решительно потянулся к нему. Остальные двое без слов последовали его примеру.

Подождав некоторое время, пока все утолят голод, Гвидон приступил к расспросам. Прежде всего, его интересовало, в сопровождении кого прибыл Иван — царь-батюшка о его спутниках знать ничего не знал, а потому предупредил князя лишь о приезде сына. Оценив по достоинству тактичность Гвидона, который дал прежде гостям отдохнуть и поесть, а уж после стал удовлетворять свое любопытство, царевич пояснил, что это его верные друзья из Тридесятого царства, люди, весьма искушенные в походной жизни, которые, узнав о его путешествии, вызвались помочь. Тут же представилась удобная возможность поблагодарить князя за оказанное гостеприимство и выразить восхищение отменными купальнями и баней. За этим последовал подробный рассказ о путешествии через море, который Гуша щедро приправила байками старого моряка. Хозяева терема слушали, затаив дыхание, а гости изредка пополняли свои тарелки, тщательно избегая рыбы и прочих морепродуктов. Постепенно за столом установилась теплая, доверительная атмосфера, когда все присутствующие сыты, спокойны и довольны, и неспешная беседа идет своим чередом. В конце концов с преданий о морских чудесах речь перешла на сказания Тридесятого царства. Тут в разговор вступил Серый, который порадовал слушателей несколькими историями о лютой нечисти.

— А я слышал, что в ваших глухих лесах до сих пор можно встретить оборотней, сиречь — человековолков — сказал, выслушав Серого, князь. — И каждый раз, приезжая к твоему, Иван, почтенному батюшке, выбирал дорогу, идущую кромкой леса. Увы, тщетно — увидеть чудовище мне так и не довелось.

— Про оборотней — пустая болтовня, — возразил Серый. — Виданное ли дело, чтобы человек в лесного зверя превращался! Еще бы придумали, что можно по своему желанию обернуться лягушкой или мухой.

Присутствующие заулыбались, а правящая чета почему-то и вовсе не в меру развеселилась. Княгиня, наклонившись к супругу, тихонько что-то сказала, и, дождавшись его утвердительного кивка, тихо вышла из комнаты. Ее необыкновенное платье колыхалось во время ходьбы и неуловимо напоминало оперение белоснежной птицы.

Разговор постепенно смолк. Князь, прокашлявшись, сказал уже серьезнее:

— Иван, твой батюшка известил меня о том, что ты ищешь пропавший корабль. В ожидании тебя я поручил своему доверенному боярину, за мореходными и торговыми делами надзирающему, узнать об оном все, что возможно.

Гвидон указал на одного из сотрапезников, и тот степенно кивнул.

— Писцы мои просмотрели все записи в мореходной конторе о кораблях, давностью три года и менее, которые заходили в наш порт из Тридесятого царства. Ничего выяснить, однако, не удалось. На Буян заходит, как вы могли сегодня убедиться, огромная масса судов со всего света, и бумаг и записей скапливается порядочное количество, но своих помощников я знаю и положился на их мастерство — раз они сказали, что записи об этом корабле не найдено, значит, ее и нет. Тогда я подумал, а вдруг купец отправился из Лукоморья мимо Буяна? Это было бы логично, ведь его корабль загрузился припасами и товаром, и делать остановку у нас ни у купца, ни у капитана не было необходимости. Я предложил писцам поискать среди кораблей, которые прибыли в течение трехгодичного срока из других стран, но имели на борту ваших купцов. Эта работа заняла еще больше времени, но жалеть об этом не пришлось: вот что удалось разыскать в записях двухгодичной давности.

Боярин пошарил в рукаве и извлек оттуда сложенный в несколько раз кусок пергамента. Близоруко прищурившись, он начал читать:

— «В сентябре месяце сего года, 9-го числа, причалил торговый корабль „Прок“. Цель — пополнить припасы для дальнейшего плавания и, в течение необходимого для этого времени, торговля. Груз: ткани, специи, дерево дорогих пород, ароматные масла, жемчуг. Пассажиры: купец из Тридесятого царства Потап Заболоткин. Разрешение на торговлю (кратк.) выдано 9-го сентября».

Путешественники встрепенулись. Имя купца им было знакомо.

— И куда же направился отсюда этот корабль? — охрипшим от волнения голосом спросил Ваня.

— Дальше искать было уже проще, — ответил его собеседник. — Известно, что многие купцы, ожидая, пока капитан корабля наберет все необходимое для дальнейшего плавания, стараются не терять времени и посетить местный рынок. Судя по всему, ваш знакомый мужчина оборотистый, раз столькими товарами судно нагрузил. Конечно же, он получил краткосрочное разрешение на торговлю, и уговорил капитана дождаться окончания его действия, прежде, чем пускаться в плавание, чтобы не потерять уплаченных за разрешение денег. А дают его обычно на пять дней. Мои помощники посмотрели записи за 14 сентября и вот что нашли: «14-го сент. Судно „Прок“ вышло из порта, имея на борту экипаж, пассажиров, груз и припасы, и направилось в сторону Хандельинзель». Этот остров с крупным городом расположен на западе от Буяна, примерно в неделе ходу.

Гушка ойкнула, но вслух ничего не сказала. Действительно, все вроде бы совпадает: именно в это время и примерно в той стороне пожилой рассказчик с их корабля видел блуждающий остров. Если «Прок» попал в ту же бурю, у него были все шансы оказаться вблизи рокового берега.

Поблагодарив князя и его чиновника за полезные сведения, гости призадумались. Оставаться в тереме Гвидона большого смысла не было — нужно было связаться с Ягой, рассказать ей о результатах поисков и двигаться дальше. Иван заерзал. Серый выжидающе посмотрела на царевича — давай, мол, высказывайся ты на правах старого знакомого князя, а я посмотрю. Повисло молчание, которое прервала княгиня, вернувшаяся в трапезную. Ласково взглянув на гостей, она подошла к столу.

— Наверное, наша беседа уже утомила вас, — промолвила она, глядя на каждого из спутников по очереди. Дольше всего ее взгляд задержался на Сергее, и при этом уголки губ тронула усмешка.

— Нуу, нам, пожалуй, и вообще уже пора, — выдавил из себя наконец Иван. — Наша благодарность за твое гостеприимство, князь, невыразима никакими словами, однако злоупотреблять им, оставаясь на ночлег, мы не станем.

— Как же вы намерены продолжить ваш путь? — удивился Гвидон. — Сейчас уже поздно, о попутном корабле договориться едва ли удастся. Подождите хотя бы до утра.

Ваня растерянно заморгал, а Серый счел нужным вмешаться в разговор.

— Мы люди вольные, к палатам царским непривычные, — заявил он. — И Ванюшку к тому же приучаем, ибо путешественники — народ, удобствами неизбалованный. С твоего дозволения, князь, пусть кто-то из слуг проводит нас до берега — там и заночуем, а поутру, чуть свет, пойдем искать подходящий корабль.

Гвидон посмотрел на супругу и понимающе покивал.

— Будь по-твоему, заядлый любитель природы, — улыбнулся он. — Собирайте вещи и спускайтесь, я найду вам провожатого.

Гости поднялись из-за стола, и к ним обратилась княгиня.

— Я хочу подарить вам кое-что на память о вашем путешествии, — сказала она. Поманив Гушу, она отдала девушке небольшой свиток из плотной ткани. Развернув его, оборотень увидела на ткани миниатюрное изображение морского берега. Волны накатывали на гальку, кипарисы, казалось, вот-вот оживут, поодаль виднелись городские улочки, пестревшие людьми.

— Да это ж Буян, как живой! — воскликнул заглянувший в свиток из-за Гушиного плеча Серый.

Княгиня улыбнулась.

— У нас ходит поверье, что подобная безделушка служит возвращению путника в то место, которое на ней изображено, — веско произнесла она. — Кто знает, правда ли это. Но предание особенно подчеркивает, что помогает сей талисман лишь тому, кто сам сообразит, как им воспользоваться.

Гуша сосредоточенно нахмурилась. Кончики пальцев, державших свиток, слегка покалывало. Ткань была словно соткана из волшебства.

— Ну и еще один подарок, более практичный, — небрежно продолжила беловолосая. — Недавно с востока к нам завезли партию ножниц. Сущая ерунда, но как сделаны!

Княгиня извлекла инструмент из чехла и дала присутствующим полюбоваться на изящные серебристые лезвия и редкой красоты ручку из какого-то незнакомого материала.

— Это панцирь черепахи, — пояснила она. — Доводилось ли вам видеть этих удивительных существ?

Спутники покачали головами, и княгиня довольно улыбнулась:

— Вот и хорошо, а то после ваших историй я и не надеялась вас чем-то удивить! Приберите их понадежнее: мало ли, какая мелочь в походе пригодится.

Все попрощались, и три путешественника направились к выходу. Поднявшись в свою комнату, Гуша переоделась и хотела было оставить нарядное платье на постели, но вошедшая служанка запротестовала:

— Княгиня настаивала, чтобы госпожа забрала его с собой — на память!

Девушка пожала плечами и убрала одежду на дно сумки. Ткань занимала мало места и почти ничего не весила — такая ноша не обременит.

Последовав за служанкой, Гушка вышла из терема в знакомый дворик с бьющей ввысь водой. Там ее уже ждали Серый и Иван, а также присланный князем провожатый. Ночная тьма согнала народ с извилистых улочек Буяна, они стали тише и гораздо спокойнее. Со стороны порта, правда, доносился шум, но слуга повел их в противоположном направлении и через несколько минут спутники вышли к безлюдному берегу, где слышался лишь шелест волн. Провожавший их мужчина поклонился и исчез в темноте, и путешественники остались одни.

Серый тут же извлек зеркальце и передал все, услышанное в княжеском тереме, бабке. Потом с Ягой пожелала поговорить Гуша, еще раз подробно уточнив, что именно ей делать с присланным бабкой артефактом — развернув полученный от Ивана сверток, она обнаружила в нем тонкую темно-зеленую свечку. О вратах, открывающихся с помощью свечей, она много раз слышала от Яги, но во избежание ошибки решила освежить свою память. Им предстояло отправиться к загадочному знакомому старухи, который один теперь мог им помочь, и загубить единственную возможность добраться до него означало провалить всю их операцию.

Пока Гуша шепталась с зеркальцем, Иван вглядывался морской простор. Вскоре к нему присоединился и Серый, и они вдвоем уставились на мелькавшую в волнах светлую птицу.

— Слишком крупная для чайки, — высказался наконец Сергей.

— Похожа на лебедя, — неуверенно произнес Иван.

— Ну где вы там?! — раздался голос Гуши, наконец закончившей разговор. Девушка держала в руках извлеченный из свертка артефакт.

Оторвавшись от созерцания странной птицы, мужчины поспешили к ней. Гуша установила свечу на ровном участке берега, надежно прикопав ее в песок, и озабоченно посмотрела на спутников.

— Бабушка сказала, что времени будет совсем мало, — объяснила она. — Свеча догорит быстро, это необходимо, чтобы после того, как мы исчезнем отсюда, ею не воспользовался никто посторонний. Надо заранее собрать наши вещи и приготовиться.

Иван и Серый кивнули. Сергей извлек кремень и кресало, после чего они с царевичем взяли все сумки, включая Гушину, и стали ждать. Сама девушка высекла огонь — для подобных действий годилось лишь пламя, добытое неволшебными средствами, и осторожно зажгла свечу. Берег озарился неровным, мерцающим светом. Отступив на несколько шагов, Гуша торопливо зашептала заклинание.

Внутри освещенного круга песок вдруг забелел ярко-ярко, как будто на него падали лучи полуденного солнца. Забегали тени, послышался странный шум — словно плеск волн теперь доносился одновременно с двух сторон. В этот момент пристально смотревшая в центр круга девушка шагнула вперед, на миг озарилась светом и исчезла. За ней Сергей подтолкнул Ивана, который тоже растворился без следа, переступив невидимую границу. Свечка тревожно замигала, показывая, что время на исходе. Серый уловил тонкое противное гудение у уха и досадливо отмахнулся — только комаров ему сейчас и не хватало. Перехватив поудобнее поклажу, оборотень последовал за царевичем, в последний момент еще успев услышать дружный смех двух голосов, оставшийся далеко за спиной.