Ясновидец

Глава 12

Божена, кряхтя от тяжести, повалила Мирославу, находящуюся без сознания, на кровать. Она вытерла ладонью вспотевший лоб и выдохнула. Сердце бешено колотилось в груди, в ушах стоял шум. Еще немного и сама свалится в обморок. Руки тряслись, ноги подкашивались. Обессилев, ведьма села прямо на пол, подтянув ноги к груди. Есения робко зашла в комнату. Губа девушки опухла и покрылась кровавой коркой. Ссадины и глубокие порезы уродовали милое личико. Божена глянула на нее и отвела глаза. Они молчали, не в силах начать разговор. Хотя вопросов накопилось много. Только непонятно, кто на них ответит. И ответит ли.

Есения осторожно села рядом, положив голову на плечо. Божена аккуратно обняла ее за плечи, притянув к себе. Она не сразу поняла, что девушка плачет, отчаянно, заглушая всхлипы.

— Не надо. Все закончилось.

— Они могли нас убить, — губы ведьмы дрожали, — особенно этот кучерявый. Откуда он только взялся?!

— Тшш, — Божена глянула на мирно лежащую Мирославу, — не нужно будить ее. Мы не знаем, кто очнется. Она или…

Продолжать нет смыла. Они и так все понимали. Есения кивнула, поднялась и кивком указала на выход. Женщина поправила спутанные волосы и вышла, задумчиво наматывая рыжий локон на палец. Та молодая ведьма, так отчаянно защищавшая Ясновидца, до боли похожа на нее. В груди защемило так болезненно, что та вскрикнула, хватаясь за грудь.

Есения и еще пару девушек, обрабатывающие друг другу раны, испуганно обернулись. Божене стало не по себе.

— С тобой все в порядке? — Есения обеспокоенно дотронулась до ее спины.

— Я не знаю, просто вспомнила ту девушку… У нее так легко получалось призвать огонь, а ветер не поддавался, — горько усмехнулась, приложила руку к животу, — прямо как у меня.

Ведьма ахнула.

— Ты думаешь, это твоя дочь?!

Божена вздрогнула, скривилась. Страшно слышать такие слова. Но сомнений становилось все меньше. Их сходство приметила не только она.

В комнате зашевелились, скрипнул матрас. Мирослава, держась о косяк двери, смотрела прямо перед собой. Стояла ведьма нетвердо, покачиваясь, волосы прилипли к лицу. В глазах мука и боль, осунувшаяся и несчастная, Мира казалась совсем не опасной.

— Я сделала что-то ужасное? — голос тихий, виноватый.

Есения сцепила руки в замок, облизывая губы. Она случайно содрала корочку, и губа снова стала кровоточить. Мирослава выпрямилась, с трудом делая нетвердые шаги, подошла к ведьме и приподняла подбородок.

— Надеюсь, не я тебя так?

Та покачала головой, сжалась.

— Еся, это я, это я, — Мира обняла ее, а затем провела пальцами по губам, щекам. Кожа мгновенно очистилась, покрываясь здоровым румянцем.

Есения вновь заплакала, утыкаясь ей грудь. Божена стояла в стороне, сложив руки на груди.

— Что я натворила?

— Чуть не убила мою дочь.

— Что? — вскрикнула Мира с таким ужасом, что стало тошно, — какая дочь?! Ты же избавилась от ребенка!

— Я… Я оставила его в ближайшей деревне. Но я не знала, что она… Будет там.

— Силы небесные, этого еще не хватало!

— Твои проклятые вызвали тебя и сдали их.

Мирослава выглядела растерянной и виноватой. Выпустив из объятий притихшую Есению, она развернулась и ушла к себе, плотно закрыв за собой дверь. Прислонилась к двери и стукнулась о нее затылком. Хотелось кричать и рвать волосы. Если бы только она могла… Если бы могла…

— Я убью тебя, — прошипела Мира в темноту.

— Не сможешь, я часть тебя, — отозвался в ответ тихий хриплый голос.

Ворон яростно вырвал руки от шамана и вскочил. Васька испуганно отшатнулась, боясь, что он случайно заденет ее. Боу только улыбнулся, никак не отреагировав на бурную реакцию.

— Засунь свою чушь в…

— Ворон! Ты чего! — Василиса дернула его за рукав так сильно, что тот от неожиданности сел обратно, все еще тяжело дыша и враждебно оскалившись, — я же говорила, что в тебе есть свет! Как ты их разогнал! От тебя исходила такая сила!

— Замолчи! Замолчи сейчас же! — потеряв над собой контроль, Ворон вывернулся из цепкой хватки и влепил ей пощечину. Звонко ладонь соприкоснулась со щекой девушки. Голова Васьки мотнулась в сторону.

Василиса не издала ни звука, схватилась за щеку, почувствовав, как из носа потекла теплая струйка крови. Она удивленно взглянула на Священника. Так, будто видит впервые. В глазах что-то потухло. Шаман решительно стал, хватая Ворона за плечи. Ворон, будто очнувшись, с ужасом посмотрел на руки, а потом на Василису. Случилось то, что никогда не должно было случиться.

В глазах замелькали картинки из прошлого. Кричат девушки, испуганно отползая в торону. В его руках окровавленная палка.

Ворон тряхнул головой.

— Нет… Нет… Эй! Вася! Вась, прости меня! — Ворон дернулся за убегающей девушкой, но Боу держал крепко, пригвоздив к полу.

— Пойдешь за ней, сделаешь только хуже. Володар, — истинное имя резануло слух, и Ясновидец сморщился, — посмотри на меня. Ты прячешься от своего порока, убегаешь от него, но он сидит в груди, — положил ладонь там, где билось сердце, — оно никуда не исчезнет. Оно так и будет пускать в тебе тьму. Тебе нужно бороться с ним, а не бежать. То, что ты изменил имя и занимаешься тем, что не угодно душе, делает тебе только хуже.

Не согласиться невозможно. Ворон обмяк, закрыл лицо руками и взвыл. Отчаянно и громко. Ему вдруг стало так плевать, что его могут услышать. Он долго держал в себе боль, скрывался и молчал.

— Если ты захочешь, то я смогу помочь. Но только с твоего разрешения. Я бы не отказывался. В тебе много света. Ни одна тьма не устоит перед тобой.

Священник смахнул влагу со щек. Не было стыдно от слабости и слез.

— Да, помоги мне, Боу. Богом молю, помоги мне.

Боу улыбнулся.

Кто-то дал ей платок, что-то обеспокоенно спрашивая. Василиса слабо отмахивалась от помощи, почесывая черную паутинку, захватившую уже половину щеки. Она не плакала, только иногда дотрагивалась до носа, который очень болел. Кровь остановилась, но соленый вкус, отдающий железом все еще ощущался на кончике языка.

Василиса шла вперед до тех пор, пока не уткнулась в забор. Ей очень хотелось выйти, покинуть город, найти сестру и уснуть на ее коленях, позабыв обо всем этом кошмаре. Совсем недавно Вася с ужасом поняла, что влюбилась. Горячо и сильно. Ворон не выходил из головы, а поцелуй до сих пор ощущался теплом на губах. Хоть у нее и были парни, но такого Вася не чувствовала никогда. Мимолетные касания отдавали жаром и теплом внизу живота, каждый раз она вздрагивала и краснела, когда мысли бессовестно показывали ей картинки, которые вызывали лишь стыд.

Вася понимала, что ей ничего не светит. Он Священник, она сестра ведьмы. Разве могло что-то между ними быть? Зря она тешила себя надеждами. Он все время спасал, волновался за нее и иногда смотрел так, будто тоже влюблен.

Только вот она, глупая, все придумала. Нафантазировала и теперь получила по заслугам. Щека горела адским огнем. Наверное останется красный след, а то и синяк. Сердце сжималось от боли и непонимания. Ворон не мог ее ударить. Он же добрый… Служит церкви. Священники не бьют девушек. Или…

Кто-то положил руку на плечо и несильно сжал. Василиса встрепенулась, оборачиваясь и тут же скидывая ладонь. Ворон цокнул языком, потянулся, чтобы коснуться щеки, но та отодвинулась.

— Прости меня. Я знаю, это трудно.

— Это невозможно, — голос показался ей грубым, и Вася испугалась, что он сейчас развернется и уйдет. Но он не ушел.

— Пообещай, что со временем сможешь, если я расскажу тебе… Правду о себе.

— Какую правду? — ужаснулась девушка, не готовая к серьезным разговорам.

Священник истерично усмехнулся, взлохматив светлые волосы. Неровные, отросшие пряди упали на лицо. Захотелось поправить их, но Василиса сдержала порыв, на всякий случай обхватив себя руками.

— Хорошо. Давай поговорим раз ты так хочешь.

— Я не хочу, но это необходимо. Все зашло очень далеко. Меня зовут Володар, приятно познакомиться, — протянул руку, та ошарашенная, нерешительно пожала ее, — Вороном назвал себя сам, чтобы избавиться от прошлого. Я не настоящий Священник, я не верю в Бога и не несу Свет. Я служу, потому что меня заставили. Меня спасли этим от казни. Это был наилучший исход — замолить грехи.

— Что ты сделал? — хрипло спросила Вася, расширив глаза.

— Я делал ужасные вещи. С самого детства. Я болен, Вася. Я душевно болен. И никто не смог изгнать из меня эту хворь. Ужасный порок всегда со мной. Я не могу его контролировать.

— Гнев.

Ворон кивнул.

— За гнев не казнят.

— Зато казнят за убийства и изнасилования.

— Что?

Василисе показалось, что весь мир сузился. Сбилось дыхание. Она в ужасе открыла рот и сделала шаг назад, но заметив, как исказилось в муках лицо Ворона, снова подошла.

«Ты сильная и выслушаешь его.»

— Я убил мать и отца, изнасиловал и убил несколько девушек. Меня ловила вся деревня, а я… С кровью на руках бежал. Меня могли вывести из себя любое слово, поведение, которое мне не нравилось. Я терял голову и рассудок. Убивал и не помнил, как делаю это. Только руки в крови помню. Больше ничего. Меня нашел Богдан.

— Он знает?!

— Конечно. Он меня и приобщил к церкви. Я долго не соглашался. Но знаешь, виселица как-то не особо вдохновляла, — Ворон вымученно улыбнулся, — путь Священника был не так плох в моем случае. Я терпеть не мог молитвы, скрепя сердце ходил на службы. Изображал из себя непонятно кого, а потом приходил в комнату и бил кулаками стены, проклинал всех. Во мне тьма.

В услышанное никак не хотелось верить. Вася покачала головой. Не может такого быть. Невозможно. Как она не догадалась раньше? Неужели так сильно ослеплена влюбленностью?

— Но я же видела, как ты… Как твои молитвы подействовали.

— Может, все так и было. Не буду спорить. Возможно, я не настолько безнадежен.

— Спасибо, что открылся. Представляю каково тебе.

— Послушай, я… Я хочу сказать тебе, — замялся он, — что твои чувства не безответны. Я все сделаю для тебя, буду помогать и спасать до тех пор, пока не прикончу эту тварь. Но, мы… Я…

— Ворон, не нужно, — Василиса схватила его за талию, притянула к себе, позабыв о том, что недавно он ударил ее, — я люблю тебя. Я люблю очень сильно.

Ворон осторожно отстранился, заметив в ее глазах замешательство и непонимание.

— Я хотел сказать, что не для меня ты.

— Ты говоришь чушь, — Василиса захлебнулась, — не говори так больше, пожалуйста, — снова вцепилась в рубашку, чуть не порвав рукав, — если мы любим друг друга, не надо отрекаться. Да, прошлое ужасно, но оно не пугает меня. Важно, что сейчас ты идешь на путь исправления! Ворон!

Парень издал полустон, полувыдох и со всей силы прижал ее к себе, задыхаясь от слез и облегчения. Василиса крепко обнимала в ответ, покрывая щеки и шею быстрыми поцелуями. Ворон наклонился, горячо касаясь губ, увлекая в яростный, дикий поцелуй, от которого внутри все сворачивалось от наслаждения. Василиса простонала ему в полуоткрытый рот, прижалась тесней. Ворон рвано дышал, руки плавно спустились вниз по пояснице…

Кто-то громко кашлянул, заставив их отпрянуть друг от друга. Боу сделал вид, что ничего не видел.

— Вы можете пройти в дом, чтобы не смущать людей вокруг.

Василиса огляделась по сторонам, заметив, как на них смотрит человек десять с неприкрытым любопытством.

— Оу.

— Да, нам лучше уйти, — Ворон засмеялся, подмигнув шаману, — спасибо.

Как только они оказались в избе, Боу загремел склянками, что-то усердно ища. Вася поправила волосы и потерла, горящие от смущения, щеки. Поцелуй вышел яростный и голодный. Такой, что до сих пор саднило губы. Наверное, Ворон укусил ее в порыве страсти. Или не Ворон? Как теперь его называть? Василиса решила, что спросит об этом позже. А пока с интересом наблюдала за шаманом.

Ворон взял ее за руку, чуть сжав ладонь.

— Что вы решили?

— Боу предложил помочь мне… С моей… Особенностью, — последнее он выдохнул, переплел их пальцы и закрыл глаза.

Василиса осторожно положила голову ему на плечо, погладив.

— Ты правильно сделал, что согласился. Твоя истинная сила, она прекрасна.

Ворон усмехнулся. Он понятия не имел, что за истинная сила там у него. И была ли она вообще. Вася впечатлительная и очень эмоциональная, а еще мягкая характером. Ей что-угодно могло привидеться. Но именно за такую вовлеченность, желание успокоить и приободрить, парень мысленно благодарил ее. Вслух говорить не решался, уж больно подозрительно выглядел шаман что-то бормочущий себя под нос. Бормотанием он не ограничился и теперь выливал в большой железный ковш разноцветные и дурнопахнущие настойки.

Заметив на себе тяжелый взгляд Ворона, Боу обернулся. Спохватился и улыбнулся так лучезарно, что Священник подумал, что ослепнет, если продолжит смотреть.

— Это благовония для обряда. Они помогут мне войти в транс.

— Я слышал, вы используете легкий наркотик.

Боу отвернулся, начиная помешивать жидкость.

— Это не наркотики. Всего лишь настойки из трав.

— Наркотических поди?

Василиса дернула его за рукав, всем видом показывая, чтобы тот замолчал, но шаман только звонко рассмеялся.

— Как знать. Как знать.

Василису отозвали в комнату, чем меньше лишних любопытных глаз, тем лучше. Боу путаясь в балахоне, расставил свечи по кругу, зажег пучки трав. Воняли они еще хуже, чем то, что бултыхалось в ковше. Избу окутал едкий дым, от которого слезились глаза. Ворона усадили в круг горячих свечей. Сам же Шаман щелкнул пальцами и почерневшее варево забурлило. Он сел напротив, скрестив ноги и закрыл глаза. Священник решил, что ему тоже лучше закрыть. Кто знает, что за ужас сейчас будет происходить.

— Нет, нет. Открой, — пробормотал шаман и запел. Тихо и гортанно. Вибрирующе. Ворон почувствовал, как внутри все оборвалось, тело стало ватным, захотелось завалиться на бок, но силы извне поддерживали сидячее положение.

Боу повысил голос, дернулся, зашипел огонь на свечах. Ворон стиснул зубы. Ему показалось, будто кто-то схватил его за горло и начал душить. Дышать становилось тяжелей. Он сжался, противясь силе, подбирающейся все ближе. Шаман открыл глаза, и, не переставая петь, подвинулся ближе, положив горячую ладонь на его грудь. Окутал жар.

— Горячо, — пробормотал Ворон, покрываясь испариной и пытаясь оттолкнуть руку.

— Не противься, — Боу оказался недопустимо близко. Они почти столкнулись лбами, — дай мне забрать это у тебя.

Это не желало выходить, цеплялось за душу и въедалось все глубже. Ворон ахнул. Дышать он уже нормально не мог, все кружилось, в ушах звенело. А еще было очень больно, будто из него наживую вырывают внутренности. Боу чуть отвел ладонь в сторону, и Священник увидел, как тянутся черные нити. Они извивались и пытались вернуться обратно в тело.

— Мне очень больно.

— Терпи, — Боу резко сжал руку в кулак и дернул.

Мир померк.

Кто-то обтирал его холодной тряпкой, пахнущей лавандой. Он попытался пошевелиться, но так и не смог. Получилось только разлепить губы и простонать. Что-то упало и разлилось. Ворон опять попытался совладать телом.

— Не шевелись, это я от неожиданности, — хрипло ответила Вася. Судя по голосу она была очень напугана.

Он с трудом поднялся. За окном уже успело стемнеть. Глаза болели. Ворон потер их непослушными пальцами.

— Насколько я отключился?

— Прошло часов семь. Ты бредил и бился в лихорадке, но Боу сказал, что это так нужно. Я очень испугалась, — Вася почесала почерневшую от проклятья щеку и смущенно улыбнулась, когда Ворон подался вперед и крепко обнял, — как чувствуешь себя?

Священник прислушался к себе. Изменения были. Причем они сразу стали заметны. На душе было тепло и уютно, будто все пришло в гармонию. Ворон улыбнулся.

— Теперь прекрасно.

— Да, ты изменился. От тебя исходит что-то теплое и светлое, — Василиса кивнула, — тоже самое я чувствовала, когда ты прогнал тени.

— Шаман сказал, что я-сила в борьбе с ведьмой.

— Не сомневаюсь в этом. Свет всегда сильней тьмы, поэтому ты сможешь сразиться с ней. Нужно найти Мрака и остальных.

— Да, обязательно найдем.

— Тогда отдыхай. Мне нужно идти.

Ворон схватил ее за руку. Василиса удивленно посмотрела на него.

— Останься со мной.

— Что?

— Останься. Я хочу быть с тобой рядом, — парень медленно поднялся, мягко обнял ее за талию, привлекая к себе.

Впервые за все время ему до одури хотелось касаться ее кожи, целовать и ласкать. Она казалась такой податливой и мягкой. Василиса правда дрожала под его руками. Девушка первая потянулась за поцелуем, обвивая шею руками. Мягкие теплые губы дурманили разум. Ворон со стоном выдохнул одним рывком срывая пуговицы с платья. Вася ахнула, но он не позволил отстраниться, медленно спускаясь ниже вдоль шеи к ключицам быстрыми поцелуями. Василиса прижимала его голову к себе и тихо стонала, чуть отклоняясь назад.

Ворон сходил с ума, а ее внезапно осмелевшие касания подталкивали к действиям. Он легко толкнул девушку на кровать, оказываясь сверху. Вася с готовностью, будто они делали это тысячу раз, без стеснения закинула ноги ему на спину. Ворон сжал ее бедра, вновь потянувшись к губам. Василиса краснела и часто дышала, выгибаясь и пытаясь быть ближе.

Ворон застонал и вошел в нее, толкнувшись вперед. Он не раз занимался сексом и всегда знал, что до разрядки доходит очень долго, но здесь все было совсем по другому. Вася заерзала под ним, подаваясь вперед и раскрываясь. Она была очень горячей и такой прекрасной, что хотелось кричать. И он закричал, когда почувствовал ответную пульсацию.

Ворон лег рядом, Васька ту же уткнулась носом ему в грудь. Она улыбалась.

— Так для тебя я? — усмехнулась та.

— Я боялся, что могу навредить тебе. Знаешь, мои приступы не контролировались ничем. Забудь о том, что говорил. Теперь это не имеет никакого значения, — Священник притянул ее к себе, чмокнув в макушку.

— Так как называть тебя? Старым именем или новым?

Ворон задумчиво уставился в потолок. Он и сам не знал как называться. Истинное имя было наполнено кровью и насилием, но после очищения, оно не казалось ужасным.

— Как тебе больше нравится.

— Ворон звучит хорошо, — зевнула Вася.

Утро наступило быстро и неожиданно. Ворон потянулся, перевернулся на бок и пошарил рукой рядом. Простынь была теплой, но Василисы рядом не оказалось. Смутная тревога царапнула сердце. Парень приподнялся, оглядываясь по сторонам. Девушка сидела на полу, возле кровати, бессмысленно водя пальцем по полу. Он пригляделся, стараясь не шуметь. Пентаграмма. Она рисовала пентаграмму. Судорожно выдохнув, Ворон вскочил на ноги, схватил ее за плечи и встряхнул.

Волосы упали с лица, открывая ужасное. Ворон отшатнулся. Проклятье полностью захватило ее кожу, покрывая целиком. Черные глаза не выражали ничего, губы чуть изогнулись в безумной улыбке.

— Вась, — голос охрип и застрял поперек горла.

Священник нащупал крест очень вовремя, будто у него заработало чутье. Как только пальцы сомкнулись на потеплевшем металле, она напала. Ворон увернулся, выставив крест перед собой. Он лихорадочно думал о том, как не нанести ей вреда. Василиса метила в горло, пытаясь дотянуться руками, но крест, переливающийся ярким светом, не давал приблизиться ближе.

— Боу! — крикнул, — Боу! Мне нужно помощь! Помоги мне!

Вася оскалилась и с визгом ринулась вперед, повалив Ворона на пол. Ворон не мог отбиться, потому что боялся, что его свет убьет ее, поэтому позволил подобраться совсем близко. Раздались быстрые шаги, распахнулась дверь, и шаман в два прыжка схватил Василису за волосы, оттаскивая в сторону. Та завизжала и забрыкалась, пытаясь высвободиться. Ворон так и остался сидеть с крестом в руке. Шаман провел ладонью по лицу девушки, и та мгновенно отключилась, безвольно повиснув на руках. Священник загнанно дышал, так и не придя толком в себя. Все казалось таким неправильным.

— Что… Что происходит, Боу?

Шаман положил Ваську на кровать и помог Ворону встать.

— Проклятье активировалось. Ведьма созывает всех. Я думал, что мы успеем избавить ее от скверны.

— В смысле успеем?

Шаман вздохнул.

— Демон захватил ее душу.

— Это я уже понял. Почему ты говоришь так, будто сделать уже ничего нельзя? Боу! — Ворон почти кричал.

— Потому что уже ничего нельзя сделать. Он ел ее душу постепенно и будет есть до тех пор, пока полностью не сожрет.

Священник быстро глянул на бледную Василису и снова посмотрел на Боу.

— Должен быть выход.

— Он есть. Только вот тебе не понравится.

— Говори.

— Единственный выход-убить.