Яростный свет

«ЯРОСТНЫЙ СВЕТ»

КАЙЛА СТОУН

Жанр: постапокалипсис, триллер

Серия: Последнее убежище — 5

Возрастное ограничение: 18+ (в книге присутствуют сцены насилия, жестокость, смерть второстепенных персонажей)

Перевод: MonaBurumba

Вычитка: MonaBurumba

Русификация обложки: Hexany

Переведено специально для группы: https://vk.com/monaburumba

Текст книги выложен исключительно для ознакомления. Не для коммерческого использования! При размещении на других ресурсах обязательно указывайте группу, для которой был осуществлен перевод. Запрещается выдавать перевод за сделанный вами или иным образом использовать опубликованный текст с целью получения материальной выгоды.

Текст книги может содержать события или сцены, запрещенные законодательством РФ. Переводчик и администрация группы не имеют к этому отношения, не несут за это ответственности, не дают этому моральной оценки и ни к чему не призывают.

Глава 1

Мика

Потрясающая красота Убежища поражала девятнадцатилетнего Мику Рамоса Риверу. После нескольких месяцев разрушения, разорения, голода и смерти ему никак не удавалось привыкнуть к великолепию Убежища — даже спустя недели, проведенные в его стенах.

Февральский морозный воздух пронизывал легкие холодом. При каждом вдохе Мика выдыхал белый пар. С серого, как металл, неба падали крупные хлопья снега, залепляя его очки. Вдали, по обе стороны от Убежища, вырисовывались огромные силуэты гор.

Мика окинул взглядом окружающие его безупречные здания — все из белого кварца: одни куполообразные, другие шпилеобразные, третьи — высокие белые колонны с большими террасами, выступающими на каждом уровне. Прозрачные сферы изгибались над террасами, окружая роскошные сады.

Отсюда Мика не видел грозную электрифицированную плазменную стену, окружающую Убежище, но он всегда помнил о ее существовании. Как бы ни было прекрасно Убежище, они здесь по сути заперты в ловушке.

— Люди ничего не делают, — расстроенно сказал Мика. — Почему они ничего не предпринимают?

— Кто знает? — пожала плечами Фиона Уолш.

На улицах находились десятки жителей Убежища. Кто-то спешил на работу, кто-то домой к ужину или на прогулку с маленькими детьми — все они кутались от холода и ветра в свои одежды. И хотя на их лицах читалось напряжение, а тени под глазами стали еще глубже, люди все равно продолжали заниматься своими повседневными делами.

Восстания не случилось. Не вспыхнуло массовых протестов. Никакого бунта.

— Я прислушивалась к своим коллегам, к своей семье, ко всем, кого могла услышать. — Фиона рассеянно покрутила между пальцами ярко-рыжий локон. Остальные ее огненные волосы были убраны под простую серую вязаную шапочку. — Они, конечно, злятся, но чувствуют себя беспомощными. Две представительницы элиты наперебой рассказывали, что признание Деклана Блэка, должно быть, вынужденное или поддельное, и как легко нынче манипулировать данными.

Мика стоял вместе с Сайласом возле центра по ремонту ботов в четвертом секторе. Рядом с ним Тео, Фиона и Кадек прислонились к стене, держа в руках смартфлексы и голопады, и делали вид, что увлечены последним видеороликом, а сами украдкой сканировали толпу.

— Изначально неверный расчет. — Сайлас засунул руки в карманы. Его серые глаза излучали холод и жесткость.

Мика не мог понять, о чем Сайлас думает. Что он на самом деле чувствовал по поводу последних событий? Деклан Блэк был его отцом, в конце концов. Но Сайлас, как всегда, оставался загадкой. Его худое, волчье лицо ничего не выражало.

— Или же говорят, что Деклан Блэк действовал в одиночку, а наше правительство ни за что не стало бы убивать своих граждан, — мрачно заметил Кадек Теджасукмана, еще один Патриот, работавший под прикрытием. Он сплюнул с отвращением на землю.

Четыре дня назад, первого февраля, президент Слоан объявила экстренную трансляцию — всего через двадцать минут после того, как Мика, Сайлас, Тео, Фиона и Кадек взломали сеть Убежища и показали тайно записанное признание Деклана Блэка.

Президент Слоан спокойно сидела в своих президентских апартаментах, напоминающих Овальный кабинет в Белом доме, и уверяла народ, что сделает все возможное, чтобы установить истину, стоящую за откровениями председателя Коалиции Единства.

Правительство возложило вину за распространение вируса на повстанческую группу «Новые Патриоты». Но Деклан Блэк признался в разработке вируса «Гидры» — смертоносной заразы, предназначенной для убийства ста тысяч самых бедных и бесполезных граждан. Именно Деклан выпустил вирус и совершил акт биотерроризма, пытаясь провести свой Закон о безопасности. В соответствии с этим законом граждане в обязательном порядке получали виталичип — вживленный в тело микрочип, фиксирующий данные о здоровье, личной жизни, финансах, политике и покупках, а также отслеживающий местоположение каждого гражданина.

Все шло хорошо, пока вирус «Гидры» не объединился со смертоносным гриппом летучих мышей, уже уничтожавшим граждан стран. Возникший супервирус за несколько недель опустошил весь мир, уничтожив 96 % населения планеты. Смертность среди зараженных составила 100 %.

Только Амелия осталась жива.

— Они не хотят верить, — с досадой проговорил Мика, оглядывая Убежище и чувствуя нарастающее разочарование.

Вокруг буйно цвела роскошная зелень: генетически модифицированные деревья с зелеными листьями и ухоженные живые изгороди. В воздухе над головами проносились дроны — для доставки, охраны, наблюдения. Автотранспорт, управляемый облачным искусственным интеллектом, гудел, сменяя друг друга. Всюду царили чистота, здоровье, безопасность.

— Если люди решат поверить, им придется что-то с этим делать. — Узкое лицо Кадека потемнело. Он был индонезийцем, высоким и жилистым, с длинными черными волосами и резкими чертами лица. — Приняв факт, что правительство намеренно причинило вред своим гражданам, как они смогут остаться здесь и продолжать доверять этому самому правительству? Никак. Но Убежище сейчас единственное место, где безопасно. Так что разумнее не верить доказательствам, чем рисковать собственной безопасностью и жизнью близких — тех немногих, кто еще цел.

— Я понимаю, — треснувшим голосом отозвался Тео Ривер. В левой руке он держал нераспечатанный пакет с жевательными червяками. Он крутил пакет в руке, сминая его между пальцами. Правой рукой он сжимал подлокотник своего кресла-каталки так крепко, что сухожилия на тыльной стороне кисти выпирали. С момента первого выступления президента в эфире он вел себя нехарактерно тихо. — Я не согласен с этим, но все же понимаю.

Как и его сестра-близнец Клео Ривер, Тео был индейцем, с непослушными черными волосами и темными умными глазами. В отличие от кровожадной Клео, он отличался добросердечием и добродушием.

Тео хотел, чтобы люди увидели правду своими глазами, чтобы Коалиция распалась изнутри в результате бескровного переворота. Мика надеялся на то же самое. Но с каждым днем всеобщего безмолвия эта надежда таяла.

Фиона плотнее запахнула шарф на шее и поежилась. Она взглянула на часы на своем смартфлексе.

— Тридцать секунд до выхода в эфир президента Слоан.

Они повернулись и уставились на огромный голоэкран, прикрепленный к пятиэтажному зданию на противоположной стороне улицы. Вдоль главных улиц гигантские голоэкраны красовались почти на каждом здании. По всему городу на каждом экране, голопорте и смартфлексе мелькали рекламные ролики, влоги и видео. На запястьях Тео, Фионы и Кадека появилась крошечная версия в светящемся 3D.

Президент стояла на возвышении перед мраморными ступенями Капитолия, вокруг нее толпились агенты секретных служб, солдаты, советники и генералы. Здание Капитолия отсылало к старинной архитектуре: величественный белый камень, возвышающиеся рифленые колонны, множество богато украшенных террас, увенчанных крутой крышей с башенками. По обе стороны от Капитолия возвышались штаб-квартира «БиоГена» и здание мэрии, в которое Мика и остальные ворвались всего несколько ночей назад.

— Граждане Убежища, — торжественно провозгласила президент Слоан. — Спасибо за ваш патриотизм!

Мика судорожно вдохнул. Он узнал стройную, изящную фигуру, стоящую справа от президента. Амелия. Она была в платье из шелка серого цвета и меховой накидке из шиншиллы. Ее длинные волосы снова развевались на холодном ветру, как белоснежная лента.

Амелия пришла в Убежище вместе с Микой и Сайласом несколько недель назад, но их насильно разделили. Мика и Сайлас сбежали из-под стражи, а Амелия добровольно подверглась всевозможным тестам и процедурам в надежде найти лекарство от вируса «Гидры». Она должна была тайно передать его Патриотам.

Мика не видел ее с тех пор, как они расстались. Теперь Амелия стояла рядом с президентом. Тонкие черты Амелии казались такими бледными и невыразительными в ветреном воздухе, а под безупречно наложенным макияжем застыло безучастное выражение лица.

Он не мог понять, о чем она думает, глядя вдаль поверх камер, слегка сузив свои льдисто-голубые глаза. Рядом с президентом Слоан и свитой солдат, окружавших ее, Амелия выглядела как красивая кукла.

Президент Слоан прочистила горло, привлекая внимание Мики. Она обхватила руками узкий прозрачный подиум. В футе от ее лица парила камера на воздушной подушке. На президенте был облегающий шоколадно-коричневый брючный костюм. Челюсть крепко стиснута, взгляд мрачен. От Слоан исходили сила и власть, она казалась человеком, способным вершить правосудие и контролировать свой народ.

— После серьезного расследования обвинений, выдвинутых против бывшего генерального директора «БиоГена» Деклана Блэка, — объявила она, — Коалиция установила достоверность телевизионного признания и вину Деклана Блэка.

Все, кто находился поблизости, прекратили свои занятия. Они выгибали шеи, чтобы посмотреть на ближайший голоэкран, или приникали к своим смартфлексам. Глаза людей под масками расширялись, но никто не выглядел по-настоящему удивленным. Скорее, они смирились, уже приняв ту правду, которую сообщила им президент Слоан.

— Наше расследование показало, что Деклан Блэк действовал в одиночку, манипулируя правительством и обманывая тех, кто больше всего ему доверял, — заявила президент.

Взгляд Мики переместился на Амелию. Ее лицо не выражало никаких эмоций, она, точно в маске, слушала слова, осуждающие ее собственного отца.

— Мистер Блэк — террорист и предатель самого худшего калибра, все его намерения и мотивы направлены на то, чтобы разрушить саму ткань нашей великой нации и всего мира.

— Она продолжает лгать, — прошептал Мика. Не может быть, чтобы Деклан Блэк действовал один. — Коалиция замешана. Они не могли не знать.

— Этому не бывать, — продолжала президент Слоан на голоэкране, ветер разносил ее сильный голос по площади, и заставлял развеваться за ее спиной флаги Америки и Коалиции. — За свои преступления он будет приговорен к расстрелу пятого февраля в шесть часов вечера прямо здесь, на площади Единства перед Капитолием. Присутствие всех граждан Убежища обязательно. Мы истребим эту угрозу безопасности и благополучию наших детей, я обещаю вам.

Амелия вздрогнула так слабо, что только Мика это заметил — единственное свидетельство смятения, которое, должно быть, бурлило в ней прямо сейчас. Сердце Мики сжалось. Ему хотелось стоять рядом с Амелией и держать ее за руку. Она оказалась совсем одна. Никто не мог помочь ей, утешить Амелию.

Президент Слоан посмотрела на генерала слева от нее, а затем вернула свой острый, пронизывающий взгляд к нависшей камере. Казалось, она в упор уставилась на Мику, ее глаза пронзали его насквозь.

— Если кто-то из вас думает посягнуть на эту безопасность и попытается ее отнять, мы нанесем ответный удар со всей силой нашей мощи. Мы найдем вас, и вы заплатите за свои преступления против человечества, так же как и Деклан Блэк. — Она наклонилась над подиумом, ее глаза призывно сверкали. — Обнимите своих детей и спите спокойно.

На мгновение дольше, чем нужно, взгляд Слоан остановился на Амелии. Затем она повернулась обратно к камерам и резко вскинула вверх правую руку, ударяя кулаком по воздуху.

— Единство благодаря силе. Свобода благодаря силе. Мир благодаря безопасности!

Символ Коалиции — белый треугольник с американским флагом, развевающийся за грозным мечом, — завис на тысячах смартфлексов и голопортов, а затем погас.

Вернулась обычная реклама — шумная чепуха, от которой Мика мгновенно отключился. Он повернулся лицом к Тео.

— Почему Амелия была рядом с президентом Слоан? Что с лекарством? Что вообще происходит?

Тео тяжело вздохнул.

— Я не знаю.

Сайлас недобро прищурился на Тео.

— Это неприемлемо!

Какое-то время Тео не отвечал. Откинув голову назад, он смотрел на темнеющее небо. С запада на горы надвигалась черная громада туч.

— Теперь у нас нет выбора. — Он скомкал пакет с жевательными червями и сунул его в карман. — Если Амелия не сможет достать нам лекарство, а люди просто поверят президенту Слоан на слово, что Блэк — единственный организатор, то план Клео победит. — В его голосе звучали усталость, злость и поражение. — У нас не останется другого выбора, кроме как взять Убежище силой.

— Амелия обещала тайно вынести лекарство! — воскликнул Мика. — Она это сделает. Ей просто нужно больше времени.

— Мне жаль. — Тео горько покачал головой. — У нас нет времени.

Сайлас угрожающе шагнул к нему.

— Так не пойдет.

— Вам следует уйти. — Узкие черты лица Кадека заострились, в его взгляде появилась враждебность. — Сейчас.

Фиона скрестила руки на груди.

— Он прав. Здесь оставаться больше небезопасно. Вы слышали объявление Слоан. Любого, кого найдут, просто приплюсуют к Деклану Блэку. И она определенно все еще ищет вас. После взлома сети количество патрулей увеличилось в три раза.

— В Убежище вам будет невероятно опасно, — тяжело вздохнул Тео. — Грядет война. Моя мать и Клео нападут буквально через несколько дней. Я ничего не могу сделать, чтобы остановить их сейчас. И я не знаю, как долго еще у нас получится обеспечивать вашу безопасность.

— Мы можем тайком вывести вас сегодня ночью, — сообщил Кадек. — Убежище больше заботится о входящих, чем о покидающих его. Мы можем провести вас через служебный вход. На всякий случай захватим несколько «ночных ястребов» для прикрытия.

Мика и Сайлас обменялись мрачными взглядами. Сайлас покачал головой, его глаза вызывающе сузились. Мика слегка дернул подбородком в знак согласия. Они заодно.

— А Амелия? — поинтересовался Сайлас. — Что вы собираетесь делать с ней?

Тео потер лоб.

— Ты видел окружавших ее охранников? Их десятки. Мы никак не можем до нее добраться.

Сайлас ткнул пальцем в грудь Тео.

— Вы позволили моей сестре войти в логово льва, без защиты, и теперь не собираетесь вытаскивать ее оттуда?

— А как же Харпер? — спросил Мика, думая о тайном повстанце, которую Тео удалось назначить в охрану Амелии. Харпер передавала информацию между Тео и Амелией, включая контрабанду записанных признаний Деклана Блэка на флешке. — Она может нам помочь.

— Харпер — всего лишь один человек, — заметила Фиона. — Даже она сейчас ничего не может сделать. Амелию слишком хорошо охраняют. Они точно знают, насколько она ценна.

Мика большим пальцем сдвинул очки на переносицу. Беспокойство скрутило его желудок. Его затошнило.

— Мне показалась, вы говорили, что у вас внутри больше солдат-патриотов.

— Не тех, у кого есть такой высокий доступ, — возразил Кадек. — Послушайте, Клео предвидела это. Поэтому она и начала планировать нападение.

— Что именно она предвидела? — низким, опасным голосом осведомился Сайлас.

— Амелия — элита. Она одна из них. Логично, что она захотела остаться здесь, в комфорте и роскоши…

— Заткнись! — Сайлас бросился к Кадеку, свирепо глядя на него. Он весь напрягся, руки сжались в кулаки, сухожилия на шее вздулись. — Замолчи, сейчас же.

Кадек вскинул руки в перчатках и отступил на шаг, едва не столкнувшись с проходящей мимо пожилой женщиной.

— Я просто констатирую факты, парень.

— Нет! — слишком громко воскликнул Мика. Несколько граждан Убежища посмотрели в их сторону, с любопытством подняв брови. Он понизил голос. — Нет. Ты не понимаешь, что говоришь. Ты ее не знаешь.

— Амелия никогда бы так не поступила, — прорычал Сайлас. — Никогда.

Мика взглянул на Сайласа. Всего несколько недель назад Сайлас сам выражал подобные сомнения. Он считал, что его сестра недостаточно сильна, чтобы противостоять жестокому контролю их отца. Но теперь челюсть Сайласа была тверда, тело неподвижно, а в глазах плескался гнев на намеки Кадека.

— Если вы нам не поможете, мы отправимся за ней сами.

— И дадите себя убить, — огрызнулся Кадек.

Кадек и Сайлас долго и напряженно смотрели друг на друга.

Фиона встала между ними и успокаивающе положила ладонь на руку Сайласа. Он дернулся назад, словно она заражена. По ее лицу пробежала тень обиды. Фиона была неравнодушна к Сайласу, а Сайлас не испытывал восторга от проявления девичьих чувств.

— Мы недооценили ее охрану. Мне жаль. Думаю, даже если бы она захотела уйти…

— Амелия хочет! — прошипел Сайлас.

— Она выглядела довольно счастливой рядом с президентом в своем роскошном платье, — проворчал Кадек.

Сайлас пристально посмотрел на Кадека, его взгляд стал жестким.

— Амелия проделала то же самое для моего отца. Я гарантирую тебе, что тогда она не была счастлива. И сейчас не радуется. Так почему бы тебе не заткнуть свой рот, пока я не заставил тебя…

Кадек шагнул вперед, пока не оказался в нескольких дюймах от лица Сайласа.

— Ты мне угрожаешь?

Патруль из двух гвардейцев вышел из-за угла на улицу. Над ними пронеслись три «ночных ястреба» — проворные беспилотники с оружием. Мика напрягся. Кадек и Сайлас быстро отошли друг от друга. Им всем нужно действовать осторожно, чтобы не привлекать лишнего внимания. Особенно сейчас, когда все поставлено на карту.

Они должны придумать, как помочь Амелии, раздобыть лекарство и остановить эту войну. Но надвигающаяся схватка казалась такой же неотвратимой, как и грозовые тучи на горизонте, подступающие все ближе и обещающие разрушения.

Но Мика отказывался терять надежду. Он не мог смириться с ситуацией. Должен быть способ — они просто обязаны его найти. Он встал рядом с Сайласом, повернувшись спиной к солдатам и держа голову прямо, подальше от подозрительных глаз.

Мика повернулся к Тео, Кадеку и Фионе с выражением стальной решимости на лице.

— Мы остаемся. Что бы ни случилось. Мы в этом деле вместе. И не бросим Амелию.

Глава 2

Амелия

Восемнадцатилетняя Амелия Блэк стояла в большом зале Капитолия Убежища и ждала разговора с президентом Слоан. Декор зала соответствовал его названию: парящий куполообразный потолок, усыпанный кристаллами, витиеватые арки, поддерживаемые рифлеными колоннами, и полированный пол из черного гранита, отражающий свет, словно сверкающие осколки бриллианта.

Президента окружали советники и помощники. Амелия попросила о беседе еще два дня назад, но до сих пор президент не могла выкроить несколько минут в своем плотном расписании.

Президент прервалась, отмахнувшись от трех помощников, ожидавших ее, чтобы просмотреть и поставить подписи на различных важных документах. Она повернулась к Амелии, нежно и грустно улыбнулась, и похлопала ее по плечу.

— Ты, наверное, очень устала. За последние несколько недель тебе пришлось так много пережить. Как ты спишь, дорогая?

Амелия разгладила шифоновые облака своего серебристо-голубого платья, лиф которого украшали тысячи крошечных зеркальных бусинок. Внешне она выглядела ослепительно, но внутри страшно устала, совсем выбилась из сил. Изнеможение поселилось глубоко в ее клетках, просачиваясь в мышцы, проникая в кости.

Горе, тревога и стресс опустошили ее. Анализы, биопсия и забор крови истощили все физические резервы. Но результат того стоил.

Ее отец сделал это. Из ее крови он создал лекарство. Прямо перед тем, как его арестовали и отправили в тюрьму за измену.

Она чувствовала на себе взгляды всех присутствующих, острые как кинжалы. Президент Слоан поручилась за нее, но похоже, все вокруг подозревали Амелию в сговоре с отцом. Даже врачи и ученые в лаборатории смотрели на нее с настороженным недоверием в глазах.

Амелия чувствовала себя одинокой как никогда. Она осталась одна, без какой-либо поддержки. Она скучала по своим друзьям. Ей не хватало Мики. Габриэля, Сайласа, Бенджи тоже.

Ей уже давно пора выкрасть лекарство и улизнуть из Убежища. От Мики и Сайласа не было ничего слышно уже несколько дней. Харпер утверждала, что Тео единственный, кто связывался с ней; сама она не могла найти участников Сопротивления.

Амелия не знала, что предпринять. Но она не хотела сдаваться и сидеть сложа руки. Она сделает все возможное, чтобы помочь своим друзьям и найти лекарство. Ее решимость была непоколебимой, а разум — твердым. Она пойдет до конца, чего бы ей это ни стоило.

Президент нахмурилась.

— А ведь нам еще предстоит разобраться в неприятной ситуации с твоим отцом.

Сердце Амелии упало. Вынесение приговора и казнь назначили через три дня. Слишком скоро и одновременно бесконечно долго.

В голову закрались мысли об отце — о его сияющем лице, когда он сообщил ей, что нашел лекарство. О том, как солдаты заставили его встать на колени и заковали в наручники в большом зале. О страшной судьбе, которая его ожидала…

Президент Слоан ободряюще сжала плечо Амелии. Высокой и стройной леди-президенту было около пятидесяти лет, она носила короткую стрижку, и ее русые волосы аккуратно прятались за ушами. Слоан была бодра и работоспособна, но в то же время сострадательна.

— Я попрошу Веру прислать к тебе в комнату медбота сегодня вечером, чтобы облегчить твои страдания, хотя бы на время.

— Я в порядке, — солгала Амелия. Голова шла кругом, но она заставила себя сосредоточиться на вопросе, ради которого пришла сюда. Амелия решительно отодвинула все остальное на задний план. — Когда мы распространим лекарство?

— Скоро, дорогая, уверяю тебя, — рассеянно ответила президент Слоан. — Мы позаботимся о нуждах наших граждан так скоро, как это только возможно. Наш завод по производству медицинских препаратов занят разработкой вакцины. Для крупномасштабного производства мы отправим разведчиков с военным сопровождением на поиски ближайших предприятий. Но пока нам есть с чем работать. Вакцина должна быть готова к распространению послезавтра.

Амелия почувствовала на себе пристальный взгляд. Она подняла глаза на Анджело Бейла, начальника службы безопасности президента, расположившегося по правую руку от Слоан. В безупречном черном костюме он напоминал человека-гору, от которого веяло силой, властью и неприязнью. Он стоял совершенно неподвижно, только его черные глаза-бусинки блуждали по Амелии, вбирая в себя все. Оружия при нем не имелось, но ему и не нужно его носить, чтобы представлять угрозу. Бейл сам был оружием.

Его хищный взгляд нервировал Амелию. Он напомнил ей Кейна, террориста, которому почти удалось убить ее на «Гранд Вояджере». Она отогнала от себя мрачные воспоминания — жестокую улыбку Кейна, его впивающиеся в ее кожу руки, то, как его гадючьи глаза пронзали ее насквозь.

Амелия не могла поддаться запугиванию Бейла. Сцепив руки перед собой, она облизнула пересохшие губы и заставила себя сосредоточиться.

Президент Слоан обладала сильным и твердым характером, но в то же время была доброй и отзывчивой. Она вызывала уважение. И она была готова осудить Деклана Блэка, своего друга и соратника по Коалиции, потому что так правильно. Как и защита жителей Убежища.

— Но когда мы выведем лекарство за пределы этих стен? Люди в отчаянии. Они умирают. Каждый день промедления уносит множество жизней.

Президент взглянула на голопад, который один из ее помощников просунул между Амелией и Слоан. Она прижала отпечаток руки к биометрической подписи.

— Уверена, ты понимаешь, что наши собственные граждане имеют приоритет.

— Конечно. — Амелия прикусила губу. Ей хотелось поспорить, но она должна действовать осторожно. Очень, очень осторожно. Амелия вздохнула, напрягая все силы. Она не могла просто бездействовать, когда страдают другие. — Но… никто внутри не заражен. Наверняка мы можем чем-то помочь выжившим снаружи…

— Мы доберемся до них, уверяю тебя. Но большинство из них заражены бессимптомной мутацией. Вопрос в том, подействует ли на них наше лекарство.

— Я уверена, что подействует. — Амелия прижала влажные ладони к животу. — Есть реальные люди, которых мы могли бы спасти прямо сейчас. Женщин. Детей. Они должны получить лекарство первыми. Мы здесь в безопасности. Полагаю, мы можем раздать им первую партию и подождать…

Президент Слоан усмехнулась и похлопала Амелию по плечу.

— Я ценю твое доброе сердце. Но, как уже сказала, граждане в этих стенах — мои люди, мои дети. Я несу за них ответственность. Сначала они получат вакцину. Потом мы посмотрим, хватит ли нам запасов.

— Вы уверены, что мы не можем просто…

— Извини, дорогая, — бодро сказала президент, — но это не обсуждается.

Амелии хотелось кричать, трясти президента и заставлять ее слушать. Но она не могла давить слишком сильно, быть слишком настойчивой или слишком решительной. За несколько недель пребывания в Убежище она тщательно отработала каждое свое движение, слово и выражение лица.

Совет, который Клео Ривер дала ей еще в лагере «Новых Патриотов», не давал Амелии покоя. «Если хочешь поймать волка, не веди себя как волк, а веди себя как овца».

Нужно чтобы они все видели Амелию такой, какой считал ее отец, — кроткой, податливой, управляемой. Красивая куколка — нежная, пугливая, безобидная.

Амелия коснулась браслета-шарма под лифом платья и сделала осторожный, успокаивающий вдох.

— С вашего позволения и благословения я хотела бы покинуть Капитолий.

Президент Слоан удивленно вскинула брови.

— Неужели апартаменты тебя не устраивают?

— Нет, они прекрасны. Абсолютно божественны. Но я хочу лично доставить вакцину моим друзьям за пределами Убежища как можно скорее.

Президент Слоан поставила очередную подпись на голопаде другого помощника.

— Моя дорогая, я доставлю сюда твоих друзей. Здесь рады любому другу Амелии Блэк. Просто дай мне несколько дней, чтобы позаботиться о моих собственных гражданах и убедиться, что общегородская прививка пройдет без заминок. Тогда, обещаю, я лично приму твоих друзей. Как считаешь, это разумно?

Ее слова прозвучали как самая разумная вещь в мире.

— Да, — выдавила Амелия. — Спасибо.

Из одной из боковых дверей, неприметно спрятанных в стене, в зал вплыл плотный советник в темно-синем пиджаке. Платиновые пуговицы пиджака топорщились на его талии, грозя в любой момент оторваться.

— Мадам президент. В Седьмом секторе неспокойно. Генерал Чон решил, что вам следует об этом доложить.

— Спасибо, одну минутку. — Президент Слоан отсканировала еще один документ, подписала его и взмахом руки отправила последнего помощника прочь. — Мы закончили, Амелия? — спросила президент. Она бросила взгляд на Харпер Аткинс, одного из двух личных охранников Амелии из Коалиции, которая шагнула вперед и аккуратно взяла Амелию за руку.

Харпер была среднего роста, среднего телосложения, с русыми волосами. Она не казалась особенной, но она была шпионом, Новым Патриотом под прикрытием, переправляя информацию между Амелией и Тео Ривером, главой Сопротивления в Убежище.

— Пора уходить, — пробормотала Харпер мягким голосом, но в ее карих глазах мелькнуло предупреждение.

— А что насчет Мики и Сайласа? — Амелия спросила громче, чем намеревалась.

В нескольких ярдах от нее несколько советников, сгрудившихся вместе для приватной беседы, подняли головы, переводя взгляд на Амелию. Среди них была Сельма Перес, руководитель штаба президента. Женщина была худой и чопорной, с длинным, лошадиным лицом, поджатым ртом и водянистыми глазами. Она была членом Коалиции, приближенным к президенту. Сельма никогда не проявляла особого интереса к Амелии, но всегда нашептывала что-то на ухо президенту.

Сенатор Стилман, стоявшая рядом с ней, встретившись с Амелией взглядом, сузила проницательные глаза. В свои сорок с небольшим лет сенатор Стилман была худой, со светлыми волосами, подстриженными в четкий боб до подбородка. Ее макияж выглядел безупречно, а осанка оставалась абсолютно прямой. Амелия кожей чувствовала, что не нравится Стилман. Ее неприязнь проявлялась в каждом холодном взгляде, который она бросала в сторону Амелии.

По меньшей мере еще один человек здесь помогал Деклану Блэку выпустить биооружие. Амелия это твердо знала. Любой из этих людей мог прятаться за красивыми, скользкими улыбками. А может, и все они. Среди волков…

Дрожь пробежала по ее телу.

— Я хотела бы увидеть своего брата, — повторила Амелия. — Пожалуйста.

Президент поджала губы.

— Я знаю, у тебя выдалось невероятно трудное время. Почему бы тебе не отдохнуть в своей комнате, а мы обсудим это подробнее через несколько дней — после суда над твоим отцом.

Амелия с трудом сдержала резкий ответ. Ей хотелось кричать о своих требованиях до тех пор, пока весь зал не будет вынужден внимать каждому ее слову. Но красивой кукле не подобало высказывать свои мысли. Она должна оставаться кроткой и послушной. Пока что.

— Я понимаю, — тщательно выверенным тоном проговорила Амелия, изящно вскинув подбородок. Подавив все свои эмоции, она нацепила на лицо ослепительную улыбку. — Большое спасибо, госпожа президент.

Президент Слоан улыбнулась и отвернулась, отпуская Амелию.

Харпер потянула ее за руку, увлекая в противоположном направлении, подальше от президента. Другой охранник, Логан, держался по другую сторону от Амелии, как всегда, с бесстрастным выражением лица, одна сплошная стена твердых мышц, направляющая ее именно туда, куда он хотел. Его глаза сохраняли холодный, равнодушный взгляд солдата.

Не успела Амелия сделать и шага, как в зал торопливо вошла личный помощник президента Вера Кастильо-Лонгория, с напряженным лицом и затянутыми в тугой узел черными волосами. Она скользнула к президенту Слоан, звонко стуча каблуками по полированному гранитному полу. Разговор был негромким, так что слова Веры услышали только самые близкие к президенту люди.

— Это срочно, мэм. У ворот какая-то женщина утверждает, что у него есть важная информация о готовящемся нападении на Убежище террористической группой «Новые Патриоты».

Амелия замерла.

— Что значит «готовящееся нападение»? — с бледным лицом переспросила Сельма Перес.

— Она утверждает, что была спасена террористами несколько дней назад, но ее удерживали против воли, и ей удалось сбежать. — Вера наклонилась и что-то прошептала на ухо президенту Слоан. Ее взгляд переместился на Амелию, рот заметно сжался. Исчезло то буйное дружелюбие, с которым Вера встретила Амелию по прибытии. После признания Деклана Вера вообще почти не разговаривала с ней.

Амелия прислонилась к колонне, стараясь устоять на ногах. Ее била дрожь. Кто-то из группы их предал. Она перебирала в голове имена. Уж точно не Уиллоу. Селеста? Не хотелось верить, что это кто-то из них. Но все же это могла быть Селеста. Никто другой не способен на такое… предательство.

Глаза президента Слоан сузились

— Приведите ее. Конечно, сначала поставьте чип и возьмите анализы.

— Мисс Амелия, — пробормотала Харпер рядом с ней, все еще держа ее за руку, — нам нужно идти.

Амелия отстранилась.

— Я остаюсь.

Харпер вопросительно посмотрела на президента Слоан, склонившую голову в серьезном разговоре, уже окруженную толпой советников, офицеров и сотрудников.

Харпер обернулась к Логану, который просто пожал плечами. Одной рукой он сжимал свой импульсный пистолет, глядя на что-то над головой Амелии. Логан отказывался смотреть на нее. На секунду Амелии показалось, что он заставит ее уйти. Наконец он заговорил, едва шевеля губами.

— Ей не приказывали уходить.

Харпер кивнула, заметно расслабив плечи.

— Тогда она может оставаться, пока ее не попросят об обратном.

Амелия благодарно улыбнулась Логану. Облокотившись о колонну, она ждала, затаив дыхание, ее тревога росла, смешиваясь с ужасом и гневом. Они все верили, что Селеста изменилась. Амелия же изменилась.

Почему Селеста не смогла? Потому что слишком тщеславна. Потому что любит комфорт, роскошь и все самое прекрасное в жизни. Все то, что теперь существовало только в Убежище.

И вот сейчас, когда они так близко, Селеста собирается все бросить? После всего, как она могла их предать? Амелия уставилась на кружащиеся по белым полимерным стенам узоры, и в животе у нее заурчало от страха.

Воздух за спиной сдвинулся.

— Она прошла тест, — сообщила Вера, входя в большой зал. — Ее кровь чиста.

— Приведите ее, — приказала президент Слоан.

Амелия ждала, мысленно отсчитывая секунды. Она почти не слышала разговоров, ведущихся вокруг нее, напряженных шепотков, подозрительных взглядов.

— Здравствуй, Амелия.

Голос был до боли знакомым. Амелия медленно обернулась, страшась того, что увидит.

Это была не Селеста. Вместо нее в центре большого зала в окружении четырех солдат Коалиции стояла Элиза Блэк, мать Амелии.

Должно быть, это сон. Такого не может быть наяву. Амелия чувствовала, что ее мир начинает вращаться в пространстве. В голове все помутилось, запуталось, стало неясным и далеким.

— О! Я так люблю семейные встречи! — ахнула Вера. Она захлопала в ладоши, совершенно не обращая внимания на напряжение в зале.

— Что ты здесь делаешь? — хрипло спросила Амелия.

— Да. — Президент Слоан передала свой бокал помощнице и сцепила руки за спиной. — Нас всех очень интересует ответ на этот вопрос.

Советники президента Слоан сгрудились вокруг нее и смотрели на Элизу Блэк с едва скрываемой враждебностью. Сенатор Стилман бросила на Амелию обвиняющий взгляд, ее идеальная яблочно-красная помада размазалась по уголкам чопорного рта. Бейл наблюдал за Амелией своими черными глазами-бусинками, нацелившись на нее, как акула на добычу.

Дрожащей рукой Элиза коснулась горла. Ее длинные русые волосы были собраны в пучок. Под глазами залегли темные круги. Несмотря на это, она выглядела невероятно элегантной, каждое ее движение было изящным, а осанка — безупречной.

— Я здесь, чтобы спасти Убежище.

Амелия ошеломленно уставилась на мать.

— Что?

— И как вы собираетесь это сделать? — прохладно поинтересовалась президент Слоан.

— Я знаю, что сделал мой муж, — призналась Элиза. — Знаю, что все здесь в курсе. Я уверена, в вас зародились подозрения в мой адрес. Вот почему я пришла с оливковой ветвью. Подарок в доказательство моих добрых намерений.

Сенатор Стилман сложила руки на груди. Ее лицо застыло, глаза яростно сверкали.

— Какой подарок?

— Информация. Существует выжившая группировка террористов «Новые Патриоты».

Президент Слоан спокойно смотрела на Элизу с непроницаемым выражением лица.

— Да, мы знаем об их существовании.

— Они замышляют вторжение в Убежище. Планируют внезапную атаку в ближайшие несколько дней.

— Они уже пытались раньше, — фыркнула Перес. — Патриоты не представляют угрозы.

— Это спланированная атака. — Голос матери дрогнул. Она нашла взглядом Амелию, умоляя, прося о чем-то, чего Амелия пока не понимала. — Они набрали солдат и союзников из других группировок.

— Неужели? — Лицо президента Слоан ожесточилось. — Тогда мы будем готовы к встрече с ними.

Зал огласился гулом голосов. Амелия чувствовала себя оторванной от собственного тела, парящей над всем, словно наблюдая за происходящим с огромного расстояния. Ее мысли бешено скакали, разбегались в разные стороны. Элиза не просто предала «Новых Патриотов». Она предала и друзей — Габриэля, Уиллоу, Финна, Селесту и Бенджи.

Президент Слоан обратилась к генералу Догерти.

— Удвойте охрану и патрули. Подготовьте своих людей. Мы должны искоренить эту раковую опухоль раз и навсегда. Вера, пожалуйста, приготовь для миссис Блэк комнату, соответствующую ее статусу. — Президент Слоан поспешила из зала, за ней — толпа советников, все они переговаривались низкими напряженными голосами, бурно жестикулировали и строчили на своих смартфлексах и голопадах.

Через несколько мгновений большой зал опустел, в нем остались только Амелия, ее мать и их охрана.

Мать бросилась к ней и заключила в объятия. Она была измождена испытаниями, выпавшими на ее долю в плену у Охотников за Головами; слишком худая, но все равно красивая — скулы изящно изгибались в мягком свете, тонкие дуги бровей, губы-бабочки сжались в выражении глубокой озабоченности. Мать заглянула в глаза Амелии.

— Амелия, дорогая. Это я. С тобой все в порядке?

— Что ты сделала?!

Элиза напряглась.

— То, что должна была сделать, чтобы уберечь тебя. Я спасла тебя, Амелия. Я спасла всех нас.

Холод пробрал Амелию до костей.

Мать готова была сделать для нее буквально все. Долгие годы она терпела унижения и издевательства со стороны Деклана Блэка, и все ради здоровья и жизни Амелии. Теперь она снова делает это — жертвует всем и вся, чего бы это ни стоило.

Но на этот раз она пожертвовала слишком многим.

— Нет, — прошептала Амелия сдавленным голосом, — не спасла.

Глава 3

Уиллоу

— О чем ты вообще думала? — голосом острым как лезвие бритвы поинтересовалась у восемнадцатилетней Уиллоу Бахагари появившаяся Рейвен. Она замерла в центре залитой лунным светом поляны, держа в руке ховерборд, накинутый капюшон куртки скрывал ее лицо в тени.

— Мы пытались найти тебя, — смущенно призналась Уиллоу. — Вырезали птиц на деревьях, чтобы оставить тебе сообщение. — Она показала пальцем за палатку, где на сосне красовалась резьба, смахивающая на постмодернистские каракули какого-то ребенка. — И мы разжигали костры, чтобы ты нас увидела…

— Я и все остальные преступники, воры и убийцы в горах Блу-Ридж, — съязвила Рейвен.

Адреналин до сих пор бурлил в каждой клеточке тела Уиллоу. Последние часы пролетели в вихре ярчайших эмоций. Она, Финн и Бенджи едва выжили после нападения зараженного медведя гризли. Финну удалось застрелить зверя за несколько секунд до гибели Бенджи.

Уиллоу не сводила глаз с дыма, поднимавшегося от их маленького костра, пока в глазах не помутилось. Теперь она чувствовала себя невероятно глупо.

— Ладно, я поняла. Дурацкая идея. Я боец, а не специалист по выживанию в диких условиях.

— Ясно.

— Согласен, не самый лучший из наших опытов. — Финн поднялся и встал рядом с Уиллоу. Благодаря своему высокому росту он возвышался над ее миниатюрной фигуркой в пять с небольшим футов. Она была невысокой и крепкой, в то время как Финн отличался громадным телосложением: широкие плечи, мощная грудь, руки и бедра толщиной с дерево. В лунном свете его смуглая кожа переливалась, а на щеках появилась ухмылка, которую Уиллоу уже успела полюбить.

Финн сжал ее руку. Она стиснула его ладонь в ответ. Он был ее лучшим другом. Он был ее человеком. Всего несколько минут назад они впервые поцеловались. Уиллоу до сих пор ощущала сладкий, лесной вкус Финна на своих губах.

— Но, главное, мы встретились, — миролюбиво проговорил Финн.

Темный лес сжимался вокруг них плотной стеной. С веток свисали сосульки, сверкая, как драгоценные камни. Промозглый ветер трепал голые деревья. Их ветви скреблись друг о друга, издавая жуткие, тоскливые звуки. Откуда-то слева донесся тихий стук падающего с веток снега.

Огромный волк Рейвен, Тень, вышагивал по поляне с поднятым загривком, бил хвостом и низко рычал. Его густая черная шерсть колыхалась на ветру.

Уиллоу и забыла, какой он огромный: длинные ноги, широкие плечи и мускулистая грудь. Его царственная голова доходила Финну до пояса, а это о чем-то да говорит. В лунном свете он выглядел как сверхъестественное существо из греческого мифа.

Рейвен утверждала, что Тень гибрид — помесь мода и обычного волка. Как считалось, гибриды в принципе невозможны.

Ученые утверждали, что моды не убивают и не размножаются. Обычно они были крупнее своих собратьев, но их генетически создавали послушными, достаточно кроткими, чтобы погладить или даже покататься на них в зоопарке — за дополнительную плату, разумеется. Поскольку каждый год в мире вымирало так много диких животных, зоопаркам требовалась замена. Моды подошли как нельзя лучше.

Тень был огромным, но послушным его не назовешь. Хотя у них с Рейвен была особая связь, он совсем не ручной зверь. Его янтарные глаза блестели умом и хитростью. В движениях чувствовалась сила, мощь и неистовость. Он в полной мере принадлежал дикой природе, следуя законам выживания, хищника и жертвы.

Угрожающе рыча, Тень кружил вокруг мертвого медведя, вздыбив загривок. От этого звука по спине Уиллоу поползли мурашки. Она порадовалась, что Тень на их стороне. Его пасть выглядела так, будто при желании он мог вырвать ей горло.

Рейвен разглядывала палатку, костер, рюкзаки, сузив глаза. После вчерашнего ужина Уиллоу и Финн подняли рюкзак со всеми продуктами на высоту двенадцати-пятнадцати футов над землей, недоступную для любопытных и голодных медведей.

Они только не учли, что медведь может захотеть полакомиться ими.

— Чтобы ты сейчас не думала, я не настолько глупа, — угрюмо пробормотала Уиллоу.

Рейвен нахмурила брови и указала подбородком на огромную, покрытую мехом гору мертвого гризли в центре поляны. На секунду Уиллоу вспомнила его зловещие ониксовые глаза и сверкающие челюсти, раскрытые для того, чтобы кусать, рвать и убивать, когда он навис над распростертым Бенджи. Она снова почувствовала вкус кислоты на языке, горло сдавил смертельный ужас.

— Вам вопреки всему удалось выжить, — прокомментировала Рейвен. — Поздравляю.

Уиллоу почувствовала осуждение в ее голосе и вздрогнула, хотя сказанное было правдой. Амелия, Сайлас и Мика отправились в Убежище, а Габриэль замышлял войну с Клео Ривер, в то время как Охотники за Головами и «Новые Патриоты» плотно окружили их в лагере повстанцев.

Она оказалась между молотом и наковальней. Оставаться с Патриотами было опасно. Сбегать, возможно, еще опаснее.

Уиллоу думала, что они смогут найти Рейвен и Поселение и попросить помощи для своих друзей. Но она недооценила опасность путешествия за сто миль по зимнему лесу, кишащему дикими животными-убийцами, — и все это с восьмилетним ребенком.

Безумно глупая затея. В ее голове пронеслись все ужасные варианты, которые могли бы случиться. Она невольно содрогнулась.

Бенджи высунулся из палатки, его черные волосы разметались по голове, он сонно моргал и потирал лоб. На симпатичном смуглом лице белели круглые глаза.

Рейвен бросила взгляд на его разорванную куртку, испачканную кровью по краям. Она поджала губы.

— Кого-нибудь из вас укусили?

— Нет, — быстро ответила Уиллоу. — Только несколько раз полоснули когтями и швыряли, как тряпичных кукол. Мы не заражены.

Плечи Рейвен чуть расслабились. Она со вздохом откинула капюшон куртки. Рейвен была японкой, миниатюрной и тонкокостной, с блестящими черными волосами до плеч и круглым, нежным лицом. Но ее глаза смотрели остро, хитро и бесстрашно. Она умела выживать, охотиться, устраивать ловушки и бесшумно, как призрак, передвигаться по лесу на своем ховерборде. В общем, Рейвен представляла угрозу.

— Вы так и не появились на месте нашей встречи, — заметила она. — Я подумала, что-то случилось.

— Случилось. — Уиллоу рассказала о Поджигателях, опасной банде в Атланте, которая взяла их в заложники, об убийстве Джерико и их спасении «Новыми Патриотами». Рассказала о попытке Амелии получить лекарство в Убежище, а также о полубезумной решимости Клео и ее матери захватить Убежище для себя, чего бы это ни стоило.

— Ты побывала в Поселении после того, как мы не пришли? — спросил Финн у Рейвен.

— Тень не терпит несвободы. И я тоже. — Глаза Рейвен сверкнули в лунном свете. — Кроме того, я решила, что вы достаточно упрямы, чтобы выжить.

— Так и есть, — согласилась Уиллоу. — И теперь нам снова нужна твоя помощь. Мы должны добраться до Поселения.

Рейвен наклонила голову, изучая их.

— Зачем?

— Нам нужна их помощь.

— Поселение не оказывает помощи. Они примут вас. Но они не покидают свою территорию. И не сражаются.

— Они не могут просто спрятаться от мира, — пробормотала Уиллоу. — Разве там не понимают, что происходит?

— Почему вы не остались в лагере? — Спросила Рейвен, игнорируя ее замечание. — Там безопаснее.

— Нет, совсем наоборот, — возразила Уиллоу. — Патриотам нельзя доверять. Они жестоки и вероломны. Каждый из них воткнет нож в спину собственной матери, если это поможет их драгоценному делу. Кроме того, они объединились с Охотниками за Головами.

Рейвен напряглась.

— Охотники за Головами?

— Головорезы, напавшие на нас на ферме Свит-Крик…

— Я помню, кто они. — Рейвен нахмурилась. — Цербер. Он все еще носит ту белую волчью шкуру?

Цербер был главарем «Охотников за Головами» — банды жестоких байкеров, которые выжили во время апокалипсиса, торгуя товарами, пользующимися спросом, в том числе и людьми. Охотники за Головами захватили в плен Элизу Блэк. Они убили Надиру.

— Да. А что?

Рейвен ничего не ответила. Ее лицо застыло, а глаза стали жесткими. Она активировала свой ховерборд и опустила его на землю. Он завис в шести дюймах над охапками мертвых листьев и тающим снегом.

— Я помогу вам. Отведу вас в Поселение. Но я ничего не могу обещать. Это не мои люди.

Уиллоу кивнула с большим облегчением, чем хотела признать.

— Это все, о чем мы просим. Спасибо.

Она взглянула на Тень. Волк пересек поляну и встал рядом с Рейвен, защищая ее. Он смотрел на них своими проницательными янтарными глазами, навострив уши, и казалось, будто все понимал. Уиллоу поборола желание отступить на шаг.

— Пошли, — скомандовала Рейвен.

Финн здоровой рукой почесал затылок.

— Ты имеешь в виду, прямо сейчас? Посреди ночи?

Рейвен указала на их костер, дым от которого все еще поднимался над деревьями.

— Вы превратили себя в легкую мишень для людей. Еще более желанную мишень для хищников, свежую добычу они чуют за много миль.

— Отправиться в путь сейчас, звучит разумно, — быстро сказал Финн.

Финн и Уиллоу поспешили сложить палатку и припасы, причем Уиллоу делала большую часть работы, поскольку раненная правая рука Финна все еще немела и оставалась в перевязи. Шипя от боли в боку, Уиллоу натянула ботинки и застегнула их. Кажется, боль понемногу утихала, и, по крайней мере, двигаться стало легче. Ей повезло, что ушибленные ребра и сильная головная боль оказались худшими из повреждений.

— Готов к полуночному приключению? — прошептала она на ухо Бенджи. Он сонно кивнул, потирая глаза. Уиллоу натянула ему на уши вязаную шапочку и застегнула молнию на куртке. Прорехи на ткани коснулись ее пальцев. Она подавила очередную дрожь и отогнала ужасные мысли о том, что могло случиться. Вместе с Финном они сумели уберечь Бенджи. Они смогут сделать это снова.

Рейвен отправилась в путь, как только они собрались. Она специально замедлила ход, чтобы они не отставали. Доска легко парила над извилистыми корнями, поваленными ветками и колючим заснеженным подлеском, через который Уиллоу, Финну и Бенджи приходилось пробираться пешком.

Бенджи обернулся, чтобы посмотреть на лагерь, едва видимый за деревьями.

— Рейвен, ты не позовешь Тень?

— Он сам придет, когда захочет, — ответила Рейвен.

Через несколько минут волк уже мчался по лесу, то и дело обгоняя Рейвен и наступая ей на пятки, а потом и вовсе унесся вперед — тень среди теней, такой же бесшумный, как и его имя.

Откуда-то сверху донеслось уханье совы. Вдалеке послышался волчий вой. В десяти ярдах от них Тень навострил уши и поднял хвост. Он завыл в ответ, вскинув морду к небу.

— Он воет на луну, — сонно пробормотал Бенджи.

— Миф, — возразила Рейвен. — Когда они направляют свой зов вверх, звук разносится гораздо дальше. Другой волк может услышать собрата на расстоянии более шести миль.

— Вау, — протянул впечатленный Бенджи.

Тень остановился на краю березовой рощи и оглянулся на Рейвен. Он жалобно заскулил и скрылся в темноте.

Время тянулось с невыносимой медлительностью. Секунды, минуты и часы сливались в очередной шаг, следующий вздох, жжение в измученных бедрах, скрежет веток и колючек, клубящуюся вокруг темноту. Изредка щелчок или хруст чего-то движущегося в глубине леса пронзал Уиллоу иглами страха.

Взгляд Рейвен постоянно блуждал по окрестностям, изучая все вокруг. Время от времени она останавливала ховерборд, чтобы потрогать согнутую ветку, или спрыгивала с него, чтобы смахнуть кучу мертвых листьев и слежавшегося снега. Прищурившись, она внимательно разглядывала следы крошечных и не очень следов. Рейвен умела читать знаки леса — кто или что проходило здесь раньше. В тусклом лунном свете ее лицо выглядело сосредоточенным и собранным.

— Что это? — Спросила Уиллоу.

— Большая кошка. — Рейвен отряхнула колени и встала на свой ховерборд, слегка выставив левую ногу. — Леопард. Вероятно, мод. Но лучше не рисковать. — Она повернула на двадцать градусов к юго-востоку и продолжила движение.

Уиллоу проверила, не отстают ли Финн и Бенджи. Финн нес Бенджи на своей широкой спине, слегка сгорбившись. Бенджи обнимал его за шею, а Финн поддерживал Бенджи здоровой рукой под ногу. Они развлекали друг друга глупыми шутками.

— А ты знаешь почему мама-кенгуру ругает кенгуренка?

— Потому что он прыгнул и сломал ногу? — предположил Финн.

— Нет! Потому что он ел печение в кровати! Понял? В кровати!

Финн рассмеялся.

— Хорошая шутка, сэр Бенджи.

Он одарил Уиллоу кривой улыбкой, хотя вокруг его рта и между бровей залегли морщинки усталости. В груди у нее все сжалось, несмотря на порхающих в животе бабочек. Финн сильно устал. Скоро им нужно будет сделать привал.

— Пока нет, — заявила Рейвен, словно прочитав ее мысли.

Уиллоу выдохнула, наблюдая за белыми дымящимися завитками в холодном воздухе.

— Могу я задать тебе вопрос? — Она восприняла молчание Рейвен как согласие. — Ты сказала, что жители Поселения — не твои люди. Я думала, там жила твоя мама.

— Да.

— Но не ты?

— Нет.

— Почему?

Рейвен долго молчала, так долго, что Уиллоу подумала, что она не ответит. Разговаривать с Рейвен все равно что вырывать зубы. Хуже, чем с Сайласом, пожалуй.

Внезапно Рейвен остановилась. Она присела на корточки и что-то осмотрела на земле. Тень выскользнул из темноты и прижался к ней, принюхавшись к грязи, навострив уши и подняв хвост.

— Помет койота, — заключила она, вставая. — Беспокоиться не о чем.

Уиллоу напрягла слух, пытаясь услышать опасность, но из-за хруста и треска их собственных шагов это не имело смысла. Она споткнулась о корень дерева, скрытый под снегом, и выругалась.

— Я жила с отцом в нашем частном зоопарке, в заповеднике Хейвен, — наконец заговорила Рейвен. — Он почти никогда не уезжал — предпочитал животных людям. Отец воевал. Он видел достаточно, чтобы стать затворником. Он умел выживать на земле, научил меня всему, что я знаю. Мама хотела… другого. Ей не нравилось правительство и то, что происходило. Поселенцы жили по-своему, обособленно, и она решила перебраться к ним. Я навещала ее однажды, но для меня там не место. — Рейвен снова замолчала.

Финн пыхтел рядом с Уиллоу, тяжело дыша, слишком сосредоточенный на походе по крутому лесу, чтобы болтать. Бенджи прильнул к шее Финна, его веки сонно трепетали.

Уиллоу погладила Бенджи по спине и еще раз обменялась взглядом с Финном. Ее сердце болело от любви к ним. Она убьет любого, кто попытается причинить им вред.

Она снова повернулась к Рейвен.

— А когда появился вирус?

— Сначала мы не знали. — Рейвен обогнула ствол массивного дуба на своем ховерборде. — В какой-то момент к нам перестали приходить посетители. Потом начали болеть смотрители. Папа наконец включил старый голоэкран. Тогда мы поняли, насколько все плохо. Папа хотел, чтобы мы оставались на месте, думал, что сумеем пережить болезнь. Он не подозревал, что уже заражен.

— Мама прислала сообщение, сказала, что приедет. Но она так и не появилась. После этого я отправилась в Поселение искать ее. Мне сказали, что она ушла на мои поиски. Должно быть, с ней что-то случилось по пути…

Голос Рейвен затих, ее душило горе. Уиллоу не знала, что сказать. Поэтому слушала, это единственное, что она могла сделать.

Рейвен откашлялась.

— В общем, перед смертью моего отца я поехала в город за лекарствами. Охотники за Головами видели меня. Они последовали за мной в заповедник. — Она надолго замолчала. — Охотники за Головами — плохие люди.

Уиллоу взглянула на нее. В тщательно контролируемом голосе Рейвен звучали нотки подавленного горя и ярости. Уиллоу не могла разглядеть ее черты в густых тенях.

Неудивительно, что Рейвен так бурно отреагировала, когда Уиллоу упомянула Охотников за Головами. Уиллоу думала, это из-за того, что произошло на ферме Свит-Крик, но она ошиблась.

— С ними был мальчишка, — тихо сказала Рейвен. — Дэмиен. Такой светленький, с пирсингом. Нашего возраста. Ты видела его в лагере?

Уиллоу покачала головой, хотя Рейвен не могла видеть ее в темноте.

— Охотники за Головами все старше.

— Понятно, — протянула Рейвен, в ее голосе прозвучала сложная смесь эмоций: облегчение вперемешку с разочарованием.

Уиллоу ждала, что Рейвен скажет что-то еще, но она совсем замолчала. Уиллоу не поняла, был ли этот Дэмиен тем, кого Рейвен хотела увидеть, или тем, кого она хотела убить. А может и то и другое сразу.

В немногословных фразах Рейвен скрывалось так много всего, что Уиллоу ужасно хотелось узнать всю ее историю. Но она не стала задавать лишних вопросов. Рейвен была своенравной, и только что произнесла больше слов за один раз, чем когда-либо прежде.

Уиллоу не хотела давить на нее. Она по себе знала, как трудно произносить некоторые вещи вслух.

Может быть, завтра. Если завтра вообще наступит.

Глава 4

Габриэль

Двадцатиоднолетний Габриэль Рамос Ривера стоял в трех футах от края обрыва, прикрыв глаза рукой, и смотрел на суровую холмистую местность, разглядывая вдалеке виднеющийся островок Убежища.

Даже в лютый мороз, когда над горизонтом сгущались тучи, отсюда открывался захватывающий вид — серо-голубые горы, грозно возвышающиеся вдали, зимняя долина, испещренная извилистыми реками, сверкающими как серебро. Холодное голубое небо, бесконечное и бескрайнее, простиралось во все стороны.

Но они пришли сюда не за видом.

— Ближе нам не подобраться, — сообщила Клео, стоявшая рядом с ним. Она была в черном: облегающая куртка, застегнутая до подбородка, автоматическая винтовка через плечо, несколько кобур для пистолетов и ножей на бедрах. Дочь главы «Новых Патриотов», Клео Ривер в любой момент была готова к бою.

Габриэль поднес к глазам полевой бинокль и переключился с инфракрасного на режим увеличения. В пяти милях ниже и к северо-западу от них в фокусе появилось Убежище.

— Ты уверена, что «Фантом» справится с их пушками?

— Да.

Клео вывела на голопад несколько грубо нарисованных схем и сравнила их с панорамой Убежища в реальном времени.

— Как только мы окажемся внутри стен, ты пойдешь по этому маршруту через сектора три и пять, чтобы добраться до плазменной стены. Лучше всего расположиться между этими двумя зданиями. У тебя будет хороший обзор на все восемь пушек.

Следующий час они провели, прорабатывая возможные слабые места в операции. Конечно, все могло полететь к чертям, как только они окажутся внутри. Скорее всего, так и будет. План должен быть гибким. Чтобы выжить, нужно быстро соображать.

Клео на мгновение замолчала, доставая из кармана сигару и зажигалку, закурила и выдохнула белую струйку дыма. Она была индианкой с бархатно-коричневой кожей. Ее череп был выбрит по бокам, а на макушке красовался толстый узел фиолетовых косичек, спускавшихся по спине. Клео наклонила голову, полностью обнажив шрам от ожога, расцветший под левым глазом и тянувшийся через щеку и челюсть к шее.

Она не скрывала свой шрам, а носила его как награду. Клео была крутой, свирепой и опасной, способной на жестокость. Во время работы под прикрытием у Поджигателей она избила и прижгла Уиллоу одной из своих сигар, но Габриэлю нравилась Клео Ривер, вопреки здравому смыслу.

Качнувшись на пятках, она краем глаза взглянула на Габриэля. Приподняв подбородок, Клео нахально заявила:

— Ты просто красавчик, Ривера.

Он вытаращил на нее глаза, слишком пораженный, чтобы говорить.

Она лишь пожала плечами.

— Что? Я просто удивлена, что девчонка Блэк не влюблена в тебя так же, как ты в нее.

— Это долгая история, — проворчал Габриэль, все еще пытаясь совладать с собой. Клео в доли секунды переходила от ярости к спокойствию, от ненависти к дружбе и обратно. За ней было трудно угнаться. Он подумывал солгать, но не стал. — Я предал ее. Из-за меня Амелия чуть не погибла. То, что она меня при этом не возненавидела, говорит о силе ее характера. Я заслужил это.

Взгляд Клео блуждал по его лицу, широким плечам и подтянутой груди.

— Знаешь, если бы я предпочитала парней, думаю, у нас с тобой все получилось бы.

Габриэль чувствовал, что ее слова не лишены смысла, нравится ему это или нет. Они с Клео на самом деле были очень похожи. Воины, смелые и бесстрашные в бою, решительные и волевые, готовые умереть за правое дело.

Но там, где Клео продолжала питать свою ненависть, он учился ее отпускать. Там, где она уничтожала все на своем пути, Габриэль больше не хотел убивать невинных, какой бы благородной ни объявлялась причина.

— Мне казалось, тебе нравится Селеста, — буркнул он, чтобы сменить тему.

Клео опустила голову, позволив своим фиолетовым косам опуститься на лицо. Значит, его догадка верна. Она на самом деле смутилась?

— В апокалипсис не до любви, — пробормотала Клео.

— Для любви всегда есть время. — Он печально покачал головой. Его голос звучал точь-в-точь как у Мики. — Ну, а если?

Шрам Клео поблескивал в полумраке. Он искажал правую сторону ее рта, слегка опуская вниз, и казалось, будто Клео хмурится, хотя это не так. А может, она хмурилась. По ней тяжело понять.

— «Если» — громко сказано, — наконец ответила она. — Но я же говорила тебе, что Селеста нас не предавала?

Чувство вины больно кольнуло Габриэля под ребра. Он недооценил Селесту. Снова. Она не заслужила его подозрений.

— Так и есть. Селеста не боец… — На мгновение Габриэль представил, как она берет в руки пистолет, все еще в белых сапожках на шпильках, проверяет ногти, прежде чем прицелиться. Но образ получился неправильным — по крайней мере, не вполне верным. Он вспомнил свирепую решимость на лице Селесты, когда она упала на него в пиццерии в глубине руин Атланты. Окровавленная и растрепанная, но все равно живая — и более чем готовая перерезать ему горло.

Габриэль улыбнулся.

— Вообще-то она может постоять за себя. Селеста прошла долгий путь. И выжила. — Он посмотрел на Клео с сомнением. — Но ты же помнишь, что Селеста из элиты? Она плыла на «Гранд Вояджере». Ее мать была генеральным директором огромной фармацевтической корпорации.

Ноздри Клео раздулись.

— Это… она другая.

— И в чем же?

Клео отвела взгляд в сторону деревьев, покусывая нижнюю губу, явно взволнованная.

— Она не такая, как другие представители элиты, ясно? Селеста не смотрит на меня так, словно я грязь на подошве ее ботинка.

— Амелия тоже. Или ее мать. Или Финн. Сайлас просто ненавидит всех, но у него нет предубеждений по этому поводу.

— К чему ты клонишь?

— Осознание этой истины далось мне нелегко, — медленно произнес Габриэль, тщательно подбирая слова. — Элита — это просто люди. Некоторые из них злобные. Другие эгоистичны. Невежественны, возможно, намеренно. А есть те, кто храбр, предан и добр. Как и везде. Неправильно уничтожать их всех. Мы должны избавиться от коррумпированной верхушки у власти, но не обязательно убивать всех подряд.

— Обязательно, — прорычала Клео. — Из-за них погибли миллиарды людей. Новые Патриоты. Мои друзья. Моя мать умрет, если я не смогу остановить этот гребаный вирус. Я должна это сделать. И сделаю, не сомневайся.

— А если бы Селеста была внутри Убежища?

На мгновение Клео сжала челюсти, а ее глаза стали твердыми, как осколки кремня. Сделав несколько затяжек, она твердо сказала.

— Я солдат. Я рождена, чтобы выполнять приказы.

— Приказы твоей матери. — Когда Клео не ответила, Габриэль продолжил: — Той самой женщины, которая превратила собственных детей в солдат.

— Мы сами выбрали эту жизнь.

Его брови недоверчиво взлетели вверх.

— Когда вам было десять?

— Ты ошибаешься. — Ее губы сжались в тонкую линию. — У нас всегда был выбор. Да, она обучила нас. Она показала нам, что есть другой путь, что мы можем дать отпор. Но не стоит заблуждаться. Она любит нас. Она — наша мать, а мы — ее дети. — Клео рассеянно потерла шрамы на левом запястье. — Если бы она сказала мне умереть за нее, я бы спросила только, где и как. Понятно?

— Я понимаю лучше, чем ты думаешь.

Габриэль правда понимал. Он также относился к своему наставнику, Симеону Пагнини, человеку, который взял Габриэля под свое крыло после смерти родителей. Мать умерла от рака, лечение которого не покрывала страховка, а отец от отчаяния и безнадежности, угас на Шелке. Симеон познакомил его с «Новыми Патриотами», направил горечь и ярость юного Габриэля в полезное русло — жажду мести.

Симеон учил его технологиям и взлому, стрельбе и боевым навыкам, приемам рукопашного боя. Он стал для Габриэля отцом, которого у него никогда не было. Габриэль отдал ему все — свою преданность, свое доверие, свою жизнь. Взамен Симеон использовал его, манипулировал им, а потом предал.

Габриэль вздрогнул, притворившись, что это от холода. Ошеломленный, опустошенный взгляд Симеона все еще преследовал его в кошмарах. Его собственный палец на спусковом крючке, заваливающееся тело Симеона, словно его кости превратились в жидкость.

— Если ты кого-то любишь, это еще не значит, что он прав.

Клео встретилась с ним взглядом, ее глаза были темными и непостижимыми. На лице застыла маска. Она выпустила последнюю затяжку дыма и пальцем отправила сигару с края обрыва. Габриэль скоро потерял ее из виду, так как сигара полетела далеко вниз, в густые заросли сосен и кустарника.

— Довольно, — мрачно сказала Клео. — Разговорами Убежище не захватить. Давай, пошли.

Глава 5

Амелия

Амелия совершенно вымоталась. Она не могла вспомнить, когда в последний раз чувствовала себя такой измученной. Она не разговаривала с матерью с того самого вечера, когда та появилась здесь, три дня назад. При мысли о предательстве Элизы, о возможных последствиях, о том, кто может пострадать или погибнуть из-за этого, горло сжималось в комок, а внутри все горело от гнева.

Ущерб нанесен. И Амелия ничего не могла с этим поделать. Ей оставалось только ждать и наблюдать, проводя свои дни в красивых платьях, мило улыбаясь и ведя себя именно так, как ожидала от нее элита Убежища.

В свободное от исследований в лаборатории время Амелия коротала часы за игрой на скрипке на террасе или блуждая по коридорам Капитолия в надежде услышать новости об отце или о беспорядках, восстаниях, политической реакции на роль Коалиции в появлении вируса «Гидры» — о чем угодно.

Но она ничего не слышала. Харпер больше не передавала никаких сообщений. Амелия была в полном неведении. И она устала от этого. С каждым прошедшим часом и днем казалось, что винт закручивается все туже и туже.

Ей нужны ответы. И она знала, у кого они будут. Пришло время что-то предпринять.

Амелия расправила плечи и повернулась к Логану, который ни разу не отходил от нее днем ни для чего, кроме как для посещения туалета. Ночью ее апартаменты охраняли другие агенты службы безопасности.

— Я хочу увидеть своего отца.

Логан взглянул на нее сверху вниз, в его зеленых глазах мелькнуло удивление. В свои тридцать с небольшим он выглядел настоящим солдатом с широкими прямыми плечами, безупречно серой формой Коалиции и угловатым, чисто выбритым лицом. Его кожа была глубокого оливкового оттенка, темно-каштановые волосы коротко подстрижены.

— Что?

— Я хочу навестить Деклана Блэка.

Она собиралась спросить Харпер, но та была на встрече с президентом Слоан и другими членами Коалиции. Вероятно, планировали детали публичной казни Деклана Блэка.

Ее желудок передернуло от этой мысли. Хотя все эти месяцы она считала, что отец мертв, мысль о его смерти сейчас — реальной, насильственной, прямо на глазах — вызвала в ее теле новые волны шока и горя.

Ей нужно поговорить с ним в последний раз перед концом. Он все еще был ее отцом. Несмотря ни на что, Амелия хотела этого. Она ничего не могла с собой поделать.

Он многим ей обязан.

Логан с беспокойством взглянул на свой голопланшет.

— Нам нужно получить разрешение по надлежащим каналам. Президент Слоан…

— Она уже дала разрешение, — быстро сказала Амелия своим самым решительным голосом. Она понимала, что рискует, доверяя Логану. Харпер предупреждала ее, быть с ним осторожнее. Он был членом частной службы безопасности президента, шпионил за Амелией и одновременно ее охранял. Но в нем было что-то такое, чего она не могла до конца понять. Хотя Логан выглядел строгим и безучастным, в нем не ощущалось настоящей жестокости.

Кроме того, у нее больше никого нет. Если она хочет увидеть своего отца, придется рискнуть.

Логан прищурился.

— Я не вижу…

— Пожалуйста. — Амелия коснулась его руки кончиками пальцев и одарила робкой, но ослепительной улыбкой. Как легко она снова надела маску, как быстро к ней вернулись навыки обаяния, харизмы и манипулирования. Амелия знала, как очаровать мужчину и заставить его подчиниться ее воле. Раньше это неизменно была воля отца, а не ее собственная. — Президент Слоан очень занята. Я бы предпочла больше ее не беспокоить.

В ее глазах блеснули настоящие слезы, когда Амелия с мольбой посмотрела на Логана.

— Он мой отец. Я знаю, что он сделал. Он умрет за это. Я просто… я хочу попрощаться. Президент Слоан собиралась поручить Харпер отвести меня, но потом их обеих позвали. У меня мало времени.

Логан потер рукой затылок и обреченно вздохнул. Он явно устал от обязанностей няньки.

— Ох, ладно. Но не отходите от меня. И мы должны вернуться на прием к доктору Пониа. У нее к вам еще несколько вопросов, связанных с вашей борьбой с вирусом «Гидры».

Амелия скромно склонила голову, захлопала ресницами и одарила его своей самой обаятельной улыбкой.

— Конечно. Спасибо.

Через пять минут они уже сидели в транспорте. Логан ввел координаты, и автоматика машины, снабженная искусственным интеллектом, взяла на себя управление.

Пасмурное небо давило своим шиферно-серым цветом. В воздухе кружились редкие снежинки, но темные тучи над головой обещали, что их будет гораздо больше, и очень скоро. Амелия задрожала, плотнее закутавшись в шерстяное пальто.

Она наблюдала за людьми, сгрудившимися на тротуарах, спешащими по холоду туда, куда им нужно попасть. На голоэкранах по бокам и на фасадах зданий чередовались рекламные объявления и правительственные ролики. Красивая брюнетка с блестящими белыми зубами напоминала людям о комендантском часе, о соблюдении правил гигиены, помогающим избежать распространения болезней, и повторяла девиз Коалиции: «Единство благодаря силе. Свобода благодаря силе. Мир благодаря безопасности».

Включилась еще одна передача Коалиции. Вторая красивая женщина, на этот раз блондинка, объявила об обязательном присутствии на площади Единства перед ступенями Капитолия завтра в шесть часов вечера на важнейшем выступлении президента. Двадцатисекундная видеозапись признания и ареста Деклана прокрутилась несколько раз.

Люди останавливались, чтобы посмотреть трансляцию на экранах или своих смартфлексах. Когда видео закончилось, они продолжили свой день. Они ничего не понимают, уныло подумала Амелия. Неужели они и правда считают, что Деклан Блэк действовал в одиночку? Неужели поверили, что остальные члены Коалиции не имеют к этому никакого отношения?

А она сама?

Большинство членов Коалиции погибли от вируса. Возможно, остальные соучастники уже мертвы. Может, виноват сенатор Стилман. Или генерал Догерти. Или Сельма Перес, или президент Слоан, а может, и все они. Или ее отец на самом деле единственный преступник, оставшийся в живых. Она пробыла в Капитолии несколько недель, но так ничего и не узнала.

Они проехали мимо больницы. За стеклянными дверями выстроились несколько сотен человек. Подростки в темных пальто и разноцветных шарфах сбились в небольшие кучки. Матери держали за руки своих детей. Работники в разноцветной униформе переминались с ноги на ногу и нетерпеливо проверяли свои смартфлексы.

— Что они делают? — спросила Амелия.

— Принимают противовирусные препараты, — ответил Логан.

Амелия смущенно нахмурилась.

— Но у вас внутри нет зараженных.

Логан неопределенно пожал плечами.

— Президент Слоан говорит, что это необходимо. Каждый гражданин получает инъекцию раз в месяц. Солдатам вводят что-то другое. В любом случае, нам делают уколы отдельно.

— Но антивирусные препараты работают, только если у вас есть вирус, — возразила Амелия.

Логан бросил на нее раздраженный взгляд.

— Врачи сказали, что мы можем заболеть, если не будем их принимать. Поэтому мы принимаем. Я не знаю, что еще сказать.

По обе стороны от дверей больницы стояли охранники с импульсными винтовками в руках. Испуганный малыш прижался головой к ноге отца, когда мимо пронесся черный и угрожающий бронированный беспилотник. Дальше по улице над одним из движущихся тротуаров опустился беспилотник поменьше, затвор его камеры яростно мигал, делая сотни тысяч фотографий и видеороликов.

— Зачем вам все это нужно? — недоуменно спросила Амелия. — Военное положение. Комендантский час. Повсюду солдаты и беспилотники. Это кажется… чрезмерным.

— Главный приоритет президента Слоан — безопасность.

— Но теперь вы в безопасности.

— Возможно, — допустил Логан.

— А как же ваши права? Свобода?

Логан взглянул на нее с бесстрастным лицом.

— Президент Слоан обещала отменить военное положение, когда придет время.

— И когда это должно случиться? Прошли месяцы. Вы просто собираетесь продолжать мириться с этим?

— А какой у нас выбор? — выдохнул он зло. — Если мы хотим оставаться внутри, то следуем правилам, как и все остальные. Это единственный выход.

— Есть и другие варианты.

— И какие? Выйти за пределы Убежища и рискнуть заразиться вирусом «Гидры»? Оказаться среди хаоса банд и головорезов?

— Между правами и правилами, между свободой и безопасностью есть золотая середина. Но здесь я ее не вижу.

— Не знаю, почему вы так удивлены, — устало проворчал Логан. — Все уже давно к этому шло.

Амелия как никто другой это знала. Ее родной отец выступал в защиту власти как самый ярый крестоносец. Она вздохнула и откинулась на спинку мягкого кожаного сиденья.

— Где вы были, когда все началось?

Логан напрягся. На секунду она подумала, что он может не ответить. Но Логан уже нарушил свое стоическое молчание.

— Я был морским пехотинцем. Когда все рухнуло, меня направили в Мемориальный госпиталь Грейди, приказав помогать эвакуации госпиталя за пределы карантинного периметра. Затем меня перевели в медицинский центр Федерального агентства по чрезвычайным ситуациям на окраине Атланты. Огромный, наспех построенный палаточный городок, так называемый, карантинный «центр содержания и утилизации» внутри зоны заражения. Она довольно быстро расширилась и стала включать в себя весь город, а затем и всю страну. То, что я видел… здесь лучше, поверьте мне.

Транспорт подъехал к безымянному одноэтажному зданию у северного края плазменной стены. Фиолетово-синяя плазма высотой в тридцать футов потрескивала как разряд молнии. Через равные промежутки на стене возвышались сторожевые башни, ощетинившиеся огромными пушками. Солдаты с большими винтовками патрулировали валы.

— Вы достигли своей цели, — проговорил мужским голосом ИИ, отвлекая Амелию от ее мыслей.

Логан провел ее через центральную дверь. Стены в помещении были серыми и пустыми, пол — голый, уродливый цемент. Двое солдат сидели за столом у дальней стены. Еще четверо собрались за столом, играя в цифровые шахматы. Худая чернокожая женщина с афрокосичками и кольцом в брови поднялась, чтобы поприветствовать их, держа в руках голопад и ручной сканер.

— Назовите свое звание и цель визита.

Логан протянул запястье к сканеру. Амелия сделала то же самое.

— Лейтенант Сэм Логан. Команда безопасности президента Слоана. Мы здесь по неофициальному делу Коалиции.

Охранница просканировала их чипы, затем посмотрела в голопад, пролистав входящий поток данных.

— Все в порядке, — кивнула она и отошла в сторону.

Металлические двери лязгнули. Амелия едва заметила, как прошла через длинный мрачный коридор. А потом она оказалась в небольшой комнате, разделенной стеной из алмазного стекла. Крошечные отверстия, расположенные в центре стекла, позволяли звуку проходить сквозь него.

Логан закрыл за ней дверь.

Глубоко вздохнув, Амелия вошла в тюремную камеру своего отца.

Глава 6

Уиллоу

— Мы на месте, — объявила Рейвен.

После трех бесконечных, мучительных дней они наконец добрались до Поселения. Уиллоу казалось, что ее ноги отвалятся от усталости. Ее бедра безумно болели. Ступни покрылись мозолями. Она устала, проголодалась и была грязной, но они справились.

Без Рейвен было бы намного хуже. Ночью она расставила силки, поймав трех белок и пару кроликов, которых они зажарили на костре и съели. В животах у них все еще урчало от голода, даже когда они слизывали жир с пальцев.

Чтобы их не заметили, Рейвен разводила костры в вырытой ею двухфутовой яме и туннеле, ведущем ко второму отверстию, по которому кислород поступал в огонь, как по дымоходу. Кроме того, он служил для рассеивания дыма. Эта девушка точно гений.

— Надеюсь, оно того стоило, — пробормотала Уиллоу, когда они пробрались через густую рощу деревьев на заросшую поляну. Перед ними возвышался большой холм, усеянный валунами и выступающими скалами

— Я не понимаю. — Финн огляделся по сторонам, защищая глаза от солнца, отражающегося от снежных куч. — Что я упускаю?

— Где находится Поселение? — Спросил Бенджи.

Рейвен указала себе под ноги.

— Под землей.

Уиллоу прищурилась. Она думала, что поселенцы живут в пещерах или что-то в этом роде. Но здесь она ничего подобного не видела.

— И где вход?

Рейвен спрыгнула со своей доски, прошла немного в сторону и, раздвинув искусно расположенные заросли кустарника, отыскала стальные двери, встроенные в отвесную скалу. На дверях было нанесено странное сочетание букв и цифр.

— Здесь.

Уиллоу подергала дверь. Заперто. Она попробовала воспользоваться биометрическим сканером. Доступ запрещен. Тогда она постучала по металлу.

— Эй! — крикнула она.

Рейвен помахала рукой в сторону почти невидимой камеры наблюдения, спрятанной под веткой наклонившейся сосны.

— Они знают, что мы здесь.

— Что дальше? — Нетерпеливо спросила Уиллоу. Они проделали весь этот долгий и утомительный путь. Теперь, когда они добрались, она хотела войти. Кто знает, что сейчас происходит в Убежище? Ее друзья нуждались в помощи.

— Подождем, — просто сказала Рейвен.

Финн и Рейвен сняли рюкзаки. Финн выбрал свободное от снега место и присел у стройной березы. Бенджи примостился рядом с ним, протягивая последние батончики мюсли.

Тень появился на выступе в десяти ярдах над металлическими дверями. Он пробирался вдоль узкого гребня, перепрыгивая с валуна на валун на пути вниз по склону.

— Можно мне погладить Тень? — Спросил Бенджи, откусывая огромный кусок батончика.

— Нельзя гладить волков, которые тебя не знают и не доверяют тебе, — строго сказала Рейвен. — Они не собаки.

Лицо Бенджи вытянулось.

Взгляд Рейвен смягчился, но лишь слегка.

— Ты должен заслужить его уважение. Это займет время. Но если ты будешь сидеть очень тихо и спокойно, он, возможно, решит познакомиться с тобой.

Бенджи энергично закивал. Он опустился на землю, скрестил ноги, сложил руки на коленях и застыл.

— Тень не похож на обычного волка. Его вырастили в неволе, и он наполовину генетически модифицирован, поэтому ведет себя несколько иначе, чем его сородичи-волки, но те же советы работают и для него. Не дергайся, когда он только подойдет. Так он показывает покорность и выражает доверие. Не спеши. Никогда не стоит подходить быстро. Никаких протянутых пальцев — это хороший способ остаться без них. Пускай он сначала понюхает тебя.

Бенджи уставился на Тень. Казалось, он едва осмеливается дышать.

— Будь осторожен, — предупредила Уиллоу.

Рейвен села рядом с Бенджи и тихонько заскулила. Тень снова и снова кружил вокруг них, обнюхивая воздух, то приближаясь к ним, то удаляясь, то снова подходя. Через несколько минут он подобрался достаточно близко, чтобы коснуться плеча Бенджи. Он мог бы легко сбить Бенджи с ног, но, похоже, проявлял большую осторожность, словно знал, что Бенджи еще ребенок, щенок.

Уиллоу напряглась, когда Тень наклонил голову и прижался мордой к щеке Бенджи. Она старалась не думать об огромных зубах, о том, как близко они находятся к яремной вене ее брата…

Тень лизнул лицо Бенджи. Бенджи восхищенно ухмыльнулся.

— Я ему нравлюсь!

Уиллоу облегченно выдохнула. В прохладном воздухе показалось бледное облачко. Волк повернулся и зашагал обратно к лесу. Он приподнял лапу и оставил след у основания корявой сосны, а затем скрылся между деревьями.

— Что он сейчас делает? — С любопытством спросил Бенджи.

— Помечает территорию, чтобы хищники знали, что нужно держаться подальше. Он защищает нас. — Рейвен, прихрамывая, прошла несколько шагов и прислонила свой ховерборд к дереву. Уиллоу раньше не замечала, что Рейвен заметно хромает.

— Как ты повредила ногу? — Спросил Бенджи.

— Ошибка. — Рейвен ответила резким, отстраненным голосом. Она явно не хотела говорить об этом. Она поранила ногу до того, как мир разрушился, или после? Это сделали с ней Охотники за Головами?

Но это не их дело. Рейвен расскажет, если и когда захочет. Уиллоу покачала головой, глядя на Бенджи. Он больше не задавал вопросов.

Полчаса ожидания превратились в час, который перешел в два. Рейвен, опираясь на дерево, посматривала в ту сторону, откуда они пришли, и вырезала ножом из куска дерева очередную птицу. Тень улегся рядом, положив свою огромную голову ей на колено. Финн задремал, тихонько похрапывая. Бенджи уснул, свернувшись калачиком у него на ногах.

Но Уиллоу не могла сидеть. Она не могла ни отдохнуть, ни расслабиться. Она все это время расхаживала по кругу, прокладывая тропинку в грязи и снегу.

После более чем трех часов Уиллоу решила, что с нее хватит. Что, черт возьми, могло занять так много времени?

— Похоже, тот, кто следит за камерой, взял больничный. Где-то точно должен быть другой вход.

— Это единственное место, куда меня приводили, — спокойно проговорила Рейвен. — Мы остаемся здесь.

— Я все же осмотрюсь.

— Поселенцы весьма обидчивы, — предупредила Рейвен.

Уиллоу должна была что-то сделать, иначе она сойдет с ума. Ради этого она рисковала жизнями Бенджи и Финна. Результат должен того стоить. Она должна сделать это стоящим. Она коснулась пистолета, висевшего в кобуре на боку. Она была вооружена и готова.

— Ясно. Вернусь через несколько минут.

Ухватившись за тощие стволы и ветки деревьев, она полезла вверх по крутому склону, ее мышцы кричали в знак протеста, сапоги скользили на мокрой смеси снега, глины и гниющих листьев.

На вершине холма оказалась огромная ровная поляна. Вместо леса, как ожидала Уиллоу, здесь оказалось скопление старых зданий, расположенных вокруг асфальтированной площадки с небольшой взлетно-посадочной полосой, уходящей вдаль. Похоже, заброшенный аэропорт. Региональный, вероятно.

Положив руку на рукоятку пистолета, готовая выхватить его при любом подозрительном звуке, Уиллоу отправилась на разведку. В первом здании не нашлось ничего, кроме птичьих гнезд, енотового помета и паутины. Большое складское помещение с бетонным полом, металлической крышей и тремя воротами вдоль одной стороны. Скорее всего, оно служило ангаром для небольших самолетов или судов на воздушной подушке.

За спиной Уиллоу что-то скрипнуло.

Адреналин захлестнул ее, и она крутанулась, инстинктивно выкидывая руку. С треском ударила нападавшего по лицу. Падая, она пнула противника ногой, лишив того опоры.

Он с грохотом упал, и его пистолет брякнулся на бетонный пол.

Уиллоу вытащила свой пистолет и бросилась на нападавшего. Она встала коленом ему на грудь и прижала дуло пистолета к его лбу.

Или, в данном случае, к ее лбу. Уиллоу атаковала белая женщина средних лет, одетая в камуфлированное охотничье снаряжение. Ее волосы цвета соломы были коротко подстрижены над ушами, очки перекошены, одна линза треснула от удара Уиллоу.

Это не имело значения. Уиллоу лучше, чем кто-либо другой, знала, что женщины могут быть такими же смертоносными, как и мужчины. Она сильнее уперлась коленями в грудь женщины.

— Руки вверх!

— Ты не хочешь этого делать, — хрипло проговорила женщина.

— Очень даже хочу. — Уиллоу отбросила пистолет женщины подальше ударом левой ноги. — А ты поможешь мне попасть в это место.

Позади нее раздался звук тяжелых шагов. Уиллоу напряглась, но не убрала пистолет от головы женщины.

— Уиллоу? Что, черт возьми, ты делаешь?

— Финн! — Уиллоу выдохнула с облегчением. — Помоги мне, будь добр. Подними пистолет и направь на нее. Стреляй, если она решит пошевелиться.

Финн повиновался. Он поднял пистолет своей здоровой рукой. Как только он прицелился в нападавшую, Уиллоу слезла с нее и поднялась на ноги, быстро осматривая помещение в поисках других злоумышленников.

— Ты одна?

— Вы собираетесь меня убить? — испуганно спросила женщина, ее нижняя губа задрожала. Из носа текла кровь.

— Конечно, нет, — мягко сказал Финн. — Мы не убийцы. Пожалуйста, просто согласитесь, и мы отпустим вас, как только сможем. Мы никогда не причиним вреда женщине.

— Финн! — Уиллоу бросила на него злобный взгляд. Иногда он был абсолютно никчемным. Хуже, чем никчемным. — Ты с ума сошел?

Финн пожал своими массивными плечами.

— Извини. Она выглядит напуганной.

— Этот здоровяк не любит угроз. — Уиллоу направила пистолет на пленницу. — Может, он и сомневается, что сможет причинить вред женщине, но, уверяю тебя, у меня таких проблем нет.

Женщина подняла руки за голову.

— Незачем причинять кому-либо боль. Мы пацифисты.

— Ага. А я святая. — Уиллоу закатила глаза. — Проводи меня внутрь. Отведи к кому-нибудь, с кем можно поговорить.

— Стоять! — крикнул мужской голос снаружи здания. — Бросьте оружие! Мы вас окружили! Нас двадцать против вас двоих. И у нас пацан.

Холодный страх пронзил Уиллоу, застыв в жилах. Она так увлеклась разговором с женщиной и руганью с Финном, что даже не услышала их приближения. А ведь она была воином. Теперь у них в руках Бенджи. И это ее вина.

Они с Финном бросили пистолеты и подняли руки.

— Не смейте причинять боль моему брату! — закричала Уиллоу.

Группа людей ворвалась внутрь — десять человек через дверной проем, которым она воспользовалась, и еще десять — через один из открытых отсеков в противоположном конце здания, быстро окружив их. Большинство носили защитные перчатки и маски. Все они направили оружие на Финна и Уиллоу.

Молодой парень в черной куртке и сдвинутой назад бейсболке вошел следом за остальными, держа Бенджи одной рукой за плечо. В другой руке у него был пистолет, направленный в пол. По крайней мере, он не целился в Бенджи. Это должно быть хорошим знаком.

Женщина, которую они захватили, опустила руки и ухмыльнулась Уиллоу.

— Как быстро меняются роли, а?

Уиллоу смахнула челку с глаз. Если эта женщина хотела извинений, она их не получит.

— Для кучки пацифистов у вас, определенно, слишком много оружия.

— Уиллоу, — прошипел Финн.

— Вышло недоразумение, — снова попыталась объяснить Уиллоу. Она заставила себя улыбнуться, хотя очень хотелось схватить парня в бейсболке и сломать ему коленные чашечки за то, что он посмел прикоснуться к ее брату. — Мы друзья.

Женщина сплюнула кровь на пол. Поморщившись, она дотронулась до своего окровавленного носа. Он выглядел сломанным.

— Ты однозначно ведешь себя не по-дружески.

— Ты подкралась ко мне сзади!

— А ты вторглась на частную территорию! — огрызнулась женщина в ответ.

— С тобой все в порядке, Вепплер? — спросил парень в бейсболке женщину.

Она кивнула, снова поморщившись.

— Мы правда пришли с миром. — Финн бросил предупреждающий взгляд на Уиллоу. — Мы хотели бы поговорить с вашим лидером. Нас привела сюда девушка по имени Рейвен. Она как раз на склоне. Она говорит, что знает…

— Хватит, — резко оборвал его пожилой чернокожий мужчина лет семидесяти. — Пусть Совет с этим разбирается. Возьмите их под стражу.

Кто-то схватил Уиллоу за руки. Она попыталась вырваться, но ее держали крепко.

— Где, черт возьми, Рейвен? — спросила она. Если бы Рейвен появилась и все объяснила, это сильно разрядило бы обстановку.

— Тень испугался, когда раздались выстрелы, — объяснил Бенджи позади нее дрожащим голосом. — Он побежал в лес, а Рейвен последовала за ним.

По венам Уиллоу прокатилась волна гнева. Но потом ее пронзило чувство вины, заглушив злость. Рейвен не трусиха. Если она сбежала, значит, у нее была на то причина. Кроме того, именно Уиллоу ослушалась указаний Рейвен. Ничего бы этого не случилось, если бы она просто сидела и ждала, как хорошая девочка. Терпение никогда не входило в число ее добродетелей.

Во что она их втянула?

Глава 7

Амелия

По другую сторону стены из алмазного стекла в металлическом кресле ссутулился отец Амелии. Руки Деклана Блэка оставались свободными, но вот его ноги приковали к стулу специальными электронными наручниками.

Амелия едва узнала отца. Глаза были подбиты, лицо покрывали желтые, зеленые и фиолетовые синяки. Его прямой, аквилонский нос теперь был сильно искривлен. Распухшая губа сильно разбита. Кровь залила его темные волосы с проседью. Правую руку он осторожно держал на коленях. Несколько пальцев безжизненно скрючились, костяшки были раздроблены.

Амелия поспешила отвести взгляд, непрошенные слезы жгли ей глаза. Она думала, что будет чувствовать гнев, ненависть, самодовольную ярость. Ее отца в конце концов арестовали. Он наконец-то заплатит за свои отвратительные преступления, за годы издевательств и жестокости. Теперь его ждет правосудие. Но она не чувствовала ничего, кроме оцепенения и глубокого, засасывающего отчаяния.

— Амелия, — прохрипел Деклан.

Усилием воли она заставила себя встретиться с ним взглядом.

— Отец.

Он пошевелил челюстью, морщась от этого движения.

— Ты пришла.

Не стоило спрашивать, что с ним сделали. Его явно били, пытали. Амелия твердила себе, что он это заслужил. Но эти уверения никак не укладывались в ее сознании. Разве хоть кто-то заслуживает подобного обращения?

Ее руки мелко дрожали. Амелия сжала их в кулаки.

— Я не знаю, почему. Скорее всего, не стоило приходить. Наверное, это ошибка…

— Мне нужна твоя помощь. — Слова отца прозвучали невнятно из-за разбитых губ. Трех зубов не хватало. — Мы можем работать вместе. Мы еще можем все изменить.

Амелия нервно заправила за ухо прядь наращенных волос. Они мешали ей, от них постоянно болела шея.

— Я не могу этого сделать.

Обезображенное лицо Деклана скривилось.

— Ты не можешь мне отказать. Я в таком положении из-за тебя, из-за твоего предательства!

Его резкие слова пронзили Амелию насквозь. Она упрямо покачала головой.

— Ты здесь из-за своих поступков. Не из-за моих.

— Ты безнадежна, — с отвращением протянул он. — Прямо как твоя мать.

— Нет. — Амелия возмущенно вздернула подбородок. — Я не такая. Она пожертвовала всем ради безопасности. Она пожертвовала благополучием своих детей. Она отказалась от своих друзей. Я так не поступлю. Я не она. Я не заключаю сделок с дьяволом.

Она решительно повернулась к двери.

— Ты можешь думать, что ненавидишь меня, но это не так, — неожиданно мягко сказал Деклан. — Я спас тебя от эпилепсии. И я спасу тебя снова. Я твой отец. Я люблю тебя.

— Нет. — По ее телу прошелестела дрожь — такая слабая, что Амелия надеялась, он ее не заметит. Потому что даже сейчас, после всего пережитого, ужасным, необъяснимым образом она все еще жаждала, чтобы отец ее любил. Она хотела, чтобы это было правдой. — Нет.

Она заставила себя сделать шаг, потом два. Не желая больше ничего слушать, Амелия устремилась к двери.

— Не уходи, — настойчиво попросил он.

Но Амелия продолжала идти. Торопливо схватилась за ручку двери.

— У меня есть то, за чем ты пришла.

Металл под ее рукой обжег холодом. Она замерла колеблясь.

— И за чем я пришла?

— Не только из-за меня. Ведь тебе нужно именно это? Тебе нужно имя.

Медленно, плавно, с гулким стуком сердца в ушах, Амелия повернулась.

Деклан горько усмехнулся.

— Тебе никогда не удавалось лгать мне, милая. Я всегда видел тебя насквозь.

Амелия не поддалась на его провокацию. Не позволила отцу увидеть ее дрожащие ноги, участившийся пульс. Глядя на него сухими глазами, она потребовала твердым голосом:

— Назови имя.

Он одарил ее уродливой, искаженной улыбкой.

— Ты и так знаешь.

Амелия резко вдохнула и выдохнула. Ужас застыл в глубине ее живота. Какая-то часть ее сознания догадывалась о том, что собирается сказать отец, прежде чем он это произнес. Она заставила себя встретиться с ним взглядом.

— Президент Слоан.

— Да.

Амелия судорожно втянула воздух.

Деклан криво усмехнулся.

— Вирус «Гидры» был идеей президента Слоан. Она — главный вдохновитель. Я всего лишь выполнял ее поручение. Это она все организовала.

— Она арестовала тебя, — возразила Амелия, борясь с неприятным пониманием правдивости его слов. — Она ужаснулась записи, которую мы обнародовали. Я видела ее лицо…

— В самом деле? — Деклан резко ее перебил. — Ты уверена, что она уже не знала, что именно было в том ролике, и не успела должным образом подготовить свою реакцию?

— Мы взломали канал…

— Думай, девочка! Посмотри, как прекрасно все сложилось для Слоан. Она пыталась избавиться от меня на «Гранд Вояджере», чтобы замести следы. Пока вирус не мутировал и не стал заразным — тогда она отчаянно начала искать лекарство. Синдикат Ченга считал, что оно у меня уже есть. Они взяли меня в заложники и заперли в глухой камере где-то в Китае, намереваясь выпытать формулу. Только у меня ее еще не было, и я не мог ничего им сообщить.

— После смерти президента Моргана Слоан принесла присягу. С новыми президентскими полномочиями она отдала приказ организовать спасательную операцию, которая нарушила дюжину международных договоров и вызвала бы политическую бурю — если бы мир уже не разваливался на части. Но она знала, что будет дальше. Слоан прекрасно понимала, что ее действия не повлекут за собой никаких последствий.

— Теперь она делает это снова. Я разработал вакцину и лекарство. У нее есть формулы, а ты — запасной вариант. Я стал расходным материалом. И как только она увидела возможность, использовала тебя и твое жалкое Сопротивление, чтобы меня устранить. Разве ты не видишь? Одним махом она избавилась от меня — единственного оставшегося в живых человека, способного ее разоблачить, — и сделала себя героем, преподнеся мою голову на блюдечке с голубой каемочкой, дав людям справедливость, месть и катарсис, которого они так жаждали.

Все это имело ужасный, по-своему поэтический смысл. Президент Слоан позволила взломать сеть. Она позволила каждому жителю Убежища увидеть ту видеозапись. Она разыграла ужас и потрясение, и немедленно приказала арестовать Деклана. Бейл оглушил ее отца прежде, чем тот успел выступить в свою защиту или обвинить президента Слоан.

Все мысли в голове Амелии перемешались. Она ведь и сама подозревала это? И все же ей отчаянно хотелось, чтобы все оказалось ложью. Возможно, она даже уговаривала себя не верить в очевидное, просто потому что не хотела.

Как же сильно она надеялась, что Убежище окажется настоящим, что оно подарит надежду и безопасность. Но, как и во многих других вещах, за красотой скрывалась тьма.

Деклан поерзал на металлическом стуле, его кандалы грозно звякнули.

— Среди вас есть предатель.

— Нет, — возразила Амелия, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди.

— Кому ты отдала запись? — настойчиво спросил Деклан.

Амелия замялась.

— Охраннику? — предположил Деклан. — Кому-то, по мнению Сопротивления, выступающему на их стороне?

Харпер. Невзрачная, безобидная стражница. Она казалась такой мягкой и застенчивой, ее лицо выглядело столь невинным. Внешность может быть обманчивой. Амелии следовало бы знать лучше. Она и знала.

Но ей пришлось довериться Харпер. У нее не было особого выбора.

— Ты всего лишь актив для президента Слоан. И актив, который она все еще хочет контролировать.

Амелия ничего не ответила.

— Она хочет использовать тебя. Хотя у нее есть вакцина, ей все равно нужен способ контролировать людей. Если не страхом, то надеждой. Ты олицетворяешь эту надежду. Если она будет контролировать тебя, то сможет управлять и людьми. Простой замысел, сложная реализация. — Деклан с мрачной усмешкой посмотрел на свою искалеченную руку. — Слоан хочет, чтобы ты выступила с речью на моей казни, верно?

Амелия сглотнула.

— Я не знаю.

— Так и будет, помяни мое слово. Она объявит о лекарстве и одновременно казнит меня, эффективно смешивая страх и надежду в умах людей. Весьма действенная смесь. — Он улыбнулся, и кровь окрасила его поломанные зубы. — Я бы сделал то же самое, будь у меня такая возможность. Увы, я недооценил ее хитрость. Не поступай так же, дочь.

Амелия до боли впилась ногтями в ладони.

— Не стану.

Отец наклонился вперед, глядя на нее своими острыми серыми глазами.

— Сейчас, Амелия, ты должна действовать с умом. Не как твоя хнычущая мать или твой ленивый брат. Ты теперь знаешь, кто истинный враг. И знаешь, что нужно делать.

Амелия машинально потянулась к браслету с шармом под лососевым кашемировым свитером. Вытащив, она крепко сжала его между пальцами.

— Что бы я ни сделала, это будет не ради тебя.

Взгляд отца смягчился.

— Ты хранила этот браслет не просто так.

— Не по той причине, о которой ты думаешь, — возразила Амелия. Но сама не понимала, лжет она или говорит правду.

Логан открыл дверь тюремной камеры и просунул голову внутрь.

— Пора идти.

— Ты моя дочь, — поспешил повторить отец, понимая, что их встреча подошла к концу. В его глазах блестели непролитые слезы. Даже сейчас Амелия не знала, настоящие ли они. — Я люблю тебя.

Она так отчаянно хотела возненавидеть его. Но не могла.

Любовь, которую он ей предлагал, была извращенной и всегда имела условия. Отец контролировал ее, навязывал свою волю и стыдил. Она знала это. Она знала это с кристальной ясностью.

Но какая-то часть ее души все еще любила его. Независимо от того, что он сделал. Частичка Амелии любила его чистой, неподдельной любовью маленькой девочки к своему папе.

Амелия не знала, как вытравить эту часть себя.

— У меня есть для тебя подарок, — мягко сказал Деклан. — Он лежит в верхнем ящике стола в моем лабораторном кабинете. Шестой этаж, кабинет двадцать два. Что бы ты ни думала, Амелия, я никогда не хотел причинить тебе боль.

Амелия всхлипнула. Она не могла больше держать себя в руках ни секунды. Она выбежала из комнаты, прежде чем он успел заметить слезы на ее щеках.

Задыхаясь, Амелия привалилась к стене в узком коридоре. Голова гудела, ноги налились свинцом.

Логан протянул ей руку, но глядел сурово.

— Вы солгали. У вас не было разрешения президента Слоан приходить сюда.

Амелия с благодарностью прислонилась к нему, позволив вывести себя из маленькой мрачной тюрьмы на свет.

— Спасибо за вашу доброту, — с теплотой проговорила она. — Я этого не забуду.

Логан только хмыкнул. Он снова держался подчеркнуто официально, его взгляд был отрешенным и устремлен куда-то поверх ее головы.

Вокруг Амелии сияла красота Убежища. Но теперь она видела все отчетливо. Тени проступали буквально повсюду.

Глава 8

Уиллоу

Поселение оказалось совсем не таким, как ожидала Уиллоу. Гигантский подземный бункер имел открытое пространство в центре в виде огромного цилиндра, опускающегося на сотни футов вниз. Внутри не было ни темно, ни мрачно. Воздух отличался относительной свежестью. Вдоль потолка размещались трубчатые световые люки и массивный вентилятор, обеспечивающий отвод застоявшегося воздуха.

Каждый этаж открывался к центру и был обрамлен перилами из плексигласа. Охранник заставил Уиллоу идти по внешней стороне, в непосредственной близости от прозрачного ограждения.

Она осмелилась взглянуть вниз. И еще ниже. Одна сплошная бездонная черная дыра. Она вообще когда-нибудь кончалась? Уиллоу быстро отступила назад, почувствовав, как закружилась голова, а охранник усилил хватку на ее предплечье.

В конце концов, она так и не преодолела свое отвращение к высоте. Но считается ли страх, если ты находишься на глубине сотен футов под поверхностью земли? От одной мысли об этом у Уиллоу начинала болеть голова.

Каждые несколько этажей через открытое пространство в центре проходила пешеходная дорожка. Люди сновали по всем этажам как муравьи: рабочие в униформе, прогуливающиеся семьи, пара детей с древними печатными книгами в руках, что-то шепчущие и хихикающие друг с другом.

Хотя сейчас к ней были приставлены два идиота, все эти люди не производили плохого впечатления. Может быть, они даже хорошие, ну, большинство из них. Парень в бейсболке мягко обходился с Бенджи, и даже женщина, приставившая пистолет к позвоночнику Финна, старалась не задевать его раненое плечо.

Однако Уиллоу не покидало неприятное ощущение, что они попали в плен. Она лучше многих знала, что даже хороших людей можно загнать в угол, они могут причинить вред, если им угрожают, могут убить, чтобы защитить своих.

Пройдя через лабиринт безвкусных, извилистых коридоров, они свернули к небольшим комнатам. Уиллоу, Финна и Бенджи заставили пройти через декомпрессионную камеру и распылители антисептической пены, которая покрыла их тела, но почти мгновенно высохла.

— Пожалуйста, наденьте выданные вам средства индивидуальной защиты, включая маску и перчатки, — велел мужчина лет семидесяти, указывая пистолетом. Его кожа была сильно обветрена, а морщины на лице напоминали трещины в цементе.

— У нас есть собственные средства защиты, — проворчала Уиллоу.

Финн бросил на нее еще один предупреждающий взгляд, в котором смешались тревога и огорчение. Ей начинал сильно не нравиться именно этот его взгляд.

Она выдавила фальшивую улыбку, но вышла скорее гримаса.

— Я имею в виду, спасибо.

— Подождите здесь, — подтолкнул их бородатый мужчина лет тридцати к стерильной и совершенно унылой комнате. На правой стене рядом со стальной дверью поблескивало большое зеркало. На бетонном полу стоял металлический стол с двумя металлическими стульями по обе стороны от него. В центре висела единственная лампочка, излучавшая тошнотворное желтоватое свечение.

— Похоже на комнату для допросов из тех старых полицейских сериалов. — Финн постучал костяшками пальцев по жесткому металлическому стулу, но предпочел сесть на пол лицом к зеркалу. Бенджи тяжело опустился рядом с ним, выглядя таким же измученным, какой себя чувствовала Уиллоу. — Это двустороннее зеркало. За нами, вероятно, наблюдают с другой стороны.

— Может, они решили оставить нас здесь и будут просто смотреть, как мы умираем с голоду, — с горечью проговорила Уиллоу. Слишком раздосадованная, чтобы спокойно сидеть на месте, она как дикая кошка в клетке принялась расхаживать вокруг стола.

— Они не станут этого делать, — буркнул Финн, — если мы будем вести себя разумно.

Уиллоу нахмурилась на него.

— Когда это я вела себя неразумно?

Молчание Финна на ее вопрос сказало все. Нервным, прерывающимся голосом он предложил:

— Может… может быть, стоит позволить мне разобраться с этим.

Уиллоу пристально уставилась на зеркало.

— Я люблю тебя, Финн, но прямо сейчас мне всерьез хочется тебя ударить.

— Знаешь что? — рявкнул Финн, теперь уже явно раздраженный. — Ты не можешь просто пробивать себе дорогу пинками и дракой куда или откуда захочешь. Порой слова тоже работают. Сначала нам нужно попытаться поговорить с ними.

— Я великолепно подбираю слова. Я фантастически умею говорить. На самом деле, я делаю это постоянно. — Она развернулась, уперев руки в бока. — Бенджи, разве я не лучший оратор в мире?

Бенджи скривил лицо.

— Лучший в целом мире?

Уиллоу пристально посмотрела на брата.

— Бенджи.

Бенджи послушно кивнул.

— Ло Ло лучше всех умеет разговаривать.

— Видишь. — Она перевела взгляд на Финна. — Какие еще мои недостатки ты хотел бы исправить прямо сейчас, когда наши жизни в серьезной опасности?

— Никакие. — Финн примирительно поднял руки ладонями вверх. — Абсолютно никакие.

— А я знаю несколько! — Подал голос Бенджи.

— Не время, сэр Бенджи, — криво усмехнулся Финн.

Уиллоу опустилась на один из металлических стульев и скрестила руки на груди, застыв в задумчивом молчании. Финн вел себя как идиот. С чего это он вообще начал проявлять такое высокомерие? Конечно, она могла бы вести себя чуточку лучше. Но он не должен был тыкать ей этим.

Никто не идеален. Именно она все время рисковала своей шеей. Это порядком надоело. Уиллоу заерзала на ужасно неудобном стуле, уставилась в потолок из бетонных плит и постаралась не думать о давящей на нее горе земли.

Казалось, чувство безысходности сдавило ей грудь, мешая дышать. Финн все же был прав, так ведь?

Она потерпела неудачу. Она не сможет помочь друзьям. Она потащила Финна и Бенджи через горную глушь — Финна, раненого; Бенджи, совсем ребенка, — рискуя получить обморожение, умереть от голода или заразиться от больного медведя гризли. Они могли умереть сотней разных способов.

То, что казалось блестящей идеей в лагере Патриотов, теперь выглядело худшим проявлением высокомерия, вопиющей ошибкой. Уиллоу позволила себе стать слишком самоуверенной. Дерзкой и глупой.

Она могла с легкостью потерять их обоих.

Уиллоу могла лишиться Финна, единственного парня, которого когда-либо любила. Она могла потерять Бенджи, младшего брата, которого обожала каждой частичкой своего существа. Брата, которого обещала своей матери защищать.

Она обещала защитить и Зию. Внутренности Уиллоу скрутило, когда перед глазами встало красивое лицо сестры в форме сердечка. Уиллоу была эйт — филиппинское слово, которое ее мама привычно употребляла в значении «старшая сестра». На Уиллоу лежала ответственность за брата и сестру. Каждый момент каждого дня.

Она уже потеряла Зию. Она не переживет потерю кого-либо еще.

Как невероятно, по-идиотски глупо она поступила.

И для чего?

Уиллоу не осмеливалась встретиться с укоризненным взглядом Финна. Вероятно, он осуждал ее каждым словом, которого не произнес.

Через несколько минут Финн подтянул свои большие ноги к груди, положил локоть на колени и уставился на свою здоровую руку.

— Мы ссоримся?

— Что?

Он беспокойно заерзал.

— Это наша первая ссора?

Уиллоу заставила себя говорить легко и непринужденно, даже когда смахнула жгучие слезы.

— Мы не раз с тобой спорили.

Он с тревогой посмотрел на нее.

— Но настоящих ссор не было. Не таких, как сейчас.

Вся оставшаяся сила воли покинула Уиллоу. Она не хотела чувствовать себя так ни секундой дольше, даже если это означало поступиться своей гордостью.

— Я не сержусь на тебя, Финн. Если уж на то пошло, ты должен злиться на меня. Это я втянула нас в эту переделку.

Финн прислонился головой к стене и закрыл глаза. Когда он заговорил, его голос звучал низко и серьезно.

— До развода моих родителей они часто ссорились. Временами все складывалось замечательно, и мы вместе развлекались. Мой отец любил всякие ретро-штучки. Знаешь, обычные настольные игры с фигурками, которые можно подержать в руках. Он их коллекционировал. Отец собрал двадцать пять разных шахматных досок. Мы играли всей семьей, и это было здорово.

— Но работа в «БиоГене» давалась ему тяжело, он не всегда разделял взгляды компании, их этику и прочее, поэтому время от времени напивался. Моя мама ненавидела его пьянство. И они ругались. Сильно, с бранью и криками.

Уиллоу молчала. Она не могла вымолвить ни слова. Финн никогда раньше так ей не открывался. Она просто не знала, что сказать.

— Когда я был маленьким, — продолжил он с несчастным видом, — то прятался под кроватью и затыкал уши. Я единственный ребенок, а значит, утешить меня было некому. Только я сам. И я решил, что должен что-то сделать, чтобы прекратить ссоры, улучшить ситуацию, ну и все такое. Поэтому я начал шутить, когда обстановка становилась напряженной. Я придумывал странные поговорки или сочинял что-нибудь безумное. Если мне удавалось рассмешить маму, это могло снять напряжение. Иногда мое шутовство срабатывало, понимаешь?

— Я правда верил, что если буду очень стараться, то смогу сохранить нашу семью. Это было моей работой — сохранять мир. Всегда быть глупым, чудаковатым Финном. Я не мог себе позволить злиться или расстраиваться. Никогда. — Он вздохнул. — Сейчас, оглядываясь назад, понимаю, что все шло не так, как надо. Но в детстве нам все кажется простым и возможным, так ведь?

Уиллоу сморгнула слезы. Ей хотелось вернуться в прошлое и заключить испуганного, убитого горем маленького Финна в свои объятия и никогда не отпускать.

Финн стал ее человеком. Ему позволительно иметь мнение, отличное от ее. Особенно в таких случаях, когда она прекрасно понимала, что в корне неправа. Вот это Уиллоу ненавидела больше всего на свете. Она все испортила. Из-за нее они оказались в опасности.

Она соскочила со стула и опустилась перед ним на колени, упираясь в холодный пол. Затем взяла его огромную руку в ладони и прижала к своему сердцу.

— Люди спорят, не соглашаются, совершают ошибки, но они все равно любят друг друга. Мы все еще любим друг друга.

Финн открыл глаза и посмотрел на нее, в его взгляде читались печаль и счастье, смешанные воедино.

— Мы любим друг друга?

Уиллоу не позволила смущению, залившему щеки, ее отвлечь.

— Да. Потому что мы семья. Мы нужны друг другу. Что бы ни случилось.

Финн поцеловал ее в макушку. От него пахло древесным дымом и сосновыми иголками.

— Спасибо, — хрипло сказал он.

Румянец Уиллоу стал гуще. Вместо того чтобы спрятать лицо за волосами, она не отрывала глаз от Финна.

— Моя очередь исповедоваться. Возможно, я совершила огромную ошибку.

— Ты хотела помочь людям, которых любишь. Мы оба хотели. — Он сжал ее руку так сильно, что почти причинил боль. — Тебе не нужно извиняться за это.

Уиллоу очень хотелось прижаться к нему, почувствовать биение его сердца на своей щеке. Она мечтала, чтобы Финн положил ладонь ей на шею, коснулся ее волос, притянул к себе… Но сейчас она не могла думать ни о чем подобном. Они находились в плену на вражеской территории. К тому же Бенджи смотрел так, словно у нее только что выросли две головы.

Она опустилась на пятки и смахнула челку с глаз.

— Итак, каков план?

— Я голосую за вариант «Постарайся не умереть», — предложил Финн.

— Мой любимый план, — фыркнула Уиллоу.

Они обменялись улыбками. Между ними снова все в порядке. Вместе они пройдут через это испытание. Вместе они во всем разберутся.

— Нет, правда, — настойчиво проговорила Уиллоу. — Я хочу знать, что ты думаешь.

Финн потер затылок.

— Если попытаемся вырваться отсюда и сбежать, мы можем спастись, но тогда окажемся в том же положении, что и раньше, без возможности помочь нашим друзьям.

— А если просто будем сидеть здесь, они могут убить нас, и мы ничего не сможем с этим поделать.

— Я не думаю, что они собираются нас убивать. Они не такие люди.

— Что заставляет тебя так думать? Мы их совсем не знаем.

— Это совсем не то, что с Поджигателями. К тому же, Рейвен поручилась за них. Они не причинят нам вреда, хотя я почти уверен, ты сломала нос той леди.

— Я правда сломала ей нос. Но она это заслужила. — Уиллоу фыркнула. — Что ты предлагаешь?

— Мы просим их о разговоре. На самом деле говорим. И слушаем.

— Прекрасно. Но как именно мне это сделать?

— Просто будь такой же очаровательной, как всегда, — предложил Финн с кривой усмешкой.

— Мы оба знаем, что моя обычная манера общения не слишком обаятельна.

Он протянул руку и заправил непокорную прядь черных волос ей за ухо.

— Для меня ты всегда прекрасна.

Уиллоу не смогла бы покраснеть сильнее, даже если бы попыталась. Казалось, она вот-вот растечется прямо по цементному полу.