Янки. Книга 2

Глава 18

— Ха! — я ударил кирпич ребром ладони, и он рассыпался на мелкие кусочки.

Ну естественно, я не такой долбодятел, чтобы набивать ладони и калечить руки, просто заклинание Малого Резонанса наложил. Это только наши вводили в ступор японскую делегацию каратэк, когда те приехали посмотреть и сертифицировать одну из секций. Там лихо били кирпичи руками и головами после непродолжительных тренировок, а у азиатов было положено хрен знает сколько лет духовного совершенствования на такие подвиги.

Наконец я решил похулиганить, и под одобрительный взгляд Пэдди заорал «Сэмпер Фай» — не буду же я «За ВДВ» орать, еще не поймет и обгадится от страха — и сломал кирпич об голову, что, как оказалось, было не вполне себе хорошей идеей. Теперь кирпичную крошку и пыль выгребать из майки и трусов, куда все это ссыпалось.

А началось все с того, что я напомнил ему показательные выступления ведьм, да еще подпустил это так, что мол на это способны только тетки. Ирландец ожидаемо вспыхнул, покраснел от ярости до корней своих и так красных волос и решил поучить нас уму-разуму, точнее наложению заклинания Малого Резонанса, высвобождавшегося при ударе. Теперь секция напоминала банду каменотесов-вандалов, с упоением ломающих кирпичи, которые остались после выступления ведьм, аж целых половина поддона.

— Вот так вот. А ты, Хоуп, вякнешь еще раз что-нибудь про бабскую магию — отправишься им подпевать, — сказал чертов ирландец под громкий ржач остальных. — И вообще, если бы некоторые особо упоротые не захотели повыеживаться, то я бы сейчас проводил с вами разбор полетов по вашим веселым танцулькам с волками и прочей живностью. Придется обойтись коротким разбором. Вот ты, Арчи.

— Я, сэр, — отозвался двенадцатиклассник, который одолел в схватке вербера, в принципе ему только шкуру натянуть, и сам как вербер будет, такой же здоровый и грузный.

— Какого хрена ты полез на медведя с кулаками? Вербер в этой морфе — чистый медведь, у него лапы длиннее твоих рук. Ну и пропустил прямой в челюсть.

— Да, сэр, — потрогал Арчи синяк на скуле. — Виноват, сэр.

— Перед собой виноват и твоими товарищами. Что смог его завалить и придушить — правильно, твоя вольная борьба тебя и спасла. Сразу только это надо было делать, а не отбивать эту тушу, ему пофиг. Так что делай выводы.

— Есть, сэр.

— Но это спорт, в настоящем бою ты так медведя не одолеешь. Там он тебя порвет на тряпки, если не используешь правильные заклинания. Теперь ты, Барри. Какого хрена ты устроил танцульки с вампиром? Хрен ли ты ему щечку поглаживал, предварительные ласки затеял?

— Я… Нет, сэр, я пытался клыки от себя убрать.

— В реальном бою был бы трупом. Сразу надо было ему перелом конечностей устроить на дальней дистанции, ты же подпустил его почти к горлу.

— Но все же переломал ему свод стопы?

— И это его чуть-чуть отвлекло. В следующий раз ломай кости, не подпуская к себе. Теперь ты, Хоуп. Ну ты у нас теперь местная звезда, звезда блин кордебалета. Я конечно повеселился, как ты выплясывал коленца на арене, но тоже — труп.

— Были бы реальные условия, я бы тоже его на тряпки порвал. А с этим полицейским самотыком пусть детвора танцует. А насчет трупа я бы поспорил.

— Ты про эту злобную шавку из профсоюза? Ну да, здесь я согласен, — крякнул Пэдди. Уж очень ему не хотелось что-нибудь хорошее говорить, учеников надо держать в чернои теле и постоянно чмарить, чтобы не зазнавались. — Вот, кстати, и хороший пример импровизации.

— И плохой пример работы охраны и прочих циркачей из этого блядского цирка, — я уже перестал сдерживаться. — Или у вас принято трупы учеников на помойку выкидывать после каждого Дня Схватки? Этот урод летел ко мне убивать, его переклинило наглухо, у него был только Зов Крови. И убил бы, только я оказался чуть проворнее, чем он рассчитывал. Пока другие стояли и в носу ковырялись, или ставки принимали и бабло считали, я был вынужден бороться за свою жизнь. И ваше счастье, что я его не убил, хотя имел полное право в порядке самозащиты.

— Ладно, ладно, не кипятись, — неожиданно сказал Пэдди. Я думал, он сейчас вспыхнет и полезет в свое любимое место. — Да, недоработали. Бывает и такое. У оборотней часто крышу рвет, мы же уже с тобой на эту тему говорили. А что жив остался — молодец.

Я промолчал, понемногу остывая — а отхожу я очень медленно, лучше в этот момент рядом не находиться, вызверюсь. У Пэдди похоже тоже запал иссяк — он немного помолчал, видимо ища этот свой иссяк, куда он запал, потом махнул рукой.

— Ладно, короче все вы молодцы и сделаете выводы из своих ошибок на соревнованиях. Но теперь будьте осторожны, и особенно ты, Хоуп. Оборотни на нас злы и можно ожидать любую мелкую подлянку со стороны зверофермы.

— Ага, в тапки нам нассут, — буркнул я себе под нос. — Или туфли сгрызут.

— Вот поэтому я и говорю, чтобы тапки убирали куда подальше. Слава богу, что хоть учебные планы у вас с ними не пересекаются.

Пересекаются-не пересекаются, но ходим мы с ними по одним коридорам. Но если какая-нибудь шавка попробует меня задеть по дороге — улетит вниз с галереи, я сейчас на нервяке и трогать меня не надо.

Наконец-то Макс заснул, умаявшись. Вот и хорошо. Мне не понравилось, что тут шатается пернатая свора, и охотится на моих ручных демонов. Беспредел просто. Надо было закрыть дыру, причем хорошо. Но вот сделать что-то на коленке из говна и палок… Я со вздохом вспомнид, сколько оборудования у нас лежит без движения в лаборатории артефакторики. Эх, мне бы там потрудиться… А так придется импровизировать. И этот импровиз мне обошелся в довольно приличную сумму, учитывая стоимость специальной магической проволоки из позолоченного серебра и инструменты для работы с ней… Лучше, конечно было бы из мистериума, но это материал, гасящий всякую магию — из него даже магические кандалы делают для демонов и прочих потусторонних, и атимагические ошейники. Короче, придется импровизировать… И пускай потом, если случайно наткнутся на мое творчество при осмотре — если он у них есть, слишком спокойно Боумэн со своей Белкой к этому относится — то будут долго гадать, кому это понадобилось и как это на месте старых магических печатей, которые не под силу ангелам. Конечно, если очередной вселенец не пройдется по ним ломиком. Но вот чтобы этих вселенцев больше не было, запечатаем эту дырку относительно надежно.

Я спроецировал на столе картинки из проектора, и начал по ним резать проволоку, стараясь как можно более точно воспроизвести символы защитной магии. Провозился я довольно много, но и зато четыре небольших печати получились на славу. Только когда я глянул на часы, было уже два ночи, спать пора….

Встряхнув головой, я решил забить на сон, и сделать все дело сегодня — меня не устраивал здесь проходной двор, который устроили ангелы. Ходют тут всякие, потом ручные демоны пропадают… Беспредел. И вообще, тут беспределом занимаюсь я, нечего ко мне всяким примазываться! Я сунул все в сумку, и пошел в подвал, творить безобразия.

Когда я прошел мясную лавку дядюшки Баала, я выпустил вперед «Големчега», не хватало мне еще сюрпризов, и довольно неприятных. В виде всяких пернатых или черноглазок. Клыч я естественно с собой не потащил, клинок, наверное, обиделся на подобное к себе отношение, но он для боя на открытых пространствах, а не в тесноте подвала. Но у меня тоже был сюрприз — енохианская печать изгнания, нарисованная моей кровью на картонке. Опять пришлось палец резать, но иначе никак.

«Големчег» прошел до заветной стены спокойно. Вроде ничего подозрительного, никаких потусторонних и прочих, вроде алканавта Боумэна с подружкой. Я увереннее зашагал по темноте подвала, пользуясь волховским взором

Так, а вот и стена, с вые… с выбое… ну короче с ямками, оставленными ломом сосуда. Хорошо постарался, гад. Я сгреб каменную крошку, приложил первую печать, которая начала напитываться силой, и наложил заклинание Текучести. Ямка начала заполняться поверх печати потекшим камнем, и тут…

Стена словно бы засветилась изнутри. Да что вы все, сговорились что-ли? Я резво отскочил за угол, если тут появится ангел, мне просто-напросто выжжет глаза, несмотря на защитные заклинания и очки — не знаю мощность в люменах, но этого будет достаточно. Будем смотреть глазами «Големчега», ему это пофиг.

Точно! На стене появился сияющий силуэт, сделал шаг… И тут же я ударил по своей домашней заготовке с печатью изгнания. Раздался неприличный «Хлюп!», который бывает… ну да ладно, короче, иногда бывает, и сияние погасло, влившись обратно в стену.

Ну а вот теперь надо быстрее, арбайт! Пока получивший потусторонний не опомнился и опять не стал ломиться через портал.

Я налепил одну за другой оставшиеся три печати, залил их камнем, подождал, пока они не засветились ровно, и обессиленно сел на грязный пол подвала. Все, вторжение одних остановлено. Осталось дело за малым — пережить второе вторжение. И чувствую, никакими печатями его не остановить — если они смогут снять эту, то ни одна магическая ловушка их не остановит, только насторожит. Поэтому не будем агрить демонов, сделаем по-другому. Я немного посидел на полу, собираясь с силами, и отправился восвояси — доспать оставшиеся три часа, чтобы хоть со спичками досидеть завтрашние уроки и упасть без чувств в койку. Но сначала надо было еще одно дело сделать.

Я нажал на перстень, вызывая ламию. Где ты, серая? А, вот она, осторожно выглядывает из-за угла.

— Выходи, не бойся! — я махнул ей рукой.

— Ты что, а вдруг…

— Никаких «вдруг». Зацени сама.

Серая медленно выплыла из-за угла. Да, зашугали ее до полусмерти… Подплыла к стене, аккуратно поковыряла застывшие наплывы камня, провела над ними ладонью…

— Ну что скажешь?

— Почти что, как и было, — с уважением сказала она. — По крайней мере, не хуже.

— Учитывая, во сколько мне это обошлось…

— Ну деньги — не главное, ты знаешь, — с некоторым пафосом, маскируя облегчение, сказала она.

— Взяла бы и стырила проволоки, да побольше. Не пришлось бы покупать.

— Ага, а то ты не знаешь, что серебро и я — вещи несовместимые. Так что здесь ты как-нибудь сам.

— Ну раз посмотрела антиангельские печати, посмотри и на антидемонскую, как раз по твоему профилю.

— Издеваешься, да? Да мне на нее даже смотреть больно, не то что рукой провести, — сказала она. — Теперь ты представляешь, как больно было развоплощаться тем, кого вы сюда кидали, развлекаясь?

Она аж вздрогнула, как от озноба.

— Не-а, — довольно заявил я. — И как?

— Ну вот представь себе, что ты жаришь муравья лупой.

— Да как-то не помню, чтобы пробовал.

— Да ладно? Есть такие люди? — скептически сказала ламия. — В детстве-то?

— Есть. Одного ты видишь перед собой.

— Ну вот примерно такие чувства мы испытываем от печатей. Жар, боль, и… и все. Окончательное развоплощение, — сказала она.

— И куда же вы деваетесь при этом самом окончательном?

— Как говорят — пустота.

— Пустота? Что это такое?

— Ну не требуй от меня метафизических теорий. Я тебе что, Эйнштейн вместе с Кроули? Я у них не спрашивала, — отмахнулась ламия.

— Не спрашивала? Они что, точнее их души, у вас? — заинтересовался я.

— Ага, сейчас. Держи карман шире. Так я тебе и сказала, — насмешливо сказала она. — Могу только сказать, что между нашими учреждениями идет большая конкурентная борьба. Мы — две стороны одной медали, точнее то, что за ее сторонами. Вы же — посерединке, ее ребро. И таких медалей множество, впрочем тебе ли об этом не знать? Сам из другой перенесся. У вас вообще дикие понятия — если грешник — то в ад, праведник — в рай, так?

— Ну примерно так. Только различия в пантеонах, у всех это называется по-разному и имеет существенные отличия.

— Не умничай, — сердито прервала меня серая. — Знаю я про эти ваши древа и так далее. Суть не в этом. Возьмем условный рай, сферический такой, в вакууме, и такой же условный ад. Ну с праведниками и грешниками тоже вроде все понятно. Но есть просто выдающиеся грешники, обладающие уникальными знаниями. Вот за этих идет борьба. Представь себе гениального ученого, но грехов на нем висит, как блох на барбоске. И вроде ему прямая дорога в ад, но получив после смерти неограниченный доступ к знаниям и ресурсам, он может такого натворить… Тут уже кто успел, тот и съел, точнее кто успел забашлять Жнецам и побольше. Гонка вооружений, понимаешь?

— И что, фифти-фифти? — хмыкнул я.

— Примерно так. Нет, насчет себя не обольщайся, ты в свою Навь попадешь, как раз к тем, кого ты туда отправил. Ох и весело тебе там будет… За мылом в душевой нагибаться… — осклабилась ламия.

Я прикинул, чем бы ее отоварить, чтобы не зарывалась. А то развонялась тут, почувствовала себя в безопасности… Как назло, в руках ничего не было, да и на мне тоже, черт, нечем воспитательный момент устроить.

— Вот так оно и есть. А пустота — это пустота, она первична, и что было до нее, никто не знает. Туда и попадают все сущности высшего порядка. А вот что там, где нигде и ничего, так никто и не узнал. Оттуда не возвращаются, по крайней мере, я об этом не слышала.

— Ясно. А теперь к делу. Я так понял, демоны планируют пройти через этот портал, так? — спросил я.

— Ну не факт. Я тебе уже говорила про щели. Хотя толстая задница главного демона туда вряд ли пролезет, а всякая мелочь не сможет сломать магоотвод без риска быть обнаруженной… Тем более, когда массированное вторжение, демоны гуськом через щель просачиваться не будут.

— На твой взгляд, как насчет сломать защиту этого портала? — я махнул в сторону стены.

— Сложно, но возможно, — ламия зашла за угол так, чтобы печать на нее не смотрела. — Сотня-другая демонов на растопку, а потом в момент перегрузки сильный демон из Рыцарей или Князей сможет пробить защиту, а потом разрушить стену с печатью физически.

— А не жалко их будет? — хмыкнул я.

— Жалко? Ты о чем? Вспомни — «номен иллис легио». То есть у нас нас хватает. Наловят бомжей, греющихся у адских котлов, и сюда, на разминирование. Может, наконец, хоть этими чертовыми мигрантами из соседних пантеонов займутся, — скривилась она. — А то ни хрена ни делают, а за них аборигены работают, понаехали тут… Чистый беспредел. Я бы ими занялась!

— Ну так предложи! — мне понравился мстительный тон ламии.

— Нельзя, — с огромной досадой сказала она. — Всякие там Бумба Лайфс Меттер порвут на тряпки. И голубые инкубы с розовыми суккубами поддержат, мерзость-то какая…

— Да, чувствую, натуралам и в аду покоя нет, — гоготнул я.

— А ты думал? И сюда это перенесли. Самый ништяк никчемных людишек совращать, чтобы потом прямым ад-экспрессом сюда мимо рая летели. Когда эту идею подкинули в массы, знаешь, как к нам поток подрос? То-то же. Даже расширяться пришлось.

— А если голубой, одноногий и из меньшинств, но гениальный ученый помрет, то куда он попадет?

— С такими данными? Только на «Оскар», — осклабилась ламия. И мстительно ухмыльнулась. — Им мы подкинули эту замечательную идею.

— Ну что-то как-то я об этом и подозревал. Что там с твоим нападением? А то кричишь «волк, волк», а ничего и не происходит?

— Скоро уже, скоро. Как узнают, что ангелам вход опять закрыт, так и ломанутся.

— Что можно сделать дополнительно?

— Ну поставить пару ловушек, но на это и так рассчитывают, вперед погонят штрафников на разведку и разминирование. Дураков у нас нет. И это их очень сильно насторожит.

— Можешь про это «скоро» разузнать?

— Так особо со мной не общаются. Я же тебе говорила про зашквар. А если еще узнают, что я тебе инфу сливаю… То тогда мне и Локи не поможет. Хотя, могу тебе предложить один из вариантов. Есть на примете шестерка из этой банды, могу сдать, — ее глаза мстительно сверкнули.

Ого, так, понятно. У нее, похоже, с ним свои счеты — или душ недодал за секс, или кулаком во время оргазма колотил по спине. Ну а может и одиночный рог о занавески вытирал, а они вспыхнули. Кто этих чертей знает…

— Тебе-то какой смысл? — уточнил я.

— Старые счеты, — махнула ламия рукой, типа «отвали». — Не все ли тебе равно?

— Да мне-то собственно…

— Ну вот поспрошаешь его, может чего и сдаст. Только при одном условии — ты его потом развоплотишь.

— Без базара.

— Тогда выдернешь его сам. Истинное имя — Лерабула. Погоняло — Вонючка. Несет от него, как от немытой задницы, аж блевануть можно.

Ну вот, кое-что и стало проясняться. Видимо, она любит отмытых в сере демонов, а не грязнуль. Хотя я ее понимал.

— Хорошо, запомнил.

— Ну тогда до связи. Спатки пора. Кому с соседом по комнате, а кому и с более приятным партнером, — подмигнула мне ламия, и послала воздушный поцелуй.

— Э, ты… — но она уже исчезла как всегда, гнусно ухмыльнувшись перед этим.

Ну и кто, спрашивается, из нас пошлый?