Ян и Инь 2. Путь к свободе

Глава 24

Мы двигались по краю вражеского лагеря, по пути устраняя небольшие группы монголов и одиночек. Удалось поджечь несколько шатров, что усугубило ситуацию.

Воды, для тушения огня, набрать было, считай, неоткуда. Поэтому монголы занимались тем, что оттаскивали ещё не загоревшиеся шатры в стороны. Может быть это и сработало бы в итоге, но тут я зацепился взглядом за знакомые горшочки.

Ящики с ними охранялись, но мы справились с охраной за считанные минуты. А дальше мы разделились на два отряда, решив, что так получится нанести больше урона.

Сильно решили не наглеть, и далеко и надолго друг от друга не расходиться. Поэтому, разобрав снаряды, мы разбежались по сторонам и, запалив фитили, принялись раскидывать горшки с горючей жидкостью в разные стороны, отдавая предпочтение шатрам и редким повозкам.

Пока остальные занимались уничтожением всего, что могло гореть, я решил пойти немного дальше. Пользуясь тем, что монголы принимали меня за своего, я углубился в лагерь и принялся выискивать и убивать командиров.

Это было непросто, так как их, зачастую, окружала охрана, состоящая из довольно сильных воинов. Да и сами они были все с духами и не забывали окутаться духовной защитой. Хотя таких было не так много.

В случае, если мне удавалось найти командиров без охраны, я старался убить таких за несколько ударов. Иногда втыкал в их тела оружие, подобранное с других тел. Это должно было добавить неразберихи и, в идеале, заставить их выяснять отношения друг с другом, отвлекая от настоящего врага.

А вот с сильными противниками приходилось действовать по-другому. Я прятался где-нибудь поблизости и ждал, пока Инь справится с их духами. Иногда, когда понимал, что справлюсь, помогал своему духу, нападая со спины и успевая убить одного-двух, редко трёх противников.

Один раз я поторопился и не успел здраво оценить силу противника. За что моментально поплатился, обзаведясь несколькими ранениями. Досталось мне неслабо. Не помог даже покров. Поэтому, я решил не продолжать и отступил за пределы лагеря в темноту, где вскоре встретился с остальными членами отряда.

Они выглядели уставшими, чумазыми, но довольными. И, глядя на полыхающий лагерь монголов и слушая их злые крики, было понятно, почему. И ведь им тоже досталось. Каждый, за исключением Макса, обзавёлся повязкой, постепенно пропитывающейся кровью. А кто-то и не одной.

Макар так и вовсе, словно подставлялся под каждый удар. Да у него даже голова была замотана и часть лица! Он сидел на земле и подрагивал. Макс стоял рядом с ним с сосредоточенным лицом и держал его за плечо.

— Что с ним? — я устало присел рядом и подставил под перевязку ногу.

— Да что с ним может быть? Опять не уследили и его мышь кого-то сожрала, — ответил Макс. — Я когда его нашёл, он лежал среди семерых мёртвых монголов, весь изрезанный и исколотый. Еле вынес его. И то, для этого Баюну пришлось силой загонять его духа обратно в тело.

— Это плохо.

— Ещё бы! И с каждым разом всё хуже.

— Разберёмся, — тяжело вздохнул я и повернулся к Степану, который наблюдал за беготнёй в лагере монголов и криво улыбался. — Командир, что дальше? Отходим?

— Нет, — твёрдо ответил он. — Идём в сторону загона, куда они согнали наших. Расправляемся с охраной и забираем парней. И вот потом уже отходим.

— Только бойцов? А остальных?

— Потом. С бабами и детьми далеко не уйдём.

— Но…

— Выступаем! — оборвал все разговоры Степан.

У загона было довольно многолюдно. Я насчитал порядка двух десятков воинов, но выглядели они так, словно их сюда отправили, чтобы они не мешались под ногами. Снаряжение небогатое. Сами какие-то невзрачные. Смотрят не по сторонам, а пытаются понять, что происходит в лагере.

Будь нас чуть больше, мы бы справились с ними вообще без шума. Но и так, не скажу, что было сложно. Я вообще без каких-либо проблем подбежал к ним вплотную, а они ничего не заподозрили и накинулись на меня с вопросами о происходящем в лагере.

— Там? — я обернулся в сторону не утихающего пожара. — Там убивают. Вот что там происходит.

— Убивают? Кто кого? Небесные всадники напали на Могучее копыто? Так и знал, что рано или поздно они решат отомстить за Барласа!

— Кто убивает? Да вон, они! — я кивнул в сторону Степана и остальных.

Когда удивлённые моим ответом охранники начали оборачиваться, я вступил с ними в бой. Успел убить двоих, прежде чем на меня напали, с криками «Предатель!»

Пока мы их убивали, Юра, парень, чуть старше нас, до сих пор не обзаведшийся духом, освобождал пленных. Степан оказался прав. Тут действительно были некоторые вои из других отрядов. Израненные, истощённые, тем не менее, они с радостью встретили наше появление и, стоило их освободить, тут же разобрали протянутое им оружие.

Когда они добежали до места схватки, мы уже успели закончить с охраной. Освобождённые воины принялись снимать с поверженных врагов защиту и оружие, получше качеством. Степан же смотрел на них, потом переводил взгляд на мужиков, баб и детей, которые так и остались в загоне и сейчас с надеждой смотрели в нашу сторону, и хмурился. Было видно, что ему не по душе оставлять их здесь. Но и увести их незаметно не представлялось возможности.

— Освободите нас, дайте оружие, которое вам не нужно. Мы будем драться! — негромко, но твёрдо заявил здоровый бородатый мужик, мускулистые руки которого были примотаны к крепкой палке. — Не оставляйте нас вот так. Дайте возможность сразиться!

— ЭЭэээээээээхххх, — не выдержал Степан и махнул рукой. — Юра, освободи всех. А вы, — он повернулся в сторону уже снарядившихся бойцов, — готовы повоевать?

— Готовы, — дружно ответили они, с ненавистью глядя в сторону монгольского лагеря.

— Тогда, заходим там и там, — Степан принялся указывать направление рукой. — Держим горящие шатры по правую руку. И да придаст нам дух-хранитель сил!

— Макс, Ян, вы прикрываете. Сильно не лезьте. Вы и так уже успели сегодня повоевать.

Всего мы освободили порядка дюжины бойцов. Но, когда дошли до лагеря, к нам присоединилось еще почти два десятка мужиков, возглавляемым тем самым бугаем. Он выслушал распоряжение Степана и принялся раздавать приказы остальным, последовавшим за ним.

Когда мы дошли до лагеря и ударили в спину пытающимся потушить пожар монголам, то сперва всё шло неплохо. Но потом мы привлекли внимание, к нам стало стягиваться всё больше врагов, и вскоре закипела сеча.

Степан шёл впереди и воодушевлял всех своим примером и духовной энергией. Как я понял, это был один из его навыков. Когда у бойцов под его командованием поднимался моральный дух, отступал страх и разгоралось желание убить врага.

Мы с Максом нападали на монголов со спины. Особенно я. Если приятелю приходилось постоянно отступать к своим, прячась от преследователей за копьями соратников, то я действовал более нагло.

Я умудрился влиться в ряды монголов и, когда они пошли в атаку, стремясь прорвать центр с остриём в виде Степана, устроил в их рядах переполох, принявшись раздавать удары и обвинять в этом других. Атака захлебнулась, и наши бойцы смогли опрокинуть монголов.

Не случись эта нелепая ситуация с лошадьми, и у нас бы ничего подобного не получилось. А так, пока часть сил противника пыталась успокоить скакунов, а другая часть тушила лагерь, мы смогли разобраться с оставшимися, пусть и ценой потерь.

Сражение длилось до рассвета. Под конец у нас даже руки с трудом поднимались. Что уж говорить о тех, у кого не было духов. Я вообще удивлён, как они на ногах держались. Если бы не поддержка мужиков и подростков, которых мы освободили из плена, то мы бы не справились.

И так, часть монголов отступили, разбежавшись в разные стороны. Кто-то умудрился успокоить и оседлать своих лошадей. Кто-то задохнулся во время тушения шатров. Кого-то убили свои же, воспользовавшись возможностью и суматохой, чтобы свести давние счёты.

Я сам был свидетелем того, как троица монголов напала со спины на пятерых бойцов, судя по всему, с другого клана, и зарезали их всех. Правда из трёх выжил всего один. Но и ему я помог отправиться на встречу с предками.

На рассвете, когда стало понятно, что мы победили, над окутанным туманом лугом раздался бабий плач. Они оплакивали погибших мужей, братьев и даже детей. Кто-то даже сыпал проклятиями в нашу сторону, обвиняя в смерти своих родственников и друзей нас, а не монголов.

И это, признаться, повергло меня в шок.

— Привыкай, Ян, — грустно усмехнулся Степан, глядя на то, как какая-то баба плюёт в его сторону, сидя на коленях перед телом мёртвого парнишки лет четырнадцати на вид. — Такова цена благодарности. И плевать ей, что, когда их увели бы в степь и пригнали в нужное место, её сына или кого она там оплакивает, сделали бы рабом или, что ещё хуже, сломали бы и заставили сражаться против своих же. Про неё я вообще ничего не говорю. Она бы и половину года не продержалась. Плевать. Сейчас для неё враги мы, а не монголы. И пускай именно они взяли их в плен, они убили парнишку, но повели их в бой мы. Я.

— Не кори себя, командир. Я считаю, что ты сделал всё правильно. Если бы мы просто ушли, то, каждый раз, когда бы засыпал, я бы видел их лица. И жалел о том, что мы им не помогли. Не вытащили из грязных лап проклятых монголов.

— Проклятых монголов? — усмехнулся Степан. — Так их не любишь?

— А за что мне их любить? Они пришли на наши земли, убивают наших людей!

— Забавно, — покачал он головой. — Ханец считает себя русом и проклинает монголов. Кто бы рассказал — не поверил.

— Здесь мой дом, — твёрдо ответил я. — И я не только про армию, в которой нам служить ещё немало лет. — Я про всё это, — я обвёл рукой луга и леса.

— Не беспокойся. Если доберёмся до дяди живыми, я опишу все ваши подвиги. Думаю, вам за такое несколько лет срежут.

— Нам ещё за помощь в штурме не срезали, — произнёс Макс, который уселся на землю рядом с нами. — Фух, поспать бы! А ведь нам ещё неизвестно сколько и куда тащиться со всеми ними!

— Не переживай. Дядя суров, но справедлив. И за подвиги ваши наградит сполна. Не обидит.

— Дожить бы, — протянул я.

— Доживём. Уж вы-то двое точно! Час на отдых и собираемся!

Через час, с трудом поднявшись на не желающие слушаться ноги, мы двинулись вслед за толпой, которую Степан повёл в сторону одной из заброшенных деревень, про которую ему рассказал тот самый здоровый мужик, который пережил ночь.

Он оказался кузнецом и звали его Николой. Никола был нам благодарен. А когда узнал, что мы с Московского княжества и пришли сюда, чтобы взять все города под себя, то даже не особо и расстроился.

— Нам на земле без разницы, кто сидит там, — он указал пальцем куда-то вверх. — Наше дело маленькое. Сеять, жать, скот разводить, гвозди да подковы делать. А кому оброк платить — есть ли разница? Уж всяко лучше своим, чем вот этим вот! — Никола мотнул головой в сторону трупов монголов, которые мы скидали в кучу.

Без проводника мы бы ту деревню сроду не нашли. Дорога была заросшей. Да и не было той дороги, если так разобраться. Так, накатали колею, которая уже успела травой зарасти.

Домики были маленькие и старые. Часть сараев порушены. Колодец нуждался в чистке. Но даже так, это всяко лучше, чем сидеть в загоне, под открытым небом, словно какие-то животные!

Мы оставили здесь крестьян, отдохнули, поели и отправились назад. Никола пообещал присмотреть за всеми и ещё раз поблагодарил за спасение и за то, что мы оставили им оружие и вещи убитых монголов.

Прежде чем продолжить поиск подобных отрядов монголов и их лагерей, Степан решил отвести раненых бойцов в лагерь среди аномалий. По его плану, мы должны будем пройти с ними половину пути, а дальше отправить с ними кого-нибудь, кто знает безопасную дорогу.

Так мы и поступили, оставив их через пару дней. Сами же мы отправились дальше. Вот только нас осталось всего семеро, включая Макара, который всё-таки пришёл в себя, пускай и не полностью. Безуминка, поселившаяся в глубине его глаз, никуда не делась. Но он себя контролировал и ни на кого не бросался. Да и в целом, вел себя вполне адекватно.

Через день, после того, как мы разделились с группой раненых, нам не повезло попасться крупному конному отряду монголов, от которых пришлось спасаться в аномалии, которую мы планировали обойти по краю, не желая лишний раз рисковать и заходить на её территорию. И стоило нам углубиться подальше, как Инь решил меня слегка «обрадовать», заявив, что он почувствовал присутствие довольно сильного духа, который, на наше счастье, пока что не обратил на нас внимание.

А вот монголы, которые всё-таки решились нас преследовать, привлекли к себе слишком много внимания. Часть которого, боюсь, перепадёт и нам…