Яд суккуба (СИ)

Глава 18

Хантер Вуд Сказать, что Хантер был просто взбешен, означает не сказать ничего. К тому времени, как он выдохся и хоть сколько нибудь пришел в себя, пострадали не только враги, но и свои.

Особенно крылатый демон и Борис. Последний из-за того, что пытался спасти первого и не дать убить того, кто забрал у Хантера женщину. И было пофиг, что все его тело практически не слушалось его, парализованное ядом демона и его прихвостней, сердце вервольфа обливалось кровью от осознания того, что только по его вине Энджи оказалась в лапах чертового мага, а каждая клеточка звериного тела была переполнена гневом и бешенством.

Когда Хантера удалось оттащить от истекающего кровью демона, он, огрызнувшись на своих же людей, просто побежал куда глаза глядят. Остановился только когда начало темнеть в глазах, без слов напоминая, что не только его противники были изрядно потрепаны, но и он тоже получил немало серьезных ранений. Повалившись на землю прямо где стоял, из последних сил поднял пасть к небу, отдавая ему свою боль. И отдаленный вой волков эхом отозвался крику души их альфы.

«Я недостоин той, которую хочу назвать своей» — придя в себя, обреченно понял Хантер.

Смысл в том, что он лучший охотник? Какая польза от того, что он альфа одной из самых сильных стай? Какая ему радость от того, что удача часто благоволит ему в его поисках и на заданиях? Он осознано согласился рискнуть тем, чем не должен был рисковать никогда, и проиграл. Ему не было и нет дела ни до одной из спасенных им жизней, кроме Энджи и именно ее он поставил под удар. Разве может он после того, как позволил дважды увести ее, рассчитывать на что-либо? Да он и сам никогда не простит себе этого, что уж говорить о его суккубе?

Ни капли не стесняясь своей наготы, он шел по поляне перед особняком, лишь сжатыми кулаками и сдерживаемым рыком отвечая на благодарности некоторых недавних пленниц.

Они непередаваемо сильно раздражали его сейчас и хотелось лишь одного: не слишком тактично гаркнуть и поинтересоваться какого хрена они все еще находятся здесь.

Добравшись до одного из приземлившихся прямо на ухоженный газон вертолетов, Хантер достал небольшой сверток со своей одеждой. Пока одевался к нему подходили его люди и люди Бориса, который временно был выведен из строя. Они что-то говорили, о чем-то спрашивали, но их голоса были лишь едва слышным фоном для вревольфа, в чьих мыслях была лишь одна цель. И на этот раз ни одно живое существо не попешает ему добраться до Энджи.

Закончив с одеждой, Хантер сосредоточился на уже едва ощутимой ниточке их с девушкой связи. Около пяти минут потребовалось оборотню, чтобы определить ее приблизительное местоположение и еще чуть больше суток, чтобы найти небольшой домик на берегу моря, где она находилась.

На ошибку у Хантера не было права — слишком слабо уже ощущалась их связь, словно кто-то или что-то глушило ее. Потерпи он сейчас неудачу и снова отыскать ее будет очень сложно, а потому мужчина действовал осторожно, задвинув подальше сходящего с ума от тревоги зверя, продумывая и взвешивая каждый шаг, понимая, что ему потребуется нечто большее, чем физическая мощь, чтобы справиться с магом. Но как это часто бывает, даже самый продуманный план действий может развалиться от одного непредвиденного обстоятельства, не принятой во внимание мелочи. Правда, Хантер не назвал бы полный страдания крик его пары несущественной мелочью, но услышав его еще метров за пятьдесят до дома, он мигом забыл о любых планах. Только оказавшись у самой стены, Хантер заставил себя остановиться и хоть немного успокоиться. Стоны и тихий плач, что несмотря на толстые стены долетали до его слуха, побуждали его зверя наплевать на доводы разума и рвануть к его Избраннице, да и человек едва сдерживал схожий порыв, чувствуя, как с каждым стоном и всхлипом невидимая рука проворачивает в его животе невидимый же нож.

Быстро забравшись на толстую ветку растущего рядом с домом дерева, Хантер попытался разглядеть что происходит за занавешенными окнами одной из комнат. К сожалению, чертова ткань не давала в полной мере рассмотреть все, но вот вусокую фигуру какого-то мужчины, что расхаживал взад-вперед по комнате он смог увидеть. Поимание того, что этот самый мужчина виновен в страданиях Энджи, заставило буквально вцепиться отросшими когтями в дерево, чтобы тут же не прыгнуть в окно в стремлении достать и раскромсать урода. Вместо этого титаническими усилиями ему приходилось сдерживаться и ждать подходящего момента. И он наступил этот момент, когда похититель приблизился к углу около большого окна и присел на корточки. Не раздумывая больше ни секунды, не желая более ждать ни одного мгновения, Хантер уступил контроль над телом своему зверю, в стремительном прыжке оборачиваясь в настоящую машину для убийств.

Выбив собой стекло, вервольф в один прыжок настиг свою жертву, тут же вгрызаясь в горло и обрывая жизнь. Хорошо, что он действовал стремительно, потому что увиденная им в следующую минуту картина ввела его в ступор: в углу около окна, свернувшись калачиком и тихо стеная, лежала его Избранница, а от нее тянулась толстая цепь к вмурованному в стену крюку. А еще его зверя убивал пропитавший всю комнату запах — аромат ее желания.

Девушка словно и не заметила того, что произошло в комнате. Не услышала ни звука бьющегося стекла, ни рыка разьяренного зверя или же предсмертных хрипов мага.

До какого же состояния ее нужно было довести, чтобы даже этот шум не смог привести ее в себя, хотя бы ненадолго?

Сам того не замечая, он начал когтями распарывать лежащее под его лапой бездыханное тело, жалея, что нельзя убить дважды. Едва спарвляясь со своей яростью и вспыхнувшей животной жаждой, он медленно подошел к девушке и легонько ткнул носом в бок. Хантер встревожился не на шутку, когда даже на это Энджи никак не прореагировала, лишь издав еще один мучительный стон и еще сильнее сжившись, заставив в ответ так же сжаться сердце вервольфа.

Приняв человеческий облик, Хантер снова осторожно прикоснулся к плечу Энджи, поморщившись от очередного болезненного стона и тихого вслипа. Перевернув ее на спину, он намотал на руку цепь и потянул, выдирая крюк со стены и с силой сцепляя зубы от вида массивного железного ошейника на тоненькой шее.

Новый громкий стон и волна невыносимого желания от Энджи заставили вервольфа с силой сжать пальцы с отросшими когтями в кулак. Девушка захныкала и выгнулась дугой, проводя рукой по груди и животику, зажимая ее между ножек и снова сворачиваясь в калачик.

Не время, Хантер… не время и не место, и уж тем более не та ситуация, чтобы мечтать о горячем теле Избранницы под собой. Но хоть умом он понимал все это, тело совсем неоднозначно отзывалось на близость Энджи, одурманивающий запах ее желания и взывающую к нему потребность. Зверю, впрочем, как его члену было глубоко насрать на тот факт, что она вряд ли скажет «спасибо» Хантеру воспользуйся он ситуацией или что вовсе не от желания она сейчас горит, а от… голода? Но ведь за все то время, что он следил за ней, ее голод никак не проявлялся, во всяком случае он этого не замечал. И тут вдруг ее так скрутило? И маг… Мужчине не верилось, что тот мог спокойно следить за голодной суккубой и при этом не испытывать скручивающей внутренности потребности удовлетворить ее голод.

Едва слышный шорох за окном вырвал Хантера из мыслей и заставил оторвать взгляд от постанывающей в беспамятстве девушки. Резко обернувшись к окну, он низко и угрожающе зарычал на приземляющего на лапы вервольфа.

— Ушел. Быстро! — рыкнул он одному из своих охранников, чувстувуя, как его зверь начинает рваться на свободу, воспринимая того, как соперника, не желая видеть никого рядом с его нуждающейся женщиной.

Стоило огромному вервольфу выпрыгнуть обратно в окно, Хантер снова склонился над маленькой и такой беззащитной фигуркой девушки. Оставаться в этом доме дольше необходимого было крайне нежелательно, так как неизвестно появится ли здесь еще кто-то из свиты этого мага. Потому Хантер поднял тело своей Избранницы на руки и, в один шаг преодолев расстояние до окна, выпрыгнул в него, мягко приземляясь на ноги. Девушка в его руках дернулась и застонала.

— Я никогда не соглашусь, — словно в бреду проговорила она, — скорее сдохну от голода или желания, но не буду делать то, что ты хочешь, урод!

— Энджи, тихо, все хорошо. Теперь ты в безопасности, — стараясь убрать рычащие нотки из своего голоса, попытался утешить суккуба мужчина.

Она напряглась всем своим телом, а потом осторожно, словно старашась того, что увидит, приоткрыла свои ярко-синие глаза.

— Хантер?

— Да, девочка моя, это я, — испытывая одновременно желание и невыносимое чувство вины прошептал он.

— Маг…

— Он больше никогда не посмеет прикоснуться к тебе или обидеть как-то иначе, — все-таки сорвался на рык оборотень.

— Хантер…

Он мог ожидать от девушки чего угодно: что она отвернется от него, не желая разговаривать и знать того, кто оказался не в состоянии спасти ее, того, кто принес ей столько боли и разочарования. Но никак не ожидал, что девчонка со всей силы, что еще оставалась в ее ослабевшем теле прижмется к нему, оплетая его шею прохладными руками и утыкаясь носиком в его шею. Девушка в его руках мелко задрожала и эта дрожь эхом пронеслась по его телу, зеркально отображая сжегающий ее голод.

— … убери это из меня… пожалуйста…

Голос Энджи звучал тихо и он почувствовал несколько горячих слезинок, сорвавшихся с ее ресниц на его кожу. Спросить что именно она хочет, чтобы он убрал и как, Хантер не успел — девушка захныкала и выгнулась в его руках.

— Не могу… больно… пусти… не прикасайся…

Она стонала и всхлипывала, вновь проваливаясь в беспамятство, а он не знал что делать. То есть он предельно четко осознавал, что необходимо голодной суккубе и, види Бог, желал дать ей это и намного больше. Но он не хотел еще больше усугублять этим их отношения, а в том, что она не будет в восторге когда очнется, мужчина не сомневался.

Через полчаса он уложил дрожащее тело девушки на заднее сидение внедорожника. Теперь им с зверем предстояло еще одно испытание: постараться остаться в здравом разуме и не перегрызть глотки своим людям, которые будут находится в одной машине с его жаждущей женщиной, будут вдыхать аромат ее желания и тоже желать…

— Я не могу ничего сделать, — развел руками один из лучших лекарей-оборотней, — разве что еще один укольчик сделать. Но сами понимаете, альфа, вечно так продолжаться не может. Не знаю точно, что ей кололи, так как обнаруженный в крови препарат, как и большинство его компонентов, нельзя индитифицровать, но он вызывает голод и сильный, и… овуляцию… потребность… в… эм… мужском семени. Словом, лучше решить все естественным образом.

Заканчивал говорить врач уже прижимаясь спиной к дверям спальни, готовый в любую секунду пуститься наутек от разъяренного альфы.

— Можно попробовать обратиться к инкубам, но не думаю, что это даст результаты, — напоследок выпалил вервольф и выскочил за дверь.

Со всей силы седанув кулаком о стену, Хантер, в который раз за последние несколько дней, попытался взять себя в руки и успокоить зверя. Его грудь тяжело вздымалась от тяжелого дыхания, а плоть горела огнем от неудовлетворенного желания и неважно сколько раз он удовлетворял себя сам, чувствуя каким-то хреновым подростком.

Повернув голову к кровати, он пробежался глазами по фигуре девушки. Почему у них не может все быть по-человечески? Ему так хотелось в этот раз сделать все правильно, создать все условия, чтобы она сама пришла к нему, а теперь… Черт!

Даже во сне она мучилась от жара и желания. Ему пришлось снять с нее всю одежду и порой даже легкая простынь становилась причиной болезненных стонов и ее сбрасывали на пол.

Черт возьми, он не каменный, чтобы спокойно наблюдать за всей этой хренью и не испытвать потребность заменить своим телом сброшенную не нужную тряпку, унять ее боль и удовлетворить потребность. И, помоги ему Господи, на этот раз он собирается поступить именно так, как того требуют его зверь и инстинкты. А что будет потом… с этим они разберутся позже.

Не отрывая взгляда от начавшей снова метаться по постели девушки, Хантер стянул с себя футболку и откинул в сторону. Звякнула пряжка ремня и джинсы присоединились к футболке.

Мягко ступая по ковру гостинничного номера, вервольф быстро преодолел расстояние до кровати и, поставив колено на самый край, склонился над беспокойно спящей малышкой.

Совсем скоро действие укола, что сделал его личный врач, сойдет на нет и она снова будет испытывать боль от искусственно вызванного голода суккубы. И не только голода… Нет, Хантер не имел ничего против того, чтобы заделать своей Избраннице щенка, но он очень сильно сомневался, что она будет в восторге от этого. Ему еще придется немало поработать, чтобы завоевать ее. Заставить забыть все, что было раньше и заслужить второй шанс для себя, доказать, что он больше никогда не допустит, чтобы с ней случилось нечто подобное, что он способен беречь и лелеять то, что подарила ему судьба.

Достронувшись пальцами к щеке Энджи, мужчина с нежной улыбкой наблюдал за тем, как она потянулась за этой мимолетной лаской. Не в силах больше отказывать себе в желании дотронуться до ее губ, он склонился к ее лицу и подарил едва ощутимый поцелуй. Глаза девушки распахнулись и она взглянула на Хантера неожиданно ясным взглядом.

— Ты…

Ее голос был сиплым ото сна и, подумав, что она, возможно, хочет пить, мужчина дотянулся до тумбочки и взял заранее приготовленный стакан с водой, помагая девушке приподняться, чтобы сделать несколько глотков.

— Спасибо, — тихо прошептала она, откидываясь назад на подушки.

Ее взгляд пробежался по его обнаженной фигуре и прекрасные ярко-синие глаза немного расширились, а бледные щеки залил легкий румянец, когда пальчики сжали простынь у горла.

— Ты…

— Ничего не было, — отчего-то поспешил заверить ее Хантер, — пока… Тебя…

— Я знаю, не стоит, — отвернувшись от него, процедила сквозь стиснуты зубы Энджи и в него ударило новой волной желания, исходящей от сжавшейся фиурки.

Боясь прикоснуться, но чувствуя, что уже совсем скоро понадобится ей, Хантер сидел на коленях на кровати и проклинал то прошлое, что сейчас стоит между ними, что не позволяет ему просто обнять девушку и притнянуть к своей груди. Не для того, чтобы удовлетворить ее и свой голод, а просто, чтобы подарить свое тепло… Сжав зубы и послав все к черту, мужчина лег на бок и притянул к себе Энджи, легонько целуя в макушку и нежно поглаживая по руке. Ее тело снова начало дрожать, запах и близость дурманили его разум.

— Я не могу больше, — отчаянно прошептала Энджи дрожащим от желания расплакаться голосом, сжимая его ладонь. — Хантер…

— Тшшш… тебе не нужно просить, — еще сильнее прижимая ее к себе, тихо шепнул оборотень.

— Просто позволь позаботиться о тебе.

Девушка рвано выдохнула и… сжав его руку потянула ее вниз по своему телу.

Когда его ладонь легла на нежный холмик, он сглотнул образовавшийся в горле ком и рывком перевернул суккуба на спину, нависая над ней и пытаясь заглянуть в затянутые пеленой желания синие глаза.

— Энджи… милая… посмотри на меня, — шептал он, раздвигая коленями ее ножки и устриваясь в их колыбели.

Облизнув пернсохшие губы, она вскинула на него свой полный отчаяния и стыда взгляд. Он понимал, что был последним мужчиной на свете, которого она хотела бы видеть рядом с собой сейчас и это задевало его… пусть и вполне заслужено.

— Я хочу извиниться за все, что натворил, — надеясь, что она в полной мере понимает его, прошептал Хантер. — И сказать, что несмотря ни на что ты много значишь для меня. Я хочу все исправить, Энджи… Ты так нужна мне в моей жизни… Я не просто люблю тебя, я дышу… живу тобой.

Хантер заметил, как в неверии расширились глаза девушки и… он не был готов сейчас к ее ответу, да и она тоже едва ли воспринимала все вполне адекватно. А потому он предотвратил любые разговоры поцелуем, выражая им все свои чувства. Сладкую нежность, горечь вины за свершенное и неспособность уберечь, страстное обещание совместного будущего.

Бережно и благоговейно он ласкал руками изгибы ее тела: прочертил пальцами тонкую линию шеи, ключицы, задержался на груди, отдавая должное манящим полным полушариям с затвердевшими сосками, приласкал животик, обведя пупок и спустился к самому его низу, дразня чувствительную кожу, но не спеша спускаться к горячей плоти.

Он дразнил ее, наслаждаясь великолепным женственным телом и тихими всхлипами вплоть до того момента, когда ее коготки впились в его плечи, отрезвляя легкой болью и без слов напоминая, что сейчас не самый лучший момент для медленных любовных ласк.

Покоряясь ее и своей жажде, Хантер одним плавным движением заполнил ее горячее лоно и едва сдержался, чтобы тут же не кончить, хотя именно это было сейчас необходимо Энджи — его горячее семя глубоко в ней. Но он всегда был немного эгоистом и ему хотелось хоть ненадолго продлить этот миг единения, хоть самую малость насладиться тем, как плотно она обхватывает его и как невыносимо сладко и горячо двигаться ей навстречу. Он хотел разделить с ней оргазм, почувствовать все, до самой последней капли.

Зарывшись лицом в волосы девушки, лаская губами и языком ее шею, он отпустил свой контроль и остатки разума растворились в стремительных двтжениях бедер. Он брал ее жестко, грубо, до упора вколачиваясь в поддатливую плоть, жестко сжимая в обьятиях ее тело, не давая даже шанса уйти от его стремительных выпадов. Но извивающейся под ним суккубе и не нужна была нежность. Она покорно принимала каждый его толчок, то цепляясь пальчиками за широкие плечи, то лихародочно гладя его спину и на грани слышимости шепча: «Еще!». И когда она достигла разрядки, сжимая его внутри своего тела почти до боли, он с тихим рыком, вырвавшемся сквозь плотно сжатые зубы, последовал за ней, выплескивая свое семя.

Опираясь на дрожащие руки, Хантер пытался сфокусировать свой взгляд на лежащей под ним девушке. Он кончил настолько сильно, что мир потемнел перед его глазами, но… ему потребовалось всего мгновение, всего один вздох, чтобы снова стать чертовски твердым, готовым для нее. Ее жажда и такая долгожданная близость сделали его слишком жадным до тела своей суккубы.

Как же прекрасна желанная женщина, находящаяся в плену страсти: чуть прикрытые глаза с бархатистой поволокой, приоткрытые припухшие губы, зовущие припасть к ним, яркий румянец на чуть загорелой коже. Как до дрожи приятно ощущать под собой каждый миллиметр ее тела, выгибающегося ему навстречу в стремлении стать ближе, вобрать в себя без остатка. И пусть сейчас ее страсть была продиктована голодом, но… Хантеру хотелось верить, что когда-то в будущем она будет отдаваться ему без остака просто потому, что будет нуждаться в нем так же сильно, как и он сейчас нуждается в ней. А пока…

Он склонился и неспешно, нежно поцеловал ее чуть дрожащие губы, снова повинуясь ее невысказанной просьбе и начиная медленно двигаться в ней. Полностью растворившись в своих ощущениях, в неспешных движениях бедер и тихих, изредка переходящих в стоны, вздохах Энджи, он не сразу понял, что суккубе мало этого и очнулся лишь когда оказался на спине, а над ним возвышалась его девочка во своей второй ипостаси. Вервольф внутри него удовлетворено зарычал, а сам Хантер не смог сдержать коварной улыбки. Несмотря на возбуждение, он сразу осознал открывающиеся перспективы и он не был намерен упускать свой шанс, пусть даже потом ему придется выдержать ярость своей девочки.

— Иди ко мне, сладкая, — промурлыкал Хантер, заставляя суккубу склониться к нему и захватывая в плен ее губы.

Она хотела двигаться на нем, каждым своим вздохом давая понять свое нетерпение, но даже несмотря на то, что оборотень сейчас находился под ней, именно он контролировал каждое ее движение. И рука, твердо лежащая на ее бедре и удерживающая ее, вызывала в суккубе раздражение, впрочем, как и другая конечность оборотня, придавливающая ее к мощной груди.

— Прекрати издеваться и начинай двигаться, ленивый вервольф, — оторвавшись от его губ, нагло заявил суккуба, пытаясь приподняться на его члене.

— Как скажешь, нетерпеливая моя, — ухмыльнулся Хантер, подминая под себя свою женщину, а потом и вовсе переворачивая ее на живот.

Самка под ним воспротивилась, дернувшись в его тисках и угрожающе зашипев.

Улыбнувшись, он подложил свою ладонь по ее животик и одним рывком заставил стать на четвереньки.

— Не с-с-смей, — зашипела она, выворачиваясь из его хватки и сверкая на него своими яркими глазками.

Как и любая самка сверха, суккуба не любила покоряться, а эта поза подразумевала полную открытость и беспомощность перед мужчиной, признание его силы и власти над ней.

Позволив своему вервольфу частично выйти на поверхность и отразиться в его глазах, Хантер тихо рыкнул и надавил на нее своей силой, но эта малявка только вздернула подбородок и предприняла еще одну попытку вырваться из его хватки. Вот только у оборотня были другие мысли на этот счет и он снова, преодолевая на этот раз вполне серьезное сопротивление, перевернул Энджи на живот тут же накрывая своим телом, чтобы не вздумала снова пытаться вывернуться. Шипение и вспоровшие простынь когти были ему ответом на его действия.

Не в силах сдержать предвкушающей улыбки, он убрал разметавшиеся в беспорядке волосы с ее шеи и оголил ушко, слоняясь к ней и еще сильнее вдавливая трепыхающуюся суккубу в матрас.

— Нет необходимости сопротивляться, тебе ведь хочется покориться, маленькая суккуба. Я прав? — тихо начал шептать на ушко мужчина. — Конечно, прав, — тут же сам ответил и едва слышно засмеялся, когда она снова дернулась под ним. — Но даже если нет… ты не сможешь вырваться, я сильнее тебя и намного, а потому буду делать с тобой все, что захочу, а ты не сможешь сделать ничего. Только покориться…

Суккуба зло зашипела, взбрыкнув и начав извиваться, словно уж. Но Хантер знал, что сущность Энджи хочет его и его господства над собой, хочет того, что произойдет дальше. И он выпустил своего зверя, позволяя и ему тоже быть с их женщиной. Только с той, которую вервольф признал своей Избранницей может быть и человек, и зверь. Он начал меняться, а тело под ним на мгновение замерло, после чего суккуба уже начала вырываться во всю силу.

Спустя несколько мгновений, над безуспешно брыкающей суккубой возвышался не человек и не зверь. Его тело заметно увеличилось в размере, потемнело и приобрело едва ощутимый шерстяной покров, черты лица немного заострились, а из-под верхней губы выглядывали пока еще небольшие клыки.

— Не бойся, — вздергивая суккубу на колени и прижимая спиной к своей груди, изменившимся голосом проскрипел Хантер ей на ухо. — Мы хотим быть с тобой… оба, — только так он сможет оставить на ней свой знак, сделать ее своей до скончания веков. Теперь главное, чтобы Энджи не подавила свою сущность и не затолкала ее на задворки сознания.

— Нет…

— Да, малышка. Покорись, — из последних сил он убрал из голоса приказные нотки, ни на мгновение не забывая о ее уязвимости перед собой, — признай, что ты моя.

Она охнула, когда он грубовато толкнул ее на живот и резко за бедро приподнял ее попку, заставляя открыться для него. Ее руки в считанные секунды были заломлены за спину и удерживались его огромной ладонью, а бедрами он раздвинул ее ножки и потерся горячим, до боли напряженным членом об аппетитную попку. Как же он хотел быстрее сделать ее своей, укусить и запустить изменения, но держался, нежно поглаживая ее влажные складочки, успокивая свою девочку и вновь пробуждая в ней огонь желания, который поможет ей расслабиться и принять его господство. Она хотела этого и они со зверем чувствовали это, но врожденное упрямство сверхов не позволяло ей так сразу капитулировать.

Поглаживаяя ее складочки, дразня набухший бугорок и проникая в нее пальцами, Хантер и его зверь наслаждались лихорадкой страсти своей суккубы. Как она сама того не осознавая, уже не вырывается из его хватки, а подается навстречу его ласкам, еще сильнее выгибается, оттопыривая попку и пригашая взять ее истекающее от желания лоно. И он тоже этого хотел, но заставлял себя терпеливо ласкать ее, доводя до исступления, которое поможет максимально притупить первые неприятные ощущения от вторжения его увеличившегося члена. Она вообще сейчас выглядела настолько маленькой, настолько хрупкой по сравнению с его изменившимся телом, что он боялся даже сжать ее чуть сильнее, чтобы не сломать ненароком. Но его тепение не было резиновым и уже очень скоро нетерпеливый зверь и огонь страсти, что бушевал в его крови и требовал взять их женщину, неумолимо двигаясь в ней, доказывая, что она только их, одержали верх. И он взял ее, отпуская ее руки и медленно толкаясь болезненно пульсирущей плотью в готовое для него лоно, испытывая непередаваемое наслаждение и в то же время, словно пребывая в аду. Было невозможно, практически нереально, чувствовать ее шелк, жар, влагу и не мочь погрузиться в нее одним стремительным движением бедер, быть вынужденным двигаться медленно миллиметр за миллиметром, протискиваясь в ставшее таким тесным лоно. Он мертвой хваткой вцепился в бедра суккубы, не давая той пошевелиться, пока полностью не вошел в нее.

— Хантер…

Это была горячка, самая настоящая агония, которая все больше охватывала обоих сверхов с каждым медленным толчком.

— Скажи мне, Энджи, кому ты принадлежишь? — ему необходимо было ее согласие, чтобы, наконец, отпустить себя и сделать ее своей понастоящему.

— Тебе, я твоя, — дала ему такой желанный ответ суккуба и больше не медля ни секунды, он впился клыками в шею своей женщины, одновременно быстрее начиная врываться в нее.

Девушка вскрикнула от боли и сделала попытку вырваться, но он удерживал ее, — клыками в шее, железной хваткой рук на бедрах. Он двигался в ней пока ее плоть не сжала его, выдаивая из него семя и посылая за грань реальности. Во время высшего наслаждения, его организм выделил особый яд и сейчас он через клыки смешивался с кровью суккуба, делая ее его, оставляя след принадлежности на ее теле.

Все еще находясь в ней, Хантер повалился на бок и притянул к своей груди обессилившую девушку. Никогда в своей жизни он не испытывал подобного взырва чувств, никогда не подозревал, что это так крышесносно предьявлять права на свою женщину, делить ее вместе со зверем.

Насытившись, суккуба отступила, но это было уже не важно — он сделал все, что хотел и был благодарен той, что она как нельзя вовремя решила показать себя.

— Моя, — урчали и зверь, и человек, нежно целуя место укуса и зализывая небольшие ранки.

— Это… это… что это было, — все еще задыхаясь пролепетала Энджи.

— Невероятно сильный оргазм? — лукаво улыбаясь ей в волосы, предположил Хантер.

Он тоже загнал своего упирающегося зверя назад — на задворки сознания. Потом… они обязательно побудут со свей женщиной потом, а пока ей не нужно знать того, что только что на самом деле произошло.

— Устала, — услышал он тихий сонный шепот и прикоснулся губами к волосам на макушке.

Какое это блаженство: вот так лежать рядом с утомленной ласками Избранницей. Ощущать ее в своих руках, чувствовать, как доверчиво ее маленькое тело жмется к нему. Впервые за последние месяцы он ощутил настоящее умиротворение, нечто, похожее на счастье. Не полное, потому что он знал: сказка закончится стоит его девочке освободиться от горячки.

Вздохнув, он прикрыл глаза, давая и себе немного времени на отдых…