24

На желтой и сырой траве

Лежу я, точно лист зимой,

И бродят мысли в голове

О том, что ах! и Боже мой!

Что рядом дождичек идет

И мочит мокрую траву,

А я уже который год,

Быть может, вовсе не живу,

И жизнь моя лишь чей-то сон,

Лишь чей-то бред, лишь чья-то блажь…

Но вдруг очнется этот «Он»,

И вмиг рассеется мираж?

Тролль и Аделина пили чай со слоеным тортом. Вечерело. Темнело. Веснело. Выло шальными кошками. Стучало в окно полуодетыми ветками клена. Пахло вареной сгущенкой. Аделина ела торт руками по старой привычке, застрявшей со времен средневековья. Между собой им было не обязательно играть в культурных, но Тролль старательно соблюдал те многочисленные правила, которыми люди умудрялись усложнять жизнь. Может, он подсознательно боялся отстать от них, а может, это был просто такой вид спорта.

— Перемазалась-то как, — Стасик пересел к Аделине, достал парчовый носовой платок и стал стирать с ее лица сгущенку. Та стояла насмерть.

— Ты языком, — посоветовала А.

Тролль лизнул ее в милую мордочку.

— Щекотно, — хихикнула А и стала расстегивать на нем стильную рубашку стоимостью один доллар.

Загрузка...