Я не хочу назад. Книга 2

Утром за традиционным завтраком младший принц объявил, что свадьба назначена на Длинную ночь, и поскольку времени осталось маловато, посоветовал дамам поспешить с нарядами. Верховная Хранительница за столом была, но вела себя скромно и на слова принца не возражала. Пришедший в себя от изумления Расколоритер насмешливо поблескивал глазами на брата и шепотом комментировал:

- Что, решил поступить как честный человек?

- Конечно, - невозмутимо ответил Уль, - дети должны рождаться в законном браке. - И подмигнул оторопевшему брату.

Обрадованная Королева-Мать подняла тост за жениха и невесту. А потом тут же предложила дамам обсудить наряды в большой гостиной, куда все спешно и удалились. Мужчины, оставшись за столом в одиночестве, отдали должное вину, и поздравления незаметно перешли в восхищение младшим принцем, это ж надо, на саму Хранительницу позарился, да еще и замуж выйти уговорил!

Глава 20

Рита

И вот теперь я осматривала замок эт Верис практически с высоты птичьего полета: покои герцогини находились в самой высокой башне. Наверное, в этом был смысл с точки зрения безопасности или там, в желании разглядеть всадника на подступах к замку, но вот Ситтариэ мне было жаль: бегать туда-сюда за каждой малостью врагу не пожелаешь! Первый день после свадьбы мы вынужденно провели в трактире - желающих посмотреть на скоропостижно женившегося герцога было много. Даже менестрель, какой-то общипанный, заглянул, но, узнав, что я не простая селянка, а все-таки какая-никакая баронесса разочаровался и слинял. Ночью Вран решительно отказался мучиться в кресле, да и мне не хотелось. Следовать примеру сказочных героев и укладывать в кровать обнаженный меч мы не стали, ограничились крепостной стеной из одеяла.

Сначала я волновалась, крутилась и прислушивалась к его дыханию рядом, а потом плюнула на все и нырнула в разноцветные волны Благословения, и проснулась от того, что стало очень жарко. Крепостная стена оказалась частично на мне, а частично подо мной. Руками я оплела Врана за талию, уткнувшись носом ему подмышку, а если учесть, что спать он лег только в бриджах, а моя рубашка задралась едва не до горла, бутерброд получился тот еще. Его руки вполне комфортно разместились - одна поверх моей головы подгребала меня поближе, а вторая скромно заблудилась в складках рубашки где-то между подолом и моей хм, талией...

Глубоко вздохнув, я поняла, что еще немножко - и лопну, потихонечку выпуталась из мужских рук и поползла вниз, не отводя взгляд от его лица, вдруг проснется? Я ж со стыда сгорю! Уф, выбралась! А теперь бегом за ширмочку, знатные дамы в одних сорочках по двору не бегают! Ффууу, хорошо! Теперь можно и умыться, и волосы расчесать, рубашка практически глухая: длинные рукава, подол до лодыжек, ворот на завязках, в моем мире за пальто сойдет. Вот выплываю я расписная с гребнем в руке из-за ширмы и вижу, что этот тип, который вдруг оказался моим мужем, лежит, вытянувшись во весь рост, и, сонно жмурясь, как огромный кот, смотрит прямо на меня. Край одеяла, который он из скромности накинул на стратегическую часть организма, весьма выразительно топорщится. Это я думала, что мне было жарко в кровати? Это я сильно заблуждалась! У меня даже уши налились румянцем, судя по ощущениям. Ну и ладно! Воздев нос повыше, протопала к креслу у окна и принялась разбирать волосы - вчера, торопясь спрятаться под одеяло, не стала причесываться после мытья, результат, конечно, не мог не радовать. От снадобий Руимы волосы не только окрепли и отросли, они еще и виться начали, не сильно, но если с вечера не расчесать, пиши пропало, минимум полчаса с гребнем просидишь. Сижу, причесываюсь, а сама невольно прислушиваюсь: вот встал, потянулся до хруста в костях - щекам снова стало жарко. Вот зашелестела ткань: штаны, камзол, оружие, шляпа и плащ, Вран проверил пояс с кошелем и ножнами и, оглянувшись на меня, вышел из комнаты. Уфф. Значит сейчас прибежит Ситтариэ и опять удивленно посмотрит на кровать, ну и пусть. Вздрогнув плечами, соображаю, что придется опять натягивать белое с золотом платье, как-то я уже стала думать, что один день в свадебном платье - это хорошо.

Ситтариэ прибежала не просто так, а с подносом завтрака и сплетнями. Оказывается, почтенные горожане решили проводить своего владетеля до резиденции, поэтому нам предстоит торжественный выезд - платье, прическа и украшения. Мама! Это ж килограмм пять золота и камушков. Мои стоны камеристку не впечатлили, быстро она освоилась, развернула кресло к зеркалу, и пока я мусолила сухарик с медом, уложила волосы в нечто сногсшибательное. Вот это камушки! Я только сейчас рассмотрела то, что Тари осторожно на меня надевала. Полюбовалась на себя в зеркало, а неплохо, что-то более вычурное здесь было бы неуместно, а вот такая строгая красота в самый раз. Настроение поднялось, что ж, сыграем герцогиню!

Когда я выплыла на крыльцо, свист раздался со всех сторон, Вран обернулся, оглядел меня и вдруг задорно так улыбнулся, что сердце пропустило удар и ухнуло к коленкам. Подошел, изящно протянул руку в полупоклоне, я слегка присела и положила кончики пальцев на его ладонь. Откуда-то набежали девушки с корзинками и стали посыпать нас зерном и лепестками оранжерейных роз, что потрясающе смотрелось на утреннем морозце. Мы быстренько добрались до повозки, и Вран к моему удивлению сел рядом со мной, а Ситтариэ поднял в седло один из гвардейцев. На мой изумленный взгляд герцог шепнул:

- Так надо, нас сопровождают знатнейшие граждане города, но не все могут ехать верхом, если я буду в седле, им тоже придется.

Кивнув, я порадовалась, что двуколка небольшая - мы сидели рядом, тесно прижавшись, друг к другу и закутавшись почти по плечи в тяжелый полог. Руки мои Вран так и не отпустил, и едва мы отъехали начал ласково перебирать пальцы. Горячее дыхание прямо над ухом заставляло мурашки бежать вдоль позвоночника, а крупные мужские ладони, поглаживающие мои пальцы, как нечто драгоценное, посылали тысячи иголочек во всех направлениях. Минут через пятнадцать я начала ерзать, сидеть стало жестко и неудобно, хотелось вытянуть ноги и замурлыкать.

Неожиданно к повозке подъехал гвардеец и, поклонившись, спросил у герцога, какой дорогой изволит следовать Его Светлость. Смутившись, я опять покраснела и максимально отползла в сторону от мужа, да еще и отвернулась. Дальнейший путь провели в молчании, правда, руку мне так и не вернули; мягкие поглаживания и поцелуи в ладошку, в конце концов, заставили меня растечься сиропом.

Проснулась я лежа на коленях у му... кхм, у герцога. Он осторожно обводил пальцем контуры моих бровей и дышал на ресницы. Я моргнула и поняла, что ресницы побелели от инея.

- Пора вставать, - шепнул Вран, - замок уже виден.

Я сонно приподняла голову, диадема впилась в волосы, браслеты звякнули, явно отпечатались на щеке.

- Сейчас остановимся, я пришлю к тебе Ситтариэ, - успокоил герцог.

Ну и хорошо, что-то я еще не проснулась. Через полчаса мы вновь выглядели на миллион: Ситтариэ поправила мне прическу и украшения, принесла флягу с еще теплым чаем, расправила складки белого плаща и даже смазала губы каким-то сладковатым маслом, чтобы блестели. Вран тоже освежился, сменил дорожную шляпу на роскошное произведение с пышным пером и крупным блестящим украшением, то ли аграф, то ли эгрет такой интересный. Вновь усевшись в двуколку, мы покатили к замку.

Замок впечатлял. Возвышающаяся на холме серая громада совсем не походила на неопрятную груду камней, которые я видела на картинках. Огромные серые блоки отливали благородной синевой, крыши блестели сланцевыми пластинами, на высоких шпилях реяли флаги, в общем, вид был самый нарядный, хотя и строгий. Дорога огибала холм по спирали и тянулась неторопливо, как бы позволяя рассмотреть это колоссальное строение со всех сторон. Гвардейцы пришпорили коней, возвещая обитателям замка о прибытии сюзерена. К тому времени, как двуколка добралась до узорчатой кованой решетки, возле нее толпилось уже множество народу с обеих сторон. Все началось с того, что нас не пустили в замок. Стражники у подъемного механизма увальнями вовсе не выглядели, но упорно требовали бумагу за подписью кастеляна, мол, без данной писульки обозы пускать в замок не велено. Когда Вран вышел из коляски, парочка самых спокойных организмов совсем заткнулись и отошли в сторонку. Прищурившись, я на них посмотрела и прошептала герцогу:

- Молодые вас не знают, Ваша Светлость, а старым сказали, что ожидается приезд обманщика, всюду выдающего себя за герцога эт Вериса, чтобы пользоваться кредитом. Хотите сделать все тихо, или разнесем эти загородки к чертям?

- Герцогиня, - громко сказал Вран, - эти болваны конечно уже заслужили хорошую порку, но я буду милостивым, не стоит ломать двери дома, в котором провел детство.

И герцог кивнул, подавая сигнал к тихому воздействию. Потянувшись желто-зелеными полосами раскаяния к опешившим стражникам, я добилась того, что они, утирая сопли и слезы, открыли нам ворота и на коленях просили прощения, ведь их намеренно ввели в заблуждение.

Наш отряд въехал через узкий извилистый проход, перекрываемый еще несколькими решетками, и, наконец, очутился в хозяйственном дворе замка. Отовсюду выглядывали любопытные, герцог спрыгнул с двуколки и осторожно помог спуститься мне, гвардеец бережно поставил рядом притомившуюся Ситтариэ. Оглядев двор и собравшихся в нем людей, герцог громко грянул:

- Приветствую вас, друзья мои! Позвольте представить вам вашу новую госпожу, и мою супругу герцогиню Маргариту эт Верис, урожденную баронессу эт Солариэсс!

Несколько человек поспешно стянули береты и шляпы, но тут из пышущей жаром кузни показался огромного роста и ширины мужик, с окладистой черной бородой, в широком кожаном фартуке, напоминающем юбку.

- Ваша Светлость! - завопил мужик и подскочил ближе: - Ууу, какой вы нарядный, хочется вас обнять, но не стану портить нарядную шкурку.

- Дариаркат! - возопил в ответ Вран и ухватил кузнеца за огромную темную от работы руку. - Познакомься, это моя жена, герцогиня Маргарита!

Кузнец внимательно ко мне присмотрелся и, кивнув, добродушно прогудел:

- Очень приятно познакомиться, миледи, вижу, работа племянника вам по вкусу пришлась, как он там поживает?

Я почему-то сразу догадалась, что речь идет о замечательных туфельках, которые я носила, не снимая, и о сапожнике Кузьме. Широко улыбнувшись, сказала:

- Замечательно поживает, дом добротный и сам здоров, немного руку поранил, да я его подлечила, если у вас со здоровьем сложности возникнут, прошу вас, обращайтесь.

Умница Ситтариэ уже вынула из двуколки мой саквояж с эмблемой Травницы.

- Ах, госпожа, вы и братца моего повидали! - удивленно воскликнул Дариаркат.

- Ну как же иначе, где еще можно купить саквояж, подходящий для сумки Травницы? - польстила я самолюбию мастера, и впрочем, не соврала ни капли. Восхищенный кузнец заорал на челядь, и тут же появились конюхи, забравшие лошадей, а из боковой дверки вынырнул пестро разряженный человечек и завопил так, что у меня лично заложило уши:

- Бездельники, что за сборище? Господин герцог изволит гневаться!

Услышав эту фразу, Вран так потемнел лицом, что от него шарахнулись даже лошади, я осталась на месте, собачьим слухом я услышала бешеный рык второй ипостаси и поспешила его утихомирить.

- Тссс, Вран, ты же понимаешь, что тебя провоцируют? Не смей поддаваться! Конечно, им не хочется терять лакомый кусок, приплывший в руки. Твоя задача убедить их, что герцогская корона для сынка министра слишком тяжела, и если сорвешься - доказать это будет труднее.

Рык постепенно стих. Вран кивнул двум солдатам, которые понятливо подхватили человечка под руки и поставили пред светлые очи Его Светлости.

- Ты кто? - сдерживая рык, спросил Вран человечка.

- Я? Я доверенное лицо господина герцога эт Вериса!

- Да? Что-то я не помню, чтобы я назначал тебя доверенным лицом.

- Да кто ты такой! - взбеленился удерживаемый солдатами разряженный карлик, и тут Вран повернулся в профиль и отчеканил:

- Я герцог Вран эт Верис, капитан королевской гвардии, кавалер ордена Рыцарского Меча, Хранитель третьей ступени трона!

Услышав полное титулование, человечек начал заикаться:

- Ггггеррццоггг Вррррааааннн?

- Где сейчас находится самозванец, посмевший присвоить себе мое родовое имя и титул?

- В главном зале, Ваша Светлость, - опомнился человечек.

Кивнув, герцог сделал знак сопровождающим следовать за ним и направился к широкому и низкому строению, полускрытому парой особенно высоких башен.

Главный зал резиденции герцогов эт Верис очень отличался от Приемного зала Летней Резиденции Династии Риинер. Серые блоки стен не были прикрыты драпировками и зеркалами, лишь кое-где в нишах стояли высокие каменные вазы или доспехи. Узкие стрельчатые окна, правда, были забраны изящными витражами, но изображали они также рыцарей в доспехах и белокурых дев с единорогами. Изредка попадался менестрель с арфой или правитель в короне. Возвышение у дальней стены зала было выполнено в виде буквы П, над ним колыхался балдахин с вышитым фамильным гербом. Не останавливаясь, Вран пересек зал и остановился напротив высоких тронообразных стульев в центральной части стола.

- Здравствуй, сестренка, не хочешь мне представить своего мужа?

Черноволосая голубоглазая женщина с небольшим аккуратным животиком приподнялась из-за стола и, жадно всматриваясь в лицо герцога, стремительно побледнела.

- Вран, братик, - успела она шепнуть и тут же некрасиво и тяжело осела в кресло. Высокий русоволосый мужчина в богатой одежде растерянно смотрел на жену и не предпринимал ничего. Пришлось мне протолкаться вперед и попросту махнуть через стол, сметая тарелки, ну не бежать же в обход, а под столом лезть и вовсе несолидно. Я осторожно похлопала женщину по щекам и уговорила выпить пару глоточков вина. Румянец начал возвращаться на бледные щеки, а потом пыхнул пожаром.

- Брат, позволь тебе представить Тиренсия эт Барбиро, барона и моего супруга.

- Рад Варианта, что ты процветаешь, - сдержанно кивнул Вран. - Я вернулся и привез тебе бумаги от Их Высочеств на поместье эт Кингорф, вместе с титулом виконтессы, который ты сможешь передать любому из своих детей по выбору.

Девушка пискнула и повисла у Врана на шее прямо через стол, что при ее беременности было, мягко говоря, неудобно. Я же, стоя за спинами Варианты и ее мужа, ловила отголоски эмоций: радость и тревогу Варианты, гнев и раздражение ее мужа, всплески растерянности и любопытства от слуг и приближенных.

- Кроме того, - продолжил Вран, присаживаясь прямо на стол, - позвольте вам представить мою жену, герцогиню Маргариту эт Верис, урожденную баронессу эт Солариэсс.

Почтительный наклон головы герцога в мою сторону - и множеств голов склонилось следом, а в эмоциях Тиренсия эт Барбиро вспыхнула такая слепящая ненависть, что меня шатнуло. Однако Благословение бережет своих Хранительниц, быстрый огонек скользнул по руке, и мне стало легче, в ответ я фонила спокойствием, добродушием, уверенностью в своем статусе.

- Их Высочества лично вручили мне свитки, подтверждающие мою личность и полномочия, а так же приказ проверить деятельность поместья за последние семь лет. В помощь мне были присланы несколько благородных господ из Тайной канцелярии и взвод солдат во главе с капралом.

По моему мнению, Вран поторопился раскрыть карты, но с другой стороны, я его понимала: он хотел избежать ненужных жертв. Вернувшись в дом своего детства, не хочется заливать его кровью. Сестра его отнеслась к заявлению брата довольно спокойно, лишь прислушивалась взволновано к активно двигавшемуся малышу, а вот зять побелел от злости и кажется не находил слов.

- Сегодня мы с герцогиней отдохнем с дороги, - как ни в чем не бывало, продолжил Вран, - а завтра жду всех управляющих с отчетами и всех желающих на герцогский суд также. - Сестренка, - обратился он к Варианте, - надеюсь, покои герцогини свободны? Моя жена очень устала.

- О да, братец, мне совсем не улыбается таскать животик в такую высь, я живу в своих прежних комнатах.

- Отлично! Я провожу супругу и пойду к себе, прикажи проветрить в покоях герцога и отнести туда мои сундуки.

- Хм, - сестра герцога зарделась как маков цвет, - Вран, в покоях герцога живет мой муж...

- Вот как, - будто удивленно остановился Вран, - а почему достойный барон, - выделил он титул голосом, - не бережет твой сон? Насколько я помню, твои комнаты были в Южной башне, а покои герцога находятся в донжоне?

Варианта переминалась с ноги на ногу, поглядывая на мужа.

- Пока я провожаю герцогиню, сестренка, сделай то, о чем я просил, и учти, что я вернусь быстро!

С этими словами Вран, изящно раскланявшись, помог мне обойти вокруг стола и повел через боковой вход куда-то ввысь. Едва мы скрылись за поворотом, как рухнул каменный обвал - зашумели придворные, забегали слуги, раздался дикий рык раненого вепря - полагаю, это орал барон эт Барбиро, потерявший надежду нацепить герцогскую корону.

Пока мы шли по лестнице, Вран молчал, потом у толстенной двери оббитой изнутри ковром спросил:

- Маргарита, ты не хочешь уехать в свое поместье?

Я с невольной обидой вскинулась и отрицательно затрясла головой.

- Я боюсь, что сделал тебя главной мишенью. Раз у меня есть жена, значит вполне вероятно появление наследника, а этот барон не показался мне хлюпиком готовым уступить.

- Я никуда не поеду, вместе мы сможем отправить твоих родственников по домам, надеюсь. Кроме того, не забывай, ты смертельно болен и нуждаешься в постоянном присмотре Травницы, - хитренько улыбнулась я.

Вран невольно хмыкнул, и туман, застилающий его глаза, развеялся. Сундуков в комнате еще не было, и вообще чувствовалось, что здесь давно не жили: холодный пустой камин, промерзшие кое-где стены, стойкий запах плесени и пыли.

- Мда, - покачала я головой, - перед сном здесь придется сделать уборку.

Вран тоже раздраженно втянул носом запах и согласно кивнул:

- Похоже, мама не жила здесь со дня смерти отца, сейчас пришлю слуг и камеристку, возможно, успеют хотя бы частично здесь все убрать для сна.

Я поежилась, не хотела оставаться одна в этом склепе.

- Вран, здесь очень холодно, давай вместе спустимся в зал, скажешь сестре, что я Травница и могу ее осмотреть, пока слуги здесь приберут...

Вран покачал головой.

- Потерпи, Маргарита, сейчас прибежит Ситтариэ, и будет проще, мы не можем высказывать слабость, но, кажется, я знаю способ тебя подбодрить.

С этими словами Вран ухватил меня за талию, прижал к себе и впился поцелуем в губы. Дыхание перехватило, в глазах заскакали зайчики, и я не услышала топот целой армии слуг, присланных Вариантой, зато слуги убедились, что герцог обожает свою не столь юную жену и оказывает ей знаки внимания. А я осталась в недоумении - меня так головокружительно целовали, чтобы подбодрить или представить слугам, как любимую жену?

Глава 21

Остаток дня прошел в суете. Хорошо, что появилась утомленная и злая, как осенняя муха, Ситтариэ, она быстренько усадила меня в кресло с высокой спинкой, вручила поднос с легкими закусками и чаем, а сама принялась гонять челядь: мыть, чистить топить, расставлять сундуки и прочее. Оказалось, что в моем распоряжении вся башня: первый этаж - гостиная и библиотека, второй - музыкальная комната и комната для рукоделия и третий - собственно спальня и будуар. Часть спальни занимала ванная с туалетом и каменным резервуаром на крыше. Часть будуара служила гардеробом. И вот после шести часов непрерывной суеты я осталась одна и обозревала резиденцию из окна башни. Было скучно и раздражающе одиноко, казалось, что внизу кипит жизнь, а я заперта здесь, как узница, и могу лишь прислушиваться к обрывкам речи, музыки или крика внизу. Тряхнув головой, я возмутилась: ну нет! Сидеть тут с вышиванием я не собираюсь! Вот сейчас пойду и отыщу кухню! И приготовлю что-нибудь вкусное и полезное, наемся, как хомячок, и буду спать! С такими мыслями я стянула полупрозрачную сорочку, в которую меня обрядила Ситтариэ, покопалась в сундуке и нашла простое платье, без шнуровок и корсетов, из тех, которые полагается одевать под мантию. Волосы камеристка уже расчесала и заплела в косу, можно идти! Трепещи замок герцогский! Маргарита идет кухню искать!

Вран сидел за монументальным столом в кабинете герцога. Бардак тут был потрясающий! На столе громоздились свитки вперемешку с огрызками кренделей и костями, липкая лужа стекала со стола на пол, все коробки и шкатулки были выпотрошены, крышки ящиков стола выбиты. Оглядевшись, Вран поморщился и скомандовал толпившимся в дверях слугам:

- Два десятка корзин для мусора, столяра и три горничных с водой и тряпками.

Через полчаса работа кипела. Вран сам брал каждый свиток в руки, бегло просматривал и кидал в одну из корзин - налоги, прошения, уведомления и прочее. Столяр аккуратно прилаживал на место крышки ларцов и панели ящиков, три женщины средних лет аккуратно выгребали кости, обрывки пергамента и косточки от фруктов изо всех углов. Не успели навести порядок, как появилась Варианта с известием, что герцогские покои очищены и сундуки перенесены туда.

- Отлично, - особо не отвлекаясь, кивнул головой герцог, - шла бы ты спать, сестренка, я здесь, похоже, до утра застрял.

Бледная Варианта с любовью посмотрела на брата и, зевнув, согласилась:

- Да, пора, этот маленький разбойник толкается все сильнее, если что-то понадобиться, спроси Карлиэ, она по-прежнему ведет хозяйство, мама настояла.

Герцог, слегка просветлев лицом, кивнул, значит, мать все же не совсем отстранилась от мира, раз проследила за тем, что бы на ключевых постах остались преданные люди. Ого, а откуда такой счет? Из самой столицы? Едва стол был очищен, как Вран уселся разбирать бумаги, и убедился, что все еще хуже, чем ему представлялось. Сынок под руководством папочки совсем забросил управление землями, лишь собирал налоги и распродавал земли, около сорока сделок - придется оспаривать в королевском суде. Отдельной корзиной шли жалобы, споры и нерешенные дела о наследстве. Приходилось признать, одному герцогу не справиться. Правда, он и так отправил денщика исследовать замок, а гвардейцы должны были проинспектировать конюшни, амбары и казармы. В мирное время герцогу дозволялось иметь не более полусотни замковой стражи и десяток личной охраны. Кроме того, были замковые слуги, которых в обязательном порядке учили использовать оборонные сооружения замка, ну и просто знать свое место в случае нападения.

Часа через три замок начал затихать: горничные ушли, выполнив свою работу, закончив срочный ремонт, удалился столяр. 'Помощник герцога' помаячил в отдалении, но после пары конкретных вопросов о налогах и выплатах ветеранам - скрылся. Исчезновения ключевых фигур Вран не боялся - на воротах бдила пара приехавших с ним солдат, меняясь каждые четыре часа, кузнец тоже присмотрит за шевелениями внутри замковых стен. Гораздо сложнее было предсказать действия барона и его прихвостней. В том, что сторонники у эт Барбиро есть, герцог не сомневался - слишком долго барон игнорировал прямые обязанности герцога, и все легко сходило ему с рук. Одним влиятельным папочкой в столице такое самоуправство не объяснить. Кроме того, среди неоплаченных счетов нашлось несколько весьма крупных подписанных 'Новый башмачок' - так назывался дорогой столичный бордель, маскирующийся под обувной салон, и именно туда предлагали Врану заглянуть придворные щеголи, узнав о его возвращении из длительной поездки. Издалека донесся какой-то шум, и спустя несколько минут в кабинет ворвалась запыхавшаяся Ситтариэ:

- Ваша Светлость, скорее! Леди Варианте плохо!

Герцог сорвался с места и побежал к Южной башне.

Спуск на кухню затянулся. По дороге я рассматривала замок, и он мне начинал нравиться. Все же в украшениях и отделке чувствовалась женская рука - кованые подставки под факелы были чистыми, ниже на специальных завитках висели масляные лампы, видимо как позднее добавление, не умаляющее исторических деталей интерьера. Пол покрывали простые камышовые циновки, но достаточно свежие, чтобы приятно похрустывать и проминаться под ногами. Витражи и несколько гобеленов тоже заставили меня задержаться, хотя за окном уже была ночь.

Кухню я опять нашла по запаху. Она располагалась в отдельном здании - туда вел длинный коридор, чтобы дым и чад не проникали в главный зал, аромат еды вызвал слюноотделение и привел меня, как бычка за веревочку. Здесь властвовала крупная женщина в красивом коричневом платье с белоснежным воротником и манжетами. Увидев меня, сначала изумленно рассмотрела, а потом спросила:

- Что вам угодно, леди?

- Здравствуйте, меня зовут Маргарита, мне не спалось, и я решила выпить чаю и что-нибудь испечь, можно?

Женщина немного странно на меня посмотрела:

- Конечно, леди, сначала чаю?

- Да, пожалуйста.

Меня проводили к столику у окна, красиво накрытому и уставленному чайными парами. Я скромно присела на стул, в соседнее монументальное кресло опустилась хозяйка кухни, на другие стулья, словно птички, присели ее помощницы. Сначала все делали вид, что пьют чай, и внимательно меня разглядывали. Наконец, старшая прервала молчание:

- Скажите, леди, вы наша новая герцогиня?

- Да, - спокойно ответила я, делая маленький глоточек из чашки.

- И неужели здоровье нашего герцога так сильно пострадало в его путешествии?

- Не так все страшно, если поблизости есть Травник.

Лаконично ответила я, а что еще скажешь? Ронять авторитет герцога нехорошо, но и говорить правду нельзя, враги должны быть уверены, что Вран слаб, и его легко одолеть, иначе противников придется вылавливать по всему герцогству, а времени на это нет.

- А вы Травница? - с интересом спросила худощавая рыженькая вострушка, отрываясь от пышной булки с маком.

- Да, так что если есть нужда - обращайтесь, думаю, завтра спрошу у герцога, в какой комнате можно устроить лазарет и буду принимать больных.

Женщины зашушукались, вспоминая о своих болячках, а я склонилась к старшей поварихе и спросила:

- Как вас можно называть, госпожа?

Та удивленно на меня покосилась и представилась:

- Меня зовут Карлиэсилэ, миледи, но близкие зовут меня Карлиэ.

- Спасибо, Карлиэ, можно я буду вас так называть?

- Конечно, миледи.

- Карлиэ, у вас найдется немного муки и молока, парочка яиц и масло?

- Все есть госпожа, что-то еще?

- Увидим в процессе! - обрадовалась я, очень хотелось занять руки, чтобы не чесались набить морду мужу Врановой сестрички, уж очень выразительные эмоции вокруг него кружили.

Задумала я испечь блинчики, вот вроде бы нехитрое блюдо, а сколько в нем нюансов: блинчики можно постряпать и дрожжевые, и молочные, и постные, и заварные, а уж о начинках можно отдельный трактат написать. Одолжив у безразмерной Карлиэ фартук и смешной белый чепчик, я занялась тестом. С сахаром тоже была напряженка, главная повариха никак не могла понять, зачем нужно переводить столь дорогой продукт в бесполезную пыль, впрочем, особо она не спорила, больше внимательно смотрела, запоминая рецепт. Когда тесто было готово и тихонько отстаивалось в уголочке, я решила пошерстить насчет начинки: вместе с Карлиэ отправилась в кладовую, не скупясь на комплименты. Время было почти зимнее, и все припасы давно стояли в погребах и ледниках. На печной трубе качались жирные куры и колбасы трех видов, рядом млел завернутый в тряпку сыр. Уже готовые припасы были аккуратно развешаны в кладовой, словно костюмы в шкафу у модницы. Отдельная кладовка полагалась для сушеных яблок и груш, орехов и семечек. Там же покоились вязки сушеных кореньев и южных фруктов. Обойдя все это богатство и поахав над рачительностью Карлиэ, я выбрала кое-что для начинки блинчиков: хороший кусок ветчины, свежий творог, сушеные абрикосы и морковь, икры не нашла, но не очень то и жалела. Через час я уже совсем упыхалась, зато на большом блюде красовалась стопка кружевных блинчиков, тщательно промазанных маслом. Осталось накрутить их с начинкой. Помощницы Карлиэ, не переставая трещать, уже нашинковали меленько морковь и ветчину, морковь потушили и, смешав с мясом, получили соленую начинку, я бы для пикантности еще корнишоны добавила или оливки, но это на любителя, не стала морочиться. А размоченную курагу, так же мелко порезанную, смешали с протертым через сито нежнейшим творогом и сахаром - получилась сладкая начинка. Я уже предвкушала, как наверчу аппетитные блинчики, уложу на тарелочку и пойду искать Врана. Он, наверное, уже зелененький от всех этих дел.

И тут на полупустую уже кухню ввалился муженек Варианты, одетый в тот же камзол, хотя и распахнутый вместе с рубахой до волосатого живота. Впрочем, я не сдвинулась с места, делая вид, что не замечаю, как этот тип ругается и ищет в кухне бутылку. Оказывается, по приказу Врана все подсобные помещения, включая винный погреб, были опечатаны. Найдя бутылку чего-то достаточно крепкого, Тиренсий уставился налитыми кровью бессмысленными голубыми глазами прямо на меня и попытался просверлить дыру. Ха! Не на ту напал! Куда уж этому красавчику, свято уверенному в своей неотразимости, против Хранительницы Династии или старшего принца! Посверлив меня взглядом, барон, наконец, убрался с кухни, рыча, как раненый зверь, а еще через десяток минут в кухню влетела бледная простоволосая служанка в одной сорочке и завопила, что господин пришел пьяный к хозяйке, и теперь из ее комнаты доносятся крики боли. Уронив блинчик, я выхватила у Карлиэ тряпку и заорала:

- Быстро, мою камеристку поднять, скажите ей, чтобы принесла мою сумку, Карлиэ, живо за мной, а ты показывай дорогу!

Я развернула служаночку к двери и придала ей ускорение толчком. Она шустро засеменила ногами. Дверь в покои баронессы была заперта, массивное розовое дерево в розанах и завитках парировало любые удары, из-за двери уже не было слышно криков, только мужской рык и тонкое скуление. Плюнув на все, я вскинула руки и смела дверь силовой волной. От картины, представшей перед нами, меня едва не вывернуло на пол. Большая кровать под легким белым балдахином была разворочена, словно на ней боролись не на жизнь, а на смерть. Голый зад барона возвышался из облака белых простыней кое-где окрашенных кровью. Руками он сжимал горло баронессы, ритмично вторгаясь в распластанное под ним тело. Скуление уже затихло, изо рта пошла пена. Второй волной я смела этого ублюдка на другую сторону кровати.

-Карлиэ, свяжи его, я займусь баронессой!

К счастью, повариха не нуждалась в повторении, налетев, как коршун в центнер весом, она уселась на помятого барона верхом и быстро скрутила ему руки и ноги обрывками простыней. Служаночка, завывая на одной ноте, смотрела на распластанную Варианту, и глаза ее готовы были выпасть из орбит. Все заняло буквально секунды, женщина, освобожденная от веса мужчины, однако не подавала признаков жизни, она уходила, намеренно обрывая связи с этим миром. Ну, нет, дорогая! Сама натворила, сама и поправлять будешь! Я с размаху врезала Варианте по лицу и прокричала в неподвижно застывшие уплывающие глаза:

- Дура, о ребенке подумай! Если сейчас отрубишься, я его не удержу! - Продолжая всячески костерить нежную барышню, я быстренько снимала спазмы, где могла: горло, ноги, живот; осторожно сунула пальцы в промежность - кровь. Ах ты гад! Но злиться некогда, без обруча я с диагностикой не справлюсь, значит, будем пока просто тормозить кровотечение, может быть все не так страшно. Живот все еще был твердым, но взбодренная моими выразительными речами Варианта уже трепыхалась и стонала от боли.

- Лежи тихо, - цыкнула я, - сейчас сумку принесут, заварю обезболивающее зелье, будет легче.

К счастью, вскоре появилась неодетая Ситтариэ с моей сумкой в руках, а с нею еще полдюжины женщин с кухни. Камеристка расширенными глазами смотрела на натюрморт: связанный голозадый барон, на спине которого восседает Карлиэ, я, матерящая баронессу, размахивая окровавленными руками, и подвывающая на одной ноте служанка.

- Тари, заткни эту бестолочь, завари обезболивающий отвар и позови герцога, он должен знать.

К счастью, моей камеристке силы духа не занимать. Хлопнув походя служанку по щеке, она поставила сумку возле меня и прикрикнула на слуг в коридоре:

- Тащите кипяток и кувшин, живо!

А сама осторожно отыскала пакетик с травами. Кипяток и кувшин прибыли с рекордной скоростью - минут через пять. Я к тому времени уже натянула обруч и материлась вслух, поминая барона всеми известными мне нецензурными словами. Кровила шейка, еще были разрывы влагалища, и, кажется, немного подтекали воды. Пока Ситтариэ заваривала отвар, я обратилась к Варианте:

- Так, девочка, ты сейчас лежишь и не дергаешься, я буду тебя лечить, но если дернешься, ребенка могу и не спасти. Забудь про этого ублюдка и думай только о том, чего хочешь ты. Если ты хочешь эту малышку, она останется с тобой, если нет - проводи ее с миром, я помогать не буду.

Женщина глядела на меня остановившимися глазами, потом выдавила сквозь разбитые губы:

- Малышка?

- Ну да, у тебя будет девочка.

- А он говорил - сын, - слезы пробились в едва слышный голос.

Я улыбнулась, как могла:

- Хотеть не вредно, у тебя чудная девочка, месяцев шесть, но рождаться ей пока рано, так что не нервничай и дай мне тебя полечить.

Варианта кивнула и прикрыла глаза. Вот так-то лучше, а то засобиралась на тот свет, как будто здесь ее плохо кормят! Ворча про себя, я продолжила лечение уже обнаруженных повреждений. Дело пошло легче: мать успокоилась, и спазмы отпустили матку; удалось осторожно подлатать плодные оболочки и чуть-чуть ускорить обмен веществ, чтобы компенсировать ребенку стресс. Попутно обнаружила несколько гематом на животе и следы пятерни на внутренней поверхности бедер. В этот момент в комнату влетел встревоженный Вран.

- Варианта, Рита! - И окинув быстрым взглядом всю комнату: - Что с ней?

- Сейчас все почти в норме, а вообще множественные ушибы, попытка изнасилования, попытка удушения, угроза выкидыша и травмы мягких тканей различной степени.

Среагировав на мой спокойный тон, Вран посмотрел в тот угол, где лежал притиснутый к полу барон. Потом на лежащую на кровати в брызгах крови Варианту. В дверях показались гвардейцы.

- Господин герцог, - официально обратилась я к мужу, - отсюда стоит убрать падаль, я делаю что могу, но пострадавшей нужен покой и порядок.

Вран кивнул и указал взглядом на барона. Карлиэ неохотно поднялась, и двое мужчин едва подняли пьяную тушу в спущенных штанах. Вернувшаяся Ситтариэ тут же отправила служанок за чистым бельем и велела разбудить личную горничную леди Варианты. Женщину осторожно приподняли на простыне, а потом уложили обратно в чистую перестеленную постель. Разгоняя вонь перегара и крови, я насыпала на блюдце угольков из камина и щедро капнула на них смолку вишневого дерева с пряностями. Греть девушку было нельзя, но вот укутать в уютное одеяло и посидеть рядом - сколько угодно.

- Варианта, а ты есть хочешь? - Вдруг вспомнила я об оставленных на кухне блинчиках. Девушка отрицательно покачала головой.

- А вот я очень хочу, и Вран наверное проголодался. Давай его позовем и вместе позавтракаем, я там такую вкуснятину испекла!

За окном ночь уже сменялась серым зимним рассветом. Карлиэ, помогавшая устранять беспорядок, кивнув, отправилась на кухню, Ситтариэ убежала приглашать к нам Врана, а я утомленно сидела рядом с девушкой, чьи мечты разбились так внезапно, и мечтала оказаться где-нибудь подальше.

Глава 22

Наблюдатель пристально вглядывался в черный прямоугольник устройства связи, последние новости его совсем не обрадовали. Откинувшись на спинку эргономичного стула, он, не спеша, прихлебывал кофе из большой кружки и морщился, вспоминая последние отчеты. Все планы провалились из-за одного элемента, никто не мог предвидеть, что десятая доля процента испортит всю картину. Впрочем, кажется, элемент самоустранился с политической арены. Чего только не сделают чувства - даже заставят выпустить из ловких ручек трон или возможность стоять за троном, что часто куда более привлекательно. Вздохнув, Наблюдатель поморщился и, оставив пустую кружку на столе, переместился в капсулу, с помощью которой принимал заданный облик. Пора на работу, как бы она ни надоела...

Северное море

Седые валы вздымались вокруг корабля, молоденький парнишка с длинными светлыми волосами стоял на вахте, частенько поглядывая на тоненький золотой наруч, блестящий на запястье. Воин постарше, поймав его за этим делом, только добродушно рассмеялся:

- Смотри, смотри, небось, даже у твоего отца не было такой красоты. Вот до чего умен наш ярл, с ним мы скоро не только рукояти мечей вызолотим, но и жен в золото приоденем!

Парнишка пыхнул горячим румянцем и вновь укрылся среди снастей. Из-за высокой бочки с водой выступила худенькая девушка, проводила взглядом воина и засмотрелась на горизонт: чаек не видно, как бы бурю не принесла суровая Владычица Вод. Серьезное личико девушки не вязалось с тоненькой шейкой и длинными, почти до колен, золотистыми косами. Из палубного люка поднялся высокий крепкий мужчина с длинными светлыми волосами, убранными в косицы с амулетами на кончиках. Тяжелая рука легла на плечо девушки.

- Не волнуйся Спящая-на-волне, Владычица Вод сегодня милостива, мы успеем в порт.

- Да отец, - кивнула девушка, прижимаясь головой к руке.

- Вот, посмотри, что у меня есть для тебя.

С этими словами мужчина извлек из кармана, носимого на ремне, серебряное ожерелье с бирюзой. Камушки были удивительно красивы и подобраны по цвету.

- Старый Лис хотел цену сбить, пожертвовал из своих закромов для такой красавицы, да только меня не проведешь, - ухмыльнулся воин.

Девушка поморщилась: Старый Лис, глава купеческого каравана, который они сейчас сопровождали, был еще не стар и частенько бросал на пригожую дочку ярла внимательные взгляды. Пророческий дар, который девушка унаследовала от отца, подсказывал ей не привлекать к себе внимания, но Лис был опытным купцом и видел товар даже под спудом.

- Я это ожерелье к Старой Квакше носил, - добавил отец, - она сказала, что вложила в него все, что нужно молоденькой девушке, так тебе нравится больше?

Спящая-на-волне улыбнулась и кивнула, поглаживая светлое серебро и голубые камушки. Старая ведьма плохого не пожелает, однажды Спящая, спасла ее от голода, вовремя рассказав отцу о погибающей деревне, а тот отправил в бонд воинов, с мешками провизии. Теперь лучшие амулеты Берега доставались их кораблю. Еще раз улыбнувшись, девушка сошла вниз - пора было готовить вечернюю трапезу.

Королевский дворец

Верховная Хранительница сидела в своих покоях и размышляла, как она дошла до жизни такой. Компанию ей составляла бутылка крепчайшего вина с Островов и мисочка с изюмом. Сидя прямо на полу в своей роскошной опочивальне, в которой не была, пожалуй, лет десять, а то и больше, да как раз тогда пришлось сменить в опочивальне всю мебель: маг-недоучка плеснул в покои кислотой. Хранительница лениво перебирала аргументы 'за' и 'против' и в очередной раз убеждалась, что сошла с ума. Какая свадьба, какие наряды и уборы? Ей уже около ста, пора на покой проситься а она замуж собралась, на посмешище всей столице! Отхлебнув еще глоток и ощущая, как приторная сладость сменяется горечью, Руима позволила себе заплакать - все равно никто не увидит и искать ее здесь никто не будет, сюда горничные забредают раз в сезон: проветрить и сменить нетронутые простыни. Уль, да, Его Высочество принц Ульсоритас отправился в город подыскать подарки для корзинки невесты. Женщина горько усмехнулась, позволяя сладким воспоминаниям немножко покружить ее, покачать на волнах, а потом решительно смыла их следующим глотком. Ничего не получится, он юн и полон сил, а она устала от черных одежд и интриг, пора, пора присмотреть среди юных Травниц способную девочку и провести ритуал передачи знаний - и новая Хранительница будет чуть слышно скользить по длинным коридорам и заглядывать в глаза ее принца. Тряхнув головой, Травница разрыдалась. Неожиданно крепкие холодные мужские руки прижались к ее плечам:

- Скучаешь, любимая? - задорно спросил Ульсоритас, от него пахло морозом и дымом, он не снял пушистой меховой шапки и короткого жилета для верховой езды, зубы сияли в улыбке, а холодные губы крепко прижались к горячим щекам Хранительницы.

- Уль? - Сквозь пьяный туман пробилась нежность, и женщина ласково провела рукой по щеке жениха. Потом мурлыкнув прижалась к его меховой безрукавке, потершись грудью и вдыхая свежий запах. Уль оглядел стоящий на ковре натюрморт и крепче прижал Руиму к себе:

- Жалеешь? - выдохнул он ей в ухо, поглаживая кончиками пальцев длинную гибкую шею женщины.

- Нет, - твердо ответила Руима. - Просто боюсь.

Ульсоритас хмыкнул и плавно переместил руки на талию, потом сел, прислонясь спиной к кровати, и усадил женщину на вытянутые ноги.

- Скажу по секрету, - шепнул он в гладкое розовое ушко, не отягощенное украшениями. - Я тоже ужасно боюсь, давай бояться вместе?

И он припал поцелуем к ямке над ключицей. Травница засмеялась, одновременно пытаясь вырваться из его объятий и стараясь крепче прижаться всем телом.

Хихикая и катаясь по полу, как дети, они торопливо раздели друг друга. Травница смутилась под восхищенным взглядом принца и затолкала поглубже воспоминания о другом восхищенном взгляде, подаренном ей много-много лет назад. А когда Ульсоритас приподнялся на руках и, серьезно глядя в глаза, сделал движение навстречу , все мысли выпорхнули из головы, и только равномерные толчки шипели, отдаваясь в крови, как пузырьки от игристого вина. Потом мужчина не оставил ее лежать на полу в одиночестве, а, обняв и шепча на ушко восхищенные комплименты, уложил в чистую постель, и сам улегся рядом, обняв горячими руками. Погружаясь в сон, Травница подумала, что утром ей придется несладко, но отправила эту мысль подальше, вместе с другими, такими же серьезными и рациональными. Сегодня она позволит себе быть женщиной, и возможно у нее будет еще несколько недель счастья.

***

Маргарита уже сползала в уютном креслице, чтобы задремать, когда, осторожно приоткрыв выбитые двери в спальне баронессы, появился Вран, а следом за ним и Карлиэ с подносом. На подносе были и чайник с кипятком, и чашки, и блинчики, и мед, и несколько кусков сыра и колбасы, вероятно в расчете на герцога. Оценив положение в комнате, Вран придвинул из угла легкий рукодельный столик, предварительно осторожно сняв с него пяльцы. Домоправительница водрузила на столик поднос и пожелала всем приятного аппетита. Варианта не спала, Маргарита намеренно тормошила ее разговорами, чтобы проследить за состоянием ребенка. Усевшись во второе миниатюрное кресло, Вран вытянул длинные ноги и с усталым удивлением посмотрел на блины.

- Кушайте, не бойтесь, это я сама готовила, вот эти блинчики с ветчиной, а эти с творогом. Вам, леди, - обратилась Рита к лежащей равнодушно Варианте, - нужно обязательно есть творог, если не хотите потерять зубы или волосы.

Баронесса неохотно потянулась к блинчику, но через пару укусов аппетит проснулся, видя это, Маргарита налила ей чаю, чашка Врана давно была у него в руке, и блинчики с ветчиной явно пришлись ему по вкусу. Подкрепившись, Вран и Маргарита оставили Варианту с камеристкой, несколько аккуратных движений - и баронесса уснула.

- А почему ты сразу ее не усыпила?

- Наблюдала за младенцем, сразу усыплять было опасно - могла что-нибудь не заметить. Что ты сделал с этим бароном?

- А что сделаешь с таким мерзавцем - посадил в тюрьму и приставил караул из королевских солдат, завтра, точнее уже сегодня, напишу все бумаги, соберу подписи свидетелей и отправлю на королевский суд. В принципе, я мог бы и сам его казнить, но хочу, чтобы сестренке было спокойнее, и его земли достались малышу.

- Малышке, - зевнула Маргарита, - это будет девочка.

- Еще лучше, значит, поместье перейдет в другой род, и даже имя этого подонка будет забыто!

- Тсс, не сердись! Пойдем лучше спать, до обеда все равно никто ничего делать не будет - ночка была развеселой.

- Хм, боюсь, мою спальню еще не успели приготовить.

- Ну, пойдем ко мне, Ситтариэ так накрутила местным уборщицам хвосты, что мне даже балдахин сменили и окна вымыли! - похвасталась Рита, не заметив, как пригласила мужа в свою постель.

Впрочем, едва скинув на пол грязное платье и умывшись над тазом чуть теплой водой, заботливо приготовленной Ситтариэ, герцог и герцогиня эт Верис сладко уснули.

Глава 23.

Вот уже неделю весь замок гудел: вернувшийся владелец с утра до ночи сидел в кабинете, принимая бесконечный поток посетителей. Корзин с бумагами прибавлялось, три помощника, выбранныех из воспитанников замка, встречали людей еще у ворот и провожали в гостиную. Несколько часов ожидания - и очередной свиток летел в корзину с пометкой 'Выполнено'!

Герцогиня тоже не скучала: помимо ежедневных осмотров и поддержки юной баронессы она, как и обещала, организовала кабинет, куда стекались больные и увечные. Объем работы был очень велик, к тому же герцог отдал герцогине на откуп выбор дома для лечебницы, завтра прибудет адепт с южанами и девушками. Было непросто отыскать дом, подходящий сразу и для лечебницы, и для жилья. Но, разговорившись с кузнецом, который весьма почтительно относился к юной владычице, Маргарита нашла выход. В средней части города, чуть в стороне от торговых кварталов и площадей удалось купить красивый дом, построенный когда-то купцом в расчете на две семьи. Дом имел два этажа и два отдельных входа, ремонт требовался только косметический. И замковые каменщики, и плотники быстро приступили к изменению внутренней планировки 'больничной' части, 'жилую' часть будут планировать сами жильцы. Из самого необходимого в дом привезли пышные тюфяки, постельное белье и кое-какую посуду. Вместе с Карлиэ герцогиня перевернула кладовые замка - старые простыни и скатерти стали перевязочным материалом, пыльные портьеры выстирали и превратили в занавеси, разделяющие смотровую и 'палаты' для пациентов. Горничные в резиденции сначала ворчали на сумасбродство новой герцогини, заставляющей их бегать с ведрами и тряпками, стопками белья и корзинами разных полезных мелочей. Но когда они услышали, что купеческий дом станет лечебницей, в которой будут бесплатно лечиться все служащие в замке, женщины повеселели. У каждой в замке служил либо муж, либо сын, а иногда и все прочие родственники.

А вот спали герцог и герцогиня раздельно. В следующий полдень после отправки барона в замковые подвалы Вран и Рита проснулись в объятиях друг друга, но оба смущались, поэтому герцог, прихватив разбросанные вещи, ушел в будуар, а оттуда в свои покои. Недоумевающая, а потом и обиженная Маргарита очень быстро ощутила на плечах тяжесть нового звания и обязанностей. Баронесса лежала в целебном полусне и помочь даже советом не могла, а прислуга вовсю испытывала новую госпожу: то прибегая за многочисленными разрешениями, то жалуясь друг на друга и ведя пространные речи об улучшениях и полезности в тех или иных областях, о которых Рита не подозревала. К счастью, Карлиэ стояла на страже, после спасения баронессы ключница прониклась к герцогине искренней симпатией и уважением, а потому иногда, вклиниваясь в толпу, словно яхта под пышными парусами, разгоняла бездельников по местам. Именно благодаря Карлиэ Маргарите удалось быстро осмотреть замок и выбрать место под свой кабинет. Оказалось, старенький Травник, живший в замке много лет, с приездом барона и баронессы испросил разрешение поехать за редкими травами и не вернулся в замок. Другого Травника за годы правления барон не отыскал - была парочка коновалов в гарнизоне, да молоденькая аптекарша в городе. Девушка отлично знала и заготавливала травы, но вот с диагностикой справлялась не всегда, да и в хирургических случаях приходилось бежать к тем же коновалам. Услышав о наличии аптеки, герцогиня обрадовалась и посетила это достойное заведение. Похвалила хозяйку и договорилась о прямых поставках трав и кореньев в новую лечебницу. Вечерами обессиленную герцогиню купала Ситтариэ и, накормив прямо в кровати, задувала свечи; где спал герцог, Маргарите было не ведомо: встречались они лишь за обедом, и всегда муж был рассеян, хмур и утомлен. Однажды девушка высказала свое удивление вслух и узнала от камеристки, что герцога одолевают просители, плюс он целыми днями мотается по угодьям, оценивая нанесенный бароном ущерб. Спит чаще всего прямо в кабинете, а его денщик превратился в заморенную тень, потому что пытается всюду следовать за господином. Вздохнув, Маргарита хотела было сменить расписание, чтобы чаще видеться с Враном и помогать чем сможет, благо дела в замке были почти завершены, но тут прибыли южане вместе с девушками, и ей пришлось срочно уехать в город.

Рита

Бывший адепт исхудал еще сильнее, но глаза уже не блестели лихорадочным огнем. Рядом с ним держались две тепло одетые девушки: худенькая блондинка и высокая шатенка с длинными косами. Остальные южане остались у ворот города. Узнав, что дом уже готов, и там даже можно жить, Санрин обрадовался и поспешил порадовать новых друзей. Девушки молча смотрели во все глаза на особняк с прилегающим запущенным садом. А будущий лекарь жадно всматривался в ту часть здания, которую я приготовила для лечебницы.

- Санрин, пусть девушки осмотрят дом, а я покажу тебе больницу.

- Да, госпожа.

Отойдя в сторону, он начал активно убеждать девушек, поглаживая младшую по голове, а старшую бережно чмокнув в губы. Наконец красавицы кивнули и отправились в левую часть дома, а мы пошли в правую. Там, конечно, почти везде царил кавардак: печники переделывали печи так, чтобы одна топка приходилась на несколько помещений, плотники сбивали топчаны и перегородки, столы и шкафчики для лекарств. Тут же суетились маляры и штукатуры, доводя до ума комнаты, оставленные без изменений. На кухне царствовала сестра Карлиэ, такая же большая и громкоголосая, она следила за установкой в печи больших котлов для кипятка и пищи.

В углу уже готовой комнаты стояли корзины с перевязочным материалом, пакеты с травами, бутыли с маслом, вином и уксусом. Тут же стоял красивый стол, подремонтированный замковым краснодеревщиком и несколько стульев, в другом углу громоздилась кровать с балдахином. Осмотрев все, я стала рассказывать Санрину о договоре с аптекой, об оплате труда лекаря и его помощникам. Первый месяц им дается на обустройство - к завтрашнему утру девушкам следует составить списки самого необходимого, что-то найдем в замке, а что-то придется купить самим на подъемные, которые каждой семье выделяет герцог. Питаться они могут тут же в поварне больницы, если девушки пожелают работать вместе с мужьями - их труд тоже будет оплачиваться. Сам бывший адепт назначается начальником сего заведения и отчитывается только перед герцогом или герцогиней. Все, проживающие в замке герцога, получают лечение бесплатно, точнее: оно будет оплачиваться из казны герцога в конце месяца. Списки необходимого для лечебницы также будет составлять Санрин, но ему будет выдана некоторая сумма для срочных закупок. В общем, в ходе моего рассказа глаза бывшего адепта выползали на лоб. Едва опомнившись, он тут же сел строчить список, а я предложила ему завтра вместе съездить по местным торговцам и договориться о постоянных поставках чего-то всегда необходимого, наподобие: масла, южных пряностей или полотна для белья. Покивав, он уткнулся в бумагу, а я отправилась навестить южан и девушек.

Вторая половина дома радовала суетой и разнообразием - видимо дорогой южане прикупили своим женам не только одежду и обувь - стены украшали простенькие коврики, топчаны укрывали толстые одеяла, а на кухне серьезный южанин с каменным лицом готовил какое-то национальное кушанье, а пяток девчонок заглядывали ему через плечо. Увидев меня, мужчина сверкнул глазами и продолжил лекцию на ломанном местном языке. Убедившись, что все при деле, я начала утаскивать парочки в отдельную комнатушку, обруч и сумку взяла специально. Хотя наемники и укладывались рядом с девушками каждую ночь, это было скорее из соображений безопасности и тепла, ну еще и психологического комфорта, а вот с интимом приходилось ждать. Первая же парочка зарделась, как маков цвет, когда я стала объяснять, что им уже можно, а чего еще нельзя, так уж получилось, что первой мне попала пара с ребенком. Девушку догнал токсикоз, и она тихонько лежала в обнимку с тазиком, пока муж обустраивал для них тихий уголок. Выдав страдалице порошок имбиря и мятные капли, осмотрела обоих. Южанину объяснила, что бережение бережению рознь: обнимать и целовать просто необходимо, а уж дальше, как договорятся, угроза потерять ребенка миновала. Муж переминался за дверью, пока я, подхихикивая, нашептала краснеющей женушке, что единственное заболевание, от которого страдает ее заботливый муж, - это застой в нижней части живота. Ну и заодно просветила, как ему можно помочь, а потом повторила тот же фокус еще дюжину раз. Надеюсь, усилия даром не прошли, и эти странные семьи будут счастливы.

Вечером, распростившись с новым персоналом лечебницы, я потащилась в замок. Верхом я так и не ездила, но Вран отыскал мне легкую двуколку и мальчишку-возничего, который и возил 'госпожу герцогиню' по городу. От охраны из гвардейцев удалось отпинаться, хотя и с большим трудом; в резиденции все были заняты, а носиться со мной по лавкам и базарам мужчинам явно не хотелось. Задумавшись, сидела тихо, и вдруг двуколку резко тряхнуло на подвернувшемся булыжнике, я улетела назад и запуталась в теплом плаще, а коляска вдруг понеслась с криками и посвистом. Пока треклятый капюшон удалось скинуть с глаз, а потом подняться на неширокое сиденье, с которого я во время всей этой катавасии сползла, двуколка уже въехала во двор замка, причем не к конюшне, а прямо к крыльцу. Стоящий на крылечке гвардеец спал с лица и что-то громко закричал, очень неразборчиво - у меня от скорости и ветра уши заложило. Но вот вздохнула поглубже и увидела, как из дверей выбегает Вран с перекошенным лицом. Сдернув меня с повозки, он торопливо, заглядывая мне в лицо, принялся меня мять и тискать так, что я взвизгнула:

- Вран! Что ты делаешь, больно!

- Где, где больно?

- Да везде, я с сидения свалилась, прямо на аптечку, теперь сидеть больно, - жалобно протянула я, пытаясь догадаться, чего ж еще натворила?

Герцог потер лицо и, шагнув мне за спину, выдернул из плотного кожаного верха двуколки стрелу. Вот тут меня и затошнило. Полуметровая, гладкая и блестящая с наконечником из голубоватого металла в кривых бороздках. Вместо перьев торчали хищные остренькие клинья из черной жесткой кожи. Дрожащий паренек-возница сполз с двуколки и сел на холодную землю: ноги не держали, я бы присоединилась, но меня держал Вран.

Вран

В этот вечер, проклиная все, герцог забросил все дела и занимался только женой. Усадил ее, испуганно таращившую глаза, в глубокое кресло и укутал мягким одеялом. Примчавшаяся Ситтариэ тотчас предложила переодеть миледи в мягкое домашнее платье и сделать ванну с лавандой. Герцог лишь кивнул, продолжая обнимать девушку и поглаживать ее ледяные руки. Гвардейцы кинулись туда, где, по словам возницы, он услышал свист и вой, после которого кони понеслись. Конечно, ничего не обнаружили, зато подняли в городе переполох, на который в замок примчался бывший адепт и едва увидел стрелу, брошенную на стол, как его лицо искривил затаенный ужас, а потом он просипел:

- Стрелял наемник Чужой крови.

Эти слова заставили Врана прижать Риту еще крепче. Но голова работала так же четко как всегда - покушение Чужой крови, на кого покушались, на герцогиню эт Верис, или на ученицу Верховной Хранительницы? Оставив Маргариту заботам камеристки, герцог собрал верных людей на совещание. Бывший адепт высказал свои подозрения: в землях герцога есть неучтенное гнездо Чужой крови. Гвардейцы зашумели: конечно, земли управлялись плохо, но ничего сверхъестественного обнаружить не удалось. Санрин спорил до хрипоты, доказывая, что стрела смазана противомагическим ядом. В разгар спора вдруг раздался легкий хлопок, и за спинами мужчин появилась высокая женская фигура в развевающихся черных одеждах.

- Приветствую, Ваша Светлость, - прозвучал насмешливый голос Хранительницы Династии.

- Госпожа Хранительница, - склонился в изящном поклоне герцог. - Что привело вас к нам в столь поздний час?

- Ну, час еще не поздний, - пропела Руима, - Их Высочества получили ваши гостинцы и решили узнать кое-какие подробности.

Герцог поморщился и бросил косой взгляд на стрелу, лежащую поверх бумаг на столе в его кабинете. Хранительница перехватила его взгляд и, плавно приблизившись к столу, поморщилась.

- Кого пытались убить на этот раз?

- Пытаемся вычислить - стрела летела в мою жену.

Хранительница чуть приподняла брови - о браке герцога она, конечно, знала, более того, в ее поясной сумке лежала бумага, подтверждающая разрешение Их Высочеств на это брак, но сам тон герцога говорил о многом. Действительно вопрос: кто виноват, герцог, развивший бурную деятельность в своем поместье, или эти хвосты тянутся из дворца за Ученицей?

Шевельнув рукой над страшненьким орудием, Хранительница проговорила в пустоту:

- Магия Чужой крови, антимагический яд, скорее всего ноги растут из дворца - Травник не обязательно сильный маг, а здесь есть парочка компонентов, способных удержать даже меня.

Мужчины судорожно выпустили воздух сквозь зубы и, переглянувшись, вновь уставились на Травницу, о силе которой ходили легенды. Вран махнул рукой, показывая, что обсуждение законченно.

- Госпожа, вы позволите проводить вас к герцогине? Думаю, она будет рада вас видеть.

- Хорошо, герцог, думаю, в покоях герцогини я и остановлюсь сегодня, да и с баронессой хотелось бы повидаться.

Вран грустно кивнул, Маргарита делала все возможное; физически Варианта могла уже оправиться с такой активной помощью, но она впала в депрессию и оживлялась лишь в присутствии герцогини. Кстати, Вран изумлялся, почему в резиденцию до сих пор не вернулась его мать, ведь слухи о его возвращении по первопутку донеслись уже и до глухих деревушек.

- Мы можем сразу пройти к Варианте, она в своих покоях, герцогиня прописала ей пока постельный режим, чтобы избежать потери ребенка.

Хранительница вновь кивнула, подтверждая версию Врана: она прибыла лично проверить те донесения, что отправляли гвардейцы и он сам. В покоях Варианты было очень тепло и душно. Укутанная одеялами девушка казалась особенно хрупкой, длинные черные волосы потускнели, вокруг глаз залегли темные круги, скрюченные пальцы терзали краешек покрывала. Руима покачала головой - она читала отчеты, но вид бедной девочки говорил о многом. Физически, в общем, все было на уровне - почти норма, легкая угроза беременности носила скорее нервический характер, но вот все остальное. Неужели Рита не смогла ничего сделать даже Благословением Династии? Словно угадав ее мысли, герцог покачал головой и, едва разжимая губы, шепнул:

- Только в личном присутствии, проще держать в полусне, тогда нет ухудшений. Руима чуть кивнула и вышла из комнаты, не дав Варианте себя увидеть. Убедившись, что сестренка все так же висит в тумане рухнувших надежд, следом вышел Вран. И повел Хранительницу в башню к герцогине. По дороге достойная дама разворчалась:

- Не мог жену поближе поселить, как ты по этой чешуе к ней по ночам ползаешь?

Герцог игнорировал ворчание с каменным лицом, словно не замечая бросаемых искоса взглядов. Лишь примерно предлагал достойной даме руку на особенно стертых ступенях или крутых поворотах. Наконец, добравшись до верхнего этажа, Вран стукнул в тяжелую низкую дверь и вошел. Ситтариэ уже помогла Рите вымыться и расчесать волосы. Герцогиня сидела в небольшом мягком кресле у огня, рядом на изящном резном столике расположился чайный прибор и несколько блюдечек с ее любимыми заедками: тонко порезанный сыр, мед, хрустящие малюсенькие булочки, тарелочка с миндалем. Увидев мужа, Рита улыбнулась, потом заметила Хранительницу и, став серьезной, хотела приветствовать наставницу вставанием, но та лишь махнула рукой и опустилась в соседнее кресло, оставив герцога перед выбором: сесть на неудобный высокий стул или потеснить супругу. Вран выбрал третий вариант, желание прикоснуться к любимой было выше всяких сил, убедиться, что с нею все в порядке, она рядом, и герцог спокойно опустился на толстый ковер, прислонившись спиной к ногам Риты. Та же будто не замечала откровенного жеста мужа, но запустила в черные волосы пальцы, растрепав опрятный хвост.

- Их Высочества получили ваши послания, герцог, и передали вам эти бумаги.

Хранительница протянула Врану тубус для свитков и продолжила:

- Тут официальное разрешение на брак, поздравление с оным и разрешение баронессе передать свое поместье и титул любому из детей по выбору. Далее вот решение королевского суда по нападению с угрозой жизни и здоровью на баронессу эт Барбиро, титул и поместье переходят наследнику рода эт Барбиро независимо от пола по достижении им совершеннолетия. Если наследник не сможет родиться, баронесса получает эти земли и титул в качестве компенсации.

- А барон? - спросила Маргарита. Хранительница укоризненно посмотрела на ученицу и продолжила:

- Барон был отправлен на рудники в Закрытое ущелье.

Маргарите это название ничего не говорило, но, судя по удовлетворенному блеску глаз герцога, местечко было отвратительным, и такое наказание мерзавца, посмевшего обидеть его сестру, герцога устраивало полностью.

- Та дама, что покушалась на вас, герцог, тоже получила наказание в виде принудительного лечения, и на первом же сеансе выяснилось, что ревность была наведена искусственно, около трех дней до того происшествия. Есть о чем задуматься, - веско уронила Хранительница, потянувшись за особенно аппетитной булочкой.

Рита спешно наливала ей чай, девушка всегда просила Ситтариэ приносить ей две чашки, в надежде, что герцог заглянет на огонек. Вран молча сводил факты в один узелок: быстрая реакция на его возвращение, покушения во дворце, нападение по дороге в резиденцию, получалось, что Наблюдатель, или как еще себя называет главарь сети адептов и магов-предателей, живет во дворце, и даже перемещается вместе со всем Двором. Хранительница, с аппетитом уминавшая булочку с медом, кивнула, догадавшись, к каким вывода пришел Вран.

- Да, - подтвердила она, - скоро во дворце ожидается событие, которое этот главарь ни за что не пропустит, и наша задача подготовить для него ловушку. Из отчетов я поняла, что у нас есть перебежчик? Одолжите его на денек, для допроса.

Герцог и герцогиня нахмурились одновременно:

- Он принес мне клятву, - сказал Вран.

- Он сейчас занят устройством лечебницы, - добавила герцогиня, - но вы можете с ним увидеться прямо там, он не скрывает, что хочет помочь.

Хранительница недовольно передернула плечами - мороза она не любила.

- А какое событие ожидается? - спросила Рита, вновь разливая чай.

- Свадьба младшего принца, - буркнула дама, прячась за чашкой. Маргарита кивнула:

- Поздравляю.

- Что? - Брови Хранительницы встали домиком.

- Что хотите в подарок на свадьбу? - продолжила Рита, бросая на мужа лукавый взгляд. Тот охотно подхватил мелкое хулиганство:

- Конечно, госпожа, лучше выбрать подарок заранее самой, чтобы порадоваться вместе с мужем, обычно подарки на рождение первенца скромнее.

Хранительница поперхнулась чаем, но, увидев, как эти двое переглядываются с задорными огоньками в глазах, вздохнула и поставила чашку.

- Ладно, ладно, уговорили, я вам подарок на свадьбу, а вы мне - что хотите.

С этими словами Хранительница извлекла из небольшой дорожной сумки еще один тубус:

- Тут все, что нашлось в замковой библиотеке о ларце Ахтамара и его появлениях, пергаменты ветхие, буквы кое-где стерлись, но лучшего в нашем королевстве нет. Разберетесь с делами - почитаете. Весной, когда очистится Северное море, вас ждет еще одно задание от Их Высочеств, так что готовьтесь к путешествию.

- А что за ларец? - полюбопытствовала Рита.

- Муж расскажет, он видимо знает.

Вран отстраненно кивнул, а потом вдруг пристально всмотрелся в Хранительницу и вытащил из воротника рубашки плоский серебряный медальон, украшенный мелкими камушками, складывающимися в руну 'Верность'. И уставился на Хранительницу бездонными глазами.

- Угадал, - медленно кивнула дама.

- Сколько?

- Уже три.

Герцог тоже кивнул в ответ:

- Значит нужно до весны все проверить и оставить толковых управляющих. Как Варианта?

- Лечили верно, но вот с головой проблема, она чувствует свою вину, вот и лежит живым трупом.

- Вину? - изумилась Рита. - За что?

Вран поморщился:

- За свой выбор, она уже просила у меня прощения, этот гад - опытный ловелас, а сестра росла в поместье, вот и поддалась его обаянию.

Хранительница кивнула и покачала головой:

- Мой недогляд, тогда у нас на границе совсем тяжко было, я во дворце только на балах появлялась, а там он гусей не дразнил. Потом просто перед фактом нас поставили: соблазнил, увлек, но готов все исправить. И она глазами сияла, как стосвечовая люстра, поздно было, вот и дозволили.

Все тяжко задумались, потом Хранительница хлопнула ладонью по резному подлокотнику:

- Спать пора, завтра дел много и с адептом этим надо познакомиться, и Маргарите защиту обновить, может вам еще солдат прислать или гвардейцев?

- Нет, спасибо, - покачал Вран головой, - людей хватает, завтра добавлю герцогине пару телохранителей из Серой сотни, думаю, все же охотятся на меня.

Хранительница покачала головой:

- Ох, Вран, Вран, на все смотришь, а главного не видишь - охотятся на ВАС! На обоих! Что ты без герцогини и возможного наследника? Что она без твоей защиты и титула? Вы половинки, которым удалось соединиться в целое! Бестолочь! С чувством сказала достойная дама и объявила:

- Я сегодня лягу тут, так что на жену можешь не рассчитывать, доброй ночи!

Глава 24

До празднования 'Длинной ночи' оставалась неделя, когда герцог и герцогиня выехали из резиденции самым ранним утром, на кухне еще только начали ставить в печь первые противни с караваями серого хлеба. Тепло укутанная Маргарита сидела в седле впереди мужа, а сзади тащилась пара сменных лошадей. С собою почти ничего не взяли, только тубус с бумагами о ларце Ахтамара, тубус с бумагами на поместье, аптечку и пару кошелей с золотом. Путь лежал в поместье баронессы эт Солариэсс, которое называлось 'Закат'. Двигаться собирались неспешно, без свиты и охраны, в резиденции были оставлены качественные мороки: один продолжал 'работать с бумагами', а второй с мигренью валялся в постели. Обеспечивать видимость жизни и натуральность взялись Ситтариэ и денщик герцога, еще в известность поставили Верховную Хранительницу Династии и пару гвардейцев охраны.

Рита чувствовала странную свободу, открыто прижимаясь к Врану, едва не мурлыча, потираясь спиной о крепкую мужскую грудь. В резиденции герцогов эт Верис остались хлопоты и напряжение в роли новой хозяйки, тоска по крепкому плечу рядом, по мальчишеской улыбке и черным омутам глаз. Неделю назад в замок прибыла вдовствующая герцогиня и быстренько вытащила Варианту из постели. Потом узнав, что скоро станет бабушкой, усадила горничных шить приданное малышке. Пожилая леди млела от розовых тряпочек и кружев, поэтому Вран стремился ограничить общение с нею утренним поцелуем в щечку за завтраком и вечерним 'Доброй ночи', пробегая через гостиную.

Лечебница уже работала, замотанный, но гордый Санрин торжественно открыл ее, едва успели закончить малярные работы, и не прогадал; сперва все ходили посмотреть на затею молодой герцогини, но с наступлением сильных морозов народ хлынул рекой. Переломы, обморожения, ревматизмы и радикулиты - все успел повидать молодой лекарь. Правда одна область оставалась для него сложной, и он умолял Маргариту найти хорошую повитуху, опасаясь, что сам не справится. Повивальную бабку нашли и, наобещав золотые горы, поселили тут же в маленьком домике привратника.

Кони мерно стучали копытами по мерзлой земле, в воздухе кружились снежинки, и Вран с нетерпением ожидал приезда в поместье. После приезда матери поговорить с Ритой не было никакой возможности: все трапезы превратились в обсуждение будущей детской, отделки и мебели, сорочек и чепчиков. А краткие встречи, связанные с делами и охотой на Чужую кровь, заканчивались в лучшем случае горячими поцелуями в спешке. Благодаря Хранительнице очередное гнездо было вычищено, новый амулет с капелькой магии Благословения Династии помогло вообще избежать жертв - все адепты и наемники просто уснули на несколько минут, а потом очень-очень не хотели вставать. Теперь Руима разбиралась с ними в королевской тюрьме.Ну а герцог, наконец, сбежал из дома, чтобы побыть с женой наедине.

Первую остановку сделали в трактире часа через три, выпили горячего медового взвара, съели по пирогу с мясом и тронулись в путь, к вечеру должны были добраться до деревушки на границе поместья эт Верис, а там уже начинались угодья новоявленного баронства. В дороге Риту вдруг потянуло петь, мелькание серых обочин наводило сон, хотелось встряхнуться и исполнить что-нибудь задорное:

- А где ты гулял, казак молодой?

Где чуб потерял, над какою волной?

Над какою волной торопливою,

Ты один потерял или с милою?

Разнеслось звонкое в морозном воздухе, кони загарцевали, резвее перебирая ногами, а Вран улыбнулся и вынул из сумки флягу с горячим взваром, чтобы певица не застудила горло. Под пение и тихие разговоры до цели добрались быстро; алое солнце едва успело скрыться за горизонтом, махнув на прощание целым пучком ярких лучей. В деревушке Вран сразу же постучал в домик старосты, и вскоре нежданных гостей усадили за большой семейный стол, а хозяйка спешно взбивала перины на супружеской кровати. За горячей похлебкой с большими ломтями хлеба и котелком капустных дранников со сметаной герцог неторопливо расспрашивал старосту о нуждах и заботах, как работает каменная мельница, поставленная еще дедом Врана, и часто ли наезжают купцы. Староста так же неторопливо рассказывал, что мельница работает помаленьку, вот года три как жернова всей общиной сменили, а уж за колесом сам мельник приглядывает. Купцы по первопутку наезжали, скупили помаленьку зерна да шерсти, ну и бабы, как всегда, лен да рукоделия свои на мелочушки поменяли: кому иголки были нужны, кому ленты, а кому и бусы дочерям-невестам.

- А как с соседями, мирно живете? - поинтересовался герцог, откусывая большой кусок пирога с ягодами.

- Да как сказать, - замялся староста. - Управитель у них мужик серьезный, оброк берет сколько положено, большего не требует, за дорогами следит и всякое ремесло поощряет, чтоб значит, купцам лишку не платить.

- Ну а в чем же дело? - удивился герцог.

- Да строгий он, девок в их поместье замуж берут, а своих не отдают, если только парень туда жить переедет, то свадьбу играть дозволяет, а живут они справно, у нас уж полдюжины парней туда женились, да девок с десяток замуж выскочили.

- Ага, выходит моему поместью убыток?

- Ну, убыток не убыток, а что есть, то есть. Опять же они к нам со своим товаром ездят, бочки там, кадушки, посудинки резные везут, да зерно к нам молоть иногда везут: Свою-то мельницу у них в половодье снесло, простая была, деревянная, пока не поставят - нам доход будет.

Герцог, усмехнувшись, покачал головой и шепнул Маргарите:

- Отличный у вас управляющий, дорогая, может, предложим ему управление землями эт Верис?

- А не захлебнется от масштаба? - ответила так же шепотом девушка.

- Посмотрим, завтра навестим ваше поместье, и все увидим своими глазами, - спрятал зевок герцог.

- Спасибо, хозяева за достойную трапезу, устали мы с дороги и, наверное, уже спать пойдем.

Хозяйка тут же проводила Маргариту в закуток с ведром и умывальником, и к приходу герцога девушка уже восседала на высокой пышной постели в тонкой сорочке и расчесывала длиннозубым гребнем свои волосы. Окинув это зрелище горячим взглядом, Вран подошел ближе и, присев рядом, попросил:

- Помоги, пожалуйста, волосы разобрать.

Маргарита, стараясь не смотреть на обнаженный торс мужа, потянулась гребнем к длинным черным прядям, но поняла, что сначала их действительно придется разбирать вручную. Бережно разбирая руками мелкие узелки и сцепления волос, она не замечала, как все ближе сползает по кровати к Врану и, наконец, для удобства подогнула ноги и прижалась коленями к его спине. Все это время Вран старался сидеть спокойно, глубоко и ровно дыша. Вот Маргарита откинула вбок свои длинные волосы, и на него пахнуло теплым запахом трав вкупе с ее особым женственным ароматом. Вот она ерзает за спиной, пытаясь расправить узкую рубашку. Не выдержав, он развернулся, вынул из рук девушки гребень с острыми длинными зубьями и, отложив его в сторону, прижал Маргариту к себе. Та только тихонько всхлипнула и в ответ прижалась с не меньшей силой и страстью. Бережно лаская длинными пальцами тонкую шею, Вран начал исследовать ее рот, проводя кончиком языка от уголка к середине, бережно втягивая и прикусывая более полную нижнюю губу и заходясь восторгом от осторожных прикосновений девушки. Вот тонкие пальчики погладили его бока, а грудь под тонкой сорочкой прижалась к упругим волоскам на торсе. Вот ладошки переместились на плечи, прошлись по спине, а мурлыкающая девушка потерлась щекой о плоский твердый сосок, посылая огненные искры в кровь мужчины. Маргарита растекалась, как желе, хотелось урчать, тереться всем телом о твердое тело рядом. Вран бережно перехватил увлекшуюся жену - они едва не улетели с кровати - и уложил на спину. Его взгляд огненной змейкой обежал все: торчащие горошины сосков, рассеянный взгляд, распущенные по плечам волосы. Огладив доверенное ему богатство руками, он ухватил тонкую лодыжку и, приподняв, стал выцеловывать на нежной коже таинственные узоры. Добравшись до ямки под коленом, Вран лизнул теплое местечко и прижался к белой коже, под которой билась жилка лицом. Рита, вначале еще хихикающая от прикосновений к ногам, уже начала дышать в такт с мужем и, заглядывая в его бездонные глаза, совсем теряла голову. Немного испугавшись его дальнейшего шага - перехода к мягкой плоти выше колен, она потянулась к нему силой Благословения и окутала туманом своих ощущений. Немного оторвавшись от вылизывания внутренней поверхности бедра, Вран прислушался и, прижав девушку к себе, снова стал ее целовать, попутно поглаживая горячими ладонями всюду, куда мог дотянуться. Еще несколько минут, и сорочка задралась до самого горла, а поцелуи спустились ниже. Герцог не стал спешить, раздевая Маргариту совсем, - все, что он хотел видеть, было ему доступно, а розовеющая от возбуждения и смущения девушка сохраняла иллюзию прикрытия. Лаская нежную розовеющую сосками грудь, Вран не забывал подставлять под пальцы Маргариты свое жаждущее ласки тело. Отрываться от девушки не хотелось, поэтому, не переставая целовать и лизать кремовые полушария, он ухитрился одной рукой распустить шнуровку штанов и даже немного их спустить, на большее его не хватило. Ритина любопытная ручка прошлась по напряженному орудию снизу вверх, а потом, немного погладив живот, нырнула в ширинку. Увы, Вран был не железным, несколько лет, проведенных без женщин, и юная неопытная девушка в попытке изучить неведомое ускорили события - горячая струя брызнула Рите в руку, и от жалобного 'Ой' герцог едва не потерял сознание.

Несколько секунд он был в растерянности, не зная, то ли извиниться , то ли попытаться объяснить. Но тут сработала извечная женская мудрость. Шокированная девушка не стала больше ойкать, а осторожно вынула руку из штанов мужа и задумчиво потерла пальцы.

- Немножко липнет, - сказала она, - но так нежно.

Герцогу не оставалось ничего другого, как усмехнуться и, чмокнув алые губки, сходить за полотенцем. Тщательно вытирая каждый пальчик, он видел, что возбуждение Риты схлынуло, но не совсем, любопытство, сгубившее кошку, еще мелькало в ее глазах, когда он ушел за занавеску, чтобы привести в порядок себя.

Вернувшись, он бережно обнял девушку, прижал к своему плечу и прошептал в розовое ушко:

- Спи, моя хорошая, мы продолжим завтра, в твоем поместье на самой большой и мягкой кровати, из которой не выберемся до конца визита. Тонкие бриджи все еще топорщились, но теперь это было легче терпеть, и Вран закрыл глаза, торопя утро - еще немного, осталось совсем немного потерпеть.

Глава 25

Наблюдатель был в раздражении: ну что за глупости - убрались в свой замок и сидят! Чего ради он подсылал этого мальчишку Санрина? Где информация? Стукнув в раздражении по столу, Наблюдатель мысленно покачал головой - совсем в образ вжился, нельзя так расслабляться, а то на психокоррекцию отправят, а сюда пришлют какого-нибудь сопляка с амбициями. Выполнив дыхательную гимнастику, Наблюдатель одернул длинную юбку и вышел из покоев в образе номер три 'Хорошенькая горничная'.

***

Спящая-на-волне снова увидела страшный сон. Новый ярл разбудил ее резким толчком в бок и сунул в руки кружку с горячим взваром:

- Пей, дочка, прости, иначе разбудить не получилось.

- Все хорошо, отец, - почтительно ответила Спящая, - сегодня не ходите на Рыбный рынок.

И подняв на мужчину пронзительно голубые, будто подернутые дымкой глаза, добавила:

- Увернешься от судьбы - вернешься на прежний путь, ищи ларец Ахтамара.

Воин рассеяно придержал дрожащую девичью ручку с чашкой и, покачав головой, сказал:

- Не выйдет, дочь, прежних путей я не помню, и желания возвращаться к ним нет. Да и про ларец я ничего не слыхал, ладно, поспрашиваю в порту, если ты так хочешь. - Поднял он руки в успокоительном жесте. - Допивай мед, и пойдем сходим в Ткацкие ряды, раз уж на Рыбный рынок сегодня нельзя.

Слабо улыбнувшись, Спящая начала собираться: теплая безрукавка до бедер поверх шерстяного платья с вышитым воротом, кинжал на поясе и кошель за пазухой, на ногах мягкие поршни с цветными шнурками - подарок отца. Балует ярл Карс приемную дочь, нарядам да подарка для нее числа нет, а сам семью не заводит. Удивлялись моряки, что Ярс Свитсховен отдал корабль бобылю, хотя и не в обычае это. Ярл должен свою сило вовсем показать - и детей иметь и семью кормить. Однако прежний ярл знал многое, что 'Морским драконам' и неведомо - его род шел от самой покровительницы мудрости Матери Вод - и ведомо было ее потомкам, что ждет их впереди. Поэтому Спящая-на-Волне спокойно приняла нового родича, и он полюбил осиротевшую малышку, хотя иногда, вот как сейчас, девушка могла напугать до седин и могучего воина, познавшего самые суровые битвы.

Во дворце творилось сущее безобразие: фрейлины и воспитанницы без устали мололи языками, обсуждая наряды, приготовленные к свадьбе принца Ульсоритаса и Верховной Хранительницы Династии. Сама невеста в нервическом ужасе пряталась в лаборатории, куда не отваживалась заглянуть даже Королева-Мать. Изредка сбегавший от множества обязанностей Ульсоритас проникал в обитель магии через потайной ход и долго-долго рассказывал свернувшейся на диване женщине, как все будет замечательно, когда они произнесут клятвы у алтаря.

- Уль, - жалобно просила Руима, - давай не будем устраивать пышную свадьбу.

- Поздно, дорогая, надо было сразу бежать, а теперь нас не выпустит мама, знаешь, что она придумала для украшения зала...

Подвывая от ужаса, Хранительница прятала лицо на груди жениха, ибо Королева-Мать решила превзойти все мыслимые торжества и уже замучила будущую невестку примерками, прическами и прочими женскими радостями, от которых Руима бегала как от огня. И принц, понимая всю слабость и ранимость своей невесты, успокаивал ее бережными поцелуями, а потом отвлекал разговорами об очередном гнезде, о поисках Наблюдателя и о прочих каждодневных заботах правящего дома.

Расколоритеру тем более скучать было некогда: к свадьбе начали прибывать делегации от соседних государств, всех следовало торжественно принять в соответствии с обычаями и традициями. Найти свободные покои во дворце было практически невозможно. Придворные, даже те, которые много лет назад ушли в отставку, сохранив почетное звание, вынув из сундуков пыльные мундиры и значки фрейлин, прибывали на скрипящих рыдванах, дабы посмотреть на самую удивительную свадьбу Династии. Купцы присылали делегации с подарками молодым, гильдии ремесленников тоже не желали уступать, их делегации не уступали роскошью и количеством купеческим. Еще бы, столь пышных свадеб в королевском доме не было уже около четверти века!

При том приходилось учитывать и теплолюбивость южных гостей, и шумность северных, изысканную вычурность западных и любовь к шокирующим нарядам восточных. В общем, старшему принцу приходилось несладко, несмотря на поддержку Королевы-Матери.

Гуляя с приемной дочерью по Ткацким рядам, ярл чутко прислушивался к гулу, доносящемуся с Рыбного рынка. Пока все было обычно, и ярл отвлекся, выбирая красивый пояс с бляхами из блестящей бронзы. Вдруг со стороны рыбных рядов послышались крики и звон мечей, потом донеслись стоны боли и хрипы умирающих. Кровь застыла в жилах ярла, он хотел побежать туда, но тонкая женская ручка удержала его:

- Остановись, отец, тебе нельзя туда!

Сдержанно ругнувшись, ярл вытянул шею, пытаясь рассмотреть, что там творится, но напрасно: северяне славились своим ростом, а крепких мужчин среди мореходов было большинство. Спустя час удалось узнать от очевидцев, что один из гребцов, встретив на рынке кровника, сорвался в состояние берсерка и изрубил около двух десятков человек. Благодарно взглянув на Спящую, ярл отдал кошель на погребение павших, сумевших зарубить разбушевавшегося воина. В молчании вернулись к драккару. И тут их, переминаясь с ноги на ногу, ожидал гонец - завтра на рассвете собирается Большой круг. Все команды и капитаны сойдутся на Стылой площади, чтобы обсудить последние новости и принять решения. Вздохнув, ярл кинул посыльному монетку и поднялся на борт. Снова будет говорильня до вечера, и если Старый Лис не договорится с Длинным Урсом, капитаны будут тянуть жребий, кому из них отправляться с посольством. До города-порта уже дошли слухи о женитьбе младшего принца Династии Риинер, но ярл Карс искренне полагал, что его посольские заморочки не коснутся - кто ж отправит послом чужака?

Однако ярл ошибся, купец, сколотив команду подпевал, убедил мореходов отправить послом ярла Карса Шеолта, мол, и сам развеется, и дочку прогуляет. И было непонятно, то ли купец надеялся на благосклонность дочери ярла после поездки, то ли надеялся, что она останется без защиты, не успев доехать до Риины. Предупредив команду, ярл и сам спал вполглаза, и на Спящую-на Волне поглядывал вопросительно, но та лишь пожимала плечами, будущее не открывало свои секреты по приказу.

***

Утром Маргарита долго лежала в кровати, уткнувшись лицом в подушку, на которой провел ночь Вран. Хозяйка давно хлопотала у печки, герцог сидел за столом и проглядывал бумаги на поместье, когда сонная и румяная Маргарита выползла из спальни в огороженный уголок. Распущенные, сбившиеся за ночь волосы и румяные щечки делали ее очень юной и милой, герцог сжал под столом руки, удерживая желание схватить ее и усадить к себе на колени. Вскоре Рита прошлепала босыми ногами обратно, и Вран вошел в комнату под предлогом помочь одеться. Стоя в дверном проеме, прикрытом домотканой занавеской, он тихонько смотрел, как девушка, ежась от утренней прохлады, скинула рубашку, провела влажным полотенцем по лицу, груди, подмышкам. Потом вновь смочила грубую ткань и огладила живот, бедра, осторожно коснулась нежного бутона, прятавшегося в темных кудряшках, и, вздохнув, потянулась за свежей сорочкой. Вран тут же сделав большой шаг, прижался к обнаженной спине, сжал упругие холмики, ложащиеся в его ладони, и нежно, шевеля дыханием волоски на беззащитной шее, провел кончиком языка влажную дорожку от ключицы до розового ушка, заставляя девушку трепетать и прогибать поясницу. Еще минуту он целовал и ласкал розовые упругие холмы и долины, потом, с сожалением оторвавшись, помог натянуть рубашку, тщательно застегнуть все пуговицы, пройдясь напоследок костяшками пальцев по выступающим бутонам. Потом настал черед шальвар, и его забота досталась тонким лодыжкам и чувствительным ямкам под коленями. Юбку и камзол Маргарита натягивала дрожащими руками, а позже герцог усадил ее и расчесал длинные волнистые волосы, собрав их затем в косу, которую свернул в элегантный низкий узел, закрепленный шпилькой-стилетом. Подарок Руимы после покушения Чужой крови Рита носила часто, удобная шпилька из кости имела металлический наконечник и фиксатор в виде восьмерки, а при необходимости превращалась в колющее оружие ближнего боя. Чмокнув девушку в макушку, герцог проводил ее к столу, хозяйка уже выставила разогретые вчерашние дранники и свежее молоко, рядом шкворчала яичница с салом.

Подкрепившись, выехали на тропу, ведущую в соседнее поместье. Если крестьяне и удивились, что герцогиня едет с герцогом на одной лошади, то все равно ничего не сказали, а девушке было приятно и уютно сидеть, прижимаясь к Врану. Дорога заняла не больше часа: впереди показались заборы, сараи, еще минут через тридцать путники выехали на большую утоптанную площадку в центре деревни. Зимнее утро, серое и печальное являло однако, вполне мирную и даже приятную глазу картину. Площадку окружали большие, по деревенским меркам, дома, не очень высокие, но привольно раскинувшиеся вширь: трактир, лавка, мастерская бондаря и колесного мастера, тут же возвышался дом старосты, легко узнаваемый по бунчуку из сухой травы на воротах - для отвода дурного глаза.

Подъехав к воротам, герцог, не спешиваясь, постучал рукоятью плети. Через несколько минут ворота скрипнули, и из них показался мужик в длинном овчинном тулупе расшитом красивыми аппликациями из кожи и ткани:

- Чего надобно?

- Скажи, старик, где нам управляющего найти?

- Это господина Квикелла что ль? Так в поместье он, услыхал, что хозяйка замуж вышла, так поехал проследить, чтобы комнаты приготовили и натопили хорошо.

- А как до поместья быстрее проехать?

- Да вот за деревню выедете, там дорога будет - хорошая такая, вот по ней и езжайте!

Вран кивнул и, развернув коня, и путники поехали туда, куда указал староста.

- Мда, и впрямь не управляющий, а золото, даже о поместье к приезду хозяйки позаботился, надо бы узнать, что за человек, может и впрямь его на хозяйстве оставить?

- Посмотрим, может он уже всю казну растащил и, вообще, с девками в поместье гуляет, - проворчала вдруг насупившаяся Маргарита.

- Ты что-то чувствуешь? - уточнил Вран.

- Вчера староста нам врал, не во всем, но врал, вот я и думаю в чем именно.

- Угу, - покивал герцог, - значит, будем настороже. Сможешь усыпить всех в поместье, если понадобится?

Маргарита внимательно прислушалась к огоньку, тлеющему в солнечном сплетении, и уверенно кивнула:

- Если понадобится - смогу, но ненадолго, минут на десять-пятнадцать.

- Скорее всего, больше и не понадобится.

Дальнейший путь проделали в молчании. Вот впереди показался обширный дом: центральная двухэтажная часть с небольшой мансардой и одноэтажные флигели. Вокруг разбит сад, но зима сделала место серым и скучным. Впрочем, пара дышащих теплом окон тут же привлекли внимание герцога, и он направил коня к боковому входу. Спешившись и накинув повод верхового коня на ветки дерева, он протянул жене руку:

- Прошу, дорогая.

Рита уже знала, что на людях герцог предпочитает официальное обращение и строго следует этикету.

Небрежно стукнув в дверь, герцог распахнул ее и прислушался - было тихо; войдя, Вран и Маргарита увидели обычную не слишком большую кухню, на плите побулькивал горшок с варевом, в углу вылизывалась мелкая пушистая кошка, тихо, тепло, уютно. Рита откинула с головы капюшон и берет, смотала с шеи пушистый шарф. Герцог раздеваться не спешил и потянул свою половинку к выходу в другие помещения. Короткий широкий коридор привел их в большую красивую столовую комнату. Темный полированный стол, вычищенный камин и стоящие в подсвечниках свечи указывали на готовность поместья принять незваных гостей в любое время. Из столовой выходили еще три двери: две были изящно задрапированы, а третья украшена вставками цветного стекла. Из левой двери вышла высокая женщина в красивом платье в голубую полоску и широком белом фартуке. Увидев гостей, вздрогнула, и присев в книксене спросила:

- Вы к господину Квикеллу?

- Да, - коротко кивнул герцог.

- Прошу вас сюда.

Женщина указала на проем, через который вошла. Любопытствующая Маргарита хотела было первая пойти за ней, но герцог удержал ее за полу плаща и указал место у себя за спиной. Признавать его правоту не хотелось, и девушка слегка надула губы, но все же подчинилась. Дверной проем вел в короткий коридорчик с несколькими дверями. В одну из них женщина постучала и громко крикнула:

- Господин Квикелл, к вам гости.

Из-за двери донеслось что-то неразборчивое, и кухарка или скорее домоправительница отворила простую деревянную дверь, завешенную изнутри портьерой.

Герцог шагнул вперед, раздвигая малиновые складки, и огляделся. Перед ним был рабочий кабинет, небольшой, но весь заваленный бумагами, папками, свитками, толстыми амбарными книгами из телячьей кожи и тонкими тетрадями из десятка сшитых вручную листов. Широкий стол, однако, был на диво опрятен: кроме письменного прибора, масляной лампы и пары тетрадей на нем ничего не было. За столом сидел полноватый мужчина в темной одежде и внимательно смотрел на входящих. Увидев герцога, он начал вставать, а, увидев Риту, склонился в изящном поклоне.

- Приветствую вас, Ваши Светлости.

Герцог кивнул приветственно:

- Добрый день, господин Квикелл, мы поживем в поместье несколько дней и хотели бы узнать в каком оно состоянии, что у герцогини с деньгами на расходы и прочее.

Господин Квикелл спокойно поклонился и потянулся за одной из тонких тетрадок:

- Я готов прямо сейчас ввести вас в курс дела, Ваша Светлость, но возможно вы захотите пообедать и освежиться с дороги?

Управляющий попал в десятку - действительно, короткий зимний день был в разгаре, и есть уже хотелось, да и духота натопленного кабинета утомляла. Даже если нарушения есть, а они, скорее всего, есть, час-полтора ничего не изменят, сбежать Квикелл конечно может, но куда и зачем?

- Хорошо, - сказал герцог, - покажите нам хозяйские покои, через полчаса мы спустимся к обеду.

Квикелл позвонил в колокольчик, и вскоре в двери постучала милая деревенская девушка в простой блузке и юбке, но зато в белом чепчике и белом же фартучке.

- Гримилли, проводи господина герцога и его супругу в хозяйские покои и принеси туда горячей воды.

Девушка присела в книксене и поспешила по коридору через столовую в центральную часть дома. На втором этаже была расположена большая хозяйская спальня с примыкающей гардеробной и маленькой комнатой с камином, как оказалось, ванной. В этом закутке, кроме умывальника, стояла на высоких ножках изысканная фарфоровая ванна в виде раковины. Снаружи она была расписана нежными розанами, а изнутри отливала чистым перламутровым блеском. Тут же была мягкая скамеечка для сушки волос, крючки для одежды и сундучок с притираниями, которые, впрочем, Рита проигнорировала, у нее с собой были собственные снадобья. Умывшись и пригладив волосы, девушка вышла в спальню, герцог смотрел в окно, чуть сдвинув темно-синюю портьеру.

- Что там?

- Ничего, возчики привезли дрова и ругаются с кухаркой, куда их лучше сложить.

- Идем обедать? Я уже есть хочу.

- Идем, на яды проверишь?

- Конечно, заодно и управляющего на честность.

Молодожены спустились в столовую - комната успела преобразиться. В подсвечниках горели свечи, стол укрывала скатерть из дорогой золотистой ткани с прорезями, в которых виднелась нижняя алая ткань. На столе уже стояла супница, лежали небольшие булочки, разрезанные и смазанные маслом, тут же были графины с чем-то темным и ароматным, нарезанные копченое мясо и сыр, сладкий пирог с яблоками, нарезанный большими кусками. Приборы, кроме тарелок, отсутствовали - по обычаю благородные люди носили ложки и ножи с собой в специальном футляре, вилок не было вообще, но на краю тарелки с сыром и мясом лежали деревянные палочки, с помощью которых можно было утащить кусочек себе на тарелку.

Обедали с удовольствием, горячий наваристый суп с овощами заедали булочками с сыром и копченостями, потом перешли к графинам, в которых было легкое вино, компот и морс. Рита выбрала морс, герцог компот, а управляющий выпил бокальчик вина под рассыпчатый сладкий пирог.

После обеда вновь прошли в кабинет. Рита внимательно слушала рассказ управляющего, обращенный к герцогу:

- Поместье занимает не очень большую площадь всего тридцать верст из конца в конец, но расположение довольно удобное: есть две небольшие речушки, одна из которых достаточно бурная, чтобы содержать на ней мельницу, а вторая обильна рыбой. Кроме того, около трети земель - пахотные. Выращивается и зерно, и овощи, и лен, хотя и немного. Основной доход поместье получает от продажи шерсти, зерна и овощей, еще немного дает животноводство, благодаря заливным лугам у реки. Лес у нас свой, но свободной вырубки нет. Только по разрешению и там, где лес решено заменить. Далее, - управляющий раскрыл тетрадь, - всего в поместье входят три деревни, и пять крупных хуторов. Самая крупная деревня - Сосновка, в ней занимаются бондарным делом, огородничеством, мочат и солят овощи, грибы, ягоды. Налогов осенью было собрано столько-то, - управляющий назвал вполне крупную сумму. - Из них выплачено в королевскую казну столько-то, вложено в укрепление общего тына столько-то и оплату приглашенного охотника столько-то.

- Укрепление тына? Охотник?

- Волки шалили, Ваша Светлость, - поклонился управляющий, и герцог благосклонно кивнул. Управляющий продолжил перечисления и пояснения, дополняя свои слова показами карты, счетов и расписок.

- Таким образом, за текущий год ваша прибыль составила столько-то за вычетом всех налогов и оплаты моего труда в размере десяти процентов от чистой прибыли. Деньги переведены на ваш личный счет за исключением десяти процентов на экстренные расходы и содержание поместья. - Управляющий поклонился герцогине.

- Отлично, господин Квикелл, - склонила голову Маргарита. - Мне бы хотелось обсудить с вами перспективы кое-каких изменений в поместье, кроме того, мне понадобиться ваша помощь в расчете финансовой выгоды планируемых мероприятий.

Рита гордилась собой: давненько она не выговаривала так много умных слов сразу. Видимо управляющий это оценил, как и то, что герцог не вмешивался в беседу жены, но внимательно проглядывал отчет.

- Господин Квикелл, - вдруг сказал герцог. - Это поместье полностью принадлежит моей жене, с правом передачи титула любому из детей, поэтому все нововведения я оставляю на ее усмотрение, но контролирую общее состояние, вам ясно?

- Да, Ваша Светлость, - склонил голову управляющий.

- Поэтому я сейчас отправлюсь на верховую прогулку, до ужина, а вы с моей супругой обсудите нововведения и предполагаемые расходы, за ужином жду подробный отчет о том, что вы сочли выгодным.

Управляющий склонил голову еще раз. Герцог, улыбнувшись, поцеловал жене руку и вышел из кабинета. Оглядевшись, Рита предложила господину Квикеллу перейти в гостиную:

- Извините, господин Квикелл, но здесь очень душно.

Управляющий понимающе заулыбался и, прихватив пару тетрадок и грифельных палочек, они перешли в небольшую комнату рядом со столовой, отделанную в теплых зеленых и коричневых тонах.

- Итак, господин управляющий, я бы хотела уточнить, как в поместье развито птицеводство?

- Слабо, госпожа герцогиня, конечно крестьяне держат кур и кое-кто уток, но это считается скорее добавкой к любому хозяйству.

- Дело в том, господин Квикелл, что, будучи в столице, я обратила внимание, как сложно там купить лакомства из яиц и просто копченую курицу - постоянных привозов нет, а мелкие партии, которые привозят сами крестьяне, быстро раскупаются. Вы говорите: есть заливные луга, значит, можно держать гусей, а куры при наличии мельницы и отрубей превращаются в очень доходное дело. Только нужно все правильно организовать.

Рита

Около часа мы с управляющим считали перспективы - в поместье есть пустующие коровники и конюшня, которую вполне можно переделать в теплый птичник. Отруби с мельницы можно брать, слегка скинув плату за помол, плюс еще остатки переработки овощей. Конечно купить несушек на развод и развести достойное стадо потребуется время и деньги, но куры плодовиты, и вполне возможно при небольших затратах набрать стадо в две-три сотни голов хотя бы для получения яиц, а уж потом переходить и на разведение курятины. В общем, управляющий загорелся идеей, и сам лично разработал план реализации продукции: до Летней Резиденции Династии недалеко, а если все получится, то и столицу можно будет пробные партии закинуть, знакомства у управляющего там есть. Я же еще рассказала ему о лакомствах, которые готовят исключительно из яиц и о некоторых особенностях быстрого питания.

Следующая идея была связана с рыбными садками. В столице мне довелось попробовать одну интересную рыбку - нежнейшее белое мясо, при этом плотное и с небольшим количеством мелких костей. Расспросив мэтра Эскофье, узнала, что рыбку привозят из северных озер, где она порою вырастает до размеров поросенка, да и жирностью сему млекопитающему не уступает. И вот теперь, увидев на карте поместья аж три пруда, я поведала управляющему об этой рыбке. Рассказала, что можно выловить сейчас несколько десятков половозрелых особей и выпустить в наиболее чистый пруд, а через пару лет развести рыбу во всех прудах, если приживется. И эту идею управляющий взял на заметку, прикинув, кого можно послать в месячное путешествие за рыбой. Кроме того, я предложила вместо изгородей высаживать ягодные кусты, которые могут служить и изгородью и приносить обильные плоды - жимолость, смородина, крыжовник. Грифель скрипел в руках управляющего, царапая грубую бумагу, а лицо его все больше прояснялось, глаза блестели уже почти лихорадочным блеском.

- Но я вас попрошу, господин Квикелл, сохранить эти новинки тайной нашего поместья. Вы же понимаете, что большую прибыль получит тот, кто первым представит товар на рынок, потом конечно и другие помещики сообразят свою выгоду, а пока нам нужно успеть набрать преимущества.

Квикелл кивал и ждал от меня новых откровений, но я уже устала, и лишь добавила:

- Кстати, летом можно будет отправить мальчишек наловить перепелок, они неплохо размножаются в неволе, а столичные повара готовы за них хорошо платить. Да и кроликов забывать не след - ведь сена как я понимаю в достатке?

Устав от длинной и эмоциональной беседы я поднялась в хозяйскую спальню и прилегла подремать. Звон шпор возвестил о возвращении герцога, вот интересно, я все еще называю его по себя 'герцогом' и совсем перестала звать 'Враном', а слово 'муж' кажется чужим и безвкусным...

Скрип ремней и легкий звон пряжек прекратились, кровать просела с одной стороны, горячее дыхание обожгло щеку, ухо, мурашки покатились вниз по спине, заставляя дышать чаще. Потянувшись, перевернулась на спину и всмотрелась в бездонные глаза: спокойные, только искорки мелькают, значит, в поездке все обошлось благополучно, и сейчас есть минутка на нежность, пока не позвали к столу. Обхватила руками крепкую шею - наконец Вран немного поправился, просунула пальцы в ворот рубашки, поглаживая плотную горячую кожу плеч. В ответ его пальцы затеребили тесемки моей сорочки и поспешили приласкать грудь, пока язык хулиганил с шеей. Еще минута медленных, ленивых поглаживаний и поцелуев, и мне захотелось потереться о мужа всеми пульсирующими точками моего тела. Мммм, истома растекалась по венам, какие красивые у него губы, нужно провести по ним пальцем, ощутить их нежность и шелковистость. Ах, Вран прихватил кончики пальцев губами и шаловливо провел по ним языком. Мысли задрожали и убежали без оглядки. В этот момент раздался стук в дверь и голос давешней кухарки-домоправительницы.

- Милорд, миледи, ужин подан, вам прислать горничную?

Зашипев сквозь зубы, Вран замер, опираясь на локти, и, повернув голову к двери, крикнул:

- Пришлите теплую воду и полотенца!

- Да, милорд, - раздалось за дверью.

Упершись головой мне в плечо, герцог немного полежал, а потом рывком скатился с кровати.

- Ну что ж, сейчас идем ужинать и изучать то, что вы придумали, надеюсь, что много времени это не займет.

Вздохнув, я выкарабкалась из кровати, есть не хотелось, хотелось лежать, ощущая на себе тяжесть мужского тела, вдыхать знакомый, любимый запах и целоваться до головокружения.

А вот насчет всего остального, в фильмах все выглядело красиво и плавно, в книгах - статично и не очень понятно, а вот пара роликов, случайно включённых в интернете, заставили меня в свое время сгибаться от хохота, так забавно смотрелись дергающиеся в судорогах тела и перекошенные лица. Но чего-то большего хотелось, даже сейчас огонек, разожженный поцелуями, мерцал. Мысленно хихикнув, я посмотрела на герцога с помощью Благословения Династии: он пылал ало-золотыми всполохами, которые иногда перебивались сине-зелеными волнами спокойствия, которое он пытался на себя напустить. Усмехнувшись, я потянулась золотистой лентой и ласково погладила его по волосам. Герцог удивленно оглянулся и, слабо улыбнувшись, продолжил затягивать тесемки. Уже поправив одежду, он взялся за гребень и уложил свои волосы в хвост. Тут явилась та самая девушка, что провожала меня в комнаты с тазиком ароматной воды и парой полотенец. Быстренько умывшись и причесавшись, задумалась, что надеть за стол, судя по всему, меня ждут в платье, а я взяла с собой только юбки с шальварами, удобные для верховой езды и вообще зимой. Но к счастью девушка сообразила быстрее и принесла из гардеробной такую замечательную вещь, вот не знаю, как называется: широкие рукава в три четверти, опушённые мехом, свободный силуэт-трапеция, несколько пряжек с цепочками, чтобы верх можно было подогнать по размеру. И все это в удивительной серебристо-серой гамме. Под такую теплую и уютную штучку достаточно рубашки и шальвар. Когда я заглянула в зеркало - сама себе показалась красавицей. Девушка тут же подошла сзади с гребнем и за пару минут уложила мои волосы в высокую дворянскую прическу из мягких волн, перевитых жемчужной лентой.

- Откуда такая красота? - удивилась я.

- Господин управляющий распорядился приготовить, еще месяц назад портной привез, а ленту госпожа Тринирэ вышивала, она знатная мастерица.

Я, мягко говоря, удивилась. Чтобы сшить такую красоту, явно нужна не одна ночь, и эта отделка из серебристой лисы, и длина - я все же высоковата по здешним меркам. Получается, что уже месяц, а то и больше назад управляющий знал не только то, что я приеду (все же хозяйкой я числилась уже давненько), но и то, что я приеду зимой, и даже мой рост и цвет глаз. Придется к этому замечательному человеку присмотреться получше, хотя он и не производит дурного впечатления.

Восхитившись работой девушки, я спустилась вниз и прошла к столовой, оттуда уже доносились голоса мужчин.

***

За столом герцог то и дело бросал на жену удивленные взгляды: управляющий успел рассказать ему о задумках герцогини и даже посчитать приблизительные расходы-доходы на ближайший год. Маргарита же сидела удивительно красивая и отстраненная. Домоправительница подавала блюдо за блюдом, но девушка их едва пробовала, продолжая смотреть на беседующих мужчин. Вот подали десерт, и все перешли в гостиную есть рассыпчатое печенье с орехами, запивая его вином. Рита вина не пила, попросив морсу, и когда женщина, подав все необходимое, удалилась, наклонилась к управляющему и негромко спросила:

- Господин Квикелл, кто вы?

Мужчина поднял удивленные глаза, а герцогиня продолжила:

- Поместье в идеальном состоянии, слуги обучены, в доме даже лестницы не скрипят. И в то же время в гардеробе есть одежда, сшитая для меня, а староста соседней деревни говорит, что девок из поместья забирать 'не разрешают'.

Герцог чуть напрягся, но никакой угрозы не чувствовалось, и он с интересом посмотрел на Квикелла. Вздохнув, управляющий спросил:

- А вы как думаете, госпожа герцогиня?

- Не знала, что и думать, пока не поговорила с одной новой знакомой, вот она мне и рассказала, про духа хранителя. Сколько поместий вас держат?

- Пять, - вновь вздохнул управляющий. - Это была причуда моей бабки, когда-то эти поместья принадлежали ей, и она считала, что они плохо управляются ее детьми. Поэтому уговорила родителей отправить меня учиться именно на управляющего поместьем. Я объездил за несколько лет около пятидесяти поместий, знакомясь с новинками и основами управления. А когда вернулся, старуха напоила меня и провела обряд.

- Что за обряд? - полюбопытствовал герцог.

- Не знаю, Ваша Светлость, я его не помню, только теперь я что-то вроде Духа Хранителя этих поместий. Если поместья процветают - я себя хорошо чувствую, если мною доволен хозяин поместья - я становлюсь моложе.

- Вот как, - хмыкнул герцог, - значит, вы привязаны только к этим пяти поместьям?

- Точно не скажу, несколько лет назад мой внук приобрел еще одно поместье и попросил моей помощи в оценке его состояния. После завершения сделки я стал чувствовать и это поместье тоже. Внук - хозяин одного из пяти поместий, бывших раньше в нашей семье.

- Чувствуете поместье? - спросила герцогиня.

- Да, чувствую, где может быть ухудшение, не всегда точно и не всегда понимаю, что за предупреждение, вот мельницу нынче упустил, но, в общем и целом, поместья как бы часть меня, а я - часть их.

- Интересно, - протянул герцог. - Исходя их вышесказанного, вы можете так же ощущать и поместье герцогов эт Верис?

Управляющий прислушался к себе:

- Не могу точно сказать, Ваша Светлость, это нужно проверить личным визитом, мои способности усиливаются при приближении к объекту.

Дальше мужчины перешли на технические моменты, обсуждая возможность поездки господина Квикелла в поместье эт Верис, а Маргарита с помощью Благословения Династии пыталась разобраться в том заклинании, которое связывало управляющего с поместьями.

Глава 26

Ярл Шеолт молча смотрел в мутную речную воду. Он, кажется, понял, в чем заключалась хитрость Старого Лиса - водные пути кончились, дальше предстояло путешествие верхом. Мало того, что отчаянные мореходы были неважными наездниками, так еще и корабль придется оставить на произвол судьбы. Ярл понимал, что любая часть его команды предпочтет остаться на корабле в этой мутной водице, чем неделю ехать в телегах к Риине. Но так же и понимал, насколько они тут будут беззащитны: река не море, убежать не получится. И если на судно нападут или попытаются сжечь, все оставшиеся, скорее всего, погибнут. А потерю корабля и команды не простят никому. Неподалеку от реки, впадающей в море, стояла деревенька, мореходы отыскали знакомого по северным рынкам купца и напросились к нему на постой. Оставив гребцов ужинать сытной мясной похлебкой, Шеолт отозвал в сторону старших воинов: помощника, двух десятников и старого Щита. Старик ходил кормчим много лет, и его голос был решающим.

- Вот что, други, обсудить нам надо, что дальше делать станем. Дорога дальняя, река мелкая, корабль дальше только волоком тащить, и пороги впереди. Да сдается мне не оставит нас в покое Старый Лис. Приглянулась ему Спящая-на-волне, и руки свои загребущие он ко всему наследству ярла Свитсховена протянуть хочет.

Старшие воины молча выслушали ярла, помолчали, потом старый Щит заскрипел:

- Ярл дело говорит, река мелкая, наш корабль не пройдет, и бросить нельзя: прознает Лис о таком - тут же пришлет своих молодцов дно прорубить.

- Так может корабль в море вернуть? - проговорил светловолосый воин с длинными усами, заплетенными в косички.

- Тоже никак, - проворчал полноватый десятник с волосами похожими на шкурку ягненка. - Думаешь мало в море лихих молодцов, которые не постесняются взять полупустой корабль на меч?

- Вот то-то и оно, - вновь заворчал Щит, - и здесь не оставишь - утопят и в море не выйдешь - утопят. Эхх, подстроил нам Старый Лис ловушку.

- Вот что, ярл, - сказал помощник. - Мы тебе доверяем, и сами думать будем, что к утру придумаем - скажем, а пока пойдемте к огню, пока молодежь котелок не доскребла.

И воины вернулись к костру, унося с собой мысли о спасении корабля и команды, однако к утру ничего нового в головах не появилось, плоховато знали северяне здешние места. Вот и вглядывался ярл поутру в мутную водицу, не пахнущую солью, и думал. Сзади подошла Спящая-на-волне:

- Отец, вы уже придумали, как быть?

- Нет, Спящая, сегодня Владычица Волн ко мне не благосклонна.

- Я говорила с хозяйкой, что пришла стирать белье. Вон там есть яма, по весне мужики брали глину для печей и подрыли берег, а потом вода размыла перемычку.

Ярл вгляделся в ту часть берега, что нависала над водой широким уступом: тонкая ледяная кромка, нарастающая потихоньку на берегах, там была толще, значит вода там спокойная. Кликнув помощника и десятников, ярл Шеолт рассказал им свою задумку, поворчав, старый Щит высказал общее мнение:

- А может и получится , ярл, ничего лучше мы сейчас не придумаем, только вот снасти лучше бы почти все снять, речная вода им не полезна.

Кивнув, ярл отдал приказ десятникам забрать с корабля все, даже парус. Ловкие парни принялись укладывать бухты канатов и ярды парусины, опытные воины паковали в бочки и мешки запасы провизии и инструменты. Отдельный бочонок наполнили украшениями и дорогим оружием. Монеты ярл сложил в кошели и записал, кому какая часть приходится. Договорившись с местным жителем, пригнали телегу и в сумерках начали вывозить все собранное в амбар знакомого купчины. Вскоре корабль опустел, странно было северянам смотреть на опустевший дом, на корабле каждый из них проводил времени больше, чем на суше, и знал в своем драккаре каждую доску. Потом мореходы дружными усилиями подвели корабль к выбранному месту и принялись черпать воду и заполнять ею трюм. Набрав воды около трети объема трюма, мореходы перебежали на один борт и бережно уложили драккар на песчаное дно, придерживая канатами. В берег под завесой кустов вбили колья и прикрепили концы снастей. Еще день мореходы собирались в путь, помогали купцам грузить телеги и присматривали за кораблем, а потом тронулись, унося в сердце надежду вернуться к своему 'морскому коню'.