Глава 15

Ванда

Я уношусь, стремительно, стараясь не оглядываться на того, кто остался стоять на парковке у своего разбитого, покореженного флая. Он зол, он смотрит на меня даже не с ненавистью, а с полнейшим равнодушием. Это невыносимо. Самая страшная в мире эмоция — это равнодушие. Уж поверьте мне, теперь я это точно знаю.

Я не могу сказать сколько я дрейфовала без тела в воздушном пространстве Терраты, но возвращаться я боялась. Во-первых, потому что там опять мог быть он. А во-вторых, потому что я вновь начну лить слезы по тому, кто этого в принципе не заслуживает. Нет, надо выдохнуть и просто сказать «спасибо» мирозданию за то, что так быстро открыло мне глаза на истинную гнилую и смердящую личину этого патлатого полиморфа.

Я возвращаюсь в апартаменты только под утро, выпадая в тело на стоянке, замечая, что следов моей ярости уже нет. Нет ни покореженного, вывернутого наизнанку флая, ни разбитых стекол и зеркал. Ничего. Как будто не здесь вчера вечером мои мечты и желания высмеяли и обесценили.

Понуро плетусь и вхожу в свою временную квартиру. Дверь прикрыта, но не заперта и я, от страха, вновь столкнуться с Килианом лицом к лицу, опять рассыпаюсь на мелкие частицы, прячась под самым потолком. Пробегаюсь вихрем по комнатам, проверяя каждый закуток, но тщетно. Его здесь нет. Ушел.

Грустно ли мне? Разочарована ли я? Не знаю. Я настолько морально, физически и ментально изнасилована его предательством, что единственное, что я чувствую, так это удушающую апатию. Лучше бы ревела, лучше бы орала в голос, а не варилась бы в этом котле мерзкой прогорклой жижи под названием «разочарование».

Бездумно раздеваюсь. Набираю в ванну воды и ложусь, откидывая голову на подлокотник. Укол в сердце, но я даже не морщусь. Мне все равно, пусть болит. Я не глупая, я все поняла и мне плевать, если эта тупая мышца, перекачивающая кровь, считает иначе.

Я не знаю сколько я так лежу, может отключилась ненадолго, а может просто зависла во времени и пространстве. Я чувствую прикосновение, но не шарахаюсь, а просто отрешенно жду, что же будет дальше.

Меня гладят по голове, так бережно, ласково, так чертовски успокаивающе. И это прикосновение словно прорывает во мне плотину, выплескивая весь негатив и сметая все на своем пути. Я плачу, тихо — просто принимая свой проигрыш там, где уже думала, что одержала самую большую в своей жизни победу. Любовь? О нет, просто похоть, просто жажда животного, ни к чему не обязывающего траха.

Я слышу ее тихий шепот:

— Не плачь, моя девочка…не плачь…

Я в отчаянии поджимаю ноги к груди и прячу голову между колен, закрывая уши и умоляя себя прийти в себя, но у меня ничего не получается. Она повсюду, она опутала меня своим присутствием.

— Ванда, — и новая ласка по моим спутанным волосам.

Ее рука спускается ниже, по щеке и дальше к плечу. Она холодная, она не подарит мне тепла. Это обман!

— Дай мне помочь тебе, родная…

Ее руки обвивают меня с двух сторон, бережно, любяще, но я не верю ей и верю, одновременно. И мне страшно её довериться и, в то же время, страшно оттолкнуть.

— Я заберу эту боль…позволь мне…

Я поднимаю глаза и вижу, как ее мертвые, почерневшие руки ползут по моему телу, отрывисто, дёргано. Она ждет моего согласия. Я только же трясу головой, пытаясь проснуться или хотя бы прийти в себя.

Это наваждение.

Сон.

Всего лишь очередной жуткий кошмар.

Я перевожу взгляд на пол и отрешенно наблюдаю, как по нему клубится черно-серая дымка и она, понимая, что я вижу все это вновь смеется надо мной.

Сейчас тихо, принимая тот факт, что я почти сдалась.

— Отпусти себя, дай мне помочь тебе, моя дорогая…

Она врет, я знаю это. Я снова трясу головой, пытаюсь вырваться из ее стального захвата, но она сильнее меня. И смех ее становится громче, ее веселит моя беспомощность. Сука!

Еще один рывок и я все-таки вываливаюсь из ванны, растягиваясь на мокром полу. Мои ноги не слушаются меня, а руки ослабли от перенапряжения, взгляд расфокусирован и подернут дымкой. Это она, это все она.

Наконец-таки, я поднимаю голову и смотрю на нее. Она чудовищна, и я уже видела ее. Мутное, страшное, отвратительное в своей темной сущности, видение. Что же ты такое и как смогла пробраться в этот мир? Она скалится беззубым ртом и слегка наклоняет голову, словно бы гадая, что еще сотворить со мной, будто бы я и так не переломана ее черной магией смерти.

Я не сдамся, я изо всех сил пытаюсь ползти по мокрой, скользкой плитке. Одними губами шепчу заклинания, но мысли разбегаются как тараканы, не успевая оформиться и осесть на моем языке.

— Куда же ты, девочка моя? Не бойся меня, я пришла тебе помочь, — и снова издевательский смех. Она просто играет со мной. Я всего лишь маленькая несмышленая мышка, против матерой, закаленной в боях тигрицы. Без шансов.

Стоит мне только выползти из ванной комнаты, как она молниеносно предстает передо мной. Ее костлявая, полусгнившая рука резко и неотвратимо хватает меня за горло и вот я уже со всей дури впечатана в стену. И ее страшное, подернутое мраком лицо, с пустыми глазницами, почти вплотную приблизилось ко мне, объявляя мне приговор.

— А сейчас мы прогуляемся, девочка моя.

Секунда и я открываю глаза. Вздрагиваю и оглядываюсь по сторонам. Это всего лишь сон, Ванда, переведи дух. Я одна, никаких полусгнивших эфемерных страшных образов, никакого жуткого смеха и шепота. Тишина. На часах, почему-то уже не раннее утро, а поздний вечер субботы. Странно, неужели я провалялась в холодной воде весь день? Уму непостижимо.

Мне холодно, жутко холодно. Поежившись, вышла из ванной, чуть не поскользнувшись на мокром полу, но внимания на это особого не обратила. Абсолютная апатия, но ванна, безусловно, помогла мне. Я вновь спокойна, мои мысли кристально чисты и видят цель.

На полнейшем автопилоте я сушу волосы, растираю тело ароматным маслом, иду в гардеробную и, не надевая белья, облачаюсь в струящийся изумрудный шелк платья. Я сам порок во плоти.

Вот так, сейчас я готова ко всему.

А теперь взять в руки телекорп и вызвать такси. Давай, вперед. Иди, Ванда, иди и не оглядывайся, не обращай внимания на тихий смех в своей голове, он поможет, он направит…

Загрузка...