Я надену чёрное

Глава 11 «Костер Ведьм»

— Я же говорила, что всегда хотела стать ведьмой, — объяснила Летиция. — Ты и представить себе не можешь, как трудно жить в огромном особняке, причем в таком старом, что даже герб на нем успел отрастить собственную пару ног. Все там всегда идет своим чередом, и, прости конечно, но я бы с удовольствием поменялась с тобой местами при рождении. О каталоге Боффо я узнала случайно, войдя однажды на кухню, и услышав, как над ним хихикают служанки. Они сбежали, продолжая хихикать, должна заметить, но забыли забрать его с собой. Мне не удалось бы заказать многое из того, что хотелось, поскольку за мной постоянно следили горничные, который все докладывали матери. Но повариха была доброй, поэтому я давала ей денег и номер из каталога, и посылки доставляли ее сестре из Ветчины-на-Ржи. Правда я не могла заказывать что-то большое, потому что горничные постоянно убирались, стирали пыль и подметали, повсюду суя нос. Мне в самом деле хотелось приобрести какой-нибудь бурлящий зеленой жижей котел, но судя по тому, что ты рассказала, он всего лишь шутка.

Летиция вытащила из ограды еще пару палочек и воткнула перед собой в землю. Вокруг кончика каждой из них возникло голубое свечение.

— Ну, для всех вокруг это шутка, — сказала Тиффани, — но, думаю, для тебя он бы готовил жареных цыплят.

— Ты, правда, так думаешь? — страстно спросила Летиция.

— Не уверена, что вообще могу думать, когда моя голова засунута в ведро с песком, — ответила Тиффани. — Знаешь, то, что ты показала очень похоже на мужскую магию. Эти трюки… Ты сказала, они были написаны в книге госпожи Безжучьей. Послушай, мне жаль, но это и в самом деле боффо. Они не настоящие. Это для тех, кто считает, что ведовство целиком про цветочки, любовные зелья, и танцы без подштанников… чего я не могу себе представить, чтобы делала хоть одна настоящая ведьма… — Тиффани запнулась, потому что была честной, и продолжила: — хоть, возможно Нянюшка Ягг, если будет в хорошем настроении, на подобное способна. Все ведовство заключается в срезании мозолей, а настоящее ведовство — это одни мозоли. Но вот ты, которая берет одно из тех глупых заклятий, над которыми смеялись служанки, и используешь его на мне, и оно срабатывает! В твоем роду раньше не было ведьм?

Летиция покачала головой и ее светлые волосы засеребрились даже в лунном свете.

— Ни об одной даже не слышала. Мой дедуля был алхимиком, не профессиональным, конечно. Именно из-за него в главном зале теперь отсутствует восточное крыло. А моя мать… даже представить себе не могу, чтобы она занималась волшебством, а ты?

— Она? Исключено!

— Ну, я вообще не видела, чтобы она хоть что-то делала сама, но из лучших побуждений. Она утверждает, что весь смысл ее жизни в том, чтобы у меня все было хорошо. Ты, разумеется, не знаешь, но она потеряла всех родных при пожаре. Все потеряла, — добавила Летиция.

Тиффани не могла себя заставить относиться к девушке плохо. Это все равно, что злиться на провинившегося щенка, но все-таки не сдержалась:

— И ты из лучших? Ну, знаешь, когда сделала мою куклу и запихнула ее головой в ведро с песком?

Должно быть, в Летиции где-то были резервуары с водой. Каждый раз из нее вытекало не меньше чайной чашки слез.

— Послушай, — сказала Тиффани. — Я не хотела, честно. Хотя, говоря начистоту, мне хочется поверить, что это всего лишь заклятье. Значит, его нужно просто развеять, и все снова будет в порядке. Прошу, не нужно снова начинать реветь, из-за этого все становится влажным.

Летиция хлюпнула носом:

— О, верно. Ну, заклятье не здесь. Я оставила его дома. Оно в моей библиотеке.

При последнем слове в голове Тиффани прозвенел звоночек.

— В библиотеке? Это там, где книги? — Ведьмы не особенно волнуются о книгах, однако Тиффани прочла все, что имела. Никогда не знаешь, что можно в них найти. — Сегодня довольно теплая ночь для этого времени года, — сказала она, — а ваше поместье находится неподалеку, так? Ты можешь вернуться в башню в свою кровать всего через пару часов.

Впервые за время знакомства Тиффани с Летицией, девушка улыбнулась, и оказалась довольно милой:

— А можно на этот раз я полечу спереди?

Тиффани полетела низко, прямо через низины.

Луна была растущей, медно-кровавого цвета, скоро должно было состояться осеннее равноденствие. В воздухе висел дым от сжигаемой травы. Как сжигание соломы может перекрасить луну в красный цвет — она не знала, и не собиралась лететь туда, чтобы выяснить, как это получается.

А Летиция была в своего рода личном раю. Она все время болтала, что было значительно лучше всхлипываний. Девушка была всего на восемь дней младше Тиффани. Ей было это известно, потому что она постаралась это узнать. Это были всего лишь цифры. На деле они не казались ровесницами.

Ей даже казалось, что она настолько старше, что могла быть ее матерью. Это казалось странно, хотя Петулия, Аннаграмма и прочие в горах говорили нечто похожее. Ведьмы становились старше внутренне. Нужно делать то, что должно быть сделано, но при этом твои внутренности завязываются в узел. Приходится видеть такое, что никто не должен был видеть. И обычно то, что должно быть сделано приходится делать в одиночку и в темноте. В какой-нибудь отдаленной деревушке, когда рожает молодая мать и вещи начинают выходить из-под контроля, остается только надеяться, что поблизости есть какая-нибудь пожилая акушерка, которая может хотя бы морально поддержать.

Однако, когда доходит до решения о жизни или смерти — это решение должна принять ты, потому что ты — ведьма. И порой это не решение между плохим и хорошим, а между двумя плохими вещами — здесь нет верного решения, есть просто… решение.

И тут она увидела как что-то быстро летит в лунном свете над землей и с легкостью догоняет помело. Несколько минут оно летело рядом, а потом с разворотом подпрыгнуло и скрылось обратно в лунных тенях.

«Зайчиха прыгает в огонь, — подумала Тиффани, — и у меня есть ощущение, что и я тоже».

Поместье Сюрприз Холл находилось на дальнем конце Мела, и это на самом деле был дальний конец, потому что здесь известняк уступал место глинозему и камням. Тут начинались сады и высокие деревья — целые корабельные леса. Перед самим поместьем был фонтан. Поместьем здание можно было назвать с большой натяжкой, потому что это было нагромождение пристроенных друг к другу полудюжины домов. Тут были и отстройки, крылья, большое декоративное озеро, и флюгер в виде цапли, за который Тиффани едва не зацепилась.

— Сколько здесь проживает людей? — выдавила она из себя, сумев выровнять помело и приземлившись на показавшуюся газоном лужайку с высохшей травой пяти футов высотой. Оттуда, испуганные воздушным вторжением, в разные стороны прыснули кролики.

— Сейчас только я и матушка, — ответила Летиция, спрыгнув и зашуршав соломой, — ну и слуги, конечно. Их тут довольно много. Но не бойся, сейчас они все уже спят.

— И как много для вас двоих нужно слуг? — поинтересовалась Тиффани.

— Около двухсот пятидесяти.

— Не верю своим ушам.

Направлявшаяся к находившейся в отдалении двери Летиция обернулась:

— Ну, включая семейства, около сорока человек в поле, и еще двадцать на молочной ферме, и еще двадцать четыре — в лесничестве, семьдесят пять садовников, включая банановую оранжерею, ананасовую плантацию, арбузную оранжерею, лилейную и пруд с форелью. Остальные работают в доме и пенсионате.

— Где-где?

Летиция остановилась, взявшись за медную ручку.

— Ты считаешь мою мать грубой и властной, не так ли?

Тиффани не знала, что ответить, особенно учитывая риск снова вызвать полночные слезы. Но ответила правдиво:

— Да, считаю.

— И ты права, — согласилась Летиция, поворачивая дверную ручку. — Но она лояльна людям, которые лояльны нам. И так было всегда. Никого не выгнали на улицу за то, что он постарел или заболел, или сильно проштрафился. Если они не в состоянии ухаживать за собой в собственных домах, то они переезжают жить в то крыло. На самом деле, большая часть наших слуг приглядывает за стариками. Возможно мы слегка старомодны, немного снобы и отстали от времени, но никто из тех, кто служил Сюрпризам не будет под конец жизни нуждаться и просить милостыню.

Наконец скрипучая дверная ручка поддалась и открыла дверь в длинный коридор из которого пахло… пахло… так обычно пахнет старость. Это единственный способ описать этот запах, но если у вас есть достаточно времени на раздумья, то можно будет добавить, что он состоит из сухого мха, влажной древесины, пыли, мышей, умершего времени и старинных книг, у которых есть собственный завораживающий запах. «Да, это так, — решила Тиффани. — Здесь тихо и незаметно умирали часы и дни».

Летиция пошарила на полке рядом с дверью и зажгла лампу.

— Сюда целыми днями, кроме меня, никто не заходит, — объяснила она, — потому что здесь водятся привидения.

— Да-да, — сказала Тиффани, пытаясь сохранить ровный тон, — безголовая дама с тыквой вместо головы под мышкой. Она сейчас идет прямо к нам.

Чего она ожидала в ответ? Испуга? Слез? Но уж точно не ожидала услышать:

— А, это Мавис. Нужно будет заменить ей тыкву, когда новые созреют. Через некоторое время они, ну, гниют. — Она чуть повысила голос: — Это я, Мавис. Не надо бояться.

Со звуком, похожим на вздох, безголовая фигура повернулась и пошла обратно вглубь коридора.

— Тыква была моей идеей, — простодушно продолжила Летиция. — А раньше с ней просто невозможно было иметь дело. Все время искала свою голову, знаешь ли. А с тыквой она немного успокоилась, и честно говоря, я не уверена, что она понимает разницу. Бедолага. Кстати, ее не казнили. Думаю, она хочет объяснить это каждому встречному. Это был всего лишь глупый несчастный случай с шаткой лестницей, кошкой и косой.

«Ага! Вот так девушка, которая вечно залита слезами! — подумала Тиффани. — Но тут она дома».

Вслух она заметила:

— А еще привидения есть? Просто на всякий случай, чтобы я снова не описалась?

— Ну, прямо сейчас нет, — ответила Летиция, идя по коридору. — Вопящий скелет перестал вопить, когда я отдала ему старого плюшевого мишку, хотя не уверена, почему это сработало, а и призрак первого герцога теперь охотится в ванной рядом с гостиной, которой мы теперь редко пользуемся. Он теперь любит греметь цепями в самый неподходящий момент, но это куда лучше кровавого дождя, к которому мы уже начали привыкать.

— Ты точно ведьма, — слова вырвались сами собой, не сумев удержаться в уединении головы Тиффани.

Девушка пораженно уставилась на нее.

— Не глупи, — сказала она. — Мы обе знаем, как это происходит, не так ли? Длинные светлые волосы, светлая кожа, знатные корни — ну, знатные по рождению, и богатство, по крайней мере, технически. И я официально признанная леди.

— Да, я это знаю, — ответила Тиффани, — но, возможно, не следует строить чье-то будущее, основываясь всего лишь на книге со сказками. Обычно наследные принцессы не помогают безголовым призракам, вручив тыкву. Так же и с вопящими скелетами и плюшевыми мишками. Должна признать, я впечатлена. Это именно то, что Матушка Ветровоск именует головологией. В ней основа искусства, когда ты умеешь их правильно совмещать — головологию и боффо.

Летиция выглядела взволнованной и польщенной одновременно, отчего ее бледное лицо пошло розовыми пятнами. И, как Тиффани должна была признать, такое лицо обычно ожидаешь увидеть выглядывающим из окна высокой башни, поджидающей прекрасного рыцаря, которому нечего больше делать, как только спасать обладательниц этого личика от драконов, чудовищ и, если иного нет под рукой, от скуки.

— Тебе ничего не нужно с этим делать, — продолжила Тиффани. — Обычно достаточно остроконечной шляпы, но это необязательно. Если бы здесь была мисс Тик, то она бы точно посоветовала именно эту карьеру. Плохо быть ведьмой в одиночку.

Они добрались до конца коридора. Летиция повернула еще одну скрипучую дверную ручку, и дверь с жалобами открылась.

— Я и сама это поняла, — сказала Летиция. — А мисс Тик это…?

— Она путешествует по окрестностям в поисках девушек, у которых есть талант, — откликнулась Тиффани. — Говорят, что не ты ищешь путь к ведовству, а оно находит тебя. И в основном это происходит, когда мисс Тик хлопает тебя по плечу. Она охотница на ведьм, но, полагаю, она заглядывает не в каждый крупный дом. Они при виде ведьмы пугаются. Ух, ты! — Летиция зажгла лампу, и именно это вызвало вскрик. Комната была битком набита книжными шкафами и сверкающими на них книгами. Это были не те дешевые новые книжки. Эти были в кожаных переплетах, и не просто в кожаных, а сделанных из шкур коров поумнее, всю свою жизнь посвятивших литературе после счастливых дней, проведенных на самых лучших цветущих пастбищах. При свете ламп, которые зажигала по всей комнате Летиция, обложки книг начинали сверкать. Она поднимала светильники под потолок на длинных цепях, пока их свет, сверкание меди и сияние от книг не слилось в единый мягкий свет, наполняя комнату щедрым золотым блеском.

Летиция явно была довольна произведенным на Тиффани эффектом — та без слов застыла на месте.

— Мой пра-прадедушка был крупным коллекционером, — пояснила девушка. — Видишь сколько полированной меди? Это вовсе не напоказ. Это специально против книжного червя ноль три точка три, который может перемещаться с такой скоростью, что за долю секунды способен пронзить всю книжную полку целиком с книгами. Ха, но лист меди способен его остановить, особенно, когда червь врезается в него со скоростью звука! Вообще-то библиотека была больше, но дядя Чарли сбежал со всеми книгами в… кажется это называется эротикой? Не уверена, но на карте я этой страны найти не смогла. Теперь, кажется, только я сюда прихожу. Матушка считает, что от чтения книг люди становятся нервными. Прости, но почему ты принюхиваешься? Надеюсь, здесь не сдохла очередная мышь?

«В этом месте есть что-то очень неправильное, — подумала Тиффани. — Что-то… натянулось… напрягается». Может быть это знания, заключенные в книгах, пытаются вырваться наружу. Она слышала слухи про библиотеку Незримого Университета, про ожившие книги, которые содержатся в одном месте, и порой, как говорят, обычно по ночам, они разговаривают друг с другом и между ними проскакивают разряды молний. Слишком много книг в одном месте, кто знает, на что они способны?

Как-то мисс Тик ей сказала: «Знание — сила. Сила — это энергия. Энергия это материя, а у материи есть масса. А масса меняет пространство и время».

Но Летиция среди книжных полок и столов выглядела такой счастливой, что Тиффани не посмела возражать.

Девушка призывно помахала.

— А тут я немного колдую, — радостно заявила девушка, словно она рассказывала про свои игры с куклами.

Тиффани вспотела. На ее коже встал дыбом каждый волосок, что было сигналом бежать без оглядки, но Летиция болтала без умолку, совершенно не замечая того, как Тиффани пытается сдержать рвоту.

Его вонь была ужасающей. Она разносилась по библиотеке словно смрад от дохлого кита, раздутого от газов и гниения, которого вынесло на поверхность.

Тиффани отчаянно огляделась, чтобы хоть чем-то занять свои мысли, и изгнать этот образ из головы. Миссис Прост с Дереком нажили на Летиции целое состояние. Она закупила полный список бородавок и прочих вещей.

— Но бородавки я использую от случая к случаю. Думаю, они позволяют ощутить верный настрой, но без перебора, не находишь? — продолжала болтать она.

— Мне никогда до этого не было дела, — едва слышно ответила Тиффани.

Летиция фыркнула:

— О, дорогая, мне так жаль, что здесь такой запах. Думаю, все-таки это мышь. Они объедают клей с книг, хотя, наверное, в этот раз им попалась довольно несъедобная книга.

Тиффани начала по-настоящему беспокоить эта библиотека. Чувство было такое, словно проснувшись, она обнаружила, что в гости забрела семейка голодных тигров, и решила вздремнуть у подножия твоей кровати: до поры до времени всё идёт мирно, но в любую минуту кое-кто может потерять руку. Это было похоже на Боффо — ведовство на показ. Оно впечатляет, и, возможно, даже помогает новичкам вжиться в образ, но, безусловно, миссис Прост не стала бы отсылать по-настоящему волшебные вещи. Или нет?

За спиной послышалось звяканье, Летиция обогнула книжный шкаф, неся на вытянутых руках ведро. Просыпался песок, когда она поставила его на пол. Потом она несколько мгновений в нем рылась:

— Ага, вот ты где! — воскликнула она, вытаскивая нечто, похожее на морковку, объеденную не очень голодной мышью.

— Значит, предполагается, что это — я? — уточнила Тиффани.

— Боюсь, что с резьбой по дереву у меня обстоит дело не очень хорошо, — признала Летиция. — Но в книге было сказано, что «представленный мысленно образ тоже считается». — Это было нервное замечание с легким намёком на вопрос в конце, и готовые пролиться слёзы.

— Прости, — ответила Тиффани. — Но книга неправа. Вовсе это не считается. Считается то, что ты делаешь. Если ты хочешь наложить на кого-то заклятье, то нужно что-то, что принадлежит конкретному лицу — волосы, например? И лучше с этим не связываться, потому что это нехорошо, и легко в чём-нибудь ошибиться. — Она вгляделась в очень плохо вырезанную фигурку ведьмы. — И, как я погляжу, ты написала карандашом слово «ведьма». Э… я уже упоминала, что легко в чём-нибудь ошибиться? Понимаешь, порой слово «ошибка» даже близко не раскрывает, насколько нарушилась чья-то жизнь.

Летиция кивнула. Её нижняя губа задрожала.

Давление на разум Тиффани усилилось и чудовищная вонь стала настолько невыносимой, что ощущалась почти как осязаемая вещь. Она постаралась сконцентрироваться на небольшой стопке книг, сваленных на рабочем столе. Это были книжечки из того разряда, о которых Нянюшка Ягг нехарактерно для себя зло отзывалась, как о «сраных бирюльках» для девочек, которые играют в ведьмочек.

Однако, Летиция была основательна во всём — рядом, на пюпитре, который возвышался над столом, лежали несколько тетрадок. Тиффани повернулась, чтобы что-то сказать девушке, но что-то помешало её голове повернуться. Её Ясновидение заставляло оглянуться назад. И её рука медленно, почти автоматически, поднялась вверх и слегка передвинула стопку глупых книг. То, что ей сперва показалось частью пюпитра на самом деле оказалась большой книгой, толстой и настолько темной, что она едва не сливалась с поверхностью столешницы. В её разум, словно вязкий темный сироп, вполз ужас, подсказывая ей бежать со всех ног и… Нет, на этом всё. Просто — бежать и бежать, не останавливаясь. Ни на секунду.

Она постаралась сдержать дрожь в голосе:

— Тебе что-нибудь известно об этой книге?

Летиция оглянулась через плечо.

— О, она очень древняя. Я даже не могу разобрать, что в ней написано. Но у нее прекрасный переплёт, и вот что забавно — она всегда теплая.

«Ну вот, — подумала Тиффани. — он меня наконец-то нашёл. Эскарина говорила, что это его книга. Возможно ли, что это копия? Но ведь книга не может навредить, не так ли? Если только в ней не содержатся идеи. А идеи — опасны».

В этот момент книга на пюпитре со скрипом кожи и тихим хлопком раскрылась сама собой.

Страницы зашелестели как вспорхнувшая стая голубей, и наконец, открылась страница, которая наполнила полночную комнату ослепительным, режущим глаза солнечным светом. И в этом ярком свете, через выжженную пустыню, к ней бросилась фигура в черном…

Не раздумывая Тиффани захлопнула книгу и сжала её обеими руками, и обхватила словно школьница. «Он заметил меня, — подумала она. — Я уверена».

Книга стала подпрыгивать в руках, словно в неё ударяло что-то тяжелое, и Тиффани услышала… слова, слова, которые она к счастью не смогла разобрать. В книгу ударило ещё раз, и её обложку расперло, едва не вырвав из рук. С очередным ударом, она намеренно упала вперед, прижав книгу всем телом.

«Огонь, — подумала она. — Он ненавидит огонь! Правда, не думаю, что смогу унести книгу далеко, и, ну, не поджигать же всю библиотеку. В конце концов, это просто не принято. И, кроме того, здесь все сухое, как солома.

— Что-то пытается оттуда выбраться? — осведомилась Летиция.

Тиффани подняла глаза на её розово-белое лицо.

— Да, — смогла выдавить она из себя, и грохнула книгой об стол, когда та снова попыталась вырваться из рук.

— Там ведь какой-нибудь гоблин, вроде того из книги, правда? Я всегда боялась, что он сможет протиснуться между страниц.

Книга подпрыгнула и вновь грохнулась на стол, выбив из Тиффани дух. Она сумела прорычать:

— Думаю, это нечто похуже того гоблина! — «Который теперь наш гоблин», — вспомнила она некстати. У них одинаковая книга, в конце концов. Во многих отношениях это была не лучшая книга, но потом ты подрастаешь и понимаешь, что это лишь глупая картинка, но часть тебя не может забыть.

Похоже, такое случается едва ли не с каждым. Когда она упомянул в разговоре с Петулией о страшной картинке в книге, та заверила её в том, что сама в детстве боялась весёлого скелета, нарисованного в книжке с картинками. И оказалось, что и другие девочки тоже припоминают нечто подобное. Точно это такой принцип жизни. Знакомство с книгами начинается с того, что они вас пугают.

— Кажется, я знаю, что делать, — заявила Летиция. — Ты можешь её немного подержать? Я вернусь через мгновение. — С этими словами она исчезла из виду, и спустя пару секунд Тиффани, которая изо всех сил пыталась удержать книгу закрытой, услышала скрип. Занятая тем, что ее сжимавшие книгу руки, почувствовали нарастающий жар, она не обратила на звук большого внимания. Вдруг за спиной раздался тихий голос Летиции:

— Слушай, я собираюсь отвести тебя к книжному прессу. Когда я скажу, пихни под него книгу и убирай руки очень, очень быстро. Это очень важно!

Тиффани почувствовала, как девушка помогает ей повернуться, и они вместе прошли вдоль чего-то металлического — книга всё это время нервно дергалась и била её в грудь — всё равно, что пытаться удержать в руках живое сердце слона.

За этим стуком она едва расслышала команду Летиции, которая выкрикнула:

— Клади книгу на металлическую плиту, продвинь её немного вперед и отдергивай пальцы — быстро!

Что-то мелькнуло перед глазами. В какую-то, едва не закончившуюся мокрыми штанами, секунду девушка увидела, как сквозь обложку книги высунулась рука, и тут же сверху на нее обрушилась металлическая плита, обрезав кончики ногтей на руках Тиффани.

— Помоги, пожалуйста, повернуть эту ручку. Давай завинтим её как можно сильнее, ладно? — это был голос Летиции, которая повисла на… что это?

— Это старый книжный пресс, — пояснила она. — Мой дедуля использовал его, чтобы чинить старые развалившиеся книги. Например, для того, чтобы вклеить выпавшую страницу. Мы редко им пользовались, разве что под Страждество. Очень удобно для точного раскалывания орехов, да? Просто крути ручку, пока не услышишь треск. Знаешь, а у них ядро похоже на человеческий мозг.

Тиффани рискнула посмотреть на пресс — не вывалится на пол что-нибудь похожее на человеческий мозг. Верхняя и нижняя плиты были теперь плотно сжаты вместе. Ничего оттуда не выпало, но это не сильно помогло, поскольку из стены рядом вышел крохотный скелет, который двинулся сквозь книжные полки, словно они были не прочнее дыма, и исчез с противоположной стороны. В руках он сжимал плюшевого мишку. Это один из тех фактов, который фиксирует ваше сознание, если не хочет что-то замечать.

— Это тоже что-то вроде привидения? — спросила Летиция. — Я не про скелет. Про него я уже упоминала, так? Бедняжка. Нет, я имела в виду это. То, что в книге…

— Это он. Ну, полагаю, что могу сказать, что он что-то вроде заразы, или кошмара, который остается в спальне даже, когда просыпаешься. И я думаю, что это ты могла его вызвать. Призвать его, если хочешь.

— Мне не нравится ни один из вариантов! Все, что я сделала — это небольшое заклятье из книжки стоимостью в один доллар! Ладно, я знаю, что была глупой девочкой, но я не хотела ничего… такого! — Она указала на пресс, который начинал потрескивать.

— Глупая, — сказала Тиффани.

Летиция моргнула.

— Что ты сказала?

— Глупая! Или дура, если так предпочитаешь. Ты же собиралась через пару дней выйти замуж, помнишь? И все равно попыталась из ревности произнести заклятье? Ты разве не видишь название той книги на корешке? Я вижу. Оно прямо передо мной. «Костер ведьм!» Её надиктовал омнианский жрец, который сдвинулся настолько, что не заметил бы нормальность в телескоп. И знаешь, что? Эта книга живая. Страницы хранят память! Ты что-нибудь слышала про библиотеку Невидимого Университета? В ней хранятся книги, которые приковывают цепями, или в темноте, и даже под водой! А ты, мисс, играла в колдовство в паре дюймов от книги, которая кипит злой, злопамятной магией. Ничего удивительного, что вышел такой результат! Я его пробудила, и с тех пор он искал. Охотился за мной. А ты — со своей маленькой магией — показала ему, где меня искать. Ты ему помогла! Он вернулся, и он меня нашел! Охотник на ведьм. И он что-то вроде болезни, именно так, как я тебе объясняла. Что-то вроде чумы.

Она замолчала, чтобы вздохнуть, и не услышала слез. Летиция просто стояла на прежнем месте, глубоко задумавшись. Потом она промолвила:

— Полагаю, что одним «прости» тут не отделаешься, верно?

— Если честно, это было бы неплохое начало, — ответила Тиффани, а про себя подумала: «Эта молодая женщина, которая не могла понять, что пора перестать носить девчачьи платьица, дала безголовому призраку тыкву, чтобы его успокоить и плюшевого мишку маленькому кричащему скелету. Сумела бы я до всего этого додуматься? Это совершенно то, чем занимаются ведьмы».

— Слушай, — обратилась она, — у тебя определенно есть магический дар, даю слово. Но ты наживешь неприятности, если, не зная, что творишь, станешь продолжать в том же духе. Хотя, дать плюшевого мишку несчастному скелетику было гениальным шагом. Учитывая это, и немного тебя поднатаскав, ты можешь рассчитывать на приличное колдовское будущее. Но придется пойти в ученицы к какой-нибудь пожилой ведьме и провести у нее какое-то время. Так же, как сделала я.

— Что ж, прекрасно, Тиффани, — ответила Летиция. — Но мне нужно провести какое-то время замужем! Не пора ли вернуться? И, кстати, что ты предлагаешь делать с этой книгой? Мне не нравится мысль о том, что он остается здесь. Он может выбраться!

— Он уже выбрался. А книга… ну, она своего рода окно, через которое ему проще проходить. Чтобы добраться до меня. Ты случайно его приоткрыла. Оно либо ведет в иной мир, либо в какое-то другое место в нашем мире.

Объясняя всё это, она чувствовала себя немного нравоучительной, и поэтому её отрезвило следующее замечание Летиции:

— А, знаю! Домик с трубой в лесу колокольчиков, из которой дым то идёт, то нет; девушка на пруду, кормящая уток; и голуби то сидят на ветках, то взлетают в небо. Про это упоминалось в книге Х. Ж. Жабовяза «Парящие миры». Тебе она тоже нравится? Я знаю, где она стоит. — И прежде, чем Тиффани успела вымолвить хоть слово, Летиция скрылась между шкафов. К большому облегчению Тиффани, спустя минуту она появилась обратно с большой книгой в яркой кожаной обложке, которую неожиданно вложила прямо в руки девушки.

— Это мой подарок. Ты оказалась ко мне добрее, чем я по отношению к тебе.

— Ты не можешь мне её отдать! Она же — часть библиотеки! От неё останется пропуск в ряду.

— Нет уж, я настаиваю, — заявила Летиция. — Всё равно, теперь сюда захожу только я. Моя матушка держит у себя все книги с историей рода, генеалогии и геральдике. И она единственная, кто их читает. Кроме меня единственный человек, который сюда заглядывает — мистер Тайлер. И мне кажется, я его слышу — он как раз делает последний ночной обход. Просто, — добавила она, — он уже старенький и поэтому ходит очень медленно. Порой на один ночной обход у него уходит неделя, учитывая, что днём он спит. Идём. Если он кого-нибудь в самом деле здесь застанет, с ним случится разрыв сердца.

И действительно, неподалёку раздался скрип поворачиваемой дверной ручки.

Летиция понизила голос:

— Не против, если мы ускользнём через другую дверь? Он может быть очень неприятным, если с кем-нибудь встречается.

В дальнем конце коридора показался свет, хотя нужно было очень внимательно смотреть некоторое время, чтобы понять, что свет приближается. Летиция открыла дверь, ведущую наружу, и они обе убежали по газону, если только это можно было так назвать, поскольку его ни разу не подстригали за последние десять лет. По крайней мере у Тиффани сложилось впечатление, что газон здесь подстригается с той же неторопливой скоростью, что передвигается мистер Тайлер. На траве появилась роса, и появился уверенный намёк на то, что в ближайшее время начнётся рассвет. Едва они добрались до метлы, Летиция пробормотала еще одно извинение и умчалась обратно в спящий дом через другую дверь, выскочив пять минут спустя с большой сумкой в руках.

— Это моё траурное платье, — пояснила она, когда помело взмыло в воздух. — Завтра похороны старого, бедного Барона. Моя матушка всегда путешествует, прихватив с собой траурный наряд. Она говорит, что никто не знает, когда кто-нибудь свалится замертво.

— Интересная точка зрения, Летиция, но когда вернемся в замок, я хочу, чтобы ты рассказала Роланду о том, что ты сделала. Пожалуйста. Мне больше ни до чего нет дела, но об этом заклятье, прошу, расскажи. — Тиффани подождала ответа, но Летиция сейчас сидела за её спиной, и молчала.

Очень тихо. Так тихо, что это можно было услышать.

Всё оставшееся время Тиффани потратила, разглядывая мелькавший пейзаж. Тут и там из печных труб появлялся дым, хотя солнце ещё не встало из-за горизонта. Вообще-то женщины в деревнях просто соревновались между собой, которая раньше разожжёт в печи огонь, чтобы укрепить за собой звание лучшей хозяйки. Она вздохнула. Одна из особенностей метлы, как средства передвижения, в том, что летя на нём, приходится смотреть вниз. И с этим ничего нельзя поделать, как ни крути. Люди казались просто крохотными мелькающими точками. И если начать думать подобным образом, то вскоре обнаружишь гостей в лице группы других ведьм, которые явятся, чтобы вправить тебе мозги. Как говорится в пословице: «Нельзя быть ведьмой в одиночку». Это даже не совет, а скорее требование.

За её спиной раздался голос Летиции. Она говорила так, словно взвешивала каждое произносимое слово:

— Почему ты на меня не злишься?

— Что ты имеешь в виду?

— Ты знаешь! После всего, что я натворила! Ты по-прежнему ужасно… милая!

Тиффани была рада, что девушка не могла видеть её лицо при этих словах, и наоборот — Тиффани не могла видеть её.

— Ведьмы не часто злятся. Все эти крики обычно ни к чему хорошему не приводят.

После небольшой паузы Летиция произнесла:

— Если это правда, то может быть я и не смогу быть ведьмой. Порой я очень злюсь.

— О, я очень часто чувствую злость, — откликнулась Тиффани, — но я просто отбрасываю её куда-нибудь подальше, пока я не смогу сделать с нею что-нибудь полезное. В этом суть ведовства, и если на то пошло, волшебства тоже. Даже в лучшие времена мы не часто колдуем, а когда до этого доходит, обычно колдуем на самих себя. А теперь, слушай, замок прямо впереди. Я высажу тебя на крыше, и честно говоря, я хотела бы проверить, насколько внизу мягкая солома.

— Слушай, мне действительно очень, очень…

— Да, знаю я. Ты уже говорила. Слушай, я не обижаюсь, но ты должна сама разобраться в собственном беспорядке. И это другая сторона ведовства. — А про себя она добавила: «Мне ли об этом не знать!»