ГЛАВА 26

Чем дальше они продвигались на юг, тем становилось теплее. Ночи, правда, были прохладными, особенно если приходилось спать на палубе, но мороз больше не обжигал кожу.

Как только горы остались позади и потянулись просторные долины, наступило почти лето.

Нарканг лежал на юго-востоке, но путники двигались к нему в обход, потому что не хотели приближаться к Ванаху – тамошние религиозные законы были настолько суровы, что всегда существовала опасность случайно нарушить один из них. Какой прием окажут Изаку в Тор Милисте, оставалось загадкой, и отряд решил объехать стороной и эту страну.

Большую часть путешествия фарланы проделали по реке, являвшейся границей между Тор Милистом и Скри. Водный путь был достаточно безопасен, хотя все по-прежнему держались настороже, готовые к любым неприятностям.

Жителям гор было непривычно не видеть скалистых вершин даже на горизонте, зато солнце теперь вставало раньше.

Вид плывущих по небу легких облачков с золотистыми краями заставлял Изака улыбаться, и он снова начал ощущать счастье свободы. Теперь, рядом с друзьями, думая о Кселиате, Изак радовался жизни как никогда. Его немного беспокоил рассказ темнокожей девушки, хотя кранн дал себе слово не волноваться, пока не доберется до Нарканга и не поговорит с блистательным королем Эмином. Но ему никак не удавалось до конца прогнать тревогу.

Когда они огибали Тор Милист, все встречные рассказывали им, что в стране снова вспыхнула гражданская война. Герцог Врерр потерпел в этом году уже два поражения – правда, незначительных. Ему чудом удалось избежать гибели, и по стране поползли слухи о его смерти. Герцог пообещал огромное вознаграждение за голову ведьмы Леферны, которая покушалась на его жизнь, но пока ее не удалось разыскать. Крестьяне люто ненавидели своего господина, потому что он забирал их урожай, не оставляя им почти ничего. А еще все говорили о том, как наемник-четс наставил рога невероятно ревнивому герцогу Тор Милиста.

– Я вполне могу в такое поверить, – заметил Везна, когда путешественники сидели в комнате портовой таверны, которую отряд кранна почтил своим присутствием.

– Это почему? – с бесстрастным лицом спросила Тила. Везна пристально вгляделся в содержимое своей кружки и нахмурился – во рту после напитка остался неприятный привкус.

– Я ездил туда на переговоры относительно набегов на наши границы. Чтобы отвлечь герцога, требовались определенная репутация и известное имя.

Изак улыбнулся.

Везна не захотел признаться Тиле, почему с подобным поручением послали именно его. На самом деле не только для того, чтобы самый знаменитый соблазнитель отвлекал правителя от набегов. Везна проходил обучение у лучшей отравительницы из числа агентов главного распорядителя. Многие переговоры из тех, что он вел, кончались быстро и успешно благодаря очень своевременной смерти какого-нибудь упрямого старика.

– Я встречался с герцогиней всего один раз… – Везна посмотрел в лицо Тиле, – То есть я хочу сказать… Ну, вы же знаете, что обычно болтают о четсах…

Наконец он сообразил, что говорит не то, и умолк.

– Так что же о них болтают? – с невинным видом спросила Тила.

– Хм… О них болтают… – Везна посмотрел на улыбающихся товарищей и нахмурился. – Ох, да ладно вам, я никогда не подойду к женщине, если она сама не предложит. От герцогини так пахло, что с ней едва можно было находиться в одной комнате…

Карел ободряюще похлопал вконец запутавшегося графа по плечу, но обиженный Везна встал и пошел к двери.

– Наверное, было бы проще спросить, к каким женщинам граф Везна не подходил, – с безжалостной улыбкой сказал Карел Тиле.

Теперь Тила окончательно поняла, почему граф скрывал свое имя ото всех, даже от близких друзей.

– А вам, старик, вообще лучше помолчать, – бросила она. – Во всяком случае, граф Везна пытается держаться в рамках приличия. А вы подталкиваете его к такой жизни, да и сами вышвыриваете деньги на распутных служанок.

На сей раз, смех был уже не таким безудержным: собравшиеся в таверне гвардейцы не хотели потешаться над своим командиром. У Тилы была отвратительно цепкая память – она не забывала, кто из добродетельных мужей с удовольствием усаживал себе на колени местную девицу, едва оказавшись вдали от дома. После того как ей все-таки пришлось сдаться и пересесть в обычное седло, как настаивал Изак, Тила стала острее на язык, и мужчины начали ее побаиваться.

Карел, фыркнув, отвернулся, а Тила демонстративно перебралась за стол к госпоже Даран, которая выбрала место подальше от шумных воинов.

– Значит, отсюда вы направитесь на юг вдоль границы, милорд? – неуверенно спросил Изака трактирщик, воспользовавшись наступившей паузой.

Изак повернулся к нему.

На миг в белоглазом вспыхнуло раздражение – он вспомнил все трактиры вроде этого, куда его не пускали в далекие дни детства. Но потом вспомнил и устрашающую тень и поморщился при мысли, что жизнь его снова ему не принадлежит.

Под взглядом Изака трактирщик вспотел и крепче сжал в коротких толстых пальцах грязную тряпку.

– Вы всегда пускаете к себе белоглазых?

– Я… Э-э-э… Ну, некоторые из них служат наемниками в здешних краях. Герцог Врерр платит всем, кто выполняет приказы, поэтому тут собирается всякое отребье с любым цветом глаз. Им убить человека – раз плюнуть.

– Значит, вы считаете меня достаточно приличным для вашего заведения?

– Милорд? – попытался остановить Изака помрачневший Карел.

Изак еще немного помучил грозным взглядом несчастного перепуганного трактирщика, потом прогнал дурное настроение и бросил на стойку бара золотую монету.

– Простите. Продолжайте торговать пивом, а если у вас есть и бренди, налейте себе стаканчик, не помешает.

Трактирщик подозрительно взглянул на монету, но потом кивнул и смел ее себе в карман.

– Спасибо, милорд. Не подать ли и вам бутылочку?

Он еще не оправился от потрясения, но золото есть золото.

– Да, благодарю. И мы, действительно, направляемся на юг вдоль границы – по спорным, как их тут называют, землям. А почему вы задали этот вопрос? Вы что-то слышали?

– Я… Пожалуй, ничего нового. Только, вам не помешает знать, что южане очень обидчивый народ. Они часто нападают на Тор Милист или на Хелрект – смотря какой из этих городов претендует на звание столицы. Через города проходит много военных, поэтому, увидев новую форму – вот такую, как ваша, с драконом, – они могут начать стрелять почем зря. Но этого можно избежать, если вы поедете медленно и спокойно, без знамен, в сторону Горента. Горент – сердце приграничного района, и если вы выкажете уважение к тамошним жителям, вы спокойно выедете из города.

Изак кивнул, еще раз поблагодарил трактирщика и коснулся руки Карела, давая знать, что хочет выйти и побеседовать с Везной наедине. Карел кивнул и принялся наблюдать за безнадежными попытками одного из гвардейцев завязать беседу с госпожой Даран. Обычным вечерним развлечением отряда было заключение пари о том, кому удастся затеять спор с компаньонкой, и сколько этот спор продлится. Женщина, надо сказать, обожала поспорить, стоило ей выпить пару стаканов вина. До сих пор всем удавалось скрывать от Тилы такие пари.

Краешком глаза Карел заметил, что Михн отправился следом за Изаком, и мысленно улыбнулся: наконец-то у его мальчика появились друзья, готовые за ним присмотреть. Именно этого Изаку так не хватало раньше: дружбы и дружеской поддержки. Но Карел по-прежнему плохо спал, боясь, что такое не продлится долго. Все-таки Изак – белоглазый. А друзья хоть и спасают его от бед, вольно или невольно могут сами послужить их причиной.


Близился вечер, небо на востоке порозовело. Длинная полоса горизонта пылала рубиновым цветом, а на западе, где обитали боги, небо стало пугающе темным. Кровавый отсвет служил отряду маяком, в то время как боги совсем про него забыли. Позади путешественников, на севере, собирались тяжелые тучи, готовые обрушить на долины снег с дождем.

До Горента оставалось еще полдня пути по пойме реки. За последние несколько дней отряду не раз встречались на берегу лодочники, наблюдающие за чужаками. У фарлаиов не было ни малейших сомнений, что за ними все время внимательно следят.

Изак знал, что Горент уже близко. Он с нетерпением ожидал конца пути: во-первых, сейчас приходилось следовать по враждебным землям, а во-вторых, ему хотелось наконец переночевать в городе, в чистой постели, после вкусного ужина. Похоже, за несколько месяцев, прожитых во дворце в Тире, все воспоминания о тяготах обозной жизни улетучились и белоглазому полюбился комфорт.

Изак рассмеялся этим своим мыслям, но тотчас смолк, заметив движущуюся в вечернем сумраке тень. Кранн сразу подобрался и приготовился защищаться, но вздохнул с облегчением, когда понял, что это возвращается ускакавший на разведку Джейл. Лесничий придержал коня и громко крикнул:

– Милорд, впереди укрепленный город, дороги охраняются разведчиками! Вы позволите назвать им ваше имя?

Изак посмотрел на Везну и кивнул.

Граф с сожалением прервал беседу с Тилой, коснулся ее руки, передал ей повод своего второго коня и поскакал вперед. Джейл устремился за ним вдогонку.

– Вы хотите въехать в город под знаменами? – спросил Изака Карел.

Он заранее знал ответ на свой вопрос, но ему нужно было получить подтверждение Изака. Белоглазого зачастую не интересовали мелочи вроде выбора места для лагеря, но любое его возражение должно было приниматься во внимание – таков был придворный этикет Фарлана. Поэтому, когда один из лесничих выбирал место для стоянки, седовласый воин обязательно спрашивал соизволения Изака перед тем, как разбить лагерь.

– Нет, – ответил кранн. – Думается, здесь это вряд ли оценят.

Жившие тут крестьяне считали Горент сердцем спорной территории и приезжали в город за советом и правосудием. Однако городской совет уважали именно потому, что реальной власти у него не было и не могло быть. Фарланам подобное устройство казалось абсурдным, они привыкли к твердым законам. А у Горента не было ни досконально разработанной системы налогов, ни настоящего правления, ни армии. Единственное, что имелось у жителей приграничного района, – бесконечная гордость за свой образ жизни и уважение, почти любовь, к своему городу.

– Безусловно, вы правы. Въезд под знаменами могут принять за демонстрацию силы. Здесь от нас ждут скромного и уважительного поведения, – подала голос Тила из-под низко надвинутого бледно-голубого капюшона, который накинула, спасаясь от вечерней прохлады.

Изак кивнул в знак согласия и пришпорил Торамина.

– Ладно, никто не сможет обвинить меня в отсутствии почтения. И будет лучше, если мы не заставим их долго ждать.

Кони перешли на легкий галоп, и Тила что-то сказала Карелу – слишком тихо, чтобы мог услышать Изак. Когда ветеран и девушка нагнали кранна, оба весело улыбались.

Очень скоро впереди показались три башни Горента и деревянный частокол у подножия холма, на котором стоял город. Ворота, правда, были из камня. На воротной башне уже зажгли факелы, разгоняющие тьму близкой ночи, и отсвет пламени освещал лучников, которые с большим интересом смотрели на подъезжающих гостей.

Везна и оба лесничих поджидали весь отряд ярдах в двухстах от ворот, с ними были еще двое верховых. Когда кавалькада приблизилась к воротной башне, «духи» разделились на две колонны, чтобы Изак мог проехать вперед.

– Добро пожаловать, лорд Изак. Вы оказываете Горенту честь своим присутствием, – обратился к кранну тот местный, что был лучше одет.

Он говорил на фарланском, но с сильным акцентом. Его высказывание сразу напомнило Изаку замечание, сделанное Тилой минуту назад: «Для здешнего народа город Горент – живой».

Не «нам», а Горенту Изак оказывал честь. Тила была права. Жители уважали именно Горент, а не тех, кто в нем обитал. В Тире чужеземец не нашел бы такой сплоченности.

– Я советник Хорен, а это – капитан Берард, – продолжал местный. – Добро пожаловать в город, друзья. Мы с нетерпением ожидали вашего приезда.

Изак задумался, не ждут ли от него похвал здешним разведчикам, заранее предупредившим о приближении отряда. Советник заметил выражение его лица и улыбнулся.

– Вам все станет ясно, когда вы встретитесь с пророком. Он просил сразу отвести вас к нему, еще до того, как вас представят городскому совету.

Не дожидаясь ответа, Хорен развернул коня и дал приезжим знак следовать за ним.

Капитан Берард, облаченный в кольчугу, с мечом на поясе, настороженно улыбаясь, поехал рядом с советником. Капитан был крепким, с горделивой осанкой, куда больше смахивавшим на воина-аристократа, нежели на наемника. Правда, когда он отбрасывал назад длинные волосы, можно было разглядеть, что у него довольно приветливое лицо.

Видимо, жизнь здесь была необычной, потому что при виде вооруженного отряда никто из местных жителей не выказывал ни страха, ни удивления. Обычно большинство людей изумлялись невероятным размерам Торамина, а потом и росту Изака.

Кранн ехал за двумя местными, Везна – рядом со своим господином, как и полагалось ему по долгу службы.

– Пророк? – шепотом спросил его Изак. Граф наклонился к кранну.

– Не слышал о нем, но подозреваю, что это какой-то маг. Возможно, он вносит свою лепту в процветание города.

Изак стал разглядывать стены крепости. Везна был прав – город процветал. Хоть и деревянные, стены выглядели очень крепкими. Местный советник одевался как чиновники в Тире и вовсе не походил на разбогатевшего торгаша, каких много заседало в советах других городов.

Когда отряд проезжал через городские ворота, стражники внимательно изучали чужестранцев, но хранили спокойствие: их явно приучили к дисциплине, и они доверяли своему начальству. У них не было формы, но вид они имели вполне внушительный.

За стенами тянулись ровные ряды просторных добротных домов, правда, совсем без украшений, из многих труб поднимался дым. Изак решил, что надежность и безопасность Горента привлекала мужчин и женщин, обладавших самыми разными талантами. Человек, сумевший сделать город таким надежным и безопасным, должен был обладать незаурядным умом. А если пророк руководит советом, он должен быть в придачу и суровым, доверяющим лишь фактам и цифрам.

Дома, стоящие у городской стены, имели не больше двух этажей, зато ближе к центру виднелись и высокие здания.

Советник Хорен вел отряд вдоль широкой главной улицы, мимо таверны, явно пользующейся популярностью. Едва посетители завидели гостей, все разговоры и шум сразу смолкли.

Торамин заметил, что на него глазеют, и сразу загарцевал, демонстрируя рельефные мускулы на плечах и боках. Изаку не требовалось усилий, чтобы произвести на людей впечатление. Он похлопал Торамина по шее, но тот лишь выше вскинул голову и продолжал пританцовывать. В бледном сиянии Кази белые рукава плаща Изака мерцали таинственным светом, а его темно-синяя маска выглядела еще более грозной; многие зрители решили, что этот темный лик слишком напоминает иконы с изображением Нартиса. Здесь и там раздавалось бормотание: некоторые читали молитвы.

Когда отряд миновал таверну, Изак улыбнулся, услышав, как сзади вновь загомонили. Да, давно миновало время, когда он был простым обозным мальчишкой! Теперь его приезд производил впечатление на целый город: кранна помнили везде, где он ел, пил или провел ночь. И трактирщики, заведения которых он посетил, смогут потом говорить постояльцам: «Я отдаю вам лучшую комнату, в ней останавливался сам лорд Изак». Но самое удивительное, что для людей это, и впрямь, будет иметь значение.

Дорога закончилась у небольшой рощицы в самом центре города, там, где обычно бывает рыночная площадь. Подлесок расчистили, чтобы можно было легко проехать, и местные советник и капитан въехали под деревья, даже не придержав лошадей.

Изак и Везна переглянулись.

В такой роще невозможно было устроить засаду. Путники без колебаний последовали за своими хозяевами.

В роще Изак увидел несколько покрытых резьбой камней, беспорядочно разбросанных там и сям. До него донеслось слабое эхо – похоже, тут кто-то был. Юноша догадался, что это священная земля, наподобие храма, посвященного богиням Амавок или Белараннар.

За рощей их взорам снова открылась улица; один, самый большой, дом стоял на ней особняком. В Тире такое здание посчитали бы скромным, но для Горента оно было весьма внушительных размеров, и дома поменьше как будто почтительно сторонились его.

Советник остановил коня перед богато украшенной дверью и повернулся к гостям.

– Милорд, я оставляю вас в надежных руках Адена, служителя пророка, – он показал на высокого сухопарого человека, появившегося из великолепных покоев.

Тот спустился по каменным ступеням, молитвенно сложив руки на груди; на него вид Крана, похоже, не произвел такого впечатления, как на людей в таверне.

– Лорд Изак, добро пожаловать в Горент.

Аден слегка поклонился спешивавшемуся Изаку.

– Сейчас мой хозяин явится, чтобы поприветствовать вас, а пока позвольте предложить вам еду и вино.

В степенном облике слуги со старательно зачесанными назад редеющими волосами было нечто загадочное. Изак демонстративно принялся разминать спину и плечи, а когда он собрался-таки снизойти до ответа, на пороге возник дико жестикулирующий человек, который запищал тонким гнусавым голосом:

– Лорд Изак, наконец-то вы прибыли! Заходите, комнаты для вас готовы. Мои конюшие позаботятся о лошадях, а у нас с вами есть дела поважнее. Думаю, мой кабинет вполне подойдет, чтобы все обсудить!

В руку белоглазого вцепились костлявые пальцы хозяина – видимо, это и был пророк, который почти тонул в своих просторных белых одеяниях.

Изак обменялся с товарищами изумленными взглядами. Очень немногие за исключением близких друзей решались прикоснуться к кранну, а этот странный человечек пытался повлечь его за собой силой, как ребенка. Изак жестом велел Михну остаться и позволил пророку втащить себя внутрь.

Подталкивая Изака, человечек на ходу обсуждал достоинства горентских коней, причем говорил и за себя, и за своего спутника.

Внутреннее убранство дома сильно отличалось от того, что было принято в Тире. Стены, украшенные яркими цветными драпировками, по всей передней – ивовые птичьи клетки: они свисали с потолка, стояли в стенных нишах и на специальных подставках с замечательной резьбой. Изак замедлил шаг, чтобы полюбоваться на такое диво и получше рассмотреть одну из птиц. Крошечное существо размером с его палец имело нежно-зеленую окраску, головку украшал восхитительный золотой хохолок.

Как только Изак приблизился, птичка вскинула голову и издала прелестную плавную трель. И тотчас вся передняя наполнилась птичьим пением – все остальные пернатые пленницы тоже подали голос. Изак только вертел головой, потрясенный многоцветьем и многоголосьем.

На шум прибежала Тила и, в восторге, замерла.

– Кажется, мой хор произвел на вас впечатление, лорд Изак, – заметил пророк. – Вообще-то, эти птицы ночью редко поют. Считается, что лесные твари обладают удивительно тонкой интуицией – примечательно, что они вас не боятся, хоть вы и белоглазый. Однажды сюда забралась дикая кошка, какой тогда случился переполох!

– Вы все время держите их взаперти? – поинтересовалась Тила, заметив, что некоторые клетки очень тесны.

– Нет, конечно. Днем они сидят на деревьях в городском саду – мы славимся своими экзотическими птичками. Но в холодные ночи мы заманиваем их в клетки, и самые ручные из них теперь не мигрируют.

Пророк широко улыбнулся.

В дверях с недовольным видом появился слуга Аден, из-за его спины Везна и госпожа Даран пытались получше разглядеть поющих птиц. Чистка клеток наверняка входила в обязанности слуги.

– А вы знаете, что у короля Нарканга есть похожее увлечение? Он разбил сады специально, чтобы привлекать бабочек, которые летят из Мустета вдоль побережья и проводят лето в окрестностях Нарканга. Говорят, незабываемое зрелище. Бледно-голубые особенно красивы.

Пророк неожиданно замолчал и нахмурился.

– Но нам пора идти. Простите меня, пожалуйста, уважаемые дамы и господа. Аден, принеси еду и вино в мой кабинет, когда позаботишься о друзьях лорда Изака.

Пророк снова схватил белоглазого за руку и повлек вверх по широкой лестнице, а потом – по коридору, заканчивающемуся двумя высокими, украшенными резьбой дверями из полированного дерева изысканного цвета кофе с молоком. Изящная резьба изображала узор из животных и деревьев, но Изаку не удалось как следует ее рассмотреть – хозяин втащил гостя в комнату.

Прямо на полу стояли стопки книг, лежали свитки, на всех полках громоздились музыкальные инструменты рядом с глиняными горшками и странными камнями. Все предметы были старыми и грязными. В большом открытом секретере хранились старинные на вид драгоценности и несколько амулетов. Изак сразу определил, что их магическая сила весьма скромна. Маги из Колледжа с презрением отвергали подобные вещи из-за их «низкой магической энергии», пригодной лишь для деревенских ворожей или лесных колдуний.

Пророк плюхнулся в кресло, но сразу вскочил, едва взглянув на второе кресло и прикинув вес Изака.

– Как могло случиться, что я ничего о вас не слышал, хотя вы, похоже, правите этим краем? – спросил Изак, осторожно опускаясь в предложенное кресло.

Пророк улыбнулся и сел напротив, вдруг став совершенно спокойным. Соединив кончики пальцев, хозяин вгляделся в гостя.

– Я вовсе не претендую на роль правителя. Я лишь даю советы, и только тогда, когда меня об этом просят. Насколько мне известно, фарланы не интересуются нетитулованными особами, когда ведут дела с другими государствами. Подозреваю, вам известно про наши земли лишь одно: на них претендуют Тор Милист и Хелрект, но никто пока ими не завладел.

Изак кивнул, ничуть не обидевшись на дружелюбный сарказм пророка. Фарланы были одним из самых сильных народов Ланда и бережно хранили свои традиции и свою могучую феодальную систему. Аристократы имели власть и положение в обществе; всякий, кому удавалось чего-то добиться, получал титул и становился частью феодальной системы. Люди вроде пророка не укладывались в подобную систему.

– Позвольте рассказать все по порядку, – продолжал хозяин. – Исторически этот край не имел самоуправления, но и завоевать его никто не сумел. Нами никто не помыкал и не правил. На сегодняшний день ни Тор Милист, ни Хелрект не заинтересованы в захвате наших земель – прежде всего потому, что захватить их непросто, а во-вторых, тогда эти страны будут граничить с очень серьезными врагами.

– Возможно, мы начнем с самого начала? – перебил Изак. – Я даже не знаю вашего имени.

– Имени? Ах, да, конечно. Простите мою бестактность. Меня зовут Федей, Уистен Федей, а народ называет меня пророком.

Федей улыбнулся, чтобы не создалось впечатление, будто он хвастается. Изак кивнул, прося собеседника продолжать.

– Я – ученый. Я мог бы многое о себе рассказать, но буду краток. У меня обнаружились довольно скромные магические способности, и в молодости я некоторое время изучал магию наряду с другими, не магическими, науками. А когда мне исполнилось двадцать пять, у меня начали проявляться явные способности предсказателя.

Он сделал паузу, ожидая, что Изак о чем-нибудь спросит, но белоглазый только снова кивнул.

– В этом месте моего рассказа вам полагалось бы сказать: «Да неужто?» – сухо произнес пророк.

– В самом деле? Хм… Наверное, – смутился Изак. Федей хихикнул, как довольный ребенок.

– Во всяком случае, так восклицает большинство слушателей. Если вы когда-нибудь обучались магии, вы должны знать, что я рассказываю невероятные вещи.

– Возможно, – чуть свысока ответил Изак. – То есть меня неправильно учили?

– Ммм… Что вы, вовсе нет. Но то, что я рассказал, противоречит теории магии, а ее пока никто не опроверг. Однако, как уже поняли многие, реальность Ланда часто не укладывается в теорию. И я уверен – вы уже поняли по отсутствию магических возмущений, что я не пророк. Каким-то образом мои пророческие способности подавляются моей магией…

– Минуточку, какой магией? Я и впрямь ничего не чувствую.

Пророк склонил голову, принимая возражение.

– Все мои способности почти полностью исчезли из-за столкновения двух сил, двух моих талантов. Я могу призывать на помощь небольшую магическую энергию, но и только. Я могу заглядывать в будущее, но вижу только ближайшие события. Зато я могу объяснить свои видения. Они не всегда отчетливые, но ваш приезд, например, я увидел сразу. От вас исходят очень сильные магические возмущения.

– И вы можете предсказать мое будущее? – Изак задал вопрос совершенно серьезно, но лицо Федея застыло, словно он заметил в тоне собеседника сарказм.

– Думаю, позже, – очень холодно ответил пророк. – Потому что сейчас я хотел бы услышать что-нибудь про вас.

Изак охотно кивнул, рассердившись на себя за то, что оттолкнул такого дружелюбного человека.

– Конечно. Хотя вы, наверное, и так почти все про меня знаете.

– Вы встретили по дороге Моргиена?

Изак подскочил. Он ожидал вопросов о своих дарах – и только сейчас сообразил, что, в отличие от большинства людей с магическими способностями, пророк даже не взглянул на Эолис. Как и Моргиена, Федея больше интересовал сам Изак.

– Я… Да. Как вы об этом узнали? Это вы послали его?

– Послал Моргиена? Ха! Такие, как я, не могут никуда его послать. Я лишь знал, что он где-то в наших краях, а Моргиену частенько удается встречаться со всякими интересными людьми. Он и сам любопытный человек, несомненно. Я впервые узнал о нем еще в молодости, а сейчас мне за семьдесят.

Пророк рассмеялся, заметив недоверие Изака.

– Вас это удивляет? Для тех, кто не ведет общепринятого образа жизни, время зачастую замедляется. Вы сами перестанете меняться после тридцати лет. Как бы то ни было, Моргиен приезжал ко мне недели две тому назад. Я знаю о нем немного, но его интересы частенько совпадают с моими. Помимо всего прочего, его интересует секрет моего здоровья, но, держу пари, он почти ничего не рассказал вам о себе. Изак кивнул.

– А мне следует знать о нем побольше?

– Понятия не имею, – ответил Федей. – Но то, что мне о нем известно, может таить в себе опасность. Поэтому обсуждать Моргиена следует очень осторожно.

– Почему? Разве у вас есть враги?

– Да. Храмовые рыцари, например. Они терпеть не могут ученых.

На этот раз улыбка Федея стала нервной, его пальцы беспокойно затеребили края одежды.

– А еще милые дамы из Белого круга, которые, неизвестно зачем, копят серьезные силы. Если они захватят Тор Милист, вряд ли они оставят в покое и наши земли.

– Нет. Не верю, чтобы все было так просто, – настойчиво проговорил Изак. – Итак, во что вы ввязались?

Пророк осел в кресле.

– Мне это не нравится. Мы много лет были так осторожны, – пробормотал он скорее себе самому, чем Изаку.

– Что именно вам не нравится?

Федей выпрямился.

– Вы знаете Верлика, мага? Возможно, вам пока неизвестно, что он открыл свою школу, которая отличается от всех школ, созданных после Великой войны. Чтобы учение его не погибло, он еще до захвата Менина отослал оттуда с учениками многие свои труды. Так о нем узнали на западе. Его учеников преследовали во всех городах, но они все терпели и тайно обучали собственных учеников. Среди посвященных их называют детьми Верлика. В каждом городе-государстве Ланда есть люди, которые прячут у себя работы Верлика, верят, что его учение не ересь, хоть и противоречит нынешней политической догме.

– Для чего вы мне все это рассказываете? Если кто и олицетворяет нынешнюю политическую догму, так это я сам.

Изак невольно напрягся – знакомое ощущение. Наверняка ему рассказали не все! Он чуть ли не кожей чувствовал интриги, заговоры и тайны.

– Именно это мне в вас и не нравится, – заявил пророк. – Но Моргиен говорит, что вам можно доверять.

– Моргиен? Когда он к вам приходил, мы с ним даже не были знакомы. И почему он ничего не сказал мне о вас, когда мы наконец встретились?

Изак понимал, что ведет себя вызывающе, но ему и без того приходилось изо всех сил обуздывать свой характер.

– Моргиен никогда не спешит в делах. От него вы ни за что не услышите весь рассказ за один присест. Он поступает так исходя из соображений вашей или же собственной безопасности. Не нужно быть пророком, чтобы понять – мы вступили в век Завершения, и нам следует быть осторожными. Хоть я и слабый прорицатель, я вижу темную тень, скрывающую наше будущее.

– Какую тень? – спросил Изак, услышав в голосе Федея что-то слишком знакомое.

– На всем, что я вижу, лежит тень, и чем дальше я заглядываю, тем гуще она становится. Она собирается на горизонте, словно грозовая туча. Я знаю слишком мало, чтобы объяснить, что это такое, тут вам нужен король Эмин. Они с Моргиеном что-то затевают, а вы играете во всем этом очень важную роль, поэтому я помогу вам, чем смогу.

– Откуда Моргиену так много известно? – сердито буркнул Изак. – Он похож на бродягу. Каким образом, ради Нартиса, он мог оказаться в одной упряжке с королем Нарканга?

– Моргиен не так прост, как кажется. Они с Эмином в определенном смысле птенцы одного гнезда. Все началось еще во время похода в Эльфийскую пустошь более ста лет тому назад. Тот поход возглавлял один из детей Верлика, его отряд в сопровождении эскорта храмовых рыцарей отправился осмотреть разрушенный замок. Считалось, что местные жители настроены вполне дружелюбно, но…

– Отряд так и не вернулся с пустоши? Что ж, в этом нет ничего удивительного. И вряд ли в этой истории замешаны темные силы.

– Вернулся один Моргиен. Подозреваю, что, кроме Эмина, никто не знает, что тогда на самом деле произошло. Если же вы попробуете спросить об этом самого Моргиена… Думаю, лучше его не спрашивать. После того происшествия Моргиен и начал путешествовать по всему Ланду, разыскивая оставшихся в живых детей Верлика. Теперь он помогает им поддерживать связь друг с другом, и король Эмин нанял ему в помощь двадцать-триднать человек. Их немного, но они не менее опасны, чем арлекины, и преданы королю.

– Вы с ними встречались?

– Они доставляют мне послания, узнают у меня новости, предлагают помочь, если потребуется…

– Помочь?

– Сам я к их помощи не прибегал, но до меня доходили разные слухи: у людей исчезают конкуренты, таинственным образом вспыхивают пожары, правители города неожиданно меняют свои решения. Но нет никаких доказательств чьей-либо причастности к этим делам, и обвинение предъявить невозможно. Порой в подобных действиях я вижу руку судьбы. В Нарканге существует известная банда – братство, как они себя называют. Их можно узнать по черной татуировке на левом ухе – очень маленькой, почти незаметной. Это эльфийская руна «сердце», правда, я не знаю, что она конкретно означает.

Изак подобрался. Лишь огромным усилием воли ему удалось удержаться и не прикоснуться к ожогу на своей груди. Сколько лет эти люди используют такой символ? Знают ли они, что он означает?

Изак не обратил внимания на стук в дверь, зато Федей подскочил на стуле и покраснел. Изак заметил, что его собеседник нервничает: человек, который без малейших колебаний тащил за руку белоглазого, боялся даже говорить о братстве.

– Заходите! – в конце концов выдавил Федей.

В комнату вошел Аден, ловко держа на одной руке нагруженный поднос. Изак помог ему переставить блюда на стол, а потом уселся, чтобы приступить к еде – он вдруг почувствовал страшный голод. Да и в беседе пора было сделать перерыв.

Шрам над сердцем кранна сильно ныл.

Наконец Федей не выдержал и громко откашлялся.

– Кстати, о символах. Насколько я вижу, ваш герб – дракон. Его выбрала для вас геральдическая палата?

Изак кивнул.

– А что?

– Ну, дракон – многообещающий символ. Неудивительно, что такой герб имели многие, в том числе Деверк Грает и Али-акс Версит.

– Версит? Повелитель йитаченов, который похитил Мерлата?

– Его разбили только у самых стен Тиры. Да, он самый. А Грает был правителем Менина и чуть не уничтожил Лиц, чтобы заставить свое племя отправиться в долгий поход. Они оба всю жизнь несли разрушение и погибель.

– Их драконы тоже изображались в короне? Федей заерзал под пристальным взглядом Изака.

– Нет. Я ничего не слышал о таких драконах, – ответил пророк, опустив взгляд.

– Расскажите, чем вы занимаетесь, – неожиданно попросил Изак.

Федей стал подробно рассказывать о своих делах, постепенно успокаиваясь. Он проболтал почти час, а Изак тем временем ел, а потом, насытившись, потягивал из кубка подогретое вино. Несомненно, Федей был рад возможности поговорить с человеком, проявившим к нему искренний интерес. С большинством своих коллег пророк переписывался, но не встречался лицом к лицу. А Изак задавал много умных вопросов и живо всем интересовался, поэтому Федей вовсю пользовался такой удачей.

Наконец Изак остановил его, изменив тему беседы.

– Раз вы пророк, не могли бы вы предсказать мне будущее?

Кранн помнил, что говорили ему Моргиен и Кселиата, но не смог устоять перед искушением услышать и мнение Федея.

Тот медленно кивнул, взял Изака за руку и, закрыв глаза, начал глубоко, размеренно дышать. Изак почувствовал себя полным идиотом; если бы не сосредоточенное, очень серьезное выражение лица хозяина, он выдернул бы из его пальцев свою руку и посмеялся над всей этой затеей.

Некоторое время Федей сидел неподвижно, потом его рука вдруг дернулась, и Изак тоже вздрогнул от неожиданности. Впервые он почувствовал исходивший от Федея выплеск магической энергии, впрочем совсем слабый. Свечи затрепетали, как от сквозняка, и Изак скорее ощутил, чем увидел движение – как будто что-то промелькнуло в самом темном углу комнаты. Он повернулся, чтобы посмотреть, что там такое, но не увидел ничего необычного. Юноша уже решил, что ему померещилось, но Федей посмотрел в ту же сторону.

– Что это было?

– Точно не знаю, милорд.

Голос пророка не дрожал, но все равно Изак почувствовал в нем скрытый страх. Федей встряхнулся и глубоко вздохнул.

– Когда я коснулся вашей руки, мне явилось видение, но не вашего будущего. Я увидел Арина Бвра… А может, то были вы, только ростом поменьше и не такой широкоплечий. Человек, отбрасывавший густо-черную тень, был в полных доспехах, в шлеме с рогами дракона. И стоял он среди двенадцати хрустальных колонн, изгибавшихся самым причудливым образом. Напротив него стоял другой рыцарь, с зазубренным мечом в одной руке и собачьим поводком в другой.

Изак не смог сдержать дрожи, вспомнив рыцаря из своих сновидений в черных доспехах с тяжелым зазубренным мечом. Юноша прекрасно помнил леденящую остроту того страшного клинка.

– Поводки тянулись к сидящим у его ног обнаженному четсу и крылатому демону.

Голос пророка дрогнул.

– И что все это значит? – Изаку с большим трудом удалось выдавить этот вопрос.

Пророк, побледневший как полотно, медленно повернул голову и посмотрел Изаку в глаза. Движение словно вывело Федея из оцепенения, и он откинулся на спинку стула, почти лишившись чувств. Изак попытался усадить его поудобнее.

– Чем вам помочь? – спросил кранн, чувствуя себя совершенно беспомощным.

– Огромная слабость… Позовите Адена, – прошептал старик.

Изак резко дернул за висевший у камина шнурок, по комнате разнесся звон колокольчика. Почти мгновенно вбежал Аден и, не обращая внимания на Изака, бросился к хозяину. Только после этого он сказал кранну, что товарищи дожидаются его внизу, а служанки готовы проводить путников в отведенные для них спальни.

В последний раз посмотрев на Федея, Изак тихо сказал:

– Поправляйтесь. С нами все будет в порядке. Пророк слабо улыбнулся.

Изак вернулся к товарищам – те сидели в роскошном зале и разговаривали. Но кранн едва ли проронил хоть слово в этот вечер. Образ темного рыцаря с зазубренным мечом тяжелым камнем лежал на его душе.

Загрузка...