Выжившие: Начало

8

Бахтеев, Олег и Капрал стояли рядом друг с другом и изучали найденную в бардачке «Нивы» карту. Головин пытался починить машину. Никто не понимал, где сейчас находится, из-за чего возникали глупые предположения и споры, в которых особенно получал Бахтеев за то, что сбился с пути. Федор Николаевич разжигал костер возле разбитой машины, а также сооружал из тканей убежище, сделав из них просторную палатку между тремя деревьями, на которые были натянуты веревки этих тканей. Катя продолжала лежать в машине, несмотря на то, что после остановки прошло четыре часа.

Орлов был похоронен подальше от лагеря. Его окровавленное, бледное и исхудавшее тело нес сам Бахтеев, яму рыл Капрал с помощью минной лопатки. Командир попрощался со своим боевым товарищем, отдав на его могиле честь, после чего еще долго стоял возле закопанной свежей ямы и ближе к полудню вернулся к лагерю.

Утро озарилось алыми, немного золотыми теплыми лучами, после которых пришел грибной дождь, теплый и мелкий. Воздух немного наполнился жизнью, но это так казалось. После похорон Орлова погода изменилась: серое и мертвое небо нависло над лесом, пропуская за собой легкий туман. Лесная тишина выдавала порой шум рации или чьи-то голоса, похожие на сигналы.

Олег постоянно оборачивался на такие галлюцинации и неторопливо осматривался, превозмогая дрожь в ногах и тяжелую пустоту внутри. Он даже услышал голос своего отца, говорившего с кем-то из солдат. Шепот сотрясал лес, посторонние звуки врезались в самый разум вместе с запахом дыма тумана.

В лесу стало неспокойно, группа залезла обратно в машину. Бахтеев с Капралом решили, что вместе безопаснее, а внутри тем более. Никто им не возражал, никто не нашел эту мысль странной, потому что на улице стало холодно, а в машине хотя бы было тепло от работающего двигателя. Траки машины были разорваны в стальные клочья.

Бахтеев, Капрал и Федор Николаевич решали что-то на передних сиденьях, обсуждая карту и дальнейшие действия, но ни к чему прийти не могли. Олег слышал только, что пока группа остается в лесу, но следует освоиться и поближе узнать окрестности. Подросток решил, что теперь он будет ходить в разведку или дежурить по ночам. Всегда. Он чувствовал себя брошенным и униженным сопляком, которого защищают, все для него делают, а он отсиживается на втором плане довольный жизнью. Он хотел как-то помочь группе, и при мысли о ночных дежурствах и разведках его бросало в гордость и уверенность, что справится с задачей. Не зря же ему дали оружие.

Олег не участвовал в разговоре, но сидел рядом с Катей, уныло смотрящей в окно двери на серое небо и туман, закрывавший острые и сгоревшие ветки вершин деревьев.

— Кать… Ты как?.. — спросил Олег.

— Нормально, только голова болит… а еще спать хочется, — невнятно ответила Катя, переведя взгляд на Олега.

— Так спи. Что ты так смотришь в окно-то?

— Я меня дурное предчувствие. Почему-то мне страшно за тебя, Олег. Да не только за тебя, но и за нас всех. Мы одни остались в глуши. Твой город уничтожен, твоя девушка пропала, твоя семья оказалась отрезана от тебя. Или ты от семьи — неважно! Главное, что мы все оказались брошенными в неизвестность. Нас пятеро всего лишь, а было девятеро! Погибли все те, кто был способен защищать. Остались лишь мы, неспособные ни на что!

— А как же? Я же способен защищать!

— Ты? Нет…

— Почему? — разочарованно спросил Олег.

— Ты слишком труслив, чтобы стрелять из автомата и принимать решения в трудных ситуациях, — серьезно сказала Катя.

Олега это разозлило настолько, что впервые за всю свою устойчивую и терпеливую жизнь, высказался:

— А ты, как я погляжу, самая умная и сильная? Ну раз я слабый и трусливый, тогда держи автомат и вали охранять периметр лагеря!

Катя расширила глаза, из которых пошли маленькие струи слез, и отвернулась от Олега, вжавшись в угол.

— Я, может, помочь хочу нам всем, потому что хочу отблагодарить всех этих погибших солдат за то, что защищали меня и тебя! И я еще слабый?! Знаешь, не каждый «смелый» отважится взять на себя ответственность за других или захочет отблагодарить кого-то, помочь!.. А как ты хочешь, чтобы я стал сильным?!

Олег почувствовал на себе удивленные взгляды Капрала, Бахтеева и врача. Катя тихо плакала и не смотрела на подростка. Тому стало жалко девушку, и он прошелся рукой по ее волосам. Она перестала рыдать и подняла заплаканные глаза.

— Прости… — тихо произнес Олег, краснея за свои слова.

— Ничего, со всеми бывает, — спокойно ответила Катя и улыбнулась.

Эта улыбка ничего не изменила на лице подростка. Он продолжал ощущать стыд, пустоту и слабость за содеянное. Сзади послышался голос Капрала.

— Юра, может поставим Олега сегодня ночью дежурить? Сам видишь, как хочет.

— Ей-богу в батю пошел, — с улыбкой произнес Бахтеев и ответил: — Хорошо, сегодня он на дежурстве. Олег, проверь окрестности леса, может, где-нибудь ягоды есть или животные. С ягодами, конечно, погорячился, но живность какая-нибудь должна быть.

Олег ожил и с радостью бросился на улицу. Холодный воздух ветром пронизывал подростка до костей. Он задрожал, но все-таки прошел немного вперед от лагеря, ближе к поляне за небольшой еловой рощей. Мертвая земля при шагах отдавала резким смрадом угля, смешанного с остатками запаха хвои. Впервые заиграло пение птиц. Юноша остановился, испугавшись непривычных звуков, доносившихся откуда-то спереди. Звуки не были похожи ни на одну известную птицу. Это было что-то между карканьем ворон и выкриком кукушки. Одиночные звуки будто доносились со всех сторон, и Олег странно оглядывался, оборачиваясь во все стороны и держа наготове свой автомат.

Что-то промелькнуло впереди, на поляне. Там лежали груды валунов, между которыми были сгоревшие ветки, сплетенные между собой, и скелеты людей. Олег присмотрелся и увидел, что у некоторых скелетов была форма зомподов. Остальные лежали в обычной одежде, при них были рюкзаки и ружья с оптическими прицелами. На одном даже был головной убор — окровавленная, в мелких кусках выклеванного кем-то мозга охотничья желтая шляпа. Остатки травы на поляне были светло-багровыми, отдающими противным запахом падали и мертвечины, как и земля. Вокруг поляны были мелкие камешки, напоминавшие щебень или гранит. Груды валунов представляли собой развалины.

Олег приблизился ближе к валунам. Подойдя к одному из них, выкрики странной птицы прекратились, запах трупов усилился, а под ногами ползали огромные стаи больших, зеленых, перламутровых муравьев. Подросток прыгнул на камень и сделал пару выстрелов из автомата в насекомых, притормозив чувство страха в последний момент перед прыжком, вместо того, чтобы отбежать. Муравьи не забирались на камень, а шустро зарывались в землю, из-за чего в воздухе стоял редкий и неприятный запах муравьев. Похоже, под землей было их логово.

Наступила тишина, но за спиной Олега раздался яростный вопль птицы. Подросток повернулся на звук и увидел огромное крылатое создание с белым оперением и черными пятнами на крыльях. Окровавленный острый клюв, три пары хищных, черных и бессмысленных глаз смотрели в сторону человека, стоявшего неподвижно. Птица взмахнула огромными крыльями, вытянулась во весь рост, став величиной с большой куст, и ринулась на подростка. Тот увернулся, но упал на землю. Птица пролетела прямо над ним и создавшимся ветром немного сместила Олега.

Подросток встал в предвкушении добычи. Он встал с дрожью в ногах и усталостью. Дернув затвор своего автомата, он направил его дуло в сторону летящей по кругу над поляной птицей и стал стрелять в нее. Пули попадали либо в деревья, либо в крепкое тело птицы, либо бессмысленно улетали в воздух. Очередь не прекращалась, и большая часть обоймы ушла в никуда, а существо продолжало парить, хоть и с ранами. Птица скрылась за лесом с диким криком, разбудившим мертвый лес.

Олег сел на ближайший валун и перезарядил автомат. Что-то ему подсказывало, что сзади него появится птица, и если он вовремя не увернется, то она возьмет его своими цепкими лапами и унесет в свое гнездо. Только птица не появлялась. Подросток прошел к центру груды камней, к гнезду из сгоревших веток, и увидел огромную и глубокую яму, выделанную внутри этими ветками. В яме лежала куча окровавленных тел людей, часть из которых — зомподы, остальная — неопознанные останки плоти и костей, либо «штормовцы» с гражданскими. Стояла ужасная вонь. Юноша отошел от этого места и увидел рядом гнездо с двумя огромными яйцами.

Он приблизился к ним поближе, и в этот момент в небе показалась снова эта птица, которая, увидев человека рядом со своим потомством, со всей яростью атаковала его. Подросток увернулся и вновь открыл огонь по врагу. Брызги крови от пуль закрашивали небосвод и пылью оседали на земле. Когда Олег выстрелял всю обойму и принялся перезаряжать автомат, птица очень точно налетела на него и подхватила, поднимая его выше.

Олег достал пистолет, но из-за волнения и страха выронил его на далекую землю. Вся надежда была на ножике. Юноша вытащил его из кармана, развернул, крепко сжал в руке, раскачался и, достав тело птицы, вонзил нож в нее. В этот момент они пролетали прямо над поляной и не очень высоко — птица хотела сесть, разорвать его и скинуть в яму. Но кровь птицы горячим ручьем потекла по ножу и руке подростка, и существо с больным и гордым визгом упало.

Птица долго не хотела умирать и слабо кричала, обратив свои глаза на яйца. Олег не торопился ее убивать — слишком тяжело было убивать живое существо. Он думал, что птица не виновата в том, что мутировала и, чтобы выжить теперь должна питаться падалью и уничтожать все живое. Но эти мысли прерывала логика: если бы ты дал слабину и пожалел птицу, то она бы тебя убила. Олег вздохнул, держа в руках нож. В конце концов он встал, подошел к яйцам и накрыл их густо ветками, а также спрятал среди валунов. Когда юноша собирался уходить, то подошел напоследок к птице и погладил ее. Та издала мирный свист и закрыла многочисленные глаза.

Через пять минут Олег вернулся в лагерь. Он увидел свет костра возле машины и пошел к нему. У огня, как ни странно, сидел только Федор Николаевич, готовивший что-то в котелке на нем.

— А где все? — спросил Олег.

— Катя в машине сидит и плачет, а Бахтеев с Рябченко ушли дорогу и связь искать. Они решили, что без Краснова мы не выберемся. Глупцы, да?

— Их тоже можно понять, — заступился за военных Олег. — Капрал один, в незнакомой местности, весь на нервах, а Бахтеев всех товарищей потерял и еще спас нас от этого…вы поняли кого… и еще винит себя за это под вашим с Капралом гнетом.

Старик не ожидал такого ответа.

— Ты хочешь сказать?..

— Что Бахтеев не виноват в том, что мы здесь, — Олег сел напротив старика у костра и подставил кровавые руки к огню, согревая их от мертвого холода.

— А Капрал?

— Капрал вообще не местный. К тому же из своего отряда, если он вообще был, он один. Вдумайтесь, что он был один среди зомподов. Естественно, тоска по родным местам, по товарищам так влияют на него.

— Олег, — строго начал старик, — за последний день ты слишком много сказал нам всем, показал свою истинную сущность. Ты пользуешься тем, что у тебя особый иммунитет? Думаешь, что теперь тебя ни один штамп не возьмет, что ты бессмертен?!

Олег промолчал, поскольку не знал, что говорить. Его глаза прямо, честно и уверенно смотрели на Федора Николаевича.

— Скажи, Олег, зачем ты сказал Кате? Она очень ранимая и впечатлительная девушка! Это раз. Во-вторых: у нее погибла вся семья, что сказалось на ее психике. Она больна, пойми! Ее нельзя расстраивать. К тому же она в тебя влюблена.

Последнее предложение взбесило Олега.

— Влюблена?! А ничего, что у меня уже есть девушка? И именно ради нее дошел до вас, чтобы попросить помощи!

Федор Николаевич умолк, виновато глядя на небольшое и теплое пламя костра.

— Я сделал так, как считал нужным, Федор Николаевич. Если она больна, будьте добры заняться ее лечением, а не моим воспитанием. — После этих слов Олег встал.

— Олег, ты поступил глупо и легкомысленно.

— По отношению к Кате? Не думаю. Она сказала, что я слаб и труслив, чтобы что-то делать для нашего отряда.

— И в чем она была не права? Сильный человек всегда полон терпения, а ты вспылил. Ты проявил слабость. Насчет трусливости, может, она и ошиблась. Ты всегда на заднем плане, Олег, прячешься за нашими спинами, поэтому она так подумала.

— А зачем тогда влюбилась?

— Она наслышана про твои подвиги. Ты прошел полгорода, попутно истребляя мутантов и добывая информацию для «Шторма». К тому же, ты единственный, если не считать твою девушку, кто выжил после Катастрофы, находясь на улице.

— Это подвиг? Да я выжил только потому, что меня моя же девушка спасла! Теперь я хочу ее спасти…

— И ты называешь поступок Бахтеева подвигом после этого? Он бросил нас на верную смерть!

— Если мы ныть не будем, а искать выход из леса, то это не наткнемся на верную смерть. Но вы, видимо, хотите здесь остаться? Оставайтесь, раз хотите, а я буду искать выход из леса! Я все сделаю, чтобы добраться до бункера и узнать, что с моей девушкой! — Олег пошел вглубь леса.

— Стой! Ты куда?

— Куда-нибудь. Искать дорогу. Раз вы с военными не в состоянии этого сделать, тогда дело переходит в мои руки, а вы дальше сидите возле костра и обвиняйте друг друга. Кате привет. — Олег взял пару обойм для своего автомата и дозиметр из ящика возле машины, бинт, аптечку, респиратор, два АРП, патроны для пистолета, застегнул свою куртку, надел капюшон с респиратором и двинулся в сторону поляны, чтобы найти свой пистолет и продвинуться дальше.

— Стой! — кричал хриплым голосом Федор Николаевич.

Олег был уже далеко впереди…

Наступала ночь, светлая, затуманенная и дождливая…

Подросток пересекал густую и непролазную еловую рощу. Тропы между деревьями были усеяны оврагами, впадинами, болотцами и лужами с пеплом от мусора. Поляны показывались крайне редко. Вдали были только мертвые столбы, гнезда белых огромных птиц, пустые и глубокие логова из поваленных сгоревших стволов елей.

Прошло три часа с того момента, как Олег ушел из лагеря. Туман постепенно уходил, но взамен полил сильный дождь. Капли густых и сильных струй были настолько холодными и крупными, что Олег моментально промок и спрятался под углубление в небольшом холмике посреди леса. Стоя под парой невысоких деревьев, он осматривал местность. Из-за густого дождя на фоне серого неба деревья немного светились серебряным цветом. Их жизнь угасала. Получив удар огнем, их тела добивала холодная вода. Встал заметный запах сырости, смешанной с потухшей гарью, дымом. Земля превратилась в грязь, все тропы слились. Свет от костра лагеря утонул в струях дождя. Лес казался особенно мертвым: растительность стояла в безмолвии, ветер здесь не дул, недавнее пение птиц исчезло. Только хлест воды барабанил по земле.

Долго находиться под холмом Олег не мог. Несмотря на укрытие, он все равно промок. Куртка еще больше потяжелела, от сильного дождя намокла даже кофта под ней. Капли, попадавшие на лицо, перекрывали обзор дороге. Он вышел из укрытия и пошел дальше, пряча нужные вещи в карманах, накрыв еще их руками. Автомат висел на боку, респиратор — на груди. Подросток шел, наклонив голову. Ботинки застревали в грязи, но он шел. Ему нельзя останавливаться, иначе бы сбился с пути или вернулся обратно. Юноша тешил себя мыслями, что скоро покажется хотя бы какое-нибудь поселение, где можно было бы переждать дождь.

Чем глубже Олег проходил в лес, тем становилось темнее и враждебнее. Он нашел небольшой холм, на котором помимо четырех криво изогнутых елей было три тела обычных людей. Юноша поднялся к ним и увидел уже разлагающиеся трупы, одетые в светлые плащи и охотничьи костюмы. При них были винтовки и пустые сумки. Лишь у одного подросток нашел пару консерв, домашний нож и бинт. Он взял одну сумку и сложил в нее все свои вещи, найденные и спрятанные в карманах, кроме пистолета и автомата.

Наконец он выбрался из леса на открытую местность. Олег ожидал увидеть город или деревню, но это было поле. Однако травы здесь не было, а земля выжжена настолько, что была похожа на черную пыль. Где-то виднелись бетонные плиты, которые укладывали на дороги, но вдалеке было несколько машин. Там же Олег увидел рыжеватые и высокие травинки. Он решил пройти немного вперед и свернуть к машинам. Напрямую лежала огромная светящаяся лужа. Вокруг поля был лес, а впереди, на самом горизонте простиралась дорога и высокие здания города.

Как только Олег вступил на поле, его дозиметр неистово затрещал. Парень достал его: четыреста микрорентген в час. Надев респиратор, он пошел к дороге и передумал идти к машинам. Ближе к центру поля, дозиметр буквально сходил с ума, в глазах подростка стало темнеть. Юноша несколько раз про себя выругался, что не пошел по краю поля. Но сделанного не воротишь, и он добрался вскоре до дороги. Оглянувшись на поле, он понял, что это был пустырь. Сбоку от него, ближе к городу, располагались обломки зданий, куски старых кирпичей, деревянные балки, осколки стекол, мебель. Скорее всего, из-за высокого радиационного фона снесли эти дома. От них остались только фундаменты и пара стен, которые скоро сами упадут. Возле них стояли бульдозеры. А техника, что Олег заметил в самом начале — тракторы и грузовики.

Вколов себе шприц с АРП-1Э, Олег немного постоял на обочине дороги. Справа был города, а слева — теплотрасса и небольшое возвышение дороги. Город начинался с рекламных вывесок, изорванных, упавших, сгоревших, а также магазинов. Но из-за деревьев, что были недалеко от пустыря, выглядывала толстая труба теплоэлектростанции. Она была разрушена, и из нее шел светлый дым, уходивший в сторону города. В небе над ним стояли черные облака, а сам он выглядел опустошенным и ненужным, несмотря на свои размеры.

Из города вылетел военный самолет в сторону севера. Олег вспомнил про записку, данную Антоном, про то, что Настю и некоторых гражданских отправят самолетом на Север. Настя была так близка, но так далека, что Олегу стало досадно. Но в его сердце вселилась надежда, что с ней все будет хорошо… Но подросток все же хотел пойти на аэродром и понять, куда именно улетела девушку, и была она там вообще. К тому же, город, возможно, даст ответы на многие вопросы, связанные с Катастрофой…

Подросток направился в город. Пара остановок, по бокам — густо поставленные остатки деревьев, теплотрассы с разбитыми светофорами, магазины, остовы старых домиков. Даже интернат попался один раз. Он стоял сбоку от дороги, от которой шла тропинка с нему. Полуразваленное здание выглядело целым, но будто всегда заброшенным, не изменившимся после пожара. Дороги стояли пустыми и давно забытыми. Иногда встречались газели, джипы, но путь в город был открыт и свободен. Однако прошло много времени прежде, чем подросток дошел до первого квартала…

Четыре высокие и однообразные здания стояли перед останками похороненных деревянных старых домиков, стоявших по бокам дороги, ставшими пустырем. Куски мусора и обломки стройматериалов усеяли землю так, что безопасно пройти нельзя было. Уже у самой дороги из земли торчали балка с гвоздями, толстые железные прутья, сваи. Здания стояли к Олегу боком. Их ярко-белые стены облупились и потемнели, а черные глазницы окон тонули в мертвом мраке. Впереди были еще такие же здания, но виднелись уже высокие и некогда красивые, с необычными формами современные высотки, дотрагивающиеся плоскими крышами до безжизненных облаков.

За этими четырьмя зданиями Олег заметил нечто вроде полигона с тремя ангарами, из которых два разрушены. Возле была вышка и небольшая постройка, являвшаяся, по сути, уменьшенной копией одного из зданий. Именно оттуда вылетел самолет. Подросток направился туда. Возможно, там будут люди.

На этот раз Олег пошел по дороге, огибая по краю пустырь. Достигнув домов, он оглядел их. Высокие стены хотели упасть на юношу, нависая над ним, но сдерживались. Эти семиэтажные постройки выглядели, словно их построили для того, чтобы внушать страх своей пустотой. Здесь царила тишина. Никаких автобусов с обращенными и убитым шофером, никаких плющей и призраков газовиков, только тишина и шаги Олега. Подросток прошел мимо зданий к полигону, но все равно оглядывался на них.

Несмотря на холодный ветер и пасмурную погоду, возле этих домов было душно. Не жарко — именно душно. Что-то тяжелое и согревающее, что заполняло очистившийся от города воздух, затрудняло дыхание своей теплотой и проникало глубоко под одежду и респиратор. Было настолько душно, что весь лоб подростка покрылся реками пота.

Вскоре он отошел от зданий и вышел на бетонную дорогу, ведущую к полигону. Сбоку была теплоэлектростанция с разрушенной трубой. Светлый дым шел не только из трубы, но и из энергоблока и самого здания, уходя в город. Густые покровы дыма внезапно закрыли все небо, пряча верхушки домов и город. Через какое-то время дым опустился на землю и спрятал полигон от оставшегося посреди дороги Олега. Теплый дым полностью согревал подростка, но от жары ему стало плохо. Снимая респиратор от духоты, юноша задыхался едким дымом, от которого и дозиметр задыхался в своем треске. Глаза жгло жаром. Недавно зажившие ожоги дали о себе знать жгучим раздражением. Олег упал на колени, кашляя и закрывая лицо руками. Его тело полностью скрылось в белом горячем тумане. Тягучая густая пелена плыла перед глазами, даже Солнца в небе не было видно. Единственное, что подросток видел: свое тело и бетонная плита, на которой он сидел. Его сердце глухо и быстро забилось, глаза покрылись мутными темными пятнами, мозг обдало неприятным холодом, а в ушах стоял такой звон, будто его оглушило настолько, что он слышал удары молотка. Тело онемело и потяжелело, нос жадно ловил среди дыма воздух, но это не помогало.

Олег пополз по дороге к полигону, несмотря на то, что ему было плохо. Из последних сил он тянул руки к другой бетонной плите и цеплялся за нее, подвигаясь. Запах дыма въелся в нос и стал особенно невыносимым. Дыхание стало постоянно прерываться и сразу же возобновляться. Стук сердца только усиливался и гулко отдавался в ушах, смешиваясь со звоном. Олег не знал: закрыл он глаза или их полностью затянуло мутными пятнами, но в любом случае это заставило его бросить все свои усилия и замертво лечь.