Выброшенный в другой мир 2

Глава 1

Потеряв два корабля, адмирал осторожничал, и флот не вошел в бухту до тех пор, пока с парусника не сделали промеры глубины в ее горловине.

— Мы не знаем, какая здесь глубина, — сказал он раздраженному задержкой герцогу. — Если мелко, враги вполне могли затопить свои корабли. Имейте терпение, сами же недавно призывали меня к осторожности.

Первыми за продолжавшим исследования дна парусником в бухту вошли пять больших кораблей, вооруженных орудиями. Они должны были проделать основную работу по очистке города и порта. Двигались малым ходом, хотя уже было ясно, что глубины здесь большие, и никаких препятствий для плаванья быть не должно. Когда первая пятерка преодолела половину расстояния до порта, адмирал отдал приказ вводить корабли с десантом, за которыми последовал флагман. Тем временем первые корабли подошли к рубежу атаки. Коноводы выводили из трюмных помещений лошадей и впрягали их по двенадцать на каждый ворот. Когда эта работа была закончена, защелкали кнуты, и подгоняемые лошади начали вращать четыре ворота, соединенные с насосами, сжимающими воздух для орудий. На одной из башен выстрелил метатель, и каменное ядро, описав дугу, упало в сотне шагов от ближайшего корабля.

— Пристреливаются! — сказал один артиллерийский офицер другому. — Вот с того места, куда они угодили, начнем стрелять и мы. Бездельники! — закричал он на возившихся возле орудий матросов. — Поднимайте орудия выше и наводите на башни. Нужно убрать орудийную прислугу, если не хотите получить по башке таким гостинцем!

— Пора! — ответил ему другой офицер. — Я пошел к своим.

С громким хлопком выстрелило первое носовое орудие, и в пяти локтях от вершины одной из башен возникло облако желтого цвета. Дым начал опускаться вниз, и ветер сносил его в сторону города.

— Еще чуть выше! — ввел поправку офицер.

С двух башен одновременно выстрелили метатели, заставив солдат у орудий шевелиться быстрее. Один из снарядов упал в воду, второй попал на палубу одного из кораблей, проломив доски. В ответ захлопали все четыре носовых орудия. С соседних кораблей тоже начали стрелять. Часть снарядов пролетела мимо башен или разбилась о них, не причинив видимого вреда, но несколько попали прямо на площадки двух башен, которые на короткое время заволокло желтым дымом. Когда ветер сдул его в сторону, стали видны лежавшие тела. Живых при вдыхании ядовитой пыли не оставалось. Орудия двух кораблей начали обстрел последней башни, где прислуга метателей производила их перезарядку, и через несколько минут все было кончено.

— В порту много войск, — сказал адмирал герцогу. И все прилегающие к порту улицы забиты солдатами. Смотрите, у них там еще какие‑то катапульты!

— Нам же лучше! — ответил герцог. — Чем больше мы их здесь потравим, тем меньше будет мороки потом. Почему так редко стреляют?

— Нельзя допускать, чтобы слишком сильно падало давление, — объяснил адмирал. — При частой стрельбе из всех орудий корабля полсотни лошадей не справляются.

Разделавшись с башнями, артиллеристы на всех пяти кораблях начали забрасывать своими снарядами из двадцати орудий всю территорию порта, которую очень быстро заволокло желтым дымом. Небольшой ветер потихоньку сдувал отраву в город, куда перенесли стрельбу и орудия кораблей. Сквозь редеющую желтую завесу стало видно, что пирсы и портовая площадь завалены в беспорядке лежавшими телами.

— Скажи, пусть просигналят, чтобы прекратили стрельбу! — приказал адмирал вестовому. — Ни к чему переводить снаряды. Если там еще и остался кто живой, до нашей высадки или сбежит, или подохнет. Сопротивления вам, герцог, здесь уже не будет. Теперь надо дождаться, пока осядет пыль, тогда пошлем людей все смывать водой. До вечера должны управиться, лишь бы не поднялся сильный ветер.

— Я доволен, — сказал герцог Борже. — Мы их здесь тысяч десять потравили. Плохо, что в следующий раз это оружие уже не будет для них неожиданностью.

— Чем думаете заняться в первую очередь? — спросил адмирал. — Помощь флота нужна?

— Пожалуй, обойдемся своими силами, — подумав, сказал герцог. — У меня здесь треть десанта. На то, чтобы очистить город от тел, сил хватит. А пока занимаемся чисткой, разведчики осмотрят подступы к городу.

— И куда вы собираетесь девать тела? Если в бухту, то зря. Десять тысяч трупов изгадят здесь все. Мне тогда придется уводить отсюда флот.

— А если их грузить на парусник и вывозить в пролив?

— Так можно, — согласился адмирал, — но долго провозитесь. Придется сделать два десятка рейсов. Это вы только завтра управитесь. Ладно, занимайтесь своими делами, а у меня — свои. Скоро подойдет остальной флот, и не все можно доверить помощникам.

— Говори! — приказал Мехал. — Чем закончилось сражение за порт? Почему ты один и в таком виде?

— Я здесь только потому, что генерал еще до обстрела города приказал мне отдать полк помощнику и уходить через холмы, чтобы вы смогли узнать, что произошло.

— Почему через холмы? — не понял король. — Что я из тебя тяну слова! Быстро все рассказывай!

— Союз ввел в бухту пять громадных кораблей, вооруженных какими‑то непонятными метателями, — начал докладывать полковник. — Размеры у них были совсем небольшие, но дальность стрельбы больше, чем у наших. Похоже, что их взводили с помощью лошадей. На палубе каждого было по четыре больших креста, которые вращали полсотни лошадей. И стрельба велась почти непрерывно. Снаряды начинены какой‑то желтой гадостью вроде дыма. Кто в него попадал, сразу умирал. Они обстреляли сначала башни, потом порт и в последнюю очередь — город. Этот дым занимал все низины, поэтому уйти через ворота не получилось.

— Неужели больше никто не спасся? — не поверил король.

— Я прождал на тракте свечу, после того как они прекратили обстрел. Звуков боя не было, но на дорогу так никто и не вышел. Я обошел город и вышел к морю. В сторону порта шло много кораблей. Это все, что я знаю.

— Двенадцать тысяч солдат! — прошептал Мехал и опять обратился к полковнику: — Вы нанесли неприятелю хоть какой‑то ущерб?

— Кажется, ваше величество, кто‑то попал из метателя на башнях. Они их поэтому в первую очередь всех и выбили.

— Пока ты был на холме, десант не высаживали?

— Не было такого, — помотал головой полковник. — Наверное, и для них эта дрянь смертельна, а она медленно рассеивается. Был бы еще сильный ветер, а так…

— Выйди и жди снаружи! — приказал король.

— Наша оборона на такое не рассчитана, — растерянно сказал генерал Даргус. — Если у них такие штуки не только на кораблях, но есть и переносные, они любую защищенную позицию расстреляют, разве что ветер будет дуть в их сторону и снесет все гадость к ним же.

— Обычно переносные метатели слабее корабельных, — заметил граф, присутствующий на совещании на правах хозяина земель, на которых размещалась королевская ставка, — поэтому мы сможем воспрепятствовать противнику обстрелом из арбалетов. Разве что ветер понесет в нашу сторону начинку их снарядов.

— Когда противника нельзя бить открыто, это надо делать исподтишка, — решил король. — Слушайте, что мы сделаем…

— Почему мы медлим? — негодовал консул Ортисий. — Полдня стоим возле берега и до сих пор не начали высадку десанта!

— Вы отвечаете за легионы, а я — за корабли, — пожал плечами командующий флотом Кармий Лагерт. — Если я пойду у вас на поводу и их погублю, Сенат спустит шкуру не с вас, а с меня. Не спешите, консул, слава от вас не уйдет. Мы здесь впервые и побережья не знаем.

— Для того мы и строили суда, предназначенные для мелководья!

— Я боюсь не столько мелей, сколько подводных камней. Осмотр дна ныряльщиками много времени не займет. Разведаем один подход к берегу и сразу же начнем высаживать ваших людей. Уже больше половины дела сделали, потерпите еще немного.

В двух сотнях шагов от берега, построившись в линию, медленно перемещались семь лодок. Сидевшие в них люди мерили глубину и ныряли, осматривая дно, после чего продвигались ближе к желтеющему неподалеку песчаному пляжу. Через два часа они закончили свою работу, так и не обнаружив ничего опасного, и первый десантный корабль медленно двинулся к берегу. До вечера высадили все двадцать тысяч пехотинцев и три тысячи конных.

— Я поведу армию захватывать порт Дорея, — сказал Ортисий Лагерту, — а вы оставьте на всякий случай два корабля, а сами плывите за следующей партией десанта. Можете брать людей на все суда, так как разгружаться будете уже в порту.

Договорившись о связи и мерах предосторожности, отправились каждый своим путем: консул повел легионы маршем вдоль берега в направлении Дореи, а командующий флотом отдал приказ возвращаться всем, кроме экипажей двух не очень больших парусников, которые должны были оказать содействие захвату порта. Вскоре легионеры наткнулись на небольшую речку и поставили лагерь для ночлега. Недалеко от берега бросили якоря и оба корабля. Ночь прошла без происшествий, и караулы не заметили ничего подозрительного. Следующий день двигались, тоже никого не встретив. В двух попавшихся им рыбачьих деревнях не было даже собак. Переночевали и к обеду третьего дня пути вышли на дорогу, которая привела прямо к городским воротам.

— Вам это надо видеть самому! — сказал консулу прискакавший командир разведчиков.

— Что это значит? — холодно спросил Ортисий. — Как вы могли оставить своих людей и прибыть сюда? Почему не отправили гонца?

— Город совершенно пуст, — ответил разведчик. — В порту тоже нет ни одного человека. Моим людям ничего не угрожает, а вот вам там есть на что посмотреть. Я такой наглости в жизни не видел!

— Действительно, наглость! — сказал Ортисий, прибывший к городским воротам в сопровождении своей охраны. — Это же надо было додуматься такое написать!

На прибитом к воротам большом куске белой ткани чернилами крупными буквами на чистом имперском было написано следующее:

«Консулу, который посмеет занять город. За все в этом мире положено платить. Жителям этого города за ваш приход пришлось заплатить свою цену. Заплатите свою и вы. Только плату за пользование городом и портом с вас возьмут вашими жизнями и боевыми кораблями. Герцог Аликсан»

— Угрозы, не подкрепленные силой, присущи детям, а не правителям! — сказал Ортисий. — Занять город и все здесь тщательно осмотреть! К вечеру мы должны быть абсолютно уверены в том, что здесь никого нет. И выставьте усиленные караулы в порту и на городских воротах. Кораблям нужно просигналить, чтобы заходили в гавань.

До самого вечера легионеры обыскивали город, но ни одного человека так и не нашли. Не удалось даже разжиться чем‑то действительно ценным. Если жители не унесли свое добро, они его хорошо припрятали, и при беглом осмотре мало что удалось найти. Выставив караулы, легионеры переночевали в брошенных домах, а наутро в бухту порта вошел флот империи, с кораблей которого на пристань высадились тридцать тысяч легионеров и три тысячи кавалеристов. Лошадей для них пока доставить не успели.

— Вас можно поздравить с первой победой? — спросил консула командующий флотом. — Большие были потери?

— Почитайте, — консул бросил перед ним на стол свернутую ткань. Адресовано мне, но касается и вас.

— Что за ерунда? — удивился Кармий Лагерт. — Где вы это взяли?

— Было прибито над городскими воротами. А в городе мы не нашли ни одного человека, даже собак и тех нет. Кошки, правда, бегают.

— Так вам все отдали! — дошло до командующего. — Это плохо! Мало того что этот Аликсан все знал заранее, он еще смог вывезти население пусть небольшого, но города. Возможно, подобное вы встретите и во втором порту. Мне давали читать то, что удалось узнать разведке. Это ведь этот Аликсан выиграл войну с Сотхемом? Будьте осторожны, консул, такие люди обычно попусту не грозят. Все, что я прочитал, свидетельствует о том, что стоит только найти и разбить армию Аликсана и пленить его самого, как о дальнейшем ходе войны можно не беспокоиться. И отсиживаться в стороне он со своей армией не будет.

— Нам это только на руку, — сказал Ортисий. — Стократ лучше разбить врага в генеральном сражении, чем гоняться за ним по всему королевству, теряя время и людей в мелких стычках! Я завтра оставлю здесь часть сил, а с остальными пойду захватывать второй порт. Но людей вы везите сюда, иначе им потом два дня возвращаться обратно.

— Я оставлю в порту несколько не очень крупных кораблей, — сказал Кармий Лагерт. — Они плохо приспособлены для перевозки десанта, но оснащены мощными метателями и могут в случае чего помочь защитить порт. Выделите их экипажам дома для постоя и поставьте охрану.

— В городе жили двадцати тысяч человек, — ответил консул, а нас уже больше пятидесяти. Хоть я и заберу с собой четыре легиона, свободного жилья все равно нет. В кубриках вашим матросам будет гораздо удобнее. А порт и так охраняется нарядом, хотя большой необходимости я в этом не вижу. Город мы разве что не перерыли и никого в нем не нашли. Поэтому основное внимание уделили охране входа в бухту, воротам и вообще подходам к городу, где круглосуточно дежурят кавалерийские разъезды. Так что за свои корабли можете не беспокоиться. Или вас напугали угрозы на этом куске ткани?

— Я отвечаю за корабли на переходе через пролив и когда флот здесь, — пожал плечами командующий. — В мое отсутствие за все, что с ними может случиться в порту, отвечаете вы. Вам и решать, какие меры безопасности принимать.

Флот ушел, а у пирсов порта к двум парусникам добавились три галеры, вооруженные четырьмя большими метателями каждая. После приема ужина, еще дотемна, все не назначенные в караулы легионеры поспешили разойтись по своим домам, поскольку ночи стояли темные, а город, в отличие от порта, не освещался. Когда совсем стемнело, недалеко от построенных на склоне холма домов зашевелилась земля, а потом отъехала в сторону вместе с росшим на ней кустом. Из открывшейся ямы выскользнул человек в форме легионера. Прислушавшись и ничего не услышав, он что‑то тихо сказал, и наружу один за другим выбралось еще несколько мужчин, несших с собой чем‑то набитые и, по–видимому, тяжелые сумки.

— Лидия, ты еще долго будешь возиться? — спросил в отверстие один из мужчин.

— Сейчас обрежу подол и выйду! — послышался женский голос, а через минуту показалась и женщина в коротко обрезанном платье шлюхи.

— Жаль, что почти ничего не видно! — сказал кто‑то из мужчин, и остальные тихо засмеялись.

— Тише вы! — шикнул на них старший. — Все дома заселены, так что прекратите болтать.

— Какой воздух! — шепотом сказала Лидия. — Как мы только в этой яме не задохнулись. Сидеть целый день и выбираться только ночью, да и то только для того, чтобы облегчиться.

— Все, работаем! — сказал старший. — Разделились. Я со Славом и Лидией — впереди, остальные с грузом — сзади. Действуем по плану. До порта идем тихо. Вряд ли они начнут шляться по темным улицам, но будьте настороже.

Так и получилось. До самого порта, куда они прошли узкой, извивающейся как змея улицей, время от времени спотыкаясь о вылезающие из мостовой булыжники, никого так и не встретили. В порту возле пирсов на пустых бочках сидели два легионера, которым сегодня не повезло охранять корабли. Еще двое их сменщиков сейчас спали в караулке. И возле этих двоих, и на скамейке перед караулкой стояли зажженные масляные фонари. Сур со Славом обняли пьяно хихикающую Лидию и, покачиваясь, двинулись к причалу.

— Кого это несет? — спросил один из караульщиков, подняв фонарь. — Баба! Где взяли‑то?

— Места надо знать! — нравоучительно пьяным голосом ответил Сур, лучше Слава знавший язык.

Вид стройных женских ножек настолько заворожил легионеров, что они даже не подумали о том, откуда в тщательно обысканном городе могло взяться такое чудо, как женщина.

— Слушайте, парни! — просительно сказал один из них. — Уступите ее нам ненадолго? Мы вам за нее заплатим!

— Сколько? — заколебался Сур. — Сколько заплатишь‑то?

— По два серебряных дадим! — расщедрился легионер.

— Так вы же на посту, вам нельзя!

— А мы по очереди, — нашелся легионер, расстегивая пряжку пояса.

— Ну тогда держи! — Сур пихнул Лидию в руки караульщикам.

В каждой руке у нее было по ножу. Взмах, и оба легионера начинают заваливаться, булькая перерезанным горлом. Одного из них подхватила Лидия, другому не дал упасть на брусчатку Сур. Обоих подтащили к краю причала и мужчины тихонько опустили тела в воду.

— Идем! — махнул рукой Славу Сур. — Надо зачистить караулку.

Спящие в караульном помещении так и умерли, не проснувшись. Тем временем Лидия вернулась на улицу, по которой они шли в порт, и привела остальных.

— Разбиваемся по трое и идем на галеры, — приказал Сур. — Лидия, останешься и будешь изображать караульного. Раздень одного легионера в караулке. Если что, воспользуйся этим. Зажжешь от фонаря.

Он протянул ей связку динамитных шашек. Мужчины распределили сумки и взяли в каждую группу по одному фонарю из караульного помещения, запалив их от того, который стоял на скамейке.

— В трюмные помещения для гребцов нам не пробраться, — сказал Сур. — Освободить их у нас не получится, оставить там взрывчатку — тоже. Поэтому закладываем все в носовые трюмы. И будьте поосторожнее: кто‑нибудь из команды может не вовремя выйти отлить. Поэтому к жилой надстройке не приближайтесь. Используем вариант с двумя свечами. От одной их них фитиль точно загорится. После этого собираемся у караулки и выбираемся через холмы вокруг города. Иначе будет не пройти. Действуем.

Мужчины схватили сложенные невдалеке сходни и разбежались к своим кораблям. Галеры стояли близко от пирса, поэтому бесшумно уложить сходни труда не составило. На то, чтобы пробраться в носовую часть судна, вскрыть замок на люке и заложить взрывчатку, ушло минут десять. Потом люки опять закрыли и заперли уже своими замками. Уходя, забрали и сходни.

— Никого не было, — отчиталась Лидия.

— Уходим! — приказал Сур. — Давайте поднимемся на холм по той же улице. И поднимайте выше ноги, чтобы их не поломать. Там из мостовой через шаг торчат камни.

Первый заряд рванул, когда они были на вершине холма. Повернувшись, они успели заметить в угасающем пламени взрыва столб медленно падающих в воду обломков.

— Ходу! — поторопил Сур. — Сейчас весь город будет на ногах!

Второй взрыв они услышали, когда перевалили за холм и подбежали к городской стене. Следом за ним через минуту громыхнул последний заряд. У империи стало на три корабля меньше.

— Пирамиду! — скомандовал Сур и самый крупный из мужчин нагнулся, давая возможность товарищу забраться себе на плечи. Потом с помощью Сура по ним вскарабкалась Лидия. Через минуту она уже была на той стороне и привязывала веревку к стоявшему неподалеку дереву. Второй конец веревки она перебросила товарищам, и вскоре все уже быстро бежали прочь от города, в котором начала разгораться паника.

— Что это могло быть? — то ли спросил, то ли подумал вслух консул, который утром с двумя легатами стоял на засыпанной мелкой щепой и мусором пристани.

— Я думаю, что это колдовство! — высказался легат Павлий. — Если бы было такое оружие, его здесь непременно использовали бы в прошедшей войне, и мы о нем хоть что‑то слышали бы. И использовали ночью, потому что днем демоны бессильны.

— Днем в порту полно людей, — сказал второй легат. — Хотя я тоже думаю, что действовал колдун. Мы не нашли других следов, кроме зарезанных в караулке легионеров. Нам на ночных стоянках нужно быть очень осторожными, и с наступлением темноты усиливать караулы и не жалеть масла на освещение.

— Не знаю, что это было, но удар воздуха был сильный, — сказал консул. — У стоявшего рядом парусника повреждены все снасти. Теперь у нас остался только один годный к бою корабль. Нужно срочно и желательно без потерь взять порт Гонжон. Хоть этим заткнем рты крикунам в Сенате. Прикажите кормить людей, а после кормежки стройте легионы. И здесь все нужно убрать.

Отпустив легатов, Ортисий пошел в сторону ползавшего на коленях жреца.

— Ну что? — спросил он, подойдя ближе. — Что‑нибудь нашли?

— Очень сильное колдовство! — сказал жрец, с испугом взглянув на консула. — Все круги эфира возмущены, а божественные пути закрыты. Нужно принести жертвы всем одиннадцати, причем жертвенных животных будет недостаточно.

— Значит, все‑таки магия! — кивнул консул. — Идете в поход с нами. Надеюсь, что в городе для вас найдется достаточно жертв. А если и в нем никого не будет, тогда поищем по деревням.

После завтрака двадцать тысяч легионеров выстроились в походную колонну и зашагали по направлению к Гонжону. Шли три дня, и за все время увидели только покинутую жителями рыбацкую деревушку. Ночью, опасаясь магов, в охранение ставили больше тысячи человек, но за все время их никто не побеспокоил. Когда показались городские стены, прискакал гонец от разведчиков.

— В городе есть люди, — доложил он консулу. — Мы заметили, как в него въехали несколько возов, а на воротах стоят караульные.

— В каком направлении идет дорога? — спросил Ортисий.

— Примерно туда, — показал рукой разведчик.

— Тогда поступим так, — обратился консул к легату, командующему кавалерией. — Переоденьте в найденную в Дорее одежду человек пять–шесть, и пусть они сделают крюк и подъедут к городу по дороге. Их задача — вырезать караул, а ваша — после этого как можно быстрее прийти им на помощь и захватить ворота.

Ворота захватили легко. Караульные не встревожились, когда на тракте показались несколько всадников, и были моментально вырезаны, а до подхода основных сил никто через ворота не проезжал. На улицах было на удивление мало людей. До подхода легионов кавалеристы в город не входили, ограничившись охраной ворот. Занимали города легионеры, а кавалеристы охраняли стены, не давая жителям разбегаться. Так поступили и с Гонжоном. Двадцать тысяч легионеров небольшими группами разошлись по городу, выгоняя жителей из домов. Когда набиралось человек двадцать, их конвоировали в порт. Не везде все шло гладко. На одном из постоялых дворов оказался отряд наемников, которые оказали сопротивление и убили несколько легионеров, после чего заперлись в доме и взялись за арбалеты. Взбешенный центурион приказал поджечь дом, что и сделали. Второй раз потери понесли в квартале кузнецов, третий — возле казарм городского гарнизона, солдаты которого не полностью ушли из города. Легионеры еще только начали приводить людей, а в порту уже занялись их сортировкой. К складам отгоняли молодых женщин и сильных мужчин. Поначалу у женщин отбирали детей, но после того, как одна из них вцепилась в лицо легионеру и разорвала ему ногтями глаз, решили этого не делать.

— Детей оставляйте, — скомандовал легат центуриону, который руководил отбором. — Их можно будет перебить потом, а то будет много таких, как она, — он показал мечом на тело женщины.

Когда закончили отбор по внешним признакам, оставшихся начали опрашивать те, кто знал местный язык. Вопрос был один: есть ли ремесленники. Если такие были, не слишком старых тоже отводили к складам. В конце этой работы осталось примерно три тысячи ненужных людей.

— Вот вам и жертвы, — сказал консул жрецу. — Хватит? Только здесь убивать не будем, чтобы не возиться с вывозом тел. Сейчас их отгонят подальше от города, и начинайте работать. И конвоируйте небольшими группами человек по сто, а то увидят, что их ждет, и попытаются сбежать. Такую толпу сразу всю не положишь. А отобранных запирайте в склады. До завтра там посидят, а завтра должен прийти флот. Только оставьте для наших нужд две сотни мужчин.

— Может быть, оставим и женщин? — спросил один из легатов. — А то легионеры будут недовольны. Хоть одну на центурию?

— И надолго ее хватит? — сказал консул. — Твои жеребцы их за день заездят. Мне еще не хватало драк в легионах из‑за баб! Дать вам, и потребуют парни в Дорее. Нет, уж! Через несколько дней уйдем в поход, и пусть облегчаются во взятых городах. А те, кого оставим в портах, пошарят в окрестностях и кого‑нибудь найдут. Не все же деревни здесь пустые.

— Вы молодцы! — сказал Сергей Суру. — Ребят я поощрю сам, а ты подумай над наградой для себя. Сообщение уже послали эстафетой, и я в нем сделал приписку специально для Галы. Будет знать, что ее муж жив и геройствует.

— А что если наведаться и в Гонжон? — предложил Сур. — Там стена более протяженная и не такая высокая, как в Дорее. И в порту должны быть корабли.

— Не сейчас, — не согласился Сергей. — Мне нужно было разозлить консула, а не запугать. Если он начнет осторожничать, может и не пойти в нужное нам место. Да и опасно туда сейчас лезть. Вот когда легионы уйдут вглубь провинции, можно будет подумать над тем, как осложнить жизнь оставшимся. И действовать уже придется не так. Вряд ли теперь порт будут охранять два остолопа, счет пойдет на десятки. Удобнее будет подплыть на лодке. Ладно, иди приведи себя в порядок и отдыхай.

— Пока они действуют так, как мы и предполагали, — заметил сидевший здесь же Севорж. — Ортисий выступил на Гонжон.

— А там остались пять тысяч идиотов, — вздохнул Сергей. — Консулу будет на ком отыграться. Ему в городе столько людей не нужно, а в империю отправят только самый лучший товар.

— А вы о них не жалейте, — равнодушно сказал генерал. — Мне жалко только детей. Они пока за себя решать не вправе, а взрослые свою судьбу выбрали сами. Ваша совесть чиста: все, что было можно, вы для них сделали. Идиоты? Значит, из‑за своей глупости и пострадают.

— Все вы говорите правильно, Ланс, но умных людей немного, а право на жизнь есть у всех. Если они в Гонжоне устроят бойню, и мы захватим консула в плен, ей богу, публично казню, сколько бы золота за него ни пообещали.

— Ну и зря! — не согласился генерал. — Всех мерзавцев не перевешаешь, а отношение к нам у жителей империи могут поменять только наши победы. Небось, после разгрома их армий уже не будут говорить о дикарях за проливом. Золото вам не помешает, а с этого консула в империи снимут шкуру.

— Посмотрим, — сказал Сергей. — Сначала нужно победить, а потом уже будем решать, кого казнить, а кого миловать.

Глава 2

— Вот вы и дождались, милорд, — грустно сказала Альда герцогу Эдгару Ольмару. — А я в глубине души не хотела в это верить, хоть сама не один раз беседовала с захваченным квестором. Теперь вы можете выезжать к своему королю.

— Да, герцогиня! — поклонился Эдгар. — Сегодня же выеду. Спасибо за гостеприимство. А ваш муж уже успел отличиться, баронесса?

— Да, в письме герцога об этом было, — вздохнула Гала. — Это для вас, герцог, важны подвиги и слава, женщинам достаточно того, что их любимые живы и к ним вернутся. Я когда‑то немало провозилась с оружием и тоже мечтала о славе, а сейчас мечтаю только о том, чтобы Сура и дальше не покинула удача.

— А что на границе с Сотхемом? — спросил герцог.

— Пока тихо, — ответила Альда. — Если там началась война, мы об этом еще не знаем.

— Вы не хотите написать письма мужьям? — спросил Джок дам, когда герцог откланялся и вышел. — Гонец пока еще здесь, но скоро я его отправлю к герцогу со своим отчетом. Можно заодно переправить и письма. Графине Севорж я уже об этом сказал, обещала передать.

— Сейчас и мы напишем! — сказала Альда. — Пойдем, Гала.

Альда ушла в свои комнаты, забрав с собой подругу, а Лишней остался в гостиной. Он облокотился на спинку кресла, прикрыл глаза и незаметно для себя самого задремал.

— Ваше сиятельство! — обратился к графу один из его людей, дежуривших на заднем дворе дворца. — Извините за то, что беспокою, но прибыл гонец от королевы Аглаи. Пропустить сюда?

«Старею — подумал Джок — Раньше я так не засыпал даже при сильной усталости, а сейчас и усталости‑то нет».

— Пропустите, только с сопровождающим, — велел он. — Потом он отведет гонца в казармы.

Вид у вошедшего человека Аглаи был донельзя уставший.

— Приветствую вас, милорд! — поклонился гонец. — Я должен передать этот пакет либо герцогине, либо графу Лишнею.

— Давайте сюда! — протянул руку Джок. — Я граф Лишней. Сейчас тебя проводят туда, где сможешь помыться, поужинать и отдыхать. Что насчет тебя приказала королева?

— Отдохнуть и возвращаться с ответом.

— Вот и отдыхай, а я напишу ответ. Уедешь завтра утром.

Гонец ушел с провожатым, а минут через десять после его ухода в гостиную зашла Альда.

— Вот, написала, — сказала она, протягивая ему небольшой конверт, — а Гала еще дописывает, сейчас принесет.

— Прибыл гонец от Аглаи, — подавив зевок, ответил Джок. — Она не выдержала и не стала ждать герцога Ольмара, а шесть дней назад выступила к нам с большей частью своей армии. Через два дня они должны быть здесь. Вместе с ней едет бывшая наша королева. Гонец завтра утром должен увезти ответ, который я сейчас пойду писать. Думаю выразить ей благодарность и заверить, что ей окажут самый почтительный прием, а ее войско не будет ни в чем нуждаться. Король Барни со своим войском тоже выступил, но на два дня позже ее, так что герцог проездил зря. Сегодня уже поздно, а завтра начнем готовить лагеря к приходу союзных армий, а во дворце нужно приготовить покои для двух коронованных особ и их свит. Кое–кого нужно будет на время переселить. Когда принц вернется с занятий, обрадуйте его скорой встречей с отцом.

— Возьмите, граф! — протянула свой конверт зашедшая в гостиную Гала.

— Всю дорогу бежали? — обратил внимание Джок на дыхание девушки. — Ну и зря. Я бы вас все равно подождал или взял письмо позже.

— Город очищен от тел, герцог! — отчитался герцогу Эмилу Борже полковник, назначенный комендантом Барина. — Организовано расселение солдат и горячее питание. Вернулась вторая группа разведчиков. Неприятеля они не обнаружили. Часть флота осталась в гавани, а десантные суда с охранением отправились обратно.

— Вам сказали, что они вскоре привезут часть резерва? — спросил герцог.

— Да, ваша светлость! Только я не знаю, как быть. Все приехавшие заселены, и свободных домов осталось очень мало. Желательно было бы знать, сколько солдат и когда будут задействованы в наступлении. Не хотелось бы возиться с палаточным лагерем, если в нем не будет нужды.

— Возиться придется, полковник, — недовольно сказал герцог. — Первые бои будут разведочными, так что не рассчитывайте ни на что большее, чем уход тысячи человек. Скорее всего, их будет еще меньше. А этот порт — пока наша единственная база, поэтому делайте все с запасом. У вас все? Тогда пригласите ко мне полковника Огужа.

— Вы меня вызывали, герцог? — поклонился вошедший полковник.

— Садитесь, Гел, — кивнул на стул герцог. — Я хочу поручить вам важное задание. Возьмете с собой пятьсот солдат и одну полковую пушку и отправляйтесь по тракту. Я думаю, что король Сотхема непременно использует тракт для обороны. Слишком уж это удобная возможность задержать неприятеля, чтобы ею пренебречь. Выбрать место, где лес погуще, устроить нам в нем несколько каверз и поставить на дороге укрепление, которое можно защищать малым числом бойцов. В лес нам заходить нежелательно. Орудия использовать невозможно, да и наши иглометы в нем неэффективны. Поэтому нужно использовать лобовую атаку, а для уменьшения потерь обстрелять укрепление из орудия. Сегодня вы выйдите на разведку. Нужно выяснить, как далеко находится неприятель, и какими силами он располагает. Орудие берите все равно. Если наметится успех, ваш разведочный бой вполне может стать настоящим. И попытайтесь захватить хоть одного пленного. Нам нужно, наконец, выяснить побольше о неприятеле. Вы поняли задачу?

Два часа пять сотен бойцов полковника шли по пыльной дороге, не встречая препятствий. Орудие вместе с баллоном лежало на одной из найденных в порту повозок. Портовые лошади сдохли от отравы, поэтому в повозку впрягли двух кавалерийских, которым новая работа явно не нравилась. Дорога не все время шла прямо, иногда она почему‑то виляла из стороны в сторону или делала повороты. За одним из таких поворотов их в упор обстреляли из арбалетов. Латы у солдат были неплохие, но при стрельбе с малого расстояния прошивались болтами насквозь. Десятка два солдат в передних рядах упали, остальные, отстреливаясь из иглометов, отступили.

— Сколько там противников? — спросил полковник одного из участвовавших в перестрелке солдат. — Укрепления видели?

— Извините, господин полковник, — виновато ответил солдат. — Слишком уж неожиданно все произошло. Я увидел только чьи‑то перекошенные рожи и наведенные на нас арбалеты. А потом они начали стрелять, а ребята рядом со мной — падать. Ну и я успел выстрелить и, кажется, в кого‑то попал.

— Плохо ходить без разведки! — с ноткой осуждения в голосе сказал командовавший авангардом лейтенант.

— Хоть вы бы помолчали, Дарл! — разозлился полковник. — Если я пошлю в разведку ваших солдат, почти наверняка никто из них не вернется, и мы даже не узнаем, что с ними случилось. Уже до нас проверяли. На нас потому и не нападают из леса, что слишком много солдат, и для напавшего это верная смерть.

Внезапно раздавшиеся из середины колонны крики показали, что он ошибся. На них все‑таки напали из леса. Как выяснилось позже, на краю леса вдоль дороги в кронах деревьев были сделаны площадки для арбалетчиков, которые и обстреляли его солдат с двух сторон. Сначала никто не понял, откуда стреляют, и бойцы открыли бесполезную стрельбу в просветы между деревьями, но потом все же догадались и попытались ответить. Получилось плохо. Снизу стрелки были защищены досками и открывались только в момент выстрела. Но и тогда их за ветвями почти не было видно. Солдаты же были им прекрасно видны, и ветви не мешали стрельбе болтами, в отличие от легких игл. Численный перевес все же позволил одержать победу, но она далась дорогой ценой: в город полковник привел только две сотни солдат, половина из которых была ранена. Тела оставили на дороге, собрали только оружие. Напавших нашли только чуть больше семи десятков. Остальные, если они были, смогли уйти. Пленных взять не удалось: иглы с ядом убивали почти мгновенно, и раненных при попаданиях не было.

— Не расстраивайтесь! — сказал герцог полковнику. — Будем учиться на ошибках. В следующий раз пустим разведчиков с тяжелыми щитами, которые не станут далеко отрываться от колонны и будут осматривать кроны деревьев вдоль дороги. А в первые ряды тоже дадим щиты. Лучше было бы пустить впереди местных, но где их взять? И сегодня же отправим в союз корабль с моим письмом. Пусть пришлют егерей, которые сражаются с дикарями в лесах севера. Они, в отличие от вас, прекрасно знают, что нужно делать в нашем положении.

— В первые ряды нужно дать ручные бомбы! — сказал полковник. — Тогда они могли бы очистить дорогу за поворотом. И пятьсот человек — это мало. Небольшой бой, как у нас, и приходится отступать. Поэтому нужно действовать более крупными отрядами.

— Вас для того и посылали, чтобы выяснить уловки противника, — сказал герцог. — Завтра в бой пойдет крупный отряд уже с учетом вашего опыта. А вы пока отдыхайте и лечите раненых.

Вскоре после того, как консула в качестве подарка доставили из Сандора, у него состоялся разговор с королем, спустившимся в подземную тюрьму своего дворца.

— Так это вы консул? — недоверчиво спросил Мехал юношу.

— Не понимаю, что вас в этом так удивляет, — сказал Лаций.

— Ваши годы, — пояснил король. — Ваш отец просит отпустить вас за выкуп. Я подумаю над его предложением, а пока хочу сделать вам свое. Сейчас пролив все равно закрыт для плавания, и вы можете просидеть в этой камере все полгода, пока не начнется навигация, а можете прожить это время в комфорте, находясь на свободе.

— И что я для этого должен делать?

— Этим летом ваша империя с нами воевать не будет, у нее война с нашими соседями, но у меня большие опасения, что мне тоже придется взяться за оружие. И не для того, чтобы помочь Сандору, а для того, чтобы отбивать вторжение сил союза королевств. В прошедшей войне я потерял много офицеров, а сейчас еще очень сильно увеличиваю армию. Если согласитесь принять участие в ее укреплении и воевать на моей стороне против врага вашей империи, выпущу на волю и буду неплохо платить. Воевать со своими вы не будете в любом случае.

— Я подумаю, — ответил Лаций.

Дураком он не был, поэтому думал недолго и вскоре занялся подготовкой солдат, а с началом военных действий стал командовать одним из заслонов на тракте, соединяющем порт со столицей. Сегодня он опять удостоился разговора с королем, который приехал лично осмотреть укрепления.

— Что можешь сказать об их оружии? — спросил Мехал Лация.

— Когда они с нами воевали, никакого желтого дыма у них не было! — сказал Лаций королю. — Но это было очень давно. И этих отравленных игл не было. Я вообще не читал в хрониках, чтобы они использовали яды. Судя по рассказам тех, кому удалось уцелеть после засады, это очень слабое оружие, и вся его сила в действии яда. Смотрите, какая легкая игла! — он повертел в руках одну из игл, которые воткнулись в доски настила и были доставлены королю.

— Да, — согласился король. — Такая со ста шагов не пробьет даже толстую кожу.

— Это оружие ближнего боя, — сказал Лаций. — Или у них нет ничего более дальнобойного, или они его почему‑то пока не используют. С небольшого расстояния из него очень удобно стрелять. Ваши люди говорили, что скорость стрельбы раз в пять больше, чем у арбалета. Поэтому нужно избегать ближнего боя и использовать арбалеты и лучников. Найти бы еще управу на этот дым! Хотя и у него есть недостатки. Если ветер дует от противника, пользоваться им опасно, можно надышаться самим. Все плохо, ваше величество! Это сейчас они зажаты лесами, и вы имеете возможность наносить им урон, используя хитрые уловки. А когда они смогут в любом месте сойти с тракта? Их слабость в том, что нельзя использовать много солдат и затруднено использование этих их метателей. Пока возможно, это нужно использовать. Если хотите, я мог бы в этом поучаствовать.

— И что можешь предложить?

— Против них неплохо было бы использовать огонь.

— С ума сошел? — спросил Мехал. — Мало того что нанесем врагам небольшой урон, у меня сгорят деревни вместе с людьми! Да и городки есть, которые стоят в лесу. Если и не сгорят, то в них все задохнутся от дыма. Здесь леса влажные, и настоящих пожаров не было лет сто, поэтому народ совсем страх потерял, вот и селятся где кому удобно. Зажечь лес нелегко, но если разгорится…

— Я хотел предложить совсем не то, — сказал консул. — Они начали использовать яды? Я хочу применить против них то же. Есть много разных трав, которые дают ядовитый дым. От города до города по тракту пешком иной раз идти не один день. Выбрать нужный ветер… Тоже во многом неудобно, но если получится, можно будет неплохо подсократить их число, а заодно захватим для изучения оружие. Только это надо говорить с травниками или аптекарями.

Вскоре один из аптекарей был доставлен в ставку короля.

— Таких трав действительно много, — сказал он, выслушав Лация. — Проблема в том, что они вам нужны в большом количестве, а столько не собрать, по крайней мере, быстро. Единственное, что мне кажется подходящим — это белладонна. Она довольно ядовита, и, что самое главное, ее можно много собрать. Если хотите получить ядовитый дым, нужно сжигать траву так, чтобы она не горела, а тлела. Может быть, вы своих врагов не убьете, но после того как они надышатся, сможете брать их голыми руками.

— Пополнение я вам сгрузил, — сердито сказал командующий флотом Ортисию, — а ваших рабов принял на корабли. Но галеры вам не простят! Я вас просил усилить охрану кораблей? А что сделали вы? Два легионера на весь порт! И теперь пытаетесь сочинять сказки о магах! Придется очень постараться, чтобы Сенат не отозвал вас для расследования и наказания! Захват города, в котором совсем не было солдат противника, это не заслуга. Очень вам советую не тянуть с выходом, тогда до вас, по крайней мере, будет тяжело добраться. Сколько вы здесь собираетесь оставить легионеров?

— Я думаю, что пяти тысяч будет достаточно, — ответил консул. — И еще две алы кавалерии.

— Я отплываю в империю, а для вас могу выделить два десятка кораблей. Будет тесно, но они доставят вас прямо в порт Дорея всего за один день. Ветер сейчас попутный. Решайте.

— Нечего здесь решать, — ответил консул. — Лучше день плыть, чем два дня шагать. Мы потеснимся, благодарю.

Кармий кивнул и вышел, не прощаясь. Чтобы не ночевать на кораблях в море, отплыли на следующее утро и еще дотемна выгрузились в порту Дорея.

— Все последнее пополнение я отправил ставить лагерь за городом, — доложил консулу комендант. — Здесь уже заселять некуда.

— Ничего, еще один раз переночуют, — сказал Ортисий. — Завтра все равно выступаем. Вам оставим три тысячи легионеров и одну алу кавалерии. Если появится враг, можете использовать для обороны моряков с тех кораблей, которые окажутся в порту. Даю вам такое право.

Утром, до завтрака, он собрал у себя всех легатов.

— После приема пищи мы с вами выступаем в поход! — сообщил он. — Тянуть с этим нельзя. Уже в разгаре лето, а я, как и вы, не хочу месить здесь ногами осеннюю грязь. Путь долог, и наш враг не слаб, но все это для нас только лишний повод, чтобы доказать непобедимость легионов империи! Будем двигаться вдоль побережья три дня, а потом повернем на юг. Там будут города, которые необходимо взять, утвердив здесь наше величие! Смотрите на карту! Конечно, это не наша карта, но она дает общее представление о королевстве. Мы идем вот сюда, здесь поворачиваем и через два–три дня выходим к небольшому городу Алава. Здесь уже много деревень, поэтому после взятия города с провиантом не должно быть проблем. В городе оставим тысячу легионеров для того, чтобы они создали продовольственные запасы. Дальше на юг на нашем пути будут города Кардов и Сулуг. Они побольше Алавы, поэтому и приз победителям в них будет богаче. После этих городов других до самой столицы провинции не будет. Точнее, они есть, но на западе, и мы на них отвлекаться не будем. Несомненно, что рано или поздно перед нами встанет королевская армия. Надеюсь, что это случится в провинции Ингар, так как она единственная из всех провинций королевства почти не имеет лесов и позволяет в полной мере использовать численное преимущество нашей армии. Полный захват всей провинции — это самое малое, что мы должны сделать до зимы. Если состоится генеральное сражение, то успеем занять и провинцию Лазони вместе с королевской столицей. Тогда к следующему лету мы покорим все королевство Сандор.

— А почему к следующему лету? — не понял кто‑то из легатов. — В планах было окончить всю войну в этом году.

— Может быть, и окончим, — сказал Ортисий. — Я вам говорил о том, что мы с вами должны выполнить обязательно. Если сделаем больше, то честь нам и хвала! Расходитесь и обеспечьте готовность своих легионов к маршу! Моя ставка будет в пятом легионе.

— Они не хотят уходить, милорд! — сказал Сергею Севорж. — Во всех трех городах моим людям не поверил никто. Еще и высказывались, что, мол, при прежних герцогах их никто не пытался выгонять из домов.

— На этой земле, исключая побережье, кровь не лилась уже четыре сотни лет, — сказал присутствующий в ставке Сергея Лазони. — Герцоги Ингар почти не участвовали в войнах, а из этих мест и солдат не набирали. Им уже незнакомо слово «война». Рыбаки с побережья ушли?

— Да, ваше величество, — подтвердил Севорж. — На удивление быстро собрались, нам даже не пришлось помогать.

— Они пуганы пиратами и всегда готовы уйти, — сказал Лазони, — а горожан еще никто не пугал.

— Никто, говорите, не пугал? — задумчиво сказал Сергей. — Ну тогда мы их пугнем! Алавой придется пожертвовать.

— Что вы такое говорите, герцог? — спросил Лазони. — Что вы задумали?

— Мы не можем убедить горожан, — начал объяснять Сергей, — по крайней мере, тем, кого мы посылали, это не удалось. Боюсь, что мы с вами, ваше величество, их тоже не уговорим бросать свои дома и добро и бежать. Уже через два дня легионеры будут у Алавы. Город они возьмут с ходу. Защищать его некому, да и стены там такие, что кошка перепрыгнет. Как мне сообщили, во всех трех городах нет даже гарнизонов, только стража. Алаву Ортисий разорять не станет. Города у побережья он очистил от населения, потому что они ему нужны, как базы для флота. Возле Алавы много деревень. Я думаю, консул оставит в городе гарнизон, задачей которого будет сбор продовольствия, и используют для этого горожан. Не легионерам же заниматься черной работой. Конечно, горожане пострадают от насилия и грабежей, кого‑то и убьют, но вырезать население там не будут. А мы с вами это используем. На наше счастье наши противники не умеют воевать.

— Воины империи не умеют воевать? — удивился Лазони. — Почему вы так решили?

— Они умеют сражаться, — пояснил Сергей, — а воевать и сражаться — это не одно и то же. Можно выигрывать битвы и проиграть войну. Чтобы что‑то уметь, нужно этим хотя бы время от времени заниматься.

— Легионы постоянно воюют, — возразил Севорж.

— С кем они воюют, генерал? — спросил Сергей. — Последняя большая война у них была с союзом двести лет назад, да и то, если судить по хроникам, они больше уничтожали друг у друга население. Все закончилось большим сражением, после которого обе стороны лишились армий, и война сама собой заглохла. А война со Степью… Там они тоже не столько воевали, сколько гоняли кочевников. Последнее сражение отличалось от того, что было до этого, но провел его не Ортисий, а другой консул. Здесь все, кроме вашего величества, знают, что я пришел из другого мира. Большого секрета я из этого теперь не делаю, но все равно посторонним лучше не знать. Так вот, у нас все было по–другому. Вы живете изолировано от остального мира, и малый прирост населения позволяет долго обходиться без войн. Поэтому и воевать никто толком не умеет, хотя хороших воинов хватает. У нас рядом сосуществовали десятки государств с разными народами, верящими в самых разных богов. Женщины рожали чуть ли не каждый год, и семья с десятком детей большой не считалась. Войны шли постоянно, не в одном месте, так в другом. Воевали из‑за земли, из‑за веры, просто из желания пограбить соседей. Постоянно совершенствовалось оружие, пока оно не стало таким разрушительным, что им и воевать уже стало нельзя. Поэтому в мое время самые большие страны уже друг с другом не воевали.

— Так вот откуда ваши сюрпризы! — догадался Лазони. — Теперь мне понятно, почему вы не рветесь к власти!

— Должен вас разочаровать, — ответил королю Сергей. — В моем мире нашлось бы очень много людей, которые рвались бы к власти, идя к ней по головам! Здесь другая причина. Но вернемся к легионам. Как вы думаете, Севорж, в чем заключаются ошибки наших противников?

— Не знаю, — ответил генерал. — Я с ними пока еще не воевал.

— Первая и основная заключается в том, что они спешат. Они не убрали угрозу от кочевых народов, а только отсрочили очередной набег и хотят использовать передышку для захвата наших королевств. Разведка проводилась в спешке, и ничего не дала. У меня на родине есть поговорка, что спешка хороша только при ловле блох. Объяснять не нужно?

— Ни разу не имел дело с блохами, — усмехнулся король. — Но смысл ваших слов понял.

— Они ввязались в войну с противником, о котором почти ничего не знают, — продолжил Сергей. — Еще одна поговорка моего мира гласит, что сильному ум необязателен. У вас здесь, кстати, есть похожая. Империя слишком кичится своей силой и презрительно относится ко всему остальному миру, при том, что больших оснований для этого у нее нет. А жизнь за такое наказывает и более сильных. Опять приведу пример из моего мира. Была у нас такая империя — Рим. Ее легионы покорили половину известного тогда мира, так что повод гордиться у них был. Но и римские легионы бывали биты, когда их полководцы недооценивали противника и пренебрегали разведкой.

— И что стало с этой империей? — с интересом спросил король.

— Они стали сильнее и богаче всех, — сказал Сергей. — Погрязли в роскоши и наслаждениях всем, что может дать жизнь. Желания драться самим уже не было, поэтому они стали нанимать для своей защиты таких, как мы. Вот эти защитники их империю и захватили, разорвав ее на куски. К чему я все это говорю? У Ортисия очень мало войска. Чтобы провести битву и разбить любую нашу армию его должно хватить, а для завоевания королевства не хватит. В каждом взятом городе нужно создавать свои опорные пункты, оставляя там солдат. И их там должно быть достаточно, чтобы выдержать осаду. В прошлой войне Мехал оставлял от трехсот до пятисот бойцов, и к чему это привело? Мы брали эти города без большого труда. В результате он лишился и солдат, и шедшего по тракту снабжения. Ортисий наверняка оставит там ненамного больше своих легионеров. Вы меня поняли, генерал?

— Хотите, милорд, чтобы мы их обошли и отобрали Алаву? — спросил Севорж.

— Вы правильно поняли. Справиться с теми, кого оставит консул, для ребят полковника Строга большого труда не составит. И постарайтесь захватить хоть несколько легионеров, они нам пригодятся. Но главное для нас — это забрать с собой побольше пострадавших жителей Алавы, обогнать легионы и раньше них подойти к Кардову. Я думаю, тем, кого мы привезем, будет что рассказать жителям этого города, и они будут гораздо убедительней ваших парней. А потом таким же манером пусть двигаются к Сулугу. Всех мы, конечно, не уведем, но, как вы сами говорили, дураков жалеть нечего. А нам нужно заканчивать подготовку к бою. После Сулуга будем заманивать Ортисия к своим укреплениям. Дней через пять все должно будет решиться.

— Миледи! — поклонился Альде гонец. — Войска королевы Аглаи Дюже приближаются к городу. Через две свечи они будут у южных ворот.

— Ну что, господа, едем встречать? — сказала она Лишнею и Парману. — Лейтенант, обеспечьте нам гвардейский эскорт!

— У меня уже все готово, миледи! — поклонился герцогине Леб Сорди.

— Вы так и хотите ехать? — спросил Джок. — Королева не отличит вас от ваших телохранительниц.

Девушка надела костюм для верховой езды и повесила на пояс меч.

— Надену еще берет с пером и каким‑нибудь украшением подороже, — улыбнулась Альда. — Спускайтесь к лошадям, я сейчас подойду.

Кавалькада герцогини встретила авангард армии Дюже у самых ворот города.

— Где ее величество? — спросил Лишней у возглавлявшего колонну офицера.

— Карета королевы в середине колонны, милорд, — ответил офицер.

— Я граф Лишней, со мной герцогиня Альда Аликсан и генерал Парман, — представил всех Джок. — Приказом герцога ввод любых войск в столицу запрещен. Это касается и вас и не являются недоверием. Просто город плохо приспособлен для прохождения войск. Вы через него будете тащиться полдня и на это же время нарушите жизнь горожан. Предназначенные для вас лагеря находятся по ту сторону города и лучше всего до них добраться по объездной дороге. Вы ее должны были совсем недавно проехать.

— Была такая, — подтвердил офицер. — Уходила влево. Это она? А как поедет королева?

— Королева и ее эскорт поедут с нами через город, — сказал Джок. А вам выделим гвардейца, который проводит в нужное место.

— Я должен передать ваши слова королеве, граф, — сказал офицер, — и получить ее согласие. Герцогиня, я постараюсь вас не задержать!

Он пустил своего коня по обочине и скрылся за рядами солдат.

— Надеюсь, что Аглая не посчитает наше требование за неуважение, — сказал Парман. — Не хотелось бы идти у нее на поводу и тянуть их всех по городским улицам.

Королева не стала возражать, и вскоре ее армия свернула на идущую в обход города дорогу, а к воротам подъехала карета, окруженная тремя десятками гвардейцев Дюже. Альда и ее спутники спешились и, оставив лошадей своим гвардейцам, подошли к карете. Один из гвардейцев поспешно распахнул дверцу кареты и подал руку невысокой женщине старше сорока лет, с властным выражением красивого лица и роскошной гривой иссиня–черных волос. Следом за ней на дорогу спустилась бывшая королева Сандора.

— Ваше величество, миледи, — поклонился им Джок, — рад вас видеть! Позвольте представиться самому и представить вам своих спутников. Я Граф Джок Лишней, а эта дама — герцогиня Альда Аликсан! Генерал…

— Которая из трех у вас герцогиня? — насмешливо спросила королева, кивнув на Альду, за спиной которой стояли телохранительницы.

— Вообще‑то, это я, — улыбнулась Альда, — а рядом со мной генерал граф Альбер Парман. Рада приветствовать вас и вашу спутницу. Миледи Ольда, хочу вас заверить, что, несмотря на все выходки вашего сына, к вам здесь относятся с искренним уважением!

— Давайте продолжим путь, — сказала Аглая. — Не терпится смыть с себя дорожную пыль. Приглашаю вас, герцогиня, в свою карету, в дороге немного поболтаем.

Женщины с помощью того же гвардейца сели в карету, и она, окруженная всадниками, въехала в Ордаг.

— Дай‑ка я тебя лучше рассмотрю! — сказала Альде Аглая. — Что в тебе такого, из‑за чего мой непутевый племянник тронулся рассудком? Красива и вроде умна. Меч нацепила не для красоты?

— Против мастера не выйду, — ответила Альда. — В бою мне больше привычен лук.

— Ишь ты, — сделала вид, что удивилась, королева, — в бою! Что, приходилось драться? Я не про волков спрашиваю, о них даже я слышала. Тогда еще подумала, что ты дура.

— Правильно подумали! — немного покраснела Альда. — Я тогда по глупости влипла.

— Так ты не за волками охотилась?

— Я, может быть, и дура, но не настолько! — рассердилась девушка. — Я на оленей охотилась, а глупость в том, что не посоветовалась с местными и уехала одна. Пришлось геройствовать, чтобы не сожрали.

— Теперь рассмотрела, — сказала Аглая. — Тебе говорили, что ты для мужчин — чистая отрава? Что отворачиваешься? Значит, говорили и, наверное, не один раз. Ладно, извини, просто хотелось узнать, что ты за человек. Жена часто многое может сказать о муже, и не только языком, но и многим другим. Нужно только уметь смотреть.

— Спасибо за то, что не стали ждать и пришли на помощь, — поблагодарила Альда. — Герцог Ольмар выехал от нас только два дня назад.

— Встречали мы его вчера, — вздохнула Аглая. — Не хотела я верить твоему мужу. Понимала, что он, скорее всего, не врет, но уж больно страшной была его правда. Глупо, конечно. Что‑нибудь слышно от Мехала?

— От него сегодня утром был гонец. Его единственный порт захвачен флотом союза королевств, а все бывшие в городе войска потравлены каким‑то дымом.

— Вот оно что! — помрачнела королева. — До сих пор никто в войнах ядами не баловался, а эти, значит, решили! Сил‑то у вас здесь много?

— Достаточно для того, чтобы задержать обычное войско до подхода мужа с армией. Только ему сейчас из провинции Ингар уходить нельзя, потому что туда пошла вся армия империи. Так что вы прибыли вовремя. К битве все равно не успеете, но сможете при необходимости помочь нам. Сколько у вас солдат?

— Больше, чем я сюда присылала. Со мной три тысячи пехоты и пять — кавалерии. Пехота в Дюже еще осталась, а кавалерию я всю взяла с собой. У нас, в отличие от остальных королевств, кавалерии не меньше пехоты. Разместить сможете?

— У нас после ухода армии в лагерях можно разместить больше двадцати тысяч бойцов, — ответила Альда. — Я думаю, что и с размещением войск короля Барни не будет сложностей.

— У него не войско, а сборище дружин, — поморщилась Аглая. — Твой муж молодец, что создал себе наемное войско. От вассального ополчения и дружин одна головная боль. Наплачется еще с ними твой генерал. Хотя, если припечет, встанут насмерть и будут воевать.

Глава 3

— Ваша светлость! — обратился к герцогу Эмилу Борже комендант. — Один из солдат нашел карту! Причем это не карта побережья, которая у вас уже есть, а именно всего королевства! Вот она.

— Давайте сюда! — герцог взял измятый лист бумаги и, положив его на стол, начал изучать.

— Опять никакого масштаба! — выругал он местных картографов. — И почему карта так измята? Ваш солдат ею не подтирался? Так, это наш порт, это тракт… Оказывается, не так далеко по тракту есть город. Понятно, почему нас с таким упорством пытаются остановить именно здесь! Скажите ординарцу, чтобы он нашел полковника Гейля, он мне срочно нужен!

Пока искали нужного полковника, герцог продолжил изучение карты. О масштабе, конечно, приходилось только мечтать, но все основные города и тракты королевства были на ней отмечены.

— Послушайте, Гейль! — сказал он своему самому молодому полковнику, когда тот открыл дверь кабинета. — Вы не хотите застрять здесь до дождей? А вообще на всю зиму? Вот и я не хочу, а придется, если мы и дальше будем безвылазно сидеть в этом порту! Королевство по размерам только в два раза меньше всего нашего союза, а мы даже с побережья никак не выберемся. Сегодня уже поздно, а завтра с утра берите три тысячи солдат и пять полковых орудий с запасными баллонами и постарайтесь выбраться вот к этому городу. Я не сомневаюсь в том, что вас постараются задержать. Возьмите бомбы для авангарда, а разведчикам дайте парализующие иглы. Пусть, наконец, добудут нам пленных! Когда доберетесь до города, сами решите, что делать дальше. Если сочтете, что брать его вашими силами рискованно, закрепитесь и шлите мне гонцов. Только не одного или двух, а достаточно сильный отряд, иначе просто не дойдут. И вот еще что… Отступать я вам разрешаю только в случае явной опасности, когда вам будет тяжело справиться своими силами. Хватит нам бегать взад–вперед. Если противник применит какую‑нибудь хитрую уловку, и вы потеряете людей, я вас ругать не стану, как не ругал полковника Огужа за потери от лесной засады. Ни у кого из нас нет опыта боя в таких условиях, и противника мы совсем не знаем, поэтому вполне естественно платить за такой опыт кровью. Опыт останется, а солдат нам еще пришлют. Вопросов нет? Тогда идите.

На следующее утро отобранных для операции солдат построили в порту, и перед ними выступил сам герцог.

— Солдаты! Вы отправляетесь в поход, который должен послужить началом нашего победоносного шествия на этой земле! В ваших руках оружие, которое посеет страх в сердцах дикарей! Но главная наша сила это не оружие, это вы сами! Я горжусь вами! Идите и принесите нам победу, которую от вас все ждут! Вперед, непобедимые! Полковник, командуйте.

До места последнего боя шли без происшествий, и за тем поворотом, где их обстреляли в прошлый раз, неприятеля не было, было другое. Когда к нему подошли, в воздухе стало попахивать мертвятиной, а как только вышли из‑за поворота, обнаружили и источник запаха. На обочине тракта были выложены в ряд три сотни отрубленных голов погибших солдат полковника Огужа. Все головы были повернуты лицами в сторону дороги и тусклыми глазами наблюдали за марширующими товарищами.

— Похороним их на обратном пути! — сказал полковник. — Ускорить движение!

— Плохие условия для стрельбы из орудий, — догнав полковника, сказал один из трех его лейтенантов. — Ветер начинает дуть в нашу сторону.

— Ничего, — ответил полковник, — ветер пока не сильный, а стрелять можно с небольшим перелетом. Отрава быстро рассеивается, поэтому наши люди не пострадают. А вот с ручными бомбами нужно быть аккуратней. Предупредите об этом бойцов авангарда. И чтобы не потратили даром ни одну бомбу! Слишком они дороги, поэтому пусть лучше пользуются иглометами, а бомбы оставят на крайний случай.

До обеда так никого и не встретили. Выставив охранение, пообедали и с полчаса отдохнули, после чего продолжили движение. Далеко от места отдыха уйти не удалось: через десять минут марша впереди показалось нагромождение древесных стволов и торчащих из земли кольев. Почти сразу же их обстреляли из арбалетов, убив двоих и ранив пятерых солдат. Прикрываясь щитами, принесли три орудия и баллоны и все установили на специальные лафеты.

— Прикрывайте щитами наводчиков! — скомандовал лейтенант и добавил для орудийных расчетов: — Цельтесь так, чтобы снаряды упали сразу за укреплением.

Обстрел усилился, и упали еще несколько солдат, но орудия уже были готовы, и все три выстрелили почти одновременно. Два снаряда легли сразу за укреплением, а один врезался в его середину и там разорвался. Как всегда, когда отраву применяли на открытом месте, да еще в ветреную погоду, многим противникам удалось уцелеть, и теперь они с громкими криками бежали прочь от укрепления. При этом кто‑то ухитрился поджечь бревна. Расстояние до места взрывов было большим и воины Гейля не пострадали. Немного выждав, когда совсем осядет пыль, они, надев на лица повязки, добежали до сооружения дикарей и залили водой места попадания снарядов, а заодно и горящие бревна.

— Нефтью полили! — сказал лейтенант полковнику. — Все этой гадостью провонялось!

— Они и дальше что‑то запалили! — сказал второй лейтенант. — По–моему, хотят создать задымление, чтобы мы не могли прицельно стрелять. Полковник, нужно атаковать, пока весь тракт не затянуло дымом! Под его прикрытием они могут пойти врукопашную, и мы потеряем много людей! И орудия оставлять не будем, этот завал можно объехать по обочине.

— Дело говоришь! — хлопнул его по плечу полковник. — Возглавишь атаку. Вам кострами заниматься не надо, только отгоните дикарей, а мы все затушим сами. Возьми десять сотен из авангарда.

Пока готовились к атаке, весь видимый участок тракта заволокло дымом. Дувший в их сторону ветер нес к ним дым костров, на глазах ухудшая видимость.

— В атаку! — закричал лейтенант, глотнул дыма, закашлялся и первым побежал по тракту ближе к обочине, где дыма было чуть меньше.

Вслед за ним с топотом побежала толпа солдат с готовыми к бою иглометами в руках. Обычного рева, который в других случаях сопровождал бой, сейчас не было, потому что все старались дышать как можно реже и поменьше открывать рот. Они убежали в стену дыма, которая приближалась на глазах и наконец накрыла колонну. Видно было не дальше, чем на пять шагов. Дым перехватывал дыхание, оставляя на языке сладковатый привкус. Полковник, которому почему‑то стало не по себе, прислушался, но не услышал ничего, кроме тяжелого дыхания находившихся рядом солдат. С каждой минутой предчувствие беды становилось все сильней, и если бы не слова герцога, он бы скомандовал повернуть назад.

— Все двигаемся вперед! — приказал он. — Оружие к бою! И смотрите не только вперед, но и по сторонам, враг может выйти из леса!

Когда дошли до первого, уже прогоревшего костра, солдаты стали расшвыривать и топтать сапогами вонючую золу. Так же они погасили несколько еще тлеющих костров. Внезапно одного из солдат повело в сторону, он покачнулся и неловко упал на дорогу. Послышавшиеся за этим звуки не оставили никаких сомнений в том, что он облегчился прямо в штаны. Полковник огляделся. Его солдаты ходили, как пьяные, а некоторые не могли удержаться на ногах и падали на дорогу. Его самого водило из стороны в сторону, голова раскалывалась, а все горло сжалось так, что невозможно было сглотнуть ставшую вязкой слюну. Он уже не видел вышедших из леса людей, которые били по головам его солдат короткими дубинками и утаскивали с дороги. Дошла очередь и до него. Сильный удар взорвал голову вспышкой боли, которая погасила сознание.

Пропажа трехтысячного отряда, да еще с орудиями, привела герцога в бешенство. Он метался в своем кабинете, как тигр в клетке, пока наконец не пришел в себя весь мокрый от пота, тяжело дышащий, с разбитыми в кровь кулаками. Посланные конные разведчики ничего не обнаружили и добрались до кучи обгоревших бревен. Дальше ехать не решились и повернули назад, потеряв на обратном пути половину отряда от обстрела арбалетчиков. На этот раз засада была не на деревьях, а во вырытых у обочины ямах. Кто‑то прикрыл дикарей тканью, присыпал сверху землю и набросал листьев. Пропустив отряд на сотню шагов, они сбросили свою маскировку и разрядили в спины разведчикам по три арбалета каждый. Пока остатки отряда подгоняли коней, пытаясь достичь спасительного изгиба тракта, они успели взвести по арбалету и выбить из седел еще восьмерых.

К вечеру того же дня в порт пришли три корабля, которые привезли заказанное герцогом оружие и пятерых егерей, по разным причинам находившихся в столице, когда туда прибыло его письмо. Герцог рассказал им все, ничего не скрывая.

— У вас нет ничего для действий в лесу, а наступать по тракту — это без пользы терять людей, — сказал ему старший из егерей, имевший звание лейтенанта. — Покажите нам карту.

Утром, надев грязно–зеленую одежду и взяв привезенные с собой чудовищно–сильные луки, они ушли в лес. Вернулось их тоже пятеро, только пятым был пленный дикарь, которого вели со связанными руками, надев на голову веревочную петлю. Двое из егерей были ранены, один вообще не вернулся, но свое дело они сделали.

— Срочно высылайте своих людей! — сказал герцогу их лейтенант. — Мы убрали три засады, и до самого города их больше не было. Если не потеряете время, вам никто не помешает. А вообще‑то, здесь нужно развернуть егерский полк, чтобы прочесывать прилегающую к тракту местность. От того, что мы там один раз все почистили, будет мало толку. Пройдет немного времени, и у вас опять начнут исчезать люди. Во всяком случае, мелкими группами здесь ездить нельзя.

В тот же день по тракту ушла десятитысячная колонна войск с большим обозом, возглавляемая одним из двух генералов герцога.

— Постарайтесь не рисковать людьми, — сказал ему на прощанье Борже. — Мне этот город не нужен, а дикари за все наши потери должны заплатить достойную цену.

Больше всего легионеров обрадовало не то, что они добрались до города, а протекавшая рядом с ним река. Лагерь установили у самого берега, и Ортисий разрешил искупаться, пока готовится обед. Вся армия растянулась вдоль реки, но все равно больше трех легионов в нее за один раз не пускали, и мыться давали минут десять, после чего легаты выгоняли своих бойцов, чтобы могли искупаться их товарищи. Пока все купались и обедали, к городским воротам послали знавшего местный язык центуриона. Ворота оказались закрытыми, а из‑за низких стен выглядывали испуганные лица горожан.

— Эй, вы! — крикнул центурион. — Если откроете ворота легионам империи и не будете прекословить своим новым господам, на ваши жизни никто покушаться не станет. Если же вздумаете оказать сопротивление, город возьмем штурмом, а тем, кто после этого выживет, я уже заранее не завидую. Думать вам разрешено до нашего построения, потом с вами никто разговаривать не будет.

Ортисий ни капли не сомневался в том, что им откроют ворота, так и вышло. Еще до того как начали строиться, ворота в город медленно распахнулись. Консул ожидал, что из них выйдут старейшины города, но у них и на это не хватило духа: в воротах никого не было, а весь город казался вымершим.

— Отдаю город легионам на этот день, — сказал консул легатам. — Пусть поменьше бесчинствуют и постараются не жечь дома. В городе на длительных срок оставим большой отряд для сбора продовольствия, так что не стоит без причины убивать жителей.

Легионеры строем входили в широкие городские ворота, за которыми строй распадался, и они небольшими группами разбегались по улицам, врываясь в дома. Многие легионеры решили, что в таком небольшом городе добычи на всех все равно не хватит, поэтому давно не имевшие женщин мужчины начали с них. Грабеж мог и подождать, а если здесь ничего не достанется, не беда: будут города и побольше, и побогаче этого. На сто тысяч распаленных мужчин в городе женщин оказалось слишком мало, поэтому к легионеру, завалившему женщину на хозяйскую кровать, а то и на пол, выстраивались очередь по десять человек. Некоторые самые нетерпеливые хватали еще не вошедших в возраст детей. Многие мужья, не в силах вынести подобного непотребства, бросались защищать своих близких. Их тут же убивали на глазах насилуемых жен и дочерей. Единственным местом, где насильники понесли потери, оказался квартал кузнецов. Потеряв три десятка убитыми, легионеры пришли в ярость и принялись убивать всех подряд. При этом кто‑то поджег несколько домов. Когда вмешались легаты, треть города была завалена трупами.

— Твои парни отличились! — выговаривал Ортисий командиру шестого легиона, мрачно оглядывая распростертые на улице тела. — Нарушили приказ, теперь пусть сами здесь и остаются. Кто у тебя самый толковый из тысячников, Сатий? Вот пусть он со своей тысячей и остается. Поручи ему навести в городе порядок. Пусть запрягает местных. Нужно срочно потушить пожары и убрать тела. Горожане выкопают ров за городом и в нем всех зароют. Пусть проследят, чтобы забрали всех, им же, если что, потом дышать падалью. Если остались недобитые, всех в ров. Нам пригодятся их дома для хранения продовольствия, только из них нужно будет все убрать.

Вскоре пожары были потушены, а горожане отправлены копать ров недалеко от городских ворот. Насытившихся и прибарахлившихся легионеров консул приказал выводить из города. Погода стояла жаркая, а завтра с утра предстояло продолжить движение, поэтому было принято решение не ставить палатки, а заночевать под открытым небом недалеко от реки. Оставшиеся в городе бойцы шестого легиона опять пошли по домам, отбирая для себя понравившихся женщин. Идти никто из отобранных не мог, поэтому их сами стаскивали в магистрат, перебросив через плечо. Когда вечером с похоронных работ пришли их мужья, им было сказано, что жен со временем вернут, а пока они должны приносить им в магистрат еду. Себе легионеры готовили сами, не доверяя горожанам.

Утром все еще раз искупались в реке, позавтракали и, построившись в три колонны, зашагали по дороге, ведущей в Кардов. Перед уходом Ортисий наведался в город и поговорил с тысячником.

— Ваша задача — создать запас зерна, овса и вяленого мяса. Позже я пришлю кого‑нибудь проверить, как у вас идут дела. Если крестьяне будут сдавать продукты, их не трогать. Начнут упираться, тогда вешайте, пока не поумнеют. И узнайте, кто из жителей искусен в ремеслах. С вами останется один из людей службы, знающий язык. Отдаю его не насовсем, а на месяц. Отберите несколько своих людей, которые могут думать еще о чем‑то, кроме баб, и пусть он их учит языку. Лошадей вам не оставляю, поскольку обозных у нас нет. Разживетесь ими у крестьян. Сегодня отдыхайте, а с завтрашнего дня начинайте работать. Хоть народ в городе трусливый, а противника быть не должно, караульную службу вести исправно! Не хватало еще, чтобы вас во сне всех перерезали.

После ухода легионов оставшиеся еще раз проверили дома в том конце города, где устроили бойню, указав выхваченным из домов мужчинам, где нужно убрать кровь, а потом, так как делать было нечего, опять занялись женщинами, разыскивая среди них тех, кто хоть немного оклемался. Для заселения выбрали себе два богатых квартала, предоставив хозяевам занятых домов искать себе другое жилье. К вечеру заперлись в занятых домах, пустив караулы по своим кварталам и по соседним, а так же установили дежурство в магистрате. Ворота заперли, а охранять стену из‑за своей малочисленности не стали. Это нужно было всем не спать, да и то в такую темень через стену в два человеческих роста не перелезет только ленивый. Вражеских бойцов здесь быть не могло, а жителей не собирались удерживать. Все равно все не разбегутся, а много их было и не нужно.

Когда разведчики доложили полковнику Строгу о том, что стена никем не охраняется, он сначала не поверил.

— Может быть, они устроили засады?

— Какие засады, полковник? — сказал ему Сур, который увязался за полком Пармана. — Я через этот город проезжал. Они здесь строились очень вольготно. Стена хоть и низкая, но по протяженности потянет на пятнадцать лер. Я не знаю, сколько их там оставили, но вряд ли много. Даже если они поставят на стену половину своих, я ее между ними спокойно перелезу. По–хорошему нужно у стен жечь костры и пустить кавалерийские разъезды вокруг города, а у Ортисия кавалерии — кот наплакал. Скорее всего, их старший поставил стражу только в той части города, куда они заселились. При нехватке сил я бы сам так сделал. Это не глупость, глупостью было оставлять их в таком числе. Так что нужно перебираться через стену, зайти к кому‑нибудь в дом и узнать, где ночуют легионеры, а потом их навестить.

Так и сделали. Сначала пустили разведчиков, а когда они убедились в отсутствии охраны, по приставленным лестницам в город полезли сотни бойцов. Быстро нашли дом, хозяин которого внятно объяснил, где живут легионеры и с радостью взялся их туда провести.

— У них еще стоит пост в магистрате, — сообщил он Суру. — Они туда натаскали для себя наших баб и сторожат, чтобы их мужья не вернули. Надо бы и туда кому наведаться, а то сбегут. Вон какая темень: в двух шагах ничего не видно!

— А твой сын может провести наших людей к магистрату? — спросил его Сур, показав рукой на мальчишку лет десяти. Вот и прекрасно! Выпейте каждый по глотку из этой бутылки. Не бойтесь: никто вас травить не собирается, это чтобы видеть в темноте. Только потом избегайте яркого света, а к утру все пройдет.

В кварталах, где ходили караульные, через каждые полсотни шагов висели фонари, поэтому все натянули темные очки, а своего проводника отправили домой. Бойцы быстро рассредоточились по неосвещенным улицам и взяли на прицел всех дежуривших легионеров. Сигналом к атаке был негромкий крик. Когда охраны не стало, бойцы Строга окружили все занятые легионерами дома и по сигналу начали их чистить. Двери домов были закрыты на засов, а все окна заперты ставнями, поэтому на крыши забрался бойцы, которые по команде зажгли фитили на динамитных шашках и бросили их в дымовые трубы. С минуту гремели взрывы, после чего начали распахиваться двери, и из них полезли легионеры, многие из которых были ранены или контужены. Две трети из них полегли от болтов, а остальные побросали мечи и упали на колени.

— Гоните их к воротам! — приказал полковник. — Здесь их утром убьют жители. Кого‑то мы им отдадим, но сначала с пленными надо разобраться самим.

С замком на засове городских ворот тоже разобрались с помощью динамитной шашки и погнали три сотни легионеров прочь от города. Чуть позже туда же привели и тех, кто охранял женщин в магистрате. Всех разобрали те, кто знал имперский язык, и стали допрашивать. К сожалению, и тысячник, и работник службы погибли одними из первых при чистке. Отобрали десять пленников, из которых пятеро были центурионами, и еще пять заинтересовали по разным причинам, а остальных решили завтра прилюдно казнить. Сначала полковник был против казни, но, узнав о том, что творилось в городе, передумал.

Напуганные грохотом взрывов и ночными криками горожане до утра просидели в своих домах, а утром узнали о том, что страшных легионеров в городе больше нет. На городской площади, которая раньше не могла вместить и трети горожан, сегодня было много свободного места. На помост, с которого выступали, и где казнили приговоренных, взошел полковник Строг. Он, не стесняясь в выражениях, высказал все, что думает о горожанах, и обещал помочь эвакуировать город, если его жители, в свою очередь, помогут королю.

— Ваши женщины сейчас неспособны далеко идти, — сказал он. — В ближайшее время вам не стоит опасаться врагов, а немного позже пришлют возы, которые помогут увезти и вас, и ваше имущество. От вас нужны добровольцы, которых мы возьмем с собой в Кардов, а потом и в Сулуг. Там живут такие же тупицы, какими были вы. И если вы их не убедите уйти, они точно так же пострадают. Все эти беды ненадолго, но их нужно пережить. Скоро захватчики получат свое, а сегодня мы накажем некоторых из тех, кто творил бесчинства здесь!

После его выступления на помост одного за другим заводили и обезглавливали легионеров. Желающих помочь оказалось намного больше, чем могли забрать с собой. Взяли три десятка мужчин и уехали, предоставив оставшимся зарывать в землю тела легионеров. Второй особый полк генерала Пармана в ночной операции не потерял ни одного бойца.

— Ну‑ка, покажись! — сказал Ив сыну. — Видно, что вырос и окреп. Да и герцог о тебе высказывался крайне благожелательно. Жизнь здесь явно пошла тебе на пользу. Но сразу говорю, что, когда после войны поеду домой, ты едешь со мной, и это не обсуждается.

Камил согласился без возражений, вызвав на лице короля довольную улыбку.

— Мой сын изменился в лучшую сторону не только внешне, — сказал он Альде. — Я благодарен вашей семье, герцогиня.

— Это было нетрудно, — засмеялась Альда. — В вашем сыне достаточно ума и силы духа, а все проказы ушли вместе с детством. Нам будет его не хватать, но вы правы: наследник должен жить вблизи трона. Теперь настал ваш черед его учить.

— Я рад, что вы это понимаете! — кивнул король. — А разлука… Вы всегда можете приехать погостить, а в будущем, я надеюсь, причин для таких визитов станет больше. Вы еще не думали о помолвке?

— Муж считает, что они еще слишком молоды. Через год можно объявить о помолвке, а еще через год, если не передумают, могут и пожениться.

— Пусть будет так! — согласился король. — Я бы хотел после стола проехать в ваши лагеря и посмотреть, как устроены мои люди.

— Съездим вместе, — сказала Альда. — Я тоже посмотрю на ваших бойцов и объясню им местные порядки. Пример солдат королевы Аглаи показывает, что многие не хотят прислушиваться к тому, что им говорит какой‑то комендант, а потом обижаются, когда их из‑за бесчинств тащат на виселицу.

— Вы повесили кого‑то из людей королевы? — с удивлением и беспокойством спросил Ив. — И как она?

— До повешения не дошло. К счастью для того, кого судили, пострадавший выжил. А королева отнеслась с пониманием. Если ты приехал в гости, пусть даже помочь, то обязан соблюдать чужие законы, а не устанавливать свои. Мы на многое смотрим сквозь пальцы, но не на все. Думаю, что если их предупрежу я, то толку будет больше.

После торжественного обеда, на котором присутствовали сразу две коронованные особы, после коротких сборов выехали в лагеря. Королева Аглая, узнав, куда собрались король с герцогиней, выразила желание поехать с ними. Она очень быстро собралась и вышла на внутренний двор замка в костюме для верховой езды.

— Вы очаровательны, ваше величество! — сделал ей комплимент Джок, который ехал с ними вместе. — Этот костюм вам очень идет!

— Хотите сказать, граф, что такая старуха, как я, еще сохранила фигуру, а не заплыла жиром, как некоторые? — улыбнулась Аглая. — Я уже давно управляю королевством. Когда рядом нет мужчины, все приходится делать самой, и жир на теле как‑то не задерживается! Увы, такой, как она, — королева показала на Альду, — я уже никогда не буду. Время неумолимо, граф!

— Я это сам чувствую, — согласился Джок, — но вам еще рано называть себя старухой. Вы не только молодо выглядите, вы еще молоды в душе. Это сразу видно. В вас не исчез интерес к жизни, как у вашей подруги, а энергия бьет через край.

— Вы большой знаток человеческой натуры, граф! — с интересом посмотрела на него Аглая. — Скажите, эти слухи, которые ходят о вас…

— У меня была нелегкая и очень сложная жизнь, — усмехнулся Джок. — Много чего довелось испытать и сделать, но я никогда лично не пытал людей и не испытывал удовольствия от чужих страданий. Мы используем пытки, когда без них не обойтись, но я при этом присутствую редко. А слухи… О ком их не распускают? А мне они иной раз даже помогают в работе.

— Я примерно так и думала, — кивнула Аглая. — Герцогиня относится к вам, как к близкому человеку. Вряд ли вы заслужили бы у нее такое отношение, будь эти слухи правдивы. Вы говорили о своей тяжелой жизни, расскажете мне о ней? Это не просто женское любопытство, вы мне интересны, граф!

— Боюсь, что после моих рассказов, ваш интерес ко мне пропадет, — усмехнулся Джок. — Я ведь не всегда был графом. Я за свою жизнь кем только не был!

— Наверное, я не совсем правильная королева, — вернула ему усмешку Аглая. — В человеке меня интересует сам человек, а не вереница его предков. Когда меня брал в жены король, я была третьей дочерью провинциального барона. Замок у нас был небольшой, а к нему прилагалась совсем маленькая деревенька, куда я бегала босиком на посиделки с деревенскими. Его еще потом вся родня долго мною упрекала, а родной дядя даже пытался отравить. Сначала меня, а потом его. К сожалению, вторая попытка ему удалась. В Дюже к правлению женщин относятся не так однозначно плохо, как в других королевствах, но мне тогда все равно пришлось тяжело. Пришлось доказывать свое право на власть. И в качестве первого доказательства была казнь того самого дяди. Ему не отрубили голову, я настояла, чтобы за убийство короля его разорвали лошадьми. Кое‑кто мне этого до сих пор не может простить.

— Я думал, в Дюже спокойнее, — удивился Джок.

— Мало кто любит вытаскивать подобное на всеобщее обозрение, — пожала плечами Аглая. — Чем ближе к власти, тем опаснее жизнь, так было, и так будет: люди не меняются. Давайте догоним остальных, а то на нас уже косятся. Еще одна неприятная особенность власти — быть все время на виду. Кажется, подъезжаем?

— Еще нет, но скоро подъедем. В этих двух лагерях расположены ваши солдаты, войска короля Барни стоят по соседству. Сейчас приедем, и герцогиня начнет учить вольницу короля нашим законам. Будет любопытно, как они отреагируют на ее слова.

— Да так же, как и мои, — фыркнула королева. — После того случая чего мне только не пришлось выслушать. Но если ваш король примет такой закон, я попробую провернуть то же самое. Может быть, меня за это даже не сразу убьют. Они уже свернули! Давайте поторопим коней, мне тоже хочется на это полюбоваться.

Конечно, как и в случае с солдатами Аглаи, на один плац все войско не вошло бы, а если бы всех удалось разместить, Альда сорвала бы себе голос, пытаясь докричаться до каждого. Поэтому ей пришлось произносить свою речь дважды. На плац она вышла пешком вместе с королем Ивом.

— Если кто‑нибудь не знает, я герцогиня Аликсан! — начала она, окинув взглядом замерший строй. — В трудный час вы пришли к нам на помощь, доказав, что мы по–прежнему один народ. Я вижу, что кое‑кто уже раздулся от гордости. Погодите гордиться, пока для этого особых оснований нет. Во–первых, помощь нам в ваших собственных интересах. Если сомнут нас, вам тоже не устоять. А во–вторых, вы еще пока себя никак не проявили. Как вас будут использовать, мы еще решим, а пока я хочу вам рассказать то, что вы не знаете, но должны знать. Мы с вами очень похожи. Общий язык, общая вера, сходные обычаи и законы. Сходные, но не одни и те же. Во всех королевствах правят местные законы, и мы в этом не являемся исключением. Самое главное, что вам нужно знать, это то, что за убийство у нас наказывают гораздо тяжелее, чем в Барни, причем всех, вне зависимости от знатности рода и от того, кто именно пострадал. Разница есть, но несущественная. Одним словом, если дворянин убьет простолюдина, штрафом он уже не отделается. Подробно об этом и о многом другом вам расскажет комендант лагерей, слушаться которого на их территории обязаны все. Вы все будете получать увольнения в нашу столицу. Почему‑то большинство из вас предпочитает просаживать свои деньги в кабаках, нажираясь до поросячьего визга. Я бы на такое закрыла глаза, если бы вы, напившись, не устраивали дебошей. Хочу сразу предупредить, чтобы потом не было обид. Вся территория Ордага патрулируется специальной воинской стражей, которая призвана защитить горожан от пьяных бесчинств и пресекать драки между вами. Слушаться приказов этой стражи обязательно. Любое неповиновение, драка и другие нарушения порядка ведут к аресту. А там с вами будут разбираться судьи, они и определят вам меру наказания. В легких случаях все подметают улицы, в тяжелых — можете попасть за решетку или на виселицу. Я вижу в глазах многих недоверие. Лучше поверьте мне сейчас, чем потом подобное испытывать на собственной шкуре. Поговорите с солдатами из Дюже, они вам расскажут, как выводили мести улицу их барона, и как на это зрелище сбежалась посмотреть половина города! А одного графа едва не повесили за убийство. И не повесили только потому, что пострадавший все‑таки выжил. Самое лучшее, что вы можете сделать, — это пить в меру, сохраняя человеческий облик. Стоит напиться, и ничего из того, что я вам сейчас говорю, уже никто не вспомнит… Все равно не удержатся! — сказала она королю, когда первая партия солдат и офицеров покидала плац. — Словам веры нет, обязательно нужна показательная порка.

— Паршивая овца всегда найдется, — согласился Ив, — но я видел, что к вашим словам многие отнеслись серьезно. Если будут нарушения, я вас поддержу. Надеюсь, до убийств дело не дойдет, это действительно будет тяжело.

Глава 4

— Вернулись разведчики, — доложил консулу Ортисию легат Гертоний. — На дороге к Кардову никого нет, городские ворота открыты. Стража на воротах тоже отсутствует, а город выглядит покинутым. Внутрь они заходить не стали.

— Надписей над воротами нет? — спросил консул. — Ну и слава богам! Продолжаем движение. Есть жители в городе, или они его покинули, нам Кордов все равно надо занимать. Если город покинут, нужно будет предупредить легионы, чтобы никто не употребил продукты, которые могли оставить, а то еще отравятся. И отправьте кавалерию осмотреть округу. Неподалеку от города должны быть деревни, а нам не помешает свежее мясо.

Когда заняли Кордов, оказалось, что его покинули не все. Несколько тысяч жителей все‑таки не поверили в беду и не захотели бросать свои дома. Своей властью консул запретил их трогать.

— Но как же легионеры? — попытался возразить кто‑то из легатов. — Женщины…

— Я сказал не трогать! — разозлился консул. — Сколько там тех женщин? Ваши жеребцы их быстро заездят насмерть! Если уж совсем невмоготу терпеть, пусть подставляют друг другу задницы! Мы сюда пришли не пограбить и вернуться, мы пришли насовсем! Здесь были бойцы Аликсана, которые умудрились привезти горожанам пострадавших жителей Алавы. Видимо, не слишком здесь послушное население, если его приходится запугивать. А часть жителей так и не ушла! Я думаю, что после нашего ухода сюда еще наведаются беглецы. И что они увидят? Нетронутый город и целых жителей! Кто после этого поверит Аликсану или королю? Если мы будем идти обратно этим путем, в город уже вернутся все жители. А для нас сейчас эти оставшиеся никакой ценности не представляют.

— Все так, — вздохнул Гертоний. — Но легионы будут недовольны.

— Я их недовольство как‑нибудь переживу! — буркнул консул. — Распорядись, чтобы осмотрели городские склады и узнали, где жили оптовые торговцы продовольствием. Если оно осталось на складах, конфискуем.

— На сколько мы здесь задержимся? — спросил Гертоний.

— Только до утра, — ответил консул. — Поэтому не тяните с продовольствием. Нам до Сулуга идти три дня, а у них почти все деревни только поблизости от городов.

К вечеру разжиться продовольствием не удалось. Все деревни в округе, кроме одной, оказались покинуты, а то зерно, которое из них не вывезли, смешали с навозом. Разозленные кавалеристы выгребли из найденной деревни все до последнего зерна и угнали весь скот, но легионам это было на один зуб. Городские склады оказались пусты, а у оставшихся горожан больших запасов не было. Купцы свои запасы тоже вывезли.

— Нас хотят взять измором! — бушевал консул. — Это подлый прием! Еды хватит только до Сулуга, а если и там мы встретим то же самое? Конечно, в густонаселенной части провинции не вывезешь население и запасы провианта, но туда еще нужно попасть! Я с этого Аликсана с живого шкуру сдеру! Придется с завтрашнего дня урезать пайки, а утром отправить отряд к Сатию вывезти все, что они успели собрать по деревням.

Когда легионерам утром выдали половину обычной порции, едва не вспыхнул бунт.

— Они не слушают приказов, а некоторые даже осмелились угрожать! — испуганно сказал консулу легат Мадий. — Я двадцать лет в легионах и такого не помню! Ходят по лагерю и орут на командиров!

— Пошли поговорим с этими крикунами! — ответил консул. — Дайте сигнал на общий сбор! И пусть центурионы всех направляют за ворота, построение будет там.

— Легионеры! — крикнул он в ряды своих солдат, когда легионы удалось построить. — Вы недовольны уменьшением порций?

Его слова по цепочке повторяли все центурионы, чтобы речь мог слышать каждый.

— Я тоже этим недоволен! — продолжил он, когда стихли крики. — Мы не утаиваем вашу еду, а я сам ем из ваших котлов столько же, сколько кладут каждому из вас! Порции пришлось урезать из‑за того, что королевские солдаты вывезли всех крестьян, угнали скот и попортили продовольствие. Того, что у нас осталось, нам не хватит, особенно если у следующего города будет то же самое! Я послал за продовольствием, которое должны были собрать ваши товарищи, и, когда его подвезут, вас опять начнут кормить вдосталь! А свой гнев вам нужно изливать не на своих командиров, а на врага, который с каждым днем становится все ближе! Сейчас мы построимся в маршевые колонны и двинемся на Сулуг! И чем быстрее мы это сделаем, тем труднее будет врагам лишить нас продовольствия! А вы демонстрируете неповиновение, преступное в условиях военного похода! Всем немедленно собраться и начать движение! Учтите, что с нарушителями дисциплины я возиться не стану!

Все деревья вокруг города на несколько сотен шагов были вырублены, поэтому зажигательные снаряды применяли без малейшей опаски. Когда кончился воздух во взятых баллонах, его не стали накачивать вновь. В утомительной работе не было необходимости: город и так горел жарким, чадящим огнем, распространяя запах смолы и сгоревшего мяса. Сколько в нем было дикарей, никто не знал, но судя по доносившимся диким крикам заживо сгоравших людей и по бившему в нос смраду, их там было немало. Несколько раз сотхемцы пытались атаковать из городских ворот, и каждый раз безуспешно. От ворот и почти до самого лагеря вся дорога была усыпана мертвыми телами. До ворот было не больше сотни шагов, поэтому иглометы в полной мере продемонстрировали свое превосходство над оружием защитников.

— В город заходить не станем, — сказал генерал собравшимся возле него полковникам. — Пусть там все выгорает. Мы с вами хорошо поработали, господа! Немного подождем, пока они не перестанут кричать, и отправим гонцов к герцогу, а сами пойдем дальше. По словам пленного, которого притащили егеря, дальше пойдет редколесье с большим количеством лугов по берегам крупной реки. Вот там мы и устроим лагерь. Только пошлите своих солдат собрать оружие убитых, ни к чему его им оставлять. Судя по карте, других городов рядом нет. Деревни на карте не обозначены, но они должны быть неподалеку от города. Думаю, что самое удобное для них место будет возле реки. Первой пустим кавалерию. Нашей задачей является полное изгнание дикарей из этого края. Если уйдут, то сохранят свои жизни, а чтобы быстрее бежали и не мешали нам на дорогах, их нужно хорошо напугать. Поэтому скажите кавалеристам, чтобы в деревнях убивали всех подряд, но не до конца. Уцелевшие пусть бегут. И надо захватить крепких лошадей, иначе замучаемся заряжать баллоны вручную. Действуйте. Кажется, мы выбрались из этого проклятого леса!

Страшный вопль, раздавшийся в соседней комнате, заставил вздрогнуть короля Мехала, повторился чуть тише и перешел в еле слышный скулеж.

— Не перестарайся! — крикнул король палачу в приоткрытую дверь. — Он мне еще нужен живым и в здравом рассудке. Толмач оклемался?

— А что с ним сделается? — отозвался палач. — Он крепкий и жилистый, даром что кажется дохляком. Такой быстро не загнется. И полковник сомлел лишь на время. Сейчас водичкой обольем, он и отойдет!

— Лишь бы совсем не отошел! — проворчал Мехал. — Сказано тебе, на сегодня с них довольно. Мне пока хватит и того, что они наговорили.

Забрав кипу исписанных листов, он вышел из допросной и поднялся по лестнице на задний двор столичного дворца. После пропахшего запахами крови и сгоревшей плоти воздуха пыточной прохладный вечерний воздух показался особенно свежим.

— Много наговорили? — кивнув на бумаги, сказал незаметно подошедший канцлер.

— Достаточно наговорили, — ответил вздрогнувший от неожиданности король. — Теперь все это нужно изучить и решить, что здесь правда, а что сказали только для того, чтобы прервать муку.

Долго изучать записи не получилось. Через час секретарь сообщил, что прибыл генерал Даргус и просит срочной аудиенции. При взгляде на стремительно вошедшего в королевский кабинет Даргуса у Мехала похолодело в груди.

— У меня очень плохие известия, ваше величество! — слегка задыхаясь, сказал генерал. — Противник прорвал наши заслоны, уничтожил город Мальдену со всеми находящимися в нем войсками и продвигается вдоль реки Корба, уничтожая в округе все деревни.

— Как это могло случиться? — спросил король. — За счет чего такая перемена?

— Они как‑то смогли уничтожить все наши засады, — принялся объяснять генерал, — а потом быстро перебросили к Мальдене большие силы. Город никто не штурмовал, они его просто обстреляли из своих орудий какими‑то зажигательными снарядами. В городе еще только начали готовиться к осаде. Жителей вывезли, а вместо них заселили пять тысяч солдат. Выходившую из леса колонну войск заметили караулы и подняли тревогу. Врагов было больше, но наши все‑таки организовали две атаки через ворота. Обе они были отбиты с большими потерями для наших солдат.

— Почему?

— Солдаты союза быстро приблизились к воротам, развернули строй и начали устанавливать свои орудия. При появлении наших солдат их обстреляли иглами из тысяч ручных метателей. Щиты и доспехи от них не защитили. Достаточно было попасть одной игле, чтобы солдат падал замертво. Им тоже досталось, но никто из арбалетчиков не сумел сделать больше одного выстрела. А потом они начали стрелять огненными шарами, и город загорелся сразу весь. Дома в нем по большей части деревянные, а полить их водой не успели. Очень немногие перелезли через стену, но враг пустил вокруг города кавалерию и почти всех спасшихся перебили. С десяток солдат добежали до леса и скрылись. Они потом наблюдали за действиями солдат союза и обо всем увиденном рассказали графу тех мест. Я пересказываю вам то, что услышал от него.

— И какие же действия предприняли наши противники? — спросил Мехал. — Рассказывайте все, генерал, не ждите вопросов.

— Они двинулись дальше по тракту до того места, где была переправа.

— Была? — поднял брови король.

— Спасшиеся солдаты обрубили канаты и угнали паром вниз по течению Корбы. У реки солдаты союза разбили большой палаточный лагерь, огородили его рвом и поставили караулы. Пехота осталась в лагере, а кавалерию отправили изучать округу. Скоро всадники пригнали к лагерю много скота и девушек. Сначала девушек заставили заниматься скотом, потом ими занялись солдаты. Часть коров забили, а почти всех отобранных у крестьян коней отправили по тракту в Барин. Потом из Барина пошли конные обозы и пехота. Численность неприятеля наши солдаты оценили в двадцать тысяч человек. Прибавилось и орудий. В лагере установили несколько таких же воротов, какие были на их кораблях, и впрягли в них остальных лошадей. Ночами жгут костры и пускают конные разъезды, так что незаметно не подберешься. Потом на другой берег как‑то переправили кавалерию, и наши солдаты едва смогли уйти. Все остальное я узнал от гонца из Сандора.

— Не понял, — сказал король. — При чем здесь Сандор?

— Гонец был от одного из командиров полков конной пограничной стражи, которая размещена на нашей границе с Парнадой. Оказывается, кавалерия союза повсюду начала истреблять наших крестьян. В каждой деревне они действовали одинаково: сначала рубили всех подряд и стреляли своими иглами. Перебив половину крестьян, остальным давали возможность убежать. Так они разорили десятка три деревень. Я думаю, что потом зерно и скот забирали, а дома жгли. Похоже, что союзу королевств не нужны подданные, и армия просто очищает территорию от населения. Больших городов, кроме сожженной Мальдены, там никогда не было, а наши войска еще не подошли, поэтому люди в панике побежали к границе с Сандором. К ним присоединялись и жители еще не разоренных деревень. Видимо, пострадавшие были очень убедительны. Чтобы наши крестьяне бросили дома и хозяйство и бежали, да еще в Сандор… Но эти хоть ушли не с пустыми руками. И скарб увезли, и скот смогли угнать.

— И много их перешло границу? — спросил Мехал.

— Когда выезжал гонец, их было тысяч двадцать, но люди продолжали подходить. Наверное, войска союза восстановили паромную переправу и уже хозяйничают на другом берегу Корбы. Сандорцы отводят беженцев подальше от границы и помогают ставить временные лагеря. Дали инструменты для постройки навесов, привозят одеяла и другие необходимые вещи, а главное, в достатке снабжают их продовольствием.

— Для чего прислали гонца?

— Они мне сообщили, что не имеют видов на ваших подданных и, как только угроза их жизням будет устранена, готовы помочь им вернуться домой. Наверное, их командира интересовало, что у нас творится. Кое‑что я счел нужным рассказать. Если войска союза и дальше продолжат двигаться вверх по течению реки, они заберутся в Сандор.

— Что‑то еще?

— Когда я ехал к вам, то своей властью приказал гарнизонам пяти городов идти на помощь генералу Сторну, который с тремя полками пехоты и одним — кавалерии преграждает противнику путь в столицу. Вместе с ними у него будет четыре тысячи солдат. Я считаю, что следовало бы вести ему на помощь резервные полки, стоящие у столицы. Это двенадцать тысяч мечей. Если действовать умно и не устраивать генерального сражения, можно задержать врага и выиграть время для подготовки подкреплений. Если будет ваш приказ, я готов взять командование резервами в свои руки.

— Отдохните с дороги и начинайте этим заниматься, — решил Мехал. — И учтите, генерал, что союзу мы действительно не нужны. Цель этой войны — не позволить империи нас завоевать, хотя, я думаю, что наши земли и их богатства все равно используют, если не сейчас, так позже. А нас или уничтожат, или выгонят к соседям. Скорее всего, им и рабы не нужны, или же их нужно не слишком много. Постарайтесь любой ценой удержаться. Сейчас спешно готовятся еще пятнадцать полков, но на их подготовку нужно время. Этих сил все равно не хватит, но я думаю, что нам помогут соседи, несмотря на то, что я отказался заключать с ними договор. Похоже, что у Аликсана, как и у союза, есть свои огненные снаряды. По крайней мере, мой посланник в этом уверен. Если это так, и они нам помогут, я заключу с ними любой договор. В Ордаг должны были прийти войска Барни и Дюже. Я поеду туда сам и постараюсь найти в них союзников. Надеюсь, что вы приложите все силы, чтобы мне было куда возвращаться.

— Я не пожалею сил, — пообещал Даргус. — Я могу от вашего имени обратиться к народу? Если речь идет о нашем существовании, можно привлечь к борьбе не только регулярные войска.

— Разрешаю и дам указание казначею выделять вам нужные денежные суммы. От наших крестьян толку мало, а вот дворянство может сильно помочь, если до дворян донести, что победа союза для них — это конец всему: богатству, власти и привилегиям.

— Что вы собираетесь делать? — мрачно спросил Ив.

— Поеду разбираться, — ответила Альда. — Извините, ваше величество, но я буду действовать в соответствие с нашими законами. Я это обещала всей вашей армии. Если кому‑то плевать и на закон, и на меня, да и на вас тоже, я к нему никакого снисхождения проявлять не собираюсь. Но вначале нужно все выяснить самой.

— Я поеду с вами.

— Это ваше право. Но решать его судьбу буду я, как бы это ни возмутило ваших вассалов.

Два часа назад военный патруль схватил одного из воинов короля Барни, который был в увольнении в столице и по какой‑то причине убил молодого парня. Убийца имел титул графа и возрастом ненамного превосходил убитого, который был самого простого происхождения. Причем граф еще даже не успел накачать себя вином. Несколько лет назад в столице короля Андре убийство сыном графа сына булочника не вызвало бы никакого интереса, хотя графу почти наверняка пришлось бы заплатить. В Ордаге за время правления Сергея подобных происшествий не случалось. Убивали, конечно, но в пьяных ссорах, а не так намеренно и хладнокровно, да еще среди бела дня и при многих свидетелях.

Все оказалось еще хуже, чем думала Альда.

— Этот молодчик сам спровоцировал ссору, — рассказывал ей старший патруля, — а при задержании оказал сопротивление и тяжело ранил одного из наших солдат. Очень хорошо владеет мечом, да и не ожидали мы такого, по правде сказать.

— В чем причина ссоры? — спросила герцогиня.

— Девушка, — ответил офицер. — Она была невестой убитого парня. Она очень красивая, красотой и привлекла внимание графа. Парень с девушкой шли в дом ее отца и, на свою беду, повстречались на улице с графом и его приятелем. Те только приехали в Ордаг и еще нигде не успели побывать. Граф восхитился красотой девушки и выразил желание ее повалять, обещая щедро заплатить. Ее парень, естественно, возмутился, но девушка испугалась и поспешила его оттуда увести. Дворяне заступили им дорогу, и граф начал всячески оскорблять парня, а потом попытался схватить девушку за руку. Такого жених не вынес и его оттолкнул. Граф убил его ударом меча, а когда девушка упала без чувств, вознамерился ее увезти, не обращая внимания на столпившихся людей. Своего приятеля он для этого направил искать экипаж. Мы в это время шли по параллельной улице и услышали крики.

— У вас в Барни такое принято? — холодно спросила Альда короля.

— В столице его за подобное строго наказали бы, — ответил Ив, — но он сам из провинции, а там все во власти его семьи.

— Приведите его! — приказала Альда. — Хочу на него взглянуть, заодно оглашу приговор.

Минут через пять двое стражников привели парня лет семнадцати, у которого под глазом наливался здоровенный фингал.

— Мои ребята не выдержали, когда он ранил их товарища, — пояснил офицер.

— Ваше величество! — увидев Ива, закричал граф. — Я требую, чтобы всех, кто поднял на меня руку, прилюдно казнили!

— Ты не можешь здесь ничего требовать, щенок! — сказала ему Альда, опередив короля. — За то, что ты намеренно убил человека, поднял свою поганую руку на моего воина и намеревался изнасиловать девушку, тебя самого завтра утром прилюдно казнят. Уведите его с глаз долой. Оформите приговор, — обратилась она к находившемуся в комнате судье, — я потом подпишу. Казним его на королевской площади отсечением головы. Она у нас самая большая, а на это зрелище, несомненно, захотят посмотреть многие.

— Ваше величество! — заорал граф, но стражники уже выволокли его из комнаты, при этом один из них заехал ему кулаком по ребрам, стараясь это сделать так, чтобы не видели Альда с королем.

— Я сделала все, что в моих силах, — сказала девушка Иву. — Вообще‑то, его полагалось повесить. Простолюдина за подобное еще подвергли бы пыткам. Я прошу передать в лагеря, чтобы вашим людям завтра не давали увольнений. Могут найтись горячие головы, а у нас при попытке освобождения приговоренного напавших будут просто рубить. После такого вам с вашим войском придется уйти из Сандора.

— Я вас такой злой еще не видел, — признался Ив.

— Я не зла, я в бешенстве! — сказала девушка. — Не будь я герцогиней, я этого мерзавца с превеликим удовольствием убила бы сама. Поэтому я к вашему войску больше не поеду! Я им сейчас такого наговорю… А больших неприятностей у вас быть не должно. Он в военное время поднял руку на моего солдата и тяжело его ранил. За подобное я и при старых законах имела бы право лишить жизни любого, наплевав на происхождение. А ваше воинство нужно срочно чем‑то занять, и мы с вами сегодня подумаем, чем именно.

По возвращении во дворец узнали, что в их отсутствие прибыл король Сотхема.

— Видимо, случилось что‑то из ряда вон выходящее, если он осмелился явиться сюда сам, — сказал Альде Ив. — Не припомню случая, чтобы все короли собирались под одной крышей. Бывало, но в старые времена. Что думаете делать?

— Я думаю, что у них в Сотхеме что‑то вроде разгрома, — хмуро сказала Альда. — Муж говорил, что у союза королевств могут быть сюрпризы. Наверное, они у них действительно были, иначе Мехал бы сюда не примчался. Наверняка он явился за помощью и рассчитывает ее получить не только от меня, но и от вас. Его посланник сообщил королю о прибытии королевы Дюже и о том, что должны прийти вы, и времени прошло достаточно, чтобы эта весть дошла до столицы. Так что он и у вас будет просить помощи, и в ваших интересах ему эту помощь оказать. Поэтому давайте примем его все вместе и узнаем причину визита.

Прием состоялся в большой гостиной, у дверей в которую поставили гвардейский караул. Ив видел Мехала лет десять назад, а Аглая с ним вообще лично не встречалась, поэтому оба сейчас с любопытством рассматривали короля Сотхема.

— У меня нет тронного зала, а готовить какое‑то большое помещение — это время, — сказала Альда гостью. — Мне почему‑то кажется, что у всех нас его мало.

— Вы не только красивы, но и очень умны, — сделал ей комплимент Мехал. — Времени у меня действительно мало.

— Вы терпите поражение? — спросила девушка.

— Пока еще нет, но очень к этому близки, — признался Мехал. — Давайте я вам расскажу все, что знаю. Даже если мне здесь не окажут помощь, вам будет полезно это знать.

Рассказ короля был подробным и занял полчаса.

— Значит, яды! — сказала Аглая. — Отравленное оружие дает его владельцу большие преимущества. Если они так увлечены ядами, не удивлюсь, если у них и мечи отравленые.

— Если это и так, миледи, я об этом не знаю. У меня есть два пленника, один из которых знает наш язык и служит мне еще и толмачом, но сами они о таком не говорили, а я не догадался спросить.

— Яд и огонь, — задумался Ив. — А обычные ядра применяли?

— Против нас не применяли.

— Вы не спрашивали своих пленников, что это за яды? — спросила Альда. — Может быть, можно использовать противоядие?

— Спрашивал, — ответил Мехал. — Мне самому пришла в голову эта мысль. Сами яды изготавливают из многих веществ, причем для игл используется один яд, а для снарядов — другой. Точный состав ядов, и как их изготавливать, знают лишь очень немногие. Полковник сказал, что у клана, который этим занимается, имеются огромные плантации персиков и сливы, но этих плодов на рынках меньше, чем в других местах. И сбор плодов проводят намного раньше положенного. Он думает, что это как‑то связано с производством яда. А тот, кто мне все переводит, добавил, что на побережье у того же клана есть фермы с искусственными прудами, связанными с морем. Что‑то они там разводят жутко секретное. Указом короля им позволено убивать всех, кто приблизится к этим фермам. Сам он слышал, что яды получают то ли из слизняков, то ли из каких‑то личинок. Есть еще слух, что для этого используются грибы. Но точно никто ничего не знает.

— И это все, что они вам рассказали? — недовольно спросила Аглая.

— Ну почему же, — усмехнулся Мехал, — есть и полезные сведения. Яд, которым стреляют из орудий, убивает при вдохе. Смерть наступает мгновенно. Но если задержать дыхание и выбежать из облака пыли, которое образуется при разрыве снаряда, можно выжить. Нужно только потом тщательно смыть всю пыль. Она может отравить и через кожу, но не сразу. Еще лучше завязать нос и рот плотной повязкой из ткани, смочить ее водой и дышать через нее. Но в этом случае могут пострадать глаза. У них есть специальный материал, который после растяжения обратно стягивается сам. Из него на лицо делают маску с прозрачными стеклами для глаз. Но такие маски дороги и есть не у всех офицеров, а остальные пользуются тканью. Иглы убивают почти мгновенно, поэтому противоядие не применишь, но они за сто шагов протыкают не всякую одежду. Оденьтесь в толстую кожу, и, если не попадут в ладони или лицо, они вам не страшны. Иглометы очень быстро перезаряжаются, поэтому на небольшом расстоянии это страшное оружие. Но если не подпускать врагов на близкое расстояние, ничего они вам сделать не смогут. Конечно, у них есть и обычные арбалеты с отравленными болтами, но их намного меньше, и скорострельность такая же, как и у наших, так что большого преимущества им яд не дает. При попадании наших болтов тоже мало кто выживает.

— А что известно об огненных ядрах? — спросил Ив.

— Состав воспламеняющейся жидкости тоже является секретом, — ответил Мехал. — Об их действии мы знаем только по рассказам нескольких чудом спасшихся солдат. Я думаю, что об огненных ядрах нам больше может рассказать герцогиня. Я не прав?

— Март Валер разнюхал? — спросила Альда и после утвердительного кивка Мехала ответила: — Есть у нас зажигательные снаряды. Если мы решим вмешаться, то сможем их использовать. И не только их, у мужа в запасе есть и другое оружие. Вопрос только в том, зачем нам это нужно. И не надо на меня так смотреть, ваше величество! — сказала она Аглае. — Мы уже достаточно сильно пострадали от королей Сотхема, причем не один раз. Совсем недавно король Мехал уже обращался к нам по поводу военного союза и получил ответ моего мужа. Мне к нему добавить нечего.

— И какой же был ответ? — спросил Ив.

— Муж сказал, что не будет заключать военных союзов с королевством, которое было и осталось для нас главной угрозой. Сейчас вам выгодно заключить с нами союз, — обратилась Альда к Мехалу, — а после нам опять придется с вами драться не на жизнь, а на смерть. Вы не оставили своих планов, иначе приняли бы предложение мужа заключить мирный договор на вечные времена.

— Аликсан сделал такое предложение и получил отказ? — спросила Аглая. — Если это так, то я вас понимаю, дорогая. Какой дурак будет помогать врагу? Для вас союз королевств может оказаться более спокойным соседом.

— Я ошибся, — сказал Мехал. — Даже если я сам и мечтал о чем‑то таком, угроза гибели моего королевства требует забыть об этих мечтах. Я готов заключить договор, о котором говорил ваш муж.

— У меня ко всем вам есть предложение, — сказала Альда. — Давайте заключим такой договор между всеми королевствами. И мы все будем гарантами его исполнения. Если кому‑то когда‑нибудь придет в голову мысль расширить свои владения за счет соседей, его встретит объединенная армия трех королевств. Королевства за проливом тоже образовали союз, когда ощутили угрозу империи, а для нас с вами сейчас угроз больше чем достаточно.

— Лично я против такого союза ничего против не имею, — сказала Аглая. — Мы не будем вмешиваться в дела друг друга но всегда сможем объединиться против общей угрозы.

— Я тоже «за», — сказал Ив, — но здесь нет Лазони.

— Если наш король был полностью согласен с моим мужем насчет договора с Сотхемом, то из‑за чего он будет против такого же договора с вами? — сказала Альда. — Если вы не возражаете, я могу дать задание разработать его текст, а после его можно будет обсудить и принять. Пока его могу подписать я, позже подпишет и Лазони. Законами королевства нам с мужем дается право заключать подобные договоры с соседями, пусть даже и не за все королевство, а только за наши владения. Но я еще не слышала того, как относится к моему предложению король Сотхема.

— Я согласен подписать ваш договор, — ответил Мехал, — и буду его соблюдать. Только желательно это сделать как можно быстрей.

— Когда с вами велись переговоры, муж уже набросал черновик договора, — сказала ему Альда. — Доработать его будет несложно. А пока этим занимаются, не будем терять время. Я сейчас же поручу генералу Парману доставить в лагеря готовые баллисты и запас снарядов и готовить к походу полк, который умеет обращаться с этим оружием. К этому можно добавить войска Дюже и Барни, и наши полки пограничников. Вместе их будет около двадцати тысяч. Надеюсь, что и в Сотхеме погибла не вся армия. И нужно будет всем солдатам изготовить тканевые повязки и рассказать об особенностях оружия союза королевств.

Глава 5

— Что будем делать, консул? — спросил Ортисия легат Гертоний. — В Сулуге ни жителей, ни продовольствия, все деревни в округе пусты, и помощи от Сатия не будет. До следующего города шагать два дня, а кормить легионы уже нечем. Люди три дня на половинном пайке, еще два дня голодовки, и они ослабеют.

— Король с Аликсаном не смогут вывозить всех жителей у нас из‑под носа, — зло сказал консул. — Если верить карте, мы через два дня должны подойти сразу к двум городам, причем один из них большой. Деревень, которые их кормят, там должно быть много. Вывезти всех жителей и нужное нам продовольствие не получится, поэтому на переходе нас попробуют остановить. Я не хотел этого делать, но придется пустить на мясо часть лошадей. Полутора сотен голов в день должно хватить, а потеря трехсот лошадей для нашей кавалерии не смертельна. А в следующий переход обязательно возьмем с собой обоз с продовольствием.

— Конечно! — согласился легат и отошел от командующего.

Его уже три дня терзали дурные предчувствия, но не станешь же говорить о таком консулу. Полученной на обед отварной конине были рады все, кроме тех кавалеристов, у которых забили лошадей. К концу первого дня перехода вдали увидели всадников. Всем до того опротивело впроголодь тащиться под палящим солнцем по степи, что вид вражеских солдат вызвал радостное оживление. Конных было всего две сотни, поэтому консул приказал отправить в погоню две алы кавалерии.

— Не зарывайтесь, — сказал он трибуну, которому поручил преследование. — Ваша задача не столько их поймать, сколько определить, куда они пойдут. Нам нужно найти и разбить королевское войско, иначе так и будем бродить по этим степям. Главное — не попадитесь в ловушку.

Через два часа всадники вернулись.

— У них свежие лошади, так что мы их не догнали, — доложил трибун консулу результаты рейда, — но мы теперь знаем, где стоит войско короля. Это совсем недалеко отсюда. Они встали лагерем около реки и неплохо укрепились. Судя по всему, уходить оттуда не собираются. Очень приблизительно я оцениваю их численность в тридцать тысяч бойцов. Конницы у наших врагов, как и у нас, мало. Что будем делать, консул?

— Оставлять их за спиной нельзя, — решительно сказал Ортисий. — Судьба дает нам шанс расправиться с основными силами королевства. И провизии в лагере должно быть много, если они там основательно устроились. До вечера далеко, и мы не очень устали. Не думаю, что они смогли построить в степи что‑то такое, что мы не сможем взять, тем более при тройном превосходстве в силах. Мой приказ — двинуться на сближение с противником и дать ему бой! Выделите кого‑нибудь из своих всадников, пусть указывают направление. А до начала движения устроим привал и дадим всем немного отдохнуть.

Появление кораблей Севера в порту Гонжона было неожиданным и заставило понервничать его защитников.

— Не могли предупредить заранее? — недовольно сказал ему комендант порта. — Где‑то в проливе болтаются пять кораблей Сандора с неплохо вооруженными и привычными к бою командами. Хорошо, что вы пришли засветло, по темному времени вас могли и обстрелять. Мы всегда знаем, когда должны прийти наши корабли.

Север посмотрел на установленные у причалов метатели и непроизвольно передернул плечами. О том, что их могут принять за врагов, он не подумал. Север знал, что боевого флота у Сандора нет, а нанятые купцами корабли не принял в расчет.

— У вас нет лишних лошадей? — спросил он коменданта. — Я бы купил.

— Шутите? — ответил тот. — Нам самим жутко не хватает ездовых лошадей. Даже тех, которых набрали по деревням, недостаточно для перевозок.

— А вы посылали разведку по тракту? Интересуюсь, потому что мне нужно идти в ту сторону.

— А что вы там забыли? — удивился комендант, посмотрев на Севера, как на идиота. — Разведку мы выполняли так, чтобы можно было обернуться за один день. Были и на тракте, но далеко не заходили.

— Это дела семьи сенатора Лорана, — холодно сказал Север. — Раз вы не разведывали тракт и не можете продать лошадей, придется рассчитывать только на свои силы. У вас здесь будет где переночевать мне и моей дружине?

— Свободных домов много, занимайте любые, в которых нет жильцов, — сказал комендант. — Большая у вас дружина?

— Две сотни ветеранов, — ответил Север. — Многие из них воевали в лесах севера и прекрасно управляются с луком.

— Серьезно! — с уважением сказал комендант. — Может быть, еще останетесь живы. Вы оставите оба корабля в порту?

— Нет, разгрузятся и уйдут обратно. Мы уходим надолго, их нет смысла здесь держать.

Север вместе с дружиной отправился в город, где они нашли и заняли пять стоявших рядом пустых домов. Потом один из ветеранов вернулся в порт, чтобы показать командам кораблей, занимавшимся выгрузкой необходимого снаряжения и продовольствия, куда все это нести. Поужинали оставшимися лепешками и копченой говядиной и после недолгих разговоров легли спать. Утром встали с рассветом, срубили в садике одно из уцелевших деревьев и использовали его, чтобы растопить печь для приготовления завтрака. После того как поели, разобрали принесенные вещи и продукты по заплечным мешкам, проверили свое оружие и пошли строиться.

Три дня шагать по пыльной дороге, настороженно вглядываясь в окружающий лес, жутко утомительно, но люди подобрались опытные, прошагавшие пешком всю империю, и еще не старые, поэтому труднее всего было самому молодому и неопытному — их предводителю. Стоянок на тракте не делали. Несколько дружинников, прослуживших лет двадцать в лесах севера, уходили в окружавшие дорогу заросли и всегда находили подходящую поляну для ночлега. Когда утром четвертого дня сворачивали палатки, один из следопытов насторожился и сказал Северу:

— Пахнет дымом, лодер[23]. Недалеко есть люди. Это место совсем рядом с трактом, поэтому может быть связано с засадой. Посмотреть?

— Посмотри, Дортоний, — согласился Север. — Только постарайся никого не убивать, иначе у нас вообще вряд ли что получится.

Отсутствовал ушедший дружинник около часа и появился уже со стороны тракта.

— На тракте возведено укрепление, — рассказывал он о разведке. — На первый взгляд, ничего там особого нет, но все сделано по уму: замучаешься его штурмовать. Защитников на самом укреплении не наберется и сотни, но это только те, кто там сидят постоянно. А есть еще лагерь, в котором чуть ли не тысяча человек. Это все воины. Чтобы их обойти, нужно будет уходить далеко в лес.

— Продуктов на обход хватит? — спросил Север.

— Не знаю, — покачал головой дружинник. — Я здесь никогда не был, а карты нет. То, что у вас есть, это не карта. Продуктов хватит на шесть дней, а сколько нужно идти, и будет ли в лесу дичь, то мне неизвестно. Но летом это не очень страшно: воду найдем, а пробыть несколько дней без еды нетрудно любому.

— Уходим, — согласился Север. — С этими договориться не удастся. Или утыкают стрелами, или посадят в подвал, а меня не устраивает ни первое, ни второе.

— Я иду с вами, и это не обсуждается! — заявила Альда Парману.

— Я вас никуда не пущу! — не менее решительно заявил генерал.

— Интересно, как вы это сделаете? — засмеялась герцогиня. — Я ведь могу пойти не с вашим войском, а сама по себе. Сейчас прикажу Фару собрать гвардию…

— Что вы такое говорите! — занервничал Парман. — Альда, нельзя быть такой безрассудной! На вас четыре провинции!

— Не удивляйтесь, — сказала Альда удивленно посмотревшему на генерала Иву, — Альбер входит в число друзей, а при своих мы не слишком придерживаемся этикета. А сейчас он еще и волнуется.

— Я уже свой? — хмыкнул король. — Это радует.

— Послушайте, герцогиня! — сказал смутившийся своему промаху Парман. — Вам нельзя идти. Будет нешуточная драка. А если с вами что‑то случится? Герцог с меня шкуру спустит!

— Я не совсем поняла, генерал, — перешла на официальный тон Альда, — вы обо мне беспокоитесь или о своей шкуре? Если обо мне, то напрасно. С оружием я управляюсь не хуже ваших солдат и, в отличие от них, не собираюсь идти в бой. А если о шкуре, то тоже зря. Муж прекрасно знает, что вам меня не остановить, а граф подтвердит, что вы меня уговаривали. Ведь подтвердите, Джок?

— Я‑то подтвержу, — сказал Лишней, — только зря вы туда собрались. Польза, конечно, будет, но и риск велик. Война есть война, тем более с таким противником.

— Буду осторожней, только и всего! — отмахнулась девушка. — У нас три десятка баллист, которые успел сделать Марис Кальва, и новые снаряды профессора. Слабые стороны врага нам тоже известны, а бойцов будет не меньше, чем у союза. А своему генералу я верю. Ведь не подведете, Альбер? А на вас, Джок, как всегда, задача сохранить здесь все: наших близких, дворец, столицу и все герцогство! Ну и за нашей гостьей проследите, чтобы не скучала. Новых указов я писать не собираюсь, достаточно того, который оставил Серг. В отсутствие Пармана вам здесь должны подчиняться все.

При словах об Аглае Лишней немного смутился, но заметила это одна Альда. Вчера она совершенно случайно видела, как он поздно вечером зашел в комнаты королевы Дюже, а стоявшие на входе гвардейцы на это никак не отреагировали. Альда еще порадовалась за них, а потом, придя в спальню, долго не могла заснуть, думая о муже. Соскучилась она по Сергею ужасно.

— Принц еще в поход не набивался? — спросила Альда короля.

— Как только о нем узнал, так и примчался, — с ноткой гордости сказал король. — Естественно, я ему отказал.

— Теперь понятно, почему от меня отстала Лани, — засмеялась Альда. — Тоже набивалась в попутчицы, а с сегодняшнего утра насчет похода молчит. Ладно, давайте определимся с выходом. Войска готовы, а дополнительное продовольствие начали завозить в Парнаду со вчерашнего дня. Его там было много, но на такое количество беженцев никто не рассчитывал. А теперь еще и армия.

— А сколько беженцев? — поинтересовался Ив.

— Когда выезжал гонец, их было около тридцати тысяч, — ответила Альда, — и продолжали подходить, хотя уже меньше. У Мехала в тех местах вообще мало населения, а его еще частично уничтожили.

— А где он сам? — спросил Ив. — Не пригласили или сам не захотел присутствовать?

— Он уехал сразу же после подписания договора, — пояснил Джок. — И я его понимаю. Все вопросы мы с ним решили, а в такое время королю лучше находится в своем королевстве.

— Как у вас восприняли весть о казни этого графа? — спросила Альда короля. — Вы ведь после завтрака ездили в лагеря?

— Спокойнее, чем я думал, — ответил он. — Графа в полку многие не любили за спесь и вздорный нрав. Сыграло свою роль и то, что он дрался с вашей стражей. Сейчас все готовятся к походу, поэтому им не до того. Настоящих друзей у него не было, а приятели найдут, к кому прилипнуть. Дома, конечно, придется выслушать вой его родни, но я это как‑нибудь переживу.

— Часть войск я отправлю прямо сейчас, — сказал Парман. — Будут идти впереди и готовить места под стоянки остальным. Завтра с утра выйдут почти все наши силы и войска Барни. А те из воинов королевы Дюже, кто идет в поход, вместе с нашим сопровождением выступят через день. Заодно отправим с ними еще несколько обозов с продовольствием. Лишним оно не будет. Полторы тысячи воинов королевы оставим в помощь городскому гарнизону и коменданту лагерей. Помощь на тракте теперь не понадобится, хотя ту тысячу солдат, которые сидят там в засаде, я бы пока не трогал. Всех солдат проинструктировали по поводу оружия союза, но повязками снабдили пока только треть из них. Повязки продолжают делать и по мере готовности будут отвозить в войска. Если ко мне вопросов нет, разрешите удалиться. Основное уже сделано, но всегда остается много недоделанных мелочей, и не все можно поручить подчиненным.

— Идите, Альбер, — разрешила Альда. — Мы уже все закончили. У вас еще есть вопросы, граф? Тогда и вы можете идти.

— Нервничаете? — спросил Ив, когда они остались вдвоем.

— Немного, — призналась Альда. — А что, так заметно? Я не за себя нервничаю и не по поводу нашего похода. Там я буду нервничать, когда перейдем границу. Просто я думаю о муже. У него или уже произошло сражение, или они дерутся сейчас. И все мои мысли о нем. Судьба у женщин такая — трястись за своих мужчин.

— Можно подумать, мы над вами не трясемся! — ответил король. — Какая разница, женщина или мужчина? Если есть любовь, всегда будет страх ее потерять.

— Все так, — вздохнула Альда, — но у нас больше поводов для страха.

— Знал бы ваш муж, куда вы собрались, и у него появились бы поводы трястись.

— Потому и не буду ему ничего писать. А его письма мне доставят эстафетой, которую с завтрашнего дня начнем устанавливать до Парнады.

— О каких новых снарядах вы говорили, если не секрет?

— Секрет, конечно, но не от вас. Раньше у нас были только снаряды, которые при разрыве далеко разбрасывали горящую жидкость. Сбить такое пламя нельзя, а залить водой очень трудно, во всяком случае той, которая во фляге на поясе, не зальешь. Были еще составные снаряды, которые в полете разделялись, падали на противника и взрывались, убивая и калеча все вокруг. Но сейчас их заменяют другими. Там тоже такие же штуки, только они не разлетаются, а связаны вместе и обложены со всех сторон обрезками железа. И все это уложено в выдолбленный деревянный чурбан. Взрыв получается намного сильнее, а разлетающееся во все стороны железо усиливает действие снаряда.

— Я почти ничего из сказанного не понял, — признался Ив, — но верю вам на слово. Если я вам не нужен, поеду в лагеря, проверю, все ли готово к походу. Завтра на это времени не будет.

Утром вышли в поход сразу же после того, как в войсках закончили прием пищи. Составили колонну в двенадцать тысяч бойцов и полдня шли по тракту, после чего свернули на путь, по которому в Парнаду добирались войска во время войны с Сотхемом. Местность была степная, лишь местами виднелись небольшие рощи, поэтому идти, а тем более ехать, было легко. Чтобы сильно не растягиваться, перестроились в три колонны. К вечеру дошли до небольшой речки, возле которой стояла деревня, где и остановились на ночевку. Прошедший днем раньше авангард с помощью крестьян заготовил достаточно дров, воду брали из реки, а ужин готовили из тех продуктов, которые взяли с собой. Было тепло, поэтому палатки поставили только королю Барни и Альде. Хотели поставить ее и Парману, но генерал отказался. Утром, после завтрака, двинулись дальше. Два дня шли до границы с Парнадой и еще столько же по этой провинции, пока не приблизились к Борску. Степи сменились лесами, так что двигаться пришлось опять только по тракту. Возле Борска впервые увидели лагеря беженцев. На большой вырубке возле города было установлено много навесов, под которыми люди сложили те немногие вещи, какие удалось унести с собой или достать здесь. Повсюду горели костры, плакали маленькие дети, туда–сюда сновали взрослые, а немного поодаль на лугу паслись козы и коровы. Все беженцы при виде войсковой колонны бросали свои дела и с такой надеждой смотрели на проходящих солдат, что те невольно отводили глаза. Прошагали солдаты, прошли обозы с баллистами и припасами, а люди еще долго смотрели им вслед…

Когда адмирал Сотхема Доброж привел в безымянную бухту свой флот и несколько купеческих кораблей, ему в первое время было не до того, чтобы наносить визиты прижившимся там сандорцам. Позже, когда были переделаны самые первоочередные дела, он вспомнил приказ короля и в сопровождении капитана порта Барин Золеса отправился наносить визит вежливости. Старый граф, который затеял авантюру с яйцами демов, выстроил в бухте пять настоящих домов, несколько складов и еще какие‑то постройки явно хозяйственного назначения. Встретил их дворянин, которого адмирал здесь раньше не видел.

— Барон Вогар, — представился он. — Вассал графа Эмила Продера. Не скажете, кто вы такие, и что означает эта суета в бухте?

— Я адмирал Доброж, — представился адмирал. — Со мной мой капитан порта Золес. А суета объясняется просто. Сотхем сейчас воюет с союзом королевств, а флот в союзе во много раз больше и сильнее нашего, поэтому приходится здесь отсиживаться и нам, и купцам. А что здесь делаете вы? Я понимаю старого графа, но вы еще молоды, а ваше королевство подверглось нападению империи. Или вы об этом не знали?

— Не знал, — встревожился барон. — Слухи ходили, но я не придал им значения. Видите ли, я графу почти родственник. В его отсутствие я опекаю его внучку, а через год с небольшим, когда ей исполнится пятнадцать, возьму ее в жены. Граф иногда передает письма, в которых пишет, что ему следует прислать, мы и присылаем. Но в этот раз Ольда попросила меня съездить самому и попытаться уговорить деда бросить его дурацкую затею и вернуться. Только я с этим опоздал.

— Так граф умер? — с сожалением спросил адмирал. — Жаль, мне он показался крепким стариком.

— Боги с вами, адмирал! — воскликнул Вогар. — Жив граф. Когда я говорил об опоздании, я всего лишь имел в виду то, что они нашли яйца, а из одной кладки даже вылупился дем!

— Не может быть! — поразился адмирал.

Золес тоже смотрел на барона, вытаращив глаза.

— Я никогда не вру! — обиделся Вогар. — Хотите посмотреть на этого урода сами? Пойдемте, покажу. Заодно и графа поприветствуете, вы же к нему пожаловали? А то он от своего дема не отходит ни на шаг.

— А дем? — с любопытством спросил Доброж.

— Вылизывает графу руки и лицо, стремится забраться на колени и все время клянчит рыбу. Но он пока небольшой, размером со среднюю собаку. Говорят, что он вылупился пять дней назад. Я сам этого не видел, так как здесь только три дня.

— А остальные яйца?

— Из первой кладки одно испортилось, а два греются в песке, а во второй кладке три яйца, и их только недавно принесли. Все в песке.

— И демы никого не порвали? — спросил Золес.

— Ночью пустыня сильно остывает, — пояснил Вогар, — и демы впадают в оцепенение и ждут солнца. Если не наглеть и к ним не подходить, то бродить по пустыне почти безопасно. Почти, потому что там и помимо демов всякой гадости хватает. По ту сторону пустыни протекает большая река и много лесов, поэтому в песках достаточно жизни. Есть хищные ящерицы размером с крупную собаку. Их с удовольствием поедают демы, выкапывая из песка. А сама ящерица с удовольствием сожрет вас. Бегают они так быстро, что трудно уследить. Две такие схватили одного из слуг и вместе с ним зарылись в песок. Так до них и не докопались. Понятно, что все это я вам говорю с чужих слов, сам я здесь ничего, кроме песка, не видел.

— Давайте навестим графа, — решил адмирал.

— Пойдемте, господа, — пригласил барон, — песок у нас вон в том большом доме. Там и яйца, и малыш.

— Это правда, что вашему графу о демах сказал герцог Аликсан? — спросил адмирал, пока они шли к дому.

— Он об этом рассказал одному оруженосцу, — ответил барон, — а потом и остальной дружине. Рассказ слышал сын графа, который потом пересказал его отцу. Только Аликсан тогда был простым дружинником. Заходите, господа!

Дом, к которому они подошли, своими размерами в два раза превосходил все остальные. Внутри дома не было ничего, кроме большой груды песка, от которой ощутимо тянуло теплом. Гости услышали писк и, повернув головы на звук, увидели в углу плохо освещенного помещения кресло, в котором сидел старый граф. К его ногам прижался урод, формой тела напоминавший кролика, но размером с собаку и без единого волоса на шкуре. Вместо шерсти у него была желтая пупырчатая кожа, а на здоровенной, чем‑то схожей со змеиной, голове виднелись темные пятна. И граф, и его питомец повернулись к вошедшим.

— Подходите, господа, не бойтесь, — приветливо пригласил граф. — Кого вы с собой привели, адмирал?

— Это один из моих капитанов, — сказал Доброж, подходя ближе к графу. — А вы, значит, все‑таки своего добились своего?

— Познакомьтесь с Любимчиком! — довольно сказал Эмил Продер, поглаживая голову чудищу. Чудище закрыло от удовольствия зеленые с вертикальным зрачком глаза и тонко запищало.

— Это у него только пока такой голос, — пояснил граф. — Станет старше и будет громко шипеть. Вы не смотрите, что он страшный на вид, на самом деле это очень ранимое существо.

«Ранимое существо» распахнуло пасть, блеснув треугольными зубами размером с палец взрослого мужчины, и лизнуло графа в лицо длинным, раздвоенным на конце языком, а потом ухватилось за его колени двумя передними лапками, похожими на руки ребенка. Как заметил адмирал, свои длинные когти оно при этом не использовало, явно боясь навредить человеку.

— Он пока первый, — сказал граф, — но будут и другие. Пройдет еще немало времени, прежде чем мы его начнем приучать к седлу. Но я верил герцогу и, как видите, не ошибся. Все, что говорил Аликсан, оказалось правдой. Жаль, что судьба повернулась так, и он покинул нашу семью.

— И каких же размеров взрослый дем? — спросил Золес, с опаской глядя на Любимчика.

— Высотой в два человеческих роста, — ответил граф, — а длина тела с хвостом будет примерно двенадцать локтей. Так что везти человека сможет, а то и двоих. И в бою будет пострашнее лошади!

— Кто бы сомневался! — сказал адмирал. — А продавать вы их не собираетесь?

— Аликсан сказал, что это невозможно, и это действительно так. Как можно продать Любимчика, когда он любит только меня, а нового хозяина просто сожрет? Нужно все время находиться поблизости от яиц и первым подойти к детенышу, тогда между вами возникнет связь. Позже это уже не получится. Поэтому со мной почти все время дежурят дружинники, которым предназначены демы. Если хотите получить яйцо, мои люди покажут, где искать кладки. Можете даже положить свою находку к нам в песок. Но нянчиться вам придется самому. Главное, особенно в первое время, их вовремя кормить, иначе связь может исчезнуть.

— Ну и для чего вы переносите все метатели? — спросил король. — Я был в полной уверенности, что у нас все готово к бою, а стоило ненадолго отлучиться, и вы тут же все переиначили. А легионы уже близко. Объясните?

— Мы успеем, — сказал Сергей. — Новые позиции для артиллерии уже отрыты, и снаряды перенесли. Сейчас перетянем баллисты, и все будет готово. А смысл… Позиции поставили без меня, я приехал позже. Мы, конечно, обсуждали, что и куда ставить, но я тогда не додумал, а никто из генералов не поправил. Наверное, как и вы, считали, что все нормально.

— А что было неправильно?

— Представьте себя Ортисием. Вы привели сюда сто тысяч голодных бойцов. Продовольствия у вас нет, вы даже не сможете отступить и вернуться назад. Консул наверняка принялся за лошадей, но кавалерия у него небольшая, так что и лошадок надолго не хватит. И обойти они нас не смогут. До ближайших деревень еще топать и топать, и нет никакой уверенности, что там их ждут горы продовольствия. Легионы утомлены долгой дорогой и ослаблены недоеданием. Спасение в том, чтобы победить и использовать наши запасы. Наши укрепления не кажутся чем‑то серьезным, поэтому они непременно атакуют в лоб, но не всеми силами. У нас меньше сорока тысяч бойцов, а на позициях их в два раза меньше. А в легионах их столько, что им придется занимать очередь на штурм. Нужно быть полным идиотом, чтобы не воспользоваться преимуществом в численности и не попытаться охватить наши укрепления. В реку они не полезут, но на правом фланге им ничего не мешает, кроме двойного ряда кольев. А там стоит всего несколько баллист! Я думал поставить сюда большинство стрелков и солдат с дротиками и использовать то, что мы уже проделывали не один раз, только легионеров здесь будет слишком много! Разбив себе лоб об укрепления, Ортисий бросит сюда все резервы. Конечно, мы выстоим и победим без всяких перестановок, но потери будут огромные. Знаете, я привык воевать, почти не теряя солдат, и не хочу менять привычки. Как только большая часть легионов окажется перед этими кольями, мы их накроем огнем. Всех, конечно, не перебьем, но это и не нужно. Нам надо лишь сократить их число и лишить веры в победу. Если выдержим и внушим им страх, Ортисий сам предложит переговоры. Ему просто некуда будет деваться.

— А что бы вы сделали, если бы у них были обозы? — спросил король, садясь рядом с герцогом на бревно.

— Ну что вы, Герт! — сказал Сергей, предварительно оглянувшись, чтобы убедиться, что рядом никого нет. — Какие обозы? Вы представляете, сколько за день съедают легионы? У нас сорок тысяч, и то получаем в день три больших обоза с продовольствием! Я вам уже говорил, что главная их ошибка — в спешке и незнании противника. Я бы на месте императора сначала договорился с нами о нормальной торговле и за десять лет изъездил бы все королевство, изучив его вдоль и поперек. Нашел бы все наши слабые и сильные стороны, подготовил предателей, которые могли бы вовремя ударить, куда нужно, а уж потом нападал. И не таким огромным войском, а, скажем, тремя армиями по пятьдесят тысяч. И кавалерии нужно больше! Было бы ее у Ортисия тысяч двадцать, и ничего у нас с вами не получилось бы с вывозом населения и припасов. И в захваченных городах непременно оставлял бы гарнизоны.

— И сколько бы вам тогда понадобилось солдат?

— В два раза больше, чем они сюда переправили. Но тогда я бы действовал наверняка. Хотят завоевать такое королевство, как наше, и жмутся. У меня на родине есть поговорка о том, что скупой платит дважды.

— У вас на все случаи жизни припасены поговорки? Смотрите, Серг, скачет ваш Строг! Наверное, ищет вас. Поднимитесь, а то вас за солдатами не видно.

Сергей поднялся с бревна, и увидевший его полковник быстро приблизился и спрыгнул с коня.

— Ваше величество! — поклонился он королю, после чего повернулся к Сергею: — Герцог, армия империи встала на отдых в десяти лерах отсюда. Воды там нет, так что, скорее всего, это просто передышка перед боем, и долго она не продлится. Через три–четыре свечи они будут здесь.

— Спасибо, полковник, — поблагодарил Сергей. — Необходимости в разведке больше нет, поэтому ставьте свой полк на позиции. По сколько у вас на каждого динамитных шашек?

— По десятку.

— Разделите всех людей на двойки, и пусть один бросает шашки, а другой прикрывает его щитом и держит факел. И выделите солдат, которые следили бы за остальными. В каждом легионе пятьсот арбалетчиков, а вы будете на самом краю обороны. Если какую‑нибудь двойку выбьют с зажженным фитилем на шашке, ваши наблюдатели должны успеть бросить ее в противника. Вас выведут вперед при угрозе прорыва, и в этом случае вся надежда будет только на ваших ребят.

— Ну что, Герт, пора и нам с вами! — сказал Сергей, когда полковник убежал. — Надеюсь, что, если со мной что‑нибудь случится, вы не оставите моих близких. Обещаете?

— Обещаю, — кивнул король. — Надеюсь, и вы поможете моему сыну не меньше, чем помогали мне.

— Я помогу ему больше, чем помогал вам, — пообещал Сергей, — но вы все‑таки отойдите вглубь строя и не лезьте под болты!

— Постараюсь, — сказал Лазони. — Так, последние две баллисты установили. Теперь заводим остальные полки и до появления неприятеля пусть все отдыхают. Серг, а ведь сегодня как раз половина лета. Смотрите, какой замечательный день!

— Прекрасный, — согласился Сергей. — И для многих он станет последним. Паскудное дело — война. Нам с вами нужно постараться, чтобы эта стала последней, хотя бы при нашей с вами жизни!

Глава 6

— Вал в шесть локтей и два ряда кольев. И этим они вздумали от нас отгородиться? — сказал Ортистй обступившим его легатам. Что у них на флангах?

— По правую руку, как вы видите, река, — сказал легат, ходивший в разведку с кавалерией. — А левый фланг тоже укреплен двойным рядом кольев, но вала там нет, и были видны стоявшие защитники. Что у них за спиной рассмотреть не удалось, потому что нас отогнала кавалерия. В реку я бы соваться не стал: быстро мы не переправимся, а на той стороне берег выше и полно лучников. Провозимся и понесем большие потери. Но площадь укреплений, которые занимают войска, вряд ли позволит вместить туда больше тридцати тысяч бойцов.

— Тогда поступим так, — решил консул. — Чтобы максимально использовать численное превосходство, атакуем укрепления в лоб небольшими силами, а остальные их обойдут и нападут там, где нет рва. Они наверняка в первую линию выведут своих стрелков, чтобы затруднить нам прохождение укреплений. Мы сделаем так же. Распределите, какие легионы пойдут первыми, и отдайте в них всех своих арбалетчиков. Пусть стреляют так, чтобы выбить вражеских стрелков или, по крайней мере, не давать им возможности поднять голову. Укрепления атакуют четыре легиона: второй, третий, пятый и шестой. Все остальные их обходят. Кавалерия идет с ними и попытается ослабить удар вражеской конницы. Я со своей алой буду перемещаться вдоль линии атаки, следить за боем и, если это понадобится, отдавать приказы через вестовых. Мы должны с ними покончить до темноты. Действуйте!

Перестраивались довольно долго, но наконец шестнадцать легионов, построенные в четыре колонны, зашагали навстречу противнику, сильно забирая влево, а оставшиеся, подождав, пока им освободят место, начали строиться в две атакующие колонны. Ортисий в сопровождении трехсот всадников начал медленно двигаться к укреплениям, до которых было около пятисот шагов. Загудели сигнальные трубы, подавая сигнал к атаке, и легионы двинулись вперед.

На родине при войне с кочевниками легаты уже давно не ходили в первых рядах. И здесь Гертоний встал в строй, пропустив вперед десять шеренг. Его легион шел первым. В середине строя, где он находился, были мечники, а стрелков, которых было в два раза больше обычного, поставили на флангах. До самых кольев противника не видели, и только тогда, когда первые ряды начали пытаться их расшатать, наверху вала появились стрелки, которых быстро согнали болтами. Колья были вкопаны на совесть и не поддавались усилиям легионеров, поэтому легат принял решение атаковать через них. Прохождение, конечно, замедлится, но не рубить же бревна мечами.

— Оставьте колья в покое! — крикнул он. — Все вперед!

Легионеры волной накатились на укрепление, немного замедлились, пробираясь между кольями, и с ревом перевалили через вал. Внезапно рев прекратился, и из‑за насыпи раздались отчаянные крики. Ни понять, в чем дело, ни отдать команду Гертоний не успел: через вал в легионеров полетели тысячи дротиков. Все пространство перед укреплениями было битком набито легионерами, и ни один дротик не был брошен зря. Все передние ряды в несколько мгновений были выкошены, но легат этого уже не видел: дротик пробил ему горло в самом начале атаки. Шедшие первыми легионеры, перевалив ров, увидели за ним непроходимую полосу кольев и хотели остановиться, но бегущие следом спихнули их вниз. Все те, кто не погиб на кольях, были расстреляны из арбалетов. По сигналу трубы легионеры быстро отступили на пару сотен шагов, и уцелевшие легаты стоявших сзади легионов начали наводить порядок. Немногочисленных раненых вывели из боя, а остатки пострадавших легионов влились в общий строй. К совещавшимся легатам подскакал вестовой Ортисия.

— Что стоите? — закричал он. — Консул приказывает продолжить атаку на укрепление! Даже если вы его не возьмете, отвлечете на себя часть сил и поможете другим. Приказано всем убрать тела и воспользоваться оружием противника. Кидайте все копья через вал, а под этим прикрытием пошлите кого‑нибудь посмотреть, что помешало бою на той стороне!

Легаты отдали приказ, который криком повторили все центурионы, и легионы двинулись вперед без рева труб, чтобы не предупреждать противника. Подойдя к густо устилавшим землю телам, занялись их выносом. На то, чтобы вынести за строй легионов четыре тысячи погибших товарищей и собрать дротики, ушло минут пятнадцать. Тел с вершины холма не убирали, поэтому выделенные разведчики стали расчищать себе проходы, сбрасывая убитых вниз, в то время как остальные по команде легатов начали кидать дротики через вал.

Легионер, первым забравшийся на вал, осторожно приподнял голову и посмотрел вниз. Обращенная к противнику сторона вала была услана телами убитых легионеров, которые образовывали целые завалы у его подножья, где в шесть рядов так плотно, что между ними нельзя было протиснуться, торчали колья. В паре сотен шагов от кольев стоял строй вражеских воинов, которые спокойно ждали, когда у легионеров закончатся дротики.

— Прекратите бросать копья! — заорал он своим. — Вы их просто перебрасываете врагу!

Его предупреждение запоздало: дротики перестали бросать не из‑за него, а из‑за того, что они закончились.

— Уходим все! — закричал разведчик тем, кто еще не успел разобрать тела и забраться наверх, и сам со всей возможной скоростью начал протискиваться между кольями, спеша к поджидавшим его легатам.

— Ну что там? — крикнул легат пятого легиона. — Что ты видел?

— Быстро командуйте отход! — крикнул разведчик. — Там такая оборона, что нам ее не пройти. Враги отошли, а вы им перебросили оружие обратно и теперь они им смогут воспользоваться опять! Да уходите же вы!

Добежать до строя он не успел: прилетевший из‑за вала дротик вонзился в спину и сбил с ног уже мертвое тело. Затрубил сигнальщик, но легионеры уже и без того, смешав строй, бежали от вала, осыпаемые дротиками. На этот раз потери были меньше, но около тысячи легионеров погибли из‑за непродуманного приказа консула. Отбежав от вала, все остановились и начали восстанавливать строй.

«Разве это война? — в отчаянии думал уцелевший легат. — Теряю людей, а дикарям не нанес никакого ущерба. Что там увидел разведчик? Да что бы ни увидел, атаковать этот вал оставшимися силами — глупость. И что делать?»

Додумать ему не дали, и что делать, обороняющиеся решили за него. Шесть рядов кольев были просто зарыты в землю, поэтому защитники их быстро повыдергивали, оттащили в сторону тела легионеров и полезли на вершину вала. Густо полетевшие в легионеров болты заставили их опять смешать строй и толпой бежать прочь от укрепления. Большая часть стрелков погибла при самой первой атаке, а еще оставшиеся думали только о том, как быстрее унести ноги. Бегущих встретил консул со своей охраной. С трудом остановив легионеров и выяснив, что легатов с ними нет, он назначил им командиром одного из центурионов и велел идти на подмогу остальным.

— Они, в отличие от вас, прорвали оборону дикарей! — крикнул он угрюмо слушавшим его легионерам. — Не хотите здесь подохнуть от оружия или от голода, тогда вперед на помощь своим товарищам!

Консул был не совсем прав: оборона держалась по всей линии, хотя обе стороны понесли заметные потери, в основном в стрелках. В бой втянулись все легионы. Девять штурмовали оборону лагеря, наконец преодолев ряды кольев, остальные попытались зайти обороняющимся в тыл и схлестнулись с десятью тысячами резерва и кавалерией.

— Пора применить артиллерию, — крикнул Сергей Севоржу. — Все легионы втянулись в бой и организованно отойти уже не смогут. А в тыл нужно отослать полк Строга, а то наши резервы и кавалерию сейчас опрокинут. Легионеров там в два раза больше наших.

Ланс кивком подтвердил, что понял, и принялся рассылать вестовых. Прошло несколько минут, и над полем боя взревели трубы, давая сигнал к отступлению. Дравшиеся напротив артиллерийских позиций полки быстро отступали, давая возможность для стрельбы баллистам, а вместо них Севорж ввел в бой свой последний резерв — две тысячи лучников, сумевших на короткое время остановить наступление легионеров. Оказавшись под дождем стрел, они попятились, пытаясь прикрываться щитами.

Восемь десятков снарядов перелетели через головы сражавшихся в передних рядах и с грохотом разорвались, превратившись в чудовищные огненные цветы, а со стороны легионов донесся вой сотен сгоравших заживо людей. Три минуты ушло на взведение баллист, еще минута на то, чтобы уложить снаряды и немного изменить прицелы, после чего последовал новый залп. К чести легионеров нужно сказать, что как только они поняли, что метатели врага сжигают их товарищей, остатки сражавшихся уже в лагере двух легионов сделали отчаянную попытку их захватить и уничтожить. Рубка была страшная, и Сергей даже пожалел, что не оставил здесь один из батальонов Строга. Динамит был бы очень кстати. Если бы не лучники, они не удержались бы. Именно они заставили легионы захлебнуться кровью и отступить. Сергею самому чуть было не пришлось поучаствовать в драке, но не позволила охрана, оттеснив герцога за свои спины. В этом бою получил рану Севорж, но, к счастью, она оказалась не тяжелой и не помешала ему руководить сражением.

Артиллеристы продолжали засыпать снарядами поле, на котором столпились легионеры. Стрельба велась из углубленных в землю позиций вслепую. При каждом выстреле баллиста подпрыгивала, и это меняло прицел. Дополнительно обслуга перед стрельбой немного разворачивала баллисту, поэтому снаряды падали в самых разных местах, сея смерть и панику. Долго такое продолжаться не могло, и, потеряв от обстрела около десяти тысяч бойцов, остальные в беспорядке бежали в ту сторону, откуда пришли. Перед укреплениями остались всего три тысячи легионеров, которые вышли из боя и теперь растерянно смотрели на удирающих товарищей. В ненадолго наступившем затишье, были слышны только стоны раненых, крики обожженных и отдаленный шум боя, в который вплетались хлопки взрывов динамитных шашек. По знаку Севоржа к стоявшим легионерам поскакал парламентер из тех бойцов, которые знали язык империи.

— Легионеры! — закричал он, подъехав к ним вплотную. — Или вы немедленно сдаетесь, или огненные снаряды полетят в вас! И учтите, что никого из тех, кто сейчас не сложит оружие, мы брать в плен не будем. Времени на размышление у вас нет, решайте прямо сейчас!

Упал на землю один меч, другой, и вот уже все остальные легионеры бросали оружие и становились на колени.

Не теряя времени, Севорж взял восемь тысяч солдат и бегом повел их в тыл легионам, которые сражались за лагерем. Сделано это было очень вовремя. Полк Строга со своим динамитом нанес легионом заметные потери и позволил уменьшить свои, но взрывчатка скоро закончилась, а превосходство в людях у неприятеля все еще было большим. Кроме того, заграждений здесь не было, поэтому рубились лицом к лицу, а бывшие здесь в большинстве воины короля не могли противостоять строю легионов. Использовав динамит, бойцы полковника Строга взялись за мечи, но не смогли переломить ситуацию. Увлеченные битвой легионеры услышали топот ног, когда их противники приблизились на какую‑то сотню шагов. Перестроиться они уже не успели. От нападения легионам пришлось перейти к обороне. Сопротивление длилось очень недолго, и вскоре оставшиеся восемнадцать тысяч легионеров сложили оружие. Их противники, которых осталось еще меньше, поспешили увести пленных к реке.

— Поздравляю! — сказал Сергей подошедшему Лазони. — Хоть у консула еще осталось тысяч двадцать, он проиграл и сражение, и войну.

— Мне непонятно, почему они так быстро сдались Севоржу, — сказал король. — От моей армии осталась в лучшем случае половина, а всего их там и пятнадцати тысяч не набралось бы. У легионеров было больше бойцов, а они бросили оружие!

— Они вымотались, — сказал Сергей. — Нормального питания не было, да еще в бой пошли с марша. Сам факт удара наших им в спину показал, что с остальными покончено. Они просто сломались из‑за того, что мы с вами оказались намного крепче того врага, к которому привычны легионы. Интересно, сколько времени потребуется консулу для того, чтобы начать переговоры?

Ортисий решал недолго. Как только разведка доложила, что сбежавшие легионы — это все, что у него осталось, консул понял, что иного выхода, кроме сдачи в плен, у него нет.

— Поедете на переговоры, — сказал он одному из двух оставшихся у него легатов. — Попытайтесь выторговать у них для нас право на возвращение. Тогда мы им и порты сдадим без боя. Все равно воевать с ними сейчас не получится из‑за союза королевств. Никто не разрешит вести войну в ущерб безопасности империи, а на подготовку резервов требуются годы. Да и королевство нужно хорошо изучить. Какие они, к демонам, дикари!

Незнание местности привело к тому, что отряд Севера, обходя лагерь у тракта, натолкнулся на почти непролазную чащу.

— Пройти можно везде, лодер, — угрюмо сказал Дортоний, — вопрос только в потребном на это времени. Здесь у дороги лес вообще очень густой. Наверное, и засаду устроили в этом месте специально: ничего не стоит с помощью нескольких топоров сделать свои фланги неприступными. Но мы не знаем, как далеко тянется чаща. Никакой охоты здесь не будет, а продуктов в обрез.

Он сориентировался по компасу и достал карту, которую ему отдал Север.

— Придется забирать к востоку, — решил он, складывая карту. — И насколько далеко нужно будет уходить от тракта, я сейчас сказать не могу.

Обходить заросли пришлось четыре дня. Последний день, перед тем как вышли к небольшой, стоявшей в редком сосновом лесу деревне, шли впроголодь.

— Местных не обижать! — сказал всем Север. — И всей толпой туда не пойдем. Если напугаем, они схватятся за луки. В королевстве каждый второй крестьянин — неплохой лучник, а здесь в лесу они все такие. Поэтому я возьму с собой только троих. Узнаем, куда забрели, и купим еду.

Их действительно испугались и схватились за оружие, но Север успел объяснить, что никакого зла от них не будет, а если крестьяне не отложат свои луки, пожалеют.

— Нас здесь две сотни, — сказал он угрюмым мужикам, — и все обращаются с луками не хуже вас. Мы к вам зашли узнать, где находимся, и купить продукты. Расплатимся серебром без обмана! Второй день идем, почти без еды, животы совсем подвело.

Мужики расслабились, а когда консул щедро расплатился серебром, даже проводили и помогли нести снедь.

— Мы забрались в провинцию Парнада, — сказал своим Север. — Возвращаться к тракту далеко. Мне посоветовали идти к городу Валента, от которого до Ордага можно добраться за пять дней. Заодно купим коней в Вленте, чтобы не сбивать ноги и быстрей добраться. Купленного продовольствия хватит на два дня, а потом пойдут деревни, да и охота, как мне сказали, здесь неплохая.

До Валенты шли три дня без происшествий. Один раз поохотились и убили двух оленей, а вчера зашли в большую деревню. Ходили опять вчетвером и большого интереса ни у кого не вызвали. Ну шляется кто‑то по лесу, кому какое до этого дело? Не грабят и щедро платят за еду, а остальное неважно.

В Валенту Север взял с собой одного Дортония, который понемногу учился у него местному языку и мог уже отвечать на самые простые вопросы. В воротах на них не обратили внимания, что вызвало удивление у Дортония.

— Какие‑то они здесь беспечные, — сказал он Северу. — Я один мог бы вырезать весь караул.

— Вряд ли, — ответил ему юноша. — Они не так просты, как тебе показалось, и не так слабы. А помимо тех стражников, которых ты видел, в караулке были еще трое с арбалетами. Они интересуются теми, кто числится в розыске, а не всеми подряд. Конечно, если бы мы сюда пришли всем отрядом, они успели бы закрыть ворота и вызвать подмогу, а уже потом стали бы разбираться, кто такие и по какой надобности приехали.

Сразу же пошли на городской рынок договариваться насчет лошадей. Здесь Севера ждало разочарование: лошадей на продажу не было.

— А где их тогда можно купить? — спросил он торговца, показавшего пустые стойла.

— Сейчас вы, господин, наверное, их нигде поблизости не купите, — ответил тот. — Вскоре после того, как началась война в Сотхеме, через границу повалили беженцы. У многих с собой не было ничего, но были и такие, кто смог прихватить деньги. Вот они в первую очередь и скупали лошадей. Еще лошадей покупали люди герцога, и тоже для нужд беженцев. А много их у нас на продажу и не было. Пригоним, конечно, но еще не скоро. Сейчас с лошадьми вообще тяжело. Хорошо, что у нашего герцога было много своих, захваченных в прошлую войну. А в провинции Алар, где я обычно покупал лошадей, их для войны с империей почти всех скупил герцог Лантар.

— Так вы воюете еще и с Сотхемом? — удивился Север.

— Откуда вы, господин, свалились? — на этот раз удивился торговец. — Мы воевали только с империей, а Сотхем воюет с союзом королевств. Ну вот скажите мне, чего им дома не сидится за проливом? Как все одновременно взбесились!

— Союз королевств воюет с Сотхемом? — вытаращился на него Север. — Вы не врете, милейший?

— Для чего мне врать? — обиделся торговец. — Об этом сейчас все говорят. Не верите мне, поговорите с кем угодно.

— Да верю я вам! — сказал Север, видя, что торговец сейчас уйдет. — Просто уж больно неожиданная новость. И как идет война?

— Плохо она идет для Сотхема! — начал рассказывать торговец, которому было скучно торчать на рынке без покупателей. — Армию почти разбили, поэтому их король прибежал за помощью к нашей герцогине. А у нее как раз были король Барни и королева Дюже. Наша умница–герцогиня взяла и заключила со всеми договор о дружбе на вечные времена, даже с Мехалом, а потом сама повела войска к нам в Парнаду!

— Так герцогиня сейчас здесь? — спросил Север, которого при одной только мысли, что Альда может быть где‑то поблизости, бросило в жар.

— Нет, армия пошла к границе с Сотхемом, — ответил торговец. — Что ей здесь‑то делать?

— И большая армия? — спросил Север.

— Пришел король Барни со своим войском, да еще наши. Говорят, что тысяч двадцать привели. И машин привезли много, теперь союзных точно побьют! А то ишь, чего творят! Всех сотхемцев решили свести под корень! Мы с ними, конечно, не раз дрались, и в последнюю войну Мехал тут такое творил… Но все равно родичи, а теперь после договора, может быть, надолго помиримся.

— Так они что, всех сотхемцев убивали? — спросил Север.

— Всех, кто не успел уйти, — уточнил торговец. — И огнем, и мечом, и ядом!

— Как это ядом? — не понял Север.

— А вот так! — от избытка чувств торговец саданул кулаком по столу. — Есть у них такие штуки вроде наших самострелов, но стреляют хоть и не так далеко, но часто–часто, и не болтом, а отравленными иголками. Стоит только уколоться одной, и человеку сразу же конец! А есть еще и ядра с ядом! Всех солдат у Мехала в порту потравили! Это же надо было до такого додуматься: на войне применять яд! Все, как только об этом узнали, сразу же решили, что сотхемцам нужно помочь. И беженцам, и вообще. А этих, кто в союзе, неплохо бы самих потравить!

— И откуда вы все это узнали? — спросил Север. — Это ведь, наверное, тайна?

— Не–а! — ответил торговец. — Наша герцогиня из этого тайны не делает. Наоборот, приказала рассказать всем с подробностями. Она у нас умница. После этих рассказов наши дворяне ей тысячу воинов собрали и дали денег на беженцев. Купцы тоже собирали, так и я пять золотых отдал. Не малые деньги, но на хорошее дело не жалко.

Из лавки лошадника Север вышел в полном смятении. Мало того, что не нужно было ехать в столицу герцогства, а герцогиня сама пришла чуть ли не ему навстречу, так еще и эта война! Знают ли о ней в империи? Очень может быть, что не знают. И что она может означать? Наверняка война империи с Сандором и война союза с Сотхемом как‑то связаны. Не может быть такого совпадения, чтобы оба государства спали сотни лет и проснулись одновременно.

«Скорее всего, они боятся нашего усиления, поэтому и решили захватить Сотхем, чтобы этого не смогли сделать мы, — думал юноша, направляясь с Дортонием к городским воротам. — А это таит в себе большую опасность. Они не могли начать войну сразу же, как только их посланник узнал о нашей. Все надо было подготовить. А значит, есть человек, который сообщил им о наших планах заранее. И еще эти яды… Нужно, чтобы дома об этом узнали».

— Что случилось, лодер? — спросил Дортоний, когда они отошли от городских ворот. — Вас что‑то сильно взволновало?

— Случилось, — ответил Север. — Потерпи немного. Дойдем, и я расскажу сразу всем… Подойдите все ко мне! — сказал он дружинникам, когда добрались до рощи, в которой скрывался отряд. — Есть очень важные новости. Союз королевств как‑то прознал о наших намерениях присоединить к империи все земли за проливом и решил этому помешать. С этой целью он вторгся в королевство Сотхем и разгромил его армию, применив в качестве оружия сильные яды. Соседи Сотхема направили ему на помощь свои армии. С одной из этих армий пришла женщина, с которой я хотел встретиться в Ордаге. Это герцогиня, владеющая всеми окрестными землями. Поэтому в Ордаг нам с вами идти не нужно. Меняются и мои цели. Я пойду на границу с Сотхемом, где встречусь с герцогиней и постараюсь разузнать у нее как можно больше об армии союза королевств и их намерениях. Возможно, что мне придется поучаствовать в войне. Вас я набирал совсем для другого, поэтому не могу требовать, чтобы вы сопровождали меня и дальше. Все, кто решит вернуться, получат полностью свое вознаграждение по нашему договору. Если кто‑то решит остаться со мной и разделить мою судьбу, сумма вознаграждения будет удвоена. К уходящим будет поручение рассказать обо всем коменданту гарнизона Гонжона и передать мое письмо отцу. В нем я напишу все, что узнал о союзе королевств, и попрошу его с вами рассчитаться. А теперь я бы хотел узнать, кто решил уйти.

Уйти захотели тридцать два дружинника. С ними поделились продовольствием, а Дортонию, которого Север поставил главным, он передал крупную сумму серебром местной чеканки и письмо отцу.

— Постарайтесь не заходить в большие деревни, — сказал им юноша, — и не применяйте оружие к местным. Рано или поздно об этом узнают, и у меня будут крупные неприятности. А я, если вернусь, устрою неприятности вам. Все ясно? Тогда прощайте!

После того как разделились, Север с уменьшившейся дружиной зашагал трактом на восток к границе. Во встречные города больше не заходили, время на охоту не тратили, а необходимую еду покупали в деревнях, сходя с тракта на проселочные дороги. Все шесть дней пути до последнего перед границей города Борска Север учил желающих местному языку, с пользой скрашивая дорогу. Больше десятка дружинников твердили про себя слова, выучив их кто сотню, а кто и две. В Борске Север узнал, что пять дней назад армия, с которой была герцогиня, перешла границу.

— Как они там воюют, о том нам не докладывают, — говорил ему хозяин трактира, которого юноше удалось разговорить. — Гонцы туда–сюда ездят, да иной раз подкрепление прошагает через город, а чтобы раненых оттуда привезли, такого не было.

— Границу, наверное, крепко охраняют? — спросил Север.

— А от кого ее сейчас охранять? — удивился трактирщик. — Туда сейчас разве что сумасшедший полезет. Стояли у нас два пограничных полка, так их герцогиня с собой взяла.

— Надо взять с собой кого‑нибудь из местных дворян, — сказал своим вернувшийся из города Север. — Без этого запросто можем подраться с первым же патрулем, а драка в мои планы не входит. Завтра еще раз пойду в город и постараюсь кого‑нибудь найти.

Утром он набрался наглости и явился в магистрат к его главе шевалье Содеру.

— Удружите, милорд, — польстил он шестидесятилетнему главе. — Хочу отправиться в армию герцогини, но у меня наемная дружина, а я сам не местный, поэтому могу вызвать у встречных подозрение и просто не дойти. Не подскажете, нет ли в городе дворян, которые хотят присоединиться к армии?

— Вас мне послало само небо, милорд! — просиял шевалье. — Мой старший сын рвется в армию, а попутчиков нет. Хотел пристать к пополнению — не берут. У герцога в армии строгости, а у него в заду шило. Если, говорит, никого не найду, поеду один!

— Если он согласен ехать шагом, то договорились, — сказал Север. — Понимаете, я рассчитывал купить лошадей здесь, а их всех еще до моего приезда разобрали. Приходится идти пешком.

— Поедет он шагом, — сказал глава. — Возле нашего города тракт все равно заканчивается, а дальше только проселочная дорога, а потом вообще лес. Пойдемте, я вас с ним познакомлю!

Сыну головы было за двадцать лет.

— Шевалье Март Содер! — представился он, отвесив поклон Северу.

— Патриций Север Лоран, — отозвался Север, с интересом ожидая реакции шевалье.

— Как же так? — вытаращился на него Март. — Вы разве из империи?

— А что в этом такого удивительного? — спросил Север.

— Но мы же с вами воюем!

— Вы воюете не со мной, а с империей, — возразил юноша. — Когда вы воевали с Сотхемом, неужели по всем городам выискивали и хватали сотхемских дворян? Вот видите! Наших купцов ограничили в поездках по королевству, а насчет дворян нет никаких ограничений. А у меня в этой поездке много личного. Не расскажите никому?

— Слово шевалье!

— Тогда слушайте. Я уже недавно был в Ордаге и встречался с герцогиней Альдой. Я, шевалье, в нее влюбился так, что жить не могу в отдалении. Она любит мужа, но мне это неважно. Лишь бы хоть иногда ее видеть и услужить в трудную минуту. Помогите, как дворянин дворянину!

— Любовь — это самое благородное чувство! — с пафосом произнес Март. — А вы, Север, благородный человек и отныне мой друг! Не беспокойтесь, никто вам добраться не помешает. Возьмем у отца подорожную и дополнительно заверим ее у начальника гарнизона. Так у военных к ней будет больше доверия. С вами сколько людей?

— Сто шестьдесят восемь дружинников.

— Солидно! — с уважением сказал шевалье. — По нынешним временам не у всякого графа такая дружина. Раньше‑то было побольше, но теперь держать большие дружины нет смысла.

— Отчего так? — поинтересовался Север.

— Наш герцог пообещал намотать кишки на руку любому, кто нападет на соседа и уже несколько раз выполнил это обещание. Но делает это силами своей армии только для тех, кто ему выплачивает часть налога на дружину. Выгодно получается всем. Вам — безопасность, герцогу — деньги, на которые он содержит армию.

— У герцогини Альды очень умный муж, — грустно сказал Север.

— Они стоят друг друга, — сказал Март. — Она сама умница. Я видел герцогиню, когда она заходила к отцу в магистрат, и даже недолго с ней говорил. Право, я вас понимаю. После общения с ней на других женщин не хочется смотреть. Правда, длилось это у меня недолго, не то что у вас. Давайте договоримся, где встретимся, и я побегу оформлять бумаги и готовить вещи в дорогу, а о герцогине мы с вами еще побеседуем в пути!

Глава 7

— Когда вы выезжаете? — спросил король Сергея.

— Как только отправлю последние обозы с ранеными, моей частью трофеев и артиллерией, — ответил тот. — Мне нет смысла спешить, хоть и хочется все быстрее закончить. Пока не вернем крестьян и их скот и не завезем продовольствие, я и сам не пойду, и пленных не погоню. Хоть их осталась только половина, но и этих попробуй накормить. Да еще и моих десять тысяч будет.

— Свои баллисты все‑таки брать не хотите?

— А к чему мне их тащить по бездорожью? — ответил Сергей. — Часть машин отправят из Ордага трактом к побережью для укрепления наших портов, а остальные, возможно, еще придется использовать в войне с союзом. Немного это все не вовремя, но Альда все сделала правильно: разгрома Сотхема допустить нельзя. И договор — это великое дело. Когда приеду, поставлю ей памятник.

— Да, жена у вас молодец! — согласился Лазони. — Посмотришь на нее и на Аглаю и сразу начинаешь понимать, что закон о наследстве нужно менять. Кстати, я думаю принять ее вариант закона об убийстве. И время для этого очень удобное. Все зализывают раны, и им не до законов.

— Да, раны… — вздохнул Сергей. — Еще никогда у меня не было таких потерь. Одних убитых почти три тысячи, а раненых в два раза больше. Армия сократилась на треть!

— Ладно, что вам‑то вздыхать! — сказал Лазони. — Моих вообще половина осталась, а у Бенитара не осталось и того. Разве что Лантар сохранил больше воинов из‑за того, что вы занимались его армией, да Аглая с Ивом не так уж много потеряли. И тоже из‑за ваших тренировок. Немного отойдем от всех войн, и буду переделывать армию по вашему образцу. Поможете?

— Конечно, помогу, могли бы и не спрашивать.

— Повезло еще, что у них такой командующий, — заметил Лазони. — Что вы все‑таки решили делать с этим консулом?

— Пока еще не решил. По–хорошему его следует казнить за художества в Гонжоне и, наверное, я так и сделаю, но после переговоров о выкупе пленных.

— Моих солдат с собой взять не хотите?

— Нет, не хочу. На охрану пленных и захват портов мне хватит десяти тысяч своих бойцов, а на ваших скандалистов я уже вдосталь насмотрелся.

— Порты все‑таки хотите брать? Они же вам их и так сдадут.

— Сдадут, — согласился Сергей, — после того, как погрузятся на корабли и отплывут. Мне не столько важно захватить еще восемь тысяч пленных, хоть и они не помешают, как забрать имперские корабли. Это непорядок, что у нас нет флота. Будут корабли, обучим моряков. Те же пленные и обучат. А потом, наконец, покончим с пиратством. Огромное побережье, на котором почти никто не живет — куда это годится? А после этой войны отношение к нам у жителей империи начнет меняться, особенно когда узнают о нашей войне с союзом. Эти химики так усилились, что еще большой вопрос: справилась бы с ними империя или нет. Хорошие солдаты это еще не армия. Опыта боев у их командования нет. Война с кочевниками столетиями сводилась к пассивной обороне. Меня такая тупость, если честно, поражает. Я, имея их ресурсы, быстро покончил бы со Степью, если не раз и навсегда, то, по крайней мере, на десятки лет.

— Я думаю, что они после этого поражения не только станут смотреть на нас по–другому, но и займутся армией, — сказал Лазони.

— Меня это не сильно волнует, — сказал Сергей. — Мы тоже не будем стоять на месте. — Пройдет несколько лет, и у всех будет регулярная армия, разве что Бенитар этим не станет заниматься, но с его силами это и не важно. Думаю, что и Барни использует наш опыт, а учитывая союзный договор, к нам лучше вообще не соваться. Да и побережье приведем в нужный вид. Не получится у них незаметно высадиться и переправить армию. Вся опасность теперь будет идти из‑за пролива, поэтому и большую часть войск разместим на побережье. Вряд ли они после этого полезут к нам еще раз. По крайней мере, мы с вами этого не увидим, а дети пусть думают о себе сами. Нам с вами, главное, правильно их воспитать и оставить в наследство сильное и богатое королевство.

— Как, кстати, Барни отнесся к вашему воспитанию своего наследника? — спросил король. — Он меня удивил, направив к вам принца.

— Жена написала, что остался очень доволен. Его же не просто обучали, он еще прошел полный курс подготовки в одном из полков генерала Пармана. Хороший растет наследник, и с Лани у них, похоже, все сладится.

— Отправить к вам, что ли, своего? — задумался король. — Нет, из‑за вашей жены не отправлю.

— А чем вам не нравится Альда? — удивился Сергей.

— Она мне очень нравится, — сказал король. — Настолько очень, что не знай я, что это бесполезно, всерьез подумал бы о том, как ее у вас отобрать. Ваша жена, Серг, как отрава. Я ее и видел‑то один раз, и больше видеть не рвусь. Не потому, что не хочу, просто боюсь. Такое сочетание красоты, ума, обаяния и всяческих талантов действует на всех мужчин без исключения. Если у вас есть любимая женщина, или женщины вам уже не нужны, тогда дело другое. Во всех других случаях от нее следует держаться подальше. Мой сын в таком возрасте, что сразу потеряет голову, а я не хочу портить жизнь ни ему, ни вам. Вам повезло, что вы самый сильный из вельмож королевства и можете защитить такое сокровище, как герцогиня. Будь вы простым дворянином, я бы за вашу жизнь не дал и серебряной монеты. Она у вас редкая женщина, но вовсе не исключение, так что подобные случаи уже бывали.

— Спасибо за откровенность, — сказал Сергей. — Надеюсь, вы и сами правильно воспитаете принца. Не хотелось бы после вашей смерти менять свое отношение к королевскому дому. И жениться бы вам не помешало. Извините за то, что лезу с советами, но одного ребенка для короля мало. Если с принцем что‑нибудь случится, ваш род пресечется…

— А вам придется надеть корону, — закончил за Сергея король. — Все я прекрасно понимаю, Серг, но не хочу жениться вторично только из‑за ребенка. Давайте закончим этот разговор.

— Да, — согласился с ним Сергей. — Мне уже пора идти. Вашу часть выкупа отправить мне, или заберете сами?

— Так уверены, что император заплатит?

— А куда он денется? — пожал плечами Сергей. — Пятьдесят тысяч бойцов на дороге не валяются, а с теми, кто в портах, будет еще больше.

— Тогда, если вам будет не трудно, отправьте его сами.

Три дня спустя после этого разговора взятых в плен легионеров начали отправлять к побережью по десять тысяч в день в сопровождении войск Сергея. Так их было легче охранять и обеспечить питанием. Для захвата портов из Ордага по тракту должны были подойти еще четыре полка, которые отправили в столицу вместе с обозами.

Легионерам сказали, что их отправят в империю, поэтому большой надобности в строгой охране не было. Фактически они шли самостоятельно, только без оружия. Кормили всех вдосталь и в марш не вмешивались, указывая только места стоянки, поэтому к концу перехода все смотрели на своих победителей уже без прежнего страха. Когда вышли к морю, для каждой колонны организовали свой лагерь. Рыбаки уже вернулись в свои деревни, поэтому с ними договорились о поставках рыбы. В проливе ее было много, поэтому подвоз других продуктов сократили.

— Придется вам немного поскучать, — сказал Сергей собранным центурионам. — Нам надо связаться с императором, чтобы для вас прислали корабли. Да и выкуп за вас получить не помешает, так что пока отдыхайте.

Говорил он на имперском не так хорошо, как жена, но все его прекрасно поняли и приняли слова, как должное. Раз проиграл, нужно платить, а как же иначе?

Вскоре прибыл вестовой, посланный Строгом, которого Сергей из полковников произвел в генералы и поручил привести четыре полка.

— Все полки расположились недалеко от города Гонжон, — отрапортовал вестовой. — Генерал и ту тысячу, которая сидела в засаде, с собой забрал. Он спрашивает, милорд, можно ли начать.

— Мы с ним уже все обговаривали, так что пусть начинает, а несколько центурионов я ему с тобой пошлю.

Ночи стояли достаточно темные, а город в основном охраняли кавалерийские разъезды, поэтому Строг с его взятием особо не мудрил. Конечно, толпу разъезды обнаружат даже темной ночью, а одному человеку, да еще с ночным зрением, пробраться к стенам нетрудно. А таких одиночек может быть много. У него их было две сотни. Выбрали участок стены, к которому с той стороны не подходили дома, да еще и место было не слишком удобным для конных, и перебежками, замирая при приближении всадников, привели туда всех, отобранных для дела. Перебраться через невысокую стену было несложно. Город им был не нужен, задача стояла другая — захватить корабли. Сами улицы никем не патрулировались, но порт охраняли три десятка легионеров, которые посменно дежурили у пирсов. От крайних домов до этих постов было примерно две сотни шагов, поэтому бойцы натянули темные очки, чтобы не слепнуть от фонарей, распределили цели и по команде произвели выстрел. Если кто и промахнулся, это роли не сыграло: сотня болтов мигом уложила всех караульных. Команды кораблей спали в домах, а на самих кораблях остались считанные матросы, которые, по замыслу коменданта, должны были их охранять. На деле они все уже давно спали в кубриках, и звук падения многих тел никого не разбудил. В первое время такого разгильдяйства не было, но потом матросы привыкли к безопасности и доверили охрану легионерам.

Опустить все тела в воду и уложить сходни было делом нескольких минут. Бойцы Строга разбежались по шести стоявшим в порту кораблям и быстро связали найденных матросов. Потом отвязали причальные канаты и начали спускать на воду лодки. В каждую сели шестеро гребцов, которые начали работать веслами, стараясь при этом не сильно шуметь. Натянулись привязанные к лодкам веревки, и корабли начали очень медленно удаляться от причалов. Три раза меняли команды гребцов, но к тому моменту, когда пришла смена караулов, корабли уже были на середине бухты. Динамитных шашек с собой взяли достаточно, поэтому с интересом наблюдали за разгоравшейся в городе паникой. Уже начало светать, когда от заполненных легионерами и моряками причалов отвалили два баркаса, битком набитые разозленными имперцами, и быстро поплыли к кораблям, подгоняемые ударами десяти пар весел. Стрелять в них не стали, просто забросили в каждый по шашке, когда они подплыли достаточно близко. Троим матросам после этого даже удалось остаться в живых, их выловили и связанными уложили на палубу.

На причалах тем временем навели порядок и убрали лишних людей, а появившиеся расчеты метателей начали готовить их к бою. Расстояние для стрельбы по кораблям было слишком велико, так что занимались они этим, скорее всего, на тот случай, если захватившие корабли надумают атаковать порт. К этому времени Строг отпустил к городу трех доставленных от Сергея центурионов, которых быстро перехватили разъезды и отвезли к коменданту. Все были потрясены, узнав о разгроме и пленении армии Ортисия.

— У них десять легионов пленных, — говорил один из центурионов, — остальные все погибли. Воюют так, что лучше с ними не связываться, а из баллист стреляют огненными снарядами, сжигающими тысячи бойцов. Нас всех содержат очень хорошо и обещали вернуть на родину за выкуп. Они давно бы взяли город, но не хотят его разрушать, а вас думают не убивать, а тоже продать императору. А корабли угнали, чтобы вы не могли сбежать. Дело, конечно, ваше, но я советую сдаться. Их генерал ждет кого‑нибудь из вас, чтобы обсудить условия сдачи. Если не дождется до обеда, начнет штурм.

— Только если выберете драку, то мы, пожалуй, уйдем обратно в плен, — сказал второй центурион.

— Когда следующий приход кораблей? — спросил третий из центурионов. — Через три дня? Ну тогда вам точно конец!

Через полчаса, посовещавшись, решили отправить пришедших обратно и послать с ними на переговоры капитана одного из кораблей. К тому времени как они очутились в лагере Строга, туда же приехал и Сергей, поэтому с капитаном разговаривал он.

— Это хорошо, что прислали моряка, — сказал он. — У меня к вам есть предложение. Мы вас, конечно, вернем в империю, если император за всех заплатит. Я думаю, что он примет наше предложение. Если нет, я вас все равно отпущу, но не сразу. Мы в этой войне сильно потратились, и кто‑то нам эти траты должен возместить. Догадываетесь, кто?

— Мы? — мрачно предположил капитан.

— А кто же еще? — сказал Сергей. — Но есть разница. — Если легионеры будут несколько лет ломать камень и заниматься другой тяжелой работой, то те моряки, которые согласятся с моим предложением, не только смогут раньше вернуться к своим семьям, но я им еще неплохо заплачу.

— И что мы должны будем делать? — оживился капитан.

— Вы подготовите мне матросов для своих кораблей. При этом будете жить в городе без всякой охраны, хорошо питаться и получать от меня деньги.

— А сами корабли?

— Корабли я забираю себе, как военный трофей, а вам в империи построят другие. Не волнуйтесь, капитан, мы не станем нападать на ваш флот. Просто есть желание раз и навсегда разделаться с пиратством. Или вам их жаль?

— Этих шакалов? Они, милорд, и на наши корабли нападают. На побережье, правда, нападать не осмеливаются.

— Тем более! И учтите, что союз королевств пытается захватить соседнее с нами королевство. И оружие у них сильнее вашего. Мы пришли на помощь соседям, так что ваши враги стали врагами и нам. Я не исключаю того, что в будущем мы с вами можем стать союзниками.

— Я об этой войне не слышал, — хмуро сказал капитан. — Это плохо, что они зашевелились.

— Для вас может быть хорошо, — возразил Сергей. — Это шевеление несет угрозу не только нам, но и вам, поэтому император быстрее раскошелится, чтобы вас всех вернуть. Когда должны прийти корабли?

— Через три дня, — немного поколебавшись, ответил капитан.

— Вы принимаете мое предложение?

— Лично я принимаю, но это надо говорить с людьми. Каждый должен решить за себя сам.

— Верно говорите, — согласился Сергей. — Вот поезжайте к своим и решайте. Только предупредите, чтобы решали не слишком долго. С вашей помощью или без нее, но город я сегодня возьму. Но, если вы мне не поможете, с моей стороны неизбежно будут потери. Меня всегда огорчает потеря своих людей, а огорчившись, я могу вспомнить печальную судьбу жителей этого города. Ведь за это злодеяние кто‑то должен ответить? Почему не гарнизон?

— Я все понял, — поспешно сказал капитан. — Поверьте, я приложу все усилия…

Через два часа гарнизон Гонжона капитулировал. Легионеров разоружили и повели в место, где они сами должны были строить для себя лагерь, а всех моряков Сергей собрал в порту и повторил им то, что уже говорил капитану. Треть матросов и два капитана помогать отказались наотрез, и их отправили вслед за легионерами. Остальных оставили в домах, но приставили охрану.

— Вы еще должны заслужить доверие, — сказал он им. — Сегодня мы думаем захватить Дорею, а ваша задача — завтра перегнать в нее все корабли.

Две тысячи солдат отправили для охраны нового лагеря, еще две оставили в городе. Тысяча бойцов, которые сидели в засаде на тракте, должны были соединиться с тремя полками, предназначенными для захвата Дореи. Сергей думал вернуться с ними, но его остановил вестовой:

— Милорд! Генерал просил вас заглянуть в штаб. Поймали каких‑то непонятных имперцев. Все вооружены до зубов, но не моряки и не легионеры. Обоих толмачей сейчас на месте нет, а из пойманных один что‑то пытается говорить по–нашему, но мало что можно понять. И он упомянул имя герцогини.

— Хорошо, что вы еще не уехали, милорд! — сказал Строг, когда Сергей появился в штабе. — Помогите разобраться. Я бы не стал вас тревожить и выяснил все потом, но предводитель этого отряда три раза упомянул имя вашей жены. Вот я и подумал…

— Правильно подумали! — сказал Сергей. — Давайте его сюда, сейчас разберемся… Кто вы такие? — спросил он у Дортония, когда того ввели в комнату в сопровождении двух солдат.

— Мы личные дружинники патриция Севера Лорана, — ответил Дортоний. — Все в прошлом легионеры. Лодер нанял нас для своей охраны в путешествии в Ордаг. Он влюбился в герцогиню Альду и хотел спасти ее, когда вашу столицу будут штурмовать легионы.

— Охренеть! — по–русски сказал Сергей. — И этот туда же! А как вы тогда оказались здесь?

— Мы узнали о засаде на тракте и решили ее обойти лесом. Густолесье шло очень далеко, и его пришлось обходить четыре дня. В результате мы ушли далеко от тракта и оказались в провинции Паринада.

— Парнада, — поправил его Сергей. — И что дальше?

— Там была деревня, где мы купили продовольствие и узнали, как нам лучше идти дальше. Когда мы пришли в город, название которого я не запомнил, лодер узнал о войне союза с соседним с вами королевством и о том, что герцогини уже нет в Ордаге. Эта Альда сама повела войска на войну.

— Вернусь — голову оторву! — сказал Сергей. — Продолжай!

— Тогда лодер тоже решил идти туда же охранять свою любовь и драться с врагами империи. Своей дружине он дал право выбора. Кто не захотел воевать, мог вернуться. Мы вернулись.

— Сколько у него осталось людей?

— Изначально в дружине было две сотни ветеранов. Многие долгое время сражались в лесах севера с дикарями и стоят трех обычных воинов. Ушло тридцать два человека. Мы должны были рассказать коменданту о войне союза королевств и передать письмо отцу лодера сенатору Лорану. К вашей войне с империей мы никакого отношения не имеем, поэтому прошу нас освободить и дать возможность отплыть на родину.

— И как же это ваш лодер собирался попасть в нашу армию? Он не подумал, что его вместе с дружиной пустит на ремни первый же патруль?

— Этого я не знаю, — покачал головой Дортоний. — Мы расстались раньше. Но он умный и что‑нибудь придумает.

— Ладно, — сказал Сергей. — От ареста вас освободят, но поселят в крайних домах и будут присматривать. Здесь возможны боевые действия, поэтому нежелательно, чтобы вы путались под ногами, тем более без знания языка. Я скажу генералу, чтобы отправил вас в империю при первой же возможности. Поклянитесь за себя и своих товарищей в том, что не станете ни во что вмешиваться.

— Клянусь! — сказал Дортоний. — Мы уже свое отвоевали, а Лодер сказал, что эта война — ошибка.

— И о чем вы с ним беседовали, если не секрет? — спросил Строг, когда Дортония увели солдаты. — Кто они такие?

— Король Мехал подарил нам одного пойманного имперского разведчика, — сказал Сергей. — Разведчик из него курам на смех, но вот в качестве свидетеля замысла императора начать войну он подошел идеально. В Ордаге он встречался с Альдой и умудрился в нее влюбиться. Мы его продали отцу за очень большие деньги, а он набрал себе дружину из отставных легионеров и вернулся сюда спасать мою жену от своих же. Каково?

— Я думал, что такое встречается только в тех книгах, которые любит читать моя жена, — сказал генерал. — И что дальше?

— А дальше он обходил нашу засаду на тракте и попал в Парнаду, где узнал, что моя жена сама повела армию в Сотхем! Неужели вы об этом не слышали, когда были в Ордаге?

— Почему не слышал? — пожал плечами Строг. — Конечно, слышал. Об этом все говорят, но я не думал, что вас не поставили в известность.

— Вернусь — головы поотрываю! — неизвестно кому пообещал Сергей. — Ладно, рассказываю дальше! Этот Север не придумал ничего лучше, чем заявиться в нашу армию, воевать против союза королевств и оберегать мою жену! Тех, кто не захотел драться, он отпустил домой. К нашей войне с империей они отношения не имеют, так что отправьте их на том же корабле, на котором повезут мое письмо. А пока поселите где‑нибудь на отшибе и на всякий случай присматривайте. Они поклялись никуда не лезть, но поберечься не помешает. И поставьте их на довольствие, чтобы не шлялись без знания языка в поисках продуктов. А то пришибет кто‑нибудь, или, скорее, пришибут они сами, учитывая, что люди с опытом. Я сейчас уеду в Дорею, а когда мы ее возьмем, пришлю гонца. А вы завтра с утра под хорошей охраной отведете моряков на корабли, и пусть отгоняют их в порт Дореи, а сами готовьтесь к приходу кораблей из империи. Всех, кого мы забрали, завтра вернем. После взятия города я выеду в Ордаг, а потом, скорее всего, в Сотхем. Надеюсь, вы здесь справитесь и без меня.

Когда он вернулся в окрестности Дореи, дело уже шло к вечеру.

— Сегодня можем не успеть, милорд, — сказал ему полковник Саж. — Посты в горловине бухты мы сняли, но протащить туда баллисту, да еще так, чтобы не увидели из города, очень нелегко. Но ребята стараются.

— Все равно отправляйте делегацию, — приказал ему Сергей. — Толмач со всеми поговорил?

— Да, милорд, — ответил Саж. — И комендант, и центурионы поняли, что от них требуется.

— Вот пусть и идут, — повторил Сергей. — И пошлите кого‑нибудь в горловину, пусть проверит, как там дела.

Коменданту Арторию Доргушу уже поставили ужин, когда в его дом ворвался командир внешней охраны Дореи центурион Делий Страм.

— К демонам ваш ужин, Арторий! — заорал он на легата. — Наша армия погибла, Гонжон сдался, противник обложил Дорею, а вам бы только жрать!

Такое обращение всегда вежливого и почтительного центуриона, да и сам его вид, так потрясли коменданта, что он даже не сразу понял, что ему только что сказали.

— Вы здоровы, Делий? — спросил он, на всякий случай отодвигаясь от взбесившегося подчиненного. — Вам плохо?

— Да, мне плохо! — центурион упал на стул, жалобно заскрипевший под его весом. — И вам сейчас станет не лучше! Знаете, кого только что перехватили наши разъезды?

— Откуда мне знать? Мне никто ничего не докладывал.

— Тогда вам доложу я! К нашим воротам шел комендант Гонжона в компании трех центурионов седьмого и одиннадцатого легионов Ортисия. И отправил их сюда не кто иной, как герцог Аликсан! Центурионов направили для того, чтобы они вам поведали о полном разгроме нашей армии, а легат явился рассказать, как у него похитили корабли и заставили сдать город. Сейчас они подойдут и сами вам все расскажут в деталях. Догадываетесь, для чего все это нужно Аликсану? Он хочет, чтобы и мы ему все сдали и сдались сами! Взять город ему нетрудно, но он хочет получить его неповрежденным, а наши жизни сохранить для получения выкупа! Что вы на меня так уставились? Я не пьян, как вы подумали, но, прежде чем сдаться, непременно напьюсь!

— Так это правда? — поразился Арторий при виде вошедшего коменданта Гонжона. — Вы сдали город Лардий? И кто это с вами?

— Если вы не идиот, Арторий, то сделаете то же самое, — устало сказал ему комендант, садясь на стул. — Половина наших легионов погибла, а вторая сидит в плену у сандорцев. И живы мы с вами до сих пор потому, что герцог Аликсан надеется получить за нас золото, да и города он не хочет порушить. Не знаю, что с нами сделает император, но Аликсану он заплатит. Зашевелился союз королевств. Эти отшельники напали на Сотхем, а ему на помощь пришли остальные королевства. Еще вмешаться нам, и получится общая свалка!

— Это точно центурионы Ортисия? — спросил у коменданта Арторий.

— Да, — кивнул Лардий. — Мои люди их узнали.

— И как же это вы дали себя разгромить? — спросил Арторий. — Вас там было двадцать легионов!

— Противников было больше сорока тысяч! — сказал кто‑то из центурионов. — Они были защищены укреплениями, дрались как демоны и засыпали все поле страшными огненными снарядами, спалив несколько легионов! А мы несколько дней голодали и в бой пошли прямо с марша.

— А о чем думал ваш консул?

— А об этом пусть он отчитывается императору, — сказал другой центурион. — Если, конечно, он еще увидит империю. Ходят слухи, что герцог его в число тех, кого будет менять на золото, не включил. Ему не простили бойню в Гонжоне. И вам я бы не советовал сердить Аликсана. Он в этой войне потерял много своих людей и сильно из‑за этого переживает. Если он сейчас, когда война уже закончена, потеряет по вашей вине кого‑нибудь еще, он обойдется меньшим количеством золота, но развесит вас и ваш гарнизон по окрестным рощам. И получить город ему нужно сегодня. Завтра с утра наши моряки уже начнут перегонять сюда корабли. И не вздумайте отправить тот корабль, который стоит в вашем порту. Ваши сигнальщики и караул в горле бухты уже перебиты, и там стоит метатель, который стреляет огненными снарядами. Только потопите корабль, погубите людей и вызовете гнев герцога.

— Капитан мне не подчиняется, — сказал поникший Арторий. — Я ему все передам, а решать будет он сам. — Пойдемте в порт.

Капитан, узнав о гибели армии и о том, что порты сдают, пришел в бешенство, наорал на коменданта и приказал нескольким своим матросам быстро собрать ушедших на берег.

— Я ухожу, а вы здесь можете сдаваться в плен! — заявил он столпившимся на пирсе офицерам. — Какие, к демонам, метатели в горле? Там нет ни одной подходящей площадки! Вам врут, а вы всему верите!

— Если там есть метатель, я сразу же сдаю город! — сказал Арторий, следя за отходящим кораблем. — Давайте подождем, это недолго.

Корабль еще только подходил к горловине бухты, как в небе в сотне шагов от него расцвел страшный огненный цветок. Через два удара сердца до стоявших на пирсе донесся грохот взрыва. На корабле забегали матросы, и он начал широкий разворот, направляясь обратно в порт. Несмотря на свой бешеный нрав, капитан дураком не был и прекрасно понял предупреждение.

— Я поехал сдавать город, — сказал Арторий, обращаясь сразу ко всем. — Делий, проследите, чтобы все сложили оружие, и объясните людям причину нашей сдачи.

— Он сделал невозможное! — сказал герцогу Анджи Бенитару его советник Андре Фелис.

— А я остался без армии! — горько ответил герцог.

— Но вы остались, Анджи! — с нажимом сказал советник. — Не будь этой победы, не было бы и нас с вами! И вашей семьи тоже, потому что империи мы не нужны. И не все так плохо. Вассалы вам привели в основном юнцов и не самых хороших воинов. К демонам такую армию! Сейчас все создают наемные армии, так чем мы хуже? Свою часть доспехов и оружия из общих трофеев мы получили, а Аликсан обещал расплатиться золотом за причитающихся нам пленных. Как сказал король, он затребует от императора два миллиона динариев! Из них десятая часть ваша, а это больше трехсот тысяч золотых!

— Думаете, он отдаст столько золота? — с сомнением спросил герцог.

— Кто‑то другой, может быть, не отдал бы, а этот отдаст, — убежденно сказал Андре. — Я уже немало прожил и неплохо знаю людей. Так вот, герцог Аликсан болезненно честен. Он не идиот и знает цену деньгам, но если что‑то обещал, непременно сделает и заплатит все до последней монеты. Конечно, при условии, что император заплатит ему, но в этом он уверен и не без оснований. Так что деньги у вас будут, оружие уже есть, а за желающими послужить дело не станет. Я бы вам советовал придерживаться герцога и в дальнейшем поближе с ним сойтись. Его ценит и уважает король, Лантар вообще все делает по его подсказке, одни вы как‑то отстранились от всего. Ингар действовал так же, и чем он кончил? Аликсан предлагал дружбу Дорейну, но тот ее отверг. Лучше учиться на чужих ошибках, чем делать свои.

Глава 8

По дороге шли только до вечера. Когда начало темнеть, подошли к лагерю одного из двух пограничных полков, возле которого дорога и закончилась.

— Дальше и мне идти пешком, — сказал шевалье Март Содер. — Пойдемте, Север, поищем хозяев. Не могли они все отсюда уйти, наверняка оставили кого‑нибудь присматривать за своим хозяйством.

Присматривающих оказалось четверо: два солдата и два огромных пса.

— Мы можем воспользоваться вашим гостеприимством? — спросил солдат шевалье. — И хотелось бы узнать, как нам лучше идти, чтобы быстрее соединиться с армией?

— Захотелось повоевать, господа? — спросил тот из солдат, что был старше по возрасту. — Мы вас пустим в казарму, только сначала хотелось бы узнать, кто вы и откуда.

— Грамотный? — спросил шевалье. — Тогда читай.

— Как такое может быть? — удивился солдат, прочитав подорожную. — Мы же с ними воюем!

— Вы воюете с императором, — пояснил Север, — а мы на службе не состоим и действуем по своей надобности. Кроме того, ваши враги всегда были врагами империи. Военный комендант Борска счел возможным нас пропустить.

— Если так, тогда располагайтесь, — согласился солдат. — Вон в той казарме можно остановиться на ночлег, в той же стороне находится колодец, а дрова возьмите под любым из трех навесов. Еда с собой есть? А то можем поделиться только крупой. Мы подстрелили двух кроликов, но вас слишком много.

— Спасибо, — поблагодарил шевалье. — Мясо у нас с собой есть, а от крупы не откажемся. На той стороне лавок нет, а когда мы еще доберемся до своих.

После ужина Север еще некоторое время разговаривал с Мартом, рассказывая любопытному шевалье о жизни в империи, а потом лег спать. Утром позавтракали и двинулись в путь едва только рассвело. Целый день шли по редкому сосновому лесу, в котором и заночевали. На следующий день лес еще больше поредел, все чаще шли по местам, где деревьев не было совсем, и к обеду вышли к небольшому озеру. Сразу за ним виднелись поля и огороды.

— Где‑то рядом деревня, — сказал шевалье. — Подождите здесь, я сейчас на коне все быстро осмотрю. Может быть, в деревне и поедим.

Приехал он минут через десять бледный как смерть.

— Что случилось, Март? — встревожился Север.

— Нет больше деревни! — сглотнув, ответил шевалье. — Все крестьяне убиты и, неубранные, так и лежат повсюду. Даже маленьких детей не пощадили, звери! Тела распухли и ужасно воняют, меня прямо там вывернуло. Мух целые тучи! Это хорошо, что ветер дует от нас, а то и сюда бы вонь донесло. Наверное, мы уклонились в сторону, и наша армия здесь не проходила, иначе их бы всех похоронили. Вы готовьте обед и ешьте, а я не буду.

— Схожу посмотрю, — сказал один из дружинников Севера, когда лодер пересказал всем содержание разговора. Он вынул из мешка ткань, которую с собой брали для перевязки ран, смочил ее водой в озере и пошел в том направлении, откуда приехал шевалье. Дружинник отсутствовал дольше, и на его внешнем виде посещение мертвой деревни никак не отразилось.

— Неприятное место, — сказал он, моя руки в озере, — но я видел места и похуже. Некоторые зарублены, но на большинстве ран нет. Убивали иглами, которые потом извлекали из тел. В одном игла осталась, но я эту дрянь брать не стал. Это яд, лодер, причем действует, судя по положению трупов, мгновенно. Иглы легкие, поэтому далеко ими стрелять не будут. Нам, главное, не подпускать близко стрелков, а бить их стрелами издали. А почему не готовят обед?

— Сейчас приготовят, — сказал Север. — Как давно, по–твоему, была бойня?

— Дней десять назад или чуть больше, точно сказать трудно.

Приготовили обед, и все, кроме Марта, поели, после чего двинулись дальше, далеко обойдя деревню стороной. Теперь шли осторожно, стараясь по возможности избегать открытых мест. На неубранные тела вторично натолкнулись на следующий день и опять перед обедом. На этот раз это было десятка три трупов солдат в незнакомой форме грязно–зеленого цвета.

— Такого цвета у нас были плащи, когда воевали на севере, — сказал кто‑то из дружины. — В лесу такой цвет прекрасно маскирует. Смотрите, всех убили болтами, но болты из тел не извлекли.

— Это не ваши? — спросил Марта Север.

— Нет, наверное, — ответил шевалье. — У солдат герцога форма другого цвета и нашивки на рукавах, а у солдат Барни формы вообще нет. И на форму Сотхема не похоже, насмотрелись мы на их солдат. Странно, что не извлекли болты и не зарыли тела. А оружия у них нет. Ладно, пошли дальше. Главное, что наши здесь были, значит, мы идем правильно.

Своих они встретили только к вечеру следующего дня. Хорошо, что два отряда заметили друг друга издали, внезапная встреча, скорее всего, закончилась бы дракой.

— Это наши! — радостно сказал шевалье. — Постойте здесь, я подъеду к ним сам и поговорю, а то вас могут к себе не подпустить.

Он поднял коня в галоп и поскакал к находившемуся на другом конце большой поляны кавалерийскому отряду, в котором было под сотню бойцов. Минут через пять он вернулся обратно.

— Бумага свою роль сыграла, и нас прямо здесь убивать не будут! — весело сказал он. — Но и большого доверия к нам у них нет, поэтому двигаться мы будем отдельно, и сильно приближаться нам не позволят. Мне сказали, что до темноты будем в войсках, и там с нами будут разбираться командиры.

— Разбираться мы с вами будем с утра! — сказал Северу полковник, к полку которого их привели. — На ночь сдайте все оружие или уматывайте куда хотите, только подальше отсюда. Вы должны меня понять. Я не могу оставить в расположении полка, да еще на ночь, столько подозрительных, вооруженных до зубов людей. Мало ли что там написано в вашей бумаге. Утром вам вернут оружие и проводят в ставку. Пусть там с вами разбираются те, кому положено. Место для ночлега вам выделят и ужином накормят. Учтите, что за вами будут присматривать, так что далеко от места ночевки уходить нельзя.

Дружинники без спора сдали оружие, еще и выразили одобрение строгостью порядков.

— Я бы на их месте нас вообще посадил под замок, — высказался один из следопытов. — Хотя, может быть, и они бы посадили, если бы было куда.

Ночь прошла спокойно, а утром их накормили, вернули оружие и вывели на проселочную дорогу.

— Вас будет сопровождать небольшой отряд, — сказал Марту провожавший их офицер, — иначе вас даже близко к ставке не подпустят. Хорошо, что вы первыми встретили наших ребят. Если бы проскочили мимо нашего полка в сторону ставки, то вас бы ее охрана перебила, а потом стали бы разбираться. А может быть, зарыли бы без всяких разбирательств. Обстановка сложная, так что приготовьтесь к тому, что и там у вас заберут оружие, а то и посадят до разбирательства под замок.

Под замок их не посадили, но оружие забрали и приставили охрану. И не такую, как у полковника, а десяток крепких, вооруженных до зубов парней, на которых ветераны Севера посматривали с уважением и опаской. Первого в большую штабную палатку вызвали шевалье. Вернулся он немного растерянным, но поговорить с ним Северу не дали, вызвав для допроса.

— Ба, кого я вижу! — с улыбкой сказал ему генерал Парман. — Север Лоран собственной персоной! Видимо, мы в прошлый раз взяли с вашего отца мало денег!

— Не раскатывайте губу, генерал! — вернул ему улыбку Север. — Ничего вам на этот раз отец не заплатит. Он мне так и сказал, так что на мне вы больше не заработаете. И император вам не даст ни динария, поскольку я покинул государственную службу.

— Тогда зачем вы здесь? — спросил Альбер.

— У вас в руках наша подорожная, в ней все сказано. Поскольку я лицо частное, а свою дружину нанял, к вашей войне с империей я больше никакого отношения не имею. Я вообще считаю, что она была ошибкой, и не только потому, что топорно подготовлена. Нам с вами не воевать нужно, а заключать военный союз! В Сандоре я путешествую как частное лицо. Хотел посетить Ордаг и кое с кем повидаться, а у вас тракт перекрыт. Пришлось пробираться лесом, обходя заросли. Обходили, пока не попали в Парнаду. Здесь узнали и о войне, и о том, что герцогиня Альда, которую я бы хотел увидеть, находится вместе с войсками в Сотхеме. Вот я и решил совместить приятное с полезным. Приятное — это встреча с герцогиней, а полезное — это война с давним врагом империи. В моей дружине одни ветераны, многие из которых долго воевали в лесах севера. Каждый из них стоит нескольких обычных солдат, и все, кто пришел со мной, готовы воевать. Тех, кто не захотел, я давно уже отправил обратно. Я, генерал, думаю после войны поселиться в вашем королевстве, так что мое участие в войне вдвойне обосновано.

— Ну вы и наглец, квестор! — восхитился Альбер. — Кто же вам такое позволит?

— Во–первых, я уже давно не квестор, а частное лицо. Патриций империи по вашему рангу соответствует примерно графскому титулу. А, во–вторых, почему бы и нет? Где и какими документами ограничено передвижение дворян империи по вашему королевству и их право на земельную собственность? Для купцов с обеих сторон введены ограничения, которые давно надо было убрать, по всем прочим нет вообще ничего.

— И я тоже могу спокойно приехать в империю и купить там себе имение? — с насмешкой спросил Альбер.

— Можете, — спокойно подтвердил Север, — только вначале получите гражданство. По закону владеть недвижимостью иностранцы могут только в портах. Но если есть деньги, то гражданство — это не проблема. А у вас даже понятия гражданства нет. Разве в Сандоре не живут дворяне из других королевств?

— Живут, — согласился Альбер. — Только если они покупают имения, то должны принести клятву верности графу, в графстве которого расположена покупка, или герцогу, если это его земли.

— А я и не отказываюсь, — спокойно сказал Север. — Могу хоть сейчас принести такую клятву герцогине Альде Аликсан. Или обязательно ждать самого герцога?

— Для такого решения должны быть серьезные основания, — сказал Альбер. — Вы работали на императора, подготавливая все для войны, которую сейчас называете ошибкой, а потом, посидев в наших подвалах, прониклись к нам всем любовью и… — он немного помолчал. — Так, кажется, я понял. Любовью вы прониклись, но не ко всем, а конкретно к одной особе! Я прав?

— Это не ваше дело! — покраснев, ответил Север.

— Понятно, — вздохнул Альбер, с сожалением глядя на юношу. — Вы, Север, не первый в числе тех, кто поддался чарам герцогини. Только никто из вас, кроме мужа, ей не нужен.

— Ну и пусть! — ответил Север. — Я думал, когда легионы дойдут до Ордага, спасти ее и помочь устроиться в новом мире. Остальное неважно.

— Ваши легионы, точнее то, что от них осталось, сейчас бредут под конвоем к побережью, — сказал Альбер. — Там их, как и вас в прошлый раз, обменяют на золото. А здесь герцогиню очень надежно охраняют.

— Как идут боевые действия? — спросил Север. — Расскажите хоть несколькими словами.

— Сложно они идут, — вздохнул Альбер. — Когда мы пришли, от армии Сотхема почти ничего не осталось. Король был ранен, заслон прорван, и войска союза начали наступать на густонаселенные области королевства. В первое время нам удалось нанести им большие потери, но потом, когда основные силы остановили свое наступление на столицу и переключились на нас, установилось что‑то вроде равновесия. Мы подтянули резервы, но и к ним морем прибыло подкрепление. Привезли новое оружие, которое стреляет издалека. Его мало, но каждый удачный выстрел убивает десяток, а то и два, наших солдат. У нас потери не очень большие, но у короля Барни трети войска уже нет. Большую поддержку оказывала артиллерия, но сейчас для нее нет снарядов. Их должны были приготовить, но пока еще привезут… Так что у нас здесь не легкая прогулка.

— Ну что же, — сказал Север, — я на легкую прогулку и не рассчитывал. А раз так, вам тем более нет никакого резона отказываться от нашей помощи. Я готов дать любые клятвы, единственно, говорю сразу, что обо всем, что я узнаю о войсках союза, напишу отцу. Вам это не повредит, наоборот, может принести пользу. Когда у нас узнают, во что превратилась армия союза, всякое желание воевать с вами должно исчезнуть окончательно.

— Ладно, — решил Парман. — Воюйте, если есть желание. Вас поставят на довольствие и укажут место стоянки. Порядки в лагере жесткие, и вас с ними ознакомят в первую очередь. Воевать будете не самостоятельно, а в составе подразделения, к которому вас прикрепят. А перед этим принесете клятву герцогине. Нашими законами такое допускается, хоть и используется крайне редко. Язык знают все?

— Полтора десятка тех, кто его начал изучать в Парнаде, уже могут объясниться на простые темы. Сейчас обучаю еще столько же. Остальные знают только отдельные слова.

— Ладно, прикреплю к вам кого‑нибудь из офицеров, знающих имперский. Угораздило же вас свалиться на мою голову, Север!

— Вошли в горловину бухты, сенатор! — почтительно сказал сенатору Ардию Боресу капитан корабля. — Уже хорошо виден порт. Скоро будем на месте.

— Слава богам! — с облегчением произнес сенатор. — Наконец‑то, я смогу отдохнуть от этой качки! Как вы можете, Стоний, большую часть своей жизни проводить на воде? Если бы не задание Сената, духу бы моего не было на вашем корабле! И на других тоже. Я пойду на палубу, а вы прикажите матросам поднять туда мои вещи… Большая гавань, — сказал он капитану, когда подходили к причалу, — и очень плохо используется. Ни одного корабля!

— Должны быть корабли, — неуверенно отозвался капитан. — Вон у причалов нас встречает комендант Гонжона Лардий, он вам ответит на все вопросы.

— Ну и название для города! — поморщился сенатор. — Язык можно сломать. Давно нужно было найти более благозвучное. Ничего, не смогли сами, я сегодня же что‑нибудь придумаю!

Что‑то заорал матросам помощник капитана, заставив их шевелиться быстрее. Убрав паруса, корабль совсем замедлил ход и повернулся боком к причалу. Подхватив брошенные матросами канаты, легионеры подтянули корабль к причальной стенке, закрепили концы и уложили сходни. С шумом с корабля сбросили один за другим два якоря. Чуть дальше швартовались два других корабля. Сенатор с облегчением сошел на пирс и остановился, поджидая капитана, за которым шли груженные сумками матросы.

— Приветствую начальство! — весело сказал капитан Лардию. — Легат, я привез к вам сенатора Ардия Бореса! Он здесь по решению Сената с важной миссией.

— А что еще привезли, кроме сенатора? — спросил легионер, стоявший рядом с комендантом.

— Отвечайте, Стоний, — с какой‑то непонятной тоской в голосе сказал легат. — Он имеет право задавать вопросы.

— На моем корабле деньги для оплаты гарнизонов Гонжона и Дореи и разобранные метатели, которые собирались установить на входах в бухты, а на остальных — кое‑что из оружия и амуниции и заказы ваших легионеров.

— Все это пригодится! — кивнул легионер и взмахнул рукой.

По этому сигналу стоявшие у причала легионеры обнажили мечи и хлынули на борт корабля, отпихнув опешившего сенатора. Растерявшиеся матросы не оказали никакого сопротивления. Одновременно были захвачены два других корабля. Матросов быстро обезоруживали, вязали им руки и высаживали на пирс.

— Я могу узнать, что все это означает? — рассерженно спросил пришедший в себя сенатор.

— Конечно, сенатор, — ответил вместо коменданта странный легионер. — Это значит, что вы проиграли войну. Часть вашего войска уничтожена, остальные взяты в плен. Нами заняты и оба порта. А вас нам принесло само небо. Уж не знаю, для чего вас сюда послали, но для нас это очень кстати. Мы хотим продать вашему императору шестьдесят тысяч легионеров. На одном из этих кораблей думали переслать письмо об условиях выкупа. Теперь его повезете вы, так будет быстрее.

— А если я откажусь? — вздернул подбородок сенатор.

— Отправим письмо, как и собирались, с капитаном, а сумма выкупа увеличится еще и на цену вашей головы, поэтому не надо валять дурака, и пойдемте поговорим о наших условиях.

— Это правда? — спросил сенатор у коменданта Гонжона. — То, что он сказал?

— К сожалению, сенатор, — ответил Лардий. — Я встречался с центурионами Ортисия, а за городом стоят битком набитые пленными лагеря. То же самое я видел у Дореи, когда меня в нее возили.

— Что вам нужно для плавания в империю? — спросил мрачного капитана легионер. — Вода, провиант?

— Ничего не нужно, все есть, — ответил капитан.

— Тогда можете возвращаться на корабль. Сейчас вам его освободят от всего лишнего, а перед плаваньем вернут всю команду. Если сенатор окажется умным человеком, отвезете его вместе с нашим письмом в Алатан, если он не оправдает наших надежд, отвезете только письмо. Заодно захватите три десятка своих соотечественников. Идемте, сенатор, не будем терять время. Его у нас всех не слишком много. Да, парни, отнесите вещи сенатора обратно на корабль, пока у него ничего не пропало.

«Легионеры» подхватили сумки Ардия и отнесли на палубу корабля, а его самого отвели в помещение, которое раньше занимал комендант порта. В нем «легионера» с сенатором поджидал крепкий мужчина в форменной одежде с большим количеством нашивок.

— Это генерал Строг, — просветил сенатора «легионер». — Вашего божественного языка он не знает, поэтому вся беседа будет вестись через меня. Садитесь на стул и подождите, пока я объясню генералу, кто вы такой.

— Вы приехали очень кстати, — сказал Строг, когда Сур представил ему пленника. — Слушайте внимательно. Вы передадите императору письмо герцога Аликсана. Вообще‑то, в письме написано все, что нужно, и никаких вопросов у императора быть не должно, но и вам будет нелишне узнать наши требования. Вдруг император о них умолчит или попробует не заплатить, а отбить пленных силой? Я думаю, что у вас трезвый Сенат, который этого не позволит. Ситуация такая. Примерно пятьдесят тысяч бойцов вы потеряли убитыми, шестьдесят — ждут выкупа. Понятно, что вы получаете только людей, все ваше оружие и корабли остаются у нас. Сумма выкупа — два миллиона золотых динариев. Маленькое уточнение: консул Ортисий в число выкупаемых не входит. За уничтожение мирного населения города Гонжон он будет повешен. Очень не рекомендую пытаться захватить обратно порты или лагеря с пленными. Поверьте, нам ничего не стоит сжечь как ваши корабли, так и наших пленных, а вам и то, и другое может очень пригодится. Ваш сосед, узнав о том, что империя решила завоевать королевства за проливом, вознамерился этому помешать. Пока вы дрались с нами, союз королевств напал на Сотхем. Этому королевству помогают все остальные, но война идет тяжело, и победа пока не достигнута. По–нашему мнению, они намного сильнее вас, поэтому вам нужно не пытаться захватывать чужие земли, а защищать свою. И с выкупом долго не тяните. Пленные проедают огромное количество провианта, отсиживая себе задницы в лагерях. Если денег не будет две декады, их всех перегонят вглубь королевства и займут делом. Будут ломать камень или заниматься строительством, да и на рудниках постоянная нехватка рабочих рук.

— Передайте генералу, что я сделаю все, что он от меня хочет, — сказал Суру сенатор, — но я должен увидеть тех пленных, о которых вы говорите. Тогда мне будет легче говорить с императором и Сенатом.

— Возле Гонжона их примерно половина, — сказал Строг. — Этих мы вам покажем. Остальные находятся в лагерях Дореи. До нее долго ехать, а потом еще добираться обратно, так что сегодня отплыть не успеете.

— Ничего, — сказал Ардий, — мне хватит и половины. Мне дадут с ними поговорить?

— Поехали! — поднялся со стула Сур. — Я вас буду сопровождать. Говорите с ними сколько угодно.

Тремя часами позже сенатор уже был на корабле, туда же следом за ним загрузились дружинники Севера. Привели матросов, которые, носясь как угорелые, отогнали корабль от пирса и на всех парусах пошли к выходу из бухты, благо ветер был хоть и слабым, но попутным.

— Теперь готовимся к обмену, — сказал своим подчиненным Строг. — Нужно установить все баллисты в портах и на дороге в Дорею и пустить патрули вдоль побережья. Если император надумает играть нечестно, мы должны узнать об этом заранее. Все захваченные корабли перегоняем далеко на запад. Там тоже есть хорошая бухта, в которой укрылись корабли купцов. Заодно пусть моряки империи начинают учить тех, кого с ними пошлем. А лагеря нужно перевести за Гонжон, чтобы в случае чего пленных можно было увести трактом.

Во время перехода дул попутный ветер, кроме того помогало течение воды в проливе, поэтому в порт Алатана прибыли на четвертый день утром. Сильного волнения на этот раз не было, поэтому обратное плаванье сенатор перенес легче. Первые два дня пути он выспрашивал у Дортония и остальных дружинников Севера все подробности их путешествия. Поняв, что ничего нового он из них уже не вытянет, Ардий ушел в свою каюту и принялся обдумывать, что сказать императору и Сенату.

Видимо, герцог написал действительно очень подробное письмо, потому что император задал сенатору только один вопрос о том, насколько все написанное соответствует действительности.

— Я не знаю, что в нем написано, — ответил Ардий. — Могу лишь подтвердить то, что видел сам и слышал от пленных легионеров. Порт Гонжон захвачен и сейчас его сильно укрепляют, а за городом стоят четыре лагеря. В одном из них содержат гарнизон Гонжона, в трех других — легионеры консула Ортисия. Мне сказали, что их там тридцать тысяч, и это похоже на правду. Остальные ожидают выкупа в лагерях Дореи. Я разговаривал и с центурионами, и с простыми легионерами во всех трех лагерях, где были воины ушедшей в поход армии. Все они рассказывают одно и то же, так что у меня нет оснований им не верить.

— Расскажете подробности?

— Завтра в Сенате. Прямо сейчас я еду в Сенат и потребую на завтра его созыва. Вам хочу сказать лишь о том, что союз начал войну с королевством Сотхем, и даже помощь всех остальных королевств не позволяет им пока одержать победу. В Сандоре мне сказали, что считают союз гораздо более сильным противником, чем мы. Если учесть судьбу двадцати наших легионов, они знают, о чем говорят.

— Вон оно что! — нахмурился император. — Адмирал Кармий Лагерт сообщил мне о том, что флот союза очень активно плавает в проливе, но отследить их пути пока не успели. Все плохо, сенатор. Боюсь, что после вашего выступления Сенат будет не столько думать о будущем, сколько искать виновных.

— Я постараюсь, чтобы он сделал и то, и другое, — поклонился императору сенатор. — Я свое дело сделал и ухожу, до встречи в Сенате!

Заседание Сената, созванное на следующий день по требованию сенатора Ардия Бореса, по традиции открыл его глава.

— Каждый из вас имеет право созвать всех, если ему есть, что им сказать! — торжественно заявил Ладий. — Мы посылали сенатора Ардия Бореса разобраться с тем, почему до сих пор не завоевано королевство Сандор. Вчера он ничего не захотел мне рассказать ни о своей поездке, ни о том, почему почти сразу же вернулся! Сказал, что сделает это сегодня для всех. Давайте его послушаем и примем должное решение!

В Сенате можно было говорить со своего места или занять место рядом с главой. Ардий выбрал второе, подчеркнув тем самым важность своего выступления.

— Хотел бы я знать, какой идиот сказал первым, что за проливом живут дикари! — сказал он и, переждав шум, продолжил: — Эти дикари разбили двадцать наших легионов, уничтожив половину из них и пленив остальных! И незачем так орать! Я говорю вам только то, в чем уверен сам! Я видел лагеря с десятками тысяч наших легионеров и разговаривал с некоторыми из них. Все рассказывают одно и то же! Порты тоже заняты сандорцами. Приплывшие со мной корабли были тут же захвачены на моих глазах!

— Тогда почему вы здесь? — крикнул кто‑то из сенаторов.

— Мне поручили передать императору письмо, в котором излагаются условия передачи нам пленных, — пояснил Ардий.

Все лица тут же повернулись в сторону императора.

— От меня требуют два миллиона золотых динариев, — спокойно сказал император. — Я заплачу.

— Как они смеют что‑то требовать? — закричал кто‑то. — Послать корабли!

— У них предусмотрен и такой вариант! — перекрыв шум в зале, ответил Ардий. — В этом случае они угрожают сжечь и наши корабли, и пленных легионеров! И это не пустые угрозы! Вы не знаете, но в сражении врагов было намного меньше, чем в нашем войске. Частично их победу можно объяснить использованием метателей, которые на большое расстояние посылали снаряды, заливавшие все вокруг себя негасимым огнем. В этом пламени сгорели четыре или пять легионов. Сжечь такими снарядами корабли ничего не стоит, не говоря уже о том, что они всегда могут или увести пленных, или их убить. Мы сделали огромную ошибку, ввязавшись в войну с людьми, о которых почти ничего не знали. Не стоит повторять эту ошибку сейчас.

— Могу к этому кое‑что добавить, — сказал император. — Мы все сейчас в опасности из‑за того, что нашему давнему недругу — союзу королевств — удалось усилиться настолько, что мы его имеющимися силами просто не сможем больше сдерживать. Рисковать в таких условиях флотом преступно!

— Сенат хотел бы узнать, откуда взялись сведения об этой силе, и почему мы ни о чем подобном не слышали раньше? — под одобрительные возгласы сенаторов спросил Ладий.

— Из присланного мне письма, — пояснил император. — Союз королевств воюет с Сотхемом, на помощь которому пришли все соседи, в том числе и те, кто победили нашу армию, но пока успех на стороне союза.

— Это письмо не может быть доказательством! — закричал кто‑то из сенаторов.

— Его косвенно подтверждает адмиралтейство, — сказал император. — Активность флота союза возросла в разы, причем и у берегов за проливом, где они раньше не плавали.

— Я могу представить Сенату доказательства! — поднялся со своего места сенатор Галий Лоран. — Я хотел реализовать право патриция на самостоятельное участие в войне. Мой сын набрал большую дружину из ветеранов и на двух кораблях отплыл в Сандор. Все содержание письма я вам пересказывать не стану, скажу главное. Очутившись в пограничной с Сотхемом провинции Сандора, сын узнал о войне, которую ведет союз. Там ни для кого не секрет, что успехи союза объясняются применением им отравленного оружия. Яды используются очень широко, причем яды, вызывающие мгновенную смерть. Есть ручное оружие, а есть и снаряды, убивающие сотни людей каждый! Сын решил поучаствовать в этой войне и вместе с местными дворянами и той частью дружины, которая была не против сразиться с нашим давним врагом, отправился в Сотхем в союзную армию всех королевств. А мне он обещал переслать позже все, что удастся узнать. Думаю, что нужно не просто выкупить пленных, но и отправить посланника к королю Сандора. Это даст нам возможность на законных основаниях пользоваться гонцами, а заодно изучить тех, кто может стать для нас как друзьями, так и врагами.

— Они пришлют своего! — возразил кто‑то. И тоже будут пользоваться гонцами!

— Ну и что в этом такого? — возразил Галий. — Наоборот, иметь такого посланника очень удобно. И от гонцов не вижу вреда. Гонцы союза ездят постоянно! Прежде чем решить, дружить с королевствами за проливом, воевать или закрыть глаза на их существование, как мы это делали раньше, их нужно изучить!

— Вот твоего сына и послать, если выживет, — предложил Ладий. — Язык знает, связями обзавелся, чем не посланник? Ладно, этот вопрос мы решим позже, а пока давайте попробуем разобраться в том, кто виноват в нашем разгроме! Насколько я помню, почти все вопросы, связанные с будущей войной, решал префект…

Глава 9

— Я клянусь, — сказал Север, глядя в глаза Альде. — Клянусь хранить верность семье герцогов Аликсан, ни в чем не преступать их воли и действовать на их благо и на благо королевства Сандор. За своих людей я могу поклясться только на время войны. Скорее всего, потом они покинут королевство.

— Ну что же, — сказала Альда юноше, — это несколько неожиданно, но приятно. Мы сейчас в тяжелом положении, и никакая помощь не будет лишней. Патриция трудно отнести к привычным для нас дворянским титулам. Я думаю, что это что‑то среднее между графом и соном. Поэтому возвожу вас в графское достоинство, а потом пусть муж решает, кем вам быть. Остальное будет зависеть от вас самих и от ваших людей. Альбер, к кому их прикрепили?

— Я пока еще не решил, — ответил Парман. — У нашего графа много по–настоящему опытных людей, привычных к боевым действиям в лесах.

— Хочешь использовать их для рейда?

— Думаю, можно рискнуть. Союз является их врагом, а в нашем оружии никто из них ничего не поймет. Единственное препятствие — это незнание языка. В таких делах оно может сильно навредить. Но у нас еще будет дней пять, пока привезут взрывчатку и все остальное, а у меня есть несколько офицеров, более или менее знающих имперский. Язык за это время дружинники графа не выучат, но запомнят две–три сотни самых необходимых для дела слов.

— Я могу узнать, о каком рейде идет речь? — спросил Север.

— Теперь можете, — ответил Парман. — Основные силы врага находятся недалеко отсюда. Мы не даем им продолжать наступление на густонаселенные области Сотхема, но и сами пока не можем вести наступательных действий.

— Они не собираются уйти? — спросил Север.

— Нас бы их уход устроил, — ответила Альда, — но в союзе, видимо, еще не расстались с планами захватить королевство. Беда в том, что у нас нет флота, и мы не можем мешать им подвозить оружие и подкрепления. И все привозимое поступает трактом в армию. Вдоль тракта довольно густые леса, не позволяющие действовать большими группами, а малые выбивают их егеря, которых во множестве перебросили из‑за пролива. Эти бойцы воевали в северных лесах союза и привычны к такой войне. Конечно, мы могли бы попытаться перекрыть тракт, но при этом понесли бы немалые потери, да и захват части тракта был бы только на время. Нас оттуда очень скоро выбьют, так что смысла в такой операции нет. Намного соблазнительней нанести удар по самому порту. Расскажите, Альбер.

— Добраться до порта Барин лесами нереально, — начал Парман. — Очень долго идти по густолесью. Там во многих местах и налегке трудно пробраться, а нужно будет еще нести с собой большой груз. Такой поход займет очень много времени, да и с егерями придется схлестнуться. Мои ребята не хуже их, но без потерь не обойдемся, да и противник о нас может узнать, а это сразу же лишает смысла весь поход. Поэтому отобранные люди будут доставлены к горам. В сами горы никому лезть не придется, просто в отрогах растут такие леса, через которые не только пешком легко пройти, на телеге проедешь. Этими лесами наша группа должна выйти к побережью и берегом двинуться к Барину. В этой части побережье не заселено и никем не охраняется. Возможно, вдоль берега ходят патрульные корабли, но от них несложно укрыться.

— А почему они не высадили там своих людей и не провели армию предгорьями? — спросил Север. — Если в тех местах так удобно идти, такое напрашивается само.

— Там все подходы к берегу так густо утыканы рифами, что даже на лодке рискованно подойти, — пояснил Парман, — что уж говорить о кораблях! Моряки этот участок пролива обходят, забираясь далеко на север. Кроме того, нужно хорошо знать местность, да и удобна она для прохождения небольшой группы, а не армии.

— Ну хорошо, — сказал Север. — Пробрались мы небольшой группой к Барину. Дальше‑то что? Весь порт наверняка забит войсками и хорошо охраняется.

— Хорошо он охраняется с суши, — усмехнулся Альбер. — Там даже одиночка не пройдет ни днем, ни ночью. Уже была одна попытка. А вот со стороны пролива… Мы много беседовали с теми, кто подолгу жили в порту и неплохо его знают. Они уверены, что организовать охрану в горловине бухты не получится. Там такое нагромождение камней, что все ноги переломаешь. Еще при Мехале были мысли поставить там несколько небольших баллист, но потом от них отказались. Во–первых, не протянешь и не установишь, а, во–вторых, сама горловина бухты очень широкая, и небольшой метатель до ее середины просто не достанет. Ограничились сигнальщиками, да и то они дежурили только в дневное время и на берегу. Я не думаю, что защитники порта придумают что‑то еще. Когда там окажется наша группа, должно быть новолуние. Делаем маленькие плоты и ночью, предприняв необходимые меры, плывем на них в порт небольшой группой. Ее численность будет зависеть от того, сколько кораблей у причала. Обычно хорошо охраняются причалы, да и на кораблях остается охрана, а остальной экипаж отдыхает в городе. Охрана на пристани вряд ли будет жечь костры, скорее воспользуется фонарями. На кораблях в лучшем случае будет по фонарю, чаще всего освещения нет вообще. Они уже давно в порту и считают его своим. Ни одного нападения там не было, поэтому люди не будут дежурить с пальцем на спусковой скобе. Безопасность невольно расслабляет, чем мы и воспользуемся. Света от фонарей недостаточно, чтобы обнаружить наши плоты, а в бухте должно быть небольшое волнение. Тогда плеск волн заглушит те слабые звуки, которые будут от вас исходить. Средства бесшумно забраться на корабли у нас есть. Потом быстро убираете охрану, если она там будет, и делаете свое дело.

— И в чем же это дело будет заключаться? — спросил Север, восхищаясь в душе наглостью генерала.

— В порту, в полутора сотнях шагов от пристани, находятся большие склады. Мы считаем, что именно в них складывается все оружие, которое приходит из союза. Эти склады нужно будет поджечь с кораблей, потом спустить на воду лодки и уйти, заодно уничтожив все суда в порту. Средства для этого у вас будут. Если тихо проведете захват кораблей, единственной опасностью будет взрыв снарядов в результате пожара. Снаряды из керамики и накачены воздухом, который распыляет яд, поэтому от огня они могут разорваться и засыпать все вокруг отравой. Но вряд ли это случится сразу, так что время уйти у вас будет. Пока я вам сказал достаточно, остальное узнаете при подготовке.

— Какой подготовке? — не понял Север.

— Ваши люди должны будут освоить ручное оружие союза, которое мы берем с собой. С его помощью будет удобно убрать дежурных матросов, а если повезет, то и посты солдат на пристани. Оно стреляет быстро, почти бесшумно и разит наповал. На небольшом расстоянии это идеальное оружие. Кроме того, вы должны будете научиться всему остальному, что может потребоваться в этой операции. С сегодняшнего дня и займетесь. Начните с отбора для тренировок двух десятков самых опытных лесовиков. Постарайтесь брать тех, кто помоложе, потому что нагрузки в походе будут большие, и возраст может сказаться.

Возраст у дружинников был примерно одинаковый, и все они были опытными бойцами, поэтому Север не стал морочить себе голову и отобрал тех, кто уже хоть немного знал местный язык. Очень коротко объяснив суть рейда, он повел их в расположение полка Пармана на тренировку.

— Интересно, что нам могут показать такого, чего мы не знаем? — спросил самый молодой из отобранных, и остальные поддержали его смешками.

— Сейчас посмотрим, — отозвался Север. — Оружие союза вы точно еще в руках не держали.

Даже в своей собственной армии подходы к расположению полка охранялись патрулями. Один такой патруль перехватил отряд Севера и после объяснений привел их на тренировочную площадку.

— Я лейтенант Эрик Саже, — представился им крепкий молодой человек, одетый не в форму, а в одежду грязно–зеленого цвета с большим количеством карманов на штанах и на куртке. — Я хоть и не чисто, но свободно говорю на имперском, поэтому тренироваться будете под моим руководством.

— Мои люди сомневаются в том, что вы сможете их чему‑то научить, — засмеялся Север.

— Они такие тупые, что не воспринимают новые знания, или считают, что ничего нового не получат от нас?

— Второе, — под дружный смех дружинников ответил Север.

— Давайте проверим, — кивнул офицер. — Все идут за мной!

Он подошел к трем росшим рядом деревьям, к которым одна к другой были набиты два десятка широких досок.

— Это борт корабля, на который вам нужно взобраться, не производя никакого шума, потому что на палубе в двух шагах может находиться кто‑то из матросов. Так что что‑нибудь забивать нельзя, бросать веревку с «кошкой» — тоже. Если я ночью чутко сплю или встал, чтобы отлить, эти звуки меня обязательно насторожат. Да и до причала с солдатами всего полсотни шагов, так что могут услышать. И как вы полезете? И учтите, что борт корабля на деле более гладкий и скользкий. Ножи можете не предлагать. Тихо вы нож между досками не загоните, чтобы он мог выдержать ваш вес, а стучать нельзя. Есть мысли?

Недолго послушав наступившую тишину, лейтенант хмыкнул и подошел к «борту».

— Если нельзя что‑то вогнать в дерево ударами, его можно в него вкрутить, — назидательно сказал он, доставая из кармана закрученную железяку с ручкой на конце. — Наш герцог назвал это штопором. Я сильно упираюсь штопором в борт и начинаю его медленно вращать. В это время мой напарник коротким, широким веслом отгребает воду, удерживая плот на месте. Потом я, держась за первый штопор, вкручиваю второй.

Продолжая объяснять, лейтенант один за другим вогнал в доски пять «штопоров». Для того чтобы закрепить шестой, ему пришлось встать одной ногой на нижний «штопор» и схватиться свободной рукой за тот, который был на самом верху. Закрутив еще одно приспособление, он спрыгнул на землю.

— Как вы видите, со стороны все кажется очень простым, но для того чтобы быстро и бесшумно вскарабкаться с качающегося плотика на борт корабля, нужно хорошо потренироваться здесь. И учтите, что вряд ли вы так заберетесь на корабль сбоку. Борт выгнут, и удержаться на нем будет трудно, поэтому на корабль будем забираться сзади. Почти все наши уловки и приспособления так же просты, но вы не сможете без тренировок ими пользоваться достаточно быстро и ловко. Поэтому до выхода в рейд я буду вам многое показывать и объяснять, а потом гонять, чтобы все показанное хорошо усвоилось, и никаких скидок ни для кого не ждите.

Три дня все отобранные тренировались в полку Пармана и зубрили язык. Север на тренировках работал наравне с остальными, сразу же заявив, что идет в поход со своими людьми. Когда пришли на тренировку на четвертый день, узнали, что из Ордага приехал герцог и привез все то, что они ждали для рейда.

Альду Сергей застал в штабе вместе с Парманом. Схватив жену, он принялся ее целовать, не обращая внимания на Альберта, который тут же выскочил из палатки.

— Сколько же мы с тобой не виделись? — спросил он, наконец оторвавшись от жены.

— Целую вечность! — счастливо сказала она. — Пойдем в мою палатку, дела подождут!

— Лучше мы подождем, — возразил он, — а потом не будем никуда спешить. Вот нужно тебе было идти в этот поход? Что ты в нем такого сделала, что не могли бы сделать другие?

— Недавно приняла клятву верности у одного имперского патриция, — улыбнулась жена. — Сделала его графом, а теперь сомневаюсь. Может быть, следовало дать сона?

— Все‑таки он сюда приперся! — недовольно сказал Сергей. — Выгнать, что ли?

— Только попробуй! — пригрозила Альда. — У него прекрасная дружина, которую приписали к Альберу. Отряд, который пойдет в рейд, тоже наполовину набран из них. Ты что щупаешь лоб, заболел?

— Да нет, смотрю, не начали ли расти рога.

— Какие еще рога? — не поняла Альда, — Почему они должны у тебя расти?

— У нас говорят, что когда у жены завелся любовник, у ее мужа растут рога. К тебе, бросив все на свете, примчался влюбленный юноша, а когда я хочу этого влюбленного прогнать, ты его защищаешь. И что мне после этого думать?

— Почему ты решил, что он в меня влюблен?

— Так он тебе не признался? От других он своих чувств не скрывает.

— Бедный мальчик! — пожалела Альда. — Вот за что мне такое проклятие? Знаешь, сколько таких в твоей армии? Только и того, что им не нужно никуда бежать. Мучаются и страдают, а что я могу поделать? А Севера ты не трогай. Он через два дня уйдет в рейд и может из него не вернуться.

— Если бы только мальчишки! — вздохнул Сергей. — Мне и король говорил, что боится еще раз с тобой встречаться. Она, говорит, у тебя для мужчин, как яд.

— Мне и отшельник то же самое говорил слово в слово! — расстроилась Альда. — Слушай, может, подправить лицо косметикой и состричь часть волос? Будешь меня любить такую?

— Я тебя и лысую буду любить! — улыбнулся муж, — а издеваться над внешностью не позволю. Если влюбились в чужую жену, то пусть страдают, от этого обычно не умирают.

— Ты все привез, что мы просили? — спросила Альда.

— Я привез намного больше, — довольно сказал Сергей. — Знаешь, сколько людей занято выпариванием селитры? Пять тысяч! И работают в девяти местах. А перед моим отъездом раскупорили первые из наших тошнильниц. Теперь выпаривают и за новым городом. Правда, выход селитры меньше, чем я рассчитывал. Профессор говорит, что это из‑за излишнего увлажнения. Так что скоро для армии привезут большую партию снарядов. А я еще озадачил профессора ракетами. Как тебе объяснить?.. Ракета — это такой цилиндр, набитый смесью пироксилина с замедлителем. Если без замедлителя, то при поджоге пироксилин просто разорвет цилиндр. А так он очень сильно горит, а вырывающиеся от сгорания газы заставляют ракету лететь вперед. Если на ее носовую часть закрепить боевой заряд, получается сильное оружие. Раньше большой необходимости в них не было, да и пироксилин весь шел на детонаторы к шашкам. Но в войне с союзом нам нужно иметь большое превосходство, чтобы избежать потерь, и ракеты могут его дать.

— И в чем же это превосходство? — недоверчиво спросила Альда.

— В том, что дальность и скорость стрельбы увеличиваются в несколько раз, да и баллисты с собой возить не надо. Я рассказал профессору все, что знал, так он опять оставил производство на несчастных студентов и вместе с твоим кузнецом и моим инженером занялся ракетами. Состав смеси уже подобрали, а в качестве детонатора, чтобы все взрывалось от удара об землю, предлагают нитроглицерин. По сравнению со снарядом баллисты ракета взлетает гораздо мягче, и взрыва при старте быть не должно.

— Быстрее бы уже все закончилось! — сказала Альда. — Столько смертей! В нашей армии потери еще небольшие, а у Ива — просто жуть! Теперь, наверное, жалеет, что сюда пришел. А у Мехала от прежней армии вообще никого не осталось. Он набрал много полков, но их еще учить и учить.

— Сам‑то он как? — спросил Сергей.

— Левую кисть ему мечом начисто смахнули, — ответила Альда. — Хорошо еще, что они на свои мечи не наносят яд. Никогда бы раньше не подумала, что буду жалеть Мехала! Ладно, хватит болтать. Иди быстро делать все свои дела, а потом приходи ко мне. А я уйду: все равно, пока ты рядом, мне о делах думать трудно.

Она вышла, и в штабную палатку сразу же зашел Парман.

— Приветствую вас, милорд! — сказал он, отдавая честь.

— Здравствуй, — сказал Сергей. — Пойдем, я передам все, что привез. Там в твой полк пять возов имущества. Это не только для рейда, но и часть из того, что вы заказывали для полка. Со мной приехал помощник нашего инженера, который научит твоих людей собирать ручные баллисты. Если будет набиваться в рейд, гони в шею. Он должен вернуться вместе с обозом. Как у тебя живется новоиспеченному графу?

— Старательный и много знает и умеет. Может быть, из него хреновый разведчик, но боевая подготовка очень неплохая. А его дружина вообще выше всяческих похвал. Единственный недостаток — это возраст. Моложе пятидесяти только два человека.

— А как себя ведет?

— Если вы, милорд, имеете в виду герцогиню, то он о своих чувствах никому ничего не дал знать ни словом, ни делом. Но я догадался, когда его допрашивал.

— Ладно, пусть воюет. Пошли смотреть имущество, а то я хочу отдохнуть с дороги. Срочного ничего нет?

— Ничего такого, что не подождало бы до завтра.

Когда они подошли к палаткам полка, на плац въехали одна за другой пять повозок, с последней из которых на песок соскочил молодой парень.

— Это твой тезка, — показал на него Парману Сергей. — Альбер Родвер. Зови своих парней, нужно быстро все разгрузить. Здесь баллисты, динамит, зажигательные бомбы и гранаты. Есть еще десять дымовых шашек. Эти намного лучше первых. И задымление раза в три больше, и дым глаза не ест. В последней повозке есть духовые трубки под иголки ручных метателей. Я, кстати, посадил ставить опыты наших травников. Раз у врага есть яд, и он его применяет, надо быть идиотом, чтобы не делать то же самое. В первое время вам досталось много трофеев, но сейчас они не дают захватывать оружие. Поэтому нужно научиться делать яды самим. Ну все, дальше вы работайте с Родвером. И не забудь его до отправки обоза пристроить у себя.

— Здравствуйте, генерал! — поздоровался с Парманом помощник инженера, как только герцог ушел с плаца. — Хотел узнать, нет ли у вас свободных мест в полку?

— Солдат много, а такие люди, как вы, редки! — польстил ему Парман. — Поэтому герцог категорически запретил вам оставаться в армии. У нас свое дело, а у вас — свое. Научите моих людей всему тому, что им нужно уметь, и отправляйтесь в Ордаг. Без вашей помощи одними мечами мы с этим врагом много не навоюем. А после войны, если захотите, милости прошу!

— Где будут проводиться занятия? — поинтересовался Родвер. — На той площадке? Значит, этот воз нужно разгружать там, а все остальное несите в те погреба, которые должны были приготовить. Когда начнем занятия?

— Не хотите отдохнуть с дороги или пообедать?

— Я ехал на повозке, поэтому не устал, да и ел не так давно. Раз не получится у вас остаться, значит, и задерживаться не стоит.

— Тогда можете начать прямо сейчас, — предложил Парман, — а я прикажу, чтобы собрали всех, кого нужно учить в первую очередь.

Через полчаса на тренировочной площадке собрались четыре десятка бойцов.

— Прежде чем я вам все покажу, нужно разгрузить повозку, — сказал Родвер. — Ее груз необходим для показа, да и возчику не стоит нас слушать… Здесь детали двух разборных ручных баллист, — продолжил он, когда весь груз оказался разложен на ткани, а повозка выехала с площадки. — Их вы возьмете в рейд, поэтому должны научиться собирать и разбирать с закрытыми глазами. Должен сказать, что оружие получилось на удивление мощное, но легкое в переноске. Оно состоит из трех частей: станка, дуги и блоков заряжания. Все может собрать один человек, но двое управятся быстрее. Показываю, как все делать.

Он быстро четкими, выверенными движениями собрал все части, выдвинул из‑под станка опору и слегка вдавил ее в песок, после чего начал вращать зарядный блок, пока тетива с легким щелчком не встала в боевое положение.

— Усилие натяжения здесь примерно в восемь раз больше, чем у боевого арбалета! — с гордостью сказал Родвер. — Динамитным снарядом стреляет на пятьсот шагов, а пучком небольших дротиков — на триста! А зажигательные бомбы, которые для него сделаны в три раза меньше применяемых в больших баллистах, улетят не меньше, чем на двести шагов! Только при стрельбе его нужно задирать вверх примерно так! Сейчас станок готов для стрельбы бомбами, а для динамитных снарядов нужно уложить вот эту вставку, и вот так ее закрепить. Вот это — корпус динамитного снаряда без начинки.

— А что у него сзади за крылышки? — спросил кто‑то из бойцов. — Раньше была просто шашка.

— Это хвостовое оперение, — пояснил Родвер. — Снаряд укладываете вот так — одной из четырех пластинок в вырез во вставке. Оперение стабилизирует полет снаряда и значительно повышает точность выстрела. Теперь пусть кто‑нибудь из вас соберет вторую баллисту. Не бойтесь: неправильной сборкой ее не сломаешь. Запомните, что единственный недостаток этой машины заключается в том, что служит она очень недолго. Скоро порвется тетива, а потом разболтаются части станка. Но вам они надолго и не нужны. Выполните свое задание, и можете их там бросить. Со временем мы сделаем более прочный станок и плетенную стальную тетиву, тогда можно будет пользоваться долго.

— А это что осталось? — спросил один из бойцов, показывая на связки железных П–образных штырей.

— Это скобы для ваших плотов, — объяснил Родвер. — Вколачиваете две такие скобы в два бревна, и они оказываются крепко связанными друг с другом. Восьми скоб вам хватит на плот для одного человека. У них заостренные концы с насечкой, поэтому обратно уже не выйдут, скорее, сломаются.

Прошли еще два дня подготовки, и отряд выехал в предгорья. Добирались верхом три дня. По всему пути были заранее приготовлены лагеря, в которых их кормили едой и меняли лошадей. В последнем лагере верховых лошадей оставили.

— Здесь такая дорога, что они переломают ноги, а вы разобьете о камни головы, — сказал им проводник, — поэтому возьмем лишь десять тех, которые идут под грузом, чтобы самим не надорвать пуп. Только следите за ними хорошо. Я постараюсь выбирать такую дорогу, чтобы они смогли пройти. Последнее дело — добивать лошадей.

До побережья шли пять дней. Временами дорога была просто отличная, и они быстро продвигались вперед, но затем опять попадались россыпи камней или встречались речки, неглубокие, но очень быстрые, с множеством скользких булыжников на неровном дне, из‑за чего приходилось терять время на поиски более удобного пути. До побережья довели всех лошадей, но в конце пути у них был очень заморенный вид.

— Путь по побережью тоже не будет прогулкой, — сказал проводник. — Особенно трудно будет в самом начале вблизи гор. Иной раз идешь по песчаному пляжу, а за изгибом берега из песка, как зубы дракона, торчат острые камни. И водой не обойдешь: там их еще больше, разве что более округлые. Попадаются и заросли колючих кустарников, которые приходится обходить. Лошадей с собой брать нельзя. Расседлаем и оставим здесь. Крупных хищников здесь нет, а травы достаточно, так что должны уцелеть.

Путь по побережью, особенно в первые два дня, вымотал так, что на подходе к порту Барин майор Эжен Логар отдал приказ один день отдыхать.

— У нас осталось маловато продуктов, — сказал он Северу, которого сделал своим заместителем. — Когда заберемся на корабли, надо будет разжиться хоть чем‑нибудь из продовольствия.

— Попробуем, — ответил Север. — Прежде чем начать жечь склады, спустим лодки и почистим корабельные камбузы. Вы правы: с тем, что у нас осталось, придется идти впроголодь, а дорога и без того выматывает.

— Твои люди на удивление хорошо держатся, несмотря на возраст, да еще при этом учат язык. Многие уже вполне прилично говорят. Завтра пошлем на разведку моего Вилема и твоего Зарта. Оба прирожденные следопыты. Нужно выяснить, что вояки союза придумали для охраны бухты. По моему мнению, там вообще никого не должно быть. Нам докладывали, что их корабли приходят в порт почти каждый день, да и в самом порту постоянно дежурят боевые суда, так что вряд ли наблюдения в горловине что‑то дадут, кроме лишних хлопот. Эта мера хороша для слабых, сильным, по их мнению, боятся нечего.

— Завтра посмотрим, — сказал Север. — Хорошо, если будет по–вашему. А кто вам мог докладывать о движении кораблей союза?

— На востоке, у самой пустыни, спрятались корабли Сотхема. Там и купцы, и их военный флот. С кораблей они за противником не следят, а забрасывают своих людей в западную часть побережья в ночное время. Вот они и наблюдают, сколько прошло кораблей. Здесь только враг, больше никто не плавает. Ну, а потом эти сведения получаем мы, конечно, с большим запозданием.

Командир оказался прав: сколько ни искали разведчики, следов, подтверждающих присутствие людей в горловине бухты, они так и не нашли. Пока велась разведка, срубили и перенесли к удобному месту нужное количество стволов и начали сколачивать из них небольшие плоты, способные выдержать двух бойцов. Когда плоты были готовы, их привязали крепкими веревками к росшим у берега деревьям, чтобы не унесло волнами, и занялись изготовлением весел. К возвращению разведчиков все было готово. Все пообедали и легли отсыпаться впрок, оставив двух бойцов охранять лагерь. Побудку сделали, когда начало темнеть. В порт шла половина отряда, остальные должны были занять тропу, ведущую от города к горловине бухты. Ее когда‑то протоптали наблюдатели сотхемцев. Если из города пошлют погоню, она должна пойти только по этой тропе, другого пути здесь просто не было. Погода была как по заказу: безлунное небо затянули облака, делавшие и без того темную ночь беспросветной, а в проливе чередой шли невысокие волны, которые в бухте становились еще меньше, создавая нужный для операции шум. Все вытащили из своих мешков черную одежду, окрашенную еще в армейском лагере, переоделись и намазали все открытые части тела, включая лица, черной краской, которая слабо смывалась водой. Когда плоты один за другим вплывали в горловину, их можно было различить в темноте ночи на расстоянии не дальше трех–четырех шагов. Гребков совсем не было слышно, лишь временами плескалась вода между бревнами, но точно так же она должна плескать и о борта кораблей. Ни причала, ни стоявших возле него кораблей видно не было. Впереди еле виднелись несколько мерцающих звездочек зажженных охраной порта фонарей. Постепенно они становились крупнее и ярче, но не высвечивали ни воду, ни плывших к пристани диверсантов. Корабли не столько увидели, сколько почувствовали, когда до них осталось шагов пятьдесят. Еще перед заходом в бухту все выпили снадобье, увеличивающее чувствительность зрения, и нацепили на шею очки с темными стеклами. Когда подплыли к самим кораблям, зелье начало действовать, и они разобрались, что на рейде их стоит шесть. Бойцы на десяти плотах быстро распределили корабли и зашли к ним с кормы. Дальше все действовали, как на учениях. Один подгребал веслом, не давая плоту отплыть от корабля, а второй вкручивал «штопоры». К самому нижнему веревкой привязали плот, после чего первый боец продолжал продвигаться вверх, а второй его страховал, держа в руках игломет. Если бы кто‑то из команды выглянул за борт, он бы уже не смог поднять тревогу. Когда первый боец перебрался на палубу, за ним последовал второй, закинув оружие за спину. Те, кто плыли на двух плотах, связывали их веревками, перебирались со своего на уже пустой, и залезали на корабль вслед за товарищами. На каждом корабле было по нескольку матросов. Некоторые спали, кто‑то бодрствовал. Все они умерли, не издав ни звука. Пристань рассматривали через очки из‑за слепящего света фонарей. Всего на ней было двенадцать солдат, сидевших на бочках двумя группами. Доспехов ни на ком не было, поэтому, когда их обстреляли отравленными иглами, шума от падения тел никто не услышал. Быстро нашли и спустили на воду шлюпки. Пока одни искали и спускали вниз провизию, другие передавали с плотов на корабли оружие и боеприпасы. На то чтобы собрать две баллисты и заминировать корабли большими связками динамитных шашек, потребовалось минут десять. В баллисты уложили зажигательные снаряды, и два бойца нацелили их каждый на свои склады. Перед первым выстрелом все засунули в очки вторую пару темных стекол, чтобы не ослепнуть от вспышек. Эжен Логар негромким криком подал команду, и два пальца одновременно потянули спусковые скобы.

Глава 10

Первые снаряды упали с большим недолетом. Поскольку время полета у них было небольшое, нитроглицерина получалось мало, и его заранее добавляли в смесь кислот. Прогремели взрывы, и в нескольких десятках шагов от складов вспыхнули два пятна пламени, ослепительно–ярких даже через двойные стекла. Повторные выстрелы, сделанные с поправкой, получились удачными. Сами склады были сложены из каменных блоков, но имели деревянные крыши, которые сразу же занялись пламенем от разлившейся по ним горючей смеси. Складов было несколько, поэтому и стрелять пришлось по пять–шесть раз. Грохот взрывов и зарево от горящих складов перебудили весь город.

— Стреляем динамитными снарядами по солдатам, пока сможем, а потом забрасываем пристань шашками, поджигаем взрывчатку и делаем ноги! — крикнул майор бойцам на соседнем корабле. — Передайте всем по цепочке!

В порт выходили три улицы, и по каждой на площадь перед причалами повалила толпа солдат, среди которых были видны и матросы. Майор навел баллисту в набегавших людей и нажал на спуск. Килограмм динамита взорвался прямо у них под ногами, выбив небольшую яму в брусчатке. Людей разбросало в разные стороны, а булыжники шрапнелью прошлись по толпе. Громыхнул снаряд, выпущенный из второй баллисты. Напарник майора, как сумасшедший, крутил ручку, натягивая тетиву, а он сам уже укладывал на направляющие новый снаряд. Выстрелить успели трижды, прежде чем пришлось прятаться за носовой надстройкой. Для иглометов было далеко, поэтому засевших на кораблях бойцов майора начали обстреливать из сотни арбалетов. Приподняться было невозможно: к болтам уже добавились иглы.

— Динамит! — заорал майор, но все уже и без его команды зажигали фитили от фонарей и бросали на причал шашки и зажигательные гранаты.

Не смолкая гремели взрывы, слышались стоны раненых и вой сгорающих людей. Потерявшие больше сотни человек солдаты бросились бежать, даже не пытаясь помочь многочисленным раненым.

— Быстро уходим! — крикнул соседям Логар и, подхватив фонарь, бросился в кубрик, где оставили взрывчатку.

Минуту спустя он выбежал обратно и, пригибаясь, побежал к борту, через который свешивалась веревка к лодке. Бойцы покинули корабли и гребли изо всех сил, пытаясь отогнать лодки как можно дальше, пока не догорели фитили. Далеко уплыть не удалось. Первый взрыв прогремел, когда немного отставшая от остальных лодка Севера удалилась от кораблей на сотню шагов, а опять набежавшие к причалам солдаты начали обстреливать ее из иглометов. В каждом заряде было около трех килограммов динамита, и все заряды заложили в нижние помещения кораблей. Шесть взрывов прозвучали один за другим. Вывороченными обломками палубы и надстроек засыпало всю пристань и воду, где стояли суда. Корабельный набор в месте взрыва был разрушен, и вода почти мгновенно смяла получившую многочисленные повреждения обшивку. Через пять минут после первого взрыва на поверхности бухты не осталось ни одного корабля. В напарника Севера попала игла, и теперь юноша греб один. Когда затонули корабли, стало хорошо видно пылающие крыши складов. Они уже начали прогорать, теряя прочность и местами проваливаясь внутрь. Видимо, внутри было что‑то горючее, потому что ослабевший огонь начал разгораться вновь. Чем все закончилось, они тогда так и не узнали, спеша добраться до своего лагеря. Северу, который и в лагерь приплыл последним, помогли вытащить на берег лодку.

— Иглой? — спросил майор, кивнув на тело в лодке. — Кроме него больше никого не зацепило. Быстро его зарываем и отзываем засаду. Нужно уходить.

Едва успели похоронить товарища, как со стороны тропы послышались взрывы. Минут через десять они стихли, и вскоре к лагерю выбежали все двадцать человек, которых оставляли задержать погоню.

— Нужно сматываться! — крикнул старший в группе. — Мы израсходовали все шашки, а иглами не отбиться! Скоро здесь будут солдаты!

— Быстро в лодки! — скомандовал майор. — Восемь человек для лодки многовато, но волнение несильное, так что как‑нибудь уместимся. По берегу мы вряд ли сможем уйти.

— Замечательные получаются корпуса! — восхитился профессор, рассматривая гладкий цилиндр длиной в два локтя и толщиной в руку взрослого мужчины. — Как вы их так точно обрабатываете? Это ведь не ручная работа?

— Нет, не ручная, — ответил ему инженер Марис Кальва. — Это мой помощник Альбер на пару со Свеном сделали такой станок, на котором можно обтачивать заготовки и высверливать сердцевину. Вручную только полируем и покрываем лаком. В воду, конечно, не сунешь, но быстро отсыревать не будут. Вы много наделали смеси?

— На десять пробных запусков хватит, — ответил профессор, — а ту, для которой нам дали носовую часть, уже совсем собрали. Хотели испытать, но решились дождаться, когда вы приедете из столицы.

— Спасибо за то, что дождались. И где все?

— Все на испытательной площадке, нужно только позвать Свена, и можно начинать. Кузнец сейчас в замке у Сэда Ламера[24].

Они направились на площадку, где испытывались изготовленные баллисты, а за кузнецом послали солдата.

— Надо что‑то придумать для прочного крепления крылышек на хвосте, — сказал профессор. Не хотелось ослаблять корпус, поэтому мы их пока просто приклеили. Но настоящей прочности нет.

— А кто придумал делать ушки? — спросил инженер. — Станок получился простой: плита и прут.

— Придумал герцог, но он сразу сказал, что это только для испытаний. С таким станком ее на цель не наведешь.

К ним со стороны замка подошли Свен с Сэдом.

— Тоже решил посмотреть, как эта штуковина полетит, — усмехнулся Сэд. — Сомнительно мне, что она улетит далеко. Сколько она весит?

— Примерно пятнадцать килограммов, — ответил Свен. — Я сегодня взвешивал.[25]

— Учитывая результаты прошлых испытаний, я думаю, что она улетит больше чем на шестьсот шагов, — сказал профессор. — Все уже настроено, поэтому я поджигаю шнур. Взорваться не должно, но лучше нам отойти.

Пока медленно горел метровый шнур, они отошли и укрылись за деревянным щитом, отмеченным многочисленными подпалинами. Когда шнур догорел, из сопла ракеты с шипением вырвалась струя пламени. Мгновение ракета висела на направляющем штыре, потом шипение сменилось ревом, и сильно увеличившаяся в размерах струя огня ударила в станок и мгновенно выжгла вокруг него весь способный гореть мусор. Ракета сорвалась с направляющих и со все возрастающей скоростью устремилась в небо.

— Я ее почти сразу же потерял из виду, — признался инженер.

— Кажется, она улетела дальше, чем я рассчитывал, — сказал профессор. — Там ведь был небольшой заряд, а я взрыва не слышал.

— Может быть, слабо ударилась об землю? — предположил Сэд. — Оттого и не взорвалась.

— Нет, — покачал головой профессор. — Удар ни при чем. Там было небольшое отверстие, через которое в самом конце должен был воспламениться пироксилин в головной части. Пошли искать. И давайте все считать шаги, а потом усредним.

Место падения ракеты увидели издалека по горящей траве.

— Все взорвалось, как положено, — сказал Свен. — У меня получилось тысяча сто пятнадцать шагов.

— У меня на полторы сотни больше, — сказал профессор. — Я доволен, думаю, что будет доволен и герцог. Теперь мне нужно доработать несколько мелочей, а вам поработать над конструкцией станка. Надо было сказать кучеру, чтобы экипаж ехал за нами. Не додумали, а теперь назад идти пешком.

— Скоро уже будем в порту, граф, — сказал своему пассажиру капитан двухмачтового военного корабля, сопровождавшего два транспортника, везущих в Барин лошадей для кавалерии.

— У вас замечательный корабль, капитан! — польстил ему граф. — Убрали половину парусов, и то какой ход!

— Приходится приноравливаться к этим тихоходам, — кивнул капитан на плывущие позади корабли. — Сами мы были бы на месте на два дня раньше.

— Капитан! — раздался крик его помощника. — Подойдите к левому борту! На берегу много людей. Расстояние большое и плохо видно, но, по–моему, это наши солдаты, и они пытаются привлечь наше внимание! Видите, разожгли костры и машут руками? Это может означать только то, что что‑то случилось, и в порт идти нельзя. Нужно сблизиться с берегом и высадить шлюпку. Волнение большое, но это не шторм, так что как‑нибудь доплывут.

— Командуйте, Дорин, — приказал капитан. — И пусть просигналят перевозчикам, чтобы спустили паруса. Пока я не узнаю, в чем дело, в порт не пойдем.

Час спустя шлюпка вернулась, и по спущенному штормтрапу на борт взобрались измученные гребцы и пожилой полковник с изможденным лицом.

— Где у вас можно поговорить с глазу на глаз? — спросил он капитана, не утруждая себя назвать имя.

— Идите за мной! — пригласил капитан и привел гостя в свою каюту. — Присаживайтесь. Налить вина?

— Спасибо, не надо, — отказался полковник. — Я два дня ничего не ел, поэтому может развезти.

— Я вас накормлю, — пообещал капитан, — только сначала скажите, что все это значит!

— В порт идти нельзя! — сказал полковник. — Ничто живое там сейчас не уцелеет. Два дня назад нас всех разбудили грохот и вспышки света за окнами. Все это было в порту, в него мы и побежали, похватав оружие. Оказалось, что враги каким‑то образом захватили наши корабли и из них расстреливали склады, где были сложены все запасы для армии. На складах были деревянные крыши, которые уже вовсю полыхали! По нам тоже открыли стрельбу снарядами, которые разрывались со страшной силой, убивая и калеча десятки человек! Мы попробовали захватить корабли, но они закидали нас такими же снарядами, только поменьше. Пришлось опять отступить. Враги, которых было всего два или три десятка, бежали с кораблей на лодках. Когда мы заняли причалы и начали стрелять им вслед, корабли со страшным грохотом разлетелись на куски, ранив обломками множество солдат. Комендант отправил меня с двумя сотнями солдат преследовать неприятеля к горловине бухты. Дурацкая затея, но некоторым из нас она спасла жизни. Некоторым, потому что мы нарвались на засаду, где в нас бросали такие же снаряды, как и в порту. Я потерял три десятка бойцов и вынужден был отступить, а когда возобновил преследование, и мы вышли на берег, там уже никого не было. Судя по следам, те, кто совершил диверсию, забрали в свои лодки людей из засады и уплыли. В одном месте был засыпан песком труп молодого мужчины в темной одежде с покрашенной в черный цвет кожей лица и рук. Когда посветили фонарем в лицо, стало видно, что зрачки больше обычных раз в пять. Мы забрали тело и направились обратно. Когда подходили к городу, все и случилось. Крыши на складах прогорели и обрушились, вызвав пожар внутри. Наверное, таких ужасных последствий не было бы, если бы за три дня до нападения нам не привезли четыре сотни зажигательных снарядов, которые сложили в двух складах вместе с начиненными ядом. Вот они‑то со страшной силой взорвались, разнеся на кусочки и сами склады, и все, что в них было. Облако ядовитой пыли накрыло весь город. Уцелели лишь те, кто в момент взрыва находились у ворот и успели за них выбежать.

— И сколько людей осталось в городе? — спросил потрясенный капитан.

— Примерно две тысячи солдат и около трехсот моряков. Весь город покрыт слоем ядовитой пыли пополам с пеплом. Такое могут смыть только дожди. На складах было пять тысяч снарядов с отравой, которые нам туда завозили две декады.

— А почему вы их не отправили армии?

— Я не командующий и не комендант порта! Снарядов мы отправляли столько, сколько их у нас запрашивали, а зачем их завезли в таком количестве, я не имею ни малейшего понятия!

— Не пробовали зайти в город с повязками?

— Это не тот случай капитан! Там каждый шаг поднимает пыль, а еще поднялся ветер. Не надышитесь, так попадет в глаза. А там достаточно угольку натереть глаз, чтобы вы тут же протянули ноги. Наш врач говорил, что запросто можно ослепнуть. А теперь там все еще начало смердеть! Нет, без очков туда идти нельзя. У вас есть маска?

— Откуда? — беспомощно ответил капитан. — Резиновые маски есть только у старших офицеров. Да и с какой стати я туда полезу? Вы мне скажите, как мне вам отдать коней? Сможете построить деревянный причал?

— Ничего я вам не построю! — сказал полковник. — Убежав из города, мы остались совсем без еды. Мне пришлось отправить по тракту не только гонцов в армию, но и почти всех своих людей. Ближайшие продовольственные склады в двух днях пути отсюда, и предназначены они не для нас, а для армии! Все остальные кормились отсюда.

— А взять по деревням?

— Деревни есть только вблизи городов, да и то нашими стараниями они превращены в могильники. У меня осталось три десятка ослабленных голодовкой солдат и нет никаких инструментов, а мечами бревна не рубят. Пусть строят причал сами перевозчики, если у них есть топоры, а вам нужно срочно плыть обратно и предупредить адмирала. Грузы сюда слать нельзя, или привозить только такие, которые можно разгружать с лодок. И пусть пришлют чистильщиков. До сезона дождей еще неблизко, а наша армия не удержится без постоянного подвоза. И если можете, то поделитесь продовольствием. Нам его по тракту привезут, но только через два–три дня.

— Вы правы, полковник, — сказал капитан, — нужно возвращаться. Но сначала решу вопрос с грузом. И в порт нужно заглянуть хоть одним глазом, а то мне с ваших слов никто не поверит. Могут и повесить за то, что бросил важный груз, а так свидетелями будет вся команда. А провиант я вам оставлю.

В шлюпку спустились свежие гребцы, туда же сел полковник, и в двух мешках спустили еду, после чего снялись с якоря и подошли к грузовым кораблям. С час пришлось лаяться с их капитанами, после чего на один из кораблей переправили графа, опять подняли якорь и пошли к порту. Пройдя горловину бухты, доплыли до ее средины, откуда уже можно было рассмотреть и обгоревшие остатки складов, и заваленную телами пристань. Да и удушливый запах разлагающейся на жаре плоти бил в нос даже с такого расстояния.

— Все видели? — спросил у потрясенных матросов капитан. — Делаем разворот и ложимся на обратный курс!

Корабль вышел из бухты и пошел вдоль побережья мимо высаживавших на берег часть своей команды грузовозов, пока не исчез из глаз. Полсотни моряков с грузовых судов до самого вечера валили лес, после чего заночевали на берегу рядом с солдатами полковника. А утром к ним наведались гости. Из‑за поворота берега один за другим выплыли три боевых корабля и быстро взяли на абордаж оба судна союза. Экипажи заставили поднять якоря и поставить паруса, после чего все уплыли на запад в сторону Сандора, оставив на берегу растерянных лесорубов.

— Господин генерал! — забежал в штаб вестовой. — Полковник Саж приказал передать, что в бухту входит военный корабль империи!

— Только один? — спокойно спросил Строг. — Поднимайте по тревоге дежурные расчеты баллист и держите его на прицеле. И пусть будет готова комендантская рота. Если это выкуп, корабль не может быть один, и недалеко в проливе должны стоять другие. Два миллиона — деньги немалые, и император не станет рисковать, отправляя их без надежной охраны. Когда капитан порта выяснит у них цель визита, сообщите мне. Если это выкуп, пусть ведет того, кому это все поручили, ко мне в штаб.

Через полчаса тот же вестовой сообщил, что доверенное лицо императора сейчас приведут к генералу.

— Приплыли спокойно, свои метатели не взводили и сразу же согласились идти сюда, — сказал он Строгу. — Вместе со слугой императора сюда идет капитан корабля. Он сам высказал такое желание, и капитан порта счел возможным это разрешить.

— Когда выйдешь, скажи, чтобы прислали охрану, — приказал генерал. — Не помешает.

Едва в комнату вошли три бойца его личной охраны, как в сопровождении капитана порта пожаловали и гости.

— Генерал, позвольте представить номенклатора Сорма и капитана Стония, — сказал капитан порта. — А это генерал Строг, которому поручено решать все вопросы, касающиеся пленных.

— Вы привезли деньги? — спросил Строг номенклатора. — Тогда нам нечего решать. Вы сдаете золото, мы его принимаем. После этого вы можете приводить корабли и забирать пленных. Сначала заберете отсюда, а потом из Дореи. Корабли в порт входят по одному. Зашел, загрузился пленными и ушел. Только после этого может зайти другой корабль. У вас есть вопросы? Тогда начинайте работать. Капитан порта примет у вас золото и своими силами доставит его сюда, а здесь выделенные люди будут его считать.

Стоявший рядом со Строгом переводчик перевел последние слова генерала, после чего гости раскланялись и отбыли к себе на корабль.

Двадцать тонн золота — это немало, но когда его носят сто солдат, всю процедуру передачи можно уложить в один час. Конечно, никто монеты не считал, их количество просто прикинули по весу и дали добро на вывоз пленных.

— Золото немедленно начнем отправлять в Ордаг, — сказал Строг командиру второго особого полка Пармана. — Охрана полностью на вас. Пошлите два обоза, причем второй должен выйти не позднее завтрашнего утра. Я не думаю, что имперцы затеяли каверзу, но будет гораздо спокойней, если вы все это вывезете.

Сразу после передачи золота номенклатор попросил доставить часть пленных.

— У нас только три корабля, поэтому много мы их не возьмем, — сказал он капитану порта. — На каждый корабль поместится сто человек, а в следующий раз придут более вместительные суда.

Процедуру передачи пленных провели быстро, после чего имперцы уплыли, а наутро, вызвав общую тревогу, в бухту зашли пять кораблей. Впереди плыли три боевых корабля, а следом за ними — два намного больших размеров, у которых не было вооружения.

— Чем вы думали, адмирал! — зло выговаривал адмиралу Доброжу Строг. — Это просто чудо, что вы до сих пор живы! Вам было бы все равно, а как нам потом жить с мыслью, что мы своими руками погубили союзный флот? Не могли додуматься зайти сначала одним кораблем?

— Я бы, скорее всего, так и сделал, — ответил Доброж, — но на горизонте полно кораблей. Никогда их столько в море не видел! Так что мы просто поспешили укрыться в вашем порту. А два грузовых судна привели вам в подарок. Надо же чем‑то отблагодарить союзников! В трюмах полно прекрасных лошадей, которых надо бы оттуда быстрее вывести. А с командой делайте, что хотите. Мы бы их повесили, но это не военные корабли.

— Объявляйте общую тревогу! — сказал Строг находившемуся рядом капитану порта. — И пошлите вестового к полковнику Сажу. Пусть поторопится с вывозом золота. Чтобы до начала передачи пленных второй обоз уже был на тракте! А вам, адмирал, придется убрать свои корабли к другим причалам, где они нам не будут мешать, если все же придется драться.

Драться не пришлось. Весь день до темноты один за другим корабли империи швартовались в порту, загружались пленными и шли к выходу из бухты. За день успели передать только пять тысяч человек.

— Это затянется надолго, — сказал вечером Строг своим подчиненным. — Завтра надо будет им передать, чтобы заводили сразу по три корабля. Переставим баллисты и введем в порт дополнительную охрану. Нужно чтобы они нас побыстрей освободили от этой обузы, пока держится хорошая погода.

— Я думаю, что с войной нужно заканчивать как можно быстрей, — сказал Сергей на совещании, которое он созвал после прихода большого обоза со снарядами. — Эта война ничем не напоминает предыдущую, но кое–какой опыт можно применить. Используемое нашими противниками оружие делает для нас невыгодным сражение армий. Если мы соберемся в толпу, то предоставим им прекрасную возможность использовать свою артиллерию. Их снаряды как раз и предназначены для обстрела войсковых колонн или городов. Противник занял три города и около сорока деревень и использует немалые силы для охраны идущего к побережью тракта. Отношение к деревенскому населению изменилось, и его больше не уничтожают. Это и понятно: если раньше ставилась цель пробежаться по королевству и изгнать к нам его население, то теперь война приняла затяжной характер, а продовольствие лучше получать на месте, чем возить через пролив. А вот городское население они, скорее всего, перебьют, разве что часть женщин оставят для нужд солдат. Они рационалисты и нас за людей не считают, а горожане им не нужны, наоборот, мешают. Надо постараться избежать штурма городов. И города сохраним нашему союзнику, и своих людей. Самым хорошим вариантом будет тот, в котором они уберутся из королевства сами.

— Хотите лишить их продовольствия, милорд? — догадался кто‑то из полковников.

— Это самый лучший способ, — одобрительно посмотрел на него герцог. — Снарядов у них может быть много, да и не тратят они их в последнее время, а иглы почти всегда собирают. У каждого солдата есть специальный флакон с ядом, для повторной обмазки игл, поэтому боеприпасов им хватит надолго. А вот провизия — это слабое место. Мы послали своих людей на побережье для проведения диверсии в порту, и я очень надеюсь, что они сделают свое дело и вернутся. Тогда нам не придется захватывать тракт.

— Значит, деревни? — сказал Парман.

— В первую очередь, — кивнул Сергей. — В каждой деревне у них стоит небольшой отряд, который следит за тем, чтобы не разбежались крестьяне, и обеспечивает сбор провианта. Вот они‑то и должны стать нашей первоочередной целью. После уничтожения отряда нужно сразу же выводить крестьян и вывозить все запасы. Разве что овощи в огородах оставить, пусть вместо войны занимаются их сбором. Союз — это не Ортисий, у них на полпути к побережью есть большой склад зерна и собрано много скота, за которым ухаживают согнанные крестьяне. Нам с вами этот склад нужно непременно или захватить, или уничтожить, иначе они еще долго продержатся на его запасах. Лето уже подходит к концу: еще дней пятнадцать, и зарядят дожди, а у нас с вами для половины армии нет палаток. Да и возить нам припасы из Ордага намного дальше, чем им от побережья. И это все по грязи. А после дождей придут холода, а у беженцев нет ничего, кроме навесов. Я рассчитывал, что мы все закончим намного быстрее, и они до холодов вернутся в свои дома.

— А почему все‑таки не перерезать тракт? — спросил один из полковников. — Сил у нас для этого хватит.

— Потому что я не хочу зря терять своих солдат, — ответил Сергей. — Мне главное — изгнать противника, а не уничтожить. А если мы им перекроем путь к отступлению, то придется уничтожать. Крысы — трусливые существа, если только их не соберется слишком много. Но и крысу нельзя загонять в угол. Если вы это сделаете, она будет драться с отчаянием обреченного, забыв о своем страхе. Если мы сейчас выдворим войска союза, нетрудно будет сделать так, чтобы они к нам больше не сунулись. Пусть с ними бодается империя. Конечно, хотелось бы примерно наказать за убийства мирных жителей, но такое наказание нам самим может выйти боком. Мы с вами пока не готовы к войне с применением сильных ядов. Так что будем действовать следующим образом. Генерал Парман начинает чистку деревень. Нужно скрытно окружить деревню, выяснить, где находится охрана, и ликвидировать ее обстрелом из переносной баллисты. Их нам прислали четыре штуки вместе с динамитными снарядами в последнем обозе. В ближний бой ни в коем случае не вступать и добить оставшихся в живых из арбалетов. Разбейте полк на четыре группы, чтобы в каждой группе была баллиста, и начинайте чистку одновременно четырех деревень. Вам, Альбер, в помощь выделим пять полков, которые обеспечат вывод скота и вывоз зерна и фуража. В каждом хозяйстве есть лошадь с повозкой, так что свой скарб крестьяне вывезут сами. Часть сил держите в резерве. Важно, чтобы герцог Эмил Борже узнал о наших действиях как можно позже, иначе он попытается помешать, а средства для этого у него есть. Поэтому если столкнетесь со значительными силами противника, то немедленно отступайте. И постоянно поддерживайте связь с моей ставкой. Остальные силы распределим так. Для захвата продовольственной базы пошлем два полка, а чтобы им меньше мешали егеря, проведем ложное наступление вот здесь, — он показал рукой на карте, — или в этом районе. У противника должно сложиться впечатление, что мы хотим захватить участок тракта и перерезать пути снабжения их армии. Сколько туда нужно войск, вы решите сами. Остальные будут охранять подходы к ставке и помогать королю Барни. У него в армии в последнее время не все благополучно. Из‑за больших потерь многие вассалы начинают задаваться вопросом, не слишком ли дорогую цену приходится платить за союзный договор. Это еще один довод за то, чтобы быстрее закончить войну. Нам еще заговора в Барни не хватало!

— Вы это видели своими глазами? — спросил канцлер Фрей Лобер капитана. — Или только пересказываете сказанное полковником?

— Своими глазами я видел сгоревшие склады в порту и заваленную телами пристань, — ответил капитан. — И не я один, это может засвидетельствовать вся команда. Город мертв, ваша светлость. Даже там, где мы стояли, было не продохнуть от трупной вони, а мы близко к берегу не подходили. Все остальное — это пересказ того, что говорил полковник.

— Идите, капитан, — сказал ему канцлер, — мы примем меры.

Когда моряк вышел из комнаты, в нее, откинув ширму, зашел король.

— Все, что делали двадцать лет, пошло прахом! — в ярости сказал он. — К демонам империю! Из‑за них ввязались в ненужную нам войну, а теперь и империя осталась ни с чем, и у нас с тобой одни убытки! Нужно срочно решать, что будем делать дальше!

— Что бы мы ни решили, порт нужно чистить в любом случае. Нет у нас кораблей для мелкой воды, и быстро их не построить.

— Это понятно! — махнул рукой король. — Чистильщиков пошлем. Нужно думать, как выпутаться из этой бесполезной войны с минимальным ущербом для армии и чести союза!

— Не такая уж она и бесполезная, — возразил канцлер.

— И в чем, по–твоему, ее польза? — с сарказмом спросил король.

— Опыт и знания, — коротко ответил канцлер. — Мы отгородились от всего мира и копили силу, но сила не только в оружии. Мало его изготовить, нужно еще уметь его правильно использовать. Мы слишком долго не воевали и забыли, что такое война. Войско империи было разбито теми, кого они в своей гордыни считали дикарями. Я уверен, что император сделает из этого правильные выводы. Следует ожидать оживления связей империи с королевствами за проливом. И в своей армии они наверняка многое поменяют. Для нас все это таит угрозу. Мы тоже считали соседей за проливом дикарями, за что и поплатились.

— Предлагаешь развивать с ними отношения?

— Сейчас не получится, — поморщился канцлер. — Герцог выжигал их города, какие могут быть отношения? Сначала нужно, чтобы об этом немного забыли. Но вот изучить наших соседей будет нелишним. Необязательно с кем‑то дружить или воевать, но будет полезно знать, кто нас окружает, и чего от них можно ожидать.

— Это дело будущего, а что делать сейчас?

— Я бы убрал оттуда все. Мы на эту войну потратили треть всего того, что приготовили для империи, поэтому нужно спасти все, что еще можно. И так нам с вами придется столкнуться с недовольством королей, да и империя после этой войны станет сильнее. И много времени им на это не потребуется. Очистим порт, и нужно проводить эвакуацию. А герцога лучше кем‑нибудь заменить. С его замашками он просто так оттуда не уйдет, а лишняя кровь и ненависть нам с вами сейчас ни к чему.

Глава 11

— Заходите в палатку, Стеф! — сказал своему гостю граф Аман Эрис. — Все уже собрались и ждут только вас.

— Я понадобился королю, поэтому не мог прийти раньше, — пояснил граф Стеф Жармо. — Король в последнее время стал подозрительным, поэтому приходится проявлять осторожность.

— Вам удалось договориться с капитаном его гвардейцев?

— Мне все удалось, граф, но есть и тревожные моменты. Лучше о них рассказать сразу всем.

Они откинули полог и вошли в большую палатку, в которой на грубо сколоченных табуретках сидели пять мужчин.

— Почти со всеми я сегодня уже виделся, — сказал им граф Жармо, — но приветствую вас еще раз.

— Привет и тебе, Стеф, — ответил за всех самый старший по возрасту, — переходи прямо к делу.

— Можно и к делу, — согласился Жармо. — Капитан даст свое согласие, если получит от нас тридцать тысяч золотом. Много, но на меньшее он не согласен.

— Дорого нынче стоит совесть, — усмехнулся один из сидевших. — Соглашайтесь, Стеф. Дадим мы ему на время эту сумму, а там посмотрим.

— Есть и неприятные новости, — сказал Жармо. — Только что узнал их от короля. Аликсану надоело здесь сидеть, пусть даже и с женой, поэтому его армия в самое ближайшее время нанесет союзу ряд очень болезненных ударов. В результате наши противники лишатся продовольствия. Тогда им останется только наступать или бежать, а он принял все меры к тому, чтобы первое у них не получилось. Вы должны понимать, какую угрозу нашим планам несет успешное завершение войны.

— Число наших сторонников сократится как минимум втрое, — сказал Аман Эрис, — а значит, надо спешить! Нам нужно решить, на ком из трех герцогов мы остановим свой выбор и назначить исполнителей для семьи короля. Здесь все сделает капитан, в столице у меня есть кому позаботиться о королеве, а кто займется принцем?

— Есть у меня здесь человек, — сказал один из заговорщиков, — только ему тоже нужно будет заплатить. Но он умнее капитана и понимает, что много требовать опасно.

— Тогда осталось только определиться с кандидатурой нового короля, — сказал Стеф Жармо. — Было бы идеально использовать герцога Эдгара Ольмара, но он мало того что не согласится, так еще сразу же побежит докладывать о нас Иву.

— А если склонить занять трон его старшего сына? — предложил самый пожилой. — Насколько я знаю их семью, молодой человек очень самолюбив и не в ладах с отцом. А если ничего не выйдет, тогда предложим старому Ингару Ронгарну. Не лучший вариант, но он согласится.

— Давайте так и сделаем, — кивнул Аман Эрис. — Никто не возражает? Тогда надо определиться с тем, кто сколько вносит золота, и когда оно будет в лагере. А то капитан нам с вами на слово не поверит.

— Я заказал деньги пять дней назад, — сказал Стеф Жармо. — Завтра или в крайнем случае послезавтра они будут в лагере, а вы со мной рассчитаетесь потом. Поэтому отправляйте своего человека в Ордаг, граф, уже можно. Пока он доберется, здесь уже все будет кончено. А мы с вами со своими отрядами покинем армию и поскачем в столицу. Все равно раньше нас там никто отсюда не появится. А как прибудем, разберемся и с королевой, и с новым королем!

— Деревня окружена! — доложил майору командир взвода разведки. — Все ведут скрытное наблюдение, но дом, где поселились солдаты, уже выявлен. Там наиболее плотное оцепление и баллиста. Сейчас определяем, есть ли в доме кто‑то еще, и сколько всего солдат.

— Действуйте, лейтенант! — ответил майор. — А я наведаюсь к засаде на дороге. — Только долго не тяните, нам сегодня чистить еще три деревни. Если в домах есть кто‑нибудь посторонний, на наши планы это все равно никак не повлияет. Главное, чтобы никто из солдат не шлялся по деревне в момент нападения.

С полчаса выждали и, как оказалось, не зря. Дверь дома отворилась, и из нее вытолкнули двух девушек, одна из которых упала на землю. Вторая помогла ей подняться, и они, постанывая, ушли по дороге. Дав им удалиться, лейтенант приказал начинать. Расчет баллисты уже хорошо освоил новое оружие, поэтому без труда вогнал динамитный снаряд с сорока шагов в открытое окно дома. От взрыва окна и дверь разом вынесло наружу. Некоторое время все лежали, ожидая, что станут делать выжившие, но, кроме лая крестьянских псов, ничего больше не услышали.

— Не может быть, чтобы их всех побило! — сказал стрелявший боец лейтенанту. — Или может? Выстрелить, что ли, зажигательным?

— Не переводи снаряды, — приказал лейтенант. — Поступим по–другому. Стар, возьми одну из тех новых шашек, которые сделали в замке, и забрось в окно. Говорят, что дыма от нее мало, но воняет ужасно и ест глаза. Вот мы ее и проверим. Только смотри, не подставься под выстрел.

Находившийся рядом с лейтенантом боец вытащил из сумки шашку, похожую на динамитную, но помеченную зеленой краской, взял у расчета баллисты небольшой масляный фонарь и побежал к дому с той стороны, где не было окон. Добежав, он поднес фитиль к огню фонаря, шагнул за угол дома и забросил шашку в окно. Нужно было сразу же бежать обратно, но он немного задержался и глотнул дым, который повалил изо всех окон. Парня согнуло пополам, вырвало раз, потом второй. Бросив фонарь и закрыв лицо руками он пошел прочь от дома. Пока добрался до своих, его еще раз вырвало.

— Что задержался‑то? — сердито выговаривал пострадавшему лейтенант, промывая ему лицо водой из фляги. — Сказано же было немедленно бежать!

— Того, кто это придумал, нужно запереть в комнате с такой шашкой, — зло сказал боец. — Не могли сделать фитиль подлиннее! Спасибо, лейтенант, глаза не так сильно жжет, и кое‑что уже вижу.

— Смотрите! — крикнул заряжающий баллисты. — Кто‑то пытается выбраться через окно!

— Пленных велено не брать, — сказал лейтенант, поднимая с земли арбалет. — Хотя яйца я бы ему с удовольствием оторвал за тех девушек!

Получив болт, неловко ворочавшийся в окне человек упал обратно в дом.

— Пусть проветривается, — приказал лейтенант, — потом проверим. А вы на всякий случай наблюдайте. Оцепление остается на месте, остальные идут по дворам и предупреждают об эвакуации! Пошлите гонца в полк, чтобы начинали. И наших лошадей пусть гонят сюда. Чего вы ждете? Забирайте баллисту, нам сегодня еще работать и работать.

— Никогда не думал, что дойдет до такого! — сказал барон Зорг Дарлин, оглядывая приближающиеся причалы. — Неприятная работа, а уж запах!

— Да, воняет, — согласился его помощник шевалье Ансел Бакер. — Пора надевать маски, они и часть запаха уберут.

— Всем надеть маски! — приказал барон и первым натянул на лицо что‑то вроде резинового респиратора, совмещенного с очками.

Его волосы, как и у всей команды, были прикрыты резиновой шапкой, а одежда, включая перчатки, была пропитана латексом.

Команда «чистильщиков» была семейным делом баронов Дарлин, которые уже давно входили в клан герцогов Дармонов, державшим в союзе производство самых сильных ядов. Неприятности случались редко, но когда это происходило, чаще всего обращались именно к Дарлинам. Специального корабля для таких целей не держали, поэтому адмирал выделил для чистки порта этот старый грузовоз, который потом будет не жалко пустить ко дну. В носовой части установили два насоса, убрав для удобства фок–мачту со всем такелажем. Бизань–мачту с кормы тоже срубили, и теперь над кораблем в гордом одиночестве возвышалась одна единственная мачта, на которой не привыкшая к морскому делу команда убирала паруса под руководством взятого в рейс помощника капитана. Когда справились с парусами, помощник сам стал за штурвал и ловко подогнал теряющее ход судно бортом к причалу. Несколько «чистильщиков» перепрыгнули на берег и закрепили на кнехтах причальные канаты.

— Начнем с тел, — приказал барон, старавшийся дышать ртом из‑за пробивавшейся сквозь фильтр вони. — Открывайте кормовые люки, сначала будем грузить в них.

Самую неприятную работу делали шесть часов, но полностью очистили от тел сам порт. Трупы распухли, но плоть еще не расползалась, когда тело цепляли крюком и тащили к кораблю, чтобы сбросить его в люк.

— Сколько всего? — спросил барон помощника, которого поставили у люков считать тела.

— Тысяча сто пятнадцать, — ответил тот. — Говорили, что должно быть вдвое больше. Остальные, наверное, в городе.

— Тех пусть кто хочет, тот и убирает, — сказал капитан. — Наша задача — только порт и улица к городским воротам. Уберем тела и все зальем водой. Тогда с повязками порт уже можно будет использовать. Все равно в этом городе еще долго нельзя будет жить. Почти во всех домах выбиты окна, отрава повсюду. Мы его до дождей не очистим.

— Мой герцог, — плохие известия! — сказал герцогу Эмилу Борже генерал Соргайл. — Похоже, что нас хотят уморить голодом!

— Вам не помешает ограничить себя в пище, — сказал герцог, оторвавшись от чтения книги. — Вы можете, Борес, докладывать без эмоций? Что у вас случилось?

— Извините, милорд, но положение угрожающее. Сегодня комендант направил своих солдат в деревни за очередной партией продовольствия. Две деревни оказались покинуты крестьянами, скот из них угнан, в хозяйствах не осталось зерна, а дома, в которых жили наши солдаты, разрушены. Их тел мы не обнаружили. На дорогах в две другие деревни были засады. В завязавшемся бою мы понесли большие потери и были вынуждены отступить. Противник стал использовать ростовые щиты, поэтому применение иглометов оказалось неэффективным. Один такой щит нам удалось захватить. Он очень тонкий и легкий, но иглами не пробьешь. Когда туда послали значительные силы, эти деревни уже были пустые. Я отправил крупные отряды солдат во все остальные деревни, откуда мы получаем продовольствие, и послал гонца в Рогов к его коменданту, чтобы он сделал то же самое. Намерения противника очевидны: очистив занятые нами деревни, они намертво привязывают нас к тракту. Стоит им его перерезать, и мы останемся без продовольствия. А запасы в городах всего на два–три дня. Нужно срочно вывозить сюда продовольствие из базы возле Мальдены.

— Вы не скажете, Борес, что мы с вами здесь вообще делаем? — задумчиво спросил герцог.

— Я вас не понял, милорд! — уставился на герцога генерал.

— Изначально мы планировали занять эти земли только для того, чтобы они не достались империи. Раз Аликсан со своей армией здесь, значит, у императора ничего не вышло. А если легионы вышвырнули за пролив, то что здесь делаем мы? Ждем, когда с нами поступят точно так же?

— Войска, прикрывающие столицу, состоят из новобранцев, которых мы сметем, не заметив!

— Оставьте, генерал! — недовольно сказал герцог. — Здесь нет ревнителей, а мне можете не показывать свой патриотизм! Ну сметем мы их, хоть насчет «не заметив» вы погорячились, а что дальше? Наступать, имея в тылу армию Аликсана, — это даже не идиотизм, это еще хуже. Легкой войны не получилось, а тяжелая война с этими королевствами союзу не нужна. Мы не можем тратить ресурсы здесь, когда у нас под боком такой враг, как империя! Я написал королю и жду, что мне ответят. Я выполню любой приказ, просто не хочется погибнуть по–глупому. Мы с вами здесь такого натворили, что я бы не стал надеяться на снисхождение. Что вы на меня так уставились? Вы хотели переправить сюда продовольствие? Я не возражаю, только давайте дождемся, что нам расскажут те, кого вы послали по деревням. Нужно оценить серьезность положения. Если в них никого нет, нам ваша база поможет продержаться дней десять или пятнадцать, да и то если урезать пайки. А что дальше? А скоро пойдут дожди. Я ожидал того, что Аликсан что‑нибудь предпримет, не знал, правда, что именно. Он, как и мы, не может уйти, а лето заканчивается. Это мы с вами сидим в городах, а у него люди ночуют под деревьями. Пока тепло и сверху не льет, это нормально, а дальше? Вот он свой ход и сделал! Я не удивлюсь, если следующим ходом будет захват нашей базы. Это совершенно логичный шаг. Поэтому, помимо вывоза продовольствия, на базу нужно отправить еще два полка. Посмотрите сами, кого мы можем для этого использовать.

— Ваша светлость! — приоткрыл дверь адъютант. — К вам гонец с важным известием! Впустить?

— Сегодня у меня все извести важные, — проворчал герцог. — Давайте сюда вашего гонца.

— Лейтенант тринадцатого пехотного полка Лезовер! — выкрикнул вошедший в кабинет герцога молодой офицер. — Прибыл по приказанию полковника Гольца!

— Постойте, лейтенант, — вмешался генерал Соргайл. — Полк Гольца входит в гарнизон Барина? Что у вас там еще случилось?

— В результате диверсии неприятеля сгорели все склады, а взрыв боеприпасов из‑за пожара засыпал город отравой. Из всего гарнизона уцелели две сотни человек, остальные погибли. Шесть находившихся в порту кораблей затоплены, а диверсантам удалось уйти.

— И сколько было диверсантов? — спокойно спросил герцог.

— Точно установить не удалось, ваша светлость, — ответил лейтенант. — Господин полковник считает, что в нападении на порт принимали участие около тридцати бойцов, и еще столько же было в засаде, на которую мы нарвались, когда их преследовали.

— Шестьдесят человек противника убили две тысячи наших солдат, перетопили корабли и сделали порт для нас недоступным? — спросил герцог — Я правильно понял? Рассказывайте все подробно.

Рассказ лейтенанта длился минут десять, после чего герцог его отпустил.

— Надеюсь, что все это не свалят на нас, — сказал он генералу, когда за гонцом закрылась дверь. — Меня всерьез убеждали, что на западе непроходимые леса, а к берегу нельзя пристать из‑за рифов. Самая большая ошибка на войне — это незнание. Незнание земли, которую нужно завоевать, незнание живущего на ней народа и незнание возможностей его армии. Эти диверсанты не свалились с неба, а, скорее всего, прошли берегом. Значит, где‑то на западе есть удобный проход, и они им воспользовались. Если бы мы поставили на берегу заставу, ничего бы этого не случилось. Но это, Борес, просто мысли вслух. Насколько я знаю короля с канцлером, теперь нас отсюда должны вывести. Но до этого момента еще нужно дожить. Аликсан начал активные действия, и вряд ли он ограничится диверсией в порту, поэтому перебросьте к базе не два полка, а четыре. Вы правы, продовольствие у нас — это слабое место.

— Если вы считаете нахождение здесь бессмысленным, может быть, начать отвод войск, не дожидаясь приказа? Это вы можете сделать и сами своей волей.

— Могу, — согласился герцог, — но куда? Мальдену мы сожгли, а других городов там нет. И приказа на вывоз армии я еще не получил. Да и не уедем мы, пока не почистят порт. Людей еще как‑то можно было бы переправить лодками с берега, но орудия, насосы и другие машины ими не перевезешь. Да и людей… Подсчитайте, сколько времени нужно для погрузки тридцати тысяч солдат, если лодка берет шесть человек. В это время погода уже часто портится, а при сильном волнении на лодках не больно поплаваешь, тем более, если они забиты людьми. Так что судьба нам пока сидеть на месте. Наступательные действия нужно прекратить, а все продовольствие и скот из деревень, которые еще под нашим контролем, доставить сюда. Слишком велик риск, что мы и эти деревни не удержим. И все силы необходимо бросить на охрану тракта и базы. И вот еще что, Борес, передайте генералу Ману мой приказ. Пусть оставляет Рогов и Братош и всех сводит сюда. Немного потеснимся, зато все силы будут в кулаке. Только перед уходом ему тоже нужно вычистить все деревни и забрать продовольствие. И постарайтесь без необходимости никого не убивать, в этом уже нет никакого смысла.

— Захватить все деревни не удалось, — доложил Парман. — Девять захватили тихо, за две пришлось драться, а в остальных было слишком много солдат, поэтому мы не стали и пытаться. А теперь нет смысла этим заниматься.

— Почему? — спросил Сергей.

— А они их сами оставили, — пояснил генерал, — только перед этим выгребли все, что можно употребить в пищу. Интересно, что изменилось отношение к крестьянам. Раньше их бы всех перебили, а сейчас пострадали только те недоумки, которые решили защищать свое добро.

— Щиты использовали?

— В тех случаях, когда наши засады дрались с продовольственными отрядами, эти щиты позволили избежать потерь, но у врага не было с собой арбалетов, иначе мы бы так легко не отделались. Болт это не игла, он такой щит пробьет и с двухсот шагов.

— Когда должен прийти отряд, который посылали в Барин?

— Дня через два–три, если их ничего не задержит.

— К Мальдене когда ушли?

— Сразу же после завтрака. По поводу этого похода у меня появились сомнения. Наблюдатели сообщают об усилении охраны тракта, как бы и к базе не перебросили дополнительные силы. После наших захватов деревень такой шаг просто напрашивается. Не попали бы наши полки в засаду.

— Да, затянули с подготовкой! — с досадой сказал Сергей. — Люди там опытные, так что вряд ли попадут в засаду, а вот с задачей могут не справиться.

— Милорд, — откинув полог палатки, обратился к Сергею один из гвардейцев. — К вам из лагеря короля Барни прискакал граф Родни и требует его пропустить. По–моему, он немного не в себе. И наотрез отказался говорить о цели визита.

— Пропустите графа! — приказал герцог. — Это не тот человек, чтобы мчаться сюда из‑за пустяка. У них явно что‑то случилось.

— Ваша светлость! — воскликнул граф Родни, увидев Сергея. — В нашем лагере заговор, король убит гвардейцами, а треть войска ушла в Барни вместе с заговорщиками. Остальные пребывают в растерянности. Хорошо, что неприятель не проявляет никакой активности, у нас сейчас даже охранения нет.

— Так и знал, что это добром не кончится! — сказал Сергей. — Ведь предупреждал Ива, чтобы поберегся! Альбер, выдели несколько человек, и пусть они одвуконь скачут в Ордаг. Камила необходимо запереть в его комнатах и никуда не выпускать. Лани на всякий случай тоже заприте. И в охрану ставьте только людей Лишнея. А я беру гвардейцев и еду с графом в их лагерь.

— А королева? — с тоской сказал Родни. — Ваша светлость, надо бы упредить…

— Как я ее упрежу, граф? — спросил Сергей. — Я просто не успею. Заговорщики будут в вашей столице намного раньше, а те, кто ушли с ними, никого по тракту не пропустят! Объезжать их нет никакого смысла. Я могу только сохранить принца и пообещать, что ни один из участвовавших в заговоре не умрет своей смертью. И для наведения порядка у вас нужно сначала закончить эту войну. Все, действуем, а то приедем в пустой лагерь. Подождите, граф, я предупрежу жену и возьму охрану.

— Господин генерал! В порт вошел имперский корабль, — доложил Строгу вестовой. — Капитан порта принял меры безопасности и вышел с толмачом встречать.

— Ладно, — сказал Строг. — Передай капитану, что я из штаба никуда пока уходить не буду. Если понадоблюсь, пусть кого‑нибудь пришлет.

Минут через десять прибежал тот же вестовой.

— Господин генерал! — слегка задыхаясь после бега, сказал он. — Прибыл номенклатор императора. У него для вас какое‑то поручение. Капитан, чтобы вам не ходить самому, ведет его в штаб.

— Можешь идти, — сказал вестовому Строг, — и скажи охране при входе, чтобы двое парней зашли сюда.

— Какая приятная встреча! — сказал он через пять минут переступившему порог комнаты Адонию Сорму, и находящийся здесь же толмач перевел приветствие.

— Я тоже рад вас видеть, генерал! — ответил номенклатор.

— Вы нас навестили не по поводу передачи пленных? — спросил Строг. — Какие‑то сложности?

— Передача идет честно и без задержек, — ответил Адоний. — Вы держите слово. Но есть еще два вопроса. Первый касается отсутствующих в лагерях моряков.

— Пусть это вас не беспокоит, — сказал Строг. — Таких моряков, о которых вам, видимо, сказал кто‑то из пленных, всего пятьдесят три человека. Эти люди согласились остаться у нас до весны и за хорошее вознаграждение поучить морскому делу экипажи наших кораблей. Я даю вам слово чести, что все они весной будут доставлены в империю. Если есть какое‑то недоверие к моим словам, вы можете прибыть в этот порт через декаду и убедиться в том, что я сказал вам правду. Через три дня вы забираете последних пленных, после чего мы начнем перегонять корабли в порты. Здесь же будут и ваши матросы. Вы удовлетворены?

— Хорошо, генерал, — кивнул Адоний. — Возможно, я действительно у вас еще побываю, если позволит погода, только не с целью проверки ваших слов, а по воле императора. Пока же позвольте перейти ко второму вопросу. У меня есть поручение от патриция империи и члена Сената Галия Лорана. Он знает, что его сын отправился в армию герцога Аликсана воевать с союзом королевств — давним врагом нашей империи. Мне он поручил через вас передать ему свое письмо.

— Давайте письмо, я перешлю его герцогу, — ответил Строг. — Он сейчас в армии и передаст его сыну сенатора. Не желаете ли пообедать?

— Я бы с удовольствием, но мы сейчас отходим, а в проливе болтанка. Я не слишком хорошо переношу качку и не хочу, чтобы съеденный у вас обед достался морю. Поэтому я лучше воздержусь от еды, а вы меня угостите как‑нибудь в другой раз. Я могу вам задать вопрос как частное лицо?

— Почему бы и нет? — ответил Строг. — Только и я вам отвечу от себя лично.

— В империи на самом высоком уровне есть интерес к тому, чтобы развивать отношения с вашим королевством. Всем уже понятно, что война была ошибкой, и не только потому, что нам нанесли поражение. Уверяю вас, что если бы в этой войне была необходимость, она бы так быстро не закончилась. Одна армия — это еще не вся империя. Мы могли бы выставить еще две такие же и учесть прошлые ошибки, тем более что союз королевств завяз в войне с Сотхемом и не может угрожать нам в ближайшем будущем. Я бы хотел знать ваше мнение на этот счет.

— Я так же, как и мой герцог, считаю, что развитие отношений принесет только взаимную пользу. Только к нему должны стремиться обе стороны, в противном случае ничего не получится. На односторонние уступки мы не пойдем.

— Именно на такой ответ я и рассчитывал! — довольно сказал номенклатор. — Позвольте откланяться и пожелать всего наилучшего!

— Кто и по какой надобности? — спросил старший гвардейского караула подъехавшего к воротам юношу.

Он был в дорожном дворянском костюме и сидел верхом на жеребце в боевой сбруе, держа на поводу великолепного молодого коня.

— Шевалье Лардони, — представился всадник. — Еду из армии короля Барни. К вам заехал по его приказу передать принцу этого коня. Я спешу и не воспользуюсь гостеприимством хозяев. Пусть кто‑нибудь из вас отведет коня в конюшню и передаст всем конюхам, что он для принца Камила. Надеюсь, и самому принцу скажут о подарке. Держите повод, господа, и прощайте!

Один из гвардейцев взял повод и завел коня в ворота.

— Красавец! — сказал он, любуясь животным. — Принц будет рад. Пойду отведу это чудо к Димеду, он у нас лучший конюх.

Против ожидания Димед коню не обрадовался, наоборот, помрачнел, а когда узнал, что это подарок принцу, так взглянул на гвардейца, что тому стало не по себе. Гвардеец поспешил уйти, а конюх с ненавистью посмотрел на красавца–коня и завел его в денник. Слугам не разрешалось приносить оружие на территорию дворца, и этот закон неукоснительно соблюдался всеми без исключения, поэтому многие удивились бы, если бы увидели в руках Димеда небольшой узкий кинжал, который конюх спрятал в голенище сапога. Во дворе ударили в било, и все работники пошли обедать в трапезную для слуг. Все, кроме Димеда, который остался ждать и дождался.

— Они сказали, что это не конь, а сказка! — услышал он голос принца.

— Мало ли кто что сказал, — возразил ему голос молодой герцогини, услышав который, Димед сморщился, как от зубной боли. — Сейчас сами посмотрим!

Скрипнула дверь, и парочка зашла в конюшню.

— А, Димед! — увидел конюха Камил. — Почему ты не на обеде?

— Да вот, любуюсь вашим новым конем! — ответил Димед. — Для взрослого он еще молод, а для вас, милорд, будет в самый раз.

— Открой денник, мы тоже посмотрим, — велел принц.

— Здесь не очень чисто, — сказал конюх, открывая дверцу. — Герцогиня может замарать платье. Может быть, вы, миледи, посмотрите отсюда?

— Ничего страшного, Димед, — ответила Лани. — Я приподниму подол.

Она ухватилась руками за платье, приподняла его и первая вошла в денник.

— Какой красавец! — восхищенно произнесла она и повернула голову к остальным.

Она не могла увидеть кинжала в руке конюха, но и увиденного оказалось достаточно, чтобы руки сами собой захватили из перевязи два ножа и сделали все остальное. Схвативший Камила за волосы конюх возвышался над принцем на добрых полметра, поэтому было во что целиться, не рискуя попасть в друга. Первый нож вошел в горло, обдав всех кровью, а второй, уже лишний, вонзился в грудь.

— Он что, рехнулся? — потрясенно сказал Камил. — Он так оттянул мне голову, что чуть не сломал шею!

— Раз схватил за волосы, значит, хотел перерезать горло! — сказала Лани, которую била дрожь запоздалого страха. — Посмотри, есть рядом с ним нож?

— Ни фига себе! — сказал принц, поднимая выпавший из руки Димеда кинжал. — Точно бы голову смахнул!

— Дурак он! — сказала Лани. — Пырнул бы тебя сзади без всяких затей, я бы тогда точно ничего не увидела и не смогла помочь! И прекрати ругаться, принцу нельзя.

— Ты меня уже второй раз спасаешь! — сказал Камил. — А у меня пока не было повода.

— Лучше пусть его и дальше не будет. Давай уберем отсюда этого борова, а то конь нервничает.

— Пусть лежит. Кровь уже все равно натекла. Лучше я выведу отсюда коня. И нужно будет позвать людей Джока. Об этом покушении необходимо срочно предупредить отца!

— А стоит ли? — спросила Лани. — Он только будет переживать.

— Ничего ты не понимаешь!

— А ты объясни!

— У меня нет врагов, и сам по себе я никому не нужен, чтобы на меня покушались. А раз покушаются на наследника, значит, готовят смену династии, а это прямая угроза жизни отцу! И маму в этом случае не пощадят! Давай я отведу коня, а ты беги за подмогой.

— Держи! — Лани сунула другу в руки перевязь с четырьмя ножами. — А еще меня высмеивал, что повсюду таскаю с собой железо!

Глава 12

— Как могло случиться, что покушение на принца произошло в обед, а курьер эстафеты прибыл только вечером? — спросил Лишней. — Я совершенно уверен, что вначале убили Ива, а потом занялись его наследником. У заговорщиков выросли крылья? Или они протянули из Сотхема свою эстафету?

— Мне приходит в голову только одна мысль, — сказал Сатарди. — Гонца могли пустить через гарь. Прошло уже немало времени, поэтому наверняка там можно проехать, хоть удовольствия такая поездка не доставит. Путь в таком случае сокращается чуть ли не втрое. Если ехать одвуконь и не спать, вполне можно уложиться в два дня.

— Надо будет послать кого‑нибудь с проверкой, — сказал Джолин. — Если там уже нормальная дорога, это можно использовать самим. Мы можем узнать в общих чертах содержание письма герцога? Что он думает делать?

— Он просил пока не говорить принцу о смерти отца. Сюда выехала герцогиня, она скажет сама. Людей в столицу Барни он не отправлял. С заговорщиками уехала треть армии, и тракт оказался блокирован. Скорее всего, Камил потерял и мать, а в Барни уже новый король. Герцог прислал список основных заговорщиков. Это семь графов. Все они главы родов, и все из южных провинций.

— Семь графств, — задумчиво сказал Сатарди. — Немало, но это только десятая часть королевства. Что пишет герцог об окончании войны?

— По его мнению, до дождей союз должен уйти.

— Значит, победа, — продолжил свою мысль Сатарди. — Дворяне Барни много потеряли на этой войне, и известие о ее победоносном окончании добавит среди них популярности Аликсану и, наоборот, уменьшит поддержку мятежникам. Но если срочно ничего не предпринять, все равно придется воевать и делать это по уши в грязи. Что думает делать герцог?

— В письме об этом прямо не сказано, — ответил Джок. — Из намеков я понял, что он хотел бы избежать войны, и использовать бойцов Пармана. У него есть неплохие специалисты, но у нас они еще лучше. Аликсан оставил за мной право решать, поэтому я хочу послать туда Салана и дать ему в помощь несколько волчар. Нужно убить как можно больше главарей мятежников, а если удастся, то и выбранного ими короля. Есть предположения, кто это может быть?

— Кто‑нибудь из герцогов или их сыновей, — сказал Джолин. — Вряд ли у кого‑нибудь из графов хватит наглости надеть корону на себя. Могут выбрать Ингара Ронгарна. Он двоюродный брат короля, и он достаточно стар, чтобы попытаться им вертеть.

— Как себя чувствует принц? — спросил Сатарди.

— А как он может себя чувствовать? — сказал Джок. — Он умный парень и прекрасно понимает, какой опасности подвергаются его родители. А тут еще мы его заперли в комнатах. Хорошо, что рядом с ним Лани.

— А они не наделают глупостей? — спросил Джолин. — Вроде бы уже могут.

— Даже если и так, я этому помешать не могу, — ответил Джок. — Не посажу же я вас туда третьим. Будем надеяться на их благоразумие. Сейчас я туда схожу и скажу им, что отправляю людей в Барни. Может быть, меньше будет переживать из‑за матери. А вы найдите Салана и скажите, чтобы подбирал себе команду. И пусть возьмут с собой больше золота. За столичной лигой Барни есть должок, так что кого‑нибудь из заговорщиков можно попытаться убрать с их помощью. Затягивать с устранением нельзя. Если начать убивать одного графа за другим, то все быстро поймут, что происходит, и так прикроются, что не подберешься. Поэтому все нужно сделать максимально быстро.

Принца переселили из его комнат в комнаты Лани, у дверей которых вместо гвардейского караула стояли люди Лишнея. Джок постучал в дверь, немного выждал и вошел. В гостиной никого не было, поэтому он подошел к дверям спальни и постучал в них.

— Это я, — громко сказал он. — Вы можете выйти, или мне прийти позже?

— Вы можете зайти сами, Джок! — услышал он голос Лани и открыл дверь.

Принц с герцогиней сидели в сдвинутых креслах и вопросительно на него смотрели.

— Извините, если помешал, — сказал Джок. — Пришел сказать, что сегодня в столицу Барни выезжают мои люди, а из военного лагеря в Сотхеме в Ордаг выехала герцогиня Альда. Из письма герцога можно понять, что война закончится в течение нескольких дней.

— Значит, отца убили! — понял Камил. — И маму вы спасти не успеете! Кто это сделал? Ну что вы на меня так смотрите, граф? Если бы отец был жив, вы бы мне об этом так и сказали. А раз промолчали, значит, вам не велел говорить Серг. И Альда уехала одна раньше времени наверняка из‑за этого. Так кто?

— Графы с юга.

— Все смуты и мятежи, которые у нас когда‑либо были, всегда зарождались там, — сказал Камил. — Для чего вы посылаете людей, можете ответить?

— Нужно наказать мятежников и постараться избежать войны, — ответил Джок, восхищаясь выдержкой мальчика. — Для этого все главные лица заговора должны умереть.

— А кто убил отца?

— Это сделал капитан гвардии. Его пока в списках на ликвидацию нет. Он не ключевая фигура, просто прельстился очень большими деньгами. Если его не уберут сами заговорщики, позже им займемся мы.

— Никогда его не любил! — сказал Камил. — В Барни уже давно никто не покушался на королевскую власть, поэтому отец был таким беспечным. А ведь Серг его предупреждал, я сам слышал! Что будет со мной?

— Придется вам взрослеть быстрее, — ответил Джок. — Через полгода вам будет пятнадцать. С этого возраста лиц королевской крови можно объявлять совершеннолетними и короновать. Если не передумаете, можете пожениться. Отец хотел забрать вас с собой, чтобы учить управлению королевством. Придется вам пока и дальше оставаться здесь, здесь же и учиться всему, что необходимо. А в Барни пока от вашего имени будет править наместник. Его кандидатуру подберете вместе с Аликсаном, но я бы советовал герцога Эдгара Ольмара. Я неплохо разбираюсь в людях, и, по–моему, это очень достойная кандидатура.

— Согласен, — кивнул Камил. — Когда приедет Альда, надо будет объявить о том, что наша с Лани помолвка состоялась перед уходом отца на войну. Граф, у меня будет просьба…

— Я слушаю, принц.

— Я понимаю, что вряд ли такое может быть, но если мать не убили, а только заточили…

— Я сделаю все возможное, чтобы она не пострадала и оказалась на свободе, — сказал Джок. — Даю вам слово!

Когда Лишней ушел, Лани опять перебралась на колени Камила, откуда ее согнало появление графа. Она обхватила его руками и прижалась головой к груди.

— Когда у меня убили всю семью, мне поначалу не хотелось жить! — зашептала она другу. — А потом появился Серг. Горе осталось, но уже не было мыслей о смерти, и я поняла, что для любого человека очень важно, чтобы рядом был кто‑то близкий, кто тебя любит, и кого можешь любить ты. И неважно, родной он по крови или нет. Первое время мне часто снились родители и брат, но после появления Серга эти сны прекратились. Мне одна графиня сказала, что умершие снятся, когда человеку плохо, и нет якоря в жизни. Я хочу стать для тебя таким якорем! Пусть все думают, что у нас с тобой только дружба, но я‑то знаю, что это любовь! Дружбу терять больно, но любовь… Все мои мысли только о тебе, о том, как мы будем с тобой жить и любить друг друга. Ты не раздумал брать меня в жены?

— Ты же знаешь, что я тебя люблю, как я могу раздумать? — сказал Камил, целуя ее макушку.

— Не так! — она подставила ему губы и закрыла глаза. — Поцелуй, как целовал прошлый раз! Было так приятно! И ты на меня сразу отреагировал!

— Давай не будем так целоваться, — ответил покрасневший принц. — Нам с тобой уже немного осталось. Какие‑то полгода, и ты будешь моей!

— Я готова стать твоей хоть сейчас, — прошептала она, опять прильнув к его груди. — Я же знаю, что ты этого хочешь и уже можешь. Вот и сейчас…

— Это из‑за того, что ты ерзаешь! — сказал он, став совсем красным. — Лани, я что‑то могу только месяц. Это ничего не значит, и как мужчина я еще слаб. И тебе это пока рано. Я только опозорюсь, а потом не смогу смотреть в глаза твоей семье. Полгода пролетят быстро, а в нашем возрасте это время много значит. Знаешь, как ты изменилась за последние полгода?

— Груди выросли! — сказала Лани. — Не такие, как у Альды, но таких у меня, наверное, никогда не будет. Если хочешь, можешь их погладить, мне будет приятно.

— Опять ты за свое! — возмутился Камил. — Слезай с коленей. Ты думаешь, я железный?

Сделав жалкое лицо, Лани усилием воли вызвала у себя слезы и пошла плакать на кровать. Своими приставаниями к другу она добилась того, чего хотела. Он бросился ее утешать, на время забыв о своем горе.

В последнее время Лону по ночам стали мучить кошмары. Мало того что надолго лишили сына, так теперь и муж уехал на войну, и приходилось подолгу ждать от него вестей, мучаясь неизвестностью. Королева и раньше не слишком много времени уделяла придворным, а сейчас и вовсе почти не выходила из зимнего сада. В парке было лучше, но в нем трудно избежать назойливого внимания дворян, а ей не хотелось никого из них видеть. Сегодня, сразу после завтрака, она опять пришла сюда на любимую скамейку. Когда распахнулись двери, и в небольшое помещение сада ворвались несколько мужчин с мечами наголо, она сразу же все поняла. Они не пришли бы за ее жизнью, если бы перед этим не забрали жизнь мужа. В один миг все в этом мире вдруг стало безразличным. Она любила сына, но эта любовь меркла по сравнению с чувствами, которые она испытывала к мужу. Он был для нее всем, и вот его больше нет! Зачем жить?

— Зря вы так, право! — недовольно сказал граф Стеф Жармо идущему рядом дворянину. — Мы пришли только убить, зачем было издеваться?

— Откуда в вас эта чувствительность, граф? — засмеялся его спутник. — Что я сделал — это только мое дело! Вы лучше скажите, какой ответ дал герцог Герт Ольмар? Он согласился?

— Ни мгновения не сомневался в его согласии, — буркнул Стеф. — Вот вы бы, Сандр, отказались от такого предложения?

— Я — нет, но его отец будет очень недоволен, и Герту придется выбирать между семьей и короной. Он, конечно, честолюбив, но хватит ли его честолюбия для такого выбора?

— Он уже сделал свой выбор, — пожал плечами граф, — как и мы все. У кого из нас есть возможность его поменять?

— Мы запятнаны кровью, а он еще чистый, — усмехнулся тот, кого граф назвал Сандром. — Вот если бы он убрал отца…

— Вы слишком многого от него хотите, — возразил граф. — Я оставил возле их замка своих людей. — Если герцог после разговора с сыном бросится в столицу, он попадет прямиком в мой подвал. Убивать его не стоит, а вот посадить на время в подвал будет полезно для нашего дела. Семью брата короля пока трогать не будем, но за ними нужно присмотреть.

— По–моему, это все лишние сложности, — недовольно скривился Сандр. — Уничтожить всю их проклятую кровь было бы и спокойней, и надежней. Но вам, конечно, виднее.

— Вы были правы, герцог, — сказал Эмилу Борже генерал Соргайл. — Противник большими силами атаковал нашу базу. Если бы мы не отправили туда подкреплений, остались бы без продовольствия. Атака отбита, но от снарядов загорелись три склада из восьми. Видимо, не сумев захватить наши склады, они решили их уничтожить. Сейчас все продукты из уцелевших складов вывозим сюда. Одновременно был атакован и участок тракта поблизости от базы. Похоже, что это наступление носило отвлекающий характер. Никто не ставил себе цели отрезать нас от побережья, хотели лишить подмоги защитников складов.

— Не тревожьтесь о продовольствии, Борес, — сказал герцог. — Пока вас не было, прибыл гонец с пакетом. Порт частично очищен, и через три дня в него начнут приходить корабли. Есть повеление короля заканчивать боевые действия, и всем эвакуироваться. Славы мы с вами на этой войне не добыли, но опыт тоже многого стоит. Сегодня пришли первые подразделения генерала Мана. Сейчас их выводят из Рогова. По моему приказу их будут выводить на тракт. Пусть первыми идут в порт и возвращаются домой. За ними отправим тех, кто в Братоше, а потом уйдем сами. Последними будут егеря. Когда мы начнем ломать свою оборону, Аликсан при желании может сильно осложнить нам жизнь, а я уверен, что такое желание у него будет. Поэтому я хочу с ним договориться. Мы оставляем ему целые города и еще живых жителей, а он не мешает нам уйти. Пришлите ко мне одного из ваших знатоков местного языка. Писать никто из них не умеет, поэтому я напишу на нашем языке, а они просто переведут герцогу мое письмо.

Ревнитель, которому вручили письмо, добирался до ставки герцога Аликсана весь день. Помимо письма герцог Эмил Борже вручил ему еще один лист бумаги.

— Здесь мои инструкции для вас, Род, — сказал он ревнителю. — Я примерно представляю, какие вопросы могут возникнуть у герцога Аликсана, и на этом листе написал, что вам на них отвечать.

Добраться до герцога оказалось непросто. Сначала он часа два ехал под охраной своих солдат в сторону расположения противника. При этом старались выбирать открытые места, чтобы не получилось внезапного столкновения. Такая тактика себя оправдала. Отряд противника увидели на большом расстоянии, после чего Род отделился от охраны и поскакал в сторону вражеских кавалеристов. Как он и ожидал, в одного человека, не предпринимающего враждебных намерений, никто стрелять не стал.

— Я парламентер, посланный главнокомандующим наших войск к его светлости герцогу Аликсану! — сказал ревнитель, немного не доезжая до всадников. — У меня с собой письмо и полномочия отвечать на вопросы вашего командования. Прошу помочь добраться до вашей ставки. Оружия у меня с собой нет.

Ему выделили в сопровождение два десятка кавалеристов, которые довели до самой ставки и сдали генералу со смешным родовым именем Парман. В генерале смешным было только имя, встретившись с ним взглядом, Род непроизвольно передернул плечами и отвел глаза. Аликсан не стал специально затягивать встречу, а принял Рода почти тотчас же.

— Что вам приказали мне передать? — не здороваясь, спросил герцог.

— У меня для вас письмо, ваша светлость, — почтительно ответил Род. — Оно написано на нашем языке, потому что ваш изучили только для разговора. С вашего позволения, я вам его переведу.

— Читайте! — сказал герцог.

— «Командующему войсками королевства Сандор герцогу Сергу Аликсану от командующего войсками союза королевств герцога Эмила Борже, — прочел Род. — Милорд, я хочу предложить вам соглашение. Его суть в следующем. Мы уходим к побережью, откуда кораблями возвращаемся домой, оставляя вам занятые нами три города с уцелевшим населением и тракт, а вы на срок пять дней прекращаете все свои действия против нас.

— И много осталось населения? — спросил герцог.

— Не очень, — признался ревнитель. — Примерно треть. Но должен сказать, что далеко не все пострадали по нашей вине, очень многие просто бежали при нашем приближении. Население уничтожалось только в самом начале и только в деревнях.

— Мне трудно заключать с вашим герцогом подобное соглашение, — задумчиво сказал Аликсан. — Мы только союзники короля Мехала, и подобные соглашения надо было бы заключать с ним. Но я понимаю, почему вы пришли не к нему, а ко мне. С одной стороны, скорейшее окончание войны всех устроит и уменьшит число жертв, а с другой, пройдет совсем немного времени, и найдется немало людей, которые станут меня упрекать сделкой с врагом, тем, что я дал вам безнаказанно уйти. Поэтому предлагаю сделать следующее. Вы выполняете все, что предлагает ваш герцог, а я на указанное вами время лишь воздерживаюсь от проведения крупных наступательных операций. Мелкие рейды и стычки отрядов могут продолжаться. Это обычное состояние на линии нашего соприкосновения, и никаких вопросов ни у кого не возникнет. Только имейте в виду, что такую пассивность я могу вам гарантировать только со своей стороны и со стороны войска Барни. Полки короля Мехала мне не подчиняются.

— Такое нас устроит, — ответил Род. — Войска короля Мехала сосредоточили все свои силы на обороне и неспособны к быстрому наступлению.

— Не думал, что буду договариваться с ними о перемирии, — сказал Сергей Парману, после того как парламентера увели на ночлег. — С другой стороны, пусть об этом болит голова у Мехала. Мы и так в этой войне потеряли уже целый полк только убитыми.

— Что было в письме, которое утром пришло от Строга? — спросил Альбер.

— Не знаю, — усмехнулся Сергей. — Письмо не мне, а нашему патрицию. Отец Севера прислал для передачи. А на побережье все нормально. Золото получили, пленных отдали, а Ортисия повесили. Причем золота только мы получили столько, сколько я получаю налогов с четырех провинций за три года. А еще третью часть отдали всем остальным. Нам его при бережном расходовании хватит на все мои проекты лет на десять. Корабли с дальних бухт перегнали в порты, и моряки из пленных занимаются с нашими парнями. Обрадовал сотхемский адмирал. Его флот захватил у своего побережья два больших грузовых корабля союза, перевозивших лошадей, и он привел их в Гонжон мне в подарок вместе с экипажами и грузом.

— А где же базируется их флот, если захвачен единственный порт? Нашли удобную бухту?

— Конечно, — чему‑то засмеялся Сергей. — У нас таких бухт много, а у них поменьше, но найти можно. Я чему смеюсь? Адмирал рассказал Строгу, что они выбрали для стоянки бухту, в которой вот уже несколько лет обосновались дворяне из Сандора, ищущие яйца демов.

— Зачем им это? — удивился Парман. — Что в этих яйцах такого ценного, чтобы из‑за них рисковать своей головой?

— А вот это самое смешное. Когда я был в дружине графа Продера, рассказал всем сказку о том, что на моей родине этих демов приучили к верховой езде и используют в битвах. Конечно, не диких, а выведенных из яиц. На самом деле они у нас вымерли несчетное число лет назад. Так вот, отец того графа принял мои слова всерьез и поселился со своими людьми на краю пустыни, чтобы найти и вывести яйца демов и приучить взрослых животных к верховой езде. Все это время его считали чокнутым.

— А что, разве не чокнутый? — засмеялся Альбер. — Наверное, у вас талант рассказчика, если все поверили.

— Самое интересное, что когда адмирал привел туда свой флот, у старого графа уже была куча яиц и один вылупившийся детеныш, который не слезал с графских коленей и вылизывал «папочке» лицо.

— Ничего себе! — поразился Альбер. — Может быть, адмирал врет? За моряками такое водится.

— Не похоже, — сказал Сергей. — Он клялся Строгу словом дворянина, что говорит правду. Зачем ему врать, в чем смысл?

— Вы очень необычный человек, милорд, если даже ваши выдумки обретают жизнь!

— Вы, Альбер, в моем мире тоже обычным не выглядели бы. Что там с нашими диверсантами? По–прежнему не появились?

— Жду, должны вот–вот подойти.

— Если придут не слишком поздно, скажите Северу, чтобы зашел ко мне.

Отряд майора Эжена Логара пришел ночью, поэтому разговор герцога с графом Лораном произошел сразу же после завтрака.

— Присаживайтесь, — показал Сергей Северу на одну из неказистых табуреток, стоявших в штабной палатке. — Мне уже в двух словах рассказали о вашем геройстве. Сначала прочитайте письмо отца, а потом продолжим разговор.

Минут пять юноша потратил на чтение письма, после чего его отложил и повернулся к герцогу.

— Вы не знаете содержание письма?

— Откуда? Не имею обыкновения читать чужие письма.

— Я вас не подозревал, милорд, — сказал Север. — Просто вам об этом могли сказать при передаче письма.

— О чем «об этом»?

— Император и Сенат хотят поручить мне должность посланника при дворе вашего короля.

— Поздравляю, это выгодно для вас и удобно для Сената. Вы здесь уже свой человек, прекрасно знаете язык, обросли связями. А от клятвы я вас освобожу.

— Я этого не хочу!

— Из‑за моей жены? Ну что вы ведете себя, как мальчишка! Я знаю, как Альда действует на мужчин, и мне вас жалко, но помимо чувств должен быть и разум! Вы прекрасно понимаете, что ваше чувство безнадежно, и растравливаете свою рану, вместо того чтобы ее залечить. На свете много прекрасных девушек, которые могут принести счастье любому мужчине, так зачем вам лишать себя счастья?

— А вы сами, милорд? Если бы герцогиня в свое время не ответила вам взаимностью?

— Я был бы несчастен, как и вы сейчас, и страдал, но рано или поздно связал бы свою судьбу с другой женщиной. Наверное, чувство к Альде осталось бы в моем сердце на всю жизнь. Но это вовсе не значит, что я не принял бы любовь другой девушки и не подарил ей свою. И я нашел бы с ней счастье, Север! Вы не знаете, но в Альду была влюблена половина моей армии. Это я из скромности говорю, что половина, на самом деле они ее все обожали. Некоторые еще и сейчас вздыхают, но остальные женаты, а кое у кого уже есть дети. И они счастливы! Я вам все равно не позволю ходить хвостом за своей женой. Откручу голову и буду прав! А вы на моем месте поступили бы иначе? Сами же все прекрасно понимаете. Жизненного опыта у вас немного, но голова светлая. Пишите письмо в Сенат со своим согласием, а когда вам пришлют людей, деньги и инструкции, я отправлю вас ко двору короля. Это вовсе не значит, что вас изгоняют, и я не приму вас в своем доме. Приезжайте, ради всех богов, но в гости или по делам. И обратите внимание на других девушек. Я где‑то слышал или читал, что от любви к одной женщине может вылечить только другая женщина. Война фактически закончилась, поэтому вы со своими людьми можете на время уехать в империю, а следующей весной вернетесь уже как посланник императора и Сената! Кстати, все участники рейда, в том числе и вы, награждены орденами, и сегодня я вам их вручу. А вам еще и дворянскую грамоту на право графа королевства Сандор. Всем вам, помимо текста на нашем языке, будет то же самое написано на имперском.

— А где герцогиня? — спросил Север. — Говорят она уехала. Это не из‑за меня?

— Дело совсем не в вас, — вздохнул Сергей. — В армии Барни был заговор, из‑за чего погиб король, а у нас на воспитании его сын. Наверное, убили и его мать, а принцу еще нет пятнадцати. Я вас убедил?

— А нельзя остаться до окончания войны?

— Вам и сейчас будет нелегко уехать, а если останетесь здесь на десять дней, то рискуете вообще не уплыть. Я напишу генералу Строгу, и вам дадут военный корабль наших купцов. На нем и доплывете. И спасибо за помощь. Хоть ваши мотивы были сугубо личные, вы единственный гражданин империи, кто пришел на нашу землю с мечом не грабить, а помочь. Это запомнят.

— Я уеду, но часть моего сердца останется здесь.

— Мы, Север, всю жизнь рвем свое сердце, раздавая его кусочки своим близким, друзьям и любимым. Уходя, они уносят наше сердце с собой, и это рождает боль и печаль. С печалью можно жить, нельзя жить печалью. А лучше в любой жизненной неурядице стремиться к радости и искать счастье. Это очень трудно, но вы попробуйте. Тогда, может быть, приедете к нам весной вместе с женой.

— Откуда в вас, милорд, эта мудрость? — уставился на герцога Север. — Вы ведь даже младше меня! А я столько читал…

— Поверьте, что я читал больше! — засмеялся Сергей. — Если когда‑нибудь подружимся, я вам много чего расскажу.

— Ты должен отказаться! — потребовал герцог Эдгар Ольмар от своего сына. — Ты сам не понимаешь, во что ввязываешься!

— А вы понимаете, отец?

— Да, я понимаю! — взорвался Эдгар. — Ты думаешь, что корона — это слава, почести и сколько угодно придворных шлюх? Ты жестоко заблуждаешься! Трон — это огромная ответственность, тяжелый труд и масса врагов и завистников! Хочешь, чтобы тебя, как Ива, убил твой капитан? Или чтобы твою жену изрубили на куски, как изрубили Лону? Быть все время начеку, подозревая соратников и не имея друзей? У Аглаи отравили мужа и пытались отравить ее саму. А отец Андре и он сам? Ты всегда был болезненно самолюбив и вечно стремился к власти! За это нужно было бы поблагодарить твою мать, если бы она была еще жива! Я как мог с этим боролся, да, видимо, поздно взялся. Я даже не был уверен в том, что ты сможешь дождаться моей смерти, поэтому заранее принял меры. А сейчас я тебя еще раз спрашиваю, откажешься или нет?

— Вы сами не понимаете, отец, чего от меня требуете! Упустить такую возможность! Я, по–вашему, идиот?

— По–моему, ты гораздо хуже. Мой сын не идиот, он мерзавец! Если уйдешь, домой можешь не возвращаться, дома у тебя просто не будет. Мне будет больно, но я от тебя отрекусь!

— Я ухожу! И смотрите, чтобы я потом не отрекся от вас!

— Это я тоже предусмотрел! — герцог позвонил в колокольчик, и на звон в кабинет вошли двое гвардейцев дома Ольмар.

— Возьмите моего сына и отведите в подвалы! — приказал герцог. — Камеру выберите получше. Пусть там посидит, потом мне сам скажет спасибо, когда заговорщикам начнут рубить головы!

— Да, ваша светлость! — почтительно произнес старший из гвардейцев, подошел к своему господину и по рукоятку вонзил ему в грудь кинжал.

— Милорд! — обратился к сыну второй гвардеец. — Лошади готовы, а ваша охрана вас ждет. Не беспокойтесь, вашего отца похоронят, как подобает, а о сестре побеспокоятся. Не теряйте времени!

В то самое время, когда Герт Ольмар с десятком конных гвардейцев выехал за ворота родового замка, в городские ворота столицы королевства Барни въехали Салан и пять волчар Лишнея. Заплатив за въезд, они направились в нижний город, где сняли на время небольшой домик с садом и конюшней. До конца дня они успели купить продукты и корм для лошадей и нанять слуг. Один из волчар надолго ушел и вернулся в компании с низким неприметным человеком в потертой одежде.

— Он уполномочен решить наш вопрос, — сказал волчара, представляя пришельца товарищам. — Цену назовут, когда узнают клиента.

— Посмотрите список, — сказал Салан и бросил на стол лист бумаги. — Все они являются главарями заговора. Если его не пресечь на корню, сюда придет армия Сандора. Думаю, что вы в этом не заинтересованы.

— Правильно думаете, — согласился представитель гильдии. — Нам не нужны потрясения, но и бесплатно мы работать не будем. Это против правил, да и не такие у вас простые клиенты, так что придется попотеть. Мы берем вот этого! Цена — тысяча золотых, половину вы должны заплатить сразу.

— Возьмите! — Салан вынул из сумки и бросил на стол пять увесистых кошелей. — Я должен знать, когда будет акция.

— Завтра или послезавтра. Постараемся все обставить, как несчастный случай. Вы будете довольны.

Глава 13

— У меня к вам еще один вопрос, — сказал Салан представителю гильдии. — В каком храме чаще всего заказывает молебен высшая знать?

— Хотите накрыть их разом? — усмехнулся гость. — Может получиться. Большинство самый знатных семей, если смерть случилась в столице, выбирают храм Рады, но ведь ваши графы с юга? Южане все делают по–своему, они и здесь отличились. Своих покойников они провожают в храмах Бокарту. В столице для знати такой храм только один. Найти его несложно. Если идти от королевского дворца к южным воротам, то через пол–леры он и будет. Спросите, там вам любой скажет, как пройти. Это все? Как и когда передадите остальное?

— Как только выполните заказ, пришлете сюда своих людей, сразу и рассчитаемся.

— Хочешь положить их всех в храме? — спросил один из волчар Салана, когда гильдиец ушел.

— Не в самом храме, а возле него, — ответил Салан. — Не будем оскорблять чувства поклоняющихся Бокарту. У нас просто не будет времени искать подход к каждому из них, тем более что после первых смертей только идиот не поймет, что происходит. У каждого столичного храма есть парк, и въезд в него на лошадях запрещен. Значит, часть охраны оставят вместе с лошадьми рядом с воротами, а остальных возьмут с собой. Ворота в любой храм никогда не должны запираться. Наверняка большую часть охраны, если не всю, оставят снаружи охранять вход. Я бы перебил их и внутри, но тогда придется убивать и жрецов, а этого лучше избежать. Да и спрятаться там будет трудно. Поэтому сначала тихо перебьем стражу, а графов уже после молебна, когда выйдут из храма.

— Иглами? — спросил другой волчара. — Или порошком?

— Посмотрим, сколько их там будет, и какая на них броня, — ответил Салан. — Если десяток, можно и иглами, а если больше, мы ножами быстрее управимся. А сейчас, пока еще совсем не стемнело, нужно туда сходить и изучить парк и подходы к храму. Уходить придется пешком и в спешке, если не получится воспользоваться лошадьми графской охраны, поэтому все должны хорошо изучить место акции. Берем с собой зелье и очки.

За расчетом к ним пришли на следующий день в обед.

— Как? — задал вопрос Салан.

— Сердце отказало, — ответил один из двух пришедших за золотом гильдийцев. — Молебен должен состояться завтра утром. Да, кстати, завтра же состоится коронация герцога Герта Ольмара.

— И как к этому отнесся его отец? — спросил Салан.

— А вы не знаете? — с удивлением спросил гильдиец. — Об этом вся столица судачит со вчерашнего дня. Умер у Герта отец. Вроде бы на здоровье не жаловался, и года еще не шибко большие, а вот взял и умер! И, самое главное, что очень вовремя. Меня просили передать, что мы на него заказ не брали. Мы с вами в расчете, прощайте!

— Не успеваем! — с досадой сказал Салан. — После нашей акции у храма к новому королю будет сложно подобраться. Ладно, что‑нибудь придумаем. А сейчас выпроваживаем прислугу и ложимся отсыпаться впрок. Ни к чему нам всю ночь мерзнуть, поэтому устраиваться пойдем ближе к рассвету.

Когда они прошлой ночью излазили всю территорию храма, почти сразу же нашли вполне приличное убежище. В самом парке прятаться было негде, но за храмом располагались различные хозяйственные постройки. Одна из двух конюшен временно не использовалась, а на сеновале было полно сена. Там и собирались провести остаток ночи. В одном незапертом помещении, которым пользовались садовники, нашли десяток старых жреческих балахонов и позаимствовали часть из них для своих нужд.

Все было приготовлено заранее, поэтому свечей за пять до рассвета быстро собрались и вышли в ночную темень. Маршрут запомнили хорошо и на темных улицах не заплутали. Королевскую площадь, которая была освещена и полна солдат, обошли стороной и вскоре уже были у парковой ограды храма. Перелезть через нее было делом одной минуты. Все высшие жрецы имели в городе свои дома, а здесь ночевали лишь сторожа, которые сидели в храме и стерегли дорогую утварь на случай, если найдется нечестивец, решивший ее украсть. Не скрываясь, прошли по главной аллее и укрылись на сеновале конюшни. Из небольшого оконца были видны только угол храма и часть парка, поэтому приходилось полагаться на слух. Довольно долго ждали, пока полностью рассвело. Вначале послышались голоса сторожей, а потом увидели и их самих, идущих к хозяйственным постройкам. После этого начали съезжаться жрецы. Когда стихла суматоха, вызванная их приездом, наступило затишье, и опять пришлось долго ждать. Наконец послышались конский топот, ржание и голоса людей. Несколько человек, переговариваясь, прошли к храму.

— Пора! — сказал Салан, первым спустился с сеновала и натянул на себя балахон.

Когда они повернули за угол храма, то увидели, что охранять его двери оставили всего десять бойцов.

— Трубки, — сказал Салан. — Идете вы, я страхую.

Пять волчар в наглую пошли прямо к входу в храм, а он, немного приотстав, шел следом.

— Что вам здесь нужно? — спросил один из охранников, видимо, старший. — Пока идет служба, в храм никто не войдет.

В каждой руке у боевиков было по трубке с отравленными иглами. Поднести трубку ко рту и дунуть, а потом повторить то же самое со второй, было делом двух секунд. Убрав свое оружие и не дожидаясь команды, каждый схватил по одному убитому и бегом понес в пустую конюшню. После второй такой пробежки тел у дверей не осталось.

— Жорес! — сказал Салан. — Пройдись у ворот и посмотри, кто охраняет лошадей.

Один из волчар ушел и вскоре вернулся.

— Всего пятеро, — доложил он командиру. — Уедем на лошадях.

— Всем приготовиться! — скомандовал Салан. — Кажется, они заканчивают.

Громкие выкрики жрецов смолкли, и послышались звуки приближающихся шагов нескольких человек. Двери распахнулись, и из храма, подслеповато щурясь после полумрака, вышли пять мужчин и одна молодая женщина. Увидев вместо своей охраны нескольких жрецов в грязных измятых балахонах, они в недоумении остановились.

— Если повезет, выживет, — сказал Салан, подбирая свой нож с земли.

В отличие от остальных, он метнул его женщине рукояткой в висок. У ее спутников шансов на везение не было: каждый получил нож в горло.

— Пусть остаются здесь, — сказал Салан. — Нам нужно, чтобы их обнаружили как можно быстрее. Не будем пугать охрану толпой, пусть идут только двое. Свистните, когда нам подойти.

На угнанных лошадях проехали две трети пути, после чего привязали их к коновязи ближайшего трактира и дальше пошли на своих двоих.

— Одного графа почему‑то не было, — сказал дома волчарам Салан. — Сами мы быстро ничего сделать не успеем, поэтому вы сейчас отдыхайте, а я поеду к посланнику Дюже. Нужно узнать новости и попробовать один ход. Если все получится, может быть, нам ничего больше делать не придется.

Он быстро переоделся в одежду, какую в Дюже обычно носили провинциальные бароны, взял с собой все необходимое и поехал на своем коне в верхний город к дому, где жил посланник. У ворот был только привратник, но вход в дом охраняли трое гвардейцев Дюже.

— Дворянин из Дюже по делу к его сиятельству, — представился Салан привратнику. — Граф дома?

— Дома, господин, — сказал тот, открывая ворота. — За домом конюшня, оставьте там своего коня слуге, а потом доложите о себе по всей форме гвардейцам. Они скажут графу, а уж принять вас или нет — будет решать он.

Салан так и сделал. Проехал мимо подозрительно осмотревших его гвардейцев, отдал повод коня подвыпившему конюху и направился к входу.

— Я сейчас из Ордага от королевы Аглаи, — сказал он подобравшимся при его приближении гвардейцам. — Мне нужно инкогнито встретиться с посланником. Передайте ему это!

С этими словами он протянул одному из гвардейцев полученный им от королевы перстень. Тот мельком глянул на печатку на перстне, обрамленном мелкими алмазами и, придерживая рукой меч, побежал в дом.

— Чем я могу быть полезен посланцу моей королевы? — спросил у Салана посланник, когда они несколькими минутами позже сидели в небольшой, но уютной гостиной.

— Прежде всего расскажите в двух словах, что творится в столице, — попросил Салан. — Исходя из этого, будем решать, что делать дальше.

— Если в двух словах, то дворяне столицы в своем большинстве очень неодобрительно отнеслись к перевороту. Во–первых, эта инициатива южан выгодна в первую очередь им самим, в столице мало тех, кто что‑либо приобретал бы со сменой династии, скорее, наоборот. Но заговорщики привели в столицу не только свои дружины, но и часть армии, а это уже серьезно. Полковник Борец не хочет открыто признавать нового короля, а за ним городской гарнизон. Но и выводить своих солдат на улицы он тоже не стал. В смерти короля никто не сомневается, изрубленное тело королевы выставили на всеобщее обозрение, а наследник, по словам заговорщиков, тоже убит. А раз династии конец, то стоит ли лить кровь?

— Покушение на принца не удалось, — сказал Салан. — На нем нет ни царапины. Я его сам видел перед отъездом. Вот письмо Аглаи, которая пишет вам о том же. А это письмо герцога Аликсана к дворянам Барни, которое нужно обязательно до них довести. В нем он тоже заявляет, что наследник жив и находится под его защитой. Как только закончатся боевые действия в Сотхеме, герцог лично поведет на столицу Барни не только свою армию, но и армию Дюже и ту часть армии Барни, которая сохранила верность короне и не бежала от врага. А война, пока я сюда ехал, уже должна была закончиться победой и изгнанием войск союза королевств. Все заговорщики приговорены к смертной казни и сегодня пятеро из них были казнены. В живых остался один граф, не знаю только, кто именно.

— Это сильно меняет дело! — сказал посланник, беря из рук Салана оба конверта. — Я немедленно еду к герцогам Ронгарнам. У них огромный авторитет среди столичных дворян. Недаром заговорщики не решились их трогать, несмотря на то, что это единственные родственники короля. Уже сегодня все в столице узнают о том, что наследник жив, и скоро сюда придет сам Аликсан. Думаю, после этого дни Герта Ольмара будут сочтены, а герцогу не придется гонять войска в Барни. Вы уезжаете? Возьмите перстень и идите к коню. Сейчас я распоряжусь, и вас выпустят черным ходом на другую улицу, а то я не поручусь за то, что за моим домом не присматривают. Вам не дать с собой охрану? А то у меня, помимо караула, который вы видели, есть еще люди. Нет? Ну как хотите. Пойдемте вместе, мне все равно ехать.

Результаты поездки посланника можно было наблюдать ближе к вечеру на королевской площади, где размещались основные силы верных новому королю дворян. По одной из выходивших на площадь улиц примчалась кавалькада, состоявшая из офицера городского гарнизона и десяти сопровождавших его солдат.

— Слушайте все! — закричал офицер и, подождав пока утихнет гомон на площади и солдаты придвинутся поближе, продолжил: — Из Сандора прибыли письма от королевы Аглаи Дюже и герцога Аликсана. Покушение на принца Камила не увенчалось успехом! Наследник жив и находится под защитой герцога! Война в Сотхеме победоносно закончилась, и Аликсан собирается вести сюда все свои войска, войска Дюже и тех воинов Барни, которых вы бросили, удрав с войны! Все заговорщики им осуждены на смерть, и шесть ваших графов уже мертвы! Сочтены дни и самозванца и отцеубийцы Герта Ольмара! Всех, кто будет его поддерживать, Аликсан обещал повесить! Дворяне столицы не хотят ждать, чтобы чужие войска пришли сюда наводить порядок! Они собрали свои дружины и вместе с городским гарнизоном готовы навести его сами! Всем вам дается срок до утра! Кто до восхода солнца останется с сыном герцога Ольмаром, будет повешен!

Развернув коня, офицер поскакал обратно, и его охранение сделало то же самое, оставив на площади ошеломленных и растерянных солдат.

Герт сидел в тронном зале, когда в него вбежал граф Стеф Жармо.

— Все пропало! — крикнул он королю. — Все мои друзья убиты, а в городе мятеж! Оказывается, наследник жив, и об этом уже всем известно! Часть графских дружинников и почти все солдаты уже разбежались! А у мятежников, помимо гарнизона, две тысячи дружинников и добровольцев! Мы еще живы только потому, что они дали срок до утра! Я со своей дружиной ухожу. Здесь только верная смерть, а на юге, может быть, отсидимся! Извините, но вас взять с собой не могу! Ради меня Аликсан вряд ли пойдет войной на южные графства, а из‑за вас — может. Прощайте!

Поначалу Герт просто не поверил тому, что только что услышал, потом снял с себя корону и парадную мантию королей и бросил все это на трон.

— Не уеду! — решительно сказала Аглая. — К демонам королевство! Сын уже достаточно взрослый, чтобы править! Джок, я не могу без тебя! И с тобой я тоже не могу быть, пока остаюсь королевой! Для меня не было времени счастливее того, которое я провела здесь рядом с тобой! Вы с Сергом избавили меня от всех обязанностей, и я в кои веки смогла пожить жизнью не королевы, а обычной женщины, женщины, которую любят! Меня даже муж так не любил, как любишь ты! Я от тебя совсем потеряла голову!

— Что ты говоришь? — растерялся Лишней. — Принцу только шестнадцать, а у вас там, по твоим словам, еще тот гадючник!

— У меня опытный канцлер, да и служба безопасности в руках надежного человека! Я поговорю с Аликсаном, и мы введем в договор дополнение о помощи при попытке смены династии. Если он это делает для Барни без всякого договора, пойдет навстречу и мне. А наши интриганы сразу поутихнут. Может быть, ты не знаешь, но у вашего герцога огромный авторитет не только в Сандоре. А после последней войны его имя у всех на устах! Джок, милый, не прогоняй меня! Ну сколько можно, забыв о себе, тянуть эту лямку? У тебя ведь есть графство?

— Есть и немаленькое, но я в нем так ни разу и не был. Послал управляющего, а он теперь шлет мне отчеты и деньги, с которыми я не знаю, что делать.

— По поводу денег я что‑нибудь придумаю, — улыбнулась Аглая. — Значит, договорились? Придет с войны Аликсан, закончим все с Барни, а потом мне придется съездить в королевство. Но это ненадолго. Думаю, что в начале зимы я уже буду у вас. Поведешь меня в храм?

— Я тебя туда на руках отнесу! — пообещал Джок. — Только в тебе сейчас говорит женщина. Пройдет время, и теперешняя жизнь станет привычной. Не заскучаешь? Власть может быть в тягость, но она затягивает.

— Если заскучаю, найду себе какое‑нибудь дело. Альде с законами помогу, или еще что. Я устала от власти, от лести и неискренности, мне хочется настоящей жизни и настоящих чувств!

— Что‑то я не припомню в нашей истории ни одного случая, чтобы короли сами отказывались от трона.

— Плохо знаешь историю. Не часто, но было, когда родители раньше времени отдавали власть детям и уходили в тень. Раньше мне это было непонятно, а теперь я их понимаю!

— Считай, что ты от меня получила предложение, но все же нужно посоветоваться с герцогом. Может быть, он тебе предложит что‑нибудь еще.

— Господин! — вбежал в гостиную слуга. — Ваш сын вернулся!

Галий Лоран не успел подняться с кресла, как на пороге появился Север.

— Здравствуй, отец! — улыбаясь, сказал он. — Меня здесь еще не забыли?

— Тебя забудешь! — ответил Галий. — Скажи, ты много завоевал земли за деньги семьи?

— Целое королевство, только не для себя. Я пока всего лишь граф.

— Да ну? — удивился отец. — И кто же тебя сделал графом?

— Не веришь? — опять улыбнулся сын. — Читай. Только не вверху, а ниже. Это перевод верхнего текста.

— Действительно, дворянская грамота! — сказал отец. — А это что? За мужество и героизм славному воину Северу Лорану… Постой, это написано о тебе?

— Эта бумага подтверждает мое право на ношение высшего ордена герцогства Аликсан.

— И за что же тебе ее дали?

— Все расскажу, но, может быть, меня в этом доме сначала покормят обедом?

Когда он с большим удовольствием поел, вся семья собралась в малой гостиной, и Север подробно рассказывал о своем пребывании за проливом.

— Повезло тебе! — с завистью сказал старший брат. — Ты и твои дружинники — единственные граждане империи, кто воевал с союзом за последние две сотни лет! Да еще получил высший орден из рук человека, разбившего нашу армию! Готовься, братец, к славе! Сейчас очень многим интересны те, кого мы так долго считали дикарями, так что ты теперь будешь нарасхват!

— Не ожидал от тебя такого! — сказал отец. — В Сенате действительно у многих есть интерес к соседям за проливом. Всех встревожила слабость нашей армии и их сила! А тут еще выяснилось, насколько усилился союз королевств! Кое‑кто даже поговаривает о возможности военного союза. Конечно, сразу после нашей с ними войны говорить об этом преждевременно, но на будущее имей в виду. Твоя кандидатура на должность посланника должна пройти без проблем, а теперь эта должность станет очень важной. Ты можешь добиться большого влияния и здесь, и там! Для семьи это очень важно. Только когда ты рассказывал, так ни разу не обмолвился о своей любви.

— Мама! — укоризненно сказал Север. — Я же просил!

— Ты пропал, а я не могла молчать, — сказала мать. — Дальше семьи это не пошло. Ты ее видел?

— Видел, — вздохнул Север. — Толку‑то! Я думал ее спасти, если легионы придут в Ордаг. Понятно, что ей моя помощь не понадобилась. Может быть, это и к лучшему. Она без ума любит своего мужа, и его смерть разрушит ее счастье. У меня о ней был разговор и с герцогом.

— Ты рассказал о своих чувствах к герцогине ее мужу? — ужаснулась мать. — Где твой ум?

— Ничего я ему не рассказывал, — рассердился Север. — Меня просто походя раскусил его генерал и не стал молчать. А я сам никаких поводов для обиды не давал и сблизиться с герцогиней не стремился!

— И что герцог? — с любопытством спросил брат.

Пришлось пересказать разговор с герцогом.

— Он очень мудрый человек, — сказал отец, — и дал тебе хорошие советы. Сколько, ты говоришь, ему лет? Восемнадцать? Я тебе тоже советую присмотреть себе жену. Если нужна помощь, только скажи, я тебе сразу назову несколько достойных тебя кандидатур.

— Спасибо, отец! — поспешно сказал Север. — Я сначала попробую сам.

— Только прежде чем искать, загляни в веселый квартал, — засмеялся брат. — Посиди там несколько дней, не вылезая, и спусти пар, чтобы потом выбирать со спокойной головой.

— Дельный совет! — согласился отец. — Если ты не против, я твои бумаги и орден возьму на завтрашнее заседание Сената и кое–кому покажу. Меня, несомненно, закидают вопросами насчет твоей поездки, и вряд ли сенаторов полностью удовлетворят мои ответы, так что готовься, сын, выступать там сам!

— Ну и вонь! — поморщился Сергей. — Еще и к городу не подошли, а совсем нечем дышать! А ведь это они там что‑то чистили. Не скоро еще отсюда можно будет отправлять корабли!

— Может быть, мы все‑таки почистим город? — предложил генерал Мехала Селий Доброж.

— Дело ваше, — сказал Сергей, — но я бы не стал этим заниматься до тех пор, пока дожди не смоют большую часть отравы в море. И учтите, что она через разбитые окна попала в дома. Может, не убьет, но здоровья точно не прибавит. После дождей можно будет убрать то, что останется от тел, и использовать порт, не пользуясь домами. Наверняка эта отрава от времени разрушается, вопрос только в том, сколько ей этого времени нужно. Адмирал Доброж вам, случайно, не родственник?

— Родной брат.

— Примите поздравления. Он отличный моряк и прекрасный человек. Его всегда с радостью встретят в наших портах. При встрече передайте ему от меня благодарность за подарок, он знает, о чем речь.

— Что теперь будете делать, ваша светлость? — спросил генерал.

— Враг изгнан, пора уходить и нам, — сказал Сергей. — Возможно, впереди еще поход на Барни. Убийство Ива и покушение на принца я им не прощу. Наш договор такие случаи не предусматривает, но это и неважно. И королева Аглая со мной согласна. А как злы те воины Барни, которых заговорщики бросили здесь умирать, словами не передать.

— Да, подлый поступок, — согласился генерал. — Помощь не нужна?

— В другое время я бы вашу помощь принял с благодарностью, — ответил Сергей, — и не потому, что в ней есть необходимость. Просто, чем больше королей участвуют в походе, тем лучше. Но сейчас вам, Селий, не до того, чтобы оказывать помощь другим. Вам и так придется нелегко. Я надеюсь, что у вас не найдутся желающие сыграть на этих трудностях и сместить короля. И не потому, что я в восторге от нынешнего, просто в вашем поражении его вины нет, а коней на переправе не меняют.

— Коней? — недоуменно спросил генерал. — А, я понял смысл ваших слов! Я бы тоже этого не хотел.

— Борьба за власть в условиях разрухи, бедствий и лишений никогда не способна решить проблемы, она лишь плодит новые, поэтому ваш Мехал может рассчитывать на нашу помощь.

Сергей кивнул генералу, вскочил на коня и в сопровождении охраны направился в свою ставку. Они уже три дня выводили войска в Парнаду, из которой навстречу тянулись направляющиеся на родину обозы с беженцами. Как ждали окончания этой войны, как надеялись на то, что за ней наступит долгий мир, а тут этот заговор! Он не так злился на вояк союза, сколько на заговорщиков. Для тех все сотхемцы не были людьми, а эти были своими и подло ударили в спину. Прощать такое было нельзя. Всем отрядам давалась команда двигаться в лагеря Ордага. С учетом того, что численность армий сократилась из‑за потерь и сбежавших воинов Барни, места должно было хватить.

— Ну что, полюбовались на нашу работу? — спросил вернувшегося герцога Парман.

— Не стал я на нее любоваться, — ответил Сергей, — я ее нанюхался. Сколько и что они там чистили, не знаю, но даже поблизости от города нечем дышать. Твои парни просто звери. Надо же было таким малым числом уложить несколько тысяч! За такое одних орденов мало. Я думаю, что им еще нужно выдать премию, скажем, по сотне золотых.

— Я их обрадую при встрече, — сказал генерал. — Золото пригодится, особенно тем пяти дружинникам нашего патриция, которые остались в моем полку. Когда будем выходить?

— Нас здесь сколько осталось? Тысячи полторы? Давай завтра с утра всех построим колонной, и вперед. А то как польет дня через три–четыре…

— Наверное, в этом году дожди немного задержатся, — предположил Парман. — Обычно перед их началом чуть ли не за декаду облака затягивают все небо, а сейчас их почти нет.

— Хорошо бы, — сказал Сергей. — К чему никак не могу привыкнуть, так это к грязи. Все‑таки с дорогами буду что‑то делать. Как подумаю, что еще по грязи тащиться в Барни, сразу хочется убить всех заговорщиков не по одному разу.

Пока семь дней шли до Ордага, с неба не упало ни капли, а на следующий день после прихода его как прорвало. Вчера пришли очень поздно, и молодежь Сергей увидел только утром, после завтрака, потому что по приказу Лишнея еду им носили в комнаты.

— И давно взаперти? — спросил он у сидевшей обнявшись парочки. — Я все понимаю, но с едой Джок перемудрил, могли бы есть и в трапезной. Вы, ребята, ничего лишнего не допускали?

— Нет, милорд, — покраснев, ответил Камил.

— Какой я тебе милорд, — вздохнул Сергей, — тем более теперь. Твой отец передал мне свои права, так что считай меня отцом, пока не займешь трон. Я его тебе, конечно, не заменю…

— Спасибо, вам! — голос принца дрогнул. — Альда мне сказала то же самое почти теми же словами. Я этого никогда не забуду!

— Очень плохо, когда человек теряет родителей, — сказал Сергей, садясь рядом и обнимая Камила за плечи. — Мы с Альдой это прекрасно знаем, знает и Лани, а теперь, к сожалению, узнал и ты. Вас сейчас еще сильнее потянет друг к другу, но вы не спешите, иначе можете разочароваться в том, что позже доставит радость. Мы вас и так поженим на год раньше, чем я хотел. А чтобы в голове не возникали дурные мысли, человека нужно занять делом. Вот я вас обоих и займу, как только разберемся с твоим троном. Будете учиться управлять государством. Да–да, и ты тоже. Большая ошибка считать, что женщины не могут и не должны управлять королевством. Наглядный пример — это Аглая или наша Альда. Жена — самый близкий человек на свете, кому и доверять, как не ей. Счастлив король, имеющий разумную и опытную жену, которой можно доверить не только семью, но и королевство!

— А что нужно для того, чтобы научиться им управлять? — спросила Лани.

— В первую очередь нужно научиться тратить деньги, — ответил Сергей. — Я не шучу. Деньги — это основа всего. Вы можете заставить что‑то делать даром, но из‑под палки люди всегда будут работать гораздо хуже, чем за оплату, даже если вы им говорите, что они работают на себя, и это действительно так. Денег не должно быть ни слишком много, ни слишком мало, их должно быть достаточно.

— А почему плохо, когда их много? — опять спросила Лани.

— Потому что тогда денег станет больше, чем товаров, а зачем вам деньги, если на них ничего нельзя купить? Цены на товары сразу начнут расти, а деньги — обесцениваться. Нужно многое сделать и построить, и есть золото, которое получили от империи, но я его буду тратить постепенно и осторожно, и не только из‑за экономии. Но всему этому вас будут учить другие. Обязательно доставим сюда из Барни какого‑нибудь знатока законов. Законы в королевствах паршивые, и их нужно менять, но прежде чем давать новые законы, нужно хорошо изучить те, которые действуют сейчас. Выше носы, с сегодняшнего дня начнем вас выпускать, но пока только во дворце.

Оставив повеселевших Камила с Лани, Сергей направился в свои комнаты, но на полпути к ним его перехватила Аглая, за спиной которой переминался непривычно смущенный Лишней.

— Я уже думал, что разучился удивляться, — растерянно сказал Сергей, выслушав королеву. — Я, конечно, рад за вас и по–человечески понимаю. Меня и самого гнетут власть и ответственность, хотя уже не так сильно, как это было когда‑то. Привык, наверное. Конечно, женщине, тем более одной, это перенести тяжелее. Но и бросать вот так всю тяжесть своей ноши на плечи сына — это тоже не дело. Мне будет не хватать графа, но я согласен отпустить его до весны. Поезжайте вместе с ним и постарайтесь передать сыну как можно больше своего опыта. А на разговоры просто наплюйте. Это будет лучше для королевства и честнее по отношению к сыну. Только нужно дождаться возвращения Салана, ему и передадите службу.

Глава 14

— Когда думаешь выступить? — спросила Альда.

— Подождем еще дней пять, — ответил Сергей. — Будет очень обидно, если мы попремся в такую погоду без всякой необходимости. Салан при любом исходе дела должен прислать гонца. Дожди еще теплые, хотя нет никакой радости в том, чтобы несколько дней ходить мокрым, но, пустив армию по тракту, мы превратим его в болото. Недаром у вас в это время никто никогда не воевал. Если с заговорщиками покончат без нас, я пойду в храм и закажу молебен!

— Ты же не веришь в наших богов, — улыбнулась жена.

— Все равно закажу. Слава всем богам, в которых я не верю, за то, что у вас народ не страдает излишней религиозностью, но все равно нужно хоть иногда показываться в храмах, как это делали прежние герцоги. Джок говорил, что жрецы недовольны таким явным пренебрежением верой. Пока шли войны, они помалкивали, вот я и сделаю так, чтобы молчали и впредь.

— А Аглая? Она уедет?

— Она меня вчера поразила. И Джок тоже хорош. Ты о них знала?

— Видела однажды, как он пробрался к ней в спальню на ночь глядя.

— Если бы мне раньше кто‑нибудь такое сказал, ни за что бы не поверил. Они совершенно разные люди. Единственное, что их роднит — это отсутствие личной жизни. Они оба жили только интересами дела.

— Ты неправ, — возразила Альда. — У них разные судьбы, но есть и общее. Оба немало пострадали и потеряли близких людей. Я рада за Джока, но мне его будет не хватать. Он у нас вроде члена семьи, ходит за всеми и опекает, как заботливая нянька.

— Я очень надеюсь на то, что исчезнет необходимость в такой опеке, — сказал Сергей. — Его служба будет работать и без него, а Салан не даст ей прийти в упадок. Да и уезжает он только на время. Я думаю, что Джоку лучше не ждать Салана, а сдать все дела Сатарди и ехать, пока дороги совсем не раскисли. Запрягут в карету шестерку лошадей и возьмут эскорт, а армию Дюже начнем выводить постепенно небольшими отрядами, снабжая всех палатками. Приедут, а потом с кем‑нибудь вернут для следующей партии. То же и по солдатам Барни. Вряд ли они захотят ждать в лагерях зимы. Но это все только в том случае, если не придется всем идти в Барни. Войдите!

— Милорд! — заглянул в приоткрытую дверь гостиной один из гвардейцев караула. — Сообщили, что к вам приехали из замка и ждут в большой гостиной.

— Ты идешь? — поднимаясь с кресла, спросил Сергей жену.

— Конечно! — ответила Альда. — Намного интереснее слушать твоего профессора, чем дождь за окнами.

На этот раз профессор приехал не один, а вместе с инженером и кузнецом.

— Свен! — радостно воскликнула Альда. — Извините, господа, я рада видеть вас всех, но вы хоть приезжаете время от времени, а его я уже не помню, когда видела!

— Спасибо на добром слове, госпожа! — ответил кузнец.

Было видно, что он растроган таким искренним проявлением радости.

— Приветствую всех, — в свою очередь поздоровался Сергей. — Я знал, что вы приедете сами, чтобы мне к вас не мотаться. Зря, проще было сделать наоборот. Вы ведь приехали по делу? Тогда давайте пройдем в мой кабинет. Здесь удобно пить чай, а не заниматься делами. А потом вместе пообедаем. Что это у вас в мешке, Свен, подарок?

— Можно сказать и так, — ответил за Свена профессор. — Даже не один подарок, а несколько. Но вы правы, милорд, лучше все смотреть у вас в кабинете, здесь для этого нет нормального стола. Разве что убрать эти вазы с косточками.

— Опять все сливы съели? — заглянула в вазу Альда. — Не телохранительницы, а гусеницы какие‑то. Мучаются весь день бездельем и лопают фрукты. А теперь еще Лани выпустили, так она из принципа ест до упора, чтобы не все им досталось. Надо будет сказать Дорну, чтобы слуги чаще докладывали фрукты.

Они быстро прошли в кабинет и расселись вокруг стола.

— Показывайте свои подарки, — сказал Сергей, убирая со стола бумаги. — Выкладывайте прямо сюда. Вы, Марис, сошли с ума? Тащить сюда боевые ракеты!

— Это пустые корпуса, милорд, — засмеялся Марис Кальва, — начинки в них нет. Вот эта ракета летит на полторы тысячи шагов, а эта — на две с половиной.

— Большая, — сказал Сергей, рассматривая полутораметровую ракету. — Как вы добились такой правильной формы? Прямо как на токарном станке точили!

— На станке и делали, — сказал инженер. — Это все работа Свена и моего помощника Альбера Родвера. Расскажите сами, Свен.

— Придумал Альбер, я ему только помогал, — сказал Свен. — Получилось сложно, зато корпуса делать легко. Я поставил за станок сына, так он их за день десятка два наточил. Сами заготовки сложнее делать, чем их обтачивать.

— И что за станок? — спросил Сергей. — Вот лист бумаги и перо, наверное, проще будет нарисовать.

— Вот в такой штуке крепим заготовку, — принялся объяснять кузнец, неловко водя пером по бумаге. — Внизу такая штука, на которую нужно жать ногой. Рычаги приводят во вращение этот шкив, а ремнем вращение передается заготовке. Самая сложная штука вот здесь. Это закрепленный резак, который можно двигать взад–вперед и пододвигать к заготовке.

— Дальше можешь не объяснять, — сказал довольный Сергей. — Молодцы, сами додумались до токарного станка! Жаль, что пока на нем можно обрабатывать только дерево.

— А что можно обрабатывать еще? — с интересом спросил кузнец.

— На наших станках можно точить любые металлы, — сказал Сергей. — И не только на наших. В союзе королевств кто‑то уже точит бронзу. Посмотри, здесь у меня лежит их игломет. Этот разряжен, так что бери спокойно. Видишь цилиндр, куда накачивается воздух? Сможешь ты такое сделать ковкой или отлить?

— Отлить смогу, — ответил Свен, рассматривая оружие. — Но получится грубо. Точно точили, но как? Усилия ноги на это точно не хватит!

— Нам еще пока много чего не хватит, — вздохнул Сергей. — Усилие — ерунда! Вращение можно получить и от падающей воды. Почему‑то повсюду используются только ветряные мельницы, а водяных я не видел. А в них все очень просто. Берется небольшая речка или большой ручей и делается запруда. Когда вода заполнит плотину, она по желобу стекает через край и падает с высоты на лопатки вот такого колеса. Колесо вращается и крутит хоть жернова, хоть патрон твоего станка. Патрон — это та часть, в которой ты крепишь заготовку. Нужно для всех частей придумать названия, а то у тебя одни штуки.

— Здорово! — сказал кузнец. — А почему мы не сможем обрабатывать металлы? Хотя бы те, которые помягче.

— Сначала нужно научиться делать подшипники, — пояснил Сергей. — При работе с металлами слишком велики нагрузки, и ваши деревянные валы и втулки мигом накроются. А как изготовить шарики, я не знаю. Вроде бы их сначала штампуют из мягкого железа, потом обкатывают и в конце закаливают, но подробностей я не знаю. А еще нужно научиться делать винтовые подачи. Руками ты на резец давить не будешь. Может быть, со временем потихоньку все и сделаем. Надо будет как‑нибудь собраться, и я вам расскажу все, что знаю об обработке металлов. Если мы хоть на время закончили с войнами, можно будет заняться и этим, и многим другим. Ладно, я вас больше прерывать не буду, рассказывайте, Марис.

— К рассказу хорошо бы приложить показ, но — увы! — мешают дожди. Долго мучились, прежде чем отработали смесь. Состав нашли быстро, но при хранении и транспортировке угольная пыль ссыпалась в одну часть ракеты, оставляя в другой почти чистый пироксилин. В результате получали пуффф! — инженер изобразил руками взрыв. — Потом догадались, как этого избежать. Смесь плотно набиваем в ракету, хорошо увлажняем и долго сушим. От отверстия в головную часть отказались, и подрыв динамитного заряда производим специальным взрывателем. Видите в носовой части отверстие? Вот сюда перед выстрелом вставляем трубку с нитроглицерином. Это дает подрыв при ударе во всех случаях, а малое количество нитроглицерина при осторожном обращении безопасно. А зажигательные и поджигать специально не нужно, они и так воспламеняются от остатков топливной смеси. Колб с кислотами и глицерином сюда не кладем. Слишком уж нерациональный расход кислоты. Динамитные заряды меньше по размеру и весу, но их обкладываем рубленым железом, поэтому в итоге все получается примерно одинаковым. Станок для стрельбы тоже разработали. Можно и вести навесную стрельбу, и стрелять прямой наводкой. Устройство изменения угла наклона ракеты имеет десять фиксированных положений. Из‑за большой дальности стрельбы пока не решен вопрос наводки на цель. По кораблю в пределах видимости стрелять несложно, по городу тоже не промахнетесь, но если нужно попасть в относительно небольшую цель, то необходимо, чтобы кто‑то сообщал результаты стрельбы, для внесения поправок. А как это сделать, я не представляю. Не будешь же две леры бегать туда–сюда после каждого выстрела!

— Можно сделать простой телефон, — задумался Сергей. — Батарею и угольный микрофон изготовить несложно. С наушником придется повозиться, но из тонкой золотой проволоки и его сделаем. Но тащить провода на такое расстояние… Я читал про искровые передатчики, но не знаю, что там и как. Нужно думать. Неплохим выходом стали бы подзорные трубы. Я думаю, что уже можно попробовать такие сделать. Если смотреть с небольшой возвышенности или дерева в такую трубу, которая приближает все предметы раз в пять, уже можно корректировать стрельбу. Скажите нашим стеклодувам, чтобы взяли кварцевый песок почище, добавили соды и отлили стекла примерно такой формы. Если у них не получится правильная форма, можно будет поговорить с ювелирами. Если два таких стекла поместить в трубку, то все предметы будут видны увеличенными. Только кривизна стекол должна быть разной, а стекло очень прозрачным и хорошо полированным. Ладно, это не горит. Все наши работы основаны на селитре. Что у нас с ее производством?

— Селитры получаем много, — сказал профессор. — Сейчас на ее выпарке работают раза в три меньше людей, чем работало совсем недавно, но их достаточно, чтобы обеспечить наши потребности. Многие места с отходами уже выработали, но постоянно находятся новые. Я уже говорил, что выход селитры с тошнильниц небольшой? Это из‑за избыточного увлажнения смеси. В более поздних закладках дело пойдет лучше, а через год начнут поспевать те отвалы, которые делаются по вашему приказу в деревнях. Мы летом посылали людей проверять, что и как делается. Во многих местах не добавляли золы или смешивали старый навоз со свежим, теперь все делают правильно. Очень интересные результаты опытов Сэда Ламера. Мы сделали шашки…

— Извините за то, что перебиваю, — заглянул в дверь Рашт. — Господин граф просил передать, что прибыли люди, которых посылали в Барни. Они приведут себя в порядок и скоро будут здесь.

— Наконец‑то! — обрадовался Сергей. — Господа, придется нам на время прерваться. Я вас попрошу вернуться в гостиную, а после того как мы освободимся, пойдем обедать. После обеда договорим.

Посланцы в Барни, которые пришли в сопровождении Лишнея минут через десять после ухода профессора и его команды, имели донельзя уставший вид. Даже волчарам графа дорога далась нелегко, из‑за чего их обычный угрюмо–угрожающий вид сменился устало–безразличным.

— Видно, как вас вымотала дорога, — сказал им Сергей. — Сейчас пойдете отдыхать. Салан, докладывай коротко и самое важное, остальное подробно расскажешь потом.

— Все графы, кроме одного, ликвидированы. Этот последний сумел удрать и спрятаться на юге в родовом имении. С помощью посланца Дюже удалось поднять против заговорщиков дворян столицы и столичный гарнизон. Мятежники разбежались, Герт Ольмар, которого перед этим успели короновать, казнен.

— Это не старший сын герцога Эдгара Ольмара? — спросила Альда.

— Он самый, миледи, ответил Салан. — Герцог был против затеи сына, поэтому умер за день до коронации. Кто именно виновник его смерти, я не знаю. Дворянское собрание столицы подтвердило свою верность династии Барни и принцу Камилу, а пока он отсутствует, наместником выбрали старого герцога Ингара Ронгарна. По моему мнению, очень порядочный человек. Его семья, хоть и находится в родстве с королевским домом, но никогда не претендовала на трон. Правда, он уже стар, но уцелели все вельможи короля Ива, так что ему самому почти ничего не придется делать.

— Как умерла королева? — спросил Сергей.

— Ее зарубили, когда она находилась в зимнем саду, а потом зачем‑то отрубили руки и голову, и все это предъявили народу. Не знаю, чего этим пытались добиться, но вызвали только отвращение и гнев.

— Чтобы никто не вздумал рассказать об этом принцу, — предупредил Сергей. — Идите отдыхать, а подробно вы нам все расскажете завтра. Завтра же вы, Салан, примите у графа его службу. Он нас покидает на длительный срок, и вам придется его заменить. Граф, задержитесь.

— Вы хотите поговорить о нашем отъезде? — спросил Лишней, когда его люди вышли из кабинета.

— И о нем тоже. Я думаю, что вам следует выехать через два дня. Чем позже вы это сделаете, тем труднее будет добираться. Поговорите с Аглаей. Основываясь на опыте Барни, Альда составила дополнение к союзному договору пока только для Дюже. Там гарантируется, что мы придем на помощь друг другу в случае попытки насильственного свержения династии. Это может уберечь от неприятностей ее сына.

— Спасибо, милорд, она сама хотела вас просить о чем‑то таком.

— Пусть решит еще вопрос с отправкой армии. Я могу обеспечить палатками и отправить по частям ее кавалерию, а пехоту пока оставил бы в лагерях. Уж больно дальний и трудный переход. Пусть она съездит в лагеря и поговорит со своими. Если захотят уйти все, нам будет меньше мороки. Я и воинам Барни предложу то же самое. Вон как льет за окнами, почти без перерыва. Хоть дождь пока теплый, я бы на их месте остался.

— Я поговорю.

— Те, кого отправляли сопровождать золото, уже вернулись?

— Только ездившие к Лантару, но до него и добираться ближе, чем до остальных. Тех, кто поехали к королю и Бенитару, ждем со дня на день.

— Джок…

— Что, милорд?

— Будьте осторожны и берегите себя. В Дюже много интриганов и любят баловаться с ядами. И новый человек рядом с королевой никого не обрадует, тем более, если он чужой и с вашей биографией. А мы вас любим и очень не хотим потерять. Настоящие друзья очень редки, с ними даже на время расставаться тяжело. Может быть, возьмете с собой парочку волчар? Нам было бы немного спокойней.

— Да, это не помешает, — ответил Лишней, смущенный словами герцога.

— Милорд! — заглянул в кабинет секретарь. — К вам посланник короля Мехала барон Март Валер.

— Я могу идти, милорд? — спросил Джок.

— Да, идите, — разрешил Сергей, — и скажите барону, чтобы заходил.

— Рад вас видеть, ваша светлость! — поприветствовал Сергея посланник. — Герцогиня, вы с каждым днем все красивее!

— Я это знаю, — улыбнулась Альда, — а вот откуда это можете знать вы, если вас целый месяц не было в Ордаге, да и я отсутствовала? Март, вы уже барон?

— Да, его величество перед моим отъездом пожаловал мне этот титул. К сожалению, имение к титулу не прилагалось, но ведь не все же сразу?

— Вы в такую погоду приехали только нас поприветствовать, или есть дело? — спросил Сергей.

— И то, и другое, милорд! — ответил Март. — Вы же знаете, как я к вам отношусь! Дело тоже есть, и дело приятное. Мой король передал, что просит забыть ему все то зло, которое мы обрушили на Сандор в прошлой войне, и клянется за себя и за своего сына, что никогда больше при их жизни война не перешагнет наших границ! Он сердечно благодарен за оказанную помощь и передает это вам, миледи!

Март вытащил из‑за пояса красивый футляр из полированного дерева с инкрустацией, открыл его и с поклоном протянул его Альде.

— Какая прелесть! — воскликнула девушка при виде лежавшего на бархате алмазного ожерелья.

— Там еще такие же серьги, — сказал Март, довольный ее радостью.

— Если хочешь оказать услугу мужчине, доставь радость его женщине, — улыбнулся Сергей. — Так? Передайте королю мою благодарность.

— С первой фразой, при всем к вам уважении, милорд, я не соглашусь, — ухмыльнулся Март. — Одного моего друга долго не было дома, а у него жена женщина красивая и немного ветреная. Так вот нашелся стервец, который в его отсутствие доставлял ей радость. Уверяю вас, что друг эту услугу не оценил, а сделал кавалера короче на голову. На то, чтобы сделать то же самое с супругой, у него не хватило духа.

— Вам это не грозит, — сказал Сергей, — вы свою супругу возите с собой. Ладно, Март, расскажите, как устраняете последствия войны?

— Очень много пролилось крови, — вздохнул барон. — Если не считать сожженной Мальдены, других разрушений нет. Загажены Барин и три десятка деревень, но их со временем очистим. А вот погибших никто не вернет. Мы и в прошлой войне потеряли немало, но в этой — многократно больше. Не скоро еще женщины нарожают детей взамен погибших. Единственное, что можно считать пользой, — это изменение наших отношений. И отношение к вам изменилось не только у королевского дома, весь народ стал относиться к соседям совсем иначе, а это дорогого стоит.

— На моей родине есть поговорка, что друг познается в беде, — сказал Сергей. — И когда приходит большая беда, забываются все мелочные склоки. Мир огромен, и мы знаем лишь небольшую его часть. Если вдруг сюда вторгнется сильный народ, неся угрозу порабощения всем, вы еще будете против него воевать бок о бок с союзом королевств. Что вы на меня смотрите с таким недоверием? Ваш король сжег у нас больше людей, чем у вас истребил союз, а сейчас выражает благодарность, и я уверен, что совершенно искренне. И мог ли я еще не так давно думать, что будет эта благодарность, и что я ее от него приму? Ладно, это все мысли, которыми лучше не забивать себе голову. Вы у нас сегодня не единственный гость, а время уже обеденное, поэтому приглашаю вас к столу. Пойдемте захватим с собой остальных.

— У меня это до сих пор не укладывается в голове, — сказал герцог Анджи Бенитар жене. — Приехали, вывалили гору золота и убрались восвояси, помахав мне рукой на прощание! Этот Аликсан точно ненормальный!

— Он выигрывает все свои войны, — возразила жена. — И война с вторжением союза идет к концу. Мехал ест из его рук, Аглая живет в его дворце, как у себя дома, и, похоже, никуда не собирается уезжать, а Ив женит на его сестре своего наследника. Он богаче и сильнее всех остальных вместе взятых. И в чем же тогда, по–твоему, его ненормальность? В том, что он честно отдал тебе не очень‑то нужную ему часть золота империи? Или дело в том, что ты на его месте никогда этого не сделал бы?

— Я думаю с ним сблизиться, — сказал Анджи, не отвечая жене. — Зимой, когда станут лучше дороги, хочу туда съездить вместе с дочерью. Попрошу у него на время кого‑нибудь из генералов. Нужно создавать нормальную армию. Деньги есть, оружия тоже достаточно, а насчет армии он мне сам говорил, так что должен помочь.

— А дочь с собой зачем потянешь?

— Как ты думаешь, останется равнодушным к прелестям нашей дочери хоть один мужчина? В свои шестнадцать лет она уже успела разбить уйму сердец!

— То, что она красавица, всем известно, — ответила жена. — Ну и что из этого? По слухам, жена Аликсана еще красивее, и он счастлив в браке. Или ты хочешь подсунуть нашу дочь второй женой? Так у нас этот обычай уже почти повсеместно забыт.

— Нет, не второй, — герцог подошел к двери и проверил, что за ней никого нет. — Мне один дворянин уже давно сказал, что наша дочь очень похожа на герцогиню Альду. Вот я и послал в Ордаг одного художника проверить. Смотри, вот она!

Герцог достал из внутреннего кармана небольшую дощечку с изображением очаровательной девушки.

— Ты шутишь? — недоверчиво уставилась на него жена. — Это же наша Леста! Только она никогда на моей памяти не делала такой прически.

— А теперь подумай, что будет, если с герцогиней случится несчастье, — зашептал герцог жене, — а Серг будет знать, что у нас есть такая же девушка? Говорят, что герцогиня очень умна, и у нее много талантов, но и наша дочь далеко не дура и многое знает и умеет!

— Родство душ… — начала жена.

— Глупости! — отрезал муж. — Когда ты в кровати, меня интересует не твоя душа, а совсем другое!

— Но герцогиня еще молода и, как говорят, совсем не болеет!

— Есть такие люди, которые за золото могут организовать несчастный случай хоть кому.

— Ты сошел с ума! — с ужасом уставилась на мужа герцогиня. — Если это откроется, ты погубишь нас всех! Аликсан никогда такого не простит! Жена — это самое дорогое, что у него есть! Как можно доверить свою судьбу и судьбу семьи наемным убийцам? У Аликсана за безопасность отвечает Мясник! Ты знаешь, сколько раз на нее уже покушались? Поклянись, что оставишь эти безумные планы!

— Ну клянусь, убедила! — ответил герцог, пряча изображение Альды обратно в карман. — Там будет видно.

Последнее было сказано очень тихо и не для жены.

— Умные люди из поражений извлекают уроки и становятся только сильнее! — сказал король союза королевств Ольдар своему канцлеру Фрею Лоберу. — Мы натолкнулись за проливом на силу и должны эту силу использовать. Последние три дня я беседовал с теми, кто вернулся. И знаешь, кто мне рассказал много интересного? Не герцог и его генералы, а обычный ревнитель! Ну или не совсем обычный.

— Этот‑то как там оказался? — поинтересовался канцлер. — Герцог настаивал, чтобы их не было в войске, и ему пошли навстречу, хоть и найдут случай припомнить, особенно сейчас.

— Это особый случай! — махнул рукой король. — Герцогу были нужны толмачи, а мы обучали языку только ревнителей. Так вот, этот парень за один только вечер узнал массу интересного. А все почему?

— И почему же? — спросил канцлер.

— Потому что прекрасно знал язык и один вечер провел в лагере Аликсана. Конечно, там знали кто он, и языков не распускали. Никаких военных секретов он, разумеется, не узнал, но услышал, что на стороне Аликсана со своей дружиной воюет один из сыновей сенатора Лорана. И причина таких странных действий — это нежные чувства, испытываемые им к находившейся в лагере жене Аликсана. Правда, сказавший это тут же добавил, что, как и многие, сам в нее влюблен, а патриций никаких поводов для обид своим поведением не давал.

— Странные нравы, — сказал канцлер. — Император воюет с Сандором, а сынок сенатора воюет на стороне Сандора, пусть даже не против своих. У нас за такое всю семью пустили бы под нож.

— Наш друг передал, что этого сынка сенатора думают направить в Сандор представителем императора. В правящих кругах империи пробудился интерес к соседям. Не исключено, что с ними начнут развивать отношения с целью вовлечь в военный союз. Тебе объяснять, против кого такой союз может быть направлен?

— И что вы думаете делать?

— Почему только думаю? Уже делаю. В службе ревнителей создана служба, куда ввели всех, знающих язык королевств. Им передали наиболее интересных и перспективных пленных. Это и источник знаний о жизни за проливом, и возможные агенты. Пленники, если подойти с умом, могут не только ворочать весла на галерах или раздвигать ноги в веселых домах.

— Вы хотите засылать за пролив наших людей? А цели? Оружие?

— Не только. Их оружие — это только одна из целей, причем не самая главная. Наши люди должны будут сделать все возможное, для того чтобы вбить клин между империей и королевствами. Их союза нельзя допустить ни в коем случае. Есть и еще задача. Королевств четыре, и между ними должны быть противоречия, на которых можно сыграть. А если таких противоречий нет, их можно создать. Люди всегда остаются людьми, а золота у нас достаточно. И сам Сандор — это не монолитное государство, а земли четырех герцогов, одного из которых, причем даже не самого сильного, назвали королем. Вряд ли ему по душе такая куцая власть. Пока шла война, все старались действовать сообща, понимая, чем грозит раздор. Но приходит мир, и единство начинает рассыпаться. А если оно не начнет рассыпаться само, ему можно будет помочь. То, что у них по королевствам начнут шляться жители империи, нам на руку. Когда много чужих, нет такого подозрения, и нашим людям будет легче. Я все‑таки опасаюсь отправлять пленных, пусть пока учат ревнителей, а там посмотрим.

— Что будем делать с герцогом?

— Пока ничего. Пусть занимается армией и устраняет выявленные слабые места. Я с ним поговорил и уверен, что он во многом прав. Да и не так велика его вина. Оружие мы наделали, а опытных полководцев не было. Опыт, который приобрели наши генералы, — это большая ценность, и его обязательно нужно использовать.

— Я хотел с тобой серьезно поговорить! — сказал сыну герцог Лантар. — В последнее время я почувствовал, что начал сильно слабеть. Я переложил на тебя многие из своих обязанностей, а сейчас хочу совсем уйти от дел, оставив их тебе. Лазони не возражает, если место канцлера займешь ты, но я бы не советовал.

— Почему, отец?

— Буду с тобой откровенен. Пост канцлера влиятелен и почетен в нормальном королевстве.

— А у нас оно ненормальное? И кто в этом виноват?

— Виноват Аликсан. Будучи самым сильным, он упорно прячется за чужие спины, отдавая корону другим, лишь бы только не носить ее самому.

— Странная какая‑то позиция. Я его неплохо знаю, и он мне нравится. Сильный и умный человек. Откуда тогда эта блажь?

— Ум здесь ни при чем, это все воспитание. Он не хочет терять личную свободу, становясь королем, не замечая, что уже давно ее потерял, став герцогом. Иногда очень умные люди совершают странные и нелогичные поступки. Этот случай из таких. Пока это не страшно, поскольку Лазони и Аликсан подыгрывают друг другу. Аликсан всячески демонстрирует поддержку королю, а Лазони делает вид, что не замечает своей зависимости. Вот только так ли умны и выдержаны будут те, кто рано или поздно придут им на смену? А принц более самолюбив, чем его отец. Сейчас он пока ничего не решает, но Герт не вечен, и всегда найдутся люди у трона, которым захочется половить рыбку в мутной воде. Запомни сын, всегда и во всем держись Серга. Он силен, но с каждым годом будет становиться еще сильнее! Сейчас я тебе скажу то, о чем не стоит распространяться другим. Аликсан не с другого материка, он из другого мира. Мира, который намного опередил наш в самых разных вещах. И во многом его успехи объясняются знаниями, которых больше нет ни у кого. Он вообще удивительный человек. В нем нет жажды власти и ни капли заносчивости, он очень добр, хоть и старается это скрывать, чтобы не сели на шею. Знаешь, почему на него вешались женщины, в том числе и твоя дочь? Они очень чуткие создания, и уж не знаю каким чувством улавливали исходящую от него доброту. Мужчины нашего мира совсем другие. Я себя злым не считаю, но никогда не стану делать добро, которое потом может выйти мне боком! А он делал и, что самое удивительное, ни от одного из спасенных им врагов не увидел зла и, скорее всего, никогда не увидит. И мне это непонятно. Настали нелегкие времена. Проснулись от спячки государства за проливом. Мы выиграли войны благодаря Аликсану, но это еще не конец, это только начало! Аликсан умен и прекрасно понимает, насколько уязвимы все его начинания. Пока они завязаны только на него, поэтому он окружает себя людьми, способными защитить его близких и продолжить все начатые дела, если с ним вдруг что‑то случится. Вспомни Рошти. Аликсан приехал к нему, сознавая грозящую опасность. У него были рычаги давления на короля, но у Рошти или у принца могли не выдержать нервы.

— И что бы было?

— Мы жили бы в королевстве, в котором правит королева Лани Аликсан, а наследнику Ива пришлось бы искать себе другую невесту. Генералы Серга наплевали бы на все законы, потому что они ему друзья и единомышленники, и воля герцога для них превыше всего остального. А сила уже тогда была на его стороне. Я думаю, что рано или поздно, хочет этого Серг или нет, но ему придется взять в свои руки всё королевство, а может быть, и весь союз.

Глава 15

— После вашего выступления в Сенате, Посланник, все только о вас и говорят! — сказал Северу сенатор Лорий Дортел, встретивший юношу на первом этаже дворца главы Сената Ладия и прицепившийся как репей. — И этот бал Ладий затеял из‑за вас! Наверное, на нем собрались все девицы на выданье, так что будьте осторожны. А вот и сам хозяин!

— Рад, что вы откликнулись на наше приглашение и пришли! — сказал Северу подошедший Ладий. — Лорий, по–моему, вас кто‑то искал. Идемте, Север, я вас познакомлю с женой и дочерью.

Он завладел рукой юноши и повлек его ко входу в парадный зал, оставив позади недовольного Лория. В зале их встретила музыка, в которую вплетались негромкие голоса двух сотен мужчин и женщин из лучших семейств столицы. Кое–где по полированному мраморному полу уже двигались в танце пары, но остальные пока только общались, отойдя к стенам, возле которых стояли высокие столики с фруктами, сладостями и напитками. Ладий подвел юношу к двум женщинам, которые о чем‑то беседовали, лакомясь крупными ягодами позднего сормского винограда.

— Леди, позвольте познакомить вас с нашим гостем! — сказал Ладий. — Север, это моя жена Лорна, а вот эта дама приходится мне сестрой. Зана, куда вы подевали Лиару?

— Мы ее никуда не девали, — ответила вместо сестры жена. — Она сама куда‑то подевалась со своей новой подружкой. Кажется, они убежали вон туда. Видишь, где собралось много девушек? Но лучше оставь нам Севера и сходи туда сам, а то для одного героя там слишком много девиц. Боюсь, что если он туда пойдет, то сегодня мы его больше не увидим!

Оставив юношу отвечать на вопросы женщин, Ладий ушел в указанном направлении и вскоре вернулся вместе с двумя молоденькими девушками. Одна из них была настоящей красавицей, вторая не представляла собой ничего особенного. У нее была хорошая фигура, но в семьях патрициев, сотни лет выбиравших себе самых красивых женщин, это давно стало нормой. Единственное, что в ней притягивало взгляд, — это большие серые глаза, задумчивые и печальные. Ее можно было бы назвать привлекательной, но впечатление портили широкие отцовские брови.

— Познакомься, — сказал глава Сената. — Моя дочь Лиара. А эту красотку она тебе представит сама. Дамы, пойдемте к семейству сенатора Родия, не будем мешать молодежи общаться.

— Я Грайя! — сказала красавица, решившая представить себя сама. — Рада познакомиться с настоящим героем! Потанцуем? Ты не против, Лиа?

— Идите, — ответила Лиара. — Я уже привыкла, что все предпочитают моих подружек.

И улыбнулась Северу, заставив его на мгновение застыть на месте. Улыбка преобразила ее лицо, подарив понимание, почему ему стало тревожно при виде этой девушки. С ее лица на него смотрели глаза герцогини Альды! Он всматривался в ее лицо, забыв о протянувшей ему руки Грае и заставив Лиару залиться румянцем и в смущении опустить глаза.

— Извините! — сказал он, отводя взгляд. — Просто вы похожи на одну девушку. Может быть, мы пока поговорим, а потанцуем позже?

Не обращая внимания на недовольное лицо Грайи, он отвел девушек к столику, возле которого пока никого не было.

— Кто из вас будет задавать вопросы? — спросил он. — Мне их в последнее время задают все, причем почти одни и те же.

— Вы совершили это безумство из‑за девушки? — робко спросила Лиара, заставив его застыть столбом.

— Такого вопроса мне точно никто не задавал! — сказал он, немного придя в себя. — Почему вы так решили? И почему безумство?

— А разве это нормально, ехать туда, где тебя держали в темнице, и воевать на стороне тех, с кем воевала империя? — спросила девушка, пытливо всматриваясь в лицо Севера, словно пытаясь в нем что‑то найти. — Ведь вы могли вместо войны опять попасть в тюрьму, и ваша дружина вам ничем бы не помогла. По–моему, это безумный поступок. Мужчины все немного помешаны на войне, но не настолько же! Такое можно совершить только тогда, когда любишь, когда все, кроме любви, теряет смысл! И вы какой‑то грустный, несмотря на всю свою славу и то положение, которого достигли. Это из‑за разлуки? Я права?

— Вам никто не говорил, что вы удивительная? — спросил Север.

— Нет, вы первый! — засмеялась Лиара. — К сожалению, я вообще мало кого интересую. Красоты нет, только положение отца. Но любая девушка мечтает не только о муже, но и о том, чтобы он стал для нее самым близким и родным… Лучше остаться одной, чем стать кому‑то ступенькой для продвижения по службе! Ой, а куда делась Грайя? Я не заметила, как она ушла.

— Я тоже не заметил, — признался Север. — Надеюсь, она на меня не обиделась.

— У нее хватает поклонников! — махнула рукой девушка. — Вас она только присоединила бы к своей коллекции. Хотя, — она лукаво улыбнулась, — Грайя могла подарить вам волшебную ночь. Вот только из империи она с вами не уедет.

— А вы бы уехали? — неожиданно для самого себя спросил Север.

— Только если бы полюбила и почувствовала любовь к себе, — ответила Лиара. — За любимым я бы пошла куда угодно, а просто так не поехала бы: страшно! Скажите, Север, я на нее очень похожа? Только не спрашивайте, почему я так решила. Вы же искали в моем лице сходство? Нашли?

— У вас ее глаза, — ответил он, — а если убрать высокую прическу и откинуть волосы на спину, сходства будет еще больше. Но внешностью сходство не ограничивается. Мне кажется, что вы и характерами похожи, хотя она была немного жестче и не чуралась воинских искусств.

— Вы меня не видели на охоте! — сказала Лиара. — Очень люблю охотиться. У меня, кроме охоты и отцовской библиотеки, сейчас других увлечений нет. А кто она, Север? Или это секрет?

— Я могу сказать, — ответил он, глядя ей в глаза, — но с условием, что вы никому не расскажете. Не то чтобы это было секретом, просто я не хочу, чтобы попусту трепали ее имя. Тем более что она замужем, меня не любит, да и вообще между нами ничего не было.

— Обещаю! — сказала она. — Я вообще не из болтушек. Хотя после этого бала меня будут допрашивать с пристрастием, о чем это мы с вами столько болтали.

— Это жена герцога Аликсана герцогиня Альда.

— И вы ее любите, но в то же время ищите себе супругу!

— Кто вам такое сказал? — опешил он.

— Все говорят, — пожала она плечами, — а в вашем возрасте давно пора завести семью. Можно, конечно, ходить по веселым домам…

— Давайте потанцуем, — предложил он, но к своему удивлению получил отказ.

— Извините, Север, но я должна уйти! — решительно сказала девушка. — Вы мне очень нравитесь, но ваше сердце занято, а я не хочу разбивать свое! Вы здесь найдете немало тех, кто скрасит вам ночь, а мне этого мало!

Она вздернула подбородок и направилась к одному из двух выходов из зала, оставив ошарашенного Севера, к которому сразу же устремились несколько девушек. С кем он провел вечер, в голове не отложилось. Сделав вид, что не замечает намеков насчет более тесного знакомства, и отклонив несколько прямых предложений наиболее настойчивых девиц, он поблагодарил хозяев и уехал домой раньше, чем закончился бал. Мать сразу же заметила, что с ним что‑то не так.

— Не скажешь, что произошло? — спросила она. — Какой‑то у тебя потерянный вид после этого бала. Это не из‑за девушки?

— Как ты думаешь, — спросил он ее. — Можно любить двоих?

— Некоторые любят, — ответила она, — но большинству достаточно одной. Когда‑то у нас был обычай многоженства, но это было давно, еще до империи. А сейчас две жены в одном доме вряд ли уживутся. Неужели кто‑то зацепил? Если так, то мой тебе совет: жениться и не маяться дурью. Красивых и желанных женщин может быть много, но по–настоящему близкой и родной будет только одна. Исключения бывают, но они очень редки. Кто она?

— Дочь Ладия Лиара. Но я еще ни в чем не уверен. Не знаю, как тебе сказать…

— Не нужно ничего говорить. Вы не маленькие, поэтому разбирайтесь сами. Скажу только, что не слышала о ней ни одного плохого слова. И не из‑за ее отца, у нас и дочерям императора все косточки перемыли. На мужчин не падкая, очень любит читать и даже вроде сама писала стихи. Единственный недостаток — это страсть к охоте и хорошим лошадям. Но это здесь недостаток, а за проливом может попасть в число достоинств. Я буду довольна, если у вас все сладится.

— Вы звали отец? — спросил принц.

— Садись, хочу с тобой поговорить, — сказал Мехал. — Положение в королевстве сложное, мы очень много потеряли, поэтому всякое может случиться, особенно теперь, когда развезло дороги.

— Я не понял, при чем здесь грязь на дорогах? — в недоумении спросил принц.

— Аликсан пообещал, что прибудет лично, чтобы открутить головы тем, кто поднимет руку на династию, а пока дороги в таком состоянии, никто в здравом рассудке по ним армию не поведет.

— Не ожидал от него такого, отец.

— Думаешь, я ожидал? За последний год вся моя жизнь перевернулась. Еще мой отец завещал мне захватить сначала Сандор, а потом и всех остальных, и создать великое королевство, объединив наконец наш народ. Я сам всю жизнь был занят только этим. И что в итоге? Я залил Сандор кровью, ослабил свое королевство и потерпел поражение от врага, о котором и думать не мог! Если бы не Аликсан, нашего королевства уже не было бы.

— Ты его продолжаешь ненавидеть?

— Мне трудно однозначно ответить на этот вопрос. С одной стороны, если бы не он, мы бы победили в той войне. Но если учесть все, что произошло после, то эта победа наверняка обернулась бы поражением. Мы не устояли бы против легионов империи и вторжения союза. И мне на помощь не пришли бы ни Барни, ни Дюже. Сейчас Аликсан самый сильный и среди герцогов Сандора, и среди королей наших королевств. Я его не понимал раньше, не понимаю и теперь. Другой на его месте уже давно надел бы на голову корону, а он ее отдал сначала Рошти, а потом Лазони. Когда он заставил убраться союз, ему ничего не мешало забрать у нас трон, а он вместо этого угрожает нашим противникам! После смерти Ива он вполне мог присоединить королевство Барни к своим провинциям, а он носится с его сыном! То же самое и с Дюже. Аглая жила в его доме два месяца, а почти вся ее армия была в его лагерях. Будь на его месте я, Дюже бы уже было бы нашим. Понимаешь? С моей точки зрения, он просто ненормальный. Человек, раздающий короны и прощающий своих врагов направо и налево! Другому бы давно пришел конец, а этот только становится сильней и богаче! И конца этому не видно. Его жена заключила союзный договор, связавший наши королевства. Первой под ним стоит ее подпись, Лазони подписался уже потом. И гарантом этого договора выступает не Сандор, а сам Аликсан!

— А если с ним что‑нибудь случится, отец? Что тогда?

— Меня этот вопрос тоже волновал. В нашу с ним последнюю встречу я его ему задал и получил ответ. Если герцога не станет, его место займет жена, и никто не посмеет вякнуть, что это против законов и правил, потому что на ее стороне будет сила, которой больше ни у кого нет! И все высшее дворянство ее поддержит, а армия принесет присягу и будет служить!

— А что делать нам?

— Сейчас скажу, для этого я тебя и позвал. Победы Аликсана могут иметь далеко идущие последствия. Мы долгое время не просто торговали с империей, мы засылали туда своих людей и пытались купить кое–кого из местных. Сейчас таких связей почти не осталось, но свои результаты потраченные усилия и золото принесли. Мы лучше других знаем империю, знаем, чего от нее теперь можно ждать.

— Ожидать? Ты думаешь, что они опять начнут войну?

— Какая война, сын? Они неожиданно обнаружили собственную слабость и силу соседей. Для тех, кто всех повсюду убеждал в собственной исключительности, это очень тяжело признать, но они признали и постараются свести все к собственной пользе. Когда‑то империя уже один раз использовала Сандор для своей защиты, думаю, они это попробуют сделать еще раз. Усиление союза и его возможности стали для империи неприятным сюрпризом. Следует ожидать сближения с Сандором, а фактически с Аликсаном, с попыткой заключить союзный договор. Императору и Сенату придется пойти на уступки, иначе Аликсан с ними и разговаривать не станет.

— А нам до этого какое дело? Ну легче станет торговать купцам, и расширят списки товаров…

— Всегда рассматривай интересы всех сторон, учитывая их возможности! — наставительно сказал Мехал. — Тогда сможешь предугадать, кто как себя поведет, и принять меры. Против кого замышляется договор? Правильно, против союза королевств. И ты думаешь, что они будут спокойно ждать, пока их обложат со всех сторон, как медведя в берлоге? Там умные люди с большими возможностями. Очень долго они жили изолированно от других, но это время прошло. Они увезли от нас большой полон, и при желании вполне смогут использовать многих пленников для своих целей. Какая у них может быть цель?

— Помешать заключить договор?

— Это в первую очередь. Но еще они постараются нас всячески ослабить. Если ты окружен враждебными соседями, в их слабости твоя сила! Это основа политики. И ослаблять лучше всего чужими руками. Люди в своей массе продажные твари, а золота в союзе достаточно. Перессорь соседей между собой, и можешь жить спокойно. Вряд ли это у них получится с Аликсаном, но крови они у него могут попортить изрядно. А для нас ослабление Аликсана вредно. И потому, что он своей силой сдерживает аппетиты тех, кто за проливом, и потому, что только Аликсану в Сандоре мы с тобой можем полностью доверять. Лазони не станет нам помогать, даже если у него будет такая возможность. Еще и попробует получить выгоду из нашего бедственного положения. Отсюда следует, что как бы мы с тобой ни относились к Сергу, ему надо помогать, и его следует держаться! Барни это понял первый, заключив брачный союз своего наследника с его сестрой. Жаль, она была бы для тебя прекрасной партией. Запомни на будущее: если появится такая возможность, свяжи своих детей браками с детьми Аликсана. А теперь давай поговорим о том, что можно сделать, чтобы укрепить свои позиции в Сандоре и помочь Аликсану. Об этом никто не знает, но после войны у нас в разных провинциях Сандора сохранились свои люди, которых можно будет использовать…

— Как ты могла жить в этом гадючнике столько лет? — сочувственно сказал Джок, обнимая Аглаю. — За весь день пребывания в твоем дворце я не увидел ни одной порядочной физиономии. Ну или почти ни одной. Все‑таки твой канцлер мерзавец только наполовину, а казначей — наполовину вор. Учитель твоего сына вроде порядочный человек, но он здесь ничего не решает. Вот в армии у тебя полный порядок!

— Я тебя сегодня познакомлю со своим начальником службы безопасности, — пообещала Аглая. — Это будет полезно вам обоим.

— С сыном говорила? — спросил Джок.

— Мог бы и сам догадаться о том, что говорила, по его круглым глазам.

— Я его раньше не видел, — усмехнулся Джок. — Откуда мне знать, может быть, они у него такие от рождения? Вопросов не задавал?

— Он пока переваривает сказанное. Вопросы появятся или к вечеру, или завтра. Завтра же я назначила большой прием. Там кое‑что объявим. Здесь даже о договоре мало кто знает. Как тебе мой сын?

— Не мерзавец и не дурак. Извини, но вот так, сходу, я о нем больше ничего сказать не могу.

— А вот ты ему понравился, пока он не услышал, кем ты для меня стал. А сейчас он в растерянности от всего, что я на него вывалила.

— Невесту себе в твое отсутствие не подобрал?

— Невесту я ему давно подобрала. Ей только двенадцать, а пока она растет, пусть тренируется на дворцовых шлюхах. И ему польза, и им приятно.

— Теперь мне понятно, как ты здесь правила.

— Женщине по–другому нельзя, — засмеялась Аглая. — Почувствуют слабину, мигом усядутся на шею, еще и ноги свесят.

— Сами виноваты! — сказал Джок. — Я имею в виду ваших королей. Почему в самом маленьком королевстве герцогских родов больше, чем во всех остальных королевствах вместе взятых? Нет, причины мне объяснять не нужно. Дать что‑то людям легко, попробуй их потом лишить законно полученного! Любой герцогский род — это потенциальный кандидат на новую королевскую династию, если правящая по какой‑то причине пресечется, а советы герцогов во всех королевствах в какой‑то мере ограничивают власть короля. Разве что Мехал свой совет разогнал, но и он вынужден считаться с герцогскими родами. А попробуй добиться согласия, если этих родов три десятка!

— Да все я понимаю! — начала злиться Аглая. — Но что ты от меня‑то хочешь? Мне все это досталось в наследство от предков мужа. Вырезать их, что ли, без причины?

— Хорошая мысль, — сказал Джок. — Только почему без причины? Вот решат они меня, скажем, отравить или случайно зарезать… Я, естественно, осерчаю. Мясник я или не мясник?

— Перестань! — Аглая обняла Джока и прижалась к нему. — И в шутку чтобы я от тебя таких слов не слышала!

— Ладно, не буду, — согласился Джок, — но с этим все равно нужно что‑то делать. В других королевствах высшее дворянство хотя бы служит, а у вас? Вся армия наемная, а вассалы со своими дружинами если когда и дерутся, то только друг с другом. Паразиты чистой воды и вечная угроза королевской власти. Поставить вместо них чиновников для сбора налогов…

— Если будешь высказывать такие идеи, точно зарежут. И тебя, и меня вместе с тобой! Что‑нибудь поумнее предложить можешь?

— Поумнее — это к Аликсану. Надо было мне в ваши дела вникнуть еще в Ордаге, тогда можно было бы спросить совета у герцога. Вы их пытались привлекать к работе?

— Герцогов — нет, а их отпрысков и муж пытался привлечь, и я сама. Намного меньше вреда, когда они вообще ничем не занимаются.

— Давай об этом подумаем потом. Уже поздно и пора отдыхать. Ты решила или нет?

— Да пошли они! — сказала Аглая. — Пусть думают, что хотят! Дай руку!

Джок подал руку, на которую королева оперлась, и они прошествовали из большой гостиной королевского дворца мимо окаменевших гвардейцев в покои королевы.

— Завтра мою личную жизнь будет обсуждать вся столица, — сердито сказала Аглая, — а через три дня узнает и вся провинция. Почему‑то дожди и грязь на дорогах слухам не мешают. Ну и плевать!

— Правильно, — поддержал Джок. — Аликсан так и сказал, чтобы плевали!

— Я за тебя боюсь, — сказала Аглая. — Зря я тебя с собой взяла. Если с тобой что‑нибудь случится, меня потом назовут Аглаей Кровавой.

Утром, еще до завтрака, воспользовавшись тем, что Джок ненадолго покинул комнаты королевы, к ней зашел канцлер.

— Ваше величество! — начал он. — Разумно ли было выставлять свои чувства к графу на всеобщее обозрение?

— Вообще‑то, нас видели только пять гвардейцев караула, — задумчиво сказала Аглая. — Пожалуй, мне стоит подумать над тем, чтобы заменить гвардию наемными солдатами. Те, по крайней мере, не болтают. А этот караул нужно отволочь в пыточную к барону Рэдлу. Он мигом узнает, у кого из них длинный язык, а заодно его укоротит.

— Что укоротит? — растерялся канцлер.

— Можно укоротить язык, — пояснила королева. — А можно укоротить гвардейца на голову. Думаю, что после этого желающих болтать поубавится! У вас есть что‑то еще, граф? Тогда не смею вас задерживать. Надеюсь, вы будете присутствовать на утреннем приеме.

Позавтракали в малой трапезной только вдвоем, несомненно, дав этим повод для очередных сплетен. Но самое главное произошло на королевском приеме, на который было приглашено все высшее дворянство столицы. Прием проводился в большом парадном зале, вмещавшем три сотни человек. Аглая вошла в зал вместе с сыном и Джоком через отдельный вход и прошла к трону по проходу между стеной и толпой дворян.

— Приветствую своих подданных! — громко сказала королева. — Счастлива вам сообщить, что войны против империи и союза королевств закончились полной победой Сандора и принимавших в них участие наших войск! Снята угроза порабощения, висевшая над всеми нашими королевствами. Кроме того, между всеми королями заключен договор о военном союзе, который гарантирует, что при угрозе кому‑нибудь одному все остальные придут ему на помощь!

— Дозвольте сказать, ваше величество! — поклонился пожилой дворянин в богато украшенной одежде, стоявший совсем рядом с троном. — Такой договор нас ко многому обязывает, и он должен быть утвержден советом герцогов. По моему мнению, нам вообще никто не может угрожать. Если империя нападает на Сандор или Сотхем, пусть они и защищаются! Я с самого начала был против вашего похода!

— Ваше величество, кто этот гусь? — громко спросил Джок.

— Это великий герцог Родней, — ответила Аглая. — У него всегда на все свое мнение.

— Тогда позвольте мне объяснить вашим дворянам, что им, несомненно, будет полезно знать.

— Пожалуйста, граф, — сказала Аглая. — Господа! Это граф Джок Лишней, Первый советник герцога Аликсана!

— Прежде всего хочу заметить, что собравшихся королей меньше всего интересовало мнение герцогских советов, особенно такого, как ваш, в котором великое герцогство милорда Роднея меньше моего графства. Теперь второй момент. Мне непонятно, почему на вас никто не может напасть? Почему это не можем сделать мы или Барни, где совсем недавно чуть было не сменилась династия? Уверяю вас, что тот молодой человек, который на один день стал королем, был весьма честолюбивым, а ваше королевство у него под боком просто само напрашивается на то, чтобы его завоевали. О Сотхеме я уже не говорю: планы, которые были у Мехала, здесь должны быть известны всем! Некоторые в своей наглости, укрывшись за спинами родственных народов, почему‑то думают, что за них должны проливать кровь другие. Это в буквальном смысле слова смертельно опасное заблуждение! Чтобы некоторые великие герцоги не считали себя слишком великими, скажу, что к договору составлено приложение, согласно которому герцог Аликсан является гарантом сохранения правящей династии Дюже. Сейчас объясню, что это для вас означает. Если, не приведи боги, с вашим королем или королевой что‑нибудь случится, сюда придут войска Аликсана, которые сметут любое сопротивление и развесят всех виновных, невзирая на титулы. Если из династии никого не останется, вам будет назначен новый король из любой королевской семьи или наместник, если не найдется подходящей кандидатуры в короли. По закону право на коронацию имели изначальные герцогские роды. У вас их было всего три, а не тридцать, и по странному стечению обстоятельств ни один из этих трех родов не уцелел. Поэтому и права на корону ни у кого из вас нет!

— На каком основании вы смеете нам указывать, на что мы имеем право, а на что нет? — прошипел другой богато разряженный дворянин.

— Еще один герцог? — насмешливо спросил Джок. — У меня много прав, но боюсь, что вам они покажутся недостаточно весомыми, поэтому приведу только одно право — право силы! Если Аликсан с небольшой поддержкой союзников наголову разбил сто тысяч имперских легионеров, то ваши дружины он просто не заметит.

— Вы нас намеренно оскорбляете, — сказал Джоку понравившийся ему дворянин. — Можете объяснить, почему?

— Похоже, что вы нормальный человек, — сказал он дворянину, который улыбнулся данной ему характеристике, — поэтому я вам отвечу. Во всех королевствах, как это когда‑то было и у вас, дворянство — это служивое сословие. В первую очередь дворяне служат в армии, своей кровью оплачивая в трудный час свои привилегии. У вас дворянство ничем, кроме сбора налогов, не занимается. Да и налоги они в основном собирают для себя, поскольку в королевскую казну почти ничего не попадает. Даже армию ваша королева по большей части содержит за счет сборов со своего домена. Вам подсказать, как называют тех, кто сами ничего никому не дают, а только потребляют?

— В чем‑то вы, может быть, и правы, — сказал все тот же дворянин, — но вам не кажется, что это дело королевы? Не боитесь, что вас вызовут за оскорбление?

— Нахожусь при исполнении обязанностей и лишен возможности отвечать на ваши вызовы запретом герцога, — сообщил Джок. — Я не собираюсь вмешиваться в ваши дела сверх того, что мне поручено. Здесь подвергли сомнению союзный договор, и я всего лишь поставил сомневающихся на место. Герцог Аликсан тоже не будет вмешиваться в ваши дела, пока выполняется союзный договор вместе с приложением.

— Все, что я хотела до вас донести, вам уже известно! — сказала Аглая. — Добавлю только, что вся наша армия, которая находится в лагерях Ордага, будет переправлена в королевство до зимы. Говорю это для тех немногих из вас, чьи дети ушли в поход.

— Как мне не хотелось браться за ваши дороги, но, видимо, придется! — сказал Сергей жене. — Тот, у кого будет возможность круглый год нормально передвигаться по королевству и перевозить грузы, получит громадное преимущество перед остальными. Но строительство потребует больших затрат и растянется на десятки лет. Щебня мы сейчас сможем добыть с помощью динамита столько, сколько нужно, но вот чем его скреплять?

— А чем его скрепляли у вас? — спросила Альда.

— Можно скреплять цементом, — сказал Сергей, — и я даже знаю, из чего его получают, но мы не сможем сделать отжиг. Можно скреплять просто известью, но в нее, по–моему, что‑то добавляли, а что именно, я не знаю. Еще делали асфальт, но для него нужно найти гудрон. У нас он образовывался после перегонки нефти, но в малых количествах. Нужно искать выходы нефти, где этого гудрона может быть много. У нас на юге много болот. Там почти никто не живет и местность слабо изучена. Как раз в таких местах у Лантара добывают нефть, почему бы ей не быть у нас? Зимой пошлем кого‑нибудь из студентов на разведку.

— А для чего ты разобрал игломет? — спросила Альда. — Что‑то искал или просто смотрел, как его сделали?

— И то, и другое. У меня было подозрение, что в поршнях для уплотнения используется резина. Так оно и оказалось.

— Ничего не поняла, — сказала жена. — Объясни нормально.

— В нашем мире есть такие деревья — гевеи. Здесь что‑то подобное тоже должно быть. Если собрать их сок, то он при застывании образует упругую массу. Кажется, ее называют латекс. А если добавить в него порошок серы и нагреть, в результате получается резина. Это очень ценный материал, из которого много чего можно сделать. Гевея не переносит морозов, поэтому здесь ее не будет. А на побережье из‑за моря морозов не бывает. Наверное, в союзе это дерево выращивают специально, но и в диком виде оно должно расти где‑то на побережье. Нужно только поискать или у нас, или в Сотхеме.

— Милорд, к вам прибыл посланник короля Мехала! — сообщил гвардеец караула.

— Пропустите! — приказал Сергей. — Наверное, барон прибежал по делу. Время для визитов не слишком подходящее.

— Извините, что я в такое позднее время! — сказал вошедший Март Валер. — Милорд, вы не сможете переправить в империю одного человека?

— Поздно, Март, — ответил Сергей. — Уже и дожди почти закончились, кто же в такое время плавает в проливе?

— Он не смог раньше добраться до Ордага! — с досадой сказал барон. — А король ему обещал помочь. Этот человек много сделал для подготовки армии.

— А почему его не переправил ваш адмирал? — спросил Сергей. — Не потеряли бы столько времени.

— Мы пока не рискнули отправлять даже купеческие корабли, — сказал Март, — что уж говорить о военных. После поимки их агентов…

— И кто же это, кому так обязан Мехал?

— Это консул империи Лаций Савр. Тот самый, который победил кочевников. У него дома молодая жена, которая даже не знает, жив он или нет. Вы его еще сами прислали королю.

— И хотел бы помочь, но не могу! — развел руками Сергей. — Давайте я его приючу до весны, а весной уже отправим. Он язык знает? Было бы любопытно пообщаться без посредников.

— Говорит не хуже нас с вами. Ладно, пойду его огорчу и передам ваше предложение. Захочет — примет, а если нет, то пусть устраивается в городе, денег ему дали много.

Глава 16

— Здравствуйте, Свен! — поздоровался Сергей с вошедшим в кабинет кузнецом. — В первый раз вы ко мне приехали сами, без Мариса или профессора. Что‑то случилось?

— Инженер занят, — смутился Свен, — а наш профессор малость захворал, так что я уж сегодня решил сам. Как раз вывозили снаряды, так я уж с обозом…

— Полдня тащились с обозом, вместо того, чтобы взять карету? Свен, поймите, наконец, что вы для меня дороже многих других, и ваше время тоже дорого! Может, мне вас сделать бароном, чтобы избавить от стеснительности? Что ухмыляетесь, смешно? Вы один из главных людей в замке, у вас под началом два десятка мастеров, а вы по–прежнему стесняетесь требовать то, на что имеете право!

— В следующий раз приеду в карете, — пообещал кузнец.

— Я у вас давно не был, — сказал Сергей. — Пишу и рисую целыми днями, а на другое времени не хватает. Как там новая кузница на конной тяге?

Новую кузнецу на берегу реки неподалеку от замка начали строить еще летом, но до осени не успели закончить, поэтому все достраивали и оборудовали уже зимой. Рядом с кузницей поставили ворот, который должна была вращать четверка лошадей. Помощник инженера вместе со Свеном по наброскам Сергея два месяца сооружали небольшой механический молот, для которого и нужны были лошади.

— Большая и просторная, — довольно сказал Свен. — Можно использовать сразу пять горнов. А молот работал прекрасно. Крицы им проковывать одно удовольствие. Только, как вы и говорили, его надолго не хватило, после восьмой проковки все разболталось.

— Ничего у нас не выйдет без подшипников, — вздохнул Сергей. — Вы бы поставили в свой молот бронзовые втулки, тогда бы он дольше продержался. Хотя и это тоже…

— Так я по этому поводу и приехал! — сказал Свен, выкладывая из своего кармана на стол герцогу средних размеров подшипник непривычно желтого цвета.

Сергей схватил грубоватое изделие Свена и попробовал, как вращается втулка. К его радости, вращение было легким, а сама втулка не болталась.

— Бронзовый? — спросил он у кузнеца. — Шарики тоже из бронзы?

— Нет, шарики железные, — ответил Свен. — И калили, как вы велели. Вот такие.

Он опять полез в карман кожаных штанов и вытащил несколько шариков миллиметра четыре в диаметре. Внешне они ничем не отличались от тех, которыми Сергей когда‑то стрелял из рогатки, разве что были тускло–серого цвета.

— Как сделали? — спросил Сергей.

— Тяжело, — признался Свен. — Ровный шар можно скатать руками из глины или воска. Вот я такой восковой и скатал. А потом облепил его нашей формовочной смесью, дал застыть и выплавил воск. В форму залили бронзу, а потом полдня доводили полученный шарик вручную и обкатывали. А дальше использовали ваши записи по штамповке. Раскалили две пластины и в каждую до половины вколотили шарик. Хотели сделать еще пару таких пластин, но шарик начал оплывать. Потом закалили формы и вытянули проволоку из мягкого железа чуть толще, чем размер шарика…

— Дальше можете не рассказывать, — прервал его Сергей. — Кольца как делали, литьем?

— Литьем, — кивнул Свен. — По–другому пока никак. Выточили из дерева, сделали формы и отлили, а потом доводили вручную. С подгонкой вкладыша пришлось повозиться, но вроде все получилось.

— Золотой получился подшипник, — сказал Сергей.

— Так мы же их не на телеги делаем! — возразил Свен. — Сейчас точно так же делают несколько подшипников большего размера для нового молота, а такие пойдут для токарного станка. Когда сможем точить металлы, все выйдет лучше и быстрее! И винты сделаем.

Он полез в свой безразмерный карман и на свет появился небольшой винт с накрученной на него гайкой.

— Все по вашим рисункам, — пояснил он, вращая гайку. — Пока только из дерева, но придумаем, как сделать из металла.

— Это кто же сделал такое чудо? — спросил Сергей, забрав из его рук винтовую пару. — Никогда не думал, что такое можно сделать руками.

— Есть у нас мастер по древу, — пояснил Свен. — Он еще герцогине когда‑то плечики делал для одежды. Сейчас у всех деревенских баб платья на таких висят и не мнутся. Так я ему только заготовки выточил, все остальное он сделал уже сам.

— Милорд, — заглянул в кабинет Рашт. — Прибыл гонец от герцога Бенитара. — Герцог сообщает, что заедет к нам завтра до обеда погостить вместе с дочерью.

— А заранее он сообщить не мог! — недовольно сказал Сергей. — Найди управляющего, пусть для них все подготовят, а завтра приготовят праздничный обед. Свен, скоро уже начнут стучать в било, а пока сходим к Альде, она будет рада вас видеть. И возьмите уже готовые листы. Эти для профессора, а вот эти для вас с инженером. Скажите профессору, пусть запряжет кого‑нибудь из студентов сделать качественные чернила. Они головастые и что‑нибудь придумают, а то те, что есть, просто дрянь.

— Интересно, для чего он через все королевство тянет с собой дочь, да еще зимой? — поздно вечером спросила Альда, когда они уже лежали в постели. — Был бы ты холост, тогда понятно. Говорят, что она у него красавица.

— Мне одной красавицы хватит! — ответил Сергей, целуя ей шею.

— Когда‑то в нашем народе у мужчин могло быть и две жены, и три, — сказала Альда. — Религия этого не запрещает, да и обычаи тоже. Кое–где и сейчас берут двух жен, может быть, и Анджи свою дочь везет с той же целью?

— Как привезет, так и увезет обратно, — сердито сказал Сергей. — Я ему не персидский шах!

— А кто это? — заинтересовалась Альда.

— Это в некоторых странах нашего мира у владык был обычай набирать себе много жен и наложниц. Все это сборище девиц называлось гаремом. Наложницы — это женщины для постельных утех, но без прав жены. Представила себе такой курятник?

— Как же он с ними управлялся? — удивилась жена. — Или его хватало на многих?

— Куда там, — засмеялся Сергей. — Обычный мужик. Он их обхаживал по очереди. А чтобы озверевшие жены не бросались на охранников, тем отрезали яйца.

— Я бы так долго ждать не смогла. Я тоже чуть на стенку не лезла, когда тебя долго не было. Ты мне много задолжал, а сейчас, вместо того чтобы отдавать, заговариваешь зубы всякой ерундой!

Герцог Бенитар прибыл во дворец через два часа после того, как все позавтракали. У парадного подъезда остановилась карета, запряженная шестеркой лошадей, возле которой гарцевали на конях гвардейцы герцога.

— Разве им не сказали, куда ехать? — спросил управляющего вышедший встречать гостей Сергей.

— Сказали, милорд, — ответил Дорн, — но моим людям ответили, что они должны проводить герцога и получить приказ от него.

— Здравствуйте, Анжи! — приветливо улыбнулся Сергей вышедшему из кареты Бенитару. — Распорядитесь, чтобы ваши люди отвели лошадей в конюшни и устраивались в казармы. Где прячете дочь?

— Вот она, Серг! — тоже назвал Сергея по имени герцог, помогая выйти из кареты хрупкой молодой девушке. — Моя дочь Алестая.

— Приветствую вас, миледи! — сказал ей Сергей, сделавший над собой большое усилие, чтобы не показать того, насколько его поразило сходства гостьи с его женой. — Мы рады принять вас у себя, прошу пройти во дворец!

Произнеся эти слова, он повернулся и первым направился через широко распахнутые двери к парадной лестнице, вынудив отца самому вести дочь под руку. На лестнице их встретила Альда, надевшая по случаю приезда гостей одно из лучших платьев. Она посмотрела на поднимавшихся по ступенькам Анджи с Лестой и прикусила нижнюю губу при виде девушки.

— Это моя жена и хозяйка дома! — представил ее Сергей. — Герцогиня Альда Аликсан!

Глаза Лесты удивленно округлились. Одно дело, когда тебе говорят, что кто‑то на тебя похож, а совсем другое — видеть своего двойника воочию. После того как она по требованию отца изменила прическу, сходство стало почти абсолютным, разве что она была чуть моложе Альды.

— Мне говорили, что они похожи, — сказал Анджи, — но я не думал, что настолько! Моя дочь очень любит ездить по гостям, поэтому упросила меня взять ее с собой посмотреть на героя войны и на его не менее героическую жену! Приветствую вас, миледи, вы очаровательны!

— Спасибо за комплимент, милорд! — сказала Альда. — Рада видеть у нас и вас, и вашу дочь, которая так удивительно похожа на меня! Давайте пройдем наверх, где мы покажем вам ваши комнаты, а слуги принесут багаж. Для миледи Алистаи я сейчас пришлю служанку. А как только вы устроитесь и приведете себя в порядок, сядем в гостиной и поговорим. Или, если не успеем, сделаем это после обеда… Как думаешь, для чего они это все затеяли? — спросила она мужа, когда они отвели гостей в комнаты.

— А в то, что сказал Бенитар, ты не веришь?

— Ни капли. Между мной и его дочерью очень большое сходство, но его еще специально усилили, сделав ей мою прическу. Такую челку делают редко, к тому же видно, что эта девушка не привыкла к распущенным волосам, и они ей мешают. Нет никакого сомнения, что он привез сюда дочь с единственной целью — показать ее тебе. Ведь понравилась?

— У нее твоя внешность, как она мне может не нравиться?

— В версию о второй жене я не верю. Остается только один вывод. Скажи, Анджи умен?

— Мне он умным не показался, — сказал Сергей. — О каком выводе ты говоришь?

— Об очень для меня неприятном, — мрачно ответила Альда. — Ты его тоже сделал бы, если бы красота этой девчонки не ударила тебя по мозгам. Ведь ударила? Я понимаю, что ты меня любишь, и, пока я жива, другой женщины рядом с тобой не будет. И другие это тоже понимают. Расчет у нашего гостя неплох, плохо, что он привез дочь сюда. Ему нужно было показать ее тебе якобы случайно в другом месте. Не хватило ума или терпения.

— Мне твой вывод не нравится! — помрачнел Сергей. — Я не буду играть в дипломатию и предупрежу его прямо. Конечно, не сейчас, а позже. Посмотрим, как они станут себя вести, и что скажут.

Обед был по–настоящему праздничным и прошел прекрасно. Бенитара посадили рядом с Сергеем с правой стороны, а Леста сидела рядом с Альдой.

— Кто это грустный юноша в необычной одежде? — спросила девушка Альду, показав ей на Лация.

— Это консул из империи, — ответила Альда. — Он попал в плен вскорости после свадьбы и уже больше полугода не видел жены. А она даже не знает, жив он или нет. И отправить его домой раньше весны не получится, оттого он и печалится.

— А рядом с ним?

— Посланник короля Мехала барон Март Валер.

— А почему он у вас, а не у короля?

— Общие границы у него с нами, — пояснила Альда, — поэтому и решать все вопросы удобнее здесь. Это привилегия всех герцогских родов, чьи владения граничат с чужими королевствами.

— Сестру вашего мужа и ее жениха нам представили, а что это за молодежь, которая опоздала к обеду?

— Этот безалаберный молодой человек — мой приемный сын барон Алекс Буше, а девочка рядом с ним — его дама сердца баронесса Майя Газл.

— Они похожи, — заметила гостья, — как брат и сестра.

Альда промолчала. Она и сама уже давно заметила, что дети, которые большую часть времени проводили в имении Газлов, своим поведением, чем дальше, тем больше во всем походили друг на друга, различаясь только внешне. Родителей они продолжали любить, но большой потребности общаться с ними не испытывали, им вполне хватало общества друг друга. Раньше ее такое отношение задевало, сейчас она с ним смирилась. Лаше, которая полгода вынашивала второго ребенка и тяжело переносила беременность, было не до них.

— А каково это — быть женой такого человека, как Серг? — тихо спросила Леста.

— С ним бывает трудно, — ответила Альда, — а без него всегда плохо! На ваш вопрос очень трудно дать внятный ответ. У нас с мужем одна судьба на двоих. Она очень нелегкая и необычная, но ни на какую другую я бы ее не поменяла. А вы почему не замужем?

— Я единственный ребенок в семье, — вздохнула Леста, — поэтому отцу придется временно завещать герцогство моему мужу, пока у меня не родится сын. А если будут одни девочки, герцогство отойдет в семью моего дяди. Отец не слазит с матери, но все без толку. Женщины в ее возрасте рожают редко. Я всю жизнь мечтала иметь сестру или брата, но ничего не получается. А теперь не столько я себе выбираю мужа, сколько отец подбирает отца моим будущим детям. Не знаю, чем он руководствуется, но ни один из тех, кто понравился мне, не подошел ему. И сюда меня зачем‑то притащил. Говорил, что я должна понравиться герцогу. Я видела, что понравилась, толку‑то! Герцог женат, а вторых жен у нас давно никто не берет. Я рада с вами познакомиться, но можно было приехать и летом. Не вижу смысла в спешке и в том, чтобы мерзнуть в карете восемь дней. А еще ехать обратно.

— Отец ее в свои планы не посвящал, — говорила Альда Сергею незадолго до ужина, — и молчать о причинах поездки почему‑то не приказал, она мне все и выложила. Вообще‑то, она девушка порядочная, мне понравилась. Так что, если со мной действительно что‑нибудь случится…

— Я тебе случусь! — сказал Сергей, прижав ее к себе. — Она это не ты, а внешность для меня стоит не на первом, и даже не на втором, месте. Ты это твоя душа, твой характер, мысли и поступки, твоя любовь ко мне, а уже после — твое тело, которое мне знакомо и любимо до последней родинки! И она тебя не заменит и никогда не даст мне то счастье, какое даешь ты! Я могу допустить, что она замечательная девушка, но мало ли их на свете, замечательных? А любимая и единственная это только ты! И я приложу все силы и отдам все на свете, включая свою жизнь, только чтобы ты жила!

— Дурак! — улыбнувшись сквозь слезы, сказала она. — Зачем мне нужна жизнь, если в ней не будет тебя?

— Три покушения за последний месяц! — кричала Аглая. — И я не могу ждать четвертого, которое может удаться!

— Зато у вас стало одним герцогом меньше, — постарался ее успокоить Джок. — И земли казненного вошли в твой домен. А мы с бароном Рэдлом очень осторожны!

— Все, мое терпение иссякло! Я завтра же объявлю о том, что передаю королевство сыну и уезжаю с тобой в Сандор! Это на рыбалке хищную рыбу ловят на живца, а я не хочу рисковать жизнью любимого человека!

— Вообще‑то, твой сын готов к трону, — примирительно сказал Лишней, — так что можно и уехать. Хотя мы с бароном придумали неплохую комбинацию. В случае успеха этой рыбы можно будет много наловить, а твоему сыну будет легче править.

— Все, я сказала! Я своему сыну оставляю много казны, большую преданную армию и надежные службы! Знал бы ты, с чего начинала я! Если он не справится, значит, я его плохо воспитала. И пусть тогда Аликсан здесь хоть всех вешает! Я устала, Джок! Устала от власти, от того, чтобы каждый день трястись за твою жизнь! Родители должны дать своим детям жизнь и помочь встать на ноги, и я все это сделала! Я не собираюсь гробить свою жизнь из‑за сына. Ни он, ни его семья этого не оценят и не запомнят! Много я, выйдя замуж, думала о своих родителях? Я им была благодарна и даже в чем‑то помогла, но все равно они были сами по себе, а я…

— Успокойся, солнышко мое! — обнял ее Джок. — Как ты хочешь, так и сделаем. Объявишь, и уедем. И охрану с собой возьмем побольше. А то, я думаю, может найтись немало желающих устроить нам пышные проводы. Для принца действительно сделано очень многое, а с нашим отъездом ему, пожалуй, будет легче править, чем тебе сейчас.

— Всего ожидала, только не такого откровенного ликования, — с обидой говорила Аглая на следующий день. — Все‑таки люди — это неблагодарные скоты! Добро и на сто золотых рано или поздно забудут, а обиды на медную монету будут помнить до конца жизни.

Сразу же после объявления об отречении Аглаи от трона в пользу сына, которое было встречено большинством собравшихся дворян с откровенным восторгом, они направились в храм, где стали мужем и женой.

— Многие думают, что смогут вить из твоего сына веревки, — пожав плечами, отозвался Джок, — отсюда и радость. Им еще предстоит испытать разочарование, когда кто‑нибудь попытается забраться к нему на шею.

То ли с ними побоялись связываться из‑за сотни наемников, которых взяли с собой, то ли из‑за страха перед Аликсаном, но они спокойно и без помех достигли границы королевства Дюже, пересекли ее и поехали дальше в Ордаг через провинцию Алар герцога Лантара.

— И когда ты собираешься объявить о свадьбе? — спросила мать Севера. — Пропадаешь целыми днями у Ладия, задурил бедной девушке голову и для чего‑то тянешь время. Что тебе еще нужно? Она тебя не любит?

— Любит. Дело не в этом.

— Вы пробовали друг друга? Вижу, что уже было. Что‑то не так?

— Все так, мама! Время тяну не я, его почему‑то тянет Ладий. И сегодня я постараюсь выяснить почему! Я ему уже говорил, что прошу отдать мне дочь. И Лиара выразила свое согласие.

— Странно, — сказала мать. — Хоть ты и не наследник, но один из самых богатых и уважаемых людей в империи, и он это должен прекрасно понимать. Да и очереди женихов к его дочери не наблюдается.

— Мама!

— Я не хаю твою невесту, мне она нравится, я лишь говорю о том, что есть на самом деле. Ты, как жених, ему не можешь не нравиться, значит, дело в чем‑то другом. Может быть, он не хочет, чтобы его дочь уехала с тобой из империи?

— Может быть. Только тогда непонятно, зачем он так рвался нас познакомить. В любом случае сегодня я постараюсь с ним поговорить и внести ясность.

Северу не пришлось прикладывать усилия, чтобы вызвать Ладия на откровенный разговор: стоило ему появиться в доме главы Сената, как первый же попавшийся навстречу слуга сообщил, что его желает видеть сам хозяин.

— Проходи и садись, где удобно, — сказал ему Ладий, когда Север переступил порог его гостиной. — Ты просил моего позволения на ваш брак, и я должен его дать вопреки своему желанию.

— Ничего не понял! — сказал удивленный Север. — Что со мной не так? И почему вы даете согласие, если не хотите видеть меня своим родственником?

— Я тебе сказал, садись! Сейчас все объясню. Я ничего не имею против тебя, ты мне нравишься, и ты завидный жених для любой невесты в империи! Храбрый и умелый воин, богат и родом из влиятельной семьи, собой хорош и, несмотря на молодые годы, уже успел прославиться. Дело не в тебе, а в том, что у тебя очень опасная миссия, а дочь рвется ехать с тобой, не желая прислушиваться к голосу разума! Она тебя любит больше жизни, а в таких случаях женщины думают не головой.

— Я не вижу в своем назначении ничего опасного. Конечно, в дороге всякое может случиться, но я возьму с собой хорошую охрану, а плаванье по проливу…

— Ты умный человек, но совершенно без опыта интриг, хоть и просидел больше года в разведке. Скажи, кому выгодна твоя миссия?

— Я думаю, что в первую очередь она выгодна нам, — сказал Север. — И королевства за проливом тоже заинтересованы в укреплении связей с империей.

— Кто‑то заинтересован, а кто‑то — нет! Королевство состоит из очень многих людей, у каждого из которых имеются свои интересы, которые часто не совпадают. И не все еще забыли прошедшую войну и простили нам все ее жертвы. Но это далеко не все. Ответь, кто заинтересован в провале твоей миссии, в том, чтобы вместо сотрудничества империя опять рассорилась с сильными соседями?

— Союз?

— Подумай сам и поймешь, что я прав. Сближение империи и королевств будет способствовать их усилению. Нужно это союзу королевств? А если дело дойдет до военного союза, против кого, по–твоему, он будет направлен? В союзе много умных людей, которые прекрасно понимают пагубность дальнейшей изоляции. Во время войны они хорошо узнали Сотхем и захватили много пленных. Для начала это неплохая база. Имея ее и желание проводить свою политику в королевствах, а также много золота, можно многое сделать! Им нужно поссорить нас с Сандором, а убийство семьи Посланника — это очень удобный повод для такой ссоры. Я люблю свою девочку и не хочу ей зла. Когда я вас знакомил, я еще не вник во все нюансы твоей миссии и был уверен, что дочь останется здесь. Я бы тебе отказал, но сегодня утром Лиара заявила, что выйдет за тебя замуж и вопреки моему желанию. Я не хочу ссориться ни с ней, ни с тобой. Будет потом что‑то плохое или нет, а дочь я потеряю.

— Наверное, вы правы, и опасность есть, — согласился Север, — но, на мой взгляд, она не так уж велика, особенно если о ней знать и принять меры. Я постараюсь во всем быть предельно осторожным, особенно в том, что будет касаться моей семьи.

— Только на это и остается надеяться, — вздохнул Ладий. — Когда ты хочешь играть свадьбу?

— У меня заложен нос, — сказал своим спутникам Сол Бильдо. — Эти пузыри чем‑нибудь пахнут?

— Нет, господин студент, — сказал ему один из трех рабочих экспедиции Петр. — Я даже слабого запаха не чувствую.

— Это хорошо! — сказал Сол. — Болотный газ должен попахивать. Разожгите кто‑нибудь огонь, попробуем поджечь.

Пузыри, выделяющиеся в нескольких местах на краю небольшого болота, вспыхивали с негромкими хлопками.

— Прекрасно, — обрадовался студент. — Идем дальше. Газ — это хорошо, но нам нужно найти следы нефти.

Он подошел к своему ишаку и, перекинув ногу через седло, уселся на укоризненно взглянувшее на него животное. До привала миновали еще два болота, в одном из которых тоже пузырился газ, но ни малейших следов нефти не обнаружили.

— А горы уже не так далеко, — сказал проводник Фрол Дорин. — Наверное, и полсотни лер не будет. Не скажете, Сол, почему вы ищете свою смолу в воде?

— В провинции Алар нефть поднимается со дна заболоченного озера, — ответил студент. — И битум достают из воды. В Сотхеме тоже есть такое место. А что, вы где‑то видели нефть на суше?

— На суше я нефти не видел, — сказал Фрол, — а вот что‑то, похожее на смолу, в одном месте есть. Только для смолы его там слишком много. Мы идем почти в нужном направлении. Завтра нужно будет свернуть влево, а к вечеру точно дойдем. Там небольшая долина, которая вся завалена черными натеками. Ходить там неудобно, можно запросто поломать ноги, но мы с вами посмотрим с края.

— А жидкой нефти, значит, не видели?

— Не видел. Но я ведь здесь не так уж много хаживал. Здесь таких долин и болот, как блох на бродячей собаке. Постоянного населения нет, одни бродяги вроде меня, да и то очень редко. Может быть, и ваша нефть есть, только кому она здесь нужна?

— Мне она нужна! — сказал студент, — и герцогу тоже. Если найдем, всем выдаст премию. А Аликсан никогда жадным не был, так что всем есть смысл постараться.

После ночлега и завтрака всухомятку все забрались на отдохнувших ишаков и отправились дальше. В полдень сварили обед, съели все приготовленное и свернули в нужном направлении. Вопреки обещаниям проводника дотемна до нужного места дойти не успели и остановились на ночлег, а утром вышли к нужной долине.

— Настоящий битум! — сказал студент, подобрав под ногами черный камень. — А на изломе должен блестеть. Смотрите!

Он ударил свою находку о лежавший тут же голыш, и она развалилась на несколько частей.

— Это то, что нам нужно? — уточнил проводник и, получив утвердительный ответ, добавил: — Тогда пусть герцог готовит премию. Сейчас перевалим через этот холмик, и сами увидите.

— Демона мне в задницу! — в восхищении выругался Сол. — Его здесь действительно… очень много!

Открывшиеся их глазам дно некогда высохшего озера все было завалено полосами битума, похожими издали на тошнотворные черные кишки.

— Где‑то напротив нас на той стороне пролива находится союз. Если там водится ваше дерево, его как раз здесь и нужно искать. Только далеко от побережья я бы удаляться не советовал, — проводник почесал заросшую физиономию и добавил: — Тут такие леса, что сгинуть легче легкого. И мельчают они только ближе к пустыне. А можно не лазить самим, а пройти берегом и спросить у дворян из Сандора. Они здесь живут уже не первый год, может быть, видели, что вам нужно.

— Что за дворяне? — удивился Сандр Лораш.

— Это, господин барон, какой‑то старый граф из Сандора. — Он все искал яйца демов и хотел получить малышей и приучить их к седлу.

— Демов? — не поверил Сандр. — Что за бред!

— Вот и мы так думали. А потом, когда купцам и нашему адмиралу пришлось укрываться от войны в его бухте, оказалось, что у него уже есть маленькие демы. Страшные — жуть! А граф и его люди носятся с ними, как с детьми. От нашего короля приезжали, так граф не стал ничего скрывать. И показал, где нужно искать яйца, и в своем песке дал проклюнуться. Теперь там, помимо графа и его людей, еще и люди короля с такими же страшилами, только малость поменьше.

— А далеко туда идти?

— Весной на корабле, или даже на лодке, доплыли бы быстро, а сейчас придется обходить непроходимые места, так что дойдем дней за пять. Что это вас, извиняюсь, понесло сюда зимой?

— Хотели отправить весной, — счел возможным ответить барон, — а потом передумали и отправили зимой через границу, чтобы не терять время. Давай двигаться в сторону пустыни. Может быть, эти отшельники действительно встречали деревья с нужным соком. Они их здесь, наверное, много всяких валили. А то мы сами провозимся до следующей зимы.

За время утомительного перехода до бухты графа постоянно делали надрезы на деревьях, но ничего нужного не нашли. В бухте сначала натолкнулись на сотхемских солдат, которые окружили пришельцев, достав мечи.

— Кто такие и по какой надобности здесь? — сурово спросил лейтенант.

— По указанию нашего короля веду вдоль побережья лейтенанта герцога Аликсана! — с гордостью сказал проводник, не испугавшись мечей. — О том у меня, господин офицер, имеется бумага. Извольте прочитать!

— «Оказывать содействие лейтенанту Сандора барону Сандру Лорашу в изучении растений нашего побережья и внутренних лесов», — прочитал лейтенант. — Подписано канцлером. Все верно. А здесь что делаете?

— Хотим поспрашивать господина графа и его людей, — пояснил проводник. — Может быть, они видели то, что нам нужно. Уж больно трудно искать вдвоем.

— Тогда ладно, — совсем успокоился сотхемский офицер. — Идите вон в тот высокий дом. Граф сейчас там. Только не пугайтесь.

— Действительно, страшилы! — сказал Сандр, которого обступил десяток уродов размером от крупной собаки до молодой лошади. Уроды с любопытством обнюхивали новых людей и скалились, демонстрируя великолепный набор треугольных зубов.

— Идите сюда! — раздался из другого конца дома старческий голос. — Детишек не бойтесь. Они накормлены рыбой и вас не тронут. Главное — не делать угрожающих движений.

— Я им стану угрожать только в невменяемом состоянии! — сказал Сандр, подходя к сидевшему в кресле старику.

«Детишки» следовали за ним на некотором отдалении, видимо, в надежде, что он не послушает графа и проявит агрессивность.

— Лейтенант герцога Аликсана барон Сандр Лораш, — представился Сандр. — Нахожусь в здешних краях по поручению герцога и с разрешения короля Сотхема. Хотел обратиться к вам, граф, за помощью, как к старожилу здешних мест и соотечественнику. Может быть, вы или ваши люди встречали в здешних краях дерево с соком, который при застывании дает упругую массу?

— Есть такое, — подтвердил граф. — Пакостное дерево. Руки от его сока очистить легко, но вот одежду… Не знаю, для чего вам оно, но раз посланы Аликсаном, окажем вам всю возможную помощь. Вам этих деревьев много нужно нарубить?

Глава 17

— Джок! — Сергей выскочил из‑за стола, подбежал к вошедшему Лишнею, обнял его, а потом отстранился, пытливо посмотрев в лицо. — Похудели и осунулись. Я рад, что вы приехали, хотя ваш приезд планировался на более позднее время. Что‑то случилось? Садитесь и рассказывайте!.. Значит, к договору отнеслись без восторга, — подвел он итог, выслушав Лишнея. — Что же, этого следовало ожидать, хотя большинство из них договор никак не затронет.

— Они слишком долго жили в мире и не знают, что такое война, — сказал Джок. — Мы их не трогали, короли Барни — тоже, а с Сотхемом у них нет общей границы. Ладно, главное, что король прекрасно понимает ценность бумаг, которые мы ему оставили. Вас побаиваются, да и служба безопасности у него неплохо работает. А поскольку армии платит король, в Дюже нет силы, способной противостоять королевской власти. Хотя с их любовью к ядам и заговорам все может случиться. На меня там три раза покушались. Правда, я их специально провоцировал.

— Недаром я не хотел вас туда отпускать! — сказал Сергей. — Хорошо, что все хорошо закончилось. Теперь мне понятно, почему вы уехали раньше. Аглая настояла?

— Да, она. Мы выехали довольно давно, но по пути заехали в столицу к Лантару. Аглая захотела проведать Ольду, поэтому мы там погостили восемь дней. Аленар совсем сдал, оставил должность канцлера и отдал герцогство сыну. Просил передать, что хочет приехать к вам погостить. Надолго.

— А куда дели жену?

— Отдыхает с дороги в моем городском доме.

— Если хотите, я могу вам отдать бывшие герцогские покои, они со времени отъезда Андре пустуют. А вообще, нужно достраивать дворец. Жилых помещений уже не хватает, гостевых комнат — тоже, и давно нужен зал для балов и торжественных приемов. Обещал Альде заняться, когда закончим воевать, теперь нужно выполнить обещанное. Внутренний двор очень большой, так что место для строительства есть. Джок, вы чем собираетесь заниматься?

— Пока об этом не думали. Жена хочет съездить в наше графство, посмотреть, что там и как. Я думаю это сделать до весны. Вроде успеваем. А что, Салан плохо работает?

— Прекрасно работает Салан, дело в другом. Понимаете, я собрал четыре провинции, и ими нужно заниматься. На всех ключевых постах сидят верные мне люди, но они в своем большинстве люди военные и ничего, кроме военного дела, не знают. Пока шли войны, с этим можно было мириться, сейчас это уже нетерпимо и со временем может принести уйму проблем.

— Хотите их заменить?

— Нет, хочу дать им в помощь тех, кто сможет заниматься чем‑то еще, кроме сбора налогов и военных вопросов.

— А для чего, ведь большинству хватает и этого?

— Хороший вы задали вопрос, Джок, — усмехнулся Сергей. — А что вообще нужно человеку для счастья? Если отбросить личные проблемы, которые каждый решает сам, то ему нужен источник дохода для нормальной, зажиточной жизни, безопасность от войн и преступников, и чтобы его как можно меньше беспокоила власть. Ну и товаров нужно больше всяких и разных, чтобы не делать самому то, что проще купить. Так?

— Хорошо сказали, я даже не знаю, что прибавить.

— Зато я знаю, — вздохнул Сергей. — У нас люди лишены очень многого. Они этой ущербности своей жизни не понимают, потому что никакой другой не знают. Стоит большинству из них серьезно заболеть, и без лечения они обречены на жалкое существование или смерть. Какие уж тут радости жизни! А лечить их просто некому. В Ордаге всего пять врачей на весь город, и плату за свои услуги они берут такую… Да и лечение в большинстве случаев оставляет желать лучшего. Население поголовно неграмотное. Не могут ни почитать книгу, ни написать письма родным. Большинство горожан даже не может себе позволить поездку в другой город, потому что своего транспорта нет, наемный не ходит, а купцы ездят редко, и еще реже берут попутчиков. Дороги отвратительные, поэтому по ним возят только легкие и дорогие товары, например, ткани. Перечислять можно долго.

— И вы это хотите изменить?

— А вы не хотите?

— Раньше я об этом просто не думал. Так было всегда. Пожалуй, многое было бы неплохо поменять, только как?

— В отличие от вас, я знаю, что нужно делать, только это потребует много времени и сил. И, главное, нужны умные и умелые люди, которые помогли бы все это сделать, один я со всеми своими знаниями не сделаю ничего. Мне, Джок, придется организовывать что‑то вроде министерств, причем необязательно в Ордаге. Например, морское министерство, которое по моим мыслям помимо развития флота и борьбы с пиратством должно заниматься развитием прибрежных территорий, разместим в каком‑нибудь из городов поблизости от портов. Нужны министерства геологии, дорожного строительства и ремесел.

— А что это за геология? Никогда раньше не слышал такого слова.

— А его в вашем языке и нет, это слово из моего мира. Это министерство будет заниматься поисками и использованием всего того полезного, что скрыто в недрах земли. Сейчас мы покупаем нефть в провинциях Лантаров, тратя на это золото. Недавно я посылал к горам одного из студентов. Так он мало того, что нашел саму нефть, так еще и место, где очень много смолы. У нас с ее помощью делают твердые покрытия на дорогах, расплавляя и смешивая с песком и щебнем.

— Хотите и здесь положить на дороги?

— Нет, — поморщился Сергей. — Конечно, это было бы здорово, но уж больно затратно. Я думаю покрыть асфальтом только участок тракта от Ордага до замка. Мы его постоянно используем, а эта дорога намного хуже остальных. Потом в городе кое–где можно использовать асфальт и в самом замке. Вы давно в нем были?

— Давно, года два назад.

— Сейчас вы его не узнаете. Сам замок уже давно используется полностью. Места не хватает, несмотря на то, что рядом построили много мастерских и складов. Сейчас строим дома для мастеров. Их там уже собралось под две сотни. Это место, Джок, будет центром моей будущей промышленности. Сейчас там повсюду грязь, которую собираются мостить булыжниками. Вот там асфальт в первую очередь и положим. Только нужно кое–где проложить гати, чтобы везти смолу от месторождения телегами. Иначе можно вывозить только мешками, а много так вывезешь?

— Нефть и смола, а что еще?

— То же железо. У нас две горные системы, где‑нибудь руду найдем. И каменный уголь в Сакских горах находили. Если найдем способ очистить его от вредных примесей, сможем плавить железо, да и вообще увеличить его производство во много раз. Сейчас оно почти все идет только на оружие и доспехи.

— А для чего оно еще нужно? — недоуменно спросил Джок. — Я понимаю, что из него делают и другие вещи, но очень немногие.

— Это только потому, что его мало, и оно дорого. Вы когда‑нибудь видели, чем крестьяне пашут землю? Я это убожество видел. Деревянная ковырялка, которая у некоторых окована железом. Хорошо, что здесь не бывает засух, а то при такой глубине посадки много бы вы собрали зерна! Дайте крестьянам нормальный стальной плуг, они вам распашут в три раза больше земли и завалят зерном! И в их хозяйствах освободятся рабочие руки, которые можно будет использовать на других работах. И плуг — это только один пример, таких примеров я вам могу привести множество. У вас часто нет самых простых вещей, к которым я привык, даже гвозди почти везде деревянные! А кроме железа нам нужно много меди и олова, хотя бы для строительства новых кораблей. Мы захватили только десяток, да купцы отдали мне свои боевые корабли, но нам этого мало. Правитель должен смотреть в будущее и видеть дальше остальных. Любому государству важно в своем развитии не отставать от соседей. А мы от союза во многом отстали. Посмотрите, как изготовлено их ручное оружие! Мы такое сможем сделать только единично, да и то только в том случае, если найдем латекс. И стоить оно будет на вес золота, а они их наделали десятки тысяч! Пусть это делалось много лет, все равно в обработке металлов они идут впереди всех, а это опасное отставание! У нас много людей с золотыми руками и головами, с помощью которых я думаю в ближайшие годы построить самые простые станки. Они не просто облегчат труд, многое без них вообще нельзя сделать. Уже с помощью этих примитивный станков со временем можно будет сделать что‑нибудь получше. Главное — собрать у себя больше грамотных и умных людей. Аленар так и не открыл Университет, а я ему об этом не напоминаю, потому что мне это выгодно. Я сейчас потихоньку переманиваю к себе профессоров, преподавателей и наиболее головастых студентов. Возле замка и для них собираются строить дома. Мне уже не хватает наших строителей, поэтому придется везти их из других городов, а лучше вывезти из чужих провинций.

— Вы говорили о министерстве дорог. Зачем министерство, если смолу будем тратить только в городах? Дать подряд какому‑нибудь толковому купцу…

— Купцов я буду использовать, но за ними тоже нужно смотреть в оба глаза. Почти всех ничего, кроме собственной мошны, не волнует. И жуликов среди них хватает. А дорогами заниматься будем, в первую очередь морским и западным трактами, только все сделаем просто. Насыплем сверху смесь щебня и песка, польем и укатаем катками. Главное в такой дороге — это укатка. Чем плотнее все будет, тем дольше продержится. У нас укатывали железными катками огромного веса. Здесь ничего такого нет, но я кое‑что придумал. Когда я впервые попал в этот мир, пришлось идти через лес с гигантскими деревьями. У многих из них почти круглые стволы в пять–шесть обхватов. Если вырезать такую чурку, убрать кору и сучья, а потом еще обжечь древесину, получится прекрасный каток. Эти деревья почти никогда не валят из‑за того, что у них очень прочная древесина, да и пил нужного размера у лесорубов нет. Ну а мы их сделаем. Эту же породу использовали ваши предки для строительства мостов, только брали более молодые деревья. Я раньше как‑то на мосты вообще не обращал внимания, пока не решил заняться дорогами. Стоят и ладно. А они, оказывается, стоят без ремонта по двести–триста лет. И это при том, что в сезон дождей большинство рек выходит из берегов. Дороги частенько размывает, а мостам ничего не делается, настолько надежно все сделано.

— Все это потребует больших расходов, — заметил Джок, — особенно дороги. Быстро спустите все золото.

— А я не собираюсь заниматься благотворительностью, — ответил Сергей. — Налоги собираются только на армию и управление. Еще небольшую часть удерживают магистраты на стражу в городах. Конечно, на развитие промышленности тратиться придется, но эти вложения со временем начнут приносить доходы. Посмотрите на эти стекла.

— Любопытно, — сказал Джок, беря в руки несколько линз. — Что это такое?

— Увеличительные стекла, — ответил Сергей. — Из таких стекол можно сделать устройство, с помощью которого можно рассмотреть далеко расположенные предметы. Правда, сделали не совсем то, что нужно, но ведь сделали! Но я вам их дал для другого. Посмотрите на качество стекла, а потом на стекла в моих окнах. Видите разницу?

— Трудно не увидеть, — согласился Джок. — Эти стекляшки удивительно прозрачные.

— Я хочу делать почти такое же прозрачное оконное стекло. Мой отец сам из серебра на таких стеклах делал прекрасные зеркала. Я записал все, что запомнил, и передал в замок профессору. Надеюсь, что у них все получится. Есть мысли по поводу стеклянной посуды, в том числе и из цветного стекла. А дороги… У вас нет дорожных сборов, и нет смысла их устанавливать. Если брать мало, то не оплатите даже труд сборщиков. А если будете много брать, или обойдут ваших сборщиков лесом, или в том же лесу их повесят. Да и за что платить? За грязь под ногами?

— Хотите сказать, что если дороги будут хорошими, то за них с охотой будут платить?

— Может быть, и без охоты, но заплатят. Людям будет ясно, за что с них берут деньги. Да и пользоваться такими дорогами будут намного больше, поэтому и цену можно установить небольшую.

— Я вижу, вы уже все продумали, — сказал Джок.

— Все не продумаешь, — ответил Сергей, — особенно когда думает один человек. Это пока только наметки. Поэтому мне и нужны умные люди со знанием жизни и опытом управления. Аглае я бы и министерство доверил. А вы у меня, если не забыли, числитесь Первым советником. Ни одного совета я от вас пока не услышал. Сейчас пойдем к жене, она вас расцелует, да и Лани будет рада вас видеть. Потом вместе пообедаем, и вернетесь к жене. На пятнадцать дней я вас отпускаю в ваше графство, но с началом весны должны быть здесь. Тогда поговорим о том, чем вы займетесь. Аленар не говорил, когда собирается приехать?

— Приедет, когда потеплеет. Он сейчас сильно мерзнет, поэтому не хочет пускаться в дорогу по холоду.

Аленар не стал ждать тепла и приехал через три дня после приезда Джока с Аглаей.

— Что же не дождались, пока потеплеет? — хлопотала Альда возле замерзшего с дороги герцога. — Сейчас принесут горячий чай, а скоро будем обедать.

— Надо было тогда ехать с молодоженами, — пошутил Сергей, с жалостью посмотрев на сильно постаревшего Лантара.

— Вот–вот, ждать хорошо тем, у кого впереди много времени, — сказал Аленар, заметив его взгляд, — а у меня его осталось мало. А ваши молодожены… Я бы им мешал, да и задержал в пути. Я ведь выехал сразу же после них, да отстал в дороге.

— Дома все в порядке? — спросил Сергей.

— Там тоскливо! — ответил Аленар. — Внучки давно разъехались, с внуком я никогда близок не был, а с детьми у меня совсем разная жизнь. Все надоело! У нас каждый день одно и то же. Если бы не убывали силы, можно было бы подумать, что время застыло. Вы еще не похоронили моего предка?

— Как‑то не дошли руки развезти всех покойников родственникам, — виновато сказал Сергей. — Ни одна война, так другая, да и из вас о них никто не вспомнил. А мы ведь и ящики приготовили. А теперь и везти почти некому. Я думал соорудить одну общую гробницу, и в ней их всех похоронить.

— Хорошая мысль, — кивнул Аленар. — Оставьте в ней место и для меня. Все‑таки лежать рядом с королем–основателем… Ты ведь не против?

— Что вы такое говорите? — Альда обняла старика, коснувшись колючей щеки.

— А вот этого не нужно! — сказал он, увидев в ее глазах слезы. — Я еще жив, и приехал сюда не умирать, а общаться с твоим мужем и смотреть на то, что и как он делает. А, может быть, что‑то и посоветую. У вас здесь настоящая жизнь. А о гробнице сказал так, на всякий случай. Ну вот, покраснела щека! Не нужно обнимать небритых стариков. Извини, волос на голове осталось мало, а на лице растут так, что не успеваешь сбривать. А я еще не взял с собой в дорогу слугу. Горячий чай — это прекрасно! Одежда уже совсем не греет, а вот горячий чай или вино… Но от вина дурнеет голова и хочется спать, а лишний сон — это потеря времени, которого и без того осталось немного. Пока готовят обед, расскажите, как вы живете. Говорят, что к вам приезжал Бенитар, да еще с дочерью. Меня он этим поступком сильно удивил. Что ему было нужно?

— Приезжал просить генерала для создания у себя нормальной армии.

— А дочь для чего притащил? Чтобы приманить генерала?

— Чтобы приманить Серга! — сердито сказала Альда. — Дурак он, хоть и герцог! Привез сюда мою копию в надежде, что на нее клюнет муж, после того как я не без его помощи уйду к предкам.

— Что, так похожа?

— Один в один, — ответила Альда, — даже удивительно. Только ей на год меньше. И дочь он в свои планы не посвящал.

— Он никогда не отличался большим умом, — заметил Аленар, — а план неплох, только выполнен топорно. Дочь нужно было показать у кого‑то другого или у себя дома, а не тащить ее сюда.

— Я бы все равно… — начал Сергей.

— Не зарекайся, — оборвал его Лантар. — Внешность значит очень много, особенно для мужчины. И толчком к твоей любви была она, а не душевные качества Альды. Они лишь скрепили чувство уже позже. И если она внешне повторяет твою жену и не стерва, а порядочная девушка, ты бы не устоял при несчастье с Альдой. Разве что теперь, когда все знаешь, да и то… Чем все закончилось?

— Я ему прямо сказал, что не возьму в жены Лесту, что бы ни случилось с Альдой, а если найду хоть какую‑то связь… Одним словом, он меня понял.

— А молодожены где?

— Аглая поехала знакомиться с графством мужа, ну и его с собой взяла, — засмеялась Альда. — Хоть один раз увидит свое хозяйство.

— И где думаешь ее использовать? — спросил Аленар Сергея. — Не может быть, чтобы ты об этом не думал.

— Думал, конечно, — ответил Сергей. — Идеально было бы отдать ей в управление провинцию Дорейн, но там не совсем безопасно, да и не хотим мы опять расставаться с Лишнеем. Поэтому…

— Подожди! — прервал его Аленар. — Что там за дела в Дорейне?

— Внешне все благополучно, а на деле — змеиное гнездо. Налоги собирают исправно, все указы выполняются, а на моего наместника было уже два покушения, и еще хотели похитить его беременную жену. Это все западные графства. И придраться не к чему. Вот вернется Лишней, я с ним посоветуюсь, что делать, но их туда не пошлю. А вот два–три полка Джордану отправить не помешает. Зацепить бы мерзавцев и спалить несколько замков, тогда точно поутихли бы!

— Напиши письмо Лазони и передай эстафетой, — посоветовал Аленар. — Король он или не король? Или только ты один должен ему помогать? У него немалые возможности и провинция Дорейн под боком, так что войска через все королевство гонять не нужно. Не пренебрегай его услугами. Герту это нетрудно, наоборот, будет доволен тем, что ты попросил у него помощь, а он ее тебе оказал. Не всегда выгодно всем показывать свою силу, иногда полезнее показать слабость.

— Спасибо за совет, — поблагодарил Сергей. — Так и сделаю.

— Ну вот, — улыбнулся Аленар, — на обед я себе уже заработал. Когда мы шли в гостиную, я видел одного юношу. Что‑то не припомню, чтобы он у вас был раньше. И в лице что‑то неуловимо чужое, и одежда на нем странная. Кто это?

— Это тот самый консул, из‑за которого началась война, — ответил Сергей. — Он окружил и уничтожил крупное войско кочевников степи, дав империи передышку и развязав императору и Сенату руки для войны с нами.

— Как же он у вас оказался? — удивился Аленар.

— Мы захватили его на побережье и подарили Мехалу, а тот уговорил консула оказать помощь в подготовке армии против давнего врага империи, обещав ему свободу. Консул честно выполнил уговор, выполнил его и Мехал. А у нас он потому, что Мехал пока опасается отправлять корабли в империю, а мы это сделаем, как только появится возможность.

— Как судьба играет людьми и народами! — задумчиво сказал Лантар. — Один мальчишка изменил весь известный нам мир.

— Если бы это не сделал он, нашелся бы кто‑нибудь другой, — не согласился Сергей. — Империя и так слишком долго пребывала в бездействии. Наступило время перемен и для нее, и для всех остальных.

— Я должен поговорить с вами по приказу герцога, — сказал генерал Строг капитанам трех кораблей, которые до войны охраняли побережье от пиратов за деньги купцов, а теперь влились в еще небольшой герцогский флот. — У каждого флота должен быть свой адмирал, а у вас его пока нет. Из всех команд только у ваших есть опыт войны на море. Команды и капитаны на других кораблях неплохо подготовлены, но дрались только на суше. Герцог решил подчинить флот одному из вас, и поручить ему возглавить борьбу с пиратством. Решать, кому быть адмиралом, он поручил вам. Я это должен буду решить только в том случае, если вы не придете к общему мнению. Скоро откроется пролив, и флот должен быть готов выжечь пиратские гнезда и потопить их корабли. Для этого вам привезут новое оружие. Его образцы уже в порту, и в ближайшие два–три дня вы их сможете проверить на мишени, которую сейчас готовят. Вам нужно время для принятия решения?

— Самый опытный среди нас — это капитан Ольд Шорман, — сказал один из капитанов. — Ему и править флотом.

— Я не возражаю, — добавил другой капитан. — Это будет только справедливо.

— Если меня выбрали, я отказываться не стану, — сказал третий и самый старший по возрасту. — Что за оружие нам привезли, генерал?

— Я его еще не видел, — ответил Строг. — Называется ракета и может лететь в цель без метателей. У нее из хвоста вырывается длинный язык огня, поэтому нужно подумать, где их ставить на кораблях, чтобы не загореться самим. Ракеты бывают зажигательные и такие, которые при попадании вдребезги разносят корпус корабля, рушат мачты и убивают экипаж. Летят они на полторы тысячи шагов, причем, как меня уверяли, довольно точно. Понятно, что чем больше дистанция, тем проще промахнуться. На больших дистанциях ракету может сносить ветер, особенно если он сильный. Оружие дорогое, поэтому вам рекомендуют стрелять шагов с трехсот. Попадете почти наверняка, а для корабельных метателей пиратов — дистанция запредельная.

— А что за мишень? — спросил один из капитанов.

— Скрепили вместе четыре больших плота и на них ставят щит, — объяснил Строг. — В него и будут целиться. Через два дня посмотрим. Я тоже поеду. Сказали, что позже такое же оружие дадут и армии, так что посмотреть не помешает.

Для испытания выбрали корабль адмирала «Свежий ветер». Места в бухте порта Гонжон было много, поэтому Ольд Шорман даже не стал снимать корабль с якоря. Два гребных баркаса отбуксировали связку плотов с большим, сколоченным из тонких бревен щитом на три сотни шагов от корабля со стороны входа в бухту, после чего матросы поспешно отвязали канаты и налегли на весла.

— Для этой ракеты дистанция очень маленькая, — пояснил приехавший с новым оружием лейтенант. — Если не будет сильного ветра, не промахнетесь. Можно стрелять и при ветре, но нужно заранее вводить поправки. Потом я вам все объясню подробно, а сейчас просто покажу. Вот это станок для стрельбы, а это зажигательная ракета. У взрывной на носу есть отверстие, в которое вставляется взрыватель. Стрелять лучше подальше от парусов, чтобы они не загорелись. Вот здесь достаточно много места, и ничего не мешает стрельбе. Ставим станок, а потом устанавливаем ракету на направляющие. Дистанция выставляется этими штифтами. Триста шагов — это второй штифт. Теперь наводим на цель по этому прицелу, становимся сбоку, чтобы не обгорели яйца, и быстрее поджигаем фитиль. После этого у вас будет время на три удара сердца. Советую на всякий случай отойти еще дальше.

Он открыл стекло фонаря, запалил от него лучину и поднес ее к фитилю. Фитиль занялся, а лейтенант проворно отбежал от станка с ракетой. Ударившая из ракеты струя огня заставил всех непроизвольно отшатнуться. Ракета сорвалась со станка и стрелой метнулась к цели, достигнув ее за несколько секунд. Плоты оказались мгновенно охвачены пламенем. Через минуту скреплявшие плоты веревки перегорели, и пылающий щит упал в воду, продолжая гореть.

— Водой потушить можно, — сказал лейтенант, — но ее потребуется очень много. На каждый корабль вам дадут по две установки, чтобы можно было одновременно стрелять с обоих бортов. К каждой из них дадим по пять зажигательных и разрывных ракет. Это в поход, а для тренировки каждому экипажу дадут еще две ракеты без зарядов.

— Вы этих баб отбирали для работы или для себя? — спросил ревнитель Род своего помощника в отделе разведки.

— Мы совместили, — ухмыльнулся тот, подходя к стоявшим в шеренгу женщинам. — Смотри, какие!

Он расстегнул ворот платья крайней женщины и оголил крупную и крепкую грудь.

— За две декады, которые они провели в веселом доме, их многому успели научить, — продолжил он. — Мы уже успели всех проверить. Отдаются с огоньком, да и товар без изъяна. Тебе ли не знать, как такие действуют на мужчин. Если наверху решат отправить их за пролив, такая внешность здорово поможет в работе.

— Как со знанием языка?

— Больше половины уже говорят свободно, с остальными еще нужно заниматься. Грамоте пока не обучали. И вообще, они здесь всего второй день.

— И вы уже всех успели проверить, — неодобрительно сказал Род. — Увижу кого‑нибудь на них верхом — оторву яйца. Они здесь совсем не для этого!

— Но Род! — возмутился помощник. — Они сами не против покувыркаться…

— Я дважды свои приказы не повторяю, — сказал Род. — Вылетишь вон со службы! Через две декады начнется навигация в проливе, а через месяц будут проверять вашу готовность! Эти женщины у вас должны без отдыха работать языком, а не другим местом! Если вы к сроку не уложитесь со знанием языка и обучением, увольнением не отделаетесь. Это будет расценено, как умышленное нанесение вреда короне. Разницу уловил? Где отобранные мужчины?

— Они в соседнем здании, — буркнул помощник. — Решили их держать отдельно от этих!

— Правильно решили, — одобрил Род. — В качестве поощрения будем их сводить. Но чтобы я вас у них в комнатах не видел!

Он подошел ближе к неподвижно стоявшим женщинам. Все они действительно были молоды и красивы.

— Все меня понимают? — спросил он. — Кто понял, кивните головой.

Вся женщины в шеренге почти одновременно кивнули.

— Хорошо, — удовлетворенно сказал Род. — Вас отобрали для того, чтобы вы передали нашим людям свое знание родного языка и отвечали на все их вопросы. За послушание вам будут даваться мужчины. Если кому‑нибудь из вас выпадет честь послужить нам в своем королевстве или у соседей, получите свободу и пятьсот золотых. Если захотите служить после этого, то получите дворянство. За верную службу мы щедро вознаграждаем, за провинности строго наказываем! Вот ты, — он приподнял подбородок девушке лет восемнадцати, — почему вызвалась помогать?

— Не хочу быть шлюхой! — с заметным акцентом ответила она, глядя ему в глаза. — Хочу разбогатеть и возвыситься, поэтому сделаю все, что прикажете!

«Хороший материал! — довольно подумал Род, отпуская ее подбородок. — Надо будет ее запомнить».

«Подожди, сволочь! — подумала девушка, опустив глаза, чтобы они ее не выдали. — Ты еще заплатишь за смерть моего сына! И ты, и остальные!»

Глава 18

— Точность у этих часов будет очень низкая, — сказал Сергей, осмотрев сделанные по его рисунку часы с гирей. — Вам, Гней, придется каждый день их править по солнечным. Неудобно, да и солнца может не быть.

— А зачем мы их тогда делали, милорд? — спросил Гней.

Свен с профессором вопросов не задавали, но тоже вопросительно посмотрели на герцога.

— Они проще тех, которые будете делать теперь, — начал объяснять Сергей. — Ваш труд не пропал даром. Механизм передачи отработали, а часы куда‑нибудь поставьте, сами будете к ним привыкать. Новые часы от этих будут отличаться маятником.

Он рассказал им о маятнике и анкерном ходе и набросал на бумаге несколько эскизов.

— Меняя длину подвески груза в маятнике, вы можете ускорять или замедлять ход часов. Потренируйтесь на настенных, а после сделаем башенные для города. Для них нужно будет придумать механизм, который при завершении каждого часа бил бы в небольшой колокол нужное число раз. Давно надо было заняться, а то постоянно приходится прикидывать время на глазок. Кстати, Свен, метры сделали?

— Столяры их много настрогали, — ответил кузнец, — а вот закончили наносить деления или нет, я не справлялся.

— Ну и зря! — сказал Сергей. — Мы тебя, можно сказать, увековечили, а ты так несерьезно к этому отнесся.

Когда Сергей вводил родные метры с сантиметрами, он не стал долго мудрить и за эталон взял рост Свена, сказав, что он будет равен двум метрам. После гирь и линеек у него на очереди была стеклянная мерная посуда.

— Валики для прокатки стекла готовы? — спросил Сергей, осматривая новый механический молот. — Какой вес ударной части?

— Тридцать пять килограммов, — ответил Свен. — Вешать больший побоялись. Но и этот добре бьет. А валик сделали только один. Для бронзы нужно олово, а его нет. И у купцов закончилось. Мы заказали, но они быстро не привезут.

— Плохо, господа! — сказал Сергей. — Планы у нас большие, а материалов нет! Олово закончилось, медь вот–вот закончится, а железо, хоть и есть, но дрянное. Чуть потеплеет, и отправим экспедиции и в Сакские горы, и в ту часть Ортагарских гор, которая на нашей территории. В Сакских горах у побережья неоднократно находили каменный уголь. Если вы, профессор, найдете способ, как его очистить от серы, я вам в Ордаге из чего‑нибудь сделаю памятник.

— А что по тем учителям, список которых я вам давал? — спросил профессор. — Там были трое, прекрасно разбирающиеся в рудах.

— Точно пока не скажу, — ответил Сергей. — Знаю, что кто‑то едет, и что не все согласились, а точно узнаем только дней через пять. Как у вас идет строительство жилья?

— Строили быстро и хорошо, — сказал профессор, — но закончилась известь, поэтому часть строителей перебросили на производство кирпичей.

— Ладно, вижу, что здесь все нужно менять! — сказал Сергей. — Не дело вам, профессор, за все хвататься. Сегодня же подберу сюда человека, который будет отвечать за все работы, а за вами останется только научная часть. И купец у меня есть очень пронырливый. Ему поручим строительство и закупки всего необходимого. А летом здесь везде положим асфальт и сделаем нормальную дорогу до города. Хотя с дорогой за один год можем и не управиться. И нужно будет устроить на реке еще две деревни. Там неплохие луга, которые можно использовать для выпаса скота, а свести лес и построить дома я им помогу. Вас уже здесь, как в небольшом городке, почти две тысячи человек, а будет в два раза больше. Наши деревни не справляются, да и у Каришей много продовольствия на продажу нет, поэтому скоро его придется везти из Ордага, а это не дело. Хоть и построим дорогу, но лучше, если вы будете способны какое‑то время прожить самостоятельно. Мало ли что…

Осмотрев все, что хотел, Сергей со своей охраной вернулся в Ордаг. Зима в этом году была теплая и ветреная, поэтому грязи на дороге было совсем немного, и добрались быстро. Дома его ждали приятные сюрпризы. Первым, кого он увидел, были выходящие из экипажа Джок с Аглаей. Сергей отдал повод коня подбежавшему конюху и догнал «молодоженов» у входа на заднем дворе.

— Хорошо, что вы вернулись! — сказал он обоим. — Сегодняшний день вообще особенный!

— И что в нем особенного, милорд? — улыбнулась Аглая.

— Для вас я по–прежнему Серг, по крайней мере, когда мы среди своих. А чем особенный… Во–первых, это первый день весны. Во–вторых, я очень удачно съездил в замок. Ну и, в–третьих, вы вернулись. Может быть, будет и в–четвертых, день ведь еще не кончился!

Он даже не догадывался, насколько угадал.

— Вы прямо с дороги? — спросил Сергей. — Еще не ели? Ну и я не обедал. Давайте пройдем к нам, повидаетесь с женой, а я скажу, чтобы нам чего‑нибудь по–быстрому сообразили… Герцогиня там? — спросил он у гвардейца, когда все подошли к дверям гостиной.

— Да, милорд! — ответил гвардеец. — Миледи зашла после обеда и больше не выходила.

Все вошли в гостиную, но Альды в ней не оказалось.

— Или в спальне, или ушла к Лани, — сказал Сергей. — Садитесь на кушетку, сейчас я разыщу пропажу.

Альда с заплаканными глазами сидела на кровати и вскочила при его появлении.

— Что случилось? — бросился он к жене. — С кем?

— Со мной! — всхлипнула она, попав в его объятия. — У нас будет ребенок!

— Точно? — не веря тому, что услышал, спросил он. — А почему ты тогда плачешь?

— Женщины это всегда чувствуют, — ответила она. — А плачу от радости. Я, конечно, поверила Зару, что у нас с тобой могут быть дети, но все равно…

— Милая, родная! — он стал покрывать поцелуями соленое от слез лицо. — Пойдем обрадуем Джока!

— Не положено, — ответила она. — По обычаю жена должна сказать о своей беременности только мужу, а остальные узнают только тогда, когда уже нельзя скрыть. Сейчас плод слаб, ему даже злая мысль может навредить!

— Ну какие у Джока с Аглаей могут быть злые мысли? — рассмеялся он. — Все равно твое зареванное лицо нужно объяснять, а ложь они сразу поймут. Скажем, чтобы никому не говорили, и все дела.

— Так можно, — согласилась она. — Подожди, я хоть умоюсь.

— Вас можно поздравить? — спросила Аглая, когда Сергей с Альдой, взявшись за руки, вышли из спальни. — Сегодня узнали?

— Да, я сегодня почувствовала, — призналась Альда. — А как вы узнали?

— У вас обоих это написано на лицах, — засмеялся Джок. — Я Серга таким счастливым еще ни разу не видел.

— Я бы так сильно не волновался, если бы не мое происхождение, — объяснил Сергей, — а у вас еще вечная проблема с зачатием.

— А что не так с вашим происхождением, Серг? — спросила Аглая.

— Об этом знают только друзья, к которым, надеюсь, теперь относитесь и вы, — сказал Сергей. — Не то чтобы это был большой секрет, просто посторонним знать ни к чему. Я к вам попал из другого мира, поэтому и боялся. Внешняя схожесть еще ни о чем не говорит, и у меня могло не быть общего потомства с местными женщинами.

— Это объясняет некоторые ваши странности, — сказала Аглая. — Наши миры сильно отличаются?

— Природой — не сильно, — ответил Сергей. — И люди, как вы видите, похожи. Хотя у нас еще есть народы с желтой, красноватой и черной кожей. Но главное различие в том, что мы далеко ушли от вас в познании мира. Поэтому живем во многом по–другому.

— Поведение определяется воспитанием и условиями жизни, у вас они другие, — сказала Аглая. — Поэтому я не всегда могла вас понять. О своем мире расскажете?

— Когда‑нибудь, — неопределенно ответил Сергей. — Пока готовят стол, давайте поговорим о вас. Посмотрели имение?

— Вы сделали мужу богатый подарок, — сказала Аглая. — Когда он у меня одному хлыщу заявил, что его графство размером с герцогство этого хлыща, я не поверила, а зря! Богатые земли, прекрасный замок и на удивление честный управляющий. Работал без хозяйского присмотра, а крал меньше того, что обычно крадут.

— По работе еще не соскучились? — спросил Сергей.

— Смотря что вы хотите нам предложить, — ответила Аглая.

— Джок у меня и так Первый советник, вопрос в том, что предложить вам. Я хотел одно из министерств, но Аленар мне отсоветовал. Он сказал, что этим я поставлю в неловкое положение нашего короля. Поэтому я предлагаю вам вдвоем заняться освоением прибрежных территорий. Министерство геологии будет заниматься горами, военное министерство — флотом и портами, а вы — всем остальным.

— А что там в остатке? — спросила Аглая.

— Пока только несколько рыбацких деревень, — сознался Сергей. — Все остальное еще нужно создавать. Побережье пустует из‑за пиратов. Но через десять дней семь боевых кораблей выйдут искать и жечь пиратские гнезда и корабли. Я думаю, что до осени мы с этой заразой покончим.

— А что вы полагаете под «остальным»?

— У меня побережье в два раза больше, чем у Лазони и Мехала вместе взятых, — сказал Сергей. — Очень много прекрасных бухт, и много земли, которую не нужно отвоевывать у леса. Почва достаточно плодородная, а в проливе полно рыбы. Наверное, если хорошо поискать, там можно найти еще много полезного. Нужно поставить верфи, на которых можно строить корабли, в первую очередь боевые. Эта работа не на год или два. Средства у меня есть, но нужно будет попытаться найти прибыль на месте. Например, в королевстве должен быть большой спрос на копченую и вяленую морскую рыбу. Жаль, что в пролив впадают всего две реки, и обе не у меня. Но я думаю заниматься дорогами и планирую начать с морского тракта. Это важно и для развития побережья, и потому, что я ожидаю оживления наших отношений с империей. Ну что, беретесь? Официальных постов я вам, Аглая, не предлагаю, но все, с кем вы будете работать, будут знать, что вы являетесь моим доверенным лицом, и выполнять ваши указания, как мои.

— Чем мы будем располагать? — спросила Аглая.

— Сто пятьдесят тысяч золотых на два первых года. В помощь дам три пехотных полка. Кроме того, вам окажут помощь коменданты портов, флот и магистраты городов, расположенных вдоль морского тракта. Чиновников дам, но немного. Если потребуется что‑то еще, постараюсь помочь, но заранее не обещаю.

— На таких условиях можно работать, — согласилась Аглая. — Мы можем вкладывать свои деньги?

— Свои вкладывайте сколько угодно, — ответил Сергей, — а у купцов брать не советую. Если что‑то пойдет не так, потом не расплатитесь. Эти живоглоты обдерут до нитки даже своего герцога, поэтому я к ним без крайней необходимости не обращаюсь. Но если заинтересуете участием на паях, то почему бы и нет?

День действительно был богат на события: незадолго до ужина во дворец прибыл лейтенант, которого отправляли в Сотхем искать каучуконосные растения.

— Лейтенант барон Сандр Лораш! — представился здоровенный парень в поношенном лейтенантском мундире с обветренной и исцарапанной физиономией, которая показалась Сергею смутно знакомой.

— Где‑то я вас видел, лейтенант, — сказал он, — а где именно… Не напомните?

— Я к вам, милорд, приходил наниматься в армию, — смущенно сказал здоровяк. — У нас с вами еще был разговор, когда вы сказали, что не даете звание лейтенанта баронам, а делаете лейтенантов баронами.

— А вы, значит, послушались меня и решили учиться, — вспомнил парня Сергей. — Ну что же, молодец, что еще могу сказать. Как сходили в экспедицию? Да вы садитесь, устали, наверное.

— Есть немного, — признался Сандр, садясь в кресло. — Сходил я с результатом, но для этого пришлось пройти почти все побережье пешком. Перерезали кучу деревьев и ничего не нашли, пока не попали в бухту недалеко от пустыни. Там живет один граф…

— Продер, — сказал Сергей. — Много он своих демов вывел?

— Десятка полтора, — ответил Сандр, бросив на герцога уважительный взгляд. — Самый маленький будет размером с собаку, а большой уже потянет на лошадь. Там и сотхемцы от короля Мехала живут. Граф их учил, как разводить демов. У некоторых уже есть малыши.

— Зря они это все затеяли! — нахмурился Сергей. — Вымахает такая зверюга в два человеческих роста, и что с ней потом делать? Обратно в пустыню не выгонишь, она к людям припрется. И придется ее кормить до отвала, а то она себе сама быстро корм найдет. А если что‑нибудь случится с ее хозяином или начнется гон? А в современном бою от нее толку мало. Если ранят или обожгут, больно она станет разбирать, где там свои, а где чужие! Ладно, рассказывай дальше.

— Вот, — Сандр развязал свою сумку и выложил на стол герцогу что‑то замотанное в тряпицу. — Это застывший сок. А это веточка дерева. Я еще с собой взял семена.

— Семена — это хорошо! — сказал Сергей, размотал тряпку и взял в руки комок желтоватого каучука. — Только нет у нас времени выращивать их из семян. Там поросль есть?

— Навалом, — ответил лейтенант.

— А можно так высадиться с корабля, чтобы не видели живущие с графом сотхемцы?

— Конечно, — повеселел Сандр, понявший, что не придется вторично мерить побережье пешком. — Там рядом несколько удобных бухт, а как пройти, я знаю.

— Тогда сделаем так, — решил Сергей. — Несколько дней хорошо отдохнешь, а я пока подготовлю все, что нужно. Потом поедешь с пакетом в Гонжон. Корабли ушли вычищать острова от пиратов, но два транспортника и один корабль для связи мы оставили в порту. Генерал Строг даст тебе малый корабль, на котором и поплывете. На тот случай, если попадетесь адмиралу Доброжу, я возьму грамоту у посланника Мехала. Надергаете этих саженцев штук пятьсот. Только выкапывайте вместе с корнями. Сложите на палубе и присыпьте корни землей. Сейчас еще не жарко, так что до нашего порта должны дотянуть. А там тебя встретят и все заберут. Все понял, майор?

— Благодарю, милорд! — вскочил Сандр. — Не сомневайтесь, все выполним в точности!

— Сегодняшний день продолжает радовать! — сказал Сергей Альде, вернувшись в свои комнаты. — Пришел парень, которого посылали в Сотхем, и принес это.

— Что это? — спросила Альда, беря в руки каучук. — Упругое.

— Можешь считать это золотом, — ответил муж. — В союзе королевств резиной уплотняют насосы и делают из нее маски, но из нее столько всего можно сделать! А если добавить больше серы, то получим эбонит, а это уже пластмасса, с которой очень удобно работать. Я завтра же пошлю человека на побережье готовить землю под посадки деревьев, из сока которых получается такой каучук. А за деревьями пошлем корабль. Пусть все это вырастет не раньше чем через три–четыре года, но это будет наше! Наберем крестьян, чтобы ухаживали, а после и собирали сок. Возле Гонжона зимой лишь немного холоднее, чем там, где растут деревья, а морозов не бывает вообще. Завтра же нужно поговорить с Мартом Валером по поводу плавания у их берегов. Он не устает набиваться ко мне в друзья, вот и посмотрим на его дружбу. Уже поздно. Наверное, на сегодня все радости закончились.

— А я? — спросила жена, глядя ему в глаза. — Ты сделал меня счастливой и подарил возможность стать матерью! Я тоже хочу подарить тебе радость!

— А тебе можно?

— Не можно, а нужно! Чем лучше мне, тем лучше плоду! Я еще долго могу себя не ограничивать. Не беспокойся, когда будет нельзя, я тебе сама скажу. И даже не стану возражать, если ты на это время пошлешь за дочкой Бенитара!

— Точно не станешь? — не поверил Сергей. — Врешь ведь!

— Не вру, а проверяю твою любовь! Ты должен был с негодованием отвергнуть мое предложение! А ты? Начал выяснять, можно ли ее сюда притащить! Попался ты, милый! Все вы, мужчины… ммм…

Дальше Альда не смогла говорить, потому что Сергей начал ее целовать, а потом подхватил на руки и унес в спальню.

Посланника Мехала он пригласил к себе на обед, после которого состоялся нужный герцогу разговор.

— Я вас не просто так пригласил, барон! — сказал Сергей. — У меня к вам важный разговор.

— Вы еще ни разу меня не приглашали просто так, — ответил Март. — Говорите, герцог, что вам от меня нужно, постараюсь помочь.

— А я постараюсь исправиться, — пообещал Сергей. — Можете мне не верить, но ни на что не хватает времени! Число помощников растет, но дел меньше не становится. А дело у меня к вам такое. Помнете, вы писали королю о моей просьбе изучить растительность побережья? Так вот, мой человек нашел то, что нужно. Теперь мне необходимо срочно послать туда корабль, наковырять саженцев и посадить их в почву, чтобы принялись до жары. Действовать через Мехала я не могу, потому что слишком много времени займет переписка.

— Что за саженцы?

— Есть такое дерево, из сока которого после застывания получается упругий материал. Союз использовал его в насосах. У вас его там целые рощи, а мы только надергаем поросли. Я вам потом дам ветку и расскажу, как получать материал, и что с ним делать. А от вас нужна грамота для адмирала Доброжа или тех солдат, которые выращивают демов с Продером. Кстати, это очень плохая затея. Слишком сильны и непредсказуемы взрослые демы. Для них будет только один авторитет — их хозяин. А если его убьют, или ранят самого дема? Он порвет на куски и чужих, и своих! Я графа в королевство с ними не пущу! Толку от таких бойцов чуть, а вреда может быть много! Мои гранаты или химия союза либо обратят их в бегство, либо приведут в бешенство. Могу его питомцев пустить на побережье за надежную изгородь и показывать за деньги. А граф пускай на эти деньги покупает у рыбаков для них рыбу. Напишите королю. Я когда‑то неудачно пошутил, а граф принял шутку всерьез. То, что у него кое‑что получилось, уже вызывает удивление, но эту опасную затею нужно прекратить, пока дело не кончилось большой кровью.

— Я напишу, — озабоченно сказал барон. — Король схватился за эту идею из‑за того, что она исходила от вас. И грамоту для вас пришлю утром. Это не поздно? Спасибо за обед и за беседу. Жаль, что я не родился в Сандоре!

— Это еще почему? — удивился Сергей непатриотичному высказыванию посланника.

— Тогда, может быть, вы не лишали бы меня своей дружбы! — сказал барон.

Коротко кивнув, он повернулся и направился к выходу, оставив Сергея гадать, искренние это были слова или игра.

Из порта корабли вышли несколькими группами. В трех группах было по два корабля, один — с опытной командой, уже имевшей дело с пиратами, а второй — с экипажем, обученным имперскими моряками. Они же составляли треть экипажа седьмого корабля, который отправился охотиться на пиратов отдельно от остальных. Не ушедшие в поход моряки империи остались в Гонжоне ждать первый же корабль, чтобы вернуться домой. Тем матросам, которые отложили возвращение, захотелось заработать больше денег и пощекотать себе нервы после однообразия портовой жизни. Больше половины пути к островам плыли, не сильно отдаляясь друг от друга, а потом разошлись, чтобы охватить весь пиратский архипелаг. У капитана одиночного корабля, сохранившего имперское название «Мурена», помощником был Сталий Мард, служивший помощником и во флоте империи. Сталию нравились эти ребята, которых он полгода обучал нелегкой морской науке. Зла за поражение он на них не держал. Ведь кто‑то же должен был проиграть? Значит, так было угодно богам. А эти еще поступили благородно. И отпустили пленных, пускай и за выкуп, и хорошо заплатили за науку. Он потому и остался, что дома, пока флот стоял на приколе, их не ждало ничего хорошего, особенно после поражения. Вряд ли император, расставшись с кучей золота, засыплет золотом тех, из‑за кого это произошло. Сидеть полгода в казарме без женщин и выпивки, да еще выслушивать издевательства тех, кому повезло не попасть в плен… Пошли они все! Здесь с женщинами тоже было неважно, но в увольнения отпускали, а когда моряк свободен, а в карманах бренчат монеты, женщины уже не становятся проблемой. Язык королевства они все выучили очень быстро. А чего его не выучить, когда к каждой группе был прикреплен толмач, а болтать приходилось по полдня! Поохотиться на пиратов Сталий согласился одним из первых. Он на них злился за гибель брата, корабль которого был взят на абордаж и после грабежа пущен ко дну. Брат не был военным моряком, а служил на посудине купца. После смерти Альсия пришлось помогать его жене и сыну. Правда, жена отрабатывала ночами, но все равно получалось дорого. Дешевле было найти шлюху. За рейд обещали хорошо заплатить, да и на островах наверняка найдется, чем прибарахлиться. Свои обязанности он собирался выполнить честно. Страха не было, потому что все видели, на что способны трубы, которые загрузили на корабли. Пираты эскадрами не ходили, а пустить таким оружием ко дну один или два корабля не составит труда.

— Сталий, подойди! — позвал капитан Норм Горлиш. — Посмотри, похоже, верхушки мачт.

— Да, капитан, — сказал помощник. — Только вряд ли это пират. Во–первых, корабль трехмачтовый, а у них на всех по две мачты. И идет он со стороны империи. Пират оттуда мог бы идти только после грабежа, а для их рейдов еще рано. Они это не мы и не станут рисковать своими шкурами, плавая в это время по проливу. Это военный корабль империи, и идет он примерно туда же, куда идем мы. Раз мы их заметили, значит, замечены сами. Я бы советовал не убегать, а вызвать их на переговоры. За пиратов они нас не примут, а за корабль союза могут принять. Не хотелось бы с ними драться. И из‑за того, что свои, и для драки нет причин, и из‑за того, что если об этом узнают в империи, то нас после возвращения повесят. Смотрите, они меняют курс и идут на сближение!

— И как ты думаешь с ними переговариваться? — мрачно спросил капитан. — Ни они нас, ни мы их на такое расстояние, чтобы был слышен голос, не подпустим.

— Повесьте крест[26] и спустите меня в шлюпке. А если не доверяете, то пошлите со мной своего помощника.

По договору, помимо морских премудростей, капитана корабля и его помощника обучали еще имперскому языку. В этом рейде помощник капитана шел простым матросом.

— Командуй! — приказал капитан и сам отдал команду приготовить к бою ракетную установку по правому борту.

— Крест поднять! — заорал помощник. — Шлюпку на правый борт!

Когда шлюпка была на воде, Сталий спустился в нее и стал грести навстречу имперскому кораблю. На нем спустили часть парусов, так что моряк без большого труда закрепил шлюпку к штормтрапу и поднялся на борт.

— Помощник капитана Норма Горлиша Сталий Мард! — представился он подошедшим офицерам. — Боевой корабль «Мурена». Цель плавания — охота на морских пиратов. Почему преследуете корабль герцога Аликсана?

— Какая наглость, Потий! — сказал капитан своему помощнику. — Мало того что служит врагу империи на захваченном корабле, так еще и требует от нас отчета!

— Корабль захвачен как трофей, и герцог в своем праве, — ответил Сталий. — Разве не так? Договор найма действует до моей гибели в бою или плена, а моя временная служба у герцога не наносит вреда империи. Насколько я знаю, война закончена. Или нет? Если вы атакуете, для нас ничем не будете отличаться от пиратов. Могу заверить, что капитан «Мурены» может без труда пустить вас ко дну или сжечь. При этом вы даже не сможете доплыть до него на расстояние выстрела вашего метателя. Видите направленную на вас трубу? Не успеете сказать слово «мама», как окажетесь на дне. Экипаж корабля частично состоит из моряков империи, которым бы этого не хотелось по многим причинам.

— Не хотите отвечать? — спросил капитан, отбросив ерничество.

— И это тоже, — согласился Сталий, — а больше то, что я не вижу повода для драки. Какой ответ, если вы все погибните? Разве что после возвращения кто‑нибудь из нас спьяну проболтается.

— Мы идем к пиратским островам, — сказал капитан. — Прошлым летом наш флот был у берегов Сандора или охранял империю от флота союза, так что пираты не могли разбойничать в Сандоре, да и в Сотхеме тоже. Поэтому они ограбили у нас несколько деревень и захватили в полон их жителей. Нас послали спалить в ответ деревни или корабли, пока они еще не вышли в море.

— Плохо! — сказал Сталий. — Там сейчас начнут резвиться шесть боевых кораблей герцога Аликсана. Эти корабли действуют парами, и моряков империи на них нет. Если им попадетесь, то отправитесь на дно кормить рыб. Вам надо или повернуть домой, или идти с нами.

— Второй вариант меня устраивает больше, — сказал капитан. — Я должен выполнить приказ, а наличие у островов кораблей Аликсана, — это еще не основание для трусости.

— Тогда пусть ваш помощник садится со мной в шлюпку и плывет сам договариваться с капитаном. А я свое мнение ему выскажу.

— На каком основании я им должен доверять? — сказал капитан Горлиш своему помощнику, когда тот повторил ему свои доводы. — Нам официально никто не объявлял войны, и никто не заключал мира. Между нами вообще не было никаких соглашений, кроме обмена пленных. Господин помощник, — перешел он на имперский, — мы не собираемся действовать вместе с вами, но я также не собираюсь предпринимать никаких враждебных действий. Если хотите, плывите параллельным курсом, но соблюдайте дистанцию. При появлении наших кораблей мы им о вас сообщим. Устраивает это вас?

— Вполне, господин капитан, — ответил имперец. — Мне дадут шлюпку?

— Забирайте, — расщедрился капитан. — Не будем терять время, его и так уже много потеряно. Вернете ее как‑нибудь потом, если сможете.

До вечера до островов дойти не успели, но была полная луна, поэтому и ночью шли на всех парусах, присматривая друг за другом. Острова показались на следующий день, часов через пять после рассвета. Сначала увидели один остров, потом сразу два. Когда подошли ближе, стало видно, что от одного из островов в небо поднимается дым. Вскоре из‑за острова выплыл двухмачтовый парусник, шедший прочь от берега на всех парусах.

— Пират! — крикнул капитан. — Готовьте разрывную ракету! Разворачиваемся и идем на сближение!

Матросы принесли ракету и вставили ее в станок.

— Капитан! — закричал наводчик. — Я не могу стрелять!

— В чем дело? — подбежал к нему Горлиш. — Руки отсохли?

— Я не могу прицелиться! Корабль сильно болтает! Посмотрите сами!

— Неужели так трудно держать цель?

— Толку‑то! Я все равно отбегу после зажигания. И куда она улетит? Это нужно все время наводить на цель, но тогда она меня, к демонам, спалит! Нужно подходить ближе, иначе все будет попусту!

— На штурвале! — закричал капитан. — Сближаемся вплотную! Быстро заменили ракету на зажигательную и беритесь за арбалеты! Надо прижать их к палубе!

— А зачем меняете трубу? — спросил Сталий, заряжая свой арбалет.

— Идем на сближение, поэтому вполне можем получить в ракету болтом, — буркнул капитан. — Зажигательную только испортят, а если попадут в разрывную, им и стрелять в нас больше не понадобится! Что у них там с метателем?

— Взведен, — ответил помощник. — Но стрелять смогут только после того, как встанут к нам бортом. Смотрите, они пытаются уйти!

— Ничего у них не выйдет, — ответил капитан, который тоже взял в руки арбалет. — Сейчас закончим разворот и догоним. У них ход меньше нашего.

Догонять пришлось долго из‑за ветра. Он дул неудачно, поэтому не получалось набрать ход, и расстояние между кораблями сокращалось медленно.

— Не так нужно использовать ракеты! — зло сказал капитан. — И станок нужен другой, не додумали в замке! Как в него стрелять? Сейчас начнем его обходить и получим от них гостинец!

— А если подойти вплотную к корме? — предложил Сталий. — Их метатель будет бесполезен, а вы свою трубу и на носу сможете установить.

— Попробуем, — сказал капитан. — Ничего другого не остается. Только прямо идти нельзя, потеряем ветер. Эх, не додумались поставить щит на станок! Парни, быстро переносим установку на нос, вся команда туда же! Сейчас они начнут стрелять, поэтому не зевайте и отстреливайте арбалетчиков!

— У них и лучник… — сказал Селий, прицеливаясь и спуская скобу, — был. Команда на пиратском судне в два раза меньше нашей. И корабль меньше, и матросов они, наверное, всех не успели собрать, когда удирали. Так что мы их легко прижмем.

Шли параллельным курсом и, когда нос их корабля оказался на одной линии с кормой пирата, произвели выстрел с дистанции всего около семидесяти шагов.

— Молодец! — сказал капитан наводчику, глядя на охваченный огнем корабль пиратов. — Прямо в мачту попал!

— Я целился в надстройку, — смущенно сказал наводчик. — Надо, капитан, что‑то делать, иначе мы много не навоюем. Я должен до самого выстрела направлять станок и не поджариться, тогда ракета полетит куда надо. А подплывать вплотную… Тогда уж проще забросать врага ручными бомбами.

— Сообщим в замок, пусть они думают! — согласился капитан. — Разворачивайте корабль, нужно догонять имперцев. А то еще влипнут в неприятности из‑за наших парней. Герцог будет недоволен.

Глава 19

— Рад вас видеть, генерал! — поднялся из‑за стола Сергей навстречу вошедшему Строгу. — Не затаили обиду за то, что загнал на край света?

— Нет времени обижаться, да и не за что, — улыбнулся Строг.

— А как добрались?

— Спасибо, добрался быстро. В этом году весна теплая, а дождей мало, так что дорога вполне приличная. Я, милорд, прибыл в основном к генералу Севоржу, но и к вам есть просьба.

— Я вас слушаю.

— Прибыл флот, который отправляли к пиратским островам.

— Ну и как сходили? — заинтересовался Сергей. — Как себя показали ракеты?

— Сходили хорошо, а вот ракеты показали себя плохо. Моя просьба связана именно с ними. Когда мы проводили испытание в бухте, почти не было волнения, и ракета с небольшой дистанции точно поразила цель. Но при качке станок качается вместе с кораблем, и угол прицеливания постоянно меняется. А из‑за конструкции станка наводчик должен перед выстрелом убраться подальше. Пока горит шнур, прицел сбивается качкой, поэтому приходится подходить к противнику вплотную. А при малой дистанции ракету легко повредить болтом. Поэтому в море ракетой сожгли только один корабль, подобравшись к нему с кормы. На стоянках качка была небольшой, и ракеты показали себя лучше, но и там не всегда попадали в цель. Моряки просят сделать так, чтобы можно было наводить ракету на цель до самого выстрела и не поджариться. Тогда качка будет влиять мало. И неплохо как‑то защитить от стрел и болтов и ракету, и стрелка. Оружие мощное, но пока от него толку мало.

— Вот что значит отсутствие опыта! — расстроенно сказал Сергей. — А ведь могли бы додуматься. Все решили, что если ракета довольно точно летит на тысячу метров, то уж на двести, да еще в такую большую цель, как корабль, как‑нибудь попадут. Я думаю, что все можно будет исправить. Ракету, например, поместить в трубу, закрывающуюся спереди крышкой, тогда ей будут не страшны болты. А крышку наводчик сорвет веревкой перед выстрелом, или ее откинет сама ракета. Поднять такую трубу над палубой, а наводчика на эту палубу усадить и прикрыть щитком. Но в станке все нужно переделывать. Я скоро собираюсь в замок, так что озадачу там, кого нужно. Какие вообще результаты похода?

— Все корабли вернулись без повреждений, да еще пригнали небольшое двухмачтовое судно. Убитыми потеряли троих, еще два десятка имеют не очень тяжелые ранения. Матросы хорошо прибарахлились, а некоторые, — он улыбнулся, — привезли себе невест. Прошлым летом из‑за войн пираты не могли действовать у наших берегов, да и корабли ходили только группами, поэтому они пограбили деревни на побережье империи и захватили полон. В империи решили их наказать и послали туда один единственный военный корабль. О чем только думали? Наши договорились с имперскими моряками и действовали вместе. В результате на шести островах спалили семь поселений и два корабля. Но трем кораблям удалось уйти, так что позже все нужно будет повторить еще раз. Третью часть добычи для вас, как положено, привезут обозом. Там главным образом вино, ткани, оружие и золото.

— Имперские моряки, которые ходили на наших кораблях, довольны?

— Конечно! Они из этого рейда привезли не меньше, чем заработали у нас, и уже все продали нашим купцам. Перед их приходом прибыл корабль из империи. Привезли товары купцов и сообщили, что скоро прибудет посланник для связи с королевским двором. Они же забрали ожидавших отправки моряков.

— А что с саженцами?

— Землю под посадку ваш человек приготовил, сейчас крестьянам строят дома. А корабль с майором уплыл и при мне не возвращался. Да и рано еще. Им же не только сплавать туда–сюда, но еще нужно накопать саженцев.

— Вы когда думаете возвращаться?

— Надеюсь все сделать быстро и через два дня выехать.

— Приехали каретой? Тогда к вам, генерал, будет просьба захватить с собой одного молодого человека. Это имперский консул, которого нужно первым же кораблем отправить домой. И еще одно. Когда приедет посланник императора, нужно дать ему с собой хорошее сопровождение, пусть даже у него будет своя охрана. Меньше всего нам сейчас нужны осложнения с империей.

В последнее время Лаций существовал по инерции. Все мысли были о доме и о Юлии, которую он не видел почти год. Его обещали отправить в империю, и он верил, что герцог выполнит свое обещание, но время тянулось невыносимо медленно, а он сам застыл во дворце, как муха в куске янтаря. Последнее время Лаций даже ел с трудом, только для того чтобы совсем не потерять силы. Известие о том, что он через два дня выедет на побережье, всколыхнуло лед равнодушия и вызвало нетерпение, которое все больше разгоралось по мере того, как карета генерала Сорга приближалась к концу пути.

— Встряхнитесь, Лаций! — сказал ему генерал, с которым он за время пути немного сблизился. — Нельзя же так! Завтра мы уже будем в Гонжоне, а еще через два–три дня прибудет корабль посланника, на котором вас отправим домой. И что увидят дома? Вселенскую печаль? Зачем вы такой нужны жене, если у вас уже не осталось мужских сил? Давайте налегайте на это мясо, а потом не спите в карете, а пробежитесь рядом с ней. И будьте веселей, демоны вас побери! Грусть убивает радость жизни, а она у вас еще только начинается! Все ваши беды позади, а впереди встреча с родными и любимыми людьми. Нельзя мужчине так раскисать. Ну же, улыбнитесь!

— Я рвусь домой в основном из‑за жены, — ответил Лаций генералу. — В остальном меня в империи ждет мало хорошего. Своим возвращением только напомню о себе, о своем позоре.

— Знаете, мне о вас немного рассказал герцог, — сказал ему Строг. — По–моему, вам совершенно нечего стыдиться. Вы победили кочевников и стали триумфатором, а все неприятности случились из‑за того, что вас послали заниматься не вашим делом. У Мехала вы себя очень неплохо зарекомендовали. Если вас будут гнобить в империи, мой вам совет: берите жену и приезжайте к нам. У нас умеют ценить настоящих воинов.

Лаций ничего тогда не ответил генералу, а потом перед сном долго лежал и вспоминал всю свою жизнь здесь, начиная с того момента, как он покинул подвалы королевского дворца в Сотхеме. Выходило, что ничего, кроме уважительного отношения и сочувствия, он от местных не видел. Мехал, скорее всего, тоже предложил бы ему остаться, если бы не видел, как Лаций рвется домой. Он пока не собирался уезжать из империи, но зарубку в памяти сделал.

Судьба решила его порадовать: на следующий день после приезда в порт прибежал вестовой от генерала с сообщением, что пришло судно из империи.

— Они только что пришвартовались, — сказал солдат. — Генерал пошел к причалу вместе с капитаном порта и просил вас подойти.

Когда Лаций прибежал в порт, он сразу нашел корабль империи среди десятка других, стоявших у причала, по собравшейся возле него толпе людей. Было видно, что на берег сошли пассажиры, и теперь матросы сгружают чей‑то багаж. Тут же стоял капитан с кем‑то, показавшимся знакомым, который о чем‑то беседовал с генералом.

— Вот наш пассажир, — сказал Строг, увидев Лация. — Возьмете?

Стоявший рядом с капитаном парень что‑то радостно закричал и бросился к Лацию обниматься.

— Ты жив, дружище! — кричал он, от избытка чувств награждая бывшего консула таким шлепком, что чуть не сбросил его в воду. — А я уже и не думал тебя увидеть!

— Север? — с трудом узнал его Лаций. — Ты что здесь делаешь?

Он, в отличие от бывшего квестора, не испытывал особой радости от встречи и не понимал его восторга.

— Послан императором и Сенатом к здешнему королю, — сказал Север, отпуская того, кого он считал другом. — А ты какой‑то вялый, не заболел?

— Ты не видел Юлию? — не отвечая на его вопрос, спросил Лаций.

— Видел, но близко не подходил, — ответил Север. — Она считает меня виновным в твоей смерти и относится соответственно. Ничего, скоро увидитесь. Капитан думает сегодня же отчалить, так что через три дня будешь дома. Познакомься, моя жена!

К ним подошла красивая девушка в платье, какие обычно надевали в дорогу женщины из знатных семей.

— Это Лиара, дочь главы Сената Ладия, — представил свою жену Север. — Лучшая женщина на свете, а для меня — еще и единственная!

— Север много о вас рассказывал, — сказала Лиара. — Он считает вас своим другом и очень переживал, что вы из‑за него пропали.

— Мы с ним оба тогда наделали глупостей, — ответил девушке Лаций. — А вы едете к королю, не к Аликсану?

— Сначала заедем к герцогу, — ответил Север, — а потом поедем к королю.

— Я вижу, что ты не пострадал из‑за нашего провала, а, наоборот, возвысился. Это из‑за отца?

— Его отец ни при чем! — ответила за мужа Лиара. — Он отправился с дружиной воевать с союзом королевств в составе войска Сандора. За подвиг Аликсан наградил его орденом и дал титул графа. Я теперь графиня! Его похождения вызвали в империи большой интерес, а связи с Аликсаном послужили дополнительной причиной назначить посланником. А чем занимались вы?

— Сначала сидел в подвалах, — ответил Лаций. — Потом узнал, с кем воюет Мехал, и начал готовить ему войско, а напоследок повоевал сам.

— И Мехал тебя не наградил?

— Мне было не до его наград. Рвался быстрее добраться до Сандора, чтобы отправиться домой, но не успел: навигация уже закончилась. Золота он мне, правда, насыпал в избытке.

— Жаль, что нам сейчас нужно уезжать! — сказал Север. — Иначе не успеем до ночи добраться до следующего города. Если у тебя все будет нормально, а я застряну в Сандоре, приезжайте с женой навестить. В империи большие изменения, так что скоро такие поездки станут обычным делом.

— Может быть, — неопределенно ответил Лаций. — Извините, мне нужно поговорить с капитаном.

— Значит, вы тот самый Лаций Савр, триумфатор? — спросил капитан подошедшего юношу. — Конечно, мы вас возьмем. Но генерал попросил нас отвезти в империю еще два десятка наших моряков, поэтому на корабле не будет отдельных кают. Если хотите, могу предложить разделить каюту со мной или с моим помощником. В каютах, где будут матросы, теснее. Летом мы бы поместили их на палубе, но сейчас для этого еще слишком свежо.

— Спасибо, капитан, — ответил Лаций. — Как скажете, так и будет. Домой я готов следовать за вами и в лодке на буксире.

— Эк вас припекло! — посочувствовал капитан. — Тогда идите за вещами, я хочу отплыть отсюда пораньше.

Во время рейса Лаций не проявлял желания общаться, с неохотой отвечал на вопросы капитана и большую часть времени проводил на носу корабля, не замечая любопытных взглядов команды. Консул плохо запомнил прибытие. Когда корабль пришвартовался в столичном порту и был проверен чиновниками, он, как и остальные пассажиры, забрал свои вещи и пошел к выходным воротам, предъявив охране свой медальон. Сразу за воротами стояли несколько экипажей, один из которых он и нанял. Пока ехали к усадьбе отца, Лация начало трясти.

«Еще не хватало закатить истерику, — подумал он, с трудом беря себя в руки. — Прав генерал, что‑то я совсем распустился. Неужели я дома? О боги!»

Бросив ошарашенному возчику золотую монету королевств, Лаций пробежал мимо остолбеневшего привратника, промчался по дорожке парка и взбежал на веранду дома, рывком распахнув дверь. Когда он забежал в свои комнаты, Юлия была в гостиной. Она с недоумением посмотрела на вбежавшего мужчину и без чувств упала на пол.

— Как ты мог оставить меня одну! — рыдала она на груди у мужа, когда ему удалось привести ее в чувство. — Никуда больше одного не отпущу, так и знай! Вон у Севера жена поехала с ним на край света. Я тоже с тобой уеду, куда хочешь, только не бросай! Я уже думала, что если ты до осени не появишься, то и мне больше незачем жить!

Вечером собралась вся семья. Приехала даже Лидия со своим Хорцогом. Пришлось долго и в подробностях рассказывать о своих похождениях.

— В результате вся слава досталась сыну Лорана, — вздохнул отец, — но хоть сам живой вернулся, а то я уже не мог смотреть на Юлию, так она убивалась. Чем думаешь заняться?

— Сын не успел приехать, а ты ему задаешь такие вопросы! — рассердилась мать, заработав благодарный взгляд невестки. — Дай ему отдохнуть!

— А тебе не предлагали там остаться? — спросил Рабус.

— Предлагали и неоднократно, — ответил Лаций брату. — Но меня, кроме возвращения, ничего больше не интересовало.

— И правильно! — поддержала сестра. — Человек должен жить там, где живет его семья!

— Ты по–прежнему числишься в армии, поэтому нужно будет либо из нее уйти, либо явиться к префекту, — сказал отец, когда все разошлись, и с ними осталась только Юлия, которая не хотела оставлять мужа даже ненадолго. — У нас здесь многое изменилось. И поражение в войне только ускорило перемены, а началось все с тебя и твоей победы. Изменились судьбы очень влиятельных людей, и не всегда в лучшую сторону. Поэтому я бы советовал оставить службу. Явись завтра к префекту и послушай, что он тебе скажет, а потом решай. Только имей в виду, что он как раз из тех, кто много потерял, и вряд ли будет тебе за это благодарен.

— Зачем нам дали такую охрану? — спросила Лиара. — У нас десять своих бойцов, и еще генерал дал два десятка. Для нас есть какая‑то опасность?

— Вряд ли, — ответил Север. — Если какая‑нибудь опасность и будет, это случится еще очень нескоро. А генерал просто не хочет из‑за нас неприятностей. Поэтому просто не обращай на эту охрану внимания.

Две декады назад он начал заниматься с Лиарой изучением языка, и в дороге это занятие скрашивало им скуку. Жена быстро училась и уже могла объясниться с прислугой на постоялых дворах без участия мужа. Когда подъехали к Ордагу, Север не на шутку разволновался. Он любил жену, но и к герцогине не мог относиться равнодушно.

— Она живет в этом городе? — спросила Лиара. — Что ты так трясешься? В тебе живет память прошлой любви. Не поддавайся волнению, и все пройдет. Мы же не станем здесь долго задерживаться?

— Нет, не станем, — благодарно ответил он жене. — Нанесем визит вежливости, переночуем и завтра утром уедем. Возможно, сюда иногда придется приезжать, но вряд ли часто.

Когда карета остановилась у одного из парадных подъездов дворца, встречать приехавшего посланника вышел сам герцог.

— Я вижу, что вы не остались равнодушны к моим словам, — сказал он Северу. — Жена у вас просто замечательная. Она понимает язык?

— Только немного, — ответил Север, — но быстро учится.

— Вы прекрасны, госпожа! — на имперском сказал Сергей. — У господина посланника отменный вкус, он всегда стремится выбрать самое лучшее! Счастлив вас приветствовать в своем доме и оказать гостеприимство. Пойдемте, я провожу вас в ваши комнаты, а слуги сейчас доставят вещи. Кто‑нибудь из ваших охранников знает язык?

— Да, — ответил Север. — Дортоний был в моей дружине и учил язык. Объясниться сможет.

— Тогда их всех сейчас отведут в казармы и накормят обедом. А мы с вами сядем за стол чуть позже, когда будет готова ваша жена. Прошу вас!

Герцогиню Лиара увидела уже в трапезной, где гостям представили всех присутствующих.

«Ну красивая женщина, — думала девушка, глядя на жену герцога, — и умная — это сразу видно. Но я не хуже. И чего это муж так разволновался? Нужно его как можно быстрее отсюда увезти».

— Как ты думаешь, чем все закончится у Аликсана? — спросил Джок жену.

Они были в холле своего большого дома в Гонжоне. После гибели большей части населения города не у всех его жителей нашлись наследники. У этого дома их тоже не было, поэтому генерал Строг отдал его Лишнею, и не пришлось тратиться на строительство или покупку жилья.

— Все закончится короной, — без тени сомнения ответила Аглая. — Это уже давно поняли все, кроме самого герцога. Да и он понял, просто не хочет самому себе в этом признаваться. Когда заработают все его проекты, Лазони сам откажется от короны. Так будет намного безопасней и для него, и для его рода. Сейчас это можно сделать без крови, а если вопрос главенства начнут решать их дети, род Лазони просто исчезнет.

— Я тоже так думаю, — согласился Джок. — И еще думаю над словами Серга об огромности нашего мира. Кто еще может жить на его просторах? Что, если в один не самый прекрасный день к нам явятся пришельцы, которые окажутся не по зубам живущим по обе стороны пролива?

— Придется объединяться, — сказала Аглая, — как мы объединились в королевствах. Но это вряд ли. Мы с тобой были в замке Буше и все видели. Именно там растет сила Аликсана. Кого из герцогов интересуют наука или грамотность населения? Кто отправляет по пять экспедиций на поиски металлов? Все они, включая короля, который такой же герцог, как и сын Лантара, только слепо копируют кое‑что из того, что делает Серг. Ту малую часть, которую могут понять. Пройдут двадцать или тридцать лет, и он сильно изменит жизнь, причем не только правителей, а всех. Что‑то мы с тобой увидим, но большинство его свершений увидеть не успеем. Может быть, это и к лучшему.

— Почему ты так думаешь? — спросил удивленный Джок.

— Люди в своей массе цепляются за старое и привычное, — пояснила Аглая, — а новое, даже если оно улучшает им жизнь, часто приходится вводить силой, проливая кровь. Придется запачкать руки и Сергу, никуда он от этого не денется. Но он найдет в себе силы для всего, лишь бы ничего не случилось с его женой. Несчастье с Альдой может его сломать или озлобить. Нам всем нужны якоря в жизни. В них источник нашей силы, и в возможности их лишиться кроется наша слабость. И жить иначе просто нельзя. Ты для меня — это все. Ты даешь мне силы и наполняешь смыслом жизнь. Но стоит тебе умереть, и у меня уже не будет сил жить дальше. Привязка не обязательно будет к людям, она может быть, например, к богатству. Но она всегда есть у всех без исключения.

— С чего мы здесь начнем, как думаешь?

— Нужно внимательно изучить побережье. Кто здесь живет, и что есть полезного. Я пока ни о чем, кроме рыбы, не знаю. А возить ее вглубь королевства по нашим дорогам просто невыгодно, потому и не возят. На морской тракт у Аликсана уйдет лет десять, прежде чем он его весь замостит камнем. Мы с тобой не можем столько ждать.

— Попробую я потрясти здешнее «дно», — сказал Джок. — В Гонжоне их всех перебили вместе с остальными жителями, а вот в Дореи вся шваль сохранилась. Для начала мы с тобой завтра туда съездим.

Их высадили в ночное время на двух шлюпках. Подходить близко к берегу капитан побоялся и правильно сделал. Пока осторожно гребли, несколько раз налетали на камни, в результате чего у одной из шлюпок потекло дно, и пришлось вычерпывать воду. У берега камней было особенно много, но им все‑таки удалось сохранить лодки на плаву и высадиться с них на песчаный пляж.

— Быстро все вещи на берег, и рубим днища! — приказал старший в группе. — Торопитесь, до рассвета мы должны уйти далеко отсюда.

— Хорошо, что штиль! — сказал один из ревнителей, выбрасывая на песок сумки. — Было бы волнение, размолотило бы всех, к демонам, об камни!

— В другую погоду нас бы здесь не высаживали, — сказал старший. — Все вытащили? Тогда рубим!

Подождав, пока лодки погрузились до бортов, все разобрали вещи, выстроились гуськом и пошли вдоль берега в сторону гор, стараясь обходить заросли колючей ежевики. Три дня назад их пытались высадить на пустынном побережье Сандора, но едва смогли уйти от появившихся боевых кораблей. Здесь иногда тоже можно было встретить боевые суда, но из‑за камней в темное время у сотхемского побережья никто не плавал.

По берегу шли два дня, пока не обнаружили в предгорьях широкую полосу редколесья, куда и свернули. Два дня шли тем же самым путем, каким в свое время к побережью пробирался отряд диверсантов, а потом сверились с картой и повернули на запад к границе с Сандором. Им повезло в том, что участок границы охранялся не всем пограничным полком, а только сотней кавалеристов, которые дежурили посменно. Остальных направили к границе недалеко от столицы герцога обследовать, насколько проходимой местность, на которой несколько лет назад выгорел лесной массив. И все‑таки они едва не попались, но вовремя увидели разъезды и смогли отойти.

— Границу будем переходить ночью, — сказал старший. — Днем можем нарваться на охрану. Бежать будем всю ночь, так что сейчас отдыхайте и отсыпайтесь впрок.

Бежать ночью по лесу, пусть он редкий, и светит полная луна, — тяжелое занятие даже для тренированных мужчин, но они справились, пробежав к утру всю полосу пограничного леса до дороги на Борск.

— Здесь разделимся на двойки, — сказал старший. — Уходит первая двойка, через две свечи — вторая, и столько же должна выждать третья. Все ясно? Вы двое идете первыми, удачи!

Сорг шел во второй двойке. Выждав положенное время, они с напарником поменяли одежду и вышли на тракт. Поначалу, пока дорога шла от базы пограничного полка, они никого не встретили, и только за второй деревней дорогу начали оживлять путники и редкие в это время крестьянские возы. Наконец решили рискнуть пообщаться с местными.

— Дед, не подбросишь до города? — спросил Сорг старика, правившего флегматичным, но на вид сильным конем.

— Почему не подбросить? — сказал возница. — Садитесь. Что‑то у тебя смешной выговор. Откуда сам будешь?

— Из Дюже, — ответил Сорг. — Воевал за ваших соседей, там и поранили. Армия нас ждать не стала. Теперь вот добираемся сами.

— Понятно, — согласился старик. — У вас в Дюже завсегда язык ломают.

— А как нам с другом проще добраться до Ордага? — спросил Сорг. — Когда шли сюда, нам с ним было не до того, чтобы запоминать дорогу. Или не знаешь?

— Почему не знаю? — даже удивился старик. — Здесь вам любой дорогу всегда подскажет. Приедете в город, а потом еще полдня трактом в сторону от границы. Там еще от тракта на запад отходит дорога. В том месте она одна, не заплутаете. Вот этой дорогой нужно идти до самого конца. Пешком дойдете дней пять, а если достанете в городе коней, уложитесь в три дня.

Они слушали словоохотливого старика почти до самого Борска, потом напарник Сорга уколол его иглой в шею и перехватил вожжи. Тело отнесли в сторону от дороги и забросали листвой. При осмотре воза выяснилось, что старик вез продукты, видимо, на городской рынок.

— Того, что здесь, нам хватит, чтобы проехать половину королевства, — сказал Сорг. — Давай проедем город не останавливаясь и сразу свернем на нужную дорогу. Чем дальше от границы, тем меньше внимания привлечем своим говором. Нужно тренироваться: до Ордага мы с тобой должны избавиться от акцента.

Они не знали, платят ли здесь за въезд в город, поэтому ненадолго остановились и пропустили впереди себя другой воз, в котором ехала крестьянская семья. Крестьяне молча въехали в ворота, не заинтересовав двух скучающих стражников. Они сделали так же, проехав город до ворот, от которых и начинался тракт. Нужный поворот нашли без труда. Дорога была сухая и почти без колеи, поэтому ехать было бы приятно, если бы не донимал скрип колес. Четыре дня пути прошли спокойно. Они проехали мимо двух городов и трех деревень, никуда не заезжая. А недалеко от столицы герцогства их попытались ограбить. Вряд ли это были настоящие разбойники, скорее, несколько мужиков, возвращающихся домой с заработков, на свою беду решили, что обобрать возчиков будет делом легким и прибыльным. Вдоль тракта рос лес, поэтому их тела отнесли в него, после чего продолжили путь.

В Ордаге стража почему‑то потребовала плату за въезд. Сорг отдал серебряную монету и, к своему удивлению, получил от стражника целую жменю меди и выговор за то, что не приготовил деньги помельче. Въехав в город, они спросили, где находится рынок, получили в ответ разъяснение, что в Ордаге их четыре, и подробный рассказ, как добраться до ближайшего. Они всю дорогу пытались исправить ошибки в произношении, поэтому сейчас на их говор не обратили внимания. У каждого были набитые золотом пояса, а в котомках лежало немало серебра, поэтому не стали связываться с продажей воза, а просто подогнали его на рынке к нескольким таким же и оставили. В самый центр города не пошли, а устроились на постоялом дворе недалеко от рынка. Их задачей было прижиться в Ордаге и разузнать все, что только можно, о войске герцога и особенно о его оружии. Прежде чем покупать дом, они решили немного освоиться в городе, для чего целыми днями ходили по трактирам, слушая разговоры людей, разогретых вином и брагой. Здесь узнали о военных лагерях за новым городом и услышали, что оружие туда привозят из какого‑то замка. Лагеря, новый город и дворец герцога — все это было на другом конце города, поэтому они рассчитались за постой, взяли экипаж и переехали поближе к нужным воротам. Новый постоялый двор оказался приличнее того, на котором жили раньше. На нем останавливались даже дворяне, поэтому они сразу же поменяли одежду на более приличную. Поблизости оказался веселый дом, посещением которого остались очень довольны.

— С чего начнем, с лагерей? — спросил напарник, когда стали обсуждать план дальнейших действий.

— Они стоят вдоль тракта, — задумался Сорг. — Скорее всего, их хорошо охраняют, но путников на тракте никто останавливать не станет, если они не задерживаются и не вызывают подозрения. Для начала нам нужно просто проехаться и все посмотреть. Если оружие везут издалека, то, наверное, это делают по тракту. Надо найти места, где с тракта в лагеря отходят дороги, и издали понаблюдать. После разгрузки обоз рано или поздно повернет обратно, тогда и проследим дорогу.

— Плохой план, — не согласился напарник. — Поехать посмотреть, конечно, нужно. А ждать целыми днями… Еще не лето, и мы там ночью околеем, да и неохота терять столько времени. И не так легко будет проследить обоз.

— Что ты предлагаешь?

— Нужно захватить кого‑нибудь из солдат и вдумчиво расспросить. Уж место расположения этого замка мы с тобой у него узнаем, а заодно и об охране лагерей. Вряд ли это такая уж тайна.

Для короткой поездки лошадей покупать не стали, взяли их у хозяина постоялого двора, включив эту услугу в общий счет. Выехали за ворота и довольно долго ехали через новый город, который обоим показался большой деревней. Пока ехали мимо лагерей, трижды встречали разъезды, но всадники не обратили внимания на проезжавших по тракту дворян. Доехав до конца, выждали, чтобы сменились разъезды, после чего вернулись в город.

— Ты был прав, — сказал Сорг напарнику. — Негде там устраиваться для наблюдений. Захватим солдата, но сначала нужно купить дом.

Купить дом оказалось неожиданно тяжело. Дома на продажу были, но большие, на которые пришлось бы потратить все золото. У каждого в обуви были зашиты драгоценные камни, но кто его знает, сколько предстоит здесь прожить, и какие будут траты. И им не хотелось привлекать к себе внимание, покупая особняк. Наконец нашли небольшой дом, который купили, не торгуясь. Солдата захватили самым простым способом. Походили по трактирам, пока не наткнулись на одного из тех, кто ходил в увольнение ради выпивки, и помогли ему дойти до нужной кондиции. Изображая друзей выпивохи, бережно вывели его из трактира, взяли экипаж и отвезли в свой дом. В доме был глубокий подвал, который гасил все крики протрезвевшего к утру бедолаги. Из него вытянули намного больше того, на что рассчитывали, и, довольные, ночью зарыли тело на заднем дворе.

— Вонять не будет? — спросил напарник, утаптывая землю. — Может, вырыть яму поглубже?

— Пусть воняет, — сплюнул Сорг. — Нам здесь все равно не стоит задерживаться. И место неудачное, и дом дрянной, и соседи слишком любопытные. Сегодня же нужно купить лошадей и продукты, а в ночь выедем морским трактом к этому замку. Похоже, что это именно то, что нам нужно.

Глава 20

Морской тракт был хуже того, каким они приехали в Ордаг. Видимо, грязь здесь держалась дольше, и возами накатали хорошие колеи. Со временем они должны были выровняться, но сейчас по такой дороге вряд ли кто‑нибудь пустил бы коней вскачь. Сорг с напарником на такую дорогу не рассчитывали, иначе не выехали бы так поздно. Ехали дотемна, после чего свернули в довольно редкий лес, выбрали небольшую поляну, на которой и заночевали. Утром продолжили путь и ближе к обеду встретили кавалерийский разъезд. Их не тронули, но проводили внимательными взглядами. Эта охрана оказалась не единственной: они еще дважды встречали разъезды, в последний раз всадники ехали по отходящей вправо дороге, куда сворачивали и колеи с тракта. Дальше тракт становился достаточно ровным для нормального передвижения.

— Отсюда все и везут, — сказал Сорг. — Давай проедем дальше и заночуем на первом же постоялом дворе, а сюда наведаемся ночью.

Долго ехать не пришлось. Сначала проехали небольшой храм, а потом у дороги появился и постоялый двор. Постояльцев, кроме них, у хозяина не было, поэтому смогли выбрать себе лучшую комнату и вскоре уже сидели в трапезном зале, где для них приготовили вкусный обед.

— Уважаемый хозяин! — окликнул Сорг хозяина заведения. — Не скажете, почему так разбит тракт до вашего храма? Мы не местные и не рассчитывали на такую плохую дорогу.

— Так ведь там замок нашего герцога, — сказал с готовностью присевший за их стол хозяин. — Там всю зиму туда–сюда ходят обозы. Говорят, что этот участок дороги герцог велел замостить камнем, так что скоро отсюда в Ордаг будет удобно ездить.

— Что можно возить всю зиму? — удивился напарник Сорга.

— То я не знаю, — ответил хозяин, вся словоохотливость которого мигом пропала. — И вам интересоваться не след, если не хотите неприятностей. Охрану встречали?

— Несколько раз, — ответил Сорг. — Не иначе золото добывают или серебро. Ну да вы правы: это не наше дело.

— Отдыхаем, — сказал он, когда после обеда поднялись к себе. — Хозяин сразу насторожился. В жизни не встречал такого волосатого мужика.

— Решеток на окнах нет, — сказал напарник, подойдя к окну. — Собак он не держит. Давай поспим, а ночью уйдем через окно. Здесь недалеко, дойдем и так, а лошади будут только мешать.

После плотной еды заснули быстро и проснулись незадолго перед тем, как начало темнеть. Сходили поужинать и посетили отхожее место, после чего вернулись в свой номер. Переоделись, приготовили оружие и стали ждать, когда все улягутся. Поскольку наплыва постояльцев не было, прислуга быстро разбежалась по своим комнатам.

— Уже достаточно темно, — сказал Сорг. — Хозяин или за конторкой, или у себя в комнате, а от комнат прислуги до нашего номера далеко. Я думаю, не стоит ждать ночи. Кто его знает, сколько нам понадобится времени, поэтому лучше начать раньше.

Напарник не возражал, поэтому они открыли окно, привязали к одной из кроватей веревку и бросили ее конец в окно. Погасив фонарь, по очереди спустились во двор и подбежали к забору.

— Мерзавец! — охарактеризовал хозяина напарник, и было за что: вдоль всего забора поверху были закреплены ветки колючего кустарника с иглами размером с ноготь большого пальца.

— У нас так тоже кое‑кто делает на зиму, — сказал Сорг, — а он, наверное, просто еще не успел убрать. Пошли к воротам, на них, по–моему, этой гадости не было.

Ворота были сделаны из заостренных кольев, в которые еще набили железные крюки, но все это было неважно: перелазить через них шпионы не стали, а просто выдвинули засов и вышли, опять прикрыв за собой створки. До храма пробежались, а потом перешли на шаг. Недалеко от отходящей к замку дороги сошли с тракта в лес. Здесь было еще темнее, но света луны все же хватало, чтобы не разбить себе лбы о стволы деревьев. Стояла тишина, поэтому разъезд услышали задолго до того, как он проехал по дороге в сторону тракта.

— Хорошо охраняют! — шепотом сказал напарник. — Даже ночью патрулируют. Правда, толку от этого…

— Не скажи, — не согласился Сорг. — Если придется уносить ноги, ночью по такому лесу не побегаешь, а на дороге они нас вмиг перехватят. Я думаю, что здесь должны быть и пешие сторожа. Вряд ли мы с тобой много увидим.

— Что‑нибудь, да увидим, а потом будем делать выводы. Самим нам сюда не забраться, нужно искать выход на тех, кто здесь работает. Раз так часто бывают обозы, не может быть, чтобы никого не возили в город. Обживемся, заведем знакомства… Нас с тобой во времени не ограничивали.

— Тогда, может быть, не стоит и идти?

— Если бы я не знал, что ты не умеешь бояться, решил бы, что ты струсил, — насмешливо сказал напарник. — Столько ехали и только для того, чтобы вернуться ни с чем? А то ты не знал, что здесь будет охрана!

Дальше до самого поворота дороги шли молча. За поворотом дорога опять выровнялась, и они увидели метрах в трехстах темнеющую громадину замка. Когда расстояние до замка сократилось вдвое, стало видно, что почти все пространство от замка до леса было застроено домами. Особенно много их было справа, где вырубка переходила в большой луг, тянущийся до берега реки. Часть построек была огорожена, другие стояли открыто. Крайние дома, подходившие вплотную к лесу, были еще не до конца достроены.

— Давай укроемся там! — показал напарник. — Там легко спрятаться и от леса недалеко.

Пригибаясь, перебежали через дорогу и краем леса дошли до нужных домов.

— Что это под ногами? — спросил напарник. — Камень?

Он опустился на корточки и ощупал покрытие, на котором они стояли.

— На камень не похоже, — шепотом сказал он, — но ровное и твердое, и пахнет чем‑то знакомым.

— Нефтяной смолой оно пахнет, — тоже шепотом сказал Строг. — У нас такой бочки замазывали. Замри!

Мимо них на расстоянии в полсотни шагов прошли пять охранников с низкорослой лошадью на поводу. Животное зарычало, и Сорг с ужасом понял, что это чудовищных размеров собака! Никогда раньше он таких тварей не видел и даже не догадывался, что они бывают. Наряд прошел мимо и свернул на дорогу.

— Сейчас собака возьмет наш след! — со страхом в голосе сказал напарник, поспешно доставая компактный игломет. — Бежим!

Далеко им убежать не удалось. Бежали между домами в сторону реки, пока не наскочили на второй патруль с собакой. Напарник вскинул руку с иглометом и выстрелил, но попал не в собаку, а в ее хозяина. Солдат молча повалился на землю, выпустив повод, а разъяренный пес одним прыжком сбил напарника с ног и разорвал ему горло. Строг хотел поднять свое оружие, но затылок взорвался болью, и сознание погасло.

— Ну и что выяснили? — нетерпеливо спросил Сергей.

— Много чего, милорд, — ответил Салан. — Сначала он упирался, так что пришлось пойти на крайние меры. Забросили шесть человек из союза на побережье Сотхема. Там, где их высаживали, камень на камне, так что высадка шла с лодок. Двигались они берегом, а потом редколесьем в предгорьях. Точно так же возвращались наши диверсанты.

— А граница? — спросил Сергей.

— Пересекли ночью, пользуясь тем, что большая часть пограничников обследует гарь, — ответил Сатарди.

— Надо их отозвать обратно! — приказал Сергей. — А гарь, если там еще нужно что‑то исследовать, пусть смотрит армия. Что дальше?

— Направились в Ордаг. У них было задание узнать все о нашей армии и об используемом ею оружии. Подробности их путешествия нас пока не интересовали, этим можно заняться и позже. Нашли по описанию купленный ими дом. Во дворе собака отыскала закопанный труп пропавшего солдата, о котором пленный нам забыл упомянуть, а в доме — много золота и всякой интересной химии. С ней тоже будем разбираться. Эта парочка показалась подозрительной Ласу Ферану, но постояльцы пошли спать, и он решил доложить о них рано утром. В номере не осталось ничего, кроме их дорожной одежды и сумок с едой. С собой у них были иглометы раза в два меньше тех, которые мы привезли из Сотхема. Убитый псом шпион перед смертью успел сделать выстрел. Иголки отравлены, так что солдат, который вел собаку, убит. Видимо, он целился в пса, но промахнулся. Второй получил рукоятью меча по голове и выстрелить, к счастью для себя, не успел, иначе получил бы удар уже не рукоятью, а лезвием.

— Что по остальным группам?

— Задание одной из них он не знает, а другая должна была выкрасть или убить посланника и его жену, а если не получится обоих, то кого‑то одного. Их имена здесь он не знает, но внешность подробно описал.

— Как они должны были сообщить обо всем, что узнали?

— Первые осенние дни они должны были в полдень околачиваться у городских ворот Ордага. Понятно, что послали бы кого‑то, кто их знает в лицо.

— Сатарди! Вы должны немедленно взять пять волчар и мчаться в столицу королевства. Нужно защитить Севера и его жену и выловить вторую пару. А я сейчас же напишу письмо и отправлю его эстафетой Лазони. Напишите приметы обеих пар, и гонцы оставят их во встречных городах. Может быть, попадутся страже. А вы, Салан, подумайте над тем, какая могла быть цель у последней пары. И своего пленного еще поспрашивайте.

— А мне и думать не нужно! — мрачно сказал Салан. — Самая очевидная цель — это вы и герцогиня. Узнать наши секреты, рассорить с империей и устроить драку за власть. Задумано неплохо. Так что извините, но в ближайшее время и вас, и вашу жену будут опекать мои люди. И лучше бы вам без крайней необходимости никуда не ездить.

— Ваше величество! — заглянул в кабинет Лазони секретарь. — У дворцовых ворот стоит карета с эскортом. Мне сообщили, что к вам прибыл имперский посланник с женой и охраной. С ним дополнительно два десятка кавалеристов герцога Аликсана.

— А сколько у него своей охраны?

— Я не спрашивал, но думаю, что немного, иначе герцог не стал бы ему давать своих людей. Или, если их много, он чего‑то опасается.

— Пусть немедленно всех пропустят и позаботятся о сопровождении, — сказал король. — И приготовьте нашим гостям достойные их апартаменты. Обеспечьте всем необходимым, а аудиенцию назначьте на завтра с утра. И приведите сюда начальника отряда Аликсана!

Через несколько минут, печатая шаг, в королевский кабинет вошел офицер Аликсана.

— Лейтенант Герт Ламбаш! — представился он. — Рад приветствовать короля!

— Мой тезка, — улыбнулся король. — Скажите, лейтенант, у посланника было мало охраны? Зачем было посылать вас и ваших людей?

— У посланника десять профессиональных воинов, — ответил лейтенант, — но наш герцог распорядился усилить его охрану от самого Гонжона. Он опасается, что если с семьей посланника что‑нибудь случится, это может надолго помешать развитию отношений с империей. Он не вдавался в подробности, просто когда мы уезжали из Ордага, сказал, что желающие это сделать найдутся. Никаких пакетов для передачи вам я не получал!

— Когда собираетесь возвращаться?

— Сегодня выезжать уже поздно, поэтому выедем завтра утром. Будут какие‑то распоряжения, ваше величество?

— Я сегодня напишу письмо герцогу, а завтра передам его вам, чтобы не гонять эстафету. Зайдите к моему секретарю перед выездом.

Вручать бравому лейтенанту письмо не пришлось: буквально через час после приезда посланника секретарь передал королю пакет от Аликсана, только что доставленный эстафетой.

«Слава всем богам за то, что Серг придумал эстафету, — подумал Лазони, прочитав небольшое письмо. — Приятно, что император послал этого Севера ко мне, но теперь мне их и опекать. Хорошо, что герцог пришлет этого Сатарди и описание шпионов. У Лишнея сильная служба, может быть, все обойдется. Надо будет подключить к ним моих людей».

На аудиенцию посланник, как и положено, явился вместе с женой.

«Хороша! — подумал король, с восхищением глядя на зарумянившуюся под его взглядом девушку. — И, похоже, не дура. Повезло посланнику».

— Я рад, что между нашими странами будут нормальные отношения, — сказал он после того, как Север представился сам, представил жену и отдал ему письмо императора. — Вы, наверное, захотите приобрести достойный дом для представительства? Я так и думал. Но с этим придется немного подождать, а вам пока воспользоваться моим гостеприимством. Вы умеете читать на нашем языке? Отлично, тогда прочтите письмо, которое мне вчера доставили от герцога Аликсана.

— Почему он мне не сказал об этом сам? — спросил Север, прочитав письмо.

— Потому что, когда вы были в Ордаге, он этого не знал. Все вскрылось через несколько дней после того, как вы уехали. Просто у нас есть возможность очень быстро передавать послания. Теперь вы понимаете, что пока мы не выловим шпионов союза, вам слишком опасно жить отдельно? Я не хочу неприятностей вам и тех осложнений, которые они принесут.

— Я плохо поняла, о чем вы говорили, — сказала Лиара, когда они вышли из тронного зала, в котором проводилась аудиенция. — Аликсан прислал какое‑то письмо? И из‑за этого мы не сможем купить себе дом и вынуждены жить здесь во дворце?

— После нашего отъезда из Ордага там поймали одного из шпионов союза королевств, — сказал Север. — Шпионов было двое, но одного пришлось убить. Уцелевший шпион на допросе показал, что еще двух человек отправили сюда для того, чтобы выкрасть или убить нас с тобой. Мы союзу не нужны, а цель этой возни — испортить отношения империи и Сандора. Зря я все же тебя сюда взял!

— Дурак! — сказала жена. — Так бы я тебя одного и отпустила! Очень мне нужна жизнь, если тебя здесь убьют!

— Я от Граха, — представился невзрачный горожанин, за спиной которого стояли двое волчар Салана. — Мы хотели поговорить с графом, но его нет в столице, а дело не терпит отлагательств. Это касается заказа на нашего герцога.

— Это большая услуга гильдии, — медленно сказал Салан. — Вы что‑то хотите взамен? Отмену приговоров?

— Нет, — ответил посланник главы гильдии убийц. — За этот заказ нам обещали тридцать тысяч золотых. Это очень большие деньги, а у гильдии в последнее время почти нет заказов.

— И вы бы хотели сдать нам заказчиков и оставить золото себе? — усмехнулся Салан. — Я вас разочарую. Мы знаем тех, о ком идет речь. Не может у них быть таких денег. Они вообще не из Сандора и пришли сюда налегке, а тридцать тысяч золотых — это огромный вес. Поэтому вас просто водят за нос. И вашей мести они не боятся, потому что уйдут из королевства. Наверняка они вам пообещали довольно скромный аванс. Сколько?

— Пять тысяч, — пробормотал убийца.

— Это больше похоже на правду, — кивнул Салан. — Такие деньги у них могут быть. Давай заключим соглашение. Вы забираете себе аванс, а мы — ваших заказчиков. Кроме того, я думаю, что герцог будет благодарен вашей гильдии. В чем конкретно проявится его благодарность, можно решить позже.

— Я не могу прийти с таким ответом, а Грах его не примет, — покачал головой убийца. — Нам нужны деньги. Поймите, милорд, если Грах пойдет вам навстречу, его просто сместят. А для людей вроде него это равносильно смерти. Я вам верю, но в гильдии есть люди, которые верят в эти тридцать тысяч, или, по крайней мере, делают вид в то, что верят. Но они не упустят случай обыграть пропавшую выгоду.

— И кто же у вас там такой шустрый? — спросил Салан. — Не Гниш, случайно?

— Он, — нехотя ответил убийца, — и его подпевалы. Пока было много заказов, Грах держал их в кулаке, сейчас это делать сложно.

— Тогда я вам могу сделать еще одно предложение. Вы говорите нам, где и когда будет осуществляться передача аванса и приводите туда Гниша и его приятелей. После нашего появления вы уходите с авансом, а мы забираем смутьянов, никого из которых вы больше никогда не увидите. Это выгодно всем. Раз заказов мало, поступлений в вашу кассу тоже нет, и лишние члены гильдии становятся для нее обузой, тем более такие возмутители порядка, как Гниш и его друзья. И городу будет полезно, если вашей братии немного поубавится. А благодарность герцога будет в любом случае. Может быть, он ее выразит в звонкой монете, если у вас проблемы со средствами. Передай мое предложение главе. И учтите, что если из‑за вас с герцогом или кем‑то из дорогих для него людей что‑то случится, дно города захлебнется кровью. Мы бросим на вас армию, и дно просто исчезнет. Конечно, позже оно возродиться, но возрождать его будете не вы, а совсем другие люди. Я ясно выразился? Тогда можешь идти.

— Это хорошо, что у них нет заказов! — сказал Сергей, когда Салан рассказал ему о своих переговорах с гильдией. — Значит, в нашем городе меньше убивают людей. Ну что же, со стороны шпионов обратиться в гильдию — это очень логичный шаг. Только вот сумму они назвали нереальную. Ты прав: такой количество золота должна была нести вся шестерка, а они шли порознь. Когда придут в следующий раз, скажи, что за голову каждого из заказчиков я плачу по две с половиной тысячи. Сдадут нам обоих и удвоят свой аванс. И убрать пять убийц тоже будет полезно, причем и нам, и их гильдии. Все остальные вопросы, если они возникнут, решай сам, я все утвержу. И будьте осторожны при захвате этих любителей ядов, нам лишние потери ни к чему.

Человек гильдии появился в службе безопасности уже на следующий день, причем не один.

— Давно я тебя не видел! — сказал Салан Граху. — Значит, припекло, если ты заявился собственной персоной. Я говорил с герцогом, и он, учитывая трудности вашей гильдии, готов доплатить за заказчиков еще пять тысяч золотом.

— Это хорошо, — кивнул глава гильдии. — Мы готовы пойти на соглашение, но с нашей стороны будет условие. Те, на кого мы укажем, должны исчезнуть. Никаких рудников, только смерть.

— Договорились! — сказал Салан. — Со своей стороны хочу сказать, что я тоже не забываю услуг. И хочу предупредить, чтобы вы были поосторожней с заказчиками. Они помешаны на ядах, поэтому даже укол иголкой…

— Спасибо, — опять кивнул Грах. — Мы будем осторожны. Аванс принесут завтра к полудню в трактир слепого Рона. За обоими заказчиками следят мои люди. Отдавать аванс наверняка придет только один из них, второго возьмут мои люди.

Первая часть операции прошла в соответствии с замыслом. Когда один из клиентов пришел в трактир, и его привели в комнату на втором этаже, где должны были принять и пересчитать деньги, он был вырублен сзади ударом дубинки, после чего по сигналу в комнату ворвались волчары Салана с иглометами в руках.

— Эти? — спросил Граха вошедший Салан, кивнув на стоявших у стены убийц.

Увидев едва заметный кивок головы, он махнул рукой. Щелкнули иглометы, и на шесть убийц в этом мире стало меньше.

— Быстро убрать, — скомандовал Салан. — Сначала нашего, потом тела. Вот вам две с половиной тысячи к вашему авансу, как и обещали. Остальное получите, когда сдадите второго.

Когда пленника привезли в службу, он еще находился без сознания. Его быстро освободили от всей одежды, и надели другую. Это было нелишним, поскольку в одежде ранее захваченного шпиона нашли две отравленные иголки. Когда пленник начал приходить в себя, его отнесли в допросное помещение, куда хотел пойти и Салан. Ему помешал тот самый представитель гильдии, который начинал переговоры. Он ворвался в службу с бледным лицом и потребовал встречи с начальством.

— Упустили? — спросил Салан, увидев лицо визитера.

— Его пошли брать пять человек, — глухо сказал убийца. — Все пятеро мертвы, а клиент ушел.

— Вещи остались?

— Одна сумка. Мы ее потрясли и открывать не стали. Золота в ней нет.

— Где это?

— Они снимали дом, — ответил убийца. — Мне будет проще показать. Я там на всякий случай оставил своего человека.

До нужного дома добирались на двух каретах минут двадцать. Когда остановились у небольшого палисадника и распахнули калитку, увидели у крыльца одноэтажного дома лежащего мужчину.

— Альбер! — рванулся к нему их проводник.

— Стоять! — приказал Салан. — Ни до чего здесь голыми руками не дотрагиваться! Нам уже один из них рассказал кое‑что о содержимом их пузырьков. Проверьте ручку!

Один из волчар обошел тело, поднялся по ступенькам и по–собачьи понюхал ручку двери.

— Пахнет! — крикнул он. — Тот же самый запах!

— Вы не брались рукой за дверную ручку? — спросил Салан убийцу.

— Нет, — ответил тот. — Открывал и закрывал дверь Альбер. Яд?

— Да, — ответил Салан. — И очень сильный. Примерно за одну свечу проникает через кожу и вызывает смерть. Вам повезло, что у вас такой услужливый друг.

— Наша гильдия за один день потеряла половину членов! — потерянно сказал убийца. — Я пойду.

— Идите, — разрешил Салан. О телах мы позаботимся. И я не виноват в ваших бедах. Вас честно предупреждали об опасности.

Один из волчар уже разжег привезенный факел и теперь обжигал им ручку двери. После этого ее помыли и открыли дверь рукой в перчатке. Волчара с факелом остался обрабатывать дверную ручку с внутренней стороны, а остальные прошли в одну из двух комнат, где на полу лежали пять тел.

— В двух трупах иголки, а у троих резаные раны, — после осмотра сказал Салан. — Значит, они все‑таки смазывают ядом и клинковое оружие. С сумкой осторожнее. Раз он ее оставил, а не забрал с собой, там наверняка какая‑то каверза.

— Здесь две иголки, — сказал его человек, осматривавший сумку. — Воткнуты так, что найдет только тот, кто ищет, а при развязывании хоть об одну, но уколешься. Сама сумка почти пуста, так, набросали для вида всякую всячину.

— Здесь нужно все обыскать, — приказал Салан. — Только соблюдайте крайнюю осторожность. Не хватало еще кого‑нибудь из вас потерять! И тела убирать осторожно, у этой сволочи могло быть много иголок, почему бы не воткнуть несколько в трупы? Плохо, что я не настоял, чтобы мы приняли участие в захвате. Хотя бы подстраховали их снаружи. А теперь уцелевший шпион заляжет в какой‑нибудь норе и носа не высунет, пока все не успокоится. А потом попробует нанести удар. А никаких особых примет у него нет, поэтому по описанию можно хватать в городе каждого третьего мужика. Ладно, сначала допросим пойманного, может быть, скажет что‑нибудь ценное. А потом есть у меня одна мысль…

Прежде чем идти к герцогу, Салан отправился в допросную, где их возвращения должен был дожидаться пленник.

— Уже давно оклемался, — ответил на его вопросительный взгляд работник, который выполнял у них при допросах неприятную работу палача. — Сам пока молчит, а я его без вас не трогал.

Салан подошел к стулу, к которому примотали пленного и заглянул в его спокойные серые глаза.

— Что, — спросил он допрашиваемого. — Научили отключать боль? Я могу вас уверить, что ваше спокойствие ненадолго. До вас тут, на этом самом стуле сидел Сорг Марис. Знаете такого? Его напарника, к сожалению, убили, а его разговорили очень быстро. Судя по описанию, вы Мард Реман? Поверьте, что ответив на все вопросы, вы только сэкономите нам время, не заставите заниматься грязной работой и оставите себе шанс на спасение.

— И что вы от меня хотели бы услышать, чего не слышали от разговорившегося Сорга? — спросил пленник. — Да, я Мард. И что дальше? Мое задание вы теперь и сами знаете, а где прячется мой напарник, я не знаю. Знаю только, что он постарается выполнить задание, потому что иначе нас не вернут в союз.

— Не может быть, чтобы, идя на риск обратиться в гильдию, вы не предусмотрели смены жилья и нового места встречи, — глядя ему в глаза, сказал Салан. — И вы нам все это скажете!

Через час с небольшим уставший Салан зашел в кабинет герцога.

— По вашему виду сразу можно сказать, что у вас неудача, — сказал ему Сергей. — Садитесь, в ногах правды нет. Рассказывайте.

— Одного мы взяли, — начал Салан. — На допросе не сказал ничего нового, а когда мы надавили, как‑то остановил дыхание. Второй положил шесть убийц и ушел. Описание есть, но по нему искать… Да и затаится он на время. Единственное, что я могу придумать, — это использовать для его поиска уцелевшего шпиона. Но в этом направлении я еще не работал, просто не успел.

— Неплохая мысль, — подумав, сказал герцог. — Если ему нужно будет что‑то пообещать, обещайте все в разумных пределах. Свободу, деньги и положение в обществе. Понятно, что не за согласие, а за результат. И не нужно так расстраиваться. Враг остался один, а это уже хорошо. И гильдия убийц сократилась вдвое, что тоже неплохо. Скорее всего, сбежавший сейчас будет искать себе лежбище, если он только вообще не ушел из города. Стражников на воротах не опрашивали?

— Не помнят они такого. Но у них ведь в сумках и грим есть, и всякая хрень вроде накладных усов, так что он мог легко изменить внешность.

— Придется соблюдать осторожность, — вздохнул герцог. — Жаль, что мы не можем в свою очередь послать им такой же гостинец. Хотя почему не можем? У Мехала же есть пленные. Нужно попросить парочку говорливых, уже знающих язык. Выучить язык союза мы можем и с помощью вашего Сорга, а при изучении страны нужна перекрестная проверка того, что говорят. У каждой палки два конца. Почему только они нам должны мотать нервы?

— Я здесь человек новый, ваша светлость! — испуганно покосившись на Аглаю, сказал Джоку дородный мужчина лет пятидесяти с окладистой купеческой бородой, — поэтому могу многого не знать…

— Вот что, Димед, — насмешливо сказал ему Лишней. — На мою жену можешь не коситься, она не для таких, как ты. Я тебя по прошлой жизни знаю, как облупленного. И сейчас с тобой разговаривает не граф и Первый советник герцога, которому фактически отдано в управление все побережье, а твой старый знакомец. Пока я еще только разговариваю, а не допрашиваю. Меня ты своим видом и купеческой бородой не проведешь. Можешь даже называть меня по–прежнему Джоком, только рассказывай то, что от тебя требуется. Угодишь, в накладе не останешься.

— Это другой разговор, — осмелел тот, кого Лишней назвал Димедом. — Я здесь еще действительно не полностью освоился, но кое‑что уже накопал. Есть среди местных купцов некий Март Жорес. У него второй разряд, и до недавнего времени он торговал только вдоль побережья, платя другим за доставку товара. По большей части он околачивался у Ингара. Там только один портовый город, но деревень больше, чем у нас. А три года назад он начал обрастать жирком, да резво так! В прошлом году, говорят, он что‑то продал на приличную сумму имперскому купцу. Постоянно у нас торгуют братья Антонисы, но из‑за войны их не было, а по весне принесло какого‑то Брадия. Нас упреждали, что должна быть война, но приказа не торговать не было, вот он и торговал. Мед и все прочее, что они обычно берут, он не покупал. Пошушукался с Мартом, что‑то загрузил на корабль и умотал восвояси. А потом я узнал, что Март торгует дуркой[27].

Ну торгует, и ладно, пусть об этом болит голова у короля, которому теперь принадлежит та часть побережья. Но имперские купцы у нас дурку никогда не брали и не возьмут. В империи за нее сразу же сажают на кол. Значит, как я думаю, продал он Антонисам что‑то другое, а этот Брадий узнал о покупке и рискнул сюда сунуться до прихода их флота. Видать, ценная вещь, если он на такое пошел. Я за Мартом только в этом году начал плотно наблюдать. Как потеплело, и все малость подсохло, так он исчез вместе с сыном из дома на двенадцать дней, после чего пригнал домой чем‑то набитый воз. Почти наверняка там была дурка, но могло быть и то, что он продавал имперцам. Я к нему попробовал подкатиться с предложением войти в долю, но он сделал вид, что это все мои фантазии, даже стал угрожать. Живет богато, в дом братьев Моз в Гонжоне положил пять тысяч золотом, жена вся в каменьях, а товара на продажу не покупает уже два года. Его бывшим покупателям уже давно другие купцы продают всякие там нитки с иголками. Я думаю, вы его прижмете без труда. Достаточно заглянуть на его склад, где, кроме дури, ничего нет. Только, ваше сиятельство, не забудьте своего обещания! Я этого Марта Жореса три года пас!