Выбор пути

Глава 4. Путь на север

Прошло уже больше года с того времени, как я появился в этом мире. И колесо истории неохотно, со скрипом стало отклонятся в сторону с проторенной колеи. Так получилось, что мои действия помогли полностью уничтожить довольно большое племя кроманьонцев, пришедших на полуостров с севера. Остатки семей неандертальцев, разбросанные по южным склонам Крымских гор, получили шанс выжить.

Мне удалось собрать всех - оставшиеся поначалу в пещере Острых Копий пары, все-таки пришли глубокой осенью. Изменить свое решение их заставили даже не женщины, как я рассчитывал, а гораздо более сильный мотив - голод. На охоту ходили каждый день, но степь опустела. Когда после бесплодных попыток добыть хоть что-то, умер сначала один, а затем и второй старик, они решились на переход. И дошли ведь…

Сейчас нас стало пятьдесят шесть. В новом племени сейчас был сильный перекос в сторону женщин и детей, взрослых и близких к этому мужчин было всего семнадцать. Конечно, через несколько лет ситуация выправится, а пока придется работать с тем что есть.

Эрика не отходила от меня, рассказывая и показывая все, чего достигли люди за месяц моего отсутствия. А сделали немало - одних только веревок разной толщины сплели столько, что для их перевозки придется выделять отдельную волокушу. Женщины уже сшили для всех новые комплекты одежды, удобные и теплые. Сейчас доделывали обувь.

Запасов провизии было на порядок больше, чем мы заготовили прошлой зимой, особенно много копчёного и вяленого мяса и рыбы. Дважды сходили за солью, набив ею десяток больших мешков. Отдельно аккуратными стопками возвышались бруски мыла, более - менее ровные глиняные миски и горшки. Охотники изготовили десяток новых копий, используя принесенные Тенаком наконечники и инструменты.

Не меньшим достижением было и то, что практически все люди, кроме совсем новых членов племени, говорили на русском языке. Часто с акцентом, иногда подменяя слова аналогами из неандертальского наречия, но процесс обучения шел непрерывно. Эрика вообще наловчилась болтать так, словно выросла где-нибудь в Рязани или Новгороде.

Пещера теперь не могла вместить всех, и мужчины перебрались в расставленные у входа юрты. Этих простеньких жилищ - палаток изготовили семь штук, и мы периодически тренировались их быстро разбирать и собирать вновь.

В начале декабря родился первый ребенок нового племени. Роды прошли на удивление быстро и легко, и всего через пару часов после начала схваток в пещере уже во все горло орала смуглая малышка. Я присмотрелся к ней внимательнее, слишком мягкими были черты лица. И точно, знакомство с кроманьонцами для одной из освобождённых женщин не прошло бесследно, и уже второй ребенок нес в себе гены этого вида людей…

Остальные отнеслись к этому спокойно, может, просто не заморачиваясь, а может и из-за моих слов о том, что дети теперь объявляются величайшей ценностью для племени.

А через неделю и две другие женщины родили крупных мальчишек, на этот раз вполне обычных. Хлопот у девчонок прибавилось, они все теперь возились с новорожденными.

В общем, мы были готовы к началу исхода, осталось дождаться устойчивого снега. Начало зимы выдалось теплым, и я решил выполнить данное близнецам больше месяца назад обещание. Ожерелья были уже готовы - детские, из ракушек, мужские, с волчьими клыками, и женские, с небольшими прозрачными камешками. До Нового года оставалось совсем немного, и праздник официального подтверждения статуса всех новичков, как полноправных членов племени Солнца, решили приурочить к этому событию.

Начали складываться новые пары, молодежь тоже не теряла зря время, но жили пока все раздельно. Все свадьбы отложили до следующей осени, когда переселимся на новое место. Пришлось клятвенно пообещать Эрике устроить новое, невиданное торжество…

Первый снег выпал за день до намеченного праздника. Я притащил ближе ко входу пару волокуш, и до вечера пробовал разные варианты укладки груза, добиваясь максимально низкого расположения центра тяжести, подгонял кожаные ремни по своей фигуре. Опытным путем выяснил, что довольно легко могу тащить груз больше ста килограмм, усадив на сани сначала Рауга, а затем и двоих крутившихся рядом детей. Исходя из этого я и стал распределять грузы для каждого человека, увеличив немного для взрослых мужиков, и уменьшив для женщин. Около трёх тонн мы потянем, дети и подростки смогут тащить ещё с полтонны.

Оставалось только выбрать маршрут. Конечной целью похода стала местность, лежащая приблизительно между будущими Гуляйполем и Угледаром - во-первых, там, как я помнил, протекала река, а это постоянный доступ к воде и рыбе. Во-вторых, совсем рядом были крупные месторождения железа и бурого угля, чуть дальше - марганца, титана и угля каменного, выходы мела и гранита. Песок и полевой шпат, глина и каолин, и все практически в одном месте. В нескольких дневных переходах на северо-восток лежали, небольшие, но оттого не менее ценные, медные месторождения Бахмута и гигантские запасы соли. За Днепром можно добыть никель, а на юге были месторождения золота. Добавить сюда плодородные черноземы на сотни километров вокруг, отсутствие вулканов и землетрясений, катастрофических наводнений и массовых миграций вредителей вроде саранчи - трудно себе представить лучшие условия для запланированного мной технологического рывка.

Дорогу разбил на три отрезка. Для начала нужно выйти на материк - в будущем это либо Перекоп, либо Чонгар. Я склонялся ко второму - хоть сейчас там и нет никаких мостов. Ещё на берегу Керченского пролива отметил, что он намного уже, чем в будущем, да и само Азовское море больше похоже на заболоченное озеро. Сейчас была межледниковая оттепель, судя по тёплому климату Крыма, но огромные шапки льда все ещё сковывали север Европы, и уровень моря был значительно ниже. Так что там точно можно пройти по суше.

Затем по Азовскому побережью добраться до верховьев Молочного лимана, и уже оттуда, повернув на север - дойти до русла Днепра.

Третий отрезок нашего пути начнется чуть ниже острова Хортица, и затем протянется по прямой на восток, пока не упрется в небольшую реку Мокрые Ялы, сейчас она должна быть намного полноводнее. Это и станет конечной точкой маршрута.

Что такое полтысячи километров для неандертальцев? В действительности, не так и много - я сам уже не раз проходил в день километров пятьдесят. Но это может проделать молодой, сытый и хорошо отдохнувший охотник. Женщина или ребенок столько даже летом не пройдут. А у нас ещё тяжеленные волокуши, которые вряд ли будут идеально скользить, отсутствие компаса и только приблизительные догадки, что лежит впереди. Хорошо, если будем за световой день километров десять - пятнадцать преодолевать. Это два месяца в пути, и выходить нужно не позже, чем в середине января. Так и поступим!

Пока я задумчиво рисовал на снегу карту, стараясь, чтобы она хоть немного соответствовала реальности, вспоминал ориентиры и высчитывал расстояния, стемнело. Брался лёгкий мороз, на безоблачном небе зажглись первые звёзды. Слышу за спиной негромкое похрустывание снега, и меня обнимают, закрывая тёплыми ладошками глаза. Звонкий голос задаёт традиционный вопрос:

- Дим, угадай, кто?

Улыбаюсь, и, чтобы подразнить, серьезным голосом называю имя

- Канг!

- Я снова выиграла! - через мгновение Эрика уже передо мной. - Ты мне должен одно желание!

Пытаюсь скорчить расстроенную гримасу, но ничего не получается, смех рвется наружу.

- Целуй! И раскрасневшаяся девчонка, замирает, прикрыв глаза.

Делать нечего, желание нужно выполнять. На несколько минут мир вокруг перестает существовать, разом сьежившись до размеров всего одного человечка …

Слышим крики, смех, и в нас летят снежки. Стайка детворы высыпала наружу, и затеяла игру перед сном, разделившись на две команды. И первой целью почему то выбрали нас. Подхватываю Эрику, и мы смеясь, прячемся за рядами волокуш, ладони сгребают снег, вылепливая снаряды для битвы. Ну, робингуды малолетние, держитесь!

Сегодня я, ещё раз пересчитав зарубки на длинной, гладко ошкуренной палке, и убедившись, что не ошибся, объявляю о начале праздника. Новый год на дворе!

Женщины заняты готовкой горячей еды - вчера близнецы выследили по следам трёх жирных зайцев, и теперь сияли от гордости, хвастаясь добычей. А мы с остальными мужчинами готовим сюрприз - музыкальные инструменты.

Выбор вариантов не велик - с нашими материалами и возможностями. Первыми под моим руководством на свет появились выточенные из кости гибриды свистка и флейты, их раздадим детям. Затем - погремушки, несколько маленьких глиняных горшочков с горстью гладких камушков внутри. И, наконец, провозившись несколько часов, мы таки собрали барабан. Обручи приготовлены заранее, все равно никто не догадался, зачем я хранил эти изогнутые в дугу палки. Сейчас же общими усилиями им придали одинаковую толщину, и длину. Затем Гер играючи свел края вместе, а мы быстро садим их на деревянные шипы. И так пять раз, формируя бочонок без дна. В завершение натягиваем аккуратно вырезанные и прошитые по краю куски кожи бизона.

Я по несколько раз объясняю, кто, как и в какой последовательности должен играть на этих штуках, простенькие ударные мелодии будем разучивать на месте. Немного поспорив, кто станет главным ударником, вручаем барабан Раугу, и на этом закругляемся - дети уже несколько раз прибегали, спрашивая, когда начинаем.

Пещера ярко освещена, пламя костра поднялось высоко, в рост человека. Вокруг, на кольцевом выступе, сидят мои люди. Сколько же их теперь!.. Вглядываюсь в лица, и вдруг в памяти всплывает полузабытое за всеми хлопотами видение - я их всех уже видел, тогда, в языках пламени. Это они брели по заснеженной земле! Выходит, мне показали картинку из будущего?..

Оставив пока эти мысли, встаю и подхожу к огню. Народ затихает, и я начинаю говорить.

- Народ племени Солнца! Сегодня очень важный день. Мир вокруг прожил этот год, и мы прожили его вместе с ним. Мы собрались вместе и остались живы! Наши дети сыты, одеты и согреты!

Одобрительный гул голосов разносится под сводами нашего жилища, и я продолжаю

- Я позвал вас стать частью моего племени, и вы пришли. Трудились наравне со всеми, охотились, выделывали шкуры, делали из мягкого камня посуду! Вы давно уже люди Солнца, и сегодня я вручаю всем знаки нашего племени!

Гул голосов вокруг нарастает, и я подаю первый знак. Рауг, ухмыльнувшись в усы, неспешно взмахивает рукой, и раздается низкий вибрирующий звук:

- Буммм! Буммм! Буммм!

Подмигиваю Эрике, и она подталкивает к костру детей, что пришли к нам в этом году. Второй знак, и молодежь начинает в такт ударам трясти погремушки.

Я по очереди надеваю ожерелья, произнося имена тех, кто их ещё не получил, и мелкие выпрямляются, гордо сверкая глазами. Третий знак, и свист костяных недофлейт завершает первую церемонию.

Теперь Рауг бьёт в барабан чаще, и к костру выходят женщины и девушки. Их ожерелья с прозрачными камешками занимают свои законные места, радостные крики и хлопки в ладоши нарастают.

И, наконец, доверив инструмент близнецам, с энтузиазмом колотящим по туго натянутой толстой коже, и ко мне подходит главный охотник. За Раугом собираются и остальные мужчины. Грохот первобытной музыки закладывает уши, дорвавшиеся до новых игрушек дети и подростки выкладываются изо всех сил.

- Отныне вы не только охотники! Вы воины и защитники нашего племени!

Мужчины довольно улыбаются, поглаживая пальцами волчьи клыки на своих ожерельях.

- А теперь все к огню! Сегодня праздничный ужин!

Мы отдаем дань уважения творениям наших женщин. Из не особо обширного списка продуктов они сегодня умудрились создать новые блюда. Начиненные отмоченными заранее в воде грушами тушки зайцев, натертые диким чесноком и травами куски копчёного мяса, наваристая уха и кисловатый компот из сухофруктов!

Когда все насытились, я снова обхожу музыкантов, объясняя простенькую ритмичную мелодию. Вроде все поняли…

Подхватываю Эрику, и мы начинаем танцевать. Движения самые простые, куда там до танцев 21 века, но мое племя смотрит на это широко открыв глаза. Девчонка моментально схватывает, что от нее требуется, и теперь уже скорее она ведёт в нашей паре.

Через несколько минут к нам присоединяются Тур с Ирикой, а за ними и остальные. Места немного, мне кажется, что языки пламени вспыхивают в такт грохоту барабана, жар от костра обжигает кожу. Или он тут не причем?

Прижимаю к себе Эрику, и под восторженный рев собравшихся, целую свою будущую невесту. Краем глаза отмечаю, что молодежь следует нашему примеру…

Танцы продолжались ещё долго, и только перед рассветом мое племя, уставшее, но счастливое, разбрелось спать.

Первый день нового года порадовал новым снегопадом. Наблюдая за детьми, с криками возившимися в снегу, я вспомнил о том, что чуть было не упустил важную вещь. Это здесь, на юге, снега прошлой зимой выпало мало. А ведь севернее картина будет другая, там наметет настоящие сугробы. И как по ним идти?

Проблему частично можно было решить с помощью снегоступов. Изготовить широкие плетеные из лозы щиты, приделать к ним ремни - и можно смело идти по глубокому снегу. До начала похода оставалось ещё немного времени, как раз успею воплотить эту идею в жизнь.

Большой толпой мы спустились к реке, и стали заготавливать лозу, толстые прутья пойдут на каркас, тонкие - на само плетение. Управились быстро, и, нагруженные охапками веток, вернулись к пещере. С лозой уже умели работать многие, и когда я сделал первый образец, присоединились. До вечера мы изготовили пять пар снегоступов, решив продолжить завтра, при дневном свете.

Через несколько дней снегопад прекратился, и температура упала ещё на пару градусов. Снегоступы для всех уже были готовы, а мы, выходя на улицу, стали стаскивать ко входу камни. Горки из булыжников быстро росли, они нам скоро понадобятся…

Прошло двенадцать дней. Мы сходили к реке, и, разбив лёд, убедились, что он достаточно окреп, без труда выдерживая наш вес. Больше тянуть было нельзя, и, вернувшись, я дал команду начинать увязывать грузы.

Работа закипела… Юрты разобрали и погрузили на первые семь волокуш. Их потянут самые сильные мужчины. Пятеро саней были загружены мягкими шкурами и связками веревок, ещё двое - инструментами и мылом. Посуду распределили равномерно, завернув ее в шкуры и переложив сухой травой. Остальные волокуши загрузили едой и топливом. Несколько лишних прикрепили к груженым саням, на них перенесем груз с сломавшихся в дороге. Люди старались забрать с собой все, до последней шкуры и горшка…

Для младенцев были сшиты меховые конверты - мешки с лямками из ремней, их матери понесут сами на спинах. Также налегке пойдет Дар. Его задача - идти в километре впереди отряда, в пределах видимости. Завидев опасность, он должен бегом вернуться и предупредить остальных. Кроме того, у парня был врождённый талант чувствовать дорогу - он мог часами идти по прямой, не взирая на препятствия и складки местности. Вот и пусть задаёт направление движения всего отряда, получив мои указания.

Сегодня последняя ночь в этом месте… Полтора года назад я очнулся в этой пещере, и с тех пор уже привык считать ее домом. Да и мое племя тоже… Что нас ждёт впереди? Хищников можно особо не опасаться. Даже крупная стая волков не рискнёт напасть на такой большой отряд. Смилодоны? Это противники посерьёзнее, но и они чаще нападают из засады, на одиночные цели.

Риск нарваться на мигрирующее племя кроманьонцев зимой минимален, скорее мы можем встретить отдельные группы охотников. Сколько их может быть? Вряд ли больше двадцати, а это хоть и опасно, но отбиться мы сможем. Неандертальцы были намного сильнее и выносливее, тот же Рауг копье кинет и дальше, и сильнее. За это приходилось платить большим расходом энергии и, соответственно, пищи, но с этим у нас проблем не было. Так и не решив для себя, все ли предусмотрел, я уснул…

Меня разбудил низкий грохот барабана. Гер, уже одетый, сидел у входа, и, прикрыв глаза, раз за разом бил по инструменту увесистой палицей.

- Буммм!

- Буммм!

Нормальный такой будильник… Я вскочил, натянул на ходу одежду. Небо уже серело, скоро взойдет солнце. Проснувшиеся люди потянулись к костру, и получив порцию горячей еды, отходили, собираясь у волокуш. Пещера опустела, только огромная груда золы в центре да несколько разбитых в спешке горшков говорят о том, что здесь совсем недавно жили люди. Наконец, с завтраком покончено. Люди в последний раз смотрят на свой бывший дом, и мы начинаем заваливать вход камнями. Может, когда-нибудь наши потомки сделают из этого места музей…

Первым, надев снегоступы, вперед идёт Дар, за ним, медленно набирая скорость, вытягивается вся колонна волокуш. Рауг, Гер и пришедший недавно из Острых Копий Шенк пробивают колею в снегу остальным. Сразу за ними мое место, мы послабее их, но тащим почти столько же. В центре построения тянут груз полегче женщины и дети. Замыкают отряд пятеро волокуш, запряженных взрослыми охотниками. Тяжеленные сани поскрипывает, но держатся неплохо. Великий исход неандертальцев из Крыма начался…

К замерзшему броду через Тихую мы подошли после полудня. Пока хвост колонны подтягивался к берегу, проверили лёд. Сантиметров 7 - 10, должен выдержать. Дар давно уже на другой стороне, сейчас приплясывает на месте, согреваясь.

Переправляемся по одному, лёд иногда потрескивает, но держит. Вот прошла первая волокуша, вторая, третья… Все равно выдыхаю с облегчением, только когда все собрались на противоположном берегу Тихой. Делаем привал, но огонь не разжигаем. Пожевав по пригоршне сухих фруктов, с полчаса отдыхаем. И снова в путь, на этот раз повернув строго на север.

Горы остались позади, и перед нами раскинулась бесконечная заснеженная степь. Местность не идеально ровная, невысокие холмы чередовались с впадинами, но идти это не мешало. Зимний день короток, и, через несколько километров, едва небо стало темнеть, мы остановились. Мужчины быстро собрали юрты, выстроив их по кругу, за ними ставим бок о бок груженые волокуши. Женщины уже внутри, разжигают огонь. Горячий чай и бульон - то, что надо уставшим и замёрзшим людям. Топливо бережем, и вскоре почти все, завернувшись в шкуры, спят. Снаружи, у небольшого костра всю ночь, сменяя друг друга, будут дежурить охотники, охраняя нас и наши вещи.

В первый день, по моим прикидкам, прошли около двенадцати километров. Вполне достойный результат!

Следующие три дня походили друг на друга, как две капли воды. С рассветом мы завтракали, сворачивали лагерь, и шли до вечера, лишь в обед давая ногам и плечам небольшой отдых. Люди стали втягиваться в походную жизнь, стало меньше суеты и лишних движений. Колонна двигалась медленно, но уверенно, оставляя за собой широкий, утоптанный десятками ног след. Зверей вокруг практически не было. Только раз на горизонте появилось стадо бизонов, но и они, решив держаться от нас подальше, вскоре исчезли.

Трижды мы пересекали небольшие, промерзшие почти до дна ручьи, иногда долго шли по дну неглубоких оврагов, иногда по склонам низких холмов. И вот, идущий впереди Дар останавливается, и над равниной разносится крик:

- Впереди большая вода!!

Вскоре и мы различаем серое и неприветливое Азовское море-озеро, наш первый ориентир. Даю команду готовить лагерь к ночёвке, а сам вместе с близнецами иду вдоль волокуш, осматривая их. Пока все держаться, разве что светлые полозья потемнели и слегка разбухли от влаги. Сходил к воде, попробовал ее на вкус - пресная, это и близко не рассол, который был в мое время. Значит, озера Сиваш ещё не существует, как и Арабатской стрелки.

Неудобства и тяготы походной жизни неандертальцы переносят легко. Даже грудные и совсем маленькие дети, большую часть времени спящие за спинами матерей. Не изнеженные благами цивилизации, эти люди пока даже насморк не подхватили, на ходу утоляя жажду пригоршней снега.

Пытаюсь посчитать пройденный путь - выходит около пятидесяти километров. Значит, в среднем 13 км в день, из намеченного графика не выбиваемся! Расстояние я измерял по количеству своих шагов первые три дня, приняв их длину за 60 см. Конечно, все приблизительно, но хоть что-то…

Теперь Дар, получив указание не терять берег из виду, шел слегка отклоняясь на запад, срезая, где это можно, выступающие далеко в море песчаные косы и мысы. Местность стала ниже, справа все чаще появлялись заросшие тростником озера и болотца, замёрзшие заливы и лиманы. Мы их старались обойти, но несколько раз пришлось и переходить напрямик. Обошлось, лёд был крепкий, погода не подводила, и оттепелей пока не было. Один раз ненадолго остановились - Дар заметил у крохотного озерца семейство оленей, крупного самца и двух самок. Мы, оставив волокуши, широким кольцом окружили добычу. Вырываться было поздно, в зазевавшихся животных полетели копья, и на вечер у нас было свежее мясо. Туши разделали, они пополнили запасы пищи. Да и вместо дров мы стали жечь сухой тростник, хоть его и требовалось намного больше.

Так прошла неделя, и, наконец, мы вышли на узкую полосу земли, с двух сторон окружённую водой - десятки болот и озёр сливались в сплошной лабиринт. Кое-где она была подтоплена, и приходилось выписывать петли, обходя участки мокрого, пропитанного водой снега. Волокуши вязли в грязи, и наше движение сильно замедлилось. Так продолжалось долгих шесть дней, пока местность не стала повышаться. И наконец, на седьмой день блуждания в тростниковых зарослях, измученные люди увидели справа и слева, до самого горизонта, широкую полосу сухой земли. Из последних сил мы дотащились до твердого берега, и разбили там лагерь.

Чонгарский перешеек был пройден, мое племя вышло на материк!

Обычно под вечер все выматывались настолько, что падали у едва тлеющих костров, едва вкинув в желудок порцию рыбы или мяса. Я был не лучше других, и, если меня не будили для ночного дежурства, отключался до утра.

Мне уже давно не снились сны. Вообще, после увиденной в пламени костра пещеры, как отрезало. И вот они вернулись… Сначала смутные, туманные, и под утро с трудом вспоминалось, что там было. Но с каждым новым днём похода они сны становились все чётче, реалистичнее.

Мне снова снились неандертальцы. Новые и новые лица стариков. Они что-то пытались мне сказать, иногда спокойно, но чаще я чувствовал неприкрытую злость и ярость. Я изо всех сил пытался разобрать слова, но их смысл постоянно ускользал. Просыпался в остывшей юрте и, вдыхая холодный воздух, пытался успокоить дыхание и бешено колотящееся сердце. И затем весь день шагал, стиснув зубы от ноющей головной боли.

Сегодня я увидел того самого старика, отца Канга. Он, словно все ещё живой, пытался что-то мне сказать, и как ни странно, улыбался, хоть и грустно. Это настолько удивило, что я смог сосредоточиться и разобрать неясные, больше похожие на шелест травы слова:

- Дим… пещера… предки... ты должен … прийти.

Кажется, он понял, что услышан. Призрак, морок или что это там было, беззвучно растворился в красноватом тумане. А я, впервые за много дней, смог выспаться…

Утро было просто прекрасным - ничего не болело, вождь племени Солнца снова был бодрым и в отличном настроении.

Мои люди уже второй день отходили от рывка через Чонгар. И я не стал им мешать, понимая, что нужно хоть немного восстановить силы. Вот только здесь, на открытом со всех сторон Азовском побережье, было опасно долго находиться, тут проходят маршруты миграции и диких животных, и кроманьонцев. Сегодня охотники уже просыпались среди ночи, разбуженные криками часовых - к лагерю подошла большая стая волков, и до самого утра кружила вокруг волокуш. Звери, привлеченные вкусными запахами еды, тоскливо выли, но боялись костров, вспыхнувших вдоль всего периметра стоянки.

Утром стая отошла, но не слишком далеко. Волки сидели и лежали на снегу, наблюдая за нашими сборами в дорогу. И только когда в другой стороне показалось огромное стадо туров, хищники ушли. Спокойная жизнь закончилась…

Мы повернули на восток, двигаясь вдоль цепочки болот. То, что Чонгар был намного выше, означало, что многие, знакомые мне в будущем ориентиры могли измениться. И действительно, береговая линия сильно отличалась от той, что я помнил - Федотовой косы и Бирючего острова не было, похоже, они стали частью материка. Азовское море сильно обмелело, и сейчас представляло собой заболоченную низину. На месте Молочного лимана, к которому, по моим расчетам, мы подошли на двадцать четвертый день похода, был узкий, теряющийся в болотах залив, в который с северо-востока впадала одноименная река.

Вечером, чтобы хоть немного подбодрить людей, я объявил, что половина пути пройдена. За это время три волокуши развалились, их пустили на дрова, а груз переложили на запасные. Самих дров тоже осталось всего ничего, их приходилось экономить. Хорошо, хоть здесь, у залива, снова появились заросли тростника. Его мы и жгли теперь, пытаясь согреться перед сном.

Не всем людям нравилась такая жизнь, они уже успели пожить в относительном комфорте. Я все чаще замечал недовольные взгляды женщин…

Но пока до открытого бунта дело не дошло. Меня поддерживали мужчины, успевшие потерять всех своих родичей в стычках с кроманьонцами. Дойти до места, где будет все, чтобы не только от них отбиться, но и создать первый в этом мире ГОРОД - ради этого они ещё и не столько готовы прошагать…

Новое слово словно магнитом притягивало к себе все разговоры. Я рассказывал, как мы создадим новые пещеры среди степи, окружим их высокими стенами, станем не охотиться на животных, а выращивать их рядом с собой… Для них это было настоящее волшебство, ведь только могущественные духи могли создать такое. А тут - человек…

Но мне верили. Так, как верят дети взрослым, не сомневаясь в их словах. Странное это было чувство - ощущать веру в себя стольких людей. Только бы дойти, не подвести их…

Я рассказывал о большой реке Днепр, посреди которой находится скалистый остров Хортица. К нему мы и должны дойти, чтобы понять, куда идти дальше.

- Сколько дней ещё идти, Дим? - это Эрика, она тоже устала, но виду не подаёт

Сложно сказать… Если будем проходить по десять - двенадцать километров в день - то две недели точно. Волокуши стали чуть полегче, мы съели треть запасов пищи. Световой день медленно увеличивался, так что вполне возможно, что пройдем и больше. Ещё раз все прикинув, уверенно отвечаю:

- Двенадцать дней. Нужно попытаться идти быстрее. Если снег начнет таять, мы застрянем.

Пока держится минусовая температура, стало даже холоднее. Но уже середина февраля, и когда точно начнется весна, я не знал. Чем севернее, тем позже, на это и была надежда.

Недаром говорят - хочешь рассмешить богов, расскажи им о своих планах. Мы сделали рекордный дневной переход, отойдя от берега моря километров двадцать, когда стал срываться снег. Ветер дул все сильнее, температура упала и мы бросились укреплять наши юрты, огораживая каждую волокушами. Вскоре началась метель, видимость упала настолько, что мы в двух метрах едва различали друг друга. Убедившись, что все семь юрт стоят надёжно, я нырнул в задымленное убежище - ветер мешал нормальной тяге. Неандертальцы нервничали, прислушиваясь к вою непогоды, в таких условиях наши временные жилища ещё не испытывались. Бизонья кожа, натянутая на жёсткий каркас из длинных жердей, вздрагивала, иногда гулко хлопала под очередным, особенно сильным порывом ветра, но держалась крепко. Через некоторое время, убедившись, что опасности нет, люди успокоились, завернулись в шкуры и стали дремать.

Наутро я с трудом раскопал выход, занесённый снегом. Метель немного притихла, но ни о каком продолжении похода не могло быть и речи. Обойдя лагерь, и убедившись, что в каждой юрте есть дрова и относительно тепло, вернулся к своим охотникам. Мы стали ждать…

Пользуясь свободным временем, я размышлял о главной загадке этого мира и странностях неандертальцев. Это я влез со своим уставом в чужой монастырь, до этого ни женщинам, ни тем более детям никаких особых вольностей не полагалось. Их ценили, даже любили, особенно детей - но все равно взрослые мужчины-охотники были и законом, и силой в одном лице. Вот, к примеру, Рауг - я же вижу как его корежит, когда с ним спорят мои дети и девчонки. Аж желваки на скулах играют… Но сдерживается, держит данное слово. И медленно, неохотно, этот гигант изменяется. Он стал все чаще ставить под сомнение "заветы предков" - те привычки и обычаи, что не менялись на протяжении сотен и тысяч лет. Теперь ему было с чем сравнивать…

Иногда, сквозь осыпающуюся каменную броню запретов, табу, непонятных правил в нем проглядывал ребенок, весёлый, любознательный, с живым и цепким умом. И в эти моменты я едва мог узнать могучего охотника. Может, в этом их проблема, всех неандертальцев? Ведь все новое сразу принималось в штыки, объявлялось злом, противным предкам. За этим пристально следили мужчины и старики, мне уже не один раз рассказывали и Эрика, и пришедшие позже женщины. Так сотни лет сознательно тормозился любой прогресс, поставивший этот вид людей на грань вымирания…

Но зачем это им?

Я вспомнил слова Арики, о том, что в этой мистической пещере предков она получала какие-то знания, информацию, и смогла их использовать во благо детей. Что это, тоже правило, или исключение? С тех пор она наотрез отказывалась говорить на эти темы, а других таких неандертальцев я не знал.

Мне уже несколько раз показывали будущее - и этот поход, и какое-то сражение с кроманьонцами, и удар ядерного оружия, разработанного их нынешними врагами через десятки тысяч лет… Вот откуда они все это знают? Можно только гадать. Способ узнать больше есть, да и отец Канга о нем говорил, но повторять эксперимент с огненным гипнозом я не решался - потеряв литр крови, стану намного слабее, а у нас каждый мужчина на счету. Дойдем, обустроимся - тогда рискну. Но не сейчас…

Метель продолжалась три дня. И только на четвертый стала стихать. К вечеру снег прекратился, ветер ослабел, и мы стали откапывать скрытые под сугробами волокуши. Снег отгребали руками, высвобождая свои вещи. Степь стала абсолютно ровной, метель скрыла все неровности и препятствия. Только у самого горизонта я заметил несколько темных точек. Животные? Стоят неподвижно, в сгущающиеся сумерках не разглядеть.

Завтра выясним…

Сегодня ровно месяц с начала похода. Мы все так же идём на север, иногда по колено утопая в снегу. Снегоступы помогают слабо, снег ещё не слежался, да и вес мы тащим немалый. Скорость движения ещё больше замедлилась - скоро полдень, а мы хорошо, если прошли пять километров. Дар, маячивший впереди, идёт спокойно, опасности нет. Да и не было - темные точки увеличились, их стало больше и я узнал в них заметенные снегом кусты и деревья.

Привал, и новый рывок… Даже у неандертальцев есть предел, пробивающие колею гиганты все чаще сменяют друг друга, и когда мы добрались до небольшой рощи, командую разбивать лагерь. Степь вокруг стала напоминать африканскую саванну - деревьев, одиночных и растущих группами, становилось все больше. С одной стороны, это несомненный плюс - не нужно тащить запас дров. С другой - как бы дальше нам через лес не пришлось продираться…

Внезапно до меня долетают громкие крики, и уже полузабытые звуки. Точно, это же лошадиное ржание! Близнецы, закончив устанавливать юрту, решили обследовать всю эту рощицу, и нашли соседей. Два десятка невысоких коренастых лошадей, глубоко, иногда по грудь проваливаясь в снег, пытались сбежать в степь. К братьям уже бежала подмога, охотники тоже заметили неожиданную добычу. Засвистели брошенные в догонку копья, и крупный жеребец, всхрапнув, заваливается в снег. Встать ему уже не дают…

Когда добычу притащили в лагерь, я смог получше их разглядеть. Оба животных, и убитый Тором жеребёнок, и взрослый самец желтовато - бурой масти, с большой головой, и жёсткой, стоящей щеткой гривой. Внешне больше похожи на зебру или осла, чем на лошадь, разве что габариты покрупнее. Дикие предки лошадей? Либо тарпаны, либо лошади Пржевальского, я не помнил, чем они отличались друг от друга в мое время. Но заметку на будущее сделал - нам такой транспорт очень нужен. И мы обязательно вернёмся сюда, чтобы поймать этих животных!

Похоже, небольшой табун спрятался в этой роще от непогоды, а затем там и остался, обгрызая кору и молодые ветки деревьев. К вечеру лошади легли в снег, вот тут их и увидели неандертальцы.

Конина оказалась вкусной, меньшую тушку съели сразу, а большую разрубили на куски и оставили на морозе, будет запас на пару переходов. Остатки дров также перестали беречь, теперь было где пополнить запасы. Наутро перераспределили часть груза, и колонна снова тронулась в путь. Деревья и рощи чередовались с обширными полянами, стали чаще попадаться следы зверей. Несколько раз замечали зайцев и лисиц, иногда вдалеке слышался волчий вой. Кое где стали подниматься невысокие холмы, местность постепенно повышалась. Взобравшись на очередную такую возвышенность, идущий впереди Дар вдруг замер, всматриваясь вперед. Мы не останавливаемся, сигнала опасности нет,и колонна медленно подтягивается к нему.

Ещё издали я услышал странные, ни на что непохожие звуки - то ли громкое фырканье, то ли хриплое дыхание каких то больших существ. Сбрасываю с плеч ремни волокуши, подхожу к нашему разведчику. И замираю…

Впереди, всего в паре сотен метров от нас, в небольшой низине проходили мамонты. Не узнать этих огромных животных было сложно - похожие на слонов, но крупнее, покрытые длинной бурой шерстью звери поразили даже меня. Мое племя, собравшееся рядом, в немом восхищении провожало взглядами этих величественных гигантов. Об охоте или нападении никто и не вспомнил… Звери неспешно брели на восток, на ходу разрывая снег и вырывая с корнем сухую траву, иногда останавливались и ломали ветви с деревьев и кустов. Стадо было большое, животные шли и шли, в основном самки с детёнышами. Огромные самцы брели в самом начале, то и дело оглашая округу трубным ревом.

Совсем недавно я представлял, как посажу неандертальцев на лошадей. Но сейчас, увидев это живое чудо, меня захватила новая идея - приручить этих гигантов…

Мамонты давно прошли, а мы все ещё стояли, под впечатлением от встречи. И только когда на руках одной из женщин разревелся ребенок, стали возвращаться к волокушам. Тема для разговоров была обеспечена на несколько дней вперёд!

Снег стал чуть плотнее, и сегодня мы прошли больше, около пятнадцати километров. Теперь, разбивая лагерь, мы сразу направлялись к ближайшим кустам и деревьям, иногда рубили, а чаще ломали сухие ветки для костров.

Половина взятой в путь провизии уже исчезла, но я не беспокоился по этому поводу - если сильно припрет, начнем охотиться, зверья вокруг полно. Ещё две волокуши сломались и отправились в огонь, одну из юрт пришлось спешно ремонтировать, связывая переломившиеся жерди. Все чаще зашивали начавшую рваться одежду. Одна из женщин подвернула ногу, оступившись, и не могла идти, теперь она ехала на своих же санях. Мелких проблем, поломок, становилось больше с каждым днем…

Погода наладилась, морозы отступили, и мы уже несколько дней ставили рекорды скорости, наверстывая упущенное время. Снег слежался, стал плотным, и ноги в снегоступах больше не проваливались. Деревьев вокруг становилось все больше, наш путь вместо прямой линии стал изгибаться из стороны в сторону. Теперь каждое утро я задавал направление не строго на север, а западнее, опасаясь промахнуться мимо Днепра. Все больше новых следов оставляли на снегу местные обитатели, а иногда мы издали замечали и их самих. Кабаны и волки, олени и лоси, след крупной кошки, скорее всего рыси, различная звериная мелочь - зайцы, куницы, ласки. Жизнь вокруг кипела...

Так мы прошли неделю. Наутро я остановил людей, сворачивающих лагерь, и, объяснив, что мы могли отклониться в сторону, решил провести разведку. Две пары молодых охотников пошли на север и на запад, а мы занялись ремонтом, поправляя, что было можно.

К обеду вернулись Тенак с Даром, по их словам впереди все такой же редкий лес, разве что стало больше новых колючих деревьев - и мне протянули сосновую ветку.

Ещё через два часа вернулись и близнецы. Ещё издали по их довольным лицам я понял, что сходили они не зря. И оказался прав - Тор радостно доложил, что всего в четверти дневного перехода лес обрывается на берегу очень большой реки. Правда, никакого острова они не видели.

Короткая отрывистая команда, и наша колонна направляется на северо-запад. Вечером мы разбили лагерь на левом берегу Днепра…

Хортицу мы обнаружили на следующий, тридцать восьмой день похода. Ещё издали Дар увидел невысокие скалы посреди реки, и вернулся к нам с радостной новостью. А вскоре и весь отряд расположился напротив острова, рассматривая второй важнейший этап нашего пути.

Восточный берег Днепра был невысоким, на всем его протяжении тянулись камышовые плавни, длинные языки отмелей и песчаных кос доходили до самого острова. Сама Хортица постепенно повышалась на западе, где древние гранитные скалы подымались вверх на полсотни метров. Остров весь покрыт густым лесом, только с юго-востока деревьев становилось меньше, там берег был болотистым, заросшим тростником.

Ещё немного, и все это пространство затопят разлившиеся талые воды, февраль заканчивался. Сегодня температура впервые повысилась до нуля, солнце все ощутимее пригревало. Оттепели среди зимы в этих широтах были не редкостью в будущем, но сейчас я не знал, что и думать - хоть ледник и отступил далеко на север, но такая температурная аномалия была явно не типичной для этого времени. Арика подтвердила это предположение, оставалось надеяться, что скоро опять станет холоднее.

Сегодня отдыхаем, а завтра отправимся на восток, по моим прикидкам осталось пройти около сотни километров.

Впрочем, отдыхали не все - пользуясь тем, что сегодня прошли намного меньше обычного, часть охотников отправилась прочесывать прибрежные плавни. Цепочки кабаньих следов уходили в прибрежные заросли, снег вокруг был разрыт, обнажая целые пласты вывернутой почвы и прошлогодней листвы. Остальные собирали дрова, женщины уже начали разжигать большой костер снаружи - готовить на свежем воздухе было удобнее.

Я как раз приметил небольшое упавшее дерево и направился было к нему, чтобы потащить к лагерю, как со стороны реки раздался визг, и почти сразу - крик боли. Отбросив уже собранные сучья, со всех ног бегу назад. Схватить копьё - секунда, и вот уже оставшиеся мужчины бегут к реке.

Сегодня Тенаку не повезло - он сидел на земле, зажимая руками разорванную на ноге штанину, руки его уже стали красными от крови. Причина раны лежала тут же - не очень крупный, но вооруженный острыми клыками кабан. В нем торчало сразу два копья, одно лишь вскользь располосовало черную, покрытую грубой щетиной шкуру на шее зверя, а второе вошло в глазницу, поразив мозг. У Дара рука была точнее…

Чуть в стороне близнецы вытаскивали из камышей троих упитанных поросят, а увязавшиеся за ними Слав и Вит деловито приматывали к кривоватой палке ещё одну хрюшку, побольше.

Дёрнуло же их полезть к секачу!.. Я со злостью сплюнул, и мы вместе с Даром подхватив пострадавшего парня под руки, потащили его к лагерю. Тенак был бледным как мел, за ним по снегу тянулся темный красный след.

Забираю у женщин горшок с кипящей водой, и кричу, чтобы тащили мешок с иголками, и моток веревки. Мы положили Тенака сверху на одну из волокуш, укрытую грубой бизоньей кожей. Разрываю ему штанину до пояса, и снова ругаюсь - похоже, чертов свин задел артерию, из располосованного бедра все так же стекает кровь. В мешке с веревками нахожу широкие полосы из кожи - мы из таких лямки на волокушах делали, туго стягиваю ногу парня выше раны. Сую ему в зубы кусок деревяшки, чтобы не орал, и вымыв с мылом руки, такой же мыльной водой промываю рану. Большая, с ладонь длинной… Клык кабана вспорол кожу и частично разорвал мышцу. Кровь перестала бежать ручьем, но не останавливается. Пока моток тонкой веревки и костяная игла приваривается в кипятке, осторожно свожу края раны вместе, и удерживаю их так. Вроде получается, кровь хоть и просачивается мелкими каплями, но это уже намного лучше того, что было в начале. Рядом собралось почти все племя, кричу Эрике, чтобы тщательно мыла руки, будет мне помогать. Тенак в сознании, явно хочет что-то сказать, и пытается встать.

- Рауг, прижми его!

Эрика уже рядом, и я, вытащив горячую иглу, начинаю накладывать шев. Шрам будет жуткий… Игла прокалывает кожу, оставляя грубые отверстия, и я стягиваю края раны веревкой. Один узел, другой, третий… Парень перестал дёргаться, отключился от боли, но дышит. Пятый узел, теперь ещё раз промываю рану горячей водой, и обматываю ногу полосками меха. Вместе с Раугом переносим Тенака в юрту, и я снимаю жгут, присматриваясь к ране. Вроде кровь не бежит… Все, что мог - сделал. Укрываем парня шкурами, и, поручив подросткам развести огонь, выходим.

Люди не расходятся, столпились у входа в юрту. Одна из девчонок, отбитых у дикарей в прошлом году, выходит вперёд, и заглядывая мне в глаза, путая русские и неандертальские слова, спрашивает:

- Дим, ты защитишь Тенака от злых духов?

Хотел бы я знать… У меня даже спирта нет, одна надежда на иммунитет и стойкость молодого организма.

- Я их отогнал, пока он слаб и без сознания. Но дальше Тенак должен сам с ними бороться.

И, уже обращаясь ко всем собравшимся:

- С этого дня никакой охоты на крупных зверей. У нас уже двое не могут самостоятельно идти. Ещё несколько таких случаев, и мы просто не дойдем до ГОРОДА! Рауг, я прошу тебя объяснить доходчивее, если кто-то опять вздумает пойти на охоту!

Тот молча кивает, затем обводит хмурым взглядом молодежь. Тор, подбивший остальных на эту вылазку, втягивает голову в плечи и отводит глаза

- Сейчас готовим еду, и ложимся спать. Завтра продолжаем поход. Тор, переложи свой груз на другие волокуши. Ты повезешь Тенака.

Парень не спорит, и, ссутулившись, выходит из толпы… Ничего, пусть осознает свою вину - кабаны встречались в Крыму, иногда они появлялись вблизи пещеры. Близнецам уже скоро четырнадцать стукнет, а ума нет. Знали ведь, насколько опасны взрослые секачи, и все равно полезли, ещё и других за собой потянули…

Наутро погода испортилась. Поднялся сильный ветер, температура стала быстро снижаться. Колонна неандертальцев длинной змеёй петляла между деревьями, двигаясь на восток. Иногда они сгущались, образуя практически непроходимый лес, заваленный буреломом, иногда напротив, практически исчезали, и мы несколько километров шли по заснеженной равнине.

Низко надвинув капюшоны, люди упрямо тащили волокуши по затвердевшей корке наста. Пошел снег, мелкий, колючий, он, казалось, проникал во все щели - и таял, вместе с потом стекая по щекам и спине. Шаг за шагом, словно ты не живое существо, а робот. Никаких мыслей, впереди только гора шестов и шкур, которые тянет идущий впереди. Испугавшись возвращения оттепели, расстроенные вчерашней неудачной охоты, мы молча брели до глубоких сумерек. И лишь когда идущий впереди Дар вернулся, заявив, что больше может идти в нужную сторону, мы стали разбивать лагерь. Сытный ужин и, наконец, такой желанный сон…

Через два дня снег и ветер стихли, небо прояснилось, опять выглянуло солнце. Мороз по прежнему держался, даже усилился, обрадовав и меня, и осознавших опасность застрять в грязи, почти добравшись до цели, людей.

Тенак пришел в себя почти сразу после "операции", и держался неплохо. Сегодня вечером я рискнул снять швы, все же сплетенная из волокон крапивы веревка это не хирургическая нить, хорошо, хоть получилось ее вытащить не порвав. Снова выступила кровь, но рана уже начала рубцеваться, отек вокруг сошел, только края возле шва были багровыми, воспаленными. Гноя не было, значит, парень скоро пойдет на поправку

Подвернувшая ногу женщина уже шла самостоятельно, хоть и без нагрузки, опираясь на подобранную в лесу палку.

Ещё одна волокуша приказала долго жить, десяток других мы спешно ремонтировали, укрепляя конструкцию ремнями и веревками.

На сорок третий день похода мы перешли по льду узкую речку, тянущуюся с севера на юг. Вряд ли это была искомая река, от Днепра мы успели отойти самое большее на пятьдесят километров. Холмов и балок стало больше, все чаще по пути попадались небольшие озера. Насколько я понял, мы шли по самому краю огромного лесного массива, раскинувшегося далеко на север. Там он должен переходить в лесотундру, а затем и в тундру, что тянется вплоть до самого ледника, накрывающего Скандинавию и Балтику. Заросли деревьев то врезались далеко в степь, то отступали, давая нам возможность идти быстрее.

Деревья - это хорошо. Это здорово! Я-то думал, что по прибытии придется строить дома из глины, и топить печи бурым углем, в мое время все эти леса давным-давно вырубили…

Через два дня пересекли ещё одну, такую же мелкую, речушку. Начинаю нервничать, ведь за тысячи лет реки могли сильно измениться, обмелеть или, наоборот, стать полноводнее. Как определить, какая из этих рек наша? Когда то, в будущем этого мира я часто проезжал в этих местах, и четко запомнил расстояние от Запорожья до дачи друга возле реки в селе Макарово - ровно сто сорок километров. Эхх, сколько пива там было выпито на рыбалке…

Добирался тогда через Гуляйполе, и маршрут сильно отклонялся от прямой линии, образуя дугу. Вот её хорду, около ста двадцати километров, я принял за основу. И не смог придумать ничего лучше, чем снова отсчитывать шаги. Мы уже прошли семьдесят километров на восток от Днепра, осталось максимум четыре перехода, сейчас мы делали по двенадцать - тринадцать километров в день. Решено, останавливаемся у реки, которую встретим на четвертый день пути!

Народ встретил эту новость с радостью, близость цели придала людям сил. Снова на стоянках стал слышен смех, на вечно хмурых, вставших лицах заиграли улыбки.

На следующий, сорок шестой день погода снова изменилась, мороз усилился настолько, что пройдя всего пять километров, мы спешно разбили лагерь. Дров не жалели, юрты быстро прогревались. Теперь я был уже полностью уверен, что мы успеем дойти по снегу …

Наступили пять долгих дней вынужденного бездействия. Мы пережидали холода, переходя из одной юрты в другую, вспоминали пережитые приключения, строили планы на будущее.

Тенак уже вставал и понемногу ходил, но я все равно запретил ему становиться в строй. Под нагрузкой едва зарубцевавшаяся рана точно откроется, а рядом с ней не самая чистая одежда. Меховые костюмы пропитались потом, стали грязными и засаленными. Эх, нам бы в баню сейчас! Доберёмся до места, непременно устроим и стирку, и помывку…

Мы дождались - ещё вечером Арика уверенно заявила, что завтра станет теплее. И не ошиблась, воздух перестал обжигать лёгкие при дыхании, небо затянуло тучами, вокруг кружились одинокие снежинки.

Лагерь свернули быстро, люди, хорошо отдохнувшие и восстановившиеся, с энтузиазмом накидывали на плечи лямки волокуш. Снова замелькали рощи, занесённые снегом поляны и озерца, пологие холмы и балки. Перешли очередную речку, такую же, как и предыдущие, взобрались на склон балки, ожидая, пока подтянутся отстающие. И, начав спуск, наткнулись на разрывающего снег Дара. Парень указывает на край меховой одежды. Труп человека…

Вскоре мы освободили находку от снега, и перед нами предстал совсем ещё молодой охотник, подросток. Чернокожий. С раздробленным чудовищным по силе ударом черепом… Природа вокруг мгновенно потеряла все свое очарование. Тут живут люди, и либо кроманьонцы устраивают разборки друг с другом, либо здесь есть и наши сородичи.

Дальнейший осмотр тела и одежды ничего не дал, даже определить, откуда и куда направлялся неудачливый охотник, было невозможно. Теперь, глядя на широкую колею, что мы оставляли за собой, я понимал, что найти нас проще простого, было бы желание. Значит, сегодня ночью будут дежурить половина мужчин, одинокого часового можно убить бесшумно, и тогда беда…

До вечера мы больше не встретили ничего подозрительного, и люди слегка расслабились. За сегодня прошли около пятнадцати километров, перешли по льду очередную, заросшую камышом реку. Стали лагерем, немного не дотянув до очередного лесного массива, выдающегося далеко на юг - на открытой местности проще заметить движение…

Спал я плохо, то и дело просыпаясь и прислушиваясь к потрескивание костра за стеной юрты. И с облегчением уступил место продрогшему Анту, сменив того на дежурстве. Впрочем, опасались мы зря - вокруг не было ни души, никто на нас не напал. Изредка доносился волчий вой, пару раз с недалёких деревьев обрушивались горы налипшего снега, вот и все происшествия за ночь.

Следующий день дался тяжело, хотя мороз и ветер практически не чувствовались. Впервые мы шли через сплошной лес, без возможности обойти. Дар с ног сбился, выискивая дорогу между упавшими деревьями и густыми кустарниками. Мы проходили два километра, а к цели приближались на один…

И так до самого вечера, пока заросли не сменились привычными рощами и полянами. Лесная чаща взяла с нас дань в виде двух развалившихся волокуш, и пройденный путь увеличился ещё на десяток километров.

Ночью, сидя у костра, я процарапал очередную черту на своем деревянном календаре, и пересчитав все зарубки, определился с сегодняшней датой - 7 марта. Завтра в будущем будут поздравлять женщин, отмечая приход весны. Если оно, конечно, уцелело, это будущее…

Я невесело улыбнулся - может, меня сюда забросило не случайно, и это второй шанс начать все заново? Пройти то же путь, но воспринимая мир чуть иначе? Кто знает …

Сегодня наступил пятьдесят шестой день похода. Так и не выйдя за прошедшие два дня к цели, я понял, что мы сильно отклонились в сторону, и всю ночь ворочался, не зная, как поступить. Решил, что сегодня остаёмся на месте, а мужчины, разбившись на четыре отряда, обследуют местность вокруг. Со мной пошли Канг и близнецы. И каково же было наше удивление и радость, когда, прошагав на юг всего километр мы вышли на невысокий берег замёрзшей реки. Русло сильно изгибалось, за деревьями сложно было оценить общее направление.

Пройдя вдоль нее на север, мы встретили вторую группу во главе с Раугом, они шли нам навстречу. Вернувшись в лагерь, выслушали остальных охотников - все посланные на разведку вышли на берег, пройдя около километра.. Выходит, мы внутри большой речной излучины, примерно в ее центре.

Наш поход завершен! Но сначала, нужно сделать ещё кое-что…

Я придирчиво разглядываю шесты, что мы везли с собой для ремонта юрт. Затем, выбрав брёвнышко потолще, беру рубило и начинаю затачивать его с одного конца. Мне помогают, и вскоре крепкий кол готов.

Рисую на нем знак Солнца, втирая в глубокие царапины золу от ночного костра. Отгребаю в сторону ещё теплые угли, и, с силой размахнувшись, вонзаю этот столб в оттаявшую землю.

- Племя Солнца! Наша дорога закончена, мы нашли то, что искали! Отсюда начнется история нашего народа, а здесь - указываю на вбитый столб, - здесь мы начнем строить ГОРОД!