Глава 11 Лед и пламя

Знамя, с которого скалила на закат страшные клыки кабанья морда, развевалось над равниной, громко хлопая под порывами прилетевшего с запада, от самых Олгалорских гор, резкими порывами ветра. Воины, шагая в ногу, шли навстречу своей смерти. Иначе быть и не могло, ведь на головы осаждавших со стен Лагена, замершего, притаившегося, точно готовый к броску зверь, было не протолкнуться от вооруженных людей. Сотни бойцов готовились встретить посягнувшего на их дом врага, но, кажется, людям Эрвина было просто плевать на это, и они, горланя нестройным хором какие-то песни, приближались к стенам.

Сам принц, снаряженный в доспехи для пешего боя - кирасу, наручи, и пластинчатую юбку-набедренник, расширявшуюся к низу, точно подол бального платья знатной дамы - следил за началом атаки с безопасного расстояния, окруженный своими офицерами и личной охраной, как всегда, возглавляемой мрачным и злым Витаром, что-то недовольно бурчавшим себе под нос.

- Смотри, как гибнут короли, малышка, - рассмеялся принц, взглянув на побледневшую от страха королеву Ирейну. Девушка отныне всегда была рядом с Эрвином, став его талисманом или, точнее, забавной ручной зверушкой. - Твой муженек думает, что он в безопасности за этими стенами, а на самом деле он лишь загнал себя в ловушку, из которой нет выхода. Этот каменный мешок станет его могилой, не будь я Эрвин, сын Хальвина.

Ирейна побледнела еще больше, но ничего не сказала - страх лишил ее дара речи. Вместо королевы, однако, ответил лорд Маркус.

- Ты рано празднуешь победу, самозванец, - спокойно, без тени страха, промолвил пленник. - Мой воспитанник не так глуп, он предвидит все твои ходы, и заготовил достойный ответ. Здесь падут все твои люди, еще не успеет наступить вечер.

- Ты удивишься, узнав, что я задумал, - ответил Эрвин. - Смотри же, старик. Ты все поймешь сам, и я не стану портить всю прелесть сюрприза.

Штурмовавшие разбились на четыре примерно равных отряда, медленно ползущие к стенам Лагена. В первых рядах шли воины, катившие высокие - больше человеческого роста - щиты из толстых досок, какие смог бы пронзить не всякий болт. Их товарищи волокли на себе фашины, связки хвороста, чтобы заваливать ров, опоясывавший город. Следом шагали арбалетчики, державшие наперевес взведенные самострелы, а за ними - люди, тащившие на плечах длинные лестницы. Кричали десятники, давно уже сорвавшие глотки, им вторили надменные сотники, предусмотрительно державшиеся в задних рядах.

- Они убьют его, - дрожащим голосом произнесла королева Ирейна. - Они его убьют.

Лорд Маркус, ничего не говоря, обнял девушку за плечи, прижав к своей груди. Старик ощутил дрожь, в которой билось нежное тело, настолько холодное, что, казалось, сердце в груди заменил кусок льда.

- Эти стены им не взять, - глухо промолвил лорд Маркус. - Лаген - не самая мощная крепость в северных землях, но с одними только клинками и арбалетами его не покорить. Об эти стены Эрвин сломает зубы!

Сам принц, между прочим, не спешил идти в бой, наблюдая за началом штурма вместе со своими командирами и телохранителями, и только нервно теребил рукоять длинного полутораручного меча. По его знаку трубачи выводили короткие, понятные только самим воинам, рулады, и вослед ударным колоннам бежали легконогие мальчишки-пажи с очередным важным поручением.

- А ты что не спешишь обагрить клинок кровью врагов, - презрительно бросила юная королева в спин Эрвину. - Что же не стремишься сойтись в битве со своим врагом, тем, ненависть к кому хранил полжизни? Я знаю - ты боишься умереть. Смотрите, воины, - вскричала вдруг Ирейна, надрывая голос. - Смотрите, как труслив ваш вождь, тот, за кого вы готовы умереть без колебаний! Он готов стать палачом, убивая безоружных, беззащитных, но боится сойтись в схватке с равным противником!

- Мечтаешь увидеть, как меня поднимет на копья та чернь, которую собрал вокруг себя твой ненаглядный муженек? - усмехнулся, обернувшись, принц. - Прости, красавица, но я не обещаю тебе подобного зрелища. Зато с радостью подам тебе голову выродка Эйтора на золотом блюде, чтобы ты могла по ночам разговаривать с ним. Шансов нет, эти глупцы уже проиграли, хоть еще не сорвалась с тетивы ни единая стрела. Они умрут, а я, Эрвин, сын Хальвина, буду торжествовать победу!

Тем временем осаждавшие уже были в трех сотнях шагов от городских стен, на которых все усиливалась суета - защитники Лагена завершали последние приготовления. Воины Эрвина шли быстро, все ускоряя шаг, и расстояние сокращалось с каждым мгновением. Вот между ними и укреплениями осталась полоса земли шириной чуть больше полутора сотен шагов, над городом прозвучали неразборчивые отрывистые команды, и на головы осаждавших с гулом и шелестом обрушалась лавина стрел и болтов.


Враг приближался, и стоявший над стенами Лагена возбужденный гул сменился напряженной тишиной, в которой звон кольчужных звеньев казался настоящим громом. Городские стражники и многочисленные ополченцы, сжимая в руках ставшее за минувшие дни уже привычным оружие, во все глаза смотрели на маршировавших по равнине вражеских воинов, и леденящие щупальца страха обвивали их сердца. Славно было похваляться друг перед другом почти новой кольчугой, полученной из арсенала, клепаным шлемом или кордом с клинком из звонкой стали. Но теперь время потех кончилось.

Приближался враг, умелый, беспощадный, и страстно желающий победы. Ополченцам, прежде - мирным ремесленникам или купеческим помощникам, предстояло сойтись в бою с закаленными в десятках походов наемниками, отлично вооруженными, свято верящими в себя, и уже поэтому почти непобедимыми. И невольно пальцы разжимались, выпуская рукояти мечей и ложа арбалетов, и в ногах появлялась постыдная дрожь, так, что хотелось прямо сейчас убежать, спрятавшись в своем доме, заперев двери, заколотив ставни, и надеясь переждать там сражение.

Король Эйтор видел, как кровь отхлынула от лиц ополченцев, и даже бывалые стражники нервно переглядываются, ища поддержки друг у друга. Эти воины готовились биться за него, правителя Альфиона, хотя давно уже могли схватить его и отправить навстречу войску Эрвина, справедливо рассчитывая на щедрую награду. А вместо этого они выбрали почти наверняка неминуемую гибель, став на пути намного более умелого врага.

- Воины, скоро начнется бой, - насколько мог громко произнес Эйтор, и голос его раскатами пронесся над городской стеной. - Враг приближается. Чужеземцы, служащие мятежникам, желают только победы. Они хотят войти в этот город, войти в ваши дома, взять ваших женщин, все, что вы нажили годами кропотливого труда. Если они победят, от Лагена останется только воспоминание, ибо они не дадут никому пощады. И я говорю вам, воины, сражайтесь, не думая о бегстве. Враг силен, но правда на нашей стороне, а потому мы не можем проиграть. Нам неоткуда ждать помощи, мы одни, но мы вместе, мы бьемся за свою землю, за свои дома, и в том - наша сила, воины! Пусть никто не покинет эти стены, пока жив, пока может еще поднять меч или натянуть тетиву арбалета. И сам я, коль так будет угодно Судие, останусь здесь, но не отступлю. И если вы проявите стойкость, то победа будет за нами!

К королю обращались десятки, сотни взглядов, сперва неуверенно-боязливых, но затем все более решительных. Горожане, взявшие в руки оружие, ополченцы-северяне, все они видели пред собой могучего воина, тело которого покрывали прочные латы, а на голове был шлем с поднятым забралом. Эйтор возвышался среди своей свиты, как сказочный герой, непобедимый воин, и клинок, что он сжимал обеими руками, казалось, засверкал золотом в тот миг, когда правитель Альфиона обратился к своим воинам. А рядом с ним стояли другие воины, отважные рыцари, сильные, казалось, не испытывавшие и тени страха, не ведавшие робости перед лицом даже тысячекратно более многочисленного врага. И, глядя на этих могучих бойцов, даже самые малодушные начинали верить в свою победу.

- Слава королю, - закричал вдруг кто-то, и крик его подхватили уже десятки людей: - Слава королю Эйтору! В бой, за Альфион! Смерть предателям! Мы победим!

Воспарявшие духом защитники города не покидали своих постов. Замерли на опоясывавшем стену изнутри навесе многочисленные стрелки, лишний раз проверяя, не потеряла ли упругость тетива верного лука. Обслуга крепостных арбалетов, массивных сооружений на высоких треногах, уже разворачивала свое оружие в сторону врага, выверяя прицел. К сожалению, подобных арбалетов было очень мало, от силы, полтора десятка, но зато они могли метать не болты, а настоящие копья, правда, намного реже, чем обычные, ручные самострелы. Но точный залп из этого оружия сулил врагу немалые потери, и потому в обслугу станковых арбалетов выбрали самых сильных и стойких бойцов, способных не потерять хладнокровие и в гуще сражения.

А враг приближался. Наемники, составлявшие костяк штурмовых отрядов, шагали все быстрее, словно спеша встретиться с собственной смертью. В прочем, каждый из них верил, что, если кому-то сегодня и придется умереть, то это будет не он. Быть может, смерть выберет верного друга или тайного врага, но каждый из тех, что уже почти бежали к стенам Лагена, надеялся, что вместо вражеского болта или клинка он получит щедрую долю добычи, что ждет их там, за стенами, в уютных домах зажиточных горожан. И потому все они спешил в бой. Но их уже ждали, и готовились встречать вовсе не хлебом и солью.

- Приготовились, - король Эйтор воздел руку над головой, и по этому знаку полторы сотни стрелков прильнули к ложам своих арбалетов и рывком натянули тетивы мощных луков. - Бей!

Первый залп, слитный, как у лучших наемников, обрушился на штурмовые колонны. Длинные бронебойные стрелы и тяжелые болты глухо стучали по тяжелым щитам, и граненые жала впивались в доски, обтянутые к тому же выскобленными шкурами. Лагенцы были полны готовности остановить врага, но их залп оказался полностью поглощен настоящей стеной щитов, и осаждавшие двинулись дальше. Даже массивные дротики, выпущенные из станковых арбалетов, не всегда могли пробить преграду, хотя, попав в цель, пронзали разом двоих защищенных крепкой броней воинов, отрывая головы и руки. Враг понес первые потери, но они оказались ничтожны, лишь раззадорив осаждавших, распаляя томившую их жажду боя, жажду крови. Из-за щитов выскочили келотские наемники-стрелки, и теперь уже защитникам города пришлось укрываться за каменным парапетом от метких болтов.

Принц Эрвин - его штандарт был виден издалека - явно рассчитывал взять город, и не снизошел до того, чтобы предложить защитникам добровольно открыть ворота, наверняка зная, какой ответ даст король. Враги атаковали зло, стремительно, наваливаясь всей своей массой, и потому горожанам и примкнувшим к ним ополченцам из Порубежных Уделов оставалось только одно - снова и снова стрелять, обрушивая стальной град на приближавшихся врагов, заставляя их сбавить шаг и, наконец, отступить, убедившись в стойкости защитников города.

- Перезаряжай, - кричали десятники, и ополченцы яростно крутили вороты или рвали рычаги, натягивая тугие тетивы. - Живее, живее! Стрелять по готовности, без команды.

Выстрелы наемников были немногим более точными, и большая часть их болтов лишь бессильно клацала о камень. И все же то здесь, то там зазвучали крики раненых, и к ним уже бежали лекари - все, кто хоть что-то знал о врачевании ран.

Враг был все ближе, наконец, уткнувшись в полосу воды, из которой словно бы вырастали, вздымаясь к небу, серые стены, сложенные и точно подогнанных одна к другой глыб. Из-за щитов выбежали воины с фашинами, поспешно швыряя вязанки в воду, и здесь-то люди короля отыгрались.

- Дротики! - По приказу воины хватали короткие копья, в огромном количестве изготовленные местными мастерами, и резко, почти без замаха, бросали их вниз, лишь на миг показываясь в проемах меж высокими зубцами.

Специально утяжеленные копья, пущенные по крутой дуге, легко пронзали кольчуги и панцири, и солдаты Эрвина невольно отшатнулись под прикрытие щитов, оставив на равнине не меньше трех дюжин мертвецов. Своих раненых товарищей наемники тащили на руках, спеша передать своим знахарям, сопровождавшим каждый из четырех отрядов, и прямо здесь, на поле, принимались вытаскивать из плоти засевшие там наконечники, промывая и перевязывая кровоточащие раны.

Осаждавшие замерли у самой кромки воды, продолжая обстрел, и лишь изредка пытались завалить ров, неизменно неся потери. Здесь отличились северяне-лучники, пускавшие по врагу за минуту до десятка стрел, на столь малом расстоянии почти наверняка пробивавших любые доспехи.

- Подтянуть еще людей, - приказал Эйтор. - Они наносят удар здесь, и нам нужны все резервы. Пошлите гонцов, пусть велят всем, кто еще не в бою, собраться на западной стене. Нужны все стрелки, какие есть. Мы сломаем им хребет здесь, будь я проклят!

В эти минуты всякий, кто хоть немного умел стрелять, стрелял, пусть даже попадая лишь в пустоту. И даже сам король сменил верный клинок на длинный лук, пуская в гущу врагов одну стрелу за другой. Среди людей благородного сословия лук, а равно и самострел всегда считался подлым оружием, годным, разве что, для охоты. Эйтор отбросил однажды эти предрассудки, и теперь с радостью видел, как враги падали, сраженные его стрелами.

Здесь же, неподалеку, бился и Эвиар, и те, кто оказался рядом, еще не поняв, кто этот высокий лучник, восхищенно вздыхали, видя, как стрелы с невероятной частотой срываются с тетивы его громадного лука. Ни один его выстрел не заканчивался промахом, и те наемники, что штурмовали стену там, где оказался эльф, вскоре отступили, оставив после себя полтора десятка мертвецов, каждый из которых был отмечен длинной стрелой с белоснежным оперением. А прислуживавшие бойцам мальчишки, бегавшие по стенам, только и успевали снова и снова наполнять стремительно пустевший колчан Эвиара, продолжавшего обстреливать отступавшего неприятеля.

- Стянуть сюда все резервы, - нетерпеливо потребовал король. - Чуть-чуть усилим натиск, и они побегут, сломаются! Он уже дрогнули, и нам осталось немного, чтобы этот наемный сброд откатился прочь.

- А если они потом атакуют в другом месте, и прорвутся в город? - предположил Бранк Дер Винклен. - Нужно оставить людей на башнях и подножья стен, чтобы они могли задержать врага.

- Эрвин послал в бой всех, кого привел с собой, - отмахнулся король. - У него нет таких резервов, чтобы бить нам в спину. Выполняй приказ рыцарь!

Разделенные рвом, заполненным ледяной озерной водой, противники только и могли, что обмениваться стрелами, и защитники города, находившиеся на стене, здесь обладали явным преимуществом. В прочем, воины Эрвина, укрываясь за высокими щитами, часть из которых была снабжена даже закрывавшимися ставенками бойницами, тоже не теряли времени даром, посылая в сторону города десятки смертоносных гостинцев. Наемные арбалетчики словно играли в прятки с самой смертью, на считанные мгновения покидая укрытие, чтобы только нажать на спуск и вновь спрятаться за щитами... если только раньше их не настигнет метко пущенная кем-то из ополченцев или городских стражников стрела.

Потери росли с обеих сторон. Келотские кондотьеры гораздо ловчее обращались с самострелами, и чаще поражали вражеских воинов, но противостоявших им ополченцев - городские стражники Лагена, лучше обращавшиеся с клинком, пока находились в резерве на случай прорыва осаждавших - было больше. И то здесь, то там хотя бы одна из сотен стрел, обрушившихся на штурмовые колонны, находила, пусть и случайно, свою жертву.

- Глупцы, - в который уже раз за минувшие час воскликнул король Эйтор, командовавший обороной с открытой площадки надвратной башни, где он находился вместе со своими офицерами и отборными воинами городского гарнизона. - Глупцы, на что они надеются? Мы их всех перестреляем, если только прежде эти чужеземные ублюдки не дадут стрекача!

Уверенность короля росла с каждым мгновением. Враг тыкался в стены города, словно слепые котята, будто нарочно подставляясь под стрелы и дротики. Приободрились и защитники Лагена, поняв, что здесь врагам не поможет все их хваленое мастерство во владении мечом, добытое за годы скитаний ценой собственной крови. Сражение больше походило теперь на избиение, и ополченцы после каждого удачного - или казавшегося таковым - выстрела громко хвалились друг перед другом, выкрикивая вниз всяческие оскорбления.

- Маг по-прежнему там, - Бранк Дер Винклен неопределенным жестом указал за стену. - И он явился сюда не просто так, поверь мне, государь. Колдун чего-то выжидает, и нанесет удар, когда мы не будем к нему готовы.

- Да есть ли он, этот колдун, - усомнился рыцарь Рамтус. - Почему он сразу не разрушил стены, чтобы воинам самозванца оставалось только войти в город, добив тех, кто не успеет убежать и спрятаться? Быть может, тот маг и вовсе остался на юге.

А между тем осаждавшим, действуя под прикрытием своих арбалетчиков, удалось засыпать ров, подобравшись к самым стенам. Взмыли вверх сколоченные минувшей ночью лестницы, ткнувшись в каменные зубцы, и по ним тотчас ринулись вверх похожие с высоты дозорных башен на муравьев наемники Эрвина.

- Отталкивай, - кричали воины, подхватывая загодя доставленные на стены рогатки. - Отталкивай лестницы! Не пускай их на стену!

Упершись самодельными вилами в жерди лестниц, несколько ополченцев, отпихивая их прочь, кряхтя и бранясь, навалились на свои орудия. Одна из лестниц пошла в обратную сторону, на миг замерев вертикально, а затем рухнув на землю, и при этом подмяв под себя не меньше полутора дюжин штурмовавших. Но по второй осаждавшие уже взобрались на стену, вступив в бой с ополченцами-арбалетчиками.

- За мной, - приказал Эйтор, вытягивая из ножен меч. - Клинки вон! В атаку! Не дадим им закрепиться, сбросим ублюдков вниз!

На опоясывавший стены изнутри помост взобрались уже пять наемников, одного из которых почти тотчас прикончил схватившийся за корд ополченец, вонзивший клинок ему в спину. Но остальные, сомкнув ряды и прикрывшись невысокими треугольными щитами-тарчами, принялись теснить лагенских стрелков, освобождая место для взбиравшихся следом своих товарищей.

- Руби выродков, - рычали наемники, орудуя короткими клинками и увесистыми шестоперами, еще более грозными в тесноте общей свалки, чем мечи, за счет того, что булавой можно было наносить удар в любом направлении. - Круши чернь! Дави их!

Клинки впивались в плоть, и ополченцы, едва научившиеся правильно держать оружие, падали под ноги своим противникам, так что камни стали скользкими от крови. Теперь, сойдясь с противником накоротке, кондотьеры-келотцы показали, на что они способны. Защитники Лагена дрогнули, готовые обратиться в бегство, и в этот миг в бой вступили отборные воины, возглавляемые самим Эрвином.

Первого оказавшегося на его пути противника король зарубил, с размаха опустив клинок на широкополую каску, и развалив ее почти напополам, вместе с черепом. Второй наемник пытался ударить правителя Альфиона ребром щита в грудь, но Эйтор уклонился, вонзив клинок тому в живот до половины. Следующему келотцу король разрубил грудь вместе с кольчугой. А там уже подоспели спутники короля, и спустя несколько мгновений на стенах не осталось ни одного чужака.

- Рогатки, - закричал Эйтор. - Тащите рогатки! Нужно оттолкнуть лестницу. И лейте смолу, будь вы прокляты!

Смола, давно уже закипевшая, была готова, и оставалось только перевернуть котлы, чтобы вязкий поток обрушился на головы и плечи теснившихся на узких гатях под стенами врагов. Раздались истошные крики - воины катались по земле, вопя от боли и срывая с себя броню и даже одежду.

А следом за смолой полетели со стен и камни. Булыжники размером с человеческую голову плющили шлемы и сминали панцири, ломая кости. Этого осаждавшие уже не выдержали, откатившись назад и оставив за собой десятки мертвых и покалеченных товарищей.

- Победа, - кричали, размахивая над головой оружием, защитники города, наблюдая, как бегут враги. - Победа! Мы победили!

Над городом не смолкали крики радости - опасный и решительный противник не выдержал сшибки, отступив, и при этом понеся немалые потери. Ополченцы чувствовали, как крылья вырастают за спиной, и были готовы сами ринуться вниз, чтобы добить деморализованного врага.

- Ну, что, довольно с вас? - хищно усмехался и король. - Вы умоетесь собственной кровью! Лаген не будет твоим Эрвин!

В этот миг со стороны озера раздался грохот, а затем до защитников города долетели полные ужаса крики. Враг, выждав-таки момент, нанес решающий удар.


Капитан Джоберто стоял у самой кромки воды, и серо-стальные волны лениво лизали латные башмаки наемника. Келотец был здесь не один - за спиной своего командира стояли, уставившись на покрытую мелкой рябью водную гладь, еще шесть дюжин бойцов, шесть дюжин наемников, крепко сжимавших в мозолистых ладонях древки топоров и рукоятки мечей. А по левую руку от хмурого кондотьера стоял, точно так же глядя на воду, маг Кратус.

- Ну, и как же, колдун, мы попадем в Лаген? - зло буркнул Счастливчик. - Мало того, что нам нужно преодолеть это проклятое всеми Богами озеро, хотя я не вижу поблизости ни лодки, ни даже самого хлипкого плота, так еще и преодолеть стены. Мы что, станем рубить камень мечами, а к городу подберемся вплавь?

Если даже мелкий ров оказался непреодолимым препятствием для осаждавших, то полторы мили открытой воды, где глубина озера нигде не составляла меньше полутора саженей, не давали и шанса. Тем более, Лаген был обнесен крепостной стеной со всех сторон, и причалы, возле которых теснились рыбачьи баркасы, и возвышался настоящий лес мачт, находились уже вне укреплений.

- Будь я проклят, ты, верно, хочешь позабавить этих увальней-ополченцев, позволив им перестрелять моих малышей из арбалетов, точно кур, - не унимался кондотьер, словно став воплощением сарказма. - Ну, скажи, что мы забыли здесь? Вода и камень отделяют нас от города, но и будь мы под самыми стенами, нам никогда не взобраться наверх, отыщись там хоть десяток бойцов.

Наемники, толпившиеся за спиной своего капитана, подрежали того нестройным гулом. Никто из них не спешил умирать, но уж раз так случилось, что их товарищи сейчас лезут на стены под градом стрел, так и им не с руки было отсиживаться здесь. Получить клеймо труса никто не хотел, и, потом, большую добычу получат те, кто побывал в бою, а в этом городке, видит Судия, должно было найтись хоть немного золота.

- От тебя и твоих рубак требуется только побыстрее ворочать клинками, когда мы окажемся в городе, - фыркнул чародей. - Могу уверить тебя, на стенах нет и полудюжины защитников - наш господин Эрвин постарался на славу, сделав вид, что хочет захватить городские ворота. Так что никто не станет расстреливать твоих головорезов, Счастливчик. А обо всем прочем пусть у тебя голова не болит, наемник.

И Кратус шагнул вперед, зайдя в воду по колено. Тело его мгновенно охватила нестерпимая стужа, но маг, не обращая внимания на то, как немеют ноги, выпростал перед собой правую руку:

- Иса!

Ослепительная вспышка заставила воинов вскинуть руки, закрывая глаза. А от самых ног мага во все стороны уже расползалась ледяная корка, становившаяся все толще, словно на дворе был вовсе не сентябрь, а самая средина зимы.

- Ну, что, - усмехнулся чародей, с нескрываемым превосходством взглянув на разинувшего рот Джоберто. - Как тебе такая переправа, воин? Или ты и сейчас полагаешь, что эти ветхие стены устоят перед моим ударом?

Вместо ответа кондотьер неуверенно ступил на лед, попробовав его на прочность и для надежности даже подпрыгнув несколько раз. По гладкой поверхности пошли мелкие трещинки, но лед выдержал немалый вес закованного в броню воина.

- Будь я проклят, - выдохнул ошарашенный капитан, и, обернувшись к своим людям, взмахнул рукой, приказав: - Вперед, мальчики, на штурм! Прикончим их всех! - И первым бросился к видневшимся вдалеке стенам.

Разразившись яростными воплями, наемники, выстроившись клином, бросились следом за своим предводителем, а на острие этого клина шел сам Кратус, и каждый, кто бежал следом, уже не смел сомневаться в победе.

Там, на стенах, немногочисленные дозорные указывали руками на сковавший озеро лед, словно не замечая приближавшихся к стенам врагов. Ополченцы изумленно переглядывались, не находя слов, чтобы хоть как-то высказаться о происходящем. А наемники уже вскарабкивались по причалам, протискиваясь меж бортов пришвартованных лодок, и рвались к стенам.

- Воины, помните, там, за стенами, у нас нет друзей, - обратился к наемникам Кратус, стоя у самого подножия стены и едва не касаясь замшелых глыб, некогда отполированных почти до зеркального блеска, а теперь выщербленных и потрескавшихся от ветра и воды. - Убивайте всякого, кто окажется на вашем пути. Не давайте пощады никому! Только вперед! - И, выбросив руку в направлении стены, громко произнес: - Хагалаз!

Словно призрачный таран ударил в стену, и камни с треском обрушились внутрь, погребая под собой тех воинов, что оказались здесь себе на беду. А где-то уже звучал призывавший защитников к оружию гонг, и раздавались голоса бежавших к пролому воинов.

- Вперед, - приказал Джоберто, первым бросаясь в затянутую пылью брешь. - В бой, кондотьеры! За мной! Убивай!

Лавина рычащих и ревущих от ярости воинов втекала в тесную щель, устремляясь к центру города. Стальной поток сметал все на своем пути. Горстка ополченцев - всего-то дюжина кое-как вооруженных бойцов - даже не успела ничего понять. Щелкнули арбалеты, свистнула сталь, и наемники ринулись дальше, оставляя за своей спиной только трупы.

Еще несколько человек, размахивая топорами, выскочили наперерез врагам из узкого переулка, на свою беду наткнувшись как раз на чародея. Лаген лишь казался его жителям большим городом - тот же Кратус за годы странствий успел насмотреться на действительно огромные города, дававшие кров сотням тысяч жителей - но и его укрепления были достаточно протяженными, чтобы гарнизон в полтысячи бойцов не мог находиться одновременно везде. И теперь, услышав сигнал тревоги, ополченцы и городские стражники спешили остановить прорвавшегося за стены врага. Но они не знали, с каким противником свела их судьба на таких знакомых с самого детства улочках.

- Кано! - Кратус взмахнул рукой, и выросший из ладони язык пламени трижды крест накрест полоснул по толпе лагенских вояк, в следующий миг переставших существовать - точнее, от них остались лишь бесформенные куски обгоревшей плоти.

- Вперед, живее, - прикрикнул на своих опешивших бойцов Джоберто. - Идем к воротам, нужно впустить в города наших товарищей, что гибнут сейчас под стрелами этого быдла. За мной, бегом!

Им еще трижды пытались преградить путь, но всякий раз звенела сталь, звучали крики боли и ярости, и сжавшийся в стальной кулак отряд наемников рвался дальше, к единственной цели. А позади, на залитой кровью булыжной мостовой, оставались лишь иссеченные клинками трупы.

А Кратус развлекался. Маг был способен сейчас обратить в руины половину этого грязного, сдавленного собственными стенами городишки, только щелкнув пальцами. Сила, преломленная Линзой, пульсировала, текла мощным потоком, едва не разрывая чародея изнутри, и требуя выхода. Но сейчас маг хотел иного. Кратус жаждал видеть, как корчатся в муках его враги, впиваясь ногтями в камень, хотел слышать их полные страдания крики, и потому он были скупыми и точными ударами. Огненные шары сменялись ледяными иглами, пронзавшими панцири и кольчуги, на головы лагенских воинов обрушивались призрачные молоты, от единственного удара которых трескали шлемы и черепа, и кровь фонтаном брызгала на стены домов. Они гибли, один за другим, и каждому из своих врагов Кратус в полной мере позволял насладиться неизбежной близостью смерти, прежде чем уничтожить, для того лишь, чтобы тотчас заняться следующим.

Наемникам Джоберто не осталось работы. Их клинки, извлеченные из ножен, так и не обагрились кровью - чародей, точно живой таран, сокрушал все заслоны. Воины шагали следом, переступая через изуродованные тела и бранясь под нос от страха - представить, что воевать можно так. Им, привыкшим к честному бою на равных, претило то, что творил колдун, но в глубине души каждый кондотьер понимал, что только благодаря магии Кратуса еще жив, а не лежит там, позади, на грязной мостовой.

- Колдун, - кричали лагенские ополченцы, едва завидев в дальнем конце улицы бойцов Счастливчика. - Спасайтесь, колдун идет! Бегите!

Лишь только услышав о магии, даже самые храбрые воины вмиг лишались воли к победе, и боевой дух их рассеивался, точно туман под первыми лучами восходящего солнца. Бросая оружие и на бегу стаскивая с себя доспехи, ополченцы и даже бывалые стражники, не раз ходившие против ножа, дравшиеся, бывало, в одиночку с полудюжиной грабителей, спешили убраться с пути страшного чародея. Одно только ощущение присутствия где-то рядом мага, против которого бессильны были стрелы и мечи, заставляло всякого искать не боя, а убежища, и люди забивались в любые щели, лишь бы уцелеть, пережить этот кошмар.

Всем городом овладело какое-то безумие. Не слыша приказов, защитники Лагена оставляли свои посты, покидая стены, чтобы как можно быстрее укрыться в лабиринте узких улочек и переулков. Никто уже не думал о том, чтобы продолжить бой. И тогда на пути врага встал сам король Эйтор.

- Быть может, стоило сказать этим людям, что ждет их? - усмехнулся Бранк Дер Винклен. - Мы хранили тайну, боялись прежде времени напугать воинов, сказав, что на стороне врага сражается боевой маг, и теперь, когда они сами поняли это, наступил хаос. К чему было скрывать такое, ужели для того, чтобы сейчас видеть, как они разбегаются в ужасе, точно крысы с тонущего корабля?

Король молчал. Правитель Альфиона полагал, что, не ведая о маге, ополченцы будут сражаться отважнее, веря, что против них - такие же воины, пусть чуть лучше владеющие клинками, но точно так же смертные. Он ошибся, но сейчас было не время раскаиваться - предстоял бой, возможно, самый важный в его жизни... и последний.

Они стояли возле городских ворот, не оборачиваясь, чтобы увидеть взбиравшихся на стены людей принца Эрвина. Десяток рыцарей во главе с самим королем был готов защищать этот город до конца, до последнего вздоха. Кругом метались охваченные ужасом люди, где-то невдалеке взлетали на воздух фонтанами битого камня и расколотой черепицы целые дома, а эти воины просто стояли, ухмыляясь в усы и вновь проверяя пальцами заточку своих мечей.

Впереди появилась толпа размахивавших оружием людей, на груди которых извивалась коронованная змея. Келотские наемники достигли цели, и теперь видели перед собой лишь ничтожную горстку врагов, смести которых не стоило и труда.

- Прикончить их, - рявкнул Джоберто, указывая клинком на отряд латников. - Вперед, воины. Убейте их всех!

Наемники ринулись в атаку, но их опередил Кратус, чья жажда крови никак не желала быть утоленной. За спиной мага, словно кошмарные вехи, отмечавшие его путь, остались десятки мертвецов, но этого было мало, и потому колдун, привычно выкрикнув имя руны Огня, ударил пламенным бичом, рассчитывая одним взмахом уничтожить всех, кто стоял на его пути.

Язык огня протянулся к воинам короля, и те невольно отшатнулись, словно надеясь уклониться от смертоносных чар. Но пламя вдруг рассыпалось веером искр, в бессилии огненным дождем обрушившихся на мостовую. А спустя миг из строя навстречу приближавшимся наемникам выступил высокий стройный воин, державший в руках громадный, почти в свой рост, лук, на тетиву которого уже была наложена бронебойная стрела с белоснежным оперением.

- Эльф, - закричал в ярости Кратус, поняв, с кем вновь довелось ему биться. Сейчас вся мощь, скрытая в Линзе, была бессильна против крови бессмертного создания. Маг был способен уничтожить город, но не мог убить единственного воина, бесстрашно шедшего ему навстречу. - Это проклятый эльф! Убить его, - в истерике кричал чародей, пятившийся назад. - Убейте эту нелюдь, немедленно!

Привыкший ощущать себя всемогущим, Кратус вновь испытал страх, давно и прочно, казалось, забытый. Но рядом было достаточно воинов, не разбиравшихся в магии, но твердо знавших - если перед тобой враг, его должно уничтожить.

- Прикончить его, - коротко приказал Джоберто своим бойцам. - Вперед!


Эвиар привычно рванул тетиву, слыша легкий скрип, и затем разжал пальцы, отпуская стрелу в короткий полет. Узкое жало легко пронзило кольчугу одного из наемников, подобравшегося к эльфу слишком близко, и тот, схватившись за древко обеими руками, захрипел, пуская кровавую пену. Келотец еще не успел упасть, а Эвиар достал из колчана следующую стрелу. Сейчас он действовал на пределе возможностей, наверняка поразив бы даже своих родичей. А уж для людей все движения эльфа превратились в неразборчивое мельтешение, неизменно заканчивавшееся тем, что очередной враг валился на выщербленные камни лагенской мостовой, выпуская из обессилевших рук клинок или топор.

Эльф, стреляя снова и снова, в упор поражая наваливавшихся на него наемников, но перед глазами его стоял человек в хрустальном венце, враг, ради смерти которого Эвиар и оказался в этом чужом для себя краю. Но та стрела, что была предназначена человеческому колдуну, давно уже торчала в теле простого воина, как и следующая. Бой подхватил эльфа, заставив обратиться в машину смерти, точную и лишенную даже намека на чувства и эмоции. Пели стрелы, скрипела тугая тетива, и вскрикивали смертельно раненые воины капитана Джоберто, тщетно пытавшиеся подобраться к лучнику, чтобы сойтись с ним в рукопашной.

- Проклятье, - неистовствовал сам Счастливчик. За несколько мгновений погибла дюжина его людей, его лучших бойцов, а остальные вот-вот должны были последовать за ними. - Да убейте же его! Вперед!

Наемники атаковали в лоб - здесь, возле самых ворот, невозможно было обойти противника. Окружить его, ударить в тыл. И потому они снова и снова бросались на стрелы, чтобы пробежать несколько шагов и упасть со стальной занозой в теле. И все же их было много, больше, чем стрел в колчане у Эвиара, и это видел король, равно как видел и Бранк Дер Винклен.

- Нужно уходить из города, - почти прокричал дьорвикский рыцарь. - Они задавят нас всей толпой, государь. Бежим, скорее!

Эйтор оглянулся. Ворота были за спиной, и можно было распахнуть их, вырвавшись прочь, за стены, но что ждало его там, кроме сотен врагов, возглавляемых самим Эрвином? Враги были всюду, и только сейчас король осознал - он сам загнал себя в ловушку, понадеявшись на прочность этих стен. Вот Эвиар выпустил последнюю стрелу - широкое жало-срезень с ничтожных двадцати шагов пробило кольчугу возле самого горла, буквально отрезав очередному наемнику-келотцу голову - и отступил за спины латников, сомкнувших строй.

На ногах оставалось лишь семнадцать наемников, и еще несколько воинов были ранены, и не могли принять участие в битве. Но и тех бойцов, что могли биться, вполне хватало, и потому Джоберто, взмахнув рукой, крикнул:

- Вперед! Прикончить их всех!

Охватывая противника с флангов, наемники бросились в атаку, перепрыгивая через тела своих товарищей, пронзенных эльфийскими стрелами. Кое-кто из несчастных был еще жив - меткость Эвиара уравнивалась прочностью доспехов - и теперь полз по мостовой, оставляя за собой кровавый след. На них не обращали внимания - каждый из тех, кто еще оставался цел, рвался в бой, видя перед собой горстку обреченных воинов.

- Плотнее строй, - приказал Эйтор, поудобнее перехватывая клинок и закрываясь щитом. - Спина к спине! Погибнем, но не отступим!

Спутники короля выступили вперед, прикрывая собой государя. И Джоберто, разумеется, увидел это, сразу все поняв.

- Это король, - кондотьер указал на оттесненного назад своими же воинами Эйтора. - Взять живым ублюдка! Эрвин осыплет нас золотом за такой подарок!

Короля атаковали сразу трое, пока остальные наемники отвлекали его свиту. Под градом ударов Эйтор, только и успевавший отражать выпады своим щитом, был вынужден отступить, оказавшись в кольце врагов и в стороне от своих товарищей, яростно рубившихся с бойцами Джоберто. Он отразил удар боевого топора, но пропустил укол клинком, только и успев чуть отклониться в сторону, так, что сталь лишь скользнула по окольчуженному боку. Противники короля действовали умело, не мешая друг другу, и Эйтор понимал, что сможет выстоять против них считанные мгновения.

- Ратхар, - Бранк Дер Винклен видел, сколь опасно положение владыки Альфиона, и ринулся к нему на выручку. - Ратхар, за мной! Король в беде! Прикрывай мне спину!

Дьорвикский рыцарь бился обеими руками, легко орудуя верным эстоком. В глубоком выпаде он пронзил грудь одному из противников, затем ударил в живот второго, не успевшего подставить щит, и, прорвав строй наемников, сзади атаковал тех, что наседали на короля. Здесь было не до церемоний. Все рыцарские кодексы оказались забыты, никто не желал дать врагу время подготовиться к бою, и Дер Винклен не испытывал угрызений совести, рубя спины слишком увлекшихся затравливанием Эйтора наемников.

Двое были сражены мгновенно, третьего же достал сам король, разрубивший келотцу череп вместе со шлемом. Но со всех сторон к нему уже бежали остальные наемники, атаку которых первым принял на себя Бранк Дер Винклен.

- Подходите, псы, - с ненавистью прорычал дьорвикский рыцарь, выставив перед собой клинок. - Давайте, отведайте моей стали, выродки!

Наемники, выстраиваясь полукольцом, окружали троицу бойцов, намереваясь навалиться одновременно со всех сторон. Но их предводитель, увидев опытного бойца, рыцаря, достойного противника, победа над которым могла сделать честь любому воину, решил иначе.

- В сторону, - Счастливчик отпихнул с дороги одного из своих бойцов: - Он мой. Не сметь мешать нам!

Джоберто бросился на дьорвикца, очерчивая своим клинком широкие дуги. Воздух взвыл под взмахами меча келотца, но на пути его оказался эсток Дер Винклена. Мечи глухо лязгали, сталкиваясь друг с другом, и в такт им рычали сквозь зубы бойцы. Два воина, два мастера сошлись в диковинном танце, и сталь играла, плетя невидимое кружево. Никто не смел вмешиваться в поединок, но для наемников оставалось еще достаточно противников, и потому один из них набросился на Ратхара, а прочие - всего двое - атаковали самого короля.

Юный оруженосец Дер Винклена едва успел вскинуть щит, закрывшись им от булавы. Ратхар попытался ударить, но его противник легко уклонился, атаковав вновь, так что юноше стало не до контратак. Парень с трудом успевал отражать предназначенные ему удары, упорно держась позади своего господина. Щит трещал, во все стороны летела щепа, когда перья булавы впивались в украшенную королевским гербом Альфиона плоскость.

- Щенок, - рычал из-под глубокого, почти до подбородка, шлема противник юноши. - Уйди с моей дороги! Пшел прочь!

Ратхар держался из последних сил, краем глаза заметив, что король уже стоит, припав на одно колено, и вскинув щит над головой. А двое его противников орудовали клинками с монотонностью лесорубов, раз за разом обрушивая сталь на голову Эйтора.

Видел это и сам Дер Винклен. Рыцарь также видел, что из числа людей король лишь трое, в том числе Рамтус, еще ведут бой против пяти келотцев, к которым вот-вот должно было подойти подкрепление. Взобравшиеся на стены воины Эрвина добили не успевших убежать ополченцев, и теперь спешили к месту новой схватки. И их было очень много.

А поединок рыцаря и кондотьера затягивался. Никто не мог одержать верх, и бойцы лишь истощали силы противника и свои собственные. Оба в совершенстве владели мечом, но если для Джоберто ценой победы была щедрая награда, обещанная нанимателем, то для Бранка Дер Винклена - жизнь. И потому он, изловчившись, зацепил клинок противника гардой своего эстока, вырвав оружие из рук Счастливчика. Кондотьер отпрянул назад, выхватывая из ножен длинный кинжал, но рыцарь опередил его, и граненое острие его меча впилось кондотьеру в грудь под самой ключицей. Выронив кинжал, келотец зажал рану, а его противник уже спешил к королю. Предводитель наемников оправдал свое прозвище - раненый, безоружный, он был легкой добычей, но сейчас его победителю было не до кондотьера.

- Я здесь, мой король, - кричал на бегу Дер Винклен, бешено вращая перед собой клинком. - Держись, я иду!

Один из наемников успел развернуться лицом к рыцарю, но только для того, чтобы упасть на мостовую с раскроенной головой. Второй продержался чуть дольше, но Бранк свалил и его, в следующее мгновение оказавшись рядом с Эйтором.

- Поднимайся, государь, - Дер Винклен рывком поднял короля на ноги. По бедру того текла кровь - клинок наемника все же достиг своей цели. - Нужно выбираться из города, пока эти ублюдки не перекрыли ворота. Бежим, скорее!

Внимание всех - и врагов, и друзей - в эти мгновения было обращено только к королю, и Ратхар оказался один на один со своим противником. Рослый келотец яростно гвоздил юношу булавой, заставляя того пятиться назад. Ратхаром овладело отчаяние, и он из последних сил отбивал удары. Его враг был силен, уверен в себе, и грозный пернач казался будто бы продолжением руки наемника, частью его, дано от рождения, так ловко тот действовал своим оружием.

Вот Ратхар сделал еще шаг назад, успев заметить, что Дер Винклен уже стоит плечо к плечу с нетвердо державшимся на ногах королем, а в следующий миг нога юноши скользнула по луже крови, натекшей из-под тела какого-то мертвеца, и оруженосец дьорвикского рыцаря понял, что падает. Нелепо взмахнув руками и выронив при этом клинок, юноша попытался удержаться, но не смог сохранить равновесие, спустя секунды растянувшись во весь рост на спине. Он попытался встать, неловко перебирая ногами и руками. Но противник Ратхара был начеку, и не желал давать парню шанс.

- Мальчишка, - прохрипел наемник, нависая над ощутившим себя как никогда прежде беспомощным юношей. - Ты сдохнешь сейчас, как все твои дружки!

Булава пошла вверх, на замах, и Ратхар в страхе зажмурился, ощутив на щеке давно забытое за суетой дней дыхание смерти, леденящее, сулящее покой и тишину.


Над главной улицей Лагена звенела сталь, и не смолкали крики ярости и боли, исторгнутые глотками сошедшихся в отчаянной схватке бойцов. Все смешалось, и бой превратился в беспорядочную свалку, где каждый оказался сам за себя, и один - против всех. Очередной удар Эмера достиг своей цели - щит его противника треснул, развалившись пополам, и вторым взмахом ополченец прикончил замешкавшегося врага, разрубив ему обтянутую коротким, покрытым бархатом, панцирем-бригандиной грудь. Наемник повалился навзничь, но на его месте был уже следующий, и Эммеру пришлось проявить чудеса ловкости, отражая стремительные выпады-уколы.

- Надо убираться отсюда, - хрипло выдавил ополченец. - Прочь, из города!

- Мы не бросим короля, - гневно воскликнул рыцарь Рамтус, тоже поглощенный поединком с высоким и худым, как жердь наемником, чертившим перед собой круги и восьмерки боевым цепом на короткой цепи. - Без государя я не сдвинусь с места, пусть даже придется умереть!

- Значит, нам не долго осталось, - усмехнулся Эмер, зацепив крюком на обухе своего топора клинок противника и дернув на себя, что было сил.

Наемник, не ожидавший такой прыти, выпустил меч, и ополченец, не медля, ударил его в грудь ребром щита. Келотец потерял равновесие, а спустя мгновение на голову ему опустился боевой топор Эмера. Еще одним мертвецом стало больше, а со стен уже спускались солдаты Эрвина, рыцарские дружинники и наемники, и некому было остановить их, хотя бы на мгновение.

Втроем - Эвиар, рассчитывавший не на тяжесть брони, а на ловкость и быстроту, и потому облаченный лишь в легкую кольчугу, не совался в самое пекло и прикрывал спину своим товарищам - они держались едва ли не против целого десятка опытных наемников. И, если бы не сноровка Рамтуса, которого наставляли в фехтовании лучшие мастера, право же, этот бой длился бы недолго. Но и дюжина рыцарей не смогла бы одолеть несколько сотен полных ярости рубак, и потому все трое чаще и чаще бросали взгляды на ворота, возле которых еще не было врагов.

Наемники на миг ослабили натиск, видимо, остуженный собственными немалыми потерями. И Эмер, получив возможность перевести дух, увидел распростершегося на заляпанных кровью булыжниках Ратхара. Шлем слетел с его головы, клинок валялся в нескольких футах. А над ним возвышался, подняв над головой булаву, закованный в тяжелую броню наемник, явно намеревавшийся довершить начатое.

- Стой, глупец, - Рамтус не успел удержать бросившегося вперед с криком ярости ополченца. - Куда? Назад, будь ты проклят!

Отделявшие его от юноши полтора десятка шагов Эмер преодолел, казалось, одним прыжком, очутившись за спиной у наемника, и, прежде чем тот что-то почувствовал, опустив на спину ему свой топор. Полулунное лезвие впилось в плоть, разрубив кольчугу и с хрустом врубившись в позвоночник. Наемник упал, а Эмер уже подскочил к лежавшему с закрытыми глазами юноше.

- Вставай, парень, - воин протянул Ратхару руку. - Не спеши умирать. Нужно уходить отсюда, пока мы еще живы. Бежим!

- Король, - кое-как поднявшись, юноша рванулся вовсе не к городским воротам, а туда, где стояли, вжавшись в стену какой-то лачуги, рыцарь Дер Винклен и правитель Альфиона. - Нельзя бросать короля!

Подхватив с мостовой чей-то меч, по самую рукоять покрытый кровью, юноша метнулся к королю.

- Безумец, будь ты проклят, - в сердцах выругался Эмер, следуя за спасенным парнем. - Нас же тут изрубят на куски!

Наседавшие на правителя Альфиона наемники не ждали такой прыти от обреченных, казалось, противников. Ратхар первым же ударом пронзил спину одного из солдат удачи, второго зарубил подоспевший следом Эмер, ну а третий стал добычей Бранка Дер Винклена, чей меч-эсток не ведал преград, в очередной раз с невиданной легкостью пронзив выкованную чужеземными мастерами кольчугу.

- К воротам, - решительно приказал рыцарь. Дер Винклен тяжело дышал, легкие его, казалось, обжигало огнем, а по лицу, заливая глаза, тек соленый пот. Но сила еще не покинула его руки, а, главное, велика была воля к жизни. - Поспешим, братья!

Расшвыряв в сторону немногочисленных наемников, отряд - всего пять бойцов, один из которых был ранен, а второй не имел даже приличной брони - направился к городским воротам, единственному проходу, что вел за стены Лагена. Невдалеке уже показались воины Эрвина, спешившие добить уцелевших врагов и впустить в город своего господина. А где-то позади бесновался колдун - шедший последним эльф стал щитом, о который неизменно разбилось бы любое, даже самое мощное заклятье. Сейчас все чары Кратуса оказались бессильны.

- Эвиар, - Бранк Дер Винклен подозвал эльфа. - Эвиар, помоги! Король совсем плох, мне одному не дотащить его!

В эти мгновения ненависть к Перворожденному исчезла, окончательно уступив место желанию выжить, вырваться из этого проклятого города, способного стать для горстки уцелевших воинов роскошным склепом, надгробьем, достойным и самих владык давно сгинувшей Империи.

Эйтор действительно едва держался на ногах, потеряв уже много крови. Толку от него, как от бойца, сейчас было немного, но дьорвикский рыцарь упорно тащил правителя Альфиона на себе, изнемогая под тяжестью тела, а также тяжелой брони, что была на короле. Эвиар видел это, и не медлил, подхватив Эйтора слева. Внешне казавшийся неестественно хрупким, эльф был сильнее многих людей, и вдвоем с рыцарем они уже без особого труда смогли тащить на себе впадавшего в беспамятство государя.

- Кони, - вдруг воскликнул Ратхар, невольно замыкавший теперь небольшой отряд. - Как мы уйдем от погони? Нам нужны лошади!

- Там, - Эмер, умудрявшийся сейчас, когда поблизости было полно врагов, сохранять хладнокровие, указал на небольшое строение, казарму лагенской стражи. - Там есть кони! За мной, живее!

Они добрались до коновязи, к которой были привязаны поводья полудюжины жеребцов, как раз в тот миг, когда из-за ближайших домов выскочил целый десяток вооруженных до зубов людей. На их туниках, грязных и порванных, словно эти рубаки воевали со стаей разъяренных котов, еще можно был различить серебряных грифонов.

- Проклятье, - прошипел Дер Винклен. - Солдаты Кайлуса! - В руках четырех противников рыцарь разглядел арбалеты, взведенные и заряженные, о чем не замедлил предупредить товарищей: - Торопитесь, или они нас нашпигуют болтами!

- Ратхар, - Эмер бросился к подъемному механизму, увлекая за собой юношу: - Помоги опустить мост. А вы отвязывайте коней и забирайтесь в седла, - приказал он остальным беглецам, не осмелившимся возмутиться тем, что ими командует теперь какой-то сиволапый мужик.

Воины лорда Кайлуса заметили суету возле ворот, спешно направившись туда. Щелкнули арбалеты, и два болта клацнули гранеными жалами наконечников о камень в нескольких дюймах от головы Ратхара. Прочие стрелки оказались более удачливыми, и один из посланных ими снарядов впился в правое плечо Эмеру. Воин коротко вскрикнул, но так и не выпустил из рук рычаги ворота, к которому крепилась цепь.

- Давай, - прорычал красный от натуги ополченец, всем весом налегая на механизм. - Навались, парень!

Они сбили стопор, и подъемный мост с грохотом опустился, открывая узкий проем. Порядком проржавевшие цепи не выдержали этого, лопнув от тяжести сооружения, но это было уже не важно - беглецы не думали возвращаться за стены.

- Ну, пошли, - Дер Винклен пришпорил своего коня, первым вырвавшись на простор примыкавшей к городку равнины. - Вперед, братья! К свободе!

Пылающий город оставался позади. А впереди открывалась равнина, вдалеке обрывавшаяся темной стеной векового леса. За спиной оставалась смерть, впереди была свобода, а между ними оказался лагерь врага, и сотни воинов, жаждавших их - Бранка Дер Винклена и его израненных, вымотанных долгим боем товарищей - смерти.


Королева Ирейна, затаив дыхание, наблюдала за тем, как карабкаются по приставным лестницам на стены Лагена десятки воинов, как они бегут по настилу, без пощады добивая пытавшихся сопротивляться ополченцев. Покачнулось, а затем упало прямо в ров с водой укрепленное над одной из башен королевское знамя. А над городскими кварталами уж поднимались столбы дыма - победители, не дожидаясь, когда будет повержен последний защитник, спешили предать Лаген разорению, не успев насытиться кровью и убийствами во время боя.

- О, нет, - воскликнула девушка. - Они убьют его, убьют!

Ирейна, будучи не в силах больше смотреть на этот кошмар, уткнулась в грудь лорда Маркуса, глухо рыдая и содрогаясь в его неловких объятиях. И старику только оставалось, что крепче прижать к себе королеву, словно он мог защитить ее.

Пленникам было позволено наблюдать за ходом сражения. Не сомневавшийся в своей победе Эрвин ничуть не опасался, что они сбегут, а на случай, если в отчаянии старик и слабая девушка что-то предпримут, поблизости неотлучно находилось полдюжины рубак, которым строго-настрого было приказано не причинять беглецам вреда - их смерти пока были не нужны принцу.

- Мой Эйтор, - сквозь слезы вымолвила Ирейна. - Почему так должно быть? Почему он?

Маркус не ответил. Остекленевшим взглядом он смотрел на то, как рушатся последние надежды на победу. Его король был где-то там, за стенами, один против десятков, сотен безжалостных врагов. Эйтор рискнул и проиграл, и, быть может, его сейчас уже не было в живых.

- Не плачь, дитя мое, - шепнул Маркус на ухо крепко прижавшейся к его не по-стариковски крепкой груди королеве. - Не надо плакать. Все обойдется, ты увидишь!

Он и сам не верил в свои слова, сказанные только для того, чтобы утешить девушку, бившуюся в истерике. А в следующий миг с треском и грохотом опустился подъемный мост, ворота Лагена распахнулись, а затем...

- Смотри, - вскричал Маркус, отталкивая от себя Ирейну. - Смотри же, королева!

Лорд мгновенно узнал в одном из вырвавшихся из-за стен всадников своего воспитанника. Похоже, Эйтор был серьезно ранен, судя по тому, как безвольно он мотался в седле, но, главное, он пока еще был жив. Король следовал за рыцарем, в котором Маркус столь же быстро признал дьорикского искателя приключений. А следом за ними мчались еще четверо - на трех конях - как будто прикрывая спины.

- Это он, - прошептала Ирейна, впившись взглядом в горстку всадников. И уже намного громче, так, что даже их надзиратели вздрогнули от неожиданности, закричала: - Король жив! Слава королю Эйтору!

Они оба, и юная королева, и престарелый лорд, смеялись, готовые пуститься в пляс. А принц Эрвин, тоже увидевший всадников, стремительно удалявшихся в сторону леса, кричал от ярости, готовый наброситься на своих же слуг.

- За ними, - орал, оскалившись, точно зверь, и брызгая слюной, сын Хальвина. - Догнать! Любой ценой догнать! Коня, подайте мне коня! А, будьте вы все прокляты!

Принц был намерен ворваться в город во главе нескольких десятков отборных бойцов, в том числе и тех рыцарей, что отправились с ним в этот поход. Все они были снаряжены для пешего боя - всадникам очень трудно развернуться на узких улочках, а расправиться с ними по силам любому, кто хоть немного умеет бить из самострела, - и кони их под присмотром немногочисленных слуг оставались на другом краю лагеря.

- Ублюдки, - Эрвин подскочил к одному из своих офицеров, ударив того эфесом меча в лицо. - Всех на плаху! Как посмели? Предатели! Взять этих выродков! Кто-нибудь, за ними, скорее!

Воины отпрянули, не смея приблизиться к охваченному бешенством предводителю и помочь своему товарищу, лицо которого было залито кровью. А Эрвин метался в кольце своих бойцов, размахивая клинком и ничего не различая перед собой. Рушились его мечты. Эйтор, казалось, сам загнавший себя в ловушку, из которой не могло быть выхода, смог вырваться из обреченного города, и теперь уже был вне досягаемости его, принца Эрвина.

- Кратус, - взвыл принц, вскинув голову к небесам. - Что же ты, Кратус, как ты позволил им?

А всадники были все дальше и дальше, уже миновав лагерь и теперь оказавшись почти на самой опушке леса. В сражении за Лаген принц Эрвин одержал несомненную победу, но война на этом не закончилась. Теперь оставалось только одно - готовиться к новым битвам.


Свежий, лишенный примеси гари и кислого запаха свежепролитой крови воздух пьянил, и голова шла кругом от ощущения свободы. Бранк Дер Винклен рвал шпорами бока своего скакуна, видя перед собой становившуюся все ближе с каждой секундой стену густого ельника, и слыша позади крики своих товарищей, подбадривавших безумными воплями и себя, и своих коней.

- Не отставать, - кричал Дер Винклен. - Вперед, только вперед! Уходим в лес, там они не достанут нас. Все за мной!

Все были в сборе, и все были живы, пусть только пока. Но с каждым шагом, отделявшим беглецов от стен уже охваченного пожарами Лагена, шансы их возрастали многократно.

Король, почти лишившийся сознания, был привязан к седлу обрывками поводьев, а конь его был в вою очередь привязан к скакуну самого Дер Винклена. Так вдвоем, следуя друг за другом, они и покинули город. Эмер, несмотря на болезненную рану, тоже сумел как-то вскарабкаться на подведенного ему коня, последовав за благородными господами, а Ратхара подхватил, закинув на спину скакуна позади себя, Эвиар.

- Держись, парень, - смеясь, воскликнул эльф. - Держись крепче. Мы помчимся быстро, так, что сам ветер будет завидовать нам!

И они действительно помчались, обгоняя ветер, подстегиваемые непреодолимым желанием жить, что ведет по этому миру каждого человека, равно как и тех существ, что причисляют себя к бессмертным созданиям Творца. Воздух, тугими жгутами хлеставший по лицу, заставлял жмуриться, чувствуя, как текут по щекам слезы. Из-под копыт летели брызги грязи, кони, терзаемые шпорами и удилами, не ржали даже, и рыдали, почти как люди, но несли своих всадников к спасительному лесу.

Со стороны вражеского лагеря тоже появились всадники. Кто-то успел все же оседлать коней, а, возможно, это был дозор, оставленный на случай внезапной атаки. Так или иначе, четверо воинов в кольчугах и островерхих касках-капелинах с широкими полями следовали по пятам за беглецами, сокращая разделявшее их пространство с каждым мгновением.

- Погоня, - крикнул в спины своим невольным товарищам Эвиар. - За нами погоня, и она уже близко!

Враги приближались, и Дер Винклен, одним взмахом перерубив поводья, которыми привязал к своему седлу королевского скакуна, развернулся, двинувшись навстречу им. Первого налетевшего на него преследователя рыцарь разрубил от плеча до пояса, так, что на землю упали окровавленные куски плоти, не имевшие ничего общего с человеческим телом. Но второй противник, закрывшись щитом, атаковал сам, обрушив на дьорвикца град ударов, а еще двое ринулись к королю.

- Ратхар, на землю, - приказал Эвиар, выхватывая из ножен легкий, казавшийся игрушечным, клинок. - Вы с Эмером присмотрите за вашим королем, а мне и здесь найдется дело!

Юноша едва успел спрыгнуть на землю, неловко, чуть не подвернув при этом ногу, а эльф уже налетел на одного из врагов. Перворожденный был в эти мгновения невероятно стремителен, действуя быстрее, чем человек способен даже подумать. Росчерком сверкнул клинок, и воины Эрвина с пронзенной грудью повис на шее своего коня, а Перворожденный уже спешил вступить в схватку с последним противником. Но тот, уклонившись от боя, твердо вознамерился добраться до раненого, беспомощного государя, наверное, желая поднести своему господину столь ценный трофей. И на его пути оказался Ратхар.

Воин Эрвина, не глядя, отмахнулся мечом от бросившегося под копыта его жеребца человека, видя перед собой только короля Эйтора. Но юноша был уже не тем неловким увальнем, как прежде. Полоса стали едва коснулась его макушки, и Ратхар, вложив все оставшиеся силы в этот удар, вонзил свой клинок, держа его, словно это было копье, в спину промчавшегося мимо врага. Кольчуга, защищавшая тело того, не выдержала, рассыпавшись градом разрубленных звеньев, но не выдержал вложенного в удар отчаянного усилия и меч Ратхара, переломившись по середине клинка. А человек Эрвина, уже из последних сил попытавшись ответить своему убийце, соскользнул с седла. Одна нога его так и осталась в стремени, и конь протащил своего мертвого всадника по мокрой от недавнего дождя траве.

- Отменный удар, - возле юноши, от усталости опустившегося на колени, остановился Дер Винклен. Рыцарь поверг своего противника на землю, раскроив ему череп, и сам при этом остался цел и невредим. - Великолепно, мой друг! - Бранк был доволен в этот миг и собой, и своим оруженосцем, и вообще все было великолепно, раз он еще оставался жив. - Если так пойдет и дальше, скоро ты станешь великим бойцом!

А Эвиар ничего не сказал. Эльф просто протянул юноше руку, помогая тому взобраться на спину коня, и они вместе продолжили путь, ступив под своды древней чащи. Оставался позади Лаген, так и не ставший для беглого короля последним оплотом, и там же оставался враг, одержавший победу, но и потерпевший при этом поражение, какого не мог представить. Впереди же была неизвестность, но Бранк Дер Винклен не сомневался, что, покуда еще жив король Эйтор, им не раз придется побывать в яростных схватках, и в конце останется только один из соперников, которому и достанется весь Альфион, если только к тому времени королевство, разоренное войной, не превратится в заваленные трупами руины. В прочем, все это было впереди, а сейчас хватало и иных забот.

- Нужно убраться подальше от города, - решил рыцарь. - Они сейчас отрядят погоню, и нам придется туго, если будем медлить.

- Я пойду вперед, - предложил эльф. Сейчас, когда их жизни зависели только от их же товарищей, было не место давней вражде великих народов, и Эвиар старался сделать все, чтобы облегчить участь своих спутников. - Разведаю путь. Надо убедиться, что поблизости нет врагов.

- Добро, - кивнул Дер Винклен, сам удивившись, что так запросто беседует теперь с прежде ненавистным эльфом. - Ступай, а мы двинемся следом. Но куда же мы направимся теперь?

- Идем на запад, - предложил вдруг Ратхар. - Где-то там - мой дом, и я неплохо знаю те края. Там мы найдем пристанище, сможем восстановить силы и зализать раны, и снова будем готовы к бою.

Дер Винклен вновь согласно кивнул. Кошмар сражения остался в прошлом, и теперь им вновь предстояло бегство, ибо только так можно было спасти свои жизни. Эльф вскоре растворился в зарослях, а за ним последовали и спешившиеся всадники.

Загрузка...