Вы всё жжёте! Том 3

Глава 1

История была не слишком увлекательной, и в другое время я бы непременно намекнула на это рассказчику. Но не сегодня. Сегодня меня распирало счастье: я сдала на «отлично» последний экзамен на своей первой сессии, и рядом со мной стоял Шарль, который держал меня за руку. Поэтому я была согласна выслушивать жалобы Пьера-Луи на моего давно покойного родственника. Но недолго. Он это понял, поэтому быстро закончил перечислять проделки Франциска, который развлекался воистину с королевским размахом.

— А утихомирить вашего предка никак нельзя, Николь? — с печальным вздохом спросил Пьер-Луи, которого, конечно, правильней было бы называть Филиппом Третьим, но я частенько об этом забывала, кроме того, король нам лично даровал право именовать по-старому. Чтобы не демаскировать в академии. — Инор Бариль вздрагивает, даже когда к нему просто тихо подойдёшь. А если уж услышит странный звук, подпрыгивает и в ужасе озирается… По-хорошему его бы в отпуск отправить, но, подозреваю, если возьму другого придворного мага, вскоре встанет та же проблема.

— Не факт, — возразил Шарль. — Его же не было при настройке Королевского Сердца. Можно рискнуть и проверить.

— Не хочу рисковать. — Пьер-Луи чуть заметно поморщился. — Николь, поговори с дедушкой, а? Вдруг он что-нибудь придумает, чтобы заблокировать призрака?

— Придумать он, конечно, может, только всё упирается в то, что, если Его Величество Франциск обидится, с него станется перестать поддерживать Сердце, понимаешь?

Я сидела на подоконнике и беззаботно болтала ногами. Подумать только, я уже целый семестр проучилась в академии, и никто меня не отчислил, как мрачно предрекала леди Альвендуа, когда я её видела в последний раз. Тогда я ей сообщила, что помолвка с Антуаном расторгнута, а она сама — нежелательная гостья в нашем доме. «Вот когда тебя отчислят, ты вспомнишь про нас, — затрясла она головой так, что я испугалась, как бы мелкие бриллианты с её серёг не осыпались в нашей гостиной и леди потом не обвинила бы нас в обогащении за её счёт. — Николь, ты мне всегда была как дочь, даже ближе Вивианы, и тем обиднее теперь видеть такое твоё отношение к нашей семье». Она тогда даже трагически всхлипнула, но, поскольку я попрощалась и вышла из гостиной, а дедушка туда даже не заходил, решила, что плакать без свидетелей — дурной тон, и тут же покинула нас со всей возможной величавостью. Выйти-то она вышла, но, судя по присылаемым время от времени цветам и записочкам, собиралась вернуться, поскольку Альвендуа от планов на меня не отказались, лишь отложили их на более длительный срок. Вот и сейчас Антуан маячил в отдалении, с кислой физиономией и неприязненно поджатыми губами, и наблюдал, как я разговариваю с Шарлем и Пьером-Луи. Знал бы он, что на самом деле Пьер-Луи — настоящий король, совсем не так бы на него смотрел, а с верноподданническим обожанием. Альвендуа — мастера переобуваться на ходу.

Но пока Пьер-Луи изображал из себя обычного студента, словно во дворце у него не было значимых дел. Конечно, он уверял, что ему полезно побыть среди нас, узнать жизнь изнутри, как он говорил, но мне казалось, что находится он тут по большей части из-за Люсиль. Вот и сейчас он нет-нет и косился на аудиторию, где шёл экзамен и где находилась подруга.

— Пьер-Луи, Николь, какая неожиданная встреча. — Вивиана расточала улыбки всем, кроме Шарля. Его она демонстративно игнорировала. — Но необычайно приятная. Моя дорогая, ты замученно выглядишь. Наверняка всю ночь готовилась к экзамену. Я знаю рецепт прекрасной целительской маски для лица, после неё ты буквально засияешь.

Комплимент был сомнительным. Но в этом вся Вивиана. Не удивлюсь, если она потом скажет: «Но мой брат готов на тебе жениться. Он тебя очень любит, поэтому ты и такая ему дорога».

— Оставь рецепт себе, он тебе нужней, — отмахнулась я. — Я не так плохо училась, чтобы пытаться добрать знания в последние часы перед экзаменом. Всю ночь я прекрасно проспала.

— И прекрасно выглядишь, — шепнул мне на ухо Шарль. — Не нужны тебе никакие маски от Альвендуа. Особенно если они сделают тебя похожей на эту особу.

Вивиана притворилась, что только его заметила, скривилась, как при виде дохлой мыши, помахала перед носом изящными пальчиками с наманикюренными ноготочками, словно отгоняя вонь, и заметила:

— Сидеть на подоконнике неприлично, Николь. Право слово, в такие моменты я начинаю радоваться, что Антуан с тобой расстался. — И после этого занимательного пассажа повернулась к другому значимому для неё лицу, чтобы лишить меня возможности ответить. — Ходят слухи, что во дворце готовятся к балу, Пьер-Луи…

Я её сейчас не видела, но наверняка Вивиана упражнялась в улыбках, притворяясь самой очаровательной особой в этой академии, да и вообще во всём Ланже.

— Боюсь, что во дворце не до балов, — вернул ей улыбку Пьер-Луи. — Разве что небольшой приём.

— С танцами? — деловито уточнила Вивиана.

Она полностью повернулась спиной к нам с Шарлем. Пожалуй, зря я посчитала, что она тут по наущению брата, хоть тот продолжал гипнотизировать нас издалека, ожидая, чем закончатся переговоры. Но сейчас Вивиана точно стояла на страже не его интересов, а своих.

— С какими танцами? Если ты забыла, во дворце траур по случаю смерти Филиппа Второго.

— Ах, дорогой, не может быть, чтобы Филипп Третий отменил Большой Зимний бал! — Вивиана удивилась слишком громко, явно в расчёте на слушателей. — Это традиция, которая никогда не нарушается.

— Возможно, — согласился Пьер-Луи. — Но я не слышал, чтобы к нему готовились.

— Кто же станет ставить тебя в известность? — чуть пренебрежительно выдала Вивиана. — Я уверена, что во дворце подготовка к балу идёт вовсю. Ты просто давно не был у дяди, вот и не знаешь.

— Вчера мы с ним разговаривали.

— Ах, дорогой, по слухам, у твоего дяди такие проблемы со здоровьем, что немудрено, что он всё забыл.

Шарль прокашлялся, пытаясь не расхохотаться, я тоже с трудом сдерживала смех.

— Возможно, — довольно сухо согласился покрасневший Пьер-Луи, не желая больше спорить.

Вивиана могла сказать ещё множество забавных вещей, но тут дверь аудитории распахнулась, и оттуда выпорхнула сияющая Люсиль, поэтому Пьер-Луи вообще потерял интерес к собеседнице и двинулся навстречу моей подруге. К слову, он до сих пор ей не признался, кто он на самом деле. Возможно, зря, потому что в их отношениях после размолвки, о которой Люсиль мне так ничего не рассказала, появился некоторый холодок, который растопить могла только искренность. Но не мне учить монарха и уж тем более не мне открывать его тайну.

— Как успехи?

Он подхватил её на руки и закружил. Люсиль звонко засмеялась, запрокинув голову, и ответила:

— Сдала.

— И это нынче считается успехом, — неодобрительно протянула Вивиана. — Люсиль, тебе никто не говорил, что ты ведёшь себя вызывающе? Неприлично привлекаешь внимание.

Наверное, с точки зрения Вивианы, прилично привлекала внимание только она. Остальных следовало изолировать от общества. Или хотя бы от мужской его части.

— А тебе никто не говорил, что ты ведёшь себя как противная старая тётка? — заявила Люсиль, которую Пьер-Луи поставил-таки на пол. Осторожно поставил, как стеклянную вазу, требующую особо бережного отношения. — И нудишь, и нудишь. Чего тебе вообще тут надо? Мы не твои подруги, так ведь, Николь?

— Разумеется, — подтвердила я.

— Николь, — повернулась ко мне Вивиана, — общение с этой особой отрицательно влияет и на твоё поведение. Наши с тобой отношения всегда были очень тёплыми, почти сестринскими, и мне невыносима мысль, что ты могла от меня отвернуться из-за какого-то недоразумения.

Посчитав, что этими словами она поставила на место и меня, и Люсиль, Вивиана вернулась к тому, ради чего она вообще подошла к нам:

— Пьер-Луи, тебе же не составит труда раздобыть для меня приглашение?

— Приглашение куда? — заинтересовалась Люсиль.

— На королевский бал, разумеется, — сквозь зубы ответила ей Вивиана. — Тебя-то, милочка, во дворец никто не пригласит. А мне там непременно нужно быть.

Прямо она, разумеется, не сказала, но подразумевала, что раз уж помолвка Филиппа Третьего была расторгнута, то у него появилась уникальная возможность заключить новую не абы с кем, а с самой подходящей для этого кандидатурой, которой Вивиана считала себя.

— А с чего ты взяла, что пригласят тебя? — заинтересовалась я. — Насколько мне помнится, вся ваша семья объявлена персонами нон грата в королевском дворце. Об этом лично позаботилась Её Величество.

Вивиана посмотрела на меня так, словно я нанесла подлый удар исподтишка. Она достала крошечный батистовый платочек, обшитый кружевами, и прижала к глазам. Платочек остался совершенно сухим, но это не помешало ей всхлипнуть и простонать:

— О, как ты ко мне жестока, Николь. Некрасиво с твоей стороны намекать на ошибку моей матушки, которая хотела всего лишь счастья для тебя и сына. Но в первую очередь — для тебя. Ведь о тебе она заботилась куда больше, чем обо мне, родной дочери. Сколько она ночей не спала, думая, как тебе помочь. А ты… какая чёрная неблагодарность!

Она заламывала руки и закатывала глаза, как плохая актриса в третьесортном кинотеатре.

— Пойдёмте отсюда. — Люсиль потянула за рукав Пьера-Луи. — Это представление будет продолжаться вечно. А мне его не хочется смотреть, очень уж оно бездарное. Николь?

— Совершенно бездарное, — согласилась я, приноравливаясь спрыгнуть. — Вивиана, ты бы для начала перед зеркалом порепетировала.

— Опять же, есть всякие средства, вызывающие слёзы, — подмигнул Шарль.

Он ухватил меня за талию и спустил на пол. Руки задержал, но так ненадолго, что я даже прочувствовать не успела.

— Не подавай ей идей, — прыснула Люсиль. — А то в следующий раз она придёт с давленой луковицей в платке и провоняет тут всё.

Вивиана открыла рот раз, другой, потом поняла, что что бы она ни сказала, всё будет использовано против неё, гордо вскинула голову, элегантно развернулась и, даже не попрощавшись, поплыла к брату, который так и маячил в отдалении. Почему-то мы не ушли сразу, а наблюдали за сближением родственников.

— А издалека Антуан кажется даже симпатичным, — неожиданно заметила Люсиль.

Пьер-Луи чуть заметно нахмурился, внешне он значительно уступал моему бывшему жениху и сейчас наверняка об этом подумал, пришлось прийти на помощь нетактично высказавшейся подруге.

— Просто у него на лице нет обычной презрительной мины, — пояснила я. — Там крупными буквами написано ожидание разговора с сестрой. Поэтому лицо кажется одухотворённым. Это кого угодно украсит, особенно если рот закрыт. Только он редко бывает закрытым, обычно Антуан несёт всякую чушь, как и его сестра.

Люсиль рассмеялась, окончательно потеряла интерес к семейству Альвендуа и спросила у Пьера-Луи:

— А что там Вивиана говорила про бал?

— Да не будет бала, — нахмурился Пьер-Луи. — Траур.

— А традиция, о которой говорила Вивиана? — не унималась подруга.

Нет, она прекрасно понимала, что на бал не попадём ни она, ни я, но сам по себе разговор был столь увлекательным, что отказаться от него у подруги никаких сил не хватило бы.

— Я узнаю, — решил Пьер-Луи. — Если будет бал, то будут приглашения для всех вас.

— Правда? — Люсиль восторженно округлила глаза и захлопала в ладоши, как маленькая девочка. — Николь, мы попадём на бал во дворец, представляешь?

— Если он там будет, — попыталась я её остудить. — Пьер-Луи же сказал, что…

— Что он узнает, да, Пьер-Луи? — перебила меня Люсиль и улыбнулась кавалеру. — Николь, можно я помечтаю хотя бы денёк? Завтра выяснится, что никакого бала не будет, и всё.

— Может, и будет, — задумчиво протянул Пьер-Луи, он же Филипп Третий. — Возможно, я действительно давно не был у дяди и во дворце вовсю идёт подготовка к балу.

Мы с Шарлем переглянулись. Судя по настрою Пьера-Луи, балу быть.