Вспышка Красной Звезды

Глава 11

Следующие три дня проносятся перед глазами сумасшедшим вихрем. В субботу даем второй концерт, повторяя успех первого – пятничного. Снова аншлаг. Но, если честно – думал, сдохну. Еще и Верка носилась со своим Дональдом, как с писанной торбой – пришлось отдать ей одно приглашение в ВИП ложу на субботу. Правда, встречаться им было абсолютно некогда – звездочка под неусыпным контролем Татьяны Геннадьевны.

Зато все воскресенье мы отлеживаемся, расслабляемся в СПА салоне и плаваем в бассейне. Трамп, слава тебе, господи, куда-то запропал, улетел домой наверное. Но Верка теперь ходит с малахольной улыбкой на лице и на всех поглядывает свысока. Королевишна, блин… А я усиленно лечу свои голосовые связки. В ход идет все: и знаменитый гоголь-моголь по рецепту савойского шефа Сильвано, и теплое молоко с медом, и ингаляции с отваром эвкалипта по рекомендации японского фониатра. На обед у меня тоже специальное меню: куриный бульон и мягкий хлеб со сливочным маслом. В итоге к вечеру, вроде бы, прихожу в себя.

Чтобы в понедельник дать третий, заключительный концерт в Токио. В конце мы исполняем «We are the World» с токийским детским хором. Получилось забавно. Маленькие япошки так старательно пели, что вся женская часть коллектива чуть не прослезилась от умиления. И публике финал концерта тоже понравился. После, еле живыми ползем в отель. А вот у нашего техперсонала впереди тяжелая ночь. Из-за сбоя в гастрольном графике им теперь достается ничуть не меньше нас. За ночь технарям нужно по-быстрому упаковать все сценическое оборудование и музыкальную аппаратуру в трейлеры, чтобы сразу же выехать в Киото. А уже во вторник вечером начать монтаж аппаратуры на новом месте – в среду по плану первая репетиция. Именно из-за этого техперсонал, тяжи и музыканты едут в Киото раньше нас.

Ну, а мы – оставшиеся, во вторник утром хорошо выспались, не спеша позавтракали и в сопровождении аж семи машин папарацци отправились на вокзал. Нас ждет синкансен – японский скоростной поезд. Почему едем на поезде? А нет в Киото своего аэропорта, и «Кансай» в Осаке еще не построен, так что без вариантов. Этот город – туристическая Мекка Японии, ее старая столица, и этим все сказано. В Киото вообще много чего нет. Нет метро, нет небоскребов, штаб-квартир крупных корпораций, ослепительной неоновой рекламы, огромных торговых центров и толп спешащего куда-то народа, хотя население города полтора миллиона человек. Крытых арен и больших концертных залов, которые нам бы подошли, там тоже кстати нет. Поэтому выступать мы будем на самом большом в Киото футбольном стадионе Нисикегоку под открытым небом. На специально возведенной для этого сцене.

Сопровождать нас в Киото будет посольский переводчик Дмитрий Соболев. А с Николаем Николаевичем мы прощаемся до воскресенья. Работы в японской столице у него теперь прорва, благодаря нашим с ним совместным усилиям. Одних новых контактов среди японских бизнесменов появилось столько, что из Москвы в Токио срочно вылетели два его помощника. Не удивлюсь, если «сбитого летчика» Полянского отзовут в Москву еще до нашего отлета – власть в посольстве вот-вот перейдет в руки товарища Соловьева. Зато к моему удивлению с нами увязывается посольский резидент Владимир Петрович. Хотелось бы узнать зачем? Я переглядываюсь с Вячеславом – тот лишь пожимает плечами. Сам не знает.

В поездку берем с собой только самое необходимое, лишние вещи и покупки остаются в отеле. И малыш Хатико тоже остается в Токио на попечении Ичиро. Нечего его таскать с собой и мучить переездами – все равно скоро вернемся.

…Скоростной синкансен, в который мы садимся, выглядит футуристично. Местные называют его «пулей», что вполне соответствует его внешнему виду – своей обтекаемой формой именно на пулю поезд и похож. Расстояние в 515 км из Токио в Киото он сейчас пролетает примерно за 2,5 ч. Отправляется в путь каждый час. Внутри вагонов очень удобные мягкие кресла. Причем есть такие, что расположены рядами, как в самолете, а есть и со столиками перед креслами – как в купе. Чтобы не терять в дороге драгоценное время, я пригласил поехать с нами в Кито господина Ёсикаву – японского художника – мангаку, который недавно обратился к Гору с предложением о сотрудничестве. За столиком мы с ним сейчас удобно и расположились.

Идея у известного художника в общем-то незамысловатая – я в качестве главного героя его манги, а в основу сюжета лягут мои приключения в разных странах мира, происходящие с нами на гастролях. Первая часть манги естественно про Японию. Вполне себе традиционная такая манга, которая будет с успехом продаваться до тех пор, пока «Red Stars» остаются на пике своей популярности. Мне даже показывают предварительные эскизы: я в образе анимешного красавчика с глазами на пол лица, няшная конфетка Лада, холодная красавица Альдона. Художник даже успел подсуетится с Хатико – ему тоже отведена немаловажная роль во всех наших приключениях. Видимо по замыслу художника пес будет колесить с нами по всему миру.

Предложение в принципе интересное, и приключений в моей жизни уже столько было, что на многотомное издание манги потянет. Да и финансовую прибыль эта затея однозначно принесет. Другой вопрос – как мне из Москвы контролировать потом фантазию художника, который находится в Японии? И понравится ли вообще эта затея Веверсу и Романову? Мало ли чего этот мангака напридумывает…

– Господин Ёсикава… – осторожно начинаю я – Ваша идея мне симпатична. Но для окончательного решения нужно получить одобрение от моего московского начальства. А для разминки хочу сначала предложить вам поучаствовать в создании клипа на одну из наших песен.

– Клипа…? – растерянно переспрашивает японец – но какое отношение имеет музыкальный клип к манге?

– О…! Дело в том, что это будет очень необычный клип! – с воодушевление начинаю я излагать свою идею – В нем натуральные съемки мы совместим с мультипликацией, сделанной путем ротоскопирования. Эта такая анимационная техника, когда изображения проецируются на кальку и обрисовываются художниками вручную.

Ёсикава понятливо кивает, задумывается. А я продолжаю вещать:

– И тогда изображение на экране становится похожим на комикс. Или на мангу, если добавить в скетч-портреты героев характерные стилизованные черты.

– Но …ведь это очень трудоемкая работа? – удивляется японец

– Да. Работать под вашим руководством будут несколько художников, и по моим прикидкам сделать придется около 3000 карандашных скетчей. Зато все эти скетчи готовый материал для манги. И потом на основе нашего клипа можно сразу будет ее выпустить. А при правильном коммерческом подходе это вообще лучше сделать одновременно – манга поддержит интерес к клипу, хотя будет иметь гораздо больший объем сюжета, а сам клип послужит своеобразным трейлером для манги.

Ёсикава замирает, уставившись на свои рисунки и погрузившись в глубокие размышления. Пусть думает. Откажется – я легко проверну эту идею с кем-нибудь другим. Просто с американцами этот наполовину рисованный клип получится дороже. Намного дороже. А в Японии нанять нескольких начинающих мангак обойдется значительно дешевле. Но вся работа в любом случае окупится сполна – этот революционный для своего времени клип на песню «Take on Me» принес группе A-Ha первое место в чарте Billboard и всемирную славу в 1986 г. К тому же, у меня есть отличная мысль насчет привлечения спонсоров.

– Хорошо… – трет лоб японец – а могу я узнать сюжет э-э… клипа?

– Конечно – с готовностью отвечаю я. Кажется, мангака клюнул, пора подсекать – Действие происходит сразу в двух реальностях, и начинается клип с рисованных кадров – гонки на мотоциклах, в которой участвует наш герой. Потом идут кадры, из которых становится понятно, что это настоящая девушка читает любимый комикс, сидя за столиком в кафе. Реальности соприкасаются, и герой, победив в гонке, приглашает ее пройти в его мир. Так сказать, протягивает ей руку из комикса. Они знакомятся, он поет ей песню, но их ждет погоня и месть проигравших в мотогонках соперников героя. Спасая девушку, наш герой выталкивает ее в реальный мир, и принимает весь удар на себя. Она пролистывает комикс до последней страницы и вдруг видит, что сюжет там обрывается – непонятно выжил ли герой в аварии? Но неожиданно ему удается прорваться в реальный мир, и они снова вместе.

Делаю паузу, давая японцу оценить масштаб предстоящей работы. Он хмурится:

– Это будет еще и довольно дорогой клип. Столько съемок…

– Да. Поэтому мы с вами привлечем спонсоров. Вам знакомо понятие продакт плейсмент?

– Нет, а что это?

– Грубо говоря, скрытая реклама. Аккуратно вплетенная в сюжет, она не выглядит навязчивой для зрителя.

– Разве так бывает?

– Бывает. У нас ведь герой участвует в мотогонке, так почему бы ему не победить на Хонде Голд Винг? Я лично знаком с Соичиро Иримажири, так что беру этот вопрос на себя. Думаю, он будет только рад такой шикарной рекламе своей продукции и окажет нам всяческую поддержку. Возможно, даже разрешит нам использовать в клипе новую модель «Золотого крыла». А героиня будет постоянно слушать любимую группу в плеере Вокман.

Глаза у художника становятся круглыми, как у его рисованных героев. Не ожидал он от меня такой прыти. А я что? Я ничего. Скромно жду его решения. И даже знаю, как значительно улучшить клип a-ha, поменяв финал. У нас герой прорвет грань между мирами, не выпав по-дурацки в тесный коридор, а эффектно влетев в нашу реальность через зеркальную витрину на красивой Хонде… И вот убейте меня, если после премьеры нашего клипа на MTV продажи Хонды Голд Винг тоже не взлетят до небес… Попросить что ли процент от продаж в качестве гонорара?

Пока я размышляю над финансовыми вопросами, место художника в кресле занимает Владимир Петрович. Я вопросительно смотрю на резидента, но тот лишь озабоченно хмурится. Я замечаю, что подход к нам с обеих сторон перекрывают Вячеслав с Лехой.

– Что-то случилось? – в лоб спрашиваю я пэгэушника.

– Предчувствие у меня плохое – тяжело вздыхает резидент – Вить, будь аккуратнее в Киото. В Токио американцы после прессухи толком не успели подготовится, зато в старой столице возможны провокации…

– Да не будут они так подставляться перед японцами – качаю головой я – Там же императорский дворец, Киото не глухая провинция!

– Да плевали они на японцев – морщится Владимир Петрович – Вот увидишь, те еще впереди паровоза побегут лишь бы удовлетворить своих заокеанских хозяев.

– Ну это вы преувеличиваете – не соглашаюсь я

– Думаешь? Вот недавно по управлению проходила рассылка. Имей в виду – резидент наставил на меня палец – сейчас сообщаю тебе секретную информацию. Но генерал Веверс разрешил ввести в курс дела.

– Продолжайте – по коже почему-то побежали мурашки

– Полгода назад частная японская фирма «Сетику» – а я тогда как раз служил в Приморье – так вот, компания привлекла наше внимание тем, что в течение полугода регулярно, раз в месяц, доставляла в порт Находка фаянсовые вазы для последующей отправки их в Гамбург.

– Фаянс в Гамбург?! Это же как со своим самоваром в Тулу. В Германии делают знаменитый саксонский фарфор. Кому там нужны их вазы?

– Вот и мы удивились. Уже не первая поставка, и их опечатанный контейнер едет по Транссибу через всю страну….

– И??

– Аккуратно его вскрыли. А там… Целая передвижная автоматическая лаборатория! Причем способная собирать и накапливать информацию на протяжении всего пути, от Находки до Ленинграда.

Тут я конечно, прифигел.

– Что же за информацию лаборатория собирала?

– Наши специалисты установили, что японская разведывательная система по дороге фиксировала наличие мест, где проводилась выемка атомного сырья, а также производственные объекты по его переработке. Она была способна засечь транспорт, на котором перевозились компоненты для атомного производства, и даже определить направление его движения.

Тут я окончательно выпал в осадок. Это что же… япошки готовятся контролировать график движения наших поездов-призраков, которые через несколько лет будут курсировать по стране с готовыми к стрельбе ядерными ракетами? У нас еще ничего нет, а они уже готовы?!

– В местах наиболее интенсивного радиоактивного излучения – продолжал добивать меня резидент – Автоматически открывались вентиляционные заслонки контейнера и производилась фотосъемка окружающей местности, по обе стороны железнодорожного полотна.

Мы помолчали, глядя на Фудзи, которую синкансен объезжал по дуге. Вершина горы была скрыта в густых облаках тумана. Эх… как бы нам с нашими концертами на стадионе не попасть под дождь…

– Мы конечно, эту историю с «вазами» мигом прекратили, директор «Сетику» даже к Косыгину лично каятся прилетал. На црушников все валил – мол они заставили. Но мы точно узнали – придумали и разработали эту аппаратуру именно японцы!

– Ну один раз не пидо… – задумчиво пробормотал я и оборвал сам себя, заметив снисходительную ухмылку кагэбэшника

– Не веришь? Вот тебе еще одна недавняя история. Тоже год назад японская фирма «Асахари» обратилась во Внешторг с просьбой сдать ей в аренду на два года участок прибрежной зоны в районе поселка Озерновский

– Это где-то на Камчатке? – наморщил лоб я

– Точно – покивал Владимир Петрович – Японцы сообщили, что хотят возвести в указанном районе временную базу отдыха для экипажей рыболовецких судов, ведущих промысел в нейтральных водах Охотского моря. Кстати, это муд… мудрый Полянский пробивал тему с базой – резидент постучал пальцами по столику – Как же… Давайте нормализировать отношения с японцами, то да се…

– И что? Опять шпионская история? – я налил минералки себе в стакан

– Хуже. Москва пошла навстречу руководству «Асахари», контракт был заключен. Запрашиваю пограничников, как там база. Мне отвечают, что японцы не торопятся с возведением построек, лишь вывозят «черный песок», выбирая его под фундаментом.

– Что за песок? – удивился я

– Вот и я занервничал. Запросил наших специалистов. Что это за песок такой ценный? Тогда еще Андропов был председателем КГБ – резидент внимательно на меня посмотрел, выдерживая паузу. Я тоже молчал, невинно глядя ему в глаза. «Кошелек – кошелек, какой такой кошелек?!». Я ничего не знаю, вообще не при делах.

– Юрий Владимирович дал команду подключить космическую разведку – пэгэгушник отвел взгляд первым – Проследили за их кораблями. Выяснилось, что «черный песок» бережно доставляется в Японию, где скрупулезно, до песчинки, складируется в специальных водозащитных ангарах. Лично фотографировал склады.

Я прямо таки затаил дыхание. Ну, вот когда тебе еще будут рассказывать, пусть и с очевидной санкции Веверса, про всякие шпионские операции? Да еще непосредственные участники событий?

– В Москве тем временем провели химический анализ вывозимого японцами песка. Было установлено, что песок, прозванный местными жителями «черным», есть не что иное, как вулканический пепел периодически действующего вулкана Майон, расположенного неподалеку от острова Катандуанес (Филиппины). И единственное место в мире, куда его выносит течениями – наша прибрежная зона в районе поселка Озерновский.

– Подумаешь пепел – пожал плечами я

– Лабораторные исследования «черного песка» – хмыкнул резидент – показали, что он буквально перенасыщен редкоземельными элементами: скандием, иттрием, лантаном и лантанидами. А килограмм этих веществ стоит дороже десяти кило чистого золота!

– Ну, это просто воровство ценных ресурсов… – заколебался я – не шпионаж.

– Стратегических ресурсов, заметь! Скандий, иттрий используются при производстве ядерного оружия, ракетной техники…

Мы опять замолчали, глядя на природу через окно мчащегося поезда. Нет, ну каковы япошки! Манга, суси, каратэ? Ага, как же…! Грабеж, шпионаж и целенаправленный подрыв обороноспособности СССР.

– Вот так то Витя… – покивал в такт моим мыслям резидент – А ты говоришь «не будут они подставляться». Будут. Это враг. Упорный, хитрый, мотивированный…

*****

На Центральном вокзале Киото нас встречает сотрудник гостиницы, в которой мы будем проживать, господин Танабэ и ответственный чиновник мэрии господин Наито. Концерт звезд мирового уровня, для древнего Киото событие совершенно не рядовое, и по наплыву гостей его можно сравнить, разве что с известным фестивалем Даймондзи, который проводится здесь в середине августа. Подозреваю, что мало кто из мировых звезд вообще согласился выступать на местном футбольном стадионе под открытым небом, поэтому если и заезжали они в Киото, то только с экскурсионными целями. Ну, а мы – люди советские, не гордые, нам не зазорно выступить и на большом футбольном поле.

Зато принимающая сторона на радостях заселила нас в самый престижный и интересный для иностранцев отель города – «Yoshida-Sanso». Он размещается в предгорьях Есида-ямы в бывшей императорской резиденции, возведенной для японского принца Хигаси-Фусими, который в то время учился в Киотском университете. В отличие от других японских городов, Киото избежал массовых разрушений во время Второй мировой войны. Так что в 48-м году прекрасно сохранившаяся во всем своем первоначальном величии императорская резиденция была превращена в традиционную японскую гостиницу – рёкан. Что интересно – эти гостиницы рёкан в Японии являются по большей части матриархальными, т.е. передающимися по наследству от матери к дочери. Вот и управление отелем Есида-Сансо, а также повседневный уход за его гостями находится в руках женщин семьи Накамура.

Все это нам успел рассказать за время короткого двадцати минутного пути с вокзала до гостиницы господин Наито, который вполне сносно говорил по-английски. При этом он раз сто повторил, какая это огромная радость для всех жителей Киото – приезд «Red Stars». С каким нетерпением нас уже здесь ждут, и с какой небывалой скоростью были распроданы билеты на оба наших концерта. Сам город я едва успеваю рассмотреть из окна машины, замечаю только, что улицы здесь довольно прямые, много зелени и старинных кварталов, а вот современных многоэтажных зданий действительно практически нет. Сегодня с экскурсией по городу мы уже не успеваем, темнеет здесь довольно рано, но в один из ближайших дней нам предстоит полноценное знакомство с древней столицей Японии.

Наконец мы въезжаем на территорию бывшей королевской резиденции, утопающей в зелени деревьев, и останавливаемся у красивого двухэтажного здания в традиционном японском стиле – пагодка на пагодке. Девчонки, выбравшись из машины, ахают и восхищенно щебечут, а вот на лицах Владимира Петровича и Вячеслава особой радости не наблюдается. Я их хорошо понимаю – отель этот с точки зрения охраны очень и очень проблематичный. Прямо скажем: это большая головная боль для наших секьюрити. И пусть внешний периметр и территорию парка отеля полностью возьмут на себя японцы, но на долю наших ребят остается такое количество внутренних помещений, что впору вызывать подкрепление из Токио. Ладно, будем надеяться, что все обойдется…

Встречающая нас пожилая, седовласая госпожа Киоко Накамура горячо заверяет, что у них здесь самое тихое и спокойное место в Киото. И в отличие от того же Токио местным журналистам и горожанам даже в голову не придет нарушать покой гостей отеля. Но Владимира Петровича и Вячеслава ее слова ничуть не убеждают, они лишь вежливо улыбаются, но сами с тревогой поглядывают на все эти легкие перегородки и открытые террасы со свободным выходом из номеров прямо в сад. Зато все остальные довольны – наконец-то мы поживем в самом настоящем японском особняке. Госпожа Киоко едва уловимым движением руки дает команду персоналу разнести наши вещи по номерам, а сама устраивает для советских гостей небольшую экскурсию по гостинице и чудесному саду, окружающему бывшую королевскую резиденцию.

Ну, что сказать…? Начнем с того, что весь обслуживающий персонал здесь одет в кимоно и те самые сандалии гэта. Гостям отеля для отдыха тоже предоставляется традиционная японская одежда. А отдохнуть в этом отеле есть где – хочешь, в чайном салоне проведут для тебя настоящую чайную церемонию, а хочешь, расслабляйся в настоящей японской бане. Да, что говорить, если в этой бывшей резиденции даже свои горячие источники есть! А великолепными видами на восточные горы Киото можно любоваться, не выходя из собственного номера. Не хочешь сидеть в номере – спускайся в парк, окружающий резиденцию, и медитируй в свое удовольствие в саду камней или гуляй по извилистым дорожкам среди причудливо подстриженных кустарников и старинных каменных фонарей-пагод.

Само здание резиденции – это конечно архитектурный шедевр, здесь умело сочетается все лучшее из культур Востока и Запада – удивительный сплав классической японской архитектуры и европейского модернизма в стиле ар-деко. Интерьеры выдержаны в спокойном стиле, в оформлении использованы бумажные подвижные перегородки седзи, на полу покрытие из плетеной соломы – татами, но в отделке обоих этажей использован драгоценный японский кипарис хиноки. О дивных ширмах из шелка с ручной вышивкой и свитках с японской живописью на стенах я промолчу, потому что сам ни бельмеса в этом не разбираюсь, но впечатление они производят неизгладимое. Подозреваю, что изысканные лампы, люстры и витражи – это настоящий Тиффани, причем, судя по благородной патине на меди, родом они аж из 20-х годов, когда это здание и было построено, т.е. почти антиквариат. Так что вся эта простота только внешняя, кажущаяся, а присмотришься повнимательнее к деталям – и челюсть потихоньку отвисает.

Поскольку обед мы пропустили, хозяйка гостеприимно предлагает накрыть для нас ранний ужин. Все радостно соглашаются.

– Госпожа Накамура – вежливо встреваю я – И можно устроить ужин не в обеденном зале, а на открытой террасе с видом на горы и ваш чудесный парк? Сил нет отвести взгляд от всей этой необыкновенной красоты!

– Конечно, молодой господин! – улыбается японка – Желание гостя закон для нас. Я распоряжусь развесить дополнительные фонари на террасе и в саду для вашего удобства.

Хозяйка кланяется нам и уходит, чтобы отдать распоряжения к ужину. Вячеслав тут же напускается на меня с нравоучениями

– Виктор, какая открытая терраса?! Она же просматривается со всех сторон!

– Ты еще скажи: простреливается. Слав, ну прекрати! – пресекаю я панические настроения охранника – Ты, что, считаешь, что диверсию устроят прямо сегодня, здесь, во время ужина? Впереди еще несколько дней и ночей, дай же бедным цэрэушникам время осмотреться!

– Шутник… – ворчит наш бдительный глава охраны – Если бы ты знал, как мне этот отель не нравится.

– Лучше выставь дополнительные посты на стадионе. Гораздо больше вероятность, что нам повредят аппаратуру, чтобы сорвать концерт.

– Думаешь, самый умный? Японская охрана из Токио заехала на стадион одновременно с техническим персоналом. Они же сопровождали в дороге наши трейлеры с аппаратурой.

О, как… А я даже не в курсе. Видимо Майкл тоже поддался всеобщей истерии и нанял лишнюю охрану.

Поднимаемся по лестнице на второй этаж, заходим в мой номер. У меня вырывается нервный смешок, у Вячеслава тихий стон. Номер конечно шикарный, но во всю стену идет широкая открытая терраса с видом на горы и парк. И от спальни эту своеобразную «гостиную» на свежем воздухе отделяют только раздвижные перегородки седзи. Шторки же на террасе, сплетенные из соломы, способны защитить, если только от солнца и дождя, но никак не от проникновения из парка незваных гостей. Сейчас на террасе тень и поэтому они свернуты в рулоны, но достаточно потянуть за шнурок, чтобы опустить их до пола, создавая мнимую преграду от внешнего мира.

– Господи… – бормочет под нос Вячеслав – что же здесь все такое игрушечное-то…?! Пальцем ткни, и все рассыплется.

Плюхаюсь на широкую низкую кровать, расположенную практически на уровне пола, прикрываю глаза и застываю в позе морской звезды, раскинув руки в стороны. Да уж… у каждого из нас свои причины для расстройства. Я вот, например, увидев этот номер, четко понимаю, что о сексе с Снежной Королевой в ближайшие дни придется забыть. Здесь такие тонкие стены, что будет слышен каждый чих, а не только наши с Альдоной страстные стоны. Блин… И как теперь пар спускать при таких сумасшедших нагрузках? Можно, конечно, было бы уединиться с ней в горячих источниках или в бане, но кто же нам вообще теперь позволит уединиться-то? Вячеслав же глаз с меня не спустит в этом отеле. Ладно… придумаем что-нибудь.

*****

Стадион Нисикегоку, на котором нам предстоит выступать огромный, но… какой-то несовременный. Может, для Олимпиады 1964 года он и был вполне себе «ничего», но по прошествии пятнадцати лет это «ничего» сильно потускнело и морально устарело. Я, конечно, говорю о техническом оснащении, так-то японцы его к нашему приезду и подкрасили, и подновили, чтобы приукрасить суровую действительность. Но даже кондиционеры в помещениях, отведенных под гримерки, были не стационарные, а переносные. Хотя в принципе мой райдер япошки прочитали и все пункты старательно выполнили.

Сцена расположена удачно, солнце сейчас у нас за спиной, ну а вечером, когда начнется концерт, это уже будет не так важно. Главное – чтобы местная электросеть выдержала повышенную нагрузку, когда к мощному освещению стадиона добавится наша собственная прожорливая техника. Впрочем, организаторы заверяют нас, что все предусмотрели, и на случай форс-мажора у них есть запасная аварийная линия, которую они моментально подключат. Остается только верить и надеяться, что никакого казуса не случится. Майкл после разговора с главным электриком стадиона подзывает своего спеца и велит ему вечером еще раз тщательно все проверить, дав максимальную нагрузку на местную сеть.

Прогон проходит в нормальном режиме, безо всяких накладок. После трех сложнейших токийских концертов и кучи репетиций у нас все доведено до автоматизма. Единственный косяк – стаффы забыли про воду и полотенца, которые должны быть на сцене у музыкантов и у техников. Сорвался и облаял их сгоряча – парням на жаре среди работающей аппаратуры и так не сладко приходится. После репетиции, правда, извинился за свой срыв. Пошутил, что так-то у меня характер золотой, ага… оттого и тяжелый. Утвердили сет-лист, разметили сцену, Клаймич опять рисовал в блокноте хитрые схемы, техники тоже делали какие-то пометки. Все в работе. Если теперь и ждать неприятностей, то только со стороны японцев.

Оказалось, что у женской части коллектива после репетиции есть еще силы на шопинг, и мы с Григорием Давыдовичем, не устояв перед их жалобным нытьем, отпускаем женщин в город в сопровождении переводчика Дмитрия и пары охранников. Музыканты и ребята-рижане на такой подвиг явно сегодня не готовы.

– Ну, что парни? Чем займемся? – обвожу я взглядом свою явно уставшую банду.

– Поедем в отель и завалимся с пивом в баню? – неуверенно предлагает барабанщик Роберт

– В баню? – фыркаю я – Туда мы лучше отправимся завтра, после выступления. А сегодня нам нужно немного отвлечься.

– Помнится, нас кто-то к гейшам в Киото обещал сводить? – подкалывает меня Леха

А что? Это мысль. Побывать в Киото и не посетить местных гейш? Да, я сам себе потом не прощу – когда еще в жизни такая возможность представится? Вон, и у парней глаза загорелись, похоже, у всех разом второе дыхание открылось!

– Нас туда пустят? – засомневался Николай – Это развлечение, наверное, только для местных?

– А мы сейчас у господина Наито поинтересуемся…

Ну, что… японец рассказал нам много любопытного, хотя некоторые вещи я и без него знал. Во-первых, районов гейш в Киото несколько. И в каждом обычно располагаются кабурендзо – музыкальные театры, окия – школа гейш и одновременно дом, где они живут, и о-тяя – чайные дома. В музыкальный театр, где выступают гейши и майко – их ученицы – попасть легко, даже иностранцам. Покупаешь билет на одно из двух вечерних представлений и любуешься их танцами, пением и игрой на национальных японских инструментах. Но если хочешь личного общения с гейшей, нужно идти в чайный дом. Это как бы аналог ресторана или закрытого клуба. Там по вечерам устраивают о-дзасики – что-то типа банкетов, которые включают в себя еду в высоком японском стиле – кайсэки, обильную выпивку, а также развлечения. Вот за эту часть банкета и отвечают гейши. Развлечение гостей заключается в том, что гейша, одетая в кимоно, с традиционным макияжем на лице и прической на голове, поет, играет на японском инструменте сямисэн, танцует и мило общается с гостями. Еще по желанию гостей может лично провести для них чайную церемонию.

– А это вообще очень дорого? – интересуется практичный Клаймич

– Смотря, чего вы от нее захотите, Григорий Давыдович! – ехидно усмехаюсь я, смущая своего директора до стыдливого румянца – но накормят и напоят нас там в любом случае.

Господин Наито терпеливо объясняет Клаймичу, что у гейши в чайном доме обычно фиксированная почасовая плата. За вечер популярная гейша может посетить и два, и три таких банкета. Кроме того, гейши иногда получают от клиентов еще и чаевые, называемые «цветочными деньгами». Но к деньгам гейша не прикасается. Вы приходите к ней скорее как к другу, хорошо проводите время, потом прощаетесь и уходите. А после вам домой присылают счет, в который включена стоимость услуг гейши и напитков, которые вы пили с ней в чайном доме. Узнать точную стоимость вечера заранее нельзя, но можно быть уверенным, что клиента там точно не обманут – репутация дома дорогого стоит. Если вы пришли к гейше в первый раз, то счет присылают не вам, а тому человеку, который привел или порекомендовал вас.

– То есть, у нового клиента обязательно должна быть рекомендация от кого-то постоянного? – быстро просекаю я хитрую японскую фишку.

– Да. Но если вы просто с улицы зайдете в чайный дом, без развлечений ваш о-дзасики в любом случае не останется. Только развлекать вас будут уже майко, а не гейши, у которых все вечера, как правило, расписаны заранее.

Увидев скепсис на моем лице, Наито пытается меня успокоить:

– Виктор-сан, поверьте, майко тоже очень умелые девушки, они мало чем отличаются от своих старших сестер. Иностранец даже не всегда поймет разницу в уровне их мастерства. К тому же стоить общение с майко будет гораздо, гораздо дешевле.

Потом японец смущенно добавляет:

– Только ради бога, помните – в карюкай – «мире цветов и ив», есть строгое разделение: гейши – ивы, юдзё – цветы. Не допустите оплошности по незнанию, и не оскорбите девушек.

Я пытаюсь осмыслить то, что сейчас сказал японец. Японская любовь к иносказаниям и их манера для всего подбирать эвфемизмы иногда ставит меня в тупик. Юдзё – цветы… это проститутки что ли? Тогда Наито имел в виду, что нельзя предлагать гейшам и майко секс?

– То есть… неприлично просить у них э-э… телесных развлечений?

Японец радостно закивал головой. Ну, так бы и сказал сразу, чего тень на плетень наводить? До парней тоже, наконец, доходит, что чайный дом с гейшами это совсем не японский бордель. Забавно видеть на их лицах смесь разочарования и одновременно облегчения. Всем же понятно, что коллективный поход в бордель закончился бы для нас в Москве жуткими репрессиями. «Руссо туристо, облико морале» выжжено у советского человека на подкорке раскаленным железом. Ладно… с этим понятно, но на гейш-то все равно посмотреть хочется. Поэтому делаю морду кирпичом

– Ну, и прекрасно! Нас собственно интересовал исключительно ужин в компании прекрасных японских дам. Господин Наито, а не могли бы вы нам посоветовать достойный чайный дом?

Японец задумывается, видимо перебирает в памяти все знакомые заведения подобного толка. Из чего я делаю вывод, что киотским чиновникам тоже не чужды человеческие радости. Наконец, он смущенно произносит

– Я бы предложил вам посетить ханамати Гион Кобу – это самый популярный район проживания гейш. И там есть одно неплохое заведение, в котором вас с удовольствием примут.

– А мы могли бы пригласить вас разделить с нами ужин, господин Наито?

Чиновник тут же соглашается, даже не скрывая своей радости. Видимо, удовольствие это и впрямь дорогое, а перепадает оно сотруднику мэрии не часто. Но перепадает точно – насколько я знаю, приглашение чиновника на такой ужин в Японии взяткой вообще не считается. Договариваемся, что мы сейчас отправляемся в отель освежиться и переодеться, а он за нами заедет через час…

– Вить, а чей счет банкет? – осторожничает Клаймич

– За мой. Попрошу Майкла вычесть потом из моей премии.

– Ну, давай хотя бы пополам что ли?

Я лишь машу рукой. Деньги у меня есть, и много. Чего бы их не потратить на приятное развлечение? Зато какая память у парней о Японии останется.

*****

Чайный дом, куда привез нас господин Наито, оказался чем-то вроде небольшого ресторана: весь первый этаж двухэтажного здания занимали несколько отдельных кабинетов для проведения банкетов. За одной из дверей раздавались громкие мужские голоса и женский смех – видимо у кого-то уже началась пирушка.

Небольшие залы для гостей были логичным продолжением жилой зоны для гейш и майко, которая располагалась на втором этаже здания. То, что именно здесь и живут местные обитательницы, не вызывало никаких сомнений – перед входом на стене была прикреплена красивая табличка со списком имен «ив» этого дома. Список был довольно коротким – в нем значилось всего три имени. Ученицы видимо такой чести до конца обучения не удостаивались.

На входе нас встретили две молоденькие девушки в разноцветных кимоно с густо набеленными лицами и высокими сложными прическами – майко Харуко и Ёсико. После короткого знакомства они с поклонами предложили нам следовать за ними. По узкому коридору мы прошли насквозь весь первый этаж, и вышли во внутренний двор со всеми полагающимися японскому саду атрибутами: раскидистыми веерными кленами, шариками стриженого самшита и каменными фонарями-пагодами. В дальнем углу этого сада располагался уединенный павильон – здесь гостей видимо принимали только в теплое время года. Черепичную крышу павильона поддерживали потемневшие от времени деревянные колонны, между которыми были вставлены уже привычные глазу седзи – раздвижные рамы, оклеенные бумагой. Сейчас часть рам была сдвинута в сторону, превратив его в открытую веранду. В наступающих сумерках уютно освещенный зал словно приглашал гостей войти вовнутрь. Вот туда нас майко и повели, мелко семеня по извилистой дорожке, выложенной диким камнем. Вячеслав за моей спиной лишь тяжело вздохнул, расставляя охрану вокруг павильона.

Внутреннее убранство было довольно скромным и незамысловатым: посередине низкий длинный стол, мягкие сидения вокруг него – эдакие диваны без ножек и подлокотников – в углу импровизированная небольшая сцена, чуть приподнятая над уровнем пола. А вот задняя стена была здесь не традиционно белой, а расписана красивым пейзажем. Он перетекал с одной рамы на другую, и все отдельные фрагменты сливались в единую картину: река, лодки рыбаков на ней, маленькая деревушка из нескольких домиков с соломенными крышами, рядом бамбуковая роща, постепенно переходящая в предгорье. Над долиной грозно возвышалась высокая многоярусная башня самурайского замка, а дальше уже шли причудливые скалы, поросшие мхом и искривленными соснами, и древний храм, затерявшийся среди них. Красота неописуемая! Я завис перед этой настенной живописью, с жадным удовольствием рассматривая многочисленные мелкие детали. Леха, спросив разрешение у Ёсико, даже достал камеру и принялся снимать эту удивительную картину.

– Это Химэдзи, – гордо пояснил нам господин Наито – Замок Белой цапли. Один из самых старых и красивейших замков Японии.

Пока мы все рассаживались за столом, в павильоне появились еще две молоденькие майко – Микко и Чоу. Они начали накрывать на стол, а Харуко и Ёсико завели светскую беседу с нами. Английский язык они обе знали, но не сказать, чтобы блестяще. Господину Наито постоянно приходилось что-то переспрашивать у них и помогать нам всем с переводом. Но девушки старались общаться исключительно на иностранном языке. Было понятно, что они, пользуясь моментом, совершенствуют свой разговорный инглиш. Видимо, иностранцы здесь бывают, только не так часто, как им хотелось бы. Принято считать, что гейши и майко ведут очень закрытый образ жизни и редко покидают пределы своего «веселого» квартала. Ну, не знаю… Телевизор они точно смотрят, потому что меня узнали сразу и дружно осыпали приятными комплиментами.

– Слушай, Вить… – задумчиво прошептал Мамонт, рассматривая ярких, как бабочки, девушек – может, мне подарить Светке такое же кимоно? Ну, чтобы она меня, наконец, простила.

– Ага, а второе сразу Татьяне! – тихо ржу я – Лех, знаешь, на ивах птичка такая живет – наивняк называется?

– В смысле?!

– У тебя денег только на пояс оби хватит, и то сильно сомневаюсь. Их кимоно стоят как недорогой автомобиль.

– Правда что ли?! – поражается мой простодушный друг.

– А ты присмотрись повнимательнее: их кимоно не скроены и не сшиты. Это цельные большие полотна дорогой ткани, которые оборачивают вокруг тела и закрепляют с помощью нескольких поясов.

– Очуметь… Не, Светка моя такое точно носить не станет!

Тем временем весь стол уже заставлен красочными подносами с оригинальной посудой самых разнообразных форм. Все блюда красиво оформлены с использованием настоящих листьев и живых цветов, некоторые из украшений даже съедобные. Каждый такой поднос предназначен персонально для одного гостя. Это и есть кайсэки – неизменная принадлежность каждого банкета о-дзасики. Традиционная японская трапеза, состоящая из нескольких блюд, сравнимых по изысканности и мастерству приготовления с европейской высокой кухней.

Майко с готовностью отвечают на наши вопросы и рассказывают нам, из чего какие блюда приготовлены. Кухня кайсэки опирается на старинные кулинарные традиции Японии, включая императорскую придворную кухню. Подобное застолье всегда отражает текущее время года, причем не только использованием свежих сезонных продуктов, зачастую весьма дорогостоящих, но даже оформлением блюд и внешним видом посуды. Это одно из обязательных условий кайсэки. Но главное – здесь, как и в любой высокой кухне, соблюден баланс вкуса, текстуры и внешнего вида пищи. Порции небольшие, но за счет большого разнообразия блюд еды много, и приготовлена она с особой тщательностью, даже жалко разрушать такую красоту. Но голод все же берет свое, и мы приступаем к еде.

Все девушки рассаживаются за столом между парнями и оказывают нам знаки внимания, предугадывая каждое наше желание. Внешне майко довольно сдержанные, но способны и на игривую шутку и даже на легкий флирт, сохраняя при этом благовоспитанность. Следят, чтобы бокалы и рюмки всегда были полны, постоянно подливают в них пиво и сакэ, обмахивают нас своими веерами, создавая приятный легкий ветерок, и даже с заботой придерживают полы пиджака или ветровки, чтобы гость не задевал ими тарелки.

Стоит кому-то из парней потянуться за сигаретой, как майко тут же подносит ему зажигалку. Но при этом сами девушки ничего не едят и не пьют, мне даже как-то неудобно из-за этого. Господин Наито важно поясняет, что таковы традиции чайных домов. А выпивать с клиентами может только настоящая гейша, но никак не майко. Сам же чиновник пьет много и быстро захмелел, отчего его речь становилась все более громкой и все менее формальной. Он уже громко смеялся над шутками сидящей рядом с ним Чоу, при этом отечески похлопывая ее по руке, но больше никаких вольностей себе не позволял.

Обстановка за столом вообще была легкой и непринужденной. Парни общались с девушками на ломаном английском, но как не странно, все друг друга отлично понимали. Мы с Григорием Давыдовичем расслабленно следили за общей беседой и помогали, если кто-то затруднялся с выбором слов. Наито-сан со своей стороны помогал с переводом майко.

В середине ужина Харуко поднялась на сцену и, изящно усевшись на коленях, взялась за сямисэн. Мне местная музыка всегда казалась своеобразной и совершенно неинтересной для европейского уха, но майко виртуозно управлялась с национальным инструментом. Даже удивительно, какие мелодичные звуки Харуко извлекала из этой «недогитары», у которой было всего-то три струны. Чоу нараспев декламировала стихи под эту музыку, но в переводе Наито-сана текст их конечно звучал так себе. Потом Ёсико и Микко танцевали для нас, и их парный танец с веерами был весьма неплох, я даже засмотрелся на них, забыв про пиво. А уж как наши рижане этот танец заценили! Так что все мы с большим воодушевлением хлопали талантливым девушкам.

А потом девушки решили развлечь нас игрой «камень, ножницы, бумага». Игра проходила очень весело: парни вовсю дурачились, майко с удовольствием им подыгрывали. Затем игру усложнили. Оказалось, что в Японии есть ее интересная разновидность под названием «Тора-тора-тора!», а по-нашему «Тигр-тигр-тигр!». В ней двое, разделенные бумажной ширмой, должны одновременно изобразить пантомиму, приняв вид тигра, или самурая с веревкой и копьем, или же старухи с палкой. Самурай закалывает тигра, старуха побеждает своего сына-самурая, а тигр пожирает старуху. Игроки при этом должны еще и петь смешную песенку, которую в нашем случае исполняли сами майко, а Наито-сан им с готовностью подпевал. Смысл у нее был примерно такой: «Посмотрите все, пожалуйста, на бамбуковую рощу, что простирается на тысячу миль. Вы видите там охотника-самурая с золотой повязкой и веревкой, которой он ловит тигров. Тигр! Тигр! Тигр!». Проигравший должен осушить небольшую рюмку сакэ, которую ему подносила майко. Но если вдруг проигрывала девушка, то за нее с удовольствием выпивал наш японец.

Поскольку все парни были уже изрядно навеселе, игра эта проходила под непрекращающийся хохот. Ладно, еще «самураи» Глеб с Кириллом, или Мартин в образе тигра, но изображающий старуху с клюкой Леха – это зрелище вообще не для слабонервных! Я уже чуть ли не рыдал от смеха, когда парни предложили девушкам усовершенствовать игру, заменив их японского тигра на нашего медведя. Теперь уже Микко и Чоу радостно визжали и заливались смехом, когда Мамонт с ревом показывал японкам «огромного русского зверя». Они шутливо отбивались от него веерами, а этот лось здоровый не придумал ничего лучше, как посадить их обеих себе на плечи, и в таком виде пробежаться по дорожкам сада, приводя в шок нашу охрану.

Но тут раздухарившиеся не на шутку рижане решили переплюнуть Леху и попросили выдать им кимоно и веера. Они вроде как собрались повторить танец, который недавно исполняли Ёсико и Микко. Озорницы майко их не только приодели, но даже и загримировали по-быстрому за ширмой, выбелив парням лица, подведя глаза и накрасив губы. Когда эти три рижские «гейши», путаясь в длинных женских кимоно, взобрались на сцену и приняли соответствующие позы, я уже даже и смеяться больше не мог, а бедный Давыдыч вытирал слезы и просто похрюкивал от смеха. Кстати, станцевали парни вполне достойно, и хоть до майко им было как до Луны, мастерство их девушки оценили высоко. Правда, Алик в самом конце чуть не упал со сцены, снова запутавшись в полах кимоно. И все мы снова хохотали, как сумасшедшие. Подозреваю, что такого бедлама в этом чайном доме отродясь не было.

В какой-то момент Ёсико насторожилась, прислушиваясь к происходящему снаружи. Потом, извинившись перед гостями, выскользнула из павильона в сад. А когда вернулась, обратилась к нам с Клаймичем, безошибочно определив, кто в нашей дружной компании главный

– Господа не будут против, если к нам присоединится наша старшая сестра? Она хотела бы засвидетельствовать вам свое почтение и познакомиться с известными советскими музыкантами.

Старшая сестра? Так это видимо одна из настоящих гейш этого дома, или гейко, как их тут еще называют. Конечно, я не был против, как и Григорий Давыдович. Ёсико благодарно поклонившись нам, упорхнула. А через несколько минут в павильон вошла ОНА…

Нет, эта гейша не вошла. Она буквально вплыла в зал, бесшумно скользя по полу в своих сандалиях окобо на высокой деревянной танкетке. Понятно, что сравнение гейш с изящными фарфоровыми куклами давно стало банальностью, но именно на хрупкую статуэтку и было похоже это небесное создание.

У молодой девушки лицо было с идеально правильными чертами, и белая паста его ничуть не портила, лишь придавала загадочности. На нем застыло безмятежное приветливое выражение, на ярко-красных губах играла легкая улыбка, предназначенная всем и никому конкретно. И никаких тебе черненых зубов! Они у нее были ровные, мелкие и белые, как речной жемчуг. Прямая спина, движения гейши изящны и слегка замедленны, словно для того, чтобы окружающие могли вдоволь полюбоваться ее неземной грацией, а заодно роскошным шелковым кимоно, по цене тянущему на целый лимузин.

Наито-сан считал, что иностранец не увидит разницу между гейшей и майко?! Чушь собачья! Эта красавица отличалась от своих младших сестер как лебедь от уток – мандаринок, хотя и все майко были вполне симпатичными. Но надо быть совсем слепым, чтобы не увидеть и не почувствовать колоссальную разницу между ними. Или только я сейчас всем своим мужским нутром так обостренно реагирую на эту женщину-мечту? Я посмотрел на музыкантов. Нет… судя по отвисшим челюстям, все наши мужики отреагировали одинаково правильно.

Удивительная женщина тем временем окинула компанию рассеянным взглядом из-под скромно опущенных ресниц и склонила в приветствии темноволосую головку с высокой причудливой прической, на сооружение которой был явно потрачен не один час. Маленькие белые кисти рук с тонкими пальчиками сложились на уровне груди в приветственном жесте.

– Добрый вечер, господа! Меня зовут Мизуки Ёсимура. Я счастлива, видеть вас в нашем чайном доме.

Голос у гейши был чистым и мелодичным, а ее английский звучал почти без акцента. Но он скорее был американским, чем английским – эту разницу мой слух уловил довольно четко.

Все парни разом очнулись и повыскакивали из-за стола, загалдели, приветствуя нашу позднюю гостью. Или скорее хозяйку? В глазах сплошное мужское восхищение, и каждый готов расстелиться у ее ног ковриком. Меня это почему-то неприятно задело, и я наградил своих парней предупреждающим взглядом, негромко кашлянул. Видимо на лице моем в этот момент проступило что-то совсем недоброе потому, что все вдруг дружно сделали шаг назад и пыл свой поумерили. Клаймич хмыкнул и на правах старшего по возрасту – что для японцев дело святое – пригласил Мизуки занять место рядом с нами. В тот момент, когда она, приняв приглашение, подошла и грациозно опустилась на сиденье рядом со мной, мое сердце заколотилось как сумасшедшее. А окончательно понял, что я пропал, жадно вдохнув исходящий от ее кожи тонкий цветочный аромат. Все! Мне нужна была эта женщина. И хотел я ее так, как никого раньше не хотел в обеих своих жизнях.

Кажется, Мизуки заметила мою ненормальную реакцию на нее, но не подала вида. Наверное, давно привыкла к такому восхищению мужчин. Да, и кто я в ее глазах – мужчина ли? Звездный избалованный мальчик из далекой непонятной России. Или сладкая мечта японских школьниц, похожая на их анимэшных героев. Кто бы на ее месте стал вообще воспринимать меня всерьез?

– Виктор-сан, почему вы ничего не едите и не пьете? – раздался рядом ее голос, выводя меня из стопора. И от этого нежного голоса мне стало еще хуже, тело мое отреагировало на него совершенно неадекватно – Вам совсем не понравилось наше угощение?

– Понравилось, Мизуки-сан. Просто я уже сыт.

Да что с моим голосом-то?! Почему я то хриплю, то блею, как робкий ягненок?

– Тогда давайте я поухаживаю за вами – говорит она и наливает в мою рюмку сакэ.

Боже, ну что она делает?! Неужели не понимает, что меня и так уже потряхивает от близости к ней? Надо бы что-то сказать ей в ответ, и желательно умное, а я снова растерялся как мальчишка. Криво улыбаюсь ей, пытаясь справиться с наваждением, и молча, по-гусарски лихо опрокидываю в себя рюмку сакэ. А Мизуки видимо решила окончательно свести меня с ума, и продолжила светскую беседу

– Когда я вошла, вы так заразительно смеялись, Виктор-сан. Я подумала, что так смеяться может только абсолютно счастливый человек.

– А разве они бывают? Моя жизнь далеко не сахар, хотя со стороны может, и выглядит все именно так.

– Мне это знакомо… – кивает она – многие и жизнь гейш представляют, как сплошной праздник.

Я, наконец, собрал всю свою волю в кулак и посмотрел в глаза Мизуки. Говорят, что в синтоистском обряде белый цвет означает чистоту, оттого и белы так лица гейш. А красные стрелки на их глазах отводят неудачу. Но в этих карих глазах пряталась печаль – я остро почувствовал это своим обострившимся чутьем. Ее безмятежность и отстраненность от мира были всего лишь удобной маской, за которой пряталась тонкая ранимая душа.

Меж тем веселье за столом снова набрало обороты, и на нас с Мизуки перестали обращать внимание. Майко придумали новое развлечение для гостей, не давая им заскучать. Теперь они ловко вырезали из бумаги разные фигурки, а парни должны были угадать, что это такое. Не угадал – тебя ждет очередная рюмочка сакэ. Японцы, наверное, от такого количества спиртного уже упали бы под стол, а нашим парням хоть бы хны. Зато кто-то сегодня хорошо заработает здесь на этой выпивке…

– Вы останетесь в Киото до вторника? У нас 17 июля проводится национальный парад Ямабоко Джунко. В городе проводится парад, будет очень весело.

– Нет. Во вторник вечером мы уже улетаем домой, в Москву.

Тут я должен был почувствовать острую ностальгию по дому, но нет. Мизуки полностью завладела моими мыслями.

– Жаль. Ваша жизнь, наверное, состоит из сплошных перелетов и переездов?

– Не совсем. Но я бы точно не отказался, чтобы их было поменьше.

За столом раздается громкий взрыв смеха, кто-то опять не угадал бумажную фигурку от коварных майко. Я незаметно морщусь – желание веселиться вдруг неожиданно пропало. Пойти, что ли прогуляться по саду, пока окончательно не потерял рассудок рядом с этой женщиной? Нет ну, где мое природное обаяние? Почему я вдруг не могу очаровать Мизуки, как других женщин, применив все свои безотказные донжуанские навыки? Так нет же – как обухом по башке ударили, все смешалось в голове. Господи, да за что мне такое наказание?! Встаю решительно из-за стола.

– Извините, хочу прогуляться по вашему чудесному саду, не составите мне компанию, Мизуки-сан?

– С удовольствием!

Гейша с улыбкой кивает мне, я подаю ей руку, помогая подняться с низкого дивана. Кажется, не я один устал сегодня от веселья. Наш уход не остался незамеченным, но, слава богу, меня никто из парней не окликнул. Лишь мудрый Клаймич проводил нас внимательным взглядом.

Мы с Мизуки прогуливаемся по дорожкам сада под зорким взглядом Вячеслава и его подчиненных. Сад совсем небольшой и хорошо просматривается с разных точек, так что деться мне просто некуда. Если только лихо перемахнуть через забор и свалить отсюда на фиг. Я быстро приноровился к мелким шагам гейши и пошел рядом с ней, задевая иногда длинные рукава ее кимоно, отчего по телу волной пробегали мелкие мурашки. Изредка Мизуки останавливалась у какого-нибудь древнего каменного фонаря, крышу которого покрывала шапка из мха, чтобы дать мне возможность полюбоваться им. О чем мы говорили? О жизни. Она действительно мало что видела за пределами этого дома – таковы жесткие традиции закрытого мира ив – и ей все было любопытно.

– …Вас так тщательно охраняют Виктор-сан. Каково это – жить под неусыпным контролем?

– В каждой профессии есть свои недостатки – вздыхаю я – Любая популярность имеет, как и плюсы, так и минусы.

– Да – кивает она, соглашаясь, отчего затейливые подвески на шпильках, украшающих ее голову, покачиваются в такт – Но вы так молоды, а уже путешествуете по миру, видите разные страны…

– Вижу. Только по большей части из окон лимузина и гостиничного номера.

– И вы не устали еще от такой напряженной жизни?

– Я молод, а в молодости все ощущения острее, а впечатления ярче. Пока есть силы, буду выступать. А вы, Мизуки-сан, путешествуете?

Гейша печально качает головой

– Нет. Моя жизнь ограничена ханамати Гион. Иногда я выхожу в город, посещаю разные городские мероприятия и праздники, но это случается довольно редко.

– И вас устраивает это добровольное затворничество?

– Я не знаю другой жизни. У меня рано умерли родители, и окия стала мне вторым домом – спасением для растерянной 16-летней девушки, только что закончившей школу. Здесь я обрела новую семью.

– Но ведь жизнь в окия не будет долгой? Рано или поздно вам придется покинуть этот дом, завести семью, детей?

– Да, только моя жизнь не сильно изменится. Если все сложится удачно, я стану хозяйкой собственного чайного домика и продолжу заниматься любимым делом – проводить чайные церемонии или составлять икебаны. А пока для того, чтобы накопить на покупку чайного домика, мне нужно очень усердно трудиться.

Рассказ Мизуки сдержан, да и что можно рассказать о своей жизни постороннему человеку? Но я-то ведь знаю о гейшах и помимо ее рассказа. Они не имеют права найти себе мужа, пока живут в окия, и многие вынуждены искать покровительства богатого мужчины, который щедро оплатит необходимые для работы дорогостоящие наряды и драгоценности, а заодно покроет их немалые текущие расходы. И чем богаче ее покровитель, тем популярнее гейша. Без этого нет шанса достичь высот в профессии, прилично заработать, а потом вовремя оставить окия и удачно выйти замуж.

– А как же помощь вашего мецената? – увидев, что по лицу Мизуки пробежала тень, я поспешил извиниться – простите, я задал бестактный вопрос!

– Нет, ничего… Многие в Кито знают, что с «данной» мне не повезло. Этот человек оказался скупым и далеко не благородным. Мы давно расстались, но он до сих пор преследует меня, не оставляя в покое.

– Поэтому вы так сегодня печальны?

– Ах, наверное, я плохая гейко! – грустно смеется Мизуки – Гость ведь не должен видеть моих настоящих эмоций.

– Может я заметил вашу печаль потому, что чувствую в вас… родственную душу?

Проходя рядом с раскидистым кленом, я останавливаюсь и несмело прикасаюсь к руке Мизуки.

– Возможно… – тихо отвечает она, но ладонь не отбирает.

Мы так и стоим, молча держась за руки. Хочется, чтобы это волшебное мгновение длилось и длилось. Конечно, это неправильно предлагать такое малознакомой женщине, но я ведь сейчас действую от чистого сердца

– А я не могу вам помочь с покупкой чайного домика?

– Нет – твердо отвечает Мизуки и осторожно высвобождает свою руку из моей.

Идиот…! Ну, кто меня тянул за язык?! Привык в прошлой взрослой жизни решать проблемы своих женщин с помощью денег. Я сейчас окончательно опозорюсь, если не прикушу свой длинный язык и не включу мозг.

– Поймите правильно мой отказ, Виктор-сан. Я благодарна вам за участие, но в наших общинах гейши и чайные дома строго отчитываются за все свои доходы. Как я смогу объяснить появление у меня такой крупной суммы? Моя репутация может пострадать. А репутация для гейши – это все.

Ну, да… конкуренты тут же обвинят ее, черт знает в чем. И вдобавок мне только что дали понять, что услуги интимного толка здесь не оказывают. Даже за очень большие деньги. Я и, правда, ляпнул, не подумав. Чтобы скрыть свое смущение, отступаю чуть в сторону, уходя в еще более глубокую тень.

– Простите, Мизуки-сан. Я не подумал. Кто я для вас, чтобы предлагать такое.

Неожиданно гейша делает шаг за мной и осторожно дотрагивается тонкими пальчиками до моего рукава, заглядывая мне в лицо

– Поверьте, Виктор-сан, я оценила и вашу искренность, и вашу доброту. Но принять такой подарок просто не могу. Может, я лучше покажу вам нашу коллекцию старинных вееров, чтобы немного сгладить свой грубый отказ? Я киваю, и мы направляемся в дом через весь сад. Краем глаза вижу, как Вячеслав в отдалении следует за нами. В доме мы подходим к лестнице, ведущей на второй этаж, и начинаем медленно подниматься по ней. Но вроде бы гостям вообще не положено входить на жилой этаж, или я ошибаюсь? И только по тому, как Мизуки неуверенно замирает у одной из дверей, я окончательно понимаю, что сейчас происходит что-то нерядовое. А может, мне тоже …пора уже проявить мужскую инициативу? В комнате, куда мы заходим, я не даю ей сделать и пары шагов. Просто делаю то, о чем мечтал с момента ее появления в зале – смело сгребаю Мизуки в свои объятья и впиваюсь жадным поцелуем в ее яркие, зовущие губы. И тут вдруг с удивлением понимаю, что мечтал об этом поцелуе не я один, а все эти веера видимо были лишь удобным предлогом с ее стороны.

*****

Мизуки оказалась нежной и умелой любовницей. Молва не врет – несмотря на другие строгие ограничения, гейши все-таки изучают искусство любви в своих окия, хоть и не демонстрируют его клиентам. Ее тело такое восхитительно хрупкое, что я моментами чувствую себя грубым варваром, покусившимся на небесную пери.

– Как странно – шепчет Мизуки, сидя рядом со мной и задумчиво проводя пальчиками по моему плечу – мы такие разные, а совпали, словно клинок и ножны.

Я лежу в ее личной спальне на футоне, но даже не помню, как мы добрались до него. Подушек здесь нет – бедная Мизуки спит, укладывая голову на специальный валик-подставку под шею, чтобы сохранить свою высокую прическу хотя бы на пару-тройку дней. И кстати, часть этой прически – все-таки специальный шиньон. От двери в коридор нас отделяет лишь длинная складная ширма с панорамными видами древнего Киото. Мизуки назвала ее ракутю – дословно «столица изнутри». За второй такой ширмой в самом конце комнаты прячется японское подобие умывальника, которым мне пришлось воспользоваться после… ну, сами знаете чего. На мне, как и на Мизуки, сейчас легкое хлопковое кимоно, тело и душа расслаблены до состояния полной нирваны. Я умиротворен и по-настоящему счастлив…

– Ты думаешь, я легкомысленная? Вовсе нет! – нежно ерошит она мои волосы, пропуская светлые отросшие пряди между тонкими пальчиками – Просто ты поразил меня в самое сердце, когда я увидела тебя среди гостей. Ты показался мне юным и в тоже время мудрым богом из древних легенд. Немного хмельной, такой веселый…

– Мизуки, не смущай меня…! – взмолился я – подобный комплимент женщина говорит мне впервые в жизни!

– Какие твои годы, Виктор! Впереди у тебя еще много разбитых женских сердец.

Она улыбается и невесомо проводит пальчиками по моей груди, спускается к животу, заставляя мышцы пресса напрячься и проявить все кубики.

– Нет, правда. Такие божественные тела были только у древних греков… – вздыхает Мизуки – Я видела на картинках в учебнике истории.

Ну… если сравнивать меня с мелкими кривоногими японцами, то наверное да, моим телом можно восхититься. И рост высокий, и мышцы в меру прокачанные, и светлая кожа сейчас покрыта легким летним загаром. Плюс длинные ровные ноги, что вообще большая редкость для японцев. Но вот «божественное»?! «Как у древних греков»?! Это уже как-то слишком… Невольно сразу Райкин на ум приходит: «…Кто Аполлон?.. Я – Аполлон? Да, я Аполлон!»

– Виктор, сделай мне подарок – я вопросительно смотрю на Мизуки, она смущенно улыбается – скинь пожалуйста кимоно, я хочу запомнить тебя таким …открытым. Вряд ли нам доведется еще встретиться, так пусть это волнующее воспоминание навсегда останется со мной.

Желание дамы закон, и ее искреннее восхищение, конечно льстит мне, чего уж там… Поднимаюсь с футона и медленно, как в кино, даю кимоно соскользнуть с моих плеч. Стриптиз исполняю впервые за всю свою долгую, насыщенную приключениями жизнь, но для этой удивительной женщины я и не на такое готов.

– Щедро тебя наградили боги… – восхищенно шепчет она, снова проводя рукой по моему плоскому животу

– Этим? – я шутливо направляю ее руку вниз, чтобы скрыть свою неловкость от ее похвалы.

Мизуки так же медленно, как я недавно, опускается передо мной на колени, не отводя при этом глаз. И у меня сбивается дыхание. Ее нежная рука добирается, наконец, до цели, все разговоры снова забыты. Только наши рваные вздохи… А потом два тела, сплетенных на футоне в вечном танце страсти…

Когда через какое-то время раздается тихий стук, и женский голос тихо шепчет, что меня ждут внизу, мне остается только одеться. Но очередной план, как помочь Мизуки в моей голове уже созрел.

– Мизуки, я хочу, чтобы завтра ты отменила все визиты и провела вечер на моем концерте. Майко тоже бери с собой. Сначала побудете в VIP-ложе с нашими почетными гостями, а потом на банкете, устроенном для VIP-персон после концерта. Все ваши расходы будут естественно оплачены.

– Это большая честь для нас! Но ты уверен, что твой директор готов все оплатить?!

– Уверен. И нам, и вашему чайному дому не помешает лишняя реклама и шумиха в прессе. Завтра утром вам привезут приглашения, а к шести вечера подадут лимузины, чтобы доставить на концерт. Давай, сделаем все по высшему разряду и наведем там шороху. Вам ведь тоже нужно выводить ваших девочек в свет?

– О-о-о…! – восхищенно округляет гейша свой маленький ротик – это так щедро с твоей стороны, Виктор! Конечно, нашему дому нужны и реклама, и новые связи.

– А если совсем честно… я просто умру, Мизуки, если не увижу тебя еще раз перед отъездом.

Мизуки смущенно склоняет голову, а в дверях на прощанье одаривает меня долгим нежным поцелуем.

– До завтра – шепчет она – я буду ждать нашей встречи. Обещаю, мы не подведем, ты будешь гордиться мной и девочками…

Когда я спускаюсь вниз, Вячеслав окидывает меня недовольным взглядом. Но прежде, чем он успевает начать бубнить, я по-хулигански показываю ему язык, и сбегаю от него в сад. В павильоне вся наша мужская компания смотрит выжидающе, стоит мне появиться на пороге. Потом Леха на правах лучшего друга хлопает меня по плечу и прерывает затянувшееся молчание

– Ну, и как? – озвучивает он всеобщее любопытство.

– Коллекция старинных вееров просто потрясающая! – включаю я «дурака»

– А все остальное? – ухмыляется Мамонт

– А больше ничего – невозмутимо пожимаю я плечами – Мы с Мизуки-сан просто любовались японскими гравюрами и веерами. В коллекции этого дома есть, кстати, такие, которым и по сто, и по двести лет. Безумных денег стоят…

Парни недоверчиво щурятся, видимо моя довольная морда все же выдает меня с головой. Но не пойман – не вор. А настоящие мужчины честь дамы не позорят, и своими постельными подвигами не хвастают. Репутация Мизуки должна оставаться безупречной и впредь.

…В отель мы возвращаемся за полночь, счастливые и довольные. Оторвались и расслабились перед концертом на славу. Наши девчонки уже спят, мозг нам выносить некому. Леха смущенно предлагает соврать им, что все гейши и майко в чайном доме были очень страшненькие. Видимо не оставляет Мамонт надежд помириться хотя бы со Светкой. Глядишь она простит его и покажет свою «коллекцию вееров»! – Поздно, мой друг! Завтра на концерте девчонки и сами смогут оценить, какие гейши «страшненькие». Но ты, Лех, не переживай, нашим дамам даже полезно будет поревновать немного, а то они совсем у нас зазвездились.– И то правда… – задумчиво кивает Мамонт. Вслед за ним и вся мужская банда проявляет с нами солидарность.

…А утром, перед самым отъездом на брифинг, организованный для местной прессы, мне доставляют подарок из чайного дома, завернутый в кусок шикарного шелка. Вячеслав осторожно разворачивает сверток – в нем небольшой продолговатый футляр из японского кедра, судя по внешнему, слегка покоцанному виду – старинный. А в нем потрясающей красоты веер, расписанный вручную по шелку – два танцующих журавля. Раскрыв его до конца, замечаю несколько скромных иероглифов в правой нижней части. Спрашиваю у госпожи Накамура, что они обозначают?

Она, увидев веер и иероглифы, распахивает глаза от изумления. А потом тихо объясняет мне, что так гейши благодарят своих особо понравившихся клиентов. И это огромная честь – получить от чайного дома такой дорогой подарок с именем известной киотской гейко, которая там работает. Подобный веер считается вещью статусной, потому что по нему всем понятно, что я – человек состоятельный, имею возможность ходить в такие заведения и тратить деньги на гейш. О как…!

12 июля, четверг, Киото

Стадион Нисикегоку

Весь четверг я летаю словно на крыльях. И брифинг проходит отлично, и первый концерт на Нисикегоку, мы отыгрываем на «ура». Снова в центре внимания «ядерная зима», популярнейшая тема только набирает обороты. Вернувшийся в США Магнус, развил там бурную деятельность, стращая теперь американцев последствиями применения атомного оружия. Герой…! Ловко перехватил инициативу с темой разоружения у Картера и прет, как танк по вспаханному полю. Даже по японским каналам показали сюжет про пламенное выступление конгрессмена на каком-то важном республиканском мероприятии. Ну, …я рад за него, пусть мужик старается. Все лучше, чем пить и семейные деньги в казино просаживать.

Публика в Киото оказалась более живая, чем в Токио, аппаратура работает идеально, да и акустика к моему удивлению на стадионе как бы даже не лучше, чем в Будокане. Возможно, играет роль то, что в большой «чаше» Нисикегоку звук распространяется по кругу и усиливает сам себя.

Приезд гейш на наш концерт, как я и рассчитывал, вызвал в Киото настоящий фурор. Чайный дом «Тихий уголок» прославился на всю древнюю столицу, явившись чуть ли не в полном составе. Прибыли все три гейши, да еще и четыре майко, которые выглядели в своих парадных одеяниях так, что внешне ничем не уступали старшим сестрам. Практически семь гейш в одной ложе, а потом еще и на банкете – это супер круто по японским меркам! Наито-сан был на седьмом небе от счастья. Кажется, мужику светит повышение по службе за блестящую организацию наших гастролей. И да – моя идея с гейшами так понравилась Гору, что он тоже без разговоров выделил под нее бюджет. Наши два оператора снимали все происходящее без остановки – Майкл решил сделать документальный фильм о гастролях «Red Stars» в Японии… Ну, а заканчивается все красочным фейерверком, который Гору разрешили устроить над стадионом.

… Но вот наступает пятница 13-го – будь она неладна! И прямо с утра, несмотря на весь позитив группы и японцев, меня начинает что-то тревожить. Все слишком уж идеально. Начинаю по-глупому пугаться примет. Сплевываю через плечо, стучу по дереву и не смотрюсь в зеркало. Благо для последнего у меня есть Света и Львова, которые проверяют меня перед выходом на сцену.

И жопа все-таки случается. Перед вторым концертом, техники проверяют аппаратуру. Леха, дурачась, схватил центральный микрофон – хотел меня передразнить. Показать, как я хожу по сцене «лунной походкой». Вдруг раздается треск, валит едкий дым, парня корчит и дергает. Я ударом ноги, по-альдоновски, выбиваю микрофон из руки. Мамонт хватается за грудь и кулем оседает на сцену.

Рядом кричат «звездочки», суетятся техники. Я давлю ладонями Лехе на грудь, Лада делает ему искусственное дыхание рот в рот. Прибегает местный врач, за ним буквально через пять минут приезжает реанимационная бригада. Живого, но очень бледного Леху упаковывают на носилки и увозят в больницу. С ним едут сразу два наших охранника. Техники бросаются заново проверять всю аппаратуру, кто-то бежит в трейлер за запасным микрофоном. А нам уже через час выходить на сцену!

– Так! Все собрались! Взяли себя в руки – начинаю я накачку звездочек и музыкантов в помещении, куда выходят двери наших гримерок – Вы, мать вашу, профессионалы! Что нюни распустили?!

А самого порядком потряхивает. Суки! Метили ведь по мне, а ударили по Лехе.

– Это же диверсия! – истерично кричит Татьяна Геннадиевна – Я не пущу дочь на сцену, ее там убьют!

Вера в испуге смотрит на мать, я киваю Вячеславу на паникершу:

– Выведи ее отсюда, быстро!

Охранник бесцеремонно берет Верину маму за локоть, тащит прочь. Та что-то еще пытается сказать, а я уже цепко хватаю свою «экс» за подбородок.

– Вера, на меня смотри! – я говорю даже больше не для нее, а для всей группы – Мы отыграем этот концерт! Даже если в нас будут стрелять из толпы из пулемета. Будете прыгать по сцене, уворачиваться от пуль и тянуть во всю глотку долбанную «холеру» из Почтальона.

На лицах звездочек и музыкантов появляются первые слабые улыбки. «Хёр леттер» из этой песни уже стало у нас нарицательным.

Инициативу в «накачке» у меня тут же перехватывает Клаймич. Григорий Давыдович говорит долго, но убедительно. Вспоминает Савой, приключения в Италии.

– Да, мы заговоренные – делает нужный вывод Коля – нас ничего не берет!

– Именно! – соглашается директор – А теперь гримироваться, и на сцену! Весь мир на нас смотрит.

…В результате последний концерт тоже проходит неплохо. Несколько раз бисируем, безо всякой опаски вплотную подходя к публике.

Но сразу после выступления, меня ловит хмурый резидент и везет в недавно открытое здесь консульство.

– Владимир Петрович! – я вытираюсь прихваченным из гримерки полотенцем в консульской машине – Неужели нельзя было дать мне время переодеться?!

– Москва торопит, Витя.

– Как там Коростылев? – интересуюсь я, стаскивая влажный от пота пиджак

– Жив. Уже очнулся – вздыхает резидент – Ну и лось он у тебя. Ударило током, а ему хоть бы хны!

– Ни хрена себе: хоть бы хны! – возмущаюсь я – Да у него сердце остановилось!

– Наши технари осмотрели поврежденный микрофон, и пришли к единому мнению – поврежден он умышленно, это стопроцентная диверсия.

Владимир Петрович расстроенно смотрит в окно машины. За стеклом проплывают тихие улицы ночного Киото.

– Шибануть током, видимо должно было меня – делаю я резонный вывод – А что японцы?

– Извиняются, кланяются как болванчики, рвут на себе последние волосенки – резидент кусает губы, потом произносит – Но пропал один из техников Гора. Американец.

Я тихо матерюсь… Бедный Майкл! Щелоков ему горло перегрызет за такой провал. Мы заезжаем во двор нового консульства.

А уже через пять минут я говорю с Веверсом из секретной комнаты.

– Коростылева срочно отравляйте в Москву, не ждите! – приказывает генерал – Завтра, в субботу, как раз есть вечерний рейс Аэрофлота. В Японии нельзя оставлять его ни в коем случае.

– Почему? Зачем такая спешка? – недоумеваю я

– Потому что охрану для него в больнице вы оставить не сможете – она вам самим нужна. А значит, есть вероятность, что ЦРУ постарается этим воспользоваться.

– Каким образом?

– А ты вспомни свой первый визит в Ясенево – генерал делает многозначительную паузу, и меня передергивает от яркой картины, как я там у Веверса попил кофейка – Вспомнил? А теперь представь, что ЦРУ провернут такой же трюк с Алексеем. Как думаешь, что он им может рассказать, находясь под воздействием… Ну, ты понял.

И тут меня прошибает пот… Уж как минимум он расскажет им про Гарлем. И про Магнуса в казино. И про питерский клад с расписками. И… вообще, много чего интересного. Он ведь и про Савой тоже знает – как там все было на самом деле с террористами, даже видел, как я подарил распятие Уорену.

– Согласен – вздыхаю я – С Лехой без вариантов. И сами с ним в Токио утром едем, проживем как-нибудь без экскурсий.

– Я рад, что ты понял меня. Твой друг вообще вызывает у меня очень большое беспокойство потому, что он знает о таких вещах, что…

Веверс замолкает, давая додумать мне все самому. Ага… Так и приходит на ум сакраментальное: «Он слишком много знал…»

– И в США мне его страшно отпускать с вами – вздыхает Имант – Давно хотел тебе предложить отправить его поучиться с сентября.

– Куда?

– Есть у нас одно специализированное учебное заведение в Ленинграде для сотрудников девятки. Пусть годик там пооботрется, ума наберется. А потом посмотрим.

*****

В совершенно подавленном состоянии я возвращаюсь в отель. Падаю на кровать в одежде, закрываю глаза. В голове пусто, хочется заснуть и не проснуться.

– Расклеился? – в номер заходит Альдона. Девушка одета в черный адидасовский спортивный костюм, шикарная грива собрана в конский хвост. На плече белое гостиничное полотенце.

Я сажусь на кровати, тру лицо руками. Постепенно возвращается ясность мысли.

– Ругаться пришла? – я обеспокоенно смотрю на скрученное полотенце. Таким можно очень больно хлестнуть – прецеденты были.

– А есть за что? – удивляется Альдона – С Коростылевым ты не виноват – охрана прозевала засаду с микрофоном.

– За гейш – мрачно уточняю я

– Витя, какие тут могут быть претензии? – пожимает плечами Снежная Королева – Ну сходили с парнями на местную самодеятельность, попускали слюни на раскрашенных кукол. Послушали их мяуканье под местную балалайку. Так в гриме и мы не хуже?

Альдона с чисто женским превосходством улыбнулась. Я поспешно кивнул.

– Ну, и забудь. Пошли лучше попаримся. Отец, я так понимаю, велел всем в Токио утром уезжать? Когда еще на горячие источники попадем.

– Да не пустит нас охрана – я морщусь, глядя на дверь. У входа в номер Вячеслав поставил аж двух бодигардов из 9-ки. Еще один стоял под балконом.

– А мы им не скажем! – Альдона заговорщицки подмигивает. Ого! Это что же… мне сегодня перепадет?

– Слева от террасы идет обрешетка с плющом – Альдона эротично прикусывает губу – Сможешь аккуратно спуститься?

Окрыленный обещанным «десертом», я подскакиваю, тихонько выхожу на балкон. Второй этаж, высота детская. Можно даже спрыгнуть. Внизу ходит охранник, но терраса длинная, пока бодигард двигается вправо, мы с Альдоной бежим влево, цепляемся за обрешетку. Она прибита намертво, даже не скрипит. Быстро прячемся в в густой тени стриженой карликовой сосны, ждем нового прохода охранника. Стоит гэбэшнику повернуться к нам спиной и отдалиться на максимальное расстояние, мы тут же ныряем на обсаженную высокими кустарниками дорожку.

От мини-бассейна, выложенного по краям крупными камнями, поднимался пар. Неяркий, уютный свет японских фонариков создавал интимную обстановку. Я потрогал рукой воду.

– Горячая…

– Давай, Селезнев, не трусь – Альдона уже скидывала спортивный костюм. Под ним оказался желтый, раздельный купальник, плотно облегающий ее стройную фигуру. Я задержал взгляд сначала на высокой груди, потом опустил глаза на аппетитную попку. Непроизвольно облизнулся… И тут же получил скрученным в жгут полотенцем уже по своей 5-й точке.

– Ай! – потер я мягкое место, и снова уперся взглядом в роскошную грудь подруги

– Что, соскучился? – Снежная Королева небрежно бросила полотенце на садовую скамейку и одним элегантным движением, без брызг, занырнула в бассейн. Я скинул брюки, футболку, поколебавшись немного избавился еще и от боксеров – японцы-то парятся голыми, здесь это нормально. Прыгнул в источник вслед за подругой и тут же вынырнул, хватая ртом воздух. Ох, как горячо, блин!

Но постепенно тело привыкло к жару, и я усаживаюсь на каменные ступени в бассейне по грудь в воде, облокачиваюсь спиной на парапет. Приходит расслабление и даже умиротворение. С удовольствием смотрю на Альдону в бикини. Все-таки она идеальна! Жениться что ли…? Да ну нафиг, откуда такие мысли у меня вообще?! Я же волк-одиночка. Нельзя мне жениться. Дети пойдут, бытом обрасту. Нет. У меня Сверхцель! Да и с американцами надо посчитаться за Мамонта. Ох, как я им отплачу!!

Снежная Королева смотрит на меня и улыбается. Как будто читает мысли в моей голове. Вдруг ее взгляд переходит на какого-то японца, который подходит к источнику. Поджарый такой, жилистый. В плавках. Тоже видно купаться ночью пришел. Принесли же его черти!

– Это кореец – вдруг напряженно шепчет Альдона

– С чего так решила? – я не понимаю подругу. Совершенно обычный японец. Точнее азиат. Спокойный такой, расслабленный. Взгляд расфокусирован. Вроде и смотрит на нас, а вроде и нет… СТОП! Расфокусированный?! А на костяшках пальцев мозоли…

Я еще только насторожился, а звездочка уже резко выскочила из бассейна. Одним слитным прыжком. И тут же, без раскачки атаковала его. Махи ногами едва видны, но азиат легко от них уклоняется, подныривает и отвечает ударами рук. Целится под ключицу, в печень. Альдона блокирует один выпад, другой, и понемногу отступает от бассейна.

Мой ступор проходит, и я пытаюсь одновременно сделать два дела. Набираю в легкие воздух, чтобы закричать, и встаю на ноги, готовясь выпрыгнуть из бассейна в стиле Альдоны. Увы, но удалось мне только первое.

Сзади внезапно накинули удавку на шею и начали затягивать. Я от неожиданности присел обратно в воду и это позволило мне просунуть большой палец под веревку сверху. Но последовал новый рывок, удавка затянулась настолько, что я захрипел и начал задыхаться. Твари, горло ведь повредят! В глазах темнеет, свет в фонариках смазывается в сплошные линии. По бортику мечутся две тени – Альдона бьется ни на жизнь, а на смерть с корейцем. Да закричи ты уже!!

Я же брыкаюсь в воде, пытаясь выкрутиться. Получается несколько раз ударить локтем за спину, и похоже я даже попал кому-то в живот. Но веревка давила все сильнее и не взирая на круги перед глазами, я видел, что Альдона тоже похоже проигрывает свой бой. Из последних сил дергаюсь со всей дури вперед, стаскивая за собой невидимого противника в обжигающе горячую воду. От неожиданности он ослабляет хватку, давая мне последний шанс на спасение…

– Эй, автор! Неужели это все??!

– Конечно, нет. История Виктора Селезнева и Красных Звезд не закончена. И продолжение обязательно будет!

– Но когда? Где?

– Как только наберусь вдохновения на новую часть – обязательно сообщу. Подписывайтесь на новости моего персонального сайта vyazovskiy.com Обещаю на спамить вас ненужными письмами – писать редко и только по делу. Вот ссылка на регистрацию в имайл-рассылке http://vyazovskiy.com/index.php/ru/news/item/43-pochtovaya-rassylka Еще вариант. Можете добавиться в соц.сетях. Там я тоже обязательно сообщу о продолжении истории Красных Звезд. Вконтакте https://vk.com/id32837226 , Фейсбук https://www.facebook.com/alexey.vyazovskiy