Вспомнить забытое. Тайна военного лагеря. Книга 1

ГЛАВА 5

Проснувшись утром от ужасных звуков горна, я первым делом посмотрела на кровать Эльзы. Она еще явно не появлялась. Интересно, хватит ей сил отправиться на пары? Помнит она о том, что вчера произошло?

Быстро собравшись, я поспешила к стоянкам эстадских джиу, Эльза как раз парковала мою «старушку».

— Ника, Великий, почему я спала в квартире твоего брата? — выйдя из машины запричитала Эл.

Вид у не был слегка помятый, но точно нельзя было сказать, что вчера она напилась настолько, что ничего не помнит сейчас.

— Эл, ты ничего не помнишь?

— Ну почему ничего. Помню, что была на вечеринке за тренировочным полем. Помню, что было очень весело, помню, что пила какую-то дрянь…

— Эльза, ты даже не знаешь, что пила? — возмутилась я ее беспечности.

— Ники, не начинай.

Я осуждающе помотала головой, но нотаций читать не стала. Мне было ее слишком жаль: когда она узнает, что вытворила у Эда, ей будет очень и очень стыдно. Она вообще очень совестливая бывает, когда что-то натворит. Когда творит — нет, не совестливая. А вот как натворит… тогда да, совестливая.

— Потом я вспомнила про ужин у Эдди, пошла попрощаться с парнями, — продолжила Шоколадка, — они предложили выпить на дорожку, проводили до хайцзо, а дальше все. Провал. Ничего не помню.

— Пойдем, присядем, — предложила я и повела подругу в сторону нашего общежития, прекрасно осознавая, что на пары сегодня Эльза не пойдет. Разве что к четвертой появится. Возле общаги мы присели на скамью, и я сбросила бомбу.

— Ты вчера приставала к новому профессору, который Чадликта заменяет до конца семестра.

Эльза побелела. Потом покраснела, потом опять побелела и спросила:

— Как?

И столько непонимания было в ее голосе, что мне пришлось открыть страшные подробности.

— Профессор Регнер и есть друг Эда, — я сделала небольшую паузу, наблюдая за ее реакцией. Мало ли плохо станет от шока, — а еще он начальник службы консулов.

Эл простонала, но я была безжалостна.

— Ты кинула ему свою коронную фразочку, лапая при этом за грудь.

— Нет, — прошептала мисс «со-мной-ты-получишь-райское-наслаждение».

— Да, — разбила я ее надежды, — и завтра в 17.00 ты сдаешь ему коллоквиум.

Эльза постарела лет на десять. Но ей не повредит. Потом намажется своими

кремами и помолодеет на пятнадцать.

— Действие аспекса закончилось, — Эльза встала, держась руками за виски, — Я спать. И надеюсь не проснуться.

— Тебе придется проснуться, чтоб подготовиться к коллоквиуму, — решила напомнить я.

Эльза, судя по взгляду, брошенному на меня, моей заботы не оценила и отправилась отсыпаться. А я пошла на пары, мне сейчас с докладом выступать.

Заметив отсутствие Эл, Рич снова решил разделить со мной учебную парту, чему я была не слишком рада. В последнее время как-то столько всего происходит, что хочется побыть одной и подумать. Но Рича обижать не хотелось, он один из немногих относится ко мне хорошо, а не улыбается натянуто потому, что боится, или потому, что я дружу с душой любой компании — Эльзой. Так что придется потерпеть его общество несколько часов, хотя это попахивало лицемерием с моей стороны.

Доклад мой дотянул до «десятки», хотя я в таком успехе, честно говоря, сомневалась. Да и время до обеда пробежало очень быстро, что тоже не могло не радовать. Вместо того, чтобы отправиться со всеми в столовую, я поспешила в преподавательскую, чтобы разыскать единственного на этой планете человека, который может приоткрыть для меня завесу тайны, нависающую над вчерашним разговором Регнера и человека-кобуры, кажется, он называл его Айсер.

Я постучала в дверь, приоткрыв ее, сунула в образовавшуюся щелку голову и спросила:

— Можно?

— Заходите, Вейс. Что вы хотели? — спросила у меня профессор Леххер.

— Мира на Миите, профессор Леххер. Я к профессору Икельхаву.

— Да-да, милая, заходи, — не отрывая головы от каких-то бумаг, разложенных на его рабочем столе, дал знать о своем присутствии дядя Макс.

Дядя Макс, он же профессор Максимилиан Икельхав, — отличный преподаватель. Он постоянно что-то читает, изучает, готовится к занятиям с нами, постоянно придумывает для нас что-то новое, и в результате на его занятиях собирается максимальное количество эстадов.

Дядя Макс — отличный переговорщик! Лучший из всех, кого я знаю. И это факт. Как дяде Максу 18 лет назад удалось уговорить правительство Герехтайга открыть свои космические границы и впустить на планету космолет с беженцами с захваченного Ренхена, да еще и предоставить убежище и рабочие места, одному Великому известно. А выглядит дядя Макс совсем не как опытный и умелый переговорщик и прожженный политик, а скорее как добрый дядюшка. Длинные седые волосы он всегда собирает в пучок, и даже с этим пучком он едва ли достает мне ростом до носа, хотя во мне всего 168 сантиметров. Всегда добрый взгляд и улыбающееся лицо заставляет улыбаться ему в ответ, а из-за морщинок на лице дядя Макс выглядит скорее как дедушка, чем как дядя. Эдди говорит, что он так постарел буквально за месяц после печальных событий, когда ему пришлось в одиночку решать судьбу единственных выживших беженцев с Ренхена. А уж какого это, потерять всю планету, свой дом, друзей, всю свою жизнь… И не смотря на то, что у них с мадам Икельхав никогда не было детей, мне кажется, что для дяди Макса в тот день погибло десять миллионов сыновей и дочерей — все население планеты. И каждый раз, когда я смотрю на него, мне хочется его обнять, и сказать, что все будет хорошо, что он ничего не мог сделать — такая глубокая печаль таится в его добрых глазах…

Вот и сейчас, смотря, как дядя Макс пытается что-то отыскать на заваленном бумагами, канцелярскими принадлежностями, какими-то папками столе, я улыбаюсь его неряшливости.

— Дядя Макс, Вам помочь? — любезно интересуюсь я.

— Спасибо, милая. Уже нашел, — ответил профессор, доставая из груды папок красную. — Чем заслужил такую честь? Вместо обеда навещаешь старика…

— Во-первых, профессор, Вы не старик, во-вторых, я не голодна. Я бы хотела поговорить с Вами наедине.

Профессор оторвался от красной папки и внимательно посмотрел на меня.

— Ну, пройдемся, — наконец ответил дядя Макс и направился в сторону двери, заложив руки за спину.

Мне ничего не осталось, как последовать за ним. И шли мы прямиком к преподавательским столовым. Войдя внутрь, мы последовали к буфету.

— Что ты будешь, Ника? — поинтересовался профессор.

— Спасибо, дядя Макс, я не голодна, — когда нас никто не слышит, я называю его так, как привыкла с детства. Вообще, поступив в академию, мне было сложно перестроиться на официальное «профессор Икельхав». Дядя Макс был одним из немногих, кого я всегда считала своей семьей, не говоря уже о том, что все мы благодарны ему за спасение наших жизней.

В итоге дядя Макс взял для себя салат и чай с пирожком, а для меня — чай и булочку.

— Спасибо, — отблагодарила я, хотя, есть действительно совсем не хотелось.

Мы присели за свободный стол, который находился на достаточном расстоянии от остальных, и если говорить тихо, то никто не услышит.

— Дядя Макс, скажите, а Вы хорошо помните язык Ренхена? — начала я сразу, без предисловий.

— Милая, конечно, помню, — с грустью ответил профессор. Я понимаю, что эта тема всегда будет для него болезненной, но не могу не продолжить.

— Как переводится «Ахкаэ наш ао сварх мага арт»?

Профессор уронил вилку, та упала на пол с громким звоном, чем привлекала всеобщее внимание к нам, и только дядя Макс, казалось, звона не заметил. Он смотрел на меня каким-то непонятным взглядом. С тоской? Тревогой? Грустью? Не понимаю… Долго смотрел, потом вроде бы расслабился, а я продолжала сохранять невозмутимое спокойствие, хотя, внутри зарождалась тревога. Как вспомню вчерашний подслушанный разговор, и «зачистить родственников» от Регнера, внутри все дрожать начинает.

— Ника, ты где услышала эту бессмыслицу? — наконец заговорил профессор.

— Вчера я ходила в торговый центр, — начала я уверено и подготовлено вешать профессору лапшу на уши, — и там передо мной два парня шли. Я их разговор не слушала, так что, в каком контексте они это сказали, не знаю. А потом услышала «наши» слова, пыталась прислушаться, но выхватила урывками. Не знаю, что это было…

— Или они просто не понимали, о чем говорили, или ты неправильно расслышала… В принципе, оба варианта вполне реальны, — дядя Макс улыбнулся мне как душевно больной, и я себя такой и почувствовала. — Переводится как «июнь начало наоборот лилия планета магов».

Вот уж и правда набор слов. И это что? Код какой-то? Я ничего не понимаю, и уж точно легче мне не стало.

— М-да, — протянула я и улыбнулась, чтобы скрыть свое разочарование. — Видимо, эта тайна так и останется покрытой мраком для нас. Вероятно, в сеть снова просочилась что-то новое, связанное с Ренхеном. Может быть, и Матрицу снимали на Ренхене?

В нашей миитской сети иногда появляются видеофайлы, фильмы, аниме неизвестного происхождения, и никто не знает, где их снимают, выяснить пока не удалось, они слишком быстро и бесследно исчезают. Но самые шустрые успевают скачать.

Профессор рассмеялся, и мне как-то легче стало. Похоже, он поверил в мою легенду. Ну а почему бы и нет? Я его раньше никогда не обманывала, мне даже стыдно. Очень. Тем более, что могла бы и не спрашивать, и врать бы не пришлось, все равно ничего, абсолютно ничего непонятно.

— Сомневаюсь, что на Ренхене сейчас развлекаются кинематографом, — профессор грустно улыбнулся.

— Вы правы, конечно, простите, — ответила я, — в общем, спасибо, дядя Макс, что уделили время, — я встала из-за стола и стала пятиться к выходу, — извините, что отвлекла из-за ерунды.

— Ничего, Ника. Не стоит извиняться. Мне иногда надо отвлекаться, а ты можешь обращаться ко мне в любое время и с любой ерундой, — профессор снова мне улыбнулся.

Еще раз скривив губы в глупой улыбке, я покинула столовую, повторяя про себя слова Регнера «В среду жду отчет. Место и время то же». Ну что ж, в среду в восемь вечера я снова буду в этой каморке на тридцать втором этаже…

***

Последними двумя парами у нас стояло физическое усовершенствование. Переодевшись в свою форму — черные плотные лосины и черную водолазку-боди — я поспешила на тренировочное поле. Лосины максимально обтягивают ногу, и при этом прекрасно тянутся, кожа в них «дышит» и абсолютно не потеет. И все это благодаря свойствам инновационного материала со смешным названием качакан, который на восемьдесят процентов состоит из добываемого из айи качака. Качак — это самый пластичный материал на всем Миите, форму для военных шьют исключительно из качакана, ну и в нашей академии тренировочные костюмы тоже из него. Материал очень дорогой, потому что технология добычи качака очень сложная, трудоемкая и затратная, но наша академия может себе это позволить, тем более, что финансирует нас правительство Герехтайта. Сзади на лосинах были два больших кармана, что позволяло припрятать туда какое-нибудь тайное оружие, сверху на мне — черное хакачное боди без горла с рукавами три четверти. В хачакне тоже присутствует качак, но всего процентов двадцать.

Я обожаю наши тренировочные поля, потому что сразу за ними — широкий, зеленый, величественный герехтайтский лес. У меня с лесом вообще особые отношения — еще будучи ребенком, я проводила в лесу огромное количество времени. Эдди постарался. Он говорит, что на Ренхене лес повсюду, и поэтому приучал меня любить природу. Каждые выходные мы выезжали из города и устраивали как минимум пикник, но чаще мы оставались там на ночь и летом, и зимой — вечно подогретая айей земля Герехтайта позволяет спать на ней в любое время года. Это всегда были волшебные выходные. Ночью, сидя возле потрескивающего костра и слушая пение ночных птиц и рычание выслеживающих свою добычу авархов, я обожала слушать рассказы Эдди о родной планете, красоты которой мне не суждено увидеть. Я завидую Эду. Он знал маму и папу, он видел величественные горы, широкие реки и вездесущие леса Ренхена. Эдди говорит, что Ренехен — один сплошной лес, как природный заповедник, и воздух там очень чистый, и дышится легко, даже города стоят практически прямо посреди лесов. Вырубка деревьев там была строго запрещена, и лишь изредка приходилось то или иное дерево завалить из-за его старости, например. Я же ничего о Ренхене и родителях не помню. Мне ведь было всего два. А с другой стороны, я не уверена, что смогла бы просто жиг дальше, пережив такое, потеряв все в одно мгновение, без надежды на лучшее, не зная, что будет с тобой дальше. Ведь отправляясь с Ренхена, не было никакой уверенности в том, что кто-то примет нас и пустит на свою планету — все космограницы были закрыты. Да и далеко не на каждую планету дядя Макс решился бы везти женщин и детей, хотя, если бы кончилось топливо, выбора бы не осталось.

В общем, мне даже сложно представить весь ужас тех дней.

На поле нас уже ждал мастер Киллен. Мастер — высокий, почти два метра ростом, широкоплечий и мускулистый мужчина лет сорока-сорока пяти. Его мозолистые руки прямо говорят о том, что он часто держит в них оружие, кривой нос явно был сломан не один раз, шрам от подбородка спускается куда-то под водолазку тренировочного костюма. В общем, вид довольно устрашающий. Если бы я не знала, что это один из самых уважаемых мастеров боевых искусств академии, я бы подумала, что это глава преступной группы, или киллер-одиночка.

Мы построились как всегда, в одну шеренгу по росту, и мастер начал объяснять, что ждет нас на сегодняшнем занятии.

— Эстады, сегодня мы отрабатываем навыки защиты, изученные на прошлой неделе. Предлагаю повторить приемы наглядной демонстрацией. Ниал, ко мне.

Мастер вызвал Рича, наверняка, не просто так. Рич — один из лучших в группе. Только я и Джек Адамс можем посоперничать с Ричем на поле. Видимо, наглядная демонстрация будет очень правдоподобной. Вообще, мастер Киллен — пацифист. Он очень не любит, когда на его занятиях проливается кровь и тем более ломаются конечности. Без синяков, конечно, никак, но всему есть предел. За неосторожность, проявленную на тренировках, он строго наказывает, и многие предпочтут перелом ноги его наказаниям. Буквально на прошлой неделе он наказал Триш Тамарсон за то, что та, на почве ревности решила отыграться на своей сопернице, и расцарапала Амали Рьен лицо. И вроде травма не серьезная, но вот мотив… В общем, мастер был, мягко говоря, недоволен, а учитывая цинизм и подлость, с которой Триш провернула свой коварный замысел…В наказание Триш провела весь вечер после ужина и до вечернего гонга, извещающего, что эстадам пора разбредаться по общежитиям, стоя на узкой доске над ямой с разъедающей кожу жижей. Такая в любой аптеке продается, используется для лечения подростковой угревой сыпи, например. Ничего серьезного бы не случилось, упади Триш туда, просто покрасневшая кожа и легкий зуд на пару дней. И все бы ничего, но над головой на вытянутых руках все это время Триш держала ведро с болотными присосками-ургульями. Отвратительнейшие создания. Мерзкие кровопийцы, и если такая присосется, то оторвать ее, не оторвав при этом кусок собственной кожи, практически невозможно. А если упасть вместе с ними в яму с жижей, от которой они звереют и бросаются на единственный спасительный плот, в лице человека, эффект получится потрясающий. Так что обычно все стараются быть очень осторожными при отработке навыков на занятиях Киллена.

Рич смело подошел к мастеру, слегка поклонился, и встал в предварительную универсальную позицию. Ноги чуть шире плеч, присогнуты колени, руки вдоль туловища и чуть согнуты в локтях, ладони сжаты в кулаки. Мастер встал напротив, поклонился, поза его оставалась абсолютно расслабленной.

— Нападай.

И Рич не заставил себя ждать. Он метнулся на мастера с такой скоростью, что в глазах зарябило. Но мастер отразил его атаку еще быстрее, согнув колени, присел, пара молниеносных движений руками, и Рич уже лежит у ног мастера Киллена.

— Еще, Ниал.

На этот раз Рич не спешил. Он стал осторожно двигаться, примеряясь и обдумывая свое дальнейшее действие.

Прыжок, подсечка, и Рич снова повержен невозмутимым мастером.

Все эти приемы самозащиты мы проходили на прошлом занятии, поэтому я перестала наблюдать за мастером и его действиями. Я наблюдала за Ричем. Рич был хорош, некоторые его способы атаки я никогда не использовала, у него есть чему поучиться.

Еще минут десять я наблюдала за избиением младенца, затем мастер скомандовал разбиться на пары и ко мне подошел, собственно, улыбающийся избитый младенец.

— Не хочешь сегодня поработать со мной? — спросил Рич с надеждой.

— Конечно, с удовольствием сражусь с достойным соперником, — искренне ответила я.

— Ты даже не представляешь, как приятно быть достойным тебя, — Рич мило улыбнулся и растрепал рукой свои и без того растрепанные светлые волосы.

Рич действительно очень достойный соперник. Мало того, что он просто сильный, высокий, мускулистый, так еще и очень техничный и быстрый. Навалять такому сопернику — сплошное удовольствие, и я уже в предвкушении!

Перед началом спаррингов — традиционная разминка, которая начинается с пробежки вокруг поля. Наворачивали круги мы молча, так как надо следить за дыханием, после пробежки — стандартные упражнения для подготовки мышц уровня третьей сложности, который соответствует нашему уровню физической подготовки, и только после этого — спарринг.

В итоге я, вся взмокшая, но счастливая от того, что Рич хорошенько повалял меня по полю, но и я в долгу не осталась, оставив на нем пару синяков, поспешила в общежитие, принять душ, и проверить, как там Эльза.

Проходя мимо мужских общежитий среднекурсников, я заметила Джеймса, который разговаривал по своему алла и активно жестикулировал. Джеймс увидел меня и поманил пальцем. Нехотя, поплелась к нему, продолжая мечтать о душе.

— Да, я понял, в пересменок ровно в 19.45. Жду схемы на алла. Спасибо, Дрю.

И Джеймс отключился и обратил на меня свой полный счастья взор! Это его так вид потных девушек радует?

— Ника, ты чудо!

— Ээээ, — все, что смогла ответить я.

— И ты обещала мне помочь.

Чему я, почему-то, уже была совсем не рада.

— Ну, было дело.

— В клубе работает мой, скажем так, знакомый. Он обещал достать мне схемы вентиляционных шахт, чтобы пробраться по ним в комнату охраны и скачать видео за прошедшее воскресенье.

— И что нужно от меня?

— Пролезть по вентиляционным шахтам в комнату охраны и скачать видео за прошедшее воскресенье! — торжественно выпалил Джеймс. А у меня челюсть отвисла.

— Джеймс, — осторожно начала я, — я обещала помочь, а не сделать за тебя всю работу.

— Это не вся работа! На мне вся организация! Ника, я просто не пролезу в шахту! А ты такая худенькая, у тебя такая фигура отличная!

— Ну, спасибо, — пробурчала я.

— Ты просто создана для вентиляций!

Таких комплиментов мне еще никто не делал.

— Да и ты в лучшей физической форме, Ник, тебе это раз плюнуть! Да и у тебя целых пятнадцать минут будет! В 19.45 начнется пересменок в комнате охраны, и там никого не будет! Чтобы скачать видео на твой алла потребуется не больше тридцати секунд! Я составлю для тебя четкую схему, где зайти, где выйти. Hy, точнее выползти.

Так, стоп. В 19.45? До 20.00?

— Когда ты хочешь это провернуть?

— Завтра. Ник, завтра последний день. Потом на это видео будет записано новое. Там у них такая схема… Видео хранятся только четыре дня. Мой друг специально сменами поменялся, чтобы завтра быть в клубе.

— Нет, Джеймс. Завтра в 20.00 я должна быть в другом месте, — отрезала я, а про себя добавила: «Чтобы подслушать очередной разговор вероятных убийц».

— Ника, — Джеймс посмотрел мне прямо в глаза, и кажется, отчаялся, — Ника, я не могу без нее. И ты знаешь, что Эльза любит меня. Это не ради меня, Ник. Ради нее.

Джеймс знает, на какие рычаги надо надавить. Конечно, я знаю, что Эльза его любит по-настоящему. Да и, кроме того, Джеймс на нее положительно влияет — средний балл Эльзы заметно повысился, и, мне кажется, она стала даже задумываться о будущем и мечтать о чем-то большем, чем карьера секретарши. Да и я первое лето за пятнадцать лет нашей дружбы провела спокойно…

— ОК, Джеймс, — я снова сдалась. Что-то в последнее время я часто проигрываю.

— Спасибо, Ника, — Джеймс со счастливой улыбкой подбежал ко мне и поцеловал в щеку. И это, кстати, был мой первый поцелуй за последние три года! И точно приятнее, чем тот, что был перед этим. — Сегодня вечером мы с тобой обсудим все нюансы. Вот увидишь, это будет проще простого. Давай на нашем месте в 21.00, хорошо?

И, не дожидаясь моего ответа, Джеймс ушел в общежитие, а я осталась стоять и думать, как же мне оказаться в двух местах одновременно.

***

Войдя в комнату, я даже впала в стопор на несколько секунд от неожиданности — Эльза сидела за столом над учебником! Потрясающее зрелище.

— Эл, — рискнула ее отвлечь.

— Ммм? — отозвалась она.

— Что учишь?

— А как ты думаешь, Ника? — раздраженно ответила Эльза, — Завтра сразу после пар мне сдавать коллоквиум новому профессору, которого я…эээ…мягко говоря, оскорбила. Знаешь, мне хотелось бы быть подготовленной на отлично и хотя бы немного реабилитироваться.

— Я назвала его придурком, — я решила поднять Эльзе настроение.

— Кого? — Эл развернулась на стуле и посмотрела на меня своими огромными непонимающими глазами.

— Профессора Регнера.

— Когда?

— В клубе. Когда искала тебя. Он загораживал мне вид на бар, где ты пряталась.

Эльза присвистнула.

— Ну что ж. Ты по крайней мере не предлагала ему себя… — Эльза не хотела сдавать позиции главной лохушки академии.

— Я была в порванном топе и засветила лифчик, — выдала я свой козырь.

— Какой?

— Черный, кружевной, тот, что мы с тобой купили в Сексиане в прошлом месяце.

— Ничья, — решила Эльза, и я с ней согласилась кивком.

— Представляешь мою панику, когда он зашел в аудиторию? Я чуть сквозь землю не провалилась. Я всю пару пряталась за спиной Нила Джонсона.

— Знаешь, вот сейчас я еще больше жалею, что поперлась на ту вечеринку, а не осталась на парах. Представляю себе твое лицо, — и Эльза рассмеялась. Что ж, цель достигнута, настроение подруге я подняла.

— Учи, Эл. Сдавать придется. А я в душ. Мы с Ричем знатно повалялись по тренировочному полю.

— Ника, скажи, ты осознаешь, что нравишься Ричу? — не удивила меня Эльза.

— Эл, я же не дура.

— И?

— Что «и»?

— А он тебе?

— Он не в моем вкусе.

— А кто в твоем вкусе, Ника? — Эльза почему-то разозлилась. — Он привлекательный парень, добрый, милый, у него шикарное тело…

— А это тебе откуда знать? — перебила я ее.

— Я не слепая, а наши тренировочные костюмы оставляют мало места воображению.

Я хмыкнула.

— А главное, что он явно в тебя влюблен! — выдала Эл.

— Ну, это уже слишком. Ты гиперболизируешь его чувства.

— Ника, твои заумные словечки не помогут избежать правды. Вообще удивляюсь, что он до сих пор не пригласил тебя на свидание.

— Да, я тоже этого боюсь.

— Что значит боюсь? — Эльза повысила голос. — Тебе двадцать лет! Ты красивая, умная, ты мечта любого половозрелого мужика! Когда ты последний раз на свидании была?

— Три года назад, и мне не понравилось.

— Ник, не все мужики такие, как тот придурок. Я даже не помню, как его звали…

— Я тоже. Но и не все такие лапушки как Джеймс.

— Не говори мне об этом предателе, — Эл обиделась.

— Он не предавал тебя, Эльза, — а про себя добавила «и мне придется ползком и нарушая закон добывать для тебя доказательства этого факта».

— Ты что-то знаешь, — Эльза посмотрела на меня, прищурив глаза.

Жаль было ее разочаровывать. Пока. Но я-то уже знаю, что сделаю все, чтобы эти двое снова были вместе. Потерпи, подруга. Еще денек.

— Ничего я не знаю. Интуиция. Все, Шоколадка, я в душ, — сказала я, набрасывая полотенце на плечи.

— Давай, Конфетка, я продолжу грызть гранит науки, чтобы отбелить свою репутацию, если на это еще есть шанс.

***

Вечером я ждала Джеймса на ступеньках за третьим корпусом и надеялась, что что-то изменилось, и мне не придется лезть в пыльную вентиляцию. Но приближающийся Джеймс уже издали разрушил мои надежды тем, что нес в руках какие-то чертежи. Это явно были схемы вентиляционных шахт, которые ему скинул на алла друг.

— Привет, Ника. Как там Эльза?

— Готовится к коллоквиуму, который был вчера. Но вчера она его прогуляла потому, что напивалась на вечеринке с кинжалами и старшекурсниками из-за того, что ее парень ей изменил, — решила я отомстить Джеймсу.

Месть явно удалась. Джеймс сначала побледнел, потом покраснел.

— Что? — все, что смог из себя выдавить несчастный влюбленный.

— Расслабься, — сжалилась я, — с ней все в порядке. Кинжалы и старшекурсники пролетели мимо. Уже в 18.30 она была на ужине у Эдди. Пьяная в стельку, но целая и невредимая.

О том, что ночевала она у Эда, оставаясь при этом с ним в квартире наедине, решила не добавлять. Джеймс с Эдди не знаком, и об их с Эльзой «братских» взаимоотношениях не знает.

— Хорошо, — кажется, Джеймс впал в ступор.

— Джеймс, — решила я нарушить затянувшееся молчание, — что принес?

— А, — очнулся он, — это планы вентиляционных шахт всего здания, — оправдал мои ожидания Джеймс.

— Дай сюда.

Я вырвала чертежи и разложила их на крыльце.

Схемы вентиляций были одинаковыми на всех этажах здания, что ожидаемо. И пока Джеймс водил пальцами и что-то мне рассказывал, я искала на схеме, как можно с тридцать первого по шахте перебраться на тридцать второй. Я не могу рисковать и зайти в каморку для подслушивания за пару минут до назначенного Регнером времени. Рискую быть замеченной. Поэтому подслушивать придется из шахты, я точно помню, что в каморке была сломана вентиляционная решетка. Нашла.

Отследила путь, который придется проползти по шахте, обрадовалась, что ползти над Регнером не придется — поползу с противоположной стороны — это оставляет мне хорошие шансы остаться не услышанной.

— Ника, ты меня слушаешь? — оторвал меня от моих наблюдений Джеймс.

— Нет, — честно призналась я. — Так, где я вползаю, где офис охраны?

— В каких облаках ты витаешь? Влюбилась что ли?

— Да, в тебя, — решила пошутить я.

Вордс посмотрел на меня как на умалишенную и вернулся к чертежам.

— Мы поднимаемся на тридцать первый этаж вместе. Встречать нас будет мой друг. Он должен быть один, но на всякий случай мы идем с тобой вместе и изображаем сладкую парочку, если потребуется. Легенда такая: я пришел к другу на работу, чтобы отдать долг. С собой взял свою девушку, которой понадобилось в туалет. И пока мы с Дрю беззаботно беседуем и ждем тебя, ты влезаешь в шахту в туалете, решетку Дрю предварительно снимет, точнее, раскрутит болты, снимешь сама, так же и в комнате охраны, проползаешь буквально пару метров, спускаешься, копируешь видео, возвращаешься обратно тем же путем. Все понятно?

— Да, — уверенно ответила я.