Всего один год

Глава # Аллен Сен.

…Алл был, несомненно, личностью. И личностью незаурядной. И – загадочной. Мне не удалось обнаружить кого-либо, кто, пообщавшись с ним, оставался бы к нему безразличным. Но – практически всем он был непонятен. Большинству – совершенно непонятен. Их это настораживало. Многих – пугало. Абар, более-менее трезво подходя к делу, пока осторожничал, выжидая. Спустя пару недель он всё ещё колебался; и, обсуждая с Алкоем возможные варианты дальнейшего развития событий, не скрывал своей неуверенности.

– Почему? Ты… не веришь ему?- Приподнял бровь Алкой.

– Он говорит слишком много того, что говорил я. И – слишком близко к тексту. Слишком буквально…- Задумчиво отвечал президент.

– Это… плохо?

– Это… настораживает.- Алкой понимающе кивнул.- Видишь ли… Я не очень охотно верю в то, что два человека могут мыслить настолько одинаково…

– У тебя есть выбор?- Алкой, видимо, имел в виду кандидатуры.

– Да.- Сделал вид, что не понял его, Абар.- У меня есть выбор – между вариантом с изощрённым фальсификатором и вариантом с невероятным совпадением.- Ухмыльнувшись, уточнил он.- И, хотя, честно говоря, я предпочёл бы второе – нам, увы, нужно слишком тщательно проверить первое…- Алкой кивнул.

– Это – всё?- Спустя какое-то время спросил он.

– Пока – да.- Ответил президент, и, помолчав, добавил: – У нас как-то… любили повторять, что… "Любые выдающиеся дела… проходят пять стадий: шумиха, неразбериха, поиск виновных, наказание невиновных – и, наконец, награждение тех, кто не имеет ко всему этому никакого отношения". Я уже не помню, кто произнёс нечто подобное первым – но было оно настолько верно, что все были не прочь при случае повторить это, переиначивая, сообразно обстоятельствам, на свой лад. Так вот: я бы очень хотел поломать эту схему. Я даже, кажется, уже почти поломал её – в деле государственного устройства…- Абар задумался.- Дай Бог, конечно, чтоб это было не "просто кажется"…- С грустной ухмылкой добавил он.- И… мне бы очень хотелось поломать эту схему и в той области, в которой работает Аллен. Хотя бы – и потому, что в самом ближайшем будущем… Области эти должны срастись. Подобно тому, как сегодня управление государством не в состоянии обойтись без средств связи – в самом ближайшем будущем оно будет не в состоянии обойтись без единой информсистемы, единого информационного пространства. Странно – я понимал это, я искал тех, кто мог бы это осуществить – а теперь…

– Боишься?- Приподнял брови Алкой. Президент едва заметно – одними веками – кивнул.

– Мне кажется, что он неисчерпаем… Меня поражает и мощь потока идей, и их качественный уровень, и продуманность каждой… Сначала он купил меня тем, что многое из высказанного им… хорошо пересекается с моими… навязчивыми идеями… Потом – насторожил тем, что… слишком уж хорошо… пересекается… Но – продуманность… У него в голове эта система будто бы уже существует. На уровне модели, по крайней мере. А где-то – уже и в деталях. Впечатление такое, что синтез идёт непрерывно… Такое ради… денег, ради… власти, ради… славы – не бывает, я думаю…

– Ага… Мне тоже кажется, что этот человек не может преследовать меркантильные интересы…- Поддакнул я.

– Но, тем не менее, проверять это нужно…- Мрачно констатировал, скривившись, Алкой.

– Тебе и карты в руки.- Усмехнулся президент.- Посади на полгода под колпак – и посмотрим… Только – упаси тебя Бог, чтоб он этот колпак обнаружил: этот тип запросто может сорваться в истерику, и, как следствие – плюнуть на всё и завалить проект.- Алкой молча кивнул: понимаю, мол.

– Сколько он называл?- Задумчиво произнесла Наита.- По два миллиарда в год? А ты дай ему пять. На первый год. Сразу. А потом… К концу года… создай ситуацию, чтобы у него возникла необходимость лишние средства куда-то деть, спрятать – а не то, мол, отберут. С концами – и он их больше не увидит. У Сонов такое явление было нормой, так что для него это не будет совершенно неожиданным…

– Я понимаю,- меланхолично бросил Абар,- но – зачем?

– Если он не дурак… А он наверняка не дурак… То он их спрячет.- Не обращая внимание на реплику мужа, продолжала вслух размышлять Наита.- А ты потом сделай так, чтобы финансирование на втором году приостановилось и проект оказался на грани остановки – из-за нехватки средств…

– Зачем?- Нервно повторил Абар.

– Если… спрятанные деньги… начнут вдруг загадочно возникать… И возникнут со временем все… Или – почти все…- Неуверенно улыбнувшись догадке, ответил за неё Алкой,- считай, что он – свой. Нормальный. Наш. Если же они не вернутся – пишите письма…- Наита кивнула: примерно так, дескать.

– Хорошая идея…- Задумчиво пробормотал Абар.- Да только я бы не рисковал сразу бюджетом двух с половиной лет… Я б дал ему годовой… а через полгода устроил бы ситуацию, когда остатки надо прятать…

– И выдал бы себя с головой.- Хмыкнул Аллен.- Знаешь, в народе говорят: "жадность фраера сгубила"? Так вот: это – про тебя…- Абар лишь недовольно-вопросительно взглянул на него.

– Ну подумай: сейчас – зима. Начало года. Если говорить о финансировании – то уже с текущего момента, с "прямо сейчас"…- Глядя на него, медленно излагал Алкой.- Среди лета – посреди финансового года – ты не сможешь придумать вескую причину, зачем ему нужно прятать бабки. Или – не сможешь представить её объективной… К концу года – это будет естественно… И – будет соответствовать привычкам, выработанным в Соновские времена…

– Согласен…- Недовольно кивнул Абар. Мне просто в глазках мелькнуло лишних два с половиной миллиарда…- Вздохнув, признался он.

– А ты что – действительно оцениваешь его, как способного завалить проект?- Ухмыльнулся секьюрити.

– Я не знаю, Алкой.- Президент усиленно выделил слова "не знаю".- Понимаешь? Я этого не знаю. А предполагать при таких суммах – неуютно…

– У тебя нет выбора…- Резонно возразил секьюрити.- Если ты его спугнёшь – проявлением недоверия, скажем – то очень легко потеряешь больше. Немеряно,- он подчеркнул слово "немеряно",- больше.

– Понимаю…- Вздохнул глава государства.- Что у тебя на него? На сегодняшний день?

– Пока – чисто.

– То есть?

– То есть – были проблемы, когда он не мог доказать, что нужно делать что-то так, а не иначе. Ну – не мастер он доказывать, как я понял.- Усмехнулся Алкой.- Но таких проблем, когда согласились делать "по его", а потом оказалось, что он был неправ – пока не зафиксировано.

– Много проверили?

– По скромным оценкам – уже больше половины…

– Недурно…

– Стараемся…- Развёл руками секьюрити.

– Что – ожила уже структура-то?

– Ну, не так, чтоб очень…- поморщился Алкой.- Просто снял почти всех и бросил на проработку этой темы, как наиболее важной. Уж больно хочется…

– Чего?

– Да перспективы уж больно заманчивые парень нарисовал… Наши уже понапридумывали в рамках концепций этой его Единой Системы кучу своих подсистем – типа глобального межведомственного поиска особо интересных,- он ухмыльнулся,- "многопрофильных" личностей… Специализирующихся на… особо тонких махинациях… Толкуют о куче единых баз данных… Межведомственных, в основном… Говорили даже о подсистеме надзора за следствием… Я уже не говорю о возможности тотального контроля в рамках самих органов – он там бы и должен быть, ибо функции самой организации того требуют, но сегодня он сожрал бы столько людских ресурсов, что об этом можно только мечтать… Работать некому будет… А в рамках такой системы это происходит естественно, как бы само собой… Руководители структур сейчас аж дрожат дорваться до контроля реальной ситуации на местах…

– А уровни доступа?

– То уже наши проблемы…- Загадочно усмехнулся Алкой.- Даже если этот тип не обеспечит нужного уровня ответственности своей глобальной системы – наши люди сами могут устроить вполне приличный контроль доступа, используя его систему в качестве транспортной… Посмотрим… Лишь бы обеспечил надёжность доставки…

– Слушай… А те ситуации, когда он говорил одно, а теми, кого он консультировал, было сделано другое – все проверили?- Алкой кивнул.

– И?

– Полный аншлаг.

– То есть?

– Снижение надёжности – на порядки, рост затрат – в разы и не предвидится прекращение этого роста, рост численности персонала – неудержимо…

– По сравнению с чем?

– Даже по сравнению с тем, что было до того, как начали что-то менять…- Абар недоверчиво вздёрнул брови:

– Такие кретины?

– Или намеренно…- Пожал плечами Алкой.

– В мутной воде легче рыбку ловить?- Алкой кивнул.

– Наверняка не можешь сказать?

– Пока – нет.

– Почему?

– Сил слишком мало. Да и – сейчас это не самое важное. Если запускать в работу его, то этих ребят всё равно придётся скопом отстранять от должностей… И, признаться, если его система запустится – будет уже не столь важно, чего в их деятельности было больше – глупости или подлости…

– Почему?

– Они не смогут в ней жить. Не выживут. А будут они при этом наказаны или нет – тогда уже никого толком интересовать не будет, по большому счёту… Так, если подвернутся – шлёпнем… Понимаешь, там вырисовывается уже иной, качественно новый уровень мышления и самоосознания… Говорят, когда удостоишься бесед с мудрыми – вряд ли тебя будут интересовать обиды, нанесённые в детстве…

– Думаешь, даже так?- Алкой кивнул.

– И не только я.- Добавил он.- Мы с ребятами это предметно обсуждали. И запись ту… крутили со стопами, с обсасываниями мелочей. Глазки горят… У многих… Потому и ринулись всё проверять – ибо уж очень хочется… Кстати,- ухмыльнулся он,- если он всех нас вдруг потом всё же околпачит – представляешь, что ребята с ним сделают?

– Если найдут…

– Из-под земли достанут…- Усмехнулся секьюрити.- Когда вот так – в самом святом – околпачивают… Когда рушат подобные радужные надежды – народ будет мстить уже не за долг, не за службу – а от души. И я ему тогда не завидую…- С нехорошей ухмылкой закончил он.

– А твоё личное… о нём… мнение?- Вдруг спросил президент.

– Знаешь… Говорят, что талант – это как оргазм: его… ну, очень трудно скрыть и… практически невозможно симулировать.- С ухмылкой ответил Алкой.- То есть – существуют, конечно, масса методов… Но – они все давно известны, достаточно примитивны и малоэффективны. Настоящее всё равно видно.

– И… В данном конкретном случае – что ты видишь?- Поинтересовался Абар.

– Я… Не боюсь его.- Задумчиво произнёс секьюрити.- Я не жду от него подвоха, провокации. Да – он может привести и к неудаче. Ибо, как у нас любят юродствовать – "хороший специалист избегает мелких ошибок, неуклонно двигаясь к глобальному заблуждению". Но – вероятность этого слишком мала, чтобы меня настораживать. Я чувствую в нём силу. Может – неведомую нам силу. Но – я ей, этой силе, верю. Почему-то.

– Ты отдаёшь голову на отсечение, что, предоставив ему…

– Нет.- Покачал головой Алкой.- Голову – не дам: самому ещё нужна. Но голосую – "за". И, если ты думаешь также – то мы единомышленники.

– Что ж… Видимо, мы и вправду единомышленники…- Вздохнул Абар.- Я вот тоже – ни голову, ни руку на отсечение не отдам – но нутром чую, что в этой вот…- Он усмехнулся,- голове… заложена возможность невероятного прорыва вперёд – в самом отношении общества к информации, к способам её использования и обращения с ней… Скажем так: всё, что я из его рассказов понял – меня впечатляет.

– Будем надеяться, что и то, чего мы не поняли – вещи того же уровня.- Ухмыльнулся секьюрити.

– Будем.- Вздохнул Абар.

…Весна в Ункарии несмело начинала вступать в свои права. Из-под снега уже пробивались первые городские ручьи, которые несли мутные талые воды свои, прикрываясь верхними посеревшими и просевшими пластами. Иной прохожий, провалившись в такой "водогон", костерил городские власти, не особо усердствовавшие в уборке снега зимой, на чём свет стоит.

– Это у вас каждой весной так?- Имея в виду раздавшийся на улице витиеватейший затейливый мат, спросил я случайно подвернувшегося аборигена.

– Ну, почему только весной…- Будто бы даже слегка обиделся он.- У нас, знаете ли…- Он загадочно ухмыльнулся – как будто ради паузы, позволяющей ему выдумать на ходу "квалифицированный" ответ, и выдал: – зимой… шибко крепкие морозы бывают: мужики всю зиму потихоньку матом-то и поругиваются… Ну, этот мат, естественно, замерзает – да на землю-то и оседает… А весной, как солнышко пригреет, выйдешь на улицу, глядь – а по-над землёй-то этакий оттаявший трёп и стелется… Легкий такой, затейливый… А иногда бывает, что глыба какая-то в воду упадёт да быстро-то и оттает – вот тогда особенно хорошо слышно… Многоэтажно…- Хохмач исподлобья поглядывал на меня – будто оценивая, дойдёт его байка, али нет.

– Спасибо – кажется, я понял.- С совершенно серьёзной физиономией поблагодарил его я, спеша удалиться, пока тщательно сдерживаемый душащий смех не выдаст меня с головой. Он, видимо, так и не понял, насколько серьёзно я воспринял его ответ…

Жизнь шла, как и прежде, размеренно и внешне спокойно – не слишком афишируя ключевые моменты Ункарской истории, которые, как и в любой другой истории, обычно проходят тихо, а шум и гам в них соседствует, как правило, с совершенно заурядными, ничего не значащими событиями.

Я, стремясь всё же выполнить просьбу… или – распоряжение? – Абара, понемногу втирался в доверие к Аллену. Надо сказать, что было это непросто: с одной стороны, он был весьма нелюдим, с другой – у меня не было формального повода с ним встречаться, а набиваться – и бесполезно, и не хотелось. К тому же – он явно не любил болтать. Но, тем не менее, как-то на очередной "вечеринке у Абара" мне снова удалось, слегка подпоив его – на этот раз Кшетинским – немного разговорить.

– Наверное, мне… всё же… везло в жизни…- Задумчиво рассматривая бокал на свет, начал "колоться" Аллен.- В самом её начале я встретил массу… хороших людей… которые дали мне возможность смотреть на бытие не глазами большинства… и, даже – не "со своей колокольни", а… как-то… объективно, что ли… Эти люди… очень… помогли мне, по сути – сформировали меня, как личность, помогли построить систему взглядов…- Он помолчал.- Представляешь,- он поднял на меня глаза,- я… в детстве… бывало, шарил по подвалам… лихо подбирая ключи к замкам… Работая так, что следов, как правило, совсем не было видно… Никаких…- он задумчиво смотрел в пространство,- следов… Нас было человек пять – пацанов, самоутверждавшихся на этом. Делали мы это… совсем не с целью наживы… И – не из бедности: у большинства родители были инженерами… Нам было просто интересно, что там лежит. И – приятно осознавать, что взрослые не смогли нас вычислить. Потом… нас начали, всё же, вычислять – и, кажется, поняли, кто этим занимается. Но…- он усмехнулся,- доказать всё равно ничего не смогли: мы были очччень осторожны… да и толком ничего оттуда не брали; а, чтобы уличить – нужно ведь либо поймать на месте, либо что-то у тебя найти…- Он как-то – не то снисходительно, не то виновато – улыбнулся. – Из этих пацанов один и дальше пошёл "по скользкой дорожке", другого – прирезали при какой-то разборке, третий – спился… И только двое как-то удержались, вроде бы даже осознав, что… не стоило этого делать, что ли…- Аллен замолк, вперив взгляд в пространство. Из наклонившегося бокала начало капать Кшетинское – я пальцем аккуратно вернул бокал в вертикальное положение. Аллен, очнувшись, благодарственно кивнул.

– Сложная штука – совесть…- Вздохнул он.- Никто из нас, по сути, не испытывал тогда никаких её угрызений…- Задумчиво продолжал "гений информатики". Позже… много позже… мне, кажется, стало… как-то – неудобно, что ли… Что я… как-то… почти предал… идеалы тех людей, которые мне нравились… Которые… пытались, формируя меня, мою личность, мои взгляды… вкладывать в это дело частичку своей души… Временами это накатывало, временами – проходило… Но – всякий раз, когда мне было слишком плохо – в моей жизни вдруг появлялся кто-то, кто… неожиданно… вытаскивал меня из этой ямы… если вдруг обстоятельства складывались так, что я, попав в неё, отчаивался оттуда выбраться…- Аллен вздохнул.- Временами… Бывало так, что у меня снова проявлялись… старые пороки – и я решал свои вопросы, используя отработанное в детстве искусство… Я мог "утянуть" что-то, заметая следы так, что никто и подумать на меня не мог – все недоумевали, как это могло произойти и кто бы это мог сделать… Но совесть… грызла меня… Совсем понемногу – по чуть-чуть, но – почти беспрерывно. Со временем это становилось невыносимым. Особенно обидно было осознавать… но, подбив статистику за всю жизнь – осознать приходится… что…- Он снова вздохнул,- все интересные и важные для меня… начинания… которые так хотелось развить, сделать более-менее долговечными… Рушились по не совсем понятной, но – внешне – совершенно объективной причине… вскоре после того, как я… оттуда… что-либо тайком от других "утянул". Казалось, сама судьба воспитывала меня так, чтобы добиваться всё большей и большей честности… абсолютной честности… И… Я вдруг начал замечать, что… многомиллионное дело… начинает рушиться – просто после того, как я взял себе, скажем, коробку дискет – из общей кучи, купленную для этого дела и на общие деньги… Копеечное дело, совершенно незначительное, даже просто незаметное в финансовом плане – а ведь поди ж ты, каков результат… Пять раз в течение всей своей "коммерчески активной" жизни я позволял себе такие вот… казавшиеся незначительными… "заимствования"… по сути – кражи… Которые, ввиду малости цены, даже не попадали под административные правонарушения – не то, что под статьи уголовного кодекса… И все пять раз… Всё огромное дело… буквально в течение года… Вдруг рушилось… По совершенно объективным причинам… никак не связанным, якобы, с этими кражами… при этом – лишались работы наши люди… Лишались наших – более, чем просто квалифицированных – услуг… те, на кого мы работали… Жуть. Когда осознаёшь эту неумолимую закономерность – становится жутко. Впечатление такое, что кто-то, воспитывая тебя, просто изобрёл такое чудовищное средство… такой… изощрённый кнут… от лжи, от лицемерия… От нечестности… При этом… как-то намекая, что никакая, даже совершенно вопиющая, нечестность окружающих… совершенно не извиняет твоей собственной, даже, казалось бы, минимальной, совершенно незначительной, нечестности. Но, если их за кражу или убийство, скорее всего, посадят – то тебя… накажут совсем по-другому. Как вариант – показав, что вследствие твоих "мелочей"… были несправедливо наказаны… совсем другие люди – люди, поверившие тебе, отдавшиеся в твою власть, пошедшие на тебя работать… И, как только ты начинаешь сомневаться в том, что это так; как только твой ум изобретает для тебя отговорку, что, дескать, "это всё есть набор случайностей" – вдруг появляется кто-то, кого ты безмерно уважаешь за его дела прошлые… или – кто-то, честность которого не вызывает у тебя никаких сомнений… И – он совершенно, якобы, случайно… будто бы бьёт тебя, хлещет – простой правдой – и, почему-то совершенно ничего не зная о твоих терзаниях, вдруг попадает в точку, неожиданно заявив нечто вроде: "Если хочешь быть честным – будь им. Но – до конца." Или: "Нельзя в этой жизни служить и Богу, и Чёрту – каждый вправе выбрать себе хозяина и пожинать результаты своего выбора. Но – тех, кто пытается сидеть на двух стульях… не станет поддерживать ни одна из сторон…".

– Может, такое всякому в жизни даётся…- Задумчиво после Кшетинского произнёс я.- Может, просто не всякий обращает на это внимание – но это уже проявление его свобод и волеизъявлений… Мне кажется, что, чем человек умнее, тем больше он задумывается именно над этими вопросами… Глупец – гонит их от себя, надеясь, что избежит…- я усмехнулся,- "Кары Божьей"… Но – она всё равно его настигнет: раньше или позже…- Не могу отделаться от мысли, что невольно вспомнил в тот момент подобные проявления и у себя. Да только – не помню что-то, чтоб обдумывал я их когда-нибудь вот так вот… глубоко… если вообще обращал на это внимание. Выходит, я глупец? По своим же собственным словам…

– Может быть…- Как-то не то безразлично, не то обречённо, произнёс Алл. Произнёс в ответ на сказанное мной – но я поразился тому, насколько точно это соответствовало тому, что я не сказал тогда, а лишь подумал… Вот тебе и "Кара Божья"…

…Мне поначалу везло в жизни…- Рассматривая бокал на свет, вещал Алл.- Очень везло, как я теперь понимаю. Но тогда… Мне было мало, Анри. Мало… Мне всегда было мало… грандиозности планов, восторгов почитателей – мало… Нет, меня не интересовали восторженные излияния тупиц – бальзамом для моей души было лишь молчаливое одобрение… или недоверчивое восхищение… тех людей, которых я уважал, как специалистов… Я тебе рассказывал, как мы организовали контору по обслуживанию компьютерной техники промпредприятий? Мне было и этого мало… Мы начали обслуживать технику своего могучейшего конкурента – и моих восторгов хватило ровно на полчаса – вскоре я уже воспринимал это, как должное… Потом… Империя начала разваливаться, Анри. Это было страшно наблюдать. Особенно – изнутри. Мне совсем не хотелось быть раздавленным этими обломками… Предприятия, разоряясь, закрывались – сначала узкопрофильные да небольшие, потом – многопрофильные гиганты… Проблемы не обошли никого. Соны строили империю так, чтобы её трудно было растащить на куски. Для этого часто устанавливались жизненно необходимые связи между предприятиями, находящимися в разных концах огромной страны… Теперь, когда империю реально растаскивали, рвали на части – эти связи рвались. С болью. С кровью. Многие этого не выдержали. Некоторые выстояли – но сохранить хотя бы половину прежнего объёма работ не сумел никто. Тебе это интересно?- Вдруг спросил Алл, неожиданно обернувшись ко мне. Я молча кивнул.

– Тогда – слушай…- Философски заключил он.- Мда. Так вот. Мы тогда занимались только _промышленной электроникой, Анри. Что это были за машины… Собранные ещё на древнейшей элементной базе, они уже могли обеспечить такую устойчивость, что и не снилась многим из нынешних "новых техник"… Благодаря их архитектуре, Анри… Эту архитектуру придумали мужики из МКБ. Крепкая была контора… Мировая… Наши её попросту содрали, попутно что-то упростив, что-то не разглядев – но уже тогда это был гигантский скачок вперёд. Эти машины _работали, Анри. Просто нужно было грамотное обслуживание, соблюдение условий эксплуатации – вот и всё. А какие вещи мы там делали… Я прошёл на них всё – от первых допотопных систем, позволяющих худо-бедно исполнить твою программу, до вершин – "Мультивиртуальных Сред" и "Виртуального Мира"… Это был венец… Венец творения… Особенно – "Виртуальный Мир". Глаас – великий Творец. с Большой Буквы. Он – быть может, единственный в мире, перед кем я готов преклонить колено, а не только снять шляпу… Я учился, как системщик, на его системе. Я учился строить архитектуру систем, учился проектировать их, понимать, осознавать… Я так и не понял, превзошёл ли я его хоть где-то и хоть в чём-то… А ведь ученики должны, в конце концов, хоть в чём-то, да превосходить своих учителей… Да… Хорошее было время…- Застывший тоскливый взгляд Аллена, преломляясь в стекле бокала, выглядел чем-то монстроидальным.

– А потом?- Чтобы как-то разбудить его, спросил я.

– Потом… Потом пришло время высокоинтегрированных систем, Анри. Это было и хорошо, и плохо. Хорошо потому, что машины становились всё меньше и производительнее, всё меньше выделяли тепла и меньше требовали внимания к своей персоне… Дешевели… На порядки… Плохо – потому, что вследствие удешевления и уменьшения размеров кому-то пришла в голову счастливая мысль "собрать компьютер на столе"…

– Так что же в этом плохого?

– Плохого? Ничего, Анри. Ничего плохого в этом… самом по себе… ещё нет. Но… эта техника… вследствие реализации вот этой самой… неплохой идеи… стала практически общедоступной. Быстро. Буквально за несколько лет. А вся мировая система образования это попросту прозевала. Бездарно прозевала. В итоге – мир наполнился самоучками, которые, совершенно игнорируя опыт своих предшественников… просто потому, быть может, что ничего о нём не знают… заполонили всё и вся. Они, не имея представления ни о какой технике, кроме той, что стоит у них на столах, с уверенностью делают такие заявления, что просто дух захватывает. Потом – когда им верят – они стряпают что-нибудь, уверенно говоря, что большего машина и не может. Это – как на базаре, Анри. Кто ловчее – тот и продает. Себя, свой продукт… При этом реальное качество продукта покупатель если и может оценить, то робеет перед "авторитетом" этих мальчиков, которые с высокомерным презрением старого профессора толкуют о том, о чём имеют лишь своё дилетантское представление. Это была наука, Анри. Почти сложившаяся уже наука. Теперь – это всё идёт по второму кругу, с самого начала, с нуля – только уже с большим на несколько порядков числом участников… Бред… Вместо того, чтобы просто поучиться у тех, кто давно это всё прошёл – они учатся заново, на своих собственных шишках, за счёт денег тех, кто им платит – причём учатся плохо. Из рук вон плохо… А ведь за этот опыт уже давно было заплачено – зачем же его повторять? Да ещё так бездарно… Чушь какая-то…

– Ддда…- Философски добавил я, покачивая головой под шум Кашетинского.

– Мир заполонили "настольные" модели. По официальной версии – разработанные "для домохозяек". Они появились везде – и это неплохо, ибо нужно же людям иметь столь удобного помощника… Но – Боже! Зачем же их делать так бездарно? И я возроптал. Может, и напрасно…

– Пппп-почччему?

– Да есть такой… "Закон кармы"…- Усмехнулся Алл.- Суть его состоит в том, что если ты… станешь… от нехрен делать роптать – так сразу же дадут и повод… для ропота… Заботливо. Чтоб, значит, не роптал понапрасну. И… Вот сейчас я думаю, Анри: А вдруг мир вот так расплачивается величайшим из своих заблуждений… за мой ропот, а?

– Не бери дурного в голову… И не вешай на себя все мировые проблемы – неровен час, не сдюжишь…- Я сам не заметил, как под воздействием Кшетинского мы перешли на "ты". Алл только кивнул.

– Я не беру.- Чуть погодя скривился в ухмылке он.- Да оно… как-то… само берётся…

– А может, не так страшен чёрт?- Попытался я его приободрить.

– Страшен, Анри. Страшен. Сначала они уравняли в правах промышленную и персональную технику, заявив, что это просто новая техника приходит на смену старой. Это была жуткая ложь, Анри. Новая техника не имела никакой системы защиты от сбоев – в принципе. И часто она "работала" не потому, что новые высокоинтегрированные микросхемы работают, разумеется, устойчивее, чем то же самое, спаянное из невероятного множества запчастей и едва размещающееся в комнате – а потому только, что при сбоях эта система не останавливается, а, исказив ту или иную информацию, преспокойно идёт дальше… Для системы подготовки или отображения данных это, может быть, и не очень смертельно… Для систем видеонаблюдения, обработки цифрового звука, для вёрстки – тоже… И эти машины стали занимать буквально все ниши, одна за другой. Но – когда на такой "технике" начинают делать системы, которые должны достаточно долго хранить и довольно сложным образом обрабатывать промышленную, банковскую, и так далее – короче, ответственную информацию – мне стало страшно… Система ведь не только частотой отказов характеризуется, Анри… Интересно ещё и то, как она себя поведёт в случает отказа… Когда мы на промышленной технике наблюдали сбой какого-то из узлов – оборудование, контролирующее процесс вычислений, не только само обнаруживало этот сбой, но и предпринимало до 12 попыток от этого сбоя избавиться ещё до того, как сообщит об этом соответствующей программе… которая будет пытаться ещё 12 раз от него избавиться… И, если какая-то из этих попыток окажется удачной – всё спокойно продолжает работать дальше. Только сделанная автоматически запись в журнале регистрации машинных ошибок сообщит персоналу, что же там произошло… Если же все эти попытки к успеху не приведут – то будет снят тот программный процесс, который вызвал ошибку. То есть,- Алл как-то не то усмехнулся, не то поперхнулся,- тот процесс, при выполнении которого эта ошибка произошла. А вся остальная система, обслуживающая десятки тысяч других процессов, будет продолжать работать дальше.

– Ничего себе…- Пробормотал я. Убей, не вспомню, что меня тогда так поразило – то ли рассказанное системщиком, то ли количество одновременно работающих процессов.

– Вот так-то, Анри.- Многозначительно хмыкнул он.- Но и это ещё не всё… Сама архитектура… настольных машин… Которые ещё называют офисными… или конторскими… Так вот, она настолько упрощена была в начале… Что говорить о какой-то многопроцессности было просто смешно: любой параллельный процесс не давал никакого выигрыша во времени, проще было выполнить задачи по очереди… Потом они спохватились – и поняли, что даже для одного человека бывает полезно выполнять несколько задач сразу… Но не вспомнили ту, "старую" архитектуру – а начали модифицировать эту, превратив её со временем в какого-то дикого монстра… Но какие-то из возможностей мультипрограммирования… то есть – многозадачности… теперь тут стали хоть как-то возможны… Бог мой, сколько здесь крутилось дилетантов… И каких… И – с какой манией величия… Один Билли чего стоит…

– Кстати – а кто такой Билли?- Подняв на собеседника затуманенный взгляд, поинтересовался я.- Что-то я слышу о нём уже неоднократно…

– Билли?- Даже как-то озадачился моей наивностью Алл.- О, Билли… Билли Вайпер. Это – самый великий шарлатан всех времён и народов. Сколотивший себе миллиардные состояния на "решении проблемы", в которой он как не смыслил ничего с самого начала, так не смыслит и теперь.

– Да ну?- Изумился я.

– Запомни, отрок…- Вздохнул Алл.- Запомни… что "все современные состояния… нажиты самым бесчестным путём". Это – не я, это – Мавр сказал. Великий был человек.- Я промолчал.- Да, так Билли… У него был контракт с МКБ. На разработку программного обеспечения для этих самых "настольных" машин, которые разрабатывались "для домохозяек". При этом МКБ справедливо полагала – и была в этом, безусловно, права – что даже технику для домохозяек не следует делать небрежно. А если к тому времени уже наработано масса промышленных технологий, позволяющих сделать систему надёжной и устойчивой – то их надо просто применить здесь, и всё: они-то уже разработаны, и денег в них вкладывать не нужно… Да… В этом они были правы. Неправы они были в другом: они недооценили этот рынок. И недооценили проходимца Билли. Они отдали ему всю эту область деятельности – просто потому, что сами не хотели этим заниматься. Гордость, видите ли, им не позволяла. Чтоб их…- Алл в сердцах даже махнул рукой, смахнув при этом вилку с края стола.- А, чтоб тебя…- Немного расстроился он, но вилку благоразумно поднимать не стал.

– Да, так Билли…- Напомнил я, видя, что он, кажется, уже задумался о превратностях судьбы по отношению к вилке.

– Билли…- Задумчиво повторил он.- Этот школяр… Этот… раздолбай… Этот… третьеклассник… Он охотно взялся за дело. Вместе со своей "мягкосладкой" конторой…

– Что за "мягкосладкой"?- Вскинулся я.

– Да пирожные он раньше там делал, говорят…- Усмехнулся Алл.- Когда МКБ предложила ему первый контракт – на разработку первой системы для настольных машин… Для кухарок… Он был рад, что добился своего… Хотя, добиваясь, ещё и не представлял, чем ему придётся заниматься. Когда контракт был подписан, он быстро собрал кучку студентов и начал его выполнять. Студенты подобрались неглупые, МКБ выставила совершенно жёсткие и конкретные спецификации, грамотные профессиональные техзадания – в итоге первая система получилась. И – заметно лучше, чем у других. Окрылённый успехом, Билли берёт новый контракт – уже на разработку мощной системы, с полноэкранной средой, с видеорежимами… Короче – для полного удовлетворения её возможностями всех возможных потребностей домохозяек, включая телевидение и радио. И тут происходит следующее…- Алл поднял указательный палец вверх, подчёркивая важность произносимого.- Этот кретин… Воображает… Что все его предыдущие успехи… Были результатом не многолетнего опыта инженеров МКБ, а результатом его, Билли, собственной гениальности. "Генитальности", как у нас про него говорят. Он разрывает контракт с МКБ, заплатив при этом невероятные неустойки, и приступает к "самостоятельной разработке" новой системы, которую называет "форточки".

– Бред.- Качнув головой, констатировал я.

– Как сказать…- Возразил Алл.- Этот бред, едва не стоивший ему тогда разорения, через пару лет сделал его миллионером, а через пять лет – миллиардером. Он прекрасно понимал, что никто из его потенциальных потребителей – домохозяек – не понимает во всём этом даже хотя бы столько, сколько он сам. И вовсю пользовался этим. Он где-то нахватался фраз о том, что "программного обеспечения без ошибок не существует" – и этим оправдывал все свои промахи и грубейшие ошибки. Программного обеспечения без ошибок действительно не существует…- хмыкнул Алл.- Да только в "Виртуальном Мире" Глааса я их видел две – за всю историю моего с ним знакомства, а это – больше двадцати пяти лет… И – ни одна из них не приводила даже к частичной неработоспособности системы или её узлов. А у Билли я напарываюсь на них ежедневно, и – часто – по нескольку раз в день… При этом система творит всё, что ей вздумывается – в простейших случаях просто переставая работать. Разница есть?- Я кивнул.

– А не пробовал дёргаться? Говорить что-то кому-то, собрать какую-нибудь ккк…онференцию?

– Конференция, Анри – это сборище… на котором люди говорят о вещах, которые давно уже следовало бы сделать. Я – не мастер художественного слова, Анри. Мне проще сделать, чем рассказать, как именно я это делаю. Особенно – если рассказать нужно группе тупиц, которые, сами ничего толком не поняв, скорее всего, просто засмеют тебя, выставят идиотом. Зачем это мне?

– Ну, дёргаться-то как-то надо…

– Дёргаться, может, и надо – только ж не так как-то… Знаешь, у меня есть несколько правил, которые я всегда считал нормальным выполнять. А когда… под воздействием, скажем, какого-то порыва… или – поддавшись на чьи-то уговоры… я их не выполнял – то неизменно бывал наказан за это. Одно из них гласит: "не перебегай дорогу перед движущимся предметом, вне зависимости от его мощности. Хочет бежать – пущай бегит. Я подожду, пока трасса освободится". Обычная техника безопасности, Анри. Ибо те, кто подобен Билли – не остановятся. Деньги, замаячившие перед ними деньги, застилают им всё – не только порядочность, честность, уважение или самоуважение – но и элементарный здравый смысл, трезвость рассудка. Я не хочу попасть под такой каток. Не тянет…- ухмылка Алла была какой-то неестественной, больше похожей на гримасу.- Ещё одно правило гласит: "не обсуждать потенциальные возможности до получения результата, не кричать о том, что ты можешь его получить – а, получив его, записать все результаты замеров мелом в аудитории на доске, и только на этом фоне выслушивать выступления желающих. Они тогда ведут себя несколько помягче… Поумнее, что ли… Когда реальный результат всем слушателям очевиден и давит на психику, нависая сверху молчаливым бесстрастным свидетелем – даже ярые недоброжелатели ведут себя совсем по-другому: ибо вот так, в лицо, нагло перевирать очевидные факты – далеко не всем удобно.

– А кому удобно?

– А кому удобно – тот сам себя всем и покажет. Во всей красе. Главное, что это будет всем очевидно – даже без каких-либо телодвижений с твоей стороны. Это приятно. В какой-то мере. Да… К чему это я?- Алл задумался.- Да. Так вот… В последнее время… я частенько стал нарушать вторую заповедь, пойдя на поводу у тех, хто учил меня жить, говоря: рекламируй. Рекламируй как себя, так и свою деятельность – ибо иначе о тебе никто не узнает и ты будешь заниматься всем этим, как сказал мне академик Алтунян, дома на чердаке. Так говорили мне многие, и я пошёл на это – пошёл у них на поводу. Я нарушил заповедь "работай молча" – я попытался рекламировать себя и был нещадно бит за это: меня начали сравнивать с теми же крикунами, причём – сравнение бфло явно не в мою пользу, ибо они умеют это делать, естественно, гораздо лучше. Потому я вскоре плюнул на "рекламную науку", вознамерившись впредь вести себя так, как вёл раньше. То есть: все обсуждения – только после замеров. Всё. Ничего никому объяснять просто не буду. Хотят попробовать – пусть скажут, что именно: сделаю модель – покажу. Захотят – так оплатят, и сделаю по-серьёзному. Если им так работать неинтересно – так мне это всё до лампочки: значит, им просто интересно меня завалить, унизить, высмеять – а дело им всё равно не нужно – так ради чего же напрягаться? Чтобы дать им возможность меня переспорить? На словах? Бред. Словесный спор – бред.

– В споре рождается истина…- Припомнил я.

– Бред, Анри. В споре истина не рождается – в споре она умирает. Зарождается она в грамотном обсуждении, в корректной дискуссии – участникам которой не интересно, кто был более прав – им интересно, какова есть истина… на самом деле… Этот интерес для них заметно выше самолюбия, Анри… А окончательно является истина на свет Божий, становясь очевидной для всех – либо вследствие серии грамотно поставленных экспериментов, либо после реальной, грамотной реализации проекта. А спор… Спор есть просто способ утвердить противников в их заблуждениях. И – не более.

– Хм… Ххххорошо сказал.- Удовлетворённо повёл головой я.

– Это не я сказал, Анри. Это сказал Амброз Бирс. Большая, знаешь ли, в подобных делах умница…- Как-то безразлично ответил Аллен. Беседа затихла.

– Весь период развития "компьютеров для кухарок"… Был ознаменован криком продавцов, желающих продать подороже то, что они имеют. И – ни одного толком интересного достижения – ни в области архитектур компьютеров, ни в области операционных систем для них, ни в области сколько-нибудь сложных изделий и продуктов вообще. Просто реально произошло всё то, что я и предрекал в самом начале этого периода: пришли мальчики с базара – видимо, умеющие продавать, и наверняка прекрасно умеющие объяснять свои неудачи объективными причинами. То есть – говоруны. И заполонили рынок, заняв не свои места, а места выжитых ими специалистов. Говоруны должны продавать, а не созидать – в этом была главная ошибка. Блиииин…- Алл обхватил голову руками, и в отчаянии почти взвыл: – Ну, когда ж они уже своим делом займутся-то, а?- Я только руками развёл.- Всё, угробили, сволочи…- Как-то обречённо продолжил он.- Как кухарки правят миром – мы уже видели: Соны это всем убедительно показали. Теперь мы увидели, как миром правят дебилы и сволочи беспринципные… Учат нас, учат… А толку? Кретины… Знаешь, какой у них основной метод оценки специалистов? По сравнению с ними, дебилами. По их, дебильной методике. У них чем больше преуспевания – тем больше уверенности в словах. Статистика такая. Так они и других так ценят, включая всех специалистов: исключительно- по степени уверенности в словах. Брееееддддд! Переходный период. От правления дураков и бандитов к власти полного идиотизма. На всех уровнях. Биллизмом это у нас называется. С префиксом Д' – как титул. Так и читается: Д'Биллизм. Чувствуешь?- Я кивнул.

– …У Билли Вайпера было масса идиотских изречений, делавших его посмешищем,- монотонно продолжал рассказывать Алл.- Увы, посмешищем – лишь для горстки специалистов, но – не для всех кухарок и домохозяек, которые верят ему, как богу. Но два из них были настолько выдающимися, что вписаны красными буквами в историю системотехнических маразмов. Первое из них гласит, что "500к памяти хватит всем" – это на фоне того, что простая песенка на пять минут займёт места в несколько раз больше, а любая его собственная разработка – даже "редактор текстов" – не может нормально работать и при памяти, на порядок превышающей названную. Второе – "многозадачность нужна разве что для фоновой печати". Ну, что я могу сказать? Мужик. Крепкий мужик. Который часами готов пялиться на экран, ожидая, пока запущенная им программа… Или задача… наконец, кончит. Терпеливый наш… И система его такая же прибитая, как и он сам. И примерно так же относится к многозадачности. И его именуют гением всех времён и народов – за то, что, околпачив весь мир, он сумел сколотить себе миллиардное состояние. Это удручает, Анри. Это… Как-то даже разрушает личность, являясь для неё слишком сильным испытанием… На фоне того, как толпа восторженных фанатов, ни сном, ни духом не ведающая о технологиях производства программного обеспечения, поёт хвалебные песни Билли Вайперу – можно сойти с ума. Или – стать философом, если повезёт. Нормальным человеком в такой среде оставаться невозможно.

– Ну, и как?- Оживился я.

– То есть?- Поднял на меня мутные глаза Алл.

– В смысле – как выбор этот решается? В дурдом тянет – или больше к философам?

– А… Ты об этом… Да, начал вот древних умников понимать понемногу… История "поиска человека" – с фонарём – по крайней мере, уже не озадачивает. Интересные мы существа – люди… Сначала ерунду какую-нибудь, дурь, спорем – а потом, может, и покаемся… И – всё идола ищем – светлого, безгрешного… А, найдя – давим: за то, что не так грязен, как мы… не так сер… Классика…- Я лишь согласно кивал головой.

– Понимаешь… Урсула… Мудрая Урсула… изрекла однажды: "Мудрым спрашивать ни к чему, а глупцам и расспросы не помогут…". Как это часто бывает в жизни, оказалось так, что лучше б она этого, может быть, и не говорила… Толпа бездарей, тупиц и неучей, возомнившая себя мудрецами, решила, что им не нужно никого и ни о чём спрашивать – ибо, если они мудры – а они ведь, безусловно, мудры – то спрашивать им что-то и ни к чему… А если глупы – насмешливо-надменно комментируют они, то спрашивать тоже ни к чему – ибо бесполезно: не поможет. И они не только не спрашивают – они даже не в состоянии понять и переосмыслить то, что лежит, разжёванное, на поверхности, что изложено в учебниках тридцатилетней давности – они всё, абсолютно всё пытаются делать, как им, неучам, представляется правильным. Сейчас уже пошло не первое их поколение – и они тоже к чему-то приходят – не круглые ведь дураки всё же… Но – медленно, жутко медленно… И самое обидное, что они усердно и настойчиво пытаются строить системы, требуемый уровень которых совершенно не соответствует их уровню знаний. В итоге – теряется масса средств, по сути, затрачиваемых всем миром на их обучение. Бред, Анри. Жуткий бред…

– А Всемирная Сеть? Её кто делал?

– Они же, Анри. И – иже с ними.

– Так она ведь…

– Молчи, Анри. Молчи. Не зли меня… В этой Всемирной Сети большинство даже инструментальных средств сами по себе не обладают должной надёжностью для создания хоть сколько-нибудь серьёзных систем. Если же говорить о созданных с их помощью приложениях – то практически все они не удовлетворяют самым примитивным требованиям промышленных информационных систем… Как и компьютеры для домохозяек, из которых, в основном, эта сеть и построена. Я одно время любил повторять, что существует эта сетка исключительно благодаря энтузиазму масс и наличию протоколов коррекции верхнего уровня, которые скрадывают ненадёжность основных, базовых уровней. Это – стены, которые держатся на штукатурке, Анри. И на этом… дерьме… "делают" банки… А потом приходят десятилетние пацаны – и "ложат" эти банки… Точнее – ломают их информсистемы… Чего стоит система, которую может "положить" десятилетний мальчишка? Чего стоит отец-основатель всего этого, сам Билли Вайпер – если четырнадцатилетний пацан может в его собственной системе обобрать как его самого, так и всё его богатейшее окружение? Плата за манию величия создателя? Но почему за неё должны платить все мы? В том числе – и те, кто все эти десять лет без устали твердил – до боли в горле, до хрипоты: "ТАК ДЕЛАТЬ НЕЛЬЗЯ!!!!", "ТАК ДЕЛАТЬ НЕЛЬЗЯ!!!!"? Почему, Анри? И это, выходит, так справедливо устроен мир? Я грешен, Анри: Я перестал верить Творцу… Каюсь – но ничего не могу с собой поделать… Понимаешь, обидно… Когда им понадобилось десять лет, чтобы только лишь заговорить о проблемах в информатике, решения которых были известны ещё до их рождения… почему им было дано тратить эти чудовищные средства, а не тем, кто уже имел опыт создания устойчивых систем? Почему финансисты охотнее верят говорунам, чем специалистам? Может, им просто лень напрягаться, чтобы оценить результат нашего труда? Тогда то, что они в итоге получили, и есть справедливое возмездие всевышнего за их непроходимую тупость… Порой я восхищаюсь логикой Всевышнего, Анри… Представляешь: он панькается даже с этими деятелями, нежно… ты слышишь – нежно… подталкивая их к краю пропасти, в которую они хотят загнать всё человечество… Так, осторожно подталкивая – чтобы заставить сперва всё же заглянуть туда. Взглянуть правде в глаза… Они ведь так не любят этого, Анри… Они безмерно тщеславны, кичливы, и, в большинстве своём – глупы. Как, в какой-то мере, и все люди, собственно… Поэтому я понимаю, за что и во что тычут носом их. Но – за что тычут меня? Может, это понимают они, Анри? Может, ты это понимаешь? Скажи…- Я угрюмо молчал.- Молчишь? А они – тратят. Бессмысленно и безнаказанно. В итоге – сегодня мы имеем Всемирную Сеть, на 99% состоящую из компьютеров, по официальной версии разрабатывавшихся для домохозяек. Этой самой версией объяснялась и их дешевизна, и отсутствие таких "архитектурных излишеств", как сколько-нибудь приличные средства обеспечения устойчивости или поддержки параллельного выполнения разных работ. Теперь их применяют везде – всего лишь потому, что они дешевле, Анри. Но это же чистейшией воды бред: нельзя же строить небоскрёбы из кирпича, обосновывая это тем, что он в данной местности дешевле железобетона – это же просто преступление… Он же рухнет… То, что сделано в информатике за эру "настольных машин" – не меньшее преступление, Анри… Миллионы людей считают, что эти компьютеры для кухарок и есть единственно возможные вычислительные устройства. Массовость определяет рыночную политику и в мире сворачивается производство приличной техники и растёт производство этого дешёвого дерьма… А аналитики рынка… по росту объёмов производства этого дерьма… делают вывод – ты послушай, какой бред: они делают вывод о том, что "кухарочные" или "конторские" компьютеры "побеждают" промышленные, они кричат о том, что промышленные уже больше не нужны! Чушь! Это всё равно, что по росту производства велосипедов делать вывод об отсутствии необходимости производства локомотивов, вагонов, строительства железных дорог вообще – давайте лучше будем прокладывать во всём мире велосипедные дорожки… Бред.

– А что – не бред?- Неслышно подобравшийся к нему сзади верзила Джакус заставил Аллена вздрогнуть.

– Аааа, это ты… Садись, старина… Наливай…- Алл кивнул на початую бутыль на столе. Джакус молча приподнял свой бокал – дескать, не пусто.- Ну, как знаешь… Мда… О чём это мы? Что не бред? Ох… Не бред, ребята, это когда строят дом, который держится не на штукатурке или обоях, как у Билли – а который имеет фундамент и стены. Крепкий фундамент. И – крепкие стены… Сначала надо построить вот эти стены – которые смогут не только защитить от непогоды, но и выстоять при землетрясении… А только потом – штукатурить, красить, покупать ковры и новую мебель…

– Иными словами – дом поросёнка должен быть крепостью?- Заметил Джакус. Алл одобрительно кивнул, подняв указательный палец кверху: дескать, верно глаголете, товарищи…

– Так рассказал бы ему сказку про трёх поросят – может, и Билли чего-нить сообразил бы.- Подал "здравую мысль" я.

– Ну, во-первых – он меня в учителя не нанимал…- Грустно ухмыльнувшись, возразил Алл.- И, потом…- системщик тяжко вздохнул,- боюсь, что ему эту сказочку ещё… с пару лет… разъяснять пришлось бы…- Махнул он рукой под громовой хохот Джакуса.

– Тяжко быть профессионалом?- Нахохотавшись, участливо спросил он.

– Ох, тяжко…- Совсем непритворно вздохнул Алл.- Знаешь,- Он повернулся к Джакусу,- наша участь столь печальна уже, хотя бы, потому, что {наша работа – пожалуй, единственная на свете… в том смысле, что действия профессионала… люди всегда считают заведомо ошибочными.} {А. Честертон, "ЗЕРКАЛО СУДЬИ".}

– Ккак это?- Не понял я.

– Да так. Де факто.- Развёл руками Алл.- Есть такой факт. Объяснять который я не хочу. И не могу. Я просто дряхлею… разлагаясь… в одиночестве… Страдая от безделья…

– Безделье так страшно?- Зачем-то спросил я.

– Страшно, Анри. Страшно. Видишь ли… Говорят, {чтобы лампа светила – нужно все время подливать в неё масло…}{Мать Тереза} Это есть факт, Анри. Иначе – она потухнет. Я уже много раз потухал, Анри. Потом – пытался вспыхивать снова и снова: человек ведь не лампа, и горит он несколько по-иному… Но… Мне сложно жить среди людей, Анри. Мне сложно жить в обществе с совершенно непонятными и алогичными правилами, которые применяет всяк власть предержащий так, как ему возжелается в тот или иной момент времени…

– У нас говорят: "если Вы действуете в нарушение правил – то Вас штрафуют; если Вы действуете по правилам – Вас облагают налогом". – Мрачно пошутил я.

– На самом деле – сказанное есть лишь вершина айсберга…- Махнул рукой Алл.- Technology is dominated by two types of people: those who understand what they do not manage, and those who manage what they do not understand.- Ухмыльнулся он.- Это невозможно перевести однозначно – извини… Но это определяет многое в нашей сегодняшней жизни – увы…- Он как-то обречённо развёл руками.- Знаешь, мне как-то подумалось, что жизнь… Она очень похожа на собачью упряжку: если ты – не вожак, то картина никогда не меняется. Ты… Ты понимаешь меня, Анри?