Все только начинается

ГЛАВА 3

После плотного ужина Саша, похлебывая коньяк, первым делом просмотрел полученную флэшку.

«Хор, а сколько понадобится времени, чтоб выполнить поставленное задание?»

«Я могу все сделать, не выходя из этой комнаты. Фотография дает прямую связь с аурой разумного. Недаром кто-то из ваших пророков запрещал изображения живых существ. Чувствовал связь. Но для тебя намного полезней, если мы начнем воздействие при прямом ментальном контакте. Так тебе будет проще понять суть используемых конструктов. Что касается времени, то совершенно верно подмечено: ломать — не строить. Несколько мгновений, один взгляд, и мы сможем заняться чем-нибудь другим».

Подключившись к Сети, Александр хотел просмотреть полученные письма, но Хор категорически велел немедленно искать подходящее жилье, ссылаясь на свою тонкую нервную систему, пребывающую в постоянном стрессе от мыслей и желаний шастающих в округе миллионов разумных. А если с ним случится нервный срыв, то прилетевший из неведомых далей колдун пообещал буквально следующее:

«Чтоб уничтожить девяносто процентов населения этой планеты, мне нужно пять минут работы и месяц терпения».

«А почему терпения?»

«Чтоб не создать что-то еще, что уничтожит оставшиеся десять процентов».

Поэтому, чувствуя ответственность за миллиарды человеческих жизней, ученик сосредоточенно рылся в многочисленных предложениях по недвижимости в Московской области, пытаясь найти то место, где шеф сможет привести в порядок свою расшалившуюся нервную систему.

Выбрав три варианта, подходивших по основным параметрам, он выслал запрос на дополнительную информацию, надеясь заняться почтовыми ящиками ударенного молнией экстрасенса, но не тут-то было. Акулы риэлтерского бизнеса, плавая в мутных водах Сети, сразу бросились на добычу, завалив информацией и просьбами срочно связаться и не дать им умереть от желания удовлетворить все запросы клиента.

Видя такое искреннее желание, Саша не мог остаться равнодушным, и через час у него были записаны подробные маршруты к интересующим его объектам, адреса и явки. Время летело незаметно, не просмотрев и половины полученных писем, глядя в экран и засыпая, он решил не мучить свой организм. Следующий день обещал быть хлопотным. Перезвонив домой и успокоив жену, ожидающую результатов анализа, он наказал ей пить китайские чудо-капли. День был прожит не зря.

Утренняя разминка в номере закончилась некоторыми разрушениями, поскольку Хор решил продемонстрировать ученику комплекс базовых движений древней борьбы своего народа.

«Хвоста не хватает», — несколько смущенно признался учитель, после того как снес пяткой телевизор с тумбочки на пол.

«Определенно не хватает, еще столько целой мебели осталось», — сразу же согласился Саша, прыгая на одной ноге.

«Сеш, тебе вчера со всей ясностью сказали, что твое чувство юмора несовершенно. За то, что ты игнорируешь добрые советы, тебя надо бы наказать. И перестань прыгать, у тебя уже ничего не болит».

Возле гостиницы дежурили таксисты и частники, желающие улучшить свое материальное положение и не желающие платить за это государству налоги, аргументируя такое желание низкой пенсией. К одному из них, самому замученному, направился молодой экстрасенс в надежде сговориться за проезд.

— Уважаемый, мой бензин и две тысячи рублей, а ты меня катаешь до шести вечера. Обед за мой счет.

— За такие деньги в своем колхозе телегу нанимай. Я лучше постою, с друзьями покалякаю. Машина целее будет, — ответил пятидесятилетний бугай полтора центнера весом.

— Ты толком цену называй, а где мне телегу найти, я без тебя разберусь.

— Пять штук на бочку и поедем. На обед тебе тратиться не придется.

— Орлы! Мой бензин и три тысячи деревянных. Ездим до шести, а может, и раньше приедем. Весь день рассказываю анекдоты, разрешаю записывать и продавать записи. Желающие есть? Желающих нет, — мрачно констатировал Саша и отправился на остановку маршрутки.

«Жадный ты, Сеш», — вынес заключение учитель, когда экстрасенс, зажатый со всех сторон, пытался пристроить свою небольшую сумку, с которой он вышел на дело, возле колен сидящей дамочки, а она ее с возмущением отталкивала.

«Я не жадный, я домовитый… Надо решать вопрос с транспортом. Хор, а ты сопряженные тела сделать сможешь? Давай вашу самоходную коляску построим…»

«Ты не только жадный, но еще и глупый, Сеш. Сопряженные тела умеет делать любой искусник, начиная с десятого крута гильдии. Да и в одиннадцатом не менее трети членов способны воспроизвести этот конструкт. Если бы я не знал всю глубину твоего интеллекта, не побоюсь этого слова, то мог бы воспринять твой вопрос как личное оскорбление. В твоем языке есть чудесная фраза. Я не злопамятный, но иногда бываю злой, и у меня прекрасная память, кге, кге, кге. Всегда имей это в виду, ученик».

«Ты толком говори, сделаешь? То, что ты круче всех, я уже давно понял, но у тебя могут быть моральные причины не показывать дикарям образцы новейших и очень высоких технологий».

«Считается, что первые сопряженные тела получил легендарный искусник Харим ат Миран еще три тысячи лет назад. Так что назвать этот конструкт новейшим будет изрядным преувеличением. Я рад, что ты объективно оцениваешь уровень развития вашей цивилизации, кге, кге, кге. Что касается твоего вопроса, то сопряженные тела я изготовлю. Но коляску будешь делать сам».

Когда Саша добрался до офиса строительной фирмы, директором которой был сын хорошего друга бывшего московского мэра, рабочий день уже начался.

— Анатолий у себя? — спросил он у секретарши.

По ее раскраске любой ирокез сразу бы понял, девушка отрыла томагавк и вышла на тропу войны.

— Он занят. Что ему доложить? Мужчина, стойте, туда нельзя!

Своей грудью четвертого размера мужественная дочь исчезнувшего североамериканского народа пыталась загородить дверь, но Саша был старше, опытнее, выше и шире. У девушки не было ни одного шанса.

— Анатолий, здравствуй! — радостно закричал новый посетитель, не обращая внимания на идущее совещание и десять человек за длинным столом. — Я Голохвастов! Тебе должны были звонить!

— Никто мне не звонил, — осторожно ответил молодой мужчина с презрительно оттопыренной нижней губой.

Видно, за долгие годы ношения такого выражения на лице мышцы деформировались и другого положения уже принять не могли. Посетитель уставился на него тяжелым немигающим взглядом, в котором иногда, как казалось директору, проскальзывали багровые всполохи пламени. Пауза затягивалась. Все начали нервно оглядываться на странного мужчину со странно знакомой всем фамилией. Тот наконец процедил сквозь зубы:

— Сиди на месте, сейчас позвонят, — и вышел, громко хряпнув дверью.

— Тамара, кто это такой? Почему ты его пропустила? — запоздало разнервничался директор.

— Я не знаю, Анатолий Степанович. Он прет как танк, чуть с ног меня не сбил.

— Вызовите охрану! Пусть проверят документы у этого быка. Никого к нам не пускать!

В это время Саша, механически перебирая ногами, спускался по лестнице на выход и пытался прийти в себя от лавины образов и чувств, прокатившихся сквозь него за несколько секунд в кабинете.

«Вот ты и познакомился с проведением конструкта в реальном времени. Теперь твоя задача растянуть его минут на пятнадцать, разобрать все составные элементы и рассказать мне, что произойдет в результате его действия».

Через полчаса, когда они вышли из метро на Рижском вокзале, ученик попытался дать ответ:

«Основная часть направлена на перерождение нервных клеток в похожие на них, но слабо проводящие нервные импульсы. Вчера мы получили такие же, остановив процессы деления первичных клеток при лечении Сергея. Фактически это обратный конструкт к тому, который использовали накануне при превращении их в полноценные нервные клетки. Затем имеется часть, ответственная за время. Определяется время выполнения задания и что-то похожее на задержку до начала выполнения конструкта».

«Неплохо, неплохо, особенно учитывая твой уровень…»

«Твои конструкты чем-то очень напоминают программирование… а чем-то работу директора крупного коллектива: кого-то попросить, на кого-то наорать, дать премию, выписать путевку в санаторий… стимулы и наказания…»

«Все верно, Сеш, это называется великим законом аналогий. Ведь все, что ты видишь вокруг себя, все, что ты воспринимаешь, — это лишь волны Великого Ничто… вы называете его вакуумом».

Саше хотелось расспросить поподробней умного ящера о волнах, о вакууме, строении Вселенной и прочих премудростях, над которыми Александр так любил раздумывать, когда жена не надоедала разговорами о поломанном кране, неприкрученной вешалке и тысяче прочих мелочей, без которых, с ее точки зрения, нет совершенства. Но Хор исчез, оставив ученика в одиночестве разыскивать поезд, двигающийся в нужном направлении и останавливающийся на нужной станции.

В тот день Анатолий Степанович, возвращаясь с работы, почувствовал непривычную слабость в ногах. Такое бывает, когда хорошо примешь на грудь, но он-то был совершенно трезвый. Придя домой, он первым делом залез в душ, день был жарким, пришлось по стройкам покататься, по этажам полазить. Времена настали тяжелые, от того ажиотажа, который был в строительстве еще несколько лет назад, не осталось и следа. Следом за ним, скинув халат, юркнула жена.

«Проверяет, драл ли я сегодня Тамарку. Сейчас я тебе устрою проверку», — подумал он, разворачивая жену лицом к стене. Но животворящий отросток реагировал вяло, не приобретая необходимую упругость для успешного продолжения. Такое несоответствие между искренним желанием доказать свой сегодняшний целибат и упругостью отдельного несознательного органа очень расстроило Анатолия. Чуткая жена, видя столь искреннее желание, взяла власть в свои руки. Развернувшись лицом к саботажнику, она провела с ним воспитательную работу. Умело проведенная работа дала положительный результат, позволивший супругу продолжить доказательную часть своего выступления.

На следующее утро плохо слушались уже не только ноги. Пролив по дороге в туалет часть содержимого и чуть не грохнувшись оземь от внезапно ослабших мышц, Анатолий не на шутку перепугался и вызвал домашнего врача. После короткого осмотра помрачневший эскулап отвез его в неврологическое отделение военного госпиталя, аргументируя свой выбор высоким качеством врачей и хирургов, занимающихся заболеваниями позвоночника.

Саша первым делом поехал смотреть на самый дорогой из предложенных объектов. Просить четыре с половиной миллиона за одноэтажный дом в девяносто квадратов общей площади плюс хозпостройки, плюс сад, плюс участок полгектара было несколько круто. Особенно учитывая восемьдесят километров от Садового кольца и пятнадцать от железной дороги. Несколько оправдывала такую цену заявка о всех удобствах, проведенном ремонте и наличии газа.

Словоохотливый пейзанин, согласившийся за умеренную плату отвезти его от электрички к объекту и обратно, поведал о запустении, царившем в округе, и множестве брошенных домов, выставленных на продажу. Это дополнительно усилило желание увидеть сокровище, столь высоко оцененное хозяевами.

Сперва они отыскали дом Ольги Пантелеевны, ответственной за дальнейшее проведение экскурсии. Во дворе обнаружился здоровый пес не на привязи, бросающийся на ограду и всем своим видом демонстрирующий желание загрызть любого ступившего на его территорию. Видя, что на настойчивые крики из-за калитки и собачий лай никто в доме не реагирует, расстроенный Саша, не обращая внимания на пса, открыл калитку и вошел в огражденный забором периметр.

Саша собак не боялся. Они на него гавкали, но никогда не бросались. Еще в детстве у бабки в селе, читая «Маугли», он восхитился простотой и гениальностью волшебной фразы, обеспечивающей взаимопонимание людей и зверей. Недолго думая он отправился в гости к соседскому кобелю налаживать взаимоотношения. Повторяя «мы с тобой одной крови, ты и я», он смело шагнул к зверю, который был и повыше и потяжелее его. Скаля зубы и угрожающе рыча, собака тем не менее подпустила пацана и разрешила положить себе на голову руку.

Вспоминая взрослым этот эпизод, Саша всегда поражался той степени веры, которую питал мальчишкой к прочитанному. В тот день только вера спасла его от травм, ибо соседский кобель уже успел прославиться агрессивным нравом, и шрамы от его укусов носили двое приятелей соседа, по неосторожности оказавшиеся в пределах досягаемости собачьих клыков. И стоило мальчишке тогда хоть на миг усомниться в успехе и поддаться страху, исход мог бы быть совсем другим…

Риэлтерская акула обещала круглосуточное наличие Ольги Пантелеевны на боевом посту. Пес злобно рычал и гавкал, но бросаться на Сашу опасался, однако Хору даже такое поведение не понравилось, и Сашино горло издало какой-то низкоутробный рык с явным уклоном в инфразвуковую область спектра. Услышав этот звук, собака первым делом обмочилась, упала на землю, задрав вверх лапы и подставила горло, признавая в посетителе альфа-самца.

Ольга Пантелеевна нашлась далеко за домом на обширном участке с тяпкой в руке. Впрочем, не так далеко, чтобы игнорировать истошные, призывные крики незнакомого мужчины, непонятно как оказавшегося на ее территории. Угрожающе держа тяпку, как ружье со штыком, женщина пошла на сближение. Вблизи она оказалась очень даже симпатичной шатенкой, Сашиной «погодкой» или чуть моложе. Саша любил свою жену, соответственно он просто обязан был быть неравнодушным ко всем женщинам ее возраста. Ольга Пантелеевна в эту категорию попадала, поэтому смутилась под его пристальным взглядом.

— Чего уставился? На молодух глаза разевай. Ты где пса моего дел?

— Отвечаю по порядку. На кого хочу, на того гляжу. Собака твоя в будке спит. А мне нужно посмотреть домик, который продается, от Аллы Леонидовны я.

— Полкан, ко мне! Чужие во дворе, а он в будке сидит!

Полкан вылез из будки, начал с бешеной скоростью заметать двор хвостом, строить рожи, но приближаться отказывался.

— Полкан! К ноге, — негромко, но внушительно приказал Саша.

Собака примчалась, бухнулась на землю и задрала лапы. Хозяйка с изумлением наблюдала за этой сценой. Затем с интересом начала рассматривать Сашу.

— Он теперь всегда такой будет?

— Да нет. Просто меня все собаки любят.

— Ага. Так любят, что от страха обсыкаются. Тебе говорили, что курды дом тот купить хотят?

— Ничего не знаю.

— Так я и думала. Так вот. Живут у нас три семьи. Беженцы из Азербайджана. Курды. Они уже глаз на тот дом положили и с Пашкой переговоры ведут. Только цену платить не хотят, сволочи, надеются в полцены выторговать. Сказали, никто, кроме них, этот дом не купит. Там три здоровых мужика, два взрослых сына и еще три поменьше. Кодла здоровая, так что решай, будем смотреть аль сразу назад повернешь?

— Ничего, будут наглеть, милицию вызову или сам управлюсь. Я человек мирный, меня люди любят, авось поладим.

— Ну-ну… тебе видней. Сейчас я тебе, мирный человек, ключики от дома и от калитки вынесу, расскажу, куда ехать. Смотри там все и жди гостей. Курдам скажешь, как в гости пожалуют, мол, ключи у Аллы Леонидовны получил. Только гляди, ключей им не отдавай. Мне потом привезешь, как со всеми познакомишься. Тогда и потолкуем. Муж мой только к вечеру придет, никто нам не помешает…

— Не боишься, что я там поломаю чего-то?

— Чай, не ребенок, взрослый мужик уже. Ничего там не включай, там все работает, проверять не надо. Ты только ворота сразу запри и никого в дом не впускай. Курды приедут, на улице с ними разговоры веди. Езжай с богом, покупатель.

Ошарашенный такой непримиримой конкурентной борьбой за эту отдельно взятую недвижимость, Саша двинулся по дороге, которая должна была его вывести на объект. Ошибиться было невозможно. В селе хаты стояли метров через сорок-пятьдесят друг от друга. Затем было пустое пространство метров шестьсот-семьсот и одиноко стоящая, обнесенная забором усадьба. Оставив машину под забором и велев шоферу ни с кем в разговоры не вступать, а если будут спрашивать, вызывать его длинным гудком, Саша, отворив калитку, вошел во двор.

Дом был хорош. Основное здание построено из кирпича лет сорок назад, но было отлично видно, сведения о капитальном ремонте, проведенном девять лет назад, полностью соответствуют действительности. Новая крыша блестела красной металлочерепицей. Оклеенные пенопластом внешние стены с модной десять лет назад штукатурной отделкой, прозванной в народе «короед», были приятного персикового оттенка. На крыше солнечные коллекторы для теплой воды в летнее время. Из кухни выход прямо в остекленную теплицу, пять на десять, прилепленную к южной стороне дома.

Внутри тоже придраться было не к чему. Все было сделано с умом — качественно, добротно и с любовью. Две комнаты метров по восемнадцать, одна — спальня, вторая — гостевая, и большая столовая, совмещенная арочным проемом с кухней, размером не меньше тридцати пяти квадратов. Из кухни вход в ванную, внутри которой был отгорожен туалет. Современный газовый котел с подогревом теплой воды, который летом отключался, и теплая вода переключалась на солнечные коллекторы.

В комнатах дубовые, шлифованные под лак полы, везде превосходная мебель. Видно было, хозяева любили свой дом и не жалели денег на его благоустройство. В кухне, в шкафчиках — кастрюли, тарелки, ножи, вилки, ложки. На окнах занавески, в спальне, в тумбочке постельное белье. Такое впечатление, что сейчас на дачу вернутся хозяева. Единственное, чего не хватало для полноты этого впечатления, — не было никакой одежды. Только это подтверждало: хозяйство действительно продается.

Во дворе перпендикулярно к длинной стене дома был прилеплен основательный сарай, квадратов на шестьдесят, куда можно было попасть прямо из коридора. Там располагалась мастерская бывшего хозяина. Электрический инструмент отсутствовал, но весь остальной был в полном ассортименте. Напротив дома, отдельно, стоял довольно большой птичник. Судя по остаткам перьев, держали здесь в свое время все виды птицы. По крайней мере куриные, гусиные и еще какие-то перья были в наличии.

За домом располагался сад, занимающий соток десять, а за ним остальные сорок соток огорода. В саду как раз зацвели яблони, запах был настолько густой, что кружилась голова. Хотелось упасть на зеленую траву под деревом, вдыхать этот аромат и слушать, как гудят в ветках пчелы, неутомимо перелетая с цветка на цветок.

«Кто же продает такое райское место? Недаром чурки устроили террор покупателям…» — лениво думал Александр, постелив свою курточку и улегшись под деревом.

В жизни так редко выпадают мгновения, когда Творец дарит тебе это чувство единства с мирозданием, когда все сущее наполняет твое сознание и одновременно с этим сознание растворяется во Вселенной…

Саша лежал под деревом и чувствовал, больше никуда он ездить не будет… от добра добра не ищут.

Но в этом мире, как обычно, нет гармонии. Поэт утверждал, что только в музыке есть гармония, но приближающийся звук автомобильного двигателя, резкий гудок «жигуля», на котором приехал Александр, а затем удары руками и ногами по железным воротам назвал бы музыкой только полный извращенец.

«Хор, что можно сделать, чтоб прекратить этот бедлам и вернуть в это место тишину?»

«Как ты, наверное, понимаешь, много мелких неприятностей часто намного страшнее одной крупной. Какие мелкие неприятности относительно просто устроить разумному?

Сегодня мы с тобой изучим два простых, но эффективных воздействия на противника, полностью лишающих его концентрации и боевого настроя. Первое — это зуд. Смотри внимательно».

Возле ворот стояли пять разноцветных фигур, причем ворота стали полупрозрачными и совершенно не мешали их разглядывать. От Сашиного тонкого тела к ним тянулась нить, разделяющаяся на пять волосков.

«Еще одно положительное свойство мелких воздействий, их практически не нужно настраивать на объект и можно воздействовать одновременно на любое количество разумных. Конечно, одному будет досаждать больше, другому меньше, но блуждающее возбуждение в периферической нервной системе образуется у всех. Второе слабое место любого разумного — кишечник. Сбой в работе вызвать сравнительно просто, а воевать, когда тебя пучит или вот, очень красивое выражение, когда у тебя головокружение в области таза, не хочется совершенно. И напоследок уже известный тебе конструкт, обедняющий кислородом кровь.

Имей в виду, ученик, при воздействии на разумных нужно соблюдать простой принцип: либо сразу выводишь за рамки одним жестким ударом, либо твое воздействие должно быть легким и незаметным. Только тогда естественные охранники, которые есть в организме любого разумного, не смогут адекватно отреагировать».

Саша неохотно поднялся, закрыл по дороге все замки и направился к воротам. Решение было принято, смотреть остальные объекты не имело смысла. Выйдя за калитку и закрыв ее на ключ, он обратился к группе мужчин, окруживших его с трех сторон и загородивших путь к ожидающей его машине. С определенной периодичностью каждый из них вдруг начинал яростно чесать какую-то часть своего тела. У лидера пятерки, самого крупного и пузатого, начало громко бурчать в животе, и он с открытым ртом замер, боясь пошевелиться.

— Уважаемые, чем обязан вашему визиту? — Вежливый человек всегда делает вид, что не замечает трудностей, испытываемых собеседниками.

— Разговор к тэбе есть. Ты зачем сюда приехал?

— Паша попросил летом здесь пожить, дом посторожить. Я художник, мне нужен покой, природа… буду здесь картины рисовать.

— Этот дом твой Паша уже моему двоюродному брату продал. Ты тут жить не будэшь. Тут мы жить будэм, понял? Давай сюда ключи.

Пузатый требовательно протянул руку. В этот момент плотная стена из тел, опаленных южным солнцем, дала трещину. Один из джигитов, схватившись за живот, мелкими шажками, но часто-часто перебирая ногами, устремился в сторону ближайших кустов. Стоящий рядом в этот момент яростно чесал себя под мышкой и не смог среагировать на стремительный рывок новоиспеченного живописца в направлении машины.

Заскочив на сиденье, Саша коротко скомандовал отъезд. Оглядываясь в заднее стекло, он наблюдал за несогласованными действиями противников. Трое самых стойких бросились к своему большому черному китайскому джипу, на котором приехали. Четвертый побежал вслед за первым в направлении кустов. После некоторой сумятицы в рядах противника джип, взвыв мотором, бросился вдогонку за убегающим изделием советского автопрома.

Но сегодня удача окончательно отвернулась от курдского большинства на этом отдельно взятом клочке русской земли. Водителю джипа вдруг показалось, будто из-за дерева у обочины прямо на дорогу выбегает человеческая фигура. Инстинктивно вывернув руль влево, чтобы избежать столкновения, он не удержал машину на узкой дороге. Не успев вовремя затормозить, джип попал левыми колесами в канаву. Машина легла набок и так осталась лежать, наклоненная под углом сорок пять градусов к горизонту, прислонившись левым боком к стенке канавы.

«Без трактора не вытащат. На этих моделях блокировка дифференциалов не предусмотрена», — подумал довольный Александр.

«Смело ты бросился наутек», — ехидно заметил учитель, но порицания в его тоне не было.

«Самая удачно проведенная битва — эта та, которой удалось избежать. А что ты с шофером джипа перед аварией сделал? Я так и не понял».

«Разобрать и объяснить мне суть работы последнего конструкта — это будет твое следующее задание. А насчет битвы ты прав… у нас тоже есть поговорка: „Большой не тот, кто раздавил муравья, а тот, кто его переступил“», — похвастался учитель специфическим народным творчеством говорящих ящеров.

«Очень аллегорично», — поспешил с похвалой ученик.

— Стой, ключи надо отдать.

Саша еле успел остановить разогнавшегося частника, спешащего подальше уехать от столь бурных событий, невольным участником которых ему пришлось стать.

— Так это, снова чурки налетят, уже не убежишь…

— Не боись, я мигом, пока они сюда добегут, мы будем далеко.

Ольга Пантелеевна уже с интересом выглядывала из-за забора, высматривая погоню на пустынной дороге. Вид у нее был удивленный, мечты пейзанки о захватывающей автомобильной гонке, разлетающихся по сторонам курах, визге тормозов на крутых поворотах не спешили сбываться.

— Ты куда курдов подевал? Живы хоть? — сразу поинтересовалась она, пряча в карман протянутые ключи.

— Да как ты такое подумать могла? Живы, скоро появятся.

— Может, в дом зайдешь? Чаю попьем.

— Я бы с радостью, но скоро прибегут злые абреки, испортят нам все удовольствие. Как-нибудь другим разом.

— А будет он, тот другой раз? — грустно спросила женщина.

— Так я ж дом решил купить. Мы теперь с тобой, Ольга Пантелеевна, соседи.

— Вон оно даже как… А не страшно?

— Бог не выдаст, свинья не съест, — легкомысленно махнул рукой странный покупатель. — Ты мне лучше покажи, соседушка, а где проживают дети гор?

— Так вон же, через три дома. Уже всем кодлом на улицу высыпали, сюда идут, — кивнула ему за спину селянка. В ее глазах разгорался интерес в предвкушении нового зрелища.

Мужчина обернулся и на мгновение застыл, как статуя с остекленелыми глазами. Затем ожил.

— До встречи, соседка! — Он запрыгнул в машину и скомандовал шоферу: — Поехали, только не останавливайся. Кинутся к машине, не обращай внимания, потихоньку, на первой передаче продавливай, и газу, а то дети камнями стекла побьют.

Три дородных матроны, закутанные с головы до пят в черные одежды, действительно пытались загородить дорогу, а дети схватить оружие пролетариата, но, к счастью, дорога еще сохранила остатки асфальта, положенного проклятыми коммунистами, и камни повсюду не валялись. Прорвавшись без видимых повреждений, машина резво покатила в сторону железной дороги, а Саша решил связаться с агентом.

— Алла Леонидовна, здравствуйте. Посмотрел я домик. Но вы, уважаемая, забыли мне сказать, что тут под забором дежурят джигиты и отгоняют всех покупателей. Поэтому в связи с возникшими проблемами, решать которые придется мне, передайте хозяину следующее предложение. Либо я плачу три миллиона уже, либо два уже и еще полтора в течение следующих двух месяцев. Думаю, это в два раза больше той суммы, которую он бы получил от встретивших меня с истинным кавказским гостеприимством прежних покупателей. Еще одно. Если он выберет второй вариант, то все дополнительные страховки до момента окончательного расчета за его счет, а именно: моей драгоценной персоны на два миллиона и дома от всех мыслимых неприятностей на четыре.

— Я все поняла, Александр Владимирович, и немедленно свяжусь с хозяином. Когда бы вы могли с нами встретиться? Я практически не сомневаюсь, что один из предложенных вами вариантов будет принят.

— Думаю, часа через три я могу быть у вас в конторе.

— Прекрасно! Я с вами свяжусь.

В офисе риэлтерской фирмы кроме агента его уже ждала неплохо сохранившаяся женщина, одетая в темное платье. На глаз ей было лет пятьдесят с небольшим хвостиком. Сразу бросалась в глаза ее схожесть с Ольгой Пантелеевной. Ее сопровождал молодой мужчина лет тридцати пяти. Когда начали оформлять бумаги, Саша на всякий случай переспросил:

— Наталья Пантелеевна, вы уверены, что хотите продать свой дом? Это не мое дело, но я прошу вас еще раз подумать. И вас, молодой человек, тоже. В этот дом вложено много труда и много любви. Неужели вас не тянет обратно?

— Нет, Александр Владимирович. Не дело бабе одной на хуторе жить. Я над этим долго думала, и причина не в азербайджанцах, пытающихся уговорить меня всеми способами продать этот дом им. А вы не пожалеете… если лениться не будете. С сада и теплицы мы с мужем покойным меньше четырехсот тысяч в год не зарабатывали.

— Ну что ж… я оставлю вам телефон, захотите приехать погостить — милости прошу. Будете искать работу, тоже обращайтесь, на хуторе работы много, мне самому не справиться.

Женщина заинтересованно взглянула на него.

— За помощницами дело не станет, найдете в деревне помоложе меня.

— Мое дело предложить. Если надумаете, буду рад вас видеть. Еще одна просьба. Если будут звонить старые покупатели, прошу никому о нашей сделке не рассказывать, по крайней мере до завтрашнего вечера.

Отсчитав хозяйке три миллиона, Саша залез в Сеть, пользуясь паузой, пока нотариус оформит все формальности. Во-первых, он написал письмо Сергею с просьбой передать привет и благодарность отцу за рекомендованный отель, как говорится, умному достаточно. Во-вторых, надо было решить вопрос с транспортом. Порывшись среди многочисленных объявлений, он быстро нашел несколько подходящих автомобилей, выставленных на продажу. Подходящих как по цене, так и по обнародованным дефектам.

Особенно ему понравился трехлетний «Матиз» с дефектным мотором. Поскольку Саша мечтал покататься на транспортном средстве, построенном на совершенно иных принципах, мотор внутреннего сгорания был для него, так или иначе, вещью избыточной.

Количество писем в его почтовом ящике уверенно перешло в область трехзначных чисел, но даже просмотреть их не было времени. Оставалось надеяться, что удастся разобраться с ними в отеле перед сном.

Забрав оформленные документы на дом, он договорился с хозяином «Матиза» встретиться в гаражах, осмотреть предложенный к продаже агрегат, а в случае успешного завершения переговоров сразу оттащить его к мастеру, работающему по соседству. Наличие оного на своем рабочем месте тоже брался обеспечить хозяин дефектного «Матиза». Видно, не часто его тревожили потенциальные покупатели.

«Матиз» оказался только формально во владении мужика, приехавшего его продавать. Фактически на нем ездила и довела до ручки его жена. Она регулярно посещала станцию сервисного обслуживания, о чем хозяин с завидным постоянством напоминал Саше через каждые шестьдесят секунд разговора. При этом не отвечая по существу на вопрос, а почему, собственно, у такой замечательной машины оказались проблемы с мотором. В конце концов, Александру самому стало интересно исследовать эту загадку, ответ на которую ему не давали.

Несмотря на то что сервисная компания трудилась в поте лица, меняя все, что надо и не надо, не забывая выписывать при этом солидные счета за свой каторжный труд, это не спасло владелицу «Матиза» от досадной неприятности. В процессе вождения транспортного средства она не сильно, но прижалась передним бампером к чему-то большому и тяжелому. История не сохранила этой детали, как не оставила никаких видимых внешних следов. Это могла быть чужая машина, высокий бордюр, стена. Сашина фантазия нарисовала сотни подходящих предметов, перечислять которые лишено смысла в силу их однотипности.

— Давайте, уважаемый, я вам сам расскажу, как все было. Ваша супруга пихнула бампером что-то большое и твердое, чуть-чуть сдвинула радиатор, и он прижался к кожуху вентилятора. В процессе езды они терлись друг о друга, пока в радиаторе не образовалось несколько мелких дыр, и он потек. Женщины, как правило, настолько сосредоточены на окружающей обстановке, что приборную доску автомобиля они полностью игнорируют. В результате она не заметила, как зашкалила температура воды, и перегрела мотор, пока тот не заклинил, протестуя против такого обращения. Если я все изложил верно, то мое предложение будет таким, вы падаете еще на десять тысяч в цене, мы буксируем этот агрегат к вашему знакомому, а сами едем оформлять генеральную доверенность, деньги у меня с собой.

— Побойся бога! Я и так ее даром отдаю. Где ты за сто двадцать штук купишь нормальную небитую трехлетнюю тачку?

— Толик, ты говори, да не заговаривайся. Ты что, хочешь, чтоб у тебя все машины были с дырявым радиатором и стукнутым мотором? Не называй ты этот металлолом «нормальной тачкой». Это ненормальная машина и ненормальная цена. Даже сто десять за нее много, соглашайся, пока я добрый. Чтоб ты убедился в широте моей души, так и быть, оформление за мой счет. Это мое крайнее слово, Толик. Да — да, нет — нет, и разбежались.

— Лады. Цепляем и тащим к Валерке, пока он не убежал. Садись за руль, но смотри, цепанешь что по дороге, это твои проблемы.

— Только ты путем тащи и не дергай, тормоза без мотора сразу не хватают. Плавно езжай.

— Не учи папу.

Отправив Толика вместе со своим паспортом к нотариусу делать генеральную доверенность, Саша остался объяснять автомеханику Валере, что он хочет сделать с его помощью.

— Снимаем мотор, бензопроводы, бак, тормоза, сцепление и все, с ними связанное, в том числе генератор. Оставляем рулевое, аккумулятор, электрику и подвеску. То есть твоя задача — превратить машину в телегу. Потом надо найти восемь крупных металлических шариков диаметром семьдесят-восемьдесят миллиметров. В металлическом бруске сто сорок на сто сорок и толщиной семьдесят выточить полусферу точно по размеру половины шарика, так чтоб двумя такими можно было спрятать шарик внутрь. Бруски соединяются между собой в углах четырьмя болтами на шестнадцать. Делаешь таких восемь брусков для четырех шариков. Еще восемь брусков для следующей четверки шариков делаешь так же, но добавляешь в брусках по два продольных отверстия двадцать миллиметров в диаметре с резьбой в начале и в конце отверстия. Так, чтоб можно было вкрутить внешнюю резьбу на двадцать.

— Ты что, к ним водопроводные трубы цеплять будешь?

— Угадал. Это экспериментальный водопроводно-гироскопический двигатель моей разработки. Первым делом заказываешь шарики и бруски. Сможешь это сделать?

— А в чем проблема? Завтра с утра к токарю знакомому поеду, вроде крупные шарики от подшипников у него среди металлолома валялись. Он же и все остальное сделает, если не сам, то знает, к кому обращаться. Ты мне только денег оставь на расходы и звони завтра после обеда.

— Держи десять тысяч, потом разберемся. Только токарю скажи, шарик плотно сидеть должен. Пусть в выемку тонкий вкладыш из мягкого металла вложит. Лучше всего медный. Когда затянем болтами, медь все микрополости заполнит. И еще мне кусок швеллера нужен, шириной где-то сто шестьдесят и длиной восемьсот. В нем дырки засверлить на шестнадцать, чтоб четыре бруска, о которых я говорил, к нему прикрутить можно было. Но не с самого краю, с обоих концов швеллера нужно оставить по двенадцать сантиметров для крепежа. Понимаешь, о чем я?

— Тоже мне высшая математика. Сто сорок множим на четыре, шестьсот сорок. Отнимем от восьмисот, получим двести шестьдесят. Остается по тринадцать сантиметров с каждого края. Так точно не выйдет, чай, не космический корабль делать будем, добавим по миллиметру на допуск для каждого бруска, все равно по сто двадцать пять останется с каждого края на крепеж.

— Все правильно. Еще по верхнему и нижнему краю шестеркой сверлом дырок под шурупы насверлите. А железо, что с «Матиза» снимем, продать сможешь?

— Легко и непринужденно, если ты цену драть не будешь.

— Давай так. Все в полцены, мотор за четверть. Пойдет?

— Я знаю… так чтоб наверняка, еще бы скинуть не помешало.

— Валера, ты что? Я ж тебе за полцены отдаю детали, которые по двадцать лет ходят. Коробка передач, суппорта, электронный впрыск, для них три года — это ноль, то же новье за полцены. Или возьми бензобак… я ж тебе за работу отдельно плачу.

— Да кому тот бензобак нужен…

— Не скажи. Все, что можно сломать, наш человек обязательно сломает. Слушай анекдот. Закрыли нашего человека в пустой комнате. Все полы, стены, потолки обиты мягким поролоном. Дали ему два металлических шарика, таких, как я тебе заказал. На следующий день приходят, а у него в руках две половинки. Что ты сделал, спрашивают, а он отвечает, сломал нечаянно. А где второй, спрашивают, не знаю, говорит, потерялся, не могу найти. А ты говоришь, бензобак. Бензобак расфигачить, даже думать не надо, само получится. Это тебе не шарик металлический разломать.

— Ладно, звони завтра после двух.

Получив техпаспорт и генеральную доверенность на «Матиз», Саша рассчитался с хозяином и поехал в отель. Оставалось просмотреть письма и выбрать на завтра двух пациентов. Заказав ужин прямо в номер и быстро просмотрев письма, он выбрал двух кандидатов. Парализованную девчонку, уже год как прикованную к постели, умудрившуюся сломать себе шею в восемнадцать лет, прыгая с вышки. Вторым номером шел сорокалетний любитель никотина, за двадцать пять лет курения оказавший значительную финансовую помощь нищим производителям табачных изделий. Благотворительность была вознаграждена раком легких.

Ответы от обоих пришли сразу. Узнав адреса и явки, Саша, договорившись с отцом девчонки, что тот будет ждать его в восемь утра в холле отеля, посчитал дневной план выполненным.

«Хор, а джигиты до завтра очухаются?»

«Если ты имеешь в виду тех разумных, которые пытались захватить наш дом, то ответ положительный. За сутки результат нашего воздействия рассосется, а вот их жены и дети еще кое-что чувствовать будут. Они более восприимчивы к ментальным воздействиям».

«Опять приедут, будут мешать…»

«Если тебе не о чем думать, то разбери-ка ты еще раз конструкты, которые будут завтра применяться при лечении».

Утром в фойе отеля его ждал только один представитель мужского пола в джинсах и футболке. Но вместо ожидаемых лет сорока на его лице было ясно написано — «меньше или равно двадцати». Тем не менее Александр рискнул задать идиотский вопрос:

— Это ты Танин отец?

— Да, то есть нет… я ее парень! Это я писал вам от имени ее отца, — с вызовом заявил запутавшийся виртуальный родственник.

— А родители знают?

— У меня есть ключи… родители на работе. Они вас никогда бы не пустили. Они не верят экстрасенсам.

— Понятно. — Саша взглянул на невзрачного паренька с горящими глазами, и у него резко испортилось настроение. — А ты хорошо подумал, парень? Давай я тебе расскажу, что было, что будет и чем сердце твое не успокоится, а совсем даже наоборот. У Татьяны был совсем другой парень, верно? Скорее всего, твой бывший друг и кумир. Но ухаживать за безнадежно больной ему было влом, и он, естественно, очень быстро охладел к этому занятию. Тогда у нее появился ты, поскольку выбора-то у нее никакого и не было… а лежать одной, когда не можешь шевельнуться, очень страшно. Любому будешь рад. Не будем сейчас вдаваться в глубины твоей психологии, то ли ты книжки ненужные в детстве читал, то ли ты извращенец…

— Послушайте, вы! Что вы себе позво…

— Замолкни! — У парня свело спазмом горло, и он с испугом понял, что не может вымолвить ни слова. Экстрасенс как ни в чем не бывало продолжал свои рассуждения: — Неужели в этих книгах не писали, что перебивать старших невежливо? О чем я говорил? Ага, о книгах и извращенцах… Так вот, многие считают это одним и тем же. Я разделяю эти два случая, хотя тоже считаю их близкими. Сейчас у тебя полная монополия на ее внимание. Ты ведь весь этот год ухаживаешь за ней. Когда родители на работе, ты обмываешь ее, ворочаешь с боку на бок, ставишь клизмы, катетеры, читаешь ей книги, рассказываешь новости. Родители делают вид, что ничего не знают, им так проще. Вечерами в Сети ты лазишь по форумам, читаешь о нетрадиционных методах лечения… там и на мое объявление наткнулся. Теперь вопрос. Ты подумал о том, что, если я ее вылечу, она вернется в этот большой и не очень добрый мир? Что в скором времени все забудется и она вернется к своему бывшему парню? Или нового найдет, такого же эгоиста. Готов ли ты к этому? Выдержишь? Может, лучше оставить все как есть и не злить темных богов? Подумай хорошо и говори.

— Вы хотите сказать, если я сейчас откажусь, то вы не пойдете лечить Таню? — зло выдохнул парень, у которого отпустило горло.

— Совершенно верно. А что тебя так удивляет?

— Вы черствый и бессердечный человек!

— Вот те раз! Ты подумал, а куда я пойду, если даже захочу? Адреса не знаю, ключи у тебя, или я должен тебе руки выламывать и пытками заставлять вести меня к больной? Уволь, найду себе занятие поинтересней.

— Как вы могли обо мне подумать, что я способен на такую низость?

— Ладно, проехали, чего воздух зря сотрясать.

Сперва парень обиженно сопел, бросая на Сашу злобные взгляды, но когда они вышли из метро, не выдержал и спросил:

— Почему вы решили, что она меня бросит?

— Жизненный опыт. Ни одно доброе дело не остается без наказания. И еще одно. Она всеми силами постарается забыть свое беспомощное состояние, о котором ты ей будешь постоянно напоминать, — коротко ответил Саша, направляясь к такси.

— Ну и пусть, — гордо вскинул голову парень, — главное, она будет здорова.

Экстрасенс молча сел в машину и не проронил ни слова весь оставшийся путь. И лишь войдя к больной и осмотрев ее, он начал говорить.

— Твой друг, наверное, рассказывал обо мне. Я могу тебя вылечить, но мы должны утрясти один маленький вопрос. Способность лечить мне была дана на некоторых условиях. Одно из них — больной должен оплатить свое лечение либо отработать. Ты должна мне сейчас пообещать. Либо в течение следующих двух недель твои родители отдают мне деньги, либо ты приезжаешь и три года отрабатываешь свой долг. Сразу скажу, те мысли, что крутятся у вас обоих в голове, не будут иметь с предложенной работой ничего общего. Для выполнения работы от тебя потребуются руки, ноги и мозги. Все остальные части тела задействованы не будут.

— Я найду деньги и заплачу вам! — Глаза влюбленного с презрением смотрели на меркантильного экстрасенса.

— Не получится. Есть два основных условия. Деньги могут быть только от ближайших родственников. Деньги должны быть заработаны честным трудом. Их нельзя одалживать, нельзя брать ссуду, ограбить кого-то. Ты, молодой человек, можешь предлагать заработанные тобой деньги, лишь женившись на ней. Итак, Татьяна, я тебя слушаю.

— Я согласна, — ответила покрасневшая девушка.

«Интересно, она обрадовалась или расстроилась, услышав о работе руками? Господи, какие глупости в голову лезут».

— Хорошо, приступим. Ты мне будешь помогать, — обратился к парню Александр. — Ее нужно положить лицом вниз, аккуратно снять с шеи фиксирующий ошейник и подложить снизу мягкий валик. Подбери что-то подходящее. Забери подушку. Теперь вместе перекатываем ее на живот. Стань возле головы, присядь и рассказывай ей что-то. Таня, тебе сейчас будет очень больно. Надо терпеть. Я вставлю тебе в зубы деревяшку, чтоб ты себе губы не прокусила.

Зафиксировав двумя простынями руки и ноги больной, Саша положил ей руки на шею. Он провалился в мир мерцающего света, изливающегося из его рук, и старательно повторял разученный конструкт. Истошные крики больной и стремительный луч, метнувшийся, как удар молнии, к дернувшемуся было парню, воспринимались им как телевизионная передача, зудящая помеха во время выполнения операции. И хотелось крикнуть «да выключите вы этот ящик», но какая-то часть сознания понимала, Хор обездвижил парня, который готов был броситься на лекаря, и он еще получит от учителя люлей за то, что не озаботился этим заранее.

Было трудно, намного труднее, чем в прошлый раз. Саша постоянно ощущал веселое и насмешливое внимание учителя. Тот как будто отпускал малыша, учащегося ходить, и, отойдя на шаг, звал к себе. Смеясь, он наблюдал, как тот, преодолевая страх, неуклюже топает, стараясь побыстрее вцепиться в надежные руки старшего.

Полностью потеряв ощущение времени, он тянул из себя чувства, движения, просьбы, указания, пожелания, подсказки. Нескончаемой чередой они огоньками струились из его ладоней… Что-то менялось в темном пятне на ее шее, но Саша твердо знал, если не довести дело до конца, девчонка умрет под его руками и Хор не будет ее спасать. Он не знал, откуда в нем эта уверенность, но упрямо, через не могу он трактором полз почти напролом к заветному финишу. Наконец проблемная область начала сереть, капля за каплей свечение позвоночного столба под его руками практически достигло нормального уровня. Обессиленно опустив руки, экстрасенс упал в большое мягкое кресло, стоящее рядом. Девушка потеряла сознание, а парень, на корточках, уцепившись побелевшими от напряжения пальцами в кровать, остекленелым взором смотрел на нее.

«У меня получилось, Хор…»

«Если бы я не подправлял твои потуги, она бы умерла на первой же минуте твоего лечения. Я сперва хотел так и сделать, поражения учат большему, нежели победы, но потом передумал. Будут более подходящие экземпляры», — жизнерадостно закончил свой спич учитель.

Расстроенный ученик, остановившись взглядом на напряженной спине парня, перевел разговор:

«Надо бы парня освободить…»

«Ничего с ним не будет, а вот девчонку нужно привести в сознание».

Неохотно встав со стула, Саша подошел и начал выкручивать девушке ухо, пока та слабо не застонала.

«Не знаю насчет искусника, но добрый целитель из тебя, Сеш, выйдет наверняка. Есть у тебя к этому врожденный талант, кге, кге, кге», — радостно отреагировал на его действия учитель.

«Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало…»

«Будь добр, объясни мне, в каком контексте ты применил данную идиому?»

«Это я о себе, Хор, твоя оценка проведенной работы меня искренне расстроила. Покрутил девушке ухо, сразу полегчало. Но потом мне стало самому неловко, и я сказал эту фразу. Таким образом, она имеет под собой оправдательно-повинный контекст и никак не относится к вам, уважаемый учитель, что бы вы ни думали по этому поводу».

«Все-таки недаром я тебя выбрал, Сеш. Есть в тебе нечто располагающее, позволяющее прощать тебе многое… даже некоторые твои мысли, идущие вразрез с тем, что ты говоришь…»

«Учитель, когда ты через три года станешь сильным и неуязвимым, найди минутку перед отлетом и скажи это моей жене».

«Ладно, кге, кге, кге, договорились. Переверните ее на спину, а то нос придется ей ровнять».

Проверив работоспособность конечностей и чувствительность кожи, Саша, убедившись еще раз, что все прошло нормально, рекомендовал проконсультироваться с врачом либо с Сетью относительно восстановительной гимнастики и обратился к парню:

— У меня сложилось обоснованное подозрение, что ты уже заприметил старушку и топор наточил…

— Какую старушку, о чем вы?

— Ладно, еще раз. Подозреваю я, парень, что ты, как благородный Робин Гуд, надумал кого-то ограбить и бросить все нажитое непосильным трудом к ногам прекрасной дамы. Повторяю для тупых и невнимательных. Я сразу пойму их источник и не возьму эти деньги. А тебе и твоей девушке это принесет массу неприятностей. Объясняю. Надумал ты, к примеру, ограбить местного наркодиллера. По своему возрасту и кругу общения тебе найти его достаточно просто. Представим себе такой маловероятный случай, что тебе удалось задуманное. Ведь подобные мысли с завидным постоянством посещают головы всех его клиентов. И поскольку он тем не менее жив и здоров, то нетрудно допустить, что у такого рода людей имеется обостренное чувство на опасность и поймать их врасплох не так просто, как кажется на первый взгляд. С большой натяжкой я могу тем не менее представить, что тебе это удалось. Но представить себе, что ты хладнокровно убьешь его после этого, валяющегося у твоих ног и молящего оставить его в живых, — нет, это выше моих скромных сил. Самое печальное, это намного выше и твоих скромных возможностей, парень. А это значит, в скором времени ваши изувеченные трупы, тебя и твоей подруги, найдут на ближайшем пустыре. Это в лучшем случае. А в худшем — вырежут вдобавок и ваших родных, чтоб другим неповадно было зариться на деньги наркомафии. Я не для того ее лечил, чтоб потом требовать свои деньги у местных мафиози. Теперь ты, золотко. Девушкам свойственно забывать свои обещания. Так у них голова устроена. Ради твоего же блага постарайся, чтоб с тобой этого не случилось. Силы, давшие мне способность лечить, жестоко карают не выполнивших обещания. Жду от вас письма через две недели.

Второй клиент тоже оказался не подарок. Он наотрез отказался обещать, что бросит курить после исцеления.

— Не буду я обещать то, что выполнить не смогу. Я десятки раз пробовал бросить курить, у меня не получается. И закодировать меня никто не может, сколько ни пытались.

«Скажи, Хор, а можно так сделать, чтоб запах табачного дыма вызывал у него безудержный кашель?»

«Конечно. Берется возбуждение нервных окончаний, например, от крошки, попавшей в бронхи, и совмещается с возбуждением нервных окончаний слизистой оболочки носа от запаха сигарет. Получается вот такой конструкт».

«А как долго он будет держаться?»

«Зависит от разумного. На этом экземпляре — месяца три-четыре, потом придется обновить».

«Ну что ж, шанс у него будет, а дальше ему решать, что дороже — дети, семья или сигареты».

Преобразовав по уже отработанной методике злокачественные клетки в доброкачественные и оставив больному капли, высказав ему все, что он думает о таких пациентах, Саша, расстроенный, вышел из квартиры. Больной провожал его, утешая рассказами о своем финансовом благополучии и клятвенно обещая через месяц пройти обследования и связаться насчет оплаты.

«Тебя что-то тревожит, Сеш?» — Не считая начала знакомства, это был первый раз, когда Хор самостоятельно начал разговор.

«Тревожит бессмысленность того, чем я только что занимался…»

«Ваша раса разумных отличается редкостным самомнением. Это я занимался, Сеш, а ты принимал во всем этом весьма скромное участие. Если ты еще не забыл, то это ты решил учиться на искусника, а не я. Если это занятие кажется тебе бессмысленным, то мы можем пересмотреть нашу сделку».

«Я не понимаю, чему я учусь. Повторяю как попугай какие-то заклинания, называемые тобой конструкты, не зная ни принципов их построения, ни структуры — ничего…»

«Послушай, а ты понимаешь, для чего ты живешь?»

«Ну… у меня есть определенные мысли по этому поводу…»

«Никогда не думал, что два простых слова „не знаю“ можно выразить в такой замысловатой форме. Так вот, если ты этого не понимаешь, зачем тебе понимать все остальное? Скажу тебе еще одно и надеюсь, к этому вопросу мы больше возвращаться не будем. Надеюсь, ты согласишься, то, что ты изучаешь, чем-то похоже на новый язык. Его многие и называют истинным языком. Когда ребенок учится говорить, разве учишь ты его тому, какие части речи встречаются в предложениях, из каких звуков построен алфавит и прочим премудростям? Обрати внимание, большинство твоих соотечественников и в зрелом возрасте этого не знают, что не мешает им с тем или иным успехом изъясняться на великом и могучем. Так почему же ты решил, что знаешь лучше меня, как тебя учить Искусству?»

«Ладно, я неправ. Но почему тогда так хреново?»

«Ты не вылечишь мир, Сеш, и в этом все дело. Не задавай риторических вопросов, лучше повтори и разбери по пунктам конструкт, которым я обездвижил темпераментного парня».

«Но ты мне объяснишь когда-нибудь толком, что такое конструкт?»

«Я подожду, когда это сделаешь ты. Твоя раса так любит все объяснять, а мы практики, Сеш. Какая разница, что такое конструкт, важно, чтобы он работал».

«Врешь ты все и ничего о своей планете не рассказываешь…»

«За свое нахальство будешь наказан, а знаний у тебя будет в избытке. Потерпи еще чуть-чуть. Скоро ты получишь практически полный доступ к моей памяти».

Связавшись с автомехаником, Александр узнал: все идет отлично, через два часа тот будет в гаражах и можно будет взглянуть на результат изготовления компонентов к первому в мире водопроводно-гироскопическому двигателю. Пока было время, Саша сходил в строительный гипермаркет. Он накупил металлопластиковые трубы, краны, резьбы, инструменты и прочие металлические штучки, радующие сердце каждого любителя поработать руками в области домашней сантехники. Все это он сложил в купленную тут же крепкую сумку.

Поскольку Саша относился к тем немногим людям, которые иногда, в редких случаях, работают и головой, то он прикинул, что половина железяк к мотору будет весить еще килограммов шестьдесят, а швеллер килограммов пятнадцать. Погрустневший, он присовокупил к покупкам большой и крепкий рюкзак.

Автомеханик Валера радостно встретил его, демонстрируя целую кучу тяжелых железок и увлеченно рассказывая, как это все было непросто. Впрочем, Саша уже достаточно прожил, чтоб твердо усвоить простую истину. В нашей стране только кошки просто родятся. Все остальное происходит с большими трудностями. Сложив шарики в четыре пары на кусок толстой жести, стоявшей в углу гаража, экстрасенс попросил Валеру взять газосварочный аппарат и хорошенько разогреть все восемь штук до темно-багрового цвета.

— Я пока одну пару нагрею, вторая остынет.

— Ты грей давай, остальное не твоя печаль.

Ворча под нос что-то ругательное о сумасшедших изобретателях, автомеханик заправил аппарат и начал обдавать шарики потоками огня. Нагрев первую пару до нужного состояния, он перешел к следующей, не заметив, как стоящий рядом чудной клиент взмахнул руками и вытащил маленький перочинный ножик. В помещении стало заметно прохладней, а следующая пара шаров нагрелась быстрее первой. Казалось, они только ждут, когда их коснется пламя, чтоб начать отсвечивать темно-багровым мерцающим светом.

— Отойди! — низким изменившимся голосом приказал изобретатель и ткнул ножом в указательный палец левой руки.

Изумленный автомеханик, открыв рот, наблюдал, как капли крови срываясь с пальца, летят к багровым шарам, не долетая, замирают над их поверхностью, шевелясь в восходящих потоках воздуха. Лицо клиента свело судорогой напряжения, его губы и пальцы шевелились в странном рваном ритме. Его глаза стали пронзительно-синими, казалось, они светятся в полумраке гаража. В помещении стало не просто холодно, выдыхаемый воздух уже начал клубиться паром. Наконец колдун, а Валера уже не сомневался в этом, опустил руки и пошатнулся от усталости. Капли крови упали на ярко вспыхнувший металл, и во все стороны густо полетели искры, как от электросварки. Синие глаза уставились на автомеханика.

— Подойди ко мне.

Но вместо этого Валера отступил к стене, пытаясь нащупать монтировку. Тяжело вздохнув, колдун направился к нему, и автомеханик с ужасом понял, что не может пошевелиться. Подойдя, странный клиент ткнул его пальцем в лоб. Очнувшись через несколько секунд, автомеханик как ни в чем не бывало пошел сворачивать шланги сварочного аппарата. В гараже значительно потеплело, шарики после проведенной операции стали зеркально блестящими, чем-то напоминая шарики ртути.

— А что дальше с этими железками делать? — Валера с удивлением посмотрел на шарики, не узнавая изделий российского Тяжмаша.

— Четыре комплекта с продольными отверстиями я забираю.

Саша собрал швеллер и восемь половинок железных брусков с продольными отверстиями в свой рюкзак. Затем подошел к шарикам. Подняв первую пару, он с удивлением обнаружил, шарики невозможно оторвать друг от друга. Между ними отчетливо просматривалась щель, в которую можно было просунуть лист бумаги. «Тепловое расширение. Остыли, вот и щель образовалась», — мелькнуло в голове. Попыток раздвинуть их он уже не делал. Квантовую механику ему читали хорошо.

«Фактически Хор создал систему, в которой волновая функция выбранной пары ионов железа из двух шаров имеет четкие пики в местах их расположения. Моя попытка растянуть шары чем-то похожа на попытку растянуть кусок железа. Действительно единое тело… и как их раздвинуть, Хор?»

«Попросить, кге, кге, кге», — ответил ящер, явно получая удовольствие от увиденного.

«Раздвиньтесь!» — Шарики, как взбешенные лошади, рванулись в разные стороны, вырываясь из его рук.

«Стоп».

Александр скорее почувствовал, чем услышал мгновенную команду, и шарики замерли. Хорошо, что Валера в это время был занят скручиванием шлангов и на манипуляции клиента внимания не обращал.

«Кто ж так просит? Ты что, угробить нас хочешь? Ласково проси и спокойно. Чем больше экспрессии, тем большее усилие. Так настроен управляющий конструкт, который я к тебе прикрепил, а ты и не заметил. Хорошо, что я перестраховался и для начала делитель, кратный ста, установил… и запомни, любое перемещение их в пространстве друг относительно друга возможно только под твоим руководством».

«Понял, не дурак, у них волновая функция перестраивается. Ты, Хор, в следующий раз предупреждай, когда у тебя появится желание пошутить, я шлем на голову надену и фуфайку на тело, авось выживу».

Бурча что-то под нос об отсутствии техники безопасности при подготовке юных искусников, Саша сложил четыре шарика в сумку, а их братьев на подготовленные ложа в оставшихся брусках и накрыл сверху. Это у него заняло никак не меньше пяти минут судорожных метаний вслед за движением килограммовых кругляшек, пытающихся вырваться из рук. Саша делал вид, что все в порядке, а Валера — что так и должен себя вести человек, складывающий в сумку шарики от подшипника.

— Эти четыре мы сейчас скручиваем. После того как снимешь с машины то, о чем договаривались, вырежешь в лонжеронах посадочные места сто сорок длиной и семьдесят высотой где-то в области колес. Плюс-минус пара сантиметров роли не играет, но строго напротив друг друга. Вваришь туда электросваркой эти четыре железки.

— Так у тебя клиренс на семь сантиметров уменьшится.

— Понятное дело. Не бери в голову. Главное, хорошо укрепить эти железки в поперечном направлении. Свари из полосы треугольники и навари их на днище и на эти бруски так, чтоб они мертво сидели. Подумай, может, еще какие силовые элементы нужны.

— Так у тебя что, эти железяки вроде как четыре мотора?

— Точно! Гироскопические моторы — новое слово в науке и технике. Если получится, сразу стану знаменитым.

— Ну-ну… только чтоб ко мне потом никаких претензий. Ты сказал, я сделал. Что там у тебя получится, меня не гребет. Договорились?

— Без базара. Когда приходить?

— Да тут дел меньше чем на день. Завтра после обеда приезжай с эвакуатором и забирай.

— Сама поедет. Давай я завтра к одиннадцати появлюсь, помогу тебе вварить, а то ты без меня не справишься. Новая техника дюже капризная. И если они сегодня шевелиться будут, не обращай внимания. Гироскопическая связь через четвертое измерение. Я у тебя небольшую яму для канистр видел, так я их до завтра там сложу, от греха подальше.

Закрученные в пятнадцатикилограммовые бруски, шарики уже не так дергались, инерция — великое дело. Саша относительно спокойно загрузил бруски в яму, пока Валера, открыв рот, наблюдал за сумкой, ползущей в противоположном направлении.

— Ну и ну… четвертое измерение, говоришь, а аккумулятор тоже сам заряжаться будет, без генератора?

— Это я позже решу. Повороты показывать, пока и без генератора день проживет.

— Тебе видней…

Оставив задумчивого автомеханика снимать с машины все лишнее, Саша вызвал такси. Загрузив в него свои сумки, чемодан и рюкзак с замотанными в тряпку элементами будущего двигателя, он отправился на Рижский вокзал. За время поездки с юного водителя квантовых близнецов сошло десять потов. Ведь ему приходилось подстраивать движение шаров под движение машины. Как он умудрился не разнести в дым багажник, Саша не понимал. Видно, все-таки ящер подстраховывал на крутых поворотах. Водитель с подозрением прислушивался к звукам из багажника, не понимая, почему так гремит железо на ровной дороге.

То, что рюкзак его постоянно в спину толкает при ходьбе или, наоборот, завалить хочет, уже воспринималось Сашей как нормальное явление. Единственное его желание было побыстрее прикрутить эти дергающиеся железки к чему-то тяжелому и надежному.

Сев в поезд и кинув рюкзак под ноги, он с облегчением вздохнул. Поезд едет равномерно, особых зрителей пялиться на шевелящийся рюкзак не наблюдалось. Оставалось довезти, собрать и надежно закрепить в доме имеющиеся в наличии части, присоединив их к источнику теплой воды. Ну и решить еще парочку бытовых проблем. То, что в доме нет света, а столбы, ведущие к дому, стоят без проводов, не заметить было мудрено. У Саши появилась парочка идей, как исправить положение, используя выдающиеся достижения инопланетян в создании квантовых близнецов. Усевшись в полупустой поезд, он начал сразу проводить свои планы в жизнь.

«Хор, чтоб создавать сопряженные тела, обязательно пальцы резать?»

«Нет, это была перестраховка. Конструкт сопряженных тел сам по себе довольно сложен, а здесь было задействовано еще несколько вспомогательных. Как я уже говорил, работа по настройке твоего тонкого тела еще не закончена, и скорость восприятия недостаточна, поэтому пришлось задействовать архаичные методы создания конструкта, используя кровь как вспомогательный накопитель. Я не был уверен, что все сделаю с первого раза, кровь дает возможность подправить нужный элемент, а когда все готово, привести конструкт в действие. Что ты имел возможность наблюдать. Если бы пришлось повторять, я бы уже эти излишества не применял».

«А давай мы из этих четырех шурупов сделаем две пары сопряженных тел. Это нам очень поможет в нашем безнадежном деле».

Экстрасенс положил две пары шурупов на деревянную дощечку и простер над ними руку. Плотный поток обжигающе горячего воздуха прошелестел под рукой, нагревая шурупы. Потянуло дымком, брызнуло несколько искр.

«Готово», — коротко прокомментировал свои действия учитель.

«Как-то у тебя в этот раз быстро получилось, и конструкт намного короче», — сообщил Хору свое мнение ученик, с трудом переводя дух от шквала пронесшихся ощущений, в которых то ли просьбы, то ли приказы полыхали огненным жаром и замораживали космическим холодом скрытых угроз.

«Отладил под особенности твоего тонкого тела и восприятия. Тот первый конструкт можешь смело забыть».

«Я еще хотел спросить, эмоции и ощущения были такие необычные… как их находят эти движущие пружины, позволяющие добраться до чужого сознания… и почему они именно такие? Ты понимаешь, что я хочу спросить?»

«Догадываюсь. За каждым готовым конструктом, Сеш, стоит своя, как правило, многолетняя история поисков, неудачных попыток, которые часто приводили к самым печальным результатам… Как ты думаешь, какое профессиональное заболевание у искусников?»

«Честно говоря, я думал, что искусники вообще не болеют».

«У нас никто практически не болеет, но есть болезнь, против которой бессильны все. Безумие. За каждый шаг на пути к сегодняшним знаниям искусники прошлого платили по счетам… каждая крупица знаний доставалась дорогой ценой. Были периоды, когда безумие рано или поздно забирало каждого второго, посвятившего свою жизнь Искусству. Да и сейчас тот, кто пытается соприкоснуться с сознанием великой Пустоты, редко заканчивает свою жизнь в старости и почете… Металл не самое чуждое и опасное сознание, которое пришлось изучать моим предкам, Сеш… А что это ты делаешь?» — неожиданно перевел он разговор на другую тему.

«Это будет первый беспроводной прибор передачи электрической энергии, построенный на квантовых близнецах», с энтузиазмом отозвался ученик, вкручивая первую пару шурупов-близнецов. Каждый — в свой кусок деревяшки, предварительно подставив под шурупы по две шайбы. Причем крутил он один шуруп, второй в свою деревяшку вкручивался самостоятельно. Затем повторил это для второй пары близнецов. Таким образом в одной подложке оказалось два шурупа из разных пар, во второй — их близнецы.

Взяв два куска медного двухжильного провода, он присоединил их к шурупам между шайбами, к каждому шурупу одну из двух жил. Зажав их, плотно вкрутив шурупы в дерево, обмотал каждую деревяшку изолентой, скрыв головки шурупов и шайбы. Ко второму концу каждого из электрических проводов Саша подсоединил разборную вилку. В результате у него в руках оказались две обычные вилки, которые вставляются в розетку, а на другом конце провода болтались две деревяшки, обмотанные изолентой.

«Вид, конечно, непрезентабельный, но должно работать. Если я первую вилку вставлю в работающую розетку, то на первую пару шурупов подастся двести двадцать вольт. Соответственно на близнецах должно появиться то же напряжение. Сейчас мы это проверим, заодно и свет в нашем новом доме организуем. Конечно, глупо такую уникальную вещь использовать лишь для передачи энергии, в то время когда с ее помощью можно передавать и энергию и импульс, но, с другой стороны, для передачи энергии потребуются сопряженные тела значительно меньшей массы. Я так думаю, их создавать проще, чем массивные…

Если я правильно понял, работа искусника очень близка по своей сути к работе управленца. Единственная разница: управленец руководит коллективом разумных, пытаясь выполнить поставленную задачу, а искусник организовывает разнообразные частицы вещества, пытаясь достучаться до их сознания».

Учитель исчез из сознания, как он это делал не раз, никак не комментируя сентенции ученика. Саша вздохнул, он уже замечал нежелание инопланетянина вступать в теоретические дискуссии: видно, считал нелепым такое общение с ребенком, не умеющим толком разговаривать на истинном языке…

За рукоделием и познавательным общением с учителем время пролетело незаметно. Выгрузив свои неподъемные сумки на перрон, Александр начал короткими перебежками перемещать имущество поближе к частным извозчикам, которые, лузгая семечки, с интересом наблюдали за ним.

— Мужики, кто поможет, с тем и поеду.

— Не, у нас тут порядок. С Петром поедешь.

— Петро, помоги, мля, вещи дотащить. Я ж твой клиент.

— Братан, сам посуди, на фига мне корячиться, если ты все одно со мной поедешь? Никакого смысла.

— А просто так помочь тебе в падлу?

— Обижаешь, братан. Но сам посуди, ты ж волшебного слова не сказал, а без него получается, что ты не попросил, а потребовал.

— Петро, помоги, мля, вещи дотащить. Пожалуйста.

«Еще один искусник, мля, на мою голову, и тоже просить учит. Что за жизнь пошла… некому в морду дать, впрочем, это я рано зарекаюсь».

— Совсем другое дело, братан. — Петро, радостно лыбясь, как он грамотно умыл приезжего, ухватился за рюкзак. — Ни хрена себе, чего ты туда напихал?

— Золото в самородках. Буду в деревне бабкам зубы вставлять. Там одни старухи беззубые остались. Свободная ниша для нового бизнеса. Ты сумки бери, золото я сам донесу.

— О как…