Всё, что было или есть, началось с мечты…

86

Итак! А вот и Коноха!

Коноха, Коноха, Коноха, УРААААААААА!!!!!!!!!!

— Идёмте, госпожа, — обломал мне Себастьян всю эйфорию.

— Идём, идём.

Подхватываю свой рюкзак и топаю к таким знакомым, таким любимым воротам. Сегодня, блин, восемнадцатое февраля. В эту ночь ровно год назад я познакомилась с Себушкой. Оригинальным, правда, было знакомство… Но, чтобы впредь таких «знакомств» не было, я пообещаю себе одну вещь — больше НИКОГДА, НИЧЕГО И НИ С КЕМ НЕ КУРИТЬ! А то ж меня тааак классно вставляет, что потом с последствиями месяцами разбираешься. Вот Себастьянчик — яркий тому пример. Хотя, если бы я не выкурила чай, я бы тут сейчас не стояла… Ну или косяки Такумы вспомнить. Мангу, блин, как почитаешь — тихий, примерный аристократ, скромненький такой заместитель Канаме, а как познакомишься лично… Мне до сих пор стыдно даже предполагать, что мы с Лукой делали в ту ночь, когда она нашла мой браслет у себя в лифчике. Косяки — это зло!

Оп-па, а кто это там на воротах? Там же всегда по два человека сидят…

Себастьян снова, как в тот раз, достал шапку с прорезями для ушек и водрузил мне на голову.

— Ну а сейчас зачем? — непонимающе спросила я.

— Жарко же, госпожа. Тут в тени тридцать пять градусов.

Н-да… И это в феврале! Тридцать пять градусов в тени — в феврале! Не Коноха, а Египет, блин, какой-то. Страшно представить, что тут летом творится. Хотя жители-то уже привыкли…

Мы подошли вплотную к воротам. Два чунина просто плавились от жары, тщетно пытаясь спрятаться в маленьком теньке.

— Здрасьте! — бодро поздоровалась я. При звуке моего голоса чунины подскочили как ужаленные. Н-да, расслабились ребята, расслабились… А если бы на моём месте был, скажем, Орочимару?

ВАЙ!!! Не, это уже ситуация, как в анекдоте! Изумо и Котетсу!

— О, а вот и гости пошли… — пробурчал Изумо.

Гости? Какие гости? А, на фестиваль! В прошлый раз, помнится, когда я прибыла, был как раз праздник.

— Рановато, — тихо буркнул Котетсу и поднял, наконец, голову, — гостиница находится…

— Мы знаем, где находится гостиница, благодарю, — холодно перебил Себастьян.

Котетсу хотел было добавить что-то ещё, но его взгляд вдруг изменился. Это был взгляд человека, который узнал.

— Я тебя знаю… Ты Аня, верно? — спросил он.

— Ну да, — слегка недоумённо ответила я, пытаясь вспомнить, что же я такого сделала, что меня нужно было запомнить.

А Котетсу тем временем наклонился ко мне и тихо-тихо сказал:

— Не думай, что я забыл. Я тебе ещё припомню ту пироженку.

ТВОЮ Ж МАТЬ!!! Как я могла забыть… Это же был жесточайший стёб над голодным чунином с его любимой пироженкой с заварным кремом…

— А ты поймай меня сначала, — ехидно предложила я.

— Поймаю, — зловеще пообещал Котетсу, — можешь не сомневаться.

— Какой ты злопамятный! — картинно удивилась я.

— Я не злопамятный. Я просто злой и с хорошей памятью.

Фыркнув на его последнее высказывание, я помахала стражам ручкой и двинула вместе с Себой к Хокаге.

Сейчас злой и пылающий жаждой мести Котетсу волнует меня меньше всего. А больше всего — как я стану шиноби этой деревни. Приду и скажу — мол, здрасьте, владыка Хокаге, я хочу стать шиноби листа? Не прокатит, я ведь даже школу их шинобскую не закончила. Я даже не генин, я вообще здесь никто. А даже если повязку мне дадут… То проходить экзамен на чунина, когда мне через две недели исполнится девятнадцать лет (!!!) — это… Да ёпт, мне банально будет стыдно! Шикамару стал чунином в двенадцать или тринадцать, ну сколько ему там было… Какаши вообще в шесть! Да даже Ирука, учитель в школе — он и то чунин! Сам Наруто — это исключение, но это же Наруто, блин!

— Почему Вы нервничаете, госпожа? — спросил Себастьян, пока мы шли в резиденцию Хокаге.

— Кто нервничает? Я нервничаю? Тебе мерещится! — нервно кусая губы, сказала я.

Себастьян широко ухмыльнулся:

— Нет, Вы нервничаете, я же вижу.

— Да с чего ты взял?

— Госпожа, ну я же не слепой.

Я промолчала.

— Может, эта вещица Вас немного успокоит, — сказал Себастьян и достал из кармана два кольца, сделанные из бриллианта Хоуп.

— Ух ты, семейная реликвия! — обрадовалась я.

— По легенде их носили брат с сестрой, либо, если ребёнок в семье один — муж с женой.

— По легенде я вообще дочь Евы и родственница людям, но это же всего лишь легенда. Хотя кто знает…

— Вы правы, госпожа. Многое из того, что было, ушло, и не осталось тех, кто помнит об этом. Но принадлежность этих колец к семье неко не подлежит никакому сомнению!

Я улыбнулась и надела женское, так сказать, кольцо на указательный палец левой руки, а мужское спрятала.

Ну-с, вот и дверь кабинета Хокаге. Себастьян постучал.

— Войдите.

— Добрый день, — с убийственной вежливостью поздоровался Себастьян, входя в кабинет, — мы посылали Вам запрос на…

— Ах, тогда ты, верно, Аня Ким?

Так… Что за запрос, кто это «мы» и когда успели послать, я выясню позже…

— Да, — робко пискнула я.

— Ну что я могу сказать? Рекомендации у тебя отличные! Но вот у нас тут полный завал с бумагами, так что официально шиноби ты станешь чуть-чуть попозже. Квартиру тоже подберём, а пока поживи в гостинице.

— Конечно, большое спасибо! — поблагодарила я.

Таааак… Какие, к чёрту, рекомендации?!

— Ну вот и отлично. Такого мастера, как ты, грех упускать. Можете идти.

Я пулей вылетела из кабинета, вышла из здания через окно (на пятом этаже), взяла Себу за шкварник и прошипела:

— Себастьянчик… Ты мне ничего сказать не хочешь?! Я знаю, что это твоих рук дело! Когда ты успел?!

— Когда мы с Вами Тетрадку выслеживали, — со спокойствием бога ответил Себастьян, — половина документов, разумеется, поддельные. А в общем я просто деликатно намекнул Хокаге, что упускать неко нельзя. Вдруг её подберут те же Акацуки, к примеру?

Не могу не согласиться с тем, что довод весьма весомый. Оставшихся представителей моего рода и впрямь очень мало, по пальцам можно пересчитать.

— Впредь предупреждай меня о подобных своих махинациях, — буркнула я, отпуская Себу, — а то противно чувствовать себя идиоткой.

Себастьян как-то странно улыбнулся.

— Конечно, госпожа. А сейчас пройдёмте в гостиницу, уже темнеет.