Всадники Ветра

II Королева

«Сегодня пыталась пообщаться со своими слугами, а потом и с придворными. Что ж, слушали они только моего короля, но говорил он моими словами.

Дорогая кузина, я так молюсь за свой народ и мечтаю, что когда-нибудь он будет жить в мире и покое. Я подарила Королевству наследника, но не могу завоевать их любовь. Пусть мои поступки, в таком случае, вершат другие, но они будут управляемы мной…

Я пойду на все ради благополучия Дейстроу…»

По Сверкающему залу прокатилась волна восторга и возбуждения. Принц прервал речь короля, и неизвестно совпали ли их решения. Но Энтраст улыбался и не спешил опровергнуть слова своего сына, из чего все сделали вывод, что это и хотел произнести монарх.

Я же не могла отвести взгляд от Силенса. Он тоже смотрел на меня. Все мои опасения рухнули прахом, и внутри возникло необъяснимое разочарование, и вместе с ним безудержная радость. Я смотрела на него снизу вверх. Но при этом убедилась, что принц высок. Широкие плечи выдавали в нем воина, а бугры мышц перекатывались под обычной шелковой рубахой цвета слоновой кости. Он стоял, широко расставив длинные и мускулистые ноги. Все тело принца являло собой мощь и силу в своем первобытном представлении. Но он не был похож на гору мяса и костей, в этом мужчине присутствовала своя толика грации, да и талия усиливала это ощущение. Темные волосы, завязанные в воинский хвост, кончиками едва спускались ниже плеч. Несколько коротких прядей упали на загорелый высокий, широкий лоб. Его пересекал серебряный обруч с одним-единственным некрупным рубином в центре. Этот обруч указывал на то, что он наследный принц. Красивые темные серебристо-серые глаза смотрели ясно и пронзительно. Радужка более светлая к черному зрачку оканчивалась темным ободком. Почти черные кустистые брови резким росчерком усиливали впечатление грозности и мощи. Неширокий прямой нос и будто срезанный подбородок делали его схожим с королем Энтрастом. Острые скулы резко переходили к щекам, при этом делая его лицо еще более привлекательным. Бледно-розовые губы изогнулись в приятной улыбке и на щеках появились аккуратные ямочки. Кожа была ближе к бронзовому цвету. Под нижней губой примостилась едва заметная ямочка. Принц облачился в шелковую рубаху и кожаные штаны с широким ремнем на бляхе. Обычные сапоги на подвязках довершали его образ. Он даже камзол не одел! Прикрепленные к поясу, висели красивые, но простые ножны. Из них торчала рукоять меча. Его небрежность выдавала в нем скорее не принца, а воина.

Но не только безусловной красотой принца я была так изумлена. Передо мной стоял тот самый солдат, которому я так резко ответила в городе. Да, сейчас на нем была чистая одежда, но все же это именно он хотел мне помочь. Самый сильный стыд в моей жизни охватил меня, и я покраснела. Мне было плевать на то, как ужасно я стала выглядеть сейчас. Я боялась его гнева, хотя принц смотрел в мои глаза с вежливой улыбкой. И никак не могла остановить свой взгляд на нем. Постоянно металась, пытаясь скрыть свой стыд. Наконец, наши взгляды встретились. Мне показалось, что я тону в ртутном море.

– Помолвка состоится через три дня! – объявил король Энтраст. Тут только я услышала решение о моей судьбе. Я стану женою принца.

Всем надеждам было суждено вырыть себе могилу в этом самом зале. Душа внутри меня содрогнулась и протяжно закричала в пустоту моего собственного сознания. В голове троекратно усилилась пульсирующая боль, разливаясь от висков по лбу. Мне стало страшно. До последнего момента я надеялась, что король назовет меня «отвергнутой», до последней секунды я верила в это, пока принц не прервал своего отца. Мне захотелось заплакать, но слезы высохли начисто, и я никак не могла выдавить из себя хотя бы одну. Я не стану свободной. «Не стану свободной», – звучало в моей голове. Теперь судьба моя неразрывно связана с Силенсом, с человеком, коего я даже не люблю. Хотелось завыть от скорби, переполнявшей сердце, и я вдруг поняла, что эти чувства принадлежат не мне. Волк во второй раз за вечер поделился со мной своими мыслями. В нем я нашла отголосок своего горького разочарования. У меня совершенно не было сил удивляться этому, поэтому я лишь сокрушенно примирилась со своей новой судьбой. Подняв голову, я присела перед королем в реверансе и улыбнулась.

– Отец! Несомненно, ты сделал прекрасный выбор! – Звуки, поднимающиеся из груди принца, были прекрасны, тягучи и великолепны. Ему в пору стать менестрелем. Какая глупая мысль.

– О, Силенс, – добро усмехнулся король. – Ты сам сделал этот выбор, я ведь не договорил! – и он туманно развел тощими руками.

– Может и так, – как-то слишком загадочно улыбнувшись, сказал принц и в очередной раз посмотрел на меня.

На сей раз я не растерялась и прямо встретила его взгляд. Принц пронизывал своими глазами, в которых опасным морем плескалась сила, но меня она покорить не смогла. Принц ухмыльнулся и кивнул мне. Я присела в реверансе в ответ. Даже в состоянии легкого шока от решения монарха, я была способна сохранять разум, что радовало.

Силенс спустился с помоста, но аристократы вполне спокойно отнеслись к этому и не прекратили разговоров между собой. Некоторые приветствовали его кивком или улыбкой, а принц не проявлял никакого неодобрения подобным действиям. Он, похожий на нож, который режет талое масло, плавно шел сквозь гурьбу людей так легко и просто. Если бы не серебряный обруч на его голове и та легкая величественность в каждом его движении, я вряд ли бы признала в нем человека королевской крови. Мне стало страшно, когда я поняла, что принц приближается ко мне. Стыд и страх смешались во мне, не давая соображать, так что я не предприняла никаких попыток избежать разговора со своим нареченным.

– Юная леди, – пробасил он и вежливо поклонился. В глазах плясали искорки. В свете свечей они были больше похожи на голубые, чем на темно-серые, но все равно продолжали производить на меня магическое влияние.

– Мой принц, – галантно ответила я, подавая ему правую руку. Принц не погнушался, вновь наклонился и едва коснулся поцелуем кончиков моих пальцев.

– Сегодня прекрасный вечер? – поинтересовался он, продолжая подчеркнуто официальный тон нашей беседы.

– Соглашусь с вами, мой принц…

– Прошу вас, называйте меня Силенс, – он перебил меня без малейших угрызений совести. Его предложение меня смутило.

– Что вы, мой принц, я не могу, – предательская краска растеклась по щекам, и я еще больше занервничала под взором принца.

– Вы так мило краснеете, моя леди! – случайно повторил принц слова моей служанки.

– Вы так считаете? – слова дались мне с трудом. Я заговорила лишь тогда, когда поняла, что могу это делать.

– Я похож на лгуна?

Простой вопрос в обычной беседе заставил меня задуматься. Принц похож на лгуна? Я помнила его четкий и ясный голос, когда он произнес, что я считаюсь его невестой. О Боги! Он сам сделал сей выбор, решение отца вовсе не влияло на то, что хотел сам наследный принц. Только теперь я это уразумела. Силенс сам захотел, чтобы я стала его женой. Неужели он разглядел в скромной девушке в рубиновом платье что-то особенное?

– Знаете, я разглядел в дерзкой женщине на коне с черным языком нечто неповторимое, – будто вторя моим мыслям, проговорил он.

– В женщине? – удивленно спросила я. Мне резко перехотелось делать вид, что та была сильно похожая на меня дама. Что толку лгать моему принцу?

– О да, юная леди! – Я совсем не заметила, что во время разговора принц отвел нас в сторону от людей, и что мы теперь стояли возле окна. Того самого, где я подслушала разговор слуг.– Мое любимое место во всем Сверкающем зале, – неожиданно заметил молодой мужчина.– Почему вы так удивляетесь, услышав слово «женщина»? – продолжил принц прерванный его репликой разговор. – В седле на вашем вороном жеребце вы выглядели так воинственно и смело, хотя находились в легкой растерянности. А как вы властно заставили коня слушаться! Я был просто поражен. Этот тот самый конь, которого вы воспитали? – резко сменив тему, задал вопрос Силенс.

– Да, мой принц, но откуда вы знаете?

– О, слухи об этом уже гуляют по замку! Истинная леди ухаживала за жеребенком! Вы завоюете сердца людей еще до того, как станете королевой, Эверин. – Мое имя в его устах прозвучало как-то странно и непривычно. Я даже пропустила мимо ушей его слова о народе.

– Ох, не думаю милорд, – я холодно рассмеялась.

– Отчего же? – он был явно удивлен.

– Сомневаюсь, что столь юная и непривлекательная принцесса сможет…

– Постойте, постойте! – напущено взмолился принц. – Не привлекательная?

– Ну да.

– Вы уверенны, что речь сейчас идет о вас? – его вопрос остался без ответа, Силенс просто не дал мне возможности его озвучить. – Вы одна из прекраснейших дам, что когда-либо появлялась в стенах этого замка на моей памяти. Даже прелестная Дикси Фунтай выглядела бы на вашем фоне достаточно бледно.

Я подумала, что он спятил. Может, в боях ему не раз давали мечом по голове? Здравомыслящий человек вряд ли бы такое сказал. Пфф, я красивее моей сестры? Абсурд.

– Я не считаю себя красивой!

– И очень даже зря, – тихим голосом принц привлек мое внимание. Он как-то необычно смотрел в мое лицо, точно пытаясь отыскать в нем то, что никто не видел прежде до него. Взгляд казался тяжелым, но пронизывал до самых костей, а глубокие темно-серые глаза беспощадно рвали на клочки мою душу. Динео оглушительно взорвался в моей голове. Я лишь успела заметить озабоченное лицо принца и провалилась в темное небытие.

Очнувшись, я резко ощутила во рту сковывающую сухость, язык едва пошевелился, но немедля оставил свои бесплодные попытки. В голове отчаянно стучали молотки, словно в городской кузнице, с каждой секундой увеличивая болезненный темп. Тело стало каким-то непослушным и ватным, я даже пошевелиться не могла. Свинцовые веки с превеликим трудом поднялись, и яркий свет мгновенно ослепил меня. Часто-часто моргая, я смогла наконец глубоко вздохнуть и застонать, требуя низменным инстинктом глоток воды. Глаза я тут же закрыла, так как свет был невыносим, но почувствовала, как кто-то подносит чашку к моим пересохшим губам. Живительная влага полилась мне в рот, и мне значительно полегчало. Огромными и жадными глотками я быстро осушила чашку и резко выдохнула. Собравшись с силами, попыталась открыть глаза в безуспешной второй попытке.

Чьи-то сильные руки обнимали меня за талию и прижимали к такому же сильному телу. От человека пахло землей и далеким отголоском дыма. А еще от него веяло чувством безопасности, так что я безропотно приникнула к спасительному теплу. Слух явился ко мне без предупреждения, и шквал голосов едва во второй раз не заставил потерять сознание. Повсюду слышались беспокойные реплики, кто-то отправлял за лекарем, хотя безрезультатно – тот напился в стельку в самом начале вечере. Отец что-то спрашивал у кого-то, а приятный медовый голос сообщил ему, что я пришла в себя, но до сих пор не могу освоиться. Смятенные слова матери жужжали над самым ухом и очень меня раздражали, хотелось отмахнуться от нее, как от надоедливой пчелы.

– Она просто потеряла сознание! – более отчетливо услышала я ответ принца на какой-то вопрос. Теперь я действительно открыла глаза, а не пыталась себя убедить в том, что я это сделала.

Принц держал меня в своих объятиях и взволнованно вглядывался в лицо. Еще десятки глаз были устремлены на меня, в том числе отцовские и материнские. Слегка покраснев, я уверенно отстранилась от Силенса и приняла его руку, когда он помог мне встать с пола. Спину пронзила нежданная боль. Мышцы заныли, напоминая, что пора бы отдохнуть, ведь сколько времени я провела без сна?

– Как вы? – спросил принц, и в голосе его не было ни капли притворства.

– Я… просто сильно устала, мой принц, милорд, простите, что…

– Вы просите прощения за то, что упали в обморок? – удивился он. Моя привычка находить любым своим поступкам разумное объяснение дала осечку в этот вечер.

Отец спас мое положение.

– Она и вправду устала, мой принц. Прошлой ночью юной герцогине так и не удалось уснуть. – Тон его звучал вежливо, но в нем проскакивали нотки несдержанности. Отец явно намекал на то, что пора бы меня отпустить в покои для отдыха.

Глаза принца округлились от волнения, но он сумел взять свои эмоции под контроль. Откуда такая забота?

– Что ж, я думаю моей невесте можно удалиться с вечера. – Придворные согласно закивали. И как естественно звучали в его устах слова «моя невеста».

– Спасибо, мой принц.

Он кивнул, но вызвался проводить меня до покоев, тем самым не позволяя отцу покинуть вечер и последовать за мной. Шагая за пажом по коридору, принц постоянно бросал на меня полные загадочности взгляды. Я с вежливостью приняла его руку и опиралась на нее всю дорогу, хотя явно в этом не нуждалась. Физически я устала, но не настолько, что не смогла бы двигаться без посторонней помощи. Обморок был вызван вспышкой Динео. Вспышкой такой сильной, какой я никогда не испытывала в своей жизни. К сожалению, я совсем не умела управлять или контролировать свои слабые способности. Паж довел нас до дверей комнаты, и Силенс отпустил его коротким кивком.

– Моя леди, что это было? – Его вопрос показался мне кадкой ледяной воды, вылитой мне на голову. Я посчитала, что он принял объяснение моего отца.

– Что вы имеете в виду, мой принц? – Лицо мое стало сама невинность.

Наследник престола сердито поджал губы и приблизился ко мне, чуть ли не нарушив правила хорошего тона.

– Вы прекрасно знаете, о чем я говорю! – И что я могла ему ответить? Я слышала, что династия Предназначенных обладает какой-то магией, но не думала, что ею может оказаться Динео.

– Мой принц, я тоже не совсем поняла, что произошло. – Что ж, ну хоть часть правды. Совесть почему-то противно заскреблась над моим благородством.

– Вы лжете мне, Эверин? – прямой вопрос смутил мен.

– Нет. Я действительно не поняла, что это было.

– Но что-то было, ведь так? – допытывался Силенс.

– Наверно, – туманно ответила я и положила пальцы на дверную ручку, давая понять, что действительно хочу лечь в постель.

– Что ж, не буду вас далее задерживать, моя леди. – Он задумчиво улыбнулся. Ртутные глаза ожили от этого искреннего движения. – Спокойной ночи, моя принцесса.

И он пошел прочь по коридору, возвращаясь в Сверкающий зал. Я осталась стоять на месте не в силах переварить его последние два слова. То, что это говорил именно он, придавало им еще большее значение. Я вздрогнула, осознав, что попала под влияние его дипломатического обаяния, о котором говорил отец, и поспешно открыла дверь отведенной мне комнаты.

Уэн сонно поднялась с кресла возле очага, в котором ожидала меня с того самого момента, как утомившись покинула вечер.

– С кем вы говорили, моя леди? – спросила она.– Если мне позволено знать. – Поспешное добавление смягчило дерзкий вопрос.

– С принцем.

– С принцем? – шокированным голосом переспросила Уэн.

– Ну да, разве я не ясно выразилась? – поморщившись, я бросила на нее усталый взгляд.

– Вам помочь, моя леди? – Я только кивнула и позволила служанке снять с меня заметно потяжелевшее за вечер платье. Я ополоснулась в прохладной воде, с наслаждением укуталась в теплое полотенце. Уэн кое-как удалось заставить меня надеть ночную рубашку.

Мягкий батист приятно обхватил мое тело, и я в полной мере ощутила свою усталость. Забравшись под шерстяное одеяло, я зарылась в мягкой и пушистой перине, с упоением вдыхая запах чистой постели. Огонь из очага грел мои ноги, и я мгновенно разомлела, но не забыла отдать приказ:

– Можешь идти, Уэн. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, моя леди, – ответила служанка и едва слышно притворила за собой дверь в тот момент, когда я погружалась в спасительный сон.

За дверью неслышно появился стражник, оставленный на ночь для моей охраны. И лишь трещащие поленья в очаге прерывали тишину и мерный ритм моего сонного дыхания в комнате.

Во сне меня охватило жгучее беспокойство, поднимающееся от самых глубин моего сердца. Я тяжело дышала от быстрого бега, поглядывая назад и проверяя, поспевает ли за мной он. Твердая земля, оттаявшая от весеннего солнца, приятно пружинила под лапами. Бег становился все более быстрым, дыхание начало болезненно обжигать ноздри, но я должна до рассвета успеть сообщить, что ее не отвергли. Это будет тяжело, впереди еще долгая дорога, а его раненная лапа не позволяет бежать быстро. Я остановилась и раскрыла пасть, втягивая запахи ночного леса – где-то в вереске дрожал кролик, но сейчас было не до охоты. Необходимо успеть.

Успеть, успеть, успеть…

Я распахнула глаза и услышала свое частое тяжелое дыхание. Ночная рубашка вся пропиталась холодным потом и неприятно липла к спине. Голова слегка кружилась от быстрого бега, но я понимала, что это лишь ощущения волка, который бесцеремонно вторгся в мое сознание. Будто мы одно целое, и он не видит ничего предосудительного в своих поступках. Горло охватило неприятным жжением, будто я действительно бежала по холмам всю ночь к неизвестной для меня самой цели. Пришлось встать и напиться воды.

Открыв ставни, я обнаружила, что занимался рассвет, и застыла в безмолвном восхищении – из моего окна открывался головокружительный вид. Огненно-красное солнце медленно поднималось из-за вершины скалы, своим цветом поражая меня – обычно я наблюдала таким закат. Его пронизывающие все на своем пути лучи подсвечивали пушистые облака, окрашивая их в темно-золотистый цвет. Словно само первобытное пламя разлилось по небу, окутывая всю поверхность земли. Остроконечная башня темным сторожем контрастировала всему фону, являясь некой границей между темной, пока неосвещенной землей и полыхающим огнем небом. Чем выше солнце поднималось, тем темнее становились облака, окрашиваясь в угольный цвет. При этом они не становились тяжелыми, а так же легко уходили в небесный простор. С каждой минутой свет сменялся и становился сияющим и желтым, последние кроваво-красные росчерки тухли в складках облаков. Розовая дымка на границе неба и земли еще несколько минут мерцала в лучах великолепного святилища природы. На голубом полотне стали виднеться росчерки птичьих крыльев. Крики чаек доносились, будто через вату, не способные заглушить шум морского прибоя.

Свежий и прохладный весенний воздух приятно касался щек и волос, но в мокрой рубашке я быстро озябла и с неохотой закрыла ставни. Подкинув пару поленьев в очаг, я повесила над огнем чайник с водой и торопливо позвала Уэн в свои покои. Девушка сонно потирала глаза, но внимательно слушала указания и поминутно кивала. Вскоре мальчики-пажи натаскали в ванну ведрами воды, последние были с горячей жидкостью, пока я куталась в теплое одеяло. После этого, отослав Уэн за одеждой, я отмылась от липкого пота, налив в ванну розового масла, и яростно натирала волосы мыльным корнем, сохранившие запах принца Силенса.

Налив себе чая, я добавила туда листья земляники и горькие ягодки калины. Интересный вкус горячей волной согрел все мое тело, и я с хорошим настроением, выбирала себе наряд из одежды, разложенной Уэн на кровати.

– Может, это зеленое платье? – Уэн сделала это предположение достаточно робко.

– Нет! – я отрицательно покачала головой. – Достаточно с меня платьев!

– Но…

– Нет, – повторила я еще раз, и мой выбор пал на черную тунику, серые обтягивающие штаны и короткие сапожки. Удовлетворенно застегивая тоненький коричневый ремешок в тон обуви, я испытала на себе недовольство служанки.

– Ну что? – спросила я, сдавшись.

– Ваша матушка не будет мною довольна! – заявила она почти обиженно.

– Но кто твоя госпожа?

– Вы миледи…

– Тогда разговор окончен, – я подвела итог достаточно строго. Уэн раскраснелась от досады, но все-таки ей хватило ума больше ничего не говорить. Я ненавидела советы по поводу того, как мне нужно одеваться, это почти всегда выводило меня из состояния душевного равновесия.

Хмурый слуга сообщил мне, что принц пригласил меня на прогулку верхом после завтрака, пожелав встречи еще до полудня. Я передала ему свое согласие, а сама безгласно застонала. Мне вовсе не хотелось проводить с Силенсом время вместе, а тем более наедине, он вновь может возобновить свои попытки допроса, этого еще не хватало после тревожной ночи. Но теперь я официально считаюсь его невестой, послезавтра состоится помолвка, наверняка, принц просто хочет узнать поближе свою нареченную, в чем отказать было практически невозможно. А что если Силенс посчитает себя оскорбленным, и тогда моя семья будет изгнана из Дейста с позором и клеймом на всю жизнь? Нет, решительно сказала я себе, теперь мне никуда не деться от его внимания и желания познакомиться, такое решение принял сам король, против которого я бы никогда не смогла пойти. Хотя, действенную клятву верности я дам династии Предназначенных только во время церемонии помолвки, ну раз уж они избрали меня невестой своего сына, то я мысленно должна была принести себя в жертву.

– Миледи? – вопросительный взгляд сообщил мне, что Уэн вот уже несколько минут нетерпеливо топает ногой возле двери.

– Да, Уэн, идем.

Голос показался мне каким-то холодным и пустым, будто его лишили всяческих эмоций и интонаций. Я запретила себе думать о том, что причина в приглашении Силенса, хотя мое самолюбие считало это наиболее возможным. С тяжелым сердцем, я в смятении последовала за своей служанкой в Зал Обедов. Неспешным шагом я явно раздражала ее, но заставить идти себя быстрее у меня не получалось. С каждой минутой, усиливалось осознание того, что после завтрака я окажусь в компании принца.

В зале царила оживленная обстановка, окрашенная запахами блюд для завтрака. Слуги ловко разносили подносы и тарелки, но в каждом движении я наблюдала скованность – едва ли они успели поспать после того, как приводили в порядок Сверкающий зал, ведь в раннее утро им было надобно готовить завтрак для господ. Послушно следуя за Уэн, я подошла к небольшому столу, за которым ели мои родители. Присев, служанка удалилась, недоуменно оборачиваясь в мою сторону. Я медленно огляделась.

Зал Обедов был несколько меньшим размером, нежели Сверкающий Зал. Здесь все дышало простотой и уютом. Сцены мирной жизни на гобеленах успокаивали, а удобные стулья с высокими пуховыми подушками так и манили к себе. В зале стояло несколько добротных столов, и каждый гость выбирал себе компанию по своему усмотрению. Яркий солнечный свет освещал комнату, но в самых ее темных уголках горели свечи в изысканных канделябрах. На столе я заметила тарелки с кашами, фруктами и хлебом, намазанным маслом. Выбрав себе небольшой кусочек сыра, я рассеяно жевала, поглядывая по сторонам. Силенса, к моему облегчению, нигде не было видно. Мать сурово шикнула на меня, и ей почти удалось уговорить меня на кашу, но мое положение в очередной раз спас отец, добродушно пошутив над ее полнотой. Гнев герцогини пал на мужа.

– Извините, но я вынуждена удалиться, – родители резко прекратили словесную перепалку и стали ждать объяснений. – Принц Силенс пригласил меня на прогулку.

Мать радостно заулыбалась, а отец кивнул, давая понять, что он не против, хотя, в принципе, и возражать-то не мог. С горьким ощущением одиночества я побрела к выходу из замка, стараясь не заплутать в его бесконечных лабиринтах. В Дейсте было полно народу, и все приветливо мне улыбались, чуть ли не называя принцессой. Порядком раздраженная я вышла на свежий воздух. На улице мне всегда становилось легче, вот и сегодняшнее утро не стало исключением. Легкой, пружинящей походкой я направилась к конюшням, где грумы поспешили оседлать мою лошадь, но я их вовремя остановила.

Шудо радостно заржал, завидев мое приближение, и спокойно позволил себя взнуздать. Поглаживая его по шелковистому боку, я потянула поводья и вышла из конюшни. В сердцах я молилась, чтобы принц не пришел на встречу, но как было велико мое разочарование, когда я заметила его внушительную фигуру в другом конце двора. Его наряд почти ничем не отличался от вечернего одеяния, только шелк рубахи сменился хлопком. Да принц надел простую куртку. Я тоже успела захватить свою из отведенных мне покоев, когда торопилась к конюшням. Силенс повернулся в мою сторону и лучезарно улыбнулся, показывая милые ямочки на щеках. Пфф, на таком мужественном лице, казалось бы, ничто не может быть милым. Силенс обошелся приветливым кивком и вскочил на свою серую лошадку. Кобылка начала переступать с ноги на ногу. То была сильная, мощная лошадь, но не тяжеловесная, так как в ней присутствовала толика грации. Мой Шудо ревниво заржал и раздраженно дернул поводья. Смерив его недовольным взглядом, я легко опустилась в седло и коленями показала коню направление движения. Он нехотя следовал за лошадкой, чувствуя себя оскорбленным, но не смевший противиться моей воли на глазах у остальных людей.

Мы с принцем не обменялись и словом, просто молча выехали за пределы замка и направились к холмам, покрытым жесткой прошлогодней травой. Только когда Дейст оказался за спиной, принц придержал лошадку и поравнялся со мной, ведь я намеренно не давала Шудо сорваться в бешеный галоп – вряд ли потом удастся его остановить.

– Как ее зовут? – я начала разговор первой, буквально кожей ощутив его непонятное торжество.

– Грэйст, – мужчина ободряюще похлопал кобылку по холке, она отозвалась легким ржанием.– А этого красавца?

– Я назвала его Шудо. – Жеребец тряхнул головой, заслышав свое имя.

– Жаль, моя лошадка уже была названа, да и не я воспитывал ее, – с неподдельным сожалением ответил Силенс.

– Наверняка, у вас забот было побольше, чем моих, – успокаивающий тон явно подействовал на наследника трона.

Принц фыркнул, но улыбка представилась мне доброй.

– Уж не думаю, что вы были меньше заняты. Обладать столькими умениями в столь юном возрасте – настоящая заслуга. – Мелодичный голос принца постепенно прогонял все мои тревоги. Как же было хорошо, что нас не окружала толпа придворных льстецов.

– Вы преувеличиваете мои способности, я всего лишь умею то, что должна. – Я намеренно выбрала официальный и холодный тон, заметив, как изменился в лице принц, поморщившись, будто от пощечины.

Он замолчал, губы превратились в тонкую линию, а брови сошлись на переносице. От этого человека повеяло запахом силы и превосходства, мне хотелось бежать, очертя голову.

– Что ж вы себя так недооцениваете, юная леди? – спросил он наконец. Силенс, по-моему, понял, что злиться на меня не имеет смысла – я не виновата в том, что не хочу стать его женой.

– Я не понимаю, о чем вы, – я безвольно пожала плечами. – Я знаю себе цену, но проблема в том, что мои способности, которыми я горжусь, абсолютно не пригодятся мне, как принцессе. – Вывод казался настолько очевидным, что я начала беспокоиться относительно ума моего будущего мужа.

– Например, какие?

– О! Ну зачем же леди ездить верхом? Или уметь чистить конюшни? Или обращаться с соколами и псами? – я хмыкнула. – Не вижу никакой связи с прилежным вязанием у камина.

Принц неожиданно для меня расхохотался, смех был заразителен, и я едва не улыбнулась, но почему-то сдержалась, намеренно выбрав хладнокровный путь общения.

– Ваши доводы, конечно, несколько верны, но…

– Но что? – смело перебила я.

– Да, манерам вам нужно еще подучиться, – добродушно пожурил он. – Но такие качества и способности очень выгодны принцессе. Вы сможете легко завоевать любовь простых людей, я вам это уже говорил. Моей матери, к сожалению, этого не удалось, – печальная улыбка тронула его губы. – А вам это действительно по плечу, Эверин.

– Если вы так считаете, мой принц.

– Называйте меня Силенс.

Я резко ударила пятками бока Шудо, и жеребец сорвался в галоп. Радость переполняла его до краев, он сполна радовался долгожданной свободе. Мы летели по ветру, будто птицы, соединяясь в единое целое не только друг с другом, но и с этим переменчивым явлением полета. Вихри кружились вокруг длинной гривы Шудо, трепетали возле меня, нежно ласкаясь и дерзко щипая за щеки. Я ощутила неизведанное ранее единение с ветром, который пронесся по моим горячим венам, еще сильнее разгоняя кровь, подгоняя меня, раскрывая все внутренние резервы и тайные возможности, выявил все мои глубинные уголки души, с вдохновением любуясь ими. Детское воодушевление накрыло меня с головой, и я звонко рассмеялась, выпуская поводья из рук. Шудо потерял чувство равновесия и понесся во весь опор, трепеща от скорости, не замечая под копытами ни земли, ни камней, ни веток. Эйфория почти мгновенно сменилась страхом – жеребец несся в сторону скалистой местности, где с легкостью мог запнуться об какой-то камень и покатиться кубарем вниз по склону. Безумный ужас за моего коня овладел каждой клеточкой напряженного до предела тела. Глаза застилала пелена слез, вызванная сильными порывами ветра. На минуту, мне почудилось, что это конец. Моя мечта исполнится, пусть и печально – я умру свободной от каких-либо обязательств перед короной.

Серая тень внезапно промелькнула слева, кобылка принца неслась во весь опор, на исходе своих сил, но мужчина лишь сильнее ее подгонял, стремясь поравняться с моим одурманенным скоростью жеребцом. Наконец, когда Грэйст покрылась мылом, он крепко ухватил поводья Шудо, понукая его сбавить темп, но конь упрямо скакал вперед. Тогда принц сжал бока своей кобылы и с силой натянул узду, которая больно впилась в губы Шудо, и жеребец волей-неволей был вынужден остановиться. Бока обоих лошадей тяжело вздымались и блестели на солнце от пота, на губах кобылки белела пена, и Грэйст жалобно ржала. Я перевела потрясенный, но заторможенный взгляд на Силенса. Он выражал собой полнейшую невозмутимость, лишь грудь тяжело поднималась и опускалась, будто он бежал рядом с лошадью. Когда он поглядел на меня, то в глазах его я увидела ужас смешанный с тревогой.

– Леди, вы в порядке? – вымолвил принц, запыхаясь. В глазах постепенно улеглось беспокойство, но до сих пор ртутные омуты метали молнии от гнева.

– Я в порядке, а вы? И ваша лошадка? – Я действительно беспокоилась о Грэйст – вес ее седока был больше, чем мой. Сказать, что я тревожилась о принце, значит, ничего не сказать.

– Ничего, – ласковым шепотом ответил он, похлопывая кобылу по холке. Грэйст уже практически пришла в себя, но до сих пор пугливо мотала головой.– Что с ним? – Силенс не выпускал поводьев из своей руки, отчего мы с ним соприкасались ногами.

– Он… я… я отпустила поводья, вот он и понес, – честное признание далось мне легко. – Просто в моем герцогстве одни равнины, там нет камней, и Шудо спокойно мчится по ним, а я не опасаюсь за его жизнь. Но сейчас я ошиблась, позабывшись, что нахожусь в Дейсте.

– Не опасаетесь за его жизнь? – Я удивленно кивнула. – А как же ваша собственная безопасность?

– Ах, это. Ну, понимаете ли, мой принц…

– Силенс!

– …я не особо боюсь за себя, – не обратив внимания на его протест, продолжила я свое объяснение.

– Вы слишком самоотверженная леди, – с волнением пробормотал принц, смотря куда-то мимо меня.

– Мы вернемся в замок? – Он кивнул, и я развернула Шудо, с трудом вырвав из руки принца лошадиные поводья. Пришлось, к сожалению, прикоснуться к пальцам, но я, крепко сжав зубы, решила не задумываться об этом. Силенс вздрогнул от моего прикосновения.

Выдохшаяся Грэйст медленно брела возле бока Шудо, хотя мне отчаянно хотелось перейти на быстрый шаг, но сердце мое сжалось от сострадания к умному животному. Принц молчал, что вполне меня устраивало, но мы далеко заехали от замка, так что обратный путь будет долгим.

– Постойте! – он во второй раз схватил моего жеребца под уздцы. – Сейчас вы мне объясните, что произошло вчера в Сверкающем зале. – Голос его был преисполнен решимости.

– Но я уже сказала, мой принц, – растерявшись с ответом, промямлила я.

– Нет! – властно возразил Силенс. – Вы меня обманываете!

– Что вы, мой принц…

– Не лгите, Эверин! Ночью я ощутил отголосок того, что произошло в зале! И вы прекрасно знаете, что это было!

Его грозный и повелительный тон загнал мою душу в угол, потому что истинный страх возник во мне, когда я слышала эти дрожащие звуки. Наверное, еще ничто во мне так не боялось человека, но принц и вправду внушал первобытный ужас, который растекался по всему телу. Я начала мелко дрожать, проклиная себя за этот недостаток, щеки раскраснелись, а пальцы судорожно цеплялись за черную гриву. Я боялась говорить, потому что знала, что голос будет нескрываемо дрожать, а мне не хотелось показывать этому грозному мужчине свою очевидную слабость. Неожиданно принц отпрянул от меня, так как навис надо мной, словно гора, но узды Шудо отчего-то не выпустил.

– Я вас напугал! – догадка пришла в его голову слишком медленно. – Простите, Эверин, но я должен знать! – последние слова были агрессивно окрашены, отчего я еще больше отстранилась от него.

– Я… ох, ну как вам сказать! – мольба послышалась в моем собственном голосе, но я с удовлетворением отметила, что говорила ровно.

– Как есть!

– А если… если вы меня осудите? – Ведь я совершенно не знала, как в Дейсте относятся к Динео. Я сама-то случайным образом обнаружила, что обладаю малой толикой этих способностей, да и в свитках об этой магии говорилось крайне редко и мало.

– Вы уже названы моей нареченной, ничего не изменится от ваших слов. Ведь вы все равно подвели официальную и холодную черту в отношениях между нами, – сухо ответил он. Лицо принца странно осунулось, и он стал выглядеть на несколько лет старше. – Ваши слова ничего не изменят, – он повторил это утвердительно.

В голове у меня помутилось. Он так прямо сказал о том, что я тщательно старалась скрыть от чужого внимания. И еще я увидела нечто необычное – Силенсу стало больно от моих намерений, чего я категорически не ожидала. Он хотел услышать правду. Что же, раз он узнал про то, что я никогда не стану ему близка, как женщина или друг, пусть узнает и про остальное.

– Понимаете, мой принц, я обладаю небольшими способностями к магии. – Силенс никак не отреагировал на мои слова.– Они так ничтожно малы, что я вовсе не умею их контролировать, тем более понимать, что они со мной делают. Я сказала вам правду – я действительно не знаю, что произошло вчера. Единственное, что можно добавить, так это то, что я описала бы… ммм… – Я не знала говорить ли ему прямо, но решилась. – Некая вспышка магии Динео.

– Динео? Вы обладаете им? – удивление сквозило в его словах.

– Совсем незначительно, – призналась я. – Я даже не имею понятия, как им пользоваться.

– Но эта магия проявляется лишь у «отвергнутых»! – воскликнул Силенс Скопдей.

Я потупилась. Конечно, мужчина был абсолютно прав, но как объяснить, что это, то единственное, о чем я мечтала?

– Я не знаю, как получилось, что его зачатки появились и у меня, но я такова, какова есть, мой принц.

– О, Эверин, вы просто не понимаете! – голос принца дрожал, как показалось, от бессилия. – Я сделал неправильный выбор! Я должен был жениться не на вас!

Несмотря на то, что я не испытывала чувств к нему, сердце мое защемило, лицо помрачнело, и я отшатнулась, как от удара.

– Я не хотел причинить вам боль! – слишком поздно вспомнил принц о моем самолюбии.

– Вы ее и не причиняли, принц. И да, вы были правы, я подвела эту черту между нами. – Слова, произнесенные холодным голосом, с каменным выражением лица, возымели эффект.

– Простите… – сдавленно произнес Скопдей.

– Не надо. Я уже вас простила, – и, вырвав поводья, поспешила в замок, не дожидаясь принца.

Я постоянно слышала за спиной тяжелые шаги его лошади, но так ни разу не обернулась. Обида, нанесенная им, жарким огнем горела прямо в сердце. Он задел меня за живое, обличив мои страхи и опасения – я негодна в жены принцу, но это, то единственное, что смягчит горечь родителей. Что я теперь могла назвать своим долгом? Ничего. Ведь принц официально признался в моей негодности.

Дождавшись его у ворот в замок, я не сказала ему ни слова, лишь сделала вид, что все прекрасно, натянув дежурную улыбку на лицо. Принц же не старался скрыть своих чувств, чем несколько меня раздражал. Мрачный, как осенняя туча, он безвольно покачивался в седле свой кобылы, устремив пустой серебристый взгляд в землю. Он так расстроен, потому что обидел меня, или потому что я обладаю Динео? Ответ на этот вопрос, как и он сам, оказался не высказанным. Мне совершенно не хотелось говорить с принцем, тем более задавать вопросы. Уязвленная гордость ядовитой змеей обвилась вокруг оскорбленного сердца.

– Как прогулка? – Я вздрогнула от знакомого голоса. Дикси!

– О, милая! – воскликнула я, соскочив с жеребца, кинулась на шею сестре. Да, я никому не доверяла, но она стала мне наставником, советчиком и критиком. Я точно знала, что всегда могу на нее положиться.

– Эв, ты как всегда! – ворчливо ответила она на мои объятия, но еще несколько секунд сама не разнимала рук.

– Дикс, откуда ты тут?

– А ты и не рада? – спросила она, как будто обиженно.

– Рада, рада, очень рада! – троекратно заверила я ее, схватив ее нежные руки. Старшая сестра тепло улыбалась и постоянно скользила по мне взглядом.

– Ты такая красивая! – Похвала сестры заставила покраснеть. – Я не видела тебя всего три месяца, а ты за это время превратилась в цветущую женщину, Эв!

– Дикс, перестань! – хихикая, дружелюбно оттолкнула я сестру, совсем не замечая, как пристально за нами наблюдает принц.

– О, это ты перестань хорошеть, иначе молодые люди будут валяться у твоих ног! – добрая шутка вызвала во мне приступ злобы.

– А смысл? Я теперь невеста принца, а послезавтра у нас помолвка, – сдавленный голос заставил сестру встряхнуться.

– Ты не счастлива?

– О чем речь, Дикс? То мечта наших родителей, не моя! – Я случайно оглянулась и успела заметить перекошенное лицо принца. Только какие чувства на нем отражались, я понять так и не успела. Он поспешно скрылся в конюшне, куда уже увели моего Шудо.

Дикси серьезно посмотрела на меня, но убедилась, что я не лгу, а говорю искренне и с болью.

– Ты не понравилась принцу? – с ужасом предположила молодая женщина.

– Он сказал, что должен был жениться на другой! – с горечью выплюнула я и быстрой походкой отправилась в замок. Дикси поспешила за мной, но нагнала лишь в комнате. Я отпустила Уэн, та даже слова не успела сказать моей сестре, и опустилась в кресло у камина.

Дикси задумчиво оглядывала комнату, чему-то таинственно улыбаясь. Наверняка, вспоминала свои первые дни в замке. То было счастливое время для нее – она быстро нашла общий язык с Ялдоном. На тот момент Дикси исполнилось двадцать лет, ему же двадцать три. Жизненный опыт обоих помог найти общий язык и интересы. Наверное, в связи с возрастом мне так сложно примириться с замужеством. Хотя, к двадцати Дикси считалась старой девой, но замуж выйти не имела права, пока король либо откажется от ее кандидатуры, либо примет ее.

– Так почему же он так сказал? – она не выдержала молчания первой.

– Потому что я обладаю Динео. – Сестра покачала головой.

– Способности так и не пропали? – Думаю, Дикси единственная из всех знала, что во мне есть отголоски магии.

– Нет, и он заставил о них рассказать. – Почему-то на душе у меня кошки скребли, а голова гудела от переживаний. – Знаешь, Дикс, наверное, мы даже друзьями с ним не сможем стать.

– Это еще почему? – как будто у глупого ребенка спросила она.

– Между нами будет стоять его слова и моя неохота свадьбы, – просто сказала я. Придумывать какие-либо сложные доводы у меня просто не было сил.

– Это плохо, Эв, принц не такой уж плохой человек.

– Ты-то откуда знаешь? – довольно резко спросила я.

– Ну, я узнала его еще десятилетним мальчиком, да и потом два года назад, если ты забыла, провела в его лагере несколько месяцев, помогая больным.

У меня из головы совершенно выпало это воспоминание, неожиданный интерес зажегся в моем сознании, и, стянув сапожки, я удобней устроилась в кресле и кивком указала Дикси на кровать.

– Расскажи мне все, что знаешь о нем, – просто попросила я. Сестра согласилась и села на мягкую перину, подобрав под себя ноги.

– Когда я впервые приехала в Дейст, Ленс юным сорванцом бегал по замку. Жизнерадостный мальчишка, так сильно непохожий на своего брата внешне, что иногда возникало ощущение, что они были зачаты от разных отцов. Но младший сын унаследовал от отца подбородок и нос, а старший глаза и улыбку. – Я не стала обращать внимание на то, что сестра слегка перешла с темы своего повествования. – Пораженная его братом, я случайно сблизилась с маленьким Силенсом, который с детской искренностью принял мое общение. Он мог часами вдохновенно рассказывать о подвигах Ялдона. Красивые серые глаза сияли от восторга. Хотя многие считают серый взгляд пустым, но такого за Ленсом я никогда не наблюдала. Такие выразительные глаза говорили о том, что вырастя, мальчик станет привлекательным мужчиной. Тощий и долговязый он выглядел слегка комично, но всегда с достоинством держал себя. Хотя мальчика постоянно воспитывали вторым – он никогда бы не подумал, что станет королем вместо своего брата. Да, видела бы ты его с торчащими в разные стороны короткими волосами, то явно бы смягчилась в отношениях с ним. Ленс искренен с детства, и он не утратил это замечательное качество. – Сестра задумчиво замолчала, потом смочив губы чаем, чашку с которым я вложила в ее руки, продолжила. – Потом погиб Ялдон. Силенс воспринял это очень близко. Он как-то резко повзрослел – пропала с лица мальчишеская беспечность и вечные искорки из глаз. Он намерился стать лучшим воином, чтобы брат с небес гордился им.

Я заметила за собой, что иногда улыбалась во время ее рассказа.

– Силенс стал тренироваться с мечом и топором одновременно. Потом в свои занятия он включил стрельбу из лука, но, конечно, лучше всего овладел искусством боевого топора. Мальчишка стремительно рос и раздавался в плечах. Мускулы с каждым днем крепли, уверенность преумножалась, а умения шлифовались. Настал день, когда принцу исполнилось шестнадцать, и он пошел в королевскую армию, которая до сих пор участвовала в пограничных схватках. Ты знаешь, что и теперь ситуация не совсем стабильная. Так вот Силенс был преисполнен решимости отомстить за смерть брата, но в скором времени стал искусным бойцом и любимцем своего отряда. Не пользуясь титулом, принц к семнадцати годам стал неким главнокомандующим, исполняя обязанности отца. Но это я знаю уже со слов других. Два года назад я пошла целительницей в его отряд, ты сама знаешь, и столкнулась с принцем, который, несмотря на обстоятельства, с теплотой меня принял. – Взгляд Дикси потеплел, и она туманно улыбнулась. – В черноволосом мужчине я едва узнала тощего мальчишку со двора Дейста, во взгляде появилась мудрость и сдержанность, он совсем забыл, что такое веселье и отдых. Когда происходили сражения, принц стоял в первых рядах и с яростью рубил своих врагов на куски, с каждым взмахов завоевывая уважение солдатов армии. После боя Ленс вместе со мной помогал раненым, переносил их в палатки и всячески заботился, не гнушаясь титула принца. Ежели он сам умудрялся получить рану, то дожидался, пока я окажу помощь остальным, лишь после этого позволяя ухаживать за собой. Не один шрам остался на его теле после моего врачевания, но Силенс стоически терпел боль, и мог на следующее утро кинуться в атаку, совсем не жалея себя. – Незримое восхищение поднималось из моей груди при ее тихих словах.– Силенс одержал победу, и мы отправились в Дейст. Здесь я увидела его тоже совершенно другим, нежели в военной палатке с перевязками на теле. Принц держал себя достойно, исполняя обязанности стремительно стареющего отца, проявил себя отличным дипломатом, заключая соглашения с нашими соседями. Но в глазах принца я никогда не видела и следа прежней веселости, счастья или чего-нибудь простого и приятного, будто смерть Ялдона выжгла в нем всяческие чувства. Он может показаться холодным, но это не так – в груди его пылает яростный огонь. Принц, если я хорошо помню наши дружеские разговоры у костра, никогда не влюблялся, да, наверное, и не хотел. Все, в чем он нуждался, это быть постоянно чем-то занятым, что с легкостью ему удавалось – король всегда был рад переложить свои обязанности на него, ведь дряхлеющий ум показывал уже не то, что хотелось. Я видела Ленса мальчишкой и взрослым мужчиной, и могу с уверенностью сказать тебе, сестра, что он достоин любви, твоей так тем более. Как бы пламенно ты не хотела получить свободу, теперь твоя обязанность в другом. Так зачем лишать себя чего-то? Я любила Ялдона, но у него просто не хватило времени влюбиться в меня, так вышло, ты понимаешь. Но что мешает вам с принцем стать ближе?

– Динео, – только и всего сказала я.

Сестра раздраженно закатила глаза.

– Это не оправдание, Эверин, и ты сама прекрасно это знаешь, – ответила сестра достаточно прямо.

Глядя в огонь, медленно растворяясь в нем, я тщательно обдумывала, услышанное от Дикси, и все чаще менялась в своих выводах и ощущениях. Я чем-то обидела принца, это понимание пришло почти мгновенно, после того, как Дикси упомянула о его мрачности – со мной Силенс смеялся и явно наслаждался этим. Но долгом ли только продиктован его выбор? Хотел ли он действительно сблизиться со мной, заметив во мне нечто родственное собственной душе? Ведь я, как и он, испытывала чувство одиночества вкупе с долгом, и они безраздельно шествовали по моей жизни с самого раннего детства. Я бы не смогла представить себе жизнь, в которой не было бы Дикси, так же как и он безутешно тосковал по Ялдону. Отчего я не захотела понимать его? От собственной упрямости ли, от невежества или эгоизма? Теперь все это тревожило меня, выводя из состояния привычного умиротворения и знания своих поступков.

– Я не знаю, Дикс, как он теперь будет ко мне относиться, – прошептала я спустя долгое время. Сестра все так же задумчиво вертела в руках пустую чашку.

– А не надо думать, Эв, просто действуй! Зачем размышлять о том, чего пока еще не произошло? Все равно, что планировать поминутно свою жизнь в пятьдесят лет, или быть точно уверенной в том, что завтра пойдет дождь, а в десятом часу прокричит кукушка. Все события в твоих руках, и ты можешь ими управлять, стоит только появиться желанию. Быть счастливой не так уж сложно – просто дари свое счастье остальным. – Сестра сделала паузу, чтобы я смогла осмыслить ее речь.– А принц этого достоин, поверь мне, поверь.

Я рассеяно кивнула, все еще пребывая в смутном киселе размышлений. Не услышав, как Дикси попрощалась, я медленно перебралась в постель, и лишь закуталась в одеяло, не пожелав раздеваться. Теплая шерсть как-то по-особенному успокоила разгоряченные нервы, и я провалилась в полубредовый сон.

Я вылизывала серебристую шерсть, но ее резкое вторжение заставило вскинуть голову, и я настороженно вгляделась в темноту, нет, запаха я не чувствовала, человеческого точно. Он тяжело дышал рядом, с ленцой увлажняя языком медленно заживающую рану от острых людских капканов. В лесу послышался шорох, и мышцы мои мгновенно напряглись, но это оказалась глупая мышь, бесцельно рывшаяся в своей норке посреди ночи. Лунный свет серебрил меня, чем сильно злил, ведь я могла стать заметной даже под деревьями, а вокруг рыскали охотники с собаками. К счастью, на ночь они отправились спать, ленивые безмозглые животные.

В подушечках неприятно загудело, будто лапы захотели сорваться в быстрый путь, но я мысленно приказала себя лежать и отдыхать. Они сказали, что в дороге обратно можно не торопиться – вожак не даст ей пострадать, она обойдется без охраны, но я все равно испытывала бессмысленную тревогу, опасаясь за ее тщедушное и бесполезное человеческое тело. Он тихо и низко зарычал, ощутив ее присутствие, явно не понимая, что скоро она начнет вторгаться и в него, но пока для волка это оставалось нежелательной загадкой.

Спи спокойной, глупый человек, и не лезь ко мне…

Я открыла глаза и судорожно втянула воздух с громким хрипом. В очаге дрова превратились в медленно тлеющие красные уголки, а за окном царствовала темная ночь. Шевелиться вовсе не хотелось, чего делать я и не стала, осторожно замерев в запутанных складках одеяла и простыней, которые сохраняли мое телесное тепло. Голова сконфуженно работала, осознавая полученные мысли от волка. Он утверждал, что это я вторгаюсь в его мысли, что было для меня категорически не понятным – я, напротив, ничего не понимала в этих странных снах и мыслях. Выходит, это и есть Динео или это что-то нечто более сложное и опасное? Лежа на спине, я бездумно уставилась на погруженный в тень потолок, совсем растеряв остатки хрупкого сна, который дался мне с помощью магии. Опасение, что принц вновь ощутит нечто необычное, твердо поселилось в моей душе, но исправить, к сожалению, я ничего не могла, ох, если бы это было в моей власти или, хотя бы, силах.

Проспав остаток дня и половину ночи, я вовсе не мечтала об отдыхе, поэтому бесцельно блуждала взглядом по потолку до рассвета. Тогда Уэн, постучавшись, вошла и сообщила, что мне пора на примерку платья для помолвки, которая, к моему ужасу, должна состояться завтра. Как же стремительно мчится время! Казалось, не имей оно названий, то уплывало бы из рук гораздо медленнее, чем дела обстояли сейчас. С отвращением сняв вчерашнюю одежду, я бездумно натянула протянутое служанкой платье, и, продолжая нести свой необычный молчаливый обет, как-то до странности привычно пошла за служанкой по замку. И как только Уэн удалось запомнить путь, по которому нам нужно было двигаться? Но девушка уверенно шла по каменному полу, изредка оборачиваясь в мою сторону и убеждаясь, что я, пусть с неохотой, но следую за ней нетвердой походкой.

Комната швеи встретила меня запахами тканей, красок и легким отдаленным напоминанием о завтраке, который я намеренно пропустила – несмотря на рассказ сестры, я отчего-то не хотела встречаться с принцем. Пока что. Портниха что-то запричитала на птичьем языке звеняще-писклявым голоском, чем почти сразу же заполучила мое неодобрение, но я с готовностью позволила себя раздеть.

– Как вам спалось, герцогиня Фунтай? – беспрестанно тыкая меня иголкой, певуче спросила она. Большие лошадиные глаза смотрели на свою работу с детской наивностью и отчуждением.

– Прекрасно, – почти не соврала я. Мне было откровенно плевать, что об этом подумает портниха.

– Мисс Мэйк, вам нужна помощь? – Уэн спросила это, заметив, как я поминутно морщусь от тыкающейся иголки портнихи, которая в силу своего возраста вечно промахивалась мимо ткани.

– Ой, что ты, деточка, я отлично справлюсь сама! – заверила ее пожилая портниха. Седые волосы необычно искрились в лучах вставшего солнца, а лицо разглаживалось от задумчивости и чувства восхищения от достойной работы. – Завтра ваше платье будет готово, я вас уверяю.

– Уэн зайдет за ним.

– А как же последняя примерка? – ошалело моргая, она непонятливо поглядела на меня.

– Ничего, я думаю, ваше мастерство сможет завершить работу и без моего личного присутствия, – сделав сдержанный комплимент, я немного успокоилась.

– Ну, если вы так настаиваете, миледи, – покорно согласилась седая женщина.

Я слишком спешно покинула комнату портнихи, не успев толком поблагодарить ее за проделанную работу над платьем. Причем первая примерка проходила без моего малейшего участия – мисс Мэйк на глаз определила мой размер.

Сославшись на головную боль, я решила прогуляться до пирса, который с первого дня приезда манил меня своим терпким соленым запахом. Отказавшись от какого-либо сопровождения, облачившись в одежду охотницы и прицепив на пояс свой легкий меч, я уверенным средним шагом направилась в сторону города. Знакомые улицы проплывали перед глазами, когда я, вынырнув из собственных мыслей, оглядывалась по сторонам. Вот та гостиница, возле которой я грубо ответила принцу, вот та трава, которую щипал Шудо. Но мой путь пролегал через все эти улицы.

Пирс оказался местом совершенно необычным для меня, привыкшей к равнинам и мелким рекам. Спускаясь от скалы, он тянулся к глубоким заводям, где к нему причаливали корабли. Деревянный настил под ногами глухо поскрипывал, успокаивая своими мерными звуками. Шелест волн заполнил сознание, выгоняя всяческие размышления и даже боль. Терпкий запах соли наполнил ноздри, сперва вызвав лишь желание чихать, а потом я привыкла к его глубокому запаху, и скоро вовсе не обращала на него внимания. Чайки у самой пристани ныряли в воду, заставляя меня улыбаться и подолгу глядеть на обтекаемые белые тела и вслушиваться в пронзительные крики. Медленный шаг привел меня к докам, в которых стояли корабли Королевства. Многие судна выглядели будто только что сошедшие со стапелей, блестя округлыми боками в лучах солнца. Резко пахло свежей краской, а отструганное дерево даже не успело потемнеть от соленой воды моря. С кораблей доносились отрывистые крики членов команды, иногда злобные ругательства и безудержный хохот. Несмотря на активную жизнь на бортах, по причалу никто не ходил – товар был сгружен еще ранним утром, теперь судна готовились к отплытию в обратный путь. Любуясь красиво изукрашенным носом «Быстроного оленя», я ловила каждый звук вокруг себя, впитывая насыщенную жизнь морского причала. Покинув доки, я спрыгнула на песок береговой линии и бесцельно зашагала по земле, поглядывая в сторону накатывающихся волн.

Пока грудь моя наполнялась соленым влажным воздухом, голова прочищалась от ненужных мыслей. Я стойко решила найти общий язык с Силенсом. Рассказ Дикси действительно убедил меня в том, что он не такой уж плохой человек и явно не виноват в том, что в его Королевстве существуют определенные традиции, контролировать которые принц пока что не в силах, да и вряд ли ему когда-нибудь удастся уничтожить многовековые устои. Но сейчас не хотелось об этом рассуждать, я просто пыталась придумать способ, каковой приведет меня к извинениям. Ох, принести их все-таки придется, даже не беря в расчет мое самолюбие. Единственное решение показалось мне наиболее верным и достойным – я поговорю с ним после завтрашней помолвки, которая официально свяжет нас до свадьбы. Чувство вины неприятно повисло надо мной, как я ни старалась его прогнать.

Резко во мне эхом отозвались волчьи чувства. Неприятный запах соли ударил в ноздри, от него слезились глаза, песок царапал подушечки раненой лапы, но волк должен был уверенно плестись за ним. Невиданной силы раздражение взорвалось в нем, когда он ощутил мое присутствие. Стремительно развернувшись, в некотором отдалении от себя я заметила две серебристо-черных фигуры, кои крадучись пробирались по песку между чахлых и редких кустов. Волк вскинул голову, поймав мой взгляд. Желтые глаза заставили задрожать, и я слишком поспешно взобралась по песку оврага, подальше от песчаного пляжа. Быстрым шагом я стремительно удалялась от того места, где заметила волков. Они одновременно пугали меня и восхищали своим упорством, с которым следовали за мной.

Длинные ноги быстро принесли меня в замок, за воротами я испытала настоящее облегчение – здесь хищники физически не смогут добраться до меня, чего о сознании сказать было сложно. Вдруг с ясностью пришло понимание, что на Дейст опускался вечер, и, решив не менять свой наряд, я прошла прямо в Зал Обедов.

Зайдя в комнату, я ясно ощутила свой сосущий голод и накинулась на еду с огромным энтузиазмом, не замечая на себе внимательный и восхищенный взгляд принца. После того, как я насытилась, наконец, дискомфорт сообщил о наблюдающем человеке. Подняв голову, я увидела Силенса. Мужчина сидел на стуле, откинувшись на спинку и сложив руки крест-накрест на груди. Он не был ни весел, ни грустен, просто сурово сосредоточен и внимателен к каждому моему движению. Ленс с интересом наблюдал за моими действиями и реакцией, но, напомнив себе о желании восстановить отношения, я не отвела взгляд, приветствовав его слабой и быстрой улыбкой. Приятное недоумение появилось на его лице, это сильно меня порадовало.

Встав, я потянулась, все еще сопровождаемая его заинтересованностью. Людей в Зале было немного, поэтому еще раз взглянув на него будто украдкой, я направилась в свою комнату. Перед помолвкой нужно крепко выспаться, а начало примирительным отношениям положено мимолетной смущенной улыбкой.

Раннее утро встретило меня стоящей возле зеркала в новом платье, принесенном от портнихи Мэйк, которое мягкими складками спускалось к полу. Темно-синяя ткань приятно радовала глаз, а открытая шея и спина подчеркивали женственность и изящность линий моего стройного тела. Бархатные перчатки до локтей удачно завершали весь незамысловатый, но элегантный туалет. Я так и не дала себя уговорить на высокую прическу, привычно распустив волосы по плечам. Я стояла, вглядываясь в собственные глаза, и не верила наступившему дню, он предвещал мне множество новых впечатлений.

В пальцах зажат серебряный кулон, присланный принцем вчера поздним вечером. Выполненный в изящном стиле, он изображал голову волка с единственным вставленным желтым камнем вместо глаза. Тонкого плетения цепочка была продернута в небольшую петельку между ушей головы хищника. Украшение выше всяких похвал! Но почему именно волк? Тревога в груди с ночи не давала мне не только покоя, но и сосредоточенности.

Уэн обеспокоенно мерила мою комнату шагами. Она, взволнованная не меньше, чем я, вся раскраснелась и что-то невнятно шептала себе под нос.

– Что такое, Уэн? – спросила я, не выдержав.

– Ничего, миледи. Я… – она замялась.

– Уэн? – произнесла я еще раз, когда служанка молчала слишком долго.

– Миледи, паж, принесший вчера подарок от принца, передал мне от своего хозяина несколько слов. – Побледнела Уэн пятнами.

– Почему ты не сказала раньше? – я не хотела, чтобы вопрос прозвучал грозно.

– Я… миледи, простите! Я забыла! – неприкрытая мольба сочилась меж ее словами.– Увидев этого волка, я совершенно позабыла о словах, но сейчас вспомнила.

– Уэн, – я едва не засмеялась. Молодая служанка иногда поражала своей невинностью и желанием делать для меня все безупречно.– Так говори сейчас.

– Хорошо. – Она глубоко вздохнула.– Паж сказал: «Сверкающий секрет не станет преградой на пути к вашему сердцу».

Уэн замолчала. Служанка явно не поняла послания, которое содержалось в этом простом предложении. Силенс дал мне понять, что он осознал свою ошибку, обвинив меня в негодности. И теперь даже мой Динео не повлияет на развитие наших отношений. Я неожиданно испытала облегчение, ведь теперь я видела Силенса совсем в ином свете.

– Ох, милая, спасибо…

– Но я не понимаю, миледи!

– Тебе и не нужно, – таинственный ответ еще больше заинтересовал ее, но зашедшая вихрем Дикси не дала ей возможности обрушить на меня шквал вопросов. Этим занялась сестра.

Дикси на миг застыла, придирчиво рассматривая мое платье, но после довольно кивнула и посмотрела мне в лицо.

– Тебе невероятно идет это платье! – честных слов вполне достаточно.

– Спасибо, Дикс.

– Волнуешься? Или не желаешь?

– Скорее, первое, чем второе, – пожав плечами, я не задумалась над ответом. Дикси просияла.

– Дорогая Эв! – воскликнула она.– А что это? – Вопросительный взгляд предназначался кулону.

Холодное серебро скользнуло меж пальцев, и я подала голову волка Дикси.

– Прелестное украшение!

– Да, мне тоже очень нравится…

– Но?

– Но вызывает настороженность, потому что вот уже несколько ночей во сне я вижу волков. Желтоглазых. А по дороге в Дейст видела парочку, когда сильно оторвалась от кортежа. – Глаза Дикси округлились.

– Странно, но от кого он?

– От принца.

– Вы начали общаться? – мягко предположила она. Как хотелось сказать, что это правда, но пока положено было лишь начало.

– Он сказал, что мой Динео не станет между нами, вот и все. Пока, я думаю.

– Вот видишь, Эв, а ты сомневалась! – Руки мои тряслись, и я торопливо спрятала их за спиной.

Дикси подошла ко мне сзади, убрала волосы с шеи и застегнула крошечный замочек. Я даже не успела возразить.

– Ему будет приятно, – надавила Дикси, и я сдалась.

Поглядев в зеркало, я отчетливо заметила сверкающую голову волка между косточками ключицы. Она сияла в лучах солнца, а желтый глаз наливался золотым блеском.

– Прекрасное украшение, прекрасное! – в очередной раз повторила Дикси.

– Не преувеличивай, сестрица, – я хотела усмехнуться, но вышло что-то из рук вон фальшивое, а как неправильно звучал мой голос.

Зеленые отцовские глаза Дикси добродушно меня оглядывали. Я считала сестру очень красивой – красота была не только очевидная внешняя, но и скрытая внутренняя. Поэтому иногда возникало впечатление, будто лицо Дикс сияет изнутри, по крайне мере я замечала это презамечательное свойство. Сейчас сестра надела неброское платье цвета ранней листвы, выгодно оттеняющее ее глаза и белоснежную улыбку.

– Не волнуйся так, Секевра Эверин, все будет хорошо. – Пфф, такая официально привычная фраза не придавала ни капли уверенности в себе, но деться было некуда – сестра решительно взяла меня за руку и потащила вон из комнаты, вниз по ступенькам к задним дверям замка.

Двери выходили в сад, где едва-едва на ветках проглядывала первая зелень, а земля покрылась жесткой, короткой травой. Солнце в этот день заметно пригревало все вокруг, становясь пышущим жаром на лице и ладонях. В саду стоял дух ранних весенних цветов, чахло колыхающихся на легком ветерке в тени фруктовых деревьев. Извилистая дорожка, обложенная по краям камнями, углублялась куда-то в заросли вишневых деревьев, которые, несмотря на раннюю весну, уже распространяли знакомый терпкий запах коры. Но Дикс уверенно тащила меня за собой, не обращая внимания на красивые статуи, расставленные в особом порядке. Глаза мои успели мельком заметить скамейки, блестящие свежим деревом, разносившие по саду запах струганной древесины. Чем ближе мы приближались к тому месту, куда так целенаправленно шла моя сестра, тем сад становился более очеловеченным – на голых ветках развесили гирлянды из цветов, растущих в зимнем саду замка, трепетали разноцветные шелковые ленты, привязанные к сучкам, слышались голоса и далекие напевы менестрелей, собравшихся засвидетельствовать нашу с принцем помолвку. Наконец, когда я увидела наскоро сделанный помост, возвышающийся над головами все прибавляющихся людей, до моего сознания дошло, что здесь состоится церемония.

Лорды и графы смеялись над невинными шутками леди, пока слуги разносили прошлогодние фрукты на подносах, слегка сморщившиеся яблоки и подсохшие вишни. Трели птиц не возвращали мне привычной собранности, а запах столь близкой природы отнюдь не влиял на улучшение настроения. Где-то неподалеку в кустах притаился волк, выжидательно смотрящий на копошащихся людей, морща нос от неприятных запахов алкоголя. Королевской четы я нигде не нашла, так что предпочла одиночество бессмысленным чванствам гостей. При этом я заметила, что приглашены были только значительные герцоги и графы – более мелкая аристократия не получила такого проявления монаршего уважения. Я намеренно не подошла к своим родителям, даже не посмотрев, наблюли ли они меня, просто взволнованно мерила шагами землю перед помостом. Он, сколоченный из свежих сосновых досок, устланный коврами, принесенными из замка, представлял для меня источник волнений и переживаний. Слегка косые ступеньки вели наверх, но они поднимались от центра помоста и были широки, из чего я сделала вывод, что по ним поднимется принц, и я вместе с ним.

Когда беспокойное ожидание достигло апогея, а гости вкусили достаточно вина и бурбона, на дорожке появился король, гордо шедший возле своей прихрамывающей жены. Лайс выглядела не лучшим образом, быть может, болезнь настигла ее в обманчиво теплое время весны? Но я не успела обдумать это, заприметив идущего с прямой спиной принца. Как я и предполагала, Мэйк сотворила для него костюм в тон моему платью. Длинные полы темно-синего камзола спускались ниже пояса к черным штанам из какой-то мягкой ткани, приятно обхватывающей его сильные ноги. Сапоги, начищенные до ослепительно блеска, поднимались до колена резким росчерком, а на широком поясе я так и не отыскала ножен – принц явился на помолвку без оружия. Под камзолом серебрился воротник гладкой рубахи, отогнутый к бронзовой шее мужчины. Пуговицы мерцали, похожие на драгоценные камни, при каждом его свободном и непринужденном движении. Синий сапфир пылал в центре серебряного обруча. Дрожь пробежала по моему телу, когда взгляд Силенса коснулся меня, выдававший неподдельное восхищение моей скромной красотой. Потом принц посмотрел на резную голову волка, и довольная улыбка коснулась его бледно-розовых губ.

В торжественной тишине король и его королева взошли на помост, и старый мужчина повернулся лицом к своему народу, гордо выпрямившись и улыбаясь. Силенс остановился у ступенек, взглядом приглашая меня. Я не стала ждать слов Энтраста и поспешила на зов принца. Жар его тела будто касался моей кожи даже сквозь слои одежды, меня это смутило, но я прямо держалась, ожидая речи моего короля.

– Герцоги Королевства Дейстроу! – разговоры мгновенно смолкли, и некоторые закивали в ответ королю. – Сегодня мы собрались здесь на помолвку моего единственно сына Силенса, – в голосе Энтраста дрожала горечь о смерти Ялдона. – Древний обычай обязывает нас совершать этот союз на просыпающейся земле, среди деревьев и птиц! – Он махнул рукой в сторону близкого, натужно шумевшего леса. – То есть мудрая традиция – закладывать плодородие в основу брака юного принца и его принцессы. – Слова короля зажгли во мне фантастический огонь. Я замерла. – Я помню день, когда сам почти так же смотрел на своего отца снизу вверх, Силенс! – громовые звуки из груди короля разливались по всему саду. Наверное, даже слуги в замке застыли, прислушиваясь. – Так же моя леди стояла по правую руку от меня, но другие мысли были в моей голове. Я не задумывался о прошедшей войне, через которую прошел ты, не знал, что такое обязанности короля до смерти отца. К сожалению, твой дед ограничивал меня во власти. – При упоминании о своей молодости Энтраст ни капли не изменился в лице. – Ты еще не стал королем, но уже познал тяготы этого бремени. Я не страшусь давать тебе жену, сын.

– Будь твоя воля, отец, – нецеремониально ответил Силенс. В словах сквозило уважение и благодарность.

– Моя, – отозвался король, – моя, – глуше повторил он. Помолчав с минуту, он вновь поднял голову и продолжил. – В жены я даю тебе дочь из дома Фунтай. Девушку с огнем в глазах и кротостью в помыслах. Обладать таким даром будет сложно, сын мой, но твой разум позволит тебе укротить зверя, водящегося в ее мятежной душе. – Характеристика короля меня взволновала и затронула до самого «Я», потому что он чуть ли не угадал моих тщательно охраняемых мыслей.

Я кожей ощущала на себе десятки глаз, словно вихрем проносились чужие мысли в моей голове, ведь я невольно открылась сама, позволяя черпать из себя плещущую энергию. Принц ровно дышал подле меня, но беспокойство волнами исходило от него и передавалось мне. Волк в кустах встал и навострил уши, ловя любой звук. Все люди странно застыли и ждали слов какого-то пахнущего старостью человека.

– В час Долгого Сияния Солнца в саду Плачущей принцессы я призываю богов Света и Тени стать свидетелями помолвки двух юных сердец! – древние слова с легкостью слетели с губ короля. – Лайт и Дарк, да прибудет ваша сила!

– Сила! – эхом отозвались герцоги Королевства Дейстроу.

«Сила», – одними губами повторил Силенс, с сияющими глазами смотря на отца, являвшего собой давно позабытую мощь.

– Веди свою нечерию, сын! – отступил король от официальной речи.

Силенс с готовностью сжал мои пальцы своей рукой, которая оказалась покрытой мозолями, и патетично повел меня вверх по ступенькам. Поднимаясь, я разлилась мыслями по всей округе. Ощутила вкус моря, прохладу ветра, шум деревьев, крики птиц, ржание лошадей и бьющую ключом жизнь. Все питало меня, все с готовностью отзывалось на мою робкую и несмелую просьбу. Серебряная шерсть засверкала на солнце, волк подобрался, готовый к прыжку. Второй оскалился в приступе злобы, но люди вокруг вряд ли замечали незначительные для них звуки. Прохлада коснулась моих полыхавших жаром щек, когда ноги несмело ступили на помост. Разглаженное в тихой радости лицо короля показалось мне совсем молодым, даже седина словно отливала пеплом. В глазах мужчины светилась мудрость и гордость, когда он смотрел на сына. Силенс почти не дышал, разделяя со мной сладкое волнение и предвкушение чего-то особенного и необычного. Незримо для себя, я разобщила с ним свое сознание, доверчиво открывшись чувствам принца, пробуя на вкус его тревогу, робость и странное, хрупкое счастье где-то в самых глубинах разума. Горячая рука Силенса стала проводником к нашему единению на помолвке.

– Принц Силенс Скопдей Могучий! – даже ветер, казалось, перестал шалить вокруг нас.– Ты подтверждаешь свои намеренья взять в жены юную Секевру Эверин Фунтай в жены?

– Да, отец.

– Дабы боги засвидетельствовали помолвку между вами, соедините сознания, – приказал король, хотя надобности в этом уже не было – я влилась в принца, как свежая вода, а он этого даже не заметил.

На миг я стала принцем, он стал мной. Горячая тяжесть тела, нудящая боль от шрамов, тревоги, стесняющие грудь, встретили меня в нем. Потом наваждение исчезло, и я вновь стала легкой девушкой на помосте. Король подошел к нам, поднял мою левую руку и правую принца, показывая их солнцу. Потом обвязал мягкой черной тканью, отдавая дань богу Тени. Силенс опустился на колени, и я торопливо последовала его примеру. Энтраст едва коснулся моего лба двумя сложенными – указательным и средним – пальцами, обмоченными в вине из последних ягод прошлого урожая. Прохладная жидкость потекла по лицу, оставляя ощутимый след. На губах появилась сладковатая горечь, а в сердце надежда на то, что все не так уж ужасно, как мне представлялось. Прикосновение руки принца не вызывало дискомфорта, и я по приказу короля переплела пальцы с пальцами принца под черной тканью.

– Теперь вы официально, со свидетельством богов, считаетесь невестой и женихом! – начал заключительную часть речи Энтраст Справедливый, с высоты своего роста смотря на нас, стоящих на коленях.– Да прибудет с вами воля богов!

Наконец, сад наполнился криками торжествующих герцогов, заглушающих друг друга и птичьи трели. Король улыбался, а Лайс с любовью глядела на своего сына, чувство одиночества полыхнуло во мне ярким огнем.

– Теперь твой принц покажет тебе, нечерия, твое будущее Королевство Дейстроу, – обратился ко мне Энтраст, назвав древним именем предназначенной невесты принца.

– Да, мой король! – краем глаза я отметила, что двое конюших ведут в поводу белоснежную мускулистую лошадь.

– Да, мой король! – отозвался принц на невысказанный приказ отца и помог мне подняться с колен.

Мы спускались с помоста, так и не развязав ткань, соединяющую наши руки. Пальцы до сих пор лежали под ней переплетенными, но принц лишь крепче сжимал хватку. Конюшие в безмолвии отдали поводья белой лошадки принцу, и он первым вскочил в седло, держа руку ниже крупа, так, чтобы ткань продолжала связывать нас. Предупрежденная Дикси, я надела под платье синие леггинсы, так что, неумело задрав юбки одной рукой, поставила ногу в стремя и с легкостью перенесла свой вес на спину лошади. Она даже не шелохнулась от двух седоков, послушно стоя без приказа. Силенс увлек мою руку, понукая прижаться всем телом к его спине, и положил перевязанную левую длань к себе на живот, так чтобы и мне было удобно. Взяв поводья другой, он коленями приказал лошади двигаться, и мы стремительно выехали из сада.

Когда Дейст остался позади, Силенс придержал лошадь, и она перешла на ровный шаг. Дыхание ее даже не участилось, хотя она несла удвоенный вес. Я слегка удивилась.

– Она для этого и была выращена, – будто читая мои мысли, ответил принц. – С юности ее учили выносить двух седоков. Крупинка росла для этой церемонии.

– Крупинка, – тихо отозвалась я, невольно уткнувшаяся в его спину. Жар мужского тела приятно согревал, но мне вовсе не хотелось такой очевидной близости к Силенсу.

Лошадь, понукаемая принцем, принесла нас на вершину скалы. Путь выдался нелегким на подъеме, но все прошло без происшествий. Мы несколько раз останавливались, чтобы напоить Крупинку, но пока не проронили и звука. Теперь же, сидя на лошади на вершине скалы, я инстинктивно прижалась к Силенсу, испугавшись открывшемуся виду. Буйное море бесновалось далеко внизу.

Южнее от скалы плескалось бескрайнее море, темная вода бушевала от ветра, пенилась и поднималась, лизала скалы и мелкие острова. Оно срывалось в бесконечность, поглощая лучи медленно опускающегося солнца. Севернее расстилались холмистые земли герцогства Хилленгрин, переходящие в горные пики земель Маунта. Снежные шапки окрасились в красный цвет, но величественно обозревали свои владения. Я приметила знакомые земли герцогства Фунтай и Дейст, замок последнего виднелся возле хорошо отсюда обозреваемой пристани. Обернувшись, я могла увидеть равнинные земли Йелоусанда, усеянные озерами и пустынями, за которыми, по известным мне данным, на границе с Красной страной лежало герцогство Вондэр. Рядом с ним, тоже в пограничных отношениях с другим, воинственно настроенным государством Ейс, находились просторы влажного Рийвэра.

– Как прекрасно! – сдавленно от восторга сказала я принцу. Я не видела его лица, но почувствовала искреннюю улыбку.

– Да, моя принцесса, и все это будет вашим. – Тихие слова принца отрезвили.

Боги стали свидетелями нашей помолвки, я принадлежала принцу по древним обычаям. Да, это была еще не свадьба, при которой мне присвоят третье имя, каким у Силенса являлось «Могучий», но теперь ни что бы ни помешало ему воспользоваться данной королем и богами властью надо мной. Предательская дрожь выдала мои чувства, глаза разочарованно наблюдали за опускающимся солнцем, зажегшим закатное небо.

– Вы замерзли? – принц удивился.

– Нет, нет, – слишком торопливо ответила я. Принц напрягся, я ощутила его каменные мышцы непослушным телом.

– Тогда чего вы испугались?

– Что лошадь не найдет дороги в темноте! – неуклюжая ложь выдала мое смятение.

– Эверин, что вы? – выдохнул Силенс. Казалось, я его оскорбила, но вот чем, не понимала. – Вы опять пользуетесь этой магией! – ну вот загадка перестала быть непонятной.

Только после этих слов я поняла, что волк присутствует во мне и наблюдает за всем человеческими глазами. Узнав, что Силенсу известно о его вторжении, он поспешно удалился, причинив мне некоторую боль и усилив одиночество. Я поняла, когда позвала его в себя.

– Я, нет, я…

– Я чувствовал! – возразил он. – А теперь это ушло…

Он неудобно повернулся в седле, но заглянул мне в лицо, пальцы все еще были сплетены, так что я физически ощутила его недоумение.

– Я сказал вам, что ваша магия не встанет между нами, но вы не оставляете! – обиду он не скрывал.

У меня задрожал подбородок, предупреждающий о походящих слезах, но я лишь крепко сжала зубы и через некоторое время ответила:

– Я ее и не признавала, мой принц. Она владеет мной, а не наоборот. Я даже не чувствую того, что доступно вам. Я не знаю, когда она есть, а когда нет! – голос в конце сорвался. – Да поймите же наконец! – я перешла на крик. – Что в моих мыслях не было вас предавать или причинять вам боль, просто вышло так, что я вас не люблю. Да и когда? – в отчаянии спросила я, лицо принца вытянулось от недоумения. – Я знаю вас три дня, четвертые сутки лишь на исходе от нашего знакомства! И что вы хотите? Мою любовь и покорную преданность? – Не сдержавшись, я разрыдалась. О, как давно я не плакала.

Смятение, тревога, страх и смущение волнами исходили от принца, он нервно сглотнул. Не в силах сдерживать свои эмоции, я беззвучно плакала, не зная куда деть свое раскрасневшееся влажное лицо. Не найдя более удачного выхода, я уткнулась лбом в спинку камзола принца, который вздрогнул от неожиданности. Слезы лились ручьем, пропитывая соленой влагой ткань хорошего качества, но Силенс и ухом не повел, сидя неподвижно в седле Крупинки, которая начала нервничать от долгой неподвижности. Солнце практически закатилось, едва заметно освещая расстелившееся море, но через некоторое время и вовсе потухло, предоставляя нам скудный свет только-только загорающихся звезд.

Силенс повел лошадь вниз по склону, а я все беззвучно плакала в его камзол, ставший мокрым хуже, чем от проливного дождя. Кожа принца покрылась мурашками от прохладной ткани, но он стоически переносил все неудобства, даже не пытаясь мешать мне плакать. Я была благодарна принцу за то, что он не произносил лишних слов, крепче и крепче сжимая мои пальцы под черной тканью, тем самым поддерживая меня. Как я ни старалась, но моя усталость и обиды все не иссякали. Слезы должны были давно кончиться, а я все плакала, вдыхая приятный аромат принца. Дрожь беспощадно била тело, я продрогла в ночном холоде, но сама стала виновницей своего положения. Не надо было давать волю чувствам. Принц хотел бы снять свой камзол, но не имел права развязать черную ткань, так что просто вынудил меня крепче прижаться к своей спине.

Слезы высохли, но глаза болезненно щипало, лицо опухло, а голова закружилась от резко нахлынувшей боли. Принц милосердно не стал въезжать в главные ворота, где все нас ждали, а тихо провел лошадь вдоль каменной стены, ища там достаточный проход. Спрыгнув на землю, он без спроса подхватил меня на руки и поставил на ноги. Наши руки лишь крепче вцепились друг в друга. Силенс молча протиснул меня в узкую щель, следом поспевая за мной. Принц беззвучно ступал по оживающей земле, чего я сделать, как ни пыталась, так и не смогла. Он умело обходил людные места, и совсем скоро мы вошли замок через незнакомую мне дверь. Силенс вел меня по коридорам, вталкивая в темные ниши, если слышал шаги, угрюмо смотрел вперед, но ничего не говорил.

Принц увлек меня в какую-то темную, совершенно неосвещенную комнату. Ставни, надежно запертые, вовсе не пропускали лунный свет, но запах здесь стоял жилой, все еще витало тепло от камина, но стояла пугающая тишина. Ленс, а за ним и я по пятам, подошел к окну, распахнул его, запуская в комнату прохладный воздух вечерней ночи. Потом все так же уверенно прошел к очагу, одной рукой наложил дров и разжег огонь. Древесина весело затрещала, а Силенс с лучиной кружил по комнате, зажигая свечи. Я, неуклюже спотыкаясь, след в след шла за ним. Левая рука заныла от неудобного положения, тупой болью отзываясь в плече. Но наследник трона продолжал свои незамысловатые действия. Взял кувшин и налил воды в небольшой таз на сундуке, а я сумела, наконец, оглядеться.

Покои Силенса выглядели на военный лад. Гобелен на стене висел только один – в изголовье кровати, тщательно заправленной темно-красным покрывалом. Камин освещал большую часть комнаты, но в темных уголках прятались лишь тени и призраки моих страхов. Добротный дубовый сундук блестел своей покрытой лаком поверхностью в отблесках пламени, на нем стоял таз, кувшин и несколько свечей. У камина рассыпались дрова, а чуть подальше от них я заметила разбросанные вещи – принц в спешке собирался на помолвку. Устоявшийся дух Силенса стал для меня привычным, и наше соприкосновение уже не казалось мне необычным, но когда он резко провел рукой по моей спине, заставляя нагнуться, я едва не закричала в протесте. Более собранный принц ладонью омыл ледяной водой припухшее от слез лицо, и легко провел пальцами за ушами, предварительно убрав мешающие волосы за спину. Оттолкнув меня бедром, Ленс сам умылся той же водой, и выпрямился, приглаживая растрепанный воинский хвост.

Я на миг залюбовалась им. Небрежно расстегнутый камзол открывал серебристую шелковую рубаху, распахнутую у горла. Я успела заметить зарубцевавшийся шрам под виском, который раньше скрывали волосы. Смугловатая кожа в свете очага казалось золотой, а серые глаза превратились в черные, но все также рвали меня на части.

– Как вы?

– Простите…

– Не надо, Эверин, не надо, – покачал головой Силенс. На губах дрогнула грустная улыбка. – Я понял все, что вы хотели мне сказать. И это я хочу попросить у вас прощения.

– Не надо. Я уже вас простила, – второй раз я говорила принцу эти слова, а он все мне не верил.

– Хах, – усмехнулся принц и перевел глаза на черную ткань. – Нам снимать ее нельзя, но что ж, придется перешагнуть через традиции. – Он положил левую руку на узел.

– Нет! – резкий окрик заставил его замереть. – Не надо!

– Но… мне надо спуститься и сказать, что мы вернулись. – Он пожал плечами.

– Я пойду с вами. – Гордо вздернув подбородок, я выпрямилась. Не хотелось видеть красные от слез глаза и распухший нос, но я должна выполнить свой долг, а, значит, созерцание собственного несовершенства не поможет мне на это решиться.

– Уверены? – Принц откровенно насмехался.

– Да.

Он лишь кивнул и пошел к двери, увлекши меня за собой. Я, как маленький ребенок, шаткой походкой поспевала за его широкими шагами. Силенс уверенно спускался в Сверкающий зал, теперь уже не скрываясь от слуг и прочих чужих глаз, которые удивленно останавливались на нас.

Зал взорвался криками, когда мы с принцем переступили порог, король поспешно встал, негромко крякнув от напряжения. Казалось, только королева никак не отреагировала на наше появления, продолжая тупо смотреть в пол помоста, на котором стояло ее кресло.

Принц легкой походкой взлетел по ступеням, едва не лишив меня равновесия, и, почтительно преклонив голову, застыл перед отцом. Энтраст радостно улыбался, щеки порозовели от выпитого алкоголя, глаза блестели, огоньки сечей плясали в них.

– Нечерия! Принц! – провозгласил он. – Вы взглянули на свои будущие владения, а теперь можете разделить с нами празднество вашей помолвки! – Король под восторженные восклицания развязал черный узел ткани, крепко связывавшей нас. Я не отняла руки, и принц продолжал ее сжимать.

– Теперь ты скажешь, когда состоится наша свадьба? – Сердце оглушительными ударами сопровождало слова Силенса. Король нахмурился от недовольства, которое, впрочем, вскоре улеглось.

– Свадьба принца Силенса Могучего и нечерии Секевры Эверин пройдет в день Первого Ветра! – по всеуслышание объявил Энтраст. Я задрожала. Так скоро!

Волк пронзительно завыл за стеной замка, наверное, только я и принц, не одурманенные алкоголем и радостью, услышали этот печальный, пронизывающий до костей звук. Поклонившись, Силенс спустился с помоста, держа меня за руку. Мы отошли к большому окну, и я оперлась о прохладную поверхность зеркала, успокаивая расшалившиеся нервы и чувства. Принц сочувственно смотрел на меня с высоты своего роста, но ничего не говорил. Горячие пальцы с неохотой покинули мою руку. Из моей груди едва не вырвался вздох сожаления и протеста.

– Сегодня был сложный день, не так ли? – спросил он риторически, но я все равно кивнула. – Я многое узнал.

– И я.

– Да, – согласился принц. – Скажите, Эверин, как вы…

– Я ведь говорила! – обиженно прервала я.

– Нет-нет, постойте! – взмолился принц, заметив, что я хочу уйти. – Вы не так меня поняли, – после некоторого молчания добавил он.

– Но как вас еще понимать? Вас тревожит лишь мой Динео!

– Вы надели его, – неожиданно сказал Силенс. Я удивленно опустила взгляд. Голова волка серебрилась между ключиц.

– А не должна была?

– Ну что вы, – тихо ответил он. Казалось, это сильнее всего за весь долгий день поразило принца. Пфф, подумаешь кулон, надетый едва ли не насильно моей сестрой. Я хотела в этом признаться принцу, но почему-то быстро передумала.

– Так что вы хотели спросить? – я вывела его из размышлений.

Принц непонимающе посмотрел на меня, несколько секунд молчал, а потом вышел из своего странного оцепенения.

– Как вы вошли в мое сознание? Вы ведь не можете обладать еще и Королевской магией!

– Что? – У меня едва рот не открылся от удивления, потому что я сделала это – проникла в принца – совершенно неосознанно, повинуясь велению собственной магии. – Я могла применить Динео.

– Он на это не способен, – категорически возразил принц.

– Откуда вам известно? – отозвалась я достаточно резко.

– Но…

Он замолчал, лишь смотрел на меня. Я ощущала, как что-то в нем поднимается, отражаясь на лице, и отвернулась. Мне отчего-то не хотелось этого видеть. Силенс печально вздохнул.

– Вас проводить до покоев?

– Не стоит, – покачала я головой.– Вам надобно остаться подле отца, я думаю, – добавила я уже мягче. Принц просиял, как мальчишка.

– Хорошо. Знаете, Эверин, я хотел бы сказать, что я…

Его голос был прерван испуганными криками, и принц мгновенно встрепенулся и твердо двинулся в сторону помоста. Там творилось что-то неладное. Я, обессиленная и опустошенная, последовала за ним, чуть ли не хватаясь пальцами за полы его синего камзола.

Охмелевшие люди стопились вокруг помоста, не давая даже возможности протиснуться ближе – между ними и мышь бы не проскользнула. Потерпев несколько неудачных попыток отодвинуть гостей в сторону широким плечом, принц повысил голос, и гости расступились, повинуясь властному приказу своего будущего монарха. Я вцепилась в его локоть и во все глаза глядела вперед.

Королеве стало плохо, она безвольно повисла на руках своего мужа. Заметив то же, что и я, Силенс рванулся наверх по ступеням, невольно оттолкнув меня назад. Чуть не свалившись, я твердо решила подняться за ним. В то время как невидимая картина предстала перед моими глазами, принц уже подхватил свою мать и, оторвав ее от пола, понес из Сверкающего замка. Старая женщина тяжело и хрипло дышала, слабо цепляясь пальцами за рубашку сына. Силенс что-то ласково ей шептал, а напряженный король следовал за сыном – он был ниже сына и тощим, так что я не сразу его заприметила.

Когда наследник трона проходил мимо меня, я обмерла, взглянув на лицо Лайс. Старое морщинистое лицо желтоватого оттенка ужасно осунулось, выдавая признаки скоропостижной болезни. Опухшие веки прикрывали розовые от лопнувших сосудов белки глаз. Губы слабо шевелились в попытках что-то произнести, но медовый голос принца легко перекрывал эти невнятные звуки. Мне показалось, что королева заметно похудела за эти дни, что я ее не видела – ничего удивительного, что в руках принца она выглядела будто плохо сработанная марионетка. Ноги болтались, как тряпичные, подбородок дрожал, по нему стекала тягучая бесцветная слюна. Руки, оставив попытки держаться за рубашку принца, вяло покачивались от широких шагов Силенса. Глаза скользили вниз по оттекшим суставам и синюшным пальцам, точно бы королева страдала от сурового зимнего холода. Седые волосы грязным жиром блестели в свете Сверкающего зала – у нее явно не было сил ухаживать за собой, как и другим позволять это делать. Неприятный запах немытой, потной кожи подтвердил мои опасения, хотя еще утром женщина выглядела и пахла не так плохо. Я поняла, что болезнь цепко схватила ее в свои объятия. Лицо принца было темно, но он с легкостью вынес королеву из зала и начал подниматься к ее покоям. Я следовала за его широкой спиной, подгоняемая сзади лекарем, поспешно вызванным Энтрастом.

В покоях королевы пахло застоялой болезнью и старостью, нос инстинктивно морщился, защищаясь от неприятного, режущего ноздри запаха. Увидев грязные, пожелтевшие простыни от облегчений королевы, испуганный принц дрогнувшим голосом приказал немедля переменить постель матери. Слуги, дрожащие от ужаса, который внушал грозный принц, спешно выполняли его приказания.

– Как такое могло произойти? – громогласно допытывался он от отца. Король рассеяно пожимал плечами и качал головой.

Выгнав всех слуг, кроме лекаря, принц бережно опустил свою мать на свежую перину, и промокнул ей лоб влажной тканью. Лайс слабо зашевелилась, но опухших век поднять не смогла. Дребезжащий хрип вырвался из ее отощавшей груди, и она подняла руки, туго обтянутые пергаментной кожей, покрывающейся странными пятнами.

– Я не знаю, что с ней, – беспомощно развел руками лекарь и с проклятьями был выгнан Силенсом из покоев королевы.

Женщина тяжело дышала, а принц торопливо обмывал ее потное лицо. Тряпка в его руках осталась безобразно грязной, а лимонная кожа приобрела нормальный для ее возраста цвет, желтизна исчезла. Принц еще раз грязно выругался и попросил меня принести чашку чая. Я поспешно повернулась к камину, обнаружив чайник покрытый слоем пыли, а чашки усеянными мелкими трещинами. Отправив слугу за свежей водой и травами, я быстро отмывала чайник от грязи и пыли. Он поспешно избавлялся от нее, меняясь в своем цвете от серо-желтого к цвету слоновой кости, совсем как кожа королевы. Оправленный мною паж вернулся очень быстро, так что я поставила чайник, отмерила горстку трав на чашку и вернулась к кровати.

Выглядела Лайс не лучше, но зато дышала ровнее, хотя прерывалась на судорожные хрипы. Бледный Силенс сжимал в своей ладони ее тощие пальцы и что-то шептал, но женщина не отвечала.

– Отец, как ты мог такое допустить? – обвинительно начал принц.

– Сын, мальчик мой, я ничего не знал – она перестала допускать слуг в свои покои еще месяц назад, но я не придал этому значения.– Глаза принца расширились, он едва сдержал свой гнев. Закипевший чайник заставил меня отвлечься, но я прекрасно слышала их разговор.

– А ее внешность? Запах? Состояние? Не подсказали, что что-то не так? – Грозовые нотки гремели в принце. Не только в голосе.

– Я думал, это старость! – неумело оправдывался король, непривыкший это делать. – Я сам начинал себя так чувствовать, вот и решил…

– Решил! – прошипел принц. Его мать жалобно застонала, он наклонился над ней, но та ничего не смогла ответить. Я подала принцу чашку с чаем.

Лайс судорожно глотала чай, конвульсивно вздрагивая время от времени. Мое сердце сжималось от жалости к ней, но я боялась и рта открыть, так как этого от меня не просили.

– И теперь мы не знаем, что с ней! – горестно воскликнул принц. – И вынуждены наблюдать за ее страданиями!

– Сынок…

– Оставь! – прервал его принц. – Лучше объясни мне, куда ты смотрел? На молодых продажных девиц, что ты все прочил мне с совершеннолетия? – оскорбление даже не было смягчено голосом.

– Да как ты смеешь так говорить со своим королем! – взорвался Энтраст, воинственно распрямляясь.

– Королем? – горько усмехнулся принц.– Разве прежний Энтраст допустил бы, чтобы его королева потеряла свою жизнь в ее грязных и больных руинах? – принц обвел рукой комнату Лайс. Король сжал губы и угрюмо посмотрел на сына.

– Нет! – признал он.

Принц ничего не ответил, продолжая поить мать остывшим чаем, в глазах блестели слезы, которые Силенс тщательно скрывал даже от самого себя. Сердце в моей груди болезненно зашевелилось, понукая сделать хоть что-то полезное.

– Как? Как? – все повторял наследник трона, сжимая и сжимая пальцы матери. Женщина никак не реагировала на его действия, слабо дыша и выкатывая глаза. Сквозь веки было видно, как она напрягает глазные яблоки, но все тщетно – открыть глаза толком не удавалось. Она лишь тихо стенала старческим голосом. Принца трясло.

– Это все не просто так! – ядовито воскликнул король. – Это ты! – он указал исхудалым пальцем на сына. – ТЫ!

– Что я? – устало спросил Силенс, словно лишившись всех остатков сил. Помолвка обернулась трагическим вечером.

– Ты сделал так, чтобы твоя мать заболела!

– Что ты несешь! С какой стати? – гнев рокотал в горле молодого мужчины.

– Чтобы твоя жена стала единственной королевой замка!

Звонкая пощечина разнеслась по комнате громовым раскатом, ноздри принца расширились от ярости, глаза сверкали, зубы были стиснуты, а кулаки прижаты к бокам. Покачнувшийся от удара король, потряс головой, как мокрая собака, только что вышедшая из реки, и потер ушибленную щеку.

– Я совсем обезумел… – промямлил он. Монарх совершенно не производил впечатления сильного правителя.

– Да! – разъяренно согласился Силенс.– Да! – еще раз для убедительности прозвучало короткое слово. – С тех самых пор, как умер Ялдон! Ты не только сам медленно истлеваешь в живом теле, так и других тащишь за собой в бессмысленную могилу! Сколько можно по нему горевать? Мне тоже не хватает брата, но мне хватает кое-чего другого – он бы не умер, если бы не хотел принести пользу своему королевству! А ты только бездействуешь и убиваешь своих любимых! – гневным шепотом начал свою тираду принц. – Хватит, отец! Очнись от этого горестного сна. Ялдон мертв! – Король отшатнулся от сына, как от прокаженного. – Мертв! И никогда не будет живым! – Подсыпал соли в рану сын. – Может, ты поймешь, что нужен и мне? И своему королевству? Проснись, проснись, отец, проснись для жизни! – умолял Силенс.

Глаза пылали, грудь вздымалась, а голос звучал твердо и убедительно. На кровати зашевелилась королева и что-то нечленораздельно прошептала. Сын поспешно склонился над матерью, ловя каждое ее слабое слово. Кивнув мне, он сел и стал ждать, пока я наполню опустевшую чашку остывшим чаем. Он благодарно, почти мимолетно, коснулся моей руки и начал вновь поить мать. Королева увереннее глотала чай, и лицо ее медленно разглаживалось.

– Ты прав, Ленс, – полушепотом сказал король. Сын оглянулся на отца. – Мне пора перестать горевать по Ялдону. – Слезы сверкнули в напряженных глазах. – Я знаю это, но сделать ничего не могу, – сокрушенно признался Энтраст.

– Я больше не могу тебе доверять, – принц бросил резкую фразу и отвернулся к Лайс.

Я стояла посреди комнаты и не знала, куда себя деть. Слушать разговор отца и сына было неудобно, но и уйти я не могла, принц нуждался в моей безмолвной поддержке. Мне до боли страшно наблюдать за страданиями королевы, но ничего толкового предложить не могу. Кровь панически застучала в ушах, мысли оживленно начали искать пути к успеху. Каждое новое раздумье представлялось мне хуже предыдущего, но я с настойчивостью пыталась найти хоть какое-то полезное явление для своей королевы.

Сознание неожиданно ринулось к волку, как к спасительному кораблю кидается изнеможенный человек, несколько часов пробывший в открытом море. Из последних сил я тянулась к нему и с облегчением поняла, что он отзывчиво отвечает мне и пускает свой волчий рассудок в мою голову.

Нос недовольно поморщился от омерзительного запаха, захотелось зарычать – здесь витала смерть. Люди не умеют себя вылизывать, слабо подумала я, но отмахнулась, так как она настойчиво требовала какой-то помощи. Внимательно вглядевшись в лежащую женщину, поняла, что это она так плохо пахнет. Она мертвая? Нет, глаза говорят, что грудь еще вздымается. Вожак сжимает ее руки. Он делает ей больно.

– Силенс! – первый раз обратилась я к принцу по имени. Он потрясено посмотрел на меня. – Не сжимай ее пальцы – ей больно! – Принц мгновенно убрал свои руки за спину, словно опасаясь, что те без спроса вновь продолжат свое занятие. Я была удостоена еще одного изумленного взгляда, когда женщина промямлила что-то благодарное.

Она была недовольна моей помощью и требовала еще. Я поняла, что женщина умирала не от этой боли и приоткрыла рот, чтобы втянуть воздуха. Запах смерти поднимался от живота сморщенного человека, такой запах бывает у разлагающихся трупов. Я поморщилась. Женщина не ухаживала за собой, она ела не свежую пищу. Внутри нее гниль. Она ужаснулась и поспешно, но с благодарностью, вытолкнула меня из себя.

– Королева больна внутри! – прошептала я Силенсу, не зная, как прямо сказать то, что сообщило мне сознание волка.

– Что вы имеете в виду? – Я была благодарна всем богам, что он не спросил, откуда я это знаю.

– Я не знаю, как сказать. – Ощутив молящий взгляд принца, я сдалась. – Она… у нее… гниют внутренности. – Слова дались не просто с трудом, а с ужасным и немыслимым усилием.

Принц побледнел и часто задышал от волнения. Он больше не смотрел на меня – его вниманием овладела мать. Лайс успокоилась, грудь ее мерно вздымалась и опускалась, но слышались отчетливые хрипы. Как это связанно с внутренними заболеваниями, я не знала.

– Чем я могу тебе помочь? – спросил он у королевы, не надеясь получить ответ.

Волк торжествующе проник в меня. Я вздрогнула, но не выгнала его из себя, потянувшись, укрепила связь. Он понукал меня взять королеву за руку. Не обращая внимания на недоуменный вопрос принца, зачем я это делаю, я легко сжала пальцы королевы. Волк взял меня под свой беспредельный контроль.

Я шкурой ощущала смерть этой женщины, но не могла отказать вожаку в помощи, он изнывал от горя, наблюдая за страданиями невежественной суки. Наверное, он был ее щенком. Когда она коснулась пальцами иссохшей кожи, я ринулась вперед в умирающее тело. С трудом я смогла пробить высокие стены сознания старой женщины, она отчаянно сопротивлялась моим действиям, моей помощи, но вскоре затихла. Тело не просто пронизывала ужасная боль, оно буквально состояло из нее. Женщина давно мучилась этой болью, но никому не сказала об этом из своей стаи. Чувство сожаления давило на ее слабые виски, но она не могла уже ничего не исправить. Я чувствовала в ней горечь оттого, что она лишилась своих друзей, когда болезнь подступила к ней. Отослала из своей комнаты, чтобы те не ощущали запах гнили. Я знала, что сука обливалась пахучими жидкостями, чтоб другие не почувствовали этого и не заподозрили ее в слабости. Все ее чувства передались мне – она делилась своими воспоминаниями. Живот горел в адском огне, и постоянно хотелось пить. Жажда не просто сковывала горло, внутри нее будто все ссыхалось от недостатка воды. Глупая сука. Нужно было поесть целебных трав, тогда этого можно было избежать, но сейчас, как бы ни хотел этого вожак, исправить что-то невозможно. Старая женщина это понимала не хуже меня, поэтому с отчаяньем пыталась что-то прорычать щенку, но вожак не понимал ее невнятного скуления. Я раздраженно подтолкнула ее, но сука не отреагировала, но почувствовала мое стремление. Спустя некоторое время, она открылась мне, и я смогла дать ей немного сил. Женщина с силой молодой волчицы втянула воздух в грудь и решительно открыла отяжелевшие веки.

Я вернулась в не «отвергнутую», но тут же была выпровожена ею. Зарычала я уже в своем теле.

– Что ты сделала с ней? – оглушительно громко и яростно закричал принц. Для него все происходящее произошло за несколько секунд. Я своими глазами видела, как королева бьется в судорогах, пока волк помогал ей, ломал ее стены.

– Сынок, – достаточно уверенно сказала королева, и он потерял ко мне интерес.– Твоя невеста помогла.

Силенс посмотрел на меня со смесью благодарности и еще не остывшего гнева.

– Дала мне силы на этот последний разговор…

– Не последний! – по-детски запротестовал принц.

Королева некоторое время молчала, собираясь с данными моим телом, но сознанием волка, силы.

– Поверь мне, и поверь своей невесте – она сказала правду, я гнию изнутри, – призналась королева, не скрывая глубокой боли в своих словах. Сын дернулся вперед, но мягко положил свои пальцы на руку матери.

– Не говори так, – опять обиженно ответил принц на безрадостные признания королевы. – Можно что-нибудь сделать, я уверен. – Лайс печально улыбнулась.

Дыхание королевы стало прерывистым, ее муж хмурился и поглядывал на меня, но ничего не говорил. Я, вспомнив чувства королевы, быстро налила чая и поднесла к ее губам. Она признательно посмотрела на меня.

– Ты уже так много для меня сделала, – прошептала женщина.

– Но я ничего не делала, – возражение вырвалось самовольно.

– Нет, Эверин, нет, ты позволила мне быть спокойной. – Она прервалась, восстанавливая быстро тающие силы. – Спокойной насчет моего сына, – заключила она.

Я помрачнела, ведь мне вовсе не казалось, что я стану хорошей женой для ее сына, но переубеждать больную женщину не хватило духа. Тем более Силенс любовно глядел на мать, что разрушать его надежды вовсе не возникало желания.

– Король, – прошептала Лайс, он наклонился к ней.– Твое правление вышло долгим, победным и проигрышным. Смерть старшего сына сломила твой дух, и ты пал вместе с ним. Ох, Энтраст, ты совсем позабыл, что Ленс остался у нас, что он станет достойным королем. Ты тихо лелеял свою боль, считая, что только у тебя есть такие невыносимые страдания. – Она говорила прерывисто и медленно. – Теперь же ты должен понять, Энтраст, что он достоит стать королем.

– Мама! – прервал принц.

– Ох, Ленс, мальчик мой, не горюй так! – попыталась его успокоить Лайс. Вряд ли ей это удалось. Двадцатилетий сын смотрел на престарелую мать и не скрывал своего горя. Как же только он родился, подумалось мне, ведь уже тогда королева была немолода.

– Не надо говорить о смерти и безысходности, всегда есть выход! – упрямо произнес Силенс. Он не хотел примиряться с горькой правдой.

Королева слабо рассмеялась, но вряд ли этот скрипучий звук можно было назвать смехом при других обстоятельствах. Король непреклонно молчал, даже не ответив жене на ее слова, словно свои собственные у него кончились.

– Так говорил Ялдон, – печально выдохнула Лайс и погладила пальцем руку младшего сына.– Ты станешь не худшим королем, чем он…

– Разве это важно? – раздражение явилось противодействием подступающему горю.

– Конечно, важно, глупый, – как к малому ребенку, обратилась она к сыну.– Но я уверена, все буде прекрасно. – Королева остановилась и отдышалась. – Спасибо за эту уверенность твоей будущей королеве.

– Она даже еще не принцесса! – Протест короля прозвучал как-то абсурдно в этой интимной обстановке признаний.

– Молчал бы ты, Энтраст! – резко одернула его Лайс. Никто не ожидал такой силы в ее голосе.– Ты сам это прекрасно знаешь, ты ведь не зря хотел ее выбрать, хотя волхвы советовали отвергнуть.

– Что-что? – Силенс недоуменно вертел головой, поворачиваясь то к отцу, то к матери. – Какие волхвы?

– Советники, помогающие выбрать невесту, – на выдохе пояснила Лайс.– Они настаивали на отказе Эверин, но уверяли, что из Шорлен выйдет из рук вон плохая королева. Она разорит казну, сведет тебя в могилу раньше времени и развалит Королевство. Ее сила тщеславия слишком велика, а избалованность ненужное качество для королевы.

– Да, – подтвердил ее слабые слова Энтраст.– Но также они сказали, что не видят будущего Королевства Дейстроу в иных вариантах. Они редко его видят, – добавил он.

– И вы выбрали ее? – подытожил принц.

– Ты выбрал, Ленс, – тихо ответила мать.– Ты не знал нашего решения, ты нарушил традицию, но сделал правильный выбор.

Я дрожала от их слов, но чувствовала себя чужой в этой душной и тесной комнате. Хотелось бежать по земле, ощущая сильные лапы, ветер в шерсти и…

– Волхвы предсказали отцу Энтраста, что я рожу двух наследников. Больше они не видели ничего в будущем Дейстроу, их видения не стабильны и не всегда верны.

– Но… почему я о них ничего не знаю?

– Узнаешь, со временем, – заверил его отец.

Ощутив некий призыв от королевы, я вновь поднесла чашку к ее губам. Та жадно пила несколько минут.

– Но почему вы не обратились к лекарю? – робко спросила я. Принц вздрогнул от моего искаженного болью и страхом голоса. Я до сих пор частично разделяла страдания королевы, чтобы той было легче переносить разговор.

– Я не видела в этом смысла. Отрава шла изнутри, сделать что-то было просто невозможно.

«Ошибаетесь!» – хотела сказать я, но сдержалась, пожалев чувства принца. Королева поняла, что я знаю правду. Она не хотела себе помогать.

– Если бы я был в замке…

– Нет, Ленс, не смей винить себя! – грубо прервала его мать. – На то воля богов!

– Боги, – фыркнул принц.

– Да, мальчик мой, именно боги. – Не заметив усмешки в его словах, произнесла королева сдавленным голосом. Кожа ее бледнела, становилась практически серой, ближе к землистому оттенку.

– Иногда нужно делать все самим! – упрямо возразил Силенс.

– В этом ты не похож на брата, – тихо прошептала Лайс. Она становилась к Ялдону ближе, так она считала.

– Я на него не похож.

– Похож.

– Да, – вмешался король. Я так и не поняла, кого он поддерживал.

Поленья трещали в очаге, почти умиротворенная картина могла нарисоваться в этот вечер, но скверный дух болезни портил все окружающее. Королева в молчании лежала на кровати, глядя на своего единственного сына, который дрожал вместе с ней. Я тоже разделяла это чувство, точнее, острую боль в районе живота, которая разливалась по всему телу. Я знала, это лишь отголоски, королева испытывает еще большие мучения, но ни слова не произносит.

– Сегодня был хороший день, – внезапно для всех снова заговорила королева.– Я видела, как сын начал свое соединение с достойной женщиной. – Хрипота становилась все более отчетливой.– Совсем еще юной, но с огнем в душе, с пониманием в разуме и зачатками любви в сердце. – Я не стала опровергать ее последние слова насчет чувств к ее сыну. Что толку расстраивать королеву? – Я видела своего сына взрослым мужчиной, смотрящим пронзительным взглядом далеко в будущее. С мудростью, решительностью внутри и страстью в глазах. – Сын жалобно запротестовал, но был остановлен слабым жестом руки. – Черная ткань на ваших руках…

Оглушительный треск полена заставил всех вздрогнуть. Момент заработал свою печальную торжественность.

– В день нашей помолвки Энтраст снял ее, как только мы отъехали достаточно далеко от замка – ему было неудобно, – скорбно призналась королева в давнем грехе своего мужа. – Нарушив традицию, он поломал наш брак. – Король заскрежетал зубами. – Я долго вымаливала сыновей у Богов, я знала, их должно быть двое, и после тяжелого рождения Ялдона продолжала свои молитвы. – Королева дышала все прерывистей. – Наши предки не зря придумали свои традиции.

Мы с Силенсом переглянулись. Наш узел развязал сам король – мы не открывали рук для солнца целый день.

– Вы…

– Да, мама, нашу ткань снял только отец. – Королева довольно улыбнулась, даже тень радости промелькнула на ее осунувшемся лице.

– Я горжусь тобой, Силенс…

Гул горящих поленьев становился для меня все громче, а дыхание королевы все тяжелее. Все сильнее отголоски боли разливались от нее по моему телу, все чаще она начинала задыхаться. Сердце мое отчаянно искало выхода для боли, но лишь билось о преграду груди.

– Я видела… видела ее во сне… верхом… верхом на… – невнятно говорила королева, но мы ловили лишь кусочки ее фраз. – Ветер…

– Что? – ласково спросил сын, ближе придвигаясь к матери. Лайс собрала остатки своих усилий.

– Со временем ты поймешь, Ленс, не сейчас, – умиротворенно произнесла королева.

Энтраст возбужденно ходил вокруг кровати, явно раздражая принца, но Силенс был поглощен матерью.

– Конечно, как скажешь, – принц согласился достаточно покорно, ему не хотелось тревожить любимую мать.

– Знаешь, Энтраст, я всегда любила тебя… – Король встрепенулся и пораженно посмотрел на свою жену. Шок в глазах не являлся поддельным. Теперь стало ясно, почему он был почти равнодушен к изменениям, которые происходили с ней.

– И тебя, Ленс, маленький сорванец, – сквозь жалкую улыбку, сделала она еще одно признание. Алмазные слезы блеснули в серых глазах принца.

Я не могла поверить в то, что сейчас происходит, напряженно хмуря лоб, я вглядывалась в черты лица старой женщины. Глупая сука – так сказал волк. Нет, мудрая королева.

– Эверин, пусть твоя страсть не погаснет, – едва слышно выдохнула Лайс.

Угли зашипели от попавшей на них воды из чайника. Комната словно покачнулась от нескольких догоревших и резко погаснувших свечей. Дыхание королевы стало громким, хриплым и медленным.

Болезненное дыхание королевы резко прервалось. Грудь не вздымалась. Жизнь в ее теле прекратилась.