Время перемен

ГЛАВА 5

Я читал и слышал о любви, которая не была просто сексом, а даже чем-то большим, чем венцом истинной любви: вневременные мгновение, когда два человека встречаются, умирают и рождаются вновь. Я никогда не верил, что такие вещи возможны.

И это притом, что я ведь, наверное, даже не любил Миранду – а она точно меня не любила. То, что произошло тогда с нами, наложило на нас с Мирандой неизгладимый след. Мы стали другими людьми.

Хотя я совсем не помню деталей, которые не имели ни малейшего значения и были скорее всего самыми обычными, ее это потрясло ничуть не меньше, чем меня. Я даже смутно понимал, почему так произошло: минуло всего несколько минут с того момента, как я заставил Миранду видеть во мне нечто большее, чем персонаж из чужой пьесы, а теперь мы были вместе под раскаты неслышимого грома.

Мы ничего не стали обсуждать, ничего не пытались понять и объяснить. Это не было любовью и не было страстью. Это была судьба. Один из тех редких моментов, после которых жизнь уже никогда не станет прежней.

И мы это поняли, возможно наше понимание и было смутным, но оно не оставляло никаких сомнений – происшедшее никогда не удастся забыть или вычеркнуть.

Реакция Миранды не слишком удивила меня, хотя я и не мог понять ее.

– Вэл, – тихо сказала она, – сама того не желая, я совершила нечто куда более трагическое, чем все, что в состоянии когда-либо устроить Грег.

Я не ответил. Да и что тут скажешь?

Она вскочила.

– Ты должен обязательно оставаться здесь, пока я не вернусь, – сказала Миранда.

Прежде чем я успел выйти из состояния эйфории – по правде говоря, я не слишком к этому стремился – она ушла.

Я заснул. А когда проснулся, на до мной все в том же белом бикини склонилась Миранда.

– Тебе ни о чем не нужно беспокоиться, – сказала она. – Твои дети будут совершенно нормальными. Тут нет ни малейших сомнений.

Только в этот момент я осознал, как сильно мне хотелось иметь детей – более того, хотел, чтобы у нас с Шейлой были дети. Всегда, когда Шейла говорила или намекала, что все могло бы быть иначе, если бы у нас были дети, я только раздражался от бессмысленности подобных заявлений. Все было бы иначе, если бы во мне оказалось семьдесят футов росту, или если бы Шейла была мужчиной, или если бы я был миллионером, или если бы у нас могли быть дети.

Я только и смог спросить:

– Ты это выяснила – таким способом?

Она кивнула.

– В нынешних обстоятельствах другой возможности не было. Я едва смогла… – Она смолкла.

– Ты ходила в рощу.

– Может быть.

– А что с Диной?

– Я думаю, мне еще предстоит встреча с Диной. – Ее том стал уклончивым. – Я кое-что сделаю… она ничего не запомнит, и будет только лучше, если об этом никто не узнает.

Она явно не хотела больше разговаривать.

– Я больше не должна видеть тебя, если только…

Нет, мы больше не встретимся, Вэл. Ты не будешь сегодня выходить из дома, а я… Прощай, Вэл.

Она выбежала из комнаты. И я понял, что она имела в виду именно прощай, а не до свидания.

К тому времени, когда вернулась Шейла, я успел уничтожить все следы пребывания Миранды в нашем доме. Я оставил сверху только свой стакан, а ее тщательно вымыл и поставил на место.

Я не имел ни малейшего представления о том, как буду вести сам и как поведет себя Шейла после того, что произошло. Я был верен Шейле не только со дня нашей свадьбы – а с того самого дня, как мы с ней познакомились.

Услышав шум мотора ее остина, я вышел в гостиную.

Шейла может догадаться о том, что произошло в тот момент, когда увидит мое лицо… С некоторым опозданием я сообразил, что мне следует чем-нибудь заняться, а не стоять посреди гостиной, как истукан, не имея даже готовой истории, чтобы объяснить свое присутствие дома в разгар рабочего дня.

Она вошла и сразу спросила:

– Как ее зовут, Вэл?

– Миранда, – ответил я. Было бы глупым спрашивать у нее, что она имеет в виду – и еще глупее пытаться выяснить откуда Шейле все стало известно.

– Почему ты это сделал, Вэл? – спокойно спросила Шейла. Она должна была бы дождаться ответа, но потеряла часть преимущества, когда заговорила снова: – Я думала… что теперь, когда Дины не будет дома некоторое время, у нас появляется шанс. Ведь именно в Дине заключена причина всех наших проблемы, ты же знаешь. Все дело в ней. Ты, конечно, так не думаешь, но тебе ведь не приходится иметь с ней дело каждый день, каждый длительный бесконечный день, пока ты сидишь на своей работе.

Так что разговор пошел про Дину, а не про Миранду, и напряжение на время спало.

– У многих людей возникают проблемы с родственниками мужа, или жены, – довольно глупо заметил я.

– Да, но совсем не такие, – уныло ответила Шейла. – Если бы она была калекой, я могла бы прямо говорить с ней, и у нас бы были шансы договориться. Даже если бы она была старой, я сумела бы за ней ухаживать. А она… ну, да ты и сам знаешь.

– Я знаю.

– Я ее ненавижу, Вэл, ты это знаешь? Она знает.

Конечно, она ненавидит меня, так что мы с ней квиты. Но она первая начала ненавидеть меня.

Некоторые люди способны не обращать внимание на недоброжелательность других. Шейла никогда к их числу не относилась.

Тут она снова вернулась к Миранде, пытаясь вновь привести себя в состояние ярости. Но было уже слишком поздно – вся злость прошла. И я с облегчением сообразил, что она говорит не о Миранде и обо мне в гостиной, час, или два назад, а о нашем обеде с Мирандой в «Красном Льве».

– Тебе что просто необходимо меня унижать, Вэл? – резко потребовала она ответа. – Неужели нужно было обязательно вести ее туда, где все нас знают? Как будто ты не мог отвести ее пообедать куда-нибудь за город!

– Ты все неправильно поняла, Шейла, – возразил я.

– Конечно. Ясное дело. Чего еще можно было ожидать? Она ведь богатый клиент, дочь лорда Шоредитча.

– Ты все неправильно поняла, Шейла, – повторил я.

– Чего? А, эти ребята. Не будь смешным. Я слышала, что она точно такого роста, как я.

– Я хотел сказать, что она вместе с ними. Послушай, Шейла. В Шатли сейчас происходит нечто очень странное, нечто фантастическое. Сегодня Джота был убит. Меня тоже могли убить, но вместо этого я сумел убить своего противника…

– Убил? – Она уставилась на меня. – Джота мертв?

Я рассказал ей все, что произошло в лагере великанов. Она слушала, но я видел, что мне не удастся убедить Шейлу в том, что все это правда. И не то, чтобы она мне не верила. Просто Шейла принадлежала к той категории женщин, которые видят в цвете только свою семью и свой дом, а все остальное для них черно-белое.

Великаны были черно-белыми, за исключением Миранды, которая обедала со мной в «Красном Льве». К тому же, она была нормального роста.

Возможно, если бы Миранда была шести футов и четырех дюймов роста, это изменило бы отношение Шейлы. Тогда бы она могла бы назвать меня извращенцем, и над всем, что я делал, можно было бы посмеяться, как над временным помрачнением рассудка, словно я влюбился в толстую бородатую женщину из бродячего цирка.

– Как бы то ни было, – сказал я, – завтра их уже не здесь будет.

– Откуда ты знаешь?

– Я же тебе рассказывал. Грег говорил…

– А ты теперь веришь во все, что тебе говорят?

– Шейла, эти великаны знают очень многое.

Например…

– Ну, давай, говори.

– Они говорят, – пробормотал я, – что мне не надо беспокоиться о моих будущих детях. Что нет никакой причины для страха. И я верю, что это правда.

Шейла живо подняла голову. На мгновение ее лицо засияло. Она пыталась переубедить меня не столько потому, что ей так уж хотелось иметь детей – хотя, конечно, у нее такое желание было – сколько из-за полной уверенности в том, что нашей семье они просто необходимы.

Потом радость ушла с ее лица.

– Кто тебе это сказал – Миранда?

– По правде говоря, да.

– И все, что она говорит – правда?

– Нет, тут дело не в этом.

– Разве? – Она немного помолчала, а потом спросила:

– Она очень красивая?

– Очень. Но завтра ее тоже здесь не будет.

– Значит тебе нужно сушить сено, пока солнце еще светит?

Зазвенел телефон.

– Я подойду. – Слишком быстро сказал я, так что Шейла с подозрением взглянула на меня. Обычно Шейла всегда подходила к телефону, даже когда я был дома, потому что мне довольно редко звонили домой, а если и звонили, то это давало мне возможность сделать вид, в случае необходимости, что меня нет дома.

На сей раз она напрасно подозревала меня: я совсем не ожидал услышать в трубке голос Миранды.

Оказалось что это Джота.

– У меня мало времени, – сказал он. – Я вышел немного прогуляться с одним из великанов… Вэл, сегодня вечером что-то должно произойти. Великаны не утверждают ничего определенного – но они говорят о завтрашнем дне так, словно все после него будет совсем иначе.

Пока что он не сообщил мне ничего нового.

– Хорошее? Плохое? – спросил я.

– Они возбуждены. Вот и все, что я могу сказать. И еще, они ведут себя так, будто сделали мне большое одолжение. Теперь я думаю, что они разрешили мне остаться для того, чтобы знать, где я нахожусь. Так им легче следить за мной. Еще одно – уходи. Возьми с собой Шейлу. Уходи прямо сейчас. Не теряй времени.

– Почему?

– Я не знаю почему. Неужели ты думаешь, что они мне что-нибудь рассказывают? Но я понял: они предполагают, что ты весь вечер просидишь дома. Они в этом уверены.

Считается, что ты обязательно останешься дома.

– Значит, так я и должен поступить, – ответил я.

– Не будь идиотом. Зачем идти у них на поводу? Они думают, что ты останешься дома. Значит тебе необходимо уйти. Не стоит быть марионеткой в их руках.

– Джота, – сказал я. – То о чем говорили вы с Грегом… должно быть очень важным. Что именно ты имел ввиду, когда…

Джота рассмеялся и повесил трубку.

– Значит это не была Миранда, – язвительно заметила Шейла. – Какое разочарование для тебя.

– Шейла, – предложил я, – давай сходим куда-нибудь пообедать.

– Тогда у нас будет шанс где-нибудь повстречать Миранду.

– Не будь такой глупой. Ты сама выберешь место. Где-нибудь за городом. Шейла… я люблю тебя.

Она с большим сомнением и подозрением посмотрела на меня. Но я встретил ее взгляд не дрогнув.

Я совсем не лицемерил, когда говорил Шейле, что люблю ее так скоро после того, что произошло. Я был абсолютно уверен, что – то, что случилось между мной и Мирандой не повторится больше никогда. Она назвала это трагическим… Что ж, она хоть что-то назвала трагическим. Мы встретились совершенно случайно, а потом взрыв чувств сначала сплавил нас в единое целое, а уже в следующий миг разорвал навсегда.

– Мы никогда не ходим обедать, – сказала Шейла.

Это напомнило мне – Миранда, в отличие от Джота, сказала: «Ты никуда не должен уходить сегодня вечером».

Это была еще одна из тех вещей, которые она знала. Карты показывали, что сегодняшним вечером я не должен выходить из дома.

– А сегодня пойдем, – заявил я. – Пойдем и покажем им всем. Когда ты по-настоящему стараешься, ни одна девушка в Шатли не сможет сравниться с тобой.

– Если, конечно, не считать Миранды.

– Миранды больше нет в Шатли. Я не думаю, что она вообще где-нибудь есть.

Хотя мои слова и озадачили Шейлу, но она осталась вполне ими удовлетворена.

Я торопил Шейлу. Она хотела провести целые часы, чтобы подготовиться, как следует – впрочем, все женщины таковы. Она решила, что должна сначала обязательно принять ванну, и совершить множество других культовых обрядов, и только после этого – будь то в семь, в восемь или в девять часов, можно будет спокойно отправляться на обед.

Но у меня вдруг возникло ощущение, что если мы сейчас не обманем судьбу, то можем навсегда упустить свой шанс. Может быть, сюда примчится двадцать великанов и будут удерживать нас здесь силой.

И когда мы заперли выходную дверь и направились к моей машине, у меня вдруг возникло странное ощущение – словно я пробуждаюсь. Еще несколько секунд назад я чувствовал усталость и мне совсем не хотелось никуда идти, и если бы Шейла не завелась, и у меня была бы возможность, без особых потерь отступить, то я бы с удовольствием остался дома и весь вечер смотрел бы телевизор.

Мы ехали в сторону Шатли, а потом свернули на юг к новому ресторану, который находился у основной магистрали и назывался «Орбита». Мы были там раньше всего один раз, да и то только заезжали выпить.

Мы почти не разговаривали. Миранда, великаны, Джота и Дина больше нами не упоминались. И вся холодность между нами постепенно стало исчезать. Я с некоторым удивлением обнаружил, что мне нравится быть рядом с Шейлой и что мы получим удовольствие от сегодняшнего вечера. Так было еще до того, как мы поженились, и очень, очень короткое время после свадьбы.

Последний раз я чувствовал себя таким счастливым уже довольно давно. У нас с Шейлой будут дети. Мы станем настоящей семьей. Да и проблему с Диной мы обязательно сможем решить – нужно только постараться. Возможно эта задача окажется очень тяжелой, но мы должны будем показать ей, может быть, даже с жестокой твердостью, что если Шейла и я не сможем жить с ней в мире под одной крышей, то Дине не разрешат остаться с нами.

Любопытно – хотя я как-то сразу поверил Миранде, когда она сказала, что у нас будут совершенно нормальные дети, ее обещание что-нибудь сделать с Диной почему-то не показалось мне серьезным. Я даже больше не вспоминал о нем. В то, что у меня будут нормальные дети, в конечном счете, поверить было совсем нетрудно. Ведь с самого начала никакой уверенности у меня не было – теперь нужно было лишь расстаться с сомнениями. А вот превращение Дины в нормальную девушку было уже скорее из разряда настоящих чудес.

Когда до ресторана оставалось около мили, Шейла сказала:

– Мы приедем слишком рано, Вэл. Там не будет ни одной живой души. Да и обедать мне пока еще не хочется.

Давай остановимся.

Я не стал спорить, и мы съехали с дороги…

Супружеские пары перестают использовать машину в качестве любовного гнездышка по множеству самых убедительных причин. Молодые пары проводят в машине долгие часы, часто не делая при этом ничего предрассудительного, только потому, что им просто некуда деваться. После свадьбы многие пары пытаются вернуть прежние чудесные моменты, паркуясь в самых любимых местах… но даже если они по-прежнему продолжают любить друг друга, прошлого не вернуть.

Шейла и я, оказавшись на обочине дороги, при ярком дневном свете, сумели вернуться назад. Мы сидели рядом, держась за руки, и разговаривали, и все вернулось – полчаса пробежали, как одна минута. Мы не говорили ни о чем определенном, и, конечно же имена Джоты, Миранды и Дины не упоминались.

Мы поехали дальше только потому, что нам страшно захотелось есть. А волшебство осталось с нами.

К этому моменту я принял окончательное решение по поводу Дины. Нечто, не зависящее от нее, не дает ей нормально существовать. Но я не дам этому нечто испортить еще и две наших жизни.

Здание ресторана у дороги был длинным и низким.

Когда я припарковал машину, меня удивил идущий из него шум: мы Шейлой считали, что это очень тихое место. Потом я сообразил, что в такую жаркую погоду все окна должны быть широко открыты.

Шейла надела новое платье, но я оценил его только когда увидел ее выходящей из дамской комнаты, где она наводила последний глянец. Она покраснела от удовольствия, когда заметила каким взглядом я на нее смотрю.

На ней было короткое зеленое платье с довольно большим вырезом, и я с некоторым удивлением понял, что она стала гораздо красивее с того момента, как я последний раз смотрел на нее такими глазами. Один из моих коллег, который женился на прелестной девушке, а потом развелся с ней, рассказывал, что никогда не хотел ее больше, чем в тот раз, когда впервые увидел свою бывшую жену после того, как она вторично вышла замуж.

Мне повезло. Я переживал аналогичное чувство, только для меня это не оказалось слишком поздно.

Я старался не думать о Миранде, но в тот момент, когда Шейла пошла впереди меня к нашему столику, я разрешил себе вспомнить о ней… и Шейла ничуть не проигрывала рядом с Мирандой.

Миранда была актрисой из приключенческого фильма. От ее практически идеальной внешности оставалось какое-то нереальное ощущение. Она не была актрисой, над которой перед каждым новым дублем трудятся гримеры – в распоряжении Миранды были такие трюки, которые и не снились даже нашим современным звездам.

У Шейлы не было в запасе подобных трюков. И она была моей женой.

Мы прекрасно провели время. Возможно, это был лучший вечер, из всех, что мы провели вместе. И с каждой секундой, проведенной вместе, мы становились все ближе.

Только один раз за все время, когда мы с Шейлой танцевали, я вспомнил о Миранде. И я подумал о ней с благодарностью – потому что мне стало совершенно очевидно, что если бы не она, то у нас с Шейлой никогда бы не было такого вечера, как сегодня.

Мы не стали слишком затягивать наше свидание – ведь в отличие от молодых ребят мы знали, что нам не придется расставаться потом. Мы могли вернуться домой – а сегодня там не было Дины.

Поэтому было немногим больше десяти, когда мы сели в машину и поехали домой.

– Что это такое, Вэл? – лениво спросила Шейла.

Я посмотрел, а потом вдавил ногу в пол.

Небо впереди полыхало огнем.

Я видел пожары прошлой ночью. Довольно часто они кажутся гораздо страшнее, чем на самом деле. Пустой горящий сарай может так озарить небо, что может показаться – горит целый город.

Но здесь было что-то похуже горящего сарая. Мы могли видеть высокие столбы пламени и огромные клубы дыма, а Шатли все еще находился в десяти милях от нас.

Огонь, поднимающийся в небо на целые мили, мог означать только одно – колоссальный пожар.

Все вдруг разом встало на свои места. Великаны знали! Теперь я понял причину визита Грега и его дурацкую идею застраховаться от катастрофы на ближайшие двадцать четыре часа. Конечно, он не собирался получить страховку.

Более того, ему даже не нужен был сам полис. Он просто развлекался.

Другие события начали принимать новое значение.

Миранда тоже знала. Я должен был остаться дома, а ушел частично еще и потому, что решил сделать это ей назло. Знала ли она, когда я умру? Или она думала совсем о другом – ведь мой дом находился в стороне от Шатли, в излучине реки и его не должен был затронуть пожар?

Дина… мое сердце дрогнуло. Дом Джила находился в самом центре старой части Шатли, вокруг него было полно деревянных домов.

Потом у меня появилась надежда – я вспомнил, что Миранда знала, где находится Дина, к тому же она обещала, что встретится с Диной позже.

Неужели великаны, которым было все известно о пожаре, собирались сидеть в стороне, сложив руки, и наблюдать за бесплатным представлением?

– Что это такое, Вэл? – снова спросила Шейла, и на мгновение мне показалось, что Шейла все еще не понимает, что Шатли в огне. Потом, она добавила: – О чем ты думаешь? – И я понял, что она наблюдала за моим лицом.

– О великанах, – ответил я.

– Ты хочешь сказать, что они это сделали?

Я так не считал, мне даже и сейчас это не пришло в голову. Видимо они знали об этом заранее, и просто прибыли на место спектакля пораньше, чтобы с удобством занять лучшие места. Может быть, на прошлой неделе они наблюдали за Большим Пожаром в Лондоне, видели, как сгорел собор святого Петра и еще восемьдесят семь церквей, и 13 200 домов.

– Поговори со мной, Вэл, – попросила Шейла. – И не надо так быстро ехать. На последнем повороте машина едва не слетела в кювет.

Я немного убавил газ. Теперь, когда мы все ближе подъезжали к Шатли, огонь, казалось, был со всех сторон, хотя я и понимал, что этого просто не может быть.

– Шатли, со вздохом сказал я. – Один из самых старомодных английских городов. Да, потом все кажется таким очевидным… «Титаник», который считался непотопляемым, был сконструирован так, что если бы с ним случилось что-нибудь серьезное, то он просто не мог не затонуть. Экипаж «Луизитании» вел себя так, словно они хотели, чтобы их корабль утонул – они не обращали ни малейшего внимания на инструкции и были обречены. В Перл Харборе получили с полдюжины предупреждений, но никто в них не поверил – в результате, когда произошло то, чего и следовало ожидать, для всех это был ужасающий шок…

– О чем ты говоришь? – удивленно спросила Шейла.

– Опасность пожара. Ну, кто об этом мог знать лучше меня? Естественно, всякое новое здание в Шатли должно было удовлетворять новейшим правилам безопасности. В старых домах регулярно принимались дополнительные меры.

Вот только что они давали? Шатли самый пожароопасный город в Англии, а может быть, и во всей Европе.

– Ты хочешь сказать, что стоит только пожару начаться, и дело будет очень плохо?

– Примерно так. – Мои мысли беспорядочно разбегались. Иногда мне начинало казаться, что пожар устроили великаны, а моя черноволосая Белоснежка была у них главным поджигателем. И тут же я отбрасывал подобные мысли, считая великанов лишь сторонними наблюдателями.

– Конечно, постепенно риск уменьшался, – продолжал я. – Но ты же знаешь Шатли… где-то на изменения уходит десять лет, а здесь – пятьдесят. К тому же, этим летом совсем не было дождей. Так что высохла трава, деревья и кусты. Вода в реке опустилась на рекордно низкую отметку.

– Ты думаешь, что положение очень серьезно? – тихо проговорила Шейла.

Да, именно так я и думал, только как-то теоретически, умозрительно. Пока я мог лишь строить догадки.

Поэтому я продолжал размышлять вслух:

– Может быть, этот пожар принципиально изменит наш подход к мерам безопасности. Когда затонул «Титаник», не было положения о том, что на борту должны быть спасательные средства для каждого пассажира. Они тогда считали, что делают гораздо больше, чем того требовала инструкция… Мы поступали точно также. Я в этом совершенно уверен. В Шатли можно было сделать куда больше.

После небольшой паузы я снова подумал о великанах и с горечью сказал:

– Я мог бы догадаться. У меня были все возможности.

– И что бы ты мог сделать?

– Ничего, наверное. Не знаю. Попытался бы заставить полицию выселить великанов, или хотя бы держать их под наблюдением. Убедиться в том, что они не смогут принести никакого вреда.

– Значит, ты считаешь, что это дело их рук?

– Не знаю. Но даже если и не они начали пожар, им было хорошо об этом известно.

– И Миранде тоже? – спросила Шейла ровным голосом, в котором я не сумел заметить никаких следов злобы.

– И Миранде тоже, – грустно отозвался я.

Казалось, эти десять миль никогда не кончатся. Дорога была узкой и извилистой. Мне никак не удавалось увеличить скорость более сорока миль в час – я понимал, что дорога не позволяет этого сделать. К этому моменту я сообразил, что мы доехали бы до Шатли быстрее, если бы я пустил за руль Шейлу. Моя голова была слишком занята другими мыслями, чтобы я мог хорошо вести машину. Но теперь мне хотелось терять время на остановку.

– Никогда раньше не думал, что эта дорога такая длинная, – простонал я.

– Что ты сможешь сделать, когда доберешься до города?

– Я не знаю. Постараюсь поставить в известность полицию, пожарных и всех, кого это может касаться, о том, чтобы они присматривали за великанами, если они еще сами этого не поняли.

– Вэл, – негромко сказала Шейла, – успокойся. Подумай – как бы это все не выглядело, произошел пожар, только пожар…

– Только пожар! – я почти кричал.

– Пожалуйста, Вэл… Шатли состоит не только из деревянных домов. Ты сам сказал, что в новых домах установлены системы безопасности. Освобождаются проезды.

У нас современная пожарная служба, оснащенная самым лучшим оборудованием. Ты все это не знаешь не хуже меня. Даже лучше.

Ее слова произвели на меня некоторое впечатление, хотя теперь до нас уже долетал запах дыма, горящего дерева и резины, и – очень надеялся, что мне это только кажется – горящей плоти.

Конечно, она была права – хотя мы ехали навстречу самому настоящему аду, оранжевые языки пламени тянулись к самому небу, клубились огромные облака черного дыма, громко взрывался бензин на бензоколонках или газ в домах.

Перед нами сверкало оранжево-красно-желтое пламя, затруднявшее ведение машины, мне очень хотелось надеяться, что положение не столь серьезно, как кажется.

Казалось, мы подъезжаем к городу размером с Манчестер, объятому пламенем от одного конца до другого. А на самом деле, Шатли мог бы легко затеряться среди пригородов Манчестера.

Покрышки протестующе завизжали, когда я с трудом вписался в очередной поворот, и некоторое время мы ехали параллельно к линии огня, почти не приближаясь к нему.

Впереди нас еще ждал небольшой подъем, а это значило, что мы не будем иметь возможности видеть весь город до тех пор, пока не окажемся в двухстах ярдах от висячего моста.

Как сказала Шейла, не может все обстоять так плохо.

Шатли, несомненно, был городом, в котором пожар должен был распространяться гораздо быстрее, чем в других местах, но и пожарная охрана у нас была более мощной и оснащенной по последнему слову техники. Во время Большого Пожара в Лондоне в 1666 году, немногим более трехсот лет назад, лондонцы мало что могли сделать, кроме как заливать из ведер дымящиеся головешки. В Шатли, нанесенный ущерб будет, конечно, очень велик, погибнут люди, но пожар удастся подавить.

Я снова вспомнил о Дине, и у меня перехватило дыхание, когда я понял, что думаю о том, что ее смерть решила бы все наши проблемы…

Нет. Я не хотел, чтобы проблема с Диной разрешилась подобным образом.

Наконец, мы снова повернули в сторону города. Вдруг я что-то увидел на дороге и резко нажал на тормоз.

Шейла закричала, но тут же оборвала крик. Я почти сумел остановить машину, так что мы мягко ударили в возникшую перед нами преграду. Мне показалось, что это раскаленная лава течет нам под колеса…

Выяснилось, что это всего лишь вода, окрашенная бликами огня в кроваво-красный цвет.

Машина выкатилась, наконец, на высшую точку, и мы оба закашлялись. Нас окружал густой древесный дым. Мои глаза моментально начали слезиться, и я снова ударил по тормозам, потому что дым полностью перекрыл видимость.

И это притом, что вечер был практически безветренным и дым, в основном, подымался вверх. Ветер даже не раздувал пламя. И все же…

Через несколько мгновений дым чуть рассеялся, и мы смогли разглядеть тот невероятный ад, в который превратился Шатли.