Впереди Авангарда

Глава шестая

Консилиум священников – психиатров, а также включённые в него лихой подводный моряк Дмитрич и девчушки из залитого пивом по колено колхоза «ни свет, ни заря» постановил устно, записал в протоколе и на руки Ване дубликат выдал с печатями диспансера и областной зарайской церковной епархии.

«Разрешить больному Лысому Ивану, страдающему легкой формой заболевания «дурь обыкновенная, не отягощенная маразмом» свободно отлучаться из диспансера в любое время суток для построения коммунизма в отдельно взятом населённом пункте.

Справка действительна в течение двенадцати месяцев с 14 июля 1964 года. Главный психиатр и настоятель святого диспансера-храма Василия блаженного Садчикова протоиерей Симеон (в миру Афанасий Ильич Ухтомский)»

– Ты, Ванёк сперва сходи в мужское отделение. Поговори с народом. И компаньона – напарника избери себе. А то и двух. Коммунизм строить – это тебе не девок за титьки щипать. Помощники должны быть морально устойчивые и не умнее тебя. А то не выйдет ни хрена. Вон умники из ЦК не раньше восьмидесятого года всем миром собрались его сколотить. Светлое будущее. А движения – то не видно. А? Не видать коммунистических проблесковых маячков.– Симеон довёл его до двери и вошли они вместе.

– Вот Ване нужны надежные два человека. Будете вместе коммунизм строить.

В колхозе «ни свет, ни заря» вначале. Место подходящее, богом проклятое и забытое. Короче – чистый лист. Ну, беседуйте. А я молиться за вас пойду.

–А ты кто по болезни? – взял его за пуговицу кудрявый худой мужик в трико и майке, надетой навыворот. – Я вот здоров как дитя новорождённое. Кроме радикулита, простатита, камней в почках и постоянного предынфарктного состояния – нет ничего. А мне – то уже почти сорок. Старость без болезней! Это ж всем на зависть, выходит, я живу. Горы сворочу если помогут динамитом да бульдозерами. А коммунизм из чего делать будем?

– Ну, хорошо. Ты, значит, тоже дурак коли сам не допёр.– Иван пожал мужику руку.– Звать как? Чем пробавлялся до дурдома?

– Мухобойский Олег Иваныч. Играл на похоронах на трубе.

– И как же ты маешься без любимого дела тут, в «дурке»? От кого хоронишься? Покойники за тобой гоняются?

– Не! – вскрикнул Олег Иваныч и перекрестился как попало. Неправильно. – Закапывали милиционера одного, который отловил преступника, повязал и на горбу понёс в отделение. Но тот был килограммов за сто, а машин и мотоциклов свободных не было. Ну, мусорок дотащил его до порога, упал и помер. Ему посмертно медаль дали и грамоту почётную. Так вот когда землю в могилу стали горстями кидать, я один сыграл на трубе «мурку». Потому как два подполковника предварительно заставили весь оркестр помянуть сержанта пятью бутылками «московской» А нас всего шестеро. Корешей моих не шибко проняло. А я расстроенный был. Забыл – как на трубе ноту си бемоль брать. Это потому, что жена в меня стул утром метнула и попала. Потому, что ей про меня нашептал кто- то очень паскудную брехню. Вроде как Нинка, соседка, родила от меня близнецов позавчера. А жена Валюха от радости бегать стала по дому и всё в меня кидать. И чего попусту радовалась? Сходила бы к Нинке. Никого она и не собиралась рожать. В огороде копалась. Я ей неделю назад крикнул через забор, что купец Садчиков килограмм золота случайно у неё закопал среди картошки и не забрал, торопился смыться. Так она и ночами копала. Ну, попала Валюха стулом. Он дубовый был и нота си бемоль ушла из памяти на время. Тогда я возле могилы соло сбацал родным и близким покойника «мурку» под стук земли об гроб. Там, в «мурке» этой нотки нет. Си бемоль, блин. Отсидел пятнашку суток и чтобы не привлекать к себе добавочной беды – бегом сюда. По диагнозу я дебил, а по жизни, выходит, дурак обычный.

– Держись меня.– Посоветовал Ваня.– Ещё дурнее станешь. Тогда мы без динамита горы с землёй сравняем. Идешь коммунизм строить со мной?

– Да по мне – хоть социализм развалить, хоть капитализм тут организовать – мило дело. – Трубач сыграл на губах туш.

– Ну да. Ты, может и не дурнее меня, но основательный дурень. Почти эталонный. Ты мне подходишь. Соображаешь, что социализм надо опустошить. Извлечь стройматериалы для коммунизма. Но нам ещё один нужен.– Задумался Иван.

–Колобок, подь сюдой!– Позвал музыкант и от последней койки отделился маленький, лысый и круглый со всех сторон мужичок.

– Грыцько.– подал он руку не Ваньке, а музыканту.

– О!– Вот дурак так дурак! Развеселился Иван. – С кем здоровкаешься? Ты мне тоже дай руку на всякий случай. Я Иван. А ты кто есть такой?

– Я Гриша Лаптев. Колобок – почетное имя. Вишь я какой? За три года круглым стал. В столовой работал поваром. Там отъелся, конечно. Но суть не в том. Я весной выпил три стакана «столичной» после дня трудового и дождался ночи. А тогда в темноте кромешной спёр три здоровенных кастрюли- выварки. Одна с перловым гарниром, другая с салатом из редиски и лука, А в третьей, оказывается, шеф повар коньяк свой прятал и кубинский ром. Зачем именно кастрюли стыбзил понятия не имею. Просто каждый день я обязан что- нибудь украсть. Хоть у себя самого. Болезнь, видно, такая у меня. А кроме кастрюль всё попрятали, сволочи. Так вот… До ворот уже дошкандыбал, а тут сторожа выскочили, и сам шеф с женой. Они дома не ночевали никогда, а жили в его кабинете. Чтобы продрать глаза – и ты уже на работе. Фанатики, если цензурно выразиться.

– Побили? Мусорам сдали?– Пожалел Гришу Лаптева Ванятка, человек жалостливый и к чужим бедам чуткий.

–Да ну! – Гриша потёр ладошки пухлые.– Я ж Колобок. И от дедушки ушел, и от бабушки свалил, да от сторожей. И жил потом в доме для престарелых. У меня там кореш заведует. Но мне тридцать всего. Деды да бабки коситься начали. Ем – то я побольше, чем они всей гурьбой. Вот они меня в «мусорню» точно затолкали бы. Бабки – суровая публика. Ну, корефан рассказал мне про храм- дурдом. Приняли как родного. Написали в бумаге, что я идиот. Койку дали, жратву от пуза. И сказали, чтобы и молился побольше. Грехов – то у меня и без тех кастрюль – на троих хватит…

– Ну, ты отменный дурак. Экстра класса. Как индийский чай «три слона» Подходишь ты нам, да, Олег Иваныч?

– А чего воровать- то будем?– Прошептал Колобок.– Не тырить ничего я больше недели не могу. Болеть начинаю. Понос несёт и сердце ноет.

– Мы втроём коммунизм будем строить. – Ваня похлопал третьего компаньона по плечу.– Наворуешься до чёртиков. Аж тошнить начнёт. Чтобы построить коммунизм, надо сперва аккуратно и благородно, не нарушая Уголовного кодекса, разворовать социализм. Плюс капитализм заграничный ополовинить на деньги да товары. И всё добытое вкладывать в новое светлое общество. Понял? Я сам воровать не буду. Другие задачи есть: бухгалтеров прикармливать, чтобы клевали на наши удочки и писали то, что надо нам и не понятно для ОБХСС.

– А я только на трубе могу.– Опустил глаза Олег Иваныч.– И то без «си – бемоль» пока.

– Ты про музыкальное похоронное творчество забудь на год.– Иван поднял вверх указательный палец.– Будешь ездить по заграницам. Я с Папой Римским и Лизаветой Второй, королевой английской, договорюсь. Это кореша мои. Везде тебе пропуск будет. И там будешь просить всякой материальной помощи для постройки коммунизма в одном колхозе. Потом, скажешь, покажем всем желающим этот коммунизм в богом забытой дыре и поклянёмся всё так же сделать по всему СССР. Буржуи аж зацелуют тебя от радости! И все дадут нам много – много денег и всяких вещей, чтоб мы его по быстрому сварганили, а они его лет за пять развалили. Мечтают. На мечту любые деньги дадут. А мы – то так построим, что ничем его не сломишь. Я знаю как надо. И будем жить в раю на Земле.

– А не пришьют ему статью за вымогательство?– Озаботился Колобок. -А то у него тоже прежних грехов не замолить года за три…

– Вымогательство, это когда ты у жены ночью вымогаешь безответно.– Подбодрил его музыкант.– А у тебя вообще благородное дело. Скромно просить материальную помощь для обездоленных простых людей, чью деревню похоронил потоп. Огромная, вторая после Амазонки река Тобол разлилась и всё, что ниже десяти метров, погребло навечно. Ну, конечно и тырить попутно будешь в Союзе всё, что лежит плохо или стоит хорошо. Воруй и думай, что тоже получаешь чистосердечную материальную помощь для достижения светлого будущего.

– И тогда мы вместе своё дело святое исполним на пятёрку с премией от Червонного- Золотова. Ему коммунизм нужен для потрясения командных верхов куда больше, чем нам.– Иван взбодрился.– Я звоню Папе Римскому, ты летишь к нему, музыкант. Колобок начинает клянчить и тырить всё сначала в небольшом русском городе Ярославле и складывать всё в схроне за Зарайском. Схрон выкопай сам огромный, чтоб всё влезло. А потом расширимся. Ну, а я пошел охмурять бухгалтеров, людей умных. Потому как я дурак и просто обязан свернуть им мозги кренделем.

Переночевали в беспокойных снах. Ивану снилось, что главбух швейной фабрики «большевичка» даст ему только три рубля мелочью и банку консервов «кильки в томатном соусе» из жалости к его нищете. Колобок не спал и думал как он будет из Ярославля перевозить в плацкартном вагоне золото, серебро и драгоценные камни в мешках, чемоданах и ящиках. Музыкант видел Папу Римского в подштанниках и холщовой нательной рубахе. Который ждал его на вокзальной скамейке с пачкой билетов в разные страны и бумагой с адресами и явками самых буржуйских буржуев.

Это была последняя спокойная ночь в жизни трёх отважных борцов за построение коммунизма в залитом по колено пивной лужей колхозе «ни свет, ни заря».

Утром Иван на свежую пустую голову снова изучил бумагу главврача отца

Симеона и не восхитился как вчера. Был в ней изъян, который не даст пути ему к бухгалтерам и подпольным миллионерам, которые тайно творили всё, чего не планировал для прекрасного Зарайска и области «госплан».

– Отец Симеон.– Поймал он возле алтаря главврача.– Вот Вы мне выправили докУмент. Восторгаюсь слогом и мыслью. Но он годен для милиции только. Если бумажку мимо урны брошу или плюну в плакат « слава и почёт рационализаторам». Но в других местах, в бухгалтериях, допустим, попрут в шею. Вот читайте ещё раз.

«Разрешить больному Лысому Ивану, страдающему легкой формой заболевания «дурь обыкновенная, не отягощенная маразмом» свободно отлучаться из диспансера в любое время суток».

Но это же истинная правда!– Удивился Афанасий Ильич.– У тебя дурь выдающаяся в башке. Ни маразма, ни деменции. Сознание ясное, чистое! Аж на просвет сквозь голову видно. Не путаешь ничего, галлюцинаций не наблюдаешь. Ты чего, Вань?

– Ну, ладно, Вам – то я скажу, хоть вы и не врач в натуре. Вот в автобиографии моей Королева Елизавета, Папа римский, Герцог Эдинбургский. Друзья, блин. Это что? И родился я не пойми где, а утром в Лондон полетел, звание эсквайра получил. Заслуженное, между прочим. Начальник британской разведки просил меня построить коммунизм в одиночку, чтобы буржуи потом его уничтожили. Как Вам это? А ночью перед укладкой в храм – дурдом и черти ко мне домой прилетали, ангел мой Димитрий Маслобойников в прошлом, тётка в ступе и с метлой. Яга – зовут её. Советов дала кучу. И коммунизм обещала не позволить никому развалить. Ты, говорит, только построй его, а сохранить обязуюсь лично. Клянусь, говорит, почившим недавно Змеем Горынычем. Это не галлюцинации, не паранойя?

– Не, Ванёк.– Погладил его по сивым кудрям отец Симеон, главврач Афанасий Ильич.– Паранойя у Хрущёва. Навязчивая идея осчастливить советский народ коммунизмом. Работай если хочешь, а бери себе просто так всё, что пожелаешь. Бред! Только ты не говори никому. А у тебя – всё по- настоящему было и есть. Ты же простой дурак. А дуракам всегда везёт. И тебе повезло. Таких людей знаешь! Елизавета Вторая свадьбу тебе организовала. Да плюс такую миссию тебе самые выдающиеся личности доверили исполнить! Коммунизм построить хоть в одной деревне для начала.

Ангела своего встретил, Бабу Ягу. Кому ещё так пофартит? Но насчёт справки ты, увы, прав. А я, как главврач психдиспансера никаких других полномочий дать не в силах. Господь не одобрит. Тебе надо к Червонному – Золотову попасть. Он выпишет тебе бумагу с такими полномочиями, каких и у самого- то нет. Ради торжества коммунизма в Зарайске и области. Он же заслугу постройки коммунизма сразу себе прикарманит. Потому иди и как было, и как будет – всё расскажи. Автобиографию дай ему почитать. Он охренеет! И всё тебе выпишет.

– Я к Бабе Яге быстрее попаду, чем к нему.– Иван поморщился.– Это ж туз бубновый. К нему запись за месяц вперёд.

– Ты в автобиографии не присочинил ничего? – Осторожно спросил протоиерей.– Тесть у тебя натурально Черчилль?

– Ну, в пятый уже раз толкую всем.– Ваня даже рубаху на себе легонько порвал от горла до пупа.– Сел писать, гляжу- ручка в руке золотая. автоматическая. Чернила внутри у неё. И всего семь- восемь минут кто- то быстро начал ручкой по бумаге бегать- водить. Сильный, блин! Я только рот открыл, чтобы спросить – кто про меня такую фантастику сочиняет. А уже, бляха, и написано всё. И роспись моя, главное, в конце.

– Тут всё, как есть на самом деле.– Сказал кто-то прямо в голове моей.– Просто техническая ошибка вышла у Создателя. Случается такое. Он же без передыха всё направляет, распределяет и регулирует. А народа – то миллиарды. Вот он по запарке и затолкал тебя в Зарайск. А папаня и маманя с братовьями – твои. Настоящие. Только батя твой не арматурщик на железобетонном заводе, а король Норвегии Олаф V, а матушка – королева Марта. Братья- принцы. Ну, и ты тоже. Не смотря на территориальную путаницу. Не туда вас заслал.

– Тоже принц?– захохотал я, после чего голос в голове сказал «дурак ты, Иоанн четвертый» и заглох. Вот так и было. Ну, раз он правду сказал, что я дурак, то, стало быть, и остальное не придумал. Да и зачем ему? Это ж наверняка апостол Пётр был или Николай угодник. Думаю так.

Симеон истово перекрестился на все четыре стороны и на лик Христа в серебряном окладе.

–Ты вот что – Отвёл главврач Ваню подальше от всех ликов святых. К притвору. Автобиографию твою литконсультант прочёл и, сто процентов, рассказал главному редактору. А тот Червонному – Золотову. У нас короли да принцы, знакомые Папы римского, ему даже после двух бутылок коньяка не снятся в снах фантстических. – Иди к главному редактору, А он тебя отвезёт к первому секретарю. Всё расскажешь. И нужную бумагу, чтобы ты даже в Белый дом дверь пинком открывал – Червонный тебе со слезами радости напечатает. Ему коммунизм нужен пошибче, чем капиталистам деньги немеренные.

И пошёл Иван – дурак в редакцию, откуда поведёт его прямой путь к самому родному высшему обществу и к светлой цели- построению коммунизма в несчастном колхозе.

– Надо и Колобку с музыкантом ксивы «вездеходы» нарисовать. Втроём- то мы за год управимся вполне. В душе его птицы райские пели. Ну, во- первых, он принц. А во – вторых одному ему на Земле доверили всего за год разместить советских людей в долгожданном и чудесном светлом будущем.