Возвращение: Полночь (ЛП)

Глава 36

По пути к улице Сэитаус Мэтт нарушил кучу правил дорожного движения. Мередит облокотилась на пульт между двумя передними сиденьями для того чтобы наблюдать не только за электронными часами, время на которых приближалось к полуночи, но и за преобразованием г-жи Флауэрс. И вот, наконец, ее недавно вменяемый, здравый ум выдавил из ее рта слова. «Г-жа Флауэрс — вы изменяетесь».

«Да, дорогая Мередит. В какой-то степени это происходит из-за того маленького подарка, который оставил для меня Мудрец. Частично же этого мое собственное желание возвратиться к моим лучшим дням. Я думаю, что это моя последняя битва, поэтому я могу использовать всю свою энергию. Нужно спасти Церковь Фелла».

«Но г-жа Флауэрс люди здесь — хорошие, хотя они не всегда были полностью такими», — пробормотал Мэтт по пути к остановке.

«Люди здесь такие же, как и везде», — спокойно сказала г-жа Флауэрс. «Обходитесь с ним так, как хотели бы, чтобы они обходились с вами и все будет хорошо. Это было именно тогда, когда я позволила себе стать невыносимой, одинокой старухой, всегда обиженной из-за необходимости превратить свой дом в пансион только для того, чтобы сводить концы с концами. После этого люди начали обходиться со мной хорошо, в лучшем случае, как с полоумной старой ведьмой».

«О, г-жа Флауэрс, а мы так надоедали вам!» — произнесла Мередит помимо своей воли.

«Вы были спасением для меня, дети. Дорогой Стефан был началом, но как вы уже догадались, он не хотел показывать мне кто он есть на самом деле, и я с подозрением относилась к нему. Но он всегда был так добр и почтителен, а Елена всегда была как солнечный свет, а Бонни живой словно смех. В итоге я избавилась от своих предрассудков, это все потому что вы молоды. Я не буду говорить комплементы о вас, чтобы не смущать Вас, но Вы сделали мой мир ярче и добрей».

Мэтт управляя авто пропустил ещё один знак Стоп, и прочистил горло. Тогда, руль, дрогнул немного, и он снова откашлялся.

Тут вступила Мередит. «Я думаю, что Мэтт и я хотим сказать, … нууу, что вы были очень добры к нам, и мы не хотим что бы вы пострадали. Это сражение…»

«Это сражение за все, чем я дорожу. За все мои воспоминания. Много лет тому назад, когда я была ребенком, и пансион построили для того, чтобы он служил домом, тогда, я была очень счастлива. Также счастлива, как когда была молодой женщиной.

И теперь, когда я действительно прожила уже достаточно долго, чтобы считать себя старухой, кроме вас ребята, у меня все еще есть такие друзья как София Элперт и Орайм Сэйтоу. Они занимаются исцелением женщин, и очень хорошо с этим справляются. Мы с ними все еще болтаем о различных способах использования моих трав».

Мэтт щелкнул пальцами. «Это другая причина моего смущения,» — сказал он. «Ведь доктор Элперт сказала, что вы с г-жой Сэйтоу были такими хорошими людьми. Я подумал, что она имела в виду старую г-жу Сэйтоу».

«Та кто не 'г-жа Сэйтоу' вообще», — почти жестоко сказала г-жа Флауэрс. «Я понятия не имею, как именно ее зовут, вполне возможно, что она действительно Инари, пришедшее в упадок божество. Десять лет назад я ничего не знала о том, что, столь внезапно, сделало Орайм Сэйтоу такой замкнутой и тихой.

Теперь я понимаю, что это началось только тогда когда её 'мать' перебралась к ней. Я очень люблю молодую Изобель, но она внезапно стала — отстраняться — неискренним способом. Теперь я понимаю. И я настроена бороться за нее — и за Вас — и за город, который стоит сохранить.

Человеческие жизни невероятно драгоценны. И вот — мы здесь».

Мэтт только что повернул в квартал Сэйтаус. Мередит уделила минутку, чтобы пристально глянуть на цифры, светящиеся со стороны переднего пассажирского сиденья. «Г-жа Флауэрс!» — воскликнула она.

Это, в свою очередь, заставило Мэтта обернуться, чтобы посмотреть назад, и то, что он увидел, заставило его подрезать Фольксваген Джетта, припаркованный у тротуара.

«Г-жа … Флауэрс?»

«Теперь Мэтт, пожалуйста, припаркуйся. Ты можешь не называть меня г-жой Флауэрс, если не хочешь. Я вернулась к времени, когда была Теофилией, тогда мои друзья назвали меня просто Тео».

«Но как? Почему?» — спросил заикаясь Мэтт.

«Я же сказала Вам. Я чувствовала, что время пришло. Сейдж оставил для меня подарком, который помог мне измениться. Бороться с врагом это не ваша задача. Я чувствовала это ещё в пансионе. И все это время я. Последнее сражение с истинным врагом Фелс-Черч».

Сердце Мередит готово было вылетить из груди. Она должна была быть спокойной — спокойной и рассудительной. Она много раз видела волшебство. Она знала какаво это, чувствовать его. Но в большинстве случаев она была слишком занята, успокаивая Бонни, или помогая Бонни принять то, с чем она сталкивается.

Теперь, здесь были только Мэтт и она — и у Мэтта взгляд был настолько удивленный и пораженный, как будто он в жизни не видел волшебствае. Как будто он мог бы потярять рассудок.

«Мэтт», Мередит позвала его громко, затем еще громче, «Мэтт!» только тогда он повернулся чтобы посмотреть на нее, его голубыми дикими и темными глазами.

«Они убьют ее, Мередит!» сказал он. «Шиничи и Мисао — Вы не знаете каково это …»

«Давай,» сказала Мередит. «Мы должны убедиться, что он не убьет ее».

Ошеломленный взгляд исчез и Мэтт успокоился. «И мы это сделаем,» он просто согласился.

«Правильно», сказала Мередит, наконец отводя от него взгляд. Вместе они вышли из автомобиля, чтобы поддержать г-жу Флауэрс — нет Тео.

У Тео были волосы, которые ниспадали до талии; столь светлые, что выгядели серебрянными в лцнном свете. Ее лицо было — завораживающим. Оно было молодым; молодым и гордым, с классическими чертами и мудростью во взгляде.

Так или иначе за время поездки, ее одежда тоже изменилась. Вместо пальто, покрытого клочками бумаги, на ней было белое платье без рукавов с легким шлейфом. По стилю оно немного напомнило платье «русалки» Мередит, которое она надевала на бал в Темном Измерении. Но в том платье Мередит выглядела всего лишь страстной, а Тео выглядела… величественно.

Что касается Post-It амулетов… часть листков исчезла но рисунок вырос неимоверно, менясь в огромные буквы, которые покрыли все белое платье. Тео был буквально вся окутана защитой от темных сил.

И хотя она выглядела худой словно тростинка, она была высокой. Выше чем Мередит, выше чем Мэтт, и даже выше чем Стефан, где бы он ни был в Темном Измерении. Она была такого роста не только из-за того, что так сильно выросла, но еще и потому, что шлейф от ее платья лишь касался земли. Она полностью преодолела силу земного притяжения.

Кнут, подарок Сейджа, был намотан вокруг ее талии, сияя как серебро так же как волосы.

Мэтт и Мередит одновременно закрыл двери внедорожника. Мэтт оставлял двигатель включенным, на тот случай если им необходимо будет бысто удрать.

Они обошли вокруг гаража, что бы увидеть поляну с обатной стороны дома, Мэридит не волновало, как она сейчас выглядит, держит ли она себя под контролем, или еще что то, она вытерла вспотевшие руки о свои джинсы. Не заботясь о внешнем виде, главное что у тебя внутри.

И она, и Мэтт остановились, когда они увидели фигуру, топчущуюся перед крыльцом. Это не был кто ли бо относящийся к этому дому, они не могли узнать его. Но тогда малиновые губы раскрылись, нежные руки взлетали, чтобы обнять их, и смех, как ветра перезвон пришел откуда-то из нутри.

На мгновение они могли только смотреть, очарованные, этой женщиной, которая была одета все в черное. Она была также высока как Тео, такая же тоненькая и изящная, она как будто плыла над землей. Но то, на что уставились Мередит и Мэтт, были ее волосы, которые были как у Шиничи и Мисао — только наоборот.

И если у Шиничи с Мисао волосы были черные с темно-рыжими кончиками, то эта женщина обладала очень длинными волосами с соболиным окрасом, темно-рыжие с черными концами. И это были не все отличия, ее тонкие лисьи уши были черными, а ее длинный гладкий хвост — темно-рыжим, с черной кисточкой.

«Обаасан?» Мэтт откашлялся от одивления.

«Инари!» отрезала Меридит

Прекрасное существо даже не смотрело на них. Она презрительно уставилась на Тео. «Надоедливая ведьма крошечного города,» сказала она. «Ты использовала почти всю свою силу чтобы противостоять мне. Какая от тебя польза?»

«У меня очень мало силы,» согласилась Тео. «Но если город крошечный и ничего не стоит, зачем ты потратитла столько времени чтобы уничтожить его? Почему ты наблюдала как другие пытаются это сделать — или они все были твоими пешками, Инари? Кэтрин, Клаус, бедный молодой Тайлер — они все были пешками, Богиня Китсунов?»

Инари смеялась — заливаясь девичье хихикание, под её пальцами играл ветер. «Я не нуждаюсь в пешках! Шиничи и Мисао — мои рабы, как все китсуны! Если я дала им немного свободы, а это так, это лишь для того чтобы они набрались опыта. Но теперь мы продолжим в более крупных городах, и разорим их».

«Для этого вам нужно уничтожить Фелс-Черч,» яростно сказала Тео. «Но я не позволю этому случиться».

«Вы все еще не понимаете, не так ли? Вы — человек с минимальной силой! А у меня — самый большой звездный шар в мирах! Я — Богиня!»

Тео опустила голову, потом поднял ее, чтобы посмотреть Инари в глаза. «Вы хотите знать, что я думаю, правда, Инари?» Сказала она. «Я думаю, что вы пришли в наш город в конце долгой, но не бессмертной жизни. Я думаю, что Вы истощились, Вы использовали большую силы из Вашего звездного шара — и это повторялось везде где вы появлялись.

Вы очень, очень древняя женщина и Вы праграмируете детишек против их собственных родителей, и родителей против детишек во всем мире, потому что Вы завидуете детской молодости и свежести. Вы даже здесь появились потому что завидовали Шиничи и Мисао, и позволили чтобы им причинили вред, в знак мести».

Мэтт и Мередит смотрел друг на друга широко открытыми глазами. Инари дышала быстро, но казалось, что она не знала что на это возразить.

«Ты даже попыталась симулировать «второе детство», что бы без помех вести себя, как ребенок. Но ничто из этого не удовлетворило тебя, потому что правда заключается в том, что ты заканчиваешь свою длинную-предлинную жизнь — независимо от того, насколько ты сильна. Ты должна была совершить эту последнюю поездку, и поэтому ты здесь».

«Лгунья!» вопила Инари, выглядя на мгновение более великолепной — более сияющей чем прежде. Но тогда Мередит поняла почему. Ее алые волосы начали тлеть, осветляя лицо красным танцующим светом. И наконец она злобно заговорила.

«Ну, тогда, если ты думаеш, что это — мое последнее сражение, я должен убедиться, что причинила всю возможную боль этому городишке. И я начну с тебя, ведьма».

Мередит и Мэтт оба ахнули. Они боялись за Тео, тем более, что волосы Инари плели из себя в толстые веревки как змеи, которые изгебались вокруг ее головы, как будто она была Медузой.

Они привелекли к себе внимание Инари — и это было ошибкой. Но она не двигалась. Она только сказала, «Чувствуйте запах, тот сладкий аромат на ветру? Жареная жертва! Я думаю, что результат будет более чем — восхитительный! Но возможно Вы двое хотели бы поговорить с Ораймо или Изобель в последний раз. Я боюсь, что они не могут выйти, чтобы повидаться с вами».

Сердце Мередит поднялось к горлу, поскольку она поняла, что дом Сэтоу был в огне. Казалось, было несколько небольших очагов, но больше она была испугана тем чтто Инари уже сделала что-то матери и дочери.

«Нет, Мэтт!» крикнула она, хватая руку Мэтта. Он направился в сторону смеющейся одетой в черное женщине и попытался бы напасть на ее — и секунды теперь были были неоценимы. «Успокойся, лучше помоги мне найти их!»

Тео пришла на помощь. Разматывая белый кнут, она взмахнула им вокруг головы и направила точно на поднятые руки Инари, оставляя кровавую глубокую рану на одном. Поскольку разъяренная Инари обратила свое внимание на Тео, Мередит и Мэтт сбежали.

«Черный ход,» сказал Мэтт, поскольку они бежали вокруг дома. Вперед они видели деревянный забор, но никаких ворот. Мередит только рассматривала палки, чтобы использовать ее как шест, Мэтт задыхаясь крикнул, «Сюда!» сложив руки лодочкой, чтобы помочь перелездь. «Я помогу!»

Мередит колебалась только мгновение. Тогда, как он занесло на остановку она вскочила на месте одной ногой в его между пальцами заблокирован. Вдруг она летит вверх. Она сделала большинство из них, посадка, кошачьи, на плоской вершине забора, а потом прыгает вниз. Она слышала, как Мэтт карабкаться забор, как она вдруг окружении черного дыма.

Она отскочила назад на три фута и закричала, «Мэтт, дым! Понизив голос, она сказала задержи дыхание. Останься там, чтобы помочь им, когда я выведу их!»

Мередит понятия не имела, будет ли Мэтт слушать ее, но она повиновалась своим собственным правилам, низко присесть, задержать дыхание, и приоткрыть глаза, чтобы попытаться найти дверь.

В следующую минуту она чуть не выпрыгнула из своей кожи, услышав звук топора, врезающегося в дерево, затем треск и снова удар. Она открыла глаза и увидела, что Мэтт не послушал её, но она была рада, так как он нашел дверь. Его лицо было черным от сажи. «Она была запета,» — объяснил он, поднимая топор.

Весь оптимизм Мередит разлетелся в щепки, подобно двери, когда она заглянула внутрь и не увидела ничего кроме огня.

«Мой Бог,» — подумала она, — «любой, кто находится в этом пекле, вероятно уже мертв».

Но откуда взялась эта мысль? Её знания или её страх? Мередит не могла сейчас остановиться. Она сделала шаг в обжигающий огонь и закричала: «Изобель! Г-жа Сэйтоу! Где вы?»

Послышался слабый, захлебывающийся крик. «На кухне!» — сказала она. «Мэтт, это г-жа Сэйтоу! Пожалуйста, вытащи её!»

Мэтт послушался, но крикнул ей через плечо: «Дальше не ходи».

Мередит пришлось пройти дальше. Она хорошо помнила, где находится комната Изобель. Прямо под спальней её «бабушки».

«Изобель! Изобель! Ты меня слышишь?» Её голос был такой тихий и сиплый от дыма, но она знала, что ей нужно продолжать звать. Изобель возможно была бес сознания или у неё был слишком охрипший голос, чтобы ответить. Мередит опустилась на колени и поползла по полу, где воздух был немного прохладнее и чище.

Так. Комната Изобель. Она не хотела дотрагиваться до дверной ручки голой рукой, поэтому она обернула её своей футболкой. Ручка не поворачивалась. Заперто. Она не стала долго думать, а просто развернулась и с силой ударила ногой по двери рядом с ручкой. Древесина раскололась. Еще удар и будто с визгом дверь распахнулась.

После выходки с дверью Мередит немного шатало, но комнату нужно было осмотреть. И она шагнула через порог, а там!

В палящей задымленной, но аккуратно убранной небольшой комнате на постели сидела Изобель. Мередит приблизилась к кровати и пришла в ярость, увидев, что девочка крест-накрест обмотана скотчем и надежно привязана к спинке кровати. Затем, что казалось невероятным, Изобель пошевелилась, поднимая перемазанное сажей лицо и встречаясь взглядом с Мередит.

Ярость Мередит не знала предела, когда она обнаружила, что рот девочки залеплен скотчем, предотвращая любые попытки позвать на помощь. Мередит поморщилась, показывая, что понимает, насколько это может быть болезненным, и, ухватившись за край скотча, соврала его. Изобель даже не вскрикнула, а только сделала несколько глубоких вздохов, втягивая дымный воздух.

Мередит спотыкаясь, направилась к шкафу, и, прихватив две одинаковые белые рубашки, вернулась к Изобель. На прикроватной тумбочке она заметила стакан с водой.

Наличие стакана озадачило Мередит, неужели он оставлен здесь намеренно, чтобы увеличить страдания Изобель. Не размышляя ни секунды, она дала Изобель выпить воды, а затем намочила обе рубашки.

Мередит прижала одну из рубашек к своему лицу, а другую передала Изобель, которая, копируя ее действия, прикрыла влажной рубашкой нос и рот. Тогда Мередит схватила Изобель и повела ее к двери.

Дальнейшие события превратились в сущий кошмар, заключающийся в ползании на коленях и удушье, постоянно волоча за собой Изобель. Мередит думала, что это никогда не закончится, поскольку продвигаться вперед с каждым шагом становилось все труднее и труднее. Тащить посох и одновременно помогать Изобель, было невыносимо, но она отказывалась бросить его.

Он бесценен, говорил ее разум, но стоит ли он твоей жизни?

Нет, подумала Мередит. Не стоит, но кто знает, что ждет нас впереди, если у меня получится вытащить Изобель из горящего дома?

Ты никогда не вытащишь ее отсюда, если погибнешь из-за… вещи.

Это не вещь! Из последних сил Мередит расчищала себе дорогу, посохом отбрасывая горящие обломки. Он принадлежал моему дедушке, пока Клаус не разрушил его разум. Он будто создан для меня. Это не просто вещь!

Это твой собственный выбор, произнес голос и исчез.

На пути Мередит встречалось все больше обломков. Несмотря на спазмы в легких, она была уверена, что они почти добрались до черного хода. Она полагала, что справа от них находится прачечная, ощутив вокруг себя свободное пространство.

Неожиданно в темноте что-то взбесилось и нанесло ей удар на голове. Замутненному сознанию Мередит потребовалось много времени, чтобы вспомнить название вещи, что причинила ей боль. Кресло.

Каким-то образом они забрели чересчур далеко. Они оказались в гостиной.

Мередит ужаснулась. Они зашли слишком далеко, и если выйдут через парадную дверь, то окажутся в гуще магической схватки. Им придется возвращаться, и на этот раз удостовериться, что нашли прачечную, их единственный шанс на спасение.

Мередита развернулась, таща за собой Изобель, надеясь, что девочка поймет, что им предстоит сделать.

И оставила посох на полу горящей гостиной.

Несмотря на ощутимую помощь Стефана, Елена запыхалась и старалась восстановить дыхание. Они бежали довольно быстро, и Стефан поддерживал одной рукой Бонни, а другой Елену. Дамон умчался далеко вперед, разведать обстановку.

Уже не слишком далеко, подумала Елена. Бонни и я, мы обе видели мерцающий свет. И снова Елена увидела свечение, подобно свету, струящемуся из окна.

Он большой и в этом проблема. Я придерживаюсь мысли, что мы подобрались к нему очень близко, я и не думала, что он такой огромный. Чем ближе мы подбираемся, тем больше он становится.

И нам это только на руку. Нам понадобится уйма Силы. Но мы должны получить его как можно скорее. Ведь если мы опоздаем, его мощь не будет иметь никакого значения, пусть даже он содержит в себе всю Силу вселенной.

Шиничи утверждал, что уже слишком поздно, но Шиничи прирожденный лжец. Хотя, безусловно, в последние минуты своей жизни он не лгал…

Ох, дорогой Бог, подумала она. Звездный шар.