Возрождение

Глава 33 Конец Марглота

Дари Лэнг предпочитала работать одна. Она не любила отвечать за других и поэтому очень обрадовалась, что решения будет принимать кто-то другой. Впрочем, до сих пор особенно раздумывать над решениями никому и не приходилось. Чтобы увеличить выигрыш от вращения Марглота, «Все – мое» должен был стартовать в восточном направлении из точки, как можно более близкой к экватору. Кроме того, ждать было нельзя: под ногами ощущались подземные толчки – предвестники крупных землетрясений.

Дари стояла, хоть это и не положено при старте. Увы, кресло на борту оставалось только одно – у пульта управления, и в нем сидел Луис Ненда. Лишившись большинства автоматических систем, Луис приставил каждого члена команды к какому-нибудь полезному делу. Исключением был Клавдий, который валялся на полу, напоминая грязный зеленый шланг. Полифем мучился от похмелья.

Ненда по-королевски восседал в кресле, однако счастья на его лице заметно не было. Дари видела, как он обвел глазами корабль, ободранный до «костей». Внутренние переборки убрали, и всех членов команды можно было увидеть одновременно: там, где раньше находились стены кают, торчали лишь погнутые металлические рамы. Люди были бледны – они не спали уже больше тридцати шести часов.

Внутренние переговорные устройства разделили судьбу прочих лишних приборов, и Ненде приходилось кричать, чтобы заглушить вой ветра снаружи.

– Команда внутри, люки задраены, держитесь крепче – пока не поднимемся выше бури, нас будет чертовски трясти!

В.К. Талли стоял у дисплея, который показывал, что творится позади корабля.

– Жуки! – внезапно воскликнул он. – Вижу блики света на их спинах. Направляются к нам, хотя им сильно мешает ветер. Некоторых сбивает с ног и относит назад.

– Бедняжки! Какая жалость, что их нет перед нами – я бы задавил парочку.

– Хорошо бы поймать одного. Они совместно используют все данные, и мы сможем очень много узнать. Немного задержаться, пока самый первый из них не доползет до корабля…

– …и конец нам всем! Нет уж, извини. Попрощайся со своими друзьями и готовься немного потрястись.

Ненда включил стартовую последовательность для полета в атмосфере. Потрястись – это было еще мягко сказано. Ханс Ребка изо всех сил сжимал металлическую стойку, болтаясь из стороны в сторону, Дари висела на нем. Наконец корабль кончил разбег по ледяной дорожке и поднялся в воздух. Когда космическое судно поднялось на несколько метров, ветер ударил его с такой силой, что складные крылья завибрировали. Казалось, они вот-вот отвалятся. Корабль накренился, едва не задев крылом снежную поверхность. Дари в ужасе зажмурилась. Когда она открыла глаза, земля уже уходила вниз. Белизна снежного пространства была пересечена черными линиями – кора планеты трескалась, не выдерживая растущих внутренних напряжений. Трещины расширялись прямо на глазах. Поднявшись немного повыше, «Все – мое» выровнялся. Трясти стало меньше.

– Я заберусь на три тысячи метров, – прокричал Ненда, – и задержусь там. Ветер больше не рвет нас на части и только помогает набрать скорость. – Он посмотрел на показания приборов. – Не хочу раньше времени вас обнадеживать, но пока все нормально. У нас может получиться. Даже если включить основные двигатели прямо сейчас, мы наберем вполне достаточную скорость. Только не будем спешить, пусть у нас будет резерв.

Ханс оставил Дари у стойки и подошел к Луису.

– Я не уверен, что стоит здесь задерживаться. А если скорость вращения Марглота будет расти и дальше?

– Ну и пускай себе растет. Нам же лучше.

– А если она слишком вырастет? – Ребка повернулся к Талли, который все еще смотрел на экран заднего обзора, оплакивая, вероятно, навсегда потерянных жуков. – Послушай, В.К., ты не мог бы подсчитать кое-что? Допустим, что скорость вращения Марглота будет продолжать увеличиваться. Когда центробежная сила на экваторе сравняется с силой тяготения?

– Это не так просто вычислить, как может показаться, поскольку скорость вращения растет все быстрее. Я думаю, это связано с быстро вращающимся ядром планеты, из-за которого у нее такое большое магнитное поле. Сейчас возникает контакт ядра с мантией и внешней корой, которые тоже начинают вращаться. Чтобы оценить константы связи…

– Мне нужна только цифра, а не диссертация, – прервал его Ребка.

– Сейчас. Мои комментарии лишь объясняют, почему ответ содержит некоторую неопределенность. Дело в том, что будущую скорость вращения невозможно точно рассчитать. Самая вероятная оценка – пятнадцать часов. За этот промежуток времени центробежная и гравитационная силы на экваторе сравняются.

– Значит, через пятнадцать часов, а может, и намного раньше, поскольку мы не учитываем внутренние деформации, Марглот развалится на куски. Причем начнется все на экваторе, а мы находимся…

– …как раз над ним. Не очень удачное место во время фейерверка.

Дари наблюдала за дисплеем, который давал обзор того, что творилось внизу.

– Фейерверк начнется гораздо раньше, – заметила она. – Вернее, он уже начинается. Посмотрите вперед. – Они приближались к ночной стороне планеты. Темнота впереди озарялась мощными оранжевыми вспышками. – Это вулканы и потоки лавы.

– Да, пожалуй, отсюда стоит убраться поскорее, – спокойно проговорил Ненда. В этот момент прямо перед кораблем вверх выстрелил длинный язык пламени. Вслед за ним пронеслась раскаленная докрасна каменная глыба раз в десять больше корабля.

– Пожалуй, – согласился Ханс Ребка. Они разговаривали так тихо, что слышать их могла одна Дари. – Деформация планеты зашла довольно далеко, и скоро станет еще хуже. Район экватора – совсем не то место, где нам стоит находиться.

– Ясно, сваливаем. – Ненда обернулся и прокричал: – Держитесь крепче! Включаю орбитальные двигатели.

Луис что-то повернул на пульте, и Дари ощутила мощный рывок вверх. Корабль затрясся в конвульсиях. Дари отчаянно цеплялась за стойку, стараясь устоять на ногах.

– Остатки снега и льда в камерах сгорания! – Ребка упал на колени позади кресла Луиса. – Двигателям это не нравится.

– Мне тоже. Ничего, через пару минут все выкипит. Продолжая обнимать стойку, Дари взглянула на дисплей.

Поверхность Марглота стремительно удалялась. Тряска постепенно прекратилась. Неужели они все-таки спасутся?

– Ну вот, если не будет никаких сюрпризов, – продолжал Ненда, – можно считать, что мы выбрались. Движемся к орбите. Операция прошла легче, чем я думал. Наберем скорость, выйдем из плоскости экватора и будем смотреть на представление сверху – так оно безопаснее.

Корабль теперь поднимался быстрее, и Дари могла наблюдать значительную часть планеты. Полоса вулканической активности, протянувшаяся вдоль экватора, быстро расширялась. Раскаленные скалы размером с дом выбрасывались из разверзшейся земли уже целыми залпами. Попади одна из них в корабль и…

С кормы, держась за стену, приковылял Джулиан Грейвс.

– Как наши дела? В последний раз корабль так затрясся, что я уже решил: все кончено.

– Нормально. Подумаешь, потрясло немножко. Труднее было набрать скорость. Мы это сделали, а остальное – ерунда.

– Почему бы нам тогда не отправиться прямо к Бозе-узлу?

– Опасно. Узел находится слишком близко к экваториальной плоскости. Надо подождать, пока раскрутка планеты закончится, а потом уже идти в узел.

– Очень хорошо, я полностью полагаюсь на вас, капитан. Пойду передам это остальным. Каждый стоит на своем посту, хотя все очень волнуются.

– Скажите им, что худшее позади. Пусть сидят тихо и радуются жизни.

Пошатываясь, Грейвс отправился в обратный путь.

– Это была ложь. – Опершись на кресло Луиса, Ребка снова поднялся на ноги.

– Не совсем. Мы и в самом деле набрали скорость, и теперь поднимаемся на полярную орбиту.

– Ты меня понял. Идти к Бозе-узлу не опасно. До него полмиллиона километров, и он вовсе не в экваториальной плоскости.

– Может, и так… Пойдешь к Грейвсу доносить? – Нет.

– Я так и думал. Ты такой же любопытный, как и я. Не каждый день удается увидеть, как целая планета разваливается на куски. А вот с какой стати это случилось, я бы хотел знать…

– Есть одно предположение… – Ребка повернулся к Дари. – Помнишь, что сказал Хранитель Пути насчет центра Марглота? Правда, мы тогда еще не знали, что это Марглот.

Дари казалось, будто тот разговор произошел много лет назад.

– Что-то насчет вихря?

– Вот именно. Он использовался, чтобы менять скорость вращения планеты. Именно это сейчас и происходит. И вопрос в том, когда процесс закончится? И что в конце концов останется от Марглота?

– Мне наплевать, что с ним будет. Интересно, конечно, посмотреть, как тут все летит кувырком. – Луис развернул кресло в сторону Ханса и Дари. – Только дело в другом. Я ни за что не поверю, что все само устроилось для нашего удобства. Марглот начал ускоряться в тот момент, когда нам это понадобилось. С какой стати?

Дари показалось, будто Луис и не ждет ответа, но Ребка неожиданно кивнул.

– Да уж, природа вряд ли благоволит к нам, и это не случайное совпадение. Я думаю, что нашим спасением мы обязаны Бену Блешу.

– Так он же замерз насмерть на Марглоте!

– Не думаю. Скорее всего он вернулся на Ледяной мир. Нашел тот самый обратный путь, который нам обещал Хранитель. А теперь сидит там и управляет Марглотом.

– Значит, это он спас наши шкуры? Жаль, что не удастся сказать ему спасибо. Так ты серьезно думаешь, что Бен к этому причастен? – Ненда показал на экран. – Ничего себе!

Марглот на экране выглядел как приплюснутый эллипсоид. Сверху и снизу еще сохранились белые снежные шапки, но вдоль всего экватора проходил широкий красный пояс, испещренный желтоватыми огненными выбросами. Вокруг планеты образовалось кольцо из раскаленных обломков коры, извергнутых вулканами.

Члены экспедиции начали потихоньку подтягиваться к пульту управления. Они молча наблюдали, как красная полоса росла и разбухала, разгораясь все ярче и ярче. Марглот на глазах менял форму, разрываемый центробежными силами.

– И чем же, интересно, это закончится? – пробормотал Ханс Ребка. – Он что, превратится в блин?

Капитан ни к кому конкретно не обращался, но В.К. Талли охотно поддержал разговор.

– Нет. Тело, образованное силами гравитации, принимает форму эллипсоида лишь при не очень больших скоростях вращения. Когда скорость превышает некий предел, неустойчивость начинает расти экспоненциально, и объект разрушается. В случае Марглота этот предел будет достигнут очень скоро.

– Уже все, смотрите! – Луис увеличил яркость дисплея.

Планета менялась на глазах. Эллипсоид расплылся, превратившись в толстый диск, центр которого испускал яркое белое сияние. От центра к периферии шли волны сжатия и разрежения, переливаясь оранжевым цветом. Теперь Марглот представлял собой сгусток расплавленного вещества, потоки которого текли от бывших полюсов к экватору, а затем выбрасывались в космос. В центре медленно расцветал ослепительно яркий голубой цветок – ионизованный газ с температурой в десятки тысяч градусов.

И это было не все. Среди голубого сияния внезапно появился и начал расти странный черный сгусток, поверхность которого бурлила и переливалась. Постепенно он превратился в столб абсолютной непроницаемой черноты, затмевающей звезды. А потом исчез.

Марглота больше не было. Остались лишь отдельные куски раскаленного вещества, окруженные расходящимися кольцами.

Зрелище поразило даже Луиса Ненду. Несколько минут он молчал, потом откинулся на спинку кресла и довольно заметил:

– Ну что ж, представление высший класс, ничего не скажешь. Нам достались лучшие места – в первом ряду было бы далеко не так интересно.

– Пожалуй. – Синара Беллсток стояла вместе со всеми, глядя на экран. В отличие от других она была в наушниках и держала в руках небольшой приемник. – Вряд ли там можно выжить сколько-нибудь долго. И все-таки я продолжаю принимать сигнал бедствия, и он исходит от скафандра. Причем его обладатель жив, хотя показатели жизнедеятельности слабые. Если я не ошибаюсь, это где-то здесь, в центре. – Она указала на расплывающийся на экране диск. – Бен Блеш находится там.