7. ДОКТОР

Организм — машина, и сознание относится к нему, как желчь к печени; соберите машину — и сознание возвратится к ней!

Такая постановка вопроса о смерти обязывает нас превратить усыпальницы, где царствует пассивное ожидание (не оживет ли мертвец сам?), и самые могилы в предмет исследования и деятельности.

Николай Федоров

Не лезь не в свое дело, Прокопий. Да еще с идиотскими обещаниями. Пошел вон, дурак. Не забудь, Палец при мне, и мы можем на него посмотреть.

Полина открыла глаза, и взгляд ее был удивленным.

— Ты думаешь иногда такое, чего я не могу понять… Хотя и любопытно, но странно.

Мне не хотелось на этом заостряться, я погладил ладонью ее живот и бедра и стал щекотать языком груди и мгновенно набухшие красные соски. Она негромко застонала и потянулась ко мне губами.

Я опасался, она снова начнет кусаться, и эта перспектива меня не вдохновляла: глубокая ранка на левом плече на каждое движение руки отзывалась болью, а прокушенная губа саднила, не говоря уже об устойчивом вкусе крови во рту.

Но она ни о чем таком и не думала, а, едва прикасаясь губами, целовала мое лицо, шею, грудь, успевая шептать при этом что-то ласковое. И далее тоже не было ни садистских выходок, ни кошачьих воплей, хотя она вела себя достаточно активно. Одним словом, на этот раз мы трахнулись вполне по-человечески, лаская друг друга и оберегая от боли.

Мы оба за этот вечер порядком поизрасходовались, и природа брала свое: я впал в дремотное состояние. Сколько оно длилось, не знаю, но проснулся я от странных хлюпающих звуков.

Разлепив с трудом веки, я увидел перед собой, совсем близко, залитое слезами лицо Полины. Приподнявшись на локте, она разглядывала меня и громко всхлипывала, дергая плечами, отчего ее роскошные груди смешно и нелепо вздрагивали.

— Ты из-за чего? Из-за этого? — Я ткнул пальцем в следы зубов на моем плече.

— Из-за всего. И из-за этого тоже.

— Что значит «из-за всего»?

— Из-за того, что я подопытное животное! Из-за того, что теряю человеческий облик! Из-за того, что не знаю, кто я такая! Когда это произошло в первый раз, я чуть с ума не сошла, — она как будто начала успокаиваться, — Виктор тогда донора нанял за деньги…

— Извини, а кто такой Виктор?

— Неужели он тебе не представился? Виктор Федорович Кротов, глава нашего института.

Я хотел спросить, почему она называет его так по-свойски, но ее всхлипывания снова усилились, и я решил дать ей самой выговориться.

— Он тогда считал, что главное абсолютное здоровье донора, и нанял простого крепкого парня. Тот оказался матросом. Я нашла его после сеанса, примерно как сегодня тебя, на его собственном буксире, он пил водку с приятелем. Я соблазнила обоих, они были пьяны и надолго их не хватило, они почти сразу заснули. Когда я поднялась по трапу наверх, на меня с площадной руганью набросился вахтенный. Я его изнасиловала прямо на палубе. И еще по пути домой, в сквере, попался какой-то подвыпивший идиот… А ведь я была дама от науки, непривлекательная, синий чулок по сути, и обычного-то сексуального опыта почти не было. И вдруг на меня свалилось такое… Чтобы не доставлять сестре лишних неприятностей, я пошла не домой, а в лабораторию и совершила самоубийство.

— То есть как самоубийство?

— Обыкновенно. Повесилась. Провисела в петле больше часа, потом меня нашел Виктор. Он решил провести повторный сеанс, чтобы меня оживить, и нашел нового донора. Но пока он готовил аппаратуру, я как ни в чем не бывало уселась на койке и принялась ругаться словами, которым выучилась на буксире. Оказалось, после сеанса рекомбинации я некоторое время практически неуязвима. Разве что в голову выстрелить, все остальное регенерирует.

— Получается, ты вроде как бессмертна? — Я не сумел скрыть усмешки, и ее взгляд на мгновение стал колючим.

— Считай так… если, вовремя проводить сеансы… А после я еще дважды подвергалась этой процедуре, и каждый раз Виктор подбирал доноров, имевших билеты на самолет непосредственно после сеанса. Я насиловала случайных людей, но моя похоть иссякала сравнительно быстро… Если бы ты знал, как меня тошнит от всего этого… Виктор считал, что главное — не допустить встречи с донором. А сейчас он допустил это, и я не знаю, что он задумал. Он ничего не делает зря.

— У него не было выбора. Ты нуждалась в немедленной помощи, и искать подходящего донора было некогда.

— Ты не знаешь его. Он находит выход из любых ситуаций, и ради своих исследований готов на все. Это страшный человек. Если бы он считал твою встречу со мной нецелесообразной, он бы просто убил тебя.

— Э… постой-ка… — меня вдруг осенило, — именно это он и попытался сделать. Только сорвалось.

— Не знаю, не знаю… обычно у него ничего не срывается.

— Послушай, — мое любопытство проснулось вновь, — почему ты своего шефа так запросто называешь по имени?

— Потому что он мой муж.

— Что?! Сколько же ему лет?

— По календарю девяносто с лишним. Биологически — несколько меньше.

— А сколько тебе… по календарю?

— Восемьдесят два.

Загрузка...