Возлюбленная одинокого императора (СИ)

— Больно ты спокойная.

И это настораживало. Вроде связал крепко, хорошими узлами, но не перекрывая кровоток. Либо дело в ней самой. Предательница. И этим всё сказано. Но с Вайсом такое не прокатит.

Он подошел к ней ближе, чтобы уже разрезать одежду вдоль. И пока это делал, лицезрел, как возбуждается её грудь, как затвердевают её соски. Вайс не мог удержаться — наклонившись, он провёл по одному языком, пробуя на вкус то, что уже пробовал, но что хотел пробовать раз за разом.

Она в его власти. Пусть делает, что хочет. Это тело принадлежит ему. И ночь только началась.

Отбросив рвань и осмотрев уже полуобнаженную Фрею с ног до головы, Вайс улыбнуться и заправил ножницы за пояс шпионки, обжигая нежную кожу холодом. Думал, помучить её еще немного, но как устоять перед такой грудью?

Вайс наклонился и, обхватив одну грудь ладонью, сжимая пальцами сосочек, вторую он обхватил ртом, отбрасывая игры языком и начиная именно возбуждать Фрею, втягивая сосочек в себя, покусывая его, пока свободная рука гладила её талию, особенно медленно пальчиками проникая за пояс, но ниже, чем начинался низ живота не заходил.

Хоть она и пыталась отстраниться, деваться ей было некуда. Деревянный крест за спиной мешал отойти назад, а из-за привязанных рук она не могла опуститься вниз. Даже ноги не сдвинуть, чтобы хоть как-то помешать!

— Ты прекратишь, если попрошу? Мне ведь нечего больше тебе рассказать, зачем пытки? — тихо спросила она, пытаясь найти в нем хоть каплю порядочности. Но куда там?.. В прошлый раз не отпустил, а эту игру он затеял наверняка ради одного. И что самое ужасное — после замечательного выплеска энергии тело Фреи отвечало на его ласки гораздо быстрее, чем в тот раз.

— Мне просто понравилось тебя пытать, — зато честный ответ. Вайс ощутил, как Фрея непроизвольно выпячивает грудь ему навстречу и не мог не ткнуть в это носом: — Как я и сказал, второй раз решиться намного быстрее. А затем будет третий раз, четвёртый… На пятый, вполне возможно, ты сама будешь ко мне приставать.

Даже немного разочарованный, что добился своего слишком быстро, Вайс отстранился от Фреи, но лишь затем, чтобы ослабить пояс её штанов, вытащить ножницы и беспощадно разрезать их на мелкие клочки. Нужно было её насильственно раздеть, пока она еще не была прикована, а теперь приходится заниматься этой рутиной. Вайс боялся рвать одежду в таком положении, сделав Фрее больно, неудачно надавив натянутой тканью на ту или иную точку. И хоть возбуждение не спадало от этого, голова потихоньку занималась другим.

Зато нужные мысли возвратились сразу, стоило увидеть Фрею во все своей красе, когда в сторону полетело даже разрезанное нижнее бельё. Хоть кресло сюда неси, играйся с членом, любуясь на эту картину, а потом бери её, когда точка возбуждения будет особенно высока.

Но не высока пока у самой Фреи. Всё-таки, он здесь для пыток, для её «Умоляю». Вайс перевёл взгляд на глаза Фреи и стал медленно опускаться на колени, чтобы она предугадала его желания, начала хоть какие-то сопротивления. «Интересно, — думал Вайс, — ласкал ли её Анградэ так, как планирую я?» Даже если да, Вайс был слишком уверен в своих способностях в возбуждении. Он долго дразнил Фрею, касаясь её больших губ, слега раздвигая их и дуя в открывающиеся нежные точки. Не слышал, говорила ли она что-то или нет. Сейчас его интересовала лишь новая для неё пытка.

Насмотревшись, Вайс широко раздвинул половые губы и прошелся языком по малым, задевая кончиком языка клитор. Она уже была влажная, и от мысли, как она будет стоять так, а из её промежности тонкими струями стекать соки, Вайс обезумел. Он доведёт её до такого!

В секунду спокойный мужчина превратился в настоящего зверя, присасывающийся к её лону, подобно пиявке. Язык игрался с клитором, но то и дело через каждые несколько секунд он всасывал малые губы в себя, слегка царапая зубами. Её соки были для него так сладки, что всё истекающее из неё он слизывал. Особенно ему нравилось, если капелька всё же пробегала мимо его рта и стекала по ноге. Он дожидался, когда она дойдёт до коленки, и уже слизывал эту дорожку, медленно и более терпеливо поднимаясь наверх, где вновь нещадно игрался с ней, пока руки гладили ноги и сжимали ягодицы.

И если поначалу Фрея действительно собиралась сопротивляться, и даже пусть безуспешно, но отстранялась, то очень скоро забыла об этом. Вайс умел приносить удовольствие. Когда он задевал особенно чувствительные точки, она запрокидывала голову и хватала воздух ртом, старалась сделать это бесшумно; закусывала губу, чтобы не издать ни звука. Такой радости она ему не доставит.

С каждой секундой на ногах становилось все трудней стоять. Иногда она ощущала, что подаётся к нему вперёд и почти повисает на верёвках, но тут же брала себя в руки и выпрямлялась. Но это давалось ей все сложнее, а ноги постепенно начинали дрожать.

Проникнув в неё двумя пальцами, Вайс задвигал ими внутри, расширяя её стенки, гладя их, смазывая соками губы… Но он следил за моментом, когда оргазм вот-вот должен был настигнуть её. И когда это произошло, он отстранился.

Эта ночь будет повторением того вечера, но отличие лишь в том, что впереди у него несколько часов таких пыток.

Он поднялся на ноги и нарочно облизывая губы чуть ли не перед её лицом, противно улыбнулся. Как ему нравилось видеть покрасневшие от покусываний сухие губы. Ему показалось, что они требовали влаги, и он не мог им в этом отказать. Пройдясь влажными пальцами по ним, Вайс вновь стал играться руками с её грудью.

— Давай поговорим? — весело спросил он. — Какое твоё любимое орудие пыток?

— Иголки под ногти, — ответила она первое, что пришло на ум. Глаза ее горели желанием, но гордость не позволяла опускаться перед ним. Она проиграла в драке, но в этом бою выстоит.

— Иголки под ногти, — задумчиво протянул он и осмотрел комнату. Здесь было много чего опасного на первый взгляд, но что можно было бы использовать не по назначению. А иголки под ногти можно было тоже обернуть в свою сторону… — Хорошая пытка, мне нравится. — Вайс отстранился от Фреи и отошел к стене, где висели плётки. Теперь его не интересовала длина, а конец. — Тебе подлиннее иглу или потолще?

Фрея что-то промычала, чего Вайс не понял, и решил взять нечто среднее. Вот и еще один пример того, как что-то использовать не по назначению. Вернувшись, он не рисковал начать с ней целоваться. Глаза её горели, но отсутствие хоть какого-то стона или мычания говорило, что Фрея еще не сдалась полностью. Это ему уже нравилось и зажигало интерес с новой силой.

Вайса вновь перестало интересовать её лицо — губами он вернулся к её груди, а вот плетью еле ощутимо стал водить по ногам. И хоть проникновение не принесло бы её боль из-за достаточной смазки, всё же он хотел над ней поиздеваться еще немного, дождаться, когда чуть не достигший оргазм пропадёт окончательно. И после этого он вошел в неё упругой рукоятью плети. Совсем чуть-чуть, на пару сантиметров, и начиная поступательные движения, постепенно входил глубже.

Надо признать, самому ему стоять было даже больно — возбужденный орган был на пике возбуждения. Он так и выпирал из облигающих штанов, но рубаха хорошо прикрывала его, что спасало от возможных едких комментариев Фреи.

— Что, сам не можешь, обязательно нужны подручные… средства? — хотела бы она, чтобы это прозвучало как можно более ядовито, но голос ее предательски дрогнул, и из горла вырвался рваный выдох. Она опустила голову, чтобы отвлечься на что-нибудь, но глаза ее видели только, как он ласкал ее грудь. А это зрелище возбуждало ещё сильнее. С трудом оторвавшись, она их закрыла и подняла лицо вверх, до боли натягивая веревки на запястьях. Может, хоть эта боль немного ее отрезвит.

— Если ты от подручных средств так вздыхаешь, что же будет, когда я войду в тебя? — усмехнулся он и продолжил.

И вновь всё продолжалось до момента, когда удовольствие настигнет её. Но нет. Вайс решал, быть оргазму или нет. И пока еще было рано. Пока не будет стонов, пока не будет мольбы.

Он долгое время менял рукоять на свой язык, потом возвращался вновь, всё-таки доведя Фрею до тех мыслей, о которых думал. Соки ручьём струились из неё, но тут он уже сам не мог терпеть. Развязал только одну ногу, он согнул её в колене для удобства и медленно вошел в свою пленницу, рыча от удовольствия. Ему казалось, что внутри неё было теснее, чем в штанах, но здесь. мягкость, горячесть и влага доводили до безумия, не доставляя никакого дискомфорта. Напротив.

— Нравится? — спросил он ее в губы, но не разрешая себя целовать. При любых попытках он улыбался и отстранялся, наказывая за дерзость остановкой процесса. Как это случилось и сейчас. Войдя лишь только головкой в Фрею, Вайс нагнулся к её лицу и укусил за нижнюю губу. Хотелось их съесть. Не знал, как это описать, но хотелось, чтобы они были в его рту, на его губах и только! — Может, хочешь вернуться к чему-то другому? А может, хочешь попробовать где-то еще? Ты говори, не стесняйся. Я добрый садист — пойду на уступку, позволю выбрать другое место.

— Может, тогда ты сядешь на стул с гвоздями, а я сверху?

Даже в таком состоянии, доведённая до исступления, она продолжала дерзить. Но своей ногой она толкнула его к себе, а тазом подалась вперёд, чтобы он вошёл глубже, и проронила тихий стон.

— Тебе ведь тоже нравится, садист, — шепнула она ему в губы, копируя его манеру. Не позволяя себя поцеловать, она прошлась языком по его губе, проверяя границы дозволенного. Попросить его, означало признать окончательное поражение. Но его улыбочки и так говорили, что он уже все понял. Скрывать дальше — только себя мучить. — Хватит болтать и трахни меня уже.

— Что, так быстро? — Вайс позволил языку пройтись по его губам в ответ, но это всё, что он ей позволил. — Нет, родная. Ты была очень плохой, очень непослушной девушкой. Да и еще к тому же сняла обручальное кольцо. За это надо наказывать. Молись, чтобы я разрешил тебе кончить хоть один раз за ночь.

В тишине камеры можно было отчетливо услышать тихий-тихий смех Вайса. И, надо признать, звучал он зловеще.

Мучения продолжились, он и не скрывал, что ему нравится. И ведь изводил себя тоже, пусть это того и стоило. Он ловил момент, когда они оба должны были вот-вот дойти до финала, но потом резко остановился, вбирая возмущения Фреи через их первый за ночь поцелуй. Отстранившись от неё вовсе и наблюдая, как она зазывает его телом, как надувает губки, Вайс лишь улыбался, обхватив свой член и водя по нему ладонью, дразня её не меньше. Ведь такими же размашистыми рывками он мог входить в неё; вдалбливаться до самого конца.

А стоило Фреи успокоиться, как он вновь подходил к ней и входил так, как делал это в руку — резко, сильно, как зверь. Страсть постепенно завладевала и им. Убирая волосы с лица Фреи и обхватывая её лицо, он впился в её губы с неистовым голодом.

— А теперь скажи мне «да», хитрая лиса. Ты выйдешь за меня замуж? — Мерзавец будто для этого вопроса всё это утроил. Словив тот самый миг, когда Фрея не будет думать ни о чем, кроме секса, когда думать больше ни о чем не могла, когда телом владели лишь дикие инстинкты, и на всё было плевать, лишь бы получить желаемое, Вайс задал этот вопрос. — Скажи. Или так будет все ночи до тех пор, пока я не услышу это. Ты не будешь спать ночью — я буду трахать тебя до беспамятства, но не завершая начатое. Ты не будешь спать днём — даже тогда я буду приходить к тебе в комнату и изматывать тебя. Скажи то, что я хочу услышать, Лиса. Ты станешь моей женой? — И за всё это время, во время каждого слова Вайс сменил темп и входил в неё мучительно долго. Ему и самому казалось, что этого времени ему хватало, чтобы за один ход пересчитать каждую мышцу внутри Фреи. Он верил — она сейчас ни о чем не думала, кроме этой муки. И готова была душу продать, лишь бы это кончилось.

— Подлец… Как же я тебя ненавижу! Кто ещё из нас хитрый? — Фрее было тяжело собирать слова в предложения. Он был прав, она и думать не могла ни о чем, кроме как о скорейшем получении желаемого. Любые ее попытки завладеть ситуацией он пресекал на корню и мучил, добиваясь от нее только одного ответа. — Да, рыжий Лис, гори ты в аду! И ты каждую ночь будешь меня трахать до беспамятства и завершать начатое, или я придушу тебя подушкой при первой же возможности.

— Это уже будет зависеть от твоего поведения, — посмеялся ей в губы Вайс.

Но вместо того, чтобы исполнить её желание, Вайс вышел из Фреи вовсе. Раздались три звонких хлопка, и Фрея была свободна, но следопыт не позволил ей опомниться. Он повалил её на пол, на живот, навалился сверху и резко вошел в неё. Теперь уже настала очередь выполнить его часть сделки — сорвавшись на бешеный ритм, Вайс довёл себя и свою партнершу до оргазма. Для него самого он казался намного ярче, чем в прошлый раз. Он изливался в Фрею через толчки, даже не думая замедляться. А смотреть сверху на то, как она сама выгибает спинку, стонет, почти кричит, как ему казалось, что вот-вот его орган вновь наполнится кровью, чтобы довести Фрею еще раз. Потом еще и еще…

— Плохая девочка, — прошептал он ей на ухо и больно укусил за мочку, больше не думая о чувствах Фреи — понимал, сейчас ей к черту были нужны все нежности. Она хотела вновь изодрать его, искусать, избить — потому он и принял такую позу, не позволяя выплеснуть злость и неудовлетворение даже через это. И на всякий случай он продолжал её придавливать и дальше.

Ей казалось мало одного оргазма после стольких мучений. Процарапав каменный пол, пока волна удовольствия никак не хотела прекращаться, Фрея схватила волосы Вайса на затылке. Хотела снова его расцарапать всего, свершить свою маленькую месть, но даже этого он ей не позволил. Пусть тогда продолжает, пока она не потеряет голос от стонов, пока не потеряет сознание, утопая в новой волне удовольствия.

— Не останавливайся, — попросила она охрипшим голосом, притягивая его к себе. Она поймала его губы и жадно впилась в них, выгнула спину и оттопырила попу, предоставляя ему удобное положение. — Мне мало… Дай мне ещё, Вайс, мне мало тебя.

— Я буду твоим всю ночь, — прошептал она ей в губы, проникая руками между полом и ей. Обхватив груди и целуя её, Вайс в скором времени возбудился вновь и продолжил свои взрослые игры.

========== 20. Что есть истинное добро? ==========

Впервые Фрею видели в закрытой одежде: камзол с высоким воротником и длинными рукавами, доходившими практически до пальцев, брюки, не стесняющие движений, и высокие сапоги полностью скрывали соблазнительное тело шпионки. Лестат бросал на нее любопытные взгляды, стараясь понять причину такой перемены. Да и не он один — все в замке Тени были удивлены таким преображением.

— Это такой протест? Не довольна моим решением? — спросил ее Лестат, прежде чем начать собрание.

В ответ он получил только озлобленный взгляд, но Фрея промолчала. Она точно была не довольна, но Лестат подозревал, что дело не только в этом. Обычно она шумит, когда что-то ее не устраивает, а сейчас он чувствовал тихую ненависть от нее.

— Тогда приступим, — начал он собрание, обращаясь ко всем собравшимся. — Мы выяснили, что моя жена находится у Императора. Он хорошо ее где-то прячет. Мне надоело ждать и пытаться найти доказательства его причастности к этому. Мы нападем на замок Огня и выбьем всю информацию силой, а Императора сдадим королю уже по факту.

— Наверное, она просто поняла все прелести, когда её раздевают, — усмехнулся Вайс, но уже с серьёзным выражением лица повернулся к Лестату. — Каков план?

Зря он это сказал — Фрея вспыхнула, как факел, причем каким-то черным пламенем, будто вперемешку с тенью. Лестату пришлось схватить ее за руку, чтобы остановить, она вскрикнула от боли и погасла. Нахмурившись, он задрал ее рукав и успел заметить синяк вокруг запястья, прежде чем она вырвала руку и спрятала его. Лестат перевел хмурый взгляд на Вайса, но вопросов задавать не стал.

— Разделимся на две группы, — поделился он своим планом. — Одна, бо́льшая, пойдет в открытую на главные ворота для отвлечения внимания. Вторая во главе со мной проникнет в замок тайно через ходы, что показала Фрея. Наша задача будет заключаться в том, чтобы найти Амелию или захватить Императора, пока наши люди будут отвлекать на себя стражу и его генералов.

— Тогда я поведу главную группу. Император должен видеть «красную тряпку», чтобы по-настоящему ничего не заподозрить.

Вайс проследил за взглядом Лестата, но сам он ничего на лице не отразил. Его совесть была чиста — невеста этой ночью была не избита, а вознесена до небес, где кричала о том, как ей хорошо.

Вайс поднялся с кресла и, выходя из кабинета, сказал:

— Я займусь подготовкой воинов. Нападем ночью, когда сила вашей школы Тени будет на высшем уровне.

— Хорошо, — согласился Лестат с таким решением и перевел глаза на Фрею. Она тоже собралась уйти, так ничего и не сказав, но он ее остановил вопросом: — Это Вайс?

— Что, уже пожалел о своем решении? — не могла она не съязвить. Хотела ткнуть его еще больнее, но он правда выглядел обеспокоенным. Смехотворно! Он сам продал ее ему, а теперь беспокоится, вот пусть его и гложет совесть. Фрея быстрым шагом направилась к выходу, не собираясь его успокаивать, но в дверях остановилась, что-то фыркнула себе под нос и повернулась. — Это от веревок. Ему я тоже наставила синяков, — на этой фразе она улыбнулась.

***

Увы, об этих планах Анградэ не знал. И проник в замок Тени для того, чтобы похитить свою возлюбленную. И когда он увидел, как во дворе собирается настоящая армия из старших учеников и тех, кто выпустился из этой школы, Анградэ занервничал, но без Фреи уходить не собирался.

То, что все собрались во дворе, дало ему шанс пройтись по замку незамеченным. Он наугад заглядывал в замочные скважины, ища комнату своей возлюбленной, и догадался, что она должна быть где-то рядом с Лестатом. Или точно не в той области, где комнаты учеников и прислуги. А уж по богатым и отстраненным от ученических комнат коридорам найти покои Лестата было не трудно.

Пройдя несколько дверей, у одной остановился и даже в скважину не заглянул. Знал, что она здесь. Всё пахло Фреей! Этот запах он узнает из тысячи!

Осторожно приоткрыв дверь, он сразу узнал соблазнительную обнаженную спинку переодевающейся Фреи, и ворвался в покои как смерч, хватая Искорку в свои объятия и впиваясь губами в шею. Он мог её напугать, но после первых нескольких ударов она поймет свою ошибку и начнет целовать его в ответ. Анградэ уже представил себя, как возьмет её в этой комнате. В этой паршивой комнате Тени, как очернит собой эти простыни, после чего унесет свою невесту.

Фрея зашипела от боли, когда надавили на синяки, оставшиеся на рёбрах после страстной ночи на каменном полу. Кроме Вайса, это быть никто не мог, и потому она собиралась ответить ему со всей жестокостью, но что-то было не так. Вайс бы просто так не накинулся без парочки едких фраз, это не в его стиле. Да и прикосновения были более знакомыми, более родными. Краем глаза она разглядела светлые волосы и рывком развернулась в его руках. Увидев Анградэ, она так обрадовалась! С Вайсом ее связала дикая животная страсть, но Анградэ был родным, был семьёй. Но одновременно с радостью Фрея почувствовала и страх.

— Тебе нельзя здесь находиться, — шепнула она, обнимая в ответ. В Тени собралось слишком много воинов, а Анградэ здесь был врагом, и он один. — Это опасно. Уходи и лучше держись подальше от замка Огня сегодня.

— Что? — не понял он. Подумал, что оговорилась, что она про Тень. — Я пришел за тобой и без тебя не уйду. Идем. — Мысли о сексе ушли на второй план — Фрея была обеспокоена его появлением, оно и понятно. Он рисковал, но иначе не мог. Просто схватил ее руку и потащил прочь из комнаты.

— Ты не понял, Анградэ.

Она не пыталась вырваться, а просто прихватила с кровати полупрозрачную ткань с одного ее наряда свободной рукой и прикрыла обнаженный верх. Не то что бы она стеснялась, но показывать синяки никому не хотела.

— Тебя убьют, если найдут. Просто уходи, спрячься где-нибудь, пока все не закончится, а затем мы сможем с тобой сбежать из королевства, только мы вдвоем. — Она буквально молила его, чтобы он просто не вмешивался ни во что и где-нибудь переждал бурю. Вайс прав, когда схватят Императора, Анградэ пойдет на дно вместе с ним, и спасти его некому.

— Фрея, это ты не поняла! — Анградэ резко развернулся, схватив её за плечи сильной хваткой. Не обладая сумеречным зрением, на его счастье, он не видел синяки на руках. Но его в общем-то интересовали лишь её глаза. — Император просил забрать тебя. Ты нужна нам, Фрея. Врать не буду, он еще помнит предательство, но твои способности затмили это, и он готов дать тебе шанс. Это наш шанс, Искорка, слышишь? Он даст тебе лишь одно задание, после которого мы с тобой наконец-то поженимся! Не бойся, один я выберусь, а ты скрывайся в тенях — все воины во дворе, мы можем выбраться!

— Этих воинов Лестат отправит за Императором, — не выдержала Фрея и выдала все как есть. Он должен спастись, и если единственный способ — это рассказать ему все, она это сделает. Она и так уже предала всех, кого только могла. — Его казнят, а вместе с ним и тебя. Я не хочу, чтобы ты погиб.

— Что?

Анградэ замер. «Как… Почему?! У них нет никаких оснований на задержание, а тем более — казнь Императора! Если только они всё-таки не узнали правду». Анградэ вспомнил слова Императора и свои мысли. «На собрании Лестат отвлекал. Императора не было в замке. Значит ли это, что они пробрались внутрь?.. Если замок был… защищён».

— Ты!.. — Резко отпустив Фрею, Анградэ догадался. Иначе быть не могло — она действительно указала Тени на один из запасных проходов в Огонь. — Фрея, как ты могла?.. — Сколько разочарования было в его глазах, сколько ужаса от понимания всего.

Он перевёл взгляд с Фреи… куда-нибудь. Его глаза бегали, пытаясь зацепиться за что-то, но лишь бы не смотреть на неё.

Они идут за Амелией. Они идут за жизнью Императора. Анградэ не мог позволить этому случиться! Нужно подготовить директора!

— Мне пришлось, — тихо, сглатывая комок подступивших слез, произнесла Фрея. Ей не было оправдания, и она знала это. — У вас было достаточно времени, чтобы закрыть все ходы. Я думала… — Неважно, что она думала, она все равно выдала информацию. Прикрыв рот, она опустила глаза. Не могла наблюдать, как он не хочет на неё смотреть. И хуже всего — это не единственное ее предательство.

— Я верил тебе! Верил, потому и не приказал залатать все ходы!

Его рёв прогремел как гром во время ясной ночи. Он не должен был кричать — его распознают. Но было как-то… плевать. Его предал любимый человек. Его, его замок, его директора — всех.

— Как ты могла… — чуть ли не плача спросил он, хватаясь за волосы на висках и больно их сжимая, пытаясь проснуться. Не могла его Искорка так поступить. Просто не могла!

Но Анградэ не просыпался.

— Ты еще не слышал, как этой ночью она молила меня трахать её.

Анградэ резко поднял глаза и увидел золотые зрачки, светящиеся в темноте. Вайс! Анградэ хотел было наброситься на него и вырвать глотку одними зубами. Но то, что он сказал… Вот этого точно не могло быть! И будто моля Фрею подтвердить это, он уставился на неё требовательным взглядом.

— И я трахал, — продолжал нагнетать Вайс, делая шаги вперёд. Он знал, прекрасно знал, что Анградэ рано или поздно придёт за Фреей, оставалось лишь ждать. И он убьёт его. В этом не было сомнений. Но больше всего хотелось его втоптать в грязь и убить в первую очередь душевно и эмоционально, заставить страдать так, как страдал весь год Лестат. — Я трахал, пока она кричала «да» на моё предложение руки и сердца. Я трахал её всю ночь без остановки. Она кричала моё имя и стонала от удовольствия, стоило мне вбиваться в неё и выбивать мольбы о том, чтобы я не останавливался.

Этот мерзавец… Как же Фрея ненавидела его! Из-за него Император изгнал ее. Из-за него Анградэ больно! Все из-за него… Но это было неправдой — во всем виновата лишь она сама. Слезы непроизвольно полились из глаз, ей нечего было ответить. И жалкое враньё ей больше не поможет.

— Прости, — всхлипнула она. — Просто уходи, пожалуйста. Уходи и живи…

У Анградэ перекрыло дыхание. Он стоял с распахнутыми глазами и смотрел на Фрею, всё больше понимая, как начинает её ненавидеть и презирать. Некогда чистое и любимое лицо сейчас было измазано грязью — липкой и тягучей. И она никогда не сможет отмыться для Анградэ.

В следующую секунду замок содрогнулся от крика Анградэ. Можно было подумать, что дело в том, что он услышал все эти гадости, но неожиданные слова Вайса дали понять, что он причастен к этому крику:

— Жить он будет недолго.

Взяв себя в руки, Анградэ побежал по коридору вперёд, странно шатаясь и хромая, а за ним оставалась дорога алой крови, которая без труда укажет путь в сторону пришедшего врага.

— Стража! — Бросив на пол арбалет, который Вайс до сего момента неясно где прятал, он вытащил меч, намеривая добить противника. — В замке чужой! Убить без выяснения отношений!

Анградэ слышал этот крик. И он понимал, чем это закончится. Его встретят на выходе. Встретят и убьют немедля. Но это не мешало ему остановиться. Он должен был ценой своей жизни добраться до коня и вернуться в Огонь, чтобы предупредить Императора о надвигающейся угрозе.

— Не дать ему уйти! — Это понимал и Вайс. Отбросив Фрею в сторону, предполагая, что она захочет попытаться его остановить, Вайс бросился вслед за Анградэ, догоняя его с лёгкостью и выслеживая по крови на полу.

Но чего он никак не ожидал, так это преградившего ему дорогу пламени. Анградэ выпустил из рук в разные стороны огонь. Он даже открывал все двери, которые встречались ему на пути, и поджигал помещения, наплевав, что там кто-то может быть. Уже через пять секунд замок начал содрогаться вновь, но уже от воплей тех, кто начинал заживо гореть в своих комнатах.

Анградэ знал, как отсрочить свою поимку. На его стороне была самая опасная стихия, и сейчас максимум, что он мог сделать — поджигать замок. Поджигать так долго, чтобы пламя начинало угрожать не только жизням обитателей, но и самой конструкции. Ковры на полу, гобелены и кровати в комнатах охватывались пламенем немедля, создавая удушливые клубы дыма. И чем дольше тормозил Вайс, который просто больше не мог преследовать Анградэ, тем удушливее становился дым и запах — горящие человеческие тела воняли хуже, чем только можно было себе вообразить.

Где Фрея упала, там так и осталась, не в силах что-либо сделать. Заливаясь горькими слезами, она молила всех богов, чтобы Анградэ выбрался и выжил; чтобы болт прошел мимо, а эта кровь на полу, в которой она перемазала пальцы, принадлежала кому-нибудь другому. Пусть он живёт, а боги вместо него, заберут ее этим огнем. Пусть Жаркий Пламень поглотит ее.

***

Лишь благодаря тому, что все силы стражей были направлены на тушение пламени, а Вайс вместо того, чтобы продолжить преследовать Анградэ, вернулся и убрал Фрею в безопасно место, Анградэ смог выбраться наружу.

Схватив свой кожаный ремень зубами, он прижег сквозную рану. Крики у замка заглушали его собственные, он дал Императору немного отсрочки, но не себе… Видя, где была рана, он понял, что времени у него оставалось совсем немного. Пусть кровь он и остановил, но умрет не от потери крови, а из-за пробитого органа.

Умрёт.

Он знал.

Таков будет конец великого генерала.

Униженного, преданного.

И только мысль, что его смерть не имеет права быть напрасной, заставила его взобраться на своего скакуна, спрятанного пологом невидимости, и погнать его в замок Огня.

***

— Немедленно Императора сюда!

— Конь с Анградэ пал у ворот!

— Он ранен! Срочно!

— Быстрее!

То, как Анградэ бился на седле, заметили еще у самого горизонта, и его приметного жеребца опознали сразу. Караульных смутило, как генерал лежал на лошади, а не сидел гордо. Прочувствовав опасность, ученики и бывшие выпускники сразу забили тревогу.

И пока одни на щитах несли раненого Анградэ в его покои, другие бежали к башне Императора, будя его громкими стуками и оповещая о ранении его генерала.

Анградэ уже не был живым.

На лице его отражалась только тень былой гордости, а сейчас он походил на страшное чудовище, будто сам проклятый.

Дыша очень быстро и рвано, он, несмотря на то, что его лёгкие заполнялись, ощущал, как задыхался, и с каждым разом хватал ртом воздух с большим рвением, резкостью, даже с паникой, какую чувствуют утопающие, которые смогли вдохнуть немного воздуха.

Лекари раздели его, пока Император мчался к нему, но они уже ничего не делали с генералом. Просто не было смысла. Его кожа приобрела яркий желтый оттенок, а белки глаз в свете факелов светили подобно глазам при ночном зрении Вайса.

— Быстрее, где Император?! — кричали лекари.

— Генерал требует Императора, быстрее за ним!

Кричали собравшиеся вокруг кровати мужчины. Ведь «Император» — это всё, что мог выдавить Анградэ. Он еще был в сознании лишь благодаря силе воле и своей цели.

Как только услышал о ранении Анградэ, Император незамедлительно отправился к нему. Войдя в комнату и видя, как плох был генерал, он подошёл к его постели. Лекари расступились перед ним, чтобы не препятствовать.

— Я здесь, Анградэ, — опустился он к нему и положил ладонь на лоб. Император понял по одному виду — Анградэ умирал. И чтобы ему было удобнее говорить, опустился как можно ниже к нему.

Анградэ продолжал звать Императора. Он его просто не видел перед собой. В беспамятстве лежал на кровати, продолжал глотать ртом воздух, бегая зрачками по комнате.

И только когда его рука коснулась чьей-то ноги, пришло осознание, что кто-то с ним рядом. Попытавшись сконцентрировать внимания на черной точке перед собой, Анградэ слегка повернул голову к нему, и сотни блестящих капель пота на его лице отразились в свете огня.

— Они идут… — прошептал он, стараясь хоть на секунду задержать дыхание. — Они знают… Я старался, милорд… Я очень старался…

— Ты молодец, мой первый генерал. — Император начал гладить его по волосам и схватил руку, что шарила по ногам. — Ты со всем справился, Анградэ. Ты сделал больше, чем кто-либо мог. Прости, что сомневался в тебе. Ты хорошо послужил мне, теперь можешь отдохнуть. Они поплатятся за то, что сделали с тобой.

Император сидел с Анградэ до последнего, не отпускал его руку. Ему было тяжело терять своего лучшего человека, друга. Но он видел, как лекари разводят руками и отводят глаза на вопросы, можно ли что-то сделать. Он найдет тех, кто повинен в смерти Анградэ, и лично устроит им ад на земле. Они будут мучиться и страдать за каждую капельку крови Анградэ. Пусть идут, он приготовит им достойный прием.

Анградэ молчал.

Все просто стояли и ждали. И он ждал, когда эти мучения кончатся. Небеса были к нему благосклонны, он услышал Императора и мог спокойно испустить дух.

Но как бы он ни хотел, его душа была тяжела грузом предательства Фреи. Он умирал, и слезы градинами скатывались по его щекам. Все думали, что это предсмертные слёзы, а сам он мысленно раскаивался во всех своих грехах, чтобы ему была уготована дорога в рай.

Но плакал он из-за Фреи.

Его Искорки. Его маленькой предательницы.

— Фрея…

Последний раз выдохнув, Анградэ испустил дух с её именем на устах, замирая на своей кровати. Его рука в ладони Императора обмякла, а взгляд, пусть потухший с первых слов Вайса, сейчас будто даже потемнел, смотря куда-то в потолок.

Наступила тишина, и лёгкий ветерок прошелся по покоям славного генерала, словно ветер подхватил его душу и унёс в более спокойный мир.

— Ты будешь отомщен, — пообещал Император, тихо шепча. Он поднялся и пустыми глазами, без единой эмоции на лице осмотрел собравшихся. — Подготовьте его к последнему пути, — приказал он и вышел.

По дороге в свой кабинет он раздавал приказы оставшимся генералам по браслету. Времени на горе не было, необходимо подготовить замок к нападению.

«Анградэ отдал жизнь, чтобы предупредить нас. Позаботьтесь о том, чтобы его жертва не была напрасна, — говорил Император. — Мы должны сокрушить врага всей своей мощью. У меня только одна просьба: если среди них будет Фрея, притащите ее мне живой. С ней я хочу разобраться лично».

Оборвав связь, он заметил, что ноги привели его совсем не к кабинету. Он стоял перед дверью единственного человека, который остался у него. Стучать не стал, а просто тихо вошел. Амелия спокойно спала, не подозревая, какая трагедия случилась с душой Императора. Он сам не осознавал, каким ударом для него стала смерть Анградэ. Потрепав ее за плечо, он попросил сонную Амелию обнять его и уткнулся в ее плечо, смачивая его слезами.

— Милорд? — сонно спросила она, даже не поняв, что рефлекторно повинуется его просьбе. Обняла его сначала легонько так, просто не осознавая, что происходит. Но когда её одежда стала намокать, Амелия сразу согнала свой сон. — Милорд, что случилось?!

Она взволновано обхватила его лицо руками и попыталась оторвать, чтобы заглянуть в лицо. Но Император не поддавался, он не хотел показывать свои слёзы, отчего Амелия не просто забеспокоилась, но испугалась.

— Иерихон, — еле слышно, почти на самое ушко позвала его Амелия, — прошу тебя. Ты меня очень пугаешь. Что случилось?

— Анградэ мертв, — еле слышно ответил он, обнимая ее крепче. — Прошу, просто позволь мне оплакать его. Мне нужна всего минута.

Но просидел он так гораздо дольше.

Услышав это, глаза Амелии расширились, но она сразу же прижала к себе Императора еще крепче. Не питая любви к генералу, она прекрасно знала, как к нему относился сам Император. Придвинув его к себе, поманив, чтобы он сел на кровать и почти лег в объятия Амелия, она и сама не желала его отпускать. Пусть оплачет, она будет рядом. Будет рядом, будет успокаивать, и ладошка её неустанно гладила Императора по голове.

***

Вылазка в замок Огня была отложена, но лишь на несколько часов, чтобы потушить горящее крыло здания и предать земле слуг. Но Вайс настоял на том, что ждать просто больше нельзя — они уже позволили Анградэ уйти. Вайс молился, чтобы пробитая печень умертвила генерала еще на пути к Огню, но он всё равно не упускал возможности, что Анградэ всё-таки добрался и предупредил о них. А значит, Тень дала Императору несколько часов на то, чтобы подготовиться.

— Она ему всё рассказала. — На удивление, Вайс был спокоен. Любой другой бы, да сам Анградэ, мог убить Фрею на месте за это, но Вайс просто познал сущность Лисы. Познал, но принял как должное. — Мы больше не можем ждать, милорд, — повысил он голос. — Чем дольше мы будем ждать, тем крепче Император будет возводить стены вокруг замка и вашей жены!

Но Лестат был с ним солидарен. Ему нужно было лишь одно на подготовку — кровь. Фрея сейчас будто не была живой. Как подобие мертвеца она сидела в углу комнаты, и не сопротивлялась, когда он потребовал с неё кровь. А вот Вайс на всякий случай всевозможными способами запер Фрею в её комнате.

Закончив последние приготовления, они двинулись в путь. Как и было задумано, Вайс поведёт людей отвлекать всё внимание на себя, пока Лестат будет пробираться в замок и искать свою суженую. Но и здесь их планам не суждено было сбыться. Армия не меньше приветствовала людей Тени уже у ворот соседственного замка.

Из своей высокой башни за всем этим наблюдал Император. И когда Тень нанесла удар первой, он отдал приказ генералам: «Уничтожить их!» Сам же спокойно отошел от окна, сел в свое кресло и стал ждать.

***

Фрея ничего не видела, не слышала, не ощущала. Все ее чувства умерли вместе с Анградэ. Ей не хотелось верить, что его больше нет, хотелось надеяться, что его спасли. Но то количество крови, что он пролил, говорило само за себя. Она смотрела на свои пальцы и видела на них его кровь, хотя ее уже вымыли и переодели. В ушах стоял его крик, а в сознании то и дело всплывали его глаза, полные боли, разочарования и презрения.

Не скоро пришла она в себя. Лестата и армии уже не было в замке Тени. Ее оставили и судя по магии, что она ощущала, заперли. Но она должна была увидеть Анградэ в последний раз, убедиться лично, и ни одно заклинание не способно было ее остановить.

***

Тайный ход, через который можно было проникнуть, до сих пор никем не охранялся. Так только думал Лестат, но стоило ему ступить на территорию замка Огня, Император сразу обнаружил его защитной магией. Он проник в его дом с несколькими людьми для поддержки без особых усилий. Пробираясь по коридорам, они не замечали, что их вели в нужно направлении. Иногда то из одного коридора, то из другого выскакивали люди Огня, методично устраняя по одному из сопровождения Лестата.

Когда он остался один, перед ним был тупик и только одна дверь. Он открыл ее и оказался в приемной директора. Как издевательство, Император приказал доставить сюда портрет Амелии и установил его за ее рабочим столом. Лестат подошел к нему и сжал кулаки от злости. Все это время она была так близко! Император, подонок, разрушил их семью, их жизнь! Лестат обещал себе, что заставит его поплатиться за это.

Сбоку от него скрипнула дверь, будто намеренно привлекала его внимание, а за ней спокойно сидел Император.

— А я все гадал, когда же ты придешь, — насмешливо протянул он.

***

Целью Вайса не было победить. Он должен был, как Лестат на собрании, тянуть время. Только когда Амелия окажется в их рука — это будет настоящая победа. Только показания герцогини засадят Императора за решетку, а позже отправят на виселицу.

— Не отступать! — кричал он, но Тень проигрывала.

Они должны были выйти на бой ночью, когда их сила велика, но уже занималось утро, лучи солнца освещали стены замка, не позволяя людям школы Лестата скрыться в тенях.

Вайс защищал людей как мог, показывая истинную свою сущность мага. Энергетическими взрывами он сбрасывал лучников Огня со стен, дезориентировал тех, кто не позволял пробраться через стены башни, а позже, когда бойцы в темно-синей форме нахлынули волной на эти стены; когда несколько десятков ребят прорвались вперёд и смогли скрыться в тенях, только тогда они открыли ворота для союзников.

Вайс, оголив меч, погнал людей вперёд, бежал в первых рядах и разбрасывал Огонь всё теми же вспышка. Те, кто оказывался рядом с ними или кого отбрасывало, могли считаться мертвецами, ведь, убивая их, Тень значительно снижала число выпускников школы.

В посланнике короля увидели главную угрозу, и враги, стоявшие вдоль стен, пустили огромные струи пламени на Вайса, чтобы сжечь его дотла, как это делал Анградэ с простыми слугами в замке. Стоявшие рядом с ним темно-синие попытались поглотить огонь своей магией, но ярость и непоколебимость, присущая врагам, позволяла творить им настоящее стихийное бедствие. Вайсу пришлось спрыгнуть с коня — напуганное животное просто не успело бы сделать резкий скачок вперёд. Бравый товарищ заржал от боли и повалился на бок, и хоть струи пламени направились на убегающего от них Вайса, зверя уже было не спасти.

— Не позволять пробраться в замок! — Этот крик заставил Вайса осмотреться. Его люди не просто перебрались во двор, но уже удачно подобрались к стенам замка, что не могло не радовать. Но там стены охранялись значительно лучше.

— Не забывать наш план! — закричал он. — Прочь от входа!

Ему нельзя было рисковать столькими людьми. Только отвлечение внимания. Только выиграть время для их истинной цели!

***

— Император! — прорычал Лестат и кинулся на врага.

Вся накопившаяся ненависть и боль выплеснулась из него в этом ударе. Он собрал все тени вокруг себя, создавая человекоподобный силуэт, как это сделал с Фреей. Управлялся он движениями Лестата, и тот замахнулся кулаком, намереваясь врезать теневым по надменной роже Императора. Но Лестат был слаб по сравнению с полным силами Императором. Он легко ушел от такого прямого удара и выкинул шаг огня, разбивая теневой силуэт.

— Ты слаб, Лестат. Тебе не справиться со мной, — издевался Император.

— Верни мне Амелию! — не в силах больше сдерживаться, закричал Лестат.

Разъяренный, он тратил слишком много сил на магию. Энергия быстро покидала его, но ему позволяла продолжать ярость, бушующая внутри, и огромное желание вернуть возлюбленную. Но Император действительно был не тем противником, с которым можно справиться в полсилы. Не будь Лестат проклят, он еще мог составить конкуренцию директору, которому все пророчили место короля, но сейчас их битва походила на избиение Императором ребенка.

Директор Огня, как кот, игрался с мышкой Лестатом. Он уходил от атак, блокировал их и возвращал удары не напрягаясь. Очень скоро он заметил, как выступил пот на лбу Лестата, как он тяжело задышал. Похоже, пришло время покончить с этим. Император создал энергетический щит и с силой ударил им Лестата.

— Тебе просто нужно было сказать мне «Да» при первой нашей встрече, — навис Император над поверженным противником. — Или молча продолжать волочить свое жалкое существование после проигрыша на Мертвом холме. — Он приставил холодное лезвие к горлу Лестата. — Амелия расстроится, услышав о твоей смерти, но долго горевать ей не придется. Вскоре я стану королем, а она — моей королевой. И наш ребенок будет расти в законном браке, как только ты испустишь дух.

Император воткнул меч в горло Лестата. Расправился быстро и чисто. С таким противником нельзя медлить, он уже убедился на собственном опыте, что такие крысы не сдаются и могут доставить слишком много проблем.

Лестат распахнул рот, желая словить хоть немного воздуха, но вместо этого в основании меча появились булькающие пузыри, а боль, что он испытал в данную секунду, была ни с чем не сравнима.

Он не мог поверить.

Где же победа добра над злом?! Где справедливость? Он был честным человеком всю свою жизнь, не лицемерил, был добр и справедлив. Он любил и был любим. Почему же небеса так злостно над ним подшутили?

За что?

За что у него отобрали возлюбленную и силу молодого тела?

Если то было испытанием, то почему не позволили победить сейчас настоящее зло? Лестат ловил ртом воздух, кряхтя и изворачиваясь на полу подобно червяку. Червяком он себя и чувствовал. Так странно…

Вот так просто?

Зло победило добро?

Или Император был истинным добром, а Лестат просто обманывался?

Не может быть.

Но холодный и расчетливый взгляд Императора, сопровождающий Лестата на тот свет, говорил именно об этом. Подняв руку, Лестат будто хотел схватить врага за горло, унести его с собой. Но он даже не дотягивался до руки, а ладонь схватилась за лезвие. Слабая надежда еще билась вместе с его сердцем. Он думал, что сила ярости и высшие силы всё-таки на его стороне. Они даруют силу, и он вытащит меч из своего горла!

Но вместе с кровью, кровью Фреи, уходила его сила, уходила его жизнь. Ладонь сжала меч, но в бессилии скатилась по нему к горлу Лестата, окрашивая всё лезвие в красный цвет и пуская новую струю крови.

Лестат попытался повернуться, но голова его теперь была прикована затылком к полу. Он мог лишь чувствовать, как под ним крови, что вытекает из шеи, становится всё больше.

А он всё никак не умирал.

Это было даже страшно.

Боясь, что с проклятьем он должен был жить вечно с теми муками, что сопровождали его при голоде, Лестат, не в силах терпеть своего унижения, стал молить о смерти. Слова Императора эхом отдавались в его голове, и они били намного больнее, чем ранее Император.

Сам же директор Огня стал терять терпение. Медленно прокручивая меч в ране, Император заставил Лестата кричать, а кровь из его шее пустилась фонтанам.

Лестат пытался зацепиться взглядом за что-нибудь, лишь бы не смотреть на это надменное лицо. И он нашел самое лучшее, что было в этой комнате. Портрет Амелии.

Его любимая.

Его прекрасная, добрая и милая Амелия.

Смысл его жизни.

Он не смог вернуть её. И на место мольбы о смерти пришла другая мольба. Чтобы его прекрасная жена не видела его в таком состоянии. Ни его, ни его труп. Он не хотел знать, что она плачет. Он молился, чтобы весь этот год, где бы она ни находилась, она не плакала.

Смотря на неё, в её нарисованные глаза, Лестат успокоился, а может, это смерть стала поглаживать его по голове, успокаивая и тихо призывая к себе.

Возможно.

— Амелия, — сказал ли он это в слух, или ему так самому показалось, а мысли желали умирать лишь с её упоминанием, Лестат обмяк на полу.

Его пустой взгляд был устремлен лишь на возлюбленную, и пусть он жалел, что не смог спасти её, всё же умер он, смотря в её прекрасное лицо.

***

«С Лестатом покончено, гоните их прочь», — передал Император, вытирая клинок о камзол директора школы Тени. Выпрямившись, он сразу направился к Амелии, чтобы проверить, как она там. О безопасности ее комнаты он позаботился лично, поэтому не беспокоился, что к ней кто-то попадет, или она сама выбежит. Но прежде он зашел к Анградэ, чтобы рассказать другу, что все закончилось, и это была его заслуга. Однако в коридоре, перед дверью генерала, его ждал неприятный сюрприз.

— Ах ты мелкая дрянь! Посмела явиться сюда после всего?! — Стоило Императору увидеть Фрею, как его заполнила неконтролируема ярость. Он схватил ее за горло и ею открыл дверь, вваливаясь в комнату, где лежал покойный генерал. Он бросил испуганную шпионку на пол и тяжело задышал приводя свои эмоции в норму.

Он перевел глаза с отползающей от него Фреи на тело Анградэ. Его уже вымыли и переодели, а лицо его было таким умиротворенным, будто он всего лишь спал и в любую секунду мог открыть глаза, чтобы дать Императору дельный совет. Но этого больше никогда не случится!

— Это все ты! Он отправился за тобой, а вернулся со смертельной раной! — снова закричал Император, хватая Фрею за волосы и подтаскивая ее к мертвецу. — Взгляни! Посмотри в его лицо!

— Я знаю! — тоже закричала она, цепляясь за руки Императора, чтобы было не так больно. Слезы градом покатились по ее щекам, падая на лицо Анградэ, к которому ее опустили. — Это все моя вина! Если бы я могла, поменялась бы с ним местами! — Она зарыдала в голос и перестала вырываться, повисая на своих волосах. Спустя несколько мгновений она тихо захныкала и еле слышно зашептала: — Прошу… убей меня. На его месте должна быть я.

— Он любил тебя, — отпустил ее Император, и она снова упала рядом с кроватью. — Он плакал, когда умирал. И твое имя было последним, что он сказал. Чтобы духа твоего здесь не было, когда я вернусь.

Он вышел, но у спел заметить, как Фрея снова разрыдалась в голос и, поднимаясь на трясущихся ногах, обняла мертвое тело Анградэ.

========== Эпилог ==========

Вайс продолжал тянуть время до тех пор, пока больше половины воинов не пали. И тогда, уже не видя смысла ждать Лестата, он покинул поле боя.

Лишь вечером, когда армия самого короля пришла лично за ним, он понял, что Лесатата больше нет в живых. Император удачно всё подстроил. Он сразу послал весточку королю, что Лестат, обезумевший, напал на его замок, и у него не было другого выхода, кроме убить его.

Вайса долго допрашивал сам король и просто не верил ни одному слову. Один раз он уже подорвал доверие короля, а сейчас, еще и увидев труп одного из генерала Императора, король даже не стал слушать оправдания, ведь он был уверен, что Вайс, проникшийся проблемой Лестата и слепо веривший каждому его слову, убил Анградэ лично, в самом замке Императора.

Прошлые заслуги перед королевством спасли Вайсу жизнь, и он был просто изгнан, а не казнен наравне со многими генералами школы Тени. Император был красноречив и предоставил королю на обозрения трупы своих людей, которые «доблестно оберегали замок от нападающего».

Вайс забрал Фрею с собой и убежал с ней в свои родные края, пока шумиха вокруг войны была на самом пике.

Несмотря на отношение Остера к Лестату, директора всё-таки похоронили со всеми почестями, а признав Амелию мёртвой, сожгли вместе с его телом все ее вещи. Директор Знаний Харис, простив Лестата за его безумие, умолял короля позволить схоронить прах Лестата и «Амелии» на территории его школы, где они впервые познакомились.

Так началась новая короткая эпоха, когда Император готовился стать королём, ведь все считали, что именно он должен был быть следующим.

Так зло победило.

Но было ли это злом?

Накануне рождения ребёнка, Остер заболел и вскоре умер. Как все и считали, новым королём стал Император. И пусть он был очень суровым королём, которого боялись соседи, но в его королевстве во время правления цвёл мир и благодать. Пышные балы стали реже, зато казна не знала убытка и всегда пополнялась. Зимами люди ели сытно, не мёрзли. В школы поступало всё больше людей из-за возможности поступить, и когда армия королевства была велика, Император направил её на завоевание новых земель. И еще ни разу он не знал поражения.

От Амелии тщательно скрывали тот страшный день, что укрепляло её отношения с Император с каждым днём. Став королевой, она произвела на свет сына, а после в течении пяти лет еще двух сыновей и дочь. Теперь Император не боялся показать её миру. Те, кто её знал, просто не смели задавать вопросы. Они видели её радость стоять подле него и, если и ходили грязные слухи, всем было достаточно того, что она была счастлива подле Императора, и просто молчали.

Она была честна с Императором — она всегда помнила своего первого супруга, но и не отрицала, что год за годом Император завоевывал себе место в её сердце, и, вполне возможно, рано или поздно он оттеснит Лестата из него вовсе.

Королевство Ронкам процветало. Люди уже давно не знали такого благодатного времени.

Так было ли это зря?

Было ли зря всё? Все эти смерти, все эти войны…

Наверное, нет.