Войны охотников за головами-2: Корабль невольников

СЕЙЧАС…

Страх — вещь полезная. Этот урок охотник за головами должен выучить назубок. И теперь Босск понимал, почему. На экранах его корабля расцветал взрыв, превращавший «Раба» в огненные ошметки и оплавленные обломки дюрастила. Хруст статистических помех в комлинке почти оглушил его — электронный предсмертный вопль. Потом его догнала взрывная волна. Корабль застонал, но Босск не обращал ни на что внимание — он отвернулся от экрана только тогда, когда пламя сожрало последний остаток чужого корабля. А потом стал смотреть на пустое место, где раньше был «Раб-1».

Ничего, только обломки. Кувыркающиеся, раскаленные, мертвые. Он умер, подумал Босск. Он. умер. Наконец-то. Распылен на атомы, которым никогда не собраться вновь в то, что звалось Бобой Феттом. Ныне покойным. Термический детонатор, установленный им на корабле, превратил все, что было на борту «Раба1», в прах и дурные воспоминания.

Так что теперь, если он вновь почувствует страх, если в памяти вновь всплывет образ потрепанного шлема, перечеркнутого черной полосой визора, он будет знать, что это всего лишь дуррой сон. Он умер, он мертв…

Тишина в рубке была нарушена писком контрольной панели. Босск нехотя скосил глаза на экран: аппаратура извещала о присутствии еще одного корабля. Кто-то висел прямо над головой Босска. И…

И — согласно данным — корабль был зарегистрирован как «Раб-1». ИД совпадали.

Невозможно… Сердце зачастило. Но он получил те же самые данные от первого корабля за секунду до взрыва. Но… но не видел самого корабля, сообразил Босск. Что означало…

В коридоре раздался шум. Очень негромкий. Шаги. Босск почувствовал запах чужого, ступившего на его корабль; для трандошана это было не сложно. Особенно в переработанной атмосфере. И Босск отлично знал, кто это был.

Он здесь…

И без того холодная кровь в его венах заледенела.

Его обманули. Надули, как новичка. «Раб-1» не взорвался. Босск не знал, каким образом Фетт провернул этот трюк, но иного объяснения не было. И треск помех в эфире был всего лишь прикрытием, позволившим Фетту пройти через шлюз. Аварийный сигнал, что кто-то вскрыл люк и закрыл его за собой, утонул в общем шуме.

— Двадцать секунд до взрыва, — проскрипел в динамике голос, который не принадлежал ни ему, ни Бобе Фетту.

Холодный, равнодушный голос атомной бомбы. Какое-то время назад народ развлекался такими примочками. Правда, это стоило денег. Очень больших денег. Только очень влиятельные и могущественные личности позволяли себе выбрасывать кредитки на такие игрушки.

Страх растопил лед, в который превратилась его кровь. Босск нырнул в аварийный люк. Сбил когтистой лапой замок. Его корабль через несколько секунд — отсчет пошел — перестанет быть кораблем и станет остывающими обломками, точно такими же, какие плавают там, где взорвался корабль, который он ошибочно принял за «Раба». Трандошан сгреб все нужное. Система жизнеобеспечения на корабле перестала работать. Пусть ее. Скоро здесь не останется жизни, которую надо будет обеспечивать.

— Пятнадцать секунд до взрыва.

Если он не поторопится, то к обломкам корабля прибавится месиво из костей и плоти, бывшее когда-то капитаном этого корабля. Босск со всех ног бросился по коридору.

— Четырнадцать…

Фетту хватило чувства юмора потратить немалые деньги, чтобы просто потрепать нервы противнику.

— Тринадцать. Вы уже обдумали возможность эвакуации?

— Заткнись! — рявкнул Босск.

Не сдержался… Под смертельным ужасом, затопившем мозги, разгорался огонь ненависти — каждый раз, каждый раз, когда они сталкиваются с Феттом. С этим вонючим, вечно действующим исподтишка отбросом…

Мелкие обломки сгорали в защитном поле корабля. Если бы во Вселенной существовала хоть какая-то справедливость, Фетт был бы сейчас мертв. И не просто мертв — распылен на атомы. Почему он всегда возвращается? Есть на свете хоть какой-нибудь способ убить его так, чтобы он просто остался бы мертвым?

— Двенадцать…

Ну, это же не честно! Ему даже не дали времени, чтобы откинуться на спинку пилотского кресла и ощутить благостное тепло, расползающееся по телу, блаженство и удовольствие от того, что стер с лица Галактики давнего врага. Боба Фетт всегда был врагом номер один. Босск потерял счет унижениям, которые ему пришлось вытерпеть от ублюдка в мандалорских доспехах. А если учесть, что всякий раз — даже в тех редких случаях, когда они считались напарниками, — трандошан исподтишка пытался избавить себя от Бобы Фетта,. уже можно не доказывать, что Галактика вероломна, жестока и сволочна. Потому что убить Бобу Фетта никак не удавалось. Все-таки верно заметил однажды отец: «Никто не станет помогать убить самого себя, даже если следовало бы…» Очень верные слова. Старый ящер, пока Боскк грыз ему горло, уж точно сыну не помогал.

— Одиннадцать, — ласково сообщила бомба.

Нет времени на жалость к себе. Босск вытряхнул из головы все мысли, кроме мысли о самосохранении. При виде закрытого люка спасательной капсулы пульс зачастил. Одной лапой трандошан закинул за спину вещевой мешок, второй — попытался дотянуться до панели уп-авления, хотя до нее оставалась еще пара метров. Хорошо, что тут нет углов, из-за которых мог неожиданно выскочить противник… или выстрелить. Значит, шанс спасти шкуру пока еще существует.

— Десять…

Кончик когтя все-таки врезался в красную кнопку, в которую метил Босск. Люк спасательной капсулы с пронзительным свистом отошел в сторону, дав доступ в тесное пространство за ним. Придется согнуться в три погибели, подтянуть колени к подбородку и так и сидеть, болтаясь по орбите. Нужен комфорт, оставайся и умирай, поспешно напомнил себе трандошан. Он забросил вещевой мешок внутрь, протиснулся следом.

— Девя…

Люк закрылся, обрезав сообщение.

Босск сумел пропихнуть лапу между мешком и собственной нижней конечностью и потянул рычаг сброса. Плечи его были плотно прижаты к сферической стенке капсулы. Один раз ему уже пришлось удирать от Фетта в герметически запаянной спасательной капсуле, нынешняя теснота была еще одним унизительном напоминанием о том случае.

Снаружи чем-то звякали и жужжали механизмы, освобождая капсулу и выводя ее на катапульту.

— Ну, давай же… — прохрипел Босск.

Автоматы никуда не спешили, щелкали себе, неторопливо подготавливая капсулу к полету. Потом звук изменился, снаружи что-то терлось и царапалось, капсулу встряхнуло, словно она застряла. Раньше Босск ею никогда не пользовался, сама возможность бросить мертвым грузом собственный корабль ему и в голову не приходила, У трандошанов нет такого понятия, как

«спасение бегством», в их натуре заложено желание встать и драться до победы. Но если ввести в это простенькое уравнение Бобу Фетта, результат получится несколько иной.

У этой капсулы, по крайней мере, был иллюминатор. Небольшой по размеру, едва ли больше Боссковой ладони, но сквозь него были видны звезды; должно быть, внешний люк пусковой установки все-таки открылся. Догадка подтвердилась, когда трандошана прижало спиной к переборке — сработали двигатели, отбросившие капсулу подальше от корабля.

Звезды беспорядочно вращались, Босск обнял чешуйчатыми лапами вещмешок, зажмурился и стиснул клыки, сражаясь с приступами тошноты, вызванными неравномерным вращением капсулы и страхом. Пришла глупая мысль: а сколько уже отсчитала бомба? И сколько взрывчатки ухитрился протащить на борт «Гончей» этот мандалорский выкормыш?.. И с какой скоростью летит капсула? Если ответы не в пользу Бое-ска, взрыв нагонит его, словно приливная волна, только это будет огонь, не морская вода. При мысли, что его испечет в собственной спасательной капсуле, словно в духовке, ящер сжал кулаки.

Эй, минуточку!.. Вот в чем Боба Фетт никогда не был уличен, так это в желании кончать жизнь самоубийством; без сомнения, он убрался с «Гончей», как только взвел детонатор, а значит, его «Раб-1» — настоящий, а не поддельный, с теми же идентификационными номерами — должен быть где-то рядом. И в пределах мощного взрыва. Босск расслабился, даже отодвинул вещмешок, на который разве что не намотался. Элементарный подсчет развеял страх. Да он ни в жизнь не поставил бы столько взрывчатки, чтобы самому подорваться на ней.

— Пять, — произнес чей-то голос.

Босск раскрыл глаза, когти едва не порвали плотную ткань вещмешка, взгляд метался по тесному пространству капсулы.

— Четыре, — хладнокровно промурлыкал знакомый голос бомбы.

Так вот она где! Боба Фетт оставил взрывоопасный подарок прямо в спасательной капсуле.

— Три…

Такого прилива адреналина Босск еще никогда не испытывал, Трандошан отбросил мешок, когтями расчерчивая внутреннюю обшивку капсулы в поисках взрывного устройства. Бомба может быть маленькой, даже меньше его кулака, но прекрасно справится с задачей разнесения капсулы и ее содержимого на составляющие атомы. Она должна быть где-то здесь… где-то здесь…

В морду посыпались горячие искры; это ящер случайно вырвал из переборки несколько проводов. Воздушный шланг тоже выскочил из гнезда и теперь извивался с шипением, точно взбудораженная змея. Босск с проклятиями выдирал все подряд, ударился лапами и грудью о вспомогательный пульт.

— Два…

Голос исходил из небольшого кубика синего цвета, который в конце концов попал Босску в лапы. Бомбу прилепили к решетке вентиляционного отверстия, липкое вещество еще не успело засохнуть. Трандошан завертелся на месте, выискивая, куда бы выкинуть кубик — желательно за пределы капсулы. В голову ничего не приходило.

— Один.

Внутреннего пространства капсулы не хватало даже на то, чтобы вытянуть ляпу во всю длину. Босск вжался в угол, отвернув морду, — больше он все равно ничего не мог сделать — и швырнул бомбу, в противоположную сторону, к иллюминатору.

Ничего не случилось.

Он был все еще жив, Босск украдкой скосил глаза на синий кубик. Тот молчал, как будто последние слова его измотали, и взрываться не желал. Замирая от страха, трандошан протянул лапу и взял бомбу, чтобы осмотреть ее повнимательнее.

От удара о переборку у кубика отошла одна грань. Босск осторожно подцепил ее когтем и отодрал совсем.

Внутри не было ничего… по крайней мере, ничего такого, что выглядело бы детонатором. Если не считать миниатюрного микрофона и запрограммированного голосового устройства, там вообще ничего не было. Некоторое время Босск тупо пялился внутрь пустой коробочки.

Потом вновь бросил кубик. Вовсе это не бомба! И снаружи ничего не взрывалось, он бы почувствовал, а раз ничего не почувствовал, так ничего и не было. И никто ничего не подкладывал на борт «Гончей»… ничего, что могло бы взорваться. Если бы он не поддался панике и не сбежал, если бы остался на корабле и лицом к лицу встретился с Бобой Феттом, то отплатил бы давнему врагу раз и навсегда. И не потерял бы бездарно корабль. А теперь что? Босск уперся локтями в изодранную обшивку капсулы. Ладно, хоть ничего важного в аппаратуре не повредил; воздух по-прежнему поступает, дышать можно, навигационные приборы тоже, похоже, в порядке. Автопилот даже уже отыскал Татуин и обозначил его как ближайшую обитаемую планету, желтый горб планетарного диска выпирал из-за края иллюминатора. Пройдет не так уж много времени, когда спасательная капсула пронижет атмосферу и где-нибудь приземлится. Вероятно, в какой-нибудь пустоши, на Татуине их много. Можно сказать, повезло, а можно сказать, что не очень, потому что на Татуине слово «пустыня» обретает свое окончательное и абсолютное значение.

Босск попытался устроиться поудобнее, в бок врезался вещмешок, точнее, чтото угловатое, что он туда запихал. Хорошо, что удалось прихватить с собой коекакие вещички. Еще лучше сознавать, что страх не лишил его последнего соображения и не стер все инстинкты. Естественная для трандошанов жадность сработала даже на бессознательном уровне. А вот сумеет ли он извлечь выгоду из спасенного имущества, остается выяснить на планете.

Босск вновь поднял синий кубик, фальшивая бомба и не пикнула, милостиво молчала. Трандошан покачивал игрушку на ладони и разогревал в сердце ярость. Долго мучиться не пришлось, Босск приходил в бешенство от одной мысли про Бобу Фетта, сейчас он лишь добавил еще один слой.

Одно дело — выгнать Босска с собственного корабля; это был стратегический гамбит, достойный мастера, которым вся остальная Галактика и считала охотника в мандалорском доспехе. Но разыграть шутку с бомбой без детонатора, с говорящей фитюлькой только для того, чтобы у противника сорвало башню…

Вот это уже называется садизмом.

Босск смял хрупкий кубик в кулаке, отшвырнул то, что осталось. Потом подтянул к груди нижние конечности, обхватил их верхними и положил подбородок на колени. По мере того как увеличивалась в размерах пустынная поверхность планеты, мысли ящера окрашивались все более в сумрачные тона.

В следующий раз ты у меня получишь, поклялся трандошан сам себе.,

В длинном списке обид, полученных от Бобы Фетта, прибавился еще один пункт.

Ты отпустил его! Ниелах отвернулась от иллюминатора. Спасательная капсула с трандошаном внутри уже превратилась в крохотную искорку, одну из многих на звездном небе, а вскоре и вовсе исчезла за желтой горбушкой планеты.

— Говоришь очевидное, — откликнулся Боба Фетт; затянутые в серые мягкие перчатки руки охотника неспешно скользили над панелью управления.

— Знаешь, я вообще-то тоже ничего не понимаю, — вступился за девчонку Денгар, который топтался в проеме люка.

Рубка не отличалась простором, все трое в ней еле помещались. Лицо кореллианина все еше блестело от пота после недавних физических упражнений. Нужно было перетащить в трюм грузовой модуль и достаточно быстро.

— Этот барв пытался убить нас. Денгар вытер ладонью щеки.

— Не нас, — педантично уточнил Боба Фетт. — Меня. О вас двоих он не знал. Скорее всего.

Нельзя сказать, чтобы Ниелах полегчало. События быстро сменяли друг друга — даже слишком быстро, по ее мнению, — и началась эта гонка еще до того, как личный корабль Бобы Фетта стартовал из песков Дюнного моря. Сначала «Раб-1», словно объятый пламенем карающий кулак провидения, опустился на землю с небес, оборвав перестрелку и похоронив под собой одного из двоих бандитов, которые вдруг возомнили, будто вправе поохотиться на охотника за головами.

Ниелах злилась сейчас и злилась тогда; ее раздражало все и вся, даже спокойствие Бобы Фетта во время общей пальбы друг в друга. Действительно, ему-то что! Он-то знал, что вызвал с орбиты корабль по встроенному в шлем комлинку. Онто знал, что корабль в пути. Просто не удосужился сообщить об этой мелочи собственным спутникам. Ниелах чуть ли не пенилась от злости.

Напарники… да какие из нас напарники?! Девица сложила руки на груди и принялась изучать обоих охотников по очереди. Денгар — не загадка, его легко раскусить, он предсказуем, как йава на барахолке. С ним можно вести дела. Особенно хорошо получается, если поманить кореллианина большой суммой денег. Ниелах даже знала, зачем ему деньги. По случаю и без случая Денгар подробно расписывал, как покончит с кочевой жизнью, как накопит побольше кредиток и заживет вместе с будущей (ну, тогда уже настоящей) женой. Он даже называл ее имя: Манароо. Ниелах вынесла свой вердикт. Сообразителен. По крайней мере настолько, чтобы знать, как опасно поддерживать дружбу с Феттом. Всем на свете известно, как недолго живут подельники Бобы. Ничуть не дольше его врагов.

Фетт в свою очередь, похоже, был просто бессмертен. Его ничего не брало. Ниелах собственными глазами видела, как он выжил после того, как свалился прямо в глотку к сарлакку. Она нашла охотника позже. В таком состоянии умирают на руках у спасителей. Фетт должен был умереть. Но он выжил и мягче не стал; скорее наоборот.

Вот уж повезло так повезло… Ниелах без интереса наблюдала, как Боба Фетт приручает чужой корабль. Чем же она так рассердила судьбу, что та решила связать ее с одним из самых опасных обитателей Галактики? Да еще таким, который не поддается ни на угрозы, ни на насилие, ни на соблазн. Порой девчонка приходила к мысли, что безопаснее было бы оставаться танцовщицей во дворце Джаббы Хатта, Молодость и привлекательность помогли бы остаться в живых… до тех пор… Пока жирному склизню не наскучит ее хмурый вид или не подойдет время кормить ранкора. Ниелах закрыла глаза, не в силах сдержать дрожь при воспоминании о пронзительных воплях жертвы, чавканье и сопении обедающего чудовища, хохоте Джаббы Хатта. Чья бы рука ни оборвала жизнь старого склизня (Денгар называл имена, Ниелах их забыла, потому что они ничего не значили для нее), но он избавил Галактику от злобного существа. Возможно, таинственные убийцы Джаббы могли бы пролить свет на забытое прошлое Ниелах, но ждать от них милосердия — значит просить слишком многого.

А ждать этого от Бобы Фетта — слишком мало? Охота — ремесло, где заботятся лишь о том, как побыстрее доставить добычу заказчику и получить с него деньги. А если все мысли, все страхи, надежды и разочарования, все, что было в голове той добычи, теперь стерто глубоким зондированием, то охотника этот факт не волнует. Боба Фетт уже несколько раз спасал Ниелах жизнь, но девушка пришла к выводу, что поступки его Диктовались отнюдь не заботой о ее здоровье и благополучии. А вот чем, предстоит еще выяснить, напомнила себе девчонка. Что же я для него значу? Задача первоначальная; от ответа на этот вопрос зависела не только жизнь. В нем — ключ к замку, за которым укрыты воспоминания.

— Ты так и не сказал, почему дал Босску сбежать, — лениво напомнил Денгар.

Боба Фетт оглянулся через плечо:

— Знаешь его имя?

— А как же! — кореллианин ткнул пальцем в иллюминатор. — Узнал ИД корабля. А насколько я слышал в последний ряз, «Гончая» принадлежит Босску с Трандо-ши.

— Поправка, — почти весело хмыкнул Фетт. — Принадлежал.

— Собираешься его взорвать? — Денгар скривился и медленно покачал головой. — Не самая гениальная из твоих идей. Я несколько раз имел дело с Босском, гадкий парень.

— И без слов ясно, — вставила Ниелах.

Пока Денгар пыхтел и обливался потом под тяжестью модуля, а потом колдовал над панелью дистанционного управления, девчонка не высовывала носа из рубки «Раба-1». Камера наблюдения мельком показала ей Бое-ска, удиравшего от призрака своего давнего и считающегося покойным врага, который неожиданно материализовался на борту «Гончей». Ниелах понравилось наблюдать за паникой трандошана. И чешуйчатую клыкастую морду она тоже узнала, так как видела Босска при дворе Джаббы Хатта. Даже в толпе, что обычно толклась там, трандошан считался подлым и нечистым на руку. Каждый раз, встречая его, Ниелах чувствовала тошноту. Ящер жадно поглядывал на танцовщиц, но с чисто гастрономическим интересом. В его глазах светилась мысль о свежей крови и хрустящих ломающихся костях.

— Я знаком с Босском, — равнодушно заметил Фетт. — Его мести я не боюсь.

— Рад за тебя, — проворчал кореллианин. — Может, ты с ним и справишься. Но меня, знаешь ли, беспокоит, что случится, когда Босск заявится по мою душу. Этот барв славится вовсе не забывчивостью и всепрощением. Он просыпается и открывает глаза с желанием и готовностью обезглавливать и потрошить всех, кто попадется под руку.

— Я с ним справлюсь, — в сиплом негромком голосе Бобы Фетта наконец-то проявилось нечто отдаленно напоминающее раздражение. — Раньше справлялся. Пока ты со мной… пока мы соблюдаем соглашение, тебе бояться нечего.

По выражению на обветренном покрасневшем лице Денгара сложно было сказать, что тревоги и заботы кореллианина вмиг улетучились.

Хотя Ниелах была вынуждена согласиться, что охотник в мандалорском доспехе и не думал хвастать или преувеличивать. Он был на голову выше Босска (фигурально выражаясь, потому что в буквальном смысле едва доставал ящеру до плеча). Доказательством мог служить разговор, который произошел на борту «Раба-1» сразу же после взлета

— Корабль скоро взорвется, — безмятежно сообщил Боба Фетт, проверяя герметичность внешнего шлюза. — Кто-то его заминировал. Привез много взрывчатки.

— О чем ты? — изумился Денгар. — С чего ты взял? Фетт постучал пальцем по облезлому серо-зеленому шлему.

— Получил сигнал от систем безопасности «Раба-1». Никто не входит сюда и не выходит отсюда без моего ведома. Даже если корабль в автономном режиме. Бортовой компьютер провел анализ молекул воздуха. Где-то лежит запас взрывчатки. Очень большой, с детонатором. Дистанционное управление.

Поиски не заняли много времени. «Раб-1» уже самостоятельно провел предварительное расследование, сузив возможные зоны размещения лишнего веса. Отыскал неприятный сюрприз, разумеется, хозяин корабля, он же умело отсоединил детонатор и перенес смертельно опасный подарок на нижнюю палубу, где уложил в грузовой модуль. Ниелах держала фонарь в поднятой руке, а оба охотника волокли громоздкий предмет к шлюзу.

Прежде чем запустить модуль в свободный полет, Боба Фетт подсоединил к нему скромных размеров неопознанное устройство, которое принес из рубки.

— Это еще что такое? — Ниелах ткнула пальцем в коробочку.

— Передатчик, — отозвался Боба Фетт, даже не посмотрев в ее сторону.

Потом он закрыл крышку модуля и встал.

— Передает ИД корабля, запрограммирован как «Раб-1». Без хорошего дешифратора и на небольшом расстоянии подмены не распознать. Одурачит нашего гостя.

Дальше было легче. Как только контейнер отправился в путешествие, встроенная навигационная система зафиксировала «маячок» ожидающего в засаде корабля. Настоящий «Раб-1» на самом малом летел следом за посылкой. Взрыв обеспечил роскошное прикрытие. Пока Босск протирал глаза, Боба Фетт выжал из двигателей полную мощность и за рекордное время покрыл расстояние, отделяющее их от «Гончей». Охотник в манда-лорском доспехе очутился на борту чужого корабля раньше, чем трандошан заподозрил подвох.

Теперь-то события легко укладывались в логичную и стройную цепочку. Теперь, но не тогда.

— А я все равно не понимаю, — упрямо гнула свое Ниелах. — Почему ты не убил… этого Босска или как там его зовут? Зачем напугал до смерти и отпустил?

Фетт продолжал знакомиться с системами управления корабля.

— Вся Галактика считает меня мертвым, — загадочно пояснил он будничным голосом, что-то обдумал и внес поправку. — Та часть Галактики, которой есть дело до охотников за головами.

— Что верно, то верно, — поддакнул Денгар. — Когда я ходил в Мос Айсли, в порту судачили лишь о том, как ты загулял к сарлакку на обед.

— Мне нравится, — сказал Боба Фетт, не забывая вводить данные в навигационный компьютер. — Иногда полезно быть мертвым. Когда думают: ты мертв.

— Веская причина, чтобы устраивать день открытых клеток для трандошанов! — едко фыркнула Ниелах. — Босск видел, что ты бодр, жив и свеж, если, конечно, соизволишь принять душ! А ты его отпускаешь! Ну и как поживает твоя шарада? Только что испустила дух? Как только Босск окажется в Мос Айсли, то примется звонить на весь Татуин. Он расскажет всем, кто согласится послушать.

— Нет. Боба один-единственный раз качнул шлемом,

— Ты не знаешь трандошанов. Психология. Они эгоисты, хуже хаттов. Но хатты умнее, — справедливости ради добавил охотник. — Хотя Босску мозгов хватит, сообразит, что к чему. Ему выгодна моя смерть. Меня нет, все считают его лучшим из лучших. Веская причина молчать. Добыча — его, деньги — тоже. А в чужом кармане я кредиток не считаю.

Врешь, неприязненно подумала Ниелах, но вслух ничего не сказала, следом за трандошаном Босском придя к выводу, что порой выгоднее молчать.

— Босск любит славу, — неторопливо продолжал Боба Фетт. — Лесть, угодничество. Чтобы все стелились перед ним. Он сердится на меня за старое. Я его обманул, он не простит. И будет молчать, что я жив, иначе его назовут дураком. Иначе придется рассказывать, что бежал как напуганный бийтуанский болотный зайц с собственного корабля.

— Здорово! — Денгар хохотнул, подпирая переборку. — То есть ты ничего не теряешь, отпуская трандоша-на. Но что ты приобретаешь? Какая выгода оставлять жизнь врагу, который спит и видит, как перегрызает тебе глотку?

— Лишний рассказчик о моей смерти. В Галактике сохранились сектора, где об этом печальном событии не слыхали.

Из-под мандалорского шлема донесся приглушенный смешок.

— Им будет интересно узнать. Пусть Босск распространяет слухи. Мос Айсли — хорошее место. Есть кому слушать.

Ниелах все еще пыталась дуться, но не сумела при этом сдержать улыбки. Обо всем подумал, неудивительно, что его считают лучшим. Не хотелось вспоминать лишь о горе трупов, которую Боба Фетт оставил за собой, забираясь на верхнюю ступень лестницы. Впрочем, не он единственный.

— Ты кое о чем забыл.

По изуродованному шрамами лицу Денгара блуждала кривая ухмылка.

— Мы втроем сидим сейчас в корыте, один вид которого делает твой блеф бесполезным. Или прикинешься скромницей и начнешь спорить, будто кто-то в Галактике живет в неведении, кому принадлежит «Раб-1»? Как только население любой системы увидит, как мы красиво пролетаем мимо, так сразу же заподозрят… Да что там! Они наверняка поймут, кто заглянул к ним на огонек. И кто вновь занялся любимым делом

— Я рад.

Если в его словах и должен был звучать сарказм, об этом так никто не узнал. Боба Фетт самым тщательным образом убирал из голоса любые намеки на эмоции.

— Правда. Не терплю рядом с собой дураков.

— Ну и как ты поступишь? — влезла в обсуждение Ниелах, уверенная, что у охотника в мандалорском дос-пехе заготовлен нужный ответ.

Она не ошиблась. Боба Фетт даже соизволил оторвать от пульта одну руку и указать в сторону переборки. Последовала довольно длинная немая сиена.

— «Раб-1» — доказательство моей жизни, — в конце концов пояснил Боба. — Когда я на борту. Пустой корабль не доказывает ничего. А его найдут пустым и в дрейфе. Сделают вывод. «Раб-1» подтвердит слухи. Как я мог его бросить? Все поверят и скажут: я мертв.

Ниелах нетерпеливо кивнула.

— Ты научился разгуливать пешком по вакууму?

— Там, — Фет еше раз указал на переборку, — второй пустой корабль. Какое удачное совпадение.

В иллюминаторе, подтверждая его слова, показалась «Гончая».

— Не такой удобный, хуже моего, — с сожалением констатировал Боба Фетт. — Но сойдет. На плохом корабле Босск долго не продержался бы.

Если судить по движению головы, он проводил взглядом дрейфующую «Гончую».

— Немного переделаем, станет совсем хорошо, — вынес охотник окончательное решение. — Введем новые ИД, никто не признает, не спросит что «Гончая» делает здесь, а хозяин на Татуине?

— Ладно-ладно, это мы уже поняли. А к чему такая секретность?

Ниелах все еще хмурилась; ко всем тайнам и загадкам добавилась еше одна.

— Во-во! — поддержал девчонку кореллианин. — У тебя такая репутация, что и трудиться-то не приходится. Народ сам задирает лапки, только услышав, что ты в деле. Если ты все это бросишь, откажешься от имени… тебе все придется начинать с нуля. И все будет гораздо сложнее.

Боба Фетт развернул пилотское кресло от пульта к спорщикам; серо-зеленый мандалорский шлем с узким визором обратился сначала к одному, затем к другому.

— Считайте себя везунчиками, — медленно произнес охотник, тщательно выговаривая слова. — Я вам все разжевал. У меня нет привычки объясняться или оправдываться. Пойми меня правильно, Денгар. Я не работаю с напарником, мне нужно привыкнуть. Что до тебя…

Он кивнул на Ниелах.

— Я не возражаю, слушай наши разговоры. Только не питай иллюзий. Я спасал тебя не просто так.

Девица в ответ зло сверкнула глазами:

— По доброте душевной, что ли?

— Скоро узнаешь. Пока ты имеешь для меня ценность. Утешайся этим.

Ну да, сварливо подумала Ниелах. Пока что я имею ценность… а что будет дальше?

И это пока могло кончиться в любую секунду. Ниелах твердо решила, что подготовится, ее не застанут врасплох. Может быть, Боба Фетт и самый опасный охотник за головами в Галактике — верят ли ее обитатели в его смерть или нет, — но если он вообразил, будто Ниелах будет покорно сидеть сложа руки и ждать, когда от нее избавятся…

Так он совершил фатальную ошибку. Ниелах сохранила на лице маску, по равнодушию равную той, которую разглядывала. Она еще не знала, каким образом преподнесет Бобе Фетту свой небольшой сюрприз, но что-нибудь она непременно придумает.

— А секретность…

На мгновение девчонка запаниковала, решив, будто охотник прочитал ее мысли, лишь позже сообразила, что Фетт отвечает на заданный Денгаром вопрос.

— Некоторые действия лучше совершать в темноте, — философски заметил Боба, возвращаясь к пульту.

За центральным выпуклым иллюминатором увеличивалась в размерах безмолвная туша брошенной хозяином «Гончей».

— Слишком многие хотели меня убить, — пробормотал охотник в древних доспехах. — Слишком многие хотят до сих пор.

И он не преувеличивал. Может, Фетт и лежал без сознания, пока неизвестный бомбил Дюнное море, перепахав пустыню, словно готовил ее к посевной, но ему хватило детального рассказа. Причиной бомбардировки был не кто иной, как он сам. И тот, кто отдал приказ о налете, — кем бы он ни был — все еще где-то ждал удобного случая.

— Посмотрим, как им понравится, — донеслось из-под мандалорского шлема, — возвращение мертвецов.

Новость добиралась долго, с одного рукава Галактики на другой через холодный вакуум, от самой далекой планеты, известной разумному существу, до одного из ярчайших центров власти и благосостояния. Туда, где по общему закону природы рядом с властью и благополучием уживаются зависть и злой обман.

— Мы живем во вселенной, сотканной из лжи, — произнес Куат с Куата, ероша шелковистую шкурку фе-линкс; любимица инженера уютно пристроилась у хозяина на руках.

Зверушка прикрыла глаза, погруженная в благостное неведение. Слова хозяина ровным счетом ничего для нее не значили. Куат вздохнул. Счастливица.

— Мы вдыхаем ложь и выдыхаем предательство, как будто они — неотъемлемая часть атмосферы.

— Господин?..

Возле огромного сегментированного иллюминатора вместе с инженером стоял начальник службы безопасности верфей. Отсюда открывался великолепный обзор на многоярусные доки и стапеля, простирающиеся к звездам до бесконечности. Иллюзия, конечно, но приятная. Поколения Куатов создавали и трансформировали свое детище, превращая его в апофеоз индустриальной мысли. Где-то на окраине верфей бесчисленные грузовики извергали из трюмов материалы, привезенные с далеких планет и предназначенные для переплавки в корабли и оружие для имперского флота. Многоуровневый диск центрального завода медленно обращался вокруг своей оси, а боевые крейсера и «разрушители» обрастали еще не обстрелянными пушками, обшивались усиленными листами брони. Вспышки лазерной сварки затмевали истощенное солнце системы.

Изумление подчиненного не ускользнуло от внимания Куата, хотя замечание и последовало после длительной паузы. Высшие работники верфей, внутренний круг особо доверенных лиц (и наиболее хорошо оплачиваемых к тому же), сначала думали и лишь потом осмеливались нарушить размышления вслух, которым предавался начальник. Куат считал полезным проговаривать вслух свои мысли. А преданность главы службы безопасности обеспечивалась необычайной щедростью бухгалтера. Ни одно слово из произнесенного не выйдет за стены священного убежища, тщательно проверенного на наличие «жучков» и защищенного от прослушивания.

— Та скромная толика гениальности, отпущенная мне природой, унаследована мной от отца и всех моих предков, — продолжал Куат с Куата,

Фенальд едва заметно улыбнулся; он и раньше слышал подобные высказывания.

— Инженер так скромен.

— Показная скромность лучше дутого тщеславия.

Чрезмерное самомнение, по мысли Куата, оборачивалось гибелью. Некий вельможа из фаллиенов, который в амбициях практически сравнялся с Императором Пал-патином… где этот вельможа теперь? Так жаждал власти, так хотел раздавить Дарта Вейдера, и что же? После выстрела «Исполнителя» даже останков его не нашли. Повелитель тьмы умеет выражать свое недовольство…

— Но, как я всегда говорил, гению вечно требуется большего, чем ему отпущено жизнью. Если бы мне пришлось заниматься лишь конструированием и постройкой кораблей, жизнь моя была бы нескончаемым удовольствием, — продолжал размышлять вслух инженер. — Но моя судьба, как: судьба моих прародителей, не столь милосердна.

— Господин?

— Даже во времена Республики приходилось распутывать клубки политических интриг, — Куат с Куата почесал остроконечное ухо фелинкс; малышка ответила благодарным урчанием. — Конкуренты, охотники до чужих контрактов… так всегда бывает.

Он неторопливо кивнул своим мыслям.

— Но теперь, во время Императора Палпатина, ставки в нашей сложной и бесконечной игре достигли апогея. Еще никогда положение не было столь шатким. Собственная участь меня не волнует; мне страшна мысль, что Император приберет наши верфи, как уже поступил со многими мирами Галактики…

Куат замолчал, справляясь с дрожью, и повторил про себя обещание: Этого не случится.

— Скорее я увижу верфи, мое наследие и труд множества поколений нашего клана, в руинах, чем отдам их Империи.

Инженер оглянулся через плечо на Фенальда.

— И это не пустое обещание.

— И мне это хорошо известно, инженер, — в тон откликнулся начальник службы безопасности, кивком подтверждая свою осведомленность. — Я лично контролировал размещение необходимого оборудования. Если иной участи нам не избежать, Империи не достанется даже оплавленного обломка

Слова Фенальда были пусть слабым, но все-таки утешением. Все, что можно построить, размышлял инженер, можно и сравнять с землей. Таланта, необходимого для постройки космических кораблей, хватит на то, чтобы уничтожить верфи, на которых их собирают. Перед внутренним взором предстало пугающее видение: не серия высокомощных, хорошо продуманных и просчитанных взрывов, которые превратят стапеля в тлеющие руины, а последствия — когда искореженный дюрастил с потеками расплавленного пластика, некогда бывший строительными платформами, остынет почти до абсолютного нуля. Системы жизнеобеспечения верфей, которые удерживают воздух и оберегают рабочих от жесткого излучения, не устоят; в живых не останется никого. Апокалипсис настигнет всех — от сборщиков и обслуживающего персонала до наследного властелина верфей. Каждый погибнет на своем рабочем месте, техник низшего разряда — за рабочей турелью, а Куату суждено превратиться в рассыпающийся пеплом труп у разорванной взрывом рамы иллюминатора, возле которого он часто обозревает владения. Колоссальный надгробный памятник, жестокое напоминание тем, кто в будущем вновь родится с титулом и именем Куата с Ку-ата. Зеваки на ближайших планетах обратят взоры к ночным небесам и увидят на фоне звезд тени обломков, черные письмена от горизонта до горизонта, которым не требуется перевод, эмблему былого величия.

— Благодарю тебя за верную службу, — произнес инженер. — Для меня это очень много значит.

— Если мой труд облегчает инженеру решения, значит, он того стоит.

Глава службы безопасности сложил руки за спиной; свет истинной веры в правоту своего дела сиял в его глазах. Можно было даже поверить, что Фенальд унаследовал преданность от своего предшественника точно так же, как его хозяин — титул и положение.

— И все-таки я всей душой верю: то время никогда не настанет! — патетически воскликнул Фенальд. — Враги замышляют впустую, верфи Куата выстоят перед лицом любой опасности.

Про себя инженер позавидовал уверенности подчиненного, он тоже от всего сердца желал, чтобы так оно и случилось, поскольку беспокоиться приходилось не только об Императоре. Альянс с упорством, достойным лучшего применения, запутывал все что угодно, как будто игровая доска вместо трех измерений получила еще и четвертое. Верфи Куата хранили верность только самим себе, к великим идеалам склонности не испытывали, интересовались лишь собственным выживанием и независимостью, а нужды любой планеты и государства ставили ниже своих. Медленно сгнила и развалилась Республика, опрокинутая Империей, а если теперь Альянс бредил вселенскими свободами и равноправием, какое дело до них Куату с Куата? Со временем кто-нибудь обязательно победит, а будет то Император Кос Палпатин или Мои Мотма — какая разница? Главное для Куата — остаться в дружеских или в крайнем случае нейтральных отношениях с победителем. Кто бы ни выиграл, ему все равно понадобятся «разрушители» и тяжелые крейсера, да и от вооружения тоже никто не откажется. Победителю тоже нужно нагонять страх на не слишком лояльные планеты.

— Повстанцы… — вновь принялся размышлять вслух инженер, облекая в слова потаенные мысли. — Даже если их Альянс сумеет со временем организовать новую Республику, которая понесет в массы так называемую гармонию и высшую справедливость, некоторые особенности природы разумных существ никогда не изменятся.

— Такова их природа, инженер. В том их мудрость. Они не раз обсуждали этот вопрос в прошлом. Джедаи ошибались, не Великая сила связывает вселенную, а обычная жадность и нежелание слушать других. Демократия, как правило, более охоча до вооружения и способа доставить его на значительное расстояние. Знаменитую Звезду Смерти строили не на верфях Куата; инженер лично запретил корпорации даже заикаться о контрактах на поставку любой из ее подсистем. Но тем не менее хорошо понимал причины ее создания.

— Не столько мудрость, — возразил Куат с Куата, — сколько хитрость.

Он любил повторять один из уроков, полученных от отца, прежнего Куата с Куата. Насилие и страх совершают то, чего не могут достигнуть размышления и понимание.

Семья Куат давно уже вела дела с помощью насилия и страха. И нежелание инженера связываться с постройкой Звезды Смерти объяснялось не моральными принципами, а практичностью. Благосостояние и мощь корпорации базировались на постройке боевых кораблей, а Звезда Смерти, если бы не подвела ожиданий имперских адмиралов, сократила бы потребность в удобных, послушных, надежных — а самое главное, дорогостоящих произведениях верфей. Только глупое животное гадит в собственную кормушку. К чему своими же руками создавать то, что разрушит твое дело? С облегчением и даже злорадством Куат с Куата выслушал известие о взрыве Звезды Смерти на орбите Иави-на. То, что Империя взялась строить новое чудише, вдвое больше, вдвое мощнее, означало лишь то, что полученный урок адмиралам не пошел в прок.

Любимая игрушка Палпатина была способна на гиперпространственный прыжок, но двигалась чрезвычайно медленно, чтобы говорить о каком-то военном преимуществе. Невозможно построить машину такого размера, одновременно скоростную и невосприимчивую к атакам противника.

Фенальд изобразил понимающую улыбку.

— Хитрость властвует там, где терпит поражение мудрость, инженер.

— Именно так.

Этот убеленный сединами и слегка полинялый принцип не позволял Куату предложить свои услуги мятежному Альянсу. Истинная хитрость требует крови холоднее, чем течет в жилах любой разумной рептилии. Император мог похвастаться ею — в отличие от повстанцев.

Разведка верфей исправно поставляла информацию в достаточном количестве; Куат изучал ее, сопоставлял факты, слухи и мифы — все, что смог отыскать на так называемых лидеров Альянса. Особенно его поразила одна деталь: и Палпатина, и его подручного Дарта Вей-дера'безумно интересовала судьба и карьера безвестного фермерского отпрыска с Татуина. Инженер сделал мысленную пометку и перешел к вопросам, которые интересовали его. В первую очередь Куат хотел выяснить натуру мятежников. Идеализм раздражал, именно он подвел Республику к краю пропасти и отдал власть Палпатину. А все эти разговоры о новых джеда-ях! Что может быть глупее? Предшественники Куата были свидетелями парада чести, достоинства и самоотверженности, веры в принципы, которые смертными руками не пощупаешь. Где теперь эти джедаи? Исчезли один за другим, а власть Императора выросла во сто крат. Черная тень накрывала одну звезду за другой. Таинственная Великая сила, основа веры джедаев, не защитила их Орден от Дарта Вейдера, которому было достаточно сжать кулак, чтобы взять за горло население целой планеты. Уж лучше верить машинам, решил Куат с Куата. Верить в силу, которую можно увидеть, почувствовать, рассчитать. Эта незамысловатая хитрость гарантировала процветание верфей. До сих пор…

— И все же, — пробормотал Куат с Куата, — и все же я поверил бы… Если б смог.

— Господин?

Он осознал, что на него пристально смотрят и пытаются оценить значение слов.

— Не обращай на меня внимания.

Фелинкс завозилась на хозяйских руках; тварюшка зажмурила блестящие зеленые глаза, она грезила о сытном обеде, уютном тепле и нескончаемой ласке. Больше маленькое создание ничего не заботило. Инженер завидовал своей любимице; если бы он мог преследовать только собственные цели, думать о своих желаниях, своих надеждах и страхах, тогда рассуждать, а затем принимать решения было бы много проще. Но на плечах лежит тяжкий груз, Куат обязан заботиться о верфях, от каждого его хода, от заключенных союзов, от ненависти врагов зависят многие жизни. А у врагов полно сил — тайных или явных, но вращающих эту Галактику…

Теплое пушистое тельце спящей фелинкс дрогнуло под ладонью хозяина, как будто в сладкие сны зверушки проникли тревоги Куата. Инженер погладил голову бездумной тварюшки, загоняя любимицу в безмятежное существование. Не бойся, малышка, я позабочусь о тебе, мысленно пообещал он. Так или иначе, в победе и поражении, но мы будем вместе.

Верный Фенальд на мгновение отвернулся, прижал кончики пальцев к уху, напряженно вслушиваясь в шепот импланта.

— Доклад расшифрован и проанализирован, инженер, — шеф службы безопасности опустил руку. — Внешняя разведка получила подтверждение от независимых источников. Достоверность превышает девяносто процентов.

— Хорошо.

Куат с Куата еще в начале карьеры распорядился, чтобы слухами и беспочвенными спекуляциями его не беспокоили. Лишь холодные голые факты, точные доклады о предпринятых прочими игроками действиях. Ни на чем другом он собственную стратегию не выстраивал.

— Детали?

— На орбите Татуина обнаружен дрейфующий пустой корабль, известный как «Раб-1» и зарегистрированный на имя охотника за головами Бобы Фетта,

— Кем?

— Что, простите?

— Кем обнаружен?

Это было очень важно. Не так давно на орбите Татуина останавливалось крупное флотское соединение Империи; очевидно, ждали, что Альянс начнет спасательную операцию, и залегли в засаде. Имперские корабли уже покинули сектор, иначе Куат спешным порядком приказал бы отменить бомбовый удар по планете. Вот импы удивились бы… Но они могли оставить разведчиков.

— Патрульными Альянса

Память Фенальду улучшили, имплантировав в голову не только комлинк, но и дополнительные чипы, управляемые легчайшим напряжением лицевых мускулов.

— С некоторого времени Империя перестала интересоваться этим сектором, — заученно отрапортовал глава службы безопасности. — Совершенно очевидно, из-за малой стратегической ценности оного. Разумеется, подобное положение может измениться, как только мы подновим флот Империи.

Анализ ситуации совпадал с тем, что провел сам Куат. Татуин находился на самом краю Галактики, далеко от крупных промышленных центров и оживленных торговых маршрутов. Палпатин с легкостью мог отказаться от огромного сектора и ничего при этом не потерять ни в экономическом, ни в военном плане. А уж если он фактически уступил контроль над этим куском пространства Альянсу, следовало встретить решение Императора бурными и восторженными аплодисментами. Теперь мятежникам придется метаться от границы к границе, удерживая бесполезный плацдарм, пока рано или поздно не вернется Империя и сметет запыхавшихся борцов за свободу единым ударом.

А уж с тем, что сооружается ныне на верфях Куата, удар окажется сокрушительным. Кстати, ждать его осталось недолго. Эго-маньяк Палпатин ни крохи не отдаст врагам. По этому поводу состоялся продолжительный спор, затянувшийся далеко за полночь, и Куат с Куата высказался за то, что Император недолго протянет. Инженер делал ставку не на мятежников и заговорщиков, а на маниакальную приверженность Палпатина к неведомой темной стороне Великой силы, Куат слышал много историй. Существовала или нет на самом деле эта таинственная энергия, пропитывающая саму ткань вселенной, Куата, инженера и ученого, не интересовало. Но Куата, психолога-самоучки и политического интригана, которым он был вынужден стать, — очень. Возможно, Великая сила пребывала лишь в головах Палпатина и нескольких твердолобых последователей старой религии (ну и, разумеется, Дарта Вейдера, куда в этом деле без ситха?), но одно это уже привлекало внимание. Куат несколько раз встречался с Императором и Повелителем тьмы — когда заключал контракты для унаследованной от отца корпорации. И на последней из встреч инженеру вдруг представилось, что физическое тело Палпатина — всего лишь сморщенная, спрятанная под плащом оболочка, высосанная невероятной Силой. Глаза, спрятанные в запавших глазницах, казались дырами в маске, которую носило существо, бывшее некогда человеком и утратившее свою сущность. Через эти дыры и утекла жизнь, оставив лишь животный голод и желание управлять всем, что дышит и движется. Нечто, еще называющее себя Императором Палпатином, разговаривало и насмехалось, но слова принадлежали даже не мертвецу, а существу, воплощающему саму Смерть. Великая сила поглотила жизненную энергию, как на-штах поглощает добычу.

Куат еще кое-что помнил о той встрече: ощущение глубочайшей обиды. Не как человека, а как промышленника, управляющего одной из крупнейших и влиятельных галактических корпораций. Откуда возьмутся клиенты? В будущем Палпатин видел только Империю, где закон — его слово и его желание. С деловой точки зрения Куата подобное положение не устраивало. Какой смысл что-то производить, если товар купить некому? О разрушительных способностях боевых кораблей Куат был осведомлен, пожалуй, лучше всех в Галактике, особенно о тех, которые он строил для имперского флота. Для Императора, чтобы тот мог утолить свои аппетиты, разгромить врагов, а также мирные и беззащитные планеты. Потенциальных клиентов, напомнил сам себе инженер. Клиентов если не самих верфей, так компаний, с которыми Куат имел дело. Император уже продемонстрировал полное отсутствие деловой хватки, разрешив покойному Гранд Моффу Таркину взорвать Алдераан. И долгожданный контракт на поставку алдераанским торговым кораблям новых сенсорных установок дальнего радиуса действия пошел к ситхам. Продукция уже ждала отправки заказчику, когда пришло сообщение, что Алдераан превратился в пепел. Они чуть не разорились, развинчивая готовые системы, хорошо еще удалось кое-что загнать той же Империи. Некоторое время Куат обдумывал возможность содрать с Палпатина неустойку, но по зрелому размышлению решил понапрасну не рисковать. Уж лучше остаться в убытке, чем превратить богатого клиента в злейшего врага. Принца Ксизора больше не было (и инженер каждый день благодарил за это повелителя ситхов), так зачем же вручать другому оброненное им оружие?

— Итак, мятежники заполучили корабль Бобы Фетта, — Куат с Куата вернулся к насущным вопросам; остальные могут пока обождать. — Есть подтверждение, что это действительно «Раб-1»?

Хороший вопрос История жизни Бобы Фетта пестрила случаями, когда охотник в мандалорском доспехе оставлял точную копию своего корабля вместо настоящего. Для того, чьей профессией была смерть других, Фетт обладал выдающимся талантом инсценировать собственную гибель. Или удивляться тут нечему? Куат пока не составил определенного мнения. Охотник за головами не делал различия между жизнью и смертью; существовала лишь добыча, одна стоила больше, другая меньше, все зависело от состояния рынка. Боба Фетт, как и многие его коллеги, был счастлив доставить как труп, так и живого пленника, если так оговорено в заказе. Чего ж изумляться, что собственная смерть для него была вопросом стратегии и торговли?

Начальник службы безопасности в ответ кивнул.

— Наши информаторы из Альянса пришли к заключению, что обмана нет. По крайней мере относительно корабля. Вторичный код на двигателях прекрасно считывается… — Фенальд постучал пальцем по виску, куда был вшит имплант. — Передали в последнем сообщении. Я переслал коды нашим архивам, и они совпали с теми, что стоят в строительной декларации «Раба-1».

— Значит, вопрос закрыт.

Куат с Куата лично наблюдал за созданием и сборкой корабля, позднее нареченного «Рабом-1», и с гордостью считал его своего рода произведением искусства. ИД-сигнал, который автоматически передается от одного корабля другому и несет в себе название и сопутствующие данные, можно подделать. Это нелегко, но если вооружиться решимостью и техническим опытом, выполнимо. Поэтому, не ставя в известность ни Империю, ни прочих клиентов, Куат оборудовал каждый корабль, покидающий его верфи, небольшим довеском — своего рода потайной форточкой в базу данных бортового компьютера. Если бы Фетт попытался переделать вторичный код, то рисковал бы спалить собственные реакторы, и в таком случае корабль едва ли остался бы дрейфовать в космосе. Разве что в виде саркофага. Значит, обнаружен именно корабль Фетта, и ничей другой.

— Есть еще какая-нибудь информация? Содержимое трюма, может быть.

Отрицательное покачивание головой.

— Известно только, что на борту никого не было. Мятежники не закончили осмотр корабля.

— Они ничего не найдут, — сказал Куат с Куата.

— Вы уверены, инженер? Боба Фетт участвовал во многих делах. Я склонен думать, что на борту «Раба-1» отыщутся весьма интригующие следы прошлого Фетта.

Фенальд вновь сцепил за спиной руки.

— О, наверняка!

Куат пощекотал фелинкс за ухом.

— Если знать, где искать, и если иметь хотя бы малейшее представление, что искать… и если существует к тому же убедительная мотивация для поиска, чтонибудь да отыщется. Но в Альянсе никто не способен на такое расследование. У мятежников сейчас критическая фаза, и кризис закончится отнюдь не завтра. Они не станут тратить драгоценное время на дотошный осмотр корабля, который принадлежал погибшему охотнику за головами. Ведь они считают его таковым, верно? И они помешаны на морали, — инженер с жалостью покачал головой. — Имперцы презирают охотников за головами, но мятежники в этом отношении дадут им сто очков форы. Когда считаешь, будто ты лучше, праведнее и благочестивее оппонентов, собственная идеальность слепит глаза.

Сам Куат подобных трудностей не испытывал, он жил в ладу с самим собой. Если в результате процветали верфи, инженер общался с кем угодно, от верхов до самых низов. От Императора Палпатина до охотника за головами.

— Мятежники пройдутся по верхам, — продолжал Куат, — а затем постараются побыстрее избавиться от корабля.

— Разумеется.

На этот раз кивок начальника службы безопасности был призван высоко оценить ум собеседника.

— Думаю, они назначат за «Раб-1» хорошую цену, — сказал Фенальд. — Учитывая, в каком он состоянии, сумма будет высока даже за комплектующие системы. Любой охотник за головами душу продаст, лишь бы заполучить их.

— Возможно, — согласился Куат.

Фенальд знал, о чем говорил. Когда Фетт (не Боба, его отец) заказал постройку и оборудование корабля, он особо оговорил некоторые детали. Бухгалтерия верфей потребовала предоплату по полной сумме еще до того, как были заварены швы обшивки. Спецзаказ стал вызовом инженерам. Чтобы выполнить все пожелания Джанго Фетта, пришлось построить корабль нового поколения, о котором сам Куат лишь мечтал на досуге. В свободное от работы время инженер сделал несколько эскизов, которые впоследствии и легли в основу «Раба-1». Деньги вперед взяли по двум причинам, дополнившим врожденное желание Куата построить подобный корабль. Во-первых, количество времени и сил, потраченных на создание прототипа, тестирование и отладку двигателей — от первых набросков до конечного продукта. Во-вторых, опасная для жизни профессия заказчика, который мог перекочевать в мир мертвых до того, как «Раб-1» сойдет со стапелей. Ну и следовало учесть природу самого корабля. Никак не удавалось найти тонкий баланс между экстремальным дизайном и способностью корабля убить собственного пилота. Сверхмощные двигатели постоянно норовили разорвать дюрастиловый корпус, словно тот был сплетен из прутьев. Куат не был уверен, что до конца решил эту задачу, поэтому предпочел взять деньги до того, как заказчик убьет сам себя.

Взрыва не произошло. Корабль пережил предыдущего владельца, а комбинация летного мастерства Фет-та-младшего и конструкторского гения Куата с Куата сделала так, что «Раб-1» узнавали и боялись по всей Галактике. Корабль не нуждался в размерах и внушительности «звездного разрушителя» или Звезды Смерти, он и так производил должный эффект.

Стоя рядом с инженером, начальник службы безопасности приподнял бровь.

— Я бы с уверенностью заявил, — сказал он, — что драка за столь желанный приз будет яростная.

— Была бы… если б предполагаемые покупатели думали, что с кораблем все в порядке, — Куат весело улыбнулся. — Никогда не знаешь, что придет в голову разумному существу, разумеется. Особенно если в дело замешан Боба Фетт… Скажу больше, если в дело замешан, по общему мнению, покойный Боба Фетт. Охотники за головами редкостно суеверны, и порой их страхи имеют под собой почву. Всем известно, что Боба Фетт напичкал «Раба-1» системами охраны. Только дурак решит, что смерть владельца деактивировала их. Одно дело — купить подержанный корабль, совсем другое — купить взведенную бомбу.

— А-а… — Фенальд прищурился. — А если распространить туманные намеки, какие сюрпризы ждут нового владельца «Раба-1»…

— … то цена значительно упадет.

Фелинкс на руках инженера замурлыкала, словно и ее порадовало это известие.

— А если цена пойдет вниз, — продолжал Куат с Куата, — то же произойдет с интересом к покупке. Психология, ничего не поделаешь. А когда никому не интересен некий предмет, то мало заботит и тот, кто вдруг проявит активность.

— А это значит, — понятливо подхватил Фенальд, — что, когда Альянс выставит корабль на торги, «Раба-1» можно будет купить с феноменальной скидкой.

— Совершенно верно.

Куат наблюдал за подготовкой к запуску в центральном сборочном доке.

— Пусть одна из наших дочерних компаний займется покупкой, только так, чтобы нельзя было отследить ниточку к верфям. Деньги перевести с моего личного счета, пусть купят корабль, как только начнутся торги. Проинструктируй их старшего посредника, чтобы по возможности скорее связался с Альянсом и узнал, примут ли мятежники предварительную пену. Таким образом «Раб-1» вообще не попадет на рынок, а нам не придется бежать наперегонки с другими желающими заполучить товар.

— А слухи? Об опасности владения кораблем?

— Распустить немедленно и как можно скорее прогнать по всем точкам Галактики, начиная с Татуина. Удостоверься, что во всех секторах, контролируемых Альянсом, только об этом и говорят. Чем скорее мятежники поймут, что «Раб-1» — никчемный балласт, тем вероятнее прислушаются к нашему предложению. Мы уже разместили агентов в Мос Айсли, не так ли?

Шеф службы безопасности кивнул.

— Только что внедрили новую смену.

— Отлично. Вот им первое задание. А нашей службе по связи с общественностью не помешает негативно отозваться о «Рабе-1». Например, поведать миру, что исследовательскую группу Альянса развеяло пеплом по ветру, потому что они попробовали открыть входной шлюз. К тому времени как мятежники выставят корабль на торги, большая часть покупателей будет твердо верить, что так оно и было на самом деле.

— Инженер, в таком случае Альянс с радостью отдаст корабль задаром первому, кто о нем спросит.

— Ну, настолько я в них не уверен.

Приготовления к запуску в центральном доке почти завершились. Куат видел, как с борта корабля убыла команда техников, в чью задачу входило наведение последнего лоска.

— Самое важное сейчас — заполучить «Раба-1» со всем его содержимым. Как только нашим представителям доставят товар, его необходимо переправить на верфи в закрытом контейнере, чтобы посторонние не узнали.

— Это будет самым трудным, инженер, — Фенальд выдохнул сквозь стиснутые зубы. — Имперский флот патрулирует большую часть навигационных секторов между нами и Татуином, ловят контрабандистов. Даже наши обычные перевозки прочесывают частым гребнем. А уж провести незамеченным целый контейнер!.. Я бы не хотел объясняться с капитаном Ионкой.

И опять Куат с Куата не удивился, ему уже докладывали, что работы на стапелях пошли медленнее и что благодарить за проволочки следует флот Империи. В ответ верфи начали задерживать заказы самой Империи. Пока еще удавалось избежать гнева раздраженного Палпатина, справедливо переваливая вину на сверхдотошных капитанов и адмиралов. Но ситуация не менялась, патрули все так же шерстили транспорты, а значит, имели на то благословение Императора. Очередная психологическая игра: Императору было отлично известно, что верфи Куата не ведут дел с Альянсом, и все же Палпатин отдал приказ об осмотрах, дав понять и придворным, и всем остальным, что корпорация находится под подозрением.

Трудно сказать, чего он добивался, тем более что в результате страдал его собственный флот. Альянс тем временем набирал силу. Стоило ли такое положения нападок на верфи? Инженер ответил на собственный вопрос: «Да, если Палпатин желает уничтожить корпорацию или получить ее в личное пользование». Ответ вписывался в канву. Император жаждал контролировать все и вся. Уже недостаточно быть верноподданным союзником безумца; видимо, наступило время, когда ему не нужны союзники. Ему нужны рабы.

Может, переметнуться к Альянсу? И прихватить с собой верфи. Мысль была не нова, Куат уже испытывал подобное искушение. Пусть корпорация остается главным конструкторским предприятием Империи и поможет Палпатину в достижении его целей. Какова будет награда за верную службу? Что они получат? Да то же самое, что штурмовики и адмиралы, — аннигиляцию, растворение, превращение в инструмент Императора. Гибель без утешительного забвения, жизнь, когда каждый атом — кирпичик в тюремной стене.

Только одно удерживало Куата с Куата от шага в ряды злейших врагов Империи — подозрение, что именно этого ждет Палпатин. И все махинации и интриги предприняты для того, чтобы подтолкнуть инженера к последнему шагу, который приведет независимые верфи к краху. Пока был жив принц Ксизор, он нашептывал ложь Императору. Наверное, Палпатин наконец-то решил прислушаться к покойному фаллиену. Если Куат пойдет навстречу Альянсу, то этот поступок станет веской причиной для начала полномасштабной войны против верфей. И — прощай независимость! Вся мощь корпорации уйдет на прихоти Императора, И больше не будет верфей; инженерный талант и искусство, наследие поколений испарятся, как кровь в жилах от выстрела лазерного карабина.

— Возможно, ты прав…

— Инженер?

— Перевезти «Раба-1» сюда будет сложно.

Куат еще раз обдумал сделки с Империей и исходящую от них опасность. В нынешней ситуации просто глупо попасться на договоре с мятежниками. Враги корпорации позаботятся, чтобы верфи ожидало самое худшее будущее.

— Да, лучше отвести корабль подальше и направить к нему исследовательскую команду. Хотя стоит позаботиться о том, чтобы никто не узнал наших работников.

Начальник службы безопасности снова кивнул.

— Это куда легче организовать, инженер.

— Ну и займись.

Куат пощекотал горлышко фелинкс; чуткие пальцы ощутили слабое клокотание воздуха в гортани зверушки.

— На сегодня все.

В штаб-квартире верфей не придавали значения ритуалам. Фенальд повернулся и ушел прочь, магнитные подковки приглушенно цокали по матовому металлическому покрытию.

Куат остался возле сегментированного иллюминатора. Проговаривание мыслей вслух в чужом присутствии он считал делом полезным, чем-то вроде изучения чертежей на экране высокого разрешения. Воображение у начальника службы безопасности подкачало, зато Фенальд был последователен и дотошен. Собственно, Куат выбрал его и продвигал по служебной лестнице именно по этой причине. Ну и еще из-за непоколебимой честности и преданности воспитавшей его корпорации. Скажем, не было нужды напоминать Фенальду о важности приобретения «Раба-1»… если быть точным, то возвращении корабля, построенного на здешних стапелях. Дело было вовсе не в астрономической стоимости прототипа, а в содержимом его трюма. Не имело значения, жив владелец «Раба-1» или нет, а даже после бомбежки Дюнного моря Куат с Куата мучался предчувствиями, что сила, любого другого стирающая в порошок, для Фетта — так, легкий бриз. Но даже если случилось самое невероятное событие во вселенной и Боба Фетт отправился к праотцам, на борту его корабля остались весьма опасные улики и свидетельства дел, в которых участвовал или был замешан охотник за головами. И след от некоторых улик тянулся к верфям, а вот этой опасности следовало избежать любой ценой.

Если Фетт избавился от. дроида-погрузчика или попросту уничтожил его, тогда мы в безопасности, размышлял инженер. При всем Своем хитроумии и догадливости Боба Фетт почти наверняка унюхал ценность попавших к нему материалов и данных; охотник мог припрятать их, прежде чем по неизвестной причине бросать свой корабль на орбите планеты-пустыни. Но если громоздкий, неуклюжий робот попрежнему в трюме «Раба-1» со всевозможной записывающей, следящей и подслушивающей аппаратурой, обычному грузовому дроиду не положенной… И информацией, которая только и ждет, когда ее расшифруют, проанализируют и придумают, как применить. А у верфей — очередные проблемы. Из-за того, что на записи — рейд имперских штурмовиков на уединенную ферму в песках Татуина. И потому, что глава преступного синдиката, как и все фаллиены, имел обыкновение испускать феромоны…

Куат вспомнил лицо Темного принца: фиолетовые глаза с вертикальным зрачком, холодная издевательская улыбка. Враг, которого корпорация боялась пуще, чем Императора Палпатина, И смерть которого не избавила верфи от опасности.

На центральном сборочном доке вспыхнул сигнальный прожектор, оборвав нить размышлений.

Куат поспешно набрал команду на миниатюрной деке, вживленной в запястье, активировав фильтры иллюминатора и синхронизировав их работу с микрошторками, имплантированными в роговицу. На долю секунды транспаристил потемнел, затем вновь стал прозрачным.

Звуковая волна сюда не доберется, зато вспышке яркого света вакуум не помеха, а ее будет достаточно, чтобы до смерти перепугать мирно дремлющую фелинкс. Тварюшка была легко возбудима и впадала в панику по любому поводу, а у Куата не было ни малейшего желания удерживать на руках клубок шерсти с когтями, рвущийся под стол. С прошлого раза у него остался на память тонкий, похожий на нить шрам на подбородке.

Еще одна сигнальная вспышка, теперь — красного цвета; она означала, что из дока, где в ожидании возлежал готовый корабль, эвакуирован персонал.

В ответном сигнале или команде Куата никто не нуждался, с этой точки события развивались автоматически. Простые запалы воспламенили материал воздухонепроницаемой оболочки, в которую, словно подарок, был завернут корабль. Закачанного внутрь кислорода хватило, чтобы уничтожить все, что менее прочно, чем дюрастил.

Несколько секунд корабль купался в пламени, затем огонь задохнулся от нехватки воздуха. Строительные леса, канаты, мусор рассыпались пеплом, а со стапелей медленно и немного сонно поднялся могучий «разрушитель», абсолютное оружие, чистое и закаленное.

Несколько чешуек золы проплыли мимо сегментированного иллюминатора. Куат с Куата укачивал на руках так и не проснувшуюся любимицу и помаргивал; на сетчатке глаз отпечаталось изображение только что рожденного корабля.

Ты хоть умеешь управлять этим корытом? Напарник посмотрел на кореллиани-на, который по-прежнему стоял в дверях рубки.

— Трудности будут, — безразлично сказал Боба Фетт. — Со всем можно справиться.

Он снял с панели управления обтянутую мягкой плотной перчаткой руку.

— Корабль стандартный, — продолжал он, разглядывая ладонь. — Перестроенный для трандошана, да. Что могут его когти, мои пальцы тоже сумеют.

Могу спорить, про себя заметил Денгар, прислоняясь к комингсу, чтобы удобнее было наблюдать, как напарник разбирается с навигационным оборудованием «Гончей». С трандошанами, не исключая бывшего владельца этого корабля, кореллианину сталкиваться приходилось — не один и не два раза, — и все встречи оказывались на редкость неприятны. Тот же Босск пользовался репутацией вспыльчивого, взбалмошного и несдержанного грубияна еше во времена старой Гильдии, когда было кому урезонить молодого яшера.

Скажешь хоть слово поперек, тебе свернут голову, будто крышку пищевого контейнера. Вот для этой работы острые трандошанские когти были приспособлены лучше всего, а вовсе не для точной настройки приборов и управления космическими кораблями. Тогда как Боба Фетт с равной фатальностью и эффективностью справлялся с противником и приручал сложное оборудование любого порядка от межпланетного корабля до мандалорского доспеха. Денгар указал на пульт связи.

— А что произойдет, когда кто-нибудь узнает «Гончую» и захочет переброситься с Босском парой фраз? Наткнемся на какого-нибудь его давнего приятеля, который знает корабль как облупленный.

— Вполне, — Боба Фетт не спешил демонстрировать интерес, он вернулся к приборам.

В паузе Денгар размышлял, не стоит ли поторопить собеседника, но тут Фетт снова заговорил.

— Мы летим туда, где у Босска мало знакомых. Есть сектора и системы, в которых его хорошо знают. Уважают — относительно. Он это любит. Он будет там. Раньше на новые территории он не совался, сейчас зачем?

— Как скажешь, — Денгар не посчитал, что его убедили, но не спорить же с тем, кто аргументов не понимает. — Ну, наверное, это его головная боль, не наша, верно?

Боба Фетт ввел очередную цепочку данных в навигационный компьютер, подождал.

— Поэтому он еще жив, — философски заметил он. — Иногда безопасность полезнее.

Да ну? А к нам это тоже относится? Денгар сообразил, что любуется на покрытый царапинами и боевыми шрамами мандалорский шлем и пытается понять, что происходит внутри этого котелка. Кореллианин предположил, что, даже если вдруг Боба Фетт проникнется несвойственным своей натуре сочувствием и снимет шлем, положение не изменится. Денгар мог считать себя невероятным счастливчиком, так как входил в число тех немногих, кто видел Фетта без мандалорских доспехов. Потратить столько времени, выхаживать Бобу, нянчиться словно с ребенком (да Фетт и был беспомощнее новорожденного, после того как произвел неизгладимое впечатление на сарлакка) — и ни на миллиметр не стать ближе к человеку, которого спас от смерти. Дурная новость для того, кто ходит в напарниках у охотника, которого заслуженно боится вся Галактика. Партнерство — в качестве платы за спасение — предложил сам Боба Фетт. И Денгар согласился, возможно немного поспешно, но шанс и время что-либо обдумать кореллианин получил только сейчас. Что меня дернуло? Очевидный ответ: это самый быстрый и надежный способ нажить скромное состояние, оплатить все долги (сколько ж их там накопилось, помоги джедай!) и жениться наконец-то на Манароо. Если арузанка дождется, и не передумает. И если Денгар к ней вернется не в запечатанном пластиковом мешке для хорошо прожаренных бластером трупов.

Разлука с Манароо — настоящая пытка. Денгар и не подозревал, насколько сильными окажутся чувства. Он строго-настрого приказал невесте забрать «Наказуюший» (какой никакой, а корабль!) и где-нибудь спрятаться. И Манароо так дословно выполнила приказ, что теперь сам Денгар понятия не имел, в какой уголок Галактики забилась его возлюбленная. Способа связаться с ней тоже не было, они согласились, что поддерживать контакт, пока Денгар ходит в напарниках у чересчур известного охотника за головами, слишком опасно для них обоих. Слишком многие могли выместить на кореллианине злобу, затаенную на Бобу Фетта. Если кто-то выяснит, что Денгар отдал сердце, душу и жизнь некой женщине, ее станут рассматривать как слабое место в мандалорских доспехах. И Манароо станет мишенью для каждого третьесортного подонка в Галактике. Конечно, она смышленая и не неженка, она встретит опасность и сумеет спастись… но не вечно же, а Денгара рядом не будет, он не сможет ее защитить. Кореллианин не переставал думать об этом, мысли терзали его и влияли на решения и поступки. Новое ощущение.

Даже за столь крохотную меру предосторожности пришлось заплатить. Когданибудь они с Манароо вновь будут вместе — но только в том случае, когда оба останутся в живых и сумеют снова найти друг друга.

Слишком много условий, слишком много «если», и чем дольше времени Денгар проводил вместе с Фет-том, тем тяжелее становилось у кореллианина на душе. Жизнь охотников за головами ~ не синекура. Денгар тяготился ею, потому и решил завязать. Но еще никогда не было так тяжело. Я всегда ходил по краю, в тени, сумрачно размышлял он. Так за каким же ситхом меня потянуло выйти на самую середину? Он не мог похвастаться ни особой удачей, судьба, благосклонная к его соплеменникам, от него отворачивалась, да и талантов у него в общем не было, но по меньшей мере ему доставало ума, чтобы быть живым, а порой и здоровым. И раньше неведомые враги не обрушивали ему на голову целый склад взрывчатых материалов. Разумеется, тот, кто отдал приказ о бомбардировке, на жизнь Денгара не покушался, о его существовании враг и не подозревал, а гибели не заметил бы. Никто не обращает внимания на вомп-песчанок, если охотится на крайт-дракона. Метили в Бобу Фетта, просто так уж случилось, что Денгар очутился поблизости. Боба Фетт выживал при любых обстоятельствах и любой ценой, даже сарлакк не сумел убить его. Но тот, кто не играл по тем же самым ставкам, оказывался холодной закуской. И ради чего?

— Ну и… — Денгар вновь попытался выудить из напарника полезную информацию. — Ну и если мы не направляемся туда, где обычно шастает Босск или его добрые знакомые, куда мы вообще летим?

Боба Фетт даже не оглянулся.

— Информацию нужно либо знать, либо нет, — наставительно произнес он. — Тебе — не нужно.

Денгар вдруг почувствовал себя очень старым и разбитым.

— Мне казалось, будто мы напарники. Помнишь еще?

Фетт что-то обдумал и сменил на пульте положение нескольких тумблеров.

— Мы напарники, — подтвердил он. — Мы заключили сделку, я всегда держу слово.

— Не похоже все это на партнерство, вот что! — буркнул кореллианин; язык прилипал к гортани, но злость придала сил. — Не похоже! Решения ты принимаешь единолично, а у меня сложилось впечатление, будто у нас равноправие. Похоже, я здорово ошибся, да?

Вот теперь-то Фетт не просто оглянулся, он даже пилотское кресло развернул от пульта. Лучше не стало; вместо человеческих глаз на Денгара холодно и равнодушно смотрела маска цельного мандалорского шлема.

Комок, застрявший в горле, превратился в булыжник и под собственным весом провалился мимо сердца прямиком в желудок.

— Не ошибся. Просто недопонял.

Отсутствие эмоций пугало больше, чем угроза и крик.

— Будешь упорствовать в своем мнении, вынудишь меня не согласиться с напарником. Мы — не ровня друг другу. Не мечтай.

— Н-ну…

Холодная дыра в животе высасывала тепло всего тела, Денгар съежился под взглядом невидимых за визо-ром глаз. Он чувствовал себя жуком под чьим-то тяжелым ботинком.

— Вообше-то я не совсем то имел в виду…

— Хорошо. Мне ненавистна мысль, будто я неправильно оценил напарника.

Слушая негромкий сипловатый голос, рвано и немного неправильно выговаривающий фразы, трудно было поверить, что Боба Фетт способен на ненависть. Зато угрожать он умел — будь здоров!

— Мы по-разному стоим, Денгар. Ты спас меня в Дюнном море, я помню. Но ты здесь, и ты мой напарник не из моей благодарности, не думай так. С этим чувством я не знаком.

Ты и о других-то понятия не имеешь, горько подумал кореллианин. Под одеждой между лопаток текли струйки пота Денгар уже сто раз пожалел, что затеял разговор.

— Мы полезны друг другу, — продолжал Боба Фетт. — Очень. Другая основа для партнерства мне не известна. Ты считаешь иначе?

Денгар заставил себя взглянуть прямо в узкую полосу визора, пытаясь вспомнить, какие глаза за ним скрыты. В голове было пусто, ни слов, ни мыслей.

— Нам нужно расторгнуть соглашение? Хочешь?

— Нет… — для верности кореллианин помотал головой. — Я же не это… да я вообще не о том!

— Дам тебе совет. Придумай желание. Боба Фетт склонил голову к плечу.

— Если мы не напарники, — сказал он, — у нас другие деловые отношения.

Он играет со мной… Только что сделанное открытие — оказывается, вопреки собственному заявлению Боба Фетт способен что-то чувствовать, — почему-то не принесло облегчения. Денгар, сдавая позиции, поднял обе руки.

— Нет, — торопливо сказал он. — Все в порядке. Я на все сто доволен, как идут дела. Делай все, что хочешь и как хочешь. Спорить больше не буду.

Боба Фетт молчал, наверное, целую минуту, потом едва заметно кинул в знак признательности.

— И никакой путаницы, — удовлетворенно произнес он.

— Ни малейшей! — горячо заверил его Денгар, который только что выяснил, какое это счастье — снова дышать.

Фетт вернулся к пульту.

— Хорошо, — сказал он. — Я принимаю решения, ты их выполняешь.

Последнее замечание озадачило кореллианина.

— Так, к слову пришлось… что ты хочешь, чтобы я сделал?

— Придет время, захочу многого. Свою часть сделки ты выполнишь, не тревожься. Сейчас., почему ты не можешь быть спокойным? Расслабься.

Ты еще скажи: отдохни, на солнышке позагорай… Сейчас! Денгар фыркнул.

— Радуйся покою и тишине, — посоветовал Боба Фетт, опять воюя с навигационной системой; определенно он кого-то цитировал. — Пока можешь. Там, куда мы летим, этого товара маловато.

— Как скажешь, — Денгар отлепился от переборки, — Тут ты хозяин…

— Практически, — согласился охотник в мандалор-ском доспехе. — Иди вниз, скажи Ниелах: пусть пристегнется. И ты тоже. Через несколько минут прыгаем в гиперпространство.

Денгар не поинтересовался координатами прыжка. Какие бы цифры ни ввел Боба Фетт в навигационный компьютер, они не были вынесены на всеобщее обсуждение. Вот оно… напарники тоже мне… Денгар повернулся, вышел из рубки и стал спускаться по трапу в крошечный пассажирский отсек. Пройдет какое-то время, и «Гончая» доставит их в некий сектор Галактики, такой неприветливый и недружелюбный, что даже такой подонок, как трандошан Босск, туда не суется. Мысль об этом несколько примиряла с тем, во что превращались деловые отношения с Бобой Феттом.

На верхней ступеньке трапа Денгар обернулся. Напарник так самозабвенно был занят делом, будто напрочь забыл о присутствии кореллианина.

Вот именно, подумал Денгар. Если раньше и существовали какие-то сомнения в истинной природе их отношений, сейчас все разъяснилось. Так или иначе…

Спускаясь по трапу, он намеренно громко топал, чтобы напомнить Галактике о своем существовании.

Ниелах не поверила своим ушам. То, что она только что услышала… Нет, не так. Правильнее: то, что она подслушала, так как сумела подключиться к внутренней системе «Гончей» с терминала в жилом отсеке. Ка-ютка была обставлена в трандошанском стиле: переборки занавешены гобеленами, поверх тощего спального матраса брошены мятые покрывала. Ковры предусмотрительно и надежно прикреплены на случай, если откажет искусственная гравитация. На гобеленах были запечатлены великие и переломные мгновения истории планеты Трандоша, а также сцены из мифов и легенд. То есть на каждом кто-то кого-то жрал, разрывал на куски и обгладывал. Возясь с компьютером, Ниелах благодарила судьбу, что прежнего хозяина «Гончей» нет на борту.

Благодарность пошла на убыль, когда удалось подслушать разговор в рубке. Сначала Ниелах не понравилось, что из-за простого вопроса о Денгара вытерли ноги. Нет, с ним не договоришься, с отвращением подумала девчонка. Если дело дойдет до разлада, к чему все идет, нет никакой разницы, на чью сторону встанет Денгар. Боба Фетт без помех уничтожит обоих.

Сейчас ответ лежал на поверхности, а ведь раньше Ниелах не задумывалась, почему Денгар так рвется бросить охотничье ремесло. Девица презрительно оттопырила губу. Дй он же трус! Кишка у него тонка, вот и все. Вот у Фетта с внутренними органами все в порядке — плюс полное отсутствие нервов. А старому кореллианину действительно лучше положить бластер на полку, забросить амбиции куда подальше и обосноваться на какой-нибудь захолустной планетке со своей разлюбезной красоткой, пока его кто-нибудь не убил или он сам не загнулся от страха.

У Ниелах были кое-какие соображения, куда заведут их события, и теперь уверенность лишь окрепла. Надо что-нибудь предпринять. Куда бы ни направлялась «Гончая» и что ни ожидает их на финише, надо браться за дело самой и спасти жизнь и себе, и Денгару, потому что лишенным эмоций, равнодушным голосом Боба Фетт только что объявил, что не станет рыдать над их могилами. Пусть Денгар по старческому маразму верит в дружбу и искренность чувств; она лично дешево не покупается. Напарники? Полный бред! Она действует в одиночку и заботится лишь о собственной шкуре. Так надежнее.

Оставалась единственная проблема: по-прежнему неизвестно, кому же в действительности принадлежит эта самая шкура. Я не знаю собственного имени… И всего, что следует из него: истории, друзей, врагов; у кого можно попросить помощи, а кто вспорет ей брюхо, узнав, что она жива и сбежала с Татуина. В голове у девчонки мелькали лишь подозрения и обрывочная информация. Кто же спрятал меня во дворце Джаббы Хатта? Кто бы он ни был, его следует опасаться. Или их — во множественном числе; неизвестный недоброжелатель мог быть не один. Мало ли в Галактике заговоршиков и злоумышленников? Ведь существовали причины стирать память, выскабливать из головы прошлое, делать из Ниелах танцовщицу и прятать в крепости у могущественного преступника. Наверное, Джабба Хатт знал подробности, но какой в этом прок? Древний склизень погиб и все тайны унес с собой.

В памяти сохранился единственный образ. Не голос, не слова, не какая-то информация, пусть даже осколки. Нет, кто бы ни приказал уничтожить воспоминания, распоряжение выполнили на совесть. Было бы лучше, если бы стерли все, так девчонке было бы легче, потому что единственным приветом из прошлого оказалось воспоминание о лице склонившегося над ней… человека? Теперь-то Ниелах знала, что это был человек, а тогда она видела — нет, не лицо. Маску. Серо-зеленый глухой шлем, потрепанный в давних боях, перечеркнутый темным узким визором и скрывающий живое лицо.

Она видела его потом, во дворце Джаббы Хатта; каждый раз ей становилось страшно, и каждый раз она при этом сердилась. Ниелах чувствовала, что охотнику за головами плевать на свои новые обязанности, хотя Джабба был одним из немногих богатеев Галактики, кто мог позволить себе такого телохранителя. Фетт не столько охранял нанимателя, сколько без зазрения совести занимался собственными делами. Он постоянно куда-то исчезал — то по таинственным поручениям Джаббы, а чаще по собственному почину, — но ухитрялся оказываться в нужное время и нужном месте, когда требовали обстоятельства. Ниелах помнила, как во дворец заявился убезийский охотник и привел с собой пленного вуки. Начался торг, который чуть было не перешел в бойню. Ниелах тогда сбежала из комнаты и подглядывала с галереи, она видела, как Боба Фетт за долю секунды вскинул бластер, готовый стрелять, пока остальные охранники метались по залу в поисках укрытия ненадежнее.

В тот раз никто не умер, Джабба заплатил убезийцу, и тот отключил термический детонатор, который в противном случае сравнял бы дворец с землей. Хотя Ниелах не покидала уверенность, что Боба Фетт придумал бы способ уцелеть. Он всегда выходил сухим из воды, даже если вокруг погибали сотни разумных существ.

И — странное дело! — Ниелах твердо знала, что тоже сохранила бы жизнь. Пусть разверзнутся небеса, на ней не останется и царапины, ее спасут… Боба Фетт, кто ж еще? Иначе зачем он все время присматривал за ней? Зачем, возвращаясь во дворец Джаббы Хатта, первым же делом разыскивал Ниелах, чтобы убедиться, что она все еще тут, жива и здорова?

А оставаться живым и здоровым во дворце Джаббы Хатта было очень непросто, для этого требовались определенные таланты. Хозяин измерял благополучие не количеством драгоценных камней, золота или кредиток, а болью, которую удалось причинить, или смертью. Все остальные следовали его примеру. Джабба платил своим головорезам жалкие гроши (всем, кроме одного, разумеется), раздосадованные подручные вымещали свое разочарование на прислуге.

Ниелах ощупала лицо, погладила кончиками пальцев подживший рубец. Хорошо, что ее никто не назвал беззащитной красавицей и до того, как холодный металл располосовал ей скулу. Садистские наклонности Джаббы Хатта делали внешнюю привлекательность опасным приобретением. Ниелах видела, как смазливых танцовщиц скармливали ранкору, слышала их недолгие крики, когда зверь пожирал свой обед.

Но была же причина, по которой Ниелах укрыли за толстыми стенами дворца! Обрывки сведений и подозрений сплавлялись в уверенность. Это он. Это был Боба Фетт. Ниелах посмотрела в сторону рубки. Между ней и охотником в мандалорском доспехе существовала невидимая и непонятная связь. Существовала еще во дворце Джаббы Хатта. Они не сказали друг другу и слова — о чем могли разговаривать третьесортная угрюмая танцовщица и самый известный в Галактике охотник за головами? И тем не менее Ниелах знала, что Боба Фетт приглядывает за ней. Поэтому с ней ничего не случалось… в смысле, ничего фатального и непоправимого. Жизнь в любом дворце полна неприятностей и всяческих неожиданностей, а уж там, где хозяин — хатт, тем более. Порой девчонка задумывалась, а не предпочтительнее ли быстрый выход из ситуации через логово ранкора? Ниелах понимала, что в этом вопросе у нее не было права голоса. У нее был страж — в своем роде. Молчаливое и пристальное внимание последнего из мандалорских воинов далеко не всегда было направлено на хатта-рабо-тодателя.

Интересно, что бы произошло, вздумай Джабба по-кормитъ мной ранкора? Хороший вопрос, если рассматривать его с точки зрения оплаты. Ниелах мельком подумала, что ответ зависит от того, насколько она действительно важна для охотника за головами. Настолько ли, чтобы Фетт помешал развлечениям старого хатта? Настолько ли, чтобы поднял оружие и, нарушая своеобразный кодекс чести, направил его в заплывшую жиром физиономию Джаббы и мрачным голосом потребовал отпустить Ниелах?

Она даже сейчас не знала наверняка. Боба Фетт разыгрывал сложную партию и пенил игроков не больше, чем фигурки на доске. Ни о каких чувствах речи не было и не могло быть. Фетт однажды вскользь заметил, что ему чужда забота о, жизни прочих разумных существ. Ниелах ему верила. Даже если речь шла о добыче, как охотники называли того, за чью голова назначалась награда, Фетта волновала лишь работа сердца и легких, ибо живой стоит дороже трупа.

Так сколько же я все-таки стою? Мысль не давала покоя. Столько же, сколько добыча? Цену и причину внимания Бобы Фетта еще предстоит выяснить. Раз охотник заинтересован в ее жизни, на то есть резон. А значит, Ниелах просто обязана все разузнать.

Девчонку беспокоил еще один вопрос А что произойдет, когда интерес Фетта иссякнет? Что произойдет, когда жизнь Ниелах перестанет заботить его? На сентиментальность охотника не стоит рассчитывать. Ниелах — всего лишь танцовщица. Джабба Хатт, по крайней мере, смотрел на нее с вожделением. Фетт до эмоций не опускается, он даже не любит издеваться над слабыми и мучить их, как иные. Если только пытки не оплачены в твердой валюте. Ниелах не считала себя платежеспособной. Выходило: что так, что эдак — все равно умирать. Этот вывод ее не устраивал.

Существовала, правда, другая возможность. Другой путь, более долгий и сложный, и этот путь Ниелах даже нравился. Кто-то должен погибнуть? Что ж, ладно. Девчонка мрачно усмехнулась. Только это буду не я.

М-да, всех дел — когда дело дойдет до последнего противостояния, взять верх над лучшим в Галактике охотником за головами, беспощадной, хладнокровной машиной, созданной и отлаженной для убийства, встречи с которой боятся даже убийцы. А если взять его на службу и вывести из строя?

Недурно, да?

Странно, почему ей так хочется, чтобы дело дошло до схватки?

Течение мыслей прервал громкий топот по металлическим ступенькам трапа. Ниелах поспешно отключила терминал, но, увидев Денгара, перевела дух.

— Здорово у тебя получается, — ядовито заявила девица, складывая на груди оцарапанные руки и меряя кореллианина презрительным взглядом. — Тебя упаковали и перевязали бантиком, а ты даже не пикнул!

Денгар недоуменно поскреб в затылке.

— Ты это о чем?

— Брось!

Ниелах было плевать, что Денгару станет известно про ее чрезмерную любознательность. Девчонка ткнула пальцем в выдернутые провода и крошечный блок подслушивающего устройства, который она разыскала в одном из контейнеров и подключила к компьютеру.

— Я слышала каждое твое слово. И все, что сказал Боба Фетт. Ты на меня впечатления не произвел.

Денгар с усталым вздохом опустился на тонкий матрас, покрытый истершейся узорчатой тканью.

— С ним трудно договориться. Этот барв сделан из дюрастила от кончиков пальцев до самого сердца… если оно у него есть.

Широкие плечи кореллианина были уныло опущены. Охотник не скрывал разочарования от проигрыша.

— А ты чего ждал?

Денгар прижался затылком к переборке.

— Да, собственно, именно того, что получил.

— Ты — дурак, — констатировала Ниелах. — Я желаю знать, чего ты добиваешься. Что ты планировал, затевая тот разговор?

— Планировал? — удивился Денгар; загорелое скуластое лицо потеряло выразительность, черты смазались. — Даже не знаю…

— Здорово! — Ниелах плюнула от досады. — Мы оба летим навстречу гибели, а у единственного моего союзника отключили мозги!

— Эй! — старик выпрямился. — Так нечестно! Думаешь, вытянуть из Бобы Фетта хоть слово так просто? Иди давай и попробуй сама, а я посижу здесь, подожду, когда ты приползешь назад по этому вот трапу.

— Полегче!.. Ну ладно, прости меня.

Ей что, собственных проблем мало? Не хватает теперь утирать нос Денгару и тревожиться, не задела ли она чью-то нежную душу. Вот того же Фетта, например, колкостями не проймешь, почему Денгар не может быть таким же?

— Слушай, — произнесла Ниелах, — надо нам с тобой держаться вместе.

— Зачем? — кореллианин воззрился на нее с подозрением. — Мне-то что обломится? Тебя держаться, вот еще, больно нужно! У меня есть напарник, и с ним мне выгоднее, чем с другими.

Девица мотнула коротко остриженной головой.

Да ну? Это не ты там, в рубке, только что вел беседы с Феттом? По-дружески болтал с напарником, да?

Вот что я скажу тебе, великий охотник. Есть напарники и напарники. И ты определенно относишься ко второму типу.

— М-да? Это к какому же?

— Одноразовому, — буркнула Ниелах. — Как и я. Мы с тобой — расходный материал, дружок. Только я не питаю ненужных иллюзий.

Широким взмахом руки она обвела коллекцию гобеленов, ящики и сундуки вдоль переборок.

— Видишь этот хлам? Когда-то он принадлежал другому охотнику…

— Босску, — подсказал Денгар. — Его так зовут. Босск.

— И смотри, что-с ним произошло, — Ниелах дернула подбородком, указывая в сторону рубки. — Смотри, что сделал с ним Боба Фетт. И не вспотел даже. А я слышала, что с трандошанами трудно справиться.

И убедилась на собственным опыте, когда в возне с компьютером пользовалась двумя руками там, где бывший хозяин управился бы одной лапой. Босск несколько раз появлялся у Джаббы; Ниелах слушала рассказы о нем, и все рассказчики в один голос утверждали, что трандошан, конечно, не гений, но злобы и хитрости у него в таком количестве, что вполне уравновешивают отсутствие мозгов.

— А Фетт отвесил ему такого пинка, что Босск кубарем полетел на Татуин, минус один корабль,

Денгар погладил переборку ладонью.

— Не так уж все было просто. «Гончая» — отрада и гордость Босска, даже больше. Его оружие, его способ выжить. Этот корабль у него ни за какие деньги не купишь.

— Очевидно, у Бобы Фетта собственный способ заключать торговые сделки, — уголки губ Ниелах приподнялись, сложившись в безрадостную улыбку. — Не слишком выгодный и забавный для тех, с кем он договаривается. Мне жаль тебя.

— Ты что хочешь сказать?

— Что сказала! Не строй из себя большего дурака, чем необходимо. Ты там долго трепал языком, неужели так и не понял? Если ты купился на весь этот бред про партнерство и дружбу, ты — законченный идиот.

У кореллианина потемнело лицо.

— Кто бы говорил! — разозлился Денгар. — Соплячка, у которой ни единого друга во всей Галактике!

А вот это мы еще посмотрим, мысленно возразила ему Ниелах. Насколько девчонка могла судить по состоянию памяти, друзья у нее все-таки были. И могущественные, между прочим. И они ее ищут. Если знают, что она жива. Все зависело от обстоятельств, при которых она загремела на Татуин-даже ситхами забытую дыру.

Эта мысль также мешала жить. Но Ниелах решила обдумать ее чуть попозже, сейчас ждали другие дела, более неотложные.

— Приношу свои извинения, ты не болван. Что-то в глубине разоренной памяти возмутилось; просить прощения оказалось совсем не в привычках настоящей Ниелах. Это окружающие должны были лебезить, угождать ей, извиняться, виноваты они или нет. Девица была уверена, что так — правильно, так и должно быть. Но пока следовало придержать амбиции и действовать иначе.

— Пойми одну вещь, — Ниелах уселась рядом с Денгаром; от матраса разило незнакомым едким запахом, бывшая танцовщица прижала бедро к ноге охотника, сквозь грубую ткань одежды ощущалось тепло чужого тела. — Мы с тобой в одной спасательной капсуле. Нам придется договориться, если хотим выжить. Денгар отодвинулся.

— Я выживу, — произнес он после недолгого молчания. — Я умею заботиться о себе. До сих пор получалось.

— Теперь все иначе, — настаивала девчонка. — Обстоятельства изменились.

— Может быть, — охотник пожал плечами. — Не уверена в своем будущем? Твоя проблема. Мне хватает своих.

Рука сама собой сжалась в кулак, захотелось ударить упрямого дурака, а еще лучше взять что-нибудь потяжелее и раскроить ему голову. Мускулы напряглись, Ниелах с трудом обуздала себя. Она даже положила ладонь охотнику на колено.

— Послушай меня, на кону ведь не только твоя жизнь. Если бы тебя заботила целостность лишь твоей шкуры, то ты давно бы со всех ног убежал куда подальше. Умнее всего — не соваться в дела Бобы Фетта и держаться от него как можно дальше, верно?

Кореллианин по-прежнему смотрел с подозрением, но больше не отодвигался. Хоть какой-то прогресс.

— Это самое умное, что можно придумать, — согласился Денгар.

— Но ты думаешь не только о себе, — продолжила атаку Ниелах. — Ты думаешь о Манароо.

Денгар сам рассказал ей — еще на Татуине, когда они несли бессонную вахту возле умирающего Бобы Фетта, который цеплялся за жизнь с остервенелым упорством и сдаваться не собирался. Как-то ночью кореллианин разоткровенничался и поведал о своих планах и надеждах на будущее, о женитьбе на женщине по имени Манароо. А еще о том, что подумывает бросить свое ремесло, правда, не раньше, чем скопит достаточно денег на новую жизнь себе и своей невесте. И о том, что единственный способ разбогатеть, доступный охотнику средней руки, — это ввязаться в рисковое дело. Ниелах сразу смекнула, в какое затруднительное положение сам себя загнал кореллианин. Может быть, «дружба» с самым опасным охотником за головами — действительно лучший путь к светлому мирному будущему. А может быть, капкан, спасение из которого лежит через смерть. У Манароо есть шанс заполучить своего ненаглядного в виде трупа.

— Фетту нельзя доверять, — нашептывала девчонка, наклонившись к самому уху Денгара. — Ему наплевать и на тебя, и на счастье твоей Манароо.

— Я бы до смерти перепугался, если бы он вдруг проявил заботу, — сдержанно отозвался кореллианин. — Что ему-то до нас? Он — деловой человек.

— Кабы так, нам бы ничего не угрожало. Спали бы спокойно. — Ниелах постучала грязным пальцем по наколеннику соседа. — Настоящее деловое существо с любой планеты со временем заводит партнеров и знакомства. Вот как это делается.. .

— Да ну? — перебил Денгар; кажется, ее слова позабавили кореллианина. — Теперь каждая танцовщица с амнезией разбирается в политике и делах?

— Для того чтобы разбираться в чем-нибудь, — парировала девчонка, — память не требуется.

А про себя она добавила, что для того же Денгара неповрежденная память — явно лишний багаж.

— Просто нужно быть умным, уметь слушать и смотреть, — вслух сказала Ниелах. — Да признайся же наконец! Если бы Фетту позарез понадобился бы напарник, он нашел бы охотника помоложе и лучше тебя.

— Например?

— Да кого угодно! — Ниелах пожала плечами. — Он мог предложить сделку Босску. Если дело того стоит, можно на некоторое время отложить разногласия. Фетт пойдет на что угодно, а Босск после него — самый крепкий и опасный охотник в Галактике. Их двоих никто не остановит. Что смешного?

Денгара мелко потряхивало. Девчонка прищурилась.

— Извини…

Кореллианин продолжал ухмыляться.

— Не сдержался. Ты такая забавная… Может, ты не считаешь помехой отсутствие памяти, но некоторые думают иначе. Противоположное. мнение, так сказать. Многие знают историю Бобы Фетта гораздо лучше тебя. Он, знаешь ли, чуть-чуть известен среди охотников за головами.

Ниелах опять пришла в ярость. Что-то слишком часто — она даже начала привыкать к состоянию злости. Она умная… уж посообразительнее Денгара во всяком случае! Так почему же ей так отчаянно не везет? Надо выяснить, чего я не знаю, а остальным известно. Они сидят в маленьком корабле, а вокруг — большая Галактика, и если не заполнить дырявую голову, Ниелах не сравнится даже с невежественным деревенщиной.

У меня не просто украли память, пришла к горькому выводу девчонка. Меня лишили способности выживать.

Тем больше причин приручить Денгара и держать какое-то время на поводке. Она воспользуется им как союзником и источником информации, пока не сложит разрозненные фрагменты воспоминаний в единое целое.

И не нужно быть гением, чтобы придумать наживку. Хотя было бы гораздо проще, если бы кореллианин не спутался с этой своей Манароо; тогда верность была бы куплена за определенные услуги. Наверное, между ними та глупость, которую называют любовью, постановила девчонка. Все признаки на лицо: как Денгар говорит о невесте, как у него туманится взгляд… Он ведь даже отослал Манароо подальше, лишь бы уберечь от опасности. Ниелах ощущала зависть и негодование одновременно.

Во дворце Джаббы Хатта она пользовалась этим способом облегчить себе жизнь. Не каждый самец в той выгребной яме, увидев привлекательную особу противоположного пола, загорался желанием немедленно разорвать ее на части. Многие нахлебники хат-та, грозные наемники и головорезы, превращались в жалких слизняков, лишь бы получить от танцовщиц улыбку-другую. Обычно за небольшие подарки — как правило, лакомства, украденные с дворцовой кухни. Более дорогим подарком считалось покровительство и защита от других хищников, но и расплачиваться приходилось уже не улыбками. Многие девчонки за-зидовали Ниелах, от них не укрылось, чей именно взгляд задерживается на ней дольше всех. А Ниелах все не могла придумать, чем бы ей отблагодарить охотника в мандалорском доспехе. Он ничего не требовал взамен.

В случае с Денгаром этот путь тоже вел в никуда. От ярости Ниелах была готова рвать и метать. Фетг не обращал на ее прелести никакого внимания, лишь один раз высказавшись в том смысле, что подобная связь без любви — грех. Ниелах в ответ ядовито поинтересовалась, не дал ли охотник по случаю обет безбрачия, Фетт ничего не сказал. А соблазнить Денгара не было никакой возможности даже в отсутствие Манароо. Чем больше световых лет разделяло этих голубчиков, тем больше кореллианин сходил с ума по своей нареченной и зацикливался на желании соединиться с ней в тихом закоулке Галактики, подальше от притонов и борделей, в которых обитал раньше. Манароо уже изменила его — так или иначе. Ее не было на борту «Гончей», но она ухитрялась мешать Ниелах издалека. А хуже всего было то, что, несмотря на решение бросить охоту, Денгар не расстался с прежними замашками и привычками, чем путал все возможные планы. Ниелах была твердо уверена: от нее избавятся за секунду, если так будет лучше для Манароо.

Фокус заключался в том, чтобы убедить кореллиани-на, будто дорога к желанной невесте ведет через помощь Ниелах. И девчонка уже придумала, как вдолбить эту светлую мысль в упрямую голову Денгара, потому и гасила любую искру гнева, хотя ярость вспыхивала в ней поминутно, словно хворост, облитый маслом.

— Тут ты меня поймал, — с выверенной интонацией произнесла Ниелах. — Конечно, я многого не знаю. И раньше не знала до того… до того как со мной сделали это, — она покрутила у виска пальцем. — Откуда мне было слышать все то, что ты знаешь о Бобе Фетте? В твоей вселенной я не жила. В его вселенной.

— Что верно, то верно, — смилостивился Денгар. — Вселенная принадлежит ему больше, чем мне, чем кому-то еше из наших. Боба Фетт прошел длинный путь — шаг за шагом. Если бы он захотел, то мог бы прибрать к рукам все контракты, а не пользоваться лишь частью угодий.

Кореллианин помолчал и ради справедливости добавил:

— Значительной их частью. Знаешь, где-то там… — он неопределенно махнул рукой, — существуют остатки старой охотничьей Гильдии, но это совсем не то, что было раньше. До того как Фетт уничтожил Гильдию, разбил ее на части, как использованный и ненужный прибор. А ведь если бы захотел, мог возглавить ее.

— Ты уже что-то такое рассказывал.

Ниелах покопалась в недавних воспоминаниях; тогда она выбросила рассказ из головы, посчитав, что ей незачем помнить такие подробности.

— Ты говорил что-то… о Босске. И Гильдии. И что трандошан с тех пор зол на Фетта.

— Ага, — Денгар повозился, устроился поудобнее. — Особого секрета в том нет. Всем известно… всем тем, кого интересуют охотники за головами.

Кореллианин вдруг широко улыбнулся.

— Ладно, не всем. Нас в Галактике не шибко жалуют. Еще один повод бросить это занятие, между прочим. Не слишком приятно, когда каждый встречный и поперечный желает, чтобы тебя и всех тебе подобных выжгло лазером навсегда,

Можешь мне не рассказывать, подумала Ниелах, которая очень недолго имела дело с охотниками за головами, но уже всерьез жалела об этом.

— Итак, между ними что-то произошло, — подсказала она — Между Босском и Бобой Феттом. Что-то личное.

Денгар громогласно расхохотался.

— Можно и так сказать! Об этих двоих что ни скажи, все окажется правдой. Босск отрастил зуб на Фетта длиной в световой год, наверное. А то, что его выставили с собственного корабля, счета не уменьшило. Если раньше Босск просто видеть не мог нашего неболтливого друга, то теперь выслеживает его днем и ночью, спит и видит, как отомстить.

Он принялся разматывать шарф, обвязанный вокруг головы.

— Фетт играет с огнем, дразнить трандошанов не стоит. Нужны крепкие нервы, чтобы отпустить с миром маньяка-убийцу, в чьем списке твое имя стоит первым номером.

— Ну, это его головная боль, не наша.

Ниелах хмурила брови, с трудом сопоставляя куски информации. Те цеплялись краями и не складывались в картину. Слишком многих фрагментов недоставало. На таком решете план спасения не построишь.

— Расскажи мне, пожалуйста. Денгар приподнял бровь.

— Что тебе рассказать? Сказку на ночь?

— Все! — жалобно и жадно выпалила Ниелах. — Все, чего я не знаю!

— Тогда мне придется молоть языком до второго Большого взрыва. Столько я не проживу.

— Ладно! Расскажи про Босска и Бобу Фетта. Цепляться приходилось за любую соломинку, ведь каждая из них могла оказаться мостиком к прошлому.

Жизнь тонула в тумане, имя которому амнезия. Значит, нужно искать ответ в жизни всех остальных. Вдруг отыщется ключик, отпирающий замки, за которыми спрятаны личные тайны? Даже просто выяснить, кто скрывается за холодным, темным визором мандалор-ского шлема — уже прогресс.

— Ну, кое-что ты уже знаешь.

Денгар опять коротко и неопределенно взмахнул рукой; жест вышел смазанный, как будто кореллианин показывал точку во времени, не пространстве.

— Я тебе рассказывал на Татуине.

Чтобы чем-то занять пустые часы, когда они вдвоем ждали, очнется ли умирающий охотник, или все их усилия были тщетны. Фетту было чем заняться, а они беседовали друг с другом. Так что историю отношений лучшего из лучших и Гильдии охотников за головами Ниелах действительно знала. Боба Фетт с тех пор не изменился, словно был бессмертной, неподдающейся тлению конструкцией, Гильдии повезло заметно меньше. От нее остались разрозненные группировки, среди охотников разразилась настоящая война, и выжили в ней далеко не все. Если в этой войне и мог быть победитель, так звали его Боба Фетт.

Эту историю Денгар пересказывал с удовольствием и восхищением. Старый кореллианин нарадоваться не мог на Фетта, безжалостность его планов и действий, жестокость и хладнокровие. Словом, все то, чего самому Денгару никогда не видать. Ниелах подумала, что совсем неудивительно, что кореллианин так цепляется за призрачную дружбу. В полуметре от гибели, лежа без сил в песках Дюнного моря, Боба Фетт и в предсмертном бреду сумел вычислить слабое место кореллианина. Вычислить и задать нужный вопрос.

У Ниелах так не получится. Не сейчас по крайней мере. Но пусть Денгар говорит; что бы он ни поведал, какие бы подробности и детали ни раскрыл, он будет рассказывать не только о Фетте, но во многом — и о себе. Что ж, Ниелах не против. Полезные сведения она запомнит, остальное забудет.

Вслух девчонка произнесла:

— Ты прав, кое-что мне известно. Благодаря тебе. А как же все остальное?

Денгар помолчал, разглядывая растрепанную замарашку, потом согласно кивнул.

— Хорошо.

Он вновь откинулся затылком на переборку.

— Думаю, время у нас еще есть. Хотя все зависит от того, куда мы летим, не находишь?

— Боба Фетт не сказал нам, ни мне, ни тебе, — Ниелах подтянула колени к груди. — Так что давай, начинай свой рассказ. Посмотрим, на сколько нас хватит.

Денгар криво усмехнулся.

— А вдруг надолго?

Почему бы и нет? Я не буду возражать, пока получаю то, что хочу. Что мне нужно.

Кореллианин вздохнул и заговорил, а Ниелах принялась его слушать.