Война видов

Глава 8. Награды

Фауст приходил в себя несколько раз.

Его сознание всплывало из тёмных вод беспамятства лишь на секунду, прежде чем тело одолевала слабость.

Он слышал негромкие голоса, они звучали приглушённо, будто к ушам прижали две огромные подушки. Разобрать невозможно ни слова, можно лишь прислушиваться, понимая, что в очередной раз всплыл.

Последнее пробуждение отличалось: Фауст вдруг почувствовал всё и сразу. Жажду, зуд, нужду, ноющую боль и головокружение.

Прямо возле уха запищало — какой-то аппарат оповестил о пробуждении пациента.

Звук ворвался в ушные каналы, отрекошетил от их стенок и больно ударился в перепонки, резонируя со вспышкой головной боли. Фауст поднял руку, на пальце которой болтался датчик с длинным уходящим вниз проводом.

Спасительно сжать голову не удалось, вышло лишь зажмуриться, что он и сделал так сильно, как мог, пока не заболели глаза.

Кто-то заговорил, совсем рядом.

— Пациент пришёл в себя.

Голос женский. Фауст заставил себя открыть глаза. Он ошибся — говорившая была в другом конце помещения, у входа. Видимо, только вошла.

Знакомое лицо… Фауст постарался вспомнить. Получилось не сразу.

Помощница дока, имя которой он так и не узнал.

Звуки затихали, девушка вышла из палатки — наверное, оповестить кого надо.

Фауст попытался выровнять дыхание и успокоить взбесившиеся чувства. Перед глазами всё ещё стоял тот андроид и его бесчувственная маска. Казалось, что бесконечные удары до сих пор больно жалили хрупкое, по сравнению с механическим, человеческое тело.

Вынырнув из воспоминаний, Фауст решил осмотреться. Жутко хотелось пить, горло будто раздирало наждачной бумагой.

В палатку вошли двое: уже виденная и безымянная помощница дока и суровый мужчина в форме с ледяным взглядом профессионального убийцы. Фауст не знал, какой взгляд у людей, умеющих убивать, но полагал, что такой.

— Доброе утро, сынок… — бодро начал гость, быстрым движением взял стул и опустился на него рядом с кроватью.

Хоть тон вошедшего офицера и был доброжелательным, но глаза, как две камеры, абсолютно равнодушно просканировали студента с ног до головы.

— Ну и задал ты этим роботам!

Даже ассистентка дока поморщилась от его наигранности.

Фауст быстро взглянул на девушку, понимая, что за игру затеял вояка.

— Лэр, я не умственно отсталый, — хотелось покачать головой, но попытка провалилась, от этого движения она только больше закружилась. — Вы можете спрашивать.

Помощница дока подобралась: она никогда не видела, чтобы кто-то говорил с полковником в таком тоне. Но мужчина, на её удивление, только ухмыльнулся.

— Разрешаешь? — усмехнулся он. — Отлично, а я всё думал, когда начать, и ждал отмашки от столь высокорангового солдата.

Офицер иронизировал, и Фаусту это не понравилось. Взгляды на жизнь меняются, когда ты рискуешь её потерять. Едва ли сейчас что-то могло ухудшить его состояние, поэтому он устало произнёс:

— А я думал, вы просто поболтать зашли…

— К делу так к делу, — не стал ходить кругами офицер. — Ты здесь уже вторые сутки. На совете разобрали все твои достижения, и, как только сможешь встать, тебе предстоит получить несколько приятных наград. Но вопросов не меньше. В частности, всех интересует некий бой на арене заштатного городка…

— Я там присутствовал, — не стал скрывать очевидного Фауст, на что вояка лишь кивнул.

— Также тебе придётся объяснить, почему ты не указал, подписывая документы на выезд, свою частичную недееспособность в виде потери подвижности обеих ног. Но это, скорее, для справки, никто не собирается умалять твоих заслуг. После того как ты встанешь, командование ждёт развёрнутый рапорт о случае в академии Локвуд и бое на арене.

— Вас понял, лэр.

— Отдыхай. Хм… Солдат, — вояка встал и направился к выходу.

Створки медицинской палатки закрылись. Медсестра прислушалась к шагам офицера — они быстро смешались с шумом лагеря.

— А ты ершистый, — покачала головой она. — Если он захочет, потащит на суд. Этот полковник не из лагеря, а из Хай-тауна.

— Как тебя зовут? — проигнорировал её предупреждение Фауст.

— Мари.

— Не скажу, что очень приятно, — он поморщился от подступающей тошноты, а затем продолжил: — Но будем знакомы.

— Хм… — хмыкнула бестия и скользнула прочь, раздвигая створки.

— Не медчасть, а какой-то проходной двор, — проворчал Фауст.

Долго скучать ему не дали — уже через пять минут снова появилась Мари, на этот раз с доком.

Парочка осмотрела его и решила, что ему необходимо провести в госпитале ещё ночь. Сотрясение мозга несильное, но ходить запрещено.

Когда оба представителя алого креста ушли, створки палатки снова открылись, подтверждая озвученные выводы о проходном дворе.

На этот раз Фауста навестили одногрупники: Колин, Сэм и Эвелин светили улыбками во все тридцать два зуба.

— Живой, это хорошо, — утвердительно сказал сын торговца.

— Вашими молитвами, — Фауст продолжил осыпать гостей язвительностью.

— Ну, мы постарались, — развёл руками Колин.

Он под неодобрительным взглядом Сэма занял один из двух стульев, второй же уступил Эвелин. Аристократичный очкарик был неизменно учтив, но не преминул подкинуть наставление:

— Сначала предлагают присесть даме.

Колин, этот жизнерадостный толстяк, наигранно вскочил, огляделся по сторонам:

— А где здесь дамы?

— Трепло, — сказала будто плюнула Эви.

— Фауст, прости, — обратился к нему Сэм, сложил руки за спиной и замер на манер статуи. — Мы пришли, чтобы убедиться, что с тобой всё в порядке. Благодаря тебе мы все находимся здесь в относительном здравии.

— Как ты загнул, — цокнула языком Эви.

— А кто не здоров? — спросил Колин.

— Ты, — отрезала Эвелин. — Только вот это не лечится.

Колин весело захохотал, Сэм сдержанно улыбнулся.

— Я в порядке, — ответил Фауст, подождав, когда вспышка веселья утихнет. — Ещё не изготовили того андроида, который меня убьёт.

— Вот! Это по-нашему! — воскликнул Колин.

— По-нашему?! — девушка смерила его уничижительным взглядом. — Нас даже не допустили со всеми, мы просидели тут. Только Литу и Патрика взяли.

— Я был там ментально и морально, держал пальчики скрещенными, — заявил Колин.

— Трепло… — повторилась Эви. — Но, в общем, он прав, я — про Сэма. Мы благодарны тебе, а ещё знаем, что ты вытащил Литу. Спасибо.

— Она и сама его отблагодарит, — мечтательно произнёс Колин. — Видел, как она пошла следом. Уверен, стоит снаружи и ждёт своей очереди.

— Это совпадение, — не согласился Сэм. — Она бы вошла с нами.

— Эх вы, отсталые, один — ходячая книга, сухой и чопорный, а вторая и вовсе — демоница, — Колин подмигнул Фаусту. — Для таких благодарностей мы здесь ни к чему.

Сэм лишь закатил глаза.

— Я рад видеть вас целыми, — слегка прикрыл глаза Фауст. — А сейчас я хочу отдохнуть.

— Мы-то как рады, — поддакнул Колин. — Ладно, ребята, уходим.

Сэм и Колин пожали ему руку, а Эвелин поцеловала в щёку, впрочем, сразу же покраснев от подначек толстяка.

Одногруппники вышли, ненадолго оставляя Фауста наедине с самим собой.

Ненадолго, потому что через пару минут в палатку робко вошла Лита.

Девушка чувствовала себя некомфортно. Она была обязана жизнью Фаусту, её впечатлил его поступок — он второй раз вытащил всех из задницы.

Ей хотелось так же легко отблагодарить его, как это сделала компания рыжеволосой Эвелин. Но, увы, Лита, к своему удивлению, не могла найти слов.

Она присела на стул рядом с кроватью.

Фауст смотрел на неё выжидающе, давая время найти слова.

Лита беспомощно оглянулась. Она не понимала, что происходит. Может, так сказался страх? А может, то, что впервые кто-то рискнул жизнью ради неё.

Она пользовалась большой популярностью у парней, но всё равно не могла представить, что кто-то поступит подобным образом.

Бросится за незнакомой девушкой, подвергнув себя опасности получить тяжёлые травмы.

Лита вздохнула, на её глазах непроизвольно выступили слёзы.

— Я так плохо выгляжу? — с улыбкой спросил Фауст.

— Дурак, — только и смогла выдавить Лита. — Просто… просто…

Наверняка, сейчас она выглядит как полная дура. Она сморгнула слёзы и решила объяснить своё состояние.

— Мой отец военный… Был военным, — поправилась она. — Сейчас его нет. Твой поступок напомнил мне о том, что я очень хочу забыть.

— Он погиб, сражаясь с роботами?

— Нет, его застрелили, когда мы возвращались из театра. Грабителям было всё равно, что он защищал их жизни. Пара наркоманов подловила нас в проулке — мы решили сократить путь. Папа бросился на них, когда те начали стрелять. В него попали семь раз. Он задушил нападающих, вцепился в них, как бульдог, давая нам с мамой уйти.

Лита поникла, но больше не проронила ни слезинки. Она пережила это горе, однако осадок остался, и сегодня его всколыхнули.

— Я, наверное, пойду, — она взяла ладонь Фауста в свои руки и слегка её сжала. — Спасибо, ты можешь рассчитывать на меня.

Фауст устало кивнул, перед тем как погрузиться в беспамятство.

Разговоры с офицером и с компанией Эвелин, а теперь ещё и Литой, полностью его вымотали.

Очнулся он уже под вечер.

Немного полежал, чтобы привести мысли в порядок. Ему снился какой-то странный сон.

Жутко болела шея, шрамы ныли и чесались.

Во сне вокруг него стояла стена огня, он видел убегающую раз за разом женщину, взметнувшиеся полы её платья, а затем — темноту.

А ещё он чувствовал боль. Жуткую боль в районе шеи.

Неожиданно в нос ударил запах жжёного мяса, сладковатый и пряный.

Он слышал лопающуюся от температуры кожу, чувствовал, как она вздувается горячими волдырями, которые разрываются и обливают шею потоком боли.

Очнулся в холодном поту, футболка неприятно липла к спине и груди, дыхание напрочь сбилось.

На тумбе рядом с кроватью стояла еда. Фауст быстро осмотрелся в поисках уборной. В организме накопилось слишком много влаги, и сейчас он желал от неё избавиться.

Прижавшая нужда заставила Фауста встать, чтобы пройти в угол, в котором он заметил переносной туалет.

Пол представлял из себя мобильные плиты, скреплённые на манер пазла, из материала, напоминающего резину. А ещё он был холодным.

Только на середине пути до туалета Фауст вдруг осознал: он встал без помощи протезов.

Шокированный осознанием произошедшего, он сразу же упал на пол и больно ударился коленями.

Из-за вспышки боли в ногах его снова накрыла волна ступора. Новые, — абсолютно новые ощущения.

Фауст попытался встать, но не смог. Ноги снова не слушались.

— Успокойся! — приказал Регулус.

— Что происходит? Это сон?!

Ещё одна попытка подняться привела к тому, что пропала даже боль.

— Послушай! Послушай меня! — прогремел ИИ. — Ты преодолел психосоматический синдром, сейчас у тебя ремиссия, приди в себя. Всё в порядке, просто дыши, глубоко…

Несмотря на увещевания Регулуса, Фауст не прекращал попыток подняться.

Он барахтался на полу, словно новорождённый оленёнок, пытаясь встать на неокрепшие ноги.

Он раз за разом падал, теряя баланс, пока не измазал всё вокруг кровью из разбитых коленей и не замер, лёжа на спине и смотря в потолок.

По щекам Фауста текли слёзы. Он не мог разобрать, радость это или грусть.

Он смог, по-настоящему смог пойти. Но потом вмешался механизм сознания и снова заблокировал возможность, отрезал её.

Раньше Фауст постоянно говорил себе, что не переживает о своём увечье. Он шутил, что даже не помнит, чего лишился.

Теперь он вспомнил. Его поманили вкусной конфетой в цветном фантике, перед тем как убрать лакомство в карман.

— Ты сможешь ходить, просто потерпи, — тихо произнёс Регулус.

— Сколько ещё? Я терплю семнадцать лет… — горько ответил Фауст.

— Столько, сколько будет нужно, — жёстко заключил ИИ, нотки сочувствия пропали из его голоса. — Хватит жалеть себя, поднимай задницу и тащи её на кровать. К нам и так слишком много вопросов.

Фауст ещё некоторое время полежал, после чего добрался на руках до койки и свалился на неё.

До самого утра он не сомкнул глаз.

В сознании то и дело проступала боль и стена огня.

Пришла Мари, окинула взглядом запачканный пол и уставившегося в потолок Фауста.

Она молча убрала беспорядок и перевязала его разбитые колени. Ничего не сказала, и за это Фауст был ей благодарен.

С утра в палатку вошёл знакомый офицер.

Фауст уже облачился в принесённый Мари протез и ждал его.

Оба вышли на улицу в молчании и направились к шатру командования.

Внутри их уже ждали генерал Нокс и его адъютант. Третьим из прибывших, как понял Фауст, был сопровождающий его полковник.

— За заслуги перед Союзом вам присуждается огненное сердце третьей ступени, — уважительно зачитал с бумажки адъютант.

Нокс лишь одобрительно прикрыл веки и улыбнулся.

Генерал уже мысленно распределял солидную премию за подобное достижение. Фауст лишь усмехнулся при упоминании огненного сердца.

— Личная инициатива Теодора Нокса — наградить Фауста Лоуэлла, студента академии Ангелов, ещё одним орденом огненного сердца третьей ступени. А также вам присуждается звание офицера, заочно.

Это было неожиданностью. Фауст удивлённо посмотрел на полковника, который кивнул ему в знак подтверждения.

Видимо, это — его личная инициатива.

— И последнее, — помощник Нокса прокашлялся. — Ваши боевые заслуги учтены, вы получаете триста двадцать очков опыта за уничтожение двух разведчиков и андроида пятой генерации.

Перед глазами Фауста всплыли надписи:.

“Начислено 130 единиц боевого опыта.”

“Начислено 130 единиц боевого опыта.”

“Начислено 200 единиц боевого опыта.”

“Начислено 500 единиц боевого опыта.”

“Начислено 100 единиц боевого опыта.”

“Начислено 100 единиц боевого опыта.”

“Начислено 300 единиц боевого опыта.”

На ошеломлённый взгляд парня Нокс пояснил:

— Ордена — это не всё. Вы также получаете очки за спасение члена своей группы и схватку на арене Сепсфил-тауна.

Интересно.

Значит за андроида на арене дали две сотни очков, а за второго — пять сотен. По сотне за каждый орден и ещё три за спасение Литы. А первые двести шестьдесят — за разведчиков.

На офицерское звание Фауст и без попечительства полковника мог претендовать, это, скорее, дополнение. На практике никто не будет давать в подчинение студенту других людей.

Звание — это подстраховка. Например, на случай военных действий.

Тогда Фауста, как офицера, смогут использовать в качестве бойца.

Палка о двух концах.

— Мы закрыли глаза на тот факт, что вы недееспособны, — сказал Нокс, полковник только кивнул. — Поэтому вам вынесен официальный выговор. После чего вам будет дан личный контракт, затрагивающий особые обстоятельства прохождения практики в вашем лице.

— Спасибо, лэр.

— Тебе спасибо, Лоуэлл, за хорошую службу, — глаза Нокса искрились весельем. — А теперь, кругом и марш к своей группе.

— Вас понял.

— Постой, Тео, — панибратски обратился полковник к генералу. — Мне же надо закончить.

— Ах да, конечно.

Молчавший до сих пор полковник вёл себя странно, он не говорил на “вы”, как казалось Фаусту, ни с кем.

Вот и сейчас, столь неформальное общение удивляло.

— По поводу наград. Как только закончится месяц практики, вы будете приставлены к ним уже в Хай-тауне, на мероприятии, организованном советником Юнгом. Это его личная инициатива.

Фауст кивнул, принимая к сведению.

— Лоуэлл… — окликнул его Нокс, когда он уже выходил.

— Да?

— Загляните к доку, он хотел с вами побеседовать насчет протезирования.

— Понял.

Всё обошлось. Фауст готовился к худшему.

Сразу после награждения он отправился к палатке дока.