Война с нагами

Глава третья

Ми-24 — крокодилы, которые обстреливали василисков, улетели недалеко. Уже в километре от дороги на них сверху спикировал огромный черный силуэт.

— Черт! — произнес пилот первого крокодила. — Ты видел?

— Объект завис надо мной, — коротко отозвался второй. — Похоже, какая-то птица.

— Птиц такого размера не бывает, — мрачно проговорил первый. — Кондор имеет размах крыльев примерно три с половиной метра, а тут метров пятнадцать. Больше похоже на птеродактиля. Представляешь, сколько за такую птичку можно заработать? Подстрелим?

— Может ну его на фиг? — хмыкнул второй. — Летим на базу, задание мы выполнили.

— Нет уж, такой случай выпадает раз в жизни, — произнес первый. — И я его терять не хочу. Сейчас сообщу командиру, что мы атакованы каким-то крупным объектом, а после этого завалим птичку. Готовь оружие.

— И чем в него стрелять? — спросил первый. — Из пушки?

— Сначала из нее поработаем, потом посмотрим, — второй переключил регистр. — База, база, я тридцать первый, атакован неизвестным существом.

— Что за существо, тридцать первый? — зазвучал мужской суровый голос в наушниках. — Доложить немедленно!

— Размах крыльев примерно пятнадцать метров, — ответил первый. — На птицу не похоже, больше на летающую ящерицу вроде той, что мы обстреляли на земле.

— Огонь не открывать, — закричал голос. — Сейчас поговорю со специалистами.

— Приказ выполнить не могу, — ответил первый наводя прицел на зависшую над двумя вертолетами громадную фигуру с широко раскинутыми крыльями. Огромные коричневые глаза, закрытые вторыми прозрачными веками наблюдали за ними. Глаза располагались на огромной шишковатой голове. Впрочем, это могли быть и не шишки, а небольшие рожки. Голова находилась на длинной шее, которая опускалась к широким плечам, на которых тоже имелись два небольших выроста непонятного назначения. Размером птеродактиль нисколько не уступал крокодилам. Его кожа была покрыта крупными чешуйками из плотной ороговевшей ткани. Цвет ее менялся в зависимости от освещения от черного до темно-зеленого. — Эта тварь пикирует на меня!

И в этот момент огромный птеродактиль повернулся и пилот сквозь прицел увидел его огромные желтые глаза, и что больше всего его поразило, так это то, что в них светился разум. Он нажал на гашетку, и снаряды понеслись к огромному существу, оно покрылось разрывами, но когда все очистилось, стало видно, что он не пострадал: ни одной раны, ни крови, вообще ничего!

Пилот отправил к птеродактилю пару нурсов, и в этот момент существо сложило губы в трубочку и плюнуло. Машину потряс мощный удар, переднее пуленепробиваемое обзорное стекло покрылось зеленой слизью, неожиданно стих гул двигателя, потом огромный винт, срываясь с крепления, ударил по кабине, а сам вертолет полетел вниз. Впрочем, пилот к тому времени уже был мертв, зеленая слизь растворила стекло и попала ему на грудь — она мгновенно разъела комбинезон и грудную клетку, сердце стукнуло последний раз и обуглилось.

Второй пилот резко направил свою машину в сторону, выжимая из своего крокодила максимум скорости, не зря эта машина считала одной из самых скоростных. Впрочем, если быть объективным, это странное существо и не собиралось его преследовать, оно нацелилось вниз на огромный битком набитый туристический автобус, на заднем стекле которого было написано: «Осторожно дети!».

Вадим с облечением почти рухнул на подставленную ему пластиковую бочку. Адреналин кипел в крови. Его мутило. Голова, правда, болела гораздо меньше, чем раньше. Солнце зависло над головой и слепило глаза, черные облака и тени почти исчезли. Темные завалы подтаявшего снега сверкали миллионами разноцветных искорок.

Парни Бобра стянули с себя комплекты химзащиты и теперь сидели у своей Газели на притащенных ящиках и играли в карты, словно их бригадир не погиб полчаса назад, и не его тело лежит сейчас в машине, упакованное в полиэтиленовый пакет. Этого Вадим не понимал, хотя, если бы он оказался на их месте, наверное, вел бы себя также. А что делать? Врываться в ангар, стреляя из пистолетов и автоматов? Так уже известно, что пули эту нечисть не берут. А влетишь с ножом, так проживешь не больше бригадира. К тому же видно, что опытные охотники сидят у склада и ничего не делают, значит, и им не стоит суетиться. А бригадира все равно не вернешь…

— Не хочется мне лезть в этот склад, — проговорил с какой-то внутренней тоской Крот. — Страшно и душа не лежит. Чудом же практически убили василиска, просто повезло, что это я оказался с разбитой головой, а не ты. А сейчас там не одна тварь, а две. Не стоит туда соваться, не выжить нам…

— А все равно придется, кто-то же должен их отсюда убрать, — проговорил Волк. — На спецов, после слов Бобра, можно уже не рассчитывать, если они уже одно отделение потеряли, то будут брать задания только те, в которых смогут обойтись без потерь. Так что наша это работа, никому ее не перепоручишь. Можно, конечно, мальчишек из внутренних войск подставить, тем вообще деваться некуда, те по приказу воюют, только поубивают их всех.

— Но мы можем погибнуть.

— Это запросто, — согласился Слава. — Если василиски услышат предсмертный крик детенышей, то скоро здесь будут все взрослые особи, которые живут в этом городе, а от этого завода ничего не останется, разнесут его по кирпичикам. Эх, знал бы раньше, больше бы с того дядьки бабок срубил.

— Тогда объясни, зачем мы туда собираемся? — спросил Вадим. Тоска внутри все больше разрасталась, и было непонятно, от чего она растет, то ли оттого, что голова болит, то ли от предчувствия близкой смерти. — Мертвым деньги ни к чему.

— А выбора у нас с тобой нет, — пожал плечами Воислав. — Задание не исполнено, угроза не уничтожена, фирма свои обязательства не выполнила, опасность для людей осталась. Детеныши долго в ангаре не просидят, ночью проголодаются и полезут на завод, а значит, обязательно кого-нибудь сожрут, и придется нам снова сюда ехать, так что лучше сейчас, только убивать их нельзя или убивать то так, чтобы они крикнуть не успели.

— А как это сделать?

— Не знаю, — Волк поставил рядом еще один ящик и теперь на нем разбирал и чистил пистолеты. — Детеныш василиска орет так, что вся нечисть в округе услышит, в инфразвуке слышно далеко.

— Ты откуда столько знаешь о василисках? — спросил Вадим. Он тоже от нечего делать стал полировать свой меч. — Раньше ты этого не говорил…

— Я не только о них, а обо всей нечисти много знаю, — произнес Слава. — Мой прадед книг много оставил, причем большую часть сам же и написал.

— А кто твой прадед был? — поинтересовался Крот. — Охотник как и ты?

— Конечно, — ответил Волк, заглядывая в ствол. Чувствовал он себя великолепно, словно сидел дома за столом. Парни у Газели, глядя на них, притащили ящики и сели играть в карты. — Он был настоящим охотником, причем одним из лучших, у меня даже где-то хранится медалька, которой его большевики наградили, к тому же кузнецом был знатным кузнецом, я его мечи таскаю, потому что сам сделать подобные не могу.

— Ну тогда ты, наверное, знаешь, как детенышей василиска раньше ловили? — задал наконец Вадим тот вопрос, который давно его мучил. — Может секрет какой есть, который известен только твоим предкам?

— Мои предки дураками не были, а значит, зря не рисковали, — хмыкнул Воислав. — Если детеныша видели, то сами уходили и людей за собой уводили, знали, что если их побеспокоить или не дай бог убить, то от поселения ничего не останется.

— А мы, значит, с тобой дураки? — спросил Вадим. — Нам вроде как надо?

— Пусть это не очень умно, но когда-то же надо попробовать, — пожал плечами Воислав. — К тому же, у нас есть преимущество, во времена моих предков снотворного еще не придумали, настойку из валерьянова корня пили, она помогала тому, кто не мог уснуть, но этой настойкой василиска не усыпить. А сейчас медицина чего только не придумала, такие препараты есть, что слонов усыпляют.

— А как шприц детенышу воткнуть, если пуля от него отлетает? — поинтересовался Крот. — И какого размера должен быть шприц? С ведро?

— У детенышей шкура мягкая, чешуйки еще не отвердели, поэтому при желании, думаю, шприц можно вогнать, — ответил Волк. — Пулю не получится, от нее у василиска защита имеется, а вот шприц, думаю, сможем воткнуть. Меч же входит? Вот и шприц войдет. Сколько миллиграмм? Думаю, столько же, сколько нужно для слона, но это больше от качества снотворного зависит. Надеюсь, Борис привезет самое лучшее и самое мощное.

— Вообще-то, снотворное продается по рецепту, — заметил Вадим. — И оно не продается ведрами.

— Ты Бобра не знаешь, — отмахнулся Слава. — Если что-то продается, то он это купит. Кстати, как ты себя чувствуешь?

— Спасибо, что спросил, — фыркнул Крот. — Паршиво. Нет, отвратительно, точнее мерзко, а может и еще хуже…

— То есть нормально? — улыбнулся Воислав. — Жить будешь?

— Вероятнее всего — да, но хреново и вряд ли долго, — вздохнул Крот. — Конечно, если буду с тобой охотиться.

— Ты не переживай, — похлопал его по плечу Слава. — Думаю, мы детенышей поймаем, а вот тем, кто их купит, я не завидую. Они, должно быть, полагают, что если живут в другой стране, то василиски их не достанут.

— А они достанут? — спросил Вадим — По морю пройдут, по океану?

— Нет, на самом деле все еще проще, — сказал Воислав. — Нечисть везде живет по всему белу свету, поэтому заграничные василиски детенышей найдут и спасут, а лаборатории разрушат.

— Так предупредить надо.

— Еще не хватало, чтобы я о зарубежных толстосумах думал, — фыркнул Волк. — Пусть о них их родители думают, и вообще у нас война идет, у нас, а не у них. Ты думаешь, кто-то оттуда приедет нам помогать? Да не фига, нужно им это…

Крот закрыл глаза, опьянение уже прошло. Он не в первый раз замечал, что с камешком на груди, он просто не может напиться. То ли его оберег алкоголь нейтрализует, то ли как-то блокирует его воздействие на мозг, но опьянение проходит очень быстро. В желудке тоже все успокоилось, и главное, головная боль прошла. Там где голова была пробита, появился приличный бугорок, что-то вроде шишки, который понемногу уменьшался. Хотелось есть.

— Слушай, а пожрать у нас что-нибудь имеется? — спросил он. — А то с утра маковой росинки не было.

— Ты на маке сидишь? — поинтересовался Воислав. — Росинки собираешь? В смысле — опиум?

— Я на мясе сижу и пиве, — буркнул Крот. — А еще на рыбе вяленой…

— Я тебя понял, ты проголодался, — Слава встал и начал снимать прорезиненный костюм. — Тогда пошли.

— Куда?

— В столовую, вон видишь, куда рабочий люд бредет? — Волк показал рукой в сторону заводских цехов. — Я давно за тем зданием наблюдаю, туда народ угрюмый входит, обратно выходит довольный, повеселевший. Пива не обещаю, на заводах сухой закон, но думаю, какую-то жрачку найдем.

— Пошли.

Вадим скинул с себя костюм химзащиты, оставшись в штанах, куртке и берцах, и решил, что ОЗК штука удобная, вон сколько с него крови пролилось, а камуфляж чистый.

Волк помахал парням Бобра, объяснил, куда идут, и где их искать, если приедет Борис, и они зашагали за рабочим людом.

В столовой выбор блюд был невелик, но выглядело все вполне съедобно, а Вадиму так хотелось есть, что он просто складывал на разнос все подряд. Воислав посматривал на него сначала искоса, но потом махнул рукой и потребовал раздатчице наложить в большую тарелку все, что у них есть мясного. В одну тарелку все не вошло, пришлось взять еще одну. Когда они сели за стол, на них прибежали посмотреть все повара и раздатчицы, рабочие тоже поглядывали искоса. Никто не верил, что они столько съедят. На них даже ставки делали, больше на то, что оставят половину… Но охотники не посрамили имя свое — съели все, что взяли, и с набитыми животами кое-как выползли из столовой. У двери им попался представитель завода и возмущенно выпалил:

— А я думал, вы уже уехали, так и не выполнив свои обязательства. Как дела?

— Нормально, — ответил, рыгнув застенчиво в ладошку, Волк. — Взрослую тварь завалили. К сожалению, внутри оказалось еще два детеныша, этого мы никак не ожидали. Подставили вы нас, господа хорошие, могли бы и предупредить.

— Предупредили бы, если бы знали, — мужчина сумрачно взглянул на них. — Сразу предупреждаю, денег больше не дам, итак вы меня в незапланированные расходы ввели. Еще неизвестно, что там на складе, возможно, вы перебили нам все реактивы. К тому же с малышами, думаю, у вас больших проблем не будет.

— Ну это как знать, — Волк искоса взглянул на мужчину, похоже, слова насчет денег его зацепили. Вадим не сомневался, что его напарник сейчас продумывает, как раскрутить этого хлыща еще на пару тысяч. Зря тот заговорил о деньгах, ох зря. — Мы уже одного нашего бойца потеряли, хороший был товарищ, подготовленный, сожрали его ваши твари.

— Денег больше все равно не дам, — взвился представитель завода — Это ваша работа и ваш риск, все учтено в контракте!

— Да мы у вас денег и не просим, — подал плечами Слава. — Но вообще-то, насколько мне известно, договор был убить одну тварь, мы его выполнили, так что вот пообедали и сейчас с чистой совестью поедем по домам. А ваши охранники пусть сами с малышами справляются, с которыми, как вы сказали, проблем не будет.

— Вы серьезно?

На глазах мужчина стал сдуваться, от высокомерной спеси уже ничего не осталось, наверное, но уже представлял, как будет докладывать хозяину о том, что опасность все еще не ликвидирована.

— Более чем, — ответил спокойно Воислав. — Кому охота задарма жизнью рисковать? Мы не служба спасения, так что удачи вам в работе и личной жизни.

— Что вы хотите? — представитель завода даже побледнел. — Вы не можете нас бросить…

— Договаривайтесь с Бобром заново, а мы свою работу выполнили, — усмехнулся Волк. — И на счет бросания так это тоже не к нам, мы охотники, а не работники брачного агентства.

Волк прошел мимо мужчины и зашагал вдоль огромного здания цеха, из которого доносился гул машин, Вадим последовал за ним.

— Эй, парни, так дела не делаются! — крикнул мужчина. — Вы должны нас защищать!

— Именно так дела и делаются, — ответил Слава. — Вы же благотворительностью не занимаетесь, без оплаты ничего делать не станете? А мы, значит, должны жизнью рисковать за просто так? Попробуйте найти кого-нибудь другого, кто вам малышей поубивает.

— Ну ты же это несерьезно? — Крот догнал Воислава. — Ты не собираешься отсюда уезжать?

— Нет, конечно, — буркнул Волк. — Кто меня отсюда отпустит, если угроза людям остается? Да и Бобер скоро приедет. Но с этого скопидома деньги выжму! Если бы он о них не заговорил, то сделали бы за бесплатно, благо, но коль он сам об этом разговор завел, то пусть платит. Ты не будешь возражать, напарник, против пары тысяч зелени дополнительно, может чуть больше?

— Возражать не буду, только как-то немного совестно, — ухмыльнулся Вадим. — Мы же все равно работу сделаем, но я на свою совесть мозолистой ногой наступлю, если надо.

— А идти в ангар не совестно? — спросил Воислав. — А то ты скажи, так мы тебя к психоаналитику отправим, он выяснит, откуда у тебя такое чувство вдруг появилось.

— А в ангар идти страшно, — вздохнул Крот. — Там мелкие твари плюются.

— Вот и я о том же, — усмехнулся Волк. — Если бы этот мужик знал, как мы там внутри рискуем, то денег бы не жалел. Бобер тоже раньше все жадничал, пока я его с собой на охоту не взял, вроде и нечисть попалась нестрашная, так мелочь, но Борис понял, чего это стоит и с той поры главную долю отдает охотникам. Ты думаешь, этот мужичок свои деньги нам отдаст? Нет, он их выжмет с кого-нибудь, зарплату меньше заплатит, цену на продукцию взвинтит, такие без своей копеечки не остаются, поэтому раскрутить данного типа на бабки не стыдно, а почетно.

— Согласен! — улыбнулся Вадим. — Действуй, напарник, а я подыграю, если надо.

— Не надо, — покачал головой Слава. — Этот уже готов, сейчас деньги начнет предлагать.

— Ладно, охотники, уговорили, — представитель завода вытащил из кармана пачку зелени и разделил ее пополам. — Вот вам по пять тысяч, а с вашей фирмой я договорюсь.

— Вот это деловой разговор, — ухмыльнулся Слава, возвращаясь и принимая деньги. — Заказ принял.

— Пошли к ангару, — произнес Крот. — Бобер приехал. Вон джип стоит.

— Этот тоже без копеечки не останется, — проговорил с вздохом Слава. — Как же он быстро сгонял за снотворным и шприцами, едва поесть успели, а ведь понимает, что нас на смерть толкает! Ладно, прорвемся. Наша работа тварей ловить и убивать, а его туши продавать, без него мы без гроша останемся. Он по-своему парень честный и справедливый.

Борис ждал их, разговаривая со своими работниками, увидев их, кивнул на небольшой чемоданчик.

— Там шприцы и самое лучшее снотворное, какое только производится в этом мире. От заказчика «Боинг» к нам летит, возьмут обоих детенышей, вам с этого половина лимона зелени обломится. Впечатляет?

— Очень даже, — кивнул Волк, снова облачаясь в костюм химзащиты. Разгрузку с оружием и ремни мечей он надел сверху. Крот последовал его примеру. — Только ты о риске заказчика предупредил?

— О каком?

— О том, что детенышей все равно найдут и заберут, — Слава попрыгал и сморщился, набитый живот дал о себе знать. — Не забыл?

— Кто заберет? — нахмурился Бобер. — Ты о чем, парень? У нас такие заказчики, которым палец в рот не клади, сами все заберут.

— Заберут василиски, которые у них живут, — сказал Волк. — И при этом разгромят всю их лабораторию.

— Если я всех буду предупреждать об опасности использования того или иного моего продукта, то мы останемся без денег, — фыркнул Борис. — Это их риски, не мои, у меня своих проблем хватает.

— Боря, так нельзя, в данном случае это будет не продукт, а живые существа, мамку которой мы убили, — произнес Слава, улыбаясь. — Ты бы уж как-то поделикатнее выражайся.

— А твои милые живые существа святые что ли? — спросил Бобер. — Это не они, случайно, Сергея убили?

— Умеешь ты подбодрить перед боем, — Волк взял чемоданчик. — Мне и без того погано.

— Я могу извиниться и как-то свою вину загладить, — Борис криво усмехнулся, — а вот те, кто тебя в ангаре ждет, этого делать не станут. Ты, главное, живым вернись, мне без тебя скучно жить.

— Я подумаю о твоем предложении, — сказал Воислав. — Мысль твоя мне нравится.

Они побрели к дверям ангара, Волк был сумрачен.

— Ты чего? — спросил Крот. — Неужели Бобер настроение испортил?

— Если бы, — Волк вздохнул — Хуже, предчувствие гложет.

— Какое?

— В сердце словно ржавый гвоздь засел, — Воислав посмотрел куда-то в сторону. — Да и Борис никогда еще не просил, чтобы я живым вернулся, тоже видать что-то чувствует. А ты как?

Вадим прислушался к себе: да, ему тоже было страшно, чувство опасности вопило безостановочно, и чем ближе они подходили, тем громче, но ощущения безнадежности не было. Да, будет плохо. Да, будет больно, но он вернется. А вот Слава… он подумал о нем и понял, что тому действительно грозит что-то очень неприятное. Ощущения были яркими, глубокими. В голове промелькнуло несколько непонятных картинок, причем так быстро, что и разобрать не удалось, но на них был Волк, василиск и он, причем василиск был взрослым.

— Со мной все будет нормально, — сказал он задумчиво. — А вот с тобой что-то действительно что-то произойдет…

— Значит, тоже почуял? — Воислав остановился у двери ангара. — Тогда все действительно плохо. Тогда так, если со мной что-то случится, никому не отдавай мое тело, каким бы оно не было обезображенным. Если будут оторваны какие-то части, собери. Все, что от меня останется, отвезешь ко мне в кузницу, в комнате, где ты в прошлый раз ночевал, за шкафом есть секретная комната, там стоит цифровой замок, код — заводской номер моего помповика, он лежит на столе. Внутри комнаты алтарь, на нем серебряная волчья голова, дорогая, тяжелая, килограмма на два, меня уложишь на стол, точнее все, что соберешь, на грудь положишь оберег и уйдешь. Через несколько часов я выйду из комнаты голодный и злой, поэтому лучше всего тебе к тому времени мне какой-нибудь еды приготовить. И еще… в комнату, когда я буду переворачиваться, лучше не входить, я себя контролировать не смогу, так что убью или порву. Дай слово, что меня не бросишь и сделаешь все так, как я сказал.

— Обещаю, — решительно проговорил Крот. — В этом можешь не сомневаться. Ты мой напарник и мой друг, а я друзей в беде не бросаю.

— Тогда пошли, — скомандовал Слава. — Господи, кто бы знал, как я это не люблю.

— Что?

— Умирать, — Волк вздохнул. — Впрочем, ты сам об этом знаешь. Ты такой же как я, может даже еще круче.

Вадим посмотрел на небо. Вечерело. Небо уже не было таким голубым, скорее серым, да и облачка почернели. Солнце исчезло за зданиями завода, косые багровые лучи окрашивали кровью разноцветный снег. Настолько это соответствовало поганому настроению, что Крота даже передернуло, а Волк незаметно перекрестился. Они надвинули шлемы и вошли в ангар. Василиск лежал на том же месте, только маленьких тварей на нем уже не было.

— Если голову мне оторвет, забери ее обязательно, — голос Славы звучал глухо и незнакомо, фильтры комбинезона искажали речь. — Без нее я не смогу вернуться, в ней у меня мозги хранятся.

— Я понял, — кивнул Вадим, доставая меч. Волк уже выхватил «дротики» и теперь шагал медленно, расставив широко ноги, чтобы в любой момент открыть огонь. — Я же дал тебе слово.

— Просто напоминаю, — Слава смотрел настороженно по сторонам. — В прошлый раз тебе как-то удалось увидеть детенышей, но я тебе не поверил, теперь я признаю, что был не прав. Пожалуйста, постарайся снова найти их и скажи, где они сейчас находятся.

— Хорошо, — Крот закрыл глаза. — Попробую.

Он увидел детенышей сразу своим новым зрением, они находились там же, где и в прошлый раз — в самом дальнем углу склада.

— Они в той стороне, — Вадим показал рукой в конце ангара. — Похоже, там у них гнездо.

— Понял.

Слава подобрался и зашагал по широкому центральному проходу, обходя разваленные стеллажи и лужи разлитых химикатов, от которых поднималась дымка явно небезвредных испарений. Что-то неуловимо изменилось в его походке, она стала быстрой, летящей и в то же время осторожной. Вадим подошел к туше василиска, от нее уже ощутимо пахло разложением, обошел тварь и увидел свой стилет, который так и торчал в холке. Для того чтобы его вытащить, пришлось поднапрячься. Но когда клинок оказался в его руке, он почувствовал себя увереннее — все-таки этим оружием у него лучше всего получалось убивать нечисть. Крот подобрал стружку и отчистил стилет от крови василиска; пришлось повозиться, пока металл снова не стал блестящим.

Когда он сунул клинок в ножны, из груди Волка, который терпеливо ждал, пока он закончит, вырвался вздох облегчения.

— Скажи мне, Вадим, — тихо спросил он. — Почему я иду вперед, если чувствую, что все для меня плохо закончится?

— Не знаю, — Крот пожал плечами. — Может у тебя с головой не все в порядке? С мозгами? Может их у тебя не так много, как ты мне рассказываешь?

— Нет, дело не в этом, — вздохнул Воислав. — Есть такое понятие — судьба, от нее не убежишь и не скроешься, но если будешь вести себя смело, то она даст тебе шанс выжить. А трусов она не любит.

— Вести себя смело, но не безрассудно, — заметил Вадим. — Не надо эти два понятия путать.

— А ты откуда знаешь? — поинтересовался Волк. — У тебя вообще вся жизнь изменилась и непонятно, что будет в конце. Так что иди, сопи в две дырки и готовься к пакости, которую нам судьба сейчас подкинет.

Они дошли до конца, и тут увидели гнездо, оно было огромным — вероятнее всего самка стаскивала сюда всю стружку, в которую были упакованы стеклянные бутыли и разбитые деревянные ящики. В результате получилось сооружение не меньше метра в высоту, в котором сейчас сидели две огромные ящерицы и внимательно следили за ними темными блестящими глазами.

Волк как-то недоверчиво хмыкнул, потом повернувшись к ящеркам спиной, поставил чемоданчик на ящик и открыл его. От этого пренебрежения Крот даже вздрогнул. Он не мог понять, как можно поворачиваться к опасному противнику спиной. Он что, действительно хочет поиграть с судьбой или просто уже свыкся с неминуемой смертью? Слава открыл чемодан, достал из него пару больших шприцев с толстыми длинными иглами и заполнил их из бутыли, на которой было написано «снотворное». Потом повернулся к Вадиму, протягивая один из них, и тут одна из ящериц зашипела и плюнула. Воислав пригнулся и мгновенно упал на пол, поэтому плевок с ядом попал не в него, а разнес деревянный ящик за его спиной, который тут же задымился.

— Давай, сделаем их!

Волк вскочил, сунул Кроту шприц и рванулся к василискам. Прежде чем Вадим успел среагировать, Слава уже оказался в гнезде, и в каком-то немыслимом затянувшемся прыжке пролетел над той ящерицей, что в него плюнула ядом, и воткнул ей в спину шприц. Приземлился он удачно и покатился через стружку и ящики, гася скорость.

Крот тоже ускорился, и это помогло ему так же без особого труда усыпить вторую тварь. Ящерица даже не поняла, что происходит, поскольку плевалась в Волка, который делал один кувырок за другим, уходя от плевков. Вадим оказался у нее за спиной, наклонился, игла шприца вошла легко, даже легче лезвия стилета, пробив мягкую чешуйку.

Василиски заснули мгновенно, должно быть, действительно, снотворное было самого высшего класса. Крота даже удивила легкость, с какой они все это проделали. Полчаса трястись от страха, готовиться, а потом за пару минут сделать все. К тому же, они же шли сюда умирать, по крайней мере, Волк. Получается, что все их предчувствия чушь? Или действительно судьба любит смелых? Вадим потрогал горячие тела замерших ящериц.

— Волк, давай звони Бобру, что оба детеныша готовы, можно паковать.

Он не слышал ответа и вообще ни единого звука с той стороны, где крутанулся последний раз Волк, только затрещал, разваливаясь, ящик от попавшего в него яда. Внутри у Крота появился неприятный холодок.

— Слава?..

Он взял в руки стилет и медленно пошел вперед. Идти по спрессованной стружке было нетрудно, но раздражало шуршание, которое не давало слышать — что-то происходило в углу. Чувство опасности завизжало. Гнездо закончилось, а за ним открылась темная дыра, размером вполне достаточным, чтобы туда мог провалиться взрослый человек. Около края дыры лежал «Дротик», словно подтверждая его мысли о том, что Воислав свалился вниз. Вадим сунул пистолет в карман на груди комбинезона и крикнул в темное отверстие, из которого пахнуло влагой, разложением и канализацией, привычными запахами подземелья.

— Волк, ты живой?

Обычным зрением он ничего не смог увидеть, внизу было слишком темно. Крот решил переключиться на свое новое зрение, для чего собрался закрыть глаза, но тут снизу высунулась голова со знакомым разноцветным хохолком и плюнула прямо в лицо. Это произошло настолько для Вадима неожиданно, что он что-то заорал и суетливо отталкиваясь от края дыры ногами, пополз назад.

— Чвиип! — пискнула голова и в него полетел еще один плевок яда, от которого он никак не мог уклониться или защититься. Ему в грудь как будто ударил камень, он опрокинулся, больно ударившись головой. На мгновение потерял сознание, а очнулся лишь от острой боли — это василиск вцепился ему в ногу, пытаясь отгрызть. Если бы не камешек он бы снова потерял сознание, но оберег разгорелся, обжигая кожу, а вместе с жаром пришло и долгожданное спокойствие. Он ударил по острой зубастой пасти жесткой ребристой подошвой, и выхватил меч.

Василиск заорал, и он нанес ему удар клинком, целясь в открытую пасть. Меч прошел сквозь небо в мозг и тварь умолкла. Как только Вадим немного очухался, то сразу почувствовал вонь от плавящейся резины, и тут же начал сбрасывать костюм: все равно от него уже не было никакой пользы — яд уже растворил плотную прорезиненную ткань, еще немного и попал бы на тело.

Грязный, пахнущий химией запах проник в его горло и легкие, обжигая их. Вырвав маску из безнадежно испорченного шлема, он прижал ее к губам, чтобы хоть немного вдохнуть чистого воздуха.

Надо было выбираться из ангара, пока он не задохнулся, но где-то внизу лежал Волк. К сожалению, держать маску у рта и лезть было невозможно, а без нее бил противный кашель. В этих ядовитых парах, казалось, растворялись легкие.

Он не сомневался в том, что узкий ход ведет в подземелье, уж слишком знакомый шел снизу запах. Да и без запаха понятно, что василиск мог придти на завод только под землей. Нужно спускаться вниз по узкому земляному ходу, но сначала следовало позвонить Бобру. Вадим не забывал о том, что василиск перед смертью кричал, а это значило, если верить Волку, сейчас сюда направляются толпы взрослых особей, и если он не предупредит, то у Бориса возникнут серьезные проблемы, можно сказать — смертельные. Да и усыпленных малышей следовало вытащить отсюда, иначе они очнутся и тогда все станет окончательно глупым.

Он набрал номер.

— Борис, это я Вадим, — он закашлялся, вдохнув пахнущей едкой кислотой дым. — Оба детеныша спят в гнезде в конце ангара. Взрослая особь лежит метрах в двадцати от входа. Не знаю, сколько у вас времени на то, чтобы вытащить нечисть, но думаю, что немного, а потом сюда нагрянут все василиски этого города. Пока все тихо, так что давайте в темпе.

— А где Волк?

— Упал в подземелье, он тут схватился еще с одним малышом, и тот сбросил его вниз, сейчас я за ним полезу.

— Так и третий еще есть?

— Да, но он мертвый, я его убил.

— Ничего, получите и за него, — Бобер помолчал. — Волк сильно пострадал? Врач нужен?

— Не знаю, мне его отсюда не видно, скажу, когда спущусь, — сказал Крот, давясь подступающим кашлем. — Поспешите, иначе у вас будут проблемы.

— Мы входим.

— Тогда пока…

Вадим сунул телефон в карман камуфляжа и нырнул в дыру. Как только он спустился метра на три вниз, сразу стало легче дышать, правда, запахло канализацией и разложившейся органикой, но к этим запахам он привык. Ход был земляным, пробитым примерно пару лет назад, стены уже уплотнились, спрессовались, поэтому можно было не опасаться обвала.

Он остановился, потому что на него наваливался приступ кашля, откашлявшись, продолжил пробираться по узкому темному ходу. Он рассчитывал, что найдет Волка метрах в трех-пяти от поверхности, но уже спустился на десять, а того все не было — похоже, маленький гаденыш оттащил его куда-то вниз, возможно, даже отъел от Славы какую-то часть тела. Сердце колотилось то ли от страха, то ли от отравления парами, руки и ноги дрожали, к горлу подкатывала тошнота. Крот спустился еще на пару метров и провалился в пустоту, зацепиться не успел, поэтому пролетел пару метров и грохнулся на что-то твердое, врезавшее ему в бок так, что искры вспыхнули перед глазами.

Когда перед глазами перестали вращаться круги, он приподнялся, охая от боли в треснувших ребрах и осмотрелся. Вадим лежал в довольно широком туннеле, рядом валялась куча кирпичей, на них так неудачно упал, и которые по все видимости играли роль лестницы для василисков. Недалеко лежал Волк, он опознал его по оберегу — глаза на серебряной голове волка светились в темноте желтым светом. Он с трудом поднялся, доковылял до него, пощупал пульс, хоть итак знал, что тот мертв. Разобрать причину смерти новым зрением было невозможно, пришлось доставать зажигалку.

Желтый неровный свет осветил рваную дыру в костюме химзащиты, дальше виднелось обожженное мясо и белый кусок кости — похоже, василиск прожег Воиславу грудь ядом. Вадим посидел рядом, дожидаясь, когда утихнет боль в ребрах, потом взвалил тело на плечо и попытался подняться по кирпичам. Сделать это не удалось, точнее до дыры он добрался, но залезть в нее не получилось: полтора метра по вертикали для него были также недостижимы, как для стоящего на тротуаре прохожего вершина небоскреба. Если бы не было тяжелого тела на плече, он, наверное, смог бы допрыгнуть, но с ним это было невозможно.

Он попробовал набрать номер Бобра, надеясь на то, что ребята сбросят ему вниз веревку и помогут подняться, но из этого ничего не получилось — мобильник оказался вне зоны доступа. В очередной раз он убедился, что под землей не работает никакая связь.

Крот выругался и пошел по туннелю. Выход должен был найтись рано или поздно: каким-то образом василиски же сюда добрались? Тело Волка с каждым шагом становилось все тяжелее, он итак весил немало, а после смерти явно добавил килограмм двадцать. Конечно, у него мышцы накачаны, да и силы стало не меряно, но сколько же он сможет протащить его на себе, тем более, что но в подземелье, где тупики и завалы обычное дело. Да и пахнет здесь не очень хорошо. Туннель бы старым, стены сложены из песчаника, пол плотно утоптан, состоящий в основном из речной гальки. Такое увидел он в первый раз, похоже, кто-то загнал речку под город, но со временем она нашла себе другой путь.

Здесь под землей в промышленном районе города он никогда не бывал, да и насколько ему известно, никто из его приятелей диггеров тоже. Раньше здесь было полно заводов оборонки, поэтому сюда никого не пускали, правда, теперь предприятия перешли в частную собственность и не пускают уже хозяева. А с центром города эти подземелья не связаны, по крайней мере, на картах проходы не показаны, поэтому здесь можно было наткнуться на все, что угодно, даже на поселение нагов.

Прошел он немного, уже метров через двадцать уперся в мощную решетку, сваренную из пятидесятимиллиметровой арматуры. Рядом нашлась пробитая в бетонной стене дыра, ведущая вниз, из нее пахло змеями — похоже, василиски пришли отсюда.

Вадим постоял пару минут, раздумывая над тем, стоит ли ему туда лезть: вполне возможно, что он спуститься и на кого-нибудь нарвется и его сожрут, а с другой стороны он дал слово, что доставит тело Волка к нему в кузницу, в его секретную комнату.

Не просто же так Воислав ему об этом говорил, наверняка можно его оживить, он же говорил, что даже если оторвут голову, то шанс все равно есть, главное, сложить все части вместе. Слава же оборотень, а их убить трудно, если судить по народным сказаниям и мифам. Впрочем, там нигде не говорится о том, сколько может пробыть тело в мертвом состоянии, возможно чем больше пройдет времени с момента смерти, тем меньше шансов на оживление. Он вздохнул. А что делать?

Придется лезть, все равно иного прохода нет, и надо поторапливаться.

Крот вздохнул и полез в дыру, отчетливо понимая, что делает очередную глупость, но остановиться не мог — слово дал. Скоро ход сузился настолько, что он пополз на четвереньках, толкая перед собой тело Волка, которое цеплялось за все, что встречалось в проходе: за куски арматуры, ветки, камни. Его скорость замедлилась, кроме того, мешал меч за спиной, разгрузка, но больше всего то, что руками он ощущал мертвое тело.

У каждого нормального человека труп вызывает инстинктивное отвращение; его безвольность, холодная кожа, потерянная гибкость членов заставляет что-то внутри нас брезгливо кривиться и морщиться даже в том случае, если этот человек был близок нам при жизни. Откуда-то мы знаем, что человека внутри мертвого тела уже нет, он ушел, а то, что осталось, лишь тлен и смерть в чистом виде.

Именно поэтому люди стремятся как можно быстрее избавиться от мертвого тела. Сейчас Вадиму приходилось себя уговаривать, что Волк не умер, а просто спит или находится в коме. Впрочем, этому имелись кое-какие подтверждения. Конечно, дыхания не было, но иногда ему казалось, что он слышит стук сердца, нечасто, может быть один удар в минуту, но оно билось. Хотя возможно, он это себе придумал.

Наконец, ход закончился, и он вывалился в очередной туннель, сначала сбросив туда тело Волка, которое с очень неприятным треском стукнулось головой о бетон, отчего у него внутри мерзко похолодело. Если разобьет Славе голову, то тот может не ожить, без мозга никто не живет, не зря он так о своей голове беспокоился.

Он спрыгнул вниз, поднял Воислава и потрогал череп: повезло, вроде целый, потом сел на бетонный пол и тихо заплакал, уже не пытаясь сдерживать свои эмоции. Итак в его жизни не все хорошо, да еще Волк умер, и он тащится с его телом неизвестно куда — может, даже в логово нагов, а других вариантов нет. И вообще кто сказал, что человек выбирает судьбу? Это она его выбирает и загоняет в такое непроходимое и вонючее дерьмо, что он потом бесконечно долго из него выбирается, а кто-то сверху на это смотрит и наслаждается. Обязательно есть тот, кто смотрит сверху, иначе все теряет смысл, иначе не было бы так мерзко в этом мире.

Он пошарил по карманам Воислава, нашел фляжку со спиртов и выпил всего один глоток, но его хватило, чтобы чуточку поднять настроение.

Вадим стащил уже ненужный безнадежно испорченный ядом костюм химзащиты со Славы и заметил, что дымящаяся рана на груди стала меньше, по краям появился валик из молодой кожи. Это его порадовало: похоже, какая-то регенерация в теле Волка происходила, а значит, он не был окончательно и бесповоротно мертв: в трупе новые клетки не растут. От этой простой в общем-то мысли ему стало легче, он положил фляжку обратно Воиславу в карман.

Вокруг лежала плотная бархатистая тьма, в которой вязли все звуки. Глаза не видели ничего. Если бы он был обычным человеком, то наверное, сошел бы с ума от страха и безнадежности.

Крот закрыл глаза и перешел на свое новое зрение: сейчас он находился на третьем уровне, вниз уходило не меньше пяти, вверх два и именно через них требовалось найти путь на поверхность. Прохода наверх Вадим пока не видел: дальше ста метров для него все сливалось в серой мешанине, а сфокусировать, увеличить, лучше рассмотреть его не мог — что-то мешало.

Он взвалил тело на плечо и потащился дальше, с каждым шагом уходя от завода, от Бориса с его командой, от машины Волка и возможной помощи. Это было плохо, но другого пути просто не имелось.

У него не было ни фонаря, ни нормальной одежды, ни респиратора — ничего из того, что нужно тому, кто спускается в подземелье. Было лишь новое зрение, которое позволяло что-то разглядеть впереди и не спотыкаться через каждый шаг, наталкиваясь на всевозможные предметы, которых хватало в подземелье. Главное, что ему не хватало, так это карты, которая позволила бы наметить маршрут на поверхность. Тяжело идти неведомо куда.

Без плана коммуникаций под землей можно скитаться бесконечно долго, пока человек не умрет от голода. Без карты можно бродить по одним и тем же местам, так как проходы в другие туннели часто скрыты за кучами мусора или завалами, и найти их даже с его новым зрением почти невозможно. Вадим шел, все больше понимая, в какое неприятное положение попал, и словно в подтверждение его печальных мыслей, туннель закончился очередным тупиком, точнее большим завалом. Здесь он положил тело Волка на землю, и долго бродил вокруг, пока не обнаружил очередную дыру, ведущую вниз. Почему-то этот проход он не смог увидеть, а нашел только благодаря запаху серпентария, который исходил от него.

Крот выругался, все больше понимая, что лезет туда, откуда ему не возвратиться. На этот раз ход оказался коротким, буквально через десять метров он вывалился в очередной туннель на этот раз в пролом в боковое стене, так что в этот раз Волку не пришлось вновь лететь с высоты на бетонный пол. В этом месте что-то было не так, внутри появилось гнетущее ощущение обреченности, а через пару шагов стало понятно отчего: в воздухе ощутимо запахло змеями, а под ногами стали хрустеть кости сначала собак и кошек, а потом и людей.

Сердце у Вадима гулко и быстро забилось, чувство опасности завизжало о том, что дальше идти нельзя.

— Лада, где же твоя удача, которую ты мне обещала наколдовать? — прошептал он. — Еще немного и мне придет конец, и никто не поможет, не спасет. Дай удачи, ведунья, немного, всего лишь чуточку, даже не для меня, для Волка, она ему больше нужна. Я то может еще выберусь, а у него вообще нет ни единого шанса. Мне тащить его тяжело, я устал, хочу есть и спать. Помоги, милая…

Он выругался и полез в очередной ход. С телом Волка явно что-то происходило, оно то становилось горячим, иногда даже скользким от выступившего пота, а потом снова делалось холодным. Оно по-прежнему гнулось во все стороны и было тяжелым, как всегда бывает у мертвых, но Вадим теперь был уверен, что оно просто находится в странном состоянии между жизнью и смертью, и это добавляло ему решительности доставить напарника в секретную комнату его кузницы, где тот сможет ожить. Камешек на груди грел кожу, снимая усталость и страх, который он испытывал, вдыхая змеиный запах. Пока все было плохо. Он шел не туда, куда ему нужно, и не мог ничего изменить. Хорошо еще, что мог что-то видеть, пусть плохо и в сером свете.

Новый ход был узким, диаметром чуть больше метра, Вадим едва протискивался; василискам может и удобно было по нему ходить, а вот ему не очень, к тому же он заводил его все дальше в глубь земли, откуда вернуться будет непросто.

Скоро ход начал постепенно расширяться, здесь Крот смог, наконец, подняться во весь рост и взвалить Волка на плечо. Так тащить его было несравнимо легче, а еще через десяток метров он оказался в небольшом зале, где на стенах, полу и невысоком потолке рос зеленый лишайник, такой же как тот, что рос в зале, где он нашел оберег. Здесь Вадим открыл глаза, потому что зеленый свет не давал никакой возможности видеть что-то новым зрением. Крот не знал, в чем причина того, что мох блокирует его способности, но возникло неприятное ощущение, что он слепнет. Он поморгал немного, подождал, пока глаза привыкнут к этому зеленому неверному свету.

Лишайник или мох, точного названия он не знал, рос повсюду: на полу, на стенах, на потолке, превращая невзрачный подземный зал в нечто удивительное и необычайно красивое. Только разглядеть что-либо уже в паре метров от себя было трудно.

Крот вздохнул, поправил тело Волка на плече, и пошел дальше, старательно вглядываясь в зеленый полумрак, ожидая увидеть перед собой то ли новый алтарь, то ли кладку яиц, то ли что-то еще принадлежащее нагам — в общем ничего хорошего. Неплохо было бы это место обойти, только он не знал как. Внезапно в темноте возникло движение, скорее намек на него, Вадим чертыхнулся и вытащил стилет.

Он пошел медленнее, надеясь увидеть нападающего раньше, чем тот увидит его, хоть и понимал нереальность этого. Понятно, что если кто-то живет в темноте, то он к ней приспособлен, а значит и видит лучше его. Крот сделал шаг, потом еще один и остановился. В густом зеленом полумраке послышался шорох и быстрые шаги убегающих маленьких лапок. Крыса? А что ей здесь делать? Впрочем, там где живут наги, еды для этих тварей хватает, вон сколько в туннеле обглоданных костей. Хорошо, если попадется только одна серая бестия, а если стая, да еще крупные мутанты? Тогда хана, не отбиться.

Вадим вглядывался во мрак, готовясь к бою. И вздрогнул, услышав тихое верещанье, а потом услышал тонкий голосок из зеленой темноты.

— Человек?..

— Человек, — откликнулся Крот, сжимая стилет. — А кто спрашивает?

— Не обидишь?..

— Не обижу, если сам не нападешь.

Вадим пытался понять, что такое знакомое звучит в этом голоске, определенно он уже слышал что-то подобное, страха голос точно не вызывал. Он положил Волка на светящийся лишайник и снова стал всматриваться в окружающую зеленую мглу. Скоро голос послышался где-то поблизости:

— Слово?..

— Даю слово, что не обижу, если и ты меня не тронешь. — тихо проговорил Крот. — Обещаю.

— Выхожу…

Из темноты выступило маленькое существо полметра высотой. Длинные голые острые рожки выглядывали из густой невысокой шерсти. Глаза темные, чуть удлиненные, с вертикальным разрезом. Нос почти человеческий, только его немного портили широкие ноздри. Рот как у кошки, хоть и видно, что после клыков идут плоские зубы, приспособленные для жевания, а не для разрывания плоти. Уши длинные, острые. Лапки выглядели почти как человеческие руки, только с четырьмя длинными пальцами, на кончиках их находились острые довольно длинные коготки, пяток не было: существо стояло, наклонившись вперед, словно на цыпочках — точнее на маленьких копытцах.

— Кто ты? — спросил Вадим. — Как зовут?

— Солнышко… — существо показало на грудь Крота. — Теплое…

Вадим продолжал всматриваться, пытаясь понять, кого напоминает ему это странное создание, потом хлопнул себя по лбу. Машка! Нет, разница есть и приличная. Но рожки, голос, знакомое верещание, пусть более густое, грубое, не такое звонкое, лапки, шерсть. Ноги, конечно, сбивали, потому что из-за них все движения становились другими, но все остальное схоже. Точно — один вид. Различия непринципиальны. И это самец, четко видны мужские гениталии.

— Больной?.. — существо показало на Волка. — Что с ним?

— Раненый, — ответил Крот. — Отравленный…

Вадим задумчиво смотрел на это создание, думая о том, как бы его с собой забрать. Машке же обещал найти мужичка ее рода, чтобы не ощущала она одиночество. Правда, неизвестно понравится ли ей этот паренек, но с другой стороны, лучше привести и показать, чем потом жалеть о том, что этого не сделал. Вряд ли такие существа встречаются часто, иначе Маша не была бы одна.

— Солнышко… — существо подошло ближе и тронуло грудь Волка. — Положи… сюда…

— А если станет хуже? — спросил Крот. — Вдруг сожжет?

— Не сожжет…

Вадим задумался. Действительно, а почему бы не попробовать? Если будет держать оберег в руках, то сможет в любой момент его убрать, когда увидит, что Волку становится хуже. Кто его знает, сколько его еще на себе таскать? Тело тяжелое, неудобное, да еще все время выворачивается, цепляется за все. Да и сил почти не осталось: ноги, руки дрожат, отдышаться никак не может, и новые мышцы не помогают, хотя с другой стороны, кто бы смог протащить на себе восьмидесятикилограммовое тело столько, сколько он.

Если Воислав очнется, то их шансы на выживание подрастут. Вдвоем и отбиться от нагов легче да и не так страшно, и возможностей больше выбраться. Он же сейчас на потолок не смотрит, потому что знает с телом ему не подняться, а выход то наверняка там. Он еще раз посмотрел на грудь Волка, рана почти заросла. Чем черт не шутит, может, действительно оберег поможет.

— Смотри, — пригрозил Крот. — Ответишь…

— Ответишь… — проверещало существо. — Положи…

— Почему помогаешь? — поинтересовался Вадим. — Насколько я знаю, вы, бесенята, людей не любите?

— Солнышко… — существо снова показало на грудь Вадима. — Теплое…

— Понятно, — он встал на колени, снял камешек с груди и наклонился над Волком. — Иди, помогай, я знаю, вы можете…

— Можем… — существо робко подошло ближе, Крот видел, что оно готово в любой момент сорваться и убежать в темноту, и в то же время ему было любопытно и хотелось потрогать солнышко. — Не обидишь?..

— Я слово дал.

— Слово… — существо наклонилось над Воиславом, принюхалось. — Змеи…

— Василиск ядом плюнул, — подтвердил Крот. — Обычного человека бы убило, а он хоть и не живет, но и не умирает.

— Не умирает… — бесенок показал на центр наполовину исчезнувшей раны. — Сюда…

Вадим приложил оберег к груди Воислава, готовясь в любой момент отдернуть руку. Камешек стал нагреваться, обжигая ладонь.

— Светится… — проверещало существо. — Тепло…

— Тепло, — согласился Крот. — Ты откуда такой говорливый здесь взялся?

— Живу…

— Понятно, что живешь, — улыбнулся Вадим. — Только непонятно, что ешь…

— Ловлю… Ем… Шустрые…

— Тоже понятно, — улыбнулся Вадим. — У меня Машка такая же, ни одну крысу не пропустит…

— Машка…

— Машка, шишимора, кикимора, мара — их по-разному называют, — проговорил Крот. — Мы с ней друзья.

— Мара?..

— Мара, — фыркнул Вадим. — Она самая.

— Красивая?..

— А то! — гордо ответил Крот. — И богатая! У нее, знаешь, сколько разных платьев? Познакомить?

— Не понимаю… — проверещало существо. — Познакомить?..

— Отвести к ней? — спросил Вадим. — Я могу.

— Отвести…

— Договорились, отведу, и будет у вас любовь, — усмехнулся Крот. — Что-то не очень хорошо идет твое лечение.

— Смотри… — существо ткнуло лапкой в грудь Волка.

Действительно, раны на груди уже не стало, она закрылась багровой коркой, в зеленом свете светящейся оранжевым. Под рукой неуверенно стукнуло сердце, сначала один раз, потом с большим промежутком второй, затем забилось быстро и уверенно. Грудь Волка поднялась и опустилась, он начал дышать. А еще через мгновение с его губ сорвался слабый стон. Потом еще. Затем набирая силу, Слава что-то горячо зашептал и сразу замолчал, видимо, услышав самого себя. После этого его глаза открылись, какое-то время просто смотрели в зеленый потолок, вслед за тем взор переместился на Вадима.

— Напарник… — пробормотал он. — Ты?

— Я, Слава, я, — сказал Крот. — Ты мертвый был… почти.

— Ясно, — губы неохотно разлепились, выплевывая это слово. — Пить…

— Нету, — Вадим вздохнул. — Я твой спирт выпил, а вода пока не встретилась.

— Ясно. Плохо. — Волк говорил короткими фразами, видно было, что ему больно и тяжело разговаривать. Дышал он плохо, похоже, его легкие еще до конца не восстановились. Временами он начинал кусать губы от боли, а на лбу появлялись крупные капли пота. — Где мы?

— В подземелье, — ответил Вадим. — Под заводом.

— А как здесь оказались? — Слава часто дышал, и из его груди слышались громкие хрипы. — Ничего не помню.

— В тебя детеныш ядом плюнул, ты и свалился в дыру, докатился аж до самого туннеля внизу, — сказал Крот. — А я за тобой полез, обещал же не бросать.

— Понял, — Воислав пошевелил искусанными губами. — Значит, убил он меня?

— Убил, — подтвердил Вадим. — Правда, смерть у тебя какая-то странная, тело то начинает разогреваться, то снова холодеет, сердце то бьется, то нет.

— Нормально, так всегда, — Волк поморщился и сплюнул кровавую слюну. — Я такое у других видел. Кстати, почему я не в кузнице?

— До кузницы еще надо добраться, — вздохнул Крот. — А у меня сил не осталось тебя таскать, тяжелый ты больно.

— А где василиск?

— Убил я его, — пожал плечами Вадим. — А что мне оставалось? Можно было, конечно, рядом с тобой сдохнуть, но я не захотел, у меня Лада, Маша…

— Хорошо, — Слава попробовал приподняться, Крот ему помог сесть. Его дыхание понемногу успокаивалось. — Надеюсь, тело детеныша нет рядом? Если недалеко, то нам конец. Сюда сейчас все взрослые особи прибегут и порвут нас на части.

— Тело в ангаре осталось, — улыбнулся Крот. — А еще я Бобру позвонил, чтобы они там все подобрали. Так что тело маленького поганца взрослые василиски не найдут, улетит оно на Боинге в другую страну.

— Понятно, — Волк тяжело вздохнул, и посмотрел по сторонам. Его взгляд упал на странное существо, оно вздрогнуло и, испуганно заверещав, рванулось в темноту. — А это еще что за на фиг? Откуда анчутка?

— Анчутка? — удивленно переспросил Вадим. — Где ты его увидел?

— Только что рванул в темноту, — Слава поморщился и положил руку на кобуру. — Подкрадывался, стервец, хотел какую-то пакость сотворить.

— А… это ты о бесенке, который здесь был? — догадался Крот. — Вообще-то, он не пакостил, а тебя помогал оживлять.

— Как?! — Воислав сразу стал ощупывать себя. — Если этот стервец меня трогал, то обязательно какую-нибудь мерзость сделал, они иначе не могут, устроены так.

— Вообще-то это он мне подсказал, чтобы я на тебя свой оберег возложил.

— То-то у меня печет в груди, — Волк поморщился. — И боль никак не проходит. Я же просил тебя в кузницу отвезти, там бы обернулся нормально, и часа через два был бы в норме.

— А не надо было падать под землю, — ответил Крот. — Как бы я тебя поднял по почти вертикальной трубе? Был бы ты живым, там еще хоть что-то можно придумать. И вообще ты мне уже все нервы истрепал в этих катакомбах, твое тело везде цепляется, тяжелое, неудобное, потаскал бы ты себя сам, может быть хотя бы посочувствовал.

— Я себя с рождения таскаю и ничего, думаешь легко? — Слава криво усмехнулся. — Ладно, хоть что-то стало ясно. Значит, мы под землей?

— Под ней родимой, — кивнул Вадим. — Пять, а то и шесть уровней от горизонта.

— Понятно. Надо отсюда выбираться.

— Хорошая мысль, главное — свежая, — одобрил Крот. — Только я не знаю, куда идти, а единственного провожатого, который мог бы нам помочь, ты прогнал.

— Это ты про анчутку что ли?

— Про него родного.

— Ты знаешь, насколько это скверная нечисть? — спросил Воислав. — Напакостить человеку для него нет ничего слаще. Если заведется такой бесенок в деревне, то беда. Они любят в банях жить, причем большими семьями, так мыться никому не дают, а по ночам от них такой гам стоит, что спать никто не может…

— Послушай меня, Слава, — сказал Вадим. — Причем внимательно.

— Весь во внимании, — Волк постучал по груди, потом закашлялся и кашлял долго, потом сплюнул на пол большой комок кровавой слизи. — Итак?..

— Ты то же самое говорил и о Маше, — сказал Крот. — А потом признал ее существом полезным и даже приятным. Так?

— До сих пор не понимаю, почему нечисть к тебе без боязни идет, — Воислав встал и начал делать что-то вроде зарядки, пытаясь вероятнее всего оживить свои онемевшие члены. — Откуда у вас с ней такая взаимная любовь?

— А что тут странного? — пожал плечами Вадим. — Нравится им мой камешек, да и я сам — думаю, нечисть человека хорошего чует, вот со мной и дружит.

— Да, напарник, любят тебя разные твари, — согласился Слава. — Признаю. Только кто тебе сказал, что нечисть хороших людей любит? Наши летописи рассказывают как раз об обратном.

— Может потому что те стреляли в них сразу, как видели? — усмехнулся Крот. — Я за ними с пистолетами не гоняюсь, как ты, поэтому меня и любят, а тебя нет.

— Ага, носишься со стилетом, — засмеялся Волк, но тут же побледнел и скривился от боли. — И мочишь их не хуже меня.

— Одни меня любят, другие не очень, такова жизнь, — ответил Вадим. — Тебе помочь?

— Чем? — выдохнул Слава, сплевывая кровь на землю. — Новые легкие мне вырастишь? Если нет, то не мешай, просто если бы я в кузнице был, то перевернулся бы, и восстановился за полчаса, а здесь все происходит иначе. Но чувствую, что тело понемногу регенерируется, наверняка за счет твоего камешка.

— Кстати, это бесенок мне подсказал его положить, — кивнул Крот. — Тогда, если ты не возражаешь, я его позову. Нам проводник нужен, иначе останемся под землей навсегда.

— Делай то, что считаешь нужным, — устало проговорил Волк. — Извини, чего-то меня не туда понесло, наверно от жажды и голода, вытаскивай меня отсюда любыми способами, я тебе мешать не буду. Кстати, фонарика у тебя нет?

— Откуда бы он взялся? — фыркнул Вадим. — Я ж без подготовки под землю полез.

— А как же мы с тобой в темноте пойдем? — задумался Воислав. — Как я понимаю, этот светящийся мох не везде растет?

— Ты об этом не беспокойся, — Крот сделал шаг в сторону, туда, куда убежал анчутка. — Это в нашем положении пока не самое страшное.

— А что может быть страшнее, чем слепота?

— Безнадежность, тупики, завалы, голод, жажда, мутанты: под землей много чего есть, что может убить, — пожал плечами Вадим. — Ладно, будь здесь, а я попробую нечисть обратно приманить.

Вадим дошел до стены, бесенка не было, он уже стал расстраиваться, что все так нелепо вышло, и они упустил единственный шанс выбраться отсюда, как вдруг почувствовал, что кто-то его теребит за штанину. Он наклонился и увидел анчутку, тот сидел за небольшим камнем, который полностью скрывал его худенькое лохматое тельце.

— Ищешь?.. меня?..

— Да, — кивнул Крот. — Хочу отвести тебя к Машке, одиноко ей.

— Одиноко…

— Пойдешь со мной? — спросил Вадим. — Наверх, к свету?

— Боюсь…

— Ты того человека боишься, которого оживил? — спросил Крот. — Он тебя пугает?

— От него пахнет смертью…

— Конечно, он же мертвый был, — проговорил Вадим. — Чем от него еще должно пахнуть.

— Нет… Он убивает…

— Его не бойся, — произнес как можно увереннее Вадим. — Он тебя не тронет.

— Слово?.. — анчутка протянул ему маленькую руку с четырьмя пальцами. — Обещаешь?..

— Слово, — Крот пожал мягкую горячую ладошку, почувствовав в этом момент, что он действительно не даст никому бесенка в обиду, была в нем какая-то трогательность и доверчивость, как и в Маше. — Обещаю.

— Пошли…

— Слушай, как-то мне тебя назвать надо, иначе тяжело общаться, — сказал Вадим. — Тебе какие имена нравятся?

— Нравятся…

— Блин, все время забываю, что вы все как попугаи, все повторяете, — выругался Крот. — Как же мне тебя назвать? А что если Прохором, Прошкой? По-моему неплохо будет. Нравится?

— Нравится…

— Будешь Прошкой, — сказал Вадим. — Запомнил?

— Запомнил…

— Тогда идем к Волку?

Крот неожиданно рассмеялся. Что-то с ним действительно не так, нечисть его действительно любит, и он ее тоже. Главное, что он никогда к женщинам такого чувства не испытывал, как вот к этим маленьким и нежным существам. Лада не в счет, она вообще стоит отдельно, да и не женщина она, а его любимая.

— К Волку?..

— Того парень, которого ты боишься, зовут Волком, — усмехнулся Вадим. — И это имя ему очень подходит.

— Подходит… — согласился с ним анчутка. — Страшный…

Когда они подошли к Воиславу, то стоял, настороженно вслушиваясь в темноту. Увидев Вадима, немного расслабился:

— Плохо мне. Тревожно как-то, да еще зелень эта глаза режет. Как ты в подземелье один ходишь? Здесь же темно, мрачно. А что ты делаешь, если фонарь отказывает?

— Я могу видеть в темноте, — признался Крот. — Это видение не самое лучшее, вижу как дальтоник без красок, но хотя бы не спотыкаюсь.

— Откуда у тебя это умение? — спросил Слава, он хмуро смотрел на бесенка, который жался к Вадиму. — Ты же не зверь.

— Демон из другого мира меня этому научил, — произнес Крот. — Он взял мою голову в свои руки, что-то сделал непонятное, мне даже показалось, что у меня мозги превращаются в кисель, и с тех пор я могу видеть в темноте, правда, не очень хорошо.

— Хорошо, а как быть со мной? — Волк вздохнул. — У меня звериное ночное зрение, но здесь, кажется, могу подвести, здесь совсем нет света, а в природе всегда что-нибудь светится: звезды, гнилушки, лишайники…

— Когда ослепнешь, положишь руку мне на плечо, и я тебя поведу, — улыбнулся Вадим. — Все равно это лучше, чем тебя тащить на своем горбу.

— Я забыл поблагодарить за свое спасение, — сказал Воислав. — В очередной раз ты меня спас.

— А… ерунда, — отмахнулся Крот. — . Кстати, как себя чувствуешь?

— Если честно, то скверно, — подумав, ответил Слава. — Идти, наверное, смогу, но часто буду останавливаться, передыхать. Тело хоть и зарастило рану, но ему еще нужно яд из себя вывести, а сил не хватает, мне бы перевернуться надо, но для ритуала все имеется только в моей кузне. Так что чем быстрее мы до нее доберемся, тем для меня лучше будет.

— Тогда пошли.

— Сейчас, — Слава присел на корточки и взглянул в глаза анчутке. — Не обманешь, поганец?

— Страшно… — анчутка прижался к ногам Вадима. — Обещал…

— Не бойся, Волк тебя не тронет, — успокаивающе сказал Крот. — Сейчас я ему все объясню.

Он повернулся к Воиславу и тихо произнес:

— Прошка нам не враг, без него нам отсюда не выйти. Карты у меня нет, вижу плохо, без проводника погибнем, в этом я уверен. Если спугнешь нашу последнюю надежду, то нам хана, понял?

— Понял, — Слава вздохнул и снова без сил опустился на пол. — Прошка, значит?

— Должен же я его как-то называть, — пожал плечами Вадим. — А это имя не хуже других.

— В который раз удивляюсь я тебе, — хмыкнул Волк. — Мне бы и в голову не пришло довериться какой-то нечисти. Это же смерть в чистом виде! И самое главное — безвозвратная. Любой церковник тебе скажет, что нельзя связываться теми, у кого нет души. Анчутка это же мелкий бес, пройдоха еще тот, его в старые времена славяне боялись и ненавидели. Он многое учудить может, сила у него магическая имеется в достатке.

— Прошка… — анчутка подергал Крота за штанину. — Идти?..

— Нам надо на поверхность, там где небо, солнышко, — Вадим наклонился к нему. — Отведи туда, понял?

— Понял…

— Никак не привыкну к их ответам, все время кажется, что говорю с эхом, — Крот похлопал Волка по плечу. — Вставай, напарник, двинулись к людям.

Слава тяжело поднялся, его шатнуло, он поморщился.

— Ноги не идут, слабость у меня, могу спотыкаться и падать, да не видно еще ничего.

— Все равно лучше, чем на мне ехать, — усмехнулся Вадим. — Привыкай своими ножками ходить.

— Ну, это смотря с чьей точки зрения смотреть, — вздохнул Воислав. — Если с моей, то я бы еще поездил.

— Если не сможешь идти, то поездишь, — обнадежил его Крот. — Мне куда деваться? Я тебя не брошу, слово дал.

— Это меня вдохновляет, — Волк наклонился к анчутке. — Веди, Сусанин.

— Прошка…

— Ладно, пусть будет Прошка, — фыркнул Слава. — Только у нечисти имен отродясь не было.

— Прошка…

— Да, понял я, Прошка Сусанин!

Бесенок заковылял к дальней стене.

— Не доверяю я ему, — пробурчал Воислав. — Чую, заведет он нас в ловушку.

— Я, правда, не знаю, как отсюда выбраться, — сказал Крот. — В этом подземелье не бывал, как тут все устроено, не знаю. Без карты и проводника тут можно ходить до смерти.

— Ладно, я понял, — Волка опять качнуло, и он ухватился за его плечо. — И все-таки ты за ним приглядывай, а то я плохо вижу. Этот свет какой-то неправильный, от него видно недалеко, но стены вижу и выход из зала тоже. Кстати, твой Прошка ведет нас в другую сторону, там какая-то дыра…