Война. Часть 3

Глава 8.

Лондон, Даунинг стрит, 10.

15 мая 1940 года, 08:15.

- Колвилл- Черчилль, увидев входящего в спальню помощника секретаря, бросает в сторону на одеяло прочитанную бумагу,- возьмите перо, я хочу продиктовать вам письмо французскому премьеру Рейно...

Высокий худощавый молодой человек, обойдя занимающую половину спальни кровать, подходит к резному секретеру, принесённому сюда по приказу нового хозяина, и откидывает крышку.

- ... Да, кстати, президент Рузвельт ответил на мою вчерашнюю телеграмму?- Черчилль берёт с накроватного столика чашку кофе.

- Нет не ответил ещё, господин премьер-министр,- резкий неприятный звонок телефона, стоящего на прикроватной тумбочке, заставляет их вздрогнуть.

Недовольно захрипев, Черчилль тянется к аппарату, по пути опрокидывает остатки своего завтрака на простыню, и, чертыхнувшись, рычит в трубку:

- Слушаю.

- Здесь Рейно,- взволнованно заговорил француз по-английски с сильным акцентом,- мы потерпели поражение...

- Что?

- Нас разбили, мы потерпели поражение,- с трудом подбирает слова Рейно.

- Это не могло произойти так быстро,- после длинной паузы отвечает тот.

- Фронт прорван у Седана,- частит француз,- они устремляются в прорыв в огромном количестве с тысячами танков и бронемашин.

- Успокойтесь,- по-бульдожьи заскрежетал зубами Черчилль,- любое наступление со временем должно прекратиться...

- Мы разбиты, мы проиграли сражение, девятая армия развалилась,- загробным голосом перебивает его Рейно.

- Возьмите себя в руки, господин премьер-министр, я вылетаю в Париж!- кричит Черчилль и с силой бьёт трубкой по рычагам, поворачивается к помощнику и ровным голосом продолжает,- распорядитесь подготовить 'Фламинго', со мной полетят генералы Исмей и Дилл...

'Седан... Арденны',- вдруг мелькает в голове у премьер-министра.

- ... Колвилл, срочно вызовите ко мне полковника Мэнзеса, главу СИС,- Черчилль, как молодой вскакивает с кровати,- пусть захватит с собой сообщения от нашего посла в Швеции за февраль-март этого года и сообщения военного атташе во Франции за тот же период.

'Гамелен- самовлюблённый петух,- премьер с головой погружается в горячую ванну,- русские опять оказались правы'...

- Скажите, полковник,- раскрасневшийся после ванны Черчилль откидывается в массивном кресле, единственном с подлокотниками в комнате, и кивает на стул напротив,- что вам известно о той русской леди, что передала записки на приёме в Стокгольме жёнам нашего и французского послов в конце февраля?

- Не многое, сэр,- даже сидя на стуле, Мензис умудряется находится в положении 'смирно',- достоверно лишь, что ей двадцать два года, её фамилия Мальцева и то, что она является женой Алексея Чаганова, который сделал головокружительную карьеру в Кремле.

- Что-то там было связано с покушением на Кирова?

- Так точно, сэр, Чаганов спас его, заслонив от пули. По слухам, циркулирующим в Москве, Мальцева служит в НКВД в чине майора, вращается в обществе творческой интеллигенции, занимается спиритизмом и лечит своих пациентов наложением рук. Очень популярная личность в московском бомонде.

- Меня вот что интересует,- досадливо морщится Черчилль,- те сведения, которые передала Мальцева, они исходили от Чаганова или от других лиц?

- Наши эксперты считают, сэр, что скорее последнее, так как Чаганов занимается в кабинете Сталина промышленностью и вряд ли имеет допуск к оперативной разведывательной информации.

- Но в его досье, полковник, записано, что Чаганов курирует криптологическую службу, не мог ли он почерпнуть эти сведения из немецких дешифровок?

- Чаганов, сэр, уже длительное время работает в правительстве, он физически не может совмещать эти две должности, к тому же в записках приводятся отрывки разговоров, а не документов. Видимо русский агент был свидетелем или слышал о разговоре между фон Боком и фон Браухичем и передал его в Москву, я это к тому, что русским нет нужды дешифровать собственные радиограммы. Большое сомнение также вызывает способность русских расшифровать коды 'Энигмы'.

- Вы так думаете,- Черчилль щипчиками отрезает кончик толстой сигары,- в таком случае от кого эта информация может исходить?

- Считаю из НКВД, сэр, или, в крайнем случае, от военной разведки.

- Я вот что подумал,- премьер с удовольствием пыхнул сигарой,- вам ведь, чтобы не гадать на кофейной гуще, никто не мешает дешифровывать радиограммы русских, которые очевидно будут попроще кодов 'Энигмы'. Тем более, что в 'БиПи' у вас уже работают сотни людей.

- Слушаюсь, сэр, я немедленно дам указание организовать группу 'Блетчли Парке', которая будет заниматься русскими шифровальными машинками.

Москва, Антипьевский переулок, дом 2,

Наркомат обороны, кабинет наркома.

15 мая 1940 года, 16:00.

''Сталин неожиданно сам приехал на заседание Главного Военного Совета, прихватив с собой Вознесенского, а Андреев, глава НКПС, вместо себя прислал члена коллегии Ковалёва... Почему его позвали в кабинет сейчас, его вопрос следующий'?

- Товарищи,- отдохнувший и помолодевший на вид командарм первого ранга Шапошников, заместитель наркома обороны по УРам, берет в руку указку и подходит к висящей на стене карте,- я попросил товарища Будённого объединить вопросы строительства новых укрепрайонов на новой границе и реконструкции железных дорог на западе Украины и Белоруссии потому, что считаю эти вопросы взаимосвязанными. Задача в сжатые сроки осуществить столь крупное строительство на территориях, лишь недавно вошедших в состав СССР, настолько трудна и требует такого количества людских и финансовых средств, что потребует коренного изменения планов промышленного строительства. В материалах, выданных вам всем перед заседанием, имеются подробные выкладки по ресурсам, которые необходимо привлечь для этого...

Вознесенский тревожно поёжился и бросил подозрительный взгляд в мою сторону.

- ... Чтобы стало понятно о каких цифрах идёт речь, я приведу лишь одну из них строительство УРов обойдётся примерно в пять миллиардов рублей, что составляет около десяти процентов годового военного бюджета...

Собравшиеся загудели.

- ... Для обеспечения высоких темпов строительства укреплений потребуется привлечь более ста тысяч рабочих и инженеров. А перешивка железнодорожных путей на широкую колею, расширение станций, удлинение выгрузочных путей, строительство высоких платформ, улучшение водоснабжения, ремонт и строительство новых автомобильных дорог- это ещё около 7 миллиардов рублей. Само собой, что такое строительство потребует выделения соответствующих фондов на стройматериалы и строительную технику. Почему я начал своё выступление с этих кажущихся странными для военного экономических вопросов? Ответ прост- я хочу, чтобы мы не витали в облаках, чтобы принимаемые планы были реалистичными. Возможно, нам придётся от чего-то отказаться, но при этом мы должны понимать, что такой отказ будет иметь свою цену. Отказ от перешивки путей и реконструкции железнодорожных станций, который по идее удешевит строительство, приведёт к тому, что на старой границе придётся перегружать все поезда с широкой колеи на узкую западноевропейскую, либо везти строительные материалы для дотов, цемент и железную арматуру, гужевым или автомобильным транспортом. Но самый главный недостаток данного решения в том, что таким образом мы усугубим ситуацию с пропускной способностью железных и автомобильных дорог на новых территориях. Она и сейчас в три раза уступает Союзной, а если по ним двинутся телеги, машины и вагоны со строительными материалами, то ситуация станет просто катастрофической. Время для развёртывания первого стратегического эшелона может увеличится с нынешних 21 суток на старой границе до 35-40 на новой...

- Смогут ли в таком случае армии прикрытия границы выстоять под ударом германцев, товарищ Шапошников?- поднимается с места вождь.

- Нет, товарищ Сталин, придётся серьёзно усиливать группировку. Но даже это не гарантирует успех, так как есть серьёзные основания полагать, что не удастся достроить и вооружить УРы, так считает, в частности, комдив Карбышев наш крупнейший специалист-фортификатор из Академии Генерального штаба. Дело в том, что для того, чтобы получить монолитный бетон, соответствующий требованиям для дота, необходимо строго соблюдать технологию: песок и гравий не абы какой, а определённых фракций и качественный цемент. Должен выдерживаться строгий температурный режим, заливка бетона производиться только в тёплое время года. Всё это требует присутствия на стройплощадке высококвалифицированных рабочих-бетонщиков, специального оборудования бетономешалок, камнедробилок, желательно наличие электричества. Либо поблизости должен находиться бетонный завод. Кроме того, бетон набирает твёрдость длительное время, даже внешне готовое сооружение может таковым не являться.

- Сколько же времени по вашему мнению, товарищ Шапошников, потребуется для окончания строительства УРов?

- Два-три года, товарищ Сталин, и это при условии решения транспортной проблемы.

- Столько времени у нас нет,- Сталин глубоко вздыхает и начинает прохаживаться за нашими спинами вдоль стола заседаний,- надо искать другое решение.

- Товарищ Шапошников,- задаю вопрос с места,- а вы не рассматривали возможность постройки дотов из сборного железобетона? Я понимаю, что блоки также придётся возить транспортом, но в этом случае квалифицированные рабочие будут оставаться на заводе, где смогут изготавливать их круглый год. К тому же, при новых современных способах производства сборных конструкций бетон наберёт прочность за сутки, а не за долгие месяцы. Другим преимуществом является то, что на стройплощадке не будут нужны бетонщики, а поскольку самый тяжёлый из блоков не превышает сотни килограмм, то поднимать, переносить и укладывать его на место смогут неквалифицированные рабочие, по сути, грузчики.

- Я думаю, что начальник Главного управления инженерных войск сможет лучше ответить на эти вопросы.

- Комбриг Хренов,- вскакивает на ноги поджарый стриженый налысо военный лет сорока,- опыт финской войны показывает, что в основном для долговременных огневых точек применяется монолитный железобетон, сборный - не обладает достаточной прочностью. Со способами скоростного упрочнения бетона незнаком.

- Это новые технологии, товарищи, которые начинают широко применяться, в частности, в Швеции и Америке. Если говорить простым языком, то до сих пор считалось, чтобы сделать бетон быстро и качественно нужны четыре вещи: длительное время порядка нескольких месяцев, постоянная всё это время температура воздуха, скажем, плюс двадцать, качественные компоненты строго определённых фракций и точное соотношение цемента и воды. Чтобы бетон было удобно наливать в опалубку в него наливают воды значительно больше, чем требуется, поэтому первая задача после заливки- это убрать лишнюю воду. Шведы делают это при помощи разряжения воздуха, которое осуществляется вакуумным насосом. Жидкая бетонная конструкция помещается в камеру, где за час эта лишняя вода из неё удаляется, что приводит к упрочнению заготовки вдвое, то есть вместо суток-двое схватывание бетона происходит за час...

'Все слушают с интересом, тогда продолжу без сокращений'.

- ...Тут в бетоне начинаются химические реакции, которые ведут к его упрочнению, но идут они очень медленно месяцы и даже годы. Во всех странах начали искать способ ускорить этот процесс и американцы недавно выяснили, что это возможно при увеличении температуры воздуха, при которой происходит отверждение. Если разогреть заготовку во влажной камере до температуры 80-90 градусов, то за сутки можно получить бетон почти равный по твёрдости 28-дневному...

Полнейшая тишина в кабинете.

- ... Тогда мы в Спецкомитете решили пойти дальше,- собравшиеся одобрительно загудели,- в специальной камере подняли температуру отверждения до 180 градусов, но при таком нагреве вода из бетона начинает быстро испаряться, нужное соотношение цемент-вода нарушается и химические реакции останавливаются. Бетон перестает твердеть...

Лица снова серьёзнеют, все с надеждой смотрят на меня.

- ... Чтобы 'затормозить' испарение воды мы подняли в камере давление пара до 10 атмосфер. Точные измерения показали, что получившийся за 16 часов бетон превысил годичный уровень прочности!

- Хорошо, товарищ Чаганов, присядьте пока, Борис Михайлович,- вождь окончательно берёт ведение заседания в свои руки,- думаю, что пока преждевременно обсуждать план размещения укрепрайонов. Товарищ Хренов, вы что-то говорили о недостаточной прочности огневых точек из сборного железобетона.

- Так точно, товарищ Сталин,- покраснел от волнения комбриг,- я в прошлом году летом со своими курсантами военно-инженерного училища проводил огневые испытания одного такого пулемётного дота. Его собрали из бетонных блоков 40 на 20 на 15 сантиметров с отверстиями для их скрепления насухо. Сквозь эти отверстия пропускались отрезки железной арматуры. Получилась огневая точка с толщиной стенки в 60 сантиметров, с казематом 140 на 140 и покрытием из брёвен, которая хорошо держала винтовочную пулю, но несколько выстрелов из дивизионной пушки уверенно выводили её из строя с расстояния 500 метров. Кроме этого, сборка такого дота из двух тысяч блоков заняла у нас две недели, что немало.

Сталин молча поворачивает голову в мою сторону.

- В феврале этого года ко мне в комиссию по военным изобретениям и рацпредложениям, мы тогда работали в Ленинграде при штабе Северо-Западного фронта, пришёл военинженер Булахов со своим проектом дота из сборного железобетона. Кстати, бетон со вставленной в отверстие арматурой не является железобетоном, железобетон намного прочнее. Проект Булахова отвергли в Главном управлении инженерных войск именно по причине недостаточной прочности, хотя никаких испытаний не проводили. Дот представляет собой своего рода детский конструктор, состоящий из различных железобетонных балок от полуметра до четырёх, которые стыкуются между собой примерно, как деревянный сруб. При этом 'сруб' выходит двойным, с наружными и внутренними стенами, между которыми заливается бетон, либо засыпается бутовый камень. Бригада из 16 человек в две смены построила такой дот за один день, не имея никакой строительной техники. Дно и потолок дота также состоит из бетонных балок, образуя полностью бетонный каземат. Толщина боковых и фронтальных стен составляет 90 сантиметров, тыльной- 60.

- Вы испытали его?

- Нет, успели только подать заявку в ГАУ, товарищ Сталин, но там в Софрино очередь длинная на испытания.

- Испытать вне всякой очереди, ответственные товарищи Кулик и Хренов. Что-то хотите сказать, Борис Михайлович? Не вставайте.

- Да, товарищ Сталин, хочу. Прошу учесть тот факт, что укрепления из сборного железобетона, о которых говорит товарищ Чаганов, по размерам сильно уступают монолитным. Чтобы поддерживать ту же плотность огня и пехотного заполнения УРа, на каждый монолитный нужно построить три-четыре 'москитных' дота. При этом значительно вырастет объём земляных работ, так как увеличится число ходов сообщения. Все это надо также учитывать при принятии окончательного решения.

- Товарищ Ковалёв?- вождь вопросительно смотрит на железнодорожника.

- Грузопоток к новой границе безусловно вырастет, товарищ Сталин,- сорокалетний крепыш привычным движением приглаживает густые чёрные волосы с сединой на висках,- так как кроме цемента и арматуры придётся в готовых бетонных балках возить ещё и песок с водой. Но возможно мы сэкономим на строительстве узкоколеек и грунтовых дорог от песчаных карьеров к местам строительства УРов. Хотя эти расходы окажутся незначительными, если будет принято решение о перешивке железнодорожных путей.

- Расходы астрономические,- согласно кивает Вознесенский,- но товарищ Чаганов предлагает сделать их ещё больше. Я правильно понимаю, что для производства этих железобетонных балок и блоков надо строить новые заводы?

'Хорошо, что Оля не слышит эти слова, а то, как бы ему не пришлось завидовать Маленкову'.

- Вы правильно понимаете, товарищ Вознесенский,- улыбаюсь своим мыслям я,- но в свою защиту скажу, что без заводов железобетонных изделий мы не сможем решить жилищную проблему в стране. Опытное строительство и эксплуатация домов из железобетонных панелей показало их долгосрочную перспективу, тем более что строительство таких заводов в Москве, Ленинграде и Харькове стоит в плане на этот год. Согласен с выступавшими, что строительство сборных дотов не сможет значительно снизить стоимость УРов, но я уверен, что они могут быть возведены в срок. Промышленное производство всегда победит кустарное и по цене, и по объёмам производства. Кстати, этот факт и подсказывает нам путь решения задачи: надо увеличить производительность труда и на транспорте, и в производстве. Как этого достичь? Правильно, внедрением и увеличением количества новой техники: вилочных автопогрузчиков и поддонов для ускорения погрузки и разгрузки вагонов, большегрузных грузовиков и экскаваторов для земляных работ, скреперов для дорожного строительства, автокранов...

- Зачем вы говорите сейчас об этом, товарищ Чаганов?- поморщился вождь,- вы сами прекрасно знаете, что техники не хватает и что мы не можем быстро увеличить её выпуск. Постойте, предлагаете купить её за границей?

- Предлагаю, товарищ Сталин, потому что другого выхода нет. Причём для того чтобы ускорить поставки можно пойти на покупку подержанной за золото. Время для нас сейчас идёт по цене золота. До войны остался ровно один год, как только Гитлер расправится с Францией, а этого можно ожидать в течение ближайшего месяца, летом 1941-го он нападёт на нас.

'Однозначно. Судя по паническим сообщениям европейских газет, развал фронта союзников уже начался. Видно, зря мы с Олей так подставились с этими письмами-предупреждениями: сопротивления англо-французов не затянули, а повод для нашего шантажа у них появился'.

Франция, Париж, набережная Кэ Д-Орсэ,

Министерство иностранных дел.

16 мая 1940 года, 05:30.

- Что они делают?- переводчик наклоняется к генералу Исмею, кивая в сторону окна. Внизу на садовой дорожке, выстроившись в цепочку, солидные мужчины в строгих чёрных костюмах, неуклюже толкают перед собой, тяжело нагруженные толстыми папками, тачки.

- Архивы собрались жечь,- не поворачиваясь , зло бросает Черчилль.

- Прошу сюда,- референт министерства с красными глазами распахивает перед английской делегацией высокую золочёную дверь.

- Доброе утро, господа,- громкий голос Черчилля заставляет стоящих в центре пышно украшенной комнаты вздрогнуть,- какие новости?

- Спасибо, что прилетели, господин премьер-министр,- к нему бросается раскрасневшийся Рейно, протягивая руку,- разрешите представить, это министр обороны Даладье и Главнокомандующий союзными войсками генерал Гамелен.

Черчилль сухо кивает военным, оставшимся стоять перед ученическим мольбертом с приколотой к нему небольшой картой, где чёрная чернильная линия изображала текущую линию фронта со зловещем выступом у Седана.

- Немцы прорвали фронт к северу и к югу от Седана на протяжении 90 километров,- бесцветным отстранённым голосом начал доклад Гамелен,- войска, стоявшие перед ними частично уничтожены, частично рассеяны. Немцы с неслыханной скоростью продвигаются силами бронетанковых частей в направлении Амьена и Арраса и далее на Абвиль с целью выйти к морю и отрезать наши армии на севере. Затем они смогут развернуться на юг и пойти на Париж. За танковыми частями двигаются восемь или девять моторизованных дивизий, которые разрезают наши силы надвое. Мы ничего не можем противопоставить силе десяти танковых дивизий с их тремя тысячами танков, среди которых по крайней мере тысяча тяжёлых, и поддерживающей их армаде пикировщиков...

В комнате повисло тягостное молчание.

- Где стратегический резерв? Где стратегический резерв?- на ломаном французском повторяет Черчилль, недовольно повернувшись к переводчику, на лице которого застыла маска ужаса,- где подвижный резерв?

- Его нет,- выдавил из себя Гамелен, покачав головой и пожав плечами.

В окне за спиной Главнокомандующего поднялись клубы чёрного дыма от гигантского костра, сложенного в пустой бетонной чаше фонтана в центре сада.

- Я потрясён, господа,- взрывается Черчилль,- потрясён вашим пораженческим настроем, и это вместо того чтобы собрать волю в кулак, перегруппировать свои силы и с двух сторон ударить в основание прорыва. С таким состоянием духа сражения не выигрывают, скажите лучше, когда, какими силами и где вы собираетесь атаковать противника, генерал?

- Мы слабее в численности, слабее в снаряжении, слабее в методах, господин премьер- министр,- качает опущенной головой Главнокомандующий,- такие неподготовленные удары приведут лишь бесполезным потерям и окончательному разгрому армии. Мы слабее в воздухе, я прошу прислать нам в помощь ваши бомбардировочные и истребительные эскадрильи, особенно последние. Истребители нужны нам, чтобы не только прикрыть с воздуха войска, но и остановить немецкие танки...

- Останавливать танки- дело артиллерии, генерал,- обрывает его Черчилль,- задача истребителей- очищать небо над полем битвы.

- Немецкие пикировщики выполняют роль артиллерии на острие танкого 'клина', надо очистить от них небо...

- Я посмотрю, что можно сделать, генерал,- губы Черчилля растянулись в подобии улыбки,- а сейчас прошу меня простить, мне нужно переговорить с господином премьером тет-а-тет.

- Спасибо, господа,- Рейно поспешно кивает Даладье и Гамелену,- можете быть свободны.

- Вы тоже, джентльмены, подождите меня за дверью,- подхватывает Черчилль, обращаясь к своей свите,- надеюсь, мы с господином Рейно поймём друг друга.

- Прошу садиться, желаете кофе?

- Благодарю, господин премьер,- Черчилль, стоявший всё время разговора, с облегчением опускается в кресло,- итак, не буду ходить вокруг да около, генерал Гамелен был ознакомлен с содержанием записки, полученной от русских?

- Безусловно,- Рейно садится напротив,- ещё в апреле.

- Почему же он не предпринял никаких мер чтобы предотвратить прорыв немцев через Арденны?

- Понятное дело, что мы не могли раскрывать источник, но было сказано, что сведениям можно доверять. Всё-таки, Военный совет посчитал, что это дезинформация, так как Арденны не проходимы для танков. Маршал Петэн так и заявил, что 'этот сектор не опасен'.

- Спасибо, мадемуазель,- Черчилль берёт чашку кофе с подноса, который внесла симпатичная секретарша, и с интересом провожает взглядом её тонкую фигурку до двери,- командиры английских экспедиционных корпусов присутствовали на Совете?

- Насколько я знаю, нет.

- В таком случае генерал Гамелен лично несёт ответственность за создавшееся положение. Не считаете ли вы, господин премьер, что его следует как можно быстрее заменить?

- Это следует понимать как условие поставки истребителей?- хмурится Рейно, опуская чашку кофе на столик.

- Вы считаете, что генерал Гамелен способен выправить положение, а министр Даладье сможет ему в этом помочь? Не будет ли лучше для нашего общего дела если вы сами станете министром национальной обороны по совместительству, назначив Главнокомандующим более молодого энергичного и храброго генерала?

- Мне надо подумать, так что же всё-таки с истребителями?

- Кабинет дал мне полномочия на отправку на континент 10 эскадрилий, я немедленно отдам такой приказ, если вы мне пообещаете, что выполните мои условия в течении последующих трёх дней.

- Я согласен,- передёрнул плечами Рейно.

- Да и ещё, надеюсь те джентльмены в саду сожгут и все упоминания о 'записке русских'.

Германия, Фюльценнест, Ставка Гитлера.

окрестности г. Мюнстерейфель,

22 мая 1940 года, 23:30.

- Пусть вас, Вальтер, не шокирует то, что сейчас творится в штаб-квартире ОКВ,- начальник Генерального штаба Гальдер и начальник его оперативного штаба полковник Варлимонт, подсвечивая фонариками путь, осторожно двигаются по дорожке, заросшей с обеих сторон высоким кустарником, по направлению к высокому забору с колючей проволокой,- вы должны понять, что она в основном не военная, а штатская...

- О не волнуйтесь, экселенц, я справлюсь,- тихонько засмеялся полковник,- мы уже привыкли к гвалту, который доносится оттуда и днём, и ночью.

- ... и всё же, пусть вас не удивляет то подобие военно-полевой формы, которую вы увидите на некоторых обитателях, да и знаки различия на ней, они зачастую выбирают на своё усмотрение. Во время своего доклада, если он случится, постарайтесь быть кратким и ни в коем случае не возражайте, это во-первых, бесполезно, а во-вторых небезопасно для вас. Закончили доклад и молча отошли от карты.

* * *

- Я не разделяю ваши опасения, Гальдер,- громкий скрипучий голос Гитлера заполнил всё помещение огромного деревянного сарая, превращённого в картографический кабинет, где происходили наиболее важные заседания ставки,- вы с полковником преувеличиваете потери наших подвижных частей, ваши слова о том, что нам не хватит войск для второго этапа наступления во Франции ничем не обоснованы. Прибрежная местность во Фландрии с 1918 сильно изменилась, болотистая местность в большой степени осушена, это не может быть причиной для остановки наступления. Вы застряли во временах Первой мировой войны, Гальдер. Сейчас всё решает быстрота и натиск!...

Генерал-полковник опускает голову, роняя пенсне на пол.

- Кое-кто мне тут советует,- взгляд Гитлера находит съёжившуюся фигуру Канариса,- выпустить англичан из мышеловки, дать им эвакуироваться на Остров, мол, так будет легче договориться с ними о перемирии. Я не хочу никакого перемирия! Английские войска должны быть окружены в районе Арраса...

Гримаса острой боли отражается на лице фюрера, длинный шрам, пересекающий лоб и щёку мертвенно белеет:

- ... мы не должны позволить им отойти к Дюнкерку! Таким образом мы пресечём попытку англичан эвакуироваться морем и раздавим всю их сухопутную армию!- высоко подняв ногу, согнутую в колене, Гитлер резко опускает её по земле, подкрепляя свои слова жестом,- мы обязаны отомстить им за жизни наших товарищей, ставших жертвами подлого взрыва в Мюнхене!

- Мой фюрер,- решается нарушить возникшую в сарае тишину Гальдер,- в этом районе сосредоточено около 300 тысяч английских, французских и бельгийских солдат, у нас нет достаточно...

- Дробите их группировку и бейте по частям,- обрывает его Гитлер и строгим взглядом обводит стоящих у стола,- Йодль, я хочу продиктовать вам директиву Верховного командования.

* * *

'Неплохо они устроились здесь,- Черчилль, откинувшись на спинку кресла, демонстративно разглядывает пышный интерьер королевских апартаментов Венсенского дворца,- и документы перестали жечь, как только немцы отвернули от Парижа на запад к морю, надолго ли'?

- Господин премьер,- в голосе Рейно послышались железные нотки,- вы вчера утром в разговоре со мной утверждали, что командующему Английским экспедиционным корпусом генералу Горту отдан формальный приказ, чтобы он продолжал выполнение плана нового Главнокомандующего союзными генерала Вейгана. Сейчас же Вейган мне сообщает, что английские части по своей собственной инициативе совершили отход на 25 километров в сторону портов. В то самое время, когда французские войска, наступающие с юга на север в сторону Амьена, Альбера и Перрона, где они должны были встретиться со своим союзником. Это отступление, естественно, вынудило генерала Вейгана отменить все его приготовления и заставило отказаться от плана закрыть брешь и восстановить непрерывную линию фронта. Нет необходимости подчёркивать серьёзность возможных последствий.

- Кхм-кхм,- Черчилль положил окурок погасшей сигары в пепельницу,- по данным, полученным моим военным кабинетом, армия генерала Фрера, на которую делает ставку генерал Вейган, всё ещё находится в процессе формирования и сосредоточения, она ещё даже не выступила. События развиваются слишком быстро, ситуация в которой принимался план изменилась, поэтому чтобы наши войска не попали в окружение они должны были отступить в сторону Арраса и Азбрука...

- При этом оголив фланг 1-ой французской армии у Лилля?- горько усмехается Рейно.

- Я думаю, что сейчас не время заниматься взаимными упрёками. Сегодня 24 мая, новый реалистичный план, исходящий из реальной обстановки нам жизненно необходим. Немцы усиливают давление, их механизированные части вышли к морю, захватив Булонь и блокировав Кале на юге и в районе бельгийского Зебрюгге на севере. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: линия укреплений, на которой мы встретили начало войны и с которой устремились навстречу немцам, уже частично захвачена врагом. Оборона бельгийских войск у Тилта сегодня прорвана, организованного сопротивления не оказывают, поэтому я не удивлюсь если сегодня или завтра король капитулирует. А это означает, что, если не предпринимать срочных мер, через два-три дня немецкие танки окажутся под Дюнкерком, а мы в окружении, отрезанные от моря.

- Что же мы можем сделать, господин премьер-министр?- хрипит Рейно.

- В первую очередь, перестать мечтать о контрударах и прорывах на юг к Сомме для соединение с основными силами, растрачивая наши и так небольшие силы, а начать быстрый и планомерный отход в направлении к Дюнкерку. Организовать на подступах к нему крепкую оборону на широком плацдарме, уплотнив боевые порядки за счёт сокращения фронта. Прикрыть с воздуха Королевскими военно-воздушными силами, которые будут действовать с наших аэродромов. Флот станет поддерживать группировку огнём корабельных орудий и снабжать её всем необходимым, но для этого надо будет также деблокировать Кале на юге и ни в коем случае не сдавать Остенде на севере. Наша упорная оборона на плацдарме сорвёт планы Гитлера, так как не даст ему возможность разбить Союзные войска по частям, оттянет значительную часть войск от основного фронта на юге, без которой немецкое наступление станет очень рискованным.

- Вы считаете это реальным?- в глазах Рейно блеснули слёзы.

- Я убеждён в этом,- прорычал Черчилль.

Испания, Альхесирас,

Вилла Канариса.

2 июня 1940 года, 09:00.

- Прошу вас, господа, присаживайтесь...,- адмирал, не обращая внимания на сильную головную боль, вызванную длительным перелётом, дружелюбно кивает в сторону круглого стола, заваленного картами и фотографиями.

Рыжая такса, дремавшая на подстилке у закрытой французской двери на лоджию, напротив встречает вереницу мужчин с военной выправкой в белых костюмах сдавленным рычанием.

- ... Фюрер направил меня сюда потому, что придаёт захвату Гибралтара первостепенное значение...

'А если точнее, то просто сорвал на мне своё раздражение замедлением наступления на фронте'.

- ... Он ждёт от меня оценки тех разведывательных данных, что вы собрали за последнее время и рекомендаций по составлению плана операции. Майор Лемке, что нам известно о численном составе гарнизона Скалы? Не вставайте.

- Его состав можно лишь оценить, господин адмирал,- поднимает голову помощник начальника отдела разведки Абвера,- по завозу продовольствия, воды и визуальным наблюдениям. В настоящий момент в тоннелях, галереях и укрытиях предположительно находится до 10 тысяч человек, причём имеется возможность разместить до 16 тысяч человек с годовым запасом продовольствия. Достоверно известно о 52-х тяжёлых пушках. На узкой полоске земли между материком и Гибралтаром находится аэродром, на котором постоянно дежурит звено истребителей. В данный момент англичане ведут переговоры с Хунтой чтобы арендовать дополнительный участок для удлинения взлётно-посадочной полосы, видимо для промежуточных посадок тяжёлых бомбардировщиков. У пролива, сменяя друг друга, курсирует один линейный корабль или линейный крейсер с кораблями сопровождения, периодически заходящие в порт. Ими также ведутся переговоры о возможности захода кораблей в порт Альхесиреса в интересах расширения морской группировки. Исходя из общих соображений, для штурма Скалы мы должны сосредоточить в её окрестностях по крайней мере пехотный корпус, имеющий в своём составе одну горно-стрелковую дивизию, и средства усиления в составе 12 артиллерийских полков. Сделать это быстро и скрытно практически невозможно из-за того, что войскам для этого будет необходимо пересечь всю страну с востока на запад. Совершенно очевидно, что договориться с республиканским правительством о трансфере наших войск через свою территорию не удастся, придётся прорываться к Гибралтару с Боем, что ещё более задержит сосредоточение...

- Мы можем рассчитывать на помощь Хунты в борьбе с республиканцами, не так ли?

- ... Так точно, господин адмирал, но тут также имеются сложности. Во-первых, в составе Хунты имеются выразители интересов не только наших интересов, но и интересов итальянцев, как, например, Примо де Ривера, но и даже открытые англофилы. Из восьми генералов в полной мере мы можем рассчитывать на поддержку, пожалуй, лишь генерала Молы...

- А во-вторых?

- ... Это проблема Канарских островов. Если Хунта поддержит нас в вопросе захвата Гибралтара, то англичане без сомнения тут же оккупируют их. Не говоря уже о том, что они могут полностью перекрыть Хунте морскую торговлю, лишив их зерна и жидкого топлива. Канарис согласно кивает головой:

- Ну хорошо, ваша точка зрения мне понятна, кто-то ещё хочет высказаться? Прошу, подполковник, вы, кажется, специалист по фортификации?

- Так точно, господин адмирал, подполковник Микош,- на поднявшего с места офицера тут же зарычала такса.

- Тихо, Чарли,- Канарис берёт таксу на руки,- продолжайте сидя, подполковник.

- ... Я хотел бы просто уточнить наряд сил для штурма крепости. Кроме пехоты нам потребуется, как минимум один инженерно-строительный и два сапёрных батальона. С инженерной точки зрения наиболее трудным для штурма является узкий участок, соединяющий Скалу с материком, где расположен аэродром. Англичане могут быстро заминировать его, а пулеметы и артиллерия не позволят нашим сапёрам приблизится к нему. Также обрывистые склоны Скалы и почти полное отсутствие подходящих площадок затрудняют проведение операции с привлечением парашютистов и планеров. Ещё я хочу обратить ваше внимание, господин адмирал, что иберийская железнодорожная колея в Испании шире, чем во Франции, это может создать нам дополнительные трудности в логистике.

- Спасибо, подполковник. И всё же, господа, несмотря на высказанную вами точку зрения, геополитические соображения требуют от нас немедленно начать детальную проработку плана операции.

Италия, Рим, площадь Венеции.

10 июня 1940 года, 16:00.

- Воины, сражающиеся на суше, на море и в воздухе,- высокий голос дуче, усиленный и странно искажённый динамиками, установленными под узким балконом дворца, заполняет собой весь овал площади,- чернорубашечники революции и легиона, мужчины и женщины Италии, всей империи и королевства Албании, слушайте! Час, отмеченный самой судьбой, пробил в небе над нашей страной; час окончательных решений. Мы вступаем в ряды тех, кто сражается с реакционными и плутократическими демократиями Запада...

Муссолини делает паузу, чтобы переждать взрыв восторга, вспыхнувший в гуще толпы.

- ... Всегда препятствующими нашему поступательному продвижению вперёд и так часто угрожавшими самому существованию итальянского народа... Когда обретаешь друга, то в соответствии с нормами фашистской морали, идёшь с ним рука об руку до самого конца, как мы с Германией, с её народом, с её победоносными вооружёнными силами. В третий раз в своей истории пролетарская и фашистская Италия прочно стоит на ногах, как никогда сильная, гордая и единая...

Дуче незаметно смахивает навернувшиеся слезы.

- ... Нас объединяет единственный и категорический лозунг. Он уже витает в воздухе, воспламеняя сердца от Альп до Индийского океана, этот лозунг выражен одним глаголом- побеждать. И мы будем побеждать, обеспечивая продолжительный, основанный на законности мир Италии, Европе и всему земному шару. Народ Италии, к оружию! Прояви свою храбрость, свою стойкость и своё достоинство!

Чёрная толпа, как один, выбрасывает руки вперёд в римском приветствии.

- Ну как они восприняли декларацию о войне, Галеаццо?- на выходе с балкона его встречает большеголовый плотный Чиано, зять и министр иностранных дел по совместительству.

- Вы же знаете этих англичан,- он зашагал по коридору чуть сзади, едва поспевая за тестем,- у них не лица, а маскарадная маска. А француз даже пытался играть в Кассандру, мол, вы пожалеете, немцы- суровые хозяева...

- Господин Главнокомандующий,- внизу у лестницы их встречает начальник Генерального штаба маршал Бадольо, тщедушный старик со злыми глазами,- у меня для вас плохие новости, наступление немцев на Дюнкерк провалилось, союзные войска отбили атаку!

- Казо,- бледнеет дуче, замирая на последней ступеньке,- я думаю, что вы слишком взволнованы, маршал, чтобы трезво оценить ситуацию...

Муссолини, оглядывается по сторонам, и не заметив вокруг никого постороннего, продолжает шёпотом:

- Хотя, думаю, что будет лучше, если мы немного повременим с началом боевых действий пока обстановка не прояснится...

- Это очень мудрое решение, господин Главнокомандующий, я немедленно свяжусь с...,- осекается Бадольо, с изумлением провожая взглядом удаляющуюся спину Муссолини.

- Дуче,- Чиано следом за тестем проходит в его огромный кабинет,- посол Лорен, после того как я зачитал ему декларацию, передал мне личное послание вам от премьера Черчилля.

- Что там?- Муссолини небрежно разрывает конверт, и близко поднеся выпавшее письмо, с жадностью пробегает его глазами,- хм, этот боров пишет, что никогда не был врагом итальянского величия, хе-хе, оказывается мы оба являемся наследниками латинской и христианской цивилизаций. Они заперли нас в своем собственном море, обложили санкциями из-за ничтожного клочка земли в никому не нужном уголке Африки, а теперь, когда запахло жареным, предлагает мир. Какова наглость?

Муссолини зло бросает послание на письменный стол и отворачивается к окну, где внизу бурлит чёрная толпа.

- Быть может сейчас удобный момент,- вкрадчиво начинает Чиано,- чтобы продиктовать Англии свои условия нашего невмешательства в войну во Франции?

- Верить, а тем более договариваться с Черчиллем, как, впрочем, и с Гитлером - неблагодарное занятие, они обманут при первой же возможности. Если сейчас мы официально откажемся от вступления в войну, то Гитлер может с полным основанием разорвать 'Стальной пакт', а при случае, после разгрома Франции и объявить нам войну. Я думаю, нет нужды напоминать, что наши силы несоизмеримы. Если же Гитлер завязнет во Франции, то ценность Италии как союзника многократно возрастёт для обеих сторон. Однако полное поражение Германии невыгодно для нас категорически. Единственно возможная для нас стратегия сейчас- это лавирование между двумя силами.

- Снова вернуться к политике невмешательства?

- Нам не позволят это сделать и в первую очередь народ,- Муссолини презрительно кивает на площадь,- страна жаждет войны, а политика невмешательства будет унижением для Италии. Поэтому, официально вступив в войну, следует всячески саботровать открытие боевых действий, при этом поддерживая контакты с Англией и даже Францией. Играть в 'странную войну' мы тоже умеем. Садитесь, я продиктую вам ответ Черчиллю.

Кремль, кабинет Сталина.

12 июня 1940 года, 20:00.

- Повторите, товарищ Фитин, о чём вы мне только что рассказывали,- Сталин коротко кивает мне, показывая трубкой на стул,- я думаю, что товарищу Чаганову будет интересно услышать об этом.

Прервавшись на полуслове, коротко постриженный рыжий молодой человек лет тридцати быстро начинает заново:

- Около недели назад от нашего агента в Англии 'Листа' было получено важное сообщение. Агент был переведён с должности секретаря министерства иностранных дел в секретный радиоцентр с названием 'Станция Х', который расположен неподалёку от железнодорожной станции Блетчли, неподалёку от Лондона. Возглавляет её коммандер, по-нашему капитан второго ранга, Алистер Деннистон, по нашим данным, многолетний руководитель криптографической службы Адмиралтейства. 'Лист' сообщает, что 'Станция' расположена на территории большого поместья площадью около 60 гектаров, где сейчас проходят большие работы по строительству рабочих помещений. Также идёт крупный набор служащих, по его оценкам там в три смены работает более пяти тысяч человек. Там и в окрестностях установлен чрезвычайный режим секретности. В обязанности 'Листа' входит получение радиограмм с пунктов радиоперехвата, так называемых 'Уай-поинтов', разбросанных по территории страны и за рубежом и передача расшифрованных сообщений адресатов в Военном кабинете, Адмиралтействе и Генеральном штабе.

- Скажите, товарищ Фитин,- вождь, неторопливо прохаживающийся во время доклада по кабинету, останавливается напротив на начальника Иностранного отдела,- сколько радиограмм за сутки приходит на расшифровку на 'Станцию' и сколько времени уходит на их дешифровку?

- По оценкам агента приходит несколько тысяч радиограмм, товарищ Сталин, а расшифровываются буквально единицы, причём на каждую уходит от нескольких дней до нескольких недель...

- Хорошо.

'То-то же, а то в последнее время нас буквально задергали, всё быстрее, быстрее... Нас то всего две сотни человек, а дешифровки мы выдаём на-гора, как товарищ Стаханов угля'.

- ... Судя по всему премьер-министр очень недоволен состоянием дел на 'Станции', так как в начале июня сам приезжал на станцию.

* * *

- Скажи, Алексей,- чиркает спичкой Сталин, когда дверь за Фитиным закрывается,- сколько дешифровок делают твои люди в сутки?

- День на день не приходится, товарищ Сталин, но примерно около двадцати. Тут ещё зависит от того на каком она языке радиограмма, а в случае немецкого- на какой машинке она зашифрована 'Энигме' или 'Лоренц'. Дешифровка 'Лоренца' требует как правила вдвое больше времени.

- Двадцать значит,- вождь затягивается папиросой,- а что им нужно для увеличения этого числа до ста? Людей добавить, техники, помещений?

- И того, и другого, и третьего, товарищ Сталин. Наши люди работают в три смены без выходных, вычислительные машины, а их три, работают с одним коротким перерывом на техобслуживание. Больше машин там уже не разместить, поэтому да- необходимо новое помещение и желательно не приспособленное, а спроектированное под нужды центра.

- Правильно ли я понял тебя, что требуются дополнительно 12 вычислительных машин и ещё 800 человек, чтобы работать на них?

- Правильно, товарищ Сталин, но самую большую сложность я вижу не в помещениях, и даже не людях, работающих на вычислительных машинах, а в трудности производства самих вычислительных машин. Рязанский завод способен за год произвести как раз эти самые 12 машин, но это значит, что их не получат учёные, инженеры, студенты...

- Значит надо переключить на выпуск вычислительной техники дополнительно ещё один завод электронной промышленности.

- Мы постоянно думаем, товарищ Сталин, над расширением базы производства ЭВМ, но пока такого завода не нашли. Вы же сами знаете, что планы по выпуску продукции на заводах Электронной промышленности каждый квартал пересматриваются в сторону увеличения, как в таких условиях начинать перепрофилирование хотя бы одного завода?

- А промысловые артели, которые делают радиоприёмники, патефоны ещё что-то?

- Вы предлагаете национализировать артели, товарищ Сталин?

- Национализация- это передача в собственность государства капиталистической собственности. А из того, что кооперативная собственность не является общенародной собственностью, ни в коем случае не следует, что она не является социалистической. Крупные промысловые артели уже давно работают по государственным планам, снабжаются всем необходимым от государства, и вся их продукция покупается государством, а основные средства производства принадлежат государству, артели их лишь арендует. Они практически ничем не отличаются от государственных предприятий. Если ты готов обеспечить лучшее управление ими, то тебе и карты в руки, если нет, то лучше и не начинать. Учти, процесс повышения коллективной собственности до уровня общенародной, является естественным для социализма, его не следует бояться, но необоснованное ускорение его может привести к нарушениям в управлении народным хозяйством, отбросить нас назад...

'Это-то, как раз, мне понятно'.

Германия, Фюльценнест, Ставка Гитлера.

окрестности г. Мюнстерейфель,

12 июня 1940 года, 21:30.

- Главной причиной наших последних неудач в разгроме англо-французских войск у Дюнкерка,- Гальдер откладывает указку и выпрямляется,- следует признать так и несостоявшееся завоевание господства в воздухе над проливом и полем боя, что позволяет противнику снабжать свою группировку.

- В чём дело, Геринг,- голос Гитлера угрожающе понизился,- вы неделю назад на этом самом месте клялись, что смешаете англичан с песком?

- Мой фюрер,- задыхаясь зачастил тот обливаясь потом,- я не отказываюсь от своих слов, люфтваффе действует на фронте от Норвегии на севере до Испании на юге, англичане же сосредоточили всю свою авиацию на острове, в основном на юге...

- Что это за детский лепет?- 'пускает петуха' Гитлер,- кто и вам мешает сконцентрировать все свои силы на решающем участке?

- Нет-нет, мой фюрер, я говорю об этом потому чтоб было понятно- противник сосредоточил все свои силы на юге Острова, по данным нашей разведки это около тысячи самолётов, большей частью новейших истребителей...

- В вашем распоряжении, Геринг, их вдвое больше!

- Это верно, мой фюрер, но я сказал это к тому, что для их уничтожения потребуется время. Мы уже закончили переброску нашей авиации поближе к театру военных действий, причём, чтобы разместить её нам пришлось оборудовать дополнительные площадки в Бельгии и Голландии...

- Продолжайте,- голос Гитлера потеплел.

- ... Я уверен, мой фюрер, что в ближайшие дни обстановка в воздухе изменится в нашу пользу, так наше подлётное время сравняется с их. Также причиной наших неудач в последнее время явилось применение противником приборов радиообнаружения, которые позволяют ему видеть в воздухе наши самолёты задолго до того, как они будут у цели. Поэтому для прикрытия своих войск им не обязательно висеть над линией фронта, истребители появляются там одновременно с нашими бомбардировщиками.

- Что это за приборы, Канарис?

Адмирал от неожиданности вздрагивает:

- Мы получаем сведения о том, что такие работы в Англии ведутся, но речь идёт лишь о научных исследованиях...

- Радиоразведка люфтваффе обнаружила,- взрывается Геринг,- что на Острове создана целая сеть радиообнаружения! Это те самые стометровые мачты на побережье, которые сразу же начинают интенсивный радиообмен на частоте 36 мегагерц, как только мои самолёты оказываются в воздухе. Я требую, чтобы эти вышки были включены Генштабом в список приоритетных целей, нет, присвоить им наивысший приоритет.

- Генштаб считает,- Гальдер остаётся невозмутим,- что следует оставить самыми важными целями суда, снабжающие группировку противника у Дюнкерка, и авиационные заводы.

- Надо бомбить не суда, а порты,- проскрипел Кейтель.

Гитлер закатывает глаза и, сцепив ладони за спиной, начинает перекатываться с пятки на носок, все замолкают.

* * *

- После вас, господин премьер-министр,- глава Истребительного командования маршал Даудинг почтительно пропускает Черчилля вперёд,- здесь у нас Оперативная комната, где мы круглосуточно регистрируем воздушную обстановку метрополии и принимаем решения по управлению нашей авиацией.

Офицеры штаба, стоящие вдоль перил узкого балкона, опоясавшего комнату и нависающего над громадным столом с картой острова, не заметив появления начальства, продолжают смотреть вниз. Вокруг стола деловито снуют молодые девушки в военной форме с длинными стиками, как у крупье рулетки в руках.

- Я сам, пожалуй, не отказался от такой службы,- шепчет Черчилль, повернувшись к Даудингу,- целый день наблюдать за девчонками... Не важно...

'Маршал, однако, шуток не понимает'.

-Слушаю вас, Хорнчерч,- высокая плоская девица поправляет сползшую на лоб телефонную гарнитуру,- азимут- 112, дальность- 40, высота- 9000, цель групповая- 8. В это время быстрые руки девушки записывают карандашом цифры на цветном листочке, соответствующем цвету сектора, на который в данный момент указывает стрелка странных настенных часов. Затем зажимает его держателем одной из магнитных фишек, взяв её из коробки и, схватив лежащую перед ней 'кочергу', толкает ей готовый маркер в нужное место на карте.

Следом ещё две девушки по соседству с 'селёдкой' заговорили в свои микрофоны, комната заполнилась голосами, часть наблюдателей с балкона бросается к своим картам, висящим на стене.

- Сэр,- Даудинг манит его на выход,- прошу вас в мой кабинет, не будем им мешать.

- Это просто изумительно,- развалившись в кресле, Черчилль с удовольствием пыхает сигарой,- вся обстановка у вас перед глазами...

- Да, удобно,- рассеянно пробормотал маршал,- господин премьер, простите меня за прямоту, но я обязан это сказать. На мой взгляд, весь наш план по обороне Дюнкерка является ошибкой...

- Продолжайте, маршал,- ни один мускул не дрогнул на лице премьера.

- Если сражение над Дюнкерком продлится ещё несколько недель, то потери нашей истребительной авиации могут стать невосполнимыми. Для того чтобы обеспечить его постоянное прикрытие в светлое время суток мы вынуждены непрерывно держать истребители в воздухе, при этом надо учесть, что плацдарм находится в пятидесяти милях от ближайшего нашего аэродрома. Поначалу мы справлялись, но в последнее время ситуация начала меняться, так как немцы завершают перебазирование своей авиации поближе к месту схватки. Например, за один только вчерашний день мы потеряли 18 'Спитфайеров' и 'Харрикейнов' и 14 лётчиков, большей частью в водах пролива, где немцы устраивают буквально охоту за моими 'бойцовскими мальчиками' при их возвращении на Остров. Гибнут или попадают в плен самые лучшие лётчики из эскадрилий класса 'А', потому что такой эффективной службы спасения пилотов, как у немцев, у Королевских военно-воздушных сил попросту нет!

- Мы должны и будем сражаться там, где находятся наши позиции,- Черчилль, возмущённо пыхтя, вскакивает на ноги,- на пляжах, холмах, аэродромах, городских улицах; биться во Франции, на морях и океанах. Мы пойдём до конца даже если люди станут гибнуть от вражеских бомб и умирать от голода. А если Остров падёт, то наша империя за морем и британский флот продолжат борьбу пока Новый свет, со всей его силой и мощью, не встанет на спасение и освобождение Старого!

* * *

- Домой,- Черчилль, пригнувшись, забирается в 'спартанский', обитый красной кожей, салон премьерского лимузина.

По знаку шефа секретарь поднимает стекло между водителем и пассажирами.

- Дайте мне телеграмму Рузвельта, Колвилл, хочу ещё раз её перечесть.

' У Рузвельта очередная 'гениальная' идея,- Черчилль подносит тонкий лист телеграммы к глазам,- хочет сделать Сталину щедрое предложение, чтобы тот разорвал пакт с Гитлером... Нашёл чем купить хитрого азиата... Сталин легко обведёт его вокруг пальца, продолжая тайную торговлю с немцами и получив вдобавок плюшки от американцев... С чего это вообще у Рузвельта родилась такая идея? Сталин сам это предложил? Не исключено, принимая во внимание тайную встречу его посланца Чаганова с советником президента Бернардом Барухом в Стокгольме. А это может означать, что данный вопрос обсуждается в Вашингтоне уже несколько месяцев. Возможно даже, что решение по нему принято, меня лишь ставят в известность'...

Премьер возмущённо засопел.

' ... С одной стороны, антигитлеровская коалиция с включением России выгодна для нас, она может отвлечь часть немецких войск с Запада на Восток, но с другой- нам придётся делить с русскими ту небольшую военную помощь, которую американцы смогут сейчас направить в Европу. Хотя это тоже не факт, скорее всего условием Рузвельта для начала поставок станет доступ их компаний к рынкам Индии и других наших колоний. Чёртов Галифакс! Это ведь он год назад не дал заключить соглашение с русскими о коллективной обороне. Видишь ли, они безбожники и коммунисты. Да будь Сталин даже самим дьяволом с ним стоило заключить тот договор, быть может тогда Гитлер бы поостерёгся нападать на Францию... И этот человек вместе со своим патроном Чемберленом захотел стравить двух диктаторов! А теперь эти 'миротворцы' Вены, Мюнхена и Праги угрожают своей отставкой, если мы не пойдём при посредничестве Муссолини на мировую с Гитлером. Их отставки вполне могут привести к падению правительства. Даже в Военном кабинете я имею минимальное преимущество три на два, а уж в полном коалиционном... Да что говорить, когда я и в своей партии не имею большинства'...

Секретарь поднимает с пола упавший листок телеграммы, с опаской глядя на закаменевшее лицо шефа.

' ... Надо брать себя в руки, вон даже Колвилл забеспокоился. За мной народ, согласно последнему опросу, уровень поддержки курса правительства составляет более 80 процентов, наверняка за меня выступят и лейбористы в палате общин, плевать на палату Лордов. С Галифаксом я справлюсь, впрочем главная опасность не он, а Чемберлен, его авторитет всё ещё достаточно высок, хотя в последнее время сильно сдал, похудел, осунулся, не пришёл на вчерашнее заседание Военного кабинета'.

- Так что там этот французский генерал?- разлепил губы Черчилль.

- Де Голль,- быстро сообразил секретарь,- его самолёт только что приземлился, я уже послал за ним машину.

Париж, улица Сен-Доминик 14,

Министерство обороны Франции.

13 июня 1940 года, 16:00.

Увидев входящего в кабинет де Голля, Поль Рейно, несмотря на свой почтенный возраст, спешит ему навстречу:

- Какие новости из Лондона, Шарль?

- Господин премьер, я слышал, что пока меня не было вы назначили маршала Петена министром обороны?- вопросом на вопрос отвечает тот,- это трагическая ошибка, Петен- это знамя, вокруг которого соберутся все силы, выступающие за капитуляцию!

- Лучше уж иметь его внутри, чем снаружи,- поморщился Рейно,- так что сказал Черчилль?

- Черчилль сказал, что в то время, как Экспедиционный корпус, не считаясь с потерями, бьётся за Францию под Дюнкерком, их союзники готовят свою страну к капитуляции...

- С чего он это взял?!

- А разве это не так, господин премьер-министр? Я передал ему свой разговор, который случился у меня с Главнокомандующим генералом Вейганом перед отлётом в Лондон. Генерал решил поиграть в Кассандру, мол не пройдёт и пары недель, как немцы сбросят англичан в море, затем примутся за нас, а через три дня после этого немцы будут в Париже. На мои возражения, что если такое и случиться, даже если мы потеряет метрополию, можно продолжить сопротивление в колониях в союзе с Великобританией и Америкой. Он на это рассмеялся и сказал, что еще до того момента, как Гитлер будет в Париже, англичане начнут переговоры с Германией...

- Как на это реагировал Черчилль?

- Он ответил словами Наполеона, что 'стадо баранов, во главе со львом, победит стаю львов, которой командует баран'. Поль, надо немедленно отправить Вейгана в отставку, без этого англичане наш план 'бретонского бастиона' не будут даже рассматривать. Конечно же, не может быть и речи об их помощи транспортами в отправке 500 тысяч наших новобранцев из южных районов в Алжир. Поль надо решаться.

- Предположим я это сделаю,- Рейно запрокинул голову, чтобы посмотреть генералу, нависшему над ним, в глаза,- он даст нам тогда авиацию или нет?

- Черчилль обещал, что в этом случае, как только мы перебросим в Бретань крупные силы армии и подготовим там аэродромы, он даст команду на передислокацию туда 50 истребителей. Само собой английский флот обеспечит в случае надобности снабжение армии на полуострове боеприпасами. При этом он заметил, что подготовленную нами операцию против итальянского флота в Геную стоит отменить, так как англичане надеются отговорить Муссолини от нападения на Францию дипломатическими методами.

- Предположим я это сделаю,- с нажимом повторяет премьер-министр,- кто на ваш взгляд может справиться с командованием армией в настоящих условиях лучше, чем Вейган?

- Хюнтцигер,- не задумываясь отвечает де Голль,- только он, среди тех генералов с кем я служил, способен мыслить масштабами мировой стратегии.

- Спасибо, генерал, я с вами позже свяжусь,- кивает премьер-министр, показывая, что аудиенция закончена.

- Прошу разрешить мне начать планирование операции по отступлению в случае необходимости наших войск в направлении Бретани.

- Действуйте,- легко соглашается Рейно,- можете даже выехать туда для рекогносцировки.

- Спасибо, Поль!

- Я смотрю, де Голль, вы уже генерал,- кривится маршал Петен, седой прямой, как палка старик, с которым он сталкивается проходя по галерее министерства,- не могу вас с этим поздравить. К чему при поражении чины?

- Но ведь и вас, господин маршал, произвели в генералы при отступлении 1914 года. А спустя несколько дней мы одержали победу на Марне.

- Не вижу ничего общего,- бросает через плечо маршал, энергично вышагивая к лестнице.

- Господин маршал,- пожав крепкую руку старика, Рейно жестом предлагает тому присесть,- я знаю вы пристально следили за событиями на фронте. Как вам кажется, Главнокомандующий Вейган справляется со своими обязанностями?

- Не думаю, что кто-нибудь сделал больше, приняв командование армией в положении, когда войска побежали с поля битвы. Его вины в этом нет. Совсем недавно лучшая в мире армия терпит унизительное поражение от тех, кого разгромила двадцать лет назад. Позор. Вот к чему нас привели социалисты...

- Позвольте, как нет его вины, а разве не Вейган возглавлял наш Генеральный штаб последние годы?

- Социалисты, народные фронты у власти, ничем не ограниченная коммунистическая пропаганда отравили души французов, превратив сильных и отважных мужчин в плаксивых кисейных барышень. Поверьте мне, старому солдату, который надел военную форму почти 70 лет назад, я знаю о чём говорю. На моих глазах Франция потерпела поражение в войне с Пруссией, взяла реванш через 50 лет и вот вновь стоит на пороге военного поражения. Надо просто признать неизбежное, сделать необходимые выводы и снова начать подготовку к новой войне!

- Больше тысячи танков, сотни самолётов, десятки кораблей, огромные территории, всё это вы, маршал, предлагаете просто так отдать врагу?

- Важнее сохранить людей, города, заводы...

- И это, по-вашему, позволит превратить кисейных барышень в отважных воинов? - Этих уже не позволит, важно не потерять следующее поколение, которое, я уверен, возьмёт реванш!