Восставший из ада

ГЛАВА ВТОРАЯ

— Осторожней, осторожней! — повторял Ларри, наблюдая, как двое грузчиков, одетых в рабочую одежду, тащили тяжелую двухспальную кровать. — Не обдерите стену, пожалуйста.

— Давайте заносите, хорошо, хорошо, вот так, — продолжал командовать Ларри.

— Ничего, не волнуйтесь, пройдет, — ответил ему Гарри Уоллес.

— Давайте отдохнем минут пять, — произнес Крис и поставил ножку кровати на лестницу.

— Ну, как тут у вас? — спросила у Ларри подошедшая к ним Джулия.

— Как будто бомба упала, — в тон ей ответил Ларри, поставив ногу на спинку кровати.

— Пивка не найдется? — спросил у него полноватый грузчик, доставая из кармана большой смятый платок.

— Да, есть в холодильнике. Сейчас принесу. Все равно мне нечего делать. — И Ларри пошел на кухню.

— Извините, — послышался голос на пороге.

— Надо же, мне сегодня везет, — Крис весело смотрел на юную черноволосую девушку, стоящую на пороге комнаты, среди наваленных тюков и ящиков с посудой.

— Привет, — продолжил грузчик, — хочешь купить кровать?

— Нет, — ответила она. Увидев Ларри, входящего с запотевшими банками пива в руках, она бросилась к нему:

— Папа!

Ларри бросил грузчикам по банке бельгийского пива и шагнул к дочери, раскрывая объятия.

— Керсти! Здравствуй, здравствуй, дорогая!

Дочь Ларри была похожа на свою мать. Те же волнистые волосы, черные, как два уголька, глаза, нежная красивая улыбка. Сейчас она была немного уставшей, но на ее внешности это не отразилось.

— Проходи же, — пригласил Ларри. — Дом большой. Нравится? — не дав ей ответить, он продолжил. — Я тебя проведу по комнатам и все покажу, как только мы внесем кровать.

— А где ОНА? — спросила Керсти. Гримаса на ее лице явно относилась к Джулии.

— Наверху, — понял Ларри. — Будь с ней повежливее и поласковее. Она не будет к тебе придираться.

— Ну хорошо, — согласилась Керсти. — Приготовить тебе кофе?

— Да, спасибо, дорогая, кухня там, — и Ларри указал направо.

— Ваша дочь? — осведомился Крис у Ларри, когда Керсти скрылась за дверью.

— Да, — коротко ответил Ларри и взялся за передние ножки кровати, желая помочь рабочим.

— Похожа на свою мать, — заметил Гарри Уоллес, поднимаясь на ступеньку.

— Ее мать умерла.

— О, простите, — сожалея, что вмешался в разговор, извинился Гарри и шагнул через несколько ступенек.

Бросив несколько ложек кофе в кофейник, Керсти подошла к раковине, собираясь набрать в него воды. Кран издал булькающий звук и выдал струю ржавой жижи, пробив соединение вентиля.

— О, черт, — вырвалось у Керсти, и она поспешила в холл.

Войдя, Керсти обратилась к отцу:

— А полотенце у вас есть?

— Что? — не сразу сообразив, переспросил Ларри.

— Полотенце есть? — повторила вопрос Керсти.

— Посмотри там, в ванне…

— Да, папа… я тебе уже говорила… я нашла комнату… не большую, но уютную, — сообщила Керсти, и, немного подумав, позвала:

— Джулия!

Ей никто не ответил, и, пожав плечами, Керсти направилась в ванную.

— Так, поднимайте свой конец, — скомандовал Ларри рабочим, подхватив кровать спереди. — Толкайте, толкайте на меня. Вот так. Вот так. Хорошо, еще немного…

Ржавый гвоздь, торчащий из стены, Ларри заметил слишком поздно. Прорвав кожу, гвоздь, по-видимому, зацепил вену. Из рваной раны толчками выплескивалась темно-красная кровь.

Вскрикнув от острой боли, Ларри выпустил из рук край кровати, которая с грохотом обрушилась на ступеньки, преграждая путь вниз. Зажав рану здоровой рукой, он устремился наверх, надеясь найти помощь у Джулии.

Джулия была в комнате Фрэнка, отрешенная от всего, она сидела в старом кресле и перебирала фотографии. На них были только она и Фрэнк — в постели, в разных позах и положениях. Еще в первый свой приезд сюда она нашла их в маленькой тумбочке возле торшера. Нахлынувшие воспоминания туманили голову. Память об этих прекрасных мгновениях Джулия не променяла бы ни на какие деньги.

— Фрэнк, Фрэнк… где ты? — с головой погруженная в поток сладостных воспоминаний, она судорожно прижимала фотографии к груди, откинувшись на спинку кресла.

Память. В ней откладываются, до мельчайших подробностей, все события жизни. Время от времени она даст о себе знать, охватывая все сознание, погружая его все глубже и глубже в бездну воспоминаний и заставляя сердце замирать от заново переживаемых ощущений. Как живут люди, потерявшие память по не зависящим от них обстоятельствам? Кем была бы она, Джулия, потеряв память? Ведь последние несколько лет она жила только благодаря ей. События накладывались одно на другое: они превращали воспоминания в калейдоскоп ярких картинок, с бешеной скоростью вращавшихся в сознании и делавших жизнь невыносимой.

Вот и сейчас они всплыли перед мысленным взором Джулии с небывалой четкостью, захватывая ее разум.

— Можно войти? — услышала она голос за дверью, — Войти можно?

Дверь открылась, и на пороге появился красивый, слегка небритый молодой человек с крепкой спортивной фигурой.

— Ты ведь Джулия, да? — спросил он, улыбаясь в усы.

— Да, а кто ты? — поинтересовалась Джулия, поправляя подвенечное платье.

— Я Фрэнк, — ответил он, все еще улыбаясь, — я брат Ларри.

— О да, конечно, — обрадовалась Джулия.

— Я пришел на свадьбу. Так могу я войти или нет?

— Простите, — смутилась Джулия, — конечно, входите! — и добавила, когда Фрэнк вошел, — Мы очень рады вас видеть!

— Приятно слышать, — удовлетворенно сказал Фрэнк, подсаживаясь к Джулии на кровать и доставая бутылку вина.

— Выпьем? — спросил он, наполнив два высоких бокала, — За семейное счастье…

— Да, я счастлива, — попыталась улыбнуться Джулия.

— Не сомневаюсь.

Выпив, они посидели молча.

— Ты позволишь поцеловать невесту? — спросил Фрэнк, проводя пальцем по щеке Джулии и наклоняясь к ней.

Ощутив его поцелуй, Джулия замерла с приоткрытым ртом. Изрядно выпив в тот вечер, она уже плохо контролировала свои действия. Все это больше походило на сладкий сон.

— А как же Ларри? — опомнилась она, когда Фрэнк раскрыл ее грудь.

— Забудь его, — целуя грудь, проговорил Фрэнк, и эти слова, казалось, усыпили ее бдительность.

Трясина трепетных грез и желаний затягивала Джулию все глубже и глубже. Она застонала, почувствовав приближение взаимного оргазма, и это ощущение еще больше сблизило ее с Фрэнком. Она рывками догоняла его, как бегун своего соперника… и тут разразилась гроза. Внутри каждого из них, в центре их тел. Джулия закричала, потому что ей захотелось кричать: ее лицо было искажено гримасой страдания: дрожь, страх, слезы — все эти неотъемлемые элементы глубокой страсти смешались в ней.

— Все, Фрэнк, достаточно, — прохрипела она.

— Никогда не бывает достаточно, — ответил Фрэнк.

— Прошу тебя… Я сделаю все, что ты захочешь. Все! — повторила она, утопая в объятиях Фрэнка.

Из воспоминаний Джулию вывел скрип резко открывшейся двери. В комнату вошел Ларри. На его лице застыла гримаса боли. Он был весь в крови, из зажатой раны по руке текла кровь, капая на пол и протекая в щели между досками.

— Вот, посмотри, пожалуйста, — показывая на свою руку, произнес Ларри, не разжимая плотно стиснутых зубов.

— Глубоко? — забеспокоилась Джулия.

— Не разглядел. Ты ведь знаешь, я не выношу крови… Могу упасть в обморок…

— Не упадешь, если возьмешь себя в руки, — попыталась успокоить его Джулия.

— Черт, сколько крови уже вытекло!

— Дай-ка я взгляну, — Джулия убрала его руку от раны, кровь пошла сильнее. Она часто закапала на пол, заливая пол.

Рана была довольно большая, с рваными краями. Получше рассмотреть ее Джулия не могла — кровь прибывала с каждым ударом сердца.

— Черт, придется накладывать швы.

— Меня тошнит, — прохрипел Ларри, покрываясь белыми пятнами.

— Ничего, ты успокойся, успокойся, — Джулия погладила Ларри по плечу. — Все будет хорошо. Зажми руку. Сейчас мы ее чем-нибудь перевяжем.

Ларри послушно зажал рану и, опираясь на Джулию стал спускаться вниз.

Грузчики догадались убрать с лестницы кровать и теперь в нерешительности мялись, стоя возле холодного камина.

— Сейчас поедем в больницу, — помогая Ларри преодолевать ступеньки, сказала Джулия.

— Что-нибудь случилось? — Керсти выбежала из ванной и бросилась к отцу.

— Несчастный случай. Все будет в порядке, — по-прежнему помогая Ларри спускаться, ответила Джулия. — Ты поведешь машину. Ему нужно будет наложить швы.

— Конечно-конечно!

— Ключи на кухне, — бросила Джулия вдогонку уже убегавшей Керсти. — А я пока чем-нибудь забинтую ему рану. Дьявол! Все бинты где-то в коробках. Как глупо…

Ворвавшись на кухню, Керсти окинула ее взглядом, ища что-нибудь, хотя бы отдаленно напоминающее ключи.

«Папе плохо, а ты…», — ругала она себя, топчась на месте. Керсти случайно зацепила плечом кастрюлю, стоявшую на холодильнике, та с грохотом упала на линолеумный пол. В стену над холодильником был привинчен пластмассовый крючок, на котором мирно висели ключи от машины.

Сорвав их с крючка, Керсти бросилась обратно в холл.

В холле никого не было. Джулия и бледный Ларри ждали ее в машине.

— Долго же ты возишься! — упрекнула девушку Джулия.

Керсти обиделась, но выяснять отношения было не время, поэтому она молча села за руль, громко хлопнув дверцей. Она старалась вспомнить, где находится больница, но абсолютно ничего не приходило на ум. С той поры, когда они жили здесь, прошло уже более десяти лет. Да и что могла знать девочка, даже еще не ставшая подростком. Керсти помнила, как однажды Сьюзи, ее мать, вывихнула лодыжку, и Ларри ее куда-то возил. Но это было так давно…

— Куда ехать-то? — обернувшись, спросила Керсти. И тут же, обрадовавшись внезапно пришедшей мысли, она опустила боковое стекло и крикнула растерянно стоявшим на крыльце рабочим:

— Где здесь поблизости есть больница? Мне кажется, вы знаете, — она взглянула на Криса.

Крис действительно раньше работал на ферме недалеко отсюда — косил сено для скота. «Откуда ей известно об этом? — растерявшись, подумал он. — Я же мог не знать, где находится больница. Впрочем, в момент опасности у человека бывают прозрения». И он начал сбивчиво объяснять.

— Садись! — прервала его Керсти, открывая дверцу автомобиля.

Быстро перебежав через двор, парень занял переднее сиденье рядом с водителем.

— Прямо! — скомандовал он. — Там до светофора, и налево.

— Ясно, поехали.

Керсти включила зажигание и вывела машину на дорогу.

Мимо мелькали одинокие строения и яркие вывески магазинов, оповещающие, что у них есть «Все для вас». Уже через пятнадцать минут Керсти остановила машину у выкрашенного в белый цвет корпуса больницы. Ларри было совсем плохо — и не столько оттого, что болела рана, сколько от вида крови. Он сидел с лицом, позеленевшим пятнами и еле удерживал себя от обморока. Джулия, пока они ехали, успела перетянуть ему руку выше локтя жгутом из автомобильной аптечки, и кровотечение значительно уменьшилось.

Керсти и Джулия помогли Ларри выбраться из машины и дойти до стеклянных дверей, ведущих в приемный покой.

В комнате Фрэнка деревянный пол медленно и неустанно поглощал в себя темные лужи крови. Алые ручейки прокладывали себе путь в щели между половицами. Когда крови уже почти не осталось, лишь бурые пятна на полу напоминали о том, что здесь недавно разыгралась драма, половицы пришли в движение, равномерно вздрагивая в такт ударам человеческого сердца. Словно под чьим-то сильным напором снизу, они трещали, вырываясь из плотно выложенного настила. Гвозди, скрепляющие доски пола, все дальше и дальше выходили из своих пазов, поднимаясь шляпками вверх дюйм за дюймом. Еще напор — и одна из половиц с тягучим скрипом отлетела в сторону.

В комнате стало холодно и сыро, как в могиле. Из открывшейся дыры высунулись и опустились на пол кости человеческой руки со следами мышц и сухожилий, покрытых слизью, кусками падавшей на пол и тянущейся за костями. Половицы снова протяжно заскрипели, и вторая доска выскочила, роняя гвозди. Из открывшегося проема показалась… вторая рука. Кости, казалось, напряглись, вытягивая из-под перекрытия туловище. Голова, издав шлепок, безвольно упала в лужу гнили и, полежав мгновение, поднялась, потянув за собой нити слизи. Из культяпок ладоней стали почковаться пальцы. Еще одно усилие — и из-под досок пола в комнату выползло все существо, оповещая о себе нечеловеческим воплем и распространяя вокруг отвратительный смрад.

— Так, что у нас здесь? — промывая рану слабым раствором марганцовки, сказал маленький лысоватый хирург.

Джулия, Керсти и Крис сидели в ожидании на кушетке, молчаливые, с встревоженными лицами.

Ларри морщился, когда тупой конец промывочного шприца касался раны.

— Ну, ну, — успокаивал его доктор. — Все идет нормально.

Придя в себя после инъекции анестезола, Ларри выглядел розовым и полным сил.

— Когда вам в последний раз делали прививку от столбняка? — осведомился хирург.

— В этом году, — соврал Ларри. Он, как ребенок, боялся уколов и старался их избегать.

— А то, знаете, дело нешуточное, — понял его хитрость врач.

— Ну, может, мы не совсем… — попытался выйти из положения Ларри.

— Вот и хорошо! Минута — и все будет готово, — обрадовался хирург, бросаясь к стойке готовить раствор.

«Боже мой», — подумал Ларри, покрываясь потом. Но через двадцать минут все было позади, и он, размахивая здоровой рукой, шагал вместе со всей своей свитой к машине, ожидавшей их на стоянке.

Уже подъехав к дому, они увидели, что оставшийся в одиночестве грузчик сидел на ступеньках крыльца и дымил своей ужасно вонявшей сигаретой.

— Вот и вы! — поднялся он им навстречу. — Все закончилось благополучно?

— Вполне, — отозвался Ларри, показав свою забинтованную руку, висящую на марлевой петле. — Будет как новая, даже еще лучше.

— Ну и хорошо, а то я уже начал волноваться, — Гарри Уоллес посмотрел на ящики с кухонными принадлежностями. — Вносить?

— А что, если сначала мы выпьем пива, мистер…

— Просто Гарри, — сказал Уоллес.

— Ну вот, Гарри, сейчас мы двигаем на кухню и открываем по баночке холодненького пивка. Как вы все на это смотрите? — Ларри обернулся к стоявшим рядом Джулии, Керсти и Крису.

Предложение Ларри было принято единогласно, шумной гурьбой все вошли в дом, в холле которого сиротливо стояла тяжелая двухспальная кровать.

— Ты мне обещал все показать, — обратилась Керсти к отцу, когда кровать, с Божьей помощью, затащили наверх.

— Да, конечно, дорогая, — согласился Ларри, — Тебе понравится. Холл ты уже видела, так что пойдем наверх.

— Па, да я не успела ничего увидеть, — возразила Керсти, — только я вошла и…

— Ну, тогда начинай с холла — здесь, внизу.

Керсти подошла к серванту и стала рассматривать безделушки, стоящие на его полках, потом ее заинтересовали развешанные по стенам ритуальные маски.

— А когда мы жили здесь, всего этого не было, так ведь?

— Да, дорогая, — сказал Ларри, стоящий рядом. — Все это сюда Фрэнк натащил. Он в последние дни своего пребывания здесь просто свихнулся на старине. Знаешь, я бы все это выкинул, Джулии по ночам снятся кошмары — и я не удивляюсь, от всего этого хлама можно просто с ума сойти.

— Что, если я возьму себе какую-нибудь вещицу?

— Конечно, Керсти, забирай все, что захочешь. А кстати, если не секрет, что тебе здесь приглянулось?

— Да много чего, па. Вот эта рыба, например.

— Хорошо, хорошо. Только прошу тебя: вещи, которые тебе понравились, забирай сразу же, чтобы они не попали в хлам, который мы будем выбрасывать. Сама ведь знаешь, с этими переездами столько хлопот, что уследить за каждой мелочью просто невозможно.

— О черт, — взглянула на часы Керсти. — Мне надо бежать. Сегодня уже не получится.

— Но послушай, куда ты спешишь? — огорчился Ларри. — Я думал, ты пообедаешь с нами.

— Я должна встретиться насчет работы, помнишь, я говорила тебе по телефону?

— И что это будет за работа?

— Продавцом в зоомагазине.

— Ну, смотри. Я бы…

Керсти чмокнула Ларри в щеку.

— Не расстраивайся, па! Это хорошая работа. Я позвоню, как только дела утрясутся. Постарайся не выбросить все вещи. А чучело я все-таки сейчас возьму, ладно?

— Ладно, — кивнул ей, сразу сникнув, Ларри. — Как знаешь. Пока…

— Пока, папа. До скорого! — бросила она остальным, сбегая с крыльца и устремляясь на улицу.