Восхождение миротворца

Глава шестая. Семена недоверия

Пирамида встретила их холодной тишиной. Тлеющие факела на стенах освещали путь мрачным полусветом, нагнетая беспокойное ожидание скрытых ловушек. Калиган шел первым, постукивая клинком меча по стенам, а сзади крались люди Теламона. Вместе с эмиссаром их оставалось девять. Раненых Теламон оставил у развалин, а трусливого писца отослал в лагерь за подмогой, едва рассеялся туман.

— Как думаешь, Теламон, — спросил шепотом Калиган, но этот шепот в гробовой тишине был слышен всем. — Почему Амарта нас ждала? Наш поход был тайным. Стало быть, кто-то известил ее. Кто бы это?

— Об этом лучше спросить тех, кто знал о походе с вечера, — злорадно ответил Теламон. — Мои люди узнали о нем за несколько минут до того, как мы вышли из лагеря.

— А ты когда?

— Не там ищешь, Калиган, — буркнул Теламон, начиная раздражаться. — У тебя четыре человека, заранее знавших о походе. Нет, пятеро, включая тебя.

— Себя в сговоре с Амартой я подозреваю меньше всех.

Широкий коридор упирался в глухую стену из кубических каменных блоков. Подойдя ближе, Марк убедился, что от стены идут шесть узких ходов в разные стороны.

— Так, через главный выход в город мы не пойдем, иначе придется разбираться с охраной, — рассуждал вслух Калиган. — На центральную улицу тоже лезть небезопасно — там сейчас маршируют легионы Хадамарта. Пойдем к входу в нищенские кварталы — там все напичкано охранной магией, но зато патрулей почти нет. Сюда!

Калиган нырнул в узкий коридор, освещая себе путь факелом. Они шли минут десять, осматривая при свете факелов грубые стены.

— Странно, очень странно, — бормотал Калиган. — Такой узкий коридор и ни одной западни.

— Теперь будут, — усмехнулся Теламон.

Трое воинов-следопытов натягивали за собой какие-то веревки.

— А если нам придется идти назад? — заметил Калиган.

— Со своими ловушками мы как-нибудь разберемся, — буркнул кто-то из следопытов.

— Это верно. Их тут даже крот с десяти шагов увидит.

Скоро они вошли в пятиугольную комнату, из которой два коридора вели в непроглядную тьму и один — прямо в гостеприимно освещенный большой зал.

— Наконец-то, хоть какие-то ловушки, — вздохнул Калиган, — а то я уже заскучал.

Учитель поднес факел к каменному арки прохода, ведущего в большой зал. Марк, сколько ни присматривался, не увидел ни единого намека на какой-либо скрытый механизм. Камень. Чистый камень и прессованный песок. Калиган водил пятерней по стене, что-то нащупывая.

— Как же, как же. Обычное черно-магическое пугало — самое простое и самое действенное средство. Флоя, поди-ка сюда. Здесь и ты справишься.

Девушка послушно подбежала, приложив руку к стене. Затем, быстро перебирая пальчиками, что-то нащупала и протянула вторую руку к каменной арке.

— Так, правильно, определение природы страха — первый шаг к его преодолению, — говорил, наблюдая за действиями ученицы, Калиган. — Так, так, подготавливаешься к встрече с неведомым, тем самым предохраняешь себя от неожиданности. Ну, дело за шагом смелости.

Флоя решительно шагнула под каменную арку. Тьма перед ней сгустилась в долю секунды — девушка успела вскинуть руку — прямой ладонью навстречу огромному пауку. Никто не успел даже вскрикнуть от ужаса. Тень паука призрачно прошла через Флою и растворилась в воздухе.

«Иллюзорный страх!» — выдохнул Марк, вспоминая, что как-то Калиган объяснял Флое природу таких ловушек. Маг, знающий, что его ожидает, свободно проходит, не испытывая страха, но всякий посторонний, кто при виде магического паука проявит хоть каплю страха, рискует получить опасный укус. Таковых иллюзорный страж может обездвижить или даже убить. Да, девушка хорошо освоила науку следопыта.

— Все, дальше не спеши, — Калиган отстранил Флою и первым вошел в большой зал.

Здесь царил полумрак. Из стен на некоторых участках вырывались неяркие языки пламени — Марк заметил, что они не дают ни дыма, ни копоти. Вероятно, магические. Во тьму из зала вели множество коридоров, всего не меньше тридцати.

— Куда дальше? — спросил Марк.

Калиган недовольно осматривал пустой зал:

— Не знаю, не я строил этот лабиринт.

— А это что? — спросила Флоя.

Впереди над самым широким коридором виднелось начертанное око, содержащее какой-то магический символ. Рядом с ним вырвались два больших языка пламени.

— Это наш выход в бедняцкие кварталы, — сказал Калиган. — Странно, что охраны не видно…

— Тихо, — шепнула хранительница, настороженно прислушиваясь. — Слышите?

Все замолкли. Отдаленные стуки, как будто кто-то бил камнем о камень, раздавались где-то впереди.

— Что это? — спросил Марк.

— Тихо! — теперь уже шикнул Калиган, и еще послушав секунд десять, заключил, — шум приближается. И я, кажется, знаю, что это.

— Спрячемся и переждем, — заявил Теламон.

— Не надо. Если это то, что я думаю, то выйти в город будет совсем несложно.

Теперь уже все, а не только чуткая хранительница, слышали глухие монотонные стуки, которые становились все более отчетливыми. Стало ясно, откуда эти стуки доносятся — из широкого тоннеля, выходящего в другой конец зала.

Издававшие каменный стук существа не заставили себя долго ждать. Передвигались они медленно, но грохот от них стоял по всей пирамиде. Нарастающий шум приблизился к выходу. Бух, бух, бух — монотонный стук, исходивший от поступи чьих-то каменных подошв, был подобен глухим стонам.

— Святой-Всемогущий! — присвистнул Харис.

В зале появился первый силуэт, напоминающий ходячий каменный истукан. Вслед за ним появился второй, третий, четвертый… когда на десятом счет закончился, среди воинов-следопытов раздался тихий вздох.

— Каменные големы, — пояснил Калиган, почувствовав на себе вопросительные взгляды. — Черные маги вылепляют их из камня и глины, а затем оживляют какими-то древними заклинаниями и жертвами. Научились у некромантов.

Услышав о некромантии, встрепенулся весь отряд: об этой страшнейшей из магий ходили ужасные легенды.

— Просто безмозглые истуканы, каких способен создать более-менее сильный черный маг, — снисходительно охарактеризовал големов Калиган, развевая страхи. — Это образ предела, до которого может дойти человек, возомнивший себя Творцом. У голема нет ни души, ни инстинктов. Вырываясь из-под контроля, он может убить и своего хозяина. Обычный истукан, только ходячий. Творения некромантов гораздо страшнее.

— Как с ними драться? — спросил Харис, которого сейчас интересовало лишь одно.

Марк снял с кольца на поясе меч. Воевать с живыми истуканами не хотелось. Отшлифованные руки, ноги и головы големов выглядели непробиваемыми. Оружия у них не было, да они и не нуждались в нем: удар каменной руки, наверное, посильнее палицы.

— В позицию! — приказал Теламон, правда, не так браво как в случае с драконом.

Восемь человек, обнажив мечи, выстроились клином, готовясь к какому-то маневру.

— Калиган, как с ними воевать? — повторил Марк вопрос Хариса.

Учитель молчал, и Марк мог поклясться, что тот ждет подобного вопроса от Теламона. Эмиссар молча изучал деловитым взглядом големов, предпочитая скорее пасть в бою, чем спросить совета у давнего соперника.

Тем временем големы остановились, сосредоточившись у входа в широкий тоннель, из которого вышли. Над тоннелем в тусклом свете факелов блеснуло начертанное око. Нападать стражи пирамиды не собирались, уходить — тоже.

— Стражи лабиринта, — небрежно бросил Калиган, словно рассматривал малоинтересный музейный экспонат, так и не дождавшись вопроса от Теламона. — Спрячьте мечи, храбрые рыцари. Это очень ненадежные стражи. У них нет разума и обойти их легче, чем спящего бегемота.

— Тогда почему мы стоим? — спросил Теламон с вызовом.

— Есть один секрет: они изготовлены так, чтобы атаковать того, кто неуверен в своих действиях. Маги Темного Круга и легионеры Хадамарта проходят здесь каждый день. Они уверены, что стражи их не тронут и големы чувствуют это.

— То есть мы… — хотел поделиться своими соображениями Харис.

— …Должны быть уверены в том, что големы нас не тронут, — окончил Калиган.

— Всего-навсего? — недоверчиво шепнул один из рыцарей.

— Сейчас убедитесь, что это не так просто, — вполголоса заверил учитель. — Я пойду первым. А уж вы постарайтесь не паниковать. И еще! — Калиган, сделав первый шаг, обернулся. — Если обмануть их не удастся, помните: у них слабое место — ноги.

Жутковато идти навстречу живым истуканам, способным в любой миг обрушить на голову каменные кулаки. Слушаясь указаний Калигана и желая скрыть признаки волнения, Марк старался думать о чем-то далеком и прекрасном. К сожалению, глаза было закрывать нельзя и приходилось смотреть на безжизненные идольские глаза-вмятины, тупые носы, нескладно вылепленные рты. Големы не шевелились, несмотря на шум проходящих между ними людей.

Концентрируя в ледяном спокойствии взгляд, Марк смотрел на Калигана — уже проникшего за спины големов, уже входящего в широкий тоннель под магическим оком. И вдруг — в душу скользнуло что-то холодное и липкое. Давний неведомый преследователь напомнил о себе! Невольно вскинув меч, Марк развернулся и тут увидел на плече Флои мохнатого черного паука. Недолго думая, он махнул рукой, норовя сбить опасного обитателя пирамиды. В последнюю секунду, когда его пальцы уже скользнули по плечу девушки, он понял, что паук был таким же иллюзорным созданием, как и его гигантский собрат под каменной аркой. Флоя завизжала, решив, что ее схватил оживший голем. Не сообразив, что к чему, Теламон лихо хлестнул мечом ближайшего истукана по морде.

И тут големы ожили. Зашевелилось все: руки, ноги, головы и первый же каменный кулак пронесся возле уха Марка. Кому-то повезло меньше: раздался звон крушащейся брони, и обвешанный доспехами рыцарь Теламона загремел на пол. Мгновение, и зал наполнился лязгом мечей о камень.

Отпрыгнув от надвигающегося голема, Марк рубанул его мечом, но от каменного истукана отвалились лишь мелкие кусочки. Увернуться от неловких взмахов голема было несложно, Марк опасался только оступиться и упасть.

— Бей в основание! — раздался задорный голос Калигана. — По ногам их!

Резко присев, Марк полоснул голема у самых стоп и к его удивлению меч прошел через них как по маслу, издав режущий уши звук распиливаемого камня. Оставшись без ступней, голем рухнул на остатки ног, зашатался и, повалившись на спину, рассыпался. Подрубленные големы стали падать один за другим, рассыпаясь в кучи желтого камня. Калиган преуспел в крушении истуканов больше всех, носясь от одного голема к другому.

Бой был коротким. Не прошло и минуты, как на полу лежали десять груд поверженных големов. Сквозь стоячую пыль Марк увидел на полу двух рыцарей — тех самых, что носили железные доспехи, постоянные телохранители Теламона. Эмиссар молчал, помогая рыцарям стаскивать броню, ставшую в этой схватке обузой. Никто из остальных воинов, одетых в легкие кольчуги не пострадал, в том числе и Теламон.

— Вот мы и попались, почтенные, — проговорил Калиган с досадой. Он присел на обломки голема и чихнул от попавшей в нос пыли. — И почему меня постоянно окружают болваны!

Марк сделал вид, что пропустил слова мимо ушей — ясное дело, что виноват он.

— А в чем дело? Мы славно подрались! — заявил Харис.

— Славно? Ты вперед посмотри, вояка.

В суматохе боя никто не заметил, как широкий коридор перекрыла решетка, а за ней — сдвинулась бронзовая дверь. Между решеткой и дверью клубились неестественные клубы тьмы. Словно в издевательство, остальные три десятка проходов оставались открыты.

— Так проломаем ведь, нет? — сказал Харис без прежней уверенности.

— Чем? Башкой твоей? — хмыкнул Калиган, принявшись рыться в своем походном мешке.

Марк отвернулся, не желая встретиться с ним взглядом. В другой стороне на камнях сидела Флоя и тихо всхлипывала, — Марк был уверен, что не от испуга. Рядом сидела хранительница и утешала ее, что-то шепча.

Омраченное настроение ощущалось у всех. Двум пострадавшим рыцарям пришлось сбросить свои доспехи, оставшись в кольчужных рубахах и кожаных поддоспешниках. У одного была сломана рука, у другого ребро, у обоих разбиты головы, но держались они стойко, как и подобало воинам в их звании. Отправлять их назад было опасно, к тому же они наотрез отказались покинуть отряд.

Пока один из воинов-следопытов вместе с Харисом вправлял и подвязывал одному из рыцарей руку, Марк сел рядом с Калиганом. Учитель сосредоточенно копался в вещевом мешке и хмурил лоб, что неестественно сочеталось с его вечной полуулыбкой.

— Глупо получилось, да? — спросил Марк.

Калиган изрядно помолчал, прежде чем ответить. Марк обнаружил, что поведение учителя его не раздражает, настолько он был эмоционально измотан.

— Было бы нечестно не согласиться, — буркнул наконец учитель.

— Думаешь… эти големы — дело рук Амарты?

— Начинаешь жалеть о своем благородстве? — небрежно бросил Калиган. — Нет, Амарта придумала бы что-нибудь более изощренное, чем десяток истуканов, с которыми я бы и сам справился. Големы — обычные стражи, охраняющие проход к Северным воротам от всяких искателей приключений. Однако, как видно по слою пыли на полу, люди здесь ходят нечасто. Темный Круг полагается на свою хваленую охранную магию.

— Но ты сможешь ее обезвредить?

— Теперь не знаю, — Калиган кивнул на бронзовую дверь. — Но попробовать стоит. Все же лучше, чем бродить по лабиринту в надежде на слепую удачу.

Вдвоем они подошли к железной решетке, за которой клубилась бесформенная тьма, то скрывая, то открывая бронзовую дверь.

— Стань в сторону, — приказал Калиган, приседая на корточки перед решеткой.

Он провел пальцами по шершавой решетке, едва касаясь кованых скоб. Потом присел, упершись одной ногой в решетку, другой — в каменный пол. О том, что здесь попахивает мощным заклятием, Марк догадался сам. Калиган сидел так минут пять, напряженно созерцая тьму. Затем достал из своего походного мешка скалку, обмотал кусочком тряпицы, смочил пахучим маслом из пузырька и зажег. Медленно, осторожно протягивая свою лучину через решетку, учитель вынул второй рукой узкую полоску пилки и приложил к кованой скобе решетки.

— Так, так, спокойно, не дергайся, — зашептал он самому себе.

И едва его горящая лучина соприкоснулась с тьмой, раздалось жуткое дуновение. Марк вздрогнул. Тьма рванулась через решетку, намереваясь поглотить смельчака, дерзнувшего преподнести ей ненавистный свет. Но не зря Калиган сидел, упершись ногой в решетку. Сильный толчок, и он откатился по полу. Сгустки тьмы вырвались за ним, чуть-чуть не достав до его ног.

Затем все стихло. Тьма вернулась к себе за решетку.

— Кусачая, зараза! — прохрипел Калиган, тяжело поднимаясь. Сдаваться он, похоже, и не думал. — Иди сюда, миротворец. Делай все так, как я говорю. Зажги свой Логос. Свеча, факел, даже священный елей нам сейчас не помогут.

Марк повиновался, прошептав «Свет во тьме светит», зажмурился от ярко-белого света. Взгляд его упал на клубящуюся тьму, на пилку в руках Калигана и замысел стал ему понятен.

— Я должен удерживать тьму, пока ты будешь пилить?

— Ага. Всего три скобы. Решетка и дверь — обычное железо. Вся магия в этой тьме. Отгоняй ее, пока я не управлюсь.

— А если она того… вырвется? — поежился Марк.

— Если не успеешь отпрыгнуть… а отпрыгнуть ты точно не успеешь, — сощурил глаза больше обычного Калиган, — тот же мрак будет клубиться в твоих легких. Правда, мучиться будешь недолго.

Учитель присел перед решеткой в прежней позе, Марк же стоял во весь рост. Тьма злобно зашевелилась, почуяв приближение яркого света, но пока что не бросалась, очевидно, выжидая момент.

— Только прошу тебя: не трясись и не бойся, — преспокойно сказал Калиган, точно показывал безобидный фокус. — Ты жы вскрывал магическую ограду в поместье Амарты.

Именно об этом Марк и вспомнил. Да, магия там была сильной, однако, она могла отбросить, ошеломить, оглушить, но не убить. И открыл ее Марк только потому, что его заветной целью было спасти двух подруг. А что его ведет сейчас? Приказ королевы? Неясное до конца пророчество? Освобождение Падшего города? Долг перед покойным епископом Ортосом? Да, да, хорошие мотивы, благородные! Но они не наполнят сердце отвагой.

Или же его цель — узнать правду о себе? Зачем он пришел в этот мир? Почему именно он стал Седьмым миротворцем?

— Ну не стой, как обездвиженный голем, начинай, — проговорил Калиган.

Марк зажмурился, лихорадочно вспоминая принципы антимагии, которой его обучала хранительница, да и сам Калиган. Просунув руку с мечом через решетку, он мгновенно очистил мысли от любых личных целей. Все личное нужно забыть хотя бы на минуту. Никаких подвигов, никакого самоутверждения.

Тьма заворочалась, будто просыпалась и вдруг рванулась на светящийся Логос.

— Стоять! — крикнул Марк, перехватив меч острием вниз, как при отражении заклятий. — Свет во тьме светит!

Тьма злобно дунула, пытаясь обхватить и поглотить меч света, но сходу ей это не удалось.

— Свет во тьме светит! — повторил Марк, больше всего боясь, что Логос погаснет и тогда убийственную тьму ему не сдержать.

Он ощутил рвущиеся за решеткой потоки черной магии. Его кожи коснулся леденящий, вызывающий дрожь отзвук темной силы, жаждущей его поглотить.

Поглотить. Обычно теплая рукоять Логоса охладела от холодного пота ладоней. Тьма навалилась снова со страшной силой: меч заходил ходуном.

— Одна есть, — сообщил Калиган. — Держи, держи, не расслабляйся.

Оставалось еще две скобы.

«Так долго я не выдержу!»

Борьба тьмы и света клонилась не в пользу последнего. Голову сдавливали тиски, было невыносимо тяжело настраивать мысли, Марк лишь нутром взывал к светоносной силе Логоса. Но Логос всего лишь меч — он ничего не сделает без усилий Марка.

Тьма почти обволокла яркий свет. Отказавшись от тактики резких рывков, она медленно добиралась до рук, сжимающих рукоять.

— Свет во тьме светит! — снова крикнул Марк, но Логос и так горел в полную силу.

— Вторая есть! — сказал Калиган с волнением. — Держись, миротворец!

Осталась одна. И тут Марк к своему ужасу почувствовал, что пальцы соскальзывают с рукояти. «Отпрыгнуть в сторону?» — возникла спасительная мысль. Но он не успеет предупредить Калигана!

«Там, где тьма, сеять свет!»

Марк рванулся вперед, вопреки страху и здравому смыслу. Рванулся так, что разбил губу о решетку, но руки сжали рукоять с новой силой. Он призван нести этот свет! И какие бы мысли ни поднимались в нем, куда бы ни увлекали его ветры жизни, он будет исполнять то, для чего пришел в мир. Пусть он не понимает своего призвания, пусть не поймет до конца своих дней, но будет исполнять — так, как умеет. Это нужно Каллирое. Это нужно всем мирам вселенной. Это нужно его Творцу.

— Третья есть!

Калиган оттолкнулся от решетки, дернул за край кольчужной рубахи Марка и вместе они отлетели в сторону. Решетка подпрыгнула и под яростной силой тьмы рухнула на пол. Могучий поток магии, не встречая сопротивления пронесся вверх.

Когда Калиган растормошил Марка, вырвавшаяся на свободу тьма уже стихла и рассеялась.

— Разблокировали, — устало фыркнул Калиган, усаживаясь на отдых. — Силы небесные, если так пойдет и дальше, мы проторчим здесь до ночи.

— Дверь можно открывать? — спросил кто-то из воинов-следопытов.

— Можно, — отозвался Калиган, — если с замком управишься.

Пока следопыты Теламона возились с бронзовой дверью, Калиган расположился на обломках голема и подозвал Хариса, Флою и Никту.

— Итак, друзья, мы во второй раз чуть не сорвали всю нашу вылазку, — объявил учитель. — И все по одной и той же причине — самовольство. Вот ты, Никтилена: зачем тебе понадобилось бросаться к раненым воякам Теламона, когда я приказал отступать в лес? Понять могу Хариса, он в бою вообще не думает, но ты-то? Еще и Флою за собой потащила.

Хранительница сидела глядела на него исподлобья.

— Я увидела, что помочь раненым больше некому.

«Не только это, Никта, — подумал Марк. — Ты не хочешь слушаться нелюбимого учителя, это тоже причина».

— …Впредь я постараюсь исполнять твои приказы, Калиган, — добавила она после короткой заминки.

— Вот и славно, — заключил учитель.

— А почему ты ничего не говоришь Теламону? — неожиданно вставила Флоя. Пройдя школу Калигана, она не боялась спорить с учителем. — Ты у нас главный, а люди Теламона тебя не слушались…

— Потому пятеро из них сегодня будут ночевать в лекарской палатке, — ответил Калиган. — Не будете выполнять приказы — это и вас ждет, если не хуже. Ежели нас на подходах чуть не поджарили, то что будет в самом городе?

На короткое время Калиган замолчал, наблюдая, как следопыты Теламона подбирают отмычки к бронзовой двери.

— Долго возятся, любители.

— Так помоги им, — подсказала Флоя.

— Пусть учатся. А нам с Маркосом отдохнуть после той напасти не помешает.

— У меня тут съестное есть, — неуверенно предложил Харис.

— Рановато, — отказал Калиган. — Нам еще, храни Спаситель, в антимагии упражняться. А перед антимагией, как известно, лучше не набивать желудок.

— А с кем драться-то будем? — поинтересовался Харис.

— Тебе ли не все равно?

Калиган усмехнулся, Флоя прыснула со смеху, и даже хранительница улыбнулась.

— Да я… спросил, просто, — смущенно заулыбался странствующий рыцарь.

— В бедняцких кварталах Амархтона маги Темного Круга появляются редко, — сказал Калиган. — Но если Амарта ждала нас у Северных ворот, то почему бы ей не ждать нас там? Если, конечно, благородный поступок Седьмого миротворца не побудил ее прислать вместо себя десяток других симпатичных ведьмочек.

Марка передернуло от издевки.

— Почему ты так ненавидишь Амарту?

— Ненавижу? Я? — Калиган был сильно удивлен или же искусно изображал удивление. — Нет, я просто люблю тех, кто пал и еще падет от ее руки. Проявляя милость к врагу, нужно помнить о любви к жертве.

Бронзовая дверь, наконец, поддалась, отворившись с железным гулом. Теламон махом руки приказал двум следопытам проверить проход.

— Флоя, поди-ка с ними, проверь, есть ли ловушки, — тихо проговорил Калиган. — А то чует мое сердце, опять влипнут во что-то неграмотные ищейки. Никтилена, сходи с ней, мало ли какая живность там ползает.

Девушки послушно повиновались, нырнув в темноту вслед за двумя воинами-следопытами. Те были явно не против их помощи.

— То есть, я должен был позволить дракону сожрать Амарту, чтобы спасти тех, кого она, возможно, убьет в будущем? — продолжил диалог Марк. — Справедливо ли судить человека за преступление, которого он еще не совершил?

— Когда совершит — судить будет поздно, жертве это не поможет, — с душевной простотой ответил Калиган. — Закон — справедливость — возмездие. Я говорил тебе, но ты не захотел меня слушать. Чего-чего, а преступлений на счету Амарты, как подвигов у семи миротворцев вместе взятых. Начиная со смерти Третьего миротворца, о котором тебе, наверняка, рассказывал Ортос…

— Третий миротворец убил ее мать.

— Откуда ты знаешь? — спросил Калиган, на этот раз удивившись по-настоящему.

— Королева рассказала.

— А-а, тогда понятно. Непонятно только с чего она решила, что тебе нужно это знать. Но она, наверно, не рассказывала тебе о преступлениях Амарты. Знай ты о деяниях этой жрицы Амартеоса, ты бы хорошо подумал, прежде чем лезть в пасть черному дракону. Да ты ведь знаешь. Харис рассказывал, что вы видели в башне жертвоприношений…

— Это еще не доказывает, что жертвоприношения совершала она, — ответил Марк, злясь на учителя, что тот напомнил ему картину, которую он мечтал забыть.

— В Южном оплоте живет мой давний друг. Ему двадцать пять лет, а он не пригоден ни к войне, ни к мирной жизни. Шесть лет назад он встал между Амартой и храмом, построенным у Лунного леса, как основание нового поселка. Она ударила его огненным заклятием, а затем ее легионеры сожгли храм. Теперь представь молодого рыцаря, который вернулся к семье и невесте сморщенный от ожогов как мумия. Он почти ослеп, плохо слышит, по ночам мучается от боли. Его жизнь растерзана. Да, в отличие от Амарты, он уповает на милость Всевышнего, но… он никогда не будет прежним.

— Вот, ведьма! — прорычал Харис.

— И это верно, — подтвердил Калиган.

— Эх, Маркос, если бы ты не был так благороден… — пробормотал странствующий рыцарь, как вдруг запнулся, словно напоролся на невидимую преграду.

— То что? — с вызовом глянул ему в глаза Марк.

— Да так, ничего. Обмолвился я, — буркнул Харис. — Все ты сделал правильно. По-рыцарски. По-аделиански.

Калиган встретил эти рассуждения скептическим смешком.

— В символах, которые носят аделианские рыцари, Амарта видит лишь символ убийцы ее матери, — сказал Марк, опережая учителя. — Это зло, порожденное злом. Человек не способен вершить справедливое возмездие. Кто-то должен быть умнее, чтобы остановить замкнутый круг мести. Кто, если не мы?

Калиган невесело покачал головой:

— Найди грань между милостью к убийце и милостью к жертве, и я соглашусь со всем, что ты сказал.

Некоторое время они сидели молча. Харис от скуки пошел бродить по залу. Марк, наблюдая за ничего не выражающим взглядом Калигана, впервые задумался: а кто вообще, этот учитель? Почему не слишком рассказывает о себе? Почему напускает такой вид, чтобы никто не догадался, что у него на уме? И что скрывается за этими прищуренными глазами и надменно-добродушной полуулыбкой?

— Кто ты, Калиган? — спросил Марк прямо. Прямота и только прямота могла помочь ему что-то открыть.

— Уточни вопрос, — строго по-учительски ответил тот. — Иначе на общий вопрос получишь такой же общий ответ: подданный Южного оплота, следопыт, учитель Школы рыцарей, негласный советник сиятельной королевы Сильвиры. Вряд ли тебя это интересует.

— Почему ты не понимаешь милосердия? Почему все воспринимаешь с иронией?

— Я много чего повидал, Маркос, — проронил Калиган с какой-то тихой тоской, какой никогда не наблюдалось в нем прежде. — Повидал такое, что если бы не ирония, как ты выразился, сошел бы с ума или стал почитателем Третьего миротворца, что в принципе одно и тоже. Я видел, как гибли мои друзья. Жуткой смертью гибли, а все потому, что не захотели меня слушать. Решили посвоевольничать. Обезумевшие от боли глаза кое-кого из них я до сих пор вижу.

Калиган смолк и потер ладонями лицо. Сильно потер, будто хотел быстрее пробудиться от глубокого сна.

— Почему они не слушались, не пойму, — покачал он головой в странном недоумении, словно философ, окончательно запутавшийся в вопросах смысла бытия. — Почему люди так упрямы? Почему не хотят слушаться даже того, кому вверены их жизни? Не знаешь, Маркос? И я не знаю. Но я все равно сделаю все, чтобы вы выжили в этом походе. Ясно?

— Я постараюсь, — согласился Марк, — постараюсь делать все точно так, как ты скажешь.

Калиган хмыкнул с улыбкой.

— Повторяешь слово в слово Шестого. Он тоже так говорил… говорил. А потом…

— Что потом?

— Потом он зашел слишком далеко. Полез в чужой источник силы. Связался с лесной магией… Не хочу вспоминать.

Марк кивнул.

— Потому ты и ушел от него?

— Да, — не разжимая губ, ответил учитель.

— И за это тебя недолюбливает Никта?

Калиган криво усмехнулся.

— Именно так. Она влюбилась в него в свои четырнадцать. Без ума была от него. А он, когда заходил с Ортосом к ней на ночлег, попросту не замечал ее чувств. Да и где ему было заметить — парень был вдвое старше ее. Она для него была доброй сироткой, открывавшей ему дверь для ночлега, а он — дядюшкой, приносившим гостинцы.

Калиган рассмеялся, очевидно, вспомнив какой-то забавный эпизод. Только сейчас Марк вспомнил слова Никты, что Калиган, как близкий соратник Шестого, не раз бывал с ним в доме Никты.

— Кстати, миротворец, — к учителю вернулся прежний полушутливый тон. — Не слишком доверяй своей хранительнице.

— Это еще почему? — нахмурился Марк.

— Она яростно отрицает свою связь с лесной магией, но я-то знаю, что невозможно одинокой девушке выжить в Спящей сельве, не вобрав в себя стихию леса. Тот, кто хоть раз испытал магию в деле, уже не забудет ее никогда. Сколько ни будет бороться с собой, раньше или позже она себя проявит. А магия, такая вещь, что будет вести тебя к власти и знаниям как угодно, хоть по крови и трупам…

— Что за глупость? — недоверчиво дернул головой Марк. — Никта? Она черпает силу из того же источника, что и мы — веры.

— Не все так просто, мой юный друг. Слышал ли ты когда-нибудь о слиянии сил двух источников, нет? Это когда человек пытается примирить в себе силу тьмы и света. Впрочем, долго такие люди не держатся. Ну да ладно, все это домыслы. На самом деле я бы очень хотел, чтобы твое доверие к Никтилене оправдалось.

Вернулись разведчики, сообщив, что широкий коридор ведет прямо на улицы Амархтона и никакой охраны там нет. Только ворота, которые разведчикам удалось открыть. Очевидно, маги всецело полагались на големов и охранную магию.

— Ловушки были? — спросил Калиган.

— Были еще два «паука», я их сняла, — похвастала Флоя.

— Хвалю, ученица, — Калиган поднялся одновременно с Марком. — Пора двигаться. Теламон, поднимай своих.

Эмиссар уже стоял здесь с очень недобрым видом.

— Учениками своими командуй, — зло обрезал он. — Пока опять беды не натворили.

Стоящая рядом с учителем Флоя вздрогнула, и, стараясь не выдать беспокойства, вздернула нос. Калиган обернулся, внимательно всмотревшись в лицо эмиссара.

— Будь добр выполнить приказ, друг.

Теламон метнул в него уничижающий взгляд.

— Что означает «будь добр»? Из-за твоих недоучек двое моих людей ранены!

— Ты сам виноват, — неожиданно выпалила ему Флоя с загоревшимся в глазах огоньком.

— Молчать! — выкрикнул Теламон.

— Кричать не надо, друг, она совершенно права, — вступился учитель.

— Права? Да ты спятил, следопыт! Если бы твоя девчонка не завизжала…

— Если бы ты не рубанул голема, может быть, все обошлось бы.

— Если бы ты не заверял нас, что големы нас не тронут, мы бы сразу их завалили!

— Я не предусмотрел твою глупость, Теламон!

Воины-следопыты возмущенно загудели, вступаясь за своего военачальника, а тот, получив поддержку, хотел выпалить что-то обидное, но Марк опередил его:

— Хватит, Теламон! Возвращайся в лагерь. И передай королеве, что мы отказались от твоей помощи.

— Такой умный, да? — вызверился в ответ эмиссар. — Хороша собака лаять, когда хозяин рядом!

— Еще слово, Теламон! — угрожающе покосился Калиган.

— И что ты сделаешь?

— Да что здесь творится, люди?! — выкрикнул в удивлении Харис.

Внезапно настенное свечение погасло. Все как по команде замолчали. Еще никто ничего не успел понять, как резкий пронзительный голос, явно не принадлежащий никому из присутствующих, выкрикнул заклинание, от которого дыхнуло смертью:

— Орима-а-ай Некроле-е-о-о-он!

Рядом сверкнула магическая вспышка, после чего стало еще темнее, а затем по залу прокатился затаенный глухой рык. Марк ощутил, как его обдает волной холода. Невидимая бестия появилась словно из-под земли. Раздался омерзительный скрип зубов, как если бы чудище, ворочая челюстями, ломало собственные клыки. Потом уши резанул острый скрежет — Марк тотчас понял, что это стальные когти существа скользнули по каменному полу.

В руках воинов-следопытов вспыхнули факела, осветив часть зала. Калиган выхватил у кого-то факел и бросился во тьму под магическим оком.

— За мной! — скомандовал он, и в голосе его послышалась неприсущая ему паника.

Когда Марк устремился со всеми по каменному коридору, его уже колотила дрожь. Кто выкрикнул заклятие? Ведь между исчезновением света и криком прошло не больше двух секунд. Заклятие произнес кто-то из своих, исказив голос до неузнаваемости.

Нет, Марк не боялся схватки, не боялся встречи с врагом. В руке — теплая рукоять Логоса, вокруг — друзья и соратники. Но эта тварь… это не просто нечисть. Это нечто… нечто восставшее из неведомых глубин хаоса. Если даже хладнокровный Калиган бежит, сломя голову!

Впереди забрезжил дневной свет и отряд, поднажав, всем составом выбежал на городскую улицу. Подняв голову, Марк убедился, что день в городе светлым не назовешь. Небо над Амархтоном заволакивали темные тучи, безлюдная улица покоилась в мрачных, хмурых тенях. Порывы ветра носили по грязной дороге мусорные отбросы.

— Калиган, кто произнес заклинание? — вопросительно крикнул Теламон и даже в сумерках Падшего города было заметно, как сильно он побледнел.

— Потом разберемся! — махнул рукой Калиган. Глаза его бегали, острие меча смотрело из стороны в сторону. — Будьте предельно бдительны, он рядом!

— Кто? — раздались сразу несколько голосов.

Калиган не ответил. Устремившись вперед, он вывел отряд на людную улицу. Врагами здесь не пахло. Город жил своей будничной жизнью: шныряли грязные, оборванные мальчишки, женщины в серых платьях спешили с корзинами за покупками, кто-то выбивал ковры, кто-то куда-то спешил с груженой тачкой, а из открытой настежь таверны слышался оживленный говор любителей выпивки. Жизнь в Амархтоне кипела куда быстрее, чем в сонливом Морфелоне, но Марка поразили равнодушные лица горожан. Ни одной жизнерадостной улыбки, ни одного задумчивого лица, ни одного живого взгляда! Все лица были поглощены суетливыми заботами рабочего дня, словно ни у кого не было ощущения грядущей битвы. Хадамарт держал жителей в такой тьме, что они даже не догадывались о том, какие силы готовятся к бою за их судьбу.

— Никому не отвлекаться, не отставать! — жестко командовал Калиган. — Держитесь вместе!

Отряд сбился в плотное кольцо, воины-следопыты поддерживали раненых рыцарей, трое держали наготове самострелы, другие прижимали к себе мечи — все тревожно вглядывались в двери и окна каменных домов, в подворотни.

«Интересно, как мы выглядим со стороны?» — подумал Марк, наблюдая за лицами горожан.

На необычных гостей города никто не обращал внимания. Если кто-то из прохожих и останавливал на них взгляд, то лишь на миг, как на простых крестьян или ремесленников. В этих кварталах действительно не было воинских патрулей.

— Э-э-э, — дыхнул перегаром какой-то бородатый забулдыга, чуть не врезавшись в Хариса при выходе из таверны. Промычав что-то вслед, пропитый бородач рухнул возле таверны в груду мусора.

— Не отвлекайтесь, он где-то рядом! — с угрозой зашептал Калиган. — Все за мной! Не отставайте, если хотите жить!

— Калиган, да кто же это?! — взмолилась Флоя. — Скажи, кто?

— Некролев, — чуть слышно шепнул учитель, но все вздрогнули так, как если бы он закричал каждому в ухо. — Кто-то вызвал мертвого льва… грубо и нагло. Звуковым заклинанием, как маг-самоучка… Древнее заклятие некромантов… от него нет защиты… глядите в оба!

Нет защиты! Марку стало не по себе. Если опытный учитель-следопыт говорит это, то они и впрямь в смертельной опасности! Он глянул вправо, влево, вокруг. В глазах зарябило: отряд находился в живом городе, а не в безлюдной пирамиде. Марк на бегу встретился взглядом с хранительницей, молча вопрошая, понимает ли она, что происходит? Никта отрицательно мотнула головой.

Миновав таверну, три-четыре жилых каменных дома, какие-то торговые лавки, Калиган привел отряд в оживленный людской поток. Спешащие горожане изредка наталкивались на кого-то из воинов и возмущались, называя их какими-то обидными словами.

— Не отвлекайтесь, не прикасайтесь ни к чему! — командовал Калиган, постоянно вертя головой. — И глядите, вглядывайтесь в каждую тень!

Пробравшись в убогий замусоренный переулок между рядами грязных стен, Калиган повел сплоченный отряд дальше. Во дворах сидела малышня, ни во что не играя, безразличная ко всему вокруг. Улицы, похоже, никто не убирал, и люди Теламона, пялящие глаза по сторонам, стали спотыкаться об мусорные завалы. Отряд незаметно растянулся…

У-у-у-ух! Поток ветра смыл Теламона. Падая, эмиссар сбил Хариса и Флою, завалил Марка. Раздался визг Флои. Единственное, что увидел при падении Марк — это волочащиеся по земле ноги одного из воинов-следопытов.

— Держаться вместе! — в ярости топнул ногой Калиган. — Встать в кольцо!

Отказываясь верить, что один из побратимов потерян, Марк попытался вспомнить хотя бы очертания монстра, но тщетно: все произошло молниеносно.

— Вот след от тела! — вскричал Теламон, указывая на длинную борозду в дорожной пыли. — Нужно его спасти!

Калиган толкнул его в плечо.

— Ему уже не помочь. Стань в кольцо, если хочешь жить!

— Мы спасем его! — крикнул кто-то из воинов.

— Это некролев! — прокричал в смятении Калиган. — У него нет тела, глупцы! Он растерзает вас на куски, а ваши мечи против него — все равно что против тени!

Все происходило на глазах десятков горожан, но никто, НИКТО не обратил ни малейшего внимания на свершившееся нападение. Это ужасало больше всего.

— Мой человек! Он мертв?! — в крике спросил Теламон.

— Потерян… — прошептал Калиган, глядя вокруг. — Если стойкий — выберется, если нет — вскоре будет сражаться против нас.

Монстр ощущался везде. Глаза Марка бегали, он вглядывался в окружающие дома, как вдруг новый поток ветра ударил откуда-то со спины. Секунда — и еще один воин, бесцельно пальнувший из самострела, затрепыхался в невидимых когтях и исчез за поворотом.

— Вы видели его?! Вы видели?! — заорал Калиган.

Марк заметил только стремительный прыжок и прозрачные, едва уловимые очертания крупного существа. Необычайно быстрый монстр оставался неуязвим.

— Калиган, слышишь! — вскрикнула хранительница, кружась на месте с мечом и метательным кинжалом. — Калиган, упрямый осел! Ты скажешь, наконец, как ему противостоять?!

По щекам учителя стекали крупные капли пота, он шевелил губами, что-то беззвучно шепча, будто просил о помощи.

— Замрите все! — неожиданно приказал он, чем вызвал любопытство двух-трех горожан, высунувшихся из окон. Хладнокровного обычно учителя будто лихорадило. — Мне нужна помощь всех вас!

Отряд послушно остановился: все восприняли приказ как хитрый тактический прием Калигана.

— Это некролев, понимаете вы, понимаете? Смерть можно победить, только противопоставив ей жизнь. Мне нужен доброволец. Тот, кто готов расстаться с жизнью прямо сейчас.

Учитель обводил глазами испуганно-недоуменные лица соратников и в то же время умудрялся смотреть по сторонам.

— Быстрее! Кто? Ты? Ты? — он взглянул по очереди на одного-другого воина-следопыта.

— А ты сам-то? — бросил Теламон.

— Мне нужно прикрытие, понимаешь? Нужна отвлекающая жертва — человек, готовый умереть. Ну, кто же?

На Марке его взгляд не задержался, за что тот был ему безгранично благодарен. Никта выдержала его взгляд, никак не отреагировав. На Флою Калиган даже не глянул.

— Я, — негромко вызвался Харис.

«Харис, нет!» — мысленно крикнул Марк.

— Ты готов умереть? — недоверчиво покосился на него Калиган.

— Готов, — сурово заверил странствующий рыцарь. — Всевышний знает, может, я и был призван для этого мига.

— Вперед! — Калиган вытолкнул Хариса из круга.

Марк стоял, не в силах что-либо сделать. С надеждой кинул взгляд на хранительницу, дивясь, почему она не остановит Калигана? Но взгляд ее был молчалив и холоден.

— Приготовились! — крикнул учитель. — По моей команде…

Порыв ветра — и рыцаря со сломанной рукой, уже третью жертву, поволок невидимый монстр, поднимая дорожную пыль.

— Оставь его, тварь! — прокричал побратим рыцаря.

Бросившись вслед, он крепко схватил похищенного собрата за ноги и поволочился за ним. Незримая бестия, похоже, обозлилась — очертился ее призрачный силуэт. Свистнул кинжал хранительницы, безуспешно пролетев сквозь существо-тень.

— Харис!

Крик Калигана подтолкнул того к волочащимся по земле рыцарям.

— Беги и кричи, Харис!

Странствующий рыцарь с отчаянным криком бросился туда, где в облаке пыли мог находиться монстр. Его короткий меч с тихим свистом рассек воздух. Калиган прыгнул из-за его спины и с кем-то сцепился, нанося удар мечом. Невидимый монстр, очевидно, прыгнул. Столп пыли пронесся над головой, оставляя на спине учителя три рваные царапины.

— Среди нас тот, кто готов умереть! Ты его ищешь, мертвый лев?! — прокричал Калиган.

Ответом был дикий рев, попавшего в западню зверя. Монстр завертелся на земле перед недоуменно застывшим Харисом. Калиган рванулся вперед и в стремительном прыжке ударил острием в скользящую среди пыли тень.

Раздался пронзающий уши рык, вмиг покрыв тело ледяной испариной. К своему ужасу Марк увидел, как невидимый монстр обретает форму всего в трех шагах от него! Сначала туманные, призрачные, а потом все более ясные и отчетливые очертания явили перед напуганным отрядом монстра, которого Калиган назвал некрольвом — черная львиная морда с горящими огоньками глаз, два ряда длинных клыков! Черная грива, острая и беспорядочная как изломанный частокол, шевелилась, будто жила отдельной от существа жизнью. Толком рассмотреть монстра Марк не успел, заметив только у массивного горба за гривой глубокую рану, из которой выбивался темный дым.

Некролев невероятно высоко подпрыгнул и растворился в воздухе, испустив ту же темную вспышку, которую Марк видел в пирамиде.

Калиган убрал меч, достал флягу и вылил себе на голову половину ее содержимого.

— Помогите ему, — указал он устало на раненого рыцаря.

Харис с другим рыцарем подняли его под руки и потащили под любопытствующими взглядами горожан, пялящихся из окон. Для них это было развлечение, как если бы они наблюдали за пьяной дракой. В остальном эти взгляды оставались равнодушны. Спасенный рыцарь в исполосованном поддоспешнике истекал кровью, на плечах и на голове были рваные раны.

— Он исчез? — жадно глотая воздух, спросила хранительница.

— Исчез… до времени. Пока его не вызовут снова.

— А почему я не умер? — спросил Харис, бледный как сама смерть. Марк видел, что на этот раз он не играл в геройство, а в самом деле собирался пожертвовать жизнью.

— Разве я искал смертника? — скосил глаза Калиган. — Мне нужна была твоя готовность умереть, чтобы спутать чутье некрольву. Создания некромантов очень не любят, когда кто-то жертвует жизнью. Славно, Харис!

— Откуда среди нас взялся некромант? — вставила хранительница.

— Некромант? Нет, это был любитель, иначе мы бы не обошлись всего двумя воинами. Но очень непростой любитель, если смог сотворить сложнейшее заклятие, да еще и таким грубым способом.

Теламон бесцеремонно распахнул двери какого-то одноэтажного домишки и приказал занести раненого внутрь. Оккупировав дом, который оказался небольшой кузницей, они были встречены хозяином. Молодой кузнец в кожаном фартуке с загорелым мужественным лицом отложил молот и приветственно улыбнулся:

— Мир вам. Чем могу помочь?

Калиган грузно плюхнулся на скамью, пытаясь достать рукой кровавые царапины на спине. Глаза его обессилено уставились в пол. Теламон возился с раненым рыцарем, Харис предлагал ему свою помощь. Флоя и Никта тяжело дышали. Возникла неловкая пауза: группа неизвестных врывается в чужой дом, распоряжается в нем как хочет, и никто не желает объяснить свое вторжение хозяину.

— Прости, хозяин, можно мы посидим здесь? — решил заговорить Марк.

— Зачем? — добродушно усмехнулся кузнец.

— Мы только что бились с мертвым львом… у нас раненые… можно?

— Милости просим, располагайтесь. Нужна ли вам вода, перевязь, лекарства, у меня есть.

Не дождавшись ответа, кузнец вернулся к своей работе. Как бы искренне ни звучала его помощь, в его голосе чувствовалось типичное для здешних горожан равнодушие.

— Как тебе здесь живется? — спросил Марк.

— Хорошо, — с улыбкой ответил кузнец, примеряя к наковальне полоску металла.

— Не страшно?

— А чего мне бояться? Спаситель со мною. Он хранит мой дом от всякого зла.

— Ты аделианин? — недоуменно спросил Марк. От удивления исчезла даже нервная дрожь после схватки с мертвым львом. — Ты веришь в Путь истины?

— Я верю в Чашу терпения, — ответил кузнец.

Марк напряг память. Где-то он слышал о Чаше терпения, наверное, в лагере армии, но в чем суть сего учения, вспомнить не мог. Он глянул по сторонам: Флоя промывала три царапины от львиных когтей на лопатке Калигана. Раненый рыцарь лежал без сознания, побратимы стянули с него кожаный поддоспешник и перевязывали раны.

— В Амархтоне много аделиан? — продолжил разговор Марк.

— Нет, немного.

Калиган сидел красный как рак, молча сжимая зубы, пока Флоя накладывала повязку на его раны.

— Нужно идти, — строго, без прежнего веселого задора, произнес учитель. — Некролев мог привлечь магов Темного Круга.

— В моем доме вас никто не тронет, — заверил кузнец.

— Ага, только спалят вместе с ним, — съязвил Теламон.

— Мой дом не горит, — с безразличием отозвался кузнец.

— Славно! И много тут таких домов? — спросил Харис, меньше всех понимающий, что здесь происходит.

— Достаточно для того, чтобы город не стал жертвой пожара.

Кузнец повернулся к своим инструментам, но ненадолго. Хранительница решительно шагнула к нему:

— Кто ты, смеющий почитать Спасителя? Тебе все равно, что город пребывает под властью тьмы? Тебе все равно, что сотни людей гниют в грехах и болезнях? Тебе все равно, что есть люди, которые хотят принести свободу твоему городу?

Марк искоса увидел за дверью двух малышей с молодой матерью, испуганно глядящих на странных гостей.

— Никта… — прошептал Марк.

— Пусть ответит! Кто ты? — выпалила хранительница.

— Я тот, кто верит в Спасителя и в Чашу терпения Его, — невозмутимо ответил кузнец, обернув к ней спокойный взор.

— Тогда почему Темный Круг не сослал тебя в Подземные копи?

— Они боятся переполнить Чашу терпения.

— И что произойдет, если эта Чаша переполнится?

— Власть в городе перейдет к нам.

Кузнец шагнул навстречу хранительнице и Марк, испугавшись за нее, стал рядом, хотя понимал, что в случае чего, удар могучего кузнеца размажет его об стену.

— Зачем бороться с темнотой, когда можно зажечь свет? Зачем свергать власть зла, когда не свержено зло в сердцах? Перетерпите зло в своем сердце, и падет зло вокруг вас.

— По-твоему, наша война не имеет смысла? — произнесла хранительница с отвращением.

— Имеет. Но у нас другой путь.

— Какой же?

— Ждать, когда переполнится Чаша терпения, — сказал кузнец и улыбнулся. — В моем сердце, в сердцах моих соплеменников, в сердце этого города. И придет день, когда это случится. И над городом поднимется наше знамя.

— Долго же вам ждать, — шепнула хранительница. — Амархтон уже завтра будет в руках Армии Свободы. Не приходила тебе в голову мысль, что Чаша уже переполнена?

— Для вас, да, — улыбнулся кузнец. — Но наши сердца глубже. Гораздо глубже.

Калиган рывком встал со скамьи.

— Пошли, пока маги не набежали.

— Пошли, Никта, — Марк осторожно коснулся ее плеча.

Не отрывая подозрительного взгляда от кузнеца, хранительница направилась к двери. Выходя, Марк услышал необычно сдержанный голос Теламона:

— Прости, друг, мы можем оставить у тебя раненого? Мы вернемся за ним вскоре.

— В моем доме он в безопасности. Я позабочусь о нем.

Остатки отряда собрались на пустынной улице.

— Полубрат! — гневно проговорила хранительница.

— Ты сначала думай, а потом говори! — не выдержал Марк.

— Я всю жизнь думала! — хранительница была вне себя. — Я знала таких, как он в Сонной дубраве! Они имеют силу поднять целое восстание, а применяют ее только в своей лачуге!

— Его время еще не пришло. А когда придет…

— Придет, придет, конечно же! — Никта неожиданно перешла на сарказм. — Когда уже не будет ни темной власти над городом, ни самого города.

— У него свой путь. У нас свой. Ты не можешь укорять его, если ему так уготовано, — Марк покачал головой. По большому счету он не понимал ни кузнеца, ни хранительницу.

— Всевышний никогда не уготовит бездействие!

— Ожидание чуда ты называешь бездействием?

— Да хватит, в конце концов, болтать! — прикрикнул Калиган. — Неужели так сложно идти молча?

Хранительница обиженно смолкла. Марк же, напротив, был рад, что спор закончился: кто знает, к чему он мог привести?

Калиган неплохо ориентировался в этих грязных убогих переулках, где мусор выбрасывали просто на улицы, а каждый третий шатался, будучи пьян или одурманен. Учитель вел отряд самыми замусоренными дворами, очевидно, чтобы избежать вражеских патрулей. Насобирав по дороге всякого тряпья, Калиган приказал всем укутаться, и не выделяться среди горожан нищенского квартала. Теламон встретил эту идею с отвращением, но повиновался, брезгливо натягивая тряпье на свою золоченую кольчугу.

Ни одного патруля они так и не встретили. Пропетляв по темным закоулкам добрых два часа, Калиган привел команду в большой старый, полуразваленный дом, из окон которого были видны высоченные стены безразмерного дворца.

— Вот мы и прошли сегодняшний путь. Перед нами Аргос, дворец Владыки Падшего города, — объявил Калиган и сбросил вещевой мешок. — Ночевать будем здесь.

— Здесь? В этих гнилых руинах? — усмехнулся Теламон.

— Эти гнилые руины были некогда Храмом созидания, — укоризненно ответил Калиган. — После падения Гесперона слуги Хадамарта осквернили все храмы. На месте Храма любви стоит капище, где принимает жертвы Аселгея, богиня блуда. Там, где был Храм прощения, сегодня возвышается Обитель аласторов, духов мести. Где был Храм милосердия — ныне Обелиск черного дракона ненависти. На месте Храма верности — Монумент предательства, Ордена мужества — Темница страха, Престола истины — Алтарь обмана, Школы хвалы — капище Мома, божества злословия…

— Достаточно, Калиган! — с отвращением сказала хранительница.

Тот невозмутимо пожал плечами.

— Как скажешь, самому противно…А вот на месте Храма созидания ничего не построили. Его оскверняет медленное разрушение, как символ безответственности служителей храма… Что так приуныла, Флоя?

— Мы у самого дворца Хадамарта, — прошептала девушка с затаенной тревогой.

— Что, страшно? — повеселел Калиган. — А мне вот не страшно. Мне страшно интересно: что нас ждет дальше? Ладно, располагайтесь. Более безопасного ночлега нам не найти, — Калиган раскинул на каменном полу походное одеяло. — Здесь живут только летучие мыши и крысы. Храм считается проклятым. Никому и в голову не придет нас тут искать. Продолжим путь на рассвете.

— Нужно оставить караульных, — сказал Теламон.

— Это ни к чему. Здесь нам ничего не угрожает.

— Твои слова — нарушение всех правил военного времени, Калиган, — вспылил Теламон.

— Поступай как хочешь, — спокойно ответил учитель. — Выставляй караул, мастери ловушки, только не мешай мне спать. Я неостроумно шучу, если не высплюсь.

Поужинали всухомятку, кто что имел: хлеб, копченое мясо, сушеные овощи. С наступлением ночи Марк вызвался дежурить первым, потому как чувствовал, что ему не уснуть. Насыщенный событиями день держал в напряжении тело и разум.

Разжигать огонь строго запрещалось. Обязанность караульного заключалась в том, чтобы молча сидеть возле спящих друзей и вглядываться в темноту, прислушиваясь к каждому звуку. Поводов для беспокойства хватало. То тут, то там слышались ночные шорохи, скрипели доски, сыпались песчинки, время от времени слышался тихий свист. Но к этим звукам Марк привык быстро, поняв, что это не более чем ночная жизнь крыс и летучих мышей.

Его одолевали двоякие чувства. С одной стороны он чувствовал себя героем, не побоявшимся выйти против ужасного черного дракона и победить. Он совершил настоящее чудо — спас ту, которую ненавидел всей душой. Но в то же время его донимало чувство неопределенности, страх перед неведомым. Его томил не столько страх перед завтрашним походом к Башне мрака, сколько перед самим собой, перед своими чувствами, которыми может управлять человек с половиной лица, именуемый Сарксом. Как уберечь свои мысли и чувства от вторжения? Королева говорила — «чистота мыслей, чистота чувств». «Господи, как это тяжело! — сознался Марк в мыслях. — Я могу удержаться от необдуманных слов, но как уберечь себя от разрушительных мыслей и чувств? Не думать о врагах, не допускать гнева, страха, презрения, гордости… да возможно ли это?»

Через час его сменил один из воинов-следопытов, но спать Марку по-прежнему не хотелось. Он ходил по пустынным залам бывшего храма, слабо освещаемым тусклыми огнями Аргоса. Здесь царило запустение. Изредка Марк вздрагивал, когда слышал посторонний шорох, но вскоре привык и к этому.

Ступив на каменную лестницу, он поднялся на крышу. Его взору открылось небо, затянутое клубящимися тучами. Перед ним возвышался громадный дворец Владыки Падшего города. Где-то там, в другом конце этой громадины, у восточных ворот была Башня мрака. Где-то там его ждали тяжкие испытания и, возможно, смерть. Смерть. Да, она страшна. Но обреченность куда хуже. А именно таким выглядит его будущее в пророчестве Эйренома.

«Противиться ей никто не сумел, ответ здесь не в том, умен ты иль смел».

Марк оперся на меч и пристально всмотрелся в темный силуэт дверей Аргоса. Над ними возвышался выгравированный в стене зловещий образ смерти, словно говорящий: «Забудь надежду, смертный!»

«Но ведь пророчество условно! Оно может и не сбыться… если я просто отступлю. Просто поверну назад!» — подумал Марк.

Внезапно в его сердце будто кто-то постучал: «Остановись. Откажись от миссии. Вернись назад в лагерь. Калиган и хранительница справятся сами. Просто вернись, и все это кончится».

Марк тяжело задышал. Он опять допустил страх в свое сердце! Жестокий сковывающий страх снова отвоевывал свою территорию.

«Просто вернись. Достаточно подвигов. Друзья поймут, Господь милосерден».

— Кто ты? — спросил себя Марк, неспособный унять учащенное дыхание.

«Я голос здравого смысла».

— Нет! Здравый смысл говорит в тишине хладнокровия. Ты просто стук моего перепуганного сердца!

«Я никогда не смогу сделать из тебя рыцаря, пока в твоей груди бьется сердце раба», — всплыл в разуме образ Калигана.

Марк опустился на колени, едва не плача.

— Я справлюсь, справлюсь…

«Хочешь знать, почему твой страх сильнее тебя? Потому что твой страх порожден ненавистью. Ненавистью к себе — потому что ты слаб, и ненавистью к врагам — потому что они сильнее».

Марк упал набок, вжавшись в холодные камни. Хотелось закричать, разрыдаться, огласить эту безмятежную ночь диким криком.

«Запомни: единственное, чего боится твой страх, так это встречи с тобою лицом к лицу».

Утерев слезы, Марк вскинул взгляд на врата Аргоса и изваяние смерти над ними.

«Спасать других способен только тот, кто избавился от страха перед смертью».

— Успокоился? — спросил себя Марк. — А теперь отбрось страх и послушай, что действительно скажет голос здравого смысла.

Он вскочил, и твердо опираясь ногами на камни, вскинул Логос:

— Свет во тьме светит!

…И в ночи вспыхнул удивительный белый свет обоюдоострого меча.

«Вот мой ответ, страх! Ты не остановишь меня. Я дойду до Башни мрака. Я исполню свою миссию. Потому что, когда я иду по Пути истины — Всемогущий Бог на моей стороне, и вся вселенная, по Его приказу, приходит в движение, чтобы помочь мне! Так было в доме Амарты, так было с черным драконом, так будет в Башне мрака! Я сохраню верность. Я дойду до конца. Потому что, когда я в мире с Творцом — нет силы, способной противостать мне! Я иду… иду!»

— Маркос, — послышался тихий голос хранительницы.

Он обернулся.

— Никта?

— Ты спятил? Погаси меч, сейчас же! Нас же увидят из дворца!

Она сильно дернула его за плечо. Марк опустил меч, и он погас сам по себе. В глубоких глазах хранительницы отражались огни Аргоса, отчего казалось, что они горят рассерженным пламенем.

— Зачем ты это сделал? Хотел сделать знак приветствия Хадамарту?

— Я хотел доказать, что не боюсь всей нечистой власти Падшего города.

— Доказать? Кому?

Марк вздохнул, отвернувшись от ее глаз.

— Наверное, самому себе.

На протяжении удивительно долгих секунд они стояли молча: она — глядя ему в лицо с укоризненным пониманием, он — досадуя и чувствуя неловкость, по временам поднимая взгляд на клубящиеся тучи. Она упрекала его за слабость и в то же время оправдывала, понимая его чувства; это и ободряло, и раздражало.

— Я пытаюсь победить свой страх, — признал Марк очевидное, чувствуя, что не может больше таить в себе эту слабость. — Несмотря на веру, что в конце пути меня ждет вечная жизнь, я так и не победил свой страх перед смертью. Наверное, страх смерти — это не просто опасность потерять жизнь — это угроза смыслу своего существования. Это означает уйти из мира, не исполнив того, для чего родился… Что делать, хранительница секретов?

— Поступать вопреки страху. Иного пути нет, — хранительница подошла к краю крыши, у которого стоял Марк. Ее легкие одежды колыхались на ночном ветру. — Думаешь, я не боюсь? Думаешь, не боится Харис, Калиган? Взращивать отвагу можно, только наступая на страх.

— Ты тоже испытываешь страх перед смертью?

— Я испытываю страх перед силой, которая хуже смерти. Так же как и ты.

— Перед какой это силой?

— Отверженности. Предательства. Неисполненного призвания.

Марк с пониманием кивнул головой.

— Почему ты не спишь?

— Тревога не дает мне покоя. Мне легче спать одной в другой части развалин, чем среди своих.

Хранительница повернулась к ступеням, но вдруг остановилась, словно что-то вспомнив, опять подошла к нему и с необъяснимой тревогой вгляделась в его лицо.

— Среди нас поселилось зло. Я ощутила его еще в ночь убийства Ортоса. Оно среди нас. Оно играет с нами. Оно выжидает своего часа, — губы хранительницы задрожали от сильного волнения. — Оно невидимо и необъяснимо. Вот что тревожит меня больше, чем слуги Хадамарта. И пугает больше смерти.

— Никтилена, — начал было Марк.

Но хранительницы перед ним уже не было — она быстро спускалась вниз по каменным ступеням, тускло освещаемым огнями Аргоса.