Восхождение к власти: «италийский рассвет»

Эпилог

Неделей позже. Вечер.

Воздух прохладен и свеж, но не холоден. Ветра порывы слабо трепещут десяток чёрных флагов, которые поставлены по пять штук в дорожку, на которых красуется двуглавый готический орёл, хищным взором наблюдающий за происходящей процессией. Солнце медленно уходит в закат и на фоне него базальтовая гробница сияет подобно тёмному бриллианту, инкрустирована в дорогое украшение. Только в роли украшения выступает сам огромный остров, получивший издревле название Сицилия, и гробница будет являть собой воплощение долга, чести и мужества, что дороже всяких бриллиантов, которые и привели к победе Империю Рейх.

У места захоронения, расположившегося возле берега, на пологом склоне, выстроилась целая процессия в траурных костюмах. Чёрные брюки, уходят под такого же цвета кожаные сапоги, начищенные до такой степени, что в них сияет свет уходящего солнца. Торс покрывают рубашки и у кого-то длинные пиджаки, у кого-то жилетки, у кого-то жакеты и только один единственный человек решил не расставаться с кожаным плащом.

Глаза Канцлера, отражавшие суть морской глубины и бесчеловечности бродили сапфировым взглядом по толпе, стоявшей по обеим сторонам возле имитируемой дорожки, ведущий в центральный вход гробницы. Тут все: и Верховный Отец, который готовится читать заупокойные молитвы, и Верховный Судья со своими десятью помощниками, и Лорд-Магистрариус, окружённый шестнадцатью министрами, отхаркивающий кровь в платок и вот-вот должен покинуть этот грешный мир. Рядом с ним два человека – высокий мужчина, с лисьей ухмылкой и надменными чертами лица и среднего роста паренёк, с довольно обыденным образом лица и светлыми волосами до плеча.

- Кто это там? – кратко и в полголоса обращается Канцлер к слуге. – Мицелий, вон, там, возле Лорд-Магистрариуса.

Мужчина, с лёгкой сединой в волосах и чуть-чуть морщинистым простодушным лицом навострят взгляд туда, куда указал Канцлер и почтительно, но так же тихо, выдаёт ответ:

- Господин Император, тот, кто со светлыми волосами Казимир Фалько, ведущий докладчик Имперор Магистратос. А другой парень – Рафаэль Ландино, Министерский Консул.

- Спасибо, Мицелий, – быстро отвечает Император, подмечая в светловолосом парне некую особенность.

Канцлер продолжил осматривать собравшуюся толпу. Тут так же присутствует и Данте, на плечи которому недавно свалилась целая «гора» власти командира Хоругвии. Но по наставлению повелителя Рейха его включили в совет управления «Утренними тенями». Теперь он соруководит оставшейся частицей подразделения. И опасения, которые вызывают неопытность, молодость и возможная инфантильность парня, продолжают поедать некоторых министров и генералов, знающих об истории «теней», но не самого Канцлера.

- Господин Император, – звучит сзади тихое воззвание, заставляющее обернуться владыку.

- Что вы хотите? – спрашивает повелитель у человека в чёрной офицерской траурной военной форме, который склонил голову.

- У меня вызывают опасения насчёт вашего назначения на пост командира «Утренних теней».

Канцлер рад был ответить сейчас, но речь оборвалась затянувшимся песнопением владыки Церкви. У дорожки, умащённой камнем, выстроились священники, по три с каждой стороны и распевают похоронные церковные гимны и литании, под громогласный бас Верховного Отца. Шесть человек в чёрных одеждах несут гроб покойного «Первоначального крестоносца». Поверх последнего ложа слегка колышется от ветра флаг Рейха, накрывший дубовую крышку.

- Жаль его, – говорит себе под нос Канцлер.

Шестеро человек, под церковные песнопения и похоронные литании несут, закрытый гроб Джузеппе Проксима.

- Помяни Господи раба Твоего во царствии Твоем, – запел Верховный Отец, вставший во главе похоронной процессии, чем обозначил начало основной части траурного отпевания.

Облачённый в чёрные одежды духовный наставник всей Империи несёт в руках похоронное знамя – на чёрном штандарте развивается белый катакомбный крест, а под ним парит орёл. Сзади идут двадцать «Утренних теней», одетых в боевые доспехи, в которых воевали в Сицилии и Риме. К ним, за мановение ока, ещё до начала траурной процессии присоединился Данте. Юноша, со скорбным лицом, полным печали и горя, идёт впереди своих «Теней». Построившись в две шеренги, они читают про себя траурные литании.

Замыкает колонну Верховный капеллан гвардейского батальона, отец Патрик, несущий на руках начищенный боевой меч Джузеппе. На лицо его пала тень глубокой скорби, его выделяющиеся губы отмечены рукой чёрного пепла в знак великой скорби.

- Ради будущего мира, спасения Европы и во имя свершения клятвенных слов, мы отдаём на алтарь смерти наши жизни! – продолжает молитвенно напевать Верховный Отец.

- Господин император, - обратился к императору старший офицер его гвардии Канцлера. – Вам не кажется, что вводить юношу в совет управления батальона, который стал наследником древнего ордена… простите… может, - голос офицера пронизала дрожь, пальцы задрожали. – Он юн ещё, и неопытен. Не сочтите за критику, господин, но… насколько это решение целесообразно?

- За него ходатайствовал сам Верховный капеллан, - произнёс тихо император. – И перед покойным, и затем, предо мной. Удивительно, что его письма вообще пропустила моя администрация, но то… как он пламенно просил обратить внимание на сего юношу. Я подумал, что такова уж воля Господа.

Траурный кортеж продолжил шествие прямиком ко входу гробницы. Все тут же посмотрели на двухступенчатую пирамидальную постройку и восхитились ещё раз её великолепием. Сделанная из базальта, который специально сняли с дворца «Чёрного полумесяца», она показывает сочетание простоты стиля и его красоты. Сверкающий в лучах уходящего златого солнечного диска, отполированный базальт, волнует глаз и дух великолепием. На стенах гробницы выгравированы символы Империи и восхваляющие тексты.

Пройдя за толстые стены, все гости тут же поспешили присоединиться к похоронной процессии, заполнив всё свободное пространство – от стены до стены. Двадцать «Теней» выстроились вокруг огромного мраморного саркофага, в который и положили гроб. Капеллан Патрик, не унимая скорби и печали на лице, аккуратно опустил огромный меч на крышку гроба, чуть-чуть помяв флаг. Верховный Отец закрепил траурную хоругвь у саркофага, со стороны головы Джузеппе и ткань стала легко покачиваться.

- Слава павшему! Слава отдавшему жизнь за идеалы Империи! Слава верному слуге своей родины! – Запевает теперь Верховный Отец. – Мы отдаём нашего брата в руки Господа, и да упокоится он до часа Судного дня!