Глава десятая. «Сицилийский приём»
Спустя две недели. Сицилийское княжество. Город «Примус Рэгэ».
«Название: «Священный постулат об очищении»;
Предназначено: Джузеппе Проксим, Деций Аристофан, Бонифаций Торн;
Доступ: Никому кроме предназначенных;
Статус: боевая задача;
Секретность: Строго секретно;
Дата: Третий год новейшей эры;
Содержание:
«Сицилийское Княжество посмело объявить Империи войну и выдвинуть ультиматум – сдать часть южных земель под управление Княжества, а также стать полным вассалом прогнившей княжеской власти. Канцлер, министры, судьи, священники и простой люд Рейха отвечают на дерзкое и мерзостное требование древнего врага человечества (непомерной жадности) полнейшим отказом. Никогда не будут сданы наши земли, политые кровью и слезами наших предков, и мы вступаем во священную войну против Сицилийского княжества.
Во исполнение священного приказа утверждается данная директива, которая есть праведное указание на цели, которыми необходимо овладеть или стереть в пыль нашим гневом.
За сим приказываю:
1. Джузеппе Проксиму отдаётся приказ – захватить весь северный берег Сицилии и создать плацдарм для наступления вглубь острова. Так же его задачей становится захват всех жизненно важных точек: магистральные развязки, аэропорты, военные базы, порты, социальные объекты, энерго-коммуникационные узлы.
2. Децию Аристофану приказывается с воздуха прикрывать наступление корпуса «Серых знамён», а также министерских войск и обеспечить высадку десанта. Так же необходимо разрушить инфраструктуру Княжества путём массированных бомбардировок по городам и ковровым бомбометанием по жизненно важным объектам.
3. Бонифаций Торн обязан перекрыть пути морского снабжения и обеспечить захват сицилийских портов. Так же Бонифаций Торн ответственен за уничтожение вражеского флота и нанесение ракетного удара по городам и военным базам врага с моря.
Секретный приказ с более детальными боевыми целями и задачами, планом действий будет выслан дополнительно».
- Канцлер Рейха, Император и Верховный понтификарий Рима.
В салоне довольно негромко и не тихо, не считая только шума авиационного двигателя, который идёт на малой тяге, чтобы не привлекать внимание. Хотя в такой шторм и проливной дождь мало кто заметит тени, грядущие по небесам и готовые вцепиться в горло врагу. Вой техники прерывается постоянной дробью капель дождя, которые заливают всю Сицилию. Десяток вертолётов десанта, выкрашенные в цвета непроницаемой бездны, футуристической конструкции – вытянутый хвост, два подвижных крыла, в которых и расположились винты, да и угловатый корпус, постепенно приближаются к берегам вражьего острова. Каждая из десантно-штурмовых машин несёт по пять человек, готовых обрушить на противника всю ярость за вероломное предательство и поход против неизбежного установления власти Канцлера.
Внутри одной из грозных боевых «птиц» занял место Данте. Вся та же экипировка, что и была в Сече «Ангельского гнева», но только штурмовую винтовку сменил АК-899 – модификация старого АК, созданного под реактивный патрон, а вместо старого клинка висит гладий, которым орудовал глава киберариев. На плече простой шеврон, обозначивший принадлежность к праведному воинству – белый крест на фоне двуглавого орла.
«Сеча Ангельского гнева» - Валерон про себя надсмехается над таким названием. Когда он увидел его в одной из газет и прочитал содержимое позавчера, то хотел наведаться к редактору и автору, дать им оружие в руки и пустить в бой. В статье война описана, как благородная битва могущественных и непобедимых воинов Канцлера, наступающих ровными рядами на ошеломлённого противника и без труда устраивающие кару небесную, «изливая ангельский гнев на поражённую греховной язвой страну». Но вот парню тот бой запомнился как бойня, в которой погибли сотни людей. В памяти так и беснуются образы того, как машины и танки давили трупы, как огонь ласкал тела, как взрывы артиллерии разрывали на части несчастных. Данте навсегда запомнит битву за Рим не как «Сечу Ангельского гнева», а как кровавую бойню за Священный престол.
Внезапно тело парня затряслось, как и всё вокруг. Сидя на одном из мест его хорошенько тряхнуло, и он ударился каской о корпус с гулом.
- Что это было, командир? – вопрошает один из бойцов.
- Пилот!? – кричит Хоругвион в узкий проход.
- Всё в порядке, – доносится ответ. – Проблемы из-за погоды. В течение пяти минут будем на месте!
- Отряд, – спокойно приказывает командир. – Приготовится к десантированию. Проверить оружие и амуницию.
Данте, как три его товарища поднялись с места. Автомат в порядке, как и гладий. Амуниция – сапоги, бронепластина, перчатки, наручи и каска тоже в отменном состоянии. Противогаз с пластбронерованой маской тоже в порядке. Только сердце неугомонно бьётся об стенки рёбер, ибо волнение до сих пор не удаётся подавить. Однако, зная о том, какую роковую роль может сыграть даже толика душесотрясающих эмоций, юноша прикладывает максимум сил, чтобы подавить пагубное чувство.
- Ещё раз разъясняю боевую задачу, – тихо начал Хоругвион, протягивая руку с дисковидным устройством, и тут же из центра вырываются светящиеся алые лучики, преобразующиеся в крупные непонятные силуэта, а потом всё детализированнее, пока в воздухе не повисла эфемерная карта города; тогда командир решается продолжить. – Наша основная задача установить контроль над Площадью свободы, пробиваясь в центр столицы. Как только мы это сделаем, необходимо дать знак и удерживать её до прибытия прикомандированных к нам Преторианцев, тяжёлой пехоты «Серые панцири» и искупительной ауксилии лояльных «Каиберариев». Для захвата площади изначально выдвинется отряд Данте, пока я буду отвлекать группировку противника к западу. В случае критического положения, мы попытаемся прорваться к вам.
- Эти твари будут воевать с нами, даже не вериться, – воспалил один из бойцов. – Как их всех на запчасти не разобрали!
- Тише, «Минотавр». И так наслушались тебя, а теперь будь добр – заткнись. Так хочет Канцлер, значит так и будет. Когда мы свяжем противника боем, тогда основную высадку начнут пятнадцатый мотопехотный, тринадцатый стрелковый и шестидесятый мотострелковый полки[1].
- Враги знают о наступлении? Насколько хорошо положены укрепления?
- Не думаю, что достаточно готовы, - гаркнул командир. – Их разведка сообщала о наступлении как минимум через месяц… с подачи наших агентов. Часть их разведчиков вообще нами завербованы, а станции дальнего обнаружения спецназ Канцлера нейтрализовал как час назад. Так, - парень вернулся к плану. – Объединившись с нашими, мы начинаем атаку на дворец «Чёрного полумесяца», там берём в плен или уничтожаем князя. У нас особый приказ на случай его гибели – забрать его тело с собой. Как только выполните основную задачу – активируете маячок, и вас заберут. Наши дополнительные задачи – вывести из строя как можно больше важных объектов, обеспечивающих поддержание жизни населения и боеспособность противника.
- Можно вопрос, господин?
- Да, «Харон».
- А сколько нам придётся удерживать площадь, господин?
- Сколько потребуется, солдат. Да, и как только десантируемся и объединимся на площади, начнётся корабельный артиллерийский обстрел города и военных частей в нём, – командир прошёлся по паре кнопок на дисковидном устройстве, и карта свернулась. – Флагион.
- Да, господин Хоругвион, – молвит Данте, подходя к спусковой площадке.
- Ведёшь своё звено, и в случае моей гибели назначаю тебя командиром всей своей Хоругвии, – чувствуя душой некоторый бунт, нарастающий в юноше, тут же его подавляет. – Так решил сам «Первоначальный крестоносец», да и мой заместитель так и не оправился после Рима. После меня ты становишься Хоругвином. Парни будут смотреть на тебя, так что не подведи.
- Есть, господин.
- Господин, а почему остальных с нами нет?
- Остальной батальон примет участие в наступление на Мальту. Понял, Яго?
- Ого, Канцлер всё же решил исполнить волю «Стражей Завета» и отбить его древнюю прародину?
- Да.
«Древний орден»
Вертолёты, в жуткий дождь и штормовой ветер, медленно вышли на город. Спусковая площадка оголилась с механическим стоном – половина правой стены вертолёта отворяется, сворачивается под корпус. Данте едва замечает город, но и такое великолепие, запечатлённое во фрагментах памяти, поражает. Дон узрел десятки тысяч мелькнувших огней, очертания великолепных зданий и сам столичный город, уходящий ввысь не только высотками, но и упираясь в гору.
- Господин, а как же ПВО?
- Будем молиться, что наши агенты успели вырубить системы «Небесный щит», – мрачно твердит Хоругвион, готовя канаты к десантированию. – Иначе воздушное наступление закончиться, даже не начавшись. Всё, высаживаемся в порту.
Вертолёт медленно подходит к точке назначения, его камеры дальнего действия замечают очертания не кораблей, а огромных установок. По две пушки, четыре или шесть на орудие – всё это системы ПВО, которые готовы окатить нападающего огненной стеной и сбить его уже на подлёте. Между ними поставлены длинные вытянутые машины, хранящие ракеты на несколько залпов.
- Отлично, спецназ нейтрализовал локалки. Теперь нам нужно уничтожить эти ПВО.
- Но это не наша задача, господин.
- Если их не ликвидировать сейчас, уже через час они станут непреодолимой преградой для следующей волны десанта, если их отобьёт противник.
- А корабли, господин? Почему они не смогут их разбить?
- Они будут заняты боем с флотом врага, «Харон».
Пять воинов неспешно выстраиваются возле спусковой площадки, готовясь совершить спуск. Данте намеренно пока не снимает предохранитель, чтобы не зацепиться курком и тем временем посматривает на образы города, которыми теперь может наслаждаться в полную меру.
Они ступили на остров, богатый, зажиточный, достойный мира уходящего, в котором выживают сильнейшие люди или страны. Существуя на перекрёстке новых и старых торговых путей, Сицилия превратилась в самый лучший и прибыльный рынок, который разрастался со страшной силой. Возымев небывалую мощь сицилийские компании раскинули свои представительства по всей Европе, сгребая липкими пальцами всевозможные богатства. И на ресурсах всего мира, на воплощённом капиталистическом рыночном могуществе Сицилия не только выжила, но и преуспела там, где практически все потерпели поражение. Теперь это великое княжество, управляемое могущественным князем и советом, не знающее нужды и бедности, живущее вольной, либеральной жизнью, на основе которой и стремиться возродить итальянское королевство, объявив войну Императору. А столица? Один её вид, пускай сквозь беспроглядную завесу дождя и шторма, пускай в кромешной ночи, приводит в эстетическое блаженство и чувство беспомощности перед роскошью, помпезностью и великолепия города. Высокие постройки, сверкающие ярчайшими фонарями и рекламной расцветкой, зелёные сады, украшенные самыми чудными и поражающими пёстрыми цветами. Этот величественный город посреди постапокалиптической пустоты – чудо из чудес, который вот-вот канет в глубокую и безвозвратную тьму. Вот он град, сияющий подобно брильянту в кромешной тьме и невежестве, поражающий своим величием. Над ним уже занесли молоток и готовятся сделать пыль, стереть навсегда из истории, как одну из побед над великим кризисом.
Вертолёт мирно прошёл сквозь портовую военную зону, усеянную ПВО и улетел подальше, зависнув над каким-то внутренним двориком, выглядывающим прямиком в грандиозный многокилометровый порт.
- Пошёл, пошёл, пошёл, – отдаёт команду Хоругвион, пихая солдат.
«И пофигу, что высадка проводится в жилой застройке», - подумал Валерон. – «Да, часа два ночи, но нас всё равно спалить могут. Отчаяние и дебилизм».
Данте, зацепившись за чёрный канат, сделал шаг в пустоту, проваливаясь на двадцать метров вниз. Размытым пятном пронеслась картинка перед лицом юноши, пока он приземлялся. Пролетев меж двух деревьев, упав на зелёную мокрую траву, сиркузец отошёл от каната, давая братьям по оружию спуститься.
Домики, окружившие пяточек, ставшие стенами внутреннего двора потрясают богатым внешним видом, напоминая роскошно сделанные загородные коттеджи из древнего и ушедшего прошлого.
- Вперёд, – командует Хоругвион через рацию. – Встречаемся в порту и закладываем взрывпакеты у ПВО. «Пиковый» и «Ятаган» отправляетесь на разведку. Вступать в контакт только при необходимости. Пошли!
«Ятаган» - усмехнулся про себя Валерон, зная, что этого прозвища удостоился его брат, который был категорически против этой клички, но Хоругвион не спрашивал, а просто нарёк так.
Выйдя из внутреннего двора, группа тут же ступила на асфальтированную поверхность. Блестящее под фонарями и в блеске дождевой воды подножье мерцает от количества светильников. Между городом и портовыми верфями, постройками и зданиями огромная асфальтовая дорога в двадцать метров шириной. На такой поверхности они как на ладони и даже сейчас Данте может без устройства ночного виденья наблюдать, как его собраться выходят к порту, а вертолёты спокойно взмывают вверх и уходят прочь.
- «Печать», «Мор», «Тьма» и «Харон», приказываю вам найти и отрубить источник питания всех портовых фонарей. Согласно полученным планам он находится в автономной портовой электростанции.
- Да господин. Будет исполнено.
Данте продолжает хлюпать сапогами по образовавшимся лужам, встречая братьев по оружию и ища брата в рядах самых настоящих теней.
- «Пиковый», - зашипела рация юноши, – твои координаты и «Ятагана» у меня есть. Объединяйтесь и выходите на разведку. Когда закончим закладку зарядом выдвигаемся к вам. Держите нас в курсе.
- Хорошо, господин.
- «Пиковый», говорит «Ятаган».
- Да, брат.
- Скажи, ты видишь высокое четырёхэтажно здание, похожее на стеклянную башню?
Взгляд Данте стал метаться из стороны в сторону. Коттеджи, средь которых покрытые зелёным ковром дворики, высокие футуристические постройки на заднем плане, леса кранов в порту, десятки кораблей и на мощных исполинских платформах зенитные и ракетные орудия, способные в любой час залить небо огнём. Всё промелькнуло в очах юноши, пока он в метрах пятисот от себя не натыкается на четырёхэтажный вытянутый дом. Италиец никогда раньше не видел такие строения и принял его за сделанную из стекла башню, отчего и понял – он нашёл то, что просит брат.
- Да, вижу.
- Продвигайся к ней, встретимся там.
Связь прекратилась, и сиракузец поскорей устремился прочь отсюда, где их видно, как на ладони и поспешил скрыться в тени огромных коттеджей, скрываясь у стен богато-сделанных домов, сливаясь с самим городом, как подобает «Теням». Ноги Валерона несут его прочь от порта, уводя всё глубже в город, проводя сквозь грядки с намокшими цветами, свернувшимися в бутоны и через целые парки на задних дворах. Сквозь прицел автомата он глядит на каждый дворик, каждую улочку, удивляясь. Под ногами у него нет ям, колдобин или выбоин – лишь чистый асфальт или камнем уложенные дорожки через которые лежит путь между роскошными домами.
Проходя между двухэтажных, трёхэтажных коттеджных домов Данте временами умудрялся подслушивать разговоры в окнах, из которых льётся яркий неоновый свет ламп энергосбережения.
«Кто-то ещё не спит», - мрачно подумал «Пиковый».
Пролезая сквозь кусты цветущего шиповника в одном из парков, до ушей и звукоусиливающих устройств доносятся десятки речей и здесь он улавливает суть разговора – родители обсуждают, что будут покупать сыну в школу. Проходя ранее сквозь кусты и по дорожкам, он слышал, как мать поучает дочь личной жизни, призывая её не быть слишком наглой. Проходя ещё один домик, так же лились разговоры про будущую поездку на природу и оформление кредита на рождение третьего ребёнка.
И так дом за домом – только семейные разговоры людей, которые довольны жизнью и не ждут праведного гнева, который несут на себе крылья бомбардировщиков и системы залпового огня. От осознания того, что станет с горожанами, Данте хотелось отбросить оружие и уйти прочь, не марать руки в крови невинных. Восстание против коррумпированной и хищной власти и убийство угнетателей в Сиракузы-Сан-Флорен – благородно и человечно по отношению к большинству. Кровавая баня в Риме, в вихре которой исчезли сотни бандитов и тридцать три отступника от человечества – достойно. Но ночной налёт на обычных людей, которые неповинны в дерзости и спеси своего князя, террор против безобидных мужчин и женщин – грех, от которого трудно откупиться. Остаётся надеяться разве только на исключительную точность артиллеристов и пилотов Империи, которые обрушат смертоносный груз исключительно на головы воинских формирований.
В своих размышлениях и помыслах о мире Данте не заметил, как нога ступает в нечто липкое и скользкое, отчего не удержался. Юноша рухнул со страшным грохотом, рукой переломив со громким хрустом какой-то горшок.
- Анжела! – доноситься голос из дома и загорается во всех окнах яркий свет. – Что там у тебя упало!
- Это не у меня! – доноситься приятный женский голос. – Это на улице!
- Сейчас проверю!
В груди юноши всё сжалось, и он впопыхах стал искать место укрытия, видя лишь разбитый на черепки горшок, какие-то кусты, лопату и садовый шланг. Остаются считаные секунды, и уже звук топота по дому в двери слышится всё отчётливее. Ручка дёргается, и крашеная зелёная дверь распахивается, на улицу жалует мужчина.
- Так, ну и что же тут творится?
Сначала он спустился по ступенькам крыльца во двор, осматриваясь. Под зонтом виднеются очертания кучерявых волос и небольшой бородки на худощавом лице, с каплями дождя. Хлюпая сланцами, он стал неспешно разгуливать по двору под зонтиком, осматривая владения, пока сланец не проткнул черепок. Мужчина наклонился посмотреть, что стало с горшком, не зная, что на него смотрит дуло, из которого готов с рёвом вылететь реактивный патрон.
- Тут просто лопата упала горшок, Анжела!
Как только мужчина оповестил жену о случившемся, он подобрал лопату и поспешил прочь с холодного ветра, скрывшись в доме.
- Ты где? – зашипел голос через рацию.
- В минуте пути. – Выползая из-под разросшегося куста, плотно прилегающего к дому, тяжко отвечает Данте.
- Быстрее. У нас проблемы.
Как только Валерон ступил прочь со двора, пройдя за двери деревянного забора, он тут же вышел на большую дорожную крестовую развилку, где в правой стороне от него нужный дом, а возле неё маячит искажённая тень.
- Да, это я. Постарайся пройти незаметнее.
В полуприсядь с истинным желанием слиться с чёрным асфальтом стал пробираться италиец. По странному стечению обстоятельств – тут не работают фонари, поэтому скрываясь за пеленой тьмы и дождевой вуалью, Данте незаметно подковылял к остеклённым стенам четырёхэтажного здания, стоящего подобно грозному стражу над коттеджным кварталом. Все высотки ещё впереди.
- Вот и ты, «Пиковый», – в голос и без рации молвит Яго, сжимая в руках устройство, похожее на фотоаппарат старых времён. – У нас неприятности.
- Какие?
- Посмотри в сторону моря, – звучит грозная просьба.
Данте обращает взор направо, там, где простёрлась водная гладь и где могущественный порт. Перед ним стелется потрясающая картина – внизу морские дали и километры технического совершенства. Но самая важная деталь – он и Яго на возвышении, перед портом, на так называемом «Первом ярусе». Весь город по плану разделён на – портовый квартал, первый ярус на первом возвышении, второй ярус, где и красуется Площадь Свободы, третий ярус – для самых богатых и зажиточных и дворец «Чёрного полумесяца».
- Что ты хочешь этим сказать? – встревоженно вопрошает Данте.
- Как ты думаешь, почему тут нет освещения, – рука Яго вытянулась в указании на один из фонарей. – Почем здесь так… пустынно?
- Ты хочешь сказать… - размеренно делая между словами паузу молвит юноша, - засада?
Яго протягивает устройство брату и пара ударов по нужным кнопкам и экран светиться в тусклом, но достаточном свете, чтобы показать картинку. Прямиком за поворотами собрана военная группировка – пулемётные гнёзда, танки, отряды пехоты, мешки с песком и проволочные заграждения, боевые роботы. Через пиксели с помехами, всё это отлично виднеется.
- Возможно, они предполагали то, что мы скоро придём. Готовились.
- А как?
- С помощью маленького дрона. Блин, ты же спал, когда мне его всучили, – скоротечно даёт ответ брат. – Но это не важно. Получается так, что мы просто не сможем подойти к площади. Не думаю, что они оставили незащищённым хоть какой-то участок города. К тому же у них есть миномёты, и они следят за главной дорогой.
Данте касается у шеи устройство связи и тихо говорит, стараясь не привлечь ненужного внимания
- Господин Хоругвион, вы где идёте?
- Первая тактическая группа отправилась по главной дороге, вторую я отправил через дворы, а в чём дело, Флагион?
- У противника присутствует приведённые в боеготовность подразделения в количестве до роты, – дрожа голосом, докладывает Данте. – Повторяю, нас ждут, и они отчасти готовы. Если вы подойдёте близко по главной дороге – вас накроют из миномётного огня. Повторяю…
- Не нужно воин, – холодно отвечает командир, затихая на полминуты, после чего рация шипит и голос льётся. – Планы немного изменились. Как сообщило командование, они в последний момент санкционировали наступление в течение получаса. У нас не будет двух-трёх часов на скрытые операции. Поступила команда «Молот». Отправляю вам тактический отряд, который идёт через дворы. Вливайтесь и начинаете выполнять основную задачу – захват площади и вызов подкрепления. Мы принимаем миномётный удар на себя. Конец связи.
- Он сказал «Молот»? – переспрашивает в смятении Яго. – «Молот»?
Данте понимает помешательство брата, ибо данный план предполагает массированное наступление в кратчайшие сроки. У них есть как минимум тридцать минут перед началом бомбардировки и последующей высадке основныхвойск. Больше всего парню жаль мирное население, которое сегодня ночью будет страдать, и умирать, став разменной монетой на крови горделивого Канцлера и сумасшедшего князя. Юноша утёр с визоров модифицированного противогаза капли дождя и обернулся по сторонам, увидев, как братья по оружию медленно высовываются из теней и спешат к их позиции. Спустя пять минут весь отряд в пятнадцать человек готов к выполнению любой задачи.
- Что будем делать, командир? – задаёт вопрос один из воинов с готовностью в голосе.
- Нужно прорываться к площади и занять её как можно быстрее. Согласно плану города она в двух километрах отсюда к югу. Но нам нужно пробиться к ней ещё через заслонные посты, – Данте ткнул указательным пальцем за спину, говоря. – И первый в метрах тридцати оттуда.
- Мы можем обойти это здание и атаковать с фланга? – Показывая на высокую постройку, говорит «Печать».
- Хм, - ухмыльнулся Яго, - кажется, эти тушки забыли, что их можно обойти. Когда я облетал мини-дроном, там было видно много деревьев и кустов по бокам. Возможно, они заминированы.
- Хм, если они закрепились в населённых кварталах, то почему не эвакуировали население?
- Возможно, используют, как щит… подогнали технику втихаря и думают, что мы не атакуем густонаселённые кварталы.
- Отлично. Слушай мою команду, - обратился Данте ко всем. – Обходим постройку и наносим удар во фланг, после чего используем тактическое преимущество и уничтожаем пост и переходим к выполнению основной боевой задачи. – Валерон запрокидывает автомат за спину и достаёт пистолет на дуле которого красуется большущее устройство. – Приготовьте оружие с глушителем.
Группа моментально скрывается в тени огромного здания, провалившись в тень и пользуясь дождевой завесой, как плащом невидимости. Вновь идя в сумраке ночи и под покровом зданий группа продвигает подобно теням, ибо и сами жители не замечают, как у них под окнами целый отряд врагов шастает.
Спустя минуты три пятнадцать человек, пройдя по лужам в маленьких улочках, оказывается подле кустовой завесы, растущей из земли, которую неумелые враги даже заминировать не потрудились, ожидая тупого нападения с фронта. Зажатая между зданиями и баррикадами группировка противника так и не определила, что противник устрашающе рядом.
- Сколько их, «Счетовод»?
- Пятнадцать на баррикадах, десяток у зданий. Так же различаю два танка и две пушки энерго-лазерного действия. Так же по три человека на два миномёта, командир.
- План, брат?
Данте отодвигает рукой ветки кустика, протирает визоры и сам наблюдает за картиной, радуется боевой недееспособности врага. Миномёты в метрах тридцати от основной группы, прямиком напротив кустов. Те, кто на баррикадах в сонном положении, а танки стоят с открытыми люками, откуда командиры самолично наблюдают за ситуацией и непринуждённо смотрят на солдат, которые отдыхают под навесами, а экипаж, скорее всего, предаётся сну в ожидании тревоги.
- Да они совсем воевать разучились, – возмущённо и наигранно констатирует «Печать». – Даже неловко бить такого врага.
- Слушай мою команду – ликвидируем звенья миномётов, после чего методичным огнём убираем всю остальную шваль.
- А как быть с танками, командир?
- Мы займёмся с «Ятаганом» ими. Если они заработают, применяйте взрывпакеты. Всё, начинаем.
Пятнадцать теней вынырнули из кустов, как призраков из подпространства и с неожиданностью набросились на миномётчиков. Пистолет в руках Данте издал глухой звук и слабо дёрнулся. Сладкое чувство отдачи возвестило о полёте снаряда, который выбил из вражеского воина дух. Второй выстрел и следующая жертва падает плашмя на землю. Никто из воинов противника так и не успевает отреагировать, их накрыл дождь пуль. Шесть бойцов за секунды окропили асфальт алой кровью, так и оставшись на вверенных позициях, «расплатившись» за собственную опрометчивость.
Данте разворачивается со всеми и выискивает тех, кто может представлять угрозу. В ночи, под покровом сумрака и с пеленой ливня они остаются такими же тенями, которые трудно заметить. Командир тут же опознаёт четверых боевых роботов – военных дронов и двух командиров танков, которые распознаются по нашивкам.
- Приказываю открывать огонь по дронам, – шёпотом по рации молвит юноша. – Целиться в голову, там, где располагаются глазные датчики, мы с «Ятаганом» берём командиров танков.
Ошибкой было говорить по рации, ибо механические твари отлично улавливают несанкционированные каналы и радиоволны поблизости. Существа моментально подняли своё оружие, возвещая командиров о чём-то неладном, но слишком поздно для всех. Сначала из тьмы прилетают две пули, угодившие вражьим начальникам прямо в горло, и белый корпус машин тут же окрасился в багровые цвета. После головы дронов вспыхнули салютом искр и разлетелись на куски. А люди, спавшие под навесами и у орудий, так и продолжили лежать, ожидая, когда их поднимет человек или тревога.
- И как же они себе войну представляли? – возмущается по рации Яго, убирая пистолет и подбегая к танку. – Это будет бойня.
- Тише, – руки Данте коснулись холодного и плоского, оттого и скользкого, корпуса машины. – Отряд, кончайте со всеми и готовьте орудия.
Парень вытащил тело командира врагов и скинул его и спустя секунду раздаётся глухой, но смачный шлепок, на который Данте не обращает внимания и продолжает проникать внутрь танка. Подошвы сапог мягко касаются металлического пола, и Валерон едва не обомлел от увиденного. Три человека мирно сопят на своих местах, едва не сжавшись в клубочек, как пушистые котятки. Причём он видит в экипаже молодую девушку, с русыми волосами, убранными в хвост, в серой военной форме лет двадцати. Удивлённый взгляд сиракузсца проносится по всему узкому салону, по которому разносится только мирное сопение размякших от мирной и беззаботной жизни солдат. Италиец медленно опускает пистолет, не в силах даже нажать Крючок, ибо это не просто лёгкая победа, это будет избиение беззащитных. В этом нет ни чести, ни достоинства.
- Что это? – шёпотом пронеслось по эфиру. – Это… даже нечестно.
- Что такое? – грозно твердит Яго в эфир, в котором слышится глухой звук пальбы. – В чём загвоздка, не можешь уничтожить врага?
- Такое дерьмо на позициях… они спят. Теперь я точно могу сказать – нас сегодня не ждали.
- Так возьмём их в плен, - «обрадовался» Яго. – Я сейчас отправлю к тебе парней. Мы уже парочку раненных связали, так что будет, кого допросить.
Валерон отстранился от танка, когда в его «салон» забралось ещё несколько бойцов. Сонный, но сильно удивлённый экипаж быстро вывели из машины и повязали. Данте спешит выбраться из «мёртвого» танка. Его пальцы цепляются за края люка, и мышцы подтягивают тело. Юноша быстренько оказывается асфальте под стеной дождя. Только Данте решил расслабиться, облокотился на танк и посмотрел на чёрное небо, как зашипела рация:
- Данте, через минуту третий аэрофлот подлетит к Сицилии и начнёт методическое подавление отмеченных агентами точек. Прорывайтесь без нас!
Тут же к нему подбежал подчинённый и, указывая на блокпост впереди спросил:
- Командир, мы заняли орудия и готовы, приказ?
И в ответ лёгкий, но в тоже время подавленный шёпот:
- Огонь.
Дула двух футуристических орудий, больше похожих на белые вытянутые палки, защищённые щитками, на секунду озарились ослепительным свечением, а затем в противоположный опорник ударяют яркие и толстые энергетические алые пруты, разрезающие вражеские орудия и танки, которые детонируют. Реактивные миномёты атаковали пулемётные и артиллерийские расчёты врага, огнём с небес. Сицилийцы попытались противостоять, но тут же всех останавливает новый залп, поджаривший два отделения дронов, собранных для наступления. Взрывы, расколовшие воздух и разорвавшие пространство диким грохотом, озарили часть города белым свечением. Пост выгорел за секунды, не готовый к такому противостоянию, и никто больше тут не окажет сопротивления.
Одна из задач исполнена, теперь дело остаётся за площадью. Четырнадцать человек смотрят на своего командира, готовые исполнить любой приказ.
- Командир, что будем делать? – вопрошает один из воинов.
- Пробиваться к площади, – тяжело молвит парень, понимая, что теперь им окажут отчаянное сопротивление. – Выполнять задачу.
- Господин, можно добраться за пару минут на танках по главной дороге. У нас вроде тут есть пара человек, знакомых с этой техникой, да «Мор»?
Так заманчиво, что там, скорее всего, их ждут минные поля, растяжки или засады. Даже такой несмышлёный и размякший враг понимает это. Губы Данте расходятся в ответе, приглушённо слышимом из-за противогаза:
- Нет, там будут засады и посты, которые с лёту не возьмёшь. Придерживаемся плана и наступаем через улицы и дворы. Выдвигаемся, отряд.
Пятнадцать бойцов городскими тенями скрывается в одном из дворов став невидимыми для ворогов, которые сейчас озабочены тем, почему их системы ПВО молчат и не останавливают волну бомбардировщиков встречным вихрем огня, которые гудящей дланью смерти подлетают к городу.
***
Спустя два часа. Площадь свободы.
Из-за этой схватки всё вокруг перестало существовать, и ливень, льющий из ведра и ад вокруг, как будто отступили на второй план. Клинок прошёл мимо, но враг мгновенно разворачивается и пытается нанести новый удар. Лезвие боевого ножа проходит в считанных сантиметрах он брони и тут же Данте замахивается и рубит плашмя, однако гудящий от напряжения гладий, потрескивающий под дождём, уходит мимо, всё же юноша не растерялся и выводит его в рубящий широкий удар. Острие проходит по животу противника, облачённого в череполикий шлем, рассекая чёрную униформу, но и этого хватает, чтобы передать заряд, от которого противник пал на землю. Впопыхах Данте обнаруживает вражеский револьвер. Два громких залпа, и враг испускает дух, мраморная плитка под ногами быстро становиться красной и мокрой.
Данте поднимет голову и замечает, что все его братья по оружию скованны боем или перестрелкой. Торс сильно болит от постоянных попаданий, ноги ноют, и рука порезана от вражеского ножа. Пространство разрезают ливни пуль со всех сторон, а местность вокруг площади разрывается и стонет от количества снарядов и бомб, сотрясающих разрывами само мироздание. Над головой раздаётся жуткий гул, от которого охота зажать уши и пасть на землю – это две эскадрильи сцепились в тяжёлой битве за господство в небе.
Сиракузец осмотрелся по сторонам в поиске автомата, но тут же удивился, как за последний бой сменились очертания площади. Раньше это был размашистый круглый участок земли с диаметром в полтора километра, окружёнными форменно и красиво подстриженными зелёными кустиками, высаженные высоким бордюром, а за кустами идут помпезные статуи и колонны, вместе с метровой бетонной изгородью, окаймляющей площадь по краям. И чем ближе к центру, тем свободнее от клумб с диковинными ни на что не похожими цветами, словно принесёнными с чужих планет и лавочек для отдыха. А последним произведением архитектурного искусства были четыре огромных квадратных многоступенчатых фонтана, собранные из гранитных плит, где последний ярус выполнен из нефрита. В центре огромной площади, на холмистом возвышении находится конусообразный высокий обелиск, устремлённый на полтора сотни метров ввысь, на котором выгравированы имена деятелей Княжества. И всё находится на мраморной плитке, которая за несколько минут боя превратилась из белой в красную. За полчаса интенсивного противостояния кусты практически перестали существовать, сгинув в вихре инфернального огня, выдаваемого из труб огнемётов, изгороди стали пылью, а мраморная плитка покрылась ямами, как гнойными язвами. Прекрасная площадь за мгновения времени обернулось изуродованным и шрамированным куском земли.
Стрекотание пуль, ударивших рядом с Данте и выбившим салют мраморной крошки, заставило его вернуться в бой. Валерон за секунду находит очертания автомата и совершает кувырок к нему. Рёв пуль их свист так и стоит у ушей, проходя в сантиметрах от каски. Цепкие ладони подтаскивают оружие, и палец вдавливает крючок, словно от этого зависит сила очереди. Дуло озарилось пламенем и автомат приятно в руках загрохотал. Десяток выдавленных реактивных пуль с воем проносятся на триста метров и крошат солдат в чёрной амуниции. Предательский щелчок. Магазин пуст. Рука тянется за новым, но внезапно в спину ударяется адская непреодолимая сила и слышится громоподобный рокот. Парня отбрасывает вперёд, он бьётся лицом и припадает в лужу. Его визоры обтекают снаружи кровью – ничего оттого и не видно. Юноша вскакивает сквозь боль на ноги и тут же пригибается, чтобы не стать жертвой шальной пули.
Враг повсюду, а сам Данте на открытой местности, как на ладони. Италиец это понимает и поэтому бежит к первой опрокинутой лавочке, очертания которой угодили краем глаза моментом ранее. Метр и парень прыгает под неё и каской сильно бьётся о железные ножки, но это мелочь. Пули зазвенели по лавки, отдавая металлическими нотками рикошета и Данте понял, что враг знает, где он спрятался. В ухе нагнетающий звон стал меняться на истошный писк. Новая обойма подогнана и снова Данте поднимается в пол роста. Палец прижимает крючок и страшный грохот рока и сияние пламени, рвущегося из дула, отражающегося в мокром мраморе, знаменуют недалекую смерть для врага. Спустя мановение ока пятеро противников, пробирающихся сквозь сожжённые кусты, так и остались там лежать с разворошенными телами, а шестой разлетелся на куски металла. Ещё один грохочущий залп и трое врагов сгинули в кровавом шторме.
Дороги возле площади, окружающие её, завалены мертвецами и десятками стонущих раненых солдат, края омыты кровью воинов Сицилийского княжества, павших в напрасном рвении выбить «Утренних теней» с позиции. Вокруг царит война, площадь утопает в огне, но воины Империи стойко держатся, не отдавая и метра занятой земли. Враг понимает, что эта атака провалена. По рациям раздаются чёткие приказы, и оставшиеся силы отступают на перегруппировку и зализывание ран. Данте ещё посылает фатальные пули, превращающие дронов в мешанину стали и проводов, но останавливается, не из чувства сострадания, а из-за того, что ещё целая война впереди и нужно чем-то воевать.
- Всем собраться, – запыхавшись, отдаёт приказ Хоругвион, – у обелиска. Живее.
Взор юноши простирается по всей площади. Снова. Отовсюду доносятся звуки стрельбы и грохот разрыва снарядов, но не здесь. Основные войска Империи только ведут тяжёлое сражение за порт и первый ярус. Главная дорога настолько хорошо укреплена, что стала неприступной крепостью, защищённой со всех сторон. Площадь взяли в кольцо дороги и даже основная, проходящая через весь город рассечена пополам ею, а вокруг пешеходные переходы и высотные здания второго яруса. Тут разные стили – есть и постройки, исполненные в эпохальной форме – барокко, попадаются и привычные, сделанные в конфигурации хай-тек, но и на глаза попадается извращение над пространством и домами в виде деконструктивизма.
- Данте, ты где? – слышит из рации юноша и устремляется как можно быстрее к обелиску.
Бойцы собрались возле огромного строения, нависшим над всеми, как грозный судия. Сквозь визоры парень видит состояние бойцов – помятая пластина, изодранные штаны и разворошенные сапоги, перчатки, готовые разлететься на резаные ленточки. Солдаты сгорблены, прижимаются телами к земле, и отдышка говорят не просто об усталости, а едва ли не полном бессилии тела.
- Где остальные? – вопрошает командир, роясь в нагрудном кармане. – А, медикарий?
- Шестеро серьёзно ранены и четверо убиты, – хладно звучит доклад.
- Кто убит?
- «Крот», «Минотавр», «Сиплый» и «Мрачный», – так же бесстрастно происходит перечисление погибших товарищей.
- Господин, где поддержка? – звучит вопрос от одного из воинов, проверяющих автомат. – Мы так долго не продержимся.
- Что за упадничество, солдат? Вы избранные воины императора и вы будете стоять насмерть, чтобы исполнить его приказ. Вы сражаетесь за будущее человечества, за право на его единое существование. Вы не имеете права дрогнуть, даже если против вас выйдет в бой легион из ада. Это понятно, воин? – пытаясь то ли себя, то ли соратников убедить, твёрдо говорит Валерон.
Увидев мысленное одобрение, командир так же размеренно продолжает, активируя карту с небольшого планшетика, и в воздухе зависает план города, собранный из красных лучей.
- Подразделения «А» и «Б» связаны боем в порту и на первом ярусе. Преторианцы в количестве пятидесяти тяжёлых воинов готовятся штурмовать главную дорогу при поддержке пехоты. По данным разведки там сосредоточены танки, артиллерийские орудия, зенитные орудия, минные поля и техно-лазерный полк. Тяжёлой пехоте «Серые панцири» отдан был приказ поддержать Преторианцев в атаке. А искупительная ауксилия пропала сразу после высадки.
- Дёру дали, сволочи.
- Тише, «Яд». Тем самым ситуация ухудшается тем, что к столице медленно стягиваются войска из центра Сицилии. Через два часа в город вступят свежие силы и могут выбить наших с занятых позиций. Наш «Первоначальный крестоносец» прибудет только через десять минут с собратьями в количестве двадцати воинов.
- А почему бы сейчас не пройти вверх и не выбить князя из его дворца?
- Посмотри туда, – израненная рука командира указывает на пустующую главную дорогу дальше по ярусу. – По данным разведки третий ярус кишит снайперами, всё усеяно автоматическими системами подавления живой силы. Турели, растяжки, ловушки и иные сюрпризы нас там ожидают. Нет, там мы не пройдём, поэтому отдаю вам приказ готовиться к обороне. Мы будем стоять до конца. Свободны.
Солдаты стали постепенно разбредаться в поисках боеприпасов и ища выгодного укрытия. Благо на разорённом войной площади этого предостаточно. Данте сел возле возвышения, прямиком на ступеньки, проверяя боезапас. Всю броню залил дождь, а из-за крови и сажи, многие части доспеха стали липкими.
- Брат, как тебе враг? – с усмешкой кидает вопрос солдат. – Даже и не думал, что из неженок они могут стать убийцами.
- Яго, это не солдаты армии Княжества.
- Как?
- На форму посмотри. У государственных солдат серая форма, шевроны с символикой страны, у этих же чёрная и они без знаков различия, – загоняя широкие пули в магазин, спокойно, но каторжно твердит юноша. – Это наёмники. Или ты думал, что они пустят в бой изнеженных воинов, которые спят в танках в преддверии нападения?
- Почему же они спали, совсем с ума сошли?
Юноша поднимает голову и видит только маску продвинутого противогаза, но Данте знает, что брат сейчас хмур, вспоминая об оплошности бедных солдат.
- Всё просто, нас нужно втянуть в бой, – Данте говорит и укладывает боезапас и карман становиться тяжелее, а парень продолжает. – Сначала мы разрезаем мягкую оборону, проникаем поглубже, а затем вязнем в наёмных частях Княжества, и атака за атакой наше наступление захлёбывается. Затем свежие силы опрокидывают нас в море.
- Это жестоко – пожертвовать своими.
Данте поднимается со ступеней и осматривается вокруг в поисках врага, который может приближаться. Но ничего, лишь трупы и около пяти бойцов средь руин готовятся принять бой, и ещё шестеро хоть и серьёзно ранены, готовы продолжить сражение. Ветер усиливается с каждой минутой, и артиллерийская канонада становиться всё сильнее.
Отсюда отлично видно, как первый ярус города захлёбывается в огне. Юноша смотрит туда и видит, как мирные люди расплачиваются за амбиции двух владык… успокаивает то, что эта расплава ограничивается тем, что их жильё стало прахом. Благо местная власть смогла вовремя организовать эвакуацию и оттянуть жителей на юг, а имперские войска не стали этому препятствовать. Посмотрев на далёкое море, дух заворожило. В порту земля разверзлась порезами, и пламя вьётся на многие метры ввысь. Вражеские корабли – огромные живые исполины, богато украшенные и являющие из себя не только военное совершенство, но и красоту отделки, гравировки и особого стиля, но теперь они идут на дно с сотнями живых людей, у которых есть семьи, дети и родственники. Остаётся надеяться, что те успеют выбраться в последний момент.
- Ты как брат? – рука Яго ложиться на плечо родственника. – В порядке?
- Вроде живой и готов воевать, – горестно выдаёт слово за словом, в которых льётся огорчение, говорит Данте. – Ведь от нас этого только и требуют.
- Это наш приказ. Мы должны были, пойми. Мы сражаемся за новый мир и должны были это сделать, во имя блага миллионов людей.
- Яго, в этой войне нас запомнят не по целям, а по свершениям, – смотря в сторону моря, не убирая визоров в стёклах которых отражается далёкое пламя, заявляет сиракузец. – Мы пришли как разорители, против которых некогда и сражались.
- А мы как жили? – с незначительным гневом выпаливает Яго. – Нас резали и убивали, как свиней. Нами помыкали, как собственностью. Нас заставляли биться против своих же братьев, жрать помои и пить гнилую воду. Почему я должен кого-то щадить, если ко мне пощады нет?
- Брат, если мы выросли и выживали в городском аду, то эти люди просто жили и радовались отсутствию таких страданий, как у нас. Расскажи всё о том, какой ужас был в Сиракузы-Сан-Флорен, и им бы нас стало жалко. Разве они те, на ком мы должны вымещать ненависть? Разве так себя ведут воины креста и меча? Где наше благородство?
- Это необходимые муки для мироздания, Данте. Он должен претерпеть боль и омыться кровью, чтобы переродиться в новом величии. Так будет выкован новый мир, построенный на стальных порядках.
- Да, возможно ты и прав, брат. Но что мы скажем потомкам, когда у нас спросят – как мы строили мир? Что мы ответим? Что мы его возвели на костях и плоти тех, кто не хотел войны? – неожиданно угрожающе и раздражительно спрашивает Данте. – Разве это благородство? Не думаю, что нас поймут, если мы ответим, как мы возводили новый мир таким образом.
- Кровь мучеников есть семя Империи. На этой крови мы возведём не просто новое государство, а убежище от гнилых поветрий. Помнишь Римский престол? Может Проклятое аббатство[2] и что там творилось? – голос брата стал более снисходительным. – Пойми, мы должны это сделать.
- Хм, - мрачно ухмыльнулся Данте, - скажи это детям, которые сегодня могли погибнуть. Может, скажешь это их родителям, которые сейчас рыдают. Не думаю, что им будет это важно.
- Ты поймёшь, брат, – хлопая по родственному плечу, твердит Яго. – Пройдёт время, и ты поймёшь.
Данте только собирался дать ответ, контраргумент, но истошный голос из рации напряг:
- Противник! – заверещало устройство, и италец схватился за оружие, тыча дулом в пустоту, разыскивая через прицел врага.
Из пустоты меж домов вновь шагнули наёмники, идущие в ногу с боевыми дронами и передвижными роботизированными турелями. Позиции «Теней» за секунду накрывает ураганный огонь. Ураган пуль заставил воинов прижиматься к земле.
Со стороны Данте наступает не менее роты. С западной части города подтянули не менее трёх взводов металлических солдат с улучшенными микросхемами и процессорами. Мощные человекообразные корпуса, эмитирующие по габаритам и очертаниям накачанные атлетические тела и небольшая плоская голова, со светящимся фонарём и большим диодным оком.
- Независимые механизмы! – в порыве праведной ярости кричит в рацию «Копьё». – Уничтожим это скверну!
«Копьё» встаёт во весь рост и поливает огнём наступающего врага. Пули его автомата рвут плоть и металл. Земля орошается кровью и маслом, а к десяткам трупов прибавляются ещё, но тут же его постигает рок в образе пулемётной очереди…
- «Копьё» ранен! – рвётся рация.
Данте аккуратен. У него в подсумках ещё два полных магазина и третий, начатый в автомате, отдаёт патроны. По две-три пули старается парень пускать в полёт, но этого недостаточно. Бронированное покрытие дронов держится, а люди двигаются в полуприсядь, отчего в них попасть ещё труднее. Неплотный и рассеянный огонь «Теней» неэффективен, а концентрированный огневой шторм наёмников прижал к земле солдат императора и дистанция постепенно сокращается.
- Как подойдут поближе, закидывайте их гранатами, – подсказывает Хоругвион.
Данте чуть показывается из-за лавки и видит, что противник медленно подбирается к бетонной изгороди и вот-вот окажется у колонн. «Тени», держащие позиции у статуй и колонн отступают. Повсюду вновь стрекочут залпы орудий и рвутся гранаты, а враг неумолимо наступает
- Всем стоять! Бьёмся до последней капли крови!
Все четыре гранаты – две оборонительных, две зажигательных, юноша срывает с пояса, и поочерёдно закидывает ими наступающие отряды, прикрывая голову от свистящих пуль, чтобы мозги не выбило. Круглые и чёрные боеприпасы пали средь самых рьяных наёмников и роботов.
Фланг вражеской группировки сгинул в ударной и огненной волне, а сам взрыв разметал человеческие и стальные тела, порвав их на части. Участь выживших солдат незавидна – пятнадцать воинов кричат от неимоверной боли и горят заживо, и никто на них боеприпас тратить не собирается, оттого их смерть будет мучительней. Но противник ответил иначе, чем рассчитывали имперцы – он ломанулся вперёд, с желанием поскорее выбить с позиций «Утренних теней».
Сотня наёмников и дронов устраивая проливной дождь из пуль, ринулись на штурм. Данте понимает, что, скорее всего, это их конец, он видит, как его братья по оружию отступают с позиций, прячась уже за фонтанами, а враг подходит на расстояние штыкового удара.
Реактивные пули теперь вырываются длинными очередями из АК-899, превращая в кашу ряды наступающих техновоинов князя, но никого эффекта нет – противник неумолим. Пара мелких пуль и осколков так и норовили пробить броню «Пикового», но вытерпев ползущую боль, он вновь поднимал оружие с отчаянным желанием выжить.
Все братья по оружию снова пропали в шторме войны. Мраморная плитка от луж воды и крови настолько скользкая, что можно спокойно поскользнуться, поэтому парень, меняя позицию, бежит медленно, но всё шальная очередь настигает его в ногу.
- Арргх! – выкрикнув Данте, падает возле груд камней и щупает голень.
Больно, но ран нет. Сапожная бронепластина выдержала удар, а вот гематома будет знатная, но нет времени. Валерон, цепляясь за воздух становиться на две ноги, и видит горькую картину – их окружили со всех сторон. Огневые точки боевых братьев подавляются, а раненых становиться всё больше.
- Это конец, – молвит Данте и поднимает автомат, сжимая крючок, но ничего не выходит. Осечка.
Сначала раздаётся оглушающий взрыв, затем в грудь бьёт мощная взрывная волна и юношу отбрасывает в сторону. Оружие отлетает в неизвестном направлении, а боль и гул в ушах накрывают с головой, не давая даже подняться. Данте чувствует, как трещат его кости и хрустит броня, но цепляется за гладенькую плитку, таща себя к защищённой позиции. Пули как мухи – от них нет спасения.
Внезапно возле парня пробегает размытое пятно. Ещё одно. И таких странных искажений пространства, по которым стекает вода не менее десятка и это только в усталых очах юноши. Воздух наполняется ненормальным ароматом металла и чего-то раскалённого. Завязка, кульминация и развязка уместились в секунды, и округа озарилась выстрелами новой силы.
Площадь разорвали шипящие сгустки плазмы, выжигающие броню наёмников и металл дронов. Руки, ноги, грудь роботов плавятся и льются на землю струёй, а микросхемы с процессорами горят. Стальные воины падают, теряются в пространстве и лишаются конечностей. С людьми не лучше. Беспорядочно летающая плазма прожигает в защите дыры и жарит плоть, заставляя гореть органы и кости. Футуристические и пугающие воины окружили себя саваном тихого ужаса и пара от плазменных винтовок. Когда оружие с плазмой перегревалось, суровые воители, чья плоть стала едина с машиной, срывали с поясов короткие мечи и потрошили врагов, устраивая им резню.
Следующий удар так же был неожиданно нанесён для врагов. Меж домов подобно тени явились воины и залили всё плотным огнём, осыпав реактивными и разрывными патронами западное направление атаки, а вёл яростный воитель, воплощение гнева, заключённое в технодоспехи. Огромный могучий воин одним взмахом меча перерубал дронов. «Рыцарь» так стремительно атаковал, что вскоре себя окружил разбитыми кусками металлолома и обезображенными телами наёмников.
Данте почувствовал, как на шивороте его брони сжимается бездушная и цепкая хватка, да такая сильная, что ткань затрещала, и металлические пластины стали гнуться.
- Сражайся! – холодный, двоякий технический голос приказывает парню.
Юноша мельком замечает, как его поднимает один из киберариев, смотрящий прямиком в душу взглядом алых безжизненных очей, и швыряет вперёд, в бой. Валерон готов проломить стальную голову полумеханическому воину, но не до этого. «Пиковый» обнаруживает валяющийся пистолет под ногами и поднимает его. Рёбра и торс тут же отдали болью, которую сиракузец превозмог.
Ситуация переменилась за секунды, перетекающие в минуты. Данте ковыляет на одной ноге и ищет судорожно выживших своей группы, но видит вокруг себя лишь разруху. Воздух наполнен ароматами пороха и горящего масла. Воины в ало-серых накидках, блестящие неживыми частями тел медленно, словно хищники, пробираются по полю боя. Всё вокруг усеяно ковром тел, среди которых стонут раненные. Разорванные, сгоревшие, разрубленные или выжженные сыны Княжества – мраморная плитка всех приняла, как последняя белоснежная простыня на кровати, впитавшая багровую кровь.
- «Утренние Тени», собратья! – вызывает Джузеппе и средь груд тел поднимаются пять бойцов и Данте вместе с ними.
«Пиковый», «Яд», «Ятаган», «Печать» и «Харон» опираясь на оружие или цепляясь за воздух, ковыляют по обагрённому полю боя.
- Каков план, господин? – обратился Данте.
- Враг втянул нас в заведомо проигрышную битву. Дав войти как можно глубже проникнуть в естество обороны, нас окружат и перебьют. Мы должны как можно быстрее нейтрализовать Совет и князя, которые собрались… эм… покомандовать обороной.
- Тогда нужно как можно быстрее атаковать дворец «Чёрного полумесяца» через третий ярус.
- Нет, - грузным голосом звучит грозный отказ, - по данным имперской разведки весь третий ярус усеян богопротивными ловушками и неестественными устройствами убийства. К тому же крыши домов полны снайперов и сам дворец уже стал крепостью. Туда стянуты элитные войска наёмников.
- Но как туда попасть?
- Господин исповедник, - звучит металлическое голосовое звучание, - есть основательный шанс пройти незаметными для вашей тактической группы с вероятность в семьдесят процентов.
Рядом с тучной фигурой «Крестоносца» тут же оказывается полумеханический воин с ало-металлическим плащом. Его руки полностью из металла, а ноги закрыты кожаными сапогами. На лице нет плоти, оно полностью собрано из металла и пугающим синим огнём горят два глаза.
- Докладывай, Примас-искупитель.
Такой голос парень слышит впервые и только одно его звучание кидает юношу в паранойю и настороженность:
- Вражеские защитные структуры используют в своей несовершенной обороне старую, изученную нами технологию. Наши «зета-плащи» созданы для того, чтобы пропускать большинство излучений и радиоволн. Даже тепловизоры не обнаружат ваших тепловых сигнатур.
- Даже если мы пройдём через третий ярус, как мы попадём во дворец? Элитные войска, наёмники, дроны, да и автоматические системы защиты не дадут нам это сделать. Мы и метра не сможем ступить. А все автоматические системы управляются из единого центра.
- Всё повинуется первостепенным законам фундаментального миросозидания, – заявляет Примас-искупитель. – Автоматические системы не являются существенной останавливающей проблемой для вас. В наших способностях подключиться к сетям и обратить их против хозяев.
- Господин, - обращается к «рыцарю» Данте, - какие во дворце системы обороны?
- Автоматизированные пушки, различного калибра, тяжёлые турели, лазерные лучевые заградители, а так же дроны.
- Можно создать среди противников неразбериху, выводя из строя их системы и обращая против них. Враг не готов к этому, поэтому паника и суматоха будет достаточная для того, чтобы тактический отряд смог проникнуть внутрь дворца и выполнить задачу.
- Хорошо, - рыком выдаёт Джузеппе, - если через час мы не выполним задачу, я прикажу обстрелять дворец тридцатому ракетному полку. Нам не нужно, чтобы командование противника выжило.
- Я пока организую плащи. – Молвит один из искупителей и снимает со спины коробковидный стальной рюкзак, в котором стал рыскать.
- Данте, ты с нами?
- Рана. Я и хожу еле как.
К италийцу, отдавая звон каблуками, быстро подошёл Примас-искупитель. Из его ладони мелькнул тонкий шприц, тут же годивший юноше в одну из вен на руке, пройдя сквозь равную ткань.
- Через пять минут твои жизненные органические системы потеряют чувствительность к боли, и ты сможешь действовать, как полноценная боевая единица.
- Отлично, минут пять на подготовку, затем выдвигаемся, – прогремел «Крестоносец» и удалился.
Юноша ковыляет в сторону и проверяет себя. Каска в трещинах и вмятинах, маска на лице готова расколоться, а визоры, обеспечивающие действие таких функций, как тепловизор и ночное видение, скоро выйдут из строя. Пластины на груди вот-вот разлетаться на части попади он под шквальный огонь. Медленно, но верно всё приходит в упадок. Вся одежда вымокла от дождя, местами липкая от крови.
Рука парня касается карманов и рыщет обоймы для пистолета. В руках только он и остался, не считая гладия. Длинный, с прямой ручкой, обтянутой резиной, выкрашенный в чёрный цвет, этот пистолет являет собой смесь надёжности и элегантности. Глушитель давно убран за ненадобностью.
- Боец, - звучит сзади механический голос.
Данте оборачивается и видит перед собой Примас-искупителя. В его руках две плазменные винтовки. Смотря в его полыхающие синим цветом диоды, стоящие вместо глаз, юноша не может разглядеть его эмоции и чувства. В голове парня мелькнул старый афоризм: «глаза – зеркало души». Но если вместо них два электрических светящихся безжизненных фонаря, то, что тогда можно считать душой?
«Разве в них ещё есть душа?» - задаёт себе вопрос Валерон.
- Что-то не так?
- Устал просто, господин Примас-искупитель, – тяжело даёт ответ юноша. – Вы что-то хотели?
- Мною замечено, что у вас нет в наличии поражающего устройства, которым можно вести эффективные боевые действия, – безжизненно, звеня металлическими «голосовыми связками», говорит киберарий. – Возьмите нашу импульсную винтовку «Гнев солнца». Объёма её магазина хватает на сотню выстрелов. – Киборг протягивает одну из винтовок и всовывает ещё один магазин, похожий на серебряный вытянутый баллончик.
- Благодарю, господин.
- Вашу нервную систему что-то беспокоит? – безжизненно звучит вопрос.
- Откуда вы это взяли, господин?
- Я наблюдал за вами. Мои датчики уловили у вас повышенное сердцебиение, дрожь голоса, а также несколько других показателей, судя по которым с вами не всё в порядке.
- Так вы же мне что-то вкололи, - с натужной улыбкой, выдавленной по рефлексу защиты, оправдывается юноша, - вот меня и мотает.
- Исключено. Препарат «ЗО-12» не может вызывать таких изменений, какие возникают при сильном волнении. Скажите, воин, что вас беспокоит?
Губы парня не торопятся выдавать мысль и суть. Он стоит молча, оценивая достоин ли киберарий того, чтобы ему рассказали. Мысли Данте могут показаться отступническими и неизвестно, как их расценит тот, кто пытается выслужиться перед новыми хозяевами. Но всё же жажда выговориться и усталость и берут верх над молодым рассудком.
- Хорошо, – выдыхает «Пиковый». – Меня беспокоит судьба тех людей, которые тут живут. Неужто мы пришли сюда как разрушители? Этого ли от нас желает… Господь?
- Как вас зовут?
- Данте.
- Вы рассуждаете, как поэт, как писатель, романтик, меценат или просто человек с большим сердцем, – голос Примас-искупителя неожиданно мелькнул нотками человечности. – Я вас раньше бы может и понял, когда-то давным-давно. Но вы Данте, прежде всего воин, и приоритетными мыслями должны быть помышления о благе государственной машины.
- Но как нас запомнят? Эти граждане, которые сегодня падут жертвами воины, они ни в чём не виноваты. Они тут жили, как дети, – парень убрал пистолет в кобуру и только тогда продолжил. – Они не видели всего того ужаса, который я пережил на родине. – Секунды молчания и томления сменились слишком человечной репликой для воина Рейха. – Мне их жаль.
- Это ваш первый и самый эмоциональный взгляд. Осторожнее с ним, ибо определённые шестерни имперского механизма смогут расценить ваши слова, как предательство и ликвидировать вас, – вторая винтовка легла в обе руки киберария и тогда он, смотря прямиком в глаза Данте, продолжил. – Пропустите ваши мысли сквозь логический фильтр критического мышления. Задайте себе вопрос: все ли граждане вели такой образ жизни, как вы говорите? Все ли они «как дети»?
- Нас запомнят, как террористов, разоривших цветущий мир. Нас запомнят, как избивающих невинных людей, принёсших только слёзы и горе. Разве мы лучше тех, кого свергаем?
- Нет, мы далеко не ангелы милосердия и наш путь к победе будет залит кровью. Но мы не позволим этому миру дальше пребывать в тяжелейшем распаде и социальной энтропии, – в глазах Примас-искупителя сейчас Данте впервые увидел нечто похожее на душу, нечто живое мелькнуло в намоченных дождём мёртвых глазницах, слушая его металлическую речь. – Мы существуем для того, чтобы выковать новые социальные и государственные системы и за это нас запомнят, как архитекторов нового мира. Войны, террор и кровь — это плохие средства, но в тёмный час, в жестокую эпоху, нет иного выхода.
Данте и киберарий могут говорить ещё часами, однако тяжёлый рык Джузеппе доносится обухом по ушам, призывая к выполнению приказа:
- Отряд, собраться! Выступаем!
Как только парень сделал шаг, его тут же позвал тот же металлический голос, и юноша обернулся, кинув на повороте:
- Что ещё?
- Вот, держи, - в металлических ладонях существа появляется странное оружие – похожее на белую трубку в полметра, с изогнутой ручкой и коробочкой возле крючка, - это редкое оружие.
- Что это?
- Мы его называем «молнеметатель». Вражескую цель ударит разряд сравнимый с мощью молнии. Я проанализировал ситуацию и думаю, что тебе это оружие будет отдать целесообразнее.
- Данте! – взывает Яго.
- Иди, – скрежечет Примас-искупитель и натягивает на себя плащ, прячась в невидимости.
Данте подбегает к Джузеппе, стоящего на фоне двадцати-тридцатиэтажек третьего яруса и видит удивительную картину. Двое киберариев с трудом надевают на броню «рыцаря» плащ, будто это королевская мантия, а широкие элементы доспеха так и не собираются уходить в небытие. Как только собранная из нескольких запасных плащей, благо они соединяются меж собой, накидка полностью закрыла все элементы футуристического доспеха, исполненного в рыцарском стиле, принаряжаться стали все остальные.
В руках парня оказывается плащ и как с ним обращаться – непонятно. Юноша ловким движением закидывает его за спину и только в эту секунду замечает дивное воздействие вколотого препарата – пропала вся чувствительность в теле. Тонкая вуаль ложиться тело, и оно пропадает, становясь искривлением пространства, по которому текут струйки воды… но вот торс и голова. Спустя миг юноша подмечает и рукава, и заклёпки для тела. Ещё пара мгновений, и он полностью исчез.
- Надеюсь, вы готовы уничтожить врагов Его? – звучит властный и грузный вопрос из рации.
- Нет, господин, я не могу рукав найти.
- Если сейчас же его обнаружишь, я сделаю так, что он тебе не понадобиться.
Отряд выдвинулся на третий ярус, обходя главную дорогу, ибо ступи на неё, и она откроет целый «парк кровавых и жестоких развлечений». Каждый ярус города возвышается над предыдущим, при этом есть много способов подняться наверх. Нечто вроде разделяющей горизонтальной стены между ярусами выполняют отёсанные скальные породы, покрытые красивыми узорами, росписями или местами под огромные изображения проекторов, показывающих рекламу, объявления или фильмы. На каждой стене у каждого городского ряда свои особенности. Третий для продвинутых высотных зданий, второй представляет собой скопление городской роскоши и помпезности, первый суров и практичен, где живут люди поприжимистей, являя собой деловые центры и здания финансовой, экономической инфраструктуры – банки и биржи. Ну и в самом низу предярусная зона и огромный порт. Подняться можно по главной дороге, вплоть до дворца «Чёрного полумесяца» и так делают большинство гуляющих людей или автомобилей. Но и каждая вертикальная заграждающая стена испещрена различными подъёмными дорожками или лестницами, по которым за минут три-одну можно взобраться повыше и посмотреть на столицу с новой точки обзора, восхитившись завораживающими видами процветающего града. Так поступили и «Тени» - сокрытые под стеной дождя, вуалью невидимости и савана ночи, взбираются по мало приметным ступеням.
Воин за воином, а позади сам «Крестоносец» подгоняет бойцов. Все понимают – если Джузеппе поскользнётся или схватит снаряд – его грузное тело, окованное в тяжёлый доспех, за секунду передавит всю команду, словно это были бы мягкие и сочные фрукты. И единственное воспоминание, что от них останется – пятна крови на ступенях.
Как только отряд, минуя бетонные толстые высотой в метр заградители, выполняющие роль забора, в полном составе оказался на длинной улице, простирающей подле высоченных домов, погружённых во мрак, рация, встроенная в системы брони, Джузеппе затрещала:
- Слушаю, – полушёпотом обращается воин, дабы не нарушить тишины.
- Говорит Примас-искупитель. Мы нашли необходимый узел и систему электронной безопасности, и сейчас стараемся выбить мешающего противника с позиций, где узел.
- Сколько вам нужно для получения контроля над автоматическими системами дворца?
- Около пяти минут, – даётся чёткий ответ, рассеянный криками и звуками стрельбы, бьющими из рации.
- Хорошо. Поторапливайтесь.
Дана ещё одна молчаливая команда и отряд направляется в сторону дворца. До него примерно километра два, поэтому «Тени» переходят на бег, чтобы как можно скорее добраться к княжеской твердыни, иначе всех выжжет смертельный огонь авиационного налёта.
- Почему тут так… мирно и тихо? – Неожиданно вопрос разрывает эфир.
Сначала никто не собирался отвечать, так как все осматриваются по сторонам, в поисках угрозы или странностей. Под ногами Данте брусчатка. Обычная, ничем не примечательная, в ямы на которой собираются лужи. Всё окружение в округе, куда не бросишь усталый взгляд, сжимают высоченные стены, состоящие из громадных домов под тридцать или даже сорок этажей. Они пребывают в ночи, погружённые в чёрный плащ безмолвия. Данте подумал, что раньше они могли пестреть десятками цветов, но теперь из-за войны такие мрачные. Но даже в таком «неживом» виде они выглядят грандиозно и будто бы стремятся подчеркнуть ничтожество человека перед техническим прогрессом. Их крыши подпирают небеса, а фундамент вгрызается в скалы на многие метры вниз, чтобы стоять и не падать. Такой исполинский вид в душе Валерона простирается трепещущей волной, вызывая волнение и преклонение. В Сиракузы-Сан-Флорен не было практически нигде таких высоток, а в Риме Данте видел их лишь мельком. Но теперь, тут он идёт среди них, думая – «мы всего лишь муравьи тут».
По улицам, обходя автомобильные дороги, покрытые незаметностью «Тени» крадутся средь домов, всё ближе подходя к гороху. Сквозь дворы, высматривая любую угрозу, воины остаются незамеченными под великолепной технологией и неумолимо продвигаются только вперёд.
- Почему же так тихо... – вновь стелется в эфире вопрос.
- Враг тут не держит солдат из плоти, – отвечает тихо Джузеппе. – Эти позиции должны будут занять техновойска.
До ушей Данте долетают отдалённые звуки стрельбы и отчаянные крики. Несмотря на бушующую повсюду войну они довольно отчётливы и ясны, словно впереди устроена самая настоящая бойня. Все поняли, что это может значить. Приказа не понадобилось – воины ускорились, стремясь как можно быстрее попасть вовнутрь.
Перед площадкой для дворца возведена высокая трёхметровая стена из красного кирпича, покрытая известью и украшенная богатой росписью. У неё широкая улица, что создана для отдыха и туристов, которые желают дойти до центра всей страны. Однако со стороны главной дороги располагаются ворота в замок, через которые отряд и намеревается прорваться в тронный зал.
«Тени» выйдя из тени домов на дорогу, шириной в сотню метров, недалеко от врат увидели страшную картину – в двухстах метрах от них пятеро дронов, обнажив короткие ножи, режут бывших союзников из рода «живых». Атака для солдат-людей оказалась неожиданной, и поэтому отряд из тридцати человек был сокращён до десяти за секунды боя.
- Господин, - прозвучало воззвание сквозь статический треск командирской рации, - нам удалось изменить программные цели автоматизированных систем. Теперь они уничтожают всё, что…
- Спасибо, Примас-искупитель. Обрушьте вашу ярость на врагов и окажите помощь общему наступлению. Конец связи.
Данте смотрит вперёд, не замечая боле громоздких домов. Укреплённый пост, раскинувшийся прямиком перед воротами, сейчас полыхает. Меж колючей проволоки в программном безумии пляшут дроны, вырезая бывших союзников, орошая всё кровью. У мешков с песками, баррикад и тяжёлых орудий лежат десятками мёртвые солдаты, вовремя не отреагировавшие на запрограммированное предательство. А ворота, сваренные из золотых прутьев, украшенные узорами – разлетелись на куски от взрывов или неестественно выгнулись, словно бы приглашая во дворец.
- Мои воины, «Утренние тени», - громогласно и внушая могущественным тембром в душу уверенность, начал «Крестоносец», - только от вас сейчас зависит будущее Империи. Соберите последние силы, вберите остатки гнева и обратите их против врагов. Заставьте поверить противника, что два десятка слуг императора стоят больше их армии. – могучей рукой Джузеппе смахивает с себя плащ, сжав его в стальных пальцах, и поднял вверх массивный сверкающий меч. – Скиньте с себя вуаль скрытности и дайте противнику увидеть лик смерти. За Канцлера и Рейх – ринемся же за мной в бой!
Весь отряд, как один скинули плащи и убрали их. Данте проверил винтовку – всё в порядке.
- В атаку! – скомандовал Джузеппе, объявив кульминационный акт битвы за столицу, и теперь ход битвы привязан к дерзкой атаке.
Двадцать шесть человек пошли в бой, явив себя практически возле дворца. Грохоты автоматного огня стали неожиданностью для сицилийцев. Камеры на домах зафиксировали солдат Империи и оповестили все воинские части – враг у дворца.
Совместный огонь скосил выживших дронов – как серп пшеницу, а работающие турели тут же вспыхивали ярким пламенем и салютовали кусками разорванного металла. Пройдя сквозь развороченные передовые дворцовые укрепления, Данте удивился, какую резню устроили роботы – тела искромсаны с особой жестокостью и хирургической точностью. Похоже, микросхемы совсем поехали от перепрограммирования.
Как только воины переступили через искорёженные золотые ворота, каждому во взгляд упёрлась картина двора и самого дворца, отразившись былым совершенством в визорах и мыслях. Под тяжёлыми грубыми подошвами стелется начищенная до зеркального блеска, сверкающая базальтовая брусчатка. Роскошные сады тут и там, места для отдыха и помпезные фонтаны с золотыми статуями. Да и место, где открывается чудеснейший вид на тёплое средиземноморское море, устроено из гранита – двухъярусная набережная, с местами для отдыха в виде лавочек или целых участков с мраморными лавками, окружёнными колоннами с полукруглыми выпуклыми крышами. Сам дворец высотой в десятиэтажный дом и так же сделан из сверкающих зеркальных базальтовых блоков. По форме он напоминает огромный полумесяц, со множественными зигзагами выступами и изломами, влившийся со скалой и горным массивом, который устремляется на юг.
Но всё потопло в огне и войне – наёмные солдаты в чёрных одеждах пытаются отчаянную битву вести против дронов и турелей, но не способны подавить механический бунт. Сады горят адским пламенем, статуя за статуей обращаются в мраморную крошку, а из самого дворца доносятся крики и из некоторых окон рвётся пламя. Воздух снова портят ароматы крови, плавленого металла и гари. Пространство вокруг истерзано воплями пролетающих пуль, агонии умирающих, и ноющими звуками разрыва гранат и снарядов. Человек сошёлся с машиной в жестокой схватке – как и завещали давно мёртвые писатели-фантасты.
Воины Рейха молниеносно присоединились к бушевавшей жестокой битве. Реактивные пули автоматов рвут с лёгкостью броню, а плазма винтовки плавит любую защиту турелей. «Крестоносец» массивным и грозным мечом разрубает в ближнем бою любого, кто осмелиться оказаться на пути.
- К воротам дворца! – кричит Джузеппе и весь отряд устремляется вперёд, прорывая слабую защиту, захлебнувшуюся в бесполезном стремлении подавить восстание бывших союзников.
Отряд практически беспрепятственно проходит сквозь развалившуюся средь райских рукотворных кущ оборону. Всё вокруг накрывает война, пожирающая великолепие двора и грызущая изнутри дворец, но солдатам Императора – всё равно, их задача ясна, цели определены, всё остальное несущественно. Впереди оказывается обширное и довольно высокое крыльцо, с алой ковровой дорожкой на ступеньках из чёрного мрамора – всё как подобает. Только всё крыльцо, окружённое мешками с песком и вьющейся колючей проволокой, завалено бездыханными телами наёмников и металлоломом дронов.
Данте идёт рядом с Крестоносцем, его тени и ведёт прицельный огонь, но никто практически на них внимания не обращает, кроме предвратных стражей. По броне Джузеппе зазвенели выстрелы и снопы искр, в бесполезной работе пробить доспех. Отряд Рейха ответил концентрированным огнём, и десяток стражей сгинули в вихре жуткого огня, примкнув к мёртвым собратьям. И вот воины уже под сенью могучего дворца, взирают на его растерзанное величие. Наёмники, связанные боем с сотнями дронов и турелей плюнули на его защиту, и спасают только свои жизни. Момент победы недалеко, уже чувствуется.
- «Яд», - указывая острием меча на массивные трёхметровые дубовые ворота, рыком затянул «рыцарь», - давай гранатомётом.
- Сейчас. – Снимая широкую трубу, отвечает парень.
Шлейф дыма и поражающие глаз красотой и изыском ворота исчезают в буре огня, разлетаясь на щепки, закидавшие и «Теней», предоставив путь.
Зайдя за порог, воинам Рейха открывается внутренне убранство дворца, являющие собой помесь распрекрасного богатства и кровавого ужаса – это заляпанные кровью стены, выкрашенные в светло-жёлтый цвет, и полыхающие лимонного цвета стяги в просторном холле, обращающиеся в пепел, падающие на пол горящими лоскутами, как листья в осеннем лесу. У ног, на полу, выложенной молочно-жёлтой плиткой, валяются десятки мёртвых тел и это не воины. Сиракузец ужасался виду гражданских, чьи пиджаки и рубашки превращены в лоскуты испорченной ткани. Разрезанные, сожжённые, прострелянные или выпотрошенные – это не солдаты, а жертвы жуткой диверсии. Обычные слуги своей страны, лишившиеся жизни за секунды жуткой бойни.
- Вот и командование самовыпилилось, – хладно констатирует Яго. – Всё же прав наш Канцлер насчёт «суверенных машин». Эх, не свезло им.
С правого края зазвенела стрелковая очередь, и воины тут же стали искать укрытие. Пулемётное звено дронов всё стало поливать очередями, как завидело живые цели, исполняя предписания вирусной программы. Один выстрел плазменной винтовки и голова пулемётчика потекла по груди, а реактивные пули порвали грудь остальных троих.
Спереди, где лестница уводит наверх, спускаются ещё пять взбешённых механических тварей. Их корпус запятнан кровью, по когтистым лезвиям, прикреплённым к ладоням, стекают капли крови, а в электрических ярко-зелёных глазах словно пляшет первобытное безумие.
Кривой крючок на винтовке Данте прижался, ведомый силой пальца и заряд, затем следующий устремились в противника. Звук всплеска и грудь дрона плавиться, прожигая системы. И ещё очереди присоединились к атаке на неживых, разорвав холл яркими мелькающими трассирующими путями и вскоре четыре безумных дрона стали грудой шипящего металлолома, скатывающегося по ступеням.
- Смотрите, - рука Данте вытянулась в сторону светло-жёлтой стены, где валяется разгромленное пулемётное звено, - там есть лифт.
- Хмгм, - рыча, тяжело выдыхает Джузеппе, заглушая даже повсеместные вопли и оркестр стрельбы, - Яго и Данте за мной в лифт. Остальные – прорывайтесь к тронному залу и возьмите в плен Совет. – Сотрясая зал, чеканя шаг по полу, залитому кровью, тяжёлыми сапогами, под звук шипения своего продвинутого доспеха, «Крестоносец» направился к лифту в метрах тридцати.
Яго и Данте кивнули остальному отряду и устремились за военачальником. Минуя ещё один проход на второй этаж – широченную лестницу, зажатую стенами и выводящую наверх, два брата приблизились к золотистым дверям лифта, где «Крестоносец» уже вызвал кабинку, нажав на сенсорные кнопки.
- Он нас выдержит, мы вроде весим больше, чем пять человек?
- Это лифт класса «А», - обратив холодный и светящийся взгляд визоров рыцарского шлема на Яго, строго изрёк Проксим, - в Сицилии такие лифты могут перевозить до тонны.
Как только последние слова ответа слетели с языка, золотые в то же время зеркальные дверки отворились с характерным звоном, впуская парней, и Джузеппе тут же нажал на пункт назначения. Попав в лифт юноши тут же, как один, подумали, что очутились в королевской палате – собранный из лучезарных ярких оранжевых плит пол под ногами; стены балуют взгляд золотыми и серебряными узорами, а потолок покрыт серебряным зеркальным напылением. Со всех сторон так и бьётся роскошь.
- Что это за камень на плитке? – пошатнувшись от неожиданного движения, зацепившись за стенку, выпалил вопрос юноша.
- Это, янтарь, Данте. На твоём месте я бы думал о долге и молился. Нам предстоит пленить князя и обезглавить оборону всей страны. И скорее всего исполняя это, мы можем погибнуть.
- Это почему, господин?
- Мне сообщили, что князь готовит побег, и его будет прикрывать сам «Пустотный страж».
- Кто вас сообщает, господин?
- Скажем так, есть люди, готовые предать родину, ради свершения наших праведных целей.
- А что такого опасного в этом пустотнике?
- Яго, - голос «Крестоносца» за секунду стал суровым и ещё более тяжёлым, - его костюм — это пик технологий ушедших времён. Он вырезал целые города в одиночку и может уничтожить танковую колонну один.
Лифт останавливается, и отряд скоротечно покидает кабинку. Через прицел винтовки Данте видит лишь пустынное место и небо, затянутое чёрными облаками. Подошва обуви, каблуки в основном застучали по чёрному базальтовому покрытию, смешавшемся с чернотой ночи. Валерон понял, что они на крыше дворца. По его костюму забили потоки холодного порывистого ветра, а по коже ударил колкий холодок. Здесь довольно прохладно, а дождь стал какой-то ледяной.
- Бежим, он уходит! – кричит Джузеппе и два брата пускаются в бег.
Крыша дворца огромна. В ширину она не меньше сотни метров, а в длину наверняка все четыреста. Форма крыши точно повторяет и сакральное название места, и саму конфигурацию дворца – полумесяц.
Данте пытается поспеть за Джузеппе, но не поспевает, ибо совершенные системы доспеха позволяют Крестоносцу развивать поразительную скорость. От ветра и поражающего вида захватывает дух, но не нужно отвлекаться. Впереди уже виднеются очертания ступенчатой вертолётной площадки, раскинувшейся посреди крыши и силуэт худого невысокого человека.
К плечу юноши ложиться винтовка, сам Данте встаёт на колено и прикладывается к гладкому прикладу. Ноги и руки словно немые – боли не чувствуется, только помятая нагрудная пластина мешает и в рёбрах бьётся отдалённая боль. Палец ложиться на крючок и через широкий, расплющенный прицел непонятный силуэт приобретает различимые очертания взрослого мужчины лет сорока, гладко выбритого. Выстрел сулит лишь лёгкую отдачу и вот сгусток плазмы уже стремиться к цели. Одно попадание и плоть превратиться в уголь, но неожиданно в метре от площадки сгусток рассеивается, словно его пропускают сквозь невидимое сито, и он падает на землю раскалённым сверкающим дождём.
- Удивлены! – сзади доносится жуткий и самодовольный голос, заставляя повернуться троих воинов и лицезреть огромного воина. – Это силовое поле. Его действие замедляет любой снаряд.
Перед солдатами Империи расхаживает массивная фигура. Три метра в высоту, метра два в ширину. Массивные широкие ноги, являющие собой только сталь, упираются на базальт четырьмя пальцами, увенчанными когтями, как у птиц. Корпус, по которому размеренно текут струи дождевой воды, выкрашенный в цвета ночи, представляет собой подобие человечного тела и тут же к нему прикреплена механическая, голова, лишённая шеи. Массивные руки, прикреплённые к телу, только одним весом способны сокрушать стены, а оружие – клинок, сжатый в трёх пальцах, и скорострельная пушка в другой. Из спины торчит огромный горб, пришитый прямиком к корпусу, отчего существо кажется ещё массивнее и внушительнее. Один вид такого исполина приводит в страх и ужас. Возле механического монстра витает непреодолимая аура трепета. И трепетать тут можно перед многим – убийственность, внушительность или репутация.
- Князь! – звучит из колонок на корпусе адский голос. – Я вызвал транспорт! Десять минут.
- Хорошо. Спасибо. – Звучит благодарность.
- Ну что ж, ребятки, вот вам и конец, - страшно и жутко саркастично, прибирающим душу голосом начал «страж». – Вы пришли на нашу землю для того, чтобы убивать и обратить нас в рабство, но сами будете побиты, а трупы осквернены, – страж приблизил к голове изогнутый широкий меч, словно рассматривая его, и так же устрашающе продолжил монолог. – Вы пришли, чтобы утвердить свои идеалы, но они уйдут на помойку истории. Как вам наша армия и «сицилийское гостеприимство»?
Говоря сам с собой «страж» не услышал, как «Крестоносец» сорвался с места и устремился к врагу. Стальные сапоги заскользили по базальту в стремительном беге, и когда лезвие клинка отринуло в сторону, перед глазами стража возникла массивная фигура «рыцаря». Ещё секунда и прогремел безобразный грохот и скрежет металла, и шипение всех систем, работавших на всех парах.
- Займись полем! – кричит Данте брату. – Отключи его! – И в ответ Яго лишь мрачно кивнул.
Италиец пытается целиться через прицел, но суматоха битвы такая, что ничего не останавливается и на секунду. В бою сошлись два титана и их оружие способно выкашивать целые подразделения врага, а звучание битвы стало невыносимым для слуха. Джузеппе, опрокинув «стража» попытался его пронзить мечом, но массивное лезвие угодило в пушку и, выдавая фонтаны искр, спустилось к руке и одним ударом порвало спусковые системы. «Страж» моментально отреагировал и сбросил «рыцаря» мощным ударом кулака в шлем. Джузеппе падает на землю и пятится назад, трогая рукой помятый шлем и волоча клинок, один глаз на шлеме потух и стал абсолютно тёмным.
«Страж» перешёл в атаку. Из его корпуса сначала вырываются два десятка маленьких ракет и за секунды, рисуя в воздухе красивый узор из сопел, ударяются в место, где стоит Джузеппе. Вмиг «рыцарь» оказывается объят бушующим пламенем. Сабля противника опускается на массив пламени, но встречает сопротивление двуручного меча «Крестоносца», который отвечает и пинком в грудь. Металл застонал и «страж» отступает назад и тут же переходит в короткий прыжок, плечом опрокидывая Прокима. Враг отбрасывает саблю, и та с трезвоном отлетает в стороны. Могучие пальцы «стража» обхватывают шлем техновоина и сдавливают его с такой силой, что сталь зарыдала, и потрескались последние визоры. А затем враг приподнимает голову и бьёт её о базальт. Сила удара такова, что из-под затылка фонтаном разлетается крошка и летят искры.
- Я раздавлю тебя! – кричит и ликует «страж». – Как блоху! Ахах-ха! Как таракана!
Вся радость моментально спала с неприятным ощущением плавленого металла за воротником. Дуло винтовки секунда за секундой озаряется синим свечением, посылая плевок за плевком, практически на тридцать метров. От такой интенсивной стрельбы раскалённый ствол шипит под дождём, заливая всё густым паром, и готов разлететься блестящими кусочками. Враг с механическим звучанием поднимает руку и из ладони вырывается тяжёлый снаряд – граната за секунды осиливает расстояние в двадцать метров и взрывается штормом базальта и огня, отбрасывая парня.
Ударная волна и убойные осколки до конца разрушают структуру бронепластины и мнут её, как будто это картонная дощечка. Данте снова ощущает по всему телу очаги полыхающей боли и как они его приковывают к базальту. Где-то вдалеке звуки боя и лязг клинков. Юноша практически отходит в мир в сладкий мир грёз и сна, где нет боли – разум подобен требующемуся во тьме огоньку. Усталость берёт своё и сила удара такова, что едва не выбивает Данте из сознания, но он держится силой воли. Битва кажется такой далёкой, но она ближе, чем юноша думает. Сквозь визоры Валерон наблюдает за ночным небом, рыдающим над погибающим городом. Стёкла все в каплях дождя, но даже их сознание фиксирует размыто. Сквозь трещины на маске внутрь сочиться вода и Данте ощущает, как холод мягко касается его лица, точно требуя встать и продолжить биться, выдёргивает из расслабленного состояния. Парень понимает – если он сейчас не встанет, всё будет потеряно и победа станет такой же мечтой, несбыточной и далёкой, как и демократическая утопия в далёком прошлом. И вот уже жужжащий звук лопастей вертолёта касается уха.
Размеренные мысли опрокидываются воспоминанием и словами, отражающиеся в разуме больнючим и неприятным огнём – «…И даже когда падёт солнце, сгорят города, и сама смерть выступит против меня, но я – Данте, и я никогда не посмею отречься от данных клятв». И секундой позже воспоминания сменяются своими мыслями – «Разве я позволю отступить себе от слов? Кто я, если так легко отступаюсь от сказанного?»
Корпус юноши медленно поднимется и стремится занять горизонтальное положение, но адова боль по всему телу, и предательски помятая пластина мешают. Немые пальцы Данте касаются застёжек, и спустя мгновение слышится бренчание по базальту мятого и лопнувшего железа. Визоры с маской накрылись и ладонь обхватывает маску. Одно небольшое усилие и юноша срывает её с лица, смотря, как в ладони она вконец хрустнула и рассыпалась на части. Капли дождя и ласкающее касание ветра коснулись ледяной и порывистой дланью без кровинки лицо Данте. Только пара царапин портят лик юноши. У Данте нет времени наслаждаться дождём и ветром, ибо судьба вот-вот готова разрешиться. Здесь и сейчас.
Опираясь лишь на волю, Валерон поднимается в полный рост и чувствует, что боль по всему телу готова скрутить плотьб. Впереди себя он видит удручающую картину – Джузеппе из последних сил отражает сабельные атаки «стража». Его доспех искриться из всех щелей, обливая жёлтыми секундными огоньками доспех врага, а сам металл на броне истерзан и буквально разорван. Сабля касается двуручного клинка, и скрещиваются клинки. Тогда «страж» отступает назад и совершает колющий удар, который отбит двуручником, однако следующим молниеносным ударом сабля приходится ударом плашмя по наплечнику Джузеппе и жуткий вой стали ударил по душе и уху. От сильнейшего удара кости наверняка раздробило, а сам доспех помялся и системы правой стороны отказали. Клинок «рыцаря» с лязгом падает на мокрый базальт, покрытый выбоинами, а сам воин рухнул на одну из сторон.
- Я вырежу из твоих костей столовые приборы себе, – играя острием сабли у шеи Джузеппе, ликующе и безумно говорит «страж» и, вздев меч над собой одной рукой, переходит на истошный крик. – А теперь умри!
Внезапно в пальцы, сжимающие толстенную рукоять сабли, окутывает шипящая плазма, разъедающая броню. «Страж» поворачивается, оставляя жертву, демонстрируя свой выжженный и исцарапанный корпус. Места ударов и царапин сияют ярким серебряным цветом, а из руки, где раньше была пушка, снопом льются искры и торчат провода.
- Хорошо! Если ты так желаешь, я тебя скину отсюда! – проорал пилот машины и начал мерный разбег, медленно набирая скорость и сотрясая пространство.
Данте закидывает назад плазменную винтовку и подбирает белую трубку с рукоятью. Юноша обхватывается двумя трясущимися руками и пытается целиться, но боль и усталость качают тело парня, как при глубоком опьянении, но вобрав все силы в кулак, Данте пытается стоять ровно. Опьянённый безумием и жаждой крови враг бежит, стремительно сокращая дистанцию, заставляя трещать крышу от веса доспеха. И когда остаётся десяток метров Данте жмёт на кнопку, запуская в действие душераздирающий механизм. Раздаётся оглушающий секундный треск и пространство моментально озаряется ярким свечением, как при вспышке молнии и из дула, опалив ствол, вырывается цилиндрическое устройство с двумя искрящимися хищными стальными клыками, а за ним вьётся зигзаговый энергетический хвост. Напряжение таково, что, кажется, ещё секунда и руки изжарит от температуры. Устройство цепляется к броне, въедается когтями в металл и выпускает на волю страшный заряд.
Крик агонии вырвался из-под доспеха, и за секунду добрая половина брони раскалилась добела, заливая текучим металлом базальт. Системы технопанциря заклинило и «страж» продолжает бежать, за ним льётся дорожка из текучей и раскалённой стали, хотя пилот отдаёт приказ остановиться. Данте отходит назад, пропуская несущуюся махину, и смотрит, как прожаренное тело врага, запечатанное в расплавившемся доспехе, летит с десятиэтажной высоты и разбивает брусчатку внизу, придавив пару дронов.
- Поле отключено! – орёт во весь опор Яго у разворошённой коробки где-то возле скалы.
Данте снова вооружается винтовкой и рыщет в поисках цели, но находит заслоняющий вертолёт, аккуратно севший на площадку. Автомат Яго грохочет десятком выстрелов, разукрашивая базальт яркими бликами, но броня машины крепка и лишь искры рикошета пляшут по синему хвосту.
Юноша снова становится на колено и пытается целиться. Прицел бешено мотает из стороны в сторону, но всё же в центре креста оказывается пилот машины. Винтовка вновь истошно заревела, плюнув как минимум три сгустка плазмы. Первый расплавил стекло, второй выжег летательные механизмы, а третий ранил пилота в плечо. Ещё один жим на крючок и в ответ раздаётся лишь щелчок – баллон пуст. Данте конвульсивно рыщет по чёрной куртке, но она пуста, лишь ткань касается тела. Винтовка улетает прочь, с глухим звоном ударяясь о базальт, и мокрая зеркальная крыша отразила свечение рун на искрящемся гладии.
Вооружившись коротким мечом Данте, ковыляет к вертолёту, обходит его и видит того, за кем сюда его и закинула судьба. Это смуглый мужчина в древнем классическом костюме – белая шёлковая рубашка с мокрым пиджаком, брюки и туфли. Губы князя сжимают сигарету, а пепел от неё летит на чёрную бородку. Видно, что в карих глазах его играют нотки страха и в то же время безразличия.
- За что? – роняют вместе с сигаретой губы вопрос.
Данте посмотрел, как яркая голова сигареты стухла на мокром базальте и тяжело, превозмогая боль и усталость, ответил:
- Вы объявили нам войну. Вы покусились на священные порядки Императора и хотели сделать нас вассалами.
- Нет, – запротестовал князь. – Я хотел, чтобы мы объединились в единое государство. Я хотел принести вам свет просвещения. Я желал лишь счастья вашему народу.
- Уничтожив нашу власть!
- Ты не поймёшь, – машет рукой государь, искривив губы в натужной улыбке. – Ты не поймёшь. Пошли со мной.
Через полминуты два человека стояли и смотрели на полыхающий город. Волосы и подранные элементы одежды трепетались на ветру, а кожа потихоньку мёрзла от ледяного дождя. Но больше всего лёд сковывает живую душу парня от того, что происходит внизу. Многие кварталы и практически все ярусы объяты сражением, пожирая изумительные и чудные дома. Дома рушатся под напором артналёта, морпехи и стрелки схлестнулись на улочках с наёмниками и правительственными войсками. Былая роскошь развеялась по ветру пеплом, неизвестно, сколько мирных жителей сгинуло под завалами, при «отработке» целей. У дворца в самом разгаре бойня – всё в огне и войне: сады горят, набережная обратилась уродскими руинами, статуи стали пылью, а фонтан теперь груда камней.
- Теперь это место ничем не отличается от того, чем была твоя родина. Те, кто несли возрождение, стали причиной тотального разрушения.
- Эм, - замешкался сиракузец.
- Посмотри на это, солдат! – в безумном возмущении и отчаянии кричит князь. – Посмотри! Я хотел принести будущей Италии благодать и технологии моего народа. Я думал, что мы сможем жить в мире и процветании! Но теперь всё будет по-иному. Теперь мир ляжет к ногам того жалкого тирана, которого вы зовёте Канцлером, – ладонь с рукой простёрлись в сторону города, указывая на хищный огонь. – Посмотри и ужаснись – рай стал адом, а люди, мои соседи и дети теперь наверняка мертвецы.
- Ещё можно помочь вашему народу, - уверенно произносит Данте.
- Как? – отчаянно, со слезами на щеках вопрошает Князь. – Что ты можешь?
Щёлкающее лезвие гладия показывается у шеи монарха. Данте поднимает его, вздёргивает и толкает вперёд, подводя критически опасно к краю крыши.
- Ты что творишь?! – кричит сзади Яго. – У нас приказ вывести его!
- Да тихо ты, - Данте показал на клинком лифт, - ты обратишься к своему народу, к армии с требованием сложить оружие и прекратить сопротивление.
- Предательство национальных интересов и независимости ради нации. Если такова цена, я готов её заплатить.
Ладонь Валерона ложится на плечо мужчины и со всей силы толкает его вперёд. Князь устало зашагал вперёд с опущенной головой и поникший. Но тут же останавливается, когда замедлился и его «конвоир». Данте пошатываясь, отходит от края и наблюдает, как к нему приближается брат. Сил и выдержки стоять не осталось, поэтому ноги сами подкашиваются от боли и парень, чтобы не упасть, опирается на базальтовую изгородь между крышей и пустотой за ней.
- Всё в порядке, – запрокинув голову, бедственно отвечает Данте, переходя на более низкий тон. – Всё в порядке. Как минимум через час оборона рухнет, и город станет наш. Обращение правителя подорвёт их боевой дух.
Яго посмотрел вперёд, но увидел лишь полыхающий город. Юноша отвернул взгляд зелёных глаз от такого зрелища, ибо не нашёл в нём нечего особенного, а сам вид гибели прекрасного града изводил душу. Это война и разрушения, смерти – её неотъемлемые подруги.
- Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Очень сильно надеюсь. Это же всё из-за тех людей? Из-за них ты нарушил приказ? Это не санкционировано.
- Да, брат, – на усталых губах Данте промелькнула тень лёгкой улыбки. – Не для того мы боролись со зверями, чтобы потом ими становиться, брат. Не для того.
Сиракузец облокотил голову на изгородь в ожидании вертолёта Империи. Его сознание туманно, мысли путаются, но этот бой он запомнит на всю жизнь. Из последних сил он молвит:
- Сопроводи его в свой кабинет, пусть он обратится к нации. Прекрати это сражение…
[1] Мотопехота, мотострелки и стрелки – три вида пехотных войск в Рейхе. Мотопехота – подразделения тяжёлой пехоты, укомплектованные миномётами, мобильными автопушками, ПТРУР, ПЗРК, лазерными пушками. На вооружении имеют БТРы и БМП, усиленные дополнительными пластинами брони, некоторые модели переоборудованы под борьбу с летательными аппаратами, танками или под выполнение артиллерийских задач. Мотострелки – более мобильный вид пехоты, вооружённый лёгким вооружением, а также некоторым количеством ручных пулемётов, ПТРУРами, ПЗРК. Имеет на вооружении БТРы и БМП, предназначенные для огневой поддержки и доставки войск. Стрелки – самая лёгкая пехота, предназначенная для отвлечения противника, быстрых молниеносных ударов или разведывательно-диверсионной работы. Нередко из состава стрелков формируются охранные или штурмовые роты в зонах боевых действий. На вооружении имеют ограниченное количество противотанковых орудий, а также БТРы и БМП, предназначенные для огневой поддержки и молниеносной доставки войск.
[2] Проклятое аббатство – община отступников на территории южной Италии, которая вышла из подчинения официальных церквей. На протяжении десятилетий нравы становились всё распущеннее, а ритуалы более жестокими. Община исповедовала деизм, верила, что есть два противостоящих друг другу бога – добра и зла. По их мифологии сатана – архангел, избравший сторону злого бога, а Михаил – доброго. Все главные боги в религиях, или единственные – проявления добра, а нирвана, или пустота в дхармических религиях – проявление зла. Однако, несмотря на декларирование поклонению добру, община придерживалась храмовой проституции, торговли людьми, человеческими жертвоприношениями. Всё это толковалось как-то, что сможет задобрить их божество. Нередко они похищали людей, совращали или шли на сговор с властями, которые за деньги могли отдать часть своего населения на барщину. Аббатство владело бескрайними полями, где работали рабы, согнанные горожане или наёмные работники, которые в качестве платы могли воспользоваться услугами проституции или маковых наркотиков, производимых тут же на полях. «Книга золота» - их главное писание поощряло все эти деяния, если они совершены «на пользу слуг добра». Аббатство прекратило своё существование во время начала восстания Канцлера, пав до того, как рухнула прежняя власть Южно-Аппенинского Ковенанта. Его войска сначала заняли все общины, казнив отступников, а потом огнём артиллерии он обратил аббатство в пыль.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска и скачивания книг
Книжный Бот
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
ВКОНТАКТЕ