Ворон - Дикая Стая

Глава 24. Негодование.

- Айзен-сама, нужно ограничить деятельность Куроки, - настаивал Канамэ, стоя перед ним.

Умом Соске понимал причину такой просьбы, но не видел особого повода для беспокойства. Все же Канамэ Тоусен действительно слишком сильно перестраховывается.

- Оу, Канамэ-кун, обидно, что он делает то, что не можешь ты? - подливал масла в огонь Гин. Он тут исключительно, чтобы посмеяться над слепым синигами.

- Замолчи, Гин, - огрызнулся бывший капитан девятого отряда. - Твоего мнения я не спрашивал.

- Как страшно... - улыбаясь, протянул Ичимару.

- Еще слово - и ты пожалеешь...

- Достаточно, - повысил голос Владыка Лас Ночес. Пусть он и понимал, что выслушивать подчиненных необходимо, иначе они могут начать думать, что начальство пренебрегает ими, но сейчас у него появилось сильное желание проигнорировать всех и просто выгнать из своего кабинета. - Канамэ, в чем причина твоей просьбы?

- Куроки слишком активен. Опасно активен. Столетие среди пустых не сделало его одним из них. Он все еще действует как синигами, синигами из Омницукидо, - начал он. - И прямо сейчас он собирает информацию и создает связи. И нет никакой гарантии, что он не использует приобретаемое прямо сейчас влияние против самой Эспады или против нас!

- Перестань, он просто пытается увидеть общую картину. Все же документы, что я ему передал, отнюдь не отображают всего. Если бы я выдал ему полную информацию, это было бы слишком скучно, - тихо смеялся Гин.

Да, Карасу выдали лишь часть всей правды. Отчасти, чтобы посмотреть, как он будет все узнавать сам, а отчасти, чтобы занять его этим. Проверить навыки после ста лет 'отпуска' нужно, ведь его 'сын' вполне мог и утратить часть знаний, так что такая тренировка пойдет ему на пользу.

- Он и так рано или поздно обо всем узнает, - пожал плечами Айзен. - Я ничего не скрываю от него, но и подносить правду просто так не стану.

- Но, Айзен-сама, - настаивал Канамэ, чем уже начал слегка раздражать своего начальника. - Куроки опасен, я чувствую, что если мы не ограничим его деятельность, он может навредить всему плану. Он сам сказал, что будет пытаться защитить своих друзей там, а потому может нанести вред Эспаде, чтобы обеспечить победу Готея.

- Не стоит думать о Карасе так низко, Канамэ-кун, - опять влез Гин. - Он не настолько прямолинейный, чтобы совершать такие глупости. У него и на этой стороне друзья, и, мешая деятельности Эспады, он навредит и им.

Это он тонко намекает, что Карас поумнее, чем Тоусен.

Вышло не очень тонко, и чернокожий синигами стал злиться еще сильнее.

- Так, достаточно, - вновь повысил голос Айзен. - Гин, прекрати уже это.

- Простите, - с притворным раскаянием ответил тот.

- Канамэ, - обратился он ко второму подчиненному. - Я понимаю твою опаску, но можешь не волноваться. Все, что делает Карас, он никогда не обернет во вред моим планам. А на все, что он может узнать, у меня есть ответы для него.

- Да, Айзен-сама, - опустил голову Тоусен.

- На этом все. Мне нужно еще закончить подготовку к твоему усилению, Канамэ, как только я закончу с Вандервайсом.

- А вы еще не закончили с ним? - чуть удивился Гин.

- Не совсем, осталось немного.

Да, он же уже отправил Главнокомандующему послание, что оружие против него готово. Айзен специально позволил утечь такой информации. Это заставило старика действовать осторожнее.

Оба синигами покинули его кабинет, а сам Владыка отправился к себе в лабораторию заканчивать дела...

***

Когда дверь за спиной закрылась, Тоусен поднял голову - и быстрым темпом двинулся по коридору, желая поскорее разминуться с Гином. Этот парень слишком любил играть на нервах окружающих, а потому Канаме желал находиться в его обществе как можно меньшее время.

Из головы же никак не уходил разговор с капитаном Айзеном.

Он пытался донести до него важность полного контроля над действиями такого непредсказуемого элемента, как Куроки Карасумару. Этому типу дали слишком большую власть и вольности с самого начала, а ведь он, в отличие от Канамэ или Гина, не доказывал свою верность и полезность. Пусть сам Тоусен не так много знал о Куроки и даже в бытность синигами с ним особо не общался, но на месте других он все же предпочел бы жестче контролировать этого типа.

Куроки - омницукидо, и бывшими они не бывают в принципе. Если бы Айзен-сама поставил их на ту же позицию, что и бывших капитанов, это одно, но он намеренно пустил его в Эспаду, заставляя пустых воспринимать его как самостоятельную фигуру и как одного из них. Лучшая позиция для того, чтобы набирать влияние в Лас Ночес. Вопрос в том, на что он его использует? Пусть ученик Сой Фон и не слишком хорош в интригах, но, чтобы, например, стравить нескольких членов Эспады между собой, особенных навыков не надо: они и так друг друга едва терпят. Или, даже если он не будет вредить специально, его неудобные моральные принципы могут вовлечь его в конфликт и если его не удастся удержать в рамках, Эспада понесет потери. Любой вариант может повредить планам Айзена-сама, чего бывший капитан допустить не мог. Лишь исполнение плана может окупить все те жертвы, на которые он пошел, окупить предательство и убийства; лишь высшая цель может придать смысл всем действиям слепого синигами. Только изменив этот мир, все, что он сделал, будет иметь смысл.

Другие поймут, осознают - потом.

Но Карас угрожает исполнению этого плана и может навредить всему.

- 'Пусть Айзен-сама не видит тут опасности, но на примере событий с Неллиел видно, что он не всевидящий и даже он может чего-то не учесть, - подумал Канамэ. - Поэтому я должен проконтролировать все'.

Канамэ Тоусен не питал иллюзий, что сможет заставить Куроки подчиняться себе или бояться, не те силы у него. Его банкай бесполезен против Нитей Онигумо, а все остальное не поможет в бою с такой дикой скоростью.

- 'Ничего, как только я обрету силу пустого, мы с ним поговорим, - с мрачной решимостью сказал себе слепой синигами. - А пока я буду следить за ним и ждать'...

***

- 'Охо-хо, он явно задумал недоброе, - хмыкнул Гин, идя позади своего коллеги по предательству. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что Канамэ так и не оставил своих планов. - Пока он не получит свою силу, ничего делать не будет'.

Да, Канамэ желает справиться со своей слепотой, а также стать сильнее, и принятие пустоты может это ему дать. Сам же Ичимару на такое идти не собирался: у него и так достаточно силы, а лечь на лабораторный стол Айзена - это верный способ загубить весь свой план. Черт его знает, что с его телом сделать могут и не подставит ли он этим себя.

Пусть Гин и отдавал себе отчет, что Айзен давно все о нем знает, но все равно продолжал делать вид, что все в порядке. Все же легкомысленность бывшего капитана пятого отряда порой сильнее его осторожности. Тот явно устал от постоянных успехов и ищет таким образом острых ощущений.

Не ясно только, где простирается грань между осторожностью и легкомысленностью.

Этого Гин знать не мог, но ничего иного ему не оставалось делать, как продолжать то, что начал.

Он вновь вернулся к мыслям о Тоусене, который явно нацелен враждовать с Карасом. Слишком уж он осторожный, а потому видит в 'сыне' их начальника врага.

- 'Может, просто ревнует? - подумал Ичимару. - А что, это возможно. Карас ничего для того, чтобы заслужить доверие Айзена, не делал. Выдвинул определенные условия и даже получил власть, которая слишком высока для новичка в нашем деле. И плевать, что прямая власть над Эспадой нам обоим не нужна, главное, ведь символично как'.

С такой стороны все действительно выглядит как банальная ревность ребенка ко второму любимчику родителей.

- 'Это очень мило, - улыбнулся он. - Но обида может вылиться во что-то нехорошее... Лучше проследить, чтобы Канамэ не натворил дел и не лишился головы в процессе...'