Всё-таки хорошо я сросся с телом Василия. Свыкся, как с собственным, и поэтому пробуждение произошло, как полагается псионику.
Это напоминало загрузку боевого механизма. Тренированный разум проснулся за пару минут до того, как я открыл глаза. Просканировал чакры, энерго-потоки, и весь организм.
Никаких серьёзных увечий у меня не было, если не считать такими синяки после битвы с «угольками». Я и вправду сжёг там, возле Вертуна, всю энергию, и острое чувство обиды проникло даже сквозь сон. Вашу-то псину, столько сил копил, чтобы опять бездарно слить.
А ведь я серьёзно намеревался выучить хотя бы захудалый огненный шарик. Ну вот, теперь опять заряжаться.
Стоп…
Яд!
Сразу же всё чутьё устремилось просканировать организм на остатки токсинов, в особенности проверяя почки и печень, ведь весь урон должен был прийтись на них.
Следов яда не было, что довольно странно. Вашу псину, Серые Хранители, я же прекрасно помню, какая сильная отрава была в крови! Даже сильному псионику не под силу сжечь такую без следа.
Удивляться чудесам времени не было, поэтому дальше разум прислушался к окружающему миру в поисках источника опасности. Потоки псионики шли в пределах нормы, эмоций вокруг никто не излучал, и опасности не предвиделось.
И это тоже было странно, потому что я уже чётко знал, что сейчас рядом со мной находился враг. Давний, известный хитростью и ловкостью, с которым мне было бы трудно справиться, окажись я с ним один на один.
Я знал, что он сидит всего в паре шагов от меня. Слышал его дыхание, треск хвороста в руках, шорканье сапог по земле. Но внутренний цербер всё равно отчитался — всё нормально, можно просыпаться, этот враг не опасен.
— Смотрю, ты уже очнулся? — спросил Вячеслав Ключевец.
Я открыл глаза.
Надо мной ночное небо, захваченное сразу двумя яркими лунами — Белой и Синей. Они висят высоко и будто спорят, кто из них больше звёзд засветит. Пробоины не видно.
Вокруг всё те же горы, чёрный контур их вершин обрезает небосвод со всех сторон. Да и собачий холод намекает, что меня окружают в основном камни.
Рядом трещит небольшой костерок, и Ключевец, сидя по-турецки, время от времени берёт палочку из кучи хвороста, ломает, и подкидывает дровишки в жадно шкворчащий огонь.
У Вячеслава не было капюшона, одет он был в форму Царской Армии. Вот так подумаешь — обычный безлунный солдат, если не знать, на что он способен. Костёр давал достаточно света, и мне впервые удалось более-менее его рассмотреть в спокойной обстановке.
Нос с заметной горбинкой, когда-то явно сломанный. Скучающие коричневые глаза, в которых блестели огонь и две луны в небе. Лицо у Ключевца было худым, словно кожу натянули на скулы и подбородок, и губы вдобавок тонкие, едва заметные.
Кроме носа, у него и не было никаких выразительных черт, за которые можно было бы зацепиться. Ну, сколько этих поломанных носов у мужиков в армии? Каждый второй, наверное, в юности участвовал в разборках с соседней улицей.
— Рассмотрел, Иной?
Я даже не удивился, что он знает обо мне. И всё же мой Василий где-то видел раньше этого человека, о чём пытался сказать, посылая сигналы.
Но рисковать, вытаскивая хозяина тела вперёд, я не мог. Потому что не знал, как на это отреагирует ночной собеседник.
— Мне знакомо твоё лицо, — всё же сказал я.
Вячеслав пожал плечами, а потом задумчиво поскрёб бритый подбородок:
— Я сам не сразу вспомнил, где тебя в первый раз увидел. И то, меня тоже не отпускает чувство, что мы встречались ещё раньше.
Молча покрутив головой, я подвигал всеми частями тела, убеждаясь, что действительно нет переломов. Потом, чуть поморщившись от боли в мышцах, спокойно сел и уставился на Вячеслава.
Мой магострел оказался рядом, и я даже ощутил в нём заряженный патрон. Это презент, чтобы я доверял?
Как этот горбоносый здесь оказался? Где Филиппо? И что, вашу псину, тут вообще происходит?!
Эти вопросы крутились в моей голове, но сказал я совсем другое:
— В меня попали ядовитым дротиком.
— Да, — кивнул диверсант, — У меня было противоядие.
Мне сразу полегчало. Не люблю загадок, даже если это исцеляющие чудеса. Любая неизвестность — это слабость, источник страха.
Я покрутил головой.
— Где одноглазый старик?
Диверсант ткнул палочкой в темноту.
— Тело там. Я прикопал камнями, но звери всё равно его вытащат потом. Так что, если желаешь, можешь перезахоронить.
Вот же… горелый ты пёс! Да как так-то?!
Я подхватил магострел и до скрипа стиснул приклад. Острое ощущение неизбежности вдруг укололо меня в сердце и подтащило застывший ком к горлу. Дыхание перехватило, защипали глаза.
В темноте ничего не было видно, но я не сводил разъярённого взгляда с того склона, на который указал диверсант.
Вячеслав даже не шелохнулся, когда я схватил оружие.
— Если что, те пятеро — мертвы. Сдаваться они не желали.
Пятеро? Так вот их сколько было.
— Твою псину, — наконец, просипел я, стараясь вернуть контроль над эмоциями.
Сказать, что я привязался к старику — ничего не сказать. Он спас мне жизнь, и больше двух недель нянчился со мной. Большой, конечно, вопрос, кто с кем нянчился, но всё же.
— Я дал ему противоядие, но… — тут Вячеслав пожал плечами, — Возраст, наверное.
Злость мешала думать, и я привычным усилием воли подавил её, выравнивая дыхание.
Если этот неожиданный спаситель думал, что я поверю ему… Впрочем, лжи в его голосе я не ощущал, но верить шпиону будет только идиот.
Да, пусть этот пёс толчковый не имел отношения к убийству старика, но он мог спокойно придержать противоядие. Филиппо мешал ему остаться наедине со мной.
Вот только зачем я понадобился Ключевцу?
Эта неизвестность мне тоже не нравилась. Почему человек, которого я привык считать смертельно опасным врагом, сейчас спокойно сидит напротив меня? Почему он дал мне противоядие?
В сказки про неожиданное милосердие я не верил. Тем более в такой профессии.
— Так ты помнишь первую нашу встречу? — издалека зашёл я, положив магострел на колени.
— Это было в горах, возле Маловратска. Тогда у меня было задание запугать жителей окрестных деревень. — он снова кинул палочку в костёр, — Мне нужно было убить магов-студентов.
Я прекрасно помнил тот случай. Тогда на нашу учебную группу, отправившуюся к Жёлтому Вертуну в горах, напал «комок». Так называли элементалей стихии земли.
И тогда, кстати, погиб один из преподавателей академии, смуглый маг земли с Южных Островов. Да чуть не погиб я, как идиот, гоняясь по горам за этим вот диверсантом.
— Я помню, ты взял под контроль разум того «комка». И, кстати, чуть не захватил мой разум.
— Чуть… — хмыкнул Вячеслав, — Нет, ты оказался очень странным студентом. Просто свалился в обморок.
— Ну, теперь ты знаешь ответ.
— Да. Иногда вы, Иные, приносите из чужого мира странные навыки.
— Как ты контролировал «комка»?
— Великолунские разработки, — Вячеслав вытащил из кармана жёлто-серый камешек, полосатый, как карамелька.
В артефакте была скрыта запакованная псионика, и я даже удивился, когда ощутил все три уровня магии. Та формула, с помощью которой они были сплетены, поражала своей сложностью.
Да, при таком подходе неудивительно, что Великолуния постепенно завоёвывает Красногорию. Не просто магия, а высокотехнологичная магия…
— К сожалению, это не слишком надёжно, но в теории с этим может работать даже Безлунный, — Вячеслав покрутил камешек и спрятал обратно, — Кстати, правда, что Техника Пса у тебя?
Я прищурился.
— Можешь не отвечать, — диверсант отмахнулся, — Сейчас я здесь, с тобой, по собственной воле. Хотя по заданию должен бы тащить тебя к великолунской границе.
— Зачем я им?
— Оружие, — Вячеслав похлопал по карману, — Великолуния на самом деле не сильно богата на магию.
Тут я удивился, и диверсант усмехнулся.
— Да. Пусть там и Белые Вертуны, но это в основном Карлики. И, чем дальше от границ с Красногорией, тем меньше Вертунов. Вот и приходится великолунцам крутиться с этими артефактами.
Он снова вытащил карамельку, которая позволяла взять под контроль «комка». Я присмотрелся внимательнее, и понял, что в камне намешаны жёлтый хомус, чёрный тхэлус и, кажется, даже серый псарэс. Особые пропорции плюс сложная формула заклинаний — и оружие готово.
— Знаешь, есть такие Южные Острова? — вдруг спросил диверсант.
Я сначала пожал плечами, а потом вспомнил смуглого преподавателя из академии, погибшего в горах. Как же его там?
Саймон Бриц, точно. Фёдор Громов ещё говорил мне, что он — маг земли с Южных Островов, и что на этих островах не всё ладно.
— На этих островах было очень много талантливых магов земли. Скалистый рельеф и куча Жёлтых Вертунов, выплёвывающих бронированных элементалей, делали эту страну неприступной.
— Делали?
— Да. Когда-то великолунцам удалось раздобыть главную технику Южных Островов, — сказал Вячеслав, — И она теперь запакована в этом крошечном камешке.
Диверсант покрутил карамельку, потом опять спрятал.
— Нет теперь свободных Южных Островов. А великолунцы уже ищут ключ к Красногории, и когда они научатся брать под контроль «угольков», то её дни сочтены.
— Не думаю, что прямо так уж сложно взять «элементаля» под контроль, — сказал я, — Неужели оракулу это не под силу?
— Ты плохо слушал. Этими артефактами могут пользоваться Безлунные… Магов мало, а безлуней полно.
Вот теперь до меня дошёл масштаб коварной задумки. Жжёный псарь, это так каждый солдат в великолунской армии сможет поворачивать разъярённого «уголька» назад.
— Есть ещё слухи, что, когда великолунцы соберут все ключевые техники, они смогут обуздать даже Вывертышей, — спокойно закончил Вячеслав.
Да уж, сосед у Красногории мелких планов не строил.
— И ты работаешь на них? — спросил я.
— Отчасти.
— Это как? Двойная игра?
Прежде, чем ответить, диверсант долго смотрел на меня.
— Задание сохраняется. Раздобыть тебя, притащить великолунцам. И пусть колупают, достают Технику Пса…
Василий внутри меня вздрогнул. Я был уже тёртым калачом, и такие страсти меня не пугали. Стало даже смешно — будут искать Пса, а достанут… Васю. Вот он, наверное, и боится.
— Что-то мне подсказывает, если бы ты думал о задании, мы были бы уже на полпути туда, — сказал я.
— Верно.
— Вячеслав, тебя ведь так зовут?
Тот кивнул:
— Старик из темницы Вепревых рассказывал обо мне? — спросил он, явно имея в виду Альберта Перовского.
— Он говорил, что ты его ученик.
— Ну-у-у… наши пути давно разошлись.
— Так почему же ты не тащишь меня к великолунцам?
— Есть одна вещь, — Ключевец снова поскрёб подбородок…
Причина оказалась банальной до невозможности — здесь тоже была замешана женщина. И даже не одна.
Так и теряют голову даже самые матёрые агенты — там, в Великолунии, у Ключевца осталась любовь. Девушка была Лунной, служила при дворе великолунского короля, и чем-то зацепила душу хладнокровного шпиона.
Уж не та ли это кнопка, на которой держат палец великолунцы? Что обещали Ключевцу: что отпустят её, или что оставят в покое, чтобы парочка насладилась спокойной жизнью?
— У неё Чёрная Хворь, — вдруг сказал Вячеслав, разрушив все мои предположения.
— Э-э-э… — только и вырвалось у меня,
Девушка эта оказалась дальней родственницей Рюревского, государя Красногории. Какая-то ветвь рода, оказавшаяся в изгнании.
Как я понял, великолунцы держали её при себе на всякий случай, если вдруг нужно будет вести игры за престол Красногории — всегда полезно иметь под рукой наследную кровь, как козырь. И тут даже не важна очередь наследования, ведь когда начинаются интриги, всё можно подогнать под ситуацию.
Кто знает, может, эта изгнанная ветвь и раздула борьбу за престол в Красногории между двумя сыновьями Рюревского? Потому что Чёрная Хворь, как сказал Вячеслав, напала на семью девушки около двадцати лет назад. Распространялась она среди членов семьи медленно, но неотвратимо.
Я сразу же вспомнил рассказ Филиппо о матери моего Василия. Кажется, Анжелика Ветрова, бывшая Избранница, рубанула заклинанием во всем «виноватым» в смерти рода Борзовых.
Меня в очередной раз поразили масштабы этой порчи, ведь даже соседнюю страну зацепило.
Я ещё раз прогнал всю информацию, пытаясь найти логику. И она присутствовала, но только со стороны великолунцев. Им в любом случае было выгодно — это отличная мотивация для работы диверсанта.
А вот в любовь, причём такую долгую, мне что-то не верилось. Чем же зацепила этого горбоносого рюревская родственница?
Неожиданно я вспомнил Эвелину. То, как Избранница насиловала мои эмоции во все чакры, не передать словами. И после стольких наглых атак я уже не был уверен, что отношусь к ней равнодушно — пойди разберись, где мои чувства, а где подставные.
Может, и этого беднягу так же обработали. Для хладнокровного убийцы гормональный всплеск, как наркотик.
— Ты знаешь, как снять Чёрную Хворь? — спросил я.
— Нужна кровь истинного наследника, — кивнул Ключевец.
Я вспомнил слова Филиппо: «нужна невинная кровь истинного наследника». Именно так: «невинная».
Да и слово «истинный» вызывает очень много вопросов… Кого считать истинным? Прямого наследника, или того, кого выберут духи рода?
Вячеславу я ничего говорить не стал.
— Там, в горах Диофана, — Ключевец махнул куда-то в сторону, — Сидит Перволунник, сын Рюревского. Ещё живой, говорят, и он тоже сражён этой Хворью.
— Да, я слышал.
— Одна гадалка… — начал было Вячеслав, и я непроизвольно выругался:
— Да твою псину!
— Что?
— Опять предсказание, — усмехнулся я, — Вокруг одни предсказания.
— Ну, в приход Чёрной Луны я не верю, а вот в слова оракула очень даже, — сказал Ключевец, — Эта гадалка мне обещала, что в моём «деле поможет красная псина».
Мне стало смешно. Были у нас в истории Свободной Федерации одни «красные»…
Я так и представил, как гадалка таинственно вещает Ключевцу, что спасти его сможет только древний коммунист, восставший из пепла революции.
— Я сказал что-то смешное?
— Есть немного, — я поджал губы, пытаясь согнать улыбку, — Так и сказала?
— Ну, да. Именно поэтому я согласился работать на великолунцев, когда они попросили раздобыть Технику Пса. Я думал, это связано с «красной псиной». Но потом я встретил тебя с твоими странными ругательствами. — коричневые глаза пристально смотрели на меня.
«И с очищающим революционным огнём в глазах», — подумал я, и ещё сильнее стиснул губы.
— Веселье — это побочный эффект от яда Серых Хранителей, — сказал Вячеслав.
— Я постараюсь. Что, одни только ругательства, и ты уже считаешь, что я из того предсказания?
— Согласись, не каждый день видишь, как маг превращается в «уголька».
— Ты это видел?
— После того, как мы с тобой у телеги столкнулись. И здесь, когда следил за вами.
— Даже не буду спрашивать, как ты нас нашёл…
— Я искал не тебя, а Филиппо. Знал, что появишься у него, хотя ума не приложу, как ты сделал это быстрее меня.
Я покачал головой. Да уж, оседлала бы тебя сумасшедшая голая Избранница, тоже бы скакал по Вертунам, как ошалевший.
— Это ты в лагере тогда искал «кровь наследника»? — спросил я.
— Да, я пытался разобраться, что происходит у чернолунников. Вдруг мне бы просто повезло, и я бы уже был на пути в столицу Великолунии?
— Не уверен, что это в планах твоих кураторов, — задумчиво сказал я, — Думаешь, великолунцы позволили бы тебе соскочить так просто?
— Я бы разобрался с этим.
Мы замолчали. Вячеслав так и сидел, пережигая постепенно хворост, а я думал.
Очень жаль Филиппо. И жаль, что не получилось закончить обучение у него.
Одна из вершин уже окрасилась предрассветным цветом, и я подумал, что на рассвете действительно надо будет вырыть старику более подходящую могилу. Нельзя вот так оставлять, на съедение диким зверям.
— Я так предполагаю, что как-то должен помочь тебе? — наконец, спросил я у Ключевца, — Тебе нужна моя кровь?
— Пока не нужна.
— В смысле?
— Ну, пока духи рода не признают наследника истинным, он таковым не является. Это древняя традиция, и ей пропитана вся магия.
Ага, так я и думал. «Истинным» наследник становится не просто так.
— Значит, кровь тебе всё-таки нужна?
— Если духи признают тебя, то мне же проще, — прищурился Вячеслав, — А если нет? Поэтому-то мы с тобой и направимся к Храму Первого Полнолуния, уж в истинности-то Перволунника никто не сомневается.
— А почему ты сам не попытаешься?
— С одной стороны Храм защищает армия Чёрной Луны, с другой — древняя магия. Через армию нам с тобой не пройти, а вот магию мы можем попробовать.
У меня пробежали мурашки по коже. Одна бывшая Избранница наложила проклятие на целый род, и оно лишь усиливается с каждым годом. И мне даже страшно представить, какие проклятия могут применять высшие служители Детей Чёрной Луны.
— Я бы всё-таки попытался через армию, — с сомнением сказал я.
— Нет, исключено.
— Почему?
— Гадалка сказала…