Волшебник в Бедламе

ГЛАВА 8

Проводник приводил их проводнику, который отводил их к проводнику, тоже случайно ведшему их по маршруту, проложенному пьяной змеей в минуту горячего экстаза, через лабиринт подвалов и, наконец, подлинному скрытому туннелю, который, логически рассуждая, должен был проходить под городскими стенами. Поскольку это было бы логично, Дирк слегка удивился, когда они, действительно, вылезли на дневной свет к влажной по колено траве, и, обернувшись, увидел вдалеке городские стены. Это казалось странным, потому что на этой планете ничему не полагалось быть логичным.

— К вам скоро придет один человек, — уведомил их самый последний проводник. Повернулся и пропал. Дирк уставился ему вслед, на куст и траву, маскировавшие отверстие в склоне пригорка, чувствуя странную отстраненность от всего. Мир казался ему смутно-нереальным.

— Так значит, Кор жив, — Гар рухнул на траву, привалившись к пригорку. — И он бросится за нами с отрядом солдат.

— Нет, не так быстро, — Юг, усмехаясь, сел на пятки перед Гаром. — В городке, надо думать, немалое время будет царить веселый хаос. У пэра Кора и его парней будет хлопот полон рот.

Гар поджал губы.

— Да, будет небольшое замешательство, не так ли?

— Кулы устроят столпотворение, — Мадлон задрожала. — И не удивительно. Я сама чуть не убежала, когда с неба упал тот огромный золотой шар.

— Ах, да, тот, — Дирк эксцентрично улыбнулся. — Твой, я полагаю?

Гар чересчур быстро поднял голову.

— Да, мой корабль. Это имеет значение?

— Вероятно, нет, — пожал плечами Дирк. — Просто интересно, почему ты не поднялся на борт, вот и все.

Гар нахмурился.

— Подвернулось небольшое дельце с попыткой спасти пятьдесят кулов. Я не имею привычки бросать своих ребят.

— Да, и нам повезло, что ты такой, — трезво оценил Юг. Он задумчиво хрустнул пальцами. — Я не возражал бы прикончить еще нескольких, но в общем и целом предпочитаю остаться в живых.

Его кучка ремесленников отозвалась ропотом согласия.

— Та штука была твоя? — с трепетом спросил один из них.

Гар вдруг, показалось, сделался более осторожным.

— Какое это имеет значение?

— Я подумал, что это падает башня Волшебника, — ответил другой, уставясь на Гара так, словно тот был чем-то сверхъестественным.

Гар слабо улыбнулся.

— Именно то, что требуется для подстрекательства бунта.

— А бунт именно то, что приведет к выступлению из города крупных сил солдат, — заметил Дирк. — Для охраны всех большаков и проселков.

Мадлон бросила на него мрачный взгляд.

— Да, конечно, нам придется быть осторожными.

— Зачем? — спросил Юг, уставясь на Гара. — У нас теперь есть свой собственный Волшебник.

— Хватит об этом! — Гар вскочил на ноги и зашагал к стене леса. — Он сказал, что скоро придет новый проводник. Где он?

Дирк изумленно следил за ним. Зачем так расстраиваться? Так или иначе, это все равно не всерьез. Он показал на выходящий к опушке конец тропы.

— Если тебе действительно так уж невтерпеж, то выход вон там.

Голова Гара повернулась, глаза уставились на тропу.

Мадлон взглянула на него, затем на тропу и снова на Гара с обеспокоенным видом.

— Почему бы и нет? — усмехнувшись, пожал плечами Гар.

— Наш новый проводник должен знать лес. Ему не составит труда найти нас.

Мадлон все еще выглядела обеспокоенной, и кулы тоже.

— Бывают ситуации, когда личная инициатива исключительно неуместна, — заметил Юг.

Но Гар только рассмеялся и зашагал к тропе.

Дирк пожал плечами и, оттолкнувшись от пригорка, последовал за ним. Почему бы и нет?

Кулы автоматически направились следом, но тоже медленно. Шокированная Мадлон уставилась им вслед. Затем в раздражении плотно сжала губы и побежала за ними.

Войдя под листву, Дирк оглянулся на город. Солнце коснулось верхушек башен, окрашивая весь ландшафт в розовый и анилиновый цвета. Дирк поджал губы. Этот карнавал занял больше времени, чем ему представлялось.

— Надвигается ночь, Гар. Есть какие-нибудь идеи насчет того, где мы будем спать?

— Да, ясное дело, с нами, — отозвался голос из зарослей кустарника.

Весь отряд остановился.

— Кто это сказал? — осторожно спросил Гар.

Все посмотрели на Дирка. Дирк посмотрел на кусты.

— Голос не похож на мужской — и он, безусловно, не принадлежит Мадлон.

— Я это, как ни странно, осознаю, — кисло ответствовал Гар. — Но, уверяю вас, я не из тех, кто отвергает любезные приглашения… Однако я не возражал бы поглядеть на него источник.

— Тогда смотри, — ответило контральто, и из кустарника выбралась огромная женщина-тумба с двумя лучниками по бокам.

На ее плечи ниспадали незаплетенные блестящие каштановые волосы. Маленькие глаза почти пропадали в складках жира, так же как и рот, а курносый нос был едва заметен. С нее поверх бежевой накидки свисал плащ с капюшоном цвета орехового сока. Но ступала она твердо и говорила с властностью генерала. Ее лучники носили коричневые кожаные жилеты и рыжеватые штаны плюс хорошо набитые колчаны и длинные луки — в данный момент натянутые.

Женщина остановилась в нескольких шагах от Гара и, нахмурясь, обшарила взглядом его лицо. После чего удовлетворенно кивнула.

— Я — Лапэн. Добро пожаловать к нашему бедному очагу, хотя я предпочла бы, чтобы вы не дождались нашего прихода.

— Так же, как и пэр Кор, — кисло заметил Гар.

— Гар, помолчи! — прошипела Мадлон. Но глаза Лапэн стали твердыми и непрозрачными. Она повернула голову к Дирку.

— По-моему, мне следовало бы в ответ на это рассердиться.

Дирк уставился на нее, не находя слов, но голос позади него отозвался:

— Не стоит, мамаша Лапэн, — и Юг, усмехаясь, выступил вперед к огромной женщине. — Прости его, он иноземец и мало что понимает в хороших манерах. Но при всем при том он хороший человек и вернул меня тебе в целости и сохранности вместе с несколькими новыми достойными рекрутами.

Гар нахмурился.

— Спасибо тебе, Юг, но у меня у самого есть язык.

— Он такой грубый, что тебе лучше им совсем не пользоваться, — ехидно отозвалась Лапэн. — Я думаю, тебе понадобится заступник, и ты едва ли можешь требовать лучшего, чем мой же собрат-капитан.

Дирк и Гар ошеломленно уставились на нее.

Позабавленный этим Юг, улыбнулся им.

— Бросьте, ребята. Вы же знали, что я очутился в клетке не за кражу цыпленка.

Когда они добрались до лагеря изгоев, Юг позаботился об их обмундировании. Оно не могло избавить их от богатой коллекции царапин и колючек, набранной ими по дороге, но в нем было определенно теплее, чем в холодном ночном воздухе леса. Они надели воробьино-коричневые туники, довольно тонкие на локтях, с несколькими крупными разрывами, и рейтузы из той же материи. Юг же вернулся к тому времени, когда они кончили переодеваться, весьма преображенным. Теперь на нем были, как и на остальных лесных разбойниках, кожаная жилетка, рыжеватые штаны и ухмылка шириной в милю.

— Хорошо все-таки вернуться к своему собственному месту жительства, — признался он, кладя им руки на плечи. — А теперь займемся честной трапезой.

Он вывел их из кустов к большому костру в центре лесной поляны, над которым жарилась на вертеле туша. Дирк принюхался и узнал оленину, усомнившись при этом в слове «честной». Желудок, однако, уведомил его о том, что вопрос этот чисто академический. Юг сунул ему деревянную тарелку, а другой изгой шлепнул на нее дымящийся недожаренный кусок мяса. Дирк отошел назад, подыскал удобное бревно, сел и набросился на еду.

После четвертого откуса, когда в голове у образовалось место для других дел, он поднял взгляд и осмотрел лагерь, продолжая задумчиво жевать мясо. Единственным источником освещения, помимо искрящегося сияния звезд, служил большой костер. Изгои собрались вокруг огромного пламени группами по пять-шесть человек, оснащая стрелы вороньими перьями, мастеря луки, затачивая наконечники стрел, а женщины скребли шкуры, штопали одежду — или, равно и мужчины, и женщины, просто сидели сплетничали, в то время как кучка детей носилась кругом со смехом и радостными воплями.

Рядом с ними Юг объяснял Гару:

— Лапэн сбежала из Домов несколько лет назад и явилась сюда одна. Немногочисленные изгои в этом лесу собрались вокруг нее — потом еще и еще: всегда есть те, кто сбежал из поместий. Но примерно год назад они начали приходить в больших количествах и чаще, до тех пор, пока у нас здесь, в нашем приятном лесу не стало теперь двунадесять на двенадцать человек.

— Отчего же возник этот внезапный наплыв? — нахмурился Дирк. — Они сказали?

Юг, усмехаясь, повернулся к нему.

— О, да, именно они-то и принесли нам новость, что Волшебник снова находится в стране, приказывая всем кулам приготовиться.

Дирк поперхнулся непрожеванным хрящом.

— Жизнь тут нелегкая, — продолжал объяснять Юг Гару, колотя Дирка по спине. — Постоянный тяжелый труд, и всегда есть опасность рейда солдат. Но нет нужды ни перед кем гнуть спину, и, хотя пищи достаточно, мы все, что имеем, делим поровну: никто не гребет все под себя, как делают пэры. Никто не умирает с голоду.

Гар медленно кивнул.

— Значит, никто не владеет ничем, но все владеют всем.

Дирк бросил на него раздраженный взгляд, а Юг выглядел озадаченным.

— А это еще что за чушь? Каждый мужчина владеет своей одеждой и своим оружием, каждая женщина — своей одеждой и добром своего домохозяйства. Это они изготавливают сами. Кто будет отрицать их право на это? Мы что, по-твоему, пэрики?

По крайней мере, у Гара хватило ума выглядеть смущенным. Но он продолжал гнуть свое:

— Женщины владеют добром своего хозяйства? Не мужчины?

Юг слегка склонил голову набок.

— Да как они могут? Разве они знают, как заботиться о своих вещах? Не понимаю твоих вопросов, иноземец.

Но Дирк вдруг понял. Изгои были обществом свободных кулов, единственным на планете. Их экономика и социальная организация будут шаблоном того, что вырастет после свержения пэров. Конечно же, Гару было любопытно.

И, если поразмыслить об этом, Дирку тоже. Давайте-ка посмотрим: экономика — форма социализма. Половые роли четко определены, не с равными правами, по обычаю — который, надо полагать, перерастет в закон.

А как насчет правительства?

Дирку вдруг стало весьма любопытно выяснить структуру власти в этой шайке разбойников.

— Я заметил, что все, кажется, подчиняются приказам Лапэн, — медленно произнес он.

Юг повернулся к нему, озадаченный еще больше, чем когда-либо.

— Да, она здесь Хранительница.

— Я думал, ты сказал, что здесь никто не перед кем не гнет спину.

На мгновение ему показалось, что Юнг ударит его, но рослый ремесленник сжал челюсти и с видимым усилием разжал кулаки. Он глубоко вздохнул, повернувшись лицом к костру.

— Лапэн управляет, но только с одобрения всего отряда. Когда людям не нравится то, чего она от них требует, они жалуются и возражают, ясно и громко — и если к возражениям присоединится достаточно народу, то Лапэн уступает и забывает о своем требовании.

Дирк кивнул, а Гар прогромыхал:

— А что, если достаточно народу пожелает иметь во главе кого-нибудь другого?

— Были те, кто хотел возглавить, — медленно ответил Юг. — Отряд обсудил положение, пошумел, поспорил, но в конце концов все, кроме немногих, назвали Лапэн.

— А если бы вышло наоборот? — не отставал Дирк.

— Этого не произошло. — Юг бросил на него очень холодный взгляд. — Но я верю в Лапэн. Она бы посторонилась.

— А был бы у нее выбор?

Юг с минуту смотрел на него. А затем начал улыбаться, медленно качая головой.

— Наверное, нет. Как я сказал, здесь никто не гнет спину.

— И я держу пари, что они будут бдеть для уверенности, что их никто об этом не попросит. — Гар, все еще жуя, отложил тарелку и поднялся, вытирая руки о пучок травы. — У меня возникло желание поговорить с этим твоим образцом совершенства. Отведи меня к ней, если ты не против.

Пораженный рослый ремесленник поднял взгляд, а затем усмехнулся и поднялся.

— Да с радостью! На это стоит поглядеть, если ты хочешь посостязаться с Лапэн в остроумии! — он оглянулся и спросил у Дирка: — А ты идешь?

— Нет, — медленно ответил Дирк. — Я не думаю, что узнаю что-нибудь новое.

— Чего-чего? — нахмурился Юг.

— Ничего. Но скажи-ка мне, Юг… Чьим приказам подчиняется Лапэн?

— Да ясно, ничьим, — усмехнулся Юг. — Пока не восстанет Де Кад.

Дирк саркастически кивнул.

— Я почему-то так и подумал. Нет, думаю, вы обойдетесь и без меня.

— Как хочешь, — пожал плечами Юг. Он повернулся и повел Гара вокруг костра.

Дирк сидел, следя за их уходом, пережевывая последний кусок. Говорить с Лапэн не было никакого смысла: он искал высшего лидера мятежников, а она явно им не являлась. И никто им не являлся…

Кроме Де Када…

— Добрый вечер, иноземец.

Дирк, мгновенно насторожившись, поднял взгляд.

Худощавый старик с тонзурой и в монашеской рясе сел рядом с ним, дружески улыбнувшись. Дирк помимо воли улыбнулся в ответ.

— Добрый вечер, отец. Но я не иноземец.

Улыбка была все еще дружеской, но монах уверенно покачал головой.

— Есть оттенок чуждости в том, как ты говоришь, как ты держишься, в тысяче мелочей. Это видно любому — ты не совсем один из нас.

Дирк подавил желчь и неохотно кивнул.

— Ты прав. Я кул — но я «кул с небес».

— А, — удовлетворенно кивнул старик. — С Башен Волшебника. Да, есть странность в том, как ты говоришь, да и сами слова твои, я думаю, странные.

— Странные слова? — удивился Дирк. — А ты имеешь в виду слова вроде «молекулярная схема», «моноволокно», «ядерный синтез»…

— Именно, — старик улыбнулся, довольный, но в глазах у него было следящее выражение. — Слова волшебства, как мне думается. Вы, последовавшие за Волшебником в небеса, наверняка обладаете куда большей поверхностной мудростью, чем любые из нашего рода.

— «Поверхностной»? — нахмурился Дирк. — Что ты под этим разумеешь?

— Эти слова, несомненно, придают тебе великую силу, — мягко улыбнулся старик. — Но поможет ли это тебе прожить твою жизнь более полно и счастливо, мой друг? Понять Таинство Жизни?

— Я полагаю, нет, — медленно ответил Дирк. — Я так понимаю, что и любая другая мудрость «поверхностная»?

— Во всяком случае, по моей вере, — пожал плечами монах.

— И, возможно, вы правы, — признал Дирк. — По крайней мере, такова же и та мудрость, что позволяет этим людям вообще остаться в живых, не говоря уже о том, чтобы жить счастливо. Я-то гадал, как может партизанская армия иметь при себе детей, когда она должна быть готова в любую минуту разделиться и спасаться бегством.

Монах кивнул.

— Но дети принимают это как факт своей жизни и отмахиваются от него столь же легко, как и взрослые — наверняка даже легче.

— Когда им приходится бежать, они бегут. До тех пор они вообще об этом не думают.

— Именно так, — согласился монах. — Так что им нет нужды беспокоиться за своих детей. Матери носят младенцев, дети постарше едут на отцовских плечах. А все прочие могут скрываться и затаиваться не хуже любого кролика.

— О, — расширил глаза Дирк. — Так вот почему самая большая шишка именует себя Лапэн. А я-то гадал, почему вождя зовут «кролик».

— Конечно, — улыбнулся позабавленный этим открытием старик. — Заверяю вас, эти люди питают большое уважение к кроликам. Фактически они превосходят их, когда дело доходит до прятания и отлеживания, пока не пройдут мимо королевские охотники. Но у этих кроликов есть зубы — и очень острые.

— Этому я верю, — взгляд Дирка набрел на изгоя, сидевшего неподалеку от костра и изготавливающего стрелы. — Я правильно понимаю, что вы ранее играли с ними в эту игру, отец?

Старик взглянул на делавших стрелы и кивнул.

— Да, — должен признаться, что я обладаю некоторым умением по этой части. По этой-то причине они зовут меня отец Флешье.

Дирк нахмурился, услышав в голосе старика глубокое огорчение.

— Вас это беспокоит? Человек рясы, изготавливающий оружие войны?

— Несколько, — признался старик. — Но Господь наш велел возлюбить врагов своих и прощать их, он не говорил, что не следует бороться с ними.

Дирк завращал шариками, пытаясь проглотить это, но обнаружил, что не может.

— Н…э…не совсем уверен, что это… э… точное отражение… э… сущности его проповеди.

Старый священник попытался пожать плечами, но они у него вместо этого согнулись.

— Мы должны делать то, что должны, Дирк Дюлэн, и если моя совесть с воплем пробудит меня ночью, то это моя забота и ничья более.

Но Дирк вдруг потерял интерес к этой теме.

— Вы знаете, как меня зовут?

— Да, — губ старого священника вновь коснулась улыбка. — Так же, как и весь лагерь к этому времени. Никто и никогда не убегал раньше с арены. Вы в данный момент герои дня.

— Я сверхпольщен этой честью, — сухо заметил Дирк. — Вы капеллан этой веселой армии, отец?

— Только забредший гость, вроде вас, — старик оглядел лагерь, и Дирку подумалось, что он увидел определенную тоску на этом усталом лице. — Я — бродячий проповедник, друг мой, священнослужитель без прихода и паствы, бродящий по земле, как перекати-поле, принося всем людям слова надежды.

— «Всем»… — Дирк покатал это слово на языке, гадая, нравится ли оно ему на вкус. — Сколько же существует подобных отрядов, отец?

— Еще дюжина в этом лесу и по меньшей мере по дюжине в каждом другом лесу королевства. И теперь — кто знает? — на Меланже едва ли найдется лесной островок без своего десятка-другого изгоев.

— Семь главных лесов, — кивнул Дирк. — Это восемьдесят четыре отряда прямо тут. И у каждого пэра есть свой охотничий заповедник. Считая в среднем по пятьдесят человек на отряд… около пяти тысяч лучников, обученных, вооруженных и готовых…

— Вы крайне пессимистичны, — заверил его священник. — По моей оценке, их по меньшей мере двенадцать тысяч.

— И который отряд самый большой? — кивнул Дирк.

— Да этот самый, — улыбнулся позабавленный священник.

— Разве вы не ожидали этого от ближайшего к королевскому граду?

— Обыкновенных изгоев — нет, — рассудительно ответил Дирк. — Но людей с фольклорной культурой, жаждущих революции путем партизанской войны… Да, конечно. Следует ли мне спрашивать, чьим приказам подчиняются эти отряды?

— Нет, вы это уже угадали, — уголки рта отца Флешье растянулись в улыбке. — Все признают верховенство этого отряда.

— А это значит, Лапэн, — Дирк тяжело вздохнул. — Полная армия для атаки на пэров, если призовет Де Кад.

— Когда призовет Де Кад, — спокойно поправил священник.

Дирк ощутил внезапную пугающую уверенность, что он никогда не найдет способа привести в движение это терпеливую крестьянскую армию.

Спокойствие ночи внезапно разорвал пронзительный свист. Изгои повскакали на ноги, глядя на восток, оттуда прозвучал сигнал. Ропот подымался и падал, как прибой, с тонкими вкраплениями звуков постукивания дерева, когда мужчины и женщины пристегивали колчаны и разбирали луки.

В круг света вбежал гонец и дико огляделся кругом.

— Лапэн!

Предводительница двинулась вокруг света, словно гребень волны.

— Говори! Что движется?

— По меньшей мере, сотня солдат! — выкрикнул гонец, стремительно поворачиваясь к ней. — А во главе их — сам пэр Кор!

— Кор! — сплюнул Юг, и изгои подхватили это словно, передавая его из уст в уста, словно ощетинившегося дикобраза, являющегося предметом спора, кто его хозяин.

— Почему он едет сюда сам? — прогромыхала Лапэн.

— Почему же еще? — Гар раздвинул плечом толпу и стал рядом с ней. — Судя по всему, что я слышал, побег с Игр — ход, не совсем рассчитанный на то, что власти потеряют интерес к нему.

Он посмотрел на Дирка.

— По-моему, нам стоит подумать о перемене климата.

— Мы все должны об этом подумать, — кисло заметила Лапэн, и вся армия принялась собирать свое хозяйство.

— Нет, подожди! — выступила вперед Мадлон. — Их только сотня, а нас вдвое больше, почему бы не взять их?

— Да! — воскликнул Юг. — Рассеяться, но только до границ этой поляны. Потом дать им время прибыть, а когда последний окажется на поляне — пустить стрелы. Скосить их!

— Винтовки, — тихо указал отец Флешье, но Юг отмахнулся от этого возражения:

— У них не будет времени.

— Почему бы и нет! — воскликнула Мадлон. — Если мы возьмем их — пэра Кора! Мы одним ударом сразим самого жестокого своего преследователя!

— Благочестивое пожелание, — признал отец Флешье. — И все-таки в нем отсутствует привкус мудрости.

— Почему? — взревел Юг. — Мы возьмем их всех, никто не сможет уцелеть и сбежать! Никто не проведает об этом. Никто не сможет узнать — кроме нас!

— Хорошо задумано, — одобрил священник. — Но всякий замысел может пойти наперекосяк, а если один ускользнет и принесет в столицу известие…

— Как? — перебил Юг. — Какой солдат может убежать и спрятаться в нашем собственном…

— Хватит, — сказала Лапэн, негромко, но с вескостью торта для новобрачных, и спор мгновенно утих. Все молча повернулись к ней. — Мы скроемся, — решила она.

Над поляной повисло натянутое молчание.

— Почему? — взорвался Юг. — Черт побери, женщина! Сколько шансов на это!

— Ни одного, — с глубоким спокойствием ответила Лапэн. — Разразится война, а Колокол еще не прозвенел.

Юг стоял, уставившись на нее в подавленном молчании. Затем он отвернулся с мрачным видом и снял с огня котелок. Мадлон задержалась на мгновение дольше, прожигая яростным взглядом старую женщину, но Лапэн обратила на нее гранитный взгляд, и Мадлон, покраснев, отвернулась.

Парализованный Дирк уставился на них. Всего одно слово этой левиафанихи, и целая крестьянская армия швырнула по ветру верную победу. Он увидел мысленным взором огромную и готовую армию, вытянувшуюся вдоль и поперек королевства, вооруженную и изготовившуюся к нанесению удара — и замершую, неподвижную, как лед, потому что Слово не было произнесено. И не потому, что это невозможно — а потому, что уста, которые должны были произнести его, превратились в пыль и прах пятьсот лет назад.

Рука сжала его плечо, резко выведя из транса.

— Может лучше всего будет, если вы отправитесь со мной, — предложил отец Флешье. — Я знаю эти леса и могу отвести вас в безопасное место.

Дирк поднял глаза и увидел стоявших позади священника Гара и Мадлон. Он обвел взглядом поляну и увидел, что та почти пуста, если не считать нескольких отставших, вскинувших у него на глазах тюки за плечи, и сотни шалашей.

Он снова повернулся к отце Флешье и благоразумно кивнул:

— Да, вероятно, это хорошая мысль.

Отец Флешье широким шагом тронулся к лесу. Дирк взглянул на Гара и Мадлон, а затем повернулся и последовал за священником.