Ловцы книг. Волна вероятности

Лейн, Лето 1-го года Этера

Сарелика Та Митори проснулась за полчаса до полудня; поздновато, но сегодня у нее выходной. Генерал Бла Саваши, он же погибший первой весной Там Кин, в смысле дочка, любовь ее жизни, как бы он ни выглядел, кем бы она ни была, спала в точности, как всегда спал Там Кин: в самом центре кровати, голова между двух подушек, сверху – комок из всех одеял. И от этого сразу становится очень смешно и немножко больно. Или наоборот.

Но Сарелика Та Митори научилась справляться с болью. «Что больно, это даже и хорошо, – говорит она себе каждое утро. – Там Кин со мной, но он не такой, как раньше, нашего общего прошлого больше нет и уже никогда не будет. Не горевать о такой потере – безумие, как бы хороша ни была наша новая жизнь».

– Поспи еще немножко, пожалуйста, – сказала она дочке. – Дай мне кофе в одиночестве молча попить.

Девчонка демонстративно зарылась в одеяла. Дескать, делать мне больше нечего – просыпаться в такую рань! Там Кин тоже прикидывался засоней, чтобы ей по утрам не мешать.

– Ты лучше всех в мире, – сказала Сарелика Та Митори. – Была и есть. То есть был.

Когда допивала первую чашку кофе (по утрам обязательно надо две), не увидела, поди разгляди сквозь заросли, а только почувствовала, что у калитки кто-то стоит. Обычно по утрам Сарелике Та Митори плевать, кто там стоит у калитки. Постоит и дальше пойдет! Если так уж приспичило повидаться, надо было заранее позвонить. Но сейчас она, сама себе удивляясь, крикнула:

– Я отсюда не вижу, кто ты. Но если ко мне, заходи.

– Собирался сперва дождаться, пока ты допьешь кофе, а уже потом постучаться, – улыбнулся Ший Корай Аранах.

Вот уж кого она не ожидала увидеть! Ший Корай Аранах не ходит в гости без приглашения. Он и с приглашениями не то чтобы ходит. Разве что к самым близким друзьям. А близко они никогда не дружили, просто были знакомы, ровно настолько, чтобы улыбаться при встрече и желать друг другу хорошего дня.

– Прости, что так бесцеремонно вломился, – сказал Ший Корай Аранах. – Я сам обычно сплю до полудня, а потом еще долго с большим удовольствием никуда не иду. Но сегодня меня натурально подбросило в восемь, что ли, утра. От ощущения, что меня срочно хочет увидеть Там Кин… не Там Кин, твоя дочка. Прости, я не знаю, как ее называть.

– Да я сама не знаю, – вздохнула Сарелика Та Митори и налила ему кофе, благо несколько чистых чашек на всякий случай всегда стоят на веранде, никуда не надо за ними ходить. – Не могу дать ей ни имя, ни даже прозвище. Пусть сама как-нибудь выкручивается, когда подрастет и заговорит… Погоди. Ты сказал, она так сильно тебя хочет увидеть, что ты из-за этого подскочил спозаранку? Ну и дела! Хотя, вообще-то, он может. В смысле, она. Регулярно мне снится. Но не для того, чтобы предаться воспоминаниям, обняться и порыдать. А по делу. «Купи коляску, куда тебе такую тяжесть таскать на руках», «не надо меня наряжать, как принцессу, я себя чувствую полной дурой в вышивках и кружевах», «ты вообще сама пробовала эту кашу, которую пытаешься в меня запихать?» В последний раз ультимативным тоном потребовала купить ей гамак. Гамак, ты только подумай! Пообещал никогда из него не вываливаться. То есть пообещала. Она.

– Вот молодец! – восхитился Ший Корай Аранах. – Понимает, что в жизни действительно важно. Я бы тоже потребовал. Не для того мы на свет рождались, чтобы лишаться гамака!

– Ты вот смеешься, – снова вздохнула Сарелика Та Митори. – А я, представляешь, теперь беспокоюсь, что она все-таки вывалится из этого чертова гамака. Мало ли что во сне обещала. Я когда-то читала философа, имя не помню, но очень известного, просто у меня ужасная память на имена; неважно, главное, он утверждает, будто во сне мы вполне способны соврать. И судя по тому, что это словами записано, а автор потом прожил очень долго, он, вероятно, прав.

– Габи Шу Эритана, – кивнул Ший Корай Аранах. – Трактат «О легком дыхании сновидений». Но насчет его правоты я совсем не уверен. У него же там буквально перед каждым утверждением обязательно вставлено: «Я предполагаю», «мне кажется вполне допустимым», «возможно». Как, собственно, в гуманитарных науках и принято. Элементарная техника безопасности. Что угодно можно с такими формулировками написать.

– Ну может быть, – легко согласилась Сарелика Та Митори. – В любом случае, гамак уже куплен. И девчонка, когда мы дома, проводит в нем добрую половину дня. А я волнуюсь. Тоже, знаешь, интересное ощущение! Раньше я ни о ком особо не беспокоилась. Что будет, то будет. Фаталисткой была!

– Да, – подтвердил Ший Корай Аранах. – Дети сбивают с толку. Особенно младенцы. Поди поверь, что у такого маленького и беспомощного уже есть судьба! Ну ничего не поделаешь, поживи пока беспокойной, раз иначе не получается. Со временем это обычно проходит. По крайней мере, так говорят.

– Пойду принесу девчонку, – сказала Сарелика Та Митори. – Пусть принимает гостя, раз сама позвала! Если задержимся, не серчай. Значит, я ее одеваю, а она протестует и требует все поменять. Проблема! Ей не нравятся детские вещи. Вообще никакие. Ее, конечно, можно понять.

– Еще бы, – улыбнулся Ший Корай Аранах. – Я бы на месте Там Кина тоже протестовал!

Однако Сарелика Та Митори вернулась буквально через минуту с круглолицей черноглазой девочкой на руках. Отдала ее Ший Корай Аранаху, сказала:

– Она согласилась идти в пижаме. Видно, что очень тебя ждала.

– Так пижама отличная, – одобрил Ший Корай Аранах. – Зеленая! С мухоморами! Сам бы такую носил. Причем не дома, а отправляясь с визитами, как парадный костюм.

– Для взрослых тоже такие бывают, – заметила Сарелика Та Митори. – Купи обязательно, тебе пойдет. Пойду сварю нам еще кофе. И сделаю бутерброды, если найду из чего.

Она ушла, а Ший Корай Аранах остался с девочкой на руках. «Глазищи в точности, как у Там Кина, такие чернющие, что даже зрачков не видно», – подумал он. А вслух сказал:

– Ты очень крутая. Нет слов. Что я могу для тебя сделать?

И почти услышал голос Там Кина, который сказал: «Я хочу все помнить. Ничего не забыть». На самом деле не голос, конечно, девчонка просто подумала, но так громко и четко, что не только опытный старый адрэле, а кто угодно услышал бы. Хотя черт его знает, может, и нет. Сложно, будучи Ший Корай Аранахом, правильно оценить возможности обычных людей.

– Ты и в этой жизни великой силы адрэле, – сказал Ший Корай Аранах. – Похоже, даже сильнее, чем прежде был. Естественно, ты ничего не забудешь! Какие проблемы. Причем не потому, что я сейчас произнес это вслух. И без меня обошлась бы. Твоей воли достаточно. Но ты все равно молодец, что меня позвала. Вместе легче настоять на своем; вместе все легче! Всегда меня зови, не стесняйся. Давай сразу договоримся, что в твоей новой жизни мы – друзья.

Девчонка кивнула, серьезно, как взрослая. И крепко вцепилась в Ший Корай Аранаха. Считай, обняла.

Когда вернулась Сарелика Та Митори, варившая кофе на самом медленном, какой только можно сделать, огне, чтобы не подслушивать разговоры, за возможность подслушать которые она бы все отдала, но нельзя, все имеют право на секреты и тайны, тем более эти двое; так вот, когда она наконец вернулась с кофейником и бутербродами с джемом, больше ничего подходящего для завтрака не нашла, ее дочка буквально висела на шее Ший Корай Аранаха, а он так аккуратно и ловко ее придерживал, словно уже самолично вырастил кучу своих малышей.

– Мы решили, что будем друзьями, – объявил Ший Корай Аранах. – Шустрая у тебя девчонка! Уверен, что еще никому в ее возрасте не удавалось свести дружбу с большими мальчишками из другого двора. За это не корми ее, пожалуйста, кашей. Вообще никакой, включая ту якобы супервкусную, которую ты вчера из лавки домой принесла. Это, просила передать твоя дочка, культурный штамп и невежественное заблуждение, будто все дети непременно должны есть кашу. Она не должна!

– Так она за этим тебя позвала? – изумилась Сарелика Та Митори. – Я не понимала, что проблема с кашей настолько серьезная. Дорогая, прости!

– Не только за этим, – улыбнулся Ший Корай Аранах. – Но все остальное пусть рассказывает сама, когда станет постарше. Ты уж как-нибудь потерпи.