Волколак

361 год спустя. Масоны.

– Поворачивай к берегу.

Волк вслушался в окружающий мир, затем присмотрелся к берегу простым зрением. Что могло привлечь волхвов? Тут же пусто на десяток километров. Если разного зверья не считать. Степи. Спросить? Не надо. Загадка. Сумеет ли разгадать до того, как ответ станет очевидным. Слишком уж серьёзны были волхвы. Первым спрыгнул на берег. Безопасность группы на нём. Он сильнейший боец и проводник. Но место, действительно, безопасное. Что тут нужно волхвам?

Не разгадал. Волхвы стали плести венки из травы, без цветов. Ну да, сегодня же годовщина Конца Света. Именно в этот день началась Последняя Мировая Война. Древляне отсчитывают года от этого дня. Значит, сегодня древлянский Новый Год. До Конца Света Новый Год был праздником и отмечался зимой. Теперь это день скорби по всем безвременно погибшим, и отмечается летом.

«Где вы чернотравье возьмёте? Эта травка тут не растёт».

– Мы с собой чёрные ленточки захватили.

Венки оплели узкими чёрными лентами, погрузились в лодку, вышли на середину Волги, на самую стремнину, бросили скорбные венки в воду. Помолчали, следя, как медленно отстают венки. Поставили парус и отправились дальше.

– Волк, скажи, Древние ведь вели летоисчисление от Рождества Христова. Но почему начало года считалось на восемь дней раньше? Ведь Рождество было на восьмой день после Нового Года.

Волк довольно оскалился. В последние годы он полюбил произносить маленькие лекции, поучая окружающих. Пока что окружающие терпели эту слабость молча, уважая его возраст. А тут как раз спросили про тему, близкую к хорошо известной ему. После того, как Осьминог рассказал ему про «правильное и неправильное» летоисчисление католиков и православных, от чего Пасху отмечали в разное время, он в библиотеке потратил два часа, разбираясь в разнице.

«Рождество было за шесть дней ДО Нового Года. Просто разные народы считали дни в году чуть по разному, и за пару тысяч лет накопилась разница в начале Нового Года в тринадцать дней. Когда решили календари привести в единую международную систему, получилось, что у одних Рождество перешло на седьмое число после нового года. Ну а ко времени Конца Света разница была уже четырнадцать дней. Одни отмечали Рождество за шесть дней до Нового Года, а другие на восемь дней позже. Хотя вопрос, конечно, интересный. Почему начало года не совпадает с Рождеством. Ответа я не знаю»

– А как можно по-разному считать года? – удивился другой волхв.

«Сколько дней в году точно?»

– Триста шестьдесят пять с хвостиком.

«Вот с этим самым хвостиком они и не сошлись во мнении. Одни считали, что хвостик ровно четверть суток, другие, что чуть меньше четверти. За четыреста лет разница в три дня набегает»

– Разве не проще отмечать по звёздам? Или по самому длинному или короткому дню в году? Не ошибёшься.

Волколак закашлял, смеясь.

«Им проще было считать дни»

Волхвы синхронно пожали плечами. У всех народов разные обычаи, что странно одним, естественно другим. Волк задумчиво рассматривал их. Привыкнув к древлянам, он всё еще не переставал удивляться, насколько их психология отличается от других людей. Неожиданные вопросы, неожиданные выводы из ответов. Вот взять хотя бы набор талантов в этом походе. Олгер – руководитель экспедиции. Знахарь. Впрочем, как знахарь уступает талантам Волка. Ясень – самый молодой. Предсказатель. Разумеется, разве можно в походе без предсказателя. Игорь – разумник. Так называют этот талант волхвы, Волк называл для себя таких штатными психологами. Главная обязанность – вовремя заметить возникающие трения в коллективе и сгладить их. Ещё в обязанности разумников входит предупреждать, опасны или нет встречающиеся на пути животные, но с этим лучше справится волколак. Это понятно.

Но вот зачем, спрашивается, в поход пошли два мозголома? Братья близнецы Светарь и Ларх. Мозголомы у волхвов в основном заготавливали экзотические ингредиенты для зелий. Печень кикиморы, яйцеклад саранчи, и прочие подобные алхимические прибабахи. Они могли приманить, отпугнуть или заставить сидеть неподвижно почти любую живность. Отнюдь не всесильны, Волк однажды сумел сопротивляться сразу дюжине дюжин мозголомов. Зачем эти сборщики тут потребовались? Лучше бы ещё знахаря с ясновидцем дали.

В поход отправлялись торопливо, со своими попутчиками Волк знакомился уже в пути. Тут и узнал об их специализации. Лет десять назад он бы непременно ехидно прокомментировал ситуацию, но за эти годы привык мыслить в стиле древлян. Пустые слова без действий будут мозголомам обидны. А какие тут могут быть действия? Вернуться и поменять команду? Волхвы ведь не случайно набрали её именно такой, наверняка причина была, серьёзная. Он просто чего-то не понял. И Волк промолчал. Будет работать с тем, что есть.

На следующий день после Годовщины добрались до Волока. Этот город возник как крепость купцов, перетаскивавших свои суда из одной реки другую. Потом разросся, появились ремесленники, фермеры. Сейчас это была столица маленького королевства, взимавшего мзду с купцов, постоянно находившегося под угрозой нападения кочующих скотоводов. Все жители были поголовно опытными бойцами и даже во сне не расставались с оружием.

От Волока тянулись две воняющие старым протухшим салом дороги из досок, по которым быки тянули платформы со стоящими на них купеческими кораблями. Волхвы торговаться не умели, и с них стребовали за переволок лодки целый червонец. Волк мог бы помочь с торговлей, но уловил к себе пристальный интерес одного из купцов, и решил пока притворится ручным зверем.

Во время переволока, когда лодку волхвов и корабль купца неспешно тянули на одной платформе, купец подошёл к ним, косясь на Волка. Волхвы, как и команда купца, шли пешком за платформой, желая размять ноги.

– Добрый день, уважаемые. Позвольте представиться, купец Таранстин. Известный и уважаемый купец на берегах Каспия и Черноморья.

– Волхвы древлян, – ответил Олгер, как старший из волхвов. Имена у волхвов использовались обычно только в общении друг с другом, поэтому посторонним они редко их сообщали. Купец вздрогнул. – А его зовут Волк, – добавил Олгер, кивнув на волколака.

Волк почувствовал, что больше всего купец хотел убежать. Но сдержался.

– Ходят слухи, что волхвам древлян удалось приручить волколаков. Неужели они правдивы?

– Ложные слухи. Древляне не приручали волколаков. Мы с ними подружились.

Купец сглотнул,

– Это волколак?

– Да.

Волк с трудом подавил рычание. Короткий ответ. И вся конспирация прахом. Но что взять с волхвов. Волхв не может лгать, не может уклониться от ответа. Солгавший древлянин будет опозорен. Волхв солгать не способен в принципе. Это не просто закон. Это то, что изменило весь род древлян, сделало его таким, каков он сейчас.

– Э-э… Уважаемые. Вы знаете, что за волколака можно получить очень большие деньги. Огромные. Всего одного волколака, и можно всю жизнь не работать. За живого вдвое больше. Могу помочь найти тех, кто заплатит такие деньги.

Всё таки Волк опять недооценил волхвов. Они даже не рассердились.

– Почтенный Таранстин. Я правильно произнёс ваше имя? Я уже сказал, но вы наверное не поняли. Волколаки друзья. Друзьями не торгуют.

– Но может быть, вы просто покажите вашего друга. Ему не причинят вреда. Учёные люди просто осмотрят его. И очень хорошо за это заплатят. Не так много, как за полные права на него, но всё равно очень хорошо.

«Не слышал я про учёных людей, способных подарить целое состояние за то, что бы просто посмотреть», – передал Волк мысль Ольгеру неслышно для купца. – «Учёные на юге вообще обычно бедные люди».

– И где же живут эти учёные люди?

– В городе Назарете. – обрадовано сказал купец. – Это далеко от сюда, почти месяц пути. Но поход туда окупится. Я могу показать на карте Древних, где это.

«Я знаю этот город. Два-три дня пути от Иерусалима. Но там не живут. Тридцать лет назад не жили, во всяком случае. Развалины захвачены змеями-мутантами. Может, другой город так назван»

– Почтенный, я слышал о Назарете. Наш путь будет близок к нему, может быть, мы и зайдём. Но, как я слышал, там одни лишь развалины, где обитают опасные мутанты.

– Так было. Но сейчас там построен Назаретский Университет. Учёные со всего мира приглашаются туда. И молодые, талантливые ученики. Лучший цвет мудрости всего мира собрался там. Всех мутантов перебили.

– Благодарю вас, почтенный. Думаю, теперь наше посещение Назарета стало неизбежным. Но всё же покажите этот город на карте.

Купец побежал на свой корабль за картой.

– Не нравится он мне, – сказал один из молчавших весь разговор мозголомов. Ольгер кивнул,

– У того купца, что манок для роботанков нашим в бусах подсунул, мысли такой же оттенок имели. Я видел. Что скажешь, Ясень?

Ясень закрыл глаза, смотря в будущее.

– Не ясно с этим Назаретом. Не всё там чисто. Чувствую смерть. Не все, но кто-то из нас погибнет. И много смертей, не нас, других людей.

– Но мы туда придём?

Ясень помолчал, уйдя в транс. Затем глухо произнёс,

– Наш приход в Назарет неизбежен. Долг волхва поведёт нас туда.

Волк всё же зарычал.

«Я могу сходить туда один»

Волхвы улыбнулись,

– Долг превыше страха. Если туда нас поведёт долг, значит, мы туда пойдём. Не бойся за нас, смерть нас не страшит.

Прибежал купец с картой, показал пальцем,

– Вот тут этот город.

«Да, именно этот город и есть», – передал Волк. – «Кстати, купец даже награды не попросил за свои слова. Что ещё раз говорит, что это ловушка»

– Благодарю вас, – кивнул Олгер. – Да возблагодарят вас боги по заслугам.

Купец важно кивнул,

– Легкой вам дороги.

И ушёл на свой корабль.

«Неплохо», – констатировал Волк. – «Ты ему пожелал получить по заслугам, он тебе добраться до ловушки и нигде не заплутать. Быстро учишься играть словами»

– Не мог же я ему пожелать провалиться, хотя и хотелось. Его вину ещё надо доказать, хотя я и уверен в ней.

«Поворожи»

– Он не оставил ни одного своего предмета. Не на чем проследить его путь.

«Попроси его разменять золотой. У нас мало серебряных и медных монет. Хотя нет, не надо. Это будет подозрительно. В начале и конце волока есть лавки менял, и курс там вполне достойный. Чёрт с ним»

На встречу, по параллельной дороге, тянулись другие платформы.

– Украли!!! Кошель украли!!!

Встречный купец рвал на себе бороду.

– Почтенный Рустам, – поспешил к нему Олгер, – что случилось?

Тот выпучил глаза,

– Древлянский волхв! – и тут же бросился перед ним на колени.

– О Мудрый! Помоги найти пропажу!

– НЕМЕДЛЕННО ВСТАНЬ!!!

Даже Волк вздрогнул. Оказывается, вывести из себя волхва очень легко. Достаточно встать перед ним на колени. Конечно, все волхвы обучаются подчиняющей модуляции голоса. Это искусство необходимо. Например, заставить тонущего в болоте перестать паниковать и выбираться из трясины плавными движениями. Но вряд ли Олгер применял это раньше на практике. Явно переборщил с прессом воли. Купец вскочил и замолчал, в глазах испуг.

– Дай руку, – мягко сказал волхв и взялся обеими руками за левую кисть купца. Закрыл глаза… – Твой кошелёк спрятан под сбруей этого быка, а один из камней из кошелька уже вытащен и спрятан в правом сапоге этого человека, – указал он на быка и его погонщика.

Погонщик кинулся бежать, но через секунду ему в затылок с хрустом воткнулся охотничий срезень из арбалета командира погонщиков.

– Обыскать! – приказал тот.

Олгер дёрнулся было к упавшему, но сразу остановился. Не надо было быть знахарем, чтоб понять – вор уже мёртв. Волхв побледнел, сообразив, что только что убил своими словами человека. Пусть вора, но всё равно человека.

Через минуту крупный рубин достали из сапога вора, а из сбруи быка – плотный кошель. Отдали всё купцу. Тот кланялся волхву,

– Чем я могу отблагодарить вас?

– Тем, что никогда больше не встанешь на колени перед древлянином, – ответил волхв и поспешно забрался на платформу, в свою лодку. Следом за ним забрались остальные.

«Скверно получилось» – выдал Волк. – «Я предупреждал о том, что здешний народ душегубов от волхвов не отличает. Всё одно чернокнижники, по их мнению»

– То-то я смотрю, все такие испуганные стали. И посыльный вперёд поскакал на коне.

«Не все испуганы. Тот купец, что нам про Назарет сказал, доволен, что тот кот, опрокинувший на себя сметану».

– Ясень, скажи, нам драться придётся?

– Нет. Там, впереди, знают от купцов, что волхвы дружбу с волколаками завели. А посыльный про Волка расскажет. Остерегутся напасть. Хотя их командира потом накажут за трусость. Если Волк не покажет всем, что он волколак.

«Ладно, покажу. О какой ни будь камень когти поточу»

– Олгер, а ты того купца давно знаешь, что по имени назвал?

– На ярмарке однажды видел. Меня в тот раз к ним приставили, в помощь. Всё пытался мне серебряные монетки дать, чтоб место ему получше выбрал. На следующий год опять встретил, но там уже мельком. Волк, если бы тот вор не побежал, что бы с ним было?

«Заклеймили и в рабство продали»

– Как заклеймили?

«Раскалённым железом. На щеку знак, что вор. Такому рабу одна дорога в рудник. Там на лоб клеймо рудника. На волоке заботятся о честной репутации»

Волхвы шокировано молчали.

– Слава богам, что он погиб, – выдохнул Олгер. – А семья у него была? Ясень?

– Не вижу. Может быть.

Олгер с тоской посмотрел вслед уже довольно далеко ушедшей платформе. Труп вора погрузили на неё.

– Надо будет на обратном пути узнать. Если погибну – узнайте вы.

Остальные волхвы согласно кивнули, обещая.

«Неприятности» – сообщил Волк. – «Налёт бандитов»

Шайка разбойников, числом до полусотни, верхом на ездовых ящерицах, с визгом перевалила через ближайший холм и помчалась к платформе. Волк, превратившись в размытое серое пятно, рванулся им на встречу. Из под его лап вылетали в сторону платформы клочья вырванного когтями дёрна. Убил он всего одну ящерицу, опередившую остальных, вырвав ей горло. Её наездник, вовремя спрыгнув с седла кувырнувшейся через голову ящерицы, заорал:

– ВСЕ ВДРУГ!!!

Банда разом развернулась поворотом вправо и кинулась назад. Было заметно, что маневр отступления ими тщательно отработан многими тренировками. Никто ни с кем не столкнулся. Спешенный ухитрился во время разворота банды запрыгнуть за спину одного из седоков. Отступившая банда через пол минуты уже скрылась за холмом, от куда появилась, оставив дергающееся в предсмертных конвульсиях тело ездовой ящерицы. Волк перебил ей шейный позвонок и неспешно вернулся к волхвам,

«Ну вот, мы все засветились по полной. Теперь можно не доказывать, что я волколак»

И точно, от погонщиков отделился ещё один посыльный и, нахлёстывая коня, помчался вперёд. Предупредить о волколаке.

«Хорошо, что эти бандиты всегда с подветренной стороны нападают. Там такая вонь, что людей порой наизнанку выворачивает»

– Из за ящериц?

«Нет. Не моются эти наездники никогда. Тьфу»

– Волк, ты рассказывал, что раньше банды уничтожал. А почему сейчас не уничтожил?

«Потому что человечество выросло. Здесь есть армия, что вполне может сама уничтожить этих бандитов. Нечего делать чужую работу»

Волхвы понимающе кивнули. Действительно, бездействие развращает, пусть сами свою работу делают.

Добрались к следующему полудню. В этом конце волока тоже стояла крепость. А вот людей на берегу не было. Последние пол дня на встречу не попалось ни одной платформы. Пустые платформы плавали у берега, ожидающие ладьи купцов отошли к противоположному берегу. Погонщики и быки этих платформ укрылись в крепости, стены были заполнены молчавшими людьми.

– Пожалуй, тут нам золото менялы не разменяют, – грустно сказал Олгер.

«Да уж. Если будете возвращаться без меня, идите другой дорогой. Иначе убьют»

Погонщики их платформы ловко загнали свой груз в реку. Ладья купца Таранстина и их лодка закачались на волне.

– Ну и ладно. Идём дальше. Наворожим ка ветер попутный.

– Стоит ли их пугать ещё больше? Облака то встреч идут. Опять скажут, чернокнижники колдуют.

– Куда уж больше. Сильней их уже не испугаешь.

Вскоре парусная лодка устремилась к Черноморью. Люди облегченно делали жесты, отгоняющие злую силу.

Через несколько дней лодка волхвов закачалась в солёной воде Черноморья. Другое название этого моря было Море Кракенов. За последние столетия ни один корабль, из пытавшихся пересечь море напрямик, не вернулся. Что за чудовища обитали в центре Черноморья, точно никто не знал. Но кракены там точно были, видели их иногда недалеко от берегов. К счастью, совсем близко к берегу они не подходили, не любили кракены мелкое дно. Вдоль суши оставалась безопасная полоса.

Через сутки в море разразился шторм с дождём. Ясень вовремя предупредил, и даже указал «счастливое для них место высадки». В чём будет счастье, объяснить не смог. Ухватив зубами буксировочный канат, Волк оттащил лодку подальше от воды. Вскоре нашли уютную пещерку, а недалеко от неё сохнущий на берегу выброшенный предыдущими штормами всевозможный мусор, в том числе и кучу деревянных обломков, вполне годившихся на дрова. Успели натаскать дрова в пещеру до начавшейся бури.

Поначалу решили, что «счастье» заключалось в удачно найденной пещере и дровах, позволяющих переждать непогоду. Но «счастье» заявилось уже после начала бури. Среди ночи в пещеру вошла девочка, лет шести. Промокшая, замерзшая, голодная и чихающая. Одежда на девочке была добротной, кое-где даже украшенной мелким бисером из драгоценных камней. Девочка деловито заявила, что её зовут Ольга Скаф, и что она заблудилась. И нисколько не боялась незнакомцев. Девочку немедленно накормили. Знахарь, незаметно для девочки, вылечил её начавшуюся простуду. Отогревшись у костра, заинтересовалась Волком.

– А как вашу собачку зовут? А погладить можно?

– Это не собачка, – осторожно сказал Олгер. – Это волколак.

– Настоящий? – восторженно пискнула девочка и подбежала к Волку, потянула за холку. – Ты настоящий?

Волк тихо зарычал.

«Не пугай ребёнка» – сердито передали ему мыслеречью волхвы почти хором.

«Да я сам боюсь. Это же Скаф, боятся они не умеют»

– А кто такие Скафы? – спросил Ясень вслух.

– Скафы моя семья, – деловито сказала Ольга, заглядывая Волку в ухо. Волхвы оторопело смотрели, как Волк быстро переместился в угол пещеры и свернулся клубком, так, что снаружи осталась только выгнутая колесом спина.

– Волколак! Волколак! Ну повернись! – Девочка тянула за шкуру. Волк терпел.

– Гм… Ольга. Ты же видишь, что он не хочет играть.

– Но он же хороший!

– Хороший волколак устал. И не любит играть.

– А папа говорит, что волколак его катал.

Волк снова зарычал, но никак не прокомментировал слова Ольги.

– Значит, папу катал отдохнувший волколак. Ты ведь не будешь играть уставшей.

– Буду.

Такое пренебрежение к взрослым волхв видел впервые.

– Но волколак пытается заснуть.

Девочка зевнула,

– Я тоже спать хочу.

– Спи. Давай я тебе плащ постелю.

– Не надо. Тут теплее. – И улеглась на волколака.

«Волк, ты как?»

«Пусть спит. Не будите».

«Волк, а что девочка говорила про то, как волколак катал её папу? Ничего не хочешь рассказать?»

«Не хочу»

Волхвы переглянулись. Волк явно что-то скрывал. У древлян было не принято лезть с вопросами, если собеседник явно дал понять, что разговор ему не нравится, они и не стали лезть. Только отметили про себя, что и тут волколак успел отметиться, и, похоже, не слишком приятные были про это воспоминания.

Под утро буря сменилась затяжным дождём. Вдруг волколак мысленно завыл.

«Что случилось?» – мысленно, чтоб не разбудить сладко спавшую девочку, спросил Игорь.

«Знакомый заявился. Отец этого кошмара нашёл нас»

«Опасен?»

«Скаф первым никогда не нападёт. Но встречаться с ним мне не хочется»

В пещеру вошёл мужчина, лет сорока, телосложением и одеждой он походил на охотника, но с парой перстней на пальцах, что в здешних местах было признаком богатого человека. Охотники здесь позволить себе такие излишества не могли. Из оружия был только кинжал, висевший на поясе в ножнах, рукоять кинжала была простой, потёртой, а вот ножны богато украшены позолотой и чернёным серебром. Приветливо улыбнулся волхвам, посмотрел на спящую девочку,

– Доброе утро, уважаемые. Спасибо, что приютили мою дочь. Она вам не слишком надоела?

– Что вы, очень самостоятельная девочка. И храбрая.

– Она Скаф, – равнодушно пожал плечами мужчина. – Разрешите представиться – Чепа Скаф.

– Мы впервые здесь. Видимо, ваша семья известна.

Чепа тихо, опасаясь разбудить девочку, засмеялся.

– Можно и так сказать. Мой дед здешний правитель. А вы кто?

– Мы волхвы из рода древлян.

Чепа нахмурился,

– Предупреждаю. На землях Скафов человеческие жертвоприношения, и жертвоприношения разумных мутантов караются смертью.

Волхвы возмутились,

– Неужели вы думаете о нас такие гадости?

– Всем известно, что колдуны черпают силы из жертв. А жертвы разумных дают больше всего сил.

– Мы волхвы, а не колдуны. Мы черпаем силы из себя.

Чепа недоверчиво покачал головой. Потом повернулся к своей дочке,

– Собачка ваша похожа на волколака.

– Это и есть волколак.

– Ольга знает?

– Знает.

– Понятно. Я ей рассказывал, как у меня в детстве был волколак, она себе тоже хочет. Не уступите?

– Волколак наш друг. Друзей не продают.

– Жаль. Впрочем, мой волколак мне тоже был не зверушкой, а другом. Как мы с ним проказничали!

– Проказничали? – Волхвы удивились. Как то не вязался образ Волка, пусть и смешливого, с детскими проказами.

– Ага. Мне однажды так от отца влетело! Вспомнить приятно. В бане был женский день. А мы волколака через окошко засунули, он там как зарычит! Девки голые на улицу убежали. Весь город хохотал.

Волхвы оглянулись на Волка с осуждением, тот притворился спящим. А девочка открыла глаза,

– А про это ты мне не рассказывал!

– А про такое взрослые детям не рассказывают, – ничуть не смутился Чепа. – А подслушивать нехорошо.

– Зато интересно. И ты ведь ребёнком был тогда.

– Остался бы ребёнком, рассказал бы давно. А сейчас я вырос, и про такие проказы взрослому детям рассказывать неприлично.

– Почему?

– Потому что те, кто голыми оказались на улице, были ни в чём не виноваты. А первый закон Скафов помнишь? Я его тогда нарушил.

Девочка насупилась,

– Ну и ладно. А когда вырасту – расскажешь?

– Тебе няня пусть расскажет. Она была в той бане.

Ольга заулыбалась. И начала тянуть волколака за шкуру,

– Просыпайся! Просыпайся!

Волк, тоскливо поднявшись, вышел из пещеры и пропал за занавесью дождя.

– Кажется, ваш волколак очень серьёзен. А вот мой игривый был. И всё понимал.

– Наш тоже всё понимает.

Вскоре Скафы ушли, а промокший Волк вернулся. Вытянулся у костра, суша шкуру. Вздохнул,

«Придётся вам всё рассказать, как я с этими Скафами встретился», – решил он. – «Скафы захватили власть в этой местности где то через пятьдесят лет после Конца Света. Местные на них молиться готовы. Для бандитов попытка ограбить их подданных равносильна самоубийству. Армию они не держат, только наблюдателей. Сами проблемы решают. Я не понял, как это происходит. Видел один раз, как Скаф банду вырезал, что деревню одну ограбила. Они не умеют входить в темп. Но это не мешает им в одиночку равняться войску. Ранить их почти невозможно. В бою движения плавные, вроде небрежные, но непредсказуемые, точные. Под обстрелом десятка лучников Скаф шёл не спеша, чуть смещаясь из стороны в сторону, стрелы проскакивали вплотную к телу, но ни одна его не задела»

– Наверное, предчувствуют будущее, – предположил Ясень.

«Нет. Предсказателям надо войти в транс, они никогда небыли в трансе. А даже случайно упавший со стены камень в них никогда не попадёт»

– Значит сканируют будущее непрерывно, без транса.

«Опять не то. Я с этим Чепой больше года бок о бок ходил, в одной комнате спал. Не чувствовал он будущего. Его могли обмануть, удивить, рассердить. Так вот, когда мы встретились, он меня не испугался. Меня это удивило, обычно меня пугаются. И я, притворившись зверем, решил познакомится поближе, на свою беду»

– И что случилось?

«Я эмпат. Если люди меня боятся, я себя чувствую страшным и непобедимым. Если меня любят, не могу не ответить взаимностью. Если вокруг плачут, мне хочется выть.

До встречи со Скафами я думал, что эмпатия даёт мне только преимущество. Но оказалось, что она таит и опасность. У Чепа с друзьями в детстве были на уме одни проказы. И они ни чуть не сомневались, что я полностью разделяю их замыслы, являясь умным зверем. Я слишком вошёл в роль. И в результате из грозного хищника я превратился в озорника-хулигана, любимца наследника правителя. Они были счастливы, эта компания детей. Незамутнённым, простым детским счастьем. И счастьем своим щедро делились со мной. Я был счастлив чужим счастьем. Подобно алкоголику, снова и снова пил это чувство. Не только не в силах отказаться, но даже не замечая свою зависимость.

Однажды отец наказал Чепа, запер его в подвале без света и еды на трое суток. Как раз за ту самую баню. Трое суток я мыслил самостоятельно, своими эмоциями. И очнулся. Когда Чеп вернулся, я попрощался с ним и ушёл»

– Ты с ним говорил? Он знал, что ты разумен?

«Нет. Я просто посмотрел ему в глаза, он всё понял, снял с меня ошейник со своим гербом, и я ушёл»

– На тебя надели ошейник?

«Я мог порвать ту железяку одним движением лапы. Так что это был просто символический знак, чтоб случайный охотник не пустил в меня стрелу. Я не видел вреда в ней, все ведь думали, что я зверь»

– А как соседи отреагировали, что у Скафов есть ручной волколак?

«Не удивились. Решили, что это вполне по скафски, приручить волколака. Его отец и дед были очень довольны.»

– И не боялись за сына?

«Говорю же. Скафы бояться не умеют. Это не фигура речи, это медицинский факт»

– А почему сейчас ты не заговорил с ним?

«Почему алкоголик боится понюхать вино. Я ведь был с ним счастлив»

– А сейчас ты счастлив?

«Да»

– Своим счастьем? Или чужими чувствами?

«Своим» – Волк решительно встал, уже понимая, что волхв скажет дальше.

– Так почему ты отказываешь в разговоре своему другу?

«Вы правы» – и волколак вновь выскочил под дождь, войдя в темп. Весь день его не было, вернулся только поздно вечером вместе с Чепом.

– Хочу принести свои извинения, что сравнил вас с колдунами, непотребства творящими. Волк рассказал мне про вас. И хочу попросить, можно ли и в моей стране возвести одну из школ волхвов.

Волхвы растерялись.

– Не было такого никогда. Всегда волхвы берегли один лишь род древлян.

– Но обучать мудрости другие народы вам ваша вера не запрещает?

– Нет, конечно.

– Значит, это не правило, а просто исторически сложившаяся случайность.

– Зачем вам это?

– Зачем? – Брови Скафа недоумённо изогнулись домиком, словно вопрос его удивил. – Мой народ живёт по восемьдесят-девяносто лет, и в последние двадцать-тридцать лет страдает от старческих болезней. Волк мне сказал, что древляне живут до ста двадцати лет, и от старости страдают лишь последнюю пару месяцев. Это заслуга знахарей, обученных волхвами. А ещё Волк рассказал мне про ваш новый обычай ритуала укуса волколака.

Я согласен с вами, что надо строго следить, чтобы ритуал не прошёл злодей. Потому без достойных доверия поручителей нельзя его проводить.

Моему деду семьдесят пять лет. И я очень надеюсь, что он пройдёт этот ритуал. Волхвы, обучающие в школе, и станут поручителями. Несколько лет, думаю, им хватит убедиться в достойности моего деда.

– А религия не станет препятствием? Наша вера отлична от вашей.

– Да как можно заставлять кого-то силой молиться? Пусть каждый выбирает Бога сам.

Волхвы переглянулись, беззвучно совещаясь.

– Спустя три месяца или позже мы вернёмся домой. И сообщим совету волхвов про наш разговор. Почти наверняка ваше желание будет исполнено. Не сейчас, а года через два или три школа, возможно, будет. Но знахарей вам точно пришлют через полгода. Если только, кто ни будь из нас вернётся живым домой. Позвольте задать пару вопросов. Если это тайна, так и скажите, мы не станет настаивать и принятое решение не изменится. Каков первый закон Скафов, что убедил утром девочку?

– Никакого секрета нет, все знают. Не обидь возлюбившего тебя. Задавайте второй вопрос.

– В чём секрет вашей непобедимости? Вы чуете будущее?

Скаф хмыкнул,

– Нет. Будущее я не чую. Зато различаю опасное от неопасного. Вот если сейчас в меня полетит стрела, я почувствую опасность нахождения на её пути и сдвинусь в безопасное место. Или, взяв в руки бокал с отравленным вином, почувствую, что пить его нельзя.

– Но волколака нельзя назвать неопасным. А вы его не боялись.

– Для меня конкретно он был безопасен. Это чувство только по отношению ко мне работает.

Подгоняемая навороженным ветром, лодка ночью проскочила пролив и вышла в Средиземноморье. Ночью потому, что Ясень предсказал, что днём на них наверняка нападут. Почему – объяснить не смог. Вот и вглядывался Волк во тьму, руководя волхвами, ведя лодку вдоль берега. Под утро были далеко от проливов и продолжили путь. И уже через пять дней приблизились к Иерусалиму.

«Я чую, что на меня кто-то смотрит!» – передал Волколак в последний день пути.

– Где он?

«Не знаю. Это мысленный взгляд. Кто-то сканирует окрестности мысленным взглядом. Но кто – не чую. Не могу понять. До сих пор считал волколаков чемпионами в этом искусстве. Кто-то превзошёл меня».

– Друг или враг?

«Не знаю»

– Это друг, – сказал Ясень.

Пристали к берегу в развалинах Иерусалима. Развалины давно уже были полностью захвачены гигагадюками, и только религиозные походы на Пасху, к Колонне Сходящего Огня, собирали толпы народа различных концессий. В большинстве случаев гигагадюки пропускали ход, но иногда бывали и одиночные нападения. Считалось, что гибли лишь недостаточно верующие, и потому толпы народа меньше не становились.

Волк как то пытался выяснить, что за концессии так дружно собираются на этот праздник. Десяток христианских сект, о которых бывший католический священник Осьминог выражался однозначно: «Ересь!». Пяток сект, прославлявших Будду и веривших в переселение душ, десяток можно было назвать наследниками мусульманства, остальные, которых было большинство, исповедовали многобожие. Что не мешало всем дружно обниматься на празднике.

Волк спрыгнул в воду ещё за сотню метров до берега, водяным вулканом пронёсся на сушу и принялся метаться там серой молнией. Гагагадюки, испытывавшие страх только перед особями собственного вида, бесстрашно кидались со всех сторон. Это была настоящая бойня.

Когда волхвы пристали, волколак нервно прохаживался по берегу. Шерсть стояла дыбом,

«Я почуял того, кто нас засёк. Это волколаки. Двое»

– Как такое может быть?

«Только одно объяснение. Предыдущий Верховный волхв. Он ушёл неведомо куда. Я думал, в Индию. Прошло много лет, а от него нет известий. Волколаки идут сюда. Один идёт, другой остался»

– Что же. Подождём.

Через минуту из развалин на берег выметнулся незнакомый волколак. Насмешливо осмотрел спокойно взиравших на него волхвов и нервничающего Волка. И обратился на хинди,

«Привет тебе, мой серый лохматый сводник»

Волк изумлённо уселся на хвост. Так его называло только одно существо.

«Осьминог??!»

«Твоими молитвами. Да твоими укусами. Это ведь ты прислал того волколака в мою обитель»

Волхвы не знали хинди, но ошеломление Волка чувствовали. Тот помотал головой, пытаясь собрать разбежавшиеся мысли.

«Зачем он тебя укусил?»

«Я просил его об этом. Не оставлять же было мне Мари»

«Второй волколак?»

«Да. Это Мари. Она ждёт нас. Я запретил ей пробежку. Нечего беременной в темпе бегать»

Волк, наконец, развеселился, закашлял,

«Вот теперь я тебя узнаю. Командующий патриарх и беременная Мари»

«Не так уж часто она и беременна была, просто ты к нам в гости приходил так удачно всегда. И на этот раз не изменил привычкам. Мы волколаки пять лет, а беременна она впервые в этом образе»

«Так зачем вы стали волколаками, объясни мне, древний мудрец»

«Всё насмешничаешь надо мной? Мари умирала. Тот волколак, твой друг из волхвов, сказал, что она, наконец, состарилась. Ну и предложил укус. А уж я её оставить не мог, составил ей пару. Идём в прежнюю библиотеку. Там сейчас наше логово. Я к вашему приходу рыбку сготовил. Извини, знаю, любишь с мутагеном, но мне настоящая белая акула попалась. Нельзя такой деликатес выбрасывать, так что поедим чистую. Тем более, с тобой люди. Пошли, покажу удобный проход»

«Как сама библиотека?»

«Кто-то унёс всё оборудование. Но я догадываюсь, кто. Друг мой, меня волнует беременность Мари. Не убьёт ли это её»

«Одна волколак уже благополучно рожала. Правда, роды принимал лучший из знахарей. Но он сказал, что не было никаких проблем»

«А родился кто? Волколак?»

«Да. Щенок. Семьсот грамм чистейшего сплава любопытства с писком»

Осьминог улыбнулся.

«Кто тебя улыбаться учил? Слабонервного человека инфаркт хватить может. Потренируйся перед зеркалом»

«Я более трёх с половиной веков был лишён этой возможности. Неудивительно, что сказалось отсутствие практики»

«А как ты акулу поймать умудрился?»

«Это не я. Тут, в этих водах, сейчас элитный отряд моих детей. Гвардейцы»

Волк принюхался,

«Не чую осьминогов»

«Они не выходят из воды. Есть серьёзная причина. Потом объясню»

– Волк, кто это? Ты выяснил? – не выдержал чужого диалога на незнакомом языке Ясень.

Как не удивительно, не смотря на разнообразие знаний языков, волхвы и Осьминог не знали ни одного общего языка. Особенно Осьминога удивило, что волхвы не знали латынь. По пути к бывшей библиотеке Волку пришлось работать переводчиком. Волхвы засыпали Осьминога вопросами про Индию, прежнего Верховного, летающих людей и мир Древних. К концу пути у Волка от мыслеречи болела голова, появление древних железных ворот он воспринял с огромным облегчением. У ворот с любопытством взирала на гостей Мари. Судя по рыскающему мыслесканером малышу, она была на последнем месяце беременности.

– А у нас волхвы считают, что волколакам для беременности непременно надо пожить на холоде, – задумчиво сказал Олгер. – Мне бы хотелось осмотреть её.

Волк перевёл его фразу, пояснив, что Олгер является знахарем. Мари и Осьминог синхронно кивнули:

«Мы две недели на леднике в Кавказских горах жили. Там она и забеременела. И мне будет гораздо спокойнее, если её осмотрят. Это ведь первая беременность после трансформации»

Олгер опустился возле Мари на колени, осторожно приложил обе ладони к её боку. Малыш было занервничал, но волхв передал волну чувств любви и любопытства. Одновременно Мари, успокаивая, укутала малыша в свои чувства любви и спокойствия. Ребёнок срезонировал их настроение, успокоился, и сам начал сканировать незнакомую личность, оказавшуюся столь близко.

Минут десять волхв вслушивался, с закрытыми глазами водя ладони по телу Марии, потом вынес вердикт:

– Родит через неделю. Здоровый ребёнок. Один. Девочка. Щенок.

Волк с облегчением выдохнул и перевёл его слова. Облегчённый выдох повторился, а Мари молча улыбнулась. Её улыбка была гораздо естественней.

«Пора есть эту акулу», – сказала Мари. – «Мой муж озаботился ей, как только я почуяла твоё приближение».

«Незабудка тоже очень далеко чуяла, пока была беременной»

«Это так зовут ту девочку, что поцарапалась о зубы Серга? Твой друг рассказывал»

«Да. Она»

«Надеюсь, у неё родился мальчик?»

Осьминог с Волком взахлёб раскашлялись. Мари уже беспокоилась о женихе для своей девочки.

«Мальчик. И мечтает о сестрёнке, но родители не спешат»

«Почему?» – искренне удивилась Мари. Сама она была праматерью народа, насчитывающего уже десятки тысяч осьминогов. И представить не могла, как кто-то может не хотеть детей.

«Детей они хотят. Но опасаются перенаселения» – пояснил Волк и рассказал про планы древлян о ритуале укуса и заселении Северной Америки.

«Это надо основательно обдумать», – сказал Осьминог. – «А сейчас и правда, пора обедать»

Акула, приготовленная Осьминогом, была оценена гостями по достоинству. Затем заговорили о деле.

«Друг мой» – начал первым Осьминог. – «Мне нужна твоя помощь или хотя бы совет опытного воина. Мои гвардейцы имеют только опыт боёв в джунглях»

«Так что у тебя случилось?»

«Десять месяцев назад иноземцы напали на одно из поселений моего народа. Они имели лазерное оружие и действующие автомобили Древних, бронированные. Многих убили. И захватили в плен нескольких детей. Как моих потомков, так и летунов»

Волк зарычал. Осьминог продолжил,

«Мы с Мари шли по следу. Шли медленнее каравана убийц. В поход мы выступили поздно, через месяц. Увы, были срочные дела во исполнении клятвы союза с нашими северными соседями. Запах следа выветрился, но многие жители разных поселений запомнили тот караван. И молва вела нас. Искали их мы семь месяцев. Очень помогла твоя слава. Так мы оказались в Назарете. Там под землёй Древними построено много убежищ. Я нашёл вентиляционный канал из подземелья, от куда пахло моими потомками. Увы, в этом новом теле я не смогу протиснуться туда. А нормальный вход охраняют автоматические лазерные пушки. Не думаю, что даже волколак сумеет войти в эту крепость атакой в лоб. И ещё. Дважды я видел, как там летал вертолёт, а однажды видел, как группа техников чинила древнюю решётчатую антенну. У них наверняка есть радиосвязь. А ещё я замечал там вокруг разные замаскированные датчики и телекамеры. Уверен, меня заметили и, сейчас, возможно, подготовили ловушку»

Волк снова зарычал. Перевел разговор волхвам, и добавил,

«Помните того купца, что нас уговаривал зайти в Назарет? От него пахло странно знакомо, я не мог тогда вспомнить этот запах. Теперь вспомнил. Так пахнет работающая неизолированная вакуумная батарея. Вечный источник энергии для машин Древних. У него на корабле была радиостанция. В Назарете нас ждут. И в проливах ждали наверняка по их распоряжению»

– Очень многочисленная и опасная организация, – подвёл итог Олгер. – А также становится понятным, от куда взялся технический манок, приманивший в земли древлян стаю роботанков. Но непонятно, зачем они творят эти злодеяния, кто из людей тех подземелий злодей, а кто случайный наёмный рабочий. Думаю, ясно, что надо сделать. И почему один из нас погибнет.

– Нас всего пятеро, хватит ли сил.

– Хватит, – сказал Ясень. – Нас шестеро, Волк тоже знахарь.

«О чём вы?» – спросил, недоумевая, Волк.

– О ворожбе познания.

Волк вздрогнул. Он вдруг понял, почему волхвы ввели в его отряд близнецов-мозголомов. Их специализация была не важна, важно было, что они волхвы-близнецы. Понимая сверхважность миссии, они предусмотрели и возможность ворожбы познания. Ещё одна чёрточка к портрету волхвов. Но Волку очень не понравилось, что о жертве первым заговорили не близнецы, а Олгер. Извиняло командира в глазах Волка только одно – будь будущей жертвой не один из близнецов, а сам Олгер, то говорил бы об этом так же спокойно. В этом Волк не сомневался.

«Не спешите. Попробуем сначала разведать обычными методами»

– Разумеется. А что на счёт библиотеки?

Волк моргнул, в который раз изумляясь, как резко могут менять тему древляне. Осьминог на его вопрос ответил,

«Перед входом в библиотеку были следы от посадки тяжёлого вертолёта. Вертолёты я видел только у тех самых убийц. Думаю, библиотека у них»

«И не только библиотека. У них производство. Кристаллы боевых лазеров имеют ограниченное число срабатываний. Значит, они их производят. Плюс работающие автомобили и вертолёты. У них есть производство»

«Скажи мне, наш Друг», – обратилась Мари, чувствующая состояние Волка. – «Что тебя напугало?»

Волк объяснил про ворожбу познания.

«Они накачивают одного волхва две недели наркотиками, токсинами. Всё это время он в трансе, другие волхвы не дают ему умереть. Наркотики и токсины чередуются в строгом порядке. Любого человека это убьёт, но он будет какое-то время жить. Его мозг разгонится до немыслимых скоростей. По сути это будет уже дух, обладающий всезнанием, мгновенно получающий ответ на любой вопрос. Он как-то считывает ответ с ткани мироздания, так, по крайней мере, объясняют сами волхвы. Сам я обряд ни разу не видел. Пока живо тело, у духа сохраняются прежние, человеческие желания. Потом тело всё равно умирает, мозг просто разлагается от непомерной нагрузки. Но на парочку вопросов ответить успевает. Любых вопросов, для вопрошающего нет тайн вообще. На такую жертву идут только ради спасения других жизней»

Мари и Осьминог испуганно смотрели на волхвов.

«Они пожертвуют собой?»

«Да», – ответил Волк им и повернулся к волхвам, заметившим состояние волколаков. – «Я им объяснил суть обряда вопрошения».

– А если попробовать открыто идти в Назарет по дороге?

«На открытом проходе стоит стража, с лазерами, никого не пускает»

– Но если пойдём с волколаком, нас могут пропустить. Ведь нас вроде как должны ждать.

– Есть более безопасный способ подобраться к подземельям, – сказал обычно молчавший Светарь. Его брат Ларх согласно кивнул. – Кобольды.

– Кто?!

Остальные волхвы и Волк спросили одновременно. Братья-мозголомы непонимающе посмотрели на них, хором повторили,

– Кобольды.

– А кто это?

– Ну. Обычные кобольды.

Волк переглянулся с Олгером, Ясень непонимающе хлопал глазами, Игорь улыбался. Ларх нахмурился,

– Вы не знаете, кто такие кобольды?

– Нет.

– На Урале все знают. Сейчас покажем.

Братья уселись поудобнее и застыли в трансе. Их «сейчас» длилось полчаса. Неожиданно Волк вскочил,

«Опасность! Многоножки!»

В год Конца Света многоножки истребили около сотни бойцов самообороны Калуги. В лаборатории, где волколака держали в клетке, лаборанты пытались систематизировать сведенья о нечисти, и Волк неоднократно видел изображения многоножек на экранах мониторов. Один раз видел многоножек вживую, в тот день они проникли в лабораторию и уничтожили её. А волколак получил свободу. На всю жизнь он запомнил их запах, ментальный шум, звук движения миллионов лапок и хруст работы жвал. Больше он никогда не сталкивался с ними и думал, что этот вид нечисти вымер. Ошибся.

«Большая опасность! Надо всем уходить!»

«Что? Что случилось?» – обеспокоился не понимавший русского Осьминог.

– Успокойтесь, – сказал Ларх. – Это кобольды. Мы их контролируем.

Через вентиляцию поползли первые ряды многоножек. Ларх безбоязненно взял одно из насекомых в руки.

– Мы такими работаем в шахтах на Урале.

«Как вы контролируете тысячи одновременно?»

– Кобольды сливают сознание в одно целое. Так что мы контролируем только одно существо. Они могут прокопать шахту прямо в эти убежища. Прокопать издалека, из за пределов их сенсоров.

«Какого далека?»

– Думаю, за неделю километров десять прокопают. Они же одновременно по всей длине туннеля копать будут. Но пропитания им будет нужно много. Очень много.

«Осьминог, где тут можно много мяса добыть?»

«Кракена тебе хватит?» – деловито осведомился тот.

«????!!!!» – без слов, одни эмоции, передал Волк. Осьминог самодовольно пояснил,

«Мои гвардейцы сумели подобрать состав яда, парализующего мышцы кракена. Потихоньку, коля гарпунами ближайшие щупальца, добираются до тела и колют в вену недалеко от правого глаза. Через десять минут останавливается сердце»

«А мясо не ядовито после такого?»

«Яд разлагается через несколько часов»

Братья-мозголомы сумели прокопать при помощи кобольдов туннель до подземных стен убежища, но на этом всё и остановилось.

– Там порода состоит в основном из песка, – пояснял Ларх. – Ниже двадцати метров под поверхностью уровень грунтовых вод. Это значит, что кобольды ниже этого уровня копать не смогут. А само Убежище состоит из нескольких помещений. Выше уровня грунтовых вод только часть. Кобольды прокопали ходы вдоль стен. Можно полазить, наверное, волколаки сумеют услышать, о чём говорят за стеной. С нижней частью Убежища верхнее соединяется несколькими пустотелыми колоннами. Наверняка внутри лестница. Внутрь кобольды прогрызть ход не смогут, там мелкоячеистая сетка стоит из субсплава. Такое даже им не разгрызть.

«Проект „Секрет-ноль-плюс“» – сказал Волк. Осьминог с Мари согласно кивнули. За эти дни они немного подучили язык древлян, что при их памяти было не сложно.

– Что за проект?

«Проект „Секрет“ с цифрой – это концепция Древних для бункера для секретных работ» – начал лекцию Волк. И даже уселся чуть по-другому, чтоб стать выше. – «Чем меньше цифра, тем больше секретность и уровень безопасности. „Секрет-ноль“ самый секретный. Всё убежище строится в глубине водоносного слоя. Безумно дорого. В случае опасности термозаряды обращают всё внутри в пепел, достаточно нажать одну кнопку. Либо это происходит автоматически при фиксировании внутри объекта чужака. Затем разгерметизация, и водоносный слой, смесь песка с водой, заливает всё внутри. Что делало копание в пепле почти безнадёжным.

Если к проекту добавляется плюс, это означает, что часть убежища построена с учётом, что на объекте постоянно или временно будут представители элиты. Но я никогда не слышал, что на таких убежищах стоит суб-защита».

– Жуть какая, – пробормотал Игорь, волхв-психолог. – Создателю такого проекта нужна была помощь знахарей.

«Мои родич?» – поинтересовался Осьминог. Он только осваивал язык древлян и, не смотря на свою цепкую память, путался в правильном произношении.

– Пленники содержатся в нижней части Убежища. Через вентиляцию не проникнуть, там система фильтров включает вращающиеся ножи. Кобольдам не пройти.

«Лопасти. Эти вращающиеся ножи называются лопасти», – не упустил случая поучить Волк. – «Кроме шинкования в фарш нежелательных визитёров они ещё гоняют по вентиляции воздух»

– Значит, при попытке освобождения детей всё внутри сгорит?

«Вероятность есть»

– Не понимаю, зачем им дети.

Волк с Осьминогом шли по извилистому ходу, прогрызенному кобольдами. Мария рожала, и Олгер категорически потребовал, чтоб Осьминог ушёл куда подальше, слишком сильные эмоции он проецировал на свою жену и ребёнка. Вот тогда Волк и потащил его «в разведку» взглянуть на стены Убежища своими глазами.

«Чего они так криво прокопали?» – ворчал Осьминог. Волк фыркнул,

«Если бы можно было прокопать прямо, так бы и сделали. Скажи спасибо, что узких мест нет».

Ход вилял не только вправо-влево, но и вверх-вниз. Там, где стены были песчаные, они глянцево блестели застывшей слюной кобольдов, превратившей песок в монолит. Периодически в потолке или на стене у пола попадались узкие норы, из которых пахло наземным миром – вентиляция. Через эту вентиляцию в ход успела наползти мелкая живность. Сейчас она впереди торопливо расползалась по норам вентиляции, уступая дорогу и оставляя за собой запах хитина. Через потолочные отверстия, кроме воздуха и живности, попадало тусклое освещение. Волколакам хватало. Один раз пришлось убить детёныша гигагадюки.

Через десяток километров они подошли к Убежищу. Стена металло-керамики с вплавленной сеткой суб-сплава. Ход раздваивался и шёл вдоль стены. Волколаки повернули налево. Оказалось, Убежище в плане представляет собой круг трёхсотметрового диаметра. Стена плавно закруглялась, пока ход не завершил круг.

«Ты говорил, что можешь порвать суб»

«Эту стену не порву. Нужно давление в сотню тонн на кончик когтя. Коготь выдержит, мои мускулы такое давление дадут, но во что мне упереться? Нет опоры. Был бы хоть прямой угол, тогда можно было попробовать сжать с двух сторон. Но стена круглая»

«А если угол между стеной и дном?»

«Мозголомы говорили, там угол тоже скруглён. Колонны, ведущие в нижнюю часть, тоже круглые»

«Упереться в одну колонну, давить на другую»

Волк задумался. Это было возможно. Если расстояние между колоннами не слишком большое. А если три волколака упрутся друг в друга лапами…

«Ларх», – обратился он дальней мыслесвязью к волхву, тот ждал их возле выхода из подземного хода. – «Надо прокопать ходы под верхней частью убежища. Хочу осмотреть колонны»

«Покиньте ход, будете мешать»

Волчьей трусцой волколаки побежали назад. Темпом в этом ходу решили не пользоваться, опасаясь за прочность стен.

«Ларх, что ход криво?» – на ломаном русском спросил Осьминог, когда они выбрались на поверхность.

– Кобольды не трогали напряжённые породы. Криво, зато прочно. Волк, помоги.

Волк улёгся поудобнее на каменную глыбу, волхв уселся напротив, глаза напротив глаз.

«Осьминог, сейчас я с волхвом впаду в транс, охранять нас предстоит тебе».

«А ты тоже так умеешь?»

«Управлять живым я не умею. Зато я могу отдать свой мозг в качестве ретранслятора управляющего сигнала. Мой мыслесканер имеет гораздо большую дальность, чем у людей. Иначе Ларху придётся лезть в туннель, поближе к месту событий»

Объединение сознания с мозголомом происходило медленно, это не Серг с Незабудкой, с которыми он в такие сеансы порой не понимал, где его мысль, а где их. Здесь приходилось старательно гасить собственное сознание. Постепенно отключались органы чувств: обоняние, осязание, зрение, вкус… Последним отключился слух. Далее установить контакт с волхвом, тот с готовностью откликнулся.

Теперь объединить разумы. Чужие чувства, мысли, воспоминания. Впустить всё это в себя. Теперь погасить свои мысли…

Волк очнулся рывком. Ларх довольно улыбался, протянул жестяную миску с водой,

– Мари родила. Ход прокопали. Вот вода.

Волк принялся лакать воду, утоляя жажду. Отчего-то после таких сеансов очень хочется пить.

«Волк, Ларх. Вас можно оставить?» – нервно спросил Осьминог.

– Беги, отец, целуй жену. Мы справимся.

Волк, не отрываясь от питья, послал мысленное согласие. В следующий миг Осьминог уже вошёл в темп и умчался к своему логову. Только мелкий гравий порскнул из-под лап. Напившись, Волк передал:

«Пойду, проверю, что там получилось нарыть нашим кобольдам»

За оставленного одного мозголома Волк не волновался. Мозголом мог отпугнуть практически любую одинокую тварь. А группу почувствовать издалека и убраться с дороги. Вернулся волколак лишь на следующий день, волхв сразу почувствовал, что тот сильно раздражен.

– Ну как?

«Бесполезно. Расстояние между колоннами слишком велико. Я не смогу проделать дыру в этих стенах. Придётся атаковать в лоб»

– Ну а разговоры слышал?

«Наслушался», – по шерсти волколака волной пробежала дрожь отвращения. – «Знаешь, до сих пор я думал, что самое мерзкое племя в этом мире, это племя долины Ньяа. Есть на юге Памира горная долина, там глубокое озеро. Когда начался Конец Света, тамошние жители взорвали перевал, обрушив лавину. Нечисть к ним не добралась. Дожди принесли очень мало мутагена, вызвав удачную мутацию хлебного дерева. Плоды этого дерева и рыба являются основным их питанием. Им не надо тяжело трудиться, сбор плодов и проверка верш в озере необременительны. Одежду плетут из кручёных листьев тростника, после нескольких вымачиваний, сушки и обколачивания получается грубая ткань. В их климате этого достаточно. Когда-то они вычислили предельное число жителей и с тех пор убивают лишних младенцев. Лет двести назад убиваемых младенцев стали поедать. Хорошо хоть, за исключением этих младенцев, других своих мертвецов не едят. Сжигают, а пеплом удобряют хлебные деревья.

Забрался я к ним однажды, прошёл через горы, почуяв селение за горой. Наслушался тогда. Все их разговоры вертятся вокруг того, кто украл вчера у соседа его любимые тапки, кто кого затащит сегодня себе в постель, как завтра украсть у другого соседа его любимую ложку. Других целей в жизни у них нет»

– Они не виноваты. Так получилось.

«Да. Не виноваты. Но быть рядом с ними противно. Я им показался, попугал маленько. Предсказал, что если не сумеют сделать проход через перевал, выродятся. Они и правда выродятся, большая часть уже друг другу кровные родственники. Лет двадцать назад опять там побывал, строят лестницу в горе. В свободное от развлечений время. Но строят.

Так вот. Эти, там, гораздо хуже. Они УБИВАЮТ друг друга. Это у них такое развлечение. Случайно пролитого напитка на любимые штаны достаточно, чтоб тебя убили. Не сразу, месть может быть отложена на несколько лет. Пять или шесть раз в году начинается то, что они называют психобурей. Держится двое-трое суток. В это время не работает электроника. По всему миру не работает. В Убежище в это время переходят на химические источники освещения и начинают сводить счёты. Кинокамеры не работают, одна оптроника. Поэтому можно убить, и доказательств, кто убил, не будет»

– А дети? Ты узнал, зачем их похитили?

Волк кивнул.

«Эти, в Убежище, убеждены, что являются правительством всего мира. Представляешь, не стремятся стать правителями, а уже стали ими. Их агенты, в основном из купцов, бродят по всему миру, подкупают правителей, устраивают убийства неугодных. Мутанты, по их мнению, лишние. Узнав, что в Индии живёт целый народ из двух видов мутантов, они захватили образцы и теперь создают болезнь, которая этот народ уничтожит»…

Волк прервал свою речь – от волхва запахло кровью. Это ногти сжавшейся в кулак руки пропороли кожу ладони, а сам Ларх этого не замечал.

«Ты себе кожу процарапал. Зашепчи».

Ларх с усилием разогнул ладонь, посмотрел на кровь. Стал шептать, но достаточное сосредоточение для такого простого действия ему удалось только с третьего раза.

– Их надо уничтожить, – вынес он вердикт.

«Всех?» – с горькой иронией спросил Волк. Волхв по определению не мог обречь на смерть непричастного. И его следующую фразу предсказать было легко.

– Возвращаемся в логово Осьминога. Надо провести ворожбу познания.

Осьминог и Мария не имели практики объединения сознаний, и остались лишь зрителями в трагедии подвига волхва. По жребию между Светарём и Лархом обряд достался Ларху. Две недели другие волхвы вливали сидящему в трансе мозголому приготовляемые зелья, натирали кожу токсинами. Олгер и Волк, применяя свой навык знахаря, не давали ему умереть. Игорь, в основном, беседовал с Марией, успокаивая её. На второй неделе малышка Рози, так назвали щенка, впервые открыла глаза. Её мыслесканер сразу активно начал вмешиваться в обряд, мешая сосредоточению транса, и семья индийских волколаков перебралась подальше, унося Рози в корзинке. Корзинку для переноса малышки сплёл Игорь. К кульминации обряда Осьминог вернулся. Мария могла и сама защитить своего ребёнка, а вот все проводящие обряд будут какое-то время беззащитны.

В час кульминации Ларху влили последнее зелье. Все собрались вокруг, готовясь создать Кольцо Разума – высшую магию волхвов. Объединяя сознания, они создавали единое существо. Ларх должен был вопрошать Вечность. Светарь, как наиболее сходное с ним сознание, воспринять и запомнить полученные ответы. Ясень подсказывать, какие вопросы задать Вечности. Олгер и Волк помочь Ларху продержаться как можно дольше и не дать телам остальных, пока их сознание будет в трансе, умереть. Игорь был главным в Кольце, он должен был синхронизировать сознания остальных.

Впав в транс вместе со всеми, Волк ждал. Уловив сигнал от Игоря, потянулся к нему, позволил себе раствориться в сознании волхва… Ларх и Светарь были уже здесь. Вскоре появился Ясень, последним присоединился Олгер. Они ждали. Невозможно определить время в трансе, год и минута воспринимаются одинаково. Но их сознания сплетались, и лишь Игорь иногда подправлял их потоки мыслей-образов.

Потом Ларх начал разгоняться. Мысли бежали всё быстрей. Олгер и Волк оторвались от него, а Светаря и Ясеня в Лархе удержал Игорь. Самосознание Волка частично пробудилось, он вспомнил, зачем он здесь. Потянулся мыслью к телу Ларха. Мозг волхва был переполнен энергией, внутренние связи вибрировали и вот-вот должны были начать рваться. Он начал откачивать энергию от наиболее сильных вибраций. От Ларха к Светарю пошёл поток информации. Олгер заставлял работать сердца и лёгкие всего Кольца.

Хотя информацию в основном получал Светарь, но Волк часть пакета уловил…

Пятнадцать лет до Конца Света. За столом пятеро. От могущества каждого находящегося здесь дрожат линии вероятностей, но надо быть волхвом, чтобы чувствовать это.

– И так, мы имеем средство.

– На сколько оно надёжно?

– Мутаген полностью распадётся через пару лет. В зоне поражения все высшие жизненные формы будут уничтожены.

– Я читал доклад, господин Кеннеди. Но меня интересует надёжность данных. Тотальное применение отличается от лабораторных опытов. Как бы не убить экологию.

– Понимаю, но данные надёжные. Многократно проверенные. Мутаген убьёт только высшие формы. Чем прощё организм, тем легче ему выжить в мутациях. Экологию уже убивает перенаселение. Двенадцать миллиардов там, где нормально могут жить не более полумиллиарда. Мы спасём жизнь планеты. Вы ведь читали прогнозы. Планета умирает.

– Я согласна, – подаёт голос рыжая. Единственная тут женщина. – Наконец-то мы имеем средство тотального уничтожения, безопасное для экологии. Спасти жизнь на планете может только война. Тотальная война.

– С кого начнём? Не можем же мы сразу залить всю Азию с Африкой. Надо работать по кусочкам. Подготовить общественное мнение.

– Китай и Индия, разумеется. Именно там самая страшная угроза. Китай почти неконтролируем, а в Индии сосредоточено тридцать процентов мировой бедноты. Тех, кого мы и хотим сократить.

– В Африке сосредоточено пятьдесят процентов бедноты.

– Африка это целый континент, а Индия страна. Большая, но не слишком. Да и граничит с Китаем, который по любому будет первым…

– Господин Кеннеди, СМИ на вас. Необходимо, что бы через десять лет все эти народы ненавидели друг друга до потери чувства самосохранения.

– Десять лет мало. За пятнадцать гарантирую. У меня очень хорошие специалисты.

Десять лет до Конца Света. Телеконференция. Те же пятеро, плюс ещё трое.

– Таким образом данные подтвердились. Лиловый дым действует только на людей. Даже человекообразные обезьяны в безопасности. Одновременное заражение на разных континентах уничтожит не вакцинированную часть населения в течении одного – полутора лет.

– То есть, нам не обязательно даже применять мутаген, который может спровоцировать непрогнозируемые мутации микроорганизмов, растений и насекомых?

– Именно так. Подобрать террористическую организацию для проведения акции не сложно.

– Благодарю вас, господин Иванофф. Вы очень хорошо поработали. Ваша посылка уже у нас.

Терминал с «господином Иваноффым» отключился. Оставшиеся переглянулись.

– Это всё правда?

– Данные проверяются, но, похоже, правда.

– Тогда пора переводить проект «Ковчег» в активную фазу.

– Да. Пора. Через десять лет планета будет спасена.

– А что с этим Иваноффым? Вы собираетесь взять его в свой Ковчег, как обещали?

– Разумеется, шейх, разумеется. Правда, обязательно его стерилизуем, нечего портить генофонд, не для этого мы старались. Но сам он об этом знать не будет. Я всегда держу свои обещания, шейх. И это моя сила. К тому же он прекрасно подойдёт на роль шута.

Пять лет до Конца Света. За столом трое.

– Это экстренное заседание, потому и не полное.

– Ладно, поясните нам, что случилось?

– Эта идиотская гибель этого идиота Иваноффа. Клянусь, он погиб случайно. Эта пьянь поехала кататься в горах на мотоцикле. И кто виноват.

– Ладно, мы поняли, господин Шульц. Гибель Иваноффа была случайной. Понимаю ваше возмущение. Но зачем вы нас собрали?

– Существует три модификации «Лилового дыма». А у нас лекарство только от первой модификации. На вооружении России поступает третья модификация. Эта группа, которая собиралась идти с Иваноффым, прознала про его смерть и считают её подстроенной. Они отказываются сотрудничать.

– Действительно, от куда людям, хорошо знавшим покойного, знать, что он вообще ни разу в жизни не садился за руль. Тем более за мотоцикл. А в чём, собственно, паника? Ковчеги надёжно изолируют от вирусов.

– Понимаю, вы не вирусолог. «Лиловый дым» является так называемым длинным вирусом. Он может пролежать в почве годы, пока случайное излучение естественного радиоактивного фона не порвёт цепочку. Для надежного уничтожения вируса нужно не менее десяти лет естественного радиоактивного фона.

– Я, конечно, не вирусолог, но я правитель. Ведь с нами идут лучшие учёные. Длинные вирусы, насколько мне известно, характерны тем, что для них быстро лекарство не создашь. Сколько потребуется времени для самостоятельного изготовления лекарства?

– От трёх до пяти лет при наличии хорошей лаборатории и хорошего специалиста.

– Мы и так собирались сидеть пять лет. Что вас так взволновало?

– Вы правы. Для беспокойства нет причин. Мне просто не нравиться, когда планы меняются.

– В этом и есть слабость вашей, арийской расы, – насмешливо говорит третий. – Из-за чего вы и проиграли русским две войны. Вы составили гениальные планы военных компаний, забывая, что варвары ломают всё, к чему прикоснутся. Как только ваш гениальный план ломался, вы, вместо того, чтоб составить новый, впадали в панику и упорно продолжали старый.

– Что вы хотите сказать?

– У нас есть не доверяющая нам группа. Группа, которой известна часть плана. Группа, которая может предоставить человечеству лекарство, поломав весь план. Это значит, надо план менять.

– На какой?

– Вернёмся к плану А. Мутаген. И знаете… Пусть это они запустят ракеты с «Лиловым дымом». Тогда точно не будут давать лекарство. Мы зальём вместо целых континентов всего несколько городов. А остальную работу сделают варвары. Убеждённые, что делают нам гадость. По-моему, всё идёт прекрасно. Мне лично такой план нравится гораздо больше.

Пятидесятый день от Конца Света. Ворота Ковчега «Техас».

Голос из динамика кричал на грани паники.

– Прекратите немедленно, или я активирую бомбы!

– Заткнись, ублюдок! – Человек в форме морского десанта США с нашивками полковника лениво сплюнул, сверкнув стёклами крупных зеркальных очков. – Если бы ты мог, не стал бы разговаривать. Ты забыл, что в охрану этого объекта нанимали лучших специалистов. Мои ребята уже обезвредили закладки. Предлагаю последний раз, открывай ворота, или мы их взорвём. Пандемия уже в ста километрах, мы хотим жить. Мы войдём, хочешь ты того или нет.

– Ладно, открываю. Только быстро.

Ворота открылись. Рота охраны вбежала внутрь. Генерал встретил мятежного полковника,

– Расстрелять бы вас, но мне нужны люди, – с интонацией предложения перемирия предложил он.

– Раньше надо было думать, – ответил полковник и снял очки. Из глаз текли кровавые слёзы.

– ВЫ БОЛЬНЫ!!!! – завизжал генерал.

– Так точно, мой генерал. – Полковник прострелил генералу обе ноги. Тот упал, начал кататься, воя от страха и боли. – Тебе окажут медицинскую помощь. Я хочу, чтобы ты умер от болезни, а не от потери крови. У тебя ещё двое суток жизни. Я ПРАВ, РЕБЯТА?

Яростный рёв роты подтвердил его правоту.

– Ребята, у нас ещё сутки жизни. Разнесём здесь всё!!!

Сто четвёртый день от Конца Света. Ковчег «Аль-Абу».

На экранах внешнего обзора тянулось озеро кипящей лавы. На всех экранах. Со всех сторон.

– Сетка субсплава уцелеет. Но тепло будет проникать сквозь сетку. Постепенно, но мы сгорим. Никто не мог предположить, что прямо под Убежищем родится новый вулкан.

Шейх медленно перебирал чётки.

– Спасибо, я понял. Сколько у нас времени?

– Неделя есть. Потом системы охлаждения перестанут справляться.

– Хорошо. Готовьте вертолёты. Подготовьте всё самое необходимое.

– Господин, посмотрите на этот экран. Как только крышу ангара откроют, часть стены окажется ниже уровня лавы. Вертолёты взлететь успеют, но вернуться уже не смогут. У вас будет только один взлёт. Пять вертолётов, по полсотни человек в каждом. Это если без экипировки. А в Убежище сорок тысяч человек.

– Спасибо. Подготовь список молодых людей от двадцати до тридцати лет. Я посмотрю, кто полетит. Полетят без экипировки, в песках есть замаскированный тайник для создания военной базы. Экипировка не нужна.

– Господин летит?

– Мне пятьдесят два, мой верный друг. Я остаюсь.

– Из ваших детей и внуков в указанный диапазон от двадцати до тридцати попадают только двенадцать человек.

– Я знаю. Другие останутся.

Слуга молча поклонился, мысленно благодаря Аллаха. Пятеро его детей обречены, но одна из дочерей, восемь внуков и четыре внучки попадали в нужный диапазон. Господин не оставит милостью, и половину наверняка включит в список. Надо торопиться, пока лава не поднялась выше…

Полтора года от Конца Света. Ковчег «Назарет».

– Данные подтвердились. Появились микроорганизмы, вырабатывающие мутаген. А мутанты разносят их по всему миру.

Совет Убежища угрюмо молчал.

– И так, господа, мир умер. Жить нам тут вечно.

– Ничто не вечно. Если не внуки, то более отдалённые потомки выйдут. Эволюция планеты найдёт средство от мутагена. Появятся организмы, имеющие иммунитет от мутагена. Нашим потомкам останется только найти эти организмы, разобраться в механизме защиты и привить иммунитет себе. А также тем животным и растениям, что мы храним в морозилке.

– Потомки одичают. Для учёбы нужен стимул.

– Значит, надо дать им стимул. Например, от рождения внушать, что они избранные, управляющие этим миром. Но править могут только мудрецы. В Совет допускаются только образованные. Остальные у них на подхвате. Придумать ряд привилегий. Например, запрет на секс для тех, кто ниже определённого уровня. А для дальнейшего роста право свободно выбирать секс-партнёра из уровня на три ниже себя. И не иметь право отказа для тех, чей уровень на три и более выше тебя. Хороший стимул для роста. А всего уровней… скажем… Двенадцать. Хорошее число.

– Это приведёт к вырождению. Нужно генетическое разнообразие.

– Ерунда. Противозачаточные инъекции всем в обязательном порядке. Разнообразие генов можно сохранить методом искусственного оплодотворения. Зря, что ли, у нас в банке спермы двадцать миллионов образцов спермы и оплодотворённых яйцеклеток.

– Господи. До конца жизни мне быть здесь.

– Расслабьтесь. Сорок тысяч подданных. И вы в числе правителей.

– Как бы не взбунтовались.

– Ерунда. Всем учёным сейчас присваиваем одиннадцатый уровень. Обслуживающему персоналу десятый. Нам двенадцатый. Так что ничего не изменится. Когда появятся первые дети – вот им и присвоим первый уровень. И пусть развиваются.

– Надо ограничить право домогаться несовершеннолетних.

– Да, это верно. До четырнадцати лет или шестнадцати?… Ладно, потом решим. Ещё продумать кучу правил, например за нанесение травмы снижать статус. Ха! Три раза наказать, и обслуга десятого уровня снижается до седьмого. И сразу почувствует разницу между хорошей и плохой работой. Другим наука. Ну, ещё другие привилегии должны быть, чтоб не одним сексом жили. Еда там, жильё, одежда. Чем выше статус, тем больше льгот…

Волк пытался гасить биения энергий, но их становилось всё больше. И, в конце концов, их стало больше, с чем он мог справиться. Захлебнувшись в потоке энергии, выпал из Кольца, потеряв сознание. Очнувшись, первым делом потянулся сознанием к окружающим…

Всё кончилось. Ларх мёртв, остальные волхвы без сознания. Осьминог рядом, бдит, чувства в смятении. Волк открыл глаза. И не сразу понял, где верх, где низ. Он висел в центре зала бывшей библиотеки, точно над Лархом. Висел в воздухе, левитируя без всякой опоры. Тело Ларха сидело в позе лотоса, губы чуть изогнуты полуулыбкой. Остальные волхвы лежали на полу там, где сидели во время обряда. Их жизни были в неопасности, хотя энергетически истощены. А вот сам волколак был энергией переполнен. Осьминог сидел у стены, пристально следя за Волком.

«Мой лохматый сводник, ты знаешь, что ты светишься?»

Волк задёргался, извиваясь в воздухе. Не помогло, он по-прежнему висел вдали от всех поверхностей, в геометрическом центре помещения.

«Помоги мне приземлится. Сколько я был без сознания?»

«Сейчас начинается рассвет», – ответил Осьминог и вспрыгнул ему на спину. Волк мягко качнулся и вернулся в прежнее положение. Чтобы не упасть на волхвов, Осьминог вцепился в него когтями.

«Больно же. Цирк настоящий» – Волк пытался за потоком шуток скрыть тревогу. Не мог припомнить, когда ещё чувствовал себя таким беспомощным. – «Впервые на арене. Летающие волколаки. Что происходит? Ты понимаешь?»

«Терпи. Ты левитируешь. Я видел такое свечение у начинающих летунов. Им было достаточно навесить лишний груз, и они опускались. Но там свечение было гораздо слабее. Ты прямо весь светишься. И под грузом не опускаешься. Давай, сам приземляйся»

«Я не умею»

«Научись. Летуны говорили своим детям направлять потоки»

Очнулся Олгер. Посмотрел на тело Ларха, потом увидел висящих в воздухе волколаков. Лицо удивлённо вытянулось,

– Что происходит?

«Волк летать учится» – пояснил Осьминог.

– Это как?

«Вот и я пытаюсь понять, как» – проворчал Волк. – «Хорошо обряд в помещении проводили, а не под открытым небом. Улетел бы боги знают куда. Как обряд прошёл? Узнали всё, что хотели?»

Взгляд Олгера изменился как-то непонятно. Быстро шагнул к Светарю, возложил на его плечи свои руки. Волк так не понял ту смесь чувств, что испытал волхв.

– Обряд прошёл не нормально. Мы узнали всё, что хотели. И даже гораздо больше.

«Что значит не нормально?»

– Вопрошающий продержался дольше обычного. На много дольше. Обычное дело, когда во время обряда теряет сознание принимающий. Его мозг подвергается сильной нагрузке. Но никогда не теряли столько сил другие.

«Это опасно»?

– Возможно, опасно для Светаря. Слишком много информации поглотил.

«Что ты сейчас делаешь?»

– Отдаю ему силы.

«У тебя ничего у самого нет. Возьми мои. Только я не могу до тебя дотянуться»

Волхв встал, поднял вверх руки, Волк вытянул на встречу лапы. Дотянулся, обе его передние лапы захватили ладони, слегка притянули к полу. Осьминог качнулся, но удержал равновесие у того на спине.

– Ого! От куда в тебе столько энергии!

Минут пять волхв тянул из него силы, потом вернулся к Светарю и стал вливать силы в того. Скоро обморок принимающего перешёл в подобие сна-транса.

Затем Олгер снова пил силы волколака, потом питал других. За исключением Светаря, все остальные просто перешли из обморока в обычный сон, как только баланс сил был восстановлен. А Волк, наконец-то, опустился на пол, хотя и чувствовал себя лёгким, как воздушный шарик. Осьминог спрыгнул с него, с любопытством рассматривая ослабевшее, но заметное свечение, исходившее от Волка.

– Знаешь, Волк. Я, пожалуй, тоже посплю, – сказал Олгер после того, как напитал силой всех, а напоследок и сам напитался от Волка. Улёгся прямо на пол и мгновенно заснул.

«Долго они проспят?» – поинтересовался Осьминог. – «А то знаешь, на такой жаре труп через несколько часов начинает пахнуть. Надо бы Ларха похоронить»

«Тела вопрошающих не подвержены гниению. К тому же древляне сжигают своих мертвецов, развеивая пепел ветром над полями»

«Знаешь моих северных союзников? Вот там высшие жрецы умирать уходят в пещеры. Усядутся вот так же на коврик и умрут. И тоже сидят нетленные. Видел пещеру одну, где мутанты сидят также. Вместо носа клапан, как у дельфина. И знаешь, по моему, в них жизнь осталась»

«Ларха не воскресишь. У него теперь мозги всмятку»

«Чую. Я не про него. Я про жрецов северян. Сами северяне считают, что эти безносые мутанты там уже много тысяч лет сидят»

«Глупости. От куда мутанты до Конца Света. Если только наноформы»

«Я тоже так думаю. Кстати, ты перестал светиться»

Волк повёл плечами. Какое счастье, он снова чувствовал свой вес.

Неожиданно встал Светарь. Открыл глаза. Глаза пугали – они были абсолютно спокойны и смотрели прямо вперёд. В них не было никаких чувств, казалось, глазами волхва смотрит сама Вечность.

«Только волхва-лунатика нам не хватало»

Светарь уверенно направился к двери. Волк и Осьминог, прыгнув, закрыли ему путь. Непонятная сила разнесла их в разные стороны, прилепив к стенам. Двери сами собой открылись и Светарь вышел. Волколаки упали на пол.

«Друг мой, ты не говорил, что волхвы владеют телекинезом»

«Они не все владеют. Те, что здесь, никто не умел. Светарь не умел тоже. Я за ним, буди остальных»

Волк выскочил из логова, кинулся за свихнувшимся волхвом. Над ближайшими камнями парила в воздухе гигагадюка. Змея извивалась, шипела. В её чувствах впервые у этого вида волколак чуял панику. Как только волхв удалился за сотню метров, змея медленно опустилась на камни и тут же кинулась прочь. А впереди над камнями взлетели ещё две змеи. Понятно, волхв обеспечивал себе безопасный маршрут.

Остальные волхвы выбежали через пять минут, под охраной Осьминога. Но охранять было не нужно, Светарь качественно расчищал путь. Если бы он ещё пользовался дорогами! Волхв шёл по прямой, не пользуясь удобными путями, спокойно прыгая по обломкам. Волхвам пришлось потрудиться, догоняя Волка.

– Волк, что с ним?

«Не знаю. Он в трансе. Настроения не чую. Приблизиться невозможно. Пробовал, сразу взлетаю»

– Куда он идёт?

«В той стороне Назарет. Направление прямо на Убежище»

– Я понял. Это Ларх его ведёт, – сказал Олгер.

– Ларх? – удивился Ясень.

– Он был на связи с вопрошающим слишком долго. Слишком слились сознания, они сейчас единое целое. Ларх в Вечности и он здесь. Пока он в трансе, они едины.

«Как разорвать транс?»

– Не надо. Разве вы не поняли? Ничто не сможет помешать им. Любое противодействие Ларх засечёт раньше, чем оно начнёт оформляться. Ларх был хорошим человеком, он не сделает плохих поступков.

«Ларх в Вечности. Его понятия добра и зла сместились»

– Это верно. Он не сделает зла в своём понимании добра и зла. Идём за ним. Он точно идёт убивать, убьёт тех, кто с точки зрения Ларха, для человечества потерян и опасен. Когда он выполнит то, что задумал, Ларх сам оборвёт связь. Светарю в этот момент может потребоваться помощь.

Два волколака и трое волхвов бежали по развалинам древнего города следом за своим другом, сознание которого превратилось в нечто нечеловеческое. Все попытки докричаться мысленно получали в ответ пакет мыслей, слишком быстрых, чтоб можно было их понять. Если бы был наблюдатель, он бы очень удивился такой компании. Но наблюдателей не было.

– Таким темпом двое суток бежать, – сказал Ясень. – Волк, ты не сбегаешь в логово, там корзинка с едой и водой осталась. Тебе ведь это быстро.

Верховный иерарх Убежища тринадцатого уровня нервничал. Ему уже вторую ночь подряд снился дурной сон – кто-то в темноте душил его. Снам он доверял. Они не раз спасали ему жизнь, предупреждая, кто и где собрался убить его. Но на этот раз лица не видел. Было страшно. Вчера он дотошно проверил в личных беседах всех иерархов двенадцатого уровня и под-иерархов одиннадцатого. Уверенность, что к предстоящему покушению они не имеют отношения, окрепла. Все они привычно лебезили, заглядывали снизу-вверх в глаза. Ни у кого не проскочило в глазах непроизвольное презрение или высокомерие. Дескать «говори-говори, недолго тебе уже». Значит, это инициатива десятого уровня. Очень скверно, ведь именно они и есть охрана. А вдруг… – иерарх даже замер от промелькнувшей догадки, – а вдруг это покушение не на него одного, а на всю верхушку. Враз перепрыгнуть через ступень, а то и через две, из десятки стать тринадцатым… Да, это десятка, точно.

Верховный зло усмехнулся. Вот я тебя и вычислил. Теперь надо немножечко тебя подтолкнуть. Решение пришло мгновенно. Активировал коммуникатор, его голос разнесли динамики по всему Убежищу.

– Внимание! Это Верховный иерарх. Всем иерархам и под-иерархам собраться в зале заседаний в полдень.

Вот так. Идеальное место с точки зрения заговорщика. Он соберёт своих, отключит генератор, имитируя пси-бурю, и нападёт. Перебьёт всех иерархов и станет иерархом. От куда ему знать, что Верховный давно уже прятал стационарный лучемёт в зале заседаний. Неучтённый лучемёт, тайник с которым обнаружил возле главного входа. С мощным накопителем, которого хватало на пять минут непрерывной работы. Все заговорщики полягут на пороге зала заседаний.

Дарген охранял подступы к университету. Университет дал его отряду страшное действующее оружие Древних. Одну тяжёлую лазерную установку, пять лёгких лазерных ружей и (невероятно!) – четвероногий роботанк. Отряд стоял на посту, но на дорогу не глядели. Всё внимание было обращено на дрессируемый роботанк.

– Сидеть!

Чудовище послушно усаживалось на дорогу.

– К ноге! Лежать!

Роботанк укладывался у ног. Это было невозможно, но происходило. Дарген был счастлив.

– Командир! К нам гости!

– Кто там? Купцы?

– Не похоже. Вроде это те самые колдуны с волколаком, о которых предупреждали в университете.

– Шайтан! – выругался Дарген и кинулся к бойнице. Так и есть. Один колдун впереди, трое отстали метров на сто, с ними волколак. Они уже приблизились к закладке усыпляющих зарядов.

– Активировать закладку!

– Командир! Пси-буря!

Дарген глянул на своё лазерное ружьё – лампа готовности была мертва. Пси-буря. Отдал приказ вооружиться арбалетами. Как не вовремя. Закладки и лазерные ружья не сработают. У них остался только роботанк, который пси-буре был не подвержен. И то не сможет стрелять лазером, только когти и лезвия. Для любого другого противника это было бы достаточно. Но волколак может убить роботанк.

Неожиданно тяжёлая металлическая плита, загораживавшая проход, начала со скрипом сворачиваться трубочкой. Стражники с ужасом смотрели на творящееся колдовство. Тут скрежет донесся со стороны роботанка. Оглянувшись, увидели, что их ручное чудовище сминается в ком, словно неведомый гончар мял кусок влажной глины.

– Эт-то чё так-кое….

В открытый свернувшейся заслонкой проход спокойно вошёл первый колдун. Не обратив внимания на стражу, отрешённым взглядом смотрел только вперёд. Ни на секунду не задержавшись, зашагал к университету. Такой силе было противится невозможно, но Дарген клялся защищать… Направил арбалет в спину колдуну, спустил скобу… Стрела застряла в зубах волколака, неожиданно возникшего перед ним. Поймал стрелу прямо на лету. Дарген оглянулся – второй волколак трусцой бежал рядом с приближавшейся тройкой колдунов. Два волколака! Это смерть.

«Не вмешивайся» – раздался в его голове приказ. Дарген вздрогнул – говорил определённо волколак! Чудовище смотрело прямо в глаза.

– Я не могу. Я клялся защитить университет.

«Не тронем мы университет. Там, среди мудрецов, прячутся чудовища. Мы пришли по их души. Других не тронем»

Волколак исчез. Только что был тут, смотрел в глаза. И исчез. Только упавшая арбалетная стрела звякнула о камни. Трое колдунов со вторым волколаком прошли ворота, направились к университету. Дарген зло стискивал приклад разряженного арбалета, бесясь от собственного бессилия.

– Командир. Там это… Сим помер.

Сим ему никогда не нравился. Хоть и родились в одном районе славного города-воина Аль-Аль-Абу. Гад он был. Неужто со страха помер?

Подошёл, глянул на труп. Не похоже на испуг. Синее лицо, высунувшийся язык, выпученные глаза. Удавили Сима. Если бы не стоял отдельно от остальных, можно было заподозрить кого-то из своих. Его никто не любил. Колдун его удавил, не иначе.

– Обыщите его, поделим кошелёк. Всё одно сирота, родных нет.

Обыскали. Высыпали на плиты содержимое мешочка. Тьфу, зачем он это собирал. Женские непарные серёжки, дешевенькие перстенёчки, амулетики…

Дарген закричал, схватил амулет. Его семейный амулет. Он пропал с тела его десятилетней сестры, когда кто-то её убил. Изуродовал и убил. Судя по количеству вытекшей крови, уродовали её ещё живой. Посмотрел вслед колдунам. Значит, вы пришли за душами чудовищ.

– Боги вам в помощь, кто бы вы ни были.

Рука сама по себе сделала жест пожелания удачи.

Заседание началось ровно в полдень.

– Мне бы хотелось подвести итоги нашей деятельности, – объявил Верховный иерарх. Ну надо же было занять чем-то всех, пока десятые готовят свой переворот. – Вирусологи, вам слово.

Поднялся Варкен, иерарх двенадцатого уровня,

– Что вы хотите знать конкретно?

– Ну, для начала, как там поживают мутанты?

– Хорошо живут, помрут скоро, – пошутил Варкен, вызвав по залу смешки.

Верховный благосклонно кивнул,

– Подробнее, пожалуйста.

– Мы одновременно адаптируем под них вирусы гриппа и оспы, а так-же бациллы чумы. Успешный результат показала чума. После моей модификации, – тут в зале снова послышались смешки, большинство знало о том, что настоящим автором модификации является молоденькая лаборантка последнего цикла, уже достигшая девятого уровня и носившая значок личной фаворитки иерарха. – чума стала заражать и летунов, и осьминогов. Распространяется модифицированными комарами. Достаточно сбросить пару контейнеров у поселения, и эпидемия обеспечена.

– Прекрасно. А что нам расскажет иерарх Шапего?

Названный встал, преданно глядя в глаза,

– Корабли с усыпляющими ракетами всё ещё дежурят в проливе, но я думаю, волколака мы упустили. Они могли пробраться сушей или проскочить пролив во время пси-бури, когда не работал радар.

– Ладно. Надеюсь, они захотят посетить университет. Надеюсь, ваша усыплялка сработает.

– Не сомневайтесь. Разведка достоверно донесла, что волколака можно усыпить. У древлян его усыпил местный паук.

– Ладно-ладно, я вам верю…

Вот тут и погас свет. Люди привычно достали из карманов химические лампы, переломили. Зал заседаний осветился мертвенно-зелёным светом. Верховный ринулся к трибуне, распаковал тайник… И растерянно замер. Лампа готовности не горела. Это была не диверсия в зале генераторов. Это была настоящая пси-буря.

Тут начали гаснуть химические лампы. Это было невозможно, никакая пси-буря не могла погасить химический источник света. Зал заседаний опять погрузился в темноту. Раздались испуганные крики, липкий страх распространился в воздухе. Заскрежетали открываемые двери, отчётливо было слышно, как раздирался древний бронебойный пластик. В зале разом захрипело несколько иерархов. Верховный вдруг обнаружил, что выдохнуть он может, а вдохнуть нет. Захрипел, схватившись за горло. Кто-то невидимый, неосязаемый, душил его в темноте, как и предсказал сон. Верховный понял. Десятка была не причём. Последней мыслью было: «Проклятые мутанты добрались до нас первыми».

Волколаки и трое волхвов стояли перед древним главным входом Убежища. Искорёженная плита ворот валялась рядом.

«Не могу», – Волк отрицательно покачал головой. – «Светарь как-то заблокировал внутри Убежища все запахи, мыслесканеры. Пробираться можно только на ощупь в полной темноте. Лучше ждать на выходе»

– Простите, я правильно понял, волколаки разумны?

Все обернулись на ректора Назаретского Университета. Бодрый седой старичок прибежал на встречу сам, неведомо как прознав о визите волхвов с волколаками. Повозмущался сломанной стеной, поинтересовался, что за катакомбы открылись под его университетом, недоверчиво покачал головой, когда ему сказали, что там прячутся потомки многочисленного племени, укрывшегося здесь со времён Конца Света. И вот теперь засыпал вопросами совершенно не расположенных к беседе волхвов.

«Разумны. А ещё мы обоими ушами шевелить умеем» – сообщил Волк и пошевелил одним ухом. Ректор не повёлся на старую шутку и не стал говорить, что ухо шевелится только одно. Вместо этого он жутко обрадовался и начал приставать с вопросами уже к волколакам о волколачьих обычаях и нравах.

«Давайте отложим на потом. Там сейчас наш друг истребляет целый народ. Сегодня не день вопросов» – сказал Осьминог.

Ректор наконец отстал, неподвижно встал позади волхвов.

Светарь появился через пару часов, держа над головой горящий факел, сделанный из каких-то тряпок. За ним гурьбой следовали пятеро молодых осьминогов, семеро детей летунов и ещё два десятка зелено-чешуйчатых мутантов, напоминавших ставших на задние лапы худых бесхвостых ящериц. Зубы чешуйчатых выдавали хищников.

– Всё… – Светарь явно уже вышел из транса связи с Лархом, но пребывал в психологическом шоке. – Волк, Олгер. Дети больны, их надо вылечить.

Знахари кинулись к мутантам. Игорь положил руку на плечо Светарю,

– Много там осталось живых?

Светарь без сил сел на пол, прислонившись к стене,

– Я убил всех, – сказал он тусклым голосом. – Тридцать девять тысяч четыреста тридцать человек. И восемь человек в университете. Могу перечислить преступления каждого.

– Неужели там не было невинных? Дети?

– Не было там детей. Они рожали циклами. Раз в двадцать лет каждая женщина последнего цикла должна была родить девочку, а женщина предпоследнего цикла мальчика. Один цикл двадцать лет. Так они восполняли естественную убыль. Для восполнения неестественной убыли некоторым женщинам приходилось рожать двойню. Так наказывали злостных нарушителей. Это такое наказание было, выносить двойню. Рожали не от мужчин, а методом искусственного оплодотворения. Последний цикл был восемнадцать лет назад. Так что детей там не было. К счастью.

Они очень здорово поставили воспитание. Люди вырастали умными, образованными, безжалостными тварями. И я убил всех…

– В университете? Кого вы убили? – встрял ректор.

– Один в охране, двое купцов, пятеро среди лекторов и лаборантов.

– Кого?

Волхв перечислил имена.

– Что вы наделали! Трое из них обеспечивали финансирование университета!

– Они были от сюда, – Светарь махнул рукой во тьму убежища. – Драгоценные камни тоже от сюда. Нам потребуется помощь университета, что бы разобраться с их наследием. Уверяю вас, золота и драгоценных камней там больше, чем нужно университету за многие тысячи лет существования. Главное наследие – знания и действующие лаборатории. Вот тут нам и потребуется ваша помощь. Разобрать наследие убитых мною.

Игорь присел рядом со Светарём, схватил обоими руками его голову, развернул к себе. – Смотри мне в глаза! Объединяем разумы. Объединяем!!!

Пока Игорь лечил душевные раны мозголома, остальные занялись освобожденными пленниками. Летуны и осьминоги спокойно отнеслись к волхву с волколаком, а вот чешуйчатые явно трусили. Залепетали что-то на непонятном языке.

– Это один из африканских диалектов, – сказал ректор.

– Вы их понимаете! – обрадовался Ясень, единственный оставшийся не у дел волхв.

– Понимаю.

– Тогда надо их успокоить. И уговорить дать себя осмотреть. Они могут быть опасно больны.

Через три часа все больные были вылечены. Пришёл в себя и Светарь, выйдя из «кольца» Игоря. А вот сам Игорь свалился, и теперь Олгер опять питал его энергией.

– Там десятки тысяч трупов. – сообщил Светарь, на этот раз без прежнего душевного надлома. – Скоро начнут разлагаться. Надо бы всё убрать.

– Как ты это представляешь?

– Кобольды. Они вычистят там всё. Но надо заняться сейчас. Там столько всего нужного! Лаборатории генной инженерии, мастерские, хранилища законсервированных заводов. Мы накормим всё человечество.

– Это как они там все поместились? – удивился Ясень. – Сорок тысяч человек плюс столько хранилищ.

– То, что мы изучали, лишь верхний уровень Ковчега. Всего объём Убежища два кубических километра…

«Не спеши кормить всё человечество», – угрюмо посоветовал Волк. – «И я и Осьминог с Марией видели, к чему приводит бесплатное изобилие» – Осьминог согласно кивнул. – «Продумать надо всё. Люди не должны ничего получать задаром. Иначе опять будет новый Конец Света. Плодя паразитов общества, угрожаешь существованию самой жизни. Ты не видел трущоб, где на квадратном километре крохотных домиков проживает миллион жителей. Ты не видел задавленных насмерть людей в очереди не потому, что товара на всех не хватало, а потому, что очередь была слишком большой. А мы видели. Дармовое изобилие – это гибель»

Тихо загудела вентиляция, коридор Убежища осветился лампами. Пси-буря, вызванная тандемом Светаря и Ларха, закончилась. Голос древней женщины, умершей более трёх с половиной веков назад, объявил,

– Обнаружена разгерметизация входного шлюза. Угроза биологической опасности. Угроза вооружённого вторжения. Активация защитного комплекса. Ошибка. Отсутствуют пулемёты. Ошибка. Отсутствует стационарная лазерная установка. Сопротивление невозможно. Угроза…

Что-то пискнуло и голос смолк.

«Форточники мегасофтовские. Даже тут нахалтурили» – прокомментировал Волк. Понял его только Осьминог, но никто не стал уточнять.

– Волк, поможешь мне с кобольдами? Тогда начнём. Э-э… Почтенный ректор, вы бы не могли отойти подальше? В этом проходе сейчас будет не безопасно.

Волк подошёл к мозголому. Объединение разумов для управления кобольдами было уже привычно. Мысли о будущем скакали с одной темы на другую, никак не удавалось их успокоить. Сейчас вот вычистят Убежище, а потом разбираться с этим «наследием». Очевидно, что спрятавшиеся в Убежище не собирались отрекаться от благ цивилизации. Они подготовили всё, чтоб выйдя на очищенную от людей планету, сразу построить технически высокоразвитое общество. С жёсткой структурой управления. А значит, там должно быть всё для построения такого общества. Плюс точные адреса других убежищ. Даже если люди в них погибли, много законсервированной техники должно сохраниться. А значит, у цивилизации впереди технический рывок. И вот тут вновь встаёт проблема перенаселения. Тем более, если обряд укуса волколака распространится повсеместно. А он распространиться, это уже ясно. Ещё лет сто, и проблема перенаселения встанет в полный рост.

Но это всё потом. А сейчас вот надо заняться убежищем. Проследить, чтоб не разворовали. И ведь за пару лет с наследием не разобраться. А значит, ему и Осьминогу и Марии быть здесь охраной ближайший десяток лет. Кто же лучше волколаков справится с охраной. А Осьминог прекрасно поймёт важность «наследия». Волхвов можно отправить домой под охраной этого, что из арбалета в спину Светарю стрелял. Честный служака, выполнял долг до конца, даже будучи уверенным, что умрёт. Можно доверять. Пусть наберёт себе отряд и сопроводит волхвов, когда те библиотеку повезут.

Светарь требовательно посмотрел в глаза Волку. Пора заняться делом…