Волхв

Глава седьмая

Почти все пять часов полета женщины спали. Они устали от тяжелой ночи, да и смотреть за окном было не на что. За иллюминатором тянулись серые облака, только к концу полета появилось красное солнце, но скоро снова спряталось в черные тучи. Сели нормально, спокойно. Тихомир развернул самолет и погнал его к ангару, около которого стоял невысокий крепко сложенный мужчина и призывно махал флажками. Когда странник подкатил самолет ближе, он открыл ворота ангара. Буров завел самолет внутрь и отключил двигатели. Ангар был огромным, здесь стояло еще три самолета, размером в два раза больше птички, на которой он прилетел.

Стало непривычно тихо. За время полета он уже так привык к шуму двигателя, так что сейчас напряженное ухо ловило звуки: треск остывающего металла, шуршание ветра за стеной, постукиванье веток дерева о крышу ангара.

Тихомир вылез из кабины и с наслаждением потянулся.

— Странник? — мужчина подошел ближе, теперь было видно его южную кровь: черные волосы, карие глаза, нос с горбинкой. — Мне о тебе Дон говорил, просил, чтобы я помог, чем могу. Сказал, ты из наших, и за бугром бывал, и в горячих точках. Так? Меня Беком зовут.

— Приходилось кое-где побывать и там, где бывало горячо, — Буров внимательно смотрел мужчину, потом прикрыл глаза, чтобы посмотреть тело этого человека. Что-то у него болело, и это было ему неприятно, он периодически морщился от боли. — Печень беспокоит? Хочешь, вылечу?

— Давай, — мгновенно согласился Бек. — Я уже замучался по врачам бегать, говорят, это последствия ранения, дорогие таблетки горстями ем, а толку никакого.

— Я тебе как боевому товарищу помогу, — Тихомир прикрыл глаза, почувствовав, что тоже устал. Сейчас, когда возбуждение от полета уходило, начинала накатывать волнами усталость. — Только найди пластиковую флягу для воды, чем больше, тем лучше, ты эту воду пить будешь. Потом еще поищи кусок дерева, а еще лучше кость, ты ее к больному месту прикладывать станешь…

— Может ты шаман? — спросил Бек. — Как-то странно все звучит. Бубен не нужен?

— А ты Дону позвони, он тебе все объяснит, — ответил Буров. — Извини, времени у меня мало, а то бы я что-то другое придумал.

— Я позвоню, — мужчина отошел в сторону, чтобы его не было слышно, вытащил из кармана телефон и стал разговаривать о чем-то. Из самолета спустилась сначала Антонина Петровна, затем Настя, обе зевали и хмурились. — Все равно надо доложить, что вы нормально долетели, и его птичку не побили, а то волнуется товарищ…

— Где мы? — спросила старушка, оглядываясь по сторонам.

— В Подмосковье, — ответил Тихомир. — Я тут сейчас с хозяином этого аэродрома договариваюсь, чтобы нас отвезли в Москву, оттуда отправимся дальше. Думаю, теперь все будет хорошо, здесь мы в безопасности, даже если кто-то и знает о том, что улетели на самолете, это ему вряд ли поможет, частный самолет отследить в воздухе очень непросто.

— А что дальше? — спросила Настя. — Куда поедем?

— Посмотрим, — пожал плечами Буров — Думаю, тебе будет интересно, новые страны, новая жизнь…

— Мне папу жалко, — у девочки навернулись на глаза слезы. — Мы его даже не похоронили, разве так можно?

— Увы, в этой жизни не все происходит так, как нам хочется, — ответил Тихомир. — Привыкай.

Тут подошел Бек, таща на плечах тридцатилитровую пластиковую канистру с водой:

— Этого хватит, странник? Мне Дон сказал, что ты колдун. И что мне повезло, что ты меня лечить берешься. Говорит, что лучше целителя он не знает. И если бы ты захотел, то очередь больных к тебе была бы не в один километр, а Дону я верю, он нормальный парень и боец отличный. Еще он сказал, что ты хороший товарищ и жизнь ему спас. Так что думаю, и мне поможешь вылечиться. Так, друг?

— Воды хватит с избытком, — странник протер усталые глаза. — Сейчас я поработаю над ней, и она станет лекарством. Будешь пить ее каждый день, и она тебя вылечит. Мне потребуется минут десять. А ты пока поищи кость или дерево.

Буров протянул руки над водой и начал что-то шептать, женщины отошли в сторону, чтобы не мешать. Он программировал воду на лечение печени, это было непросто, использовалось для этого несколько видов энергии, минут через пять вода стала излучать энергию в пространстве, как маленькое солнышко. Тогда он переключился на Бека. Болезнь была застарелой, поддавалась тяжело, минут через пять он уже взмок, и у него стала кружиться голова, это говорило о том, что залез в неприкосновенный запас, а сие всегда опасно. Пришлось остановиться, насытить тело энергией от далекого источника, и только потом продолжать. Скоро чернота в печени Бека сменилась серостью, а потом и совсем исчезла.

Странник тяжело выдохнул застоявшийся воздух, и устало присел на канистру, Бек сбегал куда-то за угол и притащил кусок кости. Похоже, раньше это была баранья лопатка, но время и солнце высушило ее, и она превратилось просто в кость:

— Такое пойдет?

— Нормально, — кивнул Буров. — Только мне надо передохнуть. А ты пока попей водички и почувствуешь себя лучше.

— Давай испробую твое шаманское питье, — Бек вытащил из кармана пластиковый стаканчик, выпил, почмокал губами как при дегустации, потом зачерпнул еще. — Слушай, а вода и вправду стала другой. Вкус изменился, стал сладким и приятным. Такую воду я готов пить целыми днями, она у нас здесь горьковатая, а эта хороша. Может, ты колодец у нас отшаманишь, а то совсем воду пить неприятно. Я заплачу, сколько скажешь…

— Рад бы помочь, да не получится, в колодце вода проточная, одна уйдет, другая придет, — покачал головой Тихомир. — Могу другой колодец найти на твоей земле, но как-нибудь в другой раз. Извини, сейчас сил нет, да и поторопиться нам стоит, от погони уходим, друг.

— Ясно, жаль, — хозяин аэродрома прислушался к себе. — Слушай, а действительно становится легче. Уходит боль, дай я еще стаканчик выпью. Отлично! А с костью, что будешь делать?

— Я из нее сделаю маленький аккумулятор энергии, — сказал Буров. — Начнется приступ, приложишь к больному месту, кость энергию тебе даст, и все пройдет. Я так тяжелораненых вытаскивал, у меня погибших не было…

— Уважаю, — Бек похлопал Бурова по плечу. — Значит так, я тебе должен. Сейчас машину тебе найду, поедешь в Москву, и все бесплатно, а Дону я птичку сам отгоню за то, что он меня с таким человеком познакомил. Я за машиной, друг, никуда не уходи.

Он убежал, а Тихомир с тоской посмотрел на кость. Не было у него сил. Но надо…

— Вам чем-то помочь, дядя странник? — Настя подошла к нему. — Вы бледный, у вас руки трясутся. Что нужно делать?

— Что нужно? — Буров устало взглянул на девочку. — Можешь мысленно собирать энергию и передавать мне?

— А как?

— Просто представь, что вокруг тебя море энергии, — сказал Тихомир. — А ты берешь ее и направляешь ко мне маленькой струйкой.

— Интересно, — улыбнулась Настя. — Никогда такого не делала, это получается, словно придумываешь что-то, а оно сбывается?

— Что-то сбывается, что-то нет, но принцип ты уловила правильно, — согласился Буров. — Все в этом мире состоит из энергии, а значит, питается энергией. Главное, что нужно знать, куда ты направишь свою мысль, туда энергия и пойдет, даже если ты этого сама не видишь и не чувствуешь, это все равно происходит.

— Я попробую придумать много энергии для вас, — пообещала девочка и закрыла глаза. — Сейчас!

Она даже руки вытянула вперед, и начала ими водить перед собой так, как он делал, когда заряжал воду. Это было немного забавно, но энергии, увы, ему не добавило. Тихомир вздохнул и вновь потянулся вновь к дальнему источнику. Через пару минут он набрал достаточно, чтобы восстановиться и наполнить кость энергией. Когда открыл глаза, девочка серьезно спросила:

— У меня получилось?

— А ты посмотри на кость, — предложил Буров. — Только смотри не глазами, а чем-то другим, представь, например, что у тебя третий глаз, вот им и смотришь, а можешь придумать, что у тебя на ладони большое око и смотреть через него.

— Я попробую, — девочка снова закрыла глаза, потом открыла и восхищенно проговорила. — Она светится, как лампочка. Я, правда, это увидела, или придумала?

— Сейчас на самом деле увидела, — сказал Тихомир. — Она действительно светится, но не в видимом человеческом глазе спектре, а в другом.

— В рентгеновском? — показала свою осведомленность Настя. — Как флюорография?

— Еще меньше размер волны, но почти правильно, — улыбнулся Буров. — Нам пора идти. Сейчас поедем в Москву.

Бек подъехал на старенькой «тойоте».

— Вот тебе телефон, — он протянул листок бумаги. — Это мой друг Георгий, он живет в Москве, позвонишь ему, он машину заберет. Хорошо?

— Принято, — Тихомир протянул Беку кость. — А это от меня, работать будет примерно полгода, потом разрядится, но за это время должна вылечиться твоя печень. Воду нужно пить каждые два часа, по глотку — главное, чтобы она постоянно в тебе была. Кипятить ее нельзя и держать в металлической посуде тоже, иначе потеряет свои целебные свойства.

— Пить обязательно буду, хорошая вода, вкусная, — Бек взял кость. — Если вылечусь, то расплачусь обязательно, не с тобой, так с Доном. Вижу, не обманываешь, глаза у тебя хорошие, прямые, честные, у моего командира были такие же. У сегодняшних бойцов они другие, какие-то злые. Удачи, друг.

— И тебе, Бек, — Буров сел за руль, подождал, пока женщины сядут за заднее сиденье, завел двигатель и медленно тронулся с места, привыкая к автомобилю. Небо было сумрачным, но все больше светлело, часы показывали девятый час. Время опять утекало в никуда, и как-то неправильно, но так часто бывает: живет человек, вроде все делает, как надо, а внутри растет ощущение пустоты и странное понимание, что жизнь идет не туда, он все делает не то. — Будь здоров, друг.

Он выехал на трассу и нажал на газ. Бек стоял и смотрел ему в след с грустной улыбкой.

Быков был невероятно зол. Он ходил по толстому паласу из угла в угол и рычал, иначе этот звуку вырывающийся из его плотно сомкнутых губ назвать было нельзя.

— Где он? — рявкнул он, остановившись у стола в селектор. — Я, кажется, просил его найти!

— Уже идет, — пролепетала секретарша. — Обещал быть через пятнадцать минут, десять уже прошло.

— Я сказал ему, поторопиться! — рявкнул Антон Петровчи. — Ты передала ему мои слова?

— Да, передала, — секретарша радостно добавила. — Он уже здесь, только что вошел в приемную!

Дверь открылась, и в кабинет заглянул собранный, настороженный Берсев.

— Вызывали?

— Вызывал, — хозяин кабинета сел в кресло и мрачно уставился на шамана. — А теперь скажи мне, дорогой, пока я тебя не закопал, где сейчас находятся Груздевские бумаги на комбинат?

— Бумаг нет, — бодро ответил Берсев, входя в кабинет. — Мы обыскали весь особняк снизу доверху. Проверили тайники, вскрыли все сейфы. Их там нет, и самое главное, их там и не было.

— Ты уверен в том, что сейчас сказал? — рявкнул Антон Петрович. — Ты поаккуратнее со словами, от них теперь твоя жизнь зависит.

— Я весь особняк просмотрел на тонком плане, — ответил спокойно шаман. — Процедуру поиска бумаг я рассказывать не буду, она сложная и вряд ли понятна тому, кто не очень хорошо знаком с магией. Если бы бумаги были, они бы оставили свой отпечаток, ибо все существующее в этом мире имеет свою энергетическую копию в тонком мире. В особняке такого энергетического образа нет. На всякий случай я пригласил еще троих магов, и каждый из них по отдельности проверил особняк. Никто ничего не нашел. Могу добавить лишь то, что бумаги там действительно были, но их забрали из особняка месяца два назад. Думаю, Груздева встревожила непонятная болезнь дочери, и он предпринял свои меры безопасности. Если говорить о том, где сейчас находятся бумаги, то могу с большой долей уверенности сказать, что они находятся в банковском хранилище, правда, в каком банке мне пока неизвестно. След потерян вместе со смертью мэра. Если бы он был жив, то думаю, мне бы удалось узнать больше.

— Ты мне сам сказал, что бумаги находятся у Груздева дома, — прорычал хозяин кабинета. — Ты был в этом также уверен, как сейчас, чуть хвостом не вилял, говорил, что мы заберем все, если направим группу захвата, и где бумаги?..

— Но они там были, когда я вам об этом говорил, и находились в доме довольно долго — ответил Берсев, безразлично глядя перед собой. — Их перенесли совсем недавно. Если бы вы меня послушали раньше, и разрешили заняться Груздевым, а не его дочерью, то мы бы их нашли. В результате, время было утеряно, а мэра вспугнули.

— Не вспугнули бы, если бы ты все сделал правильно, — Антон Петрович вытащил из тумбочки бутылку коньяка, налил и выпил залпом. Он понемногу успокаивался. — А ты снова облажался! Еще и меня обвиняешь. Нет, ты точно краев не видишь, а это всегда чревато…

— И опять не совсем так, — хмыкнул шаман. — Я предупреждал, что убить подростка магией гораздо труднее, чем взрослого. У детей крепкое тело, оно стремительно развивается, у них мощные защитные силы организма. Убивать надо либо раньше, либо позже, но вы велели именно в то неудобное время, когда девушки становятся женщинами. В это время в них столько всего строится, что энергетическая и биологическая защита работает в полную силу. Известно немало случаев, когда у девочек проходили тяжелые хронические болезни с появлением первых месячных…

— Заткни свою пасть! — рявкнул Быков. — Когда и что делать решаю я, а твое дело выполнять мои приказы, иначе я тебя быстро зарою, и твоя магия тебя не спасет.

— Я бы не был в это так уверен, — пробурчал негромко Берсев, но так, чтобы Антон Петрович не услышал. — Я тебя и с того света достану. Ты просто мало знаешь, что такое темный маг, и на что он способен.

— А ты все сделал по-своему, не так, как я приказывал! — продолжил орать хозяин кабинета. — Ты заставил колдовать неопытного мальчишку вместо того, чтобы заняться Настей самому, вслед за тем не смог знахаря из монастыря прибить, чтобы лишить девчонку шансов. Тебе всего надо было только устроить ему автокатастрофу, а ты и здесь облажался. На дорогах каждый день гибнут тысячи людей в нашей области, а ты не смог прикончить одного лекаришку! Свернул он, видите ли, не туда. А ты мне зачем? Думать надо было! Планировать правильно! У тебя были деньги, люди, техника, с такими средствами президентов убивают, а ты одного задрипанного сельского колдуна не смог пришить.

— Не все и не всегда в нашей власти, — осторожно заметил шаман. — Есть еще и высшие силы, о которых мы мало что знаем, но поверьте, они существуют и принимают участие в земной жизни, хоть мы обычно не замечаем их влияние.

— Да заткнись ты пасть со своими высшими силами! — Антон Петрович налил себе еще немного в стакан коньяка. — Это всего лишь отмазка для лузеров и идиотов, которые не могут ничего сделать правильно. Короче, ты снова облажался, а такие вещи я не прощаю. Еще раз провалишь дело и уже за тобой станут гоняться киллеры. Думаю, ты не так крут, как этот знахарь, поэтому они тебя быстро завалят…

— А вот пугать меня не надо, — нехорошо усмехнулся Берсев. — Не стоит, опасно это…

— Ты что, хочешь меня своей магией напугать? — фыркнул хозяин кабинета. — Неужели ты думаешь, что я в нее верю хоть немного? Я слушаю тебя и наблюдаю за результатом, если он меня устраивает, то мне все равно, что ты там бормочешь, а вот если не нравится, тогда я знаю другие средства, которые любого мага успокоят. Например, пуля киллера.

— Антон Петрович, не надо так говорить, — пробормотал чуть слышно шаман. — Это уже чересчур. Вы можете меня просто уволить, зачем угрожать?

— Испугался, герой?!! — фыркнул хозяин кабинета. — То-то же. А теперь расскажи, как ты упустил девчонку со старухой. Тут тебе что помешало? Сам говорил, что у тебя есть крутая команда, которая легко решит такую задачу. Объясни, как твоя спецкоманда головорезов не смогла захватить спящую старуху и девчонку, да еще и понесла потери.

— Это не старуха с девчонкой, а странник с бойцами разобрался, — вздохнул Берсев. — Я не знал, что он находится вы доме, я был абсолютно уверен, что его убили, вы же знаете, я специально человека посылал в морг, чтобы он убедился в его смерти, но оказалось, что он жив, а Линев вовремя меня не предупредил, он, видите ли, не посчитал это настолько важным.

— Опять этот знахарь?!! — взвился с кресла Антон Петрович. — Ты что, не можешь справиться с этим целителем? Он что бессмертный или у него как у кота девять жизней? Что с ним не так? Или это с тобой проблемы?!

— Я уже говорил, что у него звериное чутье на неприятности, — мрачно ответил шаман. — Кроме того у него имеются навыки спеца, он еще со старой службы многому научился, поэтому разобраться с тремя наемниками для него большой проблемы не составило.

— Пока мне подумать о твоей замене, — скривился Быков и вылил себе в рот полстакана коньяка, закусил долькой лимона, потом мрачно продолжил. — Хватит. Мне лузеры не нужны, держать их в штате дорогое удовольствие, так что имей в виду, еще одна такая ошибка и твое место займет кто-то другой. Понял?

— Понял, Антон Петрович, — чуть слышно ответил шаман. — Больше никаких ошибок.

— Ну, а если понял, то пошел вон! — хозяин кабинета отвернулся. — Надоел ты мне!

— Ухожу, — сгорбившись, Берсев пошел к двери. Выйдя из кабинета, он мгновенно распрямился, а на лице появилась мрачная усмешка. Пройдя по коридору, пробурчал. — Посмотрим, кто кого уволит. Радуйся, что пока ты мне нужен, иначе давно бы умер, как Груздев во сне, и даже бы не понял отчего…

Машина шла хорошо, быстро, хоть и старенькая, мотор мурлыкал, колеса шелестели, пожиная километры. До Москвы они доехали за пару часов, и еще столько же крутились по улицам столицы, попадая из одной пробки в другую, пока не добрались до нужного места. Тойота въехала в небольшой московский дворик в спальном районе и остановилась у шестнадцатиэтажного дома, доставшегося столице от советского прошлого.

— Выходим, дамы, — сказал Беремир. — Конец пути. В этом доме мы немного поживем, отдохнем, потом отправимся дальше.

— У вас здесь квартира? — спросила Настя. — Или может быть, здесь живет ваша семья?

— Квартира не моя, и живу не я, — ответил Буров. — Подожди немного, скоро сама все узнаешь.

Он набрал номер квартиры на домофоне, тот ответил гудком, потом женский голос вежливо спросил:

— Кому надоело жить в такую рань? Сейчас спущусь и прибью, чтобы на будущее неповадно было будить людей…

— Прошу прощения за ранний визит, но вам посылка от некоего странника, — ответил вежливо Тихомир. — Только что прибыла…

— Так бы сразу и сказал, — замок щелкнул, дверь подъезда открылась. — Восьмой этаж, жду, и привет, красавчик!

— Красавчик? — Настя хихикнула. — Интересно…

— Дальше будет еще смешнее, — пообещал, усмехнувшись, странник. — И веселее…

Лифт был старым, обшарпанным, линолеум грязным, стены разрисованы, Антонина Петровна скривилась, видимо, уже отвыкла от такого быта, девочка же смотрела по сторонам с любопытством, даже потрогала зачем-то стенку в том месте, где она была пробита каким-то острым предметом.

Лифт остановился, и они вышли в коридор. Дверь в квартиру была открыта, в проеме стояла невысокая девушка в пестром халатике, вся она казалась такой милой и домашней, что в ней было невозможно увидеть бойца элитного строго засекреченного подразделения.

— Пожалуйста, входите, гости дорогие, располагайтесь, раздевайтесь, вода горячая есть, — она посторонилась, пропуская женщин, но Бурова дальше не пустила, уперлась в него маленькой упругой грудью. — Трудно было позвонить, командир? Я ждала…

— Трудно было, — Тихомир вздохнул. — Извиняться все равно не буду, Тиха, но могу поцеловать…

— С паршивой овцы хоть слюни… — девушка прижалась к нему. Буров ее нежно поцеловал, погладил по плечу, делая вид, что не замечает навернувшиеся слезы ей на глаза. — Главное, что живой, поэтому прощаю, но ты теперь мне должен за мои переживания.

— Ага, живой пока, — Тихомир прикрыл глаза, осматривая ауру, выправил кое-какие нарушения, закрыл два пробой, подкачал энергии, заодно и убрал серую мутную дымку с мозга, видимо, у девушки болела голова. — Ты же знаешь, меня трудно убить.

— Знаю, — Тиха отстранилась. — Опять колдуешь? Голова перестала болеть, а я ночь не спала, думала о том, как тебя увижу. Какой ты стал и вообще. А ты почти не изменился, только глаза стали другие, какие-то более ясные что ли. Идем…

Они вошли в квартиру, Антонина Петровна сидела на маленькой кухне, положив руки на колени, и смотрела в окно с тихой грустью, Настя плескалась в ванной.

— Вот познакомься, — Буров показал на старушку. — Это Антонина Петровна, в ванне Настя ее внучка, у них большие неприятности. Они и есть твой контракт, и с этого момента принимаешь их под свое крыло и везешь в Англию. Думаю, задержатся они там надолго.

— Ясно, — покивала Тиха. — А ты?

— Останусь на родине, — ответил Тихомир, устало садясь на табуретку. — Кто-то должен решать их проблемы, а кто кроме меня?

— Как я поняла, эта милая девушка, будет нас сопровождать дальше? — спросила Антонина Петровна. — Как мне следует к ней относиться, и как ее зовут?

— Вам следует к ней относиться так же, как ко мне, — сказал Буров. — Она правильная девочка, и защитить сможет, и помочь в трудную минуту, и решит любые проблемы. А зовут ее Тихой…

— Зовите меня Таней, — улыбнулась девушка. — Тиха — мое кодовое имя. Я со странником не один год провела в загранкомандировках, так что доверять мне можно, а вот купить меня нельзя, поскольку предавать не умею. Верю я в этой жизни только своему командиру и своей команде, поэтому и жива до сих пор.

— Это хорошо, Таня, что не умеете предавать, — покивала старушка. — А то нас уже столько предавали, что я уже разучилась доверять кому-либо. Единственное кому верю, так это, как ни странно, тоже страннику. Если он за вас ручается, значит, и вам буду верить, иначе как жить, если никому не доверять? Что будем делать дальше?

— Отдыхайте, — ответила Тиха. — Я вам постелила в дальней комнате, спите, ешьте. Готовлю я так себе, но есть микроволновка, а в холодильнике пицца, и еда из китайского и японского ресторана. Не знала, что вы больше любите…

— Спасибо, — Антонина Петровна поднялась. — Эту ночь мы не спали, поэтому лучше всего сейчас нам будет прилечь, а поедим потом, правда, Настя?

Девочка вышла из ванной комнаты и встала в дверях.

— Хорошо, бабушка, можно и поспать, только есть все равно хочется.

Тихомир улыбнулся, залез в холодильник и на быструю руку сочинил завтрак, благо, еды было полно, наделал сэндвичей, пожарил яичницу и заварил чай. Все это время Таня стояла и смотрела за ним. Это было нормально. Она всегда так делала, когда он готовил, Тем более что яичницу он готовил по своему фирменному рецепту с травками, пряностями, которые сам же и покупал. Все это было в холодильнике, Тиха знала, что он приедет, поэтому приготовилась. Антонина Петровна и Настя поели с большим удовольствием, старушка, как увидела, что на завтрак яичница, сначала недовольно скривилась, но когда распробовала, посмотрела с уважением:

— Я так давно не ела жареные яйца, — сказала она. — А теперь вижу, что зря отказывалась. Вы и готовите вкусно, странник, а для меня это признак сложившегося самодостаточного человека. Вы очень многое умеете, иногда это даже кажется странным. Спасибо за вкусный завтрак. Мы, пожалуй, пойдем спать, очень устали за эту суматошную ночь.

Тиха проводила женщин в комнату, вернулась и села напротив него:

— Я думала, больше тебя не увижу…

— Ну не надо так категорично, — Буров погладил ее по щеке. — Я знал, что увижу тебя и не раз. Хорошие люди должны встречаться хотя бы потому, что их мало, а между нами с тобой есть нечто большее, чем дружба.

— Большее, — согласилась Таня. — Только ты меня все равно близко не подпускаешь.

— Я ищу свой путь, он не твой, ты не сможешь жить, как я, в лесу, вдали от людей, — ответил Тихомир. — Ты девушка городская, уже через неделю меня возненавидишь, если возьму с собой. Но встречаться мы будем, надеюсь, скоро чаще.

— Ладно, хоть это будет, — грустно улыбнулась Тиха. — Скажи, какова моя задача?

— Отвезешь этих двух дам в Лондон, — Буров налил себе воды из-под крана, немного подержал в руках, создавая нужную структуру, потом начал пить мелкими глотками. — Снимешь большую квартиру в центре Лондона, денег хватит, девочку устроишь в школу, и начнете жить нормальной эмигрантской жизнью, твое дело охрана и создание удобств.

— А ты? — спросила Таня. Она взяла у него из рук стакан, выпила воду и улыбнулась. — Опять колдуешь? Никогда не думала, что у меня из-под крана бежит такая вкусная вода.

— Я поживу здесь, в твоей квартире — ответил Тихомир, наливая на этот раз целый графин. Он провел над ним рукой, потом прижал к сердцу, изменив энергию, и поставил на стол. — Решу кое-какие вопросы, а потом уеду к себе. Думаю, после этого наши услуги этим людям больше не понадобится, мы будем жить, как раньше за одним небольшим исключением, у тебя появятся деньги, которых тебе всегда не хватает. Думаю, их даже хватит на то, чтобы купить квартиру побольше и в престижном районе.

— Деньги это хорошо, но они для меня не главное, главнее для меня ты, — Тиха улыбнулась. — Но пусть будут и какие-то средства, это тоже неплохо.

— Билеты лежат в аэровокзале, вот на эти имена, тебе оставлен один до востребования, — сказал Буров, доставая паспорта. — Можешь вбить через интернет свои данные, советую воспользоваться каким-нибудь из припрятанных паспортов. Вот паспорта на женщин и кредитные карточки, на них находится приличная сумма денег, так что нуждаться не будете. Вот еще деньги, он выложил на стол несколько пачек евро. — Наличка всегда нужна, здесь тысяч тридцать. Нормально?

— Более чем, — Таня улыбнулась. — Приоденусь, Европу посмотрю как турист, а то по работе так толком ничего и не видела. По музеям похожу, по бутикам, куплю себе шляпку, стану похожа на настоящую женщину.

— Для меня ты итак хороша, — Тихомир нежно поцеловал ее в губы и погладил по щеке. — Надежная, добрая, вкусная…

— Вкусная? — кокетливо улыбнулась Тиха. — Раньше ты этого не говорил. Еще пара таких слов, и я тебя потащу в спальню.

— Спальня занята, ты забыла? — ответил Буров. — Там у нас две женщины, как-никак…

— Есть еще ванная, там дверь закрывается, — засмеялась Татьяна. — Так что лучше не провоцируй меня, я женщина одинокая, мне все простительно.

— Понял, не буду, — поднял руки вверх, показывая, что сдается, Тихомир. — Прости, был не прав.

— Прав ты был, но сейчас не время, — лукаво улыбнулась Тиха. — Я поняла насчет задания. Только ты не объяснил, кто у нас сегодня враг?

— Люди могущественные, с органами связанные, — ответил Буров. — На меня несколько раз натравливали наемников. Ребята крепкие, вооружение отличное, снаряжение на высшем уровне, снайпера, стрелки — в общем, хорошо экипированные бойцы с боевым опытом. Кто за ними стоит, пока не знаю, занимаюсь этим. Есть в голове пара имен, но надо с ними еще поработать, возможно, это просто прикрытие. Из-за чего сыр-бор тоже могу сказать. Есть на Южном Урале один металлургический комбинат, недавно его реконструировали, после чего он стал лакомым кусочком, вот на него все и нацелены. Рейдерство не прошло, хозяин оказался лицом влиятельным, тоже с органами связанным, но теперь он умер, и все снова закрутилось.

— Хозяин комбината сам умер? — спросила Таня. — Или, как всегда, помогли?

— Помогли и сильно, — ответил Тихомир. — Причем с применением, как ты говоришь, колдовства, так что все очень серьезно.

— Ясно, — покивала Тиха. — Все понятно. Задача проста, как пень: спрятаться и ждать, когда ты решишь все проблемы — в общем, как обычно, я караулю, ты разруливаешь.

— Ага, — согласился Буров. — Все как обычно, только для тебя комфортнее будет, чем всегда. Деньги есть, можно не экономить на всем, так что все хорошо. А сейчас мне бы поспать, ночь была тяжелой, держусь только на упрямстве.

— Идем, — Таня взяла его под руку и повела в комнату, где был расправлен диван, от него пахло еще ее снами. — Здесь тебе будет хорошо.

Тихомир закрыл глаза и покатился в темную бездну, правда, в какой-то момент ощутил, как его голову кто-то ласково погладил и что-то прошептал, поцеловав, может это и помогло ему не упасть, не пропасть в сырой пропасти сна.

Когда он проснулся, было темно, только с кухни пробивался лучик света. Буров встал, пошел в ванную, залез под холодный душ и простоял под ним минут пять. Конечно, это был не его ручей, но все-таки тоже вода, жидкость, без которой никогда не появилась бы жизнь. Вода, которая смывает все плохое, чистит ауру и дает светлую энергию, чтобы дальше жить. Он почистил зубы, побрился, натянул на себя свою одежду, которая уже пропахла потом, и пошел на кухню.

Женщины сидели за столом, и пили чай. По внутренним ощущениям Тихомир понял, все идет, как надо, Таня нашла с женщинами общий язык, и теперь они обсуждали, в какую школу отдать Настю, какую одежду купить, как они будут жить и многое другое, что не очень интересно мужчинам. Он о чем-то с ними поговорил, но потом понял, что нужно идти спать, он все еще не восстановился, а значит, вряд ли может быть кому-то полезен. Проснулся он от поцелуя, потом к нему под одеялом прижалось нагое женское тело.

— Тиша, — прошептал он.

— Как я по тебе соскучилась, — Таня крепко к нему прижалась. — Ты бы знал. Хочу тебя. Всегда хочу, как никого никогда не хотела. Люб ты мне, странник.

— Одиночка я, милая…

— Молчи дурачок, — Таня погладила его по щеке. — Лучше люби меня. Жизнь так коротка, вот и сейчас она от нас уходит.

А потом все завертелось, и в этой схватке он проиграл по всем статьям, а когда все кончилось полетел в темноту, где его по-прежнему ждали жаркие объятья и поцелуи. Проснулся он уже утром. Тиша сидела рядом, одетая, и с нежной улыбкой смотрела на него:

— Нам пора, странник, такси ждет внизу.

— Я сейчас, — Буров вскочил, быстро оделся и вышел в прихожую. Антонина Петровна и Настя стояли с задумчивыми, немного испуганными лицами, Таня выглядела светской дамой в своем строгом деловом костюме, в руках держала небольшой изящный портфель. Тихомир знал, что там у нее оружие, и любой, кто попробует сделать этим дамам плохо, будет убит. Тиша — девушка серьезная, и к своим обязанностям относилась очень ответственно. Да и стреляла она гораздо лучше, чем он, не зря же готовили ее на снайпера, пока он случайно не заметил на одном из полигонов, где их гоняли и в хвост и гриву, милую, скромную девушку. Таня понравилась ему сразу, она была умной, немногословной и очень уверенной в себе. Он ни разу потом не пожалел о том, что взял ее к себе в команду, наоборот, радовался каждый раз, когда ее видел.

— Когда мы вас повидаем вновь? — спросила старушка. — Мы к вам привыкли, и нам с Настей будет вас не хватать.

— Когда решу все ваши вопросы, тогда и встретимся, — ответил Тихомир. — Сколько на это времени мне понадобится, не знаю, но постараюсь сделать все быстро. Принимайте вашу поездку как заранее запланированную, наслаждайтесь Европой, живите там с удовольствием. Наверняка, же не раз уже думали о том, что девочку следует отправить учиться за границу.

— Готовили Настю в Англию на следующий год, — ответила со вздохом Антонина Петровна. — Искали знакомых. Решали. Думали, но никак не ожидали, что получится так скоропалительно. А как вы считаете, там, в Англии могут попросить какую-то справку или аттестат по успеваемости?

— Это же не Россия, зачем англичанам ваши справки, — улыбнулся Буров. — К тому же, вы пойдете в частую школу, а это совсем другая история. Деньги там решают все проблемы. Не беспокойтесь, с вами Тиша, она бывала в Англии, знает язык и местные законы, с ней вы как за каменной стеной.

— Тогда до свидания, — женщины вышли, Тихомир вытер губы от влажного поцелуя Тани и грустно улыбнулся. Вот уж кому действительно не повезло, так этим двум милым женщинам, старой и юной. Вся жизнь поменялась в одно мгновение, им придется привыкать к другому течению и новому пониманию жизни. А вот Тиша выиграла, и денег заработает, и поживет в Англии как вполне обеспеченная леди.

Буров еще немного постоял в коридоре, потом вернулся в пустую квартиру, взял в руки телефон и набрал давно почти забытый номер.

— Слушаю, — раздался сочный густой мужской голос. — Гусев у аппарата.

— Мое почтение, генерал, — произнес Тихомир. — Это странник.

— Звонок из прошлого? — хмыкнул голос. — Приятно тебя слышать, одинокий волк. Рад, что ты еще жив и здравствуешь. По делу звонишь или как?

— По делу, — ответил Буров. — Надо бы встретиться, потолковать кое о чем.

— Что ж не встретиться, да еще по делу? — проговорил весело генерал. — Знаешь ресторанчик такой «Сокровища Шейха»? подкатывай туда часов в двенадцать, пообедаем за твой счет, поговорим.

— Знать не знаю, но найду, — Тихомир задумчиво залез в карман и посмотрел, сколько у него осталось денег. Давно стало притчей во языцах привычка Гусева обедать за счет того, кому нужна его помощь. При этом он всегда выбирал дорогие рестораны, так он производил отбор среди своих клиентов. Есть деньги и не жмот, значит, можно иметь с тобой дело. Нет денег, иди себе лесом. Хорошо, что доллары у странника еще остались, иначе разговора бы точно не получилось. — Тогда в двенадцать в Шейхе.

Буров пошел на кухню, нарезал овощей, сделал себе салат, поел с удовольствием, потом долго плескался в ванной, наслаждаясь горячей водой. Конечно, это была не его банька, но тоже неплохо. А после этого он спустился вниз и прошел к ближайшему бутику. Ходить по городу в его одежде было практично, он никому не бросался в глаза, но ему придется идти туда, где оценивают людей по одежде. Странник купил себе одежду достойных фирм, понимая, что наверняка в ресторане есть фэйс контроль, а значит, его могут не пропустить. Будет смешно, имея в кармане миллионы американских и европейских денег, и быть не допущенным в дорогой ресторан, а то, что он будет заоблачно недешевым, странник не сомневался, генерал обожал тратить чужие деньги.

По времени можно было выдвигаться, учитывая, что Москва город пробок и транспортных проблем. Он сел на автобус, потом пересел на трамвай. После проехал пять остановок на метро, сделал пересадку и добрался до Курской.

Около ресторана он появился минут пять первого. Вошел в ресторан без проблем, фэйс контроля не обнаружил, может потому, что был день, а не вечер, и зал оказался полупустым, а может просто его не заметил. Увидев менеджера в строгом костюме, подошел к нему:

— Меня здесь должен ждать генерал Гусев.

— Да, — поклонился представительный мужчина, внимательно изучив его одежду, и сделав для себя какие-то выводы, потому что тон стал более вежливым. — Он вас ждет. Позвольте я вас провожу.

Его провели в отдельный кабинет, опустили шторки. Интерьер Бурову не понравился, синие диваны, ковры на стенах, все с позолотой для тех, кто любит роскошь и экзотику. Генерал сидел за большим столом, пил вино из высокого широкого бокала и рассматривал меню. Увидев его, широко улыбнулся:

— Давно хотел сюда сходить, здесь, ребята рассказывали, что здесь неплохо кормят. Поскольку ты и раньше не отличался большими фантазиями в пище, я сам закажу. Ты не против?

— Что вы, товарищ генерал? — Тихомир улыбнулся и сел напротив. — Я человек сельский, к изыскам не привык, да и служба научила доверять во всех делах старшим по званию.

— Ну, это ты врешь, — фыркнул Гусев. — Помню я, как ты каждый план операции с ног на голову переворачивал, все по-своему делал.

— Зато потерь не имел, в отличие от других групп, — пожал плечами Буров, наливая и себе вина. Он понимал, что раз пришел на встречу, то пить и есть придется то, что закажет генерал, и смирился с этим. — И провалов не было.

— Поэтому тебе и разрешали, — усмехнулся генерал. — А вино здесь неплохое, не лучшее, но неплохое. Так что за дело у тебя — серьезное или по мелочам?

— Очень серьезное, раз сам не могу потянуть, — ответил Тихомир. — Примерно на десяток миллиардов зелени.

— Солидно, — согласился Гусев. За такие деньги и раньше убивали, а уж сейчас во времена беспредела так вообще легко грохнут. Это, если честно, даже не мой уровень. Но людей знаю, кто этим заинтересуется. Как я понимаю, тебе нужно, чтобы все сделали по-честному и не кинули?

— Именно так, — кивнул Буров. — Уже много людей погибло за эти деньги, не хотелось бы этот счет продолжать.

— Да уж, — генерал задумчиво допил бокал. — Точнее можно узнать, что за товар предлагаешь?

— Комбинат на Южном Урале, — Буров назвал город.

— Слышал, слышал, — глаза Гусева удивленно округлились. — Так говорят, там хозяина этого товара убили. Твоя работа?

— Нет, — Тихомир вздохнул. — Я скорее душеприказчик покойного.

— Бумаги в порядке? — спросил генерал. — Все правильно расписано и подписано? Проблем не будет?

— Подписано и расписано правильно, насколько мне известно, — ответил Буров. — Бумаги сам не видел, но знаю, где они находятся, и как их взять. Сам я за ними не пойду, только с представителем покупателя и под охраной. Уж извините, но жить очень хочется.

— Согласен, рискованно их на руках иметь, — Гусев задумчиво покивал головой. — Сделаем так, я позвоню нужным людям, поговорю, узнаю, есть ли к этому комбинату интерес, и какие деньги за него могут дать. Потом позвоню тебе, так тебя устроит?

— Вполне, — Тихомир встал. — Прошу извинить меня, генерал, но у меня назначена еще одна встреча по этому поводу. Кушайте на здоровье, за ваш обед я заплачу.

— Может и правильно, что еще с кем-то договариваешься, лишняя страховка никогда не мешает, — Гусев запустил вилку в салат, попробовал, почмокал и улыбнулся. — А кормят здесь и правда вкусно.

Буров ушел, по дороге заплатив официанту. Добирался тоже на метро, трамвае и автобусе, так было проще обнаружить хвост. Но за ним не следили, и это было хорошо, значит, генерал еще не до конца скурвился, а может просто не ожидал от него настолько серьезного предложения. Но на всякий случай он все равно вернулся домой проходными дворами, по дороге перепрыгнув через пару заборов.

Начались дни ожидания, впрочем, для него не очень утомительные, с утра он уходил в городской парк, где нашел тихое местечко вдали от протоптанных тропинок, здесь спал, отдыхал и пытался увидеть в будущем, что получится из его предложения. К сожалению, какие бы варианты он не смотрел, кончалось все одинаково — его смертью. Он понимал, почему так выходило. Все просто. Когда дело заходит о больших деньгах, слово «преступление» приобретает другой смысл. Большие деньги оправдывают все, в том числе гибель миллионов людей. Прошедшие войны уже не раз это доказали. Нет такого преступления на какое бы не пошел бы капитал ради сверхприбыли. И любая война это очень выгодный бизнес, к тому же решает почти все сложившиеся проблемы, и приносит колоссальные деньги. Обычно, чем больше крови, тем выше прибыль.

Из хороших новостей была только одна, он получил СМС, из которой он узнал, что добрались женщины до Англии нормально, сейчас занимаются обустройством, и все у них прекрасно. Выходит, зря он тревожился за них. Причины для его тревоги конечно были, Линев знал их новые имена и фамилии, поскольку сам делал паспорта, а значит, мог не дать им улететь. Но что-то у него не получилось, а может просто решил отпустить женщин, стало жалко. Кто его знает? Чужая душа потемки. В любом случае это были прекрасные для него новости. В Англии до женщин будет не добраться, Тиха не даст. Она и новые паспорта добудет и спрячет женщин так, что их никто не найдет.

В принципе после этого сообщения он мог уже возвращаться к себе домой, в родной лес, плюнув на комбинат и деньги, которые собирался за него получить. В конце концов, он не давал слова Груздеву, что сделает его дочь богатой, к тому же что-то хорошее богатство ей вряд ли принесет, наоборот, испортит и жизнь и карму. Но внутри что-то не давало, не отпускало, не разрешало ему это сделать. Путь был выбран, и его следовало пройти до конца, каким бы он ни был.

Нужный ему телефонный звонок раздался лишь через неделю.

— Странник?

— Слушаю вас, генерал, — ответил Буров, чувствуя, как неприятно сжимается сердце в преддверии будущих неприятностей.

— Приезжай сегодня на мою дачу к пяти часам, — Гусев продиктовал ему адрес. — Я пригласил несколько дорогих в прямом смысле гостей, которых заинтересовало твое предложение. Посидим, поговорим, решим, что делать с твоим товаром, может, там, на месте и покупателя найдем.

— Я приеду, генерал, — ответил Буров, мучительно размышляя над тем, как быть и что делать. — Обязательно.

Сам же создал эту ситуацию, мог бы и раньше отступить, а теперь даже если он все бросит и уедет в деревню, его найдут и спросят. Акулы никогда не бросают свою добычу, их всегда привлекает запах крови и денег, а он их поманил, теперь они не отступят. Из-под земли достанут и отберут лакомый кусочек, потому что души у них нет, а есть животные инстинкты, которые их ведут. С хищниками труднее всего, они не отступают. Богатые люди — люди без души, одинокие и несчастные, с мертвыми эмоциями, без шанса на перерождение, и они любят убивать.

Итак, его постараются убить, если не получится, то сломать и обмануть. Если же не получится, то его спрячут в каком-нибудь подвале, и будут пытать, пока он не расскажет, где находятся документы. Правда, даже если они что-то и узнают, то взять документы будет не так просто, они лежат в банке, а банк принадлежал наполовину Груздеву, а теперь принадлежит Насте, и как понял Буров, о страннике в банке знают, и будут ждать.

Буров еще в прошлые времена принял решение никогда не иметь дело с большими деньгами, не его эта история, и кончается она всегда и для всех плохо. Если бы не внутреннее ощущение, что он должен пройти этим путем, то развернулся бы и поехал на железнодорожный вокзал и уже через сутки оказался в своей избушке, но, увы, не мог, что-то внутри толкало его к большой беде. А отказаться он не мог, душу было жалко, и если она просит, то ей это для чего-то надо…

Тихомир добрался до дачи генерала на такси, правда, пришлось выйти метров на двадцать раньше, потому что дорогу перегородили черные джипы, рядом с ними находилось человек десять. Все были с оружием, и не с пистолетами, а с автоматами иностранного производства. Все были упакованы в кевларовые жилеты, а джипы бронированы. По всему этому было понятно, что ждали его очень богатые и влиятельные люди, другим не требуется такая серьезная охрана.

Буров спокойно подошел к этим ребятам. К его удивлению они на него только покосились, но не остановили, болтая между собой о чем-то не совсем ему понятном, в разговоре звучали названия ночных клубов и фамилии богатых людей. Тихомир это не интересовало, он пожал плечами и постучал в калитку. Она открылась, он вошел, и тут его взяли в серьезный оборот. Двое громил стали сзади, один спереди, все с оружием и в бронежилетах.

— Кто такой? — спросил один из них. — Чо надо?

Буров смотрел за его спину, там, в глубине двора на крытой террасе сидел генерал в плетеном кресле и пил коньяк. Он лениво помахал ему рукой, продолжая разговаривать с тремя мужчинами в дорогих костюмах. Этого, впрочем, вполне хватило, чтобы качки расступились, неназойливо проведя руками по его телу. Это было совсем излишним, Тихомир был в легких брюках, рубашке и сандалиях, все итак просвечивало — где он мог бы спрятать оружие? У него имелась только небольшая сумка, ее тоже проверили, после этого телохранители разошлись в стороны, открывая ему путь.

Буров не спеша дошел до террасы, сел в предложенное ему плетеное кресло и, отказавшись от коньяка, стал пить воду маленькими глотками, пытаясь придти в себя. Ему стало плохо уже на подходе. Перед ним были не люди. Даже зверьми их уже было нельзя назвать. Лучше всего подходило слово «темные». От их душ давно ничего не осталось, в наличии имелись лишь тела, едва прикрытые дряблой пробитой во многих местах аурой, причем черной от постоянной нехватки энергии. Эти существа были вампирами, они сосали энергию отовсюду, в том числе и от него, несмотря на многослойную защиту. Учитывая, что эти люди даже не понимали, кем они стали, ясно было, что ничего хорошего от общения с ними его не ждет. Тихомир в очередной раз пожалел о том, что связался с Гусевым, и что дал обещание помочь Груздеву.

— Итак, — один из пьющих коньяк мужчин, взглянул на него острым взглядом. Был он небольшого роста, с некрасивым лицом и невыразительными глазами. Именно такие люди, всегда и пробиваются наверх потому, что иного способа у них обычно не имеется занять достойное место в жизни. Правда, идут они к своей цели подлыми, скверными средствами, путем предательства и измен, а потом смотрят на весь мир через свое мерзкое понимание жизни. — Господин Гусев сказал, что у вас есть кое-что интересное на продажу, это правда?

— Есть, — выдохнул обреченно Тихомир. — Металлургический комбинат на Южном Урале после реконструкции, с хорошей прибылью. Как мне вас называть?

— Меня зовите Петром, а моего товарища по бизнесу называйте Григорием, — сказал мужчина. — О комбинате мы навели справки. Какова ваша цена? И еще хотелось бы узнать, как в ваших руках оказались бумаги? Насколько мне известно, основной пакет принадлежал Груздеву, но он недавно скоропостижно скончался. Довольно приличный процент акций имеется у Быкова, есть еще десяток мелких аукционеров. Чья доля у вас?

— Доля Груздева, — ответил Буров. — Она оформлена на постороннего человека, но существует бумага, которая в любой момент возвращает собственность.

— Это нам тоже известно, — сказал Петр. — Кстати, я так сказать, из соседней с вашей конторы, и тоже генерал, в отставке. Итак, ваша цена?

— Я думал, вы мне ее назовете, — сказал Тихомир. — Я же понимаю, что я никто и звать меня никак. Если бы не последняя воля покойного, меня бы здесь не было.

— То есть, вы представляете интересы семьи Груздева? — спросил Григорий, он был одет в дорогой костюм. У него имелась небольшая холеная бородка, очки в золотой оправе, и выглядел он импозантно, только пустые глаза говорили о том, что ему давно все равно. Что живет он без особого интереса. Что в нем ни силы, ни жизни. — Кстати, где его мать и дочь сейчас?

— Далеко отсюда, — Буров вздохнул. Ему не нравилось это прощупывание. Эти люди искали ответы на какие-то свои вопросы. И он осознавал, что не понимает, чего они на самом деле хотят узнать. Поскольку эти люди давно уже принимали в расчет только свои амбиции, и потеряли какие-то принципы и подобие нравственности, они были способны на любые поступки. Ему никогда не догадаться, что они замышляют просто потому, что нормальному человеку в голову не может придти то, что они могут сделать в следующий момент. — За границей.

— Это хорошо, — Петр и Григорий снова переглянулись между собой. — Думаю, обратно им будет сложно вернуться, пока комбинат не будет продан. Кстати, о цене. Как вы смотрите на то, чтобы просто отдать нам бумаги и уйти отсюда живым? Вы же понимаете, странник, как наши конторы проводят подобные операции? Зачем нам лишние расходы, если все можно взять даром?

— Понимаю, — покивал Тихомир. — Но я и сам из конторы, поэтому, естественно, подстраховался. Есть люди, которые тоже не против купить комбинат. Об этом месте встречи они знают. За дачей сейчас ведется наблюдение, так что просто так убить меня не получится. Это серьезные люди, думаю, они вмешаются, когда поймут, что их деньги уходят.

— Пугаете? — удивленно спросил Петр, спокойно допивая коньяк. — Считаете, что пойдут с нами на конфликт? Думаете, они самоубийцы?

— Вы пугаете меня, я вас, таковы условия игры, — хмыкнул Буров. — Пойдут они на конфликт или нет, когда узнают о том, кто являются покупателями, я не знаю. Но гарантии того, что я отсюда уйду живым, они дали. Кроме того, у меня есть еще одна страховка. Бумаги лежат в надежном месте, и без меня вам их не достать, а в случае моей гибели они снова окажутся у семьи Груздева, тогда они назначат нового поверенного, который и доведет сделку до конца. Как вы понимаете, в этом случае выгоды вы не получите никакой, а потеряете много.

— Логично, — похлопал в ладоши Гусев. — Моя школа. Странник все продумал.

— Не все, — покачал головой Григорий. — Он не знает о том, что запад к нам сейчас не идет. Боятся забугорные господа бизнесмены, что бизнес у них здесь заберут, и правильно, конечно, боятся. По мелочам работают, но и только. Как только начинают кому-то из наших предпринимателей мешать, им быстро голову откручивают, так что комбинат они купить смогут, но потом потеряют эти деньги в результате очередного рейдерского захвата.

— Думаю, странник, и это продумал, — благодушно улыбнулся генерал, снова разливая коньяк. — Он не так глуп, чтобы попадать в такие простые ловушки. Продумал же?

— Конечно, — вернул улыбку Буров, беря с вазы яблоко. — Поэтому мои партнеры не с запада, а с Востока, который, как известно, дело тонкое. К тому же, они из бывшего Союза, поэтому прекрасно понимают все реалии нашей жизни. Думаю, что и вас они не так сильно боятся, как вы думаете. У них свои выходы на нашу верхушку и свои гарантии бизнеса. Извините, но не на такой разговор я рассчитывал. Не стоило его и начинать, если у вас нет того, что мне нужно. Не хотите сделки? Тогда я ухожу…

— Кто же тебя отпустит? — лениво осведомился человек с бородкой. — Это же глупо, странник. Мои люди контролируют эту территорию, у них приказ всех впускать, никого не выпускать. Как ты сможешь отсюда уйти? Пока твои абреки сюда доберутся, тебя уже на куски порежут. Конечно, с ними мы ссориться не собираемся, но и они с нами не будут, тем более из-за тебя. Как ты правильно сказал, ты есть никто, и звать тебя никак. Ты влезаешь в такие дела, в которые таким, как ты, вход заказан.

— Я понял, — хмыкнул Тихомир и показал на троих качков, обвешенных оружием у ворот. — Покажите того, кто вам не очень нравится, и я вам продемонстрирую, как отсюда уйду.

— Мне не нравится самый большой, он слишком шумный и глупый, — сказал Гусев. — Покажи ребятам, как работают мои парни. Я люблю смотреть на твои фокусы, странник.

— Не понял? — Григорий мрачно посмотрел на него. — Это еще что за фокусы?

— Сейчас увидите, — Буров на мгновение закрыл глаза, и самый высокий из качков покачнулся, потом неожиданно побледнел и упал. — Видите? Вот так я и буду уходить. Они сами откроют мне дверь, а потом упадут в обморок, такое часто бывает на солнцепеке. Солнечный удар называется. Могу и вам такое устроить, и ничто вам не поможет.

— Неужели? — усмехнулся Григорий. — И как вы это сделаете?

— Вот так! — усмехнулся Тихомир, протянув руку. — Скажете, когда хватит!

Мужчина с бородкой захрипел, схватившись за горло.

— А… а… сука!..

— Ну-ну, достаточно, — улыбнулся Петр. Странник тяжело выдохнул воздух, а вот Григорий его вдохнул и закашлялся, потом схватил бокал вина и залпом его выпил, мрачно на него покосившись, а Буров понял, что у него появился еще один враг. — Это хороший аргумент, видел такое раньше, называется несиловое воздействие, у нас в конторе даже целая школа была организована, только есть у нее недостаток, это воздействие работает только на близком расстоянии, и против пули не поможет — хороший снайпер легко остановит любого такого несиловика.

— Хороший снайпер остановит даже президента, — улыбнулся благодушно Гусев. — У нас не тот случай. И вообще мы по делу собрались или как?

— Согласен, — ответил Григорий, отдышавшись. — Будем считать, что странник нам доказал, что с ним можно иметь дело. А раз так, начнем переговоры. Мы предлагаем половину коммерческой цены за акции. Деньги в течении часа переведутся на любой из счетов, который вы нам укажете, как только мы получим документы. Это хорошая цена, учитывая, какая борьба сейчас начнется за этот комбинат. Думаю, что вам, странник, не помогут ни западные партнеры, ни какие другие. Ни у кого не хватит силы, чтобы скушать этот лакомый кусочек одному. Нам хватит. Да и деньги никто вам сразу не переведет, у нормальных бизнесменов они всегда крутятся в деле. Значит, попросят рассрочку, начнут откладывать платежи, тогда возрастут риски, и возможно, большую часть средств вы так и не получите.

— Это не то, на что я рассчитывал, — признался Тихомир. — Но я понимаю ход ваших мыслей и их правоту. Возражений у меня особых нет, а просьба имеется.

— Какая просьба? — поинтересовался Петр. — Что вы хотите?

— Я абсолютно уверен, что Груздев умер не сам, а ему помогли, — проговорил Буров. — Мне абсолютно точно известно, что это его партнер по бизнесу его убрал.

— Быков? — спросил человек с бородкой. — Вы сейчас говорите о нем?

— Да, — кивнул Буров. — Это его заказ. Не то, что я люблю месть, но считаю, что какое-то возмездие необходимо.

— Об этом не беспокойтесь, — рассмеялся Петр. — Если мы покупаем комбинат, то нам он как партнер не нужен. Думаю, в ближайшее время, с ним случится что-нибудь. Что поделаешь — живем в опасное время, требуется во всем быть очень осторожным. Убивать мы его не станем, если сам не попросит, но наказать как, найдем. Ну а если очень попросит, то и в могилу отправим, ничего личного, это бизнес.

— Что ж, мне все предельно ясно, — Тихомир встал. — Кто из вас отправится со мной в банк, где лежат документы и когда это произойдет?

— А вот вместе все и отправимся и сейчас, — генерал тоже встал. — Чтобы ни у кого не возникло каких-то неправильных мыслей. Я же говорил, странник вполне вменяемый субъект, да других в нашей конторе и не держат, жадность убила многих, даже бог всегда говорил, что нужно делиться.

— Надеюсь, с оплатой проблем не будет? — спросил Буров. — Я отдам документы сразу после получения денег.

— Зачем это нам? — спросил с кривой усмешкой Григорий, он поднял глаза, и Тихомир увидел в них ничем не прикрытую ненависть. Но этот человек не смешивал чувства и дела, тем и был чрезвычайно опасен. Буров понял, что он ему никогда не простит, а значит, убьет рано или поздно. Что ж делать, к сожалению это был единственный вариант его выживания на данный момент. — Мы итак получаем все, что нам нужно. Конечно, можно бы кинуть тебя, но мы понимаем, что тогда возможны неприятности. Нам известно, что в твоей бывшей команде есть специалисты по ликвидации, а деньги, чтобы им заплатить, у тебя имеется, да и наверняка у тебя есть еще какая-то страховка на этот случай, и это не только абреки.

— Есть и страховка и абреки, — кивнул Тихомир, внутреннее ежась от неприятного предчувствия. — Похоже, мы с вами договорились.

— Договорились.

Перед ними сидели люди, в которых было мало человеческого, только инстинкты усиленные развитым разумом. У этих людей не было ограничений, моральные нормы для них не существовали, как и понятие честности, для них имела смысл только целесообразность. Если они придумали, как забрать документы, не платя денег, то они это сделают. Если для этого потребуется убить, то они даже не задумаются. Это люди, для которых чужая жизнь ничего не стоит. Именно такие посылали его команду на такие задания, вернуться живыми, с которых практически не было шансов.

Сколько он ходил, доказывал, что все можно сделать гораздо проще, и главное, без ненужных смертей. Его не слушали, тогда он делал все по своему, и… приобретал себе врагов. А генералам было все равно, они это делали ради новых званий и наград, почему же сейчас ради денег они не станут убивать? Когда в этой стране сменился общественный строй, эти люди тут же начали проводить силовые операции в своей стране только на этот раз, зарабатывая для себя. Рейдерство, ликвидация, подкуп, шантаж — все это делалось ими в последнее время, причем все это осуществлялось чужими руками, исполнителями, которых разыгрывали в темную, а потом уничтожали. Так и его команду подчистили в свое время, остались в живых только он с Тишей.

Его посадили в один из джипов, рядом сели с двух сторон два охранника, и Буров почувствовал себя под арестом. Доехали быстро, хоть и не сказать, что без проблем, на одном из перекрестков их остановил капитан ДПС, но это недоразумение быстро исправилось, когда Григорий показал свои красные корочки.

В банке все произошло буднично и просто. Странника попросили пройти в отдельный кабинет, где управляющий долго его сравнивал с плохонькой фотографией, неизвестно как попавшей ему в руки. Потом задавал вопросы о том, как он познакомился с Груздевым, что для него делал, сверяясь с ответами, которые у него были напечатаны на отдельном листке. Затем долго рассматривал его паспорт, потом снял с него копию, и только после этого показал ячейку, в которой лежали документы.

Буров вытащил оттуда все, что принадлежало бывшему мэру, набралось немного — толстая папка с документами и конверт с евро и долларами. Конверт он сунул в сумку, которая висела у него за плечами. А документы скопировал и передал управляющему, чтобы тот отнес их в другую комнату, где сидели генералы.

После этого в отдельном кабинете странник стал ждать, когда деньги переведут на нужный счет. Ждать пришлось недолго, не больше получаса, потом банкир сообщил ему, что деньги переведены и показал документы о переводе, и чек о зачислении средств на счет. Тихомир облегченно вздохнул, попросил управляющего отдать ключ от ячейки, где лежат настоящие документы, господам, которые пришли вместе с ним. Управляющий ушел, вернулся минут через двадцать и сообщил, что господа бумаги получили, рассмотрели их и больше не имеет к нему претензий — сделка закончена.

— Есть еще пожелания? — спросил банкир, видимо впечатленный порядком цифр. — Может быть нужна охрана или отдельный автомобиль?

— Нет, — ответил Буров, прислушиваясь к себе, а внутри у него росла тревога, что говорило о том, что ничего еще не кончилось. — Но я бы ушел из вашего банка через служебный выход. Есть такой?

— Как не быть? — искренне удивился управляющий. — Он обычно закрыт, но я распоряжусь, чтобы для вас его открыли.

Он покинул банк, не желая больше видеться с генералами. Его не покидало внутреннее ощущение, что еще ничего не кончилось, что будет что-то еще. Деньги были переведены, он сам это видел, как и электронную выписку. Можно ли было это все сфальсифицировать? Наверное, можно, но на это потребовалось бы немало времени, и потребовалась бы предварительная подготовка. К тому же Буров подстраховался и сразу после завершения сделки, отправил СМС Тише. Получив его сообщение, она должна была перекинуть деньги со счета на счет в другой банк. То, что Таня это сделает, Тихомир не сомневался, так они договаривались, а ноут был всегда с ней. Но тогда почему внутри растет тревога, и холодок пробегает по позвоночнику? Странник хорошо понимал, как ему повезло: если бы не генерал Гусев, через которого он вышел на эту сделку, его бы уже убили. Пока тот сумел сдержать напор этих двух акул, но вечно это продолжаться не может.

Его волоски на коже поднимались, пытаясь предупредить о смертельной опасности, внутри появилось неприятное ощущение, что он уже мертв. Буров подождал, пока охранник закроет за ним дверь, и огляделся. Он находился в небольшом глухом проулке, образованном стенами двух высотных здания, за спиной находилась стена здания, и стояли мусорные контейнера, и единственная дверь, которая выходила в этот проулок, принадлежала банку. Бежать некуда. Это очень походило на классическую ловушку, куда загоняют бедную мышку, а там ждет либо клетка, либо удар дубинкой.

Тихомир недовольно покачал головой, потом закрыл глаза и осмотрел пространство вокруг. Его чувство опасности не обмануло, на выходе из проулка его ждали вооруженные люди. Каким-то образом генералам стало известно, что он вышел через заднюю дверь, и теперь их телохранители стянулись к единственному выходу из небольшого проулка. Пройти мимо них невозможно. Наверное управляющий был в сговоре или ему предложили хорошие деньги, и поэтому он тянул время, а может все было иначе, но сейчас какая разница? Он попал в ловушку, обратно в банк не вернешься, а выйти из переулка ему не дадут.

Если он умрет, то перевод денег можно будет признать ошибочным, и вся сумма вернется обратно. Конечно, если Тиха не успеет перекинуть деньги на другой счет. Только вот те, кто стоят у выхода с проулка, о его страховке не знают.

Тихомир выругался. Как ни пытался избежать разных неприятностей, все равно они его нашли. И что делать? До выхода из переулка осталось метров пятьдесят, он уже хорошо видел пятерых охранников, которые контролировали его, за ними у джипов стояли другие. Буров присел за мусорным ящиком и закрыл глаза. Желтые облачка перекореженной ауры его не интересовали, итак понятно, что перед ним убийцы. Чуть в отдалении он заметил ауры еще троих человек с оружием, это могли быть снайперы, иначе зачем вооруженным людям сидеть на крышах.

«Вот что значит бывшие силовики, — подумал он. — Не оставляют ни единого шанса, всегда есть подстраховка, просчитаны возможные варианты развития событий, наверняка, даже его уход через черный ход был учтен, а то и рассматривался как основной вариант, иначе бы так быстро стрелков не подтянули».

Ну что ж, шансов на жизнь ему не оставили никаких, придется их разочаровать. Умирать он не собирается. Не сегодня. Что-то, а его опыт и его дар дали ему возможность понять, что будущее мы создаем сами, и всегда есть возможность его изменить, просто надо искать неочевидные варианты, то, что в первую очередь в голову никогда не придет. Что-то оригинальное, экстравагантное.

Тихомир задумался. В принципе он многое умеет, можно даже влезть в драку, в конце концов, учили его хорошо, и этих впереди он пройдет, но снайпера портили всю картину, они находятся вне его внимания, следовательно он не почувствует вовремя опасность, и его просто застрелят. Чем-то надо их отвлечь, иначе ему не пройти. В лесу он вызвал змею, потом кабана, а кого он может взывать в городе? Крыс? Воробьев? Голубей? Но в городе почти нет животных, человек всех выжил из своих каменных джунглей, прекрасно здесь себя чувствуют только голуби, воробьи и вороны, вот уж кто приспособился, их даже радиация не берет…

Вороны!!! Буров облегченно рассмеялся. Как же он об этом не подумал. Вот он его шанс. В каждом городе их тысячи, а то и десятки тысяч. Птица крупная, клюв мощный. Не зря же каждый год фиксируют гибель кошек и собак от них. Особенно они лютуют, когда защищают своих птенцов, а те часто выпадают из гнезд, и горе тому существу, который приблизится к умирающему полуголому комочку перьев, убьют и кошку и собаку, и даже на человека набросятся. Это хорошая мысль, пожалуй, этот вариант ему прекрасно подойдет. Тихомир снова закрыл глаза и стал искать птиц. Ближайшая стая нашлась недалеко в парке. Они были голодными и злыми — как раз то, что ему надо.

Буров нашел самого крупного ворона и показал птенца прямо под ногами мордоворотов, и даже показал мысленно, как тот жалобно пищит. Стая взлетела с встревоженным карканьем, закружилась, а затем рванулась в сторону банка. На птичьи крики среагировали и другие вороньи стаи. Небо почти мгновенно заполнилось желтыми всполохами аур птиц.

Тихомир открыл глаза и не поверил тому, что увидел. Над головами телохранителей его недавних партнеров начала собираться огромная, галдящая туча ворон. Громил это не обеспокоило, некоторые из них даже смеялись, показывая руками вверх. Наконец, туча птиц достигла своего уровня атаки и вниз помчалась первая пока не очень мощная черная струйка. Конечно, Тихомир не отпускал свое мысленное транслирование вида птенца под ногами людей, наоборот он добавил еще трех воронят, и даже попытался показать их жалобный вид. Тогда вниз понеслась вся стая. Сначала мордовороты даже не поняли, что сейчас их будут убивать. Они начали отмахиваться, становясь в боевые стойки, и нанося сокрушительные удары по неосмотрительно приблизившимся к ним птицам, довольно смеясь, когда им удавалось сбить какую-то из ворон.

Но когда в дело пошли главные силы, им стало не до смеха. Каждого из громил покрыла шевелящаяся куча птиц, а когда они взлетели, испуганные раздавшимися выстрелами — по-видимому, кто-то из телохранителей все-таки догадался вытащить оружие, то на асфальте остались стонущие окровавленные тела. Из десятка громил на ногах осталось только двое, и они настороженно крутили головой по сторонам, держа наготове оружие, еще трое успели заскочить в джипы, и выглядывали оттуда через открытые окна.

Буров снова показал под их ногами птенца, и на мордоворотов вновь стала опускаться стая, причем она стала намного больше: привлеченные криками и яростным карканьем сюда собрались вороны со всего района. Не совсем понимая, что делает, Тихомир потянулся к далекому источнику энергии, и когда энергия наполнила его, перешел в новое для себя очень странное состояние. Странник оставался самим собой и в то же время ощущая себя огромной стаей птиц. Он чувствовал каждую птицу как часть самого себя, вороны были его руками, его ногами, его глазами и телом, и он направлял их в сторону людей с оружием.

Телохранителям удалось убить несколько птиц, но потом вороны их сбили с ног и стали долбить клювами. Даже тем, кто находился в джипе, было страшно, потому что вороны бились о стекла, если бы те не были бронебойными, а значит, очень толстыми, то у птиц получилось бы ворваться внутрь. Два джипа рванулись с места и попробовали выехать на улицу, но птицы закрыли водителям обзор, и одна из машин врезалась в фонарный столб, а вторая вылетела на полосу встречного движения и влепилась в какую-то иномарку.

А Буров направлял все новых и новых птиц вниз из огромной клубящейся тучи над головой. Он мысленно разделил их на несколько потоков, и три из них направил на снайперов. Один из них лежал на плоской крыше девятиэтажки, и когда птицы стали на него спускаться темной неровной струйкой, успел спрятаться в доме, закрыв за собой тяжелый металлический люк. Другой прятался в слуховом окне небольшой трехэтажки, его птицы погребли под себя и забили насмерть, хоть стрелок и успел трех из них сбить прикладом на землю и растоптать. Последний снайпер выбрал себе место среди вентиляционных колодцев на крыше высотки. Увидев, что произошло с его коллегами, он рванулся к выходу с крыши, но не успел добежать. Плотная масса птиц налетела на него, и от этого мощного удара он отлетел на несколько метров, а потом полетел вниз с огромной высоты на землю. Шансов выжить у него не было.

Этот момент никак не стоило упускать. Птицы закрывали все видимое пространство, они то взмывали вверх, то снова падали с громкими криками вниз. Кричали так, что больно было ушам. Небо почернело от воронья. Уличное движение остановилось, замерли трамваи, троллейбусы, машины, прохожие разбегались, прячась в подъездах и подворотнях. Тихомир поморщился, отбросил от себя ощущение стаи, встал на непослушные ватные ноги, и рванулся к выходу из проулка.

Буров выскочил на улицу и побежал на соседнюю улицу. Он был не одинок, вместе с ним бежало еще человек тридцать случайных прохожих, которым не повезло в этот час оказаться на этой улице. Некоторые на бегу пытались снимать телефонами происходящее. Наверняка уже через несколько часов интернет будет заполнен видео схватки ворон с телохранителями его недавних партнеров.

На соседнем проспекте Тихомир заскочил в трамвай, потом пересел на троллейбус, дальше до дома Тиши добирался уже на метро. Внутри все еще что-то тряслось, адреналин медленно уходил из крови, пот насквозь пропитал рубашку. Давно он не подвергался такой опасности, спастись от которой у него не было почти ни единого шанса. Самое противное заключалось в том, что он выполнил все договоренности, что он сделал все, о чем они договаривались. Генерал и его компаньоны получили комбинат за половину стоимости, что уже сделало их невероятно богатыми людьми, но им и этого было мало, они хотели забрать все. Жадность — жуткий порок, а все богатые люди без исключения обладают этим неприятным качеством. К тому же жизнь человеческая кроме их собственной ничего для них не стоит. Они привыкли к тому, что обладают властью над чужой жизнью, а такое чувство разъедает душу не хуже, чем убийство.

У таких людей одни инстинкты работают, тут уж ничего не поделаешь. Это брак, возвращение от разумного существа обратно к животному. Это примерно то же самое, если бабочка решит вернуться сначала в кокон, а потом вновь стать червячком. Если человек превращается в животное, это значит, что начался регресс, а у этих господ происходит именно такое. Конечно, когда никто ни во что не верит, когда разрушены все институты, которые учили правильному пониманию жизни, когда вся информация о происходящем в мире и вселенной признается глупой и неправильной, когда подправленные властью каноны ничего не объясняют, зато требуют полной веры и послушания, легко поверить в то, что нет ничего кроме инстинктов. И что главное в этой жизни оказаться вверху, заработать кучу денег, причем неважно каким способом, и смотреть на людей через бронированные стекла автомобиля и собственной виллы. Эти люди считают, что весь мир принадлежит им, хоть на самом деле даже выйти на улицу не могут без сопровождения телохранителей. Но они уже мертвы, потому что потеряли возможность перерождения и следовательно загубили свою бессмертную душу.

По телевизору и интернету, радио и прессе льются потоки разной чепухи. Смысл жизни предлагается в следовании инстинктам и в животном отношении к жизни, а не в развитии души. Устоять могут только далеко ушедшие по пути, для которых жизнь на Земле давно уже кажется пустой и бессмысленной, так как на самом деле это лишь детский сад, песочница для развития, все главное начинается наверху.

Буров устало вздохнул, открывая дверь квартиры Тиши. Сегодня был не очень хороший день: много страха, много нервов, а на выходе пустота. Ничего он не сделал для своего развития, наоборот отступил на шаг назад. Хотя, если подумать, вызов ворон был все-таки шагом вперед. Раньше он никогда еще не контролировал такого количества. Просто не представлялось такой возможности, да и зачем в лесу управлять птицами? У них есть свои дела, своя жизнь, стоит ли вмешиваться? В лесу вообще другое существование, иной смысл происходящего, не то что в каменных городских джунглях, где люди унижают и убивают друг друга.

Странник лег на пол. Лежа, сменил симку в телефоне и сделал это как раз вовремя, почти тут же пришла СМСка состоящая из одних цифр, из которой ему стало ясно, что деньги Таня успела перевести на другой счет, и вернуть их теперь невозможно. Он вздохнул с облегчением. Хоть что-то сегодня получилось, он решил все вопросы с наследством Груздева, и девочка теперь станет одной из самых богатых невест мира. Вряд ли это сделает ее жизнь лучше и счастливее, но он выполнил волю покойного. Теперь он никому ничего не должен и может возвращаться обратно к себе в лес.

Тихомир наполнил ванную холодной водой, окунулся в нее, и еще раз убедился, что это, увы, сравнить нельзя с купаньем в его ручье, немного обсохнув, он лег на пол и заснул и снова провалился куда-то в прошлое.