Волчье Логово

4

Объявившись поздним вечером шериф, оказался немолодым пятидесятилетним мужчиной с не первой проседью на заложенной на бок челке. Он был одет в кремового цвета безрукавку и такого же цвета выглаженные штаны. Не успев выйти на его шаги в приемную, шериф Маккарфи сам встретил молодую семью, переступив порог гостиной. Было бы излишним опускаться в детали его разговора с Брайсами, так как в нем шериф все равно ничего толкового не сделал, кроме рассыпанных им пустых обещаний. После короткого десяти минутного разговора, когда Маккарфи покинул мотель, Дарэн, отчаявшись в своем положении, все-таки решил снять двуместный номер. Он, конечно же, мог заночевать на разложенном сидении своего автомобиля, но как тогда быть в случае уставших в дороге Кэтрин и малыша Тома?

Номер, доставшийся Дарэну, оказался одноместным, как и все свободные номера в мотеле. На все его требования Донавану найти для них в пустом мотеле двухместный номер, владелец отвечал одно и то же: «Все двуместные номера закрыты на ремонт». Заняв свою комнату, находившуюся на первом этаже некоторыми вещами, перенесенных из машины, Дарэн улегся на не расстеленную жесткую кровать и остановив взгляд на стене, через которую находилась комната Кэтрин с ребенком, он закрыл глаза. Сам того не замечая, занятым круговоротом мыслей в голове Дарэн заснул.

Первая, проведенная в незнакомой постели ночь, оказалась беспокойной: мучавшая ворочающего с бок на бок Дарэна бессонница, вместо приятных сновидений одарила беднягу только несколькими красными прожилками на глазах. Как потом он сетовал своей жене, его мучили постоянный, невесть откуда возникающий временами холод и странный пронзительный гул, доносившийся со стороны холмов в его окно. А еще, перед самым рассветом, он слышал, как скрипели половицы под дверью; скрип то приближался, то становился менее четким, как будто кто-то ходил по темному коридору и старался заглянуть к нему через замочную скважину. На удивление высказавшему Дарэну, Кэтрин тоже было о чем рассказать: шорох под окном, слабый мерцающий свет в щели под дверью и тот же странный, похожий на звук бегущего по проводам ветра, доносившейся с холмов, первым упомянутым Дарэном. Взвесив все за и против, оба приняли решение, во что бы то ни стало выехать из этого мотеля до сегодняшнего вечера.

Покинув здание, еще не завтракавший Дарэн, столкнулся на лестнице с сидевшим на ней Клайвом и не громко пыхтя огромной курительной трубкой. Вежливо поздоровавшись с хозяином мотеля, Дарэн решил ничего не говорить ему о своей бессонной ночи, и лишь только молча, спустится вниз по ступеням.

- Куда-то собрались мистер Брайс? не прекращая пускать горький дым, сказал Клайв.

- Пойду в город, может, найду какое-нибудь местное СТО или что-то в этом роде.

- Ясно, - задумчиво ответил Клайв, - тогда ничего не могу вам больше посоветовать, как быть предельно осторожным.

- Почему это? Удивился Дарэн, - Мне что, угрожает опасность?

- Все зависит от вашего любопытства мистер Брайс. Знаете ли, - повернувшись к нему лицом продолжил он, - здешние места может и живописные: природа и все такое… но это только кажется. И народ живущий здесь не довольно общительный. Понимаете о чем я? Но это все цветочки. Я вам сейчас, так – по дружески, дам главный касающийся вашей безопасности совет: не заходите слишком далеко; особенно не приближайтесь к старой церкви. И постарайтесь вернуться до первых сумерек.

- Неужели у вас все так плохо? Не без сарказма спросил Дарэн.

- Плохо? Отозвался Донован, - да вы хоть знаете что это за город? Его историю? Легенды? К примеру, что вам известно об этих холмах? обведя трубкой вокруг себя, спросил Клайв.

- Холмы, как холмы, - ответил Дарэн.

- Вот оно что, - растянул фразу прищурившийся Клайв, - ничерта вы не знаете. Это не просто холмы. Еще за двести лет до рождения моего деда, их называли Волчьими Холмами или как еще любила их обзывать народная молва – «место, пойдешь не вернешься», веря , что в здешних местах живет дьявол. Там постоянно пропадал скот, иногда, даже вместе с пастухами, а потом, где-то через два – три дня обескровленные трупы животных находили в окрестностях соседних деревень. Иногда, ни с того ни с сего посреди чистого неба гремел гром, а из черной, как деготь земли вверх били столпы из молний. Тех людей, которых сам черт попутал там заблудится, не доживали и до утра, ну а некоторым счастливчикам, которым все-таки удалось выбраться, проклятые холмы награждали безумием. Одним словом, гиблое было местечко. Пока на одной из его равнин не выросла церковь: построили ее сами жители окрестных деревень, в надежде на то, что бы изгнать зло. И у них это получилось.

- Так значит, мне опасаться больше нечего? - ухмыльнулся, наслушавшийся местных сказок Дарэен.

- Мистер Брайс, по-моему, вы меня недослушали, что бы делать поспешных заявлений. И так, на чем я остановился? А, церковь. Шли годы, вокруг построенной церкви сформировалось небольшое поселение, которое через несколько десятков лет превратилось в город. Название городу придумали его жители и назвали в честь преподобного Ллойда-Фрэнсиса Слоуна – одного из настоятелей единственной церкви в городе. Как и само место, где стояла церковь, преподобный Слоун был необычным человеком: молва о его даре исцеления распространилась далеко за пределы города. Толпы больных и нищий мигом наполнили здешние улицы в ожидании чуда господнего, чьим проводником стал преподобный. Но недолго слава чудесного города озаряла вершины церковных башен. Преподобные отцы окрестных городов, чья паства уменьшалась на глазах из-за Фрэнсиса Слоуна, в порыве присущей им тогда алчности решили обманом вернуть своих овец в стадо, вместе с их пожертвованиями. Сговорившись за спиной у Господа, они обвинили отца Слоуна в сделке с Дьяволом и с помощью лже-улик, подброшенными недоброжелателями, заключили его под стражу. В конце концов Ллойд-Фрэнсис Слоун был сожжен на костре теме же людьми, которые его до этого и боготворили, тем самым став последним человеком штата. Казненный в августе 1892-го этот человек исчез не только из летописи города, но и из глупых сердец доверчивых горожан.

- Сума сойти, - ужаснулся, облокотившись на перила Дарэн, - неужели, когда по всей стране промышленная революция шагала семимильными шагами, у вас в это время охотились на ведьм?

- А с чем черт не шутит? ухмыльнулся Клайв.

- Но я так понимаю это еще не конец истории?

- О, представьте себе лица этих божиих коров, отправивших Фрэнсиса на тот свет, когда вдруг оказалось, что без вины виноватый Слоун, действительно был одним из могущественных чернокнижников своего времени: тому свидетельством была, случайным образом, найденная потайная комната под церковью. Чего там только тогда не нашли…Скрытая за гобеленом в стене дверь таила за собой мрачное полное всяких богомерзких вещей место: запрещенные книги; колдовские клинки и кадила; странные, рассыпанные по полу порошки и пентаграммы на стенах – все это, самая малость, найденного тогда в тайной комнате Слоуна. Но еще, более страшное открытие для себя местные жители сделали в канун смерти еретика.

Тогда, год назад, когда языки пламени святого костра лизали Фрэнсису пятки, а его дрожащие легкие наполнялись едким дымом, он сказал следующее: «Проклинаю вас, ваших детей и их детей до конца дней! Именем Того, кого нельзя называть я призываю гнев Неименуемого на этот город. Пусть проснется дитя Ашмога и заберет за каждую каплю моей пролитой сегодня крови по семь жизней взамен; и да не пересытится его чрево!»

Такими были его последние слова, - сказал Донаван и умолк; в его засмоленной трубке еще тлел табак, но он как будто этого не замечал, безжизненно-затуманенным взглядом уставившись в пол.

- Спасибо за краткую историю вашего города, - сказал Дарэн и, видя, что его собеседник ни как не отреагировал на его слова, просто развернулся и продолжил путь.

Спустившись по Цветочной улице мимо пустых домов и брошенных у тротуаров автомобилей, он, пройдя около трех кварталов вниз, повернул на ничем не отличающуюся от пройденной, улицу Баклер. На растущих вдоль улицы вязов все еще виднелись сверкающие в лучах солнца последние капли утренней росы; застывшие на матовой поверхности листьев, капли старались согреется теплом последних дней уходящего лета. Проходящий рядом Дарэн, невольно и сам подумал о недостатке тепла: забывший свою ветровку в номере, он теперь был вынужден содрогаться от каждого легкого порыва ветра, который ожидал его за каждым пройденным переулком. Воздух был еще достаточно влажным, чтобы прогреется полностью, из-за чего Дарен решил перейти с закрытой густой тенью деревьев тротуара на залитую солнцем пустую дорогу. Так, пройдя совсем один, не встретив на своем пути не единого прохожего, Дарен, оставил позади провалившуюся во внутрь крышу городского клуба и рыжие опоры водонапорной башни, которая находилась пересечении с улицей Вермонт. Очутившись на одной из аллей выросшего перед глазами парка, Дарэн, не спеша, шагая под зелеными кронами высоких тополей и могучих платанов, спинным мозгом почувствовал, что за ним следят. Дважды ему пришлось обернуться, но ничего кроме не постриженных зеленных газонов и одиноких улиц он не видел. На третий раз ему повезло, но замеченная им, быстро передвигавшаяся человеческая фигура, за считанные секунды скрылась за несколькими припаркованными у обочины автомобилями.

- Эй, ты! Я тебя видел! крикнул Дарэн. – Что за игры!? Выходи же!

Но таинственный незнакомец все упорно не хотел показываться.

- Чертов город, - сказал себе Дарэн и двинулся дальше.

Оставив за спиной парк, он прошел еще десятки улиц и миновал сотни домов, однако, никаких признаков сервиса технического обслуживания так и не нашел. Случайно свернув в небольшой переулок, представлявший собой живую изгородь из дикого плюща, Дарен пройдя десяток метров, увидел, как из-за прохода, где кончался переулок, на него смотрела часть гротэксной колокольни, разрезавшая своей остроконечной крышей безоблачное небо. Это была лишь малая часть того, что Клайв Донаван называл церковью, но на представший Дарэну вид оказалась средних размеров собором. Его высота составляла тридцать шесть метров, а самая широкая часть фундамента пятнадцать метров. Подойдя ближе, Дарэн остановился: он вдруг вспомнил басни мистера Донавана насчет гиблых мест, в первую тройку которых входила и старая церковь. Но не страх перед невежественным суеверием заставил его застыть на месте, а скорее внутреннее предчувствие: уж слишком зловеще со стороны выглядело титаническое строение. Затмевая своими габаритами рассыпанные у подножья одно- двухэтажные строения, церковь казалась действительно огромной. Продолжив движение Дарэн начал чувствовать, как в нем просыпается писатель. Разыгравшее воображение готический памятник давних времен манил увлеченного Дарэна. Он уже слышал, как в голове чеканятся первые буквы нового рассказа, строчки которых пропитаны ярким вдохновением, которое вызвано в нем сюрреалистическим образом собора. Не сумеем противостоять силе творческого любопытсва, Дарэн, пребывающий в плену своих мыслей, сам того не замечая перешел небольшую каменную площадь перед собором и уже стоял под стреловидной аркой главного входа. Дубовая двустворчатая дверь, украшенная диковиной резьбой, оказалась незапертой. Дарэн вошел внутрь.

Сразу же у входа его встретил длинный ряд белых, словно снег колонн, уходящий к самому алтарю. В залитом солнцем помещении никого не было, кроме золотой, невесомой пыли, поднявшейся к стрельчатым витражам от влетевшего сквозь открытую дверь потока свежего воздуха. Громкое, четкое эхо, отскакивающее от покрывшихся паутинной стен, дублировало каждый шаг сделанный незваным гостем. Оставив следы своего пребывания на пыльном полу, на котором еще остались остатки инкрустации библейских сюжетов, Дарэн очутился под огромным нефом. Пока он восторженно был занят разглядыванием гигантским распятием, повисшего над кафедрой Христа, плотную завесу спящей в темных углах тишины потревожил слабый, растянутый скрип открывающейся двери. «Сквозняк, - подумал Дарэн» Встревоженный звуком он повернул голову: за пустеющим в полутьме аналоем показалась медленно отворяющаяся кромка дощатой двери. Мысли Дарэна, которые до этого были заняты творческими поисками, мгновенно вернулись вспять. В его памяти еще не выветрились те сказки, рассказанные полтора часа назад владельцем мотеля, и все равно, даже у неверующего всякой там дьявольщины Дарена по спине пробежал холодок. «Неужели это тот самый вход в подвал, - подумал он, - где до сих пор хранится тайная комната местного чернокнижника?» Подойдя ближе, окрыленный любопытством, нежели страхом, заглянувший за дверь Дарэн ничего не увидел кроме как исчезающих во мраке ступеней. Но всевозрастающий интерес был сильнее непроглядной тьмы и в надежде на то, что подвальное помещение будет иметь хотя бы пару слуховых окон, Дарэн шагнул во мрак. Так и оказалось: единственное прямоугольное окошко, возвышающееся на востоке, все еще пропускало через себя лучи поднимающегося вверх солнца. Подвал был ни большим, ни маленьким; заставленные пустыми стеллажами стены, на удивление оказались сухими, не такими, которыми Дарэн привык их видеть в своей жизни. Везде была паутина и покрытый слоем пыли, разбросанный по полу хлам. Пробираясь сквозь переброшенные на бок бочки и аккуратно сложенных до потолка деревянных ящиков, Дарен старался, в окружившей его полутьме разглядеть хотя бы слабое очертание таинственной двери.

Черная, размытая в дневном свете тень скользнула по ветхим стеллажам подвала; сделавший еще несколько шагов вперед, Дарен, вдруг был оглушен со спины тупым ударом чем-то твердым по голове. Запеленавшая глаза тьма оставила его лежащего среди мусора, один на один с воцарившейся снова тишиной.

Прийти в чувства его заставила мелкая серая мышь, карабкающаяся мелкими розовыми лапками по ноге. Превозмогая боль Дарэн, покачиваясь поднялся на ноги и держась за взъерошенную голову попытался разглядеть где он находится. Повсюду была тьма, лишь только маленькая полоска света пробивалась сквозь то место, где он зайдя в подвал видел окно: что-то большое лежало с его наружной стороны и заслоняло солнечный свет. « Боже, сколько время, - подумал Дарэн, но в черном как уголь мраке он даже не смог разглядеть циферблат наручных часов». Первая мысль, которая мелькнула у него в голове, была – идти к выходу. Прислонившись плечом к шероховатой поверхности стены, он стал пробираться на ощупь. Спотыкаясь о высокие ступеньки, он поднялся к двери, но все попытки открыть ее были тщетны: кто-то ее закрыл с обратной стороны. Выбить, хоть и старое, но сложенное из прочных реек ясеня полотно, тоже не получалось. Спустившись обратно, прилипшим плечом к стене, Дарэн наткнулся на высокую пирамиду из ящиков и снова упал. Лежа на полу, он еще раз взглянул на тусклую полоску бьющего из стены света и решил, выстроив подиум из ящиков, дотянутся до окна и вылезти через него. Попытка была хорошей, а результат хуже некуда: все, что удалось ему сделать, так это разбить вдребезги само стекло; стоявший за ним тяжелый деревянный предмет оказался непосильным, чтобы его сдвинуть. Так, замкнутый с обеих сторон Дарэн, провел в темноте не один час, ломая голову над тем, как ему отсюда выбраться. Потеряв счет времени, отчаявшийся Дарэн, сидел на грязном полу окутанный мраком и изредка нарушаемой ненасытными грызунами тишиной. Вдруг со стороны лестницы раздалось металлическое трение, подобное тому, когда ключ вставляют в замочную скважину. Что-то щелкнуло, неприятно лязгнуло и, яркий луч света чьего-то фонаря на две части разрезал густую, словно мазут тьму. Привыкшие к темноте глаза Дарэна неприятно ударило световой волной; закрыв предплечьем верхнюю часть лица Дарен встал на ноги.

- Ты кто такой мать твою!? Что тебе надо? сжимая свободной рукой увесистую ножку от стола, сказал Дарэн.

- Я не причиню тебе зла, - отозвался, скрытый за ореолом из света голос, - я лишь только хочу помочь. Те, которые тебя здесь заперли ужасные люди…

- Что ты мелишь!? Медленно продвигаясь к свету, спросил Дарэн.

- Нет времени на пояснения. Твоя семья в опасности! Просто поверь мне! Я нуждаюсь не в меньшей помощи, чем ты сейчас.

Глаза ничего непонимающего Дарэна постепенно начали улавливать первые очертания окружавших его предметов. Вместе с ними ему удалось разглядеть и лицо незнакомца: широкий прямой нос; густые брови; черные, небрежно зачесанные назад волосы – все это, почему-то показалось Дарену знакомым. Когда его глаза привыкли к свету, он понял, кого ему напоминал стоящий в проходе человек; это оказался тот самый, чересчур разговорчивый продавец с заправки, у которого Дарен вчера покупал воду.

- Какого черта!?

- Я все объясню по дороге, - сказал человек, - Ну же пошли! Нельзя терять ни минуты.

- Но как вы здесь оказались?

- Эй, тебе, что уши заложило!? Валим отсюда!

Поднявшись по лестнице, Дарэн заметил, что в руке продавца с заправки лежит потертый винчестер; увидев оружие, желание спорить с этим человеком сразу отпало. «Да кто он, мать его такой? идя вслед незнакомцу, спрашивал он себя, - Это все напоминает бред какой-то. Что со мной происходит?»

Через минуту двое спешащих мужчин покинули собор, выйдя на голую площадь. Только сейчас Дарэн осознал, сколько же ему довелось просидеть в заточении: за время, которое он сидел в темноте, желтый диск солнца описав невидимую дугу на небосклоне успел окраситься багровые тона и коснутся угасающими лучами верхушек далеких холмов.

- Ради всего святого, - говорил Дарэн, - скажи куда мы идем? Кто ты такой? И что вообще здесь происходит!?

- Меня зовут Стивен, - не поворачиваясь начал давать ответы продавец, - а идем мы спасать твою семью.

- Спасать? Но от кого?

- Не от кого, а от Чего, - вполне серьезно ответил Стивен. – Этот город проклят; его люди прокляты; земля; и даже воздух пропитан скверной. Доводилось ли тебе что-то слышать о преподобном Слоуне?

- А причем здесь этот сатанист?

- При многом. Все конечно началось еще за долго до его рождения, но именно его усилия призвали на землю То, о чем даже не осмелились писать самые богохульные книги в истории. Сначала я думал, что здешний народ обычные сектанты поклоняющиеся козлу, но потом понял, что совсем они не кучка озабоченных психопатов призывающие Дьявола; наоборот они делают все возможное, чтобы Рогатый сам к ним не пришел.

- Разве это плохо?

- Оооо, неееет, если конечно не приносить для этого человеческие жертвы двенадцать месяцев подряд, и каждый год в августе по одному невинному дитя, дабы умилостивить Абсолютное Зло и подпустить Его к своим порогам. Видел все эти проклятые символы на домах, да что там на домах! Они повсюду – змея с отрубленной головой?

- Да, в мотеле такой символ изображен на часах, - отвечал сбитый столку Дарэн, неверящий в то, что начинает верить во все сказанное ему Стивом.

- Символ они взяли в одной из черных книг сгоревшего заживо Слоуна: в книге говорилось, что он защитит его владельца только ночью, но а что бы Зло не явилось к ним днем, книга давала подробную инструкцию о дарах.

- Дарах? переспросил Дарэн.

- Жертвоприношениях, - пояснил Стивен. – С помощью убийства вот уже как больше сотни лет выкупают у Дьявола право на свои никчемные жизни; будь они прокляты! Но сегодня я этому положу конец и отправлю этих детоубийц прямиком на рога их хозяина, и ты мне в этом поможешь.

- Постой. Откуда ты все это знаешь и рассказываешь это мне.

- Потому что сегодня годовщина смерти Ллойда-Френсиса Слоуна; август; понимаешь? А единственный ребенок в этом городе твой сын.

Услышав последние слова у Дарена застыло сердце: - Томи? Нет… Это какое-то безумие!

- Именно, повторил делающий короче шаг Стивен, - Это безумие.

Вместе, дойдя до пересечения Цветочной и Гранатовой улиц, оба остановились за квартал до уже видневшейся в заходящих лучах солнца крыши мотеля. Все это время уверенный в себе Стив вдруг стал менее смелым, винчестер в его руке задрожал, а голос превратился в шепот.

- Видишь тот синий Dodge, - захрипел он, указывая на стоящую вдоль дороги машину, недалеко от мотеля, - спрячемся там.

- Спрячемся? Возмутился Дарэн. – Там мой сын и жена, и они в опасности, а ты говоришь: пойдем, спрячемся?

- Видишь грузовик, припаркованный у главного входа, - твердо ответил Стив, - на нем сюда два час приехало дюжина местных головорезов и сейчас они внутри, а ты предлагаешь вдвоем ввалится к ним и размахивая по сторонам моим винчестером, заряженным всего восьмью патронами взять инициативы в свои руки!?

Дарен посмотрев вперед, действительно увидел стоящий рядом грузовик. Но это был не обычный грузовик: крытый кузов, мятый бампер и разбитое боковое стекло – «неужели это тот самый? подумал Дарэн».

Незаметно перебежав через улицу и спрятавшись за синим Doge, они легли на землю и стали ждать.