Волчица и Пряности. Том 18. Весенний журнал 1

Тот, кто придумал название, несомненно, нашёл точные слова.

- Ты уже успокоилась?

Лицо Хоро было перепачкано грязью и слезами. Обняв его в городе, она и одежду запачкала об него. Она походила на девушку, упавшую в грязную лужу, и расплакавшуюся от этого. Подмастерья, помогавшие им, больше беспокоились о Хоро, чем о Лоуренсе, участвовавшем в празднике.

Она вымыла лицо горячей водой, потом переоделась и тихо села на угол кровати. Она даже не коснулась напитков и еды, которые подмастерья приготовили для них.

- Ну... Это произошло довольно внезапно. И он был вроде рыцаря на коне.

Так, превосходно фехтуя, Арам провёл жизнь, охраняя деревни. Конечно, он не решился бы использовать свою силу для нападения на других. У Лоуренса было ощущение, что и сейчас он защищал бедный посёлок, которому никто не захотел бы помочь. Если так, то те, кто остался работать на руинах монастыря, были почти такими же - честными людьми с проблемами в современном мире.

- Все знают: пить нужно в умеренных количествах, поступать по совести, работать усердно, быть добрым к слабым. И время от времени молиться Богу, - Лоуренс подошёл к столу и взял мех. Хорошая, прочная кожа, что и следовало ожидать от города, долгое время процветавшего на мехах и янтаре. Внутри было вино. Лоуренс налил немного в небольшую оловянную чашку и протянул Хоро.

- Рассуждая так, ты знаешь, что должна сделать, верно?

Хоро, не глядя, взяла чашку, как бы принимая его слова.

- Арам и его спутники построят свою купальню со всеми, кто не человек. И число их соседей будет расти, и вскоре они создадут свою деревню... Простое предположение об этом звучит как сказка.

Ньоххиру тоже часто называлась неизведанной землёй, границей между этим миром и небом, но тут совсем другое. Если гости проснутся среди ночи, они увидят волков и овец, кроликов и лисиц на деревенской площади, пьющих всю ночь напролёт. Вероятно, есть очень веская причина, почему такие сказки ещё существуют здесь и там.

- Эй, Хоро, - позвал он, и она испуганно подняла глаза. Они собирались наложить повязки на раны. Когда она попыталась встать, забыв про чашу, Лоуренс взял её за руку.

- Во-первых, скажем так, помощь Араму означала бы предательство Ньоххиры, - Хоро знала, как Лоуренс пытался вписаться в деревню. Она знала, что это очень сложно, ведь, хотя у жителей Ньоххиры не было злых намерений, они всё ещё относились к нему как к чужаку, как к новичку. И ещё она знала, что Лоуренс просто любил свой дом и при каждой возможности был готов использовать свой опыт ради процветания всей деревни. И только Хоро отдавала бы свои знания врагам Ньоххиры, всё это время живя в деревне с удобством.

- Я думаю, что всё в порядке.

- Но...

- Я торговец, - криво усмехнулся Лоуренс, и это остановило её. - Я привык общаться с людьми. Тонкая связь - моя специальность.

Если бы он не мог делать две совершенно разные вещи одновременно, будто его двое, он не смог бы вести дела. Заключая сделку, он должен быть осторожным, чтобы другой не перехитрил его или не загнал в ловушку, или не смошенничал, и в то же время ему пришлось каким-то образом поверить в себя и взбодриться, а то сделка не состоится. Более того, всё ещё сомневаясь в партнёре, он иногда любит выпить с ними после завершения сделки. А на следующий день он продолжит вести свои дела, сохраняя подозрительность.

- Даже если бы ты сотрудничала с Арамом и остальными, я бы не стал вмешиваться, поскольку ты не пыталась бы нанести ущерб Ньоххире напрямую. Этого более чем достаточно для оправдания. И я не думаю, что это плохо, если появится хорошее соперничество. Работая в купальне, я всегда думаю, что всё будет слишком спокойно в течение сотен лет. У наших соседей нет чувства опасности.

Хотя он предложил кое-что для привлечения гостей весной и осенью, другие сказали, что хотели бы отдохнуть в это время. Проведя немало лет в деревне, Лоуренс ощутил, что такое отношение начало его затягивать. Но если бы существовал внешний соперник, они могли бы проснуться.

- И поэтому, если бы ты помогла Араму, тогда, конечно, я помог бы тебе, но этого бы не стали делать другие владельцы... Ну, по крайней мере, хоть немного помог. Я просто пожму плечами, потому что ничего не может быть изменено.

Он знал, что это не так. Но если их планы оказались бы больше, он был готов изящно принять грехи как отступник.

- Но это не то, о чём ты больше всего беспокоишься, не так ли? - Хоро сжала губы, словно открылась старая рана. - Я должен был сказать это раньше Арама.

То, что у неё есть сейчас, не продлиться вечно. Они оба знали и решили пройти через это, стараясь не замечать.

- Ты не сможешь вечно оставаться в Ньоххире. Ты не сможешь обманывать их слишком долго со своим всегда молодым видом. Когда все умрут, ты бы ведь не смогла продолжать жить как дух-хранитель, как когда-то на пшеничных полях Пасро?

Хоро, казалось, чуть дрогнула, и слёзы упали в оловянную чашку, которую она крепко сжимала. Лоуренс не мог отвести взгляд от этих слёз.

- Ты мой самый любимый человек. Но... - он не решался это сказать. Однако молчание стало бы предательством его любви. - Ты не человек. Когда ты уйдёшь, тебе надо будет жить с Арамом и другими.

Хоро подняла глаза. Её губы задрожали.

- Но это... Будто я готовлюсь к твоей смерти...

- Это верно. Так и есть. Я уже проводил твои похороны. И теперь настала твоя очередь.

Прежде чем поражённая Хоро смогла что-то ответить, Лоуренс положил руку ей на щеку, большим пальцем вытирая слёзы.

- Я знаю, мы пообещали, что пока не наступит время, мы будем жить, будто это продлится вечно. Но пока мы спали на берегу реки, пришла лодка. Ты ничего не потеряешь от того, что поймёшь это, пока не достигнешь другой стороны в далёком будущем.

Лоуренс грустно улыбнулся, глядя на Хоро, потому что она смотрела на него, будто он уже умирает. Он сел перед ней.

- Ты жена торговца и должна действовать как будто одна.

Она вздрогнула.

- Это страховка. Прежде чем отправиться в приключение, где можешь потерять всё, готовишься потерять всё. Но если действительно не хочешь потерять ничего, идеальная страховка - не рисковать. Давным-давно ты хотела выбрать последнее.

Прощание до прощания оказывалось слишком болезненным.

- Но тогда упустишь прибыль, которую могла бы получить. Хорошо, допустим, ты поможешь Араму и другим, и их дело пойдёт хорошо. Предположим, ты могла бы жить мирно с другим народом с такой же долгой жизнью. Подумай, об этом. Вы всё будете знать друг о друге, и если ты хочешь сохранить "Волчицу и Пряности", ты сможешь попросить их помочь сохранить её после моей смерти. Если будешь уходить из Ньоххиры к Араму каждые тридцать лет или около того, люди Ньоххиры не догадаются, и ты сможешь сохранить купальню навсегда. Конечно... до тех пор, пока ты не станешь расточительной и не обанкротишься.

Он озорно улыбнулся, и Хоро, глядя на него, ответила улыбкой.

- Дурень...

- Я не думаю, что это плохая идея. Никто ничего не теряет. Ну, нам нужно сохранить некоторые секреты, пока мы будем соперничать с купальней Арама и людьми Ньоххиры, ломающими себе мозги, - Лоуренс взял руку Хоро и легко тряхнул её. - Я думаю, что с тобой всё будет в порядке, даже если пойти немного против учения Бога.

Улыбка Хоро выглядела болезненной, когда Лоуренс постарался шутить, и она заставила себя улыбнуться шире. Но этого было достаточно. Пусть принуждая себя, они сначала привыкли бы к этому, а затем и приняли. Если они решат пойти против мира, ему придётся, по крайней мере, приложить столько усилий, сколько сможет.

- Хорошо?

Лоуренс посмотрел на Хоро, она постаралась закрыть глаза, но не сумела.

- Мы поможем Араму и Селим. Ты должна быть подружелюбней к ним.

И тогда Хоро, наконец, сделала недовольное лицо, и Лоуренс не смог не рассмеяться.

- Ты довольно застенчива при незнакомцах.

- Что? - Хоро сделала глоток и вдруг жёстко посмотрела на Лоуренса. - Я гордая!

Она разжала кулак и звонко ударила Лоуренса по щеке. Он взял ударившую его руку. Хоро смотрела на него с гневом, а её хвост, виляя, слегка шуршал.

- Это правда.

Он взял у неё чашку, помог подняться на ноги и обнял.

- Потому что ты принцесса.

- Невероятный дурень.

Хоро всегда будет Хоро. Если бы он ослабил бдительность, она бы сбила его с ног. Лоуренс вдруг понял, что забыл закрыть окно, но сегодня праздник. Это не было проблемой. Через открытое окно он увидел ясное небо.

Луна много раз смотрела на них, но, к счастью, солнце не должно было их видеть.

***

Для стороннего зрителя та другая сторона противостоит Ньоххире и гильдии менял. Явись Лоуренс и Хоро к ним открыто, было бы плохо, если бы кто-то их увидел. И потому Лоуренс выбрал подходящего посредника.

Когда они с Хоро вошли в комнату ожидания гостей, градоначальник Жан Милике приветствовал их недовольной гримасой.

- Когда вы двое появляетесь, я нервничаю, ожидая каких-нибудь волнений.

- Извините за вторжение в такое напряжённое время.

- Сейчас действительно напряжённо, но, когда тайный важный для этого города человек пришёл с волчицей и велел мне открыть ворота, у меня не было выбора, - Милике, сидя на стуле с красной подушкой, громко вздохнул. Он был не столько недоволен, сколько устал. Суматоха праздника была весьма беспокойной. - Но я не ожидал увидеть вас на Празднике Мёртвых. Я не понял. Толпа была невообразимой, и оказалось, они забили волчий запах серой.

- В конце концов, менялы получили больше всех мяса.

Они оправдали свою репутацию. Лоуренс, желая поделиться своим счастьем с Хоро, посмотрел на неё, но она не отреагировала. Раз она помогла, этого и следовало ожидать, казалось, считала она. И сейчас предпочитала заниматься сладостями, предложенными Милике. Она столько плакала, во рту, вероятно, у неё было до сих пор солоно.

- И вы просите встретиться с теми, у кого есть специальное разрешение на исследование у старых руин монастыря, верно? - спросил Милике и, когда Лоуренс кивнул, наклонился вперёд, как бы пытаясь остановить своего гостя. - Ты уверен, что это не вызовет неприятностей?

Милике беспокоился. Пятнадцать лет назад Лоуренс и его спутники были вовлечены в большие события и пришли в этот город, надеясь на помощь. Милике не удалось остаться в стороне, и сейчас выглядел так, будто на него опять сваливалась катастрофа. Хотя в тот раз всё как-то обошлось, восемь из десяти на то, что он сохранил не лучшие воспоминания

- На самом деле, сейчас не будет никаких проблем.

- Хм? - засомневался Милике, но Хоро, с удовольствием съев засахаренный лиловый цветок, облизала пальцы и спросила:

- Почему ты скрыл их от нас? Или почему ты скрыл нас от них? Такие честные люди, должно быть, первым делом пришли приветствовать тебя, хозяина города. Ты должен был знать.

Она не давила словами, и Милике лишь слегка приподнял бровь:

- Верно. Они беспокоились, действует ли их заплесневелое разрешение. Они пришли подтвердить его.

- Значит, ты не сказал им, что в Ньоххире есть волчица, хоть они и сообщили, что хотят открыть купальню.

Милике посмотрел на Хоро, пытаясь угадать её истинные намерения. Хоро, похоже, не возражала и, радостно повернувшись, с энтузиазмом принялась за что-то фантастическое из сладостей хозяина. В конце концов, Милике вздохнул и откинулся на спинку стула.

- Есть две причины, - он взял что-то из быстро уменьшающейся кучки сладостей. - Во-первых, я хочу сохранить развитие этого города. Что работает на город, работает на меня.

Глава гильдии менял объяснил, что доход от двух деревень с горячими источниками будет больше.

- Во-вторых, они напомнили мне вас двоих тех лет.

- В таком же ужасном состоянии? - спросил Лоуренс, и Милике слегка пожал плечами.

- На первый взгляд, они цепляются за мятежные мечты и недостаточно готовы, если ты понимаешь, о чём я.

Жан Милике всегда был суров.

- Они пришли сюда, цепляясь за туманные сведения, и сказали, что хотят открыть купальню, как только смогут найти на горе горячий источник. Они сказали, что в конечном итоге они хотят основать свою деревню. Как думаешь, что было бы, если бы я сказал, что в Ньоххире живёт волчица и уже работает с купальней? Они пошли бы прямо к тебе. Но если бы это произошло, я думаю, что они были бы для вас настоящей неприятностью.

- Мы встретили их только сейчас, и они стали настоящей неприятностью, - Хоро, отхлёбывая горячий чай из цветочных лепестков, казалась до сих пор довольной сладкой конфетой. Однажды она сказала Лоуренсу, что если представится случай выпить чай, то она не станет его пить, однако, его аромат, похоже, ей понравился. Сувернер был намного богаче, чем думал Лоуренс. Всё, что демонстрировало гостеприимство, было привезено с юга, такое можно было увидеть только в особняках аристократов.

- Осознав, что было бы слишком направлять эту неприятность к вам, я подумал, что было бы разумнее, чтобы вы, в конце концов, встретились сами в какой-то момент, - в его глазах читалась настороженность, и Лоуренс, вздрогнув, кивнул. - Но вдруг бы вы набросились друг на друга, тогда это бы стало не так. Зачем мне говорить им вместо вас? Ты уверен, что это не станет проблемой?

Милике нахмурился, и Лоуренс посмотрел на него, решив объяснить ситуацию. Но вспомнил, как Хоро тогда расплакалась, и времени с их разговора в комнате гильдии прошло очень мало, потому его сейчас беспокоило, какими словами объяснять.

- Ну, это... на самом деле... - он споткнулся о свои слова и смолк.

- Когда мы их встретили, - заговорила тогда Хоро, - всё, что они сделали, это попросили помощи. В тот момент мы не могли ответить, поэтому вернулись в нашу гостиницу и обсуждали это некоторое время. Но сейчас эта возможность упущена.

Лоуренс был впечатлён. Она не лгала, но это было невероятно далеко от истины. Хоро меж тем хладнокровно отхлебнула чая.

- И к чему вы пришли? - Милике хотел бы знать это заранее, раз они хотят действовать через него. Лоуренс взглядом подал знак Хоро, она безразлично фыркнула.

- Мы поможем им. Иногда я хочу отвлечься от всего.

Если бы Лоуренс сказал: "Это я предложил!", она, вероятно, не стала бы разговаривать с ним три дня и три ночи.

- Если так, тогда всё в порядке, - вздохнул с облегчением Милике и посмотрел открытое окно. - Я придерживаюсь того же мнения.

- А? - удивился Лоуренс, и Милике сузил глаза, будто увидел глупца.

- Я здесь уже давно. Пришло время снова открыть этот город.

Имя Жан Милике он получил от предыдущего градоначальника. Он был аристократом по имени Хабриш. Ему приходилось иногда притворяться больным, а потом для всех умирать, чтобы вернуться, выдав себя за родственника, который унаследовал всё богатство и землю. В былые времена благородное сословие могло прятать родных и близких родственников, защищая родословную. Это делалось повсеместно, никто ничего не стал бы подозревать.

- Хорошо, что у меня есть борода.

- Мм. Хотя я не могу скрывать своего прекрасного лица.

- Это действительно хлопотно.

Помогая в купальне Арама, кто-то, не будучи человеком, сразу бы понял, для чего она используется. Но, к сожалению, Лоуренс - человек и не может вписаться в их круг. Несмотря на это, он думал, что Хоро и Милике ладили удивительно хорошо. Когда он умрёт, если Мьюри решит осесть где-нибудь на своём пути, возможно, Хоро уже не придётся по-прежнему ухаживать за своим хвостом.

- В любом случае, я пойду и позову их, хорошо?

- Да, пожалуйста. Если горожане узнают, что мы общаемся с ними, это может вызвать некоторые проблемы в будущем.

- Как же вы похожи на торговцев, - вздохнул Милике и позвал слугу. Тут же раздался стук в дверь, и появился мальчик в накрахмаленной одежде. Милике велел ему позвать Арама, и мальчик почтительно поклонился и вышел.

- Что случилось? - взглядом спросил Милике Лоуренса.

- О, нет... Я просто подумал, какой он хороший мальчик.

- У нас в городе сейчас сильная нехватка людей. Всех мальчиков, которые могут работать, берут на себя компании.

- В самом деле, - сказал Лоуренс, будто сдаваясь, Милике слегка приподнял бровь.

- Что, набираете людей для вашей купальни? У тебя есть молодой, Коул, и твоя дочь тоже.

Раз Милике упомянул об этом, Лоуренсу пришлось объяснить про Коула и Миюри.

- Ясно. Вы не можете сопротивляться своей природе.

- Да. Мы подумали, что было бы неплохо нанять кого-то в этом городе.

- Хм. Тогда вы можете нанять кого-нибудь из этих наёмников, верно?

- Я почти хочу учесть эту возможность.

И Лоуренс посмотрел на Хоро рядом с собой, она нахмурилась.

- Я слышал, что они родственники волков. Разве это не идеально?

- Это правда. Что случилось?

Уловив внимание Лоуренса и Милике, Хоро сделала вид, будто в сладостях попались камешки. Но потом решила, что глупо пытаться обмануть их, посмотрела со вздохом в другую сторону, потом неохотно произнесла:

- Я Хоро Мудрая. У меня есть достоинство, которое я должна сохранить.

Достоинство? Лоуренс посмотрел на Милике, глава Сувернера пожал плечами. Он был довольно строг с ней.

- Она думает, что перед своими родичами она не сможет беззаботно выпить или вздремнуть в течение дня.

Он почти чувствовал, как Хоро смотрит на Милике, который был, конечно, не в восторге.

- Это неправильно?

- Но я думаю, что Селим трудолюбивая. Она всегда доказывает это, каждый день выполняя работу, которую я ей поручаю. Она, скорее, верная гончая, чем волк, - сообщил Милике.

Хоро разочарованно застонала.

- Определенно, она обладает преданностью и энергией, которые больше подходят собаке, - продолжил глава Сувернера. - Но, с другой стороны, она недальновидна. Она верит, что правильная вещь была и останется правильной. Причина, по которой они трудом выжили, как наёмники, хотя и не были людьми, связана не с их способностью, а с их природой.

У всех в этом мире были свои сильные и слабые стороны. Сказав, что правильно делать правильные вещи, Хоро рассердилась.

- Новая деревня с горячими источниками, хм. Наверное, сейчас с ними можно согласиться, но... - Милике замолчал.

- Есть проблема? - спросил Лоуренс.

Милике устало вздохнул.

- Это их разрешение. Оно, вероятно, подлинное, но я просто не могу подавить какое-то плохое чувство. Тогда вы пришли и сказали мне позвать их, поэтому я посмотрел на верха, - казалось, у его сомнений было основание.

- То есть, какая-то поддержка... Например, кто-то с властью, кто пытается удовлетворить жажду захвата земель или что-то в этом роде.

Милике мог судить, настоящее ли разрешение, с такими вещами он часто имел дело. Но если это так, то кое-что было странным. Арам и остальные были наёмниками с юга, и они не просто верят в заплесневелое разрешение. Необычное заключалось в том, что разрешение могло проходить через разные руки, путешествовать от аристократа к аристократу, и имя на нём при этом могло меняться.

Милике ущипнул бровь, будто вспомнил что-то важное.

- Разрешение написал папа.

- Папа? Это разрешение написано главой церкви? - переспросил Лоуренс.

Тогда Арам и его спутники, работавшие на юге, не могли быть точно уверены в разрешении, и было странно, что Милике мог определить его подлинность. Сеть Церкви была разбросана по всему миру.

- Но я слышал, что в этом районе есть старый монастырь. Должно быть, разрешение написано для него, - продолжил Лоуренс.

- Обычно, да.

Что ещё было, кроме очевидного? Этот вопрос, должно быть, написан на лице Лоуренса. Милике тихо простонал и раздражённо уточнил:

- Разрешение от имени папы предоставляло исключительные права на всё, что будет выкопано во всей этой области.

- Это... должно быть необходимо для поиска источника. Но это... - Лоуренс внезапно замолчал.

Монахи построили там монастырь, когда война с язычниками ещё бушевала. Они в дороге рисковали жизнями, приехали и с непонятной страстью вырубили лес, а потом построили каменный монастырь глубоко в горах. Позже, когда война стала затихать, их страсть, должно быть, ослабла, раз они, в конце концов, исчезли. Это то, что рассказали менялы. В этих местах было слишком сложно жить, поэтому они ушли.

Но монахи - это люди, готовые жить среди невзгод ради укрепления своей веры. Что-то в этом было странное. Лоуренс опустил голову, погрузившись в свои мысли, а сидевшая рядом с ним Хоро ответила:

- Монахи, которых я знаю, не роют ямы.

- А? - он посмотрел на Хоро, и их глаза встретились. Янтарно-красные глаза смотрели прямо на него.

- В самом деле. В то время Ньоххира была хорошо известна, поэтому они, возможно, попытались следовать её примеру. Но даже это странно, - сказал Милике.

- Да это понятно. Но они много лет жили в опасном краю, почему они ушли, когда стало безопасно? - пробормотал он, и что-то всплыло у него в голове. - Это не связано с их страстью... у них что-то закончилось.

Не может быть.

Они говорили, что Арам с товарищами очень быстро получил разрешение, но на разрешение можно было взглянуть и по-другому. Это было разрешение, за которое они держались, пока оно не устарело совсем. Возможно, они надеялись, что там что-то всё ещё есть.

- Может быть?.. - пробормотал Лоренс, и тут в дверь постучали. Это был мальчик, о котором говорил Милике.

- Что там? - спросил глава города, лицо мальчика приняло непонятное выражение, он вошёл в зал.

- Здесь женщина по имени Селим, она хочет тебя увидеть.

- Что? - воскликнули Лоуренс и Хоро.

Она пришла, потому что её вызвали, с таким выражением Милике на них посмотрел, но Лоуренсу и Хоро это показалось не имеющим смысла.

- Впусти её. А, и она сказала, что её зовут Селим, не так ли? Значит, она одна?

- Да. Одна женщина в дорожной одежде. И она была невероятно взволнована... - недоумённо добавил мальчик.

Милике приказал привести её, мальчик развернулся на каблуках и выбежал.

Не Арам, а Селим, пришла сюда - одна да ещё и в панике. Возможно, она была не с добрыми вестями. Все молчали, тишину нарушала лишь Хоро, потягивая чай. Когда она поставила пустую чашку на стол, появилась Селим.

***

Лицо Селим было бледным. Она собиралась заговорить, но вдруг осознала присутствие Лоуренса и Хоро.

- Удачно. Я хотел позвать господина Арама и тебя. Я хотел извиниться за проявленное неуважение - произнёс Лоуренс, надев свою лучшую улыбку, потому что Селим явно была расстроена. Из своего опыта торговца он знал, что доброе выражение может успокоить хотя бы на время.

И её напряжение действительно ослабло, когда она увидела его улыбку, достаточно собравшись, она поклонилась ему.

- Хорошо, садись. И это ситуация, когда тебе нужны бойцы?

Селим была красивой, но аурой она напоминала скорее не большого волка, а застенчивую овечку, пощипывающую травку в поле. Если бы какие-нибудь бродячие собаки увидели её, то явно заинтересовались.

- Н-нет... - Селим покачала головой, потом, будто вдруг что-то осознав, повторила жест. - Нет, но, возможно...

- Что случилось? - спросил Лоуренс, и Селим снова покачала головой, словно превозмогая путаницу в мыслях.

- Я не знаю, что случилось ... Внезапно в нашу комнату пришли люди из гильдии. Они сказали: "Откуда у вас это? Могут быть неприятности".

На мгновение Лоуренс подумал, что люди говорили о разрешении, что было странно. Арам и Селим вступили в гильдии благодаря разрешению, чтобы при их содействии открыть купальню. Селим закрыла рот, словно проглатывая тревогу и продолжила:

- Какие-то горожане исследовали найденную нами руду.

Руда. В голове Лоуренса последний осколок мозаики стал на своё место. Это было то, что закрывало прореху в странной истории, связанной с разрешением.

- А где твой брат? - спокойно спросил Милике, хотя, вероятно, тоже всё понял.

- Люди из гильдии... заставили его привести их к развалинам монастыря...

- Руда? Это должно быть серьёзнее, чем я думал, если члены гильдии ушли с праздника.

- Я... я тоже не знаю. Мы попросили горожан оценить её, если бы мы могли её продать, это могло бы помочь нам встать на ноги. Мой брат думал, что это может быть...

- Свинец? - спросил Милике. Металл, попадавшийся нередко, в нём не было чего-то необычного, способного озадачить краснолицых членов гильдии. Так думал Милике. Но Лоуренс думал по-другому, вспоминая свой торговый опыт.

- Свинцовые руды иногда богаты драгоценными металлами, - сказал он, и Милике посмотрел на него. - Золото. Или серебро.

Глаза Милике расширились. Если бы такое нашлось в этих горах, поднялся небывалый шум. Такая находка принесла бы много хлопот. Как сказали члены гильдии, которых повёл Арам, могут быть неприятности.

Суровые горные хребты затрудняли перемещение в этих местах, не давая подчинить их мечом, но торговцы смогли связать экономику серебряной монетой. Вспоминались слова главы гильдии менял. Сегодня серебро стало оружием, удерживавшим здесь власть. Если найдут источник этого оружия, что подумают власть предержащие?

- Тогда эти монахи уже давно добывали руду, пока молились Богу...

- Это объясняет, почему они построили каменный монастырь в горах. Говорили, что копают камни для строительства, и никто не заметил, что они ищут руду, они наверняка переплавляли серебро в церемониальные подсвечники и гребни.

- Но серебро? Если это так... - Милике положил ладонь на лоб и пошатнулся, но тут же выпрямился.

- Почему ты пришла сюда? - сменил он тему. - И что ты собираешься делать здесь?

Вопрос так озадачил Селим, что и остальные почувствовали напряжение, но в её грубых руках была сила, подобающая ей.

- Я... я могу сказать, может быть, кто-то хочет пойти по их стопам.

Это было связано с той жизнью, которой она жила до сих пор. И раз она была волком, у неё слух был не хуже, чем у Хоро.

- Я сразу же спрятала его в соломе кровати. Мой брат улучил момент и сказал, чтобы я пришла к вам. Что мы наступили на чей-то хвост, чего у нас быть не должно, и что ты, господин Милике, мог бы помочь нам...0

Это была надежда, а может Арам принимал желаемое за действительное, или даже был уверен, что давало хорошее представление о личности Арама. Милике, не будучи человеком, как и они, помог бы, и, естественно, они тоже помогли бы ему, будь в том необходимость.

Но лицо Милике не дрогнуло.

- Я хочу у тебя кое-что спросить. Вы действительно пришли сюда, не зная об этой руде?

Селим сглотнула под пристальным взглядом Милике, глубоко проникавшем внутрь.

Лоуренс вспомнил торговые переговоры. Это мир, в котором никто не мог легко доверять другому, никому нельзя было верить просто так. Больше всего Милике боялся, что Селим с её невиновностью попытается открыть шахту. Он не мог быть уверен, что не люди не работают агентами людей. Если он протянет им руку просто потому, что они похожи на него, не пострадает ли от этого город?

В этот момент прозвучал ещё голос:

- Что ж, это правда, - голос принадлежал Хоро. - Если она будет лгать, я смогу это понять с помощью моих ушей.

Она сняла капюшон, и её волчьи уши дёрнулись. Она могла различать ложь.

- Если их целью будет золото или серебро, или что-то ещё, смогут ли горожане узнать, что они нашли и есть ли у них скрытые мотивы?

- Может быть, объявить, что они ищут сокровища.

Это было немыслимо. Имея минимум инструментов и знаний, они бы поняли это сами. Если бы их целью была руда, то подготовка была бы уже завершена.

- Ну... Полагаю, у твоего брата не было выбора, кроме как отправиться с горожанами, - сказала Хоро, и Селим неловко кивнула. - Затем, как я расслышала, там нет подходящей дороги. Это также может означать, что он выигрывает нам время. Горожане могут сердиться, но не смогут что-то сделать, пока не подтвердят, сколько смогут получить с горы. И Арам понял, что начал нечто ужасное, но, с другой стороны, решил, что всё может усложниться, если он будет действовать, не понимая ситуацию. Он выигрывает время, полагаясь на свои силы. Ну, это неплохой ход.

- Сохранить того, кто в это время будет решать проблему, - раздражённо вздохнул, от которого зависела эта роль. - Учитывая ситуацию, они, вероятно, нашли серебро в горах. И как мы должны объяснять это кому-то, кто не знает, как трудно найти здесь серебро? Более того, владельцем этой земли является сам папа!

Его длинная борода и волосы дрожали от гнева.

Селим казалась готовой заплакать, поэтому вмешался Лоуренс:

- Как ты думаешь, компания Дива вмешается?

Найти здесь серебро - это могло не понравиться Диве, объединившей земли в округе, ведь Дива сохраняла власть за счёт обращения серебряных монет. Если какой-то незнакомец придёт и откроет здесь серебряную шахту, а затем пустит это серебро на монеты, он посягнёт на территорию Дивы.

И раз Дива пошла на большие уступки, согласившись на чеканку монет, она была весьма чувствительна к добыче серебра - основы их денег. Президент гильдии менял также жаловался на это.

Но верно и обратное. Если они будут продавать землю с серебром, компания Дива с удовольствием её купит.

Надо понять, почему члены гильдии так сердились и заставили Арама отвезти их на место добычи, тогда картина была бы ясна. Но Милике вздохнул, и вздох прозвучал, словно вышел из глубины ада.

- Папа написал это разрешение. Позже он мог услышать, что там было обнаружено много серебра. Это более чем веская причина для начала войны, - высказался Лоуренс.

Написанное на этом разрешении написано не по воле Бога. Сколько крупных компаний разорилось, предоставив деньги церкви только для погашения их долгов?

- Тогда что нам делать? - простонал Милике.

- На самом деле... единственное, что может случиться, - Дива купит серебро, которое они там найдут, и положит в карман папы.

Хотя папа, глава Церкви, несколько растерял своё влияние, он оставался важным лицом в мире. А на этой земле были те, кто презирал компанию Дива. По логике "враги врагов - это друзья", вполне возможно, были те, кто специально сталкивал папу и Диву. И если дело дойдёт до войны, Сувернер станет одной из главных арен битвы. Худший исход для Милике, защищавшего свой город, а также для Лоуренса, жителя деревни Ньоххира, зависевшей исключительно от Сувернера в торговле.

Среди гнетущей атмосферы раздался тихий голос, показавшийся неуместным.

- Гм... - это была Селим. - Ч-что... нам... делать...

Их с Арамом привела с юга надежда. У них не было злых намерений, и они не могли никак узнать, что они будут что-то добывать в горах. Большая удача стала проклятием.

- Ничего не поделаешь. Если мы предложим компенсацию папе, это оправдается, только если мы начнём добывать руду в больших масштабах. Такие вещи как купальни станут невозможными.

- Н-нет...

Было бы неверно возлагать ответственность за проблемы этой земли на пришедших. Милике не сказал этого, хотя, по крайней мере, мог попытаться утешить Селим. Своими грубыми руками она подхватила свою одежду.

- Там на шахте, по крайней мере, будет работа. Всё, что вы можете сделать вернуть свои деньги и отправиться на новое место.

Они связались с гильдиями в городе, оставалось лишь найти источник. Они только коснулись своей мечты, разочарование ошеломляло. Селим пошатнулась и села на пол.

Милике ничего ей не сказал, лишь сузил глаза.

- Во-первых, нам нужно связаться с компанией Дива. Было бы лучше, если бы все из Дива были здесь, готовые встретить тех, кто пошёл проверять там всё. Мы не можем терять время.

Произнося это, Милике по очереди посмотрел на каждого в комнате, придавая значимость своим словам. Лоуренс, Селим и последняя - Хоро.

- Ты посмотрел на меня как-то небрежно.

- Как ты думаешь, сколько сладостей ты съела?

Чаша для угощения уже была пуста.

- И у вас должны быть хорошие отношения с кроликом из компании Дива.

Казначей Дивы был не человеком, а кроликом-богом. С ним Лоуренс и Хоро сбежали в этот город и здесь справились с опасной ситуацией.

- Честно... Как только мы, наконец, покинули деревню, всё пошло не так.

- Постой, - вдруг сказала Селим, выходя из своего состояния. - П-пожалуйста, позволь мне участвовать в этом.

Хоро посмотрела, наклонив голову, не на Селим, а на Милике. Тот был невозмутим, то ли таковым было естественное выражение лица, то ли потому что он был сильным человеком, привыкшим быть хладнокровным. Он в свою очередь посмотрел на Селим.

- Если ты берёшься за работу, потому что чувствуешь себя ответственной, тогда нет. Это принесёт ещё больше проблем.

Бездумная благотворительность ещё никому не помогла. Но это означало отказ в просьбе Селим. Ситуация будет решена таким образом. Лоуренс из опыта простого торговца хорошо знал, что система неизменна.

- И, Хоро Мудрая, я хочу, чтобы ты сначала увиделась с Арамом. Отложите своё путешествие, насколько сможешь. Я уверен, что волки могут переговорить, не раскрываясь горожанам.

- Так грубо для волка, - недовольно сказала Хоро, вставая со стула. - И это? Если у тебя есть что-то, что я должна отнести, подготовь это быстрее. Скоро зайдёт солнце.

- Сделаю в ближайшее время.

Пройдя мимо сидевшей на полу Селим, Милике вышел из комнаты. Он был холоден со всеми. Единственное, что он считал драгоценным, этот город.

- Ты можешь встать? - Лоуренс помог ей подняться, и Селим, наконец, вернулась к действительности. И тут она осознала. Слёзы потекли из её глаз. Сложно сдержать слёзы, когда они полились. Когда она заплакала, Лоуренс осознал, насколько она молода. У Селим и Арама была невинная мечта, подобающая их юности. Пока в конце пути был свет, они верили ему.

- Эй, молодые девушки не должны плакать из-за таких вещей, - подала голос Хоро, глядя, как Лоуренс поддерживает Селим, так похожую на Миюри. - Это не твоя вина, они не получат разрешение бесплатно.

Как сказал Милике, если откроют шахту, у них появится возможность заработать денег. Но потом их судьба становилась неясной.

- Или... - заговорил Лоуренс, но остановился. Если бы он предложил им работать в своей купальне, мест на всех не хватит. Ситуация выглядела безнадежной. Будь у него много денег, он дал бы им для постройки своей купальни в горах Ньоххиры.

Но, к сожалению, даже знай он все пути мира, осталось бы то, что нельзя сделать. Вот почему проповедники должны были учить людей праведной жизни.

- Мы ещё можем попросить людей компании Дива, у них может найтись работа, и вы двое сможете оставаться как можно ближе друг к другу.

Наблюдая за Миюри, он узнал, что слёзы юных падают, словно драгоценности.

По щеке Селим, глядевшей на Лоуренса, катились слезы, подобные маленьким камушкам. Он надеялся, что она не ощущала обиды на других просто потому, что она такая сама по себе. Надеялся, не упадёт духом, увидев, что надежды, которые они питали до сих пор, были разрушены.

- Огромное спасибо... - поблагодарила она осипшим голосом и опустила взгляд.

Лоуренс лишь провёл рукой по её тонким плечам и взглядом предложил Хоро оставить её в покое. Они вышли из комнаты.

- Хм... - вздохнула Хоро, выйдя из комнаты. - Мы ничего не могли бы сделать?

Она выглядела так, словно ощущала боль и видела сквозь закрытую дверь. Она держалась, будто это её не касается, но была откровенней Лоуренса. Именно она хотела помочь той в комнате.

- Возможно, что нет. Мы можем надеяться только на чудо.

Мир безграничен, но куда бы ты ни пошёл, он уже принадлежал кому-то.

- Чудо, хм, пробормотала Хоро и глубоко вздохнула. - Ты не разозлишься на меня, если я стану врагом человечества?

Если он просто ответит, Хоро может и оставить его. Раз он доверяет ей, слова приходят сами.

- Только если ты не станешь моим врагом или не разрушишь всё, чем я дорожу. Но я знаю, что ты этого не сделаешь. Поэтому я слушаю. Какая у тебя идея?

- Мне не нравится, когда ты так на меня действуешь, - она восприняла это как комплимент. - Я не могу творить чудеса, но я могу создать противоположность чудес.

Хоро могла порождать сумасшедшие идеи.

- Противоположность чудес?

- Проклятие.

Солнце уже садилось, и внутри здания царил полумрак. Настало время, когда демоны прятались во тьме повсюду - по углам, рядом с книжными полками.

- Я вспоминаю сказку. Люди, исполненные жадностью, шли за своим проводником в место, где лежит сокровище. Они считали проводника честным, но у его тени на стене были клыки.

История из тех, которыми пугают детей, но на лице Лоуренса невольно показалась нерешительная улыбка. Обычно он позволял ей попадать в глупые истории, но сейчас он старался думать тщательно. Ситуация под стать этой сказке.

- Когда они войдут в горы, не будет счастливого конца. Демоны гор распространяли слухи о сокровищах. Эти монахи давно забыли про свой страх перед такими вещами.

Тогда люди не приблизились бы к горе, а истории о серебре больше не распространялись. Появились бы безрассудные, которые, зная истории о проклятиях, всё равно бы отважились, а их окружили бы в горах волками. И среди них они встретят огромного волка, который может легко проглотить человека целиком.

- Ты не сможешь, - хладнокровный голос отозвался в холодном коридоре. - Люди сегодняшнего мира не боятся тёмных лесов.

Это был Милике, он принёс письмо.

- Они затеряются в лесу во время суматохи и сбегут. А в следующий раз они придут, взяв с собой кипящее масло и факелы. Они сожгут гору со всеми, кто там живёт. Таким образом, они разоблачат тьму леса, в котором живут демоны и духи. Иногда такие как Арам приходят в этот город с юга. Без поддержки и знаний трудно выжить в человеческом мире, и те, у кого больше нет места, чтобы спрятаться, надеются выжить на севере, потому что считают, что здесь всё ещё есть нетронутые территории.

Хоть здесь, хоть там, везде жить нелегко. Но в отличие от севера, на юге было тепло, ветви деревьев были полны фруктов, и можно было найти дикий мёд.

- Вот почему, раз они притворились монахами, им это удалось.

У них было много вариантов и не было способа определить лучший выбор.

И притворяться монахами не так просто. В городе Сувернер с большим размахом отмечался Праздник Возрождения Святого Покровителя, если в развалины монастыря придут новые монахи, появятся и паломники к монастырю. Рано или поздно придёт день разоблачения.

- Ну, похоже, чернила высохли. Передай это Хильде в Дива. В нём описаны ситуация и план.

Он свернул пергамент и обвязал необычной нитью.

- Ты используешь такой старый способ, - сухо улыбнулась Хоро, и Лоуренс понял, что нить, вероятно, была волосом Милике.

- Воск сломается на холоде, и это подтвердит мою личность.

- Это верно.

- Я провожу вас до дверей.

Дела делают быстро. Нет времени на чувства или напутствия. Никто не говорил о Селим. Они вышли из здания правительства и поднялись на козлы повозки, приготовленного Милике для них, Лоуренс взялся за поводья. Ночь окутала весь город, но он был освещён отсветами огня. Город освещался не фонарями, а кострами на которых жарили мясо.

- Выглядит вкусно...

Её слова звучали беззаботно, но чувства она в них не вложила. Вероятно, ей не хотелось двигаться вперёд, покидая Селим и её товарищей.

- Когда вернёмся, ты сможешь съесть столько, сколько захочешь, - ответил Лоуренс ей в лад.

Были две вещи, которые он узнал с возрастом: он должен понимать, что может и не может сделать в этом мире, а также иметь смелость притворяться, что он не понимает каких-то вещей.

Разговор не продолжился, повозка медленно катила по городу.

Вскоре они увидели квадрат в конце дороги. Ярко сиявшие факелы по сторонам позволили хорошо разглядеть большую соломенную статую святого.

- Для чего она им? - спросила Хоро.

- Кто знает? Это может быть защита от болезни или от врагов. В конце праздника они сожгут это, и тогда святой отдаст своё тело Богу вместо нас. В знак благодарности пепел соберут и похоронят у городских стен. Есть несколько святых с такими же историями, и, возможно, что-то действительно произошло в старое время.

Горожане объясняли ему всё это, когда делали статую, но это не было чем-то новым.

- Это должно быть довольно хлопотно - быть святым. Даже умерев и став прахом, ты всё равно должен работать на благо города.

- Пожалуй, лучше быть пеплом. Есть знаменитая церковь, в которой находится тело святого, который погиб тысячу лет назад. Каждый день паломники приходят на его могилу, чтобы молиться, пока он спит. Невозможно, чтобы он так хорошо спал.

- Я бы не прочь поклоняться раз в год... - сказала Хоро и посмотрела прямо на него.

- Если ты собираешься следить за мной тысячу лет, то лучше просто съешь меня, - ответил Лоуренс.

Хоро обнажила свои клыки.

- Но места паломничества приносят много денег. Это прекрасно, если такие города знают, что они фальшивы с самого начала, но есть много мест, где говорят, что у них настоящие останки святых.

- Хм-м? Как узнать, являются ли они подделкой? Если они мертвы, разве легко будет сказать такое?

- Например, у святого Альвироса насчитали пять рук, а у святого Гера - две головы. Больше всего заставляют меня смеяться кости мученика Рудеона. У него три тела, и они разные. Говорят, что это его кости, когда он был младенцем, потом его детские кости, а потом подростковые.

- Хм-м? И что? - безмятежно переспросила она. Лоуренс подумал, что его дразнят.

- Он не мог линять, как креветка или краб. Как один человек оставил несколько скелетов?

- Ой.

Казалось, она действительно не обратила на это внимания. И тут же стукнула Лоуренса по руке за то, что выставила себя глупой.

- Хотя все с самого начала знали, что они не настоящие, но раз время прошло, все начали думать о них как о настоящих. Вот почему, когда они зарывают пепел сожжённой статуи под стенами, я уверен, что в какой-то мере они могут поверить, что пепел святого действительно похоронен там.

- Люди глупы, - тихонько улыбнулась Хоро, словно вспоминая забавный сон, что видела прошлой ночью. То ли глупость людей её раздражала, то ли чем-то привлекала.

- Но если они есть, почему бы не воспользоваться этим?

- Воспользоваться этими преимуществами?

- Надо придумать что-нибудь подобное и сделать монастырь в горах местом паломничества или ещё что-то такое.

Он смотрел на Хоро не потому, что был удивлён её безрассудной идеей. Он был удивлён, что она ещё не сдалась. Он натянул поводья, и лошади остановились. Хоро не спрашивала, почему.

- Я буду стараться изо всех сил, и когда открою новую купальню, смогу нанять их.

- Я не сомневаюсь, что, если ты сэкономишь достаточно денег на это, ты справишься с этим.

Хоро не была глупа. Она, конечно, знала, сколько времени и денег надо, чтобы открыть новое дело.

- Хоро... Прости.

- Глупости. Я хочу оправдания, - она старалась изо всех сил, но это бесполезно.

Когда Лоуренс не ответил, Хоро улыбнулась.

- Отпусти меня. Я знаю, что мы должны делать.

Чтобы это не нажить неприятности с папой, они заставят компанию Дива решить эту проблему. Араму и Селим придётся отказаться от мечты. Лоуренс и Хоро побудут на празднике и вернутся в Ньоххиру. Всё будет в порядке.

Но Милике сказал, что Арам и его товарищи были похожи на них с Хоро пятнадцать лет назад. Они поверили в свою удачу. И справились. Он думал, что удача была на их стороне. Он применил все свои знания, но если бы не Хоро, в конце концов, не достиг бы успеха, даже зная, как это сделать.

Удача. То, чего не было у Арама.

- Я думаю, было бы здорово, если бы мы смогли использовать твою идею с паломничеством.

Лоуренс снова взял вожжи и хлопнул ими по крупу лошади. Хоро, не глядя на него, согласно кивнула.

- Даже если дороги плохие - нет, как раз потому что дороги плохие, - люди придут и пожертвуют много денег. Если открыть там гостиницу, тебе уже гарантировано много постояльцев. Это намного проще, чем управлять купальней. Нужно только быть осторожным, чтобы кто-то не украл святые мощи.

Повозка подъезжала к городской стене.

- Это не купальня, поэтому она не будет соперничать с Ньоххирой. Возможно, паломники по дороге домой могут даже остановиться в Ньоххире. И все будут счастливы.

Он добавил, что они могут быть проблемы из-за распределения продуктов питания и напитков.

- Но даже если бы мы достали какие-то вещи, было бы трудно признать их настоящими. С купальнями нет этой проблемы. Пока у нас есть родники, никто в нас не усомнится.

Во многих городах жители хотя бы раз подумывали сделать свой город местом паломничества, чтобы получить доход.

- Как правило, нужно получить разрешение папы или, по крайней мере, архиепископа. Для этого нужно доказательство того, что это настоящее чудо, а если нет - кучу золотых самородков, не менее чудодейственных. Раз признание чуда было способом заработать, требовалась соответствующая сумма платежа.

- Самое большее, что я могу сделать, это в основном детская игра.

Хоро - воплощение волчицы, живущей в пшенице и наблюдавшей за ростом золотых полей. Однажды она показала ему семя, тут же выросшее в стебель пшеницы.

- Это тоже может пригодиться, в зависимости от ситуации.

То место было слишком холодным для пшеницы, что могло выглядеть слишком неестественно.

- Также есть твой чудесный аппетит.

- Дурень, - Хоро по обыкновению наступила Лоуренсу на ногу.

Затем она скрестила руки и заговорила:

- Как ты думаешь, мы сможем это сделать, если я покажу свою истинную форму?

- Все будут поражены, но это не будет похоже на чудо.

Хоро раскрыла все карты, но ничего не подошло. Повозка достигла городских ворот. Им осталось лишь уступить реальности, с которой столкнулись.

- Пока же, давай покинем город и отправимся туда, где никого нет. Мне нужно пристроить одежду на шее.

- Там, где Дива, стен не было. Надеюсь, они не против вторжения волчицы.

- Господин Хильде - кролик. Я не думаю, что он хотел бы появления волчицы ночью у его подушки.

- Хе-хе. Точно.

- Ну, это большая работа, спасибо. От этого зависит и благополучие Ньоххиры.

- Предоставь это мне.

Они выехали из города по проходу, указанному Милике, и сразу похолодало, будто они попали в другой мир.

- Но если ты побежишь очень быстро, то сможешь добраться до компании Дива в Леско за одну ночь. Человеческим ногам требуется целых три дня. Это само по себе является чудом.

- Хм. Они должны были стать торговцами. Они, бегом, с грузом на спине, могли бы доставлять товары быстрее, чем кто-либо.

Сначала он подумал, что это возможно, но, подумав, покачал головой.

- Люди бы спросили, как они их так быстро доставили. Могли подумать на магию или что-то ещё более нелепое. Они могут подумать, что был кто-то, кого не должно быть.

- Человеческий мир довольно хлопотный, - сказала Хоро и начала снимать одежду, убедившись, что вокруг никого нет.

Он деликатно он отвёл взгляд, но обратил внимание на стены. Он заметил маленькие колышки, равномерно распределённые вдоль стены у небольших холмиков. Вероятно, там хоронили пепел статуи святого.

- Ха-ха, - он представил святого, наблюдающего за похоронами собственного пепла, и засмеялся. Ему даже показалось, что Селим сидит на насыпи и смотрит на него.

- Что такое? - обернулась Хоро, раздевшись совсем.

Лоуренс изо всех сил пытался подумать о значении только что увиденного. На насыпи сидел святой, которого не должно быть там. Это же рассказывалось в историях Церкви.

- Эй.

Не отрывая взгляда от курганов, он глотнул, затем сказал:

- Я хочу кое-что спросить.

- Что же?

Он подпрыгнул от неожиданности, потому что её голос прозвучал рядом. Он обернулся, а Хоро почти прошептала ему на ухо:

- Я давно не видела такого выражения.

Она закрыла глаза, улыбаясь. Её хвост радостно вилял.

- Я, возможно, не в состоянии оправдать твои ожидания... Есть шанс, что ты рассердишься.

- Хм? - её уши дрогнули: "Что ты хочешь сказать?"

Лоуренс снова собрал все части плана в голове и задумался.

Это может сработать, но есть части, которые могут оскорбить Хоро. Но он начал рассказывать о странной идее, появившейся у него в голове, и, подходя к концу, спросил:

- Ты не разозлишься, если я влезу на другую женщину?

Улыбка Хоро стала напряжённой. Затем она сказала:

- Я доверяю тебе. Я не буду злиться из-за всего подряд. И у меня острые глаза и уши. И, конечно, острые клыки.

Но голос её был добрый.

- Конечно, это единственный выход с таким-то планом.

- Ты действуй по плану г-на Милике, потому что я не знаю, хорошо ли это получится.

- Хм. Я тоже хочу иногда побегать.

Она специально бросила в Лоуренса одеждой и выпрыгнула из повозки, уже обнажённая.

- Ты не забыл меня похвалить? - спросила она холодным тоном, ничуть не смутившись.

- Это напоминает мне о старых временах, - сказал Лоуренс, и Хоро удивлённо закрыла глаза и тут же засмеялась.

- Дурень.

И тут же стала огромной волчицей.

- Моя одежда, - сказала она, и Лоуренс поспешно сложил её разбросанную повсюду одежду и привязал её веревкой.

-Я рассчитываю на тебя.

Острые, великолепные волчьи глаза посмотрели на Лоуренса.

- И я на тебя.

Хоро поднялась и посмотрела на горизонт.

- Если эти дурни создадут маленькую деревню волков, тогда мы знаем, каким будет имя их святого покровителя.

Он был уверен, что она улыбается этим волчьим ртом. И прежде чем Лоуренс что-то ответил, Хоро понеслась, как ветер. Он вытер грязь, которой она, конечно, нарочно забрызгала его, рванув с места. Вскоре он уже не мог видеть её.

- Серьёзно...

Он улыбался. Он заставил Хоро ждать. Если всё закончится пустым восторгом, он не знает, что она с ним сделает.

- Хорошо, тогда пойдём творить чудеса!

Одним движением, будто вновь обретя энергию молодости, он вскочил на козлы повозки.

***

Вернувшись здание городского правительства, Лоуренс позвал Милике и рассказал ему о своём плане. Милике нахмурился, но не сказал "нет".

- Таким образом, компания Дива успокоится, Церковь сохранит лицо, и там будет жить Арам с остальными.

Был только один способ, который мог всё урегулировано мирным путём.

- Попытка не пытка... хм.

- В худшем случае архиепископ может подумать, что его обманула лиса.

- Мм... - Милике подумал, и его борода дрогнула. - Ты действительно подумал об этом. Разве это торговля между торговцами?

- Я не торговец, - Лоуренс пожал плечами и улыбнулся. - Я хозяин купальни в Ньоххире, которая находится на рубеже.

Милике изумлённо махнул рукой и вернулся к делам.

Лоуренс встали направился в комнату, отведённую Селим. Когда он открыл дверь, Селим, освещённая огнём свечей, сидела на кровати. Вероятно, она слышала громкие шаги Лоуренса и приготовилась.

- У нас есть план. Всё может закончиться хорошо для всех нас.

Она не удивилась, но взглянула на Лоуренса с сомнением.

- Но это может закончиться немного иначе, не так, как вы мечтали, - предупредил он, а затем объяснил план.

Сначала Селим была озадачена, но когда поняла, какой будет результат, цвет её глаз вдруг изменился.

Лоуренс добавил последнее.

- Мне понадобится твоя помощь.

Она встала.

- Я помогу.

Она больше не оставляла впечатление слабой овечки. Уж скорее, одной из тех храбрых овец, которых поймали последними на той грязной площади. На самом же деле, Селим была волчицей. Когда она выбирала себе добычу, её настрой отражался на её лице.

- Но я должен кое-что уточнить.

- Что?

Лоуренс кашлянул.

- Хорошо... Будут ли какие-то проблемы, если я проеду на твоей спине? - он считал, что так будет вежливей. В конце концов, она была взрослой.

- Если госпожа Хоро не рассердится, со мной всё будет в порядке.

- Вероятно, не рассердится.

- Хе-хе. Тогда всё в порядке. Господин Лоуренс, я точно отвезу тебя в Реноз.

- Я с тобой только до входа. Всё зависит от твоего мастерства.

Обрадованная такой ответственностью Селим просияла улыбкой, подходящей девушке её возраста и сказала:

- Я уверена, что смогу изобразить монахиню очень хорошо.

Лоуренс кивнул.

- Давай посмотрим, соглашусь ли я с тобой.

Селим неловко улыбнулась, глубоко вздохнула и медленно выдохнула. Появилось лицо монахини, которая никогда в своей жизни не улыбалась.

- Давным-давно в горах был монастырь. В этих развалинах есть могила, и есть те, кто её разграбил. Я Селим. Я монахиня, чья могила была разграблена.

Изображено было идеально.

Лоуренс с Селим вышли из города, он снова отвернулся, пока она превращалась, теперь он отворачивался не для вида. Его окликнули, он повернулся и увидел молодую волчицу с красивым серебряным мехом, раза в два раза меньше Хоро, но всё равно намного выше человека.

- Странно, что ты меня не боишься.

- Моя волчица гораздо страшнее.

То, что исходило от неё, сильно отличалось от Хоро, но он был странно тронут, поняв, что волки улыбаются одинаково. С письмом, приготовленным для него Милике, одеждой монахини и одеждой Селим, он забрался на серебряную волчицу.

- Тогда в путь.

Они сразу же стали ветром.

Ногам волка понадобится больше двух дней, чтобы добраться до Реноза, города меха и лесов. На человеческих ногах нужно готовиться к десятидневному путешествию. Им нужен был архиепископ, глава Церкви в этих местах. Если бы архиепископ сказал, что голова сельди священна, так бы оно и стало.

По плану Лоуренса Селим прокралась в дом архиепископа и встретилась с ним. "Я сестра Селим. Далеко на севере я дремлю под благословением Бога..."

Было хорошо, что она приняла свою веру глубоко в горах, а затем была призвана к богу, но тело, которое она оставила позади, оказалось небесным даром и превратилось в серебро. Она смогла спокойно отдыхать, потому что лесные обитатели её телом не интересовались, в отличие от жадных людей. Её теперь беспокоят, и она хотела, чтобы архиепископ помог ей во имя Бога.

Волчица Селим легко взберётся по стенам и войдёт внутрь.

Два дня на холодном ветру - и они, наконец, достигли Реноза.

Архиепископ спал в своей усадьбе, похожей на особняк аристократа и построенной позади величественного собора.

Месяц поднялся в небо, Лоуренс смотрел, как Селим исчезает в саду усадьбы. На следующий день Лоуренс, притворяясь робким, постучал в ворота собора. "Я скромный торговец, но вчера вечером мне приснился сон, который велел мне направлять архиепископа в Сувернер..."

Архиепископа прошлой ночью посетило то, что могло быть либо видением, либо правдой. Казалось, он не стал бы сомневаться даже в самой дикой истории. Он тепло принял Лоуренса, решив, что тот действительно посланник божий, и, отложив свои дела, стал готовиться в дорогу.

Затем архиепископ направился прямиком к Сувернеру, куда уже добрались представители Дивы, контролировавшей добычу серебра на севере, и те, кто нашёл серебро с разрешения папы, все сидели в ожидании, молча. Более того, они оказались посреди уродливой борьбы за серебро.

Архиепископ побледнел, считая, что только ему известно, что есть то серебро, и он вмешался.

- Подождите, не трогайте это серебро! Это святая женщина, которая была благословлена Богом!

Его слова также предопределили рождение паломнической святыни.

***

Если это - чудо святой женщины, архиепископ не даст так грубо обращаться с землёй, особенно после той ночи, когда она сама приходила к нему. И горожане, как бы ни были они жадны, не смогут добывать серебро. Если они не могли добывать серебро, тогда компании Дива не нужно обнажать свои клыки. И если бы пришли люди и предложили деньги, они без проблем смогли бы открыть там небольшую гостиницу.

- Было много острых краёв, но всё получилось очень красиво, - Хоро была впечатлена. - Это только потому, что ты сражался до конца.

Она не изображала скромность. Время, когда они были убеждены, что в конце пути их ждёт что-то хорошее, уже прошло. Усилия принесли мир, но и ощущение пустоты, словно всё, что должно было случиться, уже случилось.

На их пути, начатом десятки лет назад, больше всего позаботился об Араме и остальных он сам. Без сомнений, он влез в переделку, почувствовав возможные неприятности из-за того серебра, что не было использовано. Он протянул руку Селим, не в силах вынести её переживаний, он даже ждал, что Хоро будет ревновать, и произойдёт драка и большое волнение...

Но ещё не случилось, что госпожа Мудрая волчица Хоро уже простила его.

- Так что, тебе понравилось кататься на этой девушке? - с улыбкой спросила его жена.

Лоуренс лежал в постели, Хоро сидела на стуле рядом с ним. Она держала миску каши в одной руке и ложку в другой и кормила его.

Было прекрасно проехаться на спине Селим до Реноза, выполняя план, но ничего не поделать со своим возрастом. Он растратил силы на праздник, на скачку в Реноз на холодном ветру, и, наконец, на недельное путешествие с архиепископом до Сувернера. Он и подумать не мог, что выдержит такое изнурительное приключение.

Вернувшись ночью в Сувернер, он свалился в сильной лихорадке. Три дня и три ночи он провёл в кошмарах, лихорадка стала стихать лишь сейчас.

- У неё серебряный мех.

- Хм.

Хоро подула на ложку каши и поднесла ему ко рту.

- Она примерно вдвое меньше тебя. Чуть больше крупной коровы.

- М-м.

- Я не знаю, насколько быстро она бежала.

Она набрала побольше каши и снова подула.

- А ещё?

После этого вопроса, он понял: она хотела рассердиться.

- Ещё? Да... Возможно, это из-за её молодости, но её мех был очень мягким... мгмг!

Она улыбнулась и засунула ему в рот ложку, которую он еле перехватил. Он чувствовал, что знает, почему она могла рассердиться.

- Я с самого начала не мог предсказать, чем всё закончится. Я делал, что мог, чтобы скруглить эти острые края.

И взявшись за острые края, он не знал, что теперь делать.

Хоро смотрела на Лоуренса, медленно помахивая хвостом. Волчица, готовая броситься за добычей, если та попытается сбежать.

Он не знал, как долго длилась тишина, потом Хоро медленно вытянула ложку из рук Лоуренса, зачерпнула каши и подула. И сама съела.

- Ты. Дурень.

Потом она снова стала кормить Лоуренса, должно быть, её злость ушла. Возможно, как волчица, охраняющая свою территорию, она рассердилась бы, собери он их вместе.

- Раз мы сделали эту девушку святой, она не может просто открыть гостиницу в месте паломничества себе.

Куда она могла пойти в таком случае? Поблизости имелась купальня, которой нужны люди, которые будут работать усердно и не удивятся звериным ушам и хвосту хозяйки. И Хоро знала ответ, как и то, что ей следует делать. Но как Лоуренс знал всё о Хоро, так и Хоро знала всё о Лоуренсе.

- Тебе нравятся несчастные, слабые девушки, да? Мм?

Она не подула на новую ложку каши и поднесла к его губам.

- Но ты тоже... Горячо! Х-Хо!

Он тут же потянулся за элем, что стоял у его кровати. Хоро, не обращая на него внимания, принялась за кашу.

- Вот как я обожаю зависть.

- Это было слишком, - во рту Лоуренса ещё пекло.

- Спасибо, что ухаживала за мной, - поблагодарил Лоуренс, когда та доела кашу.

Уши Хоро поднялись.

- Я не буду возражать. Я просто образец любящей жены.

- Конечно.

Вероятно, она действительно беспокоилась о нём. Ведь когда он проснулся и пожаловался на голод, она была рада, что может быть ему полезной.

Хотя она и звала себя Мудрой волчицей, иногда она не могла полностью управлять своими чувствами. Но он не возражал.

- Я хочу поскорее вернуться в купальню.

Хоро, съев половину каши, довольно вздохнула и сказала:

- Ну, у нас пока нет работы. Сейчас тебе надо поправляться.

Он откинулся на подушку, Хоро укрыла его одеялом.

- Хорошие дети должны закрыть глазки.

"Как ты думаешь, сколько мне лет?" - подумал он, но не возражал против обращения с ним как с ребёнком. Она нежно поцеловала его в лоб и щеку, он заснул. Ему показалось, что Хоро была с ним рядом всё то время, пока он спал.

Глава 4. ПЕРГАМЕНТ И КАРАКУЛИ¹

Горы окрасились в цвет пламени, настало время напряжённой подготовки к зиме. Деревня горячих источников Ньоххира, расположенная глубоко в северных горах, проводила короткое лето и ждала зимы. Ветер, с каждым днём становился всё холоднее, шелест падающей листвы изредка навевал грусть. Некоторые называли это тоской, но оно больше отдавало сонливостью. Сонное время в преддверии тихой зимы.

Он не ненавидел это.

- Господин Лоуренс, мне положить сыры из Альво в подвал?

- Да, спасибо, Коул. Просто положи их куда угодно... Ой, они же большие.

В тот день он начал по-настоящему уставать. Все усердно работали, готовясь наполнить желудки гостей, которые приедут в "Волчицу и Пряности" - купальню в Ньоххире. Двое мужчин разбирали товары, полученные из соседней деревни. Среди них были сыры - настолько большие, что взрослый мужчина едва бы смог отнести такой.

- Чем крупнее они, тем больше в них съедобного... Правильно?

- Потому что твёрдая корка на вкус ужасна и практически несъедобна, верно? С большими сырами потерь меньше, но... Они огромны. Думаю, мэр Альво заработает больше денег, если уйдёт и откроет магазин сыра.

- Я слышал, что их сложно сделать больше. Если недостаточно процеживать, сыр может заплесневеть внутри.

- Тогда... давай молиться, чтобы разрезав его, мы не увидели, что он полон плесени.

- Ха-ха. У их мэра сердце ремесленника, не думаю, что это случится, - засмеялся Лоуренс, хозяин "Волчицы и Пряностей". Прошло уже больше десяти лет с тех пор, как он пришёл на эту землю и открыл купальню, и хотя, по мнению местных жителей, ещё считался новичком, сам он уже привык к здешней жизни.

Коул, прошедший много путей, стараясь изучить богословие, и проживший здесь почти столько же, сколько и Лоуренс, прекрасно понимал, насколько ужасен поток времени.

- Тогда я положу их... единственное, я беспокоюсь, что полки не выдержат, уж очень они большие.

Поднять сыр на плечи оказалось ему не под силу, он держал его в обеих руках, хотя это было неудобно. Идя по задней части главного здания и пошатываясь на ходу, он услышал оживлённые голоса, доносящиеся из ванн за перегородкой.

Летом или зимой приезжала большая часть гостей Ньоххиры, и некоторые из них уже начинали прибывать на зиму.

Большинство из них было аристократами или главами огромных торговых фирм, или высокопоставленными священнослужителями, поэтому, завершив свои осенне-весенние праздники или дела, они приезжали отдохнуть. В "Волчице и Пряностях" уже поселилось несколько гостей, лениво проводивших дни в ваннах под открытым небом.

Пока гостей было немного, танцовщицы и музыканты в Ньоххиру не приезжали, они дожидались зимы, потому во всей деревне было тихо.

Шум из-за перегородки выдавал горячее волнение гостей.

"Вa-ха-ха-ха! Ты сможешь это сделать!"

"Вот, выпей, выпей! Смелей!

Они были оживлены, хотя солнце было ещё высоко в небе. И почему-то был слышен стук лошадиных копыт по камням. Что там происходило?

Клиенты в ваннах обычно теряли ход времени, как только пьянели. Но такое было обычным при большем стечении людей, когда больше пили, и уже после того, как им наскучивало отмокать в ваннах.

Потому Коул немного заволновался, держа на весу сыр, он подошёл к перегородке и заглянул в щель.

"Убедись, что верёвка не порвётся! Ты хорошо её привязал?"

"Ах-ха-ха-ха-ха! Щит! Щит! Щит... Ба-ха-ха-ха!"

"Вперёд, наша богиня!"

"Да! Пусть Бог присмотрит за тобой!"

Голосов было необычно много. Казалось, подошли гости из других купален. Голые люди держали кружки в руках и радостно размахивали ими. Сквозь пар от ванны видно было плохо, но он разглядел мула, топтавшегося рядом с ванной. Рядом стоял мальчик с напряжённым лицом, пытавшийся его успокоить. Тот самый мальчик, что привёз на этом муле груз из Альво. Но что они делали у ванны?

Разгадка заключалась в толстой верёвке, привязанной к ярму. Люди смотрели на конец натянутой верёвки, шедшей к верхней части ванны.

- В-ва...

Он не мог найти слов. Там стояла девушка, улыбаясь и приветствуя всех поднятыми руками. Кажется, её не беспокоило, что мужчины были голыми, а её саму прикрывала лишь тонкая ткань на груди и бёдрах. Хотя ванны не были поделены между мужчинами и женщинами, это само по себе было необычным, а ещё она почему-то была в грубых перчатках.

- Ч-что?

У него появилось очень неприятное предчувствие. Девушка стоявшая там, среди приветствий, была дочерью владельцев купальни - Миюри. В этом году ей должно было исполниться двенадцать лет, возраст, когда было ещё рановато выходить замуж. Ей бы сейчас заниматься рукоделием или кулинарией, готовясь стать будущему мужу хорошей женой или матерью семейства.

Но почему-то она сейчас стояла здесь, почти обнажённая, держа руками в грубых перчатках веревку, прикреплённую к мулу у ванны. Сама Миюри стояла на чём-то странном.

Он вспомнил, как гости повторяли: "Щит, щит".

Сюда часто приходили высокопоставленные люди, а их сопровождала вооружённая охрана. Коул рассмотрел несколько крепких мужчин, наблюдавших за происходящим с явным беспокойством. Вероятно, Миюри стояла на щите одного из них. Он увидел в стороне и другие щиты, широкие и достаточно большие, чтобы полностью скрыть высокого взрослого человека, и вдруг понял, что хотела сделать Миюри.

В этот момент она, стоя на щите и подняв руку, прокричала:

- Готова!

Её крик был подобен крику рыцаря на поле битвы, он почти слышал, как приподнялись уголки её губ и сжались зубы. Она смотрела на мула. Мальчик рядом с мулом чуть не плакал. В ответ на радостный шум он закрыл глаза, словно у него не было выбора, и ударил палкой по крупу мула.

- Вперёд!

Хотя Коул не был уверен, что она сказала именно это.

Всё произошло в одно мгновение, казалось, время остановилось, когда Миюри на щите заскользила за верёвкой. Держась за верёвку, она скользила по воде быстро и ровно. Зрители громко вздохнули и побросали кружки. Когда щит ударился о край ванны, раздался громкий стук.

- Оооо!

Маленькое тело полетело в воздухе вместе со щитом, но не упало с него. Щит стукнулся о землю, мул с пронзительным скрипом потянул его за собой дальше мимо мокрых камней. Это было так умело сделано, что Коул потерял дар речи. Когда увидел, как возбуждённые гости побежали, он побледнел, бросил сыр и побежал за всеми по следу, оставленным щитом. След пересёк камни и вошёл лес, покрытый опавшей листвой. Затем пошёл склон, по которому мул, вероятно, бежал просто сломя голову. След на земле прорезал ковёр из листьев и постепенно стал уходить направо. И наконец, внезапно оборвался.

Эти люди, которые вернутся домой, облечённые властью, славой и счастьем, сейчас громко шумели, бегая голыми по лесу. Среди всего стояла девушка с улыбкой до ушей на лице, выглядевшая, как воскрешённая из мёртвых, вся в листьях и грязи.

Мужчины подняли Миюри и понесли вверх по склону холма.

Когда девушка заметила, кто её поджидает, её лицо на мгновение застыло. Он неотрывно смотрел на неё, когда мужчины проносили её мимо, а она притворилась, что не замечает этого. Он был наполнен больше не злостью, а раздражением.

Он последовал за Миюри, которой все что-то кричали, потом услышал, как её свалили в ванну. Она высунула голову из воды, глядя весело и озорно. Её прекрасный лоб очистился от грязи и листьев, было видно, что он покрылся царапинами.

Но Миюри не возражала, она помахала гостям, приветствовавших её, а затем поплыла к краю. Коул нагнулся и протянул ей руку, она отнеслась к этому спокойно.

- Э-хе-хе, ты это видел? Разве это было не потрясающе? - невинную улыбку Миюри ничто не могло изменить.

Он вздохнул и вытянул её тонкое тело.

- Ты не ушиблась?

- Нет, нисколечко, - сказала она, но её лоб и щёку избороздили багровые полосы и такие же покрыли её длинные ноги. Однако для Миюри это было не в счёт. Под её волосами странного цвета серебра и золы скрывалось немало шрамов из её детства. Он не знал, сколько раз чуть не падал в обморок при виде испачканной кровью Миюри.

- Переоденься и иди к огню.

- Ты заплетёшь мне волосы?!

- Ты провинилась! - крикнул он, она подняла плечи, но выражение её лица было раздражённым.

- Твой ответ?

- Хорошо.

Гости, наблюдавшие за разговором, находили такие ситуации забавными, но только не те, кому надо было исправлять последствия озорства Миюри. Во-первых, в ванну попала грязь и листья с тела девочки, что было недопустимо, к тому же придётся починить каменную ограду, которую повредил щит. Затем следует были найти этого несчастного мальчика из соседней деревни и извиниться перед ним.

Потом состоялось возвращение домой маленькой кошки, которая сделала что-то не так. Коул привёл Миюри в главный дом придерживая за шею. Её мокрые ноги испачкались в земле, по дороге она стала чихать. Она была мокрой и почти голой, а меж тем уже вполне мог уже и снег пойти.

- Одень что-нибудь тёплое.

- Хорошо.

Она пошла в дом, Коул вздохнул и пошёл за оставленным сыром. Там он услышал, как Миюри его окликнула:

- Эй, брат!

- Что?

Она, всё ещё мокрая, стояла в дверях, окружённая странным сиянием. Она казалась маленькой девочкой, застигнутой дождём.

- Разве это не удивительно? Слушай, брат, смотри, я поймала очень большую рыбу!

Она оставалась настолько по-детски невинной. Не отойдя от произошедшего он невольно улыбнулся.

-Это... Да, это было потрясающе... Я не поверил своим глазам.

- Ха-ха-ха, да!

Она подпрыгнула на месте и зашла в дом. Кажется, она не раскаивалась ни в чём. Но это и вправду было "потрясающе". Он никогда бы не осмелился сделать что-то или даже подумать о таком. Он покачал головой. Как старший брат он должен был отругать её за проказу. Ей надо научиться, как быть женщиной и стать настоящей женой.

- Отлично.

А пока надо постараться донести сыр. Покончив с этим, он устроился на своё место перед камином с писанием в руках и стал ждать Миюри. Однако та не пришла. Он решил проверить её комнату. Девочка нашлась там, она сладко дремала.

***

- Хе-хе-хе.

Когда Коул всё рассказал за обедом, девушка с таким же, как у Миюри, лицом рассмеялась.

Но и этот смех, и цвет её волос были другими. Она казалась молодой девушкой, как Миюри, но на самом деле она прожила несколько столетий и была воплощением волчицы, жившей в пшенице. Мудрая волчица Хоро с большими треугольными ушами на голове и хвостом, вилявшим сзади, была матерью Миюри и хорошей женой Лоуренса, хозяина купальни "Волчица и Пряности".

- Тут не над чем смеяться...

- Прекрасно. В конце концов, она цела, не так ли?

- Можно ли назвать это "цела"?

Лицо и руки Миюри, сидевшей рядом, украшали повязки, прикрывавшими специальную мазь из трав, свиного жира и серы, которую наложил Лоуренс. Он был поражён, увидев порезы и царапины, и сразу взялся за мазь, чтобы раны не оставили шрамов.

- Отец и брат делают слишком много.

- Всё в порядке, всё закончилось хорошо, но если бы всё кончилось по-другому, тебе было бы слишком больно, - ответил Коул, но она просто пожала плечами.

Он расстроено вздохнул, и Хоро сжалась.

- Но куда убежал хозяин дома?

- Господин Лоуренс? Он помогает искать мальчика из Альво, потом пойдёт прямо в деревню извиниться. Он сказал, что это потом может повлиять на поставку их товаров.

Ньоххира лежала глубоко в горах, поставки в неё были ограничены. Если отношения с соседними землями ухудшатся, Ньоххира может потерять поставки.

- Всё в порядке, - сказала Миюри. - Это всё моя вина.

- Что заставило тебя сказать это? - спросил он, и Миюри пошевелила такими же ушами и хвостом, как и у её матери. Она взяла бруснично-медовое варенье, фрукты, которые они собирали в горном лесу летом, и разложила их на чёрством ржаном хлебе. Отвлекшись от разговора, она впилась зубами в хлеб, пропитанный сладостью. Волосы на ушах и хвосте встали дыбом. У неё тоже были уши и хвост, но в отличие от Хоро, они показывались только под влиянием сильных чувств, например, от изумления или гнева. Это выглядело очень естественно.

- Что ты имеешь в виду... ням... ням... Кроме того, этот парень меня любит.

Хоро рассмеялась, увидев растерянность Коула.

- Мужчины - дурни.

- Да... да... ему больше нечего было ответить Миюри, а та добавила соли в грибной суп и отхлебнула его.

- Честно...

Когда Миюри стала всё больше и больше напоминать Хоро, Лоуренс всё чаще оказывался побитым в споре. У Хоро была разносторонняя личность, и она не спорила по мелочам. Поэтому Коул должен был держаться с ним заодно.

И попытки сделать Миюри хорошей, благородной дочерью казались напрасными.

- В любом случае, как закончишь есть, будешь заниматься чтением и письмом.

- Нееет...

- Не говори так.

- Ну, он прав. Уметь читать и писать - это хорошее дело, - сказала Хоро, и, обильно посолив свой кусок прекрасно приготовленной свинины, набила ею рот. Миюри пожала плечами и посмотрела на Хоро, её уши и хвост послушно поникли.

- Хорошо.

Иерархия их стаи была очевидна. Хоро, Лоуренс, Коул, потом Миюри. Миюри сейчас попыталась подняться выше Коула, но Хоро не дала такой возможности и вмешалась. И Миюри послушалась. Возможно, правила стаи были у них в крови. Перед мудрой волчицей молодой щенок ведёт себя как маленькая собачка.

- Тогда приготовься и иди в комнату.

- Хорошо, - скучно ответила Миюри и потянулась за новым куском хлеба.

***

Когда Коул при свечах читал вслух Священное Писание, в дверь постучали. Но звук доносился почти от самого пола. Поколебавшись, он открыл дверь и увидел Миюри, ещё в повязках, с большим одеялом в руках.

- Миюри, сколько раз я говорил тебе не стучать в дверь ногой?

Она не ответила и, быстро войдя в комнату, бросила одеяло на кровать. Он знал, что в это время года было холодно, и у неё в комнате не было камина, как у него, но она зачем-то захватила и подушку, набитую овечьей шерстью.

- Мать отправилась к отцу и сказала, что обстрижет все волосы на моём хвосте, если я прикоснусь к камину, поэтому разрешила мне сегодня поспать у тебя.

Хоро обычно проявляла снисходительность к ней, но была строгой, когда речь шла об огне.

- Давно я не спала здесь! Ах-ха, солома так свалялась! Ты вообще меняешь её?

Кровать Коула была из дикой пшеницы, которая шла на корм животным, пшеница была увязана в снопы и покрыта листьями конопли. Для Миюри это было жёстко, снопы были увязаны слишком плотно.

Коул и Миюри раньше часто спали в одной кровати, но когда выросли, у каждого появилась своя кровать. На севере зимой было особенно холодно, и если спать, не одевшись, как следует, можно было заболеть. Было в порядке вещей спать вместе, согреваясь теплом друг друга. Но хотя это и было в порядке вещей, как слуга божий и старший брат Коул хотел, чтобы Миюри обладала застенчивостью девушки. А иногда он бывал поражён, насколько в темноте она походила на Хоро.

- Если ты не встанешь, ты на самом деле заснёшь.

Миюри всегда легко засыпала, если ложилась. И сейчас она уже становилась вялой, и Коул немедленно подтянул её за руку.

- Уууу...

- Пошли, вставай!

Он поддерживал её за тонкие плечи, голова её клонилась к груди. Но если бы она действительно спала, её хвост бы исчез, она просто играла.

- Если будешь притворяться, я разрешу тебе спать только на полу.

Она открыла один глаз и хихикнула:

- Ты всегда такой злой, брат. Разве не сказано в Писании "Не поддавайтесь гневу!"?

- Это всё, что ты помнишь?.. - вздохнул он, и Миюри проворно встала с кровати. Она завернулась в одеяло села в кресло.

Перед ней он открыл писание, которое путешественники использовали в утешение во время путешествий, и приготовил деревянную дощечку с остроконечной палочкой. Дощечка была покрыта воском, царапая его, можно было писать. Когда заканчивалось свободное место, воск оплавлялся над пламенем свечи, и можно было снова писать.

- Но я действительно засыпаю, давай скорей закончим, чтобы я могла лечь.

- Согласен. Если господин Лоуренс не вернётся сегодня вечером, мне надо будет встать пораньше и заняться делами.

- Можно подумать, я вообще ничего не делаю.

- Тогда ты встанешь перед рассветом и расколешь лёд в колодце за меня?

Уши Миюри тут же поникли, и она начала царапать буквы. Она не то чтобы была ленива, на самом деле она была довольно трудолюбивой. Проблема в том, что Миюри не любила рано вставать, ей нужно было время, чтобы взяться за работу. Она могла допустить какую-либо ошибку, если бы её вызвал гость.

Коул с облегчением следил сзади за девушкой, после трёх строк её хвост начал нервно подёргиваться.

- Всё, нам предстоит ещё одна занятая зима, верно?

Хотя посетители посещали Ньоххиру и летом, основная работа начиналась зимой, когда выпадал снег.

- Ты много играла этой весной, летом и осенью.

Здесь на севере от весны до опадания листвы времени проходило немного, зато оно было заполнено всякими интересными занятиями. Весной они собирали дикие растения, летом - семена деревьев, ещё ловили рыбу, а осенью приходила пора грибов и фруктов. А случалось, участвовали в охоте.

- Вот почему я хочу спать зимой.

- Я не думаю, что волки спят зимой.

- Волки и не учатся.

Она всегда быстро находилась с ответом.

- Тогда ты, должно быть, ещё ребёнок, раз ненавидишь учиться, и от тебя один вред.

Её рассердило отношение к ней, как к ребёнку.

- Это не так.

Он протянул руку и указал на письмо, она поскребла его ногтём.

- Я не сделала ничего плохого, - пробормотала она, возобновив работу.

Его раздражало, что она пыталась оправдаться - с учётом того, что сегодня она на щите, как на санках пронеслась через ванну и по лесу.

- Тогда, как ты думаешь, что такое - слишком плохое?

Нацарапав буквы на дощечке, она пожала плечами.

- И что же это, брат?

- Вот что, - он приблизился и попытался взять палочку, чтобы написать пример для неё. И тогда произошло это.

Миюри внезапно протянула руки и взяла его за щёки. Прежде чем он что-то понял, её длинные ресницы оказались прямо перед его глазами, и кончики их носов коснулись друг друга. А затем и губы. От неожиданности его будто заморозило на месте. Он не мог дышать, и Миюри, немного подождав, открыла один, а потом и второй глаз.

Её глаза дрожали, будто она плакала и будто была счастлива. Она отодвинулась назад и сжала губы.

- Не говори отцу, ладно? - прошептала Миюри, улыбаясь, хотя казалось, что она плачет.

Было слишком тихо - они долго молчали. Он знал, что Миюри очень привязана к нему, но в такое поверить невозможно. Он подумал об этом, и что-то вспыхнуло у него в сердце. Их губы уже не были соединены, но он всё ещё едва дышал. Его сердце билось очень громко, а его грудь давило, будто крови некуда было идти.

А потом появилась другая Миюри - смущённая и растерянная.

Он ещё ощущал неожиданно грубое ощущение от её губ и сильный запах серы, вероятно, из-за воды, в которой она побывала... Грубое?

Губы Миюри оставались гладкими и вишнёво-розовыми, даже зимой. Он подумал, что что-то не так, и Миюри сразу отпустила его лицо. Между руками у неё была натянута ткань от её повязок - такой же ширины, что и её губы. Она подняла голову, и, улыбнувшись, надула губы.

- Это специальная мазь отца, и я думаю, она поможет твоим сухим губам, брат, - сказала она, помахивая хвостом и с улыбкой чертёнка на лице.

Коул, наконец, понял, что она сделала, и у него появилась куча мыслей. Вся кровь от груди ударила ему в голову.

- Мммиюри! - крикнул он, и она пожала плечами и закрыла глаза, продолжая улыбаться.

- Боже, не сердись на меня.

- Т-т-ты...

- Не волнуйся, брат, твоя чистота в безопасности, - сказала она и приложила тонкий палец к губам. Послушание, чистота и аскетизм были тремя достоинствами, которые поклялись придерживаться те, кто решил служить Богу. Конечно, Миюри о том, как следовать учениям Доброго Бога, представляла себе что-то другое.

Однако Коул не знал, что сказать этой грешной, пугающей девушке. Более того, он не знал, как справляться с чувствами, нахлынувшими на него, когда их глаза встретились.

- На сегодня хватит...

- Что? В самом деле? - обрадовалась Миюри и вскочила с кресла. Она развернула одеяло и аккуратно положила его на кровать.

Он сжал пальцами пламя свечи, словно убил комара, комната погрузилась во тьму. Потом медленно подошёл сзади к Миюри. Будто почувствовав его приближение, она стала поправлять одеяло.

- Б-брат?

Коул взял своё одеяло.

- Я лягу спать на полу.

- А?

- Я лягу спать на полу.

Его ответ прозвучал резко, он завернулся в одеяло и в самом деле лёг на пол.

- Э, брат? Эй, подожди, что, почему?

Она действительно была расстроена, но он не испытывал такого.

- Я пришла, потому что мне слишком холодно спать...

Он поёжился на холодном, твёрдом полу и отвернулся. Плотнее обернулся одеялом и произнёс слова Писания:

- Да защитит меня Господь. Да простит мне грехи мои...

- Эй, брат!

Он не шевельнулся. Должен ли он двигаться, когда есть так много того, в чём можно запутаться?

Миюри на кровать легла сама, несколько раз притворно чихнула, но, в конце концов, крепко заснула.

Несколько дней она была немного послушней. Вероятно, она думала, что Коул злился на неё, но это было не так. Просто после того, что произошло, он уже не мог смотреть на неё серьёзно без смущения.

Миюри, дочь мудрой волчицы.

У неё впереди целое будущее.

¹ Переводчик отмечает, что слово, переведённое как "каракули", имеет ещё значение "шалости"