Воины бога Паука

10

Джон Смит Железный Глаз глубоко дышал и медленно выпускал воздух, наблюдая, как сантос несутся верхом обратно в лагерь со своими пленниками. Воины пели, воздевали ружья к небу, вопили и кричали, бросая лошадей из стороны в сторону, демонстрируя свое искусство верховой езды. Победное улюлюканье резало слух Железному Глазу.

Затем кровь в его жилах превратилась в лед; он узнал большого сантос. Он! Этот человек насиловал, пытал и убил его Дженни. Желтоволосая женщина в страхе прильнула к нему — явно пленница. Джон Смит Железный Глаз отберет эту женщину!

— Мы сделаем это, — зашипел он на Филипа. Его двоюродный брат кивнул, его глаза беспокойно бегали. Филип поднял руку, подавая сигнал остальным паукам, которые находились с лошадьми в лощине.

— Брат, — тихо сказал Филип, колеблясь, — есть одна вещь, которую… ты должен решить сейчас.

Джон Смит скатился по каменистому склону холма и поднял голову, раздраженный задержкой.

— Что решить? — его сердце рвалось туда, к сантос, чтобы почувствовать кровь на своем боевом ноже.

Филип глубоко вздохнул.

— Ты знаешь, что я был напуган. Сегодня один из нас должен проиграть. Важен не я, брат. Но если я проиграю, проиграет народ. Выбор за тобой.

Джон Смит Железный Глаз задыхался от сдерживаемого гнева. Но все-таки он сумел охладить свою разгоряченную голову. Народ проиграет? Филип видел, подобно пророкам. Пытаясь загасить тлеющие угли своей злости, Джон принужденно выговорил:

— Какой выбор, брат?

Филип поморщился, уязвленный его тоном.

— Воин сантос, — это он произнес шепотом. — Ты должен оставить его в живых — или ты убьешь народ, меня и себя.

— Я не понимаю тебя, брат. — Джон Смит Железный Глаз бросил на своего двоюродного брата испепеляющий взгляд.

— Паук предлагает тебе воина сантос в качестве мести, — Филип опустил глаза. — Он будет находиться в своей хижине, без сознания. Он твой, если ты хочешь. Тебе хватит людей, чтобы унести его и совершить месть.

На лице Джона Смита появилась голодная улыбка.

Глаза Филипа стали еще более холодными при виде этого.

— Выбор таков: воин… или звездные женщины. Они будут убегать, чтобы спастись от сантос. Если они убегут, народ умрет. Это… повредит мне. — Он поднял глаза. — Это повредит тебе, брат.

— Мне повредит, если я упущу сантос! — гнев опять вспыхнул. — Что… что случится, если я убью сантос? Потом мы найдем женщин! Что тогда… а? Ты видел как пророк, скажи мне! — Он схватил Филипа за плечо, пальцы впились в тонкую кожу, оставляя под одеждой синяки, он впился глазами в Филипа.

— Я видел не очень далеко, — ответил Филип глаза его горели. — Разве ты не понимаешь? Я не создан для видения. Я не пророк. У меня нет этого в мыслях. Я слишком легко поддаюсь искушению, брат. Я знаю только, что ты должен решить.

Они оба молчали.

Железный Глаз медленно разжал руку.

— Тогда чего стоит твое видение, а, брат? — насмешливо фыркнул он.

Филип опустил голову и прерывисто дышал.

— Я не знаю, — вырвался ответ почти против его воли. — Видеть, значит блуждать по множеству троп… которые разветвляются… и опять разветвляются. Я падал в пропасть, из которой не было пути назад. Она всегда поджидает меня. Паук играет со мной. Я…

— Мой выбор! — Джон Смит Железный Глаз плюнул в куст острой травы слева от себя.

— Старый пророк говорил тебе об этом, — пожал плечами Филип, не в силах ничего поделать. — Теперь все в твоих руках, Джон. Четверо стариков ушли молиться. Они не будут вмешиваться. Все зависит от тебя, воин народа. Ты на развилке. Паук избрал тебя, чтобы ты решил. Как действенно твое исцеление? Как силен твой гнев?

— Почему они не говорят мне, что я должен делать? — закричал Джон Смит.

— Они не хотят сходить с ума вместо тебя! Глупец! — зашипел Филип. — Скоро стемнеет. Что будем делать, Джон Смит? Нападем не воина сантос и утащим его? Спасем женщин? Что ты выбираешь?

— Что ты говоришь, брат? — голос Джона ослабел, когда его пронзила боль от мысли, что он не может прикончить убийцу Дженни. Он вспомнил свое видение. Он видел сантос, нагло уставившегося на него, смеющегося над его слабостью. Порыв гнева охватил его, мускулы сжались от злости.

Филип плотно закрыл глаза. Его ноги начали дрожать, судорога прошла по всему его телу, и он замертво упал на землю.

Филип проваливался в бездну своих мыслей — в мириады будущих событий, которые видел только он. Вдруг похолодев, Джон Смит схватил его за руки и бросил его вниз по склону, разбивая наваждение.

Очутившись рядом со своим двоюродным братом, Джон Смит заглянул в его затуманенные глаза.

— Я не могу, — скулил Филип. — Я не могу сказать тебе. Меня засосет. Я сойду с ума. Я не могу, сказать тебе, брат. Я просто… я просто… я… — он снова начал дрожать.

Джон Смит Железный Глаз вздохнул.

— Мы лишь орудия в руках неведомых сил, брат. Прости меня. Я не имею права спрашивать. Ничего не говори мне больше. Я поклялся на могиле Дженни пролить кровь сантос. Теперь ты говоришь, что я должен выбрать между ней и двумя женщинами, которых я не знаю? Будущее народа зависит от женщин… а не от кровной мести воина? Какой в этом смысл? — он ободряюще похлопал Филипа по плечу.

— Об этом знает только Паук, — прошептал Филип. — Что ты будешь делать?

Джон Смит поставил своего брата на ноги.

— Я… я еще не знаю, — пробормотал он.

Вернувшись к лошадям, Джон Смит вытащил ружье из чехла. Он проверил патрон и захлопнул затвор. Он видел, как воины с интересом наблюдают за ним. Он знал каждого из них. Сколько походов он совершил с этими людьми? Сколько раз он танцевал с ними? С некоторыми он играл в детстве.

Были еще другие — те, кого не хватало, Рувен О'Нил Андохар и другие. Погибшие от пуль сантос. Умершие от болезни. Некоторые, съеденные медведями, — весь народ. Все исполнили свой долг перед народом. Каждый сдержал свое слово перед мертвыми, перед Богом, перед собой.

А я должен нарушить свое слово? Джон Смит Железный Глаз спрашивал себя об этом, ведя цепочку всадников вниз, в каньон. Скоро стемнеет. Что ему делать? Он поднял глаза к бледно-лиловому небу, и ему представилось лицо Дженни в облаках, надвигавшихся с запада. Вина терзала его.

Через полчаса он вывел своих воинов на исходные позиции. Филип не спускал с него глаз, пока воинственные песни и молитвы поднимались с вечерним ветром к Пауку.

Пятница Гарсиа Желтая Нога съехал вниз ни склону.

— Они раздают женщин. Все у костра. Многие пьют.

Джон Смит Железный Глаз быстро посмотрел на своего двоюродного брата и пожал плечами.

— Пошли, — глаза Филипа были не различимы в темноте. Джон сжал коленями бока черной кобылы и поехал трусцой.

Дробный перестук копыт растянулся за ним. Некоторые из воинов еще пели свои песни войны, победы и надежды. Джон Смит стиснул зубы, когда черная кобыла — захваченная азартом атаки — ринулась вперед, стараясь первой ворваться в боевой лагерь сантос.

Справа раздался выстрел. Через полсекунды еще один выстрел. Часовые. Небольшой подъем был преодолен, и они оказались в гуще хижин. Люди бегали, прячась от выстрелов, кричали, бросали ножи, впадали в панику от нападения воинов паука.

Джон Смит Железный Глаз поднял ружье и спустил курок, целясь в человека, который стоял перед ним с поднятым оружием. Когда сантос повалился лицом на землю, Джон развернул лошадь. Везде были всадники, они добивали убегавших, стреляли, пели победные песни.

Железный Глаз зарядил еще один патрон. Они разгромили сантос благодаря полной внезапности нападения. Его люди возьмут всех лошадей — и много скальпов. Железный Глаз спрыгнул с кобылы и — своим ножом — снял скальп с человека, которого застрелил. Какая-то фигура заковыляла прочь, убегая с поля боя.

Вскинув ружье, Железный Глаз выстрелил ему между лопаток. Его охватила жажда крови, когда он встал на колени, чтобы снять свой второй трофей. Окровавленные волосы болтались у него на поясе, когда он бросился к хижине. Некоторые уже пылали, так как воины подожгли их. Он увидел, как Филип борется с женщиной. Он показывал на холмы и шлепал ее по голым ягодицам плоской стороной своего окровавленного ножа, заставляя ее бежать.

Железный Глаз заглянул в хижину и замер. Двигаясь как во сне, он зашел и посмотрел сверху на воина сантос. Он осторожно потянулся за ножом и вдруг почувствовал чье-то присутствие у себя за плечом.

Он мельком взглянул на Филипа, лицо которого покрылось капельками пота, а испуганные глаза перебегали с Джона на Большого Человека. На шее Филипа ходил кадык; его глаза были похожи на темные бездонные озера.

Пред ним предстал образ поруганной Дженни, отвращение и страх, запечатленные на ее мертвом лице… Железный Глаз дрожал, вглядываясь в расслабленные черты Большого Человека. «Достоин ли ты?» — звучал голос Медведя у него в ушах. — «Как ты используешь мою кровь?» Другой голос, старый, дряхлый спросил: — «Используешь ли ты свой гнев против народа?» Лица, смех, сцены из поселения, умирающий Патан Риш Желтая Нога пронеслись у него в голове, пока его пальцы сжимали кожаную рукоятку боевого ножа.

— Ты… или народ? — прошептал Железный Глаз лежащему в беспамятстве человеку.

Душа его разрывалась от пылающего гнева.

— Ради народа я обрек Дженни на смерть. Ради народа… Ради Паука, я… — все его мышцы охватила дрожь. Зажмурившись изо всех сил, Железный Глаз боролся с самим собой.

— А если я возьму только трофей? — оцепенело прошептал Джон. — Это что-нибудь изменит? — его руки чесались сделать это.

— Я не знаю, — хрипло сказал Филип.

— Паук сыграл со мной злую шутку. — Джон Смит Железный Глаз сжал пальцы в кулак и потряс им в адрес сантос. Из его горла вырвался яростный крик, когда он бросился бежать — терзаемый принятым решением — из хижины в жуткую атмосферу лагеря. Хижины горели, люди кричали. Случайные выстрелы эхом отдавались в долине.

Он нашел черную кобылу там, где оставил ее.

— Куда, Филип? — крикнул Джон своему брату, когда тот вышел из хижины. — Я не знаю куда!

Филип вертел головой из стороны в сторону. Наконец он показал на ближайший склон.

— Туда! Я думаю, они бы побежали туда. Мне так кажется. С этого момента предсказание было не очень ясным, брат. — Филип поймал свою боевую лошадь, и шагом последовал за Джоном вверх по склону.

Брат? С этого момента они и вправду стали братьями.

— Они вооружены? — Джон всмотрелся в темноту, где ехал его двоюродный брат.

— Рисковать не стоит, — голос Филипа был исполнен облегчения.

Джон кивнул. На гребне гряды он сошел с лошади.

— Пойдем пешком. Они услышат лошадей.

На некотором расстоянии друг от друга Джон Смит Железный Глаз и Филип пробирались сквозь кромешную тьму. Все три луны были скрыты облаками. Легкое постукивание в ночной тишине дало Джону Смиту Железный Глаз понять, что его брат нашел след. Неслышно ступая, он двигался, склонившись и нюхая землю. Кровь!

Через пятнадцать минут они услышали голоса женщин. Джон выстукивал указания, подкрадываясь к ним сзади.

Он приближался шаг за шагом, затаившись в темноте. Одна женщина стояла перед ним. Он мог различить белизну ее кожи. Вторая наклонилась к ней, что-то тихо говоря. У них что, нет ушей? Как они могли не расслышать шелест пригибаемой травы?

Джон постучал по ружейной сумке в знак готовности и услышал, как одна из женщин вдруг перестала говорить. В этот момент он прыгнул. Она отчаянно сопротивлялась. Он услышал, как нож выпал из ее бесчувственных пальцев. Звук борьбы, глухой вскрик от боли, и Джон увидел возню там, где Филип набросился на другую женщину.

— Эта готова, — спокойно крикнул он. — Мне что, всю ночь ждать, пока ты справишься с одной тщедушной женщиной?

Прошло еще некоторое время, пока Филип, тяжело дыша, поднялся.

— В следующий раз — пускай эта достанется тебе. Мне кажется, она переломала мне все ребра! — Он с трудом вздохнул.

— Следи за ними, я приведу лошадей. — И он умчался в темноту.

Связав свою добычу и вставив кляпы, Джон отправился вслед за Филипом в темноту.

— Звездные мужчины будут их искать. Мы должны уйти туда, где они не увидят нас с воздуха.

Джон Смит Железный Глаз пристально посмотрел вверх на черные, как смоль, облака.

— А что это была за женщина, которую ты заставлял бежать из лагеря сантос, подгоняя ножом?

— Звездная женщина. Не та, которая нам нужна. Они найдут ее утром, — голос Филипа был беззаботным, в нем чувствовались живость и облегчение.

— По голосу ты уже не очень похож на пророка… брат, — он не мог сдержать иронии.

Голос его брата был легким — он не был таким со времени схватки с медведем.

— Эта честь и страдание достались Честеру. Я теперь доволен своей долей. Я жив, и к моей лошади привязана красивая женщина. — Он помолчал. — У народа есть шанс выжить. Может, я буду видеть еще многие годы. Может, нет. Мне все равно.

— Ты мог умереть? — недоверчиво спросил Джон.

— Мог, Жизнь старика не проста. Быть воином и разъезжать по миру, ничего не ведая, — это благословение, брат. — Филип смеялся и безудержно радовался. — Я видел свою смерть там, в деревне сантос. Если бы ты убил воина, я тоже бы умер. Так бы произошло.

— Ну а теперь когда ты умрешь? — спросил Джон Смит.

— Я не знаю… и не хочу! — Филип снова засмеялся.

— А эти женщины? — Джон Смит Железный Глаз посмотрел на обмякшую фигуру на своем седле.

— Мы должны хорошо с ними обращаться. Мы должны попытаться завоевать их любовь. Кроме этого, я едва ли что знаю. — Он с трудом различил в темноте, как Филип пожал плечами и поморщился. — По правде говоря… — снова раздался его натянутый голос, — похоже, она сломала мне ребра… и только своими пальцами!

Любовь? Джон Смит Железный Глаз посмотрел вниз на голову, которая раскачивалась в такт движениям лошади. Полюбить звездную женщину? Любовь его не интересовала. Только Дженни могла принести ее — и она мертва. Большой Человек остался жить — неоплаченный долг.

Раскаяние в своей неудаче нахлынуло откуда-то из уголков сознания. Пока они не положат его холодное безжизненное тело на помост для мертвецов, он не забудет вид поверженного врага. Там лежало отомщение. Там лежала честь Дженни — и его собственная. «Почему он отвернулся?» В уголках глаз зародились обжигающие слезы, когда он вспомнил ее улыбку, полную жизни, — и ее изуродованный труп.

Он ехал впереди по извилистому каньону. По узкой тропе хавестера они преодолели водораздел и направились напрямик по бездорожью. Онемев от боли, Джон гнал вперед черную кобылу.

Когда затянутое тучами небо слегка подернулось серым, он нашел скалистый навес.

— Остановимся на привал здесь, — крикнул Филип.

Что делать с женщиной — просто бросить? Собственные страдания — это еще не причина быть грубым.

— Филип, помоги мне, — позвал Джон. Они вместе опустили женщин на землю, и Джон отвел лошадей на дно оврага на водопой, привязав их под широким навесом песчаника.

Филип разводил огонь, а Железный Глаз присел посмотреть на звездных женщин. Они бормотали что-то бессмысленное. Может, они не умели разговаривать?

Филип закряхтел, выпрямившись и держась рукой за ребро. Джон отложил в сторону ружье.

— Дай-ка мне взглянуть. Может быть, нужно будет перевязать твои ребра. Я все еще не верю, что такая маленькая женщина могла такое с тобой сделать. — Мысли о Дженни превратились в глухую ноющую боль.

— Я тоже не знаю как, — жалко пробормотал Филип. — Хорошо, что у нее было только ружье. Они так извивалась, что могла меня раз пять убить ножом.

— Может, это еще одно твое видение, — подшучивал Джон. — Они говорят не так, как народ, — добавил он, увидев, что Филип не расположен шутить на эту тему.

Джон изменился в лице, увидев синяк на боку Филипа. Он уже был темным и безобразным. Стараясь быть осторожным, он ощупал грудную клетку и слышал, как Филип закряхтел.

— Как ты так долго проехал и не свалился?

— Я так счастлив, что я жив, брат. — Глаза Филипа были воодушевленными, несмотря на боль. — Моя жизнь изменилась. Даже Пятница Гарсиа Желтая Нога не будет теперь смеяться больше, чем я.

Покачивая головой, Джон Смит Железный Глаз посмотрел на женщин, все еще связанных, и вытащил свой нож. Желтоволосая напряглась, охваченная внезапным страхом, а рыжая глядела на него со злобой. Улыбаясь, он обрезал путы.

— Не бейте его больше, — он показал ножом на Филипа. — Он плохо дерется с женщинами!

Посмеиваясь, Джон поднялся, и в этот момент черное небо расколола молния. Через несколько секунд холмы огласились глухими раскатами.

Вытащив накидки из седла, он достал свою смену одежды и вернулся к костру. У женщин на запястьях остались следы от веревок, и они потирали их. Они все еще слегка ошарашенными глазами смотрели на Филипа.

— Не знают, будет ли это вам по размеру. Идут дожди. Будет холодно, — он присел и посмотрел на их испачканные ноги. В наступающих предрассветных сумерках он мог разглядеть, что они были в крови и в земле.

Филип готовил сухие куски мяса хавестера. Фаланга была не очень вкусной, но ею можно было поддержать силы. Чтобы как следует насытить мужчину, нужна была говядина. Женщины, как могли, натянули на себя одежду и закутались в накидку, разговаривая друг с другом на непонятном языке.

— Несколько дней им не придется ходить, брат, — поднял голову Джон Смит Железный Глаз. — Острая трава и колючий кустарник не пошли им на пользу.

Филип разрезал на куски то, что осталось от его рубашки после того, как Джон разорвал ее для повязки.

— В следующий раз, когда будем спасать женщин, надо взять больше одежды, а? Но все-таки они обе очень красивы — даже в твоих жалких обносках, которые не одел бы даже мертвый сантос. — Филип был счастлив и шутил, как никогда прежде.

При этих словах лицо Железного Глаза вытянулось.

— Это сшила Дженни, — он слабо махнул в сторону одежды, в которую была одета желтоволосая женщина.

Филип вдруг опустил глаза.

— Я… Я… Прости старого дурака, Железный Глаз. Я беру свои слова обратно, — Филип с удвоенным вниманием занялся мясом.

С возобновившейся и не дающей покоя болью Джон Смит жестом показал женщинам, чтобы они вытянули ноги, и начал осторожно смывать с ран грязь, кровь и траву. Они морщились от боли.

Рыжеволосая женщина глубоко вздохнула, когда он закончил процедуру, и откинулась назад, закрыв глаза. Филип предложил поесть, но обнаружил, что рыжая уже спала. Дождь начал стучать по земле за скалой. Джон Смит Железный Глаз убежал, чтобы набрать еще дров для костра.

Наконец, уставший, он вернулся в укрытие — в холодном воздухе дыхание превращалось в пар — и сложил все, что он смог собрать. Обе женщины спали. Филип тоже слегка храпел. В последний раз проверив лошадей, Джон лег спать, последние его мысли были о Дженни и большом воине сантос, которого он по своему выбору оставил на свободе.

Овраг под их убежищем превратился в мутный ревущий поток, потому что дождь лил ручьями. Лита с трудом проглотила слюну. Она еще раз взглянула на спящих мужчин. В сопровождении Риты она вышла из укрытия под холодный дождь.

Узкая тропа была по колено покрыта стекающими потоками. Боль, которая пронзала израненные ноги, была настоящей пыткой — как будто приходилось идти на голых нервных окончаниях. Но впереди было спасение. Ри найдет их… так или иначе. Всего за несколько секунд ходьбы она уже насквозь промокла, несмотря на толстую кожаную одежду.

— Вверх или вниз? — шепнула ей в ухо Рита.

— Вверх ближе к Ри, — догадалась Лита. Сказав это, она заставила себя ковылять вверх по ручью, в который превратилась тропа. Метров через сто они уставились, не веря своим глазам, на ревущий котел воды, прорвавшийся через узкие выступы скал и начисто перекрывший путь к бегству.

Лита крупно дрожала, вопросительно смотря на Риту.

— Что дальше?

— Я не знаю, — Рита качала мокрой головой и дрожала. — Мы не можем перейти через это! — ее глаза осматривали отвесные скалы. — Слишком скользко, не забраться. Похоже, надо спускаться.

Несчастные, побежденные, промокшие, замерзшие, с больными ногами и потерявшиеся — в хорошенькую переделку они попали, подумала Лита.

— Наверное, антропология — это не так уж и весело, — объявила она.

Спускаться по тропе было еще хуже, чем подниматься. Под навесом было сухо, тепло и уютно. Они прошлепали мимо, стараясь не шуметь. Лошади смотрели со сдержанным интересом, без сомнения думая своими лошадиными мозгами, не сумасшедшие ли они.

Они почти прошли, когда из лагеря раздался крик:

— Когда вы достаточно замерзнете и промокнете, мы вам приготовим обед. Не пытайтесь перейти поток, вы утонете!

— Думаете, они знают что-то, чего мы не знаем? — спросила Рита, пытаясь шутить.

Лита прокричала на языке романанов:

— Мы пытаемся убежать!

Она услышала смех из сухого убежища под скалой.

— Для этого еще будет время, когда погода улучшится. Давайте, воспользуйтесь этой славной возможностью! Мы с Джоном останемся здесь, где тепло. Когда у вас ноги слишком заболят и в желудках будет пусто, возвращайтесь. Мы вам ничего плохого не сделаем. Мы народ Паука. Мы люди чести! — последние слова он произнес с гордостью.

— О черт! — Рита сплюнула. — У меня ноги болят. Я замерзла. У них лошади, костер и еда. — И она потащилась назад к укрытию, и Лите ничего не оставалось, как последовать за ней.

Дождь шел три дня. Несмотря на их страхи, двое мужчин не делали ничего плохого. Стараясь не упускать возможность для сбора материала, Лита расспрашивала Филипа и молчаливого Джона Смита Железный Глаз о народе.

— Вы говорите, что сантос все время становятся сильнее? Почему? Почему их население увеличивается, в то время как ваше уменьшается? — спросила Рита.

Филип пожал плечами.

— Когда-то мы постоянно расширяли свою территорию, продвигаясь на равнины за Медвежьими горами. Это было во времена моего отца. С тех пор они постоянно нападают. Только радио не позволяет им разделаться с нами окончательно. Это и еще сила наших воинов, — Филип бросил восхищенный взгляд на Джона.

Лита насмешливо фыркнула.

— А я в блаженном неведении рисовала себе милую, мирную группу скотоводов. Мне все еще трудно привыкнуть к мысли о том, что люди убивают друг друга. Как будто мы попали в прошлое.

— Я думала, что антропология именно этим и занимается, — заметила Рита.

— Почему вы не миритесь с сантос? — настаивала Лита.

Неожиданно заговорил Джон Смит.

— Дело не в мире, звездная женщина. Кровь, смерть и старые обиды составляют сердце нашей вражды. Паук создал народ и сантос такими. Если бы нужно было помириться, пророки бы нам сказали об этом. Теперь бандиты заставляют нас быть сильными. Они заставляют нас быть быстрыми, могущественными и побеждать. Без войны мы бы умерли. — Он поднялся и отошел к краю убежища, оглядывая размытый овраг.

— Чем он так мучается? Почему он такой грустный? — спросила Лита.

— Сантос убили его сестру, — сказал Филип, перейдя на шепот. — Большой сантос, который захватил вас, — он это сделал. Он схватил ее, изнасиловал и убил. Дженни Гарсиа Смит и Джон Смит Железный Глаз были табу. Невероятно — но они любили друг друга. Он человек, которого благословил Паук. Ему пришлось выбирать между местью и вашими жизнями. Он должен был выбирать между воином сантос и мной и народом.

— То есть он знал о нас? — подозрительно спросила Рита.

Филип неловко кивнул.

— Я видел это в предсказании.

— Ты пророк? — поинтересовалась Лита.

— Нет! — Филип отчаянно затряс головой. — Я недостаточно силен. Паук избрал Честера. Не меня.

— Так что, Джон уклонился от схватки с сантос? — продолжала Рита.

— Ничего подобного! — Филип был поражен. — Он убил двоих из них! Разве вы не видели новый трофей у него на поясе?

— Трофей? — нахмурилась Лита. — Я много раз слышала это слово. Все, что я вижу у него на поясе, это его оружие и эти волосатые штуки.

Филип с гордостью показал на длинные пучки волос, свисавшие с его собственного пояса и с куртки.

— Это мои трофеи! — он расплылся в улыбке. — Я снял этот, когда мне было пятнадцать. Я застрелил бандита, который пытался украсть лошадь моего дяди. Этот я снял, когда мне было месяцев на шесть больше. Это было во время моего первого похода. Я застрелил бандита из засады и срезал это с…

— Ты хочешь сказать, что это человеческие волосы! — выдохнула Лита.

— А вы что, на звездах не делаете то же самое? Как вы ведете счет трофеям? — Филип был искренне озадачен, он переводил взгляд с одной на другую. Затем его глаза зажглись. — Конечно! Вы же женщины! Наверное, ваши мужчины не показывают вам свои трофеи, боясь, что вы оскверните их, — он проницательно улыбнулся.

Лита непроизвольно отодвинулась от него, ее широко раскрытые глаза были прикованы к волосам скальпов, она впала в какое-то оцепенение.

— Не совсем так, Филип, — Рита плотоядно улыбнулась. — Я воин среди звездных людей. Я никогда не брала трофеев. Я не думаю, чтобы наши военные предводители это одобрили. Наш народ тоже вряд ли. Они и так думают, что мы слишком свирепы.

— Ты? Воин? — в глазах Филипа отражалось недоверие. — Женщина?

— Я тебя неплохо отделала, — напомнила Рита, и рука Филипа непроизвольно потянулась к своим ноющим ребрам.

— Он кажется слишком уязвимым, чтобы кого-либо убить, — размышляла Лита, смотря на Джона Смита Железный Глаз.

Филип повернулся к ней.

— Когда бандит убивает твою семью, крадет твою еду и насилует твоих дочерей, как следует реагировать?

— Но этого же не бывает! — На лице Литы отражался ужас и непонимание.

Филип покачал головой.

— Я знаю, что ваш народ совсем другой, — но вы не станете мне говорить, что ваши мужчины не совершают набегов. Я в это все равно не поверю. Паук создал мужчин такими!

— Она права, — угрюмо сказала Рита.

Филип выглядел самоуверенно.

— Если люди на звездах не совершают набеги, тогда зачем им воины? А?

— Это сложно объяснить, — смогла наконец выговорить Лита, все еще не отрывая глаз от увешанного волосами пояса Джона Смита Железный Глаз. А она считала его красивым мужчиной! С обагренными человеческой кровью руками? Но как объяснить заботу, когда он обмывал их израненные и истерзанные ноги? Убийца? Хуже того, профессиональный убийца? Она взглянула на Филипа. «Он хвастался тем, что убил человека из засады!»

— Жаль, что вы с Джоном не убили того большого воина, — качала головой Рита. — Я пыталась. Надо было воспользоваться ножом, пока у меня была возможность.

Лита удивленно посмотрела на Риту.

— Вы говорите так, как будто вам это приятно, — казалось, лейтенант была в своей стихии среди этих кровожадных животных.

— Это то, для чего меня готовили, док. Мало того, никогда в жизни мне не было так хорошо! Здесь я ожила! — Глаза Риты сверкали. — С того момента, как эти ублюдки сантос схватили нас, я делаю что-то для себя. Я способна на это лишь на короткое прекрасное мгновение. — Она засмеялась. — И бьюсь об заклад, я возьму от него все, что можно! Ведь вы же здесь занимаетесь тем, о чем всегда мечтали. Скажите, как остальные ученые в университете относятся к антропологии? Они смотрят на вас с пренебрежением и уверяют вас в том, что ваша дисциплина бесполезна, правда ведь? Вот, а теперь вы здесь — а отдел здоровья со своими машинами для психообработки людей остался там!

Лита засмеялась.

— Да, — она вспомнила, как Джефри снисходительно улыбался ей. Она вспомнила, какова была реакция ее родителей. Никто не мог себе представить, что антропология принесет ей какую-либо пользу. А психомашина…

— Может быть, мы здесь для того, чтобы хоть раз доказать что-то этим белозадым тонкоруким ублюдкам, — продолжала Рита. — Может быть, это наш единственный шанс обратить это против них.

— Каким образом? — спросила Лита. — С помощью убийства?

Рита сощурилась и положила голову на руки.

— Вам когда-нибудь приходило в голову, как Директорат отреагирует на все это? Подумайте, как будет выглядеть сообщение с этого маленького варварского мира. Вы шарахаетесь здесь от Филипа, потому что он убил двух человек, которые воевали против его народа. Я удивляюсь вам, док! Я заметила в ваших глазах любопытство, когда вы смотрели туда, на Джона. Теперь оказалось, что у него на поясе трофеи из человеческих волос, и вы испугались!

— Это несправедливо! — возмущенно воскликнула Лита. Филип недоуменно наблюдал. Они опять перешли на стандартный язык.

— Разве? — слова Риты были полны сарказма. — Мне кажется, вы забыли, как вас напугал большой воин. Пока мы были на корабле, я думала, что вы нормальная, немного наивная в своих представлениях о мире, но нормальная. Теперь дайте я вам расскажу о самом смелом человеке, которого я когда-либо знала, — глаза Риты впивались в нее раскаленным железом. — Помните моего мужа? Он был… я не говорила вам, что его предупредили. Думаете, исследования психики не точны? Он знал, что рискует, но это была его мечта! Он решился и никогда об этом не жалел… и я тоже не жалею! А вы? Боитесь увидеть оборотную сторону? Боитесь поставить под вопрос то, в чем вы уверены? Может быть, в страсти больше смысла, чем вы читали об этом в своих книжках? Мажет быть, этот мир сломает вас, и нас отправят назад в охраняемые коридоры, где нет никакой угрозы, одна блаженная вонючая безопасность! Может он…

— Замолчите! — закричала Лита, сжав зубы.

— И вы не можете вернуться, док, — Рита понизила голос. — Вы уже приняли это решение. Лита Добра пропала… Джефри приговорил вас.

В наступившей тишине Лита виновато посмотрела на Филипа. Насколько была права Рита Сарса? Насколько была права Лита Добра? Насколько они обе были правы? Разве не этому пыталась научить антропология? Истина была многоликой — не правда ли? Но человеческие волосы?

Потрясенная, она встала и отошла на другую сторону убежища, чтобы посмотреть на дождь, ливший с серого неба. Озябнув, она задрожала и прислонилась к замшелой скале. Она закрыла глаза и вспомнила всю свою жизнь. Джефри, Вельда, Чэма, всех. Они преследовали ее. Когда она думала о каждом из них, стройный, тревожный образ Джона Смита Железный Глаз не выходил у нее из головы.

— Звездная женщина, не двигайся! — сказал настойчивый голос почти прямо в ухо.

Она осторожно открыла глаза, узнав голос Джона.

— Почему? — безразлично спросила она.

— Я собираюсь стрелять, — прозвучал спокойный ответ. — Не двигайся! Если ты сделаешь это, ты умрешь!

— Я… — сотрясение воздуха от большого ружья было оглушительным в замкнутом пространстве убежища. Кусочки камней и земли впились ей в ноги. Несмотря на предупреждение, Лита подпрыгнула от ужаса.

Она завертелась, испугавшись, сердце колотилось, в ушах еще звенело.

— Иди ты к черту! Ты мог убить меня! — завизжала она на романана, когда тот опустил свое большое ружье. Он не слушал. Он осматривал землю у нее под ногами.

Она медленно опустила глаза и уставилась на нечто, похожее на слизистое черно-коричневое пятнистое желе. Оно медленно извивалось, источая коричневую жидкость.

— Ч…что? — прошептала она.

— Скалистая пиявка, — сказал ей Железный Глаз. — Они выходят в дождь. Если бы она нашла твою ногу, мы ничего бы не смогли сделать. Некоторые спасаются тем, что вовремя отрезают ногу. Это зависит от того, сколько у тебя сил, звездная женщина. Здесь же, когда мы имеем только ножи, чтобы резать, и огонь для прижигания, это было бы очень больно, — он повернулся и медленно пошел обратно к костру.

С трудом глотая слюну, подавляя желание закричать, Лита заставила себя обойти еще раз извивающуюся тварь и направилась за ним — не в силах остановить дрожь — назад к костру.

Филип выглядел безразличным, в то время как Рита выглядела на удивление торжествующе.

— Все миры разные, док, — она вернулась к разговору вполголоса с Филипом.

На следующий день дождь почти прекратился.

— Два дня пути, — соображал Джон, глядя на рваные облака.

— Сумеем добраться до лагеря Гессали? — спросил Филип.

— Думаю, что да. Думаю, верхом будет трудно. Женщины поедут, так как у них нет обуви. Мы побежим по грязи, брат, — засмеялся Джон.

После всего происшедшего выехать на лошади из каньона было настоящим облегчением. Лита чувствовала, как кровь закипела от волнения, когда черная кобыла поскользнулась и съехала по размытой тропе. Джон вел кобылу, уверенно продвигаясь вперед. На голову падала изморось, но от возбуждения она не обращала на это внимания.

Они выбрались из каньона и направились по широко раскинувшейся зазеленевшей травянистой равнине. Лита бросила взгляд на Риту Сарса. Лейтенант выглядела дико и свирепо в своей кожаной одежде, ружье, украденное у сантос, покоилось на седле.

В далеком туманном прошлом, поняла Лита, ее предки жили вот так, без всякой защиты, рассчитывая только на свою сообразительность и оружие. Длинная история человечества будила ее воображение. Она вспомнила благоговение, с каким она прикасалась к древним скелетам, висевшим у Чэма в кабинете. Они жили именно так!

Прошло много часов. Наслаждаясь впечатлениями, Лита даже не обеспокоилась, когда Джон и Филип, не сговариваясь, остановились, внимательно разглядывая траву впереди. Рита, понимавшая больше, вытащила свое ружье, осматривая мокрую траву.

— Воины сантос, — тихо сказал Железный Глаз. — Прошло не более двух часов, как они здесь проехали.

Филип поднял голову, настороженно хмурясь.

— Где-то около шестидесяти.

— По двадцать на каждого, а, мои доблестные воины? — усмехнулась Рита, проверяя, заряжено ли ружье.

У Литы замерло сердце. Еще раз ей пришлось познать страх, когда она испуганными глазами смотрела на траву и ничего не видела.