Воин Мары

Часть третья: Сердце Чернобога

Глава 1

Лежа под одиноко стоящей на берегу реки березой, Аспид с наслаждением прислонил бурдюк с водой к своим обветрившимся губам. Ярило нынче разбушевался так, что даже дышать было тяжело.

Хромая стояла рядом и недовольно посматривала на своего хозяина. Еще бы ей быть радостной! Совсем недавно она вальяжно пожевывала сено в стойле и заигрывала на поле со статными княжескими жеребцами, а тут на тебе — снова пыль, дорога и палящее солнце. Хорошо хоть не болота и не лесные тропы, и на том спасибо! Впрочем, лошадка в какой-то степени уже давно смирилась с превратностями своей судьбы.

Аспид достал из-за пазухи льняной платок и вытер вспотевший лоб. Ах да, этот платок подарила ему Рогнеда как раз незадолго до того, как он отправился в путь. На нем были вышиты изящные узоры, обозначающие нити судьбы, из пряжи богини Макоши. Своего рода оберег, который должен был дать защиту его владельцу от кованых ударов на жизненном пути. Но вот только какой от него толк, если нить судьбы Аспида уже давно в костлявых руках повелительницы смерти. Или все же надежда есть?

«Наверное, нет», – подытожил Аспид и, аккуратно сложив платок, вернул его за пазуху. Он хотел было уже вскочить на Хромую, как вдруг увидел, что по мосту через реку к нему идет крепкого вида старичок с походной сумкой за плечами. Судя по запыхавшемуся виду и пропитанной пылью одежде, в пути он находился уже довольно давно.

– Здравия тебе, воин! Да благословят боги твой меч для добрых дел. Притомился я что-то, жара такая, хоть под землю зарывайся. Разрешишь к тебе в тенек присесть?

Аспид не возражал.

– Благодарствую. – Старик плюхнулся под дерево и, достав из сумки черствый хлеб, принялся с аппетитом жевать.

– Будешь?

– Я не голоден, – сухо ответил воин Мары.

– Эт ты зря отказываешься, мой хлеб заговоренный, силу придает и порчу отгоняет.

– Ты волхв? Какого бога славишь?

– Всех помаленьку. – Дед с прищуром посмотрел на амулет Аспида. – Даже твою Мару не забываю. Эка ты глупец, душу свою в залог отдал непойми за что.

– Мне не очень интересно слушать наставления от того, кто одной ногой уже на погребальном костре.

– А что тебе интересно? Хочешь, предскажу чего? Только ты меня все равно не послушаешь. Никто не слушает старых волхвов, что ни говори — все бестолку! Вот, смотри, дам я тебе совет, что не стоит переходить реку по этому мосту. Но ты не послушаешь, так еще и назло сделаешь по-своему.

– С чего это мне бояться моста?

– Да чего его бояться! Он крепкий, срублен на совесть, и все же лучше его обойти. Но… ты же всегда поступаешь так, как тебе вздумается! Вот говорили же тебе когда-то очень давно не смотреть на рыжебородого? Говорили приходить на следующий день в хоромы Перуна? Ан нет, не услышал ты ничего, предпочел себя кровью вымазать, вот и расплачиваешься за это до сих пор.

Аспид даже не знал, что ответить. Он впился глазами в старика, пытаясь вспомнить волхва из сна, но нет, это точно был не он.

– Нам ветры нашептывают о судьбе каждого встречного, мы видим то, чего простые люди не в силах. И прошлое твое я вижу, как на ладони, вот только будущее… да, тут мрак полный. Ладно, засиделся я что-то, пора дальше идти, к людям. – Он накинул на плечи сумку и что-то бормоча под нос довольно быстро потопал по дороге.

Встреча с волхвом заставила Аспида склонить голову в думах. Почему он говорил, что не стоит идти по мосту? Волхвы всегда говорят иносказательно, но их словами со смертными общаются сами боги. Пропустить их предупреждения мимо ушей — непростительная беспечность, за которую придется очень дорого заплатить.

Не зная зачем, он извлек из ножен меч и окинул взором лезвие. Это, конечно, был не его меч, а всего лишь оружие чернореченского дружинника, которое тот отдал Людоте на заточку, но позже отказался забирать, так как за это время успел обзавестись новым. Несмотря на грубость и простоту, клинок добрый, в умелых руках может с одного удара и голову отсечь, и броню пробить.

«Меч у меня заточен, а терять время ни к чему». – Аспид вернул меч в ножны и сел в седло.

У моста сомнения вновь начали одолевать. Да, старик не лукавил, мост действительно был крепкий и спокойно мог удержать и лошадь с всадником. Кругом стояла тишина, только приятное журчание реки доносилось до чуткого уха воина Мары. Спрыгнув с седла, Аспид подошел к воде и долго смотрел на свое отражение. После битвы с Торгейром он сильно изменился! К старым шрамам на его бледном лице теперь прибавились новые, а на заросшем щетиной подбородке начали виднеться борозды седых волос.

Присев на корточки, он зачерпнул рукой воду из реки и растер ее по лицу. В этот миг странный звук раздался из прибрежных водорослей, будто огромная рыба застряла там и пытается выбраться. Аспид замер на месте; он хотел было резко отпрыгнуть назад, но не успел.

Брызги воды вперемешку с водорослями и илом летели во все стороны образовывая у берега некую воронку. Из этой воронки вылетела чья-то рука, которая схватила Аспида прямо за горло. Воин Мары почувствовал, как костлявые пальцы сдавливают ему шею, еще бы мгновение — и на месте гортани осталась бы только огромная кровавая рана. К счастью для воина Мары три пальца на появившейся со дна речного руке не смогли цепко ухватить его за горло. Три пальца! Аспид, вырвавшись из неудачного захвата, отполз назад. Теперь он понял, кто с такой яростью прыгнул на него из воды!

За первой рукой показалась обрубок второй с привязанным лезвием меча, а затем на берег выползло и все тело. Частично обглоданная рыбами мерзкая трупная масса без головы повернулась в сторону Аспида и начала медленно подниматься. На речном упыре практически не было одежды, разве что кое-где свисали остатки тряпья. Ил и тина кое-где так сильно впитались в кожу, что она начала походить на жабью. Существо начало медленно вставать на ноги. Оно все делало медленно и неспешно, будто бы хотело, чтобы будущая жертва понаблюдала за ним подольше, насладилась бы его величием перед своей кончиной. Кажется, безрукий убийца даже в смерти не потерял страсть к некому кровавому скоморошничеству.

Отползший в сторону Аспид увидел на поднявшемся теле знакомую голову. Она была привязана толстой ниткой к поясу и походила на болтающийся бурдюк. Челюсть была приоткрыта и нервно дергалась, заместо глаз зияли черные дыры, а часть кожи на щеках были поедена речными жителями. На ошметке, оставшемся от уха, висел речной рак, который, судя по всему, был очень недоволен тем, что ему не дали спокойно пообедать вкусной мертвечиной. Со стороны казалось, что голова выступала, как некое безжизненное дополнение к телу речного упыря. Но нет, Аспид видел, что она двигалась, и даже пыталась что-то сказать, правда получался только противный свист и непонятное кряхтение.

Как только голова «почувствовала» знакомый дух, она начала с силой вертеться из стороны в сторону, да так, что несчастный речной рак улетел куда-то в камыши. Она шипела, скалила гнилые зубы, «требовала» от тела, чтобы оно бросилось на воина Мары и разорвало его в клочья.

«Узнал-таки! И тебе доброго дня. – Аспид достал меч и отошел в сторону. – Вернулся, значит, как обещал, и даже смерть для тебя не преграда. Что ж, ну давай, подходи!»

Тело похоже само почувствовало, что перед ним не просто обычная жертва, а тот, из-за кого оно так и не смогло обрести покой в этом мире. Оно бросилось вперед, да с такой прытью, что Аспид еле успел увернуться. В ответ воин Мары выполнил удар мечом в живот. Хоть клинок и вошел в плоть, но это совершенно ничего не дало, тело упыря даже не пошатнулось. Зато из раны ручьем полилась вода вперемешку с тиной и гноем.

Обрубок руки с лезвием взмыл ввысь, режущим ударом задев плечо Аспида. Не рана, а скорее царапина, но все равно неприятно. Голова на поясе начала радостно фыркать, будто бы сражение уже выиграно. В ярости Аспид нанес новый удар, теперь уже в область ключицы. Рука мертвеца по инерции дрогнула, но через мгновение снова двигалась, как ни в чем не бывало. Голова продолжала неистово смеяться, хотя эти кряхтения назвать смехом можно было только с очень большим трудом.

Да, Аспид не знал, как сражаться с ожившими мертвецами, которых еще к тому же не сжигает солнечный свет. Вообще странно, что речной упырь вылез из реки днем. Неужели желание уничтожить Аспида настолько пропитало всю сущность безрукого, что даже в смерти его ничто не может остановить. Вот так чудеса!

Конский топот раздался как раз в тот миг, когда упырь уже выставил вперед свои костлявые руки, чтобы совершить очередной бросок. Хромая своими мощными копытами отбросила его в сторону, да так, что голова отлетела от пояса и покатилась по земле как спелое яблоко. Тело упыря начало метаться туда-сюда в надежде поскорее найти потерянную часть, но поздно, сапог Аспида уже надежно прижимал ее к земле.

– Еще вернешься? Или может хватит уже?

Голова зашипела, несмотря на отсутствие языка.

Аспид надавил сильнее, затем пару раз топнул, да так, что послышался хруст ломающейся кости. После этого от пронзил размякший череп насквозь мечом. Тело упыря затрясло и оно, развалившись на части, упало на глину. Вонь стояла такая, что даже привыкшего к запаху разложения Аспида замутило.

«Вот теперь ты точно успокоился. Не будешь больше по чужим окнам лазить и из речки прыгать!» – Он пнул остатки головы упыря, и они полетели в камыши, на радость недавно улетевшего туда речного рака. Аспид подошел к Хромой и ласково погладил ее по голове. Сегодня лошадка, ни много ни мало, спасла ему жизнь.

Еще раз взглянув на мост, воин Мары решил, что все же пойдет по-другому пути. Да, он потеряет много времени на обход, но желание переправляться через реку по мосту куда-то улетучилось.

Глава 2

Славный день сегодня выдался у молодого новгородского дружинника Молчана. Из всего молодняка, принятого недавно в дружину, он показал лучшие навыки в умении ходить с рогатиной на медведя. Даже сам воевода похвалил его за храбрость, а это дорого стоит. Все-таки не зря род Молчана происходил из потомственных охотников!

Да, за последние несколько дней его жизнь круто поменялась; еще совсем недавно сын охотника с прилегающей к Новгороду деревушке и мечтать не мог о службе в дружине, а тут на тебе! Все случилось в один момент: испытания силу и выносливость, волнительные минуты ожидания, объявления победителей на вече новгородском… и вот он уже стоит на урочище Перынь в святилище среди таких же новоприбывших. Костры поднимаются высоко в небо, старый волхв говорит напутствие и делает надрез на ладони каждого новичка. Начинается воинское братание — окровавленными ладонями они жмут руки старших дружинников и гридней, а затем друг другу. В темноте ночи за всем этим смотрят изваяния богов, они все видят, и подтверждают клятву крови молодых. Заканчивается церемония всеобщим прикосновением порезанной ладонью к изваянию Перуна. Бог воинов принимает подношение и принимает новичков в свое воинство. С этого момента Молчан больше не просто молодой охотник, а новгородский дружинник и воин Перуна.

Он до сих пор не мог поверить, что это произошло с ним, и все это благодаря одному случаю, о котором не очень-то и хотелось вспоминать. О котором, к слову, вообще никто не хотел вспоминать.

Проскакав на коне по родной деревне в белой рубахе и красном плаще, он не без удовольствия ловил на себе завистливые взгляды односельчан. Ничего страшного, пусть завидуют, по крайней мере, он честно прошел отбор и ему нечего стыдиться. А тот случай… ну, значит такова была воля высших сил.

Остановившись у своей избы на краю леса, он с небольшой грустью окинул взглядом свое скромное жилище.

«Когда-нибудь и у меня будет терем, как у гридней княжеских! И будет там у меня хозяйничать жена-красавица, детишки бегать, хозяйство свое. И отца с матерью переселю поближе, негоже им на старости лет все охотой промышлять».

Эх, мечты, мечты… пока же во владении семьи Молчана была только скромная изба, да покосившийся хлев для лошади. Отец не особо следил за хозяйством, предпочитая все свободное время отдавать охоте на зверя.

Зайдя домой, Молчан обнаружил, что изба совершенно пуста. Видимо, отец с братьями ушли в лес на ночную, а мать у соседей засиделась. Что ж, поужинать он и один вполне себе может. Тем более мать предусмотрительно оставила на столе котелок с ароматной овсяной кашей, краюху свежего хлеба и нарезанное ломтиками сушеное кабанье мясо. Не жалела она еды для младшенького, раз уж повезло тому в дружину попасть, то пусть ест как следует.

Молчан долго не решался скинуть с себя красный плащ и белую рубаху. Он горделиво ходил туда-сюда по комнате то и дело дотрагиваясь до амулета-секиры на шеи. Такие амулеты с символом бога громовержца носили все дружинники.

Наконец он скинул плащ и сел за стол. Наложив в тарелку каши, новоиспеченный дружинник уже собирался приступить к трапезе, как вдруг в дверь кто-то постучал. Этот настойчивый стук заставил Молчана вздрогнуть.

«И кого это принесло? Соседи опять? Дверь не закрыта, а отец и мать не стали бы тарабанить с такой силой». – Он с недовольным видом встал из-за стола.

Как соседи прознали, что младшего из детей деревенского охотника приняли в новгородскую дружину, так начали постоянно наведываться в гости: то совет дать, но выпить за здоровье… Молчана же такие визиты раздражали; да, многие приходили искренне за него порадоваться, но были и те, кто просто хотел задарма ухватить чего со стола.

Предвкушая увидеть очередное знакомое лицо, Молчан дернул ручку входной двери.

– Кто это под вечер к нам пожаловал? Опять… – Он хотел было что-то еще сказать, но осекся, увидев перед собой облаченного в кожаную броню воина. Ростом вечерний гость был не высок, довольно тощ, по его бледному лицу проходила вереница шрамов. Сразу видно, бывалый боец.

«Наемник, не иначе, – подумал про себя Молчан, – Что он здесь забыл?»

– Ну, здравствуй, добрый человек. Какими судьбами в наши края?

– Добрые люди нынче перевелись, – усмехнулся незнакомец, – времена уж больно тяжелые. Я в Новгород путь держу, но чувствую лошадь моя не вытягивает, отдохнуть ей надо пару часов. Разреши у тебя время скоротать.

Еще раз осмотрев гостя, Молчан нерешительно кивнул. Ему не очень хотелось пускать за порог этого странного воина. Но этот лиходей зачем-то едет в Новгород, а что он там затевает, только богам ведомо. Надо бы это узнать, не зря же Молчан теперь дружинник и защитник города.

– Только имя свое назови.

– Аспид.

«Еще и прозвищем называется. Ну точно темные дела затевает». – Молчан прошел в горницу и вновь сел на стул.

– Будь моим гостем. Если хочешь есть, можешь наложить себе каши из котелка.

– Благодарствую, дружинник, мне бы только воды испить.

«Откуда он знает, что я в дружине новгородской? Похоже, что лазутчик!»

Как будто предвидя вопрос Молчана, Аспид кивнул в сторону сложенного на лавке красного плаща.

«Ой я дурак, забыл убрать! Ладно, сейчас ты выкрутился».

– Что за дела привели тебя в Новгород? – в голосе Молчана послышались нотки неприкрытого нетерпения.

– В дружину хочу вступить. На дорогах шепчутся, что, дескать, набор вдруг резко объявили…

– Опоздал ты! Набрали уже, да и вряд ли бы тебя даже до испытаний допустили. Ты воин может и славный, но отражение свое, когда в последний раз в пруду видел?

– Обидные вещи говоришь. Но ничего, – Аспид с улыбкой посмотрел в глаза Молчану, – на правду я не обижаюсь. Тогда скажи лучше мне, как там поживает некий дружинник Мстислав?

«Вот оно! Так и знал, что выведать хочет, что у нас в дружине произошло. Он еще даже ничего не знает».

– Мстислав? А зачем он тебе?

– Проведать его хочу, старые знакомые мы с ним.

Аспид вдруг услышал, как хозяин избушки взял что-то в темном углу. Решив, что не стоит отдавать инициативу в руки этого сопляка, воин Мары выхватил меч круто развернулся в сторону Молчана. Тот вздрогнул и выронил из руки топор.

– Так, значит, гостей встречают в Новгородских землях?

– Я не собирался тебя убивать, – с обидой в голосе пролепетал молодой дружинник, – только припугнуть хотел, чтобы ты со мной к воеводе отправился.

– И что же мне делать у этого твоего воеводы? – Аспид медленно приближался к дрожащему мальчишке. Тот буквально врос в стену, не зная, что ему делать дальше. Все-таки на зверей охотиться, это не с людьми сражаться.

– Ты… ты не убьешь меня в моем же доме! Боги не простят попрание законов гостеприимства!

– Да? А то, что ты меня топором «припугнуть» хотел это гостеприимно? Но дело даже не в этом, просто… боги меня сами уже давно прокляли.

Молчан вдруг заметил амулет с крестом Мары на груди Аспида. Символы он знал хорошо, поэтому понял, что пропал. Ноги начали подкашиваться, сердце застучало, как клюв дятла по стволу дерева, а голос задрожал, не в силах выговорить что-то внятное. Он, как загнанный в угол зверь, смотрел по сторонам в надежде найти выход из сложившейся ситуации. Но схватить лежавший на полу топор он просто не успеет, а пытаться увернуться от меча бессмысленно.

– Чего т-т-е-б-е нужно? – дрожащим голосом сумел выдавить из себя молодой дружинник.

– Мне нужно знать, где сейчас Мстислав.

Кончик меча Аспида дотронулся до груди дрожащего Молчана.

– Его нет в Новгороде! Нет!

– И где же он теперь?

– Я не знаю, честно, не знаю! – Молчан вдруг почувствовал, как холодное железо медленно начало разрывать кожу на груди. – Прошу, не надо! Я честно не знаю! После той истории с дружинниками, его искали, но он как сквозь землю провалился…

– Это после какой такой истории? – Аспид нахмурил брови. – Давай, говори уже. Если история занимательная, то может тебя в живых оставлю.

Пришлось Молчану рассказать все о Мстиславе и о том, почему был объявлен срочный набор в новгородскую дружину.

– Там… дело так было: Мстислав был лучшим воином во всем Новгороде, не было равных ему во владении мечом и щитом, его через год-другой уже в княжеские гридни прочили. Но вот беда, никто не знал его прошлого. Кто он? Откуда пришел в Новгород? И вот какой-то пришлый купец нашептал князю, что Мстислав ни много ни мало из разбойничьей шайки. Да не просто из шайки, а из сборища душегубов, от упоминания которых купцы до сих пор в обморок падают. Поговаривали, что силой их сам Чернобог благословил! Повелел тогда князь под стражу Мстислава заключить, четырех дружинников послали его повязать. Четырех! Ни один не вернулся, а когда забеспокоились и пришли к терему Мстислава, то оказалось там все кровью запачкано и тела дружинников, порубленные. Голова одного из них прямо под крыльцом лежала! И нигде ни Мстислава, ни жены, ни сына его. Ушел он из Новгорода, родных прихватив. Терем затем его сожгли, а за ним в погоню конных послали. Из них тоже никто не вернулся…

Аспид только покачал головой и тихо прошептал:

– Эх, Мстислав, Мстислав… значит не заладилась твоя служба у князя новгородского.

– В опале теперь твой Мстислав, ушел куда-то на восток. Никто его больше не видел, а имя его в Новгороде теперь проклято и забыто.

– Вот так значит. – Аспид убрал меч от груди Молчана и сел на стул.

Какое-то время молодой дружинник не мог поверить, что этот убийца просто так взял и повернулся к нему спиной. Теперь он мог спокойно дотянуться до топора, но чувство самосохранения подсказывало, что шансов выстоять против воина Мары у него немного.

– Сам Чернобог силу им давал, говоришь? И что про них знаешь?

– Только то, что это были не просто какие-то кровавые разбойники. Их своим черным благословением пометил сам злой бог. Уже давно о них ничего не слышно…

Аспид, сидя на стуле, продолжал смотреть в никуда. Слова про разбойников Чернобога будто бы развеяли часть пелены его забытых воспоминаний. Он понимал, что все это связано с ним, Ставром, Торгейром и Мстиславом, но вот вспомнить как именно, не мог. Возможно, встреча с опальным дружинником немного приоткроет завесу тайны. Но что даст ему эта правда?

Странное чувство охватило Аспида. Ему вдруг страсть как захотелось пронзить Молчана мечом, но он понимал, что сейчас в этом нет никакого смысла. В Новгород он заезжать не собирается, а обагрять кровью чужой дом просто так — дело довольно мерзкое даже для него. Нет, сегодня он не даст злу внутри себя насытиться.

Встав со стула, воин Мары молча направился в сторону выхода. Сзади раздались шаги, видимо Молчан зачем-то решил его проводить.

– Я не буду тебя убивать, но, если последуешь за мной — лишишься головы.

Угроза подействовала, Молчан замер, боясь даже дыхнуть. Аспид же вышел во двор и оседлал к немного передохнувшую к тому времени Хромую.

Глава 3

Он сразу же помчался на восток, через бесконечные деревушки и поселения, облепившие Новгород со всех сторон. Видел он издалека и деревянные стены великого города. На прибывшего с окраин Руси странника вид частокола, состоявшего из стволов тысячелетних дубов, производил неизгладимое впечатление. Величественный и нерушимый деревянный пояс, казалось, что доставал до небес, а где-то там, в облаках, его придерживал за острые концы сам могучий Стрибог. Ромейские же купцы, смотря на частокол, только ехидно ухмылялись. Их после Феодосиевых стен Константинополя и ворот Херсонеса было трудно чем-то таким удивить.

Толкнув лошадку в бока, воин Мары поскакал дальше. Если молодой дружинник не соврал (что вряд ли), то Мстислав должен был зарыться довольно глубоко. Все-таки человека, учинившего такую резню, будут искать, и искать довольно хорошо.

Эту ночь Аспид решил провести в брошенной избушке на краю леса. Когда-то давно она принадлежала деревенской знахарке, а как Мара за хозяйкой явилась, так изба и пришла в запустение. Обычные люди побоялись обживать жилье покойной, ведь оно может как принять, так и отвергнуть нового хозяина, принеся тому только беды и несчастья.

Внутри все держалось из последних сил. Что когда-то давно здесь кто-то жил, указывали только валявшиеся повсюду части глиняной посуды и несколько высушенных пучков травы на стенах. Аспид закинул в угол свою скромную поклажу и прилег на то, что когда-то было лавкой. Через дыру в крыше в лицо светила яркая луна и пылающие огоньки звезд. Почему-то ему сразу вспомнился разговор с Рогнедой тогда у пруда после бойни в пещере Мала. Кажется, тогда светила такая же яркая луна, или нет?

Стук копыт донесся до уха Аспида, когда он уже наконец-то смог прикрыть глаза.

«Неужели сопляк-дружинник все-таки поднял своих соратников? Все же надо было его убить!» – с такими мыслями Аспид подошел к покосившемуся окну и обнажил меч. Впрочем, увидев, что всадник всего один, он немного расслабился.

Доскакав до избушки, незнакомец спрыгнул с коня и подошел к Хромой. Он потрепал лошадь Аспида за ухом. Та не возражала, но все же пару раз фыркнула, будто вспоминая прошлые обиды.

– Все серчаешь, что я тебя продать хотел? Хах, какая злопамятная!

На покосившийся порог вышел недовольный Аспид и раздраженно рявкнул:

– Тебе чего здесь надо?

– А вы подходите друг-другу, – Людота кивнул в сторону Хромой. – Из тебя тоже доброго слова не вытянешь. Пригласил бы хоть в свои «хоромы»!

Воин Мары кивком показал кузнецу, что тот может зайти.

– Да, брат, ну и дыра! Того и гляди крыша обрушится и нас под собой похоронит. Хотя, если не бревнами завалит, так новгородские дружинники на части покромсают. Ты чем их так взбаламутил? Я еле ноги унес, а еще хотел в свою старую кузнецу заглянуть. А вот и шиш! Теперь Новгород за версту обходить буду.

Аспид удивленными глазами посмотрел на Людоту.

– Значит, подъезжаю я к какой-то деревне почти у самого города, а там паренек нервный ходит, да еще в плаще красном. Разодетый, аж любо-дорого посмотреть! Я к нему подхожу, мол: «Хлеб-соль, добрый молодец. Не проезжал у вас тут воин один, на вид типичный наемник, весь в шрамах, угрюмый такой, что-то под нос себе бормочет». Так у мальца глаза кровью налились, он без лишних слов как схватит палку да бросится на меня, с криком: «Ах, ты, паскуда, дружок его значит! Все из вас выпытаем, что замышляете! Эй, сюда все, я разбойника поймал!». Ну я ему — тресь в морду и помчался что есть духу. Благо, по пути люди поспокойнее попались, объяснили, что видели кого-то похожего, держащего путь на восток.

Рассказ Людоты изрядно повеселил Аспида, он даже пару раз холодно улыбнулся.

– Вообще, я тут тебе подарок принес, а то ты тогда ушел ни слова ни промолвив. – Кузнец отстегнул от пояса меч и протянул воину Мары. – Я хорошо изучил обломки твоего оружия. Перековать их под силу разве что самому Сварогу, но все же мне удалось сделать что-то похожее. Пусть этот меч верно служит тебе для ратных дел!

Как только рука Аспида коснулась рукояти меча, то по телу сразу же пробежала приятная дрожь. Меч лежал в руке практически так же удобно, как и его предыдущий. Обнажив клинок, Аспид обратил внимание на выгравированное на длинном лезвии клеймо: «Людота-коваль».

– Не удержался. У меча должно быть имя, так пусть носит имя того, кто его создал. Тем более, это лучшее оружие, что пока мне удалось сковать.

– Скромности тебе не занимать.

– А то ж!

Еще какое-то время Аспид любовался своим новым оружием, а затем аккуратно положил его в угол рядом со своей поклажей.

– Добрый клинок, благодарствую. Теперь можешь возвращаться в Черноречье.

– Знаю, что мне нет места на твоем пути. Но… я не только тебе меч приехал тебе передать, есть еще кое-что. Ты же знаешь, что она ждет тебя? Или ты думаешь, что девкой можно поиграться, а затем ускакать куда глаза глядят?

– И ты пришел сюда мне об этом напомнить? О себе думай! А то, что-то добренький ты больно, за чужих переживать.

Людота опустил голову и тяжело вздохнул.

– Не в этом дело, просто… я-то как раз и совсем не добренький. Знаешь, ведь соврал я тебе тогда в Полесье при нашей первой встрече. Не пришлый я был купец, а из как раз таки из местных, полесских. Когда я был помоложе, то соблазнил там девку одну. Всем была хороша: и лицом, и статью, и голос был ммм… как у птицы Алконост! Вот и положил я на нее свой глаз. – Он подпер рукой голову, предаваясь давним воспоминаниям. – И она меня любила, вместе мы много чудесных мгновений провели, а потом… потом, не знаю, что на меня нашло. Я все бросил, просто взял и ускакал с торговым обозом из Зборска в Новгород. Хотел приключений, мир посмотреть, себя показать. Только не принесло мне это счастья, постоянно грусть и тревога какая-то душу грызла. Вот так ковал я себе оружие в великом городе, а тут в одну ночь мне сон приснился: зовет меня моя любимая стоя по пояс в болотной топи, руки ко мне простирает. Я к ней бегу, но не успеваю свою руку подать, и утаскивает ее под землю мерзкая жижа. Роюсь я в этой жиже, пытаюсь ее нащупать, но все бесполезно. И каждую ночь приходил ко мне это сон, видимо так боги к совести моей взывали. Нечестно я тогда с ней поступил!

Как сейчас помню: в один день проснулся я в кузнице, собрал вещей на продажу и в путь отравился. Думал по пути добра наживу, к ней приеду, как купец богатый и прощения попрошу. А как добрался до Полесья, так оказалась, что давно уже спит она беспробудным сном. Поговаривали, что утопилась с горя.

– Любава…

– Точно! А ты откуда знаешь? Отвечай! – голос Людоты задрожал.

– Не нашла она покоя и в смерти, сейчас русалкой кружит в хороводе Водяного в пруду, недалеко от Полесья.

Кулаки кузнеца сжались, да так, что пальцы заскрипели. Глаза заблестели, щеке покатилась крупная слезинка, которую он постарался побыстрее утереть. Негоже мужчине слезы лить!

– Да, искал я счастья, а свое загубил, вот и маюсь до сих пор. Ты-то свое не потеряй, Аспид. Поверь, оно больно, даже если сердце у тебя как камень, все равно треснет рано или поздно. Найди, что ищешь и возвращайся скорее.

Воин Мары ничего не ответил, да и не нужны сейчас были слова. В эту звездную ночь он лежал в брошенной избе и много думал о разговоре с кузнецом, но так и не смог дать себе ответы на самые важные вопросы.

Как только лучи света пробились через щели прогнивших бревен, он оседлал Хромую и отправился в путь.

Глава 4

Все дальше и дальше отдалялся Аспид от того, что ромеи называли цивилизацией. Городища и села с их аккуратными дорогами оставались далеко позади, вместо них повсюду разрастались непроходимые черные леса и поросшие бурьяном пути. Иногда на этих путях ему попадались угрюмые местные, которые нехотя упоминали, что когда-то давно видели человека в красном плаще, мчащегося в сторону бескрайних болот. Места, где заканчивалась граница славянских земель, и начиналась непроходимая трясина. Поговаривали, что в этих местах обитает народ, поедающий мертвецов и поклоняющийся Великому Болотнику. Еще говорили, что рядом стоит небольшая деревушка под названием Топь — эдакий форпост перед неизведанными и опасными землями болотного народа. Что ж, значит путь Аспида лежит к этому загадочному поселению. Путь не близкий, но он чувствовал, что где-то там схоронился опальный новгородский дружинник.

Ночь застала воина Мары в самый неподходящий момент, как раз когда нелегкая занесла его на дорогу, проходящую дремучий лес. Местность здесь пока еще была не сильно заболочена и поэтому вполне годилась для того, чтобы разбить привал. Расположившись на поляне, он собирался уже было развести костер, как вдруг заметил между деревьями блуждающий огонек. Затем еще один, и еще… они кружились вокруг, наполняя чащу светом и ощущением какого-то волшебства. Затем по веткам начало прыгать туда-сюда странное существо, напоминавшее то ли филина, то ли огромную летучую мышь. Оно пару раз издало странный крик, похожий на волчий вой, и исчезло.

Появление потусторонних сил сильно взволновало Аспида. Он хотел было схватиться за меч, но рука сама застыла на рукояти отказываясь подчиняться. Ах да, сегодня же Купальская ночь, а значит просто так обнажать оружие нельзя! Это ночь чудес, любви и новых надежд — негоже привносить в нее дурные мысли. Это касается всех, даже такой нечисти, как воин Мары.

Спать сегодня тоже нельзя, дабы не проспать свое счастье. Впрочем, с этим у Аспида и так был полный порядок.

Он наспех соорудил себе лежанку между двух деревьев, а затем разжег небольшой костерок, на котором думал поджарить недавно подстреленного зайца. Но этим планам не суждено было сбыться, так сзади послышался странный шорох. Воин Мары развернулся и увидел только колышущееся пламя костра. На скомканной поклаже отсутствовал его шлем!

И кто же мог так ловко умыкнуть его снаряжение? Схватив меч, Аспид бросился в погоню за ночным воришкой. Но вот незадача! Чем ближе он подбегал к таинственному силуэту, тем быстрее все дальше и дальше тот растворялся среди деревьев. По лицу били ветки кустов, ноги кусала кованая болотная жижа, но воин Мары все равно мчался вперед что есть сил.

– Не это ищешь? – вдруг раздался игривый девичий голосок.

Аспид застыл на месте. Присмотревшись, он увидел очень молодую девчушку, облокотившуюся на ствол осины и задорно крутившую в руках его шлем. Белое платье девушки как будто бы светилось в темноте, а русые волосы украшал венок из лесных цветов. На лицо она была не очень красива, но в ее чертах проглядывалась та самая доброта, которую не спрячешь от внимательного глаза.

– Ты дух лесной?

Девушка с улыбкой подошла к Аспиду и, легко погладив его по плечу, протянула похищенный шлем.

– Разве это прикосновение лесного духа? Ой, а ты и не совсем живой! – Она резко отдернула руку, будто потрогала что-то очень горячее. – Но… это не важно. Пошли искать цветок папоротника! Ну же, чего стоишь? Побежали!

– Подожди. – Аспид резко дернулся в сторону. – Некогда мне с тобой по лесу, как белка носиться.

– Ну вот, – обиженно буркнула девушка и, закрыв лицо ладонями, присела на корточки. – Не зря все говорят, что я дурнушка. Никто не хочет со мной купальскую ночь провести, даже ты…

Еще раз посмотрев на девушку, Аспид заметил у нее небольшое красное пятнышко на груди, будто бы совсем недавно кто-то пронзил ее оружием. Догадка о том, что перед ним неупокоенный дух, еще больше укоренилась в сознании воина Мары.

– Кто ты? И откуда?

– Я живу здесь, в небольшом селении неподалеку, у которого даже названия нет. Пойдешь на север, а затем мимо ручейка и выйдешь к нашему частоколу. Только нечего тебе там делать, плохо все сейчас, очень плохо. Беспечные люди там жили, вот и поплатились за свое легкомыслие. Да и хватит уже о плохом, побежали! – Она схватила Аспида за руку, и они помчались через чащу.

Он не стал сопротивляться или пытаться вырваться. Прохладный лесной воздух приятно кружил голову, а тусклый свет блуждающих огоньков успокаивал уставшие глаза. Пару раз Аспиду казалось, что он видел меж деревьев фигуры людей. Так же до его уха доносилась какая-то заунывная песня, приятно ласкавшая слух.

– Ой, притомилась что-то я! – Девушка легла на траву и сонно потянулась. – Предложила бы и тебе прилечь рядом со мной, да знаю, что не приляжешь. – Она сорвала травинку и принялась неспеша еще пережевывать.

– Как твое имя? – спросил Аспид и зачем-то отвернулся в сторону.

– Имя… а зачем оно тебе? Купальская ночь пройдет, и все закончится. Ты бы лучше свое вспомнил! В мире живых без имени никуда.

– Для такого, как я, это не имеет значения.

– Эххх, – девушка грустно вздохнула. – Ты так ничего и не понял, но всему свое время. Просто, прошу, вспомни свое имя.

– Да что тебе… – Он повернулся в сторону девушки, но там уже никого не было, осталась лишь слегка примятая трава.

В этот миг меж крон деревьев появились первые лучи солнца Ярилы. Купальская ночь закончилась. Хоть она и коротка, но именно в эту волшебную ночь люди могут приоткрыть ту завесу тайны, что несет им столь переменчивая судьба.

Глава 5

По еле заметной лесной дорожке Аспид отправился к деревне, о которой ему говорила загадочная девушка. Буквально сразу же в нос ударил запах той самой зловонной гари, которую так часто можно унюхать на пепелище сожженных поселений.

Выйдя из леса, он увидел перед собой дымящиеся кровли хат. Кое-где огонь уже даже перекинулся на деревья, но потух, оставив после себя только мерзкие черные раны. Деревня была сожжена практически дотла! Хотя все эти избушки и деревней назвать язык не поворачивался — меньше десятка жилищ, да и те, судя по всему, уже доживали свой век.

На пепелище воина Мары ожидала еще более удручающая картина. Повсюду лежали изувеченные тела; большинство было забито тупым оружием, но иногда попадались и те, что нашли свою смерть от метко пущенной стрелы. На многих была чистая праздничная одежда. Они, видимо, готовились к приходу купальской ночи… но не дождались.

Кто же напал на поселение, не оставив его обитателям ни единого шанса на выживание? Кочевники? Легендарный болотный народ? Или просто шайка лихих людей?

У сгоревшей избы Аспид вдруг увидел тело девушки. Она лежала раскинув руки в стороны, как будто радостно встречая владычицу смерти, пришедшую за ней в столь ранний срок. В бледных чертах почившей Аспид сразу же узнал ночную гостью. На ней было все то же белоснежное платье с кровавым пятнышком на груди, только теперь из этого пятнышка подло торчало древко метко выпущенной стрелы.

«Хорошо хоть быстро отмучалась, да и надругаться никто не успел», – подумал про себя воин Мары. Он долго стоял, понурив голову над бездыханным телом, и простоял бы еще дольше, если бы его не отвлек топот приближавшихся людей.

Их было трое. Все как подбор в грязных лохмотьях и рваных шкурах животных. Их лица были перемазаны болотной тиной и землей, придавая тем самым сходство с поднявшимися из земли мертвецами. В руках у двоих из них были простенькие каменные молотки, а у третьего (видимо, лидера группы) на поясе туда-сюда болтался ржавый боевой топор. Еще у главаря на шее висел амулет из человеческой челюсти — скорее всего это был какой-то извращенный воинский оберег.

Сняв топор с пояса, он грозно махнул им в сторону Аспида, а затем что-то прорычал на непонятном языке. Правда сейчас это не имело никакого смысла, так как воин Мары уже целенаправленно шел на него, обнажив меч Людоты.

Лидер тройки смутился, но все же еще раз довольно умело перекинул оружие из одной руки в другую, а затем продемонстрировал резкий удар с уклоном в сторону. Этим финтом он хотел было отогнать Аспида, показав тому, что тоже не лыком шит и готов сражаться. И вот, такая беспечность и пренебрежительное отношение к противнику забрали у него самое дорогое, что у него было — его никчемную жизнь.

Аспид быстро пошел на сближение, сперва он полоснул мечом по руке, в которой лидер бродяг держал топор, а затем колющим ударом вонзил клинок в грудь, как раз в то место, где висел амулет из человеческой челюсти. Несчастный даже закричать не успел, он лишь хрипел, периодически подвывая, как щенок. Из ран ручьем лилась алая кровь, обагряя землю по которой эти дикари еще недавно самодовольно расхаживали, собирая то, что не успели до конца разграбить во время уничтожения деревни.

На помощь к умирающему соратнику бросился второй лиходей, но его ждала еще более кровавая расправа. Аспид ударом наотмашь просто снес ему пол лица, а затем милосердно отсек голову.

Последний оставшийся в живых мародер понял своим скудным умишком, что противопоставить что-то такому зверю, как воин Мары, ему просто нечего. Он изо всех сил бросился бежать в сторону спасительного леса, но у судьбы на него были другие планы.

Звук пущенной стрелы мелодично просвистел через все пепелище деревни, а спустя мгновение древко уже торчало из шеи убегающего. Несчастный пару раз попытался вдохнуть воздух, но получился только сдавленный хрип. Попытка сломать и вытащить стрелу была предпринята скорее от безысходности, все эти движения приносили только новую боль и быструю потерю сил. Сделав несколько шагов, дикарь вздрогнул, а затем рухнул замертво в канавку у деревенской дороги.

Аспид обернулся, готовясь вступить в схватку с новыми врагами. Замерев, он смотрел, как из леса выходили люди, только на этот раз это были вполне себе сносно оснащенные воины, в простеньких кожаных доспехах, с луками и мечами.

– Лихо ты болотных отделал! Эй, эй, да тихо ты! – Самый крупный из вышедших держал слово. Он положил лук на землю в знак своих мирных намерений. – Мы не враги тебе, мы пришли сюда помочь отбиваться от болотных людей…

– Поздновато вы что-то. – Аспид опустил меч и внимательно посмотрел на говорившего. Это был довольно внушительного человек с прямыми чертами лица и огромным шрамом на щеке. Чувствовалось, что верить его слову можно.

– Говорили мы здешним пусть к нам в Топь идут, что опасно здесь оставаться, но нет, не послушали! Вот и поплатились за свою беспечность.

«Поплатились за беспечность», – так сказал дух девушки ночью в лесу.

– Эти, – он указал на трупы у ног Аспида, – всего лишь падальщики, пришедшие дограбить то, что осталось. Судя по тому, как яростно ты их порубил, здесь жил кто-то очень дорогой тебе. Я знаю, как больно терять близких людей, но сегодня мы можем отомстить за всех убитых. Эти нелюди должны заплатить за то, что сделали! Потом на тризне вместе вспомним мертвых, а сейчас нам нужна твоя помощь. Пойдем же с нами, воин. За лошадь не переживай, ее отведут в Топь и как следует позаботятся до твоего возвращения. И, кстати, – он протянул руку, – меня зовут Возгарь.

Воин Мары какое-то время стоял в раздумьях, а затем крепко пожал ее за предплечье.

– Аспид.

Глава 6

Через заболоченные овраги и заросли кустарника отряд пробирался к стоянке болотных людей. Возгарь хорошо знал местность и без труда смог определить в какую сторону отправились их враги, так что дело оставалось за малым — поближе подойти к лагерю и оставаться незамеченными до прибытия подкрепления из Топи. Если время рассчитано верно, то два отряда как раз должны встретиться как раз у цели.

Болотные люди — некое мифическое племя, обитающее далеко на востоке Руси. Впрочем, мифическим оно скорее было для жителей Киева, Новгорода или Изборска, а для живших у границы великих болот это была реальная проблема. Жестокие дикари, неожиданно появлявшиеся из темноты и несшие с собой смерть и разрушение всем тем, кто проявил беспечность в вопросах обороны родных поселений. Самое интересное, что никто толком не знал, откуда пришли эти племена и какими судьбами осели на болотах. Ходили слухи, что это потомки древнего кочевого народа, когда-то населявшего славянские земли, но исчезнувшего во время легендарного нашествия готов. Эти доводы строились не на пустом месте, ведь довольно часто у убитых болотных людей находили на руках удивительной красоты золотые браслеты и диковинное оружие, которое уж точно не могло быть выковано кузнецами столь отсталого племени. И, что самое интересное, все эти вещи встречались у болотного народа повсеместно, будто бы передаваясь из поколения к поколению. Впрочем, все эти изделия были всего лишь отголосками того давно забытых эпох, которые уже никогда не вернуть. В настоящее же время, болотные племена все ниже и ниже падали в развитии, уверенно идя к своему вымиранию и полному забвению во тьме истории.

– Стройте! – Возгарь тревожным голосом обратился к соратникам. – Мы почти пришли, слышите?

По лесу прокатилась волна ритмичных звуков ударов по барабанам. С каждым таким ударом в сердца людей проникало все больше страха неизвестности. И нет, воины из Топи не были трусами или новичками в ратном деле, просто сражение с болотными дикарями это далеко не с разбойниками силушкой мериться. Тут всего что угодно можно ожидать; болотный народ славился своей непредсказуемостью и жестокостью.

– Уххх, твари болотные, окончание вылазки празднуют. Что ж, не пора ли и нам заявиться на пир?

Возгарь, Аспид и еще три самых бывалых воина отправились прямиком к стоянке врага, остальные же пошли встречать подкрепление из Топи.

Отряду Возгаря повезло, их враги похоже слишком уж увлеклись празднованием, что даже забыли выставить дозорных. Благодаря этой беспечности отряду удалось схорониться в кустах, да так удачно, что можно было просматривать всю поляну. А посмотреть там было на что…

На поляне радостно прыгали около трех десятков человек, все в грязном тряпье и шкурах животных. Они кричали, били в барабаны и пели что-то на непонятном языке, скорее всего взывая к каким-то высшим силам. В центре стояла наспех сооруженная клетка, в которой сидели перепуганные до смерти пленные — старик и юноша. Оба жались к прутьям, опустив глаза в землю. Судьба этих несчастных уж точно была незавидна, ведь если верить слухам, то болотные люди не гнушались человеческих жертвоприношений и не прочь были перекусить свежей человечиной.

Неожиданно гул барабанов смолк, и новые хозяева принялись возносить руки к небу. Со всех сторон послышались крики: «Энарей! Энарей!»

На эти возгласы вперед вышла крупная женщина в ярко-красном наряде из кожи, совсем не похожим на те обноски, что носили ее соплеменники. Она сделала несколько пазов руками, а затем прильнула губами к заболоченной земле, будто бы призывая какие-то неведомые силы болота. Поднявшись с земли, она указала пальцем на молодого пленника и истошно засмеялась.

Этот голос… нет, столь грубый бас точно не мог принадлежать женщине! Присмотревшись, Аспид убедился, что несмотря на женскую одежду и украшения, ЭТО точно мужчина. Да, такого воин Мары еще никогда не видел!

По приказу женоподобного жреца двое его соплеменников схватили юнца и выволокли его из клетки. Затем несчастного прижали к земле, а жрец вытащил из-за пазухи красивейший кинжал с золотой рукояткой. После всех этих действий, земля вокруг юноши начала принимать странный ядовито-зеленый оттенок. Жизнь пленника висела на волоске!

– Болотника призывают, скормить хотят, твари! – пробурчал один из воинов Возгаря, – Сейчас я их… – Он достал стрелу из колчана.

– Стой ты! Всех погубишь, еще подмога не подоспела! – крикнул Возгарь, но было уже поздно. Отправленная стрела с хрустящим звуком вонзилась в голову держащему пленника дикарю. Через мгновение тот упал на землю прямо в зеленое нечто под ногами, которое тут же с аппетитом принялось поглощать обмякшее тело. Пленный юноша сразу смекнул, что это его шанс! Освобожденной рукой он врезал жрецу прямо в его размалеванное лицо, а затем дернулся вперед, выдергивая вторую руку из лап дикаря. Не теряя времени, он бросился наутек, пытаясь найти хоть какое-то укрытие от предстоящей резни.

Из кустов градом полетели стрелы, поражая ничего не понимающих болотных людей. Но все же пять воинов против тридцати… да, силы определенно были не на стороне Возгаря и его людей. Еще залп — и еще несколько дикарей нашли свою смерть на проклятой поляне. К сожалению, времени стрелять из лука больше не было, оголив мечи и топоры храбрые воины Топи выскочили из укрытия и приняли ближний бой.

На них тут же бросились движимые злостью и обидой болотные люди. На одного воина приходилось по четыре-пять дикарей, но отступать было некуда. Лязг оружия и крики ярости разнеслись по лесу в безумном танце крови и смерти. Женоподобный жрец подбодрял своих подопечных периодически указывая рукой на землю. А там, где только недавно была зеленая жижа, образовался крупный бугорок, который уже поглотил первого убитого и довольно быстро передвигался к очередному трупу. «Сожрав» с еще большей скоростью мертвеца, он тут же вырос не меньше, чем на аршин!

Жрец радостно указывал кинжалом в сторону сражающихся, будто бы приказывая блуждающему холму напасть на незваных гостей, но болотник сейчас никому не собирался подчиняться. Он вкусил крови и готов был убивать любого… без разбора. Первой жертвой стал болотный дикарь, целившийся из лука в Возгаря. Дух болот просто повалил его и, раздробив кости, поглотил то, что от него осталось всей своей земляной массой. Насытившись, он вдруг почуял слабый запах потусторонних сил, такой странный и в то же время манящий. Что ж, почему бы и не попробовать на вкус того, от кого он исходит?

Тем временем Аспид как мог бился с троицей болотных дикарей. Силы, конечно, были не равны, но воину Мары все же удалось отсечь одному нападавшему кисть руки, а другого как следует полоснуть по плечу. Именно в этот момент он увидел, как на него движется зеленое нечто, состоящее из мокрой земли и веток. Отпрыгнув в сторону, Аспид переключил внимание с дикарей (те же от одного вида холма бросились врассыпную) на болотника. Быстрым уколом он вонзил свой меч прямо в его раскрывшуюся «пасть». Конечно, оружием смертных столь могущественного духа не убить, но все же холм затрясся в неистовой злобе, ему определенно был неприятен этот удар. Сзади на Аспида тут же накинулся решивший воспользоваться моментом дикарь, но тут же лишился головы за свою дерзкую попытку. Болотник, почуяв рядом свежую кровь, сразу же бросился на останки несчастного.

– Что, не наешься никак!? – Аспид продолжал рубить холм что есть силы, а тот, свою очередь, изверг на него земляную массу, которая откинула воина Мары в сторону.

Возгарь вместе с двумя еще стоявшими на ногах воинами как мог отбивался от группы болотных дикарей. Предводитель отряда уже сам с трудом стоял на ногах, истекая кровью и сражаясь буквально из последних сил. Именно в этот миг из леса с криками выскочила долгожданная подмога из Топи!

Свежие силы нападавших заставили болотных впасть в отчаяние и панику. Несмотря на крики жреца, они побежали врассыпную, побросав добычу и раненых соратников. Сам же женоподобный жрец, осознав, что битва проиграна начал пятиться назад. Вдруг он почувствовал, как спина уперлась во что-то холодное и мягкое. Обернувшись, он с ужасом понял, что за ним стоит то, что он только недавно призывал. Дух болот, не теряя времени, окутал своей массой тело кричащего от страха жреца и поволок того глубоко в лес. Только голова из холма и торчала!

Битва была выиграна. Повсюду лежали порубленные тела болотных людей, а сама земля так пропиталась кровью, что приняла ярко-красноватый оттенок. К сожалению, не обошлось и без потерь: воины Топи потеряли пятерых убитыми, около десяти было изранено, а сам Возгарь буквально лежал при смерти. Аспиду тоже хорошо досталось. На его долю выпало сражение с пробудившимся духом болот, и, надо признать, воин Мары здорово его потрепал, хоть и не без последствий.

Присев на поваленную осину, он принялся отдирать от себя куски грязи вперемешку с кровью. Он расстегнул шлем и вдохнул полной грудью затхлый запах болота. Перед глазами повсюду мельтешили люди из Топи, они оказывали помощь раненым соратникам и добивали дикарей, которые не смогли унести ноги с поляны. Впрочем, Аспид не испытывал к ним никакого сочувствия.

К нему подошел рослый мужчина в шлеме с личиной и протянул бурдюк с водой.

– Выпей, друг. Мне тут шепнули, что ты бился сегодня, как сам Перун! Я хоть и не знаю кто ты и зачем пришел сюда, но прими слова уважения. Такая отвага и мастерство достойны высшей похвалы.

Аспид наконец-то скинул шлем и потянул руку к бурдюку, но схватить не успел, так как сосуд просто выпал из рук незнакомца.

– Драгомир??!! Это ты!? – Воин откинул личину и на Аспида два ошеломленных голубых глаза довольно молодого воина. Он был чем-то похож на Аспида, только черты лица были мягче, а взгляд спокойнее.

Тут воина Мары будто бы сам Перун ударил молнией. Это имя… ему уже приходилось его слышать и не раз. Драгомиром звали дружинника в одном из городищ, посещенных Аспидом, еще так кликали пахаря, у которого он купил хлеба в дорогу. Но произнесенное устами этого человека в шлеме с личиной — оно заставило воина Мары задрожать. Нет, память не вернулась к нему, но все же, кое-что встало на свои места. Теперь он снова обрел потерянное имя, а значит в какой-то степени стал ближе к миру живых.

– Ну здравствуй, Мстислав.

Глава 7

Из всех поселений, посещенных Аспидом за время его странствий, Топь показалась ему самой непритязательной. На островке суши вокруг бескрайних болот кучковались избы, у почерневшего частокола караулили дозорные с копьями. Заметив возвращающийся отряд, они учтиво кивнули головой и продолжили службу. В самом поселении вернувшихся тут же обступили угрюмого вида люди, в основном мужчины, женщин и детей было совсем немного. Аспид понял, что деревня хоть и не была на постоянном военном положении, но обращаться с оружием здесь умели.

С пришельцем из мира Даждьбога (так местные называли земли за болотами) никто даже словом не обмолвился. Да и сам Аспид, как всегда, не очень был настроен на разговор. Жители Топи это чувствовали и не стали докучать лишними расспросами, тут не любили пустых слов и ценили тишину.

Ближе к полудню в центре деревни загорелось пламя огромного погребального костра. Именно в нем тела павших жителей безымянного селения и защитников Топи нашли свое последнее пристанище. К сожалению, среди погибших был и Возгарь. Проклятые раны все же его доконали как раз в тот момент, когда отряд уже почти дошел до Топи.

Аспид с задумчивым лицом смотрел, как пламя окутывало завернутые в белые простыни тела. Среди них лежала и та самая девушка, что явилась ему в Купальскую ночь и просила вспомнить свое имя. Что ж, теперь все встало на свои места: он обрел свое имя, а она наконец-то обрела долгожданный покой. Помимо живых, на пламя молчаливо смотрели лики изваяний богов. Сегодня их дети обратятся в пепел, который затем удобрит болотистую почву и даст начало новой жизни. Таков незыблемый закон коловорота жизни.

После непродолжительной тризны, Мстислав пригласил Аспида к себе в избу. Дверь открыла хозяйка — худая молодая девушка с печальными изумрудными глазами. Она даже не спросила у мужа кто этот угрюмый человек, что зашел к ним в дом, но, судя по неровному дыханию и трясущимся рукам, женское сердце чуяло надвигавшуюся беду. Посадив гостя за стол, она принесла кувшин с брагой и скромный ужин в виде запеченной утки.

– Всегда знал, что ты из мертвых восстанешь. – Мстислав разлил брагу по кружкам. – Вот только не думал, что ко мне заявишься так скоро.

– Ты знаешь, зачем я здесь?

– Знаю… конечно я все знаю! Ты всегда получаешь то, чего хочешь. Из нас ты всегда был самым упрямым, Драгомир. Вот и сейчас смотрю, – он указал на крест Мары, – ты даже сделку с Мораной заключил, лишь бы забрать свое.

Аспид не ответил, а только сорвал мясо с крыла утки и с аппетитом прожевал.

– Хорошая у тебя хозяйка…

– Лана… это да, золото, а не женщина! Даже не верится, что когда-то я ее на сносях бросил и ускакал с вами на кровавые пиры, правда потом одумался и вернулся… затем служба у князя новгородского, а потом… – Он на мгновение замялся, а затем горестно вздохнул. – Ты не думай, что я тебе тут душу изливаю и на жизнь сетую. Тут никто никогда не спрашивает о прошлом, тебя просто принимают и все. Здесь у каждого на душе камень: кто беглый, кто вор, а кто и душегуб. И все мы нашли свое место в Топи, среди таких же воров, душегубов и беглых. Ха! Я вообще редко вспоминаю о давно ушедших днях, а ты сегодня пришел и мне разом все напомнил.

Смотря на своего бывшего соратника, у Аспида в горле как будто вырос ком. Он просто не знал о чем его спрашивать! Вроде и вот она, приоткрытая дверь в его прошлое, надо только дернуть за ручку и перед ним откроются те тайны его жизни, что забрала в качестве платы хозяйка смерти, но он почему-то сидел и молчал. Увидев смятение в глазах бывшего брата по оружию, Мстислав сам начал разговор:

– Ты ведь даже не знаешь, почему должен меня убить, ведь так?

– С чего это ты решил?

– По глазам вижу, это не взгляд того Драгомира, что я знал раньше. Блеск стал тусклее, теперь ты выглядишь как меч, который уж очень долго пролежал в земле. Неужели, – он вдруг посмотрел прямо в лицо воину Мары, – ты совсем ничего не помнишь? Даже про сердце Чернобога?

Аспид пожал плечами.

– Хорошо, я расскажу тебе все. Хотя и история эта больше на сказку похожа, но здесь не будет ни капли вымысла, все это случилось с нами! Начать нужно с древнего предания, что…

***

Когда-то давно, еще до Бусова времени, могущественный Чернобог смотрел из своих чертогов на людей и видел, как все больше и больше возгорается в них пламя ненависти, злости и желания разрушать все вокруг себя. Отрадно стало его сердцу, так оно переполнилось злобой людской, что возьми и выпрыгни из груди. На месте тут же новое выросло, а старое Чернобог решил в дар людям отдать за их старания. Вручил он свое черное сердце своим волхвам, да сказал напоследок: «Кто вкусит сердца, силу обретет доселе невиданную! Во всех концах света слава его будет греметь до скончания времени». Пообещали тогда волхвы, что сохранят сердце в своем лесном святилище до прибытия того достойного.

Эту легенду рассказал разбойнику Драгомиру взятый в плен беглый ученик волхва Чернобога. Перед тем, как сбежать, он убил своего учителя и обворовал его хату (такие вещи у последователей бога разрушения далеко не редкость). Клятвенно заверял юнец, что видел сердце и что даже сам хотел вкусить его, да духу не хватило. Теперь же платой за его жалкую жизнь станет карта на бересте, где указано расположение тайного святилища.

Драгомиру хоть и противен был этот беглый червяк, но карту он все же взял и отпустил его на все четыре стороны. Тогда же собрал разбойник совет из своих лучших бойцов и душегубов, и порешили они вместе отправится по карте за легендарным сердцем Чернобога.

Четверо всего их было, все как на подбор — огнем дышащие и смерть несущие, настоящие псы-головорезы. Не боялись они ни Мораны, ни Чернобога, ни даже самого конца времен.

Ставр, по прозвищу Сила Тура — грозный гигант, способный одними руками разорвать человека на две половинки. Правда, умом с рождения обделен был, но вот силы немереной. Еще веселым он очень был, постоянно смеялся: и когда чарку хмельную выпивал, и когда голову врагу отрывал. Для него все это одно было.

Торгейр — норманнский берсерк и любимец самого Одина, прибывший когда-то на драккаре вместе со своим народом в земли славян. Видя, как его братья по оружию все больше и больше тяготеют к мирной жизни, нежели к новым завоевательным походам, он не смог сидеть без дела и примкнул к лихим людям. Как он потом говорил, что сам Один явился к нему во сне и указал дорогу к разбойничьему лагерю.

Мстислав — ну, что мне про себя сказать? Сын воеводы киевского… да, да ты не ослышался, далеко не из простых людей свой род я веду. Наверное, именно поэтому и приключилась со мной такая беда, что я по кривой дороге пошел. Очень уж возгордился я, считал, что можно мне все в этой жизни. По юности с друзьями грабили случайных прохожих забавы ради, потом в избы чужие повадились вламываться. Слава о нас по всему Киеву гремела, да такая, что отцу пришлось лично изгнать меня за ворота города. Затем скитания, где волею Макоши я и повстречал всех вас.

Мстислав на мгновение задумался, а затем кинул пытливый взор на собеседника.

А вот ты, Драгомир, был тогда совсем другим. Вела тебя по дороге жизни какая-то сила неведомая, будто бы весь мир ты хотел к ногам своим склонить. Много ты крови пролил, много добра награбил, но все тебе было мало. И вот эта легенда, про сердце Чернобога, зажгла в тебе пламя, да такое, что даже смерть не смогла его потушить.

Холодный смешок вырвался из уст опального новгородского дружинника.

Вчетвером мы шли на север по самым темным лесам, по забытым рекам и болотам, мимо поселений, в которые и нога чужака никогда не ступала, пока не пришли к заветной пещере-хоромам. Украшали ее кости человеческие и звериные. Были там даже черепа медведей, но не обычных, а в два раза больше тех, что живут ныне. Не вру я, своими глазами их видел! У входа в пещеру из засады на нас напали волхвы и последователи Черного Бога. Нападали, как обезумевшие, будто смерти искали. Собственно, эту просьбу мы выполнили добросовестно — вся поляна их телами была усыпана! А в самой пещере нас уже ждал верховный волхв с ларцом. Открыв ларец, мы увидели его — обуглившееся, мертвое, но все еще каким-то чудом бившееся сердце Чернобога. Своим оружием мы разрубили его на части, и каждый вкусил по кусочку. Оххх, нет таких слов, чтобы рассказать тебе про ту великую силу, что прошла через мое тело! А впрочем, ты может уже и знаешь о ней. Синий свет! Он всегда появляется, когда кажется, что нет надежды. С ним ты и темноте видишь, и опасность чуешь, и даже смерть отпугнуть сможешь, когда надо.

Что так смотришь на меня? А, видимо, сталкивался уже! Что, думал Морана благословление посылает или просто чудеса какие-то неведомые с тобой приключаются? Нет, это все от Чернобога, его это сила! Злая, но берегущая своего хозяина. Когда в Новгороде за мной дружинников прислали, так я сам не понял, как всех их одной рукой порубил. Одному так голову оттяпал, что она аж под крыльцо улетела.

Ладно, это все было потом. Тогда же, после того как мы все вкусили сердца, верховный волхв произнес, что теперь силой мы владеем неведанной. Но сила эта разделена на части, а что бы собрать ее воедино, нужно одному благословленному убить другого, и тогда вберет он в себя мощь убитого и еще сильнее станет. «Врешь!!! – закричал тогда Ставр. – Посеять раздор между нами напоследок задумал!» Затем он схватил свой топор и снес старику голову. Странно все это было. Я помню, как мы все стояли в пещере и переглядывались друг на друга. Хоть и глуп был Ставр, а по поводу раздора прав оказался, уже тогда в глазах у каждого блестели искорки совсем не добрые.

Затем же началась разгульная пора. Одни кровавые налеты сменялись другими, черная слава о нас по всей Руси гремела, купцы в угол забивались, как слышали о том, что мы приближаемся. Каждый торгаш знал, что благословлены мы самим Чернобогом! Так продолжалось довольно долго. Я уже и немного подзабыл про слова волхва, но то был я, Драгомир-то ничего не забыл.

Как-то сплавлялись мы на ладье по реке Волхов в сторону Ладоги. Тогда шайку нашу здорово потрепали надо было где-то найти новых душегубов. Гребу я, гребу, и вдруг чувствую, плохо мне, глаза закрываются, а руки как прутья ивовые становятся. Смотрю на соратников своих —с ними тоже самое происходит. Стало ясно мне, что отравили нас, подкинул кто-то в похлебку сон-траву.

Так и оказалось. Проснулся я на дне ладьи связанный путами, а рядом со мною Ставр и Торгейр в таком же положении. Чуть поодаль от нас Драгомир сидит и смотрит куда-то вдаль. Тогда же все стало понятно. Я помню, как он, то есть ты, сказал: «Вы бы сделали тоже самое, я просто всех вас опередил».

Одного только не учел, что ладья эта, на скорую руку сделана и из днища гвозди торчат. Пока ты доставал меч, я умудрился протереть веревку и освободится. Сперва ты подошел к Ставру, тот плевался и проклинал тебя всеми богами, какими только возможно. Это здорово мне помогло, я вскочил на ноги и оттолкнул тебя, правда в реку свалить не получилось. Тогда ты бросился за мной, но, к счастью для меня, все наше оружие лежало неподалеку, у самого носа ладьи.

Я тогда к хитрости прибег. Меч Торгейра схватил, а сам припрятал у бедра кинжал. Ты начал сражаться со мной, как с мечником, поэтому мое резкое сближение оказалось для тебя полной неожиданностью. Именно тогда-то я и вонзил тебе кинжал в живот, а затем ногой отправил покорять воды Волхова.

Смотрел я тогда на твое плывущее по волнам безжизненное тело и ждал. Ничего со мной не происходило. Но ни света синего, ни обещанных сил… ничего. То, что могучий разбойник Драгомир мертв, ни у меня не было сомнений. Если не от удара кинжалом, так захлебнуться-то поди должен был точно.

«Чего встал, как истукан?! Я говорил, что врал волхв Чернобога, это суть их такая — раздор и смуту между людьми сеять! Развяжи нас, живо!!!» – Ставр орал, как не в себя.

Развязал я Торгейра и Ставра и дальше мы поплыли, правда, в пути не разговаривали уже. Как на берег сошли, решили, что пути наши разойтись должны. Не будет без Драгомира разбойников Чернобога, а что-то новое строить ни у кого желания и сил уже не было.

Знаю, что Ставр отправился к Зборску, со словами, что там уж больно хорошо на лесных дорогах «погулять» можно. Торгейр загадочно сказал, что вернется в Северный и лагерь и будет ждать. А вот чего будет ждать, так и не сказал. Видимо, он уже тогда единственный из нас что-то знал. Ну, а я решил, что хватит. Просто, ХВАТИТ и все тут! Вспомнил, что до изгнания из Киева, к девице одной захаживал, да так дозахаживался, что аж дите после себя оставил. И раз уж мне в Киев пути нет, так поедем все вместе в Новгород, а там уж, как боги рассудят…

***

– И рассудили они, по-своему. – Мстислав с задумчивым видом почесал щетинистую щеку. – Прошлое все же достало меня тогда, когда я уже совсем не ожидал. И вот после Новгорода я оказался здесь, в деревне отверженных на границе с опасными племенами дикарей. Но, знаешь, я не ропщу на судьбу, ведь смотря на Лану и сынишку моего Изяслава, я понимаю, что больше мне ничего и не нужно. Эх, если бы можно было силу Чернобога тебе просто так отдать, то я бы не задумываясь положил ее прямо на этот стол. Не нужна она мне совсем, теперь другая сила у меня есть, намного более могущественная… – Он хотел было еще что-то добавить, как вдруг в комнату влетел мальчик, совсем еще малой, только недавно преступивший пятилетний рубеж.

Подбежав к столу (до которого он едва доставал), мальчик застыл на месте и впился глазами в гостя. Он не боялся, скорее наоборот, демонстрировал всю свою храбрость, на которую только способно его маленькое естество.

– А ну, быстро иди обратно, паршивец! – В дверях показалась фигура матери. Не церемонясь, женщина схватила мальчишку за шиворот, как кота, и вытолкнула за дверь. Она старалась не смотреть на гостя, но Аспид все же заметил слезы на ее глазах.

– Тяжело им будет без меня, ох тяжело. Ладно, здесь в Топи люди привыкли помогать друг другу, уж как-нибудь справятся. – Он с задумчивым видом отпил из кружки. – Эй, а ты чего брагу не пьешь?

– Не хочу, не мое это.

– Да? Хммм, а старый Драгомир брагу любил, не так, конечно, как Ставр… Ставр, он же мертв, да?

Аспид медленно кивнул.

– И Торгейр тоже? Можешь не отвечать, я и сам знаю ответ. Эххх, даже любимец Одина не ушел от твоей руки, а ведь он был единственным, у кого были все шансы одолеть тебя в ратном бою. – На лице Мстислава застыла маска какой-то отрешенности от все происходящего. Сейчас его глаза буквально смотрели в никуда. – Значит, один я остался. Вот не зря мне сны недавно один за одним снились. В первом явился ко мне во сне тур огромный, стоит себе на поляне, траву жует. Присмотрелся я, а под копытами у него не трава, а кости человеческие, а он их ест и причмокивает, будто и разницы не видит. Затем же, его рога начинают трескаться и отпадают. Кровь из ран ручьем хлещет, бык орет, носится по полю из костей, а затем и вовсе падает замертво. Во втором же сне вижу я череп лежит у дороги, на нем шлем норманнский одет, рядом меч запылившийся валяется и два ворона в небе кружат. Гаркают во всю глотку, да так жутко, что вскочил я тогда посреди ночи в поту весь, даже вспоминать не страшно. – Он встал со стула и подошел к окну. Видимо сейчас ему почему-то не хотелось смотреть в глаза своему бывшему соратнику. – Все, хватит бесполезных разговоров, добавить мне больше нечего. Разве что просьба у меня к тебе есть одна небольшая: позволь мне ночь сегодня с родными скоротать, а завтра, как Ярило взойдет мы к озеру пойдем и там разрешим наше дело.

– Добро. – Отрывисто отчеканил воин Мары.

– Благодарствую. Ты действительно сильно изменился. Старый Драгомир не задумываясь пронзил бы меня на месте. Ладно, пойдем покажу твое место для сна, а то вечереет уже.

Мстислав показал Аспиду лежанку в сенях, а затем, слегка поклонившись, отправился в горницу. Судя по всему, там его ждали жена и сын.

Воин Мары расстегнул броню, снял с себя меч, а затем небрежно кинул снаряжение на пол. Он уже давно не мог полноценно уснуть, но сейчас даже пытался! Сидя на краю лежанки, он просто смотрел на свои руки. Почему-то ему стало казаться, что он видит на них кровавые пятна, хотя это всего лишь была въевшаяся грязь.

Сколько он просидел в таком положении сказать сложно. Время будто бы остановилось, и только легкое завывание ночного ветра лишь иногда выводило его из состояния ступора. В один такой момент, когда ветер поднялся особенно сильно, он вдруг услышал звук шагов. Кто-то скрытно пытался проникнуть ему за спину. Не теряя времени, воин Мары вскочил с ложа и развернулся в сторону крадущегося. Маленький силуэт сперва дрогнул, но затем бросился на Аспида со всех ног. В его руке блеснуло лезвие кинжала, а затем мальчишка попытался нанести смертельный удар.

Естественно, Аспид без труда выбил кинжал и руки Изяслава, а затем еще второй рукой прописал тому оплеуху, от которой тот кубарем покатился на пол. Мальчишка тихонько взвизгнул, а затем распластался на полу, как подбитая стрелой дичь.

– Не умеешь ты подкрадываться. – Аспид снисходительно посмотрел на маленького гостя. – Топаешь, как пьяный домовой.

Мальчишка поднял голову, и глаза, полные ненависти и обиды впились в воина Мары. Его дыхание было настолько сбивчивым, что он даже слова не мог вымолвить. Впрочем, взгляд говорил намного больше, чем слова.

– Не смотри на меня. – Аспида внутри как будто что-то пронзили раскаленным мечом. – Не смотри на меня! Не смотри на… него! Не…

Он поднял с пола выбитый кинжал и протянул его мальчику. Но тот вскочил на ноги и выскочил за дверь. Видимо, ему показалось, что Аспид хочет его прикончить. И нет, в этом бегстве не было никакой трусости, просто если мальчишка сейчас потеряет свою жизнь, то в будущем он не сможет исполнить свой замысел… свой кровавый замысел. Аспид это сразу понял. О, да! Этот путь ему хорошо знаком, даже слишком хорошо.

Присев на лежанку, он еще долго крутил в руках кинжал, который-то и полноценным оружием назвать сложно. Судя по всему, отец специально дал затупленное оружие сынишке, как игрушку.

– Что поник? – За вопросом последовало холодное прикосновение чьей-то руки к плечу Аспида. – На твоем месте я бы зарезал этого сорванца сегодня ночью. Хотя… все же время терпит.

– Это опять ты?

– Чему ты так удивлен? Я никуда и не уходил.

Двойник Аспида обошел его и принялся с задумчивым видом расхаживать по комнате. Это был все тот же воин в сверкающем шлеме и со старым мечом у бедра. С их последней встречи после битвы с Торгейром он совсем не изменился.

– Узнал себя, узнал свое имя, а вот суть свою так и не обрел. Силы в тебе немерено, да вот затупилась она…

– Поэтому ты тогда и хотел меня убить?

Загадочная улыбка скользнула по еле видимому лицу двойника.

– Я бы не убил тебя. Я просто хотел пробудить тебя, твою сущность, а вместо этого твое жалкое умирающее сознание призвало девку, которая и спасла тебя.

– Значит она сильнее? – Некая доля насмешливости послышалась в голосе Аспида.

– Это значит только то, – двойник был просто вне себя, – что с восходом солнца ты заберешь, что тебе положено.

Он подошел вплотную к Аспиду и прикоснулся ладонью к его лбу. Воин Мары сразу почувствовал, как его сознание собирается воедино. Больше не было ни страха, ни дрожи, ни сомнений. Его мысли стали ясны, а к телу вернулась уверенность. В этот миг он стал сильнее.

– Готов? – В дверях стоял Мстислав, облаченный в кольчугу и со щитом в левой руке. Лицо его было бледным, как снег, а под глазами ярко светили синие круги усталости. – Плохо спал что-то, похоже бой с болотными гадами сильно меня вымотал. Ничего, пока до озера дойдем оклемаюсь.

– Пошли.

Глава 8

На крыльце, опустив голову, стояла жена Мстислава. Она не посмела посмотреть на мужа, даже когда он проходил прямо перед ней. Видимо, все слова были уже сказаны, больше добавить было нечего. Изяслава рядом не было, но Аспид знал, что он смотрит из укромного места, может быть он даже попытается незаметно прокрасться за ними, чтобы лицезреть поединок. Что ж, пусть смотрит, это его право.

Они прошли через всю Топь, затем свернули у колодца на неприглядную дорожку и зашли в лес. Что самое интересное, вид двух полностью экипированных в боевое снаряжение мужчин, не вызвал никого интереса у жителей поселения. Видимо, тут к такому давно уже привыкли.

– Здесь недалеко. Место тихое, никто нам не помешает и не услышит лязга оружия. – Мстислав после бессонной ночи начинал потихоньку приходить в себя, даже пошутил пару раз. А вот к Аспиду наоборот начало возвращаться ощущение ночной тревоги. Не по себе ему было, ой не по себе!

– Что ж, вот мы и пришли. – Мстислав отодвинул ветки и глаза ослепил голубой блеск кристально чистого озера. – Я раньше часто сюда приходил о жизни подумать, в тишине посидеть. Лучшего места не найти, где костьми можно лечь.

Хоть Аспид никогда не был ценителем природной красоты, но голубое озеро, раскинувшееся среди бескрайних болот, усладило взор и даже немного успокоило нарастающее ощущение тревоги. Он видел, как плещется в нем плещется рыбка, сверкая чешуей на солнце, как в зарослях камыша что-то громоздкое плюхнулось в тину и начало плыть подальше от берега. Не иначе Водяной шалит или просто огромный сом испугался незваных гостей. Да, тяжело поверить, что такое чудо могло появится в столь печальной заболоченной округе.

– У меня еще к тебе просьба небольшая. – Подставив лицо солнцу и закрыв глаза, Мстислав говорил спокойно и тихо, почти шепотом. – Как все закончится, зайди ко мне в избу. Лана тебе поставит кружку лучшей браги, что у меня есть. Помяни своего старого соратника, доброй дороги к предкам пожелай.

– Почему ты так уверен, что падешь от моей руки? Ты четырем дружинникам новгородским очи навсегда закрыл, а тут вдруг впадаешь в такую грусть. Раз так уверен, что проиграешь, брось меч и щит и подставь шею под мой клинок! – Сердитым голосом прокричал воин Мары.

– То ж дружинники новгородские, а тут передо мной сам Драгомир, благословленный Марой и Чернобогом. А меч я не брошу, никогда славянин не пойдет на смерть с опущенной головой! Так наши предки завещали! Если уж суждено мне пасть, то хоть пару царапин на тебе оставлю, будешь смотреть на них и меня вспоминать. – Он оголил меч и закрылся щитом.

Аспид же пока просто стоял на месте.

– Подожди, еще вопрос у меня к тебе есть: почему ты сегодня ночью не убил меня? Почему соратников из Топи не позвал? Вместе закололи бы меня, да в болото скинули.

– Долг платежом красен, Драгомир, а я тебе задолжал смертельный удар тогда на ладье. Да и бесчестно это, хотя, признаюсь, гуляли у меня в голове такие мысли. Я даже с ложа встал, хотел было одеться уже, за подмогой идти, но тут жизнь свою вспомнил. Много подлого я свершил, слишком уж много, если и сейчас свершу, то и жизнь уже не жизнь…

– Это когда же ты так думать стал? Ты же был душегубом, не хуже Ставра!

– Когда лицо твое тогда в ладье увидел. – Мстислав вдруг замолчал, а вместе с ним вдруг стихли все звуки природы. – Этот взгляд, я никогда его не забуду, с торчащим из брюха кинжалом на меня тогда смотрело само небытие. Я видел много смертей, многим в глаза смотрел, но ТЫ… столько ярости, боли и желания смерти. Если бы ты видел себя со стороны…

А Аспид и видел! Ему вспомнился взгляд рыжебородого, приказывающего пасынку забить его до смерти, вспомнился взгляд ночного бродяги, неуспокоившегося и вернувшегося упырем, но… все они меркли перед вчерашним взглядом Изяслава. Этот мальчишка будет мстить так же, как мстил Аспид, так же он замажет себя кровью и этот круговорот никогда не закончится. Он найдет его и все повторится снова.

Рука воина Мары до сих пор лежала на рукояти меча Людоты, так и не решаясь обнажить клинок. Он еще раз посмотрел на Мстислава, затем молча подошел к озеру, чтобы взглянуть на свое отражение.

Что ж… время пришло.

***

Скрип дверных петель заставил Лану вздрогнуть. Она знала, кто это пришел, но все же надежда не покидала ее любящее женское сердце. Может это все же действительно вернулся Мстислав? Нет, не он. В горницу медленно зашел Аспид и буквально упал на стул. Его дыхание было тяжелым, а глаза смотрели просто в никуда.

Женщина помнила наказ мужа и дрожащими руками поставила перед гостем глиняную кружку, в которую тут же налила ароматной браги. Аспид молча вертел кружку в руках, но выпить не решался. Лана же забилась в угол и принялась тереть руки, непонятно зачем она эта делала, но сейчас женщина держалась из последних сил.

Неожиданно дверь скрипнула во второй раз и из сеней раздались тяжелые шаги. Через мгновение в горнице появился Мстислав. Крик Ланы вихрем пронесся по избе и она, не скрывая слез, бросилась на шею мужу.

Аспид даже не обернулся, только отодвинул кружку браги и шатаясь встал из-за стола. Опустив голову, он медленно зашагал в сторону выхода. Нужно было забрать Хромую и двигаться в путь.

У крыльца его нагнал Мстислав.

– Почему? Почему ты не обнажил меч?

Аспид на мгновение остановился, но не обернулся.

– Вчера ты сказал мне, что теперь у тебя есть другая сила, намного более могущественная. Вот хочу проверить, так ли это.

Мстислав много еще чего хотел сказать и спросить, но слов больше не было. Он молча смотрел на уходящую вдаль фигуру воина Мары. А Аспид чувствовал, что помимо Мстислава на него еще смотрит пара маленьких глазок, но теперь это был не тот всепожирающий взгляд ненависти, что он ощутил сегодня ночью. Мальчик сошел с того пути, что до него проделал воин Мары и несчетное количество таких же проклятых. И… слава богам!

Эпилог

И вновь он стоит перед покосившейся избушкой сумеречной корчмы. Из сгнивших окон все так же светит тусклый огонек лучины, а входной двери и вовсе нет. Она слетела с петель и теперь лежит прямо на крыльце.

Уверенным шагом воин Мары прошагал по ступенькам и зашел внутрь. За столом его ждал двойник с кружкой в руке. Отпив, он жестом пригласил воина Мары присесть. Тот принял приглашение.

– Значит, все кончено? – Он поставил кружку на стол. В ней вместо браги плескалась алая кровь. – Ты сделал свой выбор, что ж, я не удивлен.

– Кто ты? – Спокойным голосом спросил Аспид.

– Я? Ты еще не понял!? – На лице двойника свернула улыбка. Затем его тело начало распадаться, а на его месте появилось облако дыма, в котором прослеживались очертания десятков черепов. Одним своим видом это существо внушало страх и ужас всему, что связано с жизнью.

– Ты… Чернобог?

– Какой ты догадливый. Я тот, кто подарил тебе силу, кто видел тебя моим воплощением в мире живых, но ты… ты отверг мой дар. Тогда ночью перед несостоявшейся битвой, я забрал часть силы у этого жалкого червяка и отдал тебе. Не зря ты тогда почувствовал сильнее! Это должно было стать твоим главным испытанием — убийство своего бывшего соратника без какой-либо цели. Эта жертвенная кровь должна была скрепить наш союз, а ты даже меч из ножен не вытащил.

Аспид даже не мог ответить, когда перед тобой говорит само воплощение Черного Бога, слова смертных не имеют значения.

– Я мог бы раздавить тебя прямо сейчас и отправить прямиком к хозяйке смерти, но не буду. Я только заберу свою силу и когда-нибудь она перейдет к тому, кто действительно ее достоен. – Из дыма показалась костлявая рука, которая дотронулась до груди буквально вырывая из нее светящийся синим светом огонек. – Теперь все, оставайся со своим проклятием наедине, воин Мары.

Аспид открыл глаза и закричал, будто его кипятком ошпарили. Сейчас он лежал под тенью березы, неподалеку текла река, а чуть поодаль от него паслась Хромая, которая, посмотрев недоумевающим взглядом на хозяина, продолжила жевать траву. Кажется это тоже самое место, где он когда повстречался с речным упырем. Повсюду была только полуденная тишина и спокойствие.

Неожиданно из речки показалась рука с привязанным к ней лезвием. Аспид вздрогнул и уже был готов схватиться за меч, но присмотревшись, он увидел, что это всего лишь проплывающая коряга. Приступ смеха сразил воина Мары, да такой, что даже трава заколыхалась. Как давно он не смеялся? Наверное, с момента договора с Марой, никогда.

Где-то там за холмами раскинулось Черноречье, где его ждет Рогнеда. Как она говорила? Надежда — это тот единственный свет, что ведет нас по пути жизни. Достав сшитый ею платок, Аспид взглянул на него и тихо вымолвил: «Надежда есть».

И пусть проклятие Мары никуда не делось, теперь он больше никогда не потеряет надежду. А может быть есть способ расторгнуть договор? Кто знает…

Но сейчас его мысли были не об этом. Ему просто хотелось поспать, и он уснул, впервые уснул действительно крепко, как не спал уже давно. Снился ему залитый солнцем луг, по которому он мальчишкой бежит в сторону двух фигур мужчины и женщины, ждущих его у добротно скроенной избы. Они с любовью прижимают, а затем вместе смотрят на медленно заходящее за кроны деревьев солнце. Больше не было ни крови, ни смерти, ни сумеречной корчмы с ее мрачными обитателями.

Кажется, это и была та сила, о которой ему говорил опальный новгородский дружинник Мстислав.