Вождь Диких земель

Глава 13 ДОЛИНА ТОРНА

Нападение показало всю недостаточность нашей обороны, если бы огров было хотя бы пяток, поселок могли вырезать. Надо сделать долину настоящим домом, в который нет хода врагам.

Для начала построили стену в виде частокола с воротами, перегородив ущелье, служащее выходом из кратера. Некоторые сложности доставила речка, вытекающая из долины по этому самому ущелью. Но она была небольшая, и мы вышли из положения, построив мостик и стену прямо поверх него. А чтобы никто не поднырнул, соорудили под мостиком крепкую решетку из стволов лиственницы, не гниющей в воде.

Вторым шагом была очистка всей долины от опасных форм жизни и нежити. Зрелище было еще то: цепь воинов, прочесывающая лес, а сзади Нерен с Саэной с какими-то сложными амулетами из связанных веточек, похожими на астролябию. Амулеты безошибочно определяли присутствие врагов, служа контролем качества наших зачисток. Правда, Саэна настояла на том, чтобы волков, медведей и прочих «нормальных» хищников мы просто выгоняли из долины, не убивая, тоже мне зеленый патруль. Я согласился, зато при таких условиях нам активно стали помогать дриады и нереиды, точно идентифицируя логовища гуллей, оборотней и прочей мерзости, которую они не считали частью леса. После прочесывания последнего участка Нерен долго тряс своим амулетом, а потом заявил: в кратере больше нет врагов и хищников, можно закрывать ворота. Отныне вся долина — это наш дом.

Ворота захлопнулись, первая пара часовых взошла на деревянную башню палисада, и над ней торжественно развернулось пурпурное полотнище с зеленым драконом (Саэна вышила). Наша долина в безопасности, гордо подумал я. Как же я ошибался…

Саэна шла краем картофельного поля, осматривая растения. Эльфийка удовлетворенно кивнула сама себе, ботва буйно разрослась, большинство побегов цвело. Какова их ценность как овоща, эльфийка не знала, но какие у них красивые цветы! Белые, похожие на мрамор, нежно-розовые или фиолетовые соцветия неплохо будут смотреться не только на огороде, но и в палисаднике перед домом.

У ног девушки отирался Хика — совсем молоденький дикий кабанчик, с еще не полностью пропавшими поросячьими полосками на боках. Хика рано осиротел, а сердобольная Саэна подобрала его и вырастила. Жил Хика в роще дриад, где охота была запрещена, впрочем, все обитатели долины уже хорошо знали питомца эльфийки и, несмотря на прожорливость и шкодливость, любили его. Еще бы, сообразительное наглое создание, убедившись в своем особом статусе, взяло за правило регулярно ошиваться в поселке. Всем своим видом показывая, какой он голодный и несчастный, хитрый поросенок стучался пятачком во все двери, выпрашивая себе покушать чего-нибудь повкуснее. А за эльфийкой Хика бегал хвостиком, как хорошая собачка.

Сегодня Саэна пришла не только осмотреть поле, надо было поговорить с родными, а то они там все извелись. Эльфийка достала шар дальновидения и, повернувшись так, чтобы за ее спиной было цветущее поле, произнесла заклинание. Элленор откликнулся сразу, как будто ждал вызова все время, может, так оно и было.

— Здравствуй, — нежно проворковала эльфийка.

— Здравствуй, блудная внучка, — бледно улыбнулся ей из шара дед, — спасибо, хоть соизволила добраться до шара дальновидения.

— Прости, дедушка, я совсем забегалась. — Девушка вздохнула. — Я ужасно по тебе скучаю, и по Лиане, Себастьяну и Ние тоже, передай им мою любовь и наилучшие пожелания.

— Они тоже спрашивали о тебе, так что сначала я передам тебе их приветы. А что значит, ты забегалась?

— Множество хлопот, самых разных, но почти все приятные. — Саэна улыбалась. — Если б не разлука с вами, я была бы совсем счастлива.

— А эта пасторальная картинка за твоей спиной должна меня убедить в полноте твоего счастья? Засеянное поле, за ним березовая рощица, голубое небо, мирная тишина. — Элленор, с сарказмом смотрел на внучку.

— Да, здесь хорошо, и это не иллюзия. Как бы я хотела, чтобы вы были рядом. — Девушка вздохнула.

— А мы с твоим спасителем не передеремся? — осторожно закинул удочку старый эльф. — Как я понимаю, наши народы не очень-то ладят.

— Наверно, ты прав, — вздохнула девушка и вдруг озорно подмигнула, — но мне здесь все рады, несмотря ни на какие предрассудки. А еще я случайно услышала, как подданные моего спасителя просили его уговорить меня остаться здесь насовсем.

— Прямо рай, и там, наверно, обитают светлые духи?

— А как же, впрочем, смотри сам. Девчата, позвольте представить, это мой прапрадедушка Элленор, а это мои подружки. — Саэна чуть повернула шар, и старый эльф увидел стоящих рядом с внучкой двух дриад и нереиду, весело машущих ему ладошками. Князь дома Белой розы торжественно поклонился, он всегда искренне чтил духов леса.

— Как видишь, у меня все в порядке, — подвела итог Саэна. — А какие у вас новости?

— У нас все нормально. Да, приходил князь дома Алой розы, просто сама любезность во плоти, столько елея, очень интересовался тобой и Лианой. Принцу Нарциссу пора жениться, а кроме сказочной красоты девушек нашего дома, у нашего рода еще и сказочные привилегии. Я сказал, тебе некогда, а Лиана сама с ним побеседовала, та-а-акая грубиянка. Сказала, что принц годится не в женихи, а только на удобрения, и то, если поблизости не будет продуктов жизнедеятельности животных, поскольку они более качественны.

В глазах старого эльфа прыгали озорные искорки. Саэна искренне расхохоталась.

— Ты прав, дедушка, немного грубовато, но зато как точно. Ну ладно, мне пора, постараюсь доставать шар почаще.

Эльфийка посмотрела не солнце, скоро полдень, а надо успеть сделать столько всего.

— Тревога! — Вопль часового прорезал утреннюю тишину, мы побежали к частоколу, на ходу застегивая доспехи. На подступах к нашей долине замечен крупный отряд.

— Там собралось до шести сотен гоблинов и орков, все дерьмо из Диких земель сползлось. — Докладывающий разведчик злобно сплюнул. — Слух прошел, что здесь горы золота и еды, а защитников мало.

Весело, а нас чуть больше сотни, надо готовиться к обороне. Вокруг Саэны собираются женщины, забрасывая ее вопросами: «Как быть?», «Что нам теперь делать?» Эльфийка залезает на ближайшую телегу, аки Ленин на броневик.

— Первое — это не соваться в опасные места, — обратилась Саэна к своим лучницам, — сердце сражающихся мужчин должно быть спокойно за нас, иначе они будут оглядываться и хуже биться. Чтобы помочь, мы должны делать то, что умеем не хуже мужчин. Если боец ранен, мы перевяжем его, чтобы другие воины не отвлекались на это, а сражались. Мы будем оттаскивать раненых в безопасное место, подносить воинам стрелы и камни, кипятить воду, смолу и лить на головы нападающих. Когда враги пойдут на приступ, будем стрелять вслепую, навесом поверх стены, даже если одна из трех стрел попадет, это будет хорошая помощь. И наконец, если мужчины падут, их место на стенах — наше, мы — последний резерв и надежда клана.

Орки разразились одобрительными воплями, а я, проглотив комок в горле, подошел к спрыгнувшей с телеги Саэне, отстегивая лунный клинок.

— Саэна из дома Белой розы, — торжественно загремел мой голос над долиной, я повязал на тонкой талии девушки пояс с мечом темных эльфов, — отныне ты командир последнего резерва клана Изумрудного дракона.

— Аргх! Аррргх! Аргх! — заревели орки, дружно ударяя мечами о щиты. Хорт хлопнул меня по плечу и шепнул: — А ты везунчик, такую девчонку отхватил, аж завидно. — Друг улыбался.

Мы заняли площадки на палисаде, начали готовить луки, камни и бревна, кипятить смолу. С длинным улюлюкающим воем из ущелья вырвалось около двух сотен гоблинов, и они беспорядочной толпой побежали к палисаду. Град стрел выкосил первую линию, остальные повернули обратно.

— Попытка взять нахрапом, — спокойно оценил налет Хорт.

— Не понимаю, почему только гоблины, да и то не все? — удивился я.

— Жадность, если бы они нас смяли, первыми были бы в грабеже, да и бегают гоблины побыстрее прочих, вот первыми и успели, — со знанием дела объяснил Хорт. — Вожак у них явно хреновый, если он вообще есть. Сейчас остальные подтянутся.

Подтверждая его слова, к частоколу неслась вторая волна, численностью морд в триста, больше просто не вмещается в ущелье. Среди них много орков, есть даже огры. Вооружение и экипировка так себе. Действительно, сброд, но их много. Прицельные залпы устлали землю трупами, наука Саэны пошла оркам на пользу. На головы карабкающимся на палисад тварям обрушились камни и бревна, полились кипяток и смола. Нападающие снова отступили, оставив на поле боя больше сотни трупов.

Прибежал Снупи, каким-то чудом проскочивший сквозь боевые порядки врагов.

— Там с ними тролль, — тяжело дыша, доложил разведчик, — сюда идет, минут через пятнадцать будет. Они его едой подманивают, два гоблина перед ним кусок мяса тащат, как перед запряженным ослом морковку, чтобы вперед бежал.

— Будет тяжелый бой, многих потеряем, — хмуро сообщил Хорт.

— А если отравленные стрелы? — Я вспомнил о гоблинском яде.

— На тролля ни один яд не действует. — Хорт печально покачал головой.

— С троллем я попробую справиться, его не трогать, остальных отсечь от него стрелами, и приготовьтесь к общей атаке. Позаботьтесь, чтобы ни одна гнида не ушла, всех до одного прикончить!

— Сделаем, лорд. — Глаза Хорта кровожадно сверкнули. — А каким оружием ты хочешь победить тролля?

— Попробую жареным кабанчиком. — Я секунду полюбовался на распахнутый рот друга, потом хлопнул по плечу. — Я не шучу, после вчерашней охоты двух хрюшек мы зажарили впрок, чтоб не пропали, пошли за той, что побольше.

В проходе показалась гигантская широкоплечая фигура, за ней теснилась орда. На тварей обрушился залп, заставляя пятиться обратно. Ничуть не смутившийся тролль в одиночестве неспешно подошел к воротам и приостановился, соображая, как их ловчее сломать, я высунулся наружу, бросив своим: «Не стрелять». Посланцы Хорта уже подтаскивали зажаренную тушу кабанчика.

— Ты кто? — обратился я к великану. Вопросик, конечно, как раз по ситуации, но как еще говорить с троллем?

— Меня зовут Гиг, — прогудело чудовище.

— А зачем ты пришел?

— Я хочу есть, — мрачно буркнул тролль.

— Тогда заходи. — Я приглашающе махнул рукой и приказал своим: — Откройте ворота.

Хорт и другие орки оторопело переглядывались, но привитая мной дисциплина сделала свое дело, ворота медленно распахнулись. Гигант недоверчиво посмотрел на открытый вход, принюхался и сразу оживился. Еще бы, даже у меня, хотя я только что пообедал, и то слюнки текли от сказочного запаха жаренной на костре свинины. Что уж говорить об оголодавшем тролле. Он осторожно вошел в ворота, ожидая подвоха, но вместо этого обнаружил зажаренного кабана.

— Ешь. — Я показал на тушу.

Тролль уронил дубину, урча, вцепился обеими лапами в жаркое и зачавкал. Кабанчик исчез моментом, вот тебе и медлительный гигант — что голод с троллями делает.

— Почему ты накормил меня? — Счастливо рыгнув, чудовище повернулось ко мне.

— Сегодня ты гость, мы всегда кормим гостя, такой у нас обычай.

— А завтра? — с надеждой спросил гигант.

— А завтра я кормлю только своих. — Я обвел рукой стоявших под стеной орков. — Хочешь быть с нами? Будешь служить мне, я буду тебя кормить.

— Правда будешь кормить? — Тролль недоверчиво посмотрел на меня, потом подошел и обнюхал, точь-в-точь как соседский чау-чау из квартиры напротив, всегда проводящий ревизию моих сумок на предмет наличия там колбаски.

— От тебя не пахнет ложью, я буду служить тебе. А сначала побью мелких лживых гадов за забором, они тебя убить хотят и меня на то подбивали. — Гиг кивнул в ту сторону, откуда пришел, и поднял свою дубину. Рядом поперхнулся слюной и закашлялся кто-то из моих орков.

— Хорошо, мы тоже пойдем с тобой. — Я собрал свое воинство и двинул за троллем.

Осаждающая нас орда, заслышав тяжкую поступь гиганта, скучковалась у выхода из кратера, засыпая его множеством вопросов. Гиг спокойно подождал, пока толпа станет поплотнее, а затем, ни слова не говоря, взмахнул дубиной движением заправского бейсболиста. Раздался жуткий хруст и крики боли, из-за его спины выметнулись мы с Хортом, рубя ошалевших врагов, за нами — все наше воинство.

— Убьем всех! — дико заорал я, клич подхватил Хорт и остальные наши орки, вселяя ужас во врагов.

Организованного сопротивления не было, Хорт прав, это дикие банды, у них нет даже атамана. С яростным ревом мы догоняли и беспощадно рубили каннибалов Диких земель. Враги атаковали нас, уставшие, прямо с марша, мои орлы — свежие и полные сил. Уйти от преследования агрессоры не смогли, из них не выжил никто.

В самой большой комнате терема Торна собрались его ближайшие друзья и единомышленники, шел военный совет.

— Замечен караван вастаков, — докладывал Снупи, — скорее всего, работорговцы из Салимата. Повозки с клетками, треть заполнена гоблинами и людьми, заметили еще и гнома. Охрана — копий тридцать — тридцать пять, верховые. Двигаются по большой дороге к графству Штрайн.

— Заполнены на треть, значит, все деньги растратить не успели, — высказался первым Хорт.

— Деньги — это хорошо, но вот остальной груз, рабы… — Торн в раздумье потер подбородок. — Есть у меня одна идея. Что, если рабов освободить и предложить желающим поселиться с нами?

— Люди-крестьяне не помешают, — тихо сказал Нерен-травник, — работают они не хуже нас, а насколько им верить, посмотрим, по ним видно будет.

— Старики рассказывали, при темном властелине мы жили рядом с людьми и даже с темными эльфами, — смущенно подал голос Снупи.

Нерен кивнул, соглашаясь.

— Вы правы, — прихлопнул по колену Хорт, — вон Конрад — чистокровный человек, а ничем не хуже орка и предан лорду всей душой.

— Нам надо увеличивать численность населения, — подвел итог Торн, — иначе любой темный клан или король людей просто-напросто нас раздавит. Трусливые двуличные шкуры нам не нужны, а вот верные подданные любой расы для нас на вес золота. У баронов люд стоном стонет под гнетом непомерных поборов, многие в отчаянии бегут. Вместо непосильной барщины мы введем умеренный оброк, крестьяне окрепнут, наши доходы от того только возрастут. Те освобожденные рабы, кто не останется у нас, тоже сослужат хорошую службу. Узнав от них о хорошей жизни, многие крестьяне придут сюда. А сейчас готовьтесь выступать, будем встречать работорговцев.

Саэна хотела отправиться со всеми, но близко к месту засады ее не пустили, разрешив наблюдать за боем издалека. Торн выпросил у нее на время Хику, заверив в полной безопасности ее любимца. Лорд отправил кабанчика гулять по дороге, а когда караванщики заметили его, показал из-за куста ломтик хлеба. Увидев любимое лакомство, Хика мигом оказался рядом, а половина охранников обоза решила поохотиться на диких свиней. Выдав кабанчику честно заработанные хлеб и морковку и поручив его Конраду, Торн занялся встречей охотников. Надо было видеть их физиономии, когда вместо кабанов они обнаружили вооруженный отряд.

Захват прошел без потерь, двое легкораненых не в счет. Телеги с пленниками прикатили к входу в долину, в них сидело сорок семь людей, двадцать один гоблин и два гнома. Слева от дороги был небольшой распадок, прозванный Долиной отрубленных голов. Название полностью соответствовало действительности. Орки вбили в землю колья и насадили на них отсеченные головы всех врагов, нападавших на поселок. Сегодня к ним добавились тридцать семь голов работорговцев.

К клеткам подошел Торн и сообщил узникам, что отныне они свободны, а желающие могут поселиться в нашей долине. Орки сбили замки, изумленные пленники мигом выскочили из клеток и возбужденно загомонили. Часть отделилась и пошла обратно, в сторону дороги, но большинство решило посмотреть, какова у нас жизнь. Гномы же не придумали ничего лучшего, как наехать на Торна. Уперев руки в боки и высокомерно задрав черные с рыжим отливом бороды, они выдавали свою точку зрения на происходящее. Все орки темные и нехорошие, посему гномы никаких дел с ними не имеют. И даже не могут принять освобождение от них.

В ответ Торн сообщил, что ему глубоко до фонаря эти самые их точки зрения. И если им так понравились клетки, то вон они валяются, гномы вполне могут снова в них залезть в ожидании светлых освободителей. Какое-то время малявки пытались все это переварить, потом повернулись и, сердито пыхтя, исчезли в зарослях.

Но уйти далеко им не удалось. Не прошло и пяти минут, как в той стороне, куда уфинтилили гномы, послышалось злобное рычание и шум схватки. Ломанувшиеся на шум орки застали пятерых гуллей, трое наседали на вяло отмахивающегося подобранной палкой гнома, остальные отрывали куски мяса от второго бородача и тут же их пожирали. Очевидно, стайка гуллей следовала за нашим отрядом, в ожидании, не перепадет ли им что-нибудь или скорее кто-нибудь. Стрелы орков мигом изрешетили каннибалов, изодранный гном выронил палку и вырубился, второй был мертв и частично съеден.

Саэна перевязала гнома, и орки взвалили его на телегу. Отряд двинулся на базу. По дороге гном пришел в себя и опять попытался буянить, но силенок было мало, и он мог только ругаться, бурча себе под нос.

— Я, — из последних сил пытался приподняться гном, — гном Дварин из рода Серого гранита и не позволю, чтобы орки меня куда-то везли.

— Ты, — сообщил ему Торн, — не гном, а недогрызенный идиот, покрытый рваными ранами. Покусано-подранное нечто с отбитыми мозгами и по совместительству — наша головная боль. Ты куда рвешься? Гулля, что ли, какого недокормил, беспокоишься, что кому-то из каннибалов ничего не досталось? Так не хрен на моих землях гуллей прикармливать, их и так слишком много.

В поселке случилось несколько сложных родов, Саэна с Нереном были загружены, и выхаживать гнома пришлось их помощникам. Дварин поднялся на ноги на второй день и отправился искать Торна, чтобы продолжить выяснять отношения. Но, подойдя к лорду и увидев рядом с ним Саэну, гном все свое внимание сразу переключил на нее. Выяснив, что она не бесправная пленница, а одна из лидеров орочьего клана, гном онемел, а потом начал наливаться самыми ядовитыми чувствами.

— Скажешь эльфийке какую-нибудь гадость, зубы в глотку вобью, — пообещал внимательно наблюдавший за гномом Торн.

— Хэ, эльфф-фийка, — ернически фыркнул гном, — эльфийка у орков — это не эльфийка, а оркская…

Саэне так и не удалось узнать, кем именно она является с точки зрения Дварина. Основательный и методичный Торн тут же постарался выполнить свое обещание и не преуспел только потому, что зубы гномов очень уж прочно крепились к их каменным челюстям и выбить их сразу было проблематично даже для орка. Тем не менее от мощного удара в эти самые зубы гном слетел с ног, мигом вскочил и с буйволиным ревом кинулся на своего обидчика. Удар под дых не остановил Дварина, и он достал-таки противника. Но только полный идиот может решить, что удар даже гномьего кулака может хоть как-то повредить орочьему лбу. Торн мотнул головой и еще раз въехал гному в бородатую физиономию, Дварин снова опрокинулся, подняв тучу пыли. Не останавливаясь на достигнутом, орк оседлал своего противника и начал методично обрабатывать ему физиономию.

— Если ты, — рычал Торн, — тупой камнегрыз (бац, удар по многострадальной челюсти), еще раз попробуешь оскорбить девушку (бац, бац), я тебе лично (бац), голову отгрызу (бац, бац, бац).

Вокруг столпились довольно ухмыляющиеся орки, подбадривая своего вождя восторженными криками.

— Торн, хватит! — Саэна принялась оттаскивать взбешенного орка. — Торн, отпусти его, Торн, мне же все это потом лечить!

Вдвоем с Нереном-травником эльфийке наконец удалось оторвать орка от его жертвы.

— У нас отвара-то на примочки хватит? — спросил Нерен у девушки. Саэна оглядела бородатое лицо, превращенное в сплошной кровоподтек, и с сомнением покачала головой.

Барон Сильват, сидя в роскошном кресле, по отделке и количеству золота не уступающем королевскому трону, выслушивал стоящего перед ним невзрачного мужичонку в сермяжном зипуне. Рядом в похожих креслах разместились его жена и сын.

— Итак, прямо возле моих границ орки понастроили себе логовищ и даже возвели что-то вроде крепости, — подытожил барон. — У них недавно появилось много зерна, и, похоже, возглавляет их мой личный враг, издевавшийся над величием нашего рода во дворце Бардсити.

— Та от границ-то далеконько, — почесываясь, проблеял крестьянин, — оне аккурат за Дикими землями живут. Нас у полон вастаки узялы, дык орки тех вастаков порезали, да и нас на все четыре стороны отпустили. А которые люди-то с йими осталися, грят, там тапереча осядут.

— Дикие земли — это охотничьи угодья моего домена! — рявкнул Сильват и добавил потише: — Впрочем, ты принес важные вести, вот тебе награда, иди. — Барон швырнул под ноги крестьянину горсть медяков, которые тот принялся шустро собирать, ползая на коленях, потом, сгибаясь в глубоких поклонах, усеменил за дверь.

— Похоже, старый следопыт был прав, зерно украли действительно орки, — протянул Сильват, барабаня пальцами по подлокотнику кресла. — Но какие хитрые бестии! И что теперь делать? Отправить туда войско я пока не могу, после нашей ссоры со Штрайном стоит мне только услать солдат, и граф может устроить какую-нибудь пакость, да и другие соседи ненадежны.

— Этот простолюдин говорил, что вожак орков очень любит местную шаманку-лекарку, и она якобы очень добра, — задумчиво сказала баронесса. — Значит, ее можно выманить из их логовища и захватить без боя. Подослать лазутчика с просьбой о помощи, скажем, умирающему. А выкупом за нее и будет все наше зерно, если его еще не сожрали.

— Почему же только зерно, — хмыкнул сын барона, — орки наверняка понаворовали много чего — вот пусть все и отдадут.

— Орки за женщину отдадут ценности? Что-то не верится, — покачал головой барон. — Какая может быть любовь у орков?

— Этот смерд был уверен, да и остальные говорят то же, — возразила ему супруга. Тонкие, бескровные губы баронессы тронула холодная усмешка. — Любовь, конечно, доступна только высшему сословию, но некая страсть есть и у смердов. Думаю, она существует и у бандитов Диких земель, и ее единственное предназначение — приносить нам выгоду.

— Но если это тот самый орк, то это он убил моего сына, — в глазах барона разгоралась злоба, — и более того, он смертельно оскорбил меня.

— Папа, сначала выгода, месть потом, отбери все его деньги и лишь тогда убей, — заявил наследник и добавил тихо, себе под нос: — Мой брат все равно был никчемным идиотом, не стоящим и копейки.

— К оркам можно отправить Гертруду, — добавила баронесса, — эта доносчица просто мастер притворства. Она выдала нам больше сотни вольнодумцев, и каждый ей верил почти до самой виселицы, а большинство даже под пытками не выдали ее. — Баронесса захохотала, ее муж и сын тоже заулыбались, но как-то криво.

— Пожалуй, в помощь Гертруде можно нанять пару воровок ночной гильдии, втроем они будут убедительнее, — внес барон небольшие коррективы. — А в целом ваш план мне нравится, так и сделаем.

Выходя из тронной залы, Сильват размышлял о своей жене. Он хорошо знал, что она всегда руководствовалась расчетом, а не чувствами, но пытаться получить выгоду с убийцы своего сына, а уж потом думать об отмщении — это, знаете ли… Барон зябко передернул плечами.

Я осматривал северную стену кратера, когда в отдалении послышался тяжелый топот. Сопя, пыхтя и отдуваясь, ко мне бегом несся Гиг. Что же могло заставить неторопливого тролля передвигаться с такой скоростью? Я бросился навстречу.

— Торн, пришли три человека-самки, — пропыхтел гигант, отдуваясь, — говорили с Саэной, я сам видел, а потом они ушли, и эльфа с ними. А от тех самок так враньем воняет, аж в носу чешется.

— Спасибо, Гиг.

Я вскочил на Черныша и поскакал к воротам, терзаясь нехорошими подозрениями. К стене я подлетел одновременно с обеспокоенным Хортом, того о подозрительных людях предупредили наши крестьяне. Снаружи рассматривал следы Снупи.

— За палисадом их ждали пять конных и еще четыре лошади, — сообщил разведчик. — Это ловушка. Эльфийка сопротивлялась, ее скрутили и увезли.

— Хорт, бери пятьдесят воинов — и следом за мной, — отдал я распоряжение, — а я попробую их догнать и задержать.

Черныш несется по тропе, орочьи глаза хорошо различают следы похитителей. В груди теснится дикое бешенство, вырываясь хриплым горячим дыханием, хочется рычать и щериться, мне бы только их настичь! Хорошо, что я в латах и меч при мне.

Я вылетаю на небольшую полянку, там три десятка людей, большинство — латники, и связанная Саэна, как куль, брошена на землю у корней клена. Меч со свистом вылетает из ножен, багровый туман застилает глаза, я даже не знал, что способен на такую ярость. На полном скаку начинаю рубить людей, они искромсанными ошметками валятся на траву. Солдатам не остановить берсерка. Похоже, это понимают и люди, в глазах у них растерянность, воины пятятся. Слева вскидывает посох высохший старик с жидкой бороденкой в бежевой мантии и что-то бормочет. Из посоха вылетает молния и бьет в мои латы, доспех выдерживает. Я поворачиваю коня к магу, тот снова вскидывает руки, неестественная, свинцовая усталость сковывает мышцы, движения замедляются. На меня накидывают сеть, я протыкаю метнувшего ее воина насквозь, но еще две сети опутывают меня. Со всех сторон налетают враги, меня опрокидывают, скручивают руки. Надо мной нависает торжествующая рожа в шлеме с плюмажем, похоже, это капитан.

— Ну что, волчара, попался, с живого шкуру спустим, — шипит он мне прямо в лицо.

Ошибочка, дружок, кто же подставляет свою харю под клыки орка, какой ты после этого капитан? Правильно, мертвый. Бросок — и мои челюсти смыкаются на офицерском горле, резкое движение в сторону — я вырываю человеку кадык. Хрипло булькая и орошая все вокруг кровью, капитан откидывается навзничь. В грудь мне упираются копья, но в глазах воинов страх.

Ко мне подлетает жирная туша барона Сильвата и, остановившись на безопасном расстоянии, начинает орать, потрясая пухлыми кулачками и топая ножками.

— Двенадцать гвардейцев, двенадцать лучших воинов-телохранителей! В обучение каждого я вложил столько золота, сколько ты не видел за всю свою паршивую жизнь. Да я не знаю, что сделаю с тобой за это, зеленомордый гад.

Барон клянет меня минут пять, ни разу не повторяясь, затем немного остывает. В живых осталось около дюжины гвардейцев Сильвата, лысый бородатый старик в балахоне волшебника и три лазутчицы в крестьянских платьях. Ко мне подходит маг, злорадно скаля кривенькие грязные зубки из-под своего капюшона.

— Искусство выше грубой силы, — надтреснутым фальцетом дребезжит старикашка, — магия всегда побеждает. Правда, я зря истратил свиток с молнией на тебя, но кто ж мог представить орка в доспехах с защитой от молнии?! Зато заклинания усталости, слабости и замедления сработали как нельзя лучше. Надо же, ты защищен от дорогих заклинаний второго уровня, а слабенькие первоуровневые проходят свободно. А ведь от них достаточно дешевенького амулета, хи, хи, хи! А вот такой амулет полностью обороняет от ослаблений и ментальных атак.

Маг демонстрирует кольцо на большом пальце правой руки. Его отодвигает в сторону рука Сильвата.

— Знаешь, орк, никакой сосуд в мире не вместит твоих преступлений, но я очень добр и милостив, — заявляет барон, — и я тебя, возможно, прощу. Ты и твоя шаманка останетесь у нас, я слышал, твой народ очень вас ценит. Орки будут приносить мне золото, а я буду тебя прощать, и чем больше будет золота, тем меньше пыток для тебя и твоей подруги. Я сделаю Дикие земли не только своими охотничьими угодьями, но и доходными землями. А для начала ты вернешь мне все зерно, которое нагло украл.

— Ваша милость, — к барону подходит гвардеец, — наши лазутчицы сказали, что всадник у орков только один, вот этот, которого мы захватили. Но скоро может подойти пешая подмога.

— Да, ты прав, надо торопиться. — Барон начинает суетиться. — По коням. Кстати, как далеко отсюда орочье стойбище?

В ответ на вопрос барона воин как-то странно вздрогнул, вместо слов изо рта пошла пена. Он завалился вперед, и все увидели небольшое метательное копье, торчащее сзади из его шеи. Тонкие улюлюкающие вопли заполнили поляну, со всех сторон полетели отравленные дротики и стрелы.

Люди метались и падали, за своей спиной я ощутил какое-то движение, и мои путы распались, перерезанные неведомым другом. Вскочив, я подхватил свой двуручник, валяющийся рядом, и оглянулся. За моей спиной на одном колене стоял незнакомый гоблин с небольшим луком в руках и пускал стрелы в солдат барона. Подхватив щит убитого охранника, я прикрыл им Саэну, а сам бросился в битву.

Стрелы и копья гоблинов были слишком слабы, чтобы пробить броню, но стоило им задеть не защищенные доспехами руки или лицо, как яд превращал солдата в судорожно бьющуюся, исторгающую пену беспомощную куклу. За совсем короткое время из людей на ногах остались только барон и старый маг. Сильвата спасали добротные доспехи, а у мага был какой-то защитный артефакт. Как только стрела или копье подлетали к старику, того окружал похожий на мыльный пузырь бледный шар, от которого оружие отскакивало. Здесь нужен волшебный меч темных эльфов! Пока я его искал, маг вскочил в седло, но на лошадь защита не распространялась, в ее шею ударило сразу две стрелы. Дико заржав, она сделала судорожный скачок и рухнула на бок, чуть не придавив всадника. Подхватив лунный клинок, лежащий возле Саэны, я устремился к волшебнику, тот пытался убежать, но годы брали свое, да и грохнулся он неслабо.

Астматически сипя отбитыми боками, старик ковылял к краю поляны. Свистнул лунный клинок, лезвие наткнулось на вспучившийся пузырь защиты, окуталось фиолетовым огнем и пролетело внутрь. Из распоротого капюшона вывалилась лысая морщинистая голова и покатилась к опушке, взмахивая жиденькой бороденкой.

Все это время, не сводя с меня выпученных глазок, барон пытался открыть маленький тубус на поясе. Обезглавив мага, я бросился к Сильвату, тот наконец справился с застежкой и вытянул свернутый пергамент, перевязанный шнуром с большой белой печатью.

— Осторожно, у него свиток с магией! — отчаянно закричала Саэна, ухитрившись высунуть голову из-под щита.

Пальцы барона сломали печать, я на ходу сделал кувырок вперед, сокращая дистанцию и уходя от возможной атаки. Но ее не было, фигура барона окуталась белой вспышкой и исчезла. Свиток телепорта, надо же.

Я склонился над эльфийкой, освобождая ее от веревок, затем осмотрел поляну. Лазутчицы и восемь солдат бились в судорогах, остальные люди лежали неподвижно.

— Они сказали, умирает ребенок, — виновато прошептала Саэна.

От ее слов меня опять накрыло волной дикой ярости, мир снова окрасился в багровые тона. Ну уж нет, простой смерти от яда этим тварям недостаточно, я достал пузырек с противоядием и ткнул вымазанной в желтом желе иглой в бедра лазутчицам, судороги довольно быстро прекратились. Пока я связывал мерзавок, на полянку вышло два десятка разношерстно вооруженных, оборванных гоблинов.

— Привет тебе, непобедимый Торн, владыка клана Изумрудного дракона, — поздоровался подошедший поближе предводитель.

— Привет и вам, воины Диких земель, и благодарю вас за своевременную помощь, — ответил я, затем усмехнулся: — Как видите, меня сегодня победили.

— Тебя победили только магией, мы видели это, сейчас ты возьмешь амулет человека-шамана и станешь совсем-совсем непобедимым, — безапелляционно заявил гоблин.

— Чем отблагодарить вас, воины? — спросил я.

— Снупи поведал нам о тебе и твоем клане, он сказал, ты ценишь верность, — предводитель протянул мне свое копьецо, — мы даем тебе нашу верность. Мы хотим быть с вами, будем исполнять законы клана, сделаем все, что скажешь. Наши глаза станут твоими глазами, наши носы будут вынюхивать твою добычу, мы станем когтями клана и убьем всех твоих врагов.

— Хорошо, отныне вы воины клана Изумрудного дракона. — Я вернул предводителю его оружие. — Сейчас соберите трофеи, ловите лошадей и ждите здесь, я скоро вернусь. Мне надо предупредить моих воинов, они сейчас очень быстро бегут сюда, и я не хочу, чтобы они надорвались.

Подсадив эльфийку на одну из трофейных лошадей, я вскочил на Черныша и поскакал обратно. Мы проехали совсем немного, когда навстречу выскочили мои пыхтящие орлы с красными от напряжения лицами, впереди летел Хорт. Увидев нас, они остановились, судорожно хватая воздух разинутыми ртами, в их глазах читалось огромное облегчение. Я смотрел на счастливые лица орков и понимал, что это мои настоящие друзья.

Саэна чувствовала себя ужасно, болели ободранные коленки, саднили следы веревок на запястьях, но не это было главное. Сегодня из-за ее доверчивости и легкомыслия едва не погиб Торн, девушка ругала себя последними словами. Самое обидное было в том, что она почувствовала ложь в рассказах этих женщин, но не поверила сама себе, и вот результат.

Как страшен был сегодня в битве лорд орков, Торн просто шел сквозь врагов, и они валились искромсанными кровавыми обрубками, как скошенная косарем трава. И сейчас, стоило ему взглянуть на лазутчиц, как его глаза начинали светиться красным огнем непередаваемой ненависти.

Когда Торн подъехал к поляне, гоблины, спасшие их от Сильвата, уже ограбили трупы и переловили коней, но с тела мага что-либо брать побоялись. Вещи колдуна могли иметь магическую защиту от воров и грабителей, гоблины не знали, как их снять, чтобы не сработала какая-нибудь ловушка. Торн решил проблему быстро, чисто оркскими методами, просто отрубив магу левую руку с браслетом и пальцы с кольцами на правой. Ожерелье с безголового трупа слетело еще во время битвы, орк поднял его палочкой и кинул в тот же мешок, куда складировал обрубки. Приказав отсечь и захватить с собой головы всех врагов, вождь велел возвращаться.

В долине Торн отправил Саэну к ручью, приводить себя в порядок, а сам занялся инструктажем новых воинов клана. Снупи он послал за Нереном, а Санора-кузнеца с десятком орков — в Распадок отрубленных голов, велев выбрать среди разбитых клеток салиматских работорговцев три получше и починить их.

Когда Саэна, умывшись и переодев платье, подошла к терему вождя, там уже собрался весь клан. К вбитым в землю колышкам за руки и за ноги были привязаны лазутчицы, рядом стояли клетки работорговцев. Хорт переходил от одной негодяйки к другой, оттуда неслись жуткие стоны, уж что-что, а пытать орки умели.

— Ловушку придумали жена и сын Сильвата, — закончив свои манипуляции, сообщил Хорт, — вас хотели поймать и, вытянув все ценное из нашего клана, замучить в подвалах. Наняли трех лазутчиц, главная вот эта, зовут ее Гертруда, когда-то была крестьянкой, сейчас агент барона, стукачка. Выдавала Сильвату бунтарей, недовольных, да и просто тех, кто смел говорить плохо о бароне, на ее совести сто тридцать семь смертей.

Стоящие в толпе люди-крестьяне возбужденно загомонили, с ненавистью разглядывая доносчицу.

— В клетку ее, в Распадок отрубленных голов, — велел Торн, затем обратился к Хорту: — Найди самых отмороженных и изобретательных орков, я хочу, чтобы она была живой два… нет, три месяца. Живой и визжащей.

Вокруг согласно закивали не только орки с гоблинами, но и люди. Хорт оценивающе присмотрелся к доносчице и пожал плечами:

— Сделаю, это не сложно. Она еще довольно молодая, выдержит даже больше трех месяцев. А что с остальными?

— С остальными… — протянул лорд, что-то напряженно обдумывая, затем повернулся к Нерену: — У тебя есть какой-нибудь медленно действующий яд, но чтобы противоядия, кроме тебя, не знал никто?

— Да, я могу сделать состав, который уничтожит человека за месяц, и универсальное противоядие не поможет, — пожал плечами травник.

— А если принять твое противоядие?

— Ну если успеть в течение трех недель, то ничего страшного, а вот после будет уже поздно, разрушения организма необратимы. Но уже в начале второй недели будут ощущаться сильные боли по утрам после пробуждения.

— То, что надо. — Вождь орков улыбнулся одним углом рта.

Я так и не смог заставить себя орать на Саэну, но выволочку эльфийке все же устроил. Было очень жаль огорчать девчонку, но и позволить повториться подобному недопустимо.

На другой день с утра пришел Нерен, держа в руках бутылки с обещанным ядом и антидотом к нему. Хорт приволок связанных воровок, каждой брыкающейся твари я влил в рот по полбутылки отравы.

— Это яд, — сообщил я убийцам ночной гильдии, — у вас есть три недели жизни, потом вы медленно издохнете.

— Гнида, ночная гильдия доберется до тебя, за нас отомстят, — злобно прошипела старшая из лазутчиц, отплевываясь и пытаясь вызвать рвоту.

— А вот это — противоядие, — я показал вторую бутылку, — оно продается по сходной цене.

— Тебе надо золото, — криво улыбнулась лазутчица, — назначь цену, если она не чрезмерна и мы сможем ее уплатить, то купим эту бутыль. Только меняться будем на нейтральной территории, чтобы нам не разделить судьбу Гертруды.

Лазутчиц водили в Распадок отрубленных голов. Орки успели полюбить Саэну и очень обиделись на Гертруду. Даже убийцы ночной гильдии при воспоминании о том, что творили с доносчицей обозленные орки, нервно вздрагивали.

— Цена вам доступна, но золота мне от вас не надо, — сообщил я бандиткам. — Бутылка продается за две головы, мне нужны головы жены Сильвата и его сына.

— Ты издеваешься, все равно не дашь противоядия, — зашипела старшая лазутчица.

— Нам никогда не добраться до баронессы и ее сына, — добавила вторая.

— Ну почему же, — хмыкнул я, — они так ждут вестей, а принести их некому: Сильват телепортировался к ближайшему порталу Таннии, то есть в ее столицу. Оттуда до его домена минимум неделя пути на самых быстрых лошадях. Значит, эти вести принесете баронессе и наследнику вы. Мне плевать, что вы будете там врать и как добудете нужный товар, это ваши проблемы. Вам дадут лошадей и немного денег. А что касается гарантий, то я даю вам слово, в обмен на эти две хитромудрые головы вы получите противоядие, и никто не помешает вам уйти. Я всегда держу свое слово, и вы наверняка уже это знаете. Помните, ни один лекарь не отыщет противоядие от этой отравы за три недели. Да, головы нужны в узнаваемом состоянии, и выбора у вас нет. Если не справитесь, сдохнете в страшных муках, потеря небольшая. А теперь пошли вон, мерзавки. Хорт, проводи их и проследи, чтобы чего не выкинули.

Настроение мое все еще было препаршивым. Интересно, если представители так называемых светлых рас вытворяют такое паскудство, чем же это орки хуже их. Тут под горячую руку мне попался гном.

— А, Дварин, пришел в себя? — не обещающим гному ничего хорошего тоном начал я. — Ты говорил о злобных орках и беспомощных жертвах. Сейчас я покажу тебе их, идем.

Гном гордо вскинул бороду, но промолчал и пошел за мной. Приведя его в Распадок отрубленных голов, я ткнул пальцем в клетку с подвывающей Гертрудой:

— Вот и беспомощная жертва, и так будет с каждым негодяем, до которого я доберусь.

Дварин какое-то время смотрел на клетку, потом повернулся ко мне.

— Я говорил со спасенными людьми, — хмуро пробурчал гном, — это не беспомощная жертва, а казненная преступница, тут ты в своем праве, орк. И еще, — гном помялся, — я был не прав, когда попытался оскорбить госпожу Саэну, ты хорошо сделал, что остановил меня. Мне рассказали о похищении и как ты спасал девушку. Я не знаю, почему орк делает все это, но я был не прав и в отношении тебя. Я принимаю свое освобождение из твоих рук и благодарю тебя.

— Принято, — кивнул я и протянул руку Дварину, тот пожал ее.

— Я, похоже, тоже погорячился, — добавил я, разглядывая синяки на лице гнома.

— Ничего, за дело получил, — ухмыльнулся в бороду гном, — но это я ослаб, в другой раз ты так легко со мной не справишься.

— Верю, кулак у тебя правильный, — вспомнился мне удар гномьего кулака по лбу, — ты мне тогда здоровенную шишку поставил.

В поселок мы шли молча, когда нам навстречу попалась Саэна, гном принес извинения и ей.

На следующий день с утра пораньше Дварин ходил по поселку и всюду совал свой любопытный нос. Орки временами настороженно косились на исследователя, но все было относительно нормально, пока гном не дошел до кузни.

Тут Дварин застыл часа на два, созерцая работу Санора. С каждой минутой пребывания там на лице гнома росло возмущение увиденным, потом начался цирк. Гном стал сопровождать работу кузнеца комментариями и советами, затем перешел к изучению качества рук Санора и предположениям, откуда они растут и подо что заточены. Санор в ответ попытался проанализировать рост критика и его причины, среди которых, по мнению орка, преобладали преждевременные сроки рождения. В ходе дальнейшей дискуссии оба собеседника переместились в партер и обходились без слов, плотным клубком катаясь по траве.

В разгар веселья прибежали Саэна с Гигом и устроили боевую ничью. По просьбе девушки тролль для начала окатил борцов водой из кузнечной сорокаведерной бадьи. Отфыркивающиеся драчуны приняли вертикальное положение. Разъяренная эльфийка, которой предстояло третий раз подряд лечить одну и ту же разбитую всмятку бородатую физиономию, да плюс фингалы Санора, сразу объяснила дебоширам свое видение ситуации. Поскольку почти весь двухмесячный запас бодяги был истрачен лекарями на фэйс Дварина, а результаты сегодняшней потасовки полностью прикончат запас, возобновлять его придется драчунам. Впрочем, имелись альтернативы.

Гному было предложено два варианта: или зашивание рта, или ампутация без наркоза его бедового языка. Санором же эльфийка пообещала заняться лично. Орк-кузнец, которому в свое время в ярких красках расписали подробности появления у нас эльфийки, рефлекторно прикрыл паховую область сцепленными в замок руками. Пихнув локтем гнома и сделав круглые глаза, орк посоветовал:

— Соглашайся, пока не передумала, оставит без… — Тут он что-то шепнул на ухо Дварину.

Через час оба героя под руководством Саэны и нереиды лазили по мелководью, пополняя запасы бодяги.

Прибывший в свой дворец Сильват был удивлен царящей там суматохой. Десять дней пути от королевского портала Таннии утомили барона, но он чувствовал, что отдохнуть не придется. Почему мажордом отводит глаза, что, в конце концов, случилось?

— Вва-аша мил-лость, — трясущимися губами выдавил мажордом, — у нас такое большое горе.

— Да что здесь произошло? — начал терять терпение барон.

— Погибли ваша жена и сын, такое горе, — заскулил слуга.

— Как?! — Сильват чуть не сел мимо трона. — Что ты мелешь, пес! Капитана стражи сюда, немедленно.

— К-капитан исчез в день трагедии, его никто не видел.

— Трусливый мерзавец, стража, разыскать его и приволочь ко мне на цепи. А ты рассказывай, как это случилось.

Путаные слова мажордома постепенно складывались в ясную картину. Спустя два дня после попытки захвата вождя орков во дворец пришли нанятые бароном лазутчицы ночной гильдии. Баронесса с сыном приняли их в этом самом зале. Лазутчицы рассказали о полном успехе операции. Мол, Сильват сейчас разбирается с зерном и ценностями орков, а вождь и его подруга доставлены сюда и помещены в старую заброшенную тюрьму. Почему не в новую? О, так новая — для людей, а орков надо содержать в скотских условиях, так велел барон. Там есть пара еще крепких камер, а вот крыша течет, все загажено, для них в самый раз. Заинтересованные родные Сильвата отправились посмотреть на необычных пленников и пропали. Их тела обнаружили в развалинах старой тюрьмы, рядом валялись два телохранителя баронессы с перерезанными глотками.

Барон спустился в родовой склеп и остановился возле двух новых гробов.

— Снимите крышки, — велел он слугам.

— Господин барон, умоляем, не надо этого делать, — запричитал мажордом.

— Что еще? — прохрипел севшим голосом Сильват.

— Тела были обезглавлены, головы так и не нашли. — Трясущийся слуга пятился к двери.

До вечера барон оставался в склепе. Он не особенно любил жену, поскольку женился ради ее приданого, но вот потерять наследника — это страшный удар. Головы могли понадобиться только вождю орков, который, скорее всего, банально перекупил воровок ночной гильдии.

В своем кабинете Сильват написал несколько писем владыкам соседних графств и велел закладывать карету — он срочно отбывал ко двору короля.

— Неужели ты дал им противоядие и отпустил? — спросил Хорт, разглядывая головы жены и сына Сильвата.

— Не дал, а заставил выпить в моем присутствии, — ответил я, — мне совсем не нужно, чтобы они отнесли часть состава алхимикам и те узнали его секрет. А отпустить, конечно, отпустил, я всегда держу свое слово. Только они вряд ли проживут долго. Думаю, барон уже назначил за них кругленькую сумму, за которую их продадут свои же.

— А что делать с трофеями?

— Что и всегда, отнеси в Распадок отрубленных голов, там им самое место.