Водный клан

Глава 7

Я отшвырнул в сторону пустой магазин и пристегнул запасной, хорошо хватило ума подобрать рядом с очередным скелетом, мимо которого мы с Лехой проходили. Когда мы уже находились в гараже и, пройти к двери, ведущей на улицу, оставалось метров двадцать, не больше, прямо перед нами, перегодив дорогу, выкатились четыре ярко-зеленых колобка, у которых по всей поверхности тела прорастали острые шипы со знакомыми искрами, которые я наблюдал у модифицированных крысюков. А это, в свою очередь, означало, что мой дар, в данном случае, бесполезен. Они довольно проворно увернулись от автоматной очереди, оставив меня всего лишь c одним магазином и полным непониманием происходящего. Не хотелось думать, что зелень каким-то образом слилась с обычными крысюками, которые еще и этот сектор выбрали для своего времяпрепровождения и временного обиталища, но другой вариант на ум не приходил.

— Это что еще за ебическая сила? — я отступил назад, вскидывая к плечу автомат. Надо экономить патроны и стрелять наверняка, если они обладают физическим телом крысюка, то эту погань вполне может завалить, главное не дать им шанса добраться до нас первыми. Алексей пятился гораздо шустрее меня, бормоча при этом.

— Н-не знаю. Господи, что это вообще такое? — я почувствовал, что уперся во что-то твердое. Оборачиваться, чтобы посмотреть, не было времени, потому что один из колобков начал двигаться в нашем направлении. Сначала очень медленно, перекатываясь как обычный шар, с постепенным набором скорости. Между отростками уже даже не искрило, а создавались дуги напряжения, еще намного, и в нашу сторону полетели бы молнии. Я рванул предохранитель и нажал на спуск в тот самый момент, когда колобок подскочил вверх и рванул в нашу сторону уже по воздуху. Сначала мне показалось, что пули не приносят никакого вреда этой новоявленной мерзости, но в самой высшей точке, практически у меня над головой, колобок раздулся и рванул в стороны зелеными ошметками. — А-а-а, — я обернулся. Несколько брызг попали на руку Лехи и принялись разъедать ее, действуя на манер сильнейшей кислоты. Да чем они начинены-то? Уже не глядя, я выбросил в сторону ученого водный жгут, даже не призывая дара, просто плеснул на рану водой, убирая таким образом плеть, и тут же открыл огонь по следующей твари. Какое счастье, что они не нападали все вместе, но, возможно, они делали это, чтобы не мешаться друг другу? Или у них еще пока не развит интеллект, какой умудрились обрести крысюки, в последнее время подходя к атаке противника, принимая более разумные и взвешенные решения.

Когда я смотрел, из-за чего заверещал мой спутник, то заметил, что нас прижали к стене гаража, и именно на ее жесткую поверхность я и наткнулся спиной. В этом был определенный плюс, нас не могли обойти сзади и окружить. Но был и минус, нам просто некуда было дальше отступать.

Новый магазин занял свое место, патрон в патроннике, и я начал стрелять, стараясь не подпускать второго колобка близко. Мне удалось его взорвать на достаточно далеком расстоянии, чтобы не опасаться того, что они меня сожгут заживо своей царской водкой, или что там в них за электролит, позволяющий генерировать электричество.

Третьего мне удалось пулями отшвырнуть подальше, потому что он начал движение сразу же, как только взорвался второй.

Щелк-щелк-щелк, я скорее почувствовал, как боек ударяется вхолостую. Твою мать! У меня кончились патроны. Третий колобок словно почувствовал, что можно не беспокоиться и понесся прямо на меня, взлетая в воздух и в прямом смысле словно исчезая в пространстве, появляясь тут же в опасной близости возле моего лица. Банг-Банг — взрыв, и падающие ошметки колобка, дымящиеся и извергающие кислоту, упали к моим ногам, только чудом меня при этом не задев ни своей тушей, ни брызгами, которые от него остались.

Я убрал руку от лица, которое закрыл, чтобы хоть как-то уберечь глаза от возможного попадания кислоты из взорванного колобка и посмотрел в сторону двери, откуда в зал врывались бойцы, тут же занимающие защитные и атакующие позиции. Предпоследним вбежал Вихров, а вот перед ним в двери заскочил Алдышев, который огляделся по сторонам, и бросился к последнему колобку, буквально грудью защищая его от пуль, готовых уже вырваться из направленных на мерзотную зелень автоматов.

— Макар! Макарка, иди к папочке, — засюсюкал Алдышев, сунув в карман какой-то блестящий цилиндр и доставая странный фиолетовый пакет, который раскрыл, подкрадываясь к колобку. Шипы не переставая искрили, но более сильной агрессии колобок не проявлял и кидаться на Алдышева не торопился. Женек, тем временем, приблизился достаточно близко, чтобы ловко подхватить его мешком, крепко сжав горловину. Мешок в его руке бешено задергался и заискрился, но очень быстро успокоился и обмяк, а Алдышев закрепил горловину каким-то зажимом и погладил по боковой поверхности. — Вот так, мой хороший. Скоро будем дома, и тебя не будут трогать разные агрессивные неандертальцы. — Не понял, это он про меня что ли?

— Виталий Владимирович, с вами все в порядке? — ко мне бежал взволнованный Вихров. Ну хоть кому-то есть дело до главы клана, потому что, похоже, остальные заняты какими-то своими делами и на бедного Саву всем благополучно плевать.

— Бывало и лучше, — я позволил себя осмотреть на предмет смертельных ранений, после чего кивнул на Игнатова. — Саша, посмотри, что с ним? — а сам направился прямиком к Алдышеву. — Если ты мне сию секунду не ответишь, что это за херовина такая, я тебя просто удавлю, вот этими вот руками, — и я продемонстрировал ему свои руки, чтобы никаких сомнений у Женька не осталось, какими именно руками я его собираюсь удавливать.

— Я вывел теорию, пока наблюдал за вами, что Макар может развиваться и при определенных условиях оставлять часть себя, которую сбрасывает в виде балласта…

— К черту подробности! — рявкнул я, гадая про себя, насколько это будет выглядеть нездорово, если сейчас повалю не пол бывшего главу клана Алдышевых, хоть он и просуществовал в этом качестве сравнительно недолго, который, по совместительству, является моим ведущим ученым, и начну пинать его ногами? — Эта зеленая… зелень, которая чуть не сожрала меня с потрохами, размножается?

— Эм, я, кажется, понимаю, что вы имеете ввиду, говоря «зелень», но, нет, Макар не размножается. Я так понимаю, что основное тело уничтожено?

— Евгений, мать твою!

— Ну, собственно, это было ваше право, хотя, новость очень и очень интересная… — он, прищурившись, смотрел на меня, словно хотел разрезать и посмотреть, что у меня находится внутри. — А как именно вы смогли это сделать? Физически на Макара в первоначальной форме воздействовать нельзя, а дар тоже никакого ущерба, в теории, принести не сможет. Очень интересно… — он нахмурился и начал погружаться в свои мысли.

— Ну все, — я отшвырнул в сторону уже не нужный автомат, вытащил складной нож и стал приближаться к Алдышеву, который покосился на нож, моментально выныривая из своих научных облаков и добавил.

— А зачем вам этот ножик, Виталий Владимирович? — в ответ я сделал еще один шаг в его сторону. — Нет, это не размножение, — поняв, что я настроен вполне решительно, Алдышев решил больше не испытывать судьбу и принялся бодро отвечать. — Я предполагал, что при определенных условиях, в подходящей среде и при достаточном питании Ма… зелень, — быстро поправился Евгений, заметив мой бешенный взгляд. — Так вот, зелень может приобрести способности влиять на пространство, попросту говоря — телепортироваться. Но при попытке соединения двух точек в пространстве, остается балласт — несколько автономных частей тела, которые способны воссоздать материнское, в случае какого-нибудь форс-мажора.

— То есть ты был в курсе, что оно, прилично перекусив, может телепортироваться, так какого хрена, ты окружил здание куполом, если в итоге, он эту хрень не смог бы сдержать? — я сделал еще один шаг к нему, и говорил улыбаясь, и так приторно сладко, что у самого скулы свело.

— Но это была только теория, тем более…

— Тем более, ты искусственно создал ему шведский стол, чтобы никакого упоминания не осталось о твоих родичах, я правильно понимаю?

— Нет, — насупился он, все еще поглаживая мешок. Мне показалось или оттуда раздались звуки, похожие на кошачье мурлыканье?

— Сколько может быть балластных кусков? — я остановился, но нож пока не убирал.

— Три, максимум четыре, — Алдышев задумался, а затем кивнул. — Да, Игнат говорил, что закладывает некоторые ограничения на самовосстановление.

— Так, хорошо, — я потер лоб. — Значит, тот, которого ты поймал — последний. Получается, что это Игнат изобрел зелень?

— Ну, не совсем, — Алдышев продолжал поглаживать мешок и посматривать на нож. — Мы все там поучаствовали, и ваш отец, может быть даже больше, потому что в существе был довольно сложный код, а из программистов у нас был только Володя, возможно, именно это и позволило вам его уничтожить, наверное, что-то связано с генетическим кодом. Как любопытно. — Он замолчал, но после моего выразительного покашливания, Евгеша снова заговорил. — Я тоже кое-что вложил… — я кажется даже знаю, что именно. — Поймите меня правильно, Виталий Владимирович, во время нашего творения мы меньше всего задумывались о военном или околовоенном применении этого объекта, мы просто творили.

— Нет, мне никогда этого не понять, — я покачал головой. — Что за электрические дуги на выростах у этих балластных тварюшек?

— Это всего лишь защитная реакция. Она пропадет, как только Макар начнет выстраивать материнское тело, — Алдышев сунул руку с мешком себе за спину, словно опасаясь, что я схвачу его и начну у него на глазах кромсать его драгоценную херомуть по имени Макар.

— Если эта дрянь доставит мне хоть сколько-нибудь неприятностей, хоть даже по слухам, я уничтожу все, что с ней связано, надеюсь, ты тоже меня правильно понял, — Алдышев закивал, я же сложил нож и подошел к Вихрову, который уже заканчивал перевязывать руку Игнатова. — Кто открыл проход? Овчинников? — Вихров, не оборачиваясь ко мне, кивнул. — Что он просил за него?

— Я не знаю, все нюансы решала Эльза Ульмасовна, — Вихров, наконец-то, повернулся ко мне. — Почему вы ушли, когда пришли в себя, Виталий Владимирович? — он деликатно избежал слова «сбежал», воспользовавшись более нейтральным аналогом.

— Когда я… хм… очнулся, то был несколько дезориентирован, отсюда такие нелогичные с первого взгляда действия. Кстати, сколько я был в отключке?

— Около трех месяцев, — сколько? Я почувствовал, как у меня дыхание перехватило, словно меня под дых ударили. Спокойно, Сава, это не критично, наверное. И нет нужды нестись сломя голову проверять курс акций, он все равно в полной заднице. Спокойно. А вообще, мне не слишком нравится, как себя ведет Вихров, что-то он явно от меня скрывает.

— Саша, что случилось? — я смотрел на него в упор, стараясь не обращать внимание на затихорившегося Игнатова.

— Во время нападения, когда произошло то замыкание, которое, похоже, и привело вас в итоге в сознание, крысюки добрались до Громова.

— Он мертв? — я сжал кулаки. Вот такой подлянки от судьбы я точно не ожидал.

— Нет, но его состояние весьма плачевно. И, мы не сможем его вытащить, у вас, по сути, всего один медик, имеющий профильное образование, который может оказывать такого рода помощь. И Любовь Ивановна говорит, что у нас нет оборудования, которое в данном случае необходимо. Виталий Владимирович, если вы хотите, чтобы Громов остался жив, его нужно будет перевезти в крупный медицинский центр, — я в упор смотрел на Вихрова. Сейчас вроде бы было не время и не место, чтобы обсуждать подобные темы, но, с другой стороны, когда мы выйдем, я вообще могу замотаться и ничего не узнать. И да, если уж Люба, обладающая даром жизни, ничего не смогла сделать, то дела хреновы как никогда, и я там точно ничем помочь не смогу. — Да, девушек, которых мы нашли возле купола, я приказал поместить в тюремный блок. А что насчет этого молодого человека? — и мы вместе посмотрели на Игнатова.

— Его тоже пока в тюремный блок. И да, ему и одной из девушек необходима помощь медика. — В этот момент на ком на руке Вихрова пискнул. Я даже вздрогнул. Как же давно не слышал подобных звуков, оказывается, хотя по ощущениям прошла всего одна ночь спокойного сна. Он же нахмурился.

— Время. У нас пятнадцать минут, чтобы убраться отсюда до тех пор, как проем закроется. — Я кивнул, а капитан поднял руку и заорал. — Уходим! Быстро!

Уже подходя к проходу, который выглядел, как выжженная в янтаре дыра, я почувствовал, что меня кто-то дернул за рукав. Повернувшись, я увидел серьезную морду Алексея.

— Я согласен, Виталий Владимирович, я принесу вам присягу, когда и на каких условиях вы захотите, — после этого он первым нырнул в дыру. Я пошел сразу за ним, но, когда вышел, то увидел, что Игнатова уже уводили двое бойцов к виднеющемуся неподалеку корпусу.

— Да, Сава, я так и думала, что тебя ничто не возьмет, даже невероятно мощная и смертельно-опасная штуковина, изобретенная твоими протеже, — я остановился напротив Эльзы, разглядывая ее. Моя жена. Прокрутив в голове это словосочетание несколько раз, я не почувствовал отторжения. Она была, как всегда, элегантна, но несколько бледна. Похоже, переживала. Я повернул голову к вышедшему из начавшей закрываться дыры Вихрову.

— Громова доставьте в клинику, туда, куда скажет Люба. Он должен быть жив и должен, в конце концов, ответить на мои вопросы, — не дожидаясь ответа, я повернулся к Эльзе, сделал еще один шаг, чтобы оказаться к ней вплотную. После чего обхватил ее голову руками и прислонил лоб к ее лбу. — Ты даже не представляешь, как я соскучился. — После этого крепко поцеловал.

— Кхе-кхе, — оторвавшись от жены, я повернулся на звук, продолжая обнимать ее, теперь уже за талию. — Вообще-то вы здесь не одни, будьте добры вести себя прилично. Особенно, когда обсуждается денежный вопрос, — Павел Овчинников осторожно опустил рядом со мной какую-то рамку. — Так вы будете покупать оборудование, которое показало свою эффективность?

— И сколько же ты за нее просишь? — Павел задумался.

— До меня дошли слухи, что у тебя, Сава, есть действующий телепорт, первый из всех многочисленных попыток его создания. Индивидуальный телепорт. Он, конечно, имеет ряд ограничений, но ограничения вполне можно ликвидировать. Я отдам проходную раму за гарантию участия в доработке, а затем эксплуатации и, разумеется, выпуска с реализацией данных устройств. Если ты думаешь, что никто, кроме твоих фанатиков не занимается подобными разработками, то смею тебя огорчить, таких ученых много, даже у меня. Просто твои первым нашли правильное решение. — Я посмотрел на Эльзу, но она только развела руками и нахмурилась. Понятно, того, кто проболтался, уже не найдешь. Но эта штуковина мне действительно нужна. Вот только выпускать в массовое производство телепорты не самая лучшая идея, и я неоднократно себя сам убеждал в этом. Но, так или иначе, правда все равно всплывет, если мы всерьез займемся доработками, а если Овчинников говорит, что разработки ведутся повсеместно, то необходимо успеть попасть на рынок первыми, наложить на них свои индивидуальные права с многочисленными ограничениями, чтобы остальные даже не мечтали соваться в эту нишу, а мы, тем самым, снизим количество их применения, и сможем отслеживать каким образом и против кого они используются. А чтобы направить такую разработку на рынок, потребуются, минимум, годы, за которые можно что-то придумать. Возможно, я впоследствии не раз еще об этом пожалею, но с учетом всего случившегося и найденного, включая Игнатова, мне просто необходимо санировать четырнадцатый квадрат и впоследствии можно открывать там особо секретные лаборатории, потому что через янтарь без рамки, ну или без моих способностей, никто никогда не пройдет. А еще, необходимо извлечь все оборудование Алдышевых, которое было перевезено сюда и заточено для разработки телепортов собственного приготовления.

— Хорошо, по рукам, — Павел улыбнулся, мы стиснули друг другу ладони, и он принялся, насвистывая, руководить прибежавшими лаборантами, которые принялись аккуратно разбирать рамку. Я же повернулся к Эльзе. — Поехали домой.

Пока мы ехали, я вел себя прилично, во всяком случае, воздержался от того, чтобы потискать жену на глазах у водителя. Когда же мы остановились перед входной дверью, Эльза тихонько вздохнула.

— Мне нужно съездить к отцу. Перед тем, как ты вышел оттуда, — она не уточнила откуда, но этого и не требовалось, — мне пришло уведомление от отца. Он просит меня заглянуть к нему в офис, чтобы обсудить какое-то дело. Я постараюсь скоро вернуться.

— Хорошо, езжай, я все равно сегодня не работоспособен, — кивнув, я открыл дверь и прошел в дом.

— Добро пожаловать домой, Виталий Владимирович, — ко мне подскочил Денис, выглядевший растроганным. — Какое счастье, что вы к нам вернулись.

— Да уж, счастья через край, — я хмыкнул и пошел к кабинету, прекрасно понимая, что пока не оценю масштаб катастрофы, не смогу ничем заниматься, даже ванну принять.

Стоя перед картой зала Совета кланов, я мог только от души материться сквозь зубы. Все, все что нажито непосильным трудом, как говорил один персонаж, полетело в тартарары.

— Сегодня у нас действительно праздник, — я резко обернулся, чувствуя, как погружаюсь в стихию с головой. Черт, вот зачем так пугать?

— Я бы не рекомендовал вам вот так подкрадываться ко мне, Андре, — она же лишь улыбнулась, с какой-то жадностью глядя мне в глаза. В руках у нее были два бокала с вином.

— Это завораживающее зрелище, — прошептала она, хрипловатым голосом, а ее зрачки дрогнули, расширяясь. Я снова выругался, теперь уже мысленно, и оборвал связь со стихией. — Ваши глаза, они изменились, стали бирюзовыми.

— Вот как, — криво усмехнувшись, я прошел к креслу, чтобы скрыть возникшее напряжение. — Интересно знать, почему.

— Да, это очень интересно, — Андре подошла ко мне и протянула бокал. — За возвращение.

— Отличный тост, — прилично отхлебнув вина, я расслабленно откинул голову на спинку кресла и поставил бокал на стол. Как-то мне нехорошо. Я попробовал встать, но не смог, предметы двоились перед глазами, и сильно кружилась голова. — Что в вине? — сумел выдавить я из себя.

— Ничего особенного. Всего лишь немного возбуждающих средств, ну и то, что лишает мужчину возможности сопротивляться, — Андре подошла ближе, поставила бокал на стол, а потом села ко мне на колени. — Я правда не хотела. Но, на меня как-то странно действует тот момент, когда вы призываете дар. Очень сильно действует. Так почему же я должна мучиться в одиночестве, если есть возможность удовлетворить и возбуждение, и любопытство, — я так и знал, что она нимфоманка.

— А что, Бойнича в свое время ты так же накачала?

— Я не виновата в том, что вы такие закоренелые консерваторы, — прошептала она мне в ухо, обжигая горячим дыханием.

Пока я вяло пытался заставить себя думать здраво, она стянула через голову блузку и отшвырнула ее на пол, а я почувствовал, как лоб покрылся потом, а кровь прилила к щекам и к еще одной части тела. Да что со мной, вашу мать? Чтобы снизить накал этой отравы, которой меня опоили, я рывком слился с даром. Вот только то обычное холодное равнодушие на этот раз не приходило. Наоборот, пришла необоснованная ничем агрессия, которая даже не стала бороться с желанием, а слилась с ним.

— Ты пожалеешь, — прорычал я, все еще не в состоянии поднять руки, чтобы сделать что? Вот прямо сейчас я не мог ответить на этот вопрос.

— Возможно, — Андре прижалась ко мне и тихонько застонала, — но это будет потом. — И она обхватила мою голову, как делал совсем недавно я с Эльзой и поцеловала.