Внутри себя

9

Всю дорогу назад к отелю Эрик прошел пешком, пренебрегая робокэбами и общественным транспортом, наслаждаясь мелким дождиком. Он не чувствовал его. Он не чувствовал ничего, кроме радости и восторга перед жизнью.

Лайза нашла его привлекательным, сказала так много. Призналась, что могла бы полюбить его. В самых смелых мечтах Эббот не воображал, что их встреча приведет к такому результату. Там, где он был готов найти безразличие или недоверие, оказались теплота и любовь. Если тот короткий взгляд в Финиксе взял Эрика в плен, то присутствие девушки навсегда заключило его в тюрьму.

Больше Лайза не была блекнущим, далеким видением. Теперь она стала настоящим человеком, со своими страхами и волнениями. Они только усугубили его чувства. Перед ним был человек, который не только нуждался в любви, которую он таил в душе всю свою жизнь, но и в его помощи и защите. Девушкой управляли, в этом не было сомнения. Но кто? Этого Эрик не знал. Это не имело значения. Имело значение только то, что он не был ей безразличен. Он уцепится за этот интерес и подождет, когда придет любовь. Обязательно придет.

Время шло мучительно медленно, но Эббот заставил себя следовать расписанию, которое составил. Чем они займутся сегодня вечером, кроме разговоров? Может быть, он смог бы вытащить ее из этой бело-хрустальной кельи? Ужин? Несомненно, она уже ужинала в самых элитарных ресторанах Нуэво-Йорка.

А что девушка скажет о нижних уровнях Сорок Второй улицы? Когда-нибудь она бывала там? Покупала когда-нибудь хот-дог на холодной улице? Или румаки в корзинке? Вечером Эрик попытается выяснить.

Он был полон разных планов и едва мог удержаться от того, чтобы не побежать, когда вошел в гостиницу. Несмотря на голод, Эббот прошел мимо кафетерия. Прежде чем предпринять что-нибудь еще, он собирался достать новый костюм, который приобрел, чтобы заменить им погибший во время его необъяснимого побега из Гарлемской Башни.

Костюм ждал, опрятный и чистый, на своей вешалке. Эрик достал его из шкафа, положил на кровать, повернулся, чтобы пойти в ванную, но заколебался. Что-то было не так с брюками. Он внимательно осмотрел их, но ничего не обнаружил. Только когда Эббот провел пальцами по штанине и сложил ее, ею эйфория испарилась, а возбуждение сменилось мрачными предчувствиями.

Работу делал специалист. Она была очень хитроумна, почти неразличима для глаза. Первоначальный лазерный шов был открыт. Проверив вторую штанину, Эрик увидел, что с ней обошлись так же. Нити удалены и поспешно скреплены снова. Ткань была негибкой. Через полчаса все следы вмешательства пропали бы.

Проверка пиджака открыла то же самое. Не имелось никаких внешних повреждений или следов, только ощущение жесткости в материале, где он должен был быть мягким и гибким.

Зачем кому-то обыскивать швы его одежды? Эббот стоял и таращился на костюм, который неожиданно запах чужим присутствием, потом принялся за тщательную инспекцию комнаты. Его туалетные принадлежности, по-видимому, остались нетронутыми, за исключением бритвы. Он дважды брился после того, как в последний раз ее чистил. Там должны быть волосы. Но их не было. Кто-то сделал еще одну ошибку.

Эрик внимательно осмотрел всю ванную, но больше ничего не нашел, потом направился в спальню. Где всего логичнее искать?

Он начал с кровати, ничего не заметил, и переключил внимание на маленький столик и стулья. Они были чистыми, как и экран, и задник единственной картины, висевшей на стене.

Эрик нашел то, что искал, в оконной раме. Крохотное, меньше ногтя, и толщиной примерно с десятицентовик. Четыре дюйма почти невидимой проволоки отходили от приспособления и крепились к внешней стороне алюминиевой рамы.

Это была чудесная миниатюрная вещица, и Эббот задумался о том, какая компания ее производит. Разве не смешно будет, если под микроскопом он обнаружит где-нибудь на устройстве марку «Селверна»? Да уж, смешно! Эрик, возможно, даже участвовал в разработке каких-нибудь его схем. Но сознание того, что ты приложил руку к созданию этого жучка, не утешало.

Еще один был прикреплен к осветительному прибору, свисавшему с потолка. Крошечные антенны взбирались вдоль светового элемента и заворачивались вокруг трубки. Но самый главный сюрприз ожидал Эббота, когда он во второй раз проверил стол. Эрик проглядел его во время первого осмотра, потому что искал что-то другое.

К гостиничному бювару были прикреплены две ручки. Это выглядело довольно экстравагантным для такого скромного учреждения. Обе были одинакового синего оттенка, но на одной виднелось название гостиницы, а на другой — нет. Они абсолютно подходили друг к другу, только у ручки без печати не было пера. После внимательного осмотра обнаруживались крошечные пластиковые линзы. Эрик взял в руки миникамеру и подумал о том, не смотрит ли за ним кто-то на другом конце. Если так, то не поднимет ли тревогу внезапное движение подсматривающего устройства?

Он положил ручку, чувствуя сильное побуждение броситься вон из номера, вон из города.

Да, убираться отсюда, рычал громкий голос у него в голове. Теперь вниз, не обращая внимания на лифты, которые могут быть полны хозяев жучков в комнате. Раскрыв его, вероятно, они хотели бы встретиться с ним лично.

Но кто они такие? Кто-то прилагал огромные усилия, чтобы совершенно оградить от постороннего вмешательства личную жизнь запутавшейся и, Эббот был уверен, очень несчастной молодой женщины. Кто-то, имеющий доступ к сложным технологиям и большие деньги.

Он снова подумал о преступном обществе. Они так же быстро осваивали современные технологии слежения, как правительство и частная промышленность. Но обычно их методы не были такими же утонченными. Конечно, что Эрик знал о настоящем дне? Он был младшим конструктором, законопослушным гражданином, вся информация доходила до него с телеэкрана.

Как же они проследили его до самого номера? Если они наблюдали за ним все время, то должны были знать, когда Эрик уехал из Финикса, могли проследить за ним до Нуэво-Йорка. Но идти по его следу здесь — это казалось невозможным, с тех пор, как Эббот начал пользоваться поддельной кредитной карточкой. То, что они нашли его так быстро, означало, что им доступны общегородские поисковые возможности и у них огромные ресурсы. А почему бы не встретиться напрямую? К чему это мошенничество с жучками в его номере?

Впрочем, теперь неважно. Эрик выбежал на улицу и стал пробираться сквозь полуденные толпы. Пешеходы не обращали на него внимания. Люди в Нуэво-Йорке всегда торопились.

Не видя никаких намеков на преследование, Эббот в конце концов перешел на шаг. Может, они следили за ним посменно? Он заметил, что стал пристально разглядывать всех, кто слишком долго смотрел на витрины магазинов или на что-то другое на улице. Да, разные мужчины и женщины, чтобы наблюдать за ним через каждые три-четыре квартала, целые отряды, чтобы контролировать его местонахождение.

Но зачем? К чему такое пристальное внимание? В нем не было смысла, совершенно никакого смысла. Лайза Тембор действительно оказалась красивой, да, уникальной, даже больше, чем он ожидал, но вряд ли ей требовалась такая защита.

Не возбудил ли Эрик ревность какого-нибудь невообразимо состоятельного промышленника, который хотел оставить девушку для себя? И все-таки Лайза намекнула, что у нее были связи со многими мужчинами. Даже если так, какой вред могла бы принести пара встреч с неким невинным влюбленным инженером с Юго-Запада?

Что-то не складывалось. Несколько деталей не укладывались, как надо. Обычно такие загадки были простыми для Эрика, который удивлял друзей на вечеринках своей сверхъестественной способностью в считанные минуты разгадывать самые сложные новые игры или головоломки. Причудливый талант, годный только на то, чтобы развлекать приятелей и делать жизнь немного легче. Теперь он подвел Эббота. У него не было никакого понятия о том, что происходит.

Так вот как чувствуют себя те, за кем охотятся?

Он повернул за угол и проскользнул в ресторан под прикрытием толпы, так как было обеденное время. Охотятся… это слово было как будто из дешевого сериала. Что бы там ни было, Эрик больше чувствовал себя запутавшимся, чем преследуемым. Разберись во всем по порядку, сказал он себе.

Если преследователи нашли его гостиницу, то, похоже, они знали о его визите к Лайзе. Девушка оставалась в неведении, он был уверен, иначе она хоть словом намекнула бы ему. А не это ли Лайза пыталась сделать каждый раз, когда просила его уйти? Эрик сомневался.

Он расслабился немного, устроившись на стуле за угловым столом. Что она чувствовала к нему? Эббот решил верить тому, что увидел в ее глазах, когда они расставались, а не словам. Любовь была возможна. До тех пор, пока он цеплялся за эту надежду, никто и ничто не выгонит его из города.

Кто-то стоял перед столиком. Эрик сразу не понял, что это не официант.

Приземистый, смуглый, неопределенного возраста человек. Ему могло быть тридцать пять… или пятьдесят пять. Его черные волосы курчавились и были зачесаны назад со лба и висков, бакенбарды коротко острижены и посеребрены сединой, как и тонкие, сильно напомаженные усы. Пухлые щеки и нос картошкой придавали ему схожесть с Санта Клаусом в посленовогоднее утро.

Он говорил с сильным, похожим на средневосточный, акцентом. Каждое слово было похоже на своего хозяина. Его одежда выглядела аккуратной и непримечательной.

— Как поживаете, мистер Эббот? Меня зовут Кемаль Тархун, — мужчина кивнул на пустой стул напротив Эрика. — Вы разрешите мне присесть?

Посетители и официанты кружились позади незваного гостя. Эрик не мог определить, кто из них и сколько были настоящими, а кто находится в штате незнакомца. Очевидно, человек заметил его взгляд.

— Не беспокойтесь, мистер Эббот. Я один. Вы можете уйти, если желаете, но помните, что я нашел вас здесь. Было бы затруднительно, но не невозможно найти вас где-нибудь еще.

Эрик неискренне ему улыбнулся и подумал о том, что лучше бы ему иметь в таких делах побольше опыта.

— Должно быть, вы ошибаетесь. Меня зовут Джон Фразьер.

— Должно быть, я действительно ошибся. Я думал, вас зовут Джеймс Лоусон. Или и Джеймс Фразьер, и Джон Лоусон? Слишком много вымышленных имен могут стать обузой и привлечь внимание, вместо того, чтобы отвести его.

Эрик держал в поле зрения дверь.

— Простите. Я новичок в этих делах.

— Тогда примите мои поздравления. Для новичка вы отлично справляетесь, — Тархун во второй раз кивнул в сторону стула. Эббот рассеянно махнул рукой.

— Да, садитесь, — сказал он с отвращением. — Как вы меня нашли?

— Вы можете подделывать многие вещи, мистер Эббот. Ваше имя, вашу кредитную карточку… — Эрик начал подниматься, и Тархун поднял руку. — Успокойтесь, пожалуйста. У меня нет намерения пересказывать ваши шалости властям Нуэво-Йорка или другим заинтересованным лицам.

Эббот нахмурился.

— Значит, вы не из полиции?

— Нет, — человек попытался льстиво улыбнуться, но его лицо не было к этому приспособлено.. — Единственная вещь, которую вы не можете изменить, или, вернее, не изменили, это ваше лицо.

— Мне оно нравится. Оно, может, и не самое лучшее, но хорошо гармонирует со всем остальным.

Тархун кивнул понимающе, словно прослушивая пленку разговора, слышанную уже много раз.

— Вы доставляете нам трудности. Не потому, что у вас это хорошо получается, а потому, что вы двигаетесь быстро, очень быстро. Что нас заставило приглядеться к вам в первый раз, так это два весьма поврежденных джентльмена, которые неудачно попробовали помериться с вами силой еще в Финиксе. Должен сказать, вы не выглядите специалистом по самообороне.

— Я не специалист. Мне повезло.

— Принимаю. По правде говоря, меня не очень интересует, что случилось. Неуклюжая парочка. Как только они достаточно оправятся, я их уволю.

— Те двое работают на вас? — быстро спросил Эрик.

— Нет, не совсем.

— В каком смысле «не совсем», черт возьми? Или они работают, или нет.

— Не совсем, — повторил человек с приводящей в бешенство уверенностью.

Эрик пропустил фразу мимо ушей.

— Если вы не коп, так на кого же вы работаете? И чего хотите от меня?

— Я ничего от вас не хочу, мистер Эббот. То есть, я хочу самого малого. Скажите мне, однако, почему вас интересует Лайза Тембор?

Эрик надеялся, что этот вопрос не возникнет, отчаянно желал, чтобы Тархун интересовался им по какой-нибудь другой причине. Дело было плохо. Логика все равно вас настигала, как бы вы ее не избегали. Незнакомец говорил медленно, но был таким же непроницаемым, как вакуум.

Эрик рассмотрел несколько вариантов ответа, но отбросил их все. Зачем впутываться в крупные неприятности? Раз он не смог одурачить этого человека своими вымышленными именами, зачем еще пытаться обмануть его более сложной ложью? Можно просто сказать ему правду.

— Я влюбился в нее.

Тархун сел и посмотрел на него задумчиво.

— Это самое интересное. Я подозревал, знаете ли, но вам не следовало делать этого.

— Простите. Тогда бы жизнь для всех была гораздо проще.

— Согласен. Разве вы ничего не хотите заказать? — он подтолкнул меню через стол. — Я плачу.

— Спасибо. Кажется, я потерял аппетит.

— Жалко. Тут неплохое местечко, если вы остановитесь на закусках и будете избегать основных блюд. Хотя баклава у них дрянная.

— Тархун — смешное имя.

— Моя семья была неравнодушна к специям. У меня есть сестра, которую зовут Корица. Мне и братьям повезло больше. Вы не можете любить Лайзу Тембор.

— Забавно. Она сказала мне то же самое.

— Она сказала вам правду. Я симпатизирую вам, мистер Эббот. Сейчас я должен попросить вас упаковать вещи и возвратиться в Финикс, позабыв обо всем.

Все, что сказала Лайза, повторил незнакомец, подумал Эрик. По крайней мере, он не упомянул о взломе и чудесном побеге из Гарлемских Башен. Возможно, они еще не связали его с этим. Но могут. У двоих работников безопасности было время хорошенько разглядеть его прежде, чем он сбежал. Вероятно, те ребята сумели бы его опознать.

Все говорило о том, что Тархун не соврал насчет того, что он не полицейский. Ни одного слова об аресте. Действительно, он не проявил к этому интереса. Иначе были бы не угрозы, а ультиматум.

— Вы уверены, что рассказали мне все, мистер Эббот? Вы проделали весь путь от Финикса до Нуэво-Йорка, потому что с первого взгляда влюбились в Лайзу Тембор? Это серьезный простой случай пост-подростковой щенячьей любви.

— А вы не думаете, что это для меня тоже серьезно? — Эрик почти закричал в полуправедном гневе. — Вся моя жизнь перевернулась с ног на голову.

— Если вам будет от этого легче, то знайте, что вам удалось перевернуть с ног на голову и несколько других жизней заодно со своей. Важных жизней.

— Отлично. Послушайте, я все еще не понимаю, что здесь происходит. Что такого важного в том, что я влюбился в Лайзу Тембор? Что в этом такого невозможного?

— Это заблуждение, мистер Эббот.

— Не с моей точки зрения.

— Ваша точка зрения в этом деле не имеет никакого значения.

— Ах, правда? А чья?

— Об этом вам не нужно беспокоиться. У вас хорошая работа в «Селверн Корпорейшн».

— Ну и что? — огрызнулся Эрик.

— Большие корпорации не любят аберрации. Я знаю. Мне постоянно приходится иметь с ними дело. Почему бы вам не вернуться в Финикс, мистер Эббот? Возвращайтесь к своим друзьям, к своей работе, пока она у вас есть.

Наконец прямая угроза. Вопреки логике, она принесла облегчение Эрику. Этот человек почти стал ему нравиться. Питать к нему неприязнь было гораздо легче.

— Вы погубите мою карьеру безо всяких объяснений, только потому, что я влюбился в Лайзу Тембор?

Тархун торжественно кивнул.

— Боюсь, мне придется, мистер Эббот. Без колебаний.

— Понимаю, — Эрик, казалось, размышлял. — Я поражен. Поражен вашей уверенностью в том, что вы можете это сделать. Такое дело потребует значительных связей и на высоком уровне. Компания уважает мою работу.

— Уверен, что так и есть, — Тархун старался, чтобы в его тоне не звучало покровительственных нот. — Но не так, как уважает мнения, которые есть у меня в запасе.

— Я верю вам. Я вам скажу кое-что. Я вернусь домой.

Тархун не пытался скрыть своего облегчения.

— Это будет гораздо лучше для вас и для всех, кто с этим связан, мистер Эббот,

— Если, — добавил Эрик, — Лайза Тембор скажет мне в лицо, что никогда в жизни она больше не захочет меня видеть.

Радость Тархуна исчезла.

— На одну только минуту я подумал, что собираетесь стать благоразумным, мистер Эббот. Вам нельзя встретиться с ней еще раз.

— Почему нельзя?

— Потому что судьба Лайзы Тембор уже предрешена, и в нее не включены дополнительные встречи с младшим конструктором с Юго-Запада. Она должна выполнять свою работу.

— Тут мне не все ясно. Что за работу она выполняет?

— Это еще одна вещь, которой не нужно себя обременять. Послушайте, мистер Эббот. Я искренне сожалею о том, что приходится держать вас в неведении, но это необходимо. Так же необходимо, чтобы вы ничего не знали и возвращаясь домой.

Эрик покачал головой.

— Мне никогда не нравилось оставаться в неведении. Для меня очень важно знать, что происходит вокруг.

— Только не в этом случае, мистер Эббот. Для вас гораздо лучше ничего не знать.

— Кто планирует судьбу Лайзы?

— Законный вопрос, но на него я тоже не могу ответить. Хотелось бы дать вам больше информации…

Но вы даете информацию, холодно подумал Эрик. Он мог бы подумать о возвращении домой, мог бы, если бы не одна штука. Слова Тархуна намекали на угрозу, которая нависла не только над ним самим, но и над Лайзой. Пропади он пропадом, если оставит девушку с такими типами, как Тархун, или те, кто подкрались к нему в Финиксе.

— Мы понимаем ваше смущение и огорчение, мистер Эббот. Я могу сообщить вам, что мы готовы заплатить за ваш билет до Финикса. Мы даже можем объяснить ваше отсутствие вашим работодателям таким образом, что вы нисколько от этого не пострадаете. Так будет лучше, чем если вы сами вернетесь. Мне передали, что вы отменили очень важную деловую поездку, чтобы приехать сюда. Мы можем все это уладить для вас.

Власть, деньги, информация: эти люди имели доступ ко всему, нервно подумал Эрик. С кем же он связался?

— Для чего вам все это? Потому что вы такие славные ребята?

Тархун не обратил внимания на сарказм в голосе собеседника.

— В сущности, мы можем быть чрезвычайно славными ребятами. Все, чего мы хотим, это избежать любых трудностей.

Читай, «гласности», сказал про себя Эрик. Наконец, прямой ответ. Преступники ненавидят гласность. Это единственное оружие, против которого у них нет защиты. Незаконная деятельность объяснила бы многие вещи: смерть Поликартоса, грубое обращение с Эриком в Финиксе, способность подкупить должностные лица или программистов «Селверна». Он подумал о том, что этот человек, возможно, готов затолкнуть его в машину, ожидающую у ресторана, и отвезти в укромное местечко, где можно использовать менее вежливые способы убеждения.

Лайза может быть против воли любовницей какого-нибудь важного негодяя, или даже хуже. Эббот высказал это предположение Тархуну.

Он не ожидал веселого ответа. Если Тархун лгал, то у него это выходило очень убедительно.

— Ваши выводы забавны, мистер Эббот, хотя услышать запутанный порядок ваших предположений, исходя из которых, вы действуете, думаю, мне не следовало бы так удивляться. Вы должны извинить меня.

— Вы должны извинить меня тоже, — вдруг сказал Эрик гневно. Казалось, у его оппонента в руках все карты, а он устал быть джокером.. — Я никуда не еду. Меня не интересуют ваши билеты в один конец, ваши угрозы или ваше подразумеваемое всемогущество. Давайте, устройте мне увольнение. Это всего лишь работа. С моей квалификацией я смогу устроиться и в другом месте.

— Вы так считаете? Куда бы вы не обратились, везде найдете наши отзывы в персональных картотеках.

— На это вы меня не поймаете. Простите мне мою гордость, но я не думаю, что у вас столько связей. Я слишком хорошо делаю свою работу, а она представляет собой довольно большую ценность. Вы не можете подкупить или запугать всех производителей усовершенствованной электроники в мире Кроме того, есть еще социалистические демократии и внеземные независимые колонии на Марсе, Луне или Титане. Знаете еще что? Даже если бы вы могли причинить мне неприятности, я все равно не уехал бы назад. Я не люблю, когда на меня давят, мистер Тархун.

— Двое в Финиксе в этом убедились. Есть и другие способы давления, мистер Эббот.

— Не на меня. Вы не заставите меня убраться из Нуэво-Йорка и не заставите разлучиться нас с Лайзой.

— Вас с Лайзой, я не ослышался? Вы действительно думаете, что любите эту женщину, не так ли?

— Мне не нужно об этом думать.

— Может вы и правы. Может, это настоящая любовь. Не мне решать…

Он замолчал на мгновение, а когда заговорил снова, его манера вести себя претерпела коренные изменения. Вместо требовательной и угрожающей, она стала почти умоляющей.

— Мистер Эббот, вы производите на меня впечатление славного малого. Luften… Пожалуйста, продолжайте устраивать свое замечательное будущее. На этой планете пять миллиардов людей. Два с половиной миллиарда из них — женщины. Несомненно, среди них вы сможете найти другую, в которую влюбитесь, как в Лайзу Тембор. Вы привлекательны, умны, прилично зарабатываете. Хотелось бы мне так жить в вашем возрасте. К тому же, вы мне нравитесь.

— Это уж точно.

— Нет, проклятье, вы мне действительно нравитесь. Ваше упорство делает вам честь, вы проявили искренность и храбрость. Мне не хотелось бы видеть, что такие качества пропадут напрасно. Все равно, любите вы Лайзу Тембор, или она каким-то образом полюбит вас. Имеет значение только то, что это не все равно для других. Не все равно людям, с чьими желаниями надо считаться. Людям, которые не захотят понять вас, как это делаю сейчас я.

Возвращайтесь-ка домой, мистер Эббот. Забудьте про Лайзу Тембор. Оставьте при себе ваши воспоминания и продолжайте жить. Прежде, чем я встретил свою теперешнюю жену, я был серьезно влюблен несколько раз. Каждый раз я с уверенностью считал, что погибну, если разлучусь с женщиной, которую любил в тот день, в ту неделю, в тот месяц. Жизнь совсем не такая, мистер Эббот. У вас есть выбор. Сделайте его правильно.

— Не учите меня жить, Тархун.

— Почему бы нет? Я успел повидать в жизни гораздо больше вас, Эрик Эббот. Вы могли бы найти менее понимающих наставников. Приняв то, что вы можете быть влюблены в Тембор, почему нельзя принять, что вы можете ее разлюбить? Немного усилий с вашей стороны, немного мучений, и все будет забыто, — он серьезно посмотрел на молодого инженера. — Мы могли бы сделать больше, чем просто оплатить ваш билет до дома. Мы могли бы предоставить вам значительную финансовую компенсацию за ваше, — Тархун лишь слегка улыбнулся, — эмоциональное расстройство.

— Вы не можете силой прогнать меня, поэтому пытаетесь сделать это деньгами.

Тархун откинулся на спинку стула, покачивая головой.

— Вы так и не позволите мне помочь вам, верно, мистер Эббот? Вы намерены продолжать свое путешествие в неизведанное, даже если это значит переступить через границу.

— Даже так, — согласился Эрик, медленно кивая.

— Я вас не понимаю. Вы занимаетесь делом, в котором каждый рабочий день нужны логика и здравый смысл. А в личных делах вы поступаете наоборот.

— Я люблю Лайзу Тембор, — сказал он просто.

— Послушайте, мы только что… — Тархун сам себя оборвал. — Что бы я не говорил, вы не передумаете, верно?

— Я все думал, когда до вас это дойдет.

— У меня была надежда, — пробормотал он. — Упрямец, какой упрямец!

— Полезное качество. Другие конструкторы взбесились бы от своей неспособности решить определенную проблему. Со мной никогда такого не случалось, — Эрик тонко улыбнулся. — Видите, я поступаю в соответствии с качеством, которое помогло мне достичь успеха.

— С меня хватит, — Тархун встал, и Эрик напрягся. — Приятного аппетита, мистер Эббот. Я сказал вам, я не полицейский.

Он говорил раздраженно, из-за себя или из-за Эрика, определить было трудно. Может на обоих. Тархун обращался к себе в не меньшей степени, чем к Эрику.

— Я старался. Я сделал все, что мог. Они будут разочарованы, но я бессилен. Теперь это не в моих руках. Не могу сказать, что мы мило с вами побеседовали, мистер Эббот, но разговор, разумеется, получился увлекательным. Больше я ничем не в состоянии вам помочь.

— Мне не нужна ваша помощь. Не так ли вы помогли Поликартосу?

— Кому? — Тархун нахмурился, потом вспомнил. — Ах, да. Я думаю, во всем виноват он. Мне сыщик не нравился. Мне нравитесь вы.

— Вы приказали его убить?

— Мне пора, мистер Эббот. Вы уверены, что я не могу купить вам билет до Финикса? Первым классом?

— Не сейчас, — сказал Эрик с поддельной непринужденностью. — Приходите через пару недель. Может, вы сможете купить мне два билета.

— Самое печальное в том, что вы действительно верите, будто у вас есть какие-то надежды. Вы сошли с ума, если любите Лайзу Тембор. Как бы вы не любили ее, она не может полюбить вас.

— Поживем-увидим. Сегодня утром она была в моих объятиях, и все казалось возможным. Я не жду, что вы поймете это, Тархун, поскольку несмотря на вашу внешнюю общительность, старательно выработанную, вы гораздо хладнокровнее меня.

— Прощайте, мистер Эббот. Приятного аппетита, — он повернулся и направился сквозь толпу на улицу.

Эрик долго сидел за столом. Никто не подошел к нему, чтобы наполнить стакан или прогнать с места. Ресторан не имел черного хода, и в любом случае будет безопаснее выйти на оживленную улицу, чем убраться на какую-нибудь темную аллею, где его могли похитить без помех и свидетелей.

Он провел остаток дня, бродя по Музею Науки и Промышленности, сталкиваясь с группами шумных школьников, слушая вполуха покровительственные разглагольствования экскурсоводов, когда те пытались объяснить строение крылышек насекомых или костей динозавров своим зачарованным подопечным.

Ближе к вечеру Эббот вышел из старого каменного комплекса, не решаясь дождаться темноты. Он не думал, что за ним следят, но из предосторожности несколько раз пересаживался в подземке и менял кэбы.

Теперь в каждом лице ему чудилась враждебность. Эрик с подозрением смотрел на каждого, кто случайно глядел в его сторону. Наблюдали ли за ним до сих пор? Вряд ли они решат оставить его в покое, но Тархун говорил так двусмысленно, что Эббот не мог быть ни в чем уверен. Может, он ждал, решив дать Эрику последний шанс передумать? Или Эббот принимал желаемое за действительное?

Он мог быть уверен только в одном. Его свобода ограничена, и часы сочтены. Тогда лучше не застревать на параноидальных мыслях.